Табличка «Гринсберг, Гринсберг и Росс» висела на прежнем месте. В приемной перед включенным компьютером сидела мисс Росс. Судя по тому, с какой быстротой ее пальцы крутили мышку и летали над клавиатурой, а также по блеску азарта в глазах, младший партнер адвокатской конторы вовсе не составляла договор об аренде или занималась другой, столь же скучной работой, а играла в какую-то увлекательную игру. Может быть, даже под названием «Убей клиента».

— Здравствуйте, мистер Гринсберг у себя? — вежливо осведомилась Линда.

— Да, но он сейчас занят, — не поворачивая головы, ответила секретарша. — Если вы не записались заранее, боюсь, он вас не примет. У нас с этим строго.

— Я все же подожду, — сказала Линда, опускаясь на крохотный продавленный диванчик.

— Как хотите. — Мисс Росс пожала плечами.

Несколько минут прошли в полной тишине, если не считать стука клавиш, но затем присутствие постороннего начало понемногу давить на Росс. Может быть, она привыкла издавать победный вопль, убивая очередного монстра-пришельца, а может быть, распространяемые Линдой флюиды нарушали работу ее биополя. Так или иначе, но движения рук становились все медленнее, пальцы били по клавишам с все большим раздражением, а на лице все отчетливее проступало выражение детского недовольства.

Между тем разговор за дверью перешел на повышенные тона. Сначала Линда узнала голос Гринсберга, звучавший непривычно резко и раздраженно. Потом ее слух начал разбирать отдельные слова, среди которых попадались и уж вовсе неожиданные, употребление которых почтенным адвокатом указывало на крайнюю степень его взволнованности. И все же самый большой сюрприз ждал ее впереди, когда сначала Гринсберг, а потом его собеседник упомянули ее фамилию.

Она подумала, что ослышалась, но тут мисс Росс метнула в ее сторону настороженный взгляд, и Линда поняла — за дверью говорят о ней. Но кто в городе, кроме Стива Куинна и его загадочного клиента, может проявлять к ней какой-то интерес? Никто. Она твердо решила, что должна обязательно взглянуть на собеседника мистера Гринсберга.

— Мисс Моррисон!

Линда вскинула голову — мисс Росс с наспех приклеенной к губам улыбкой смотрела на нее из-за стола.

— Да?

— Я нашла окошечко в расписании мистера Гринсберга. Перед ланчем, в половине первого. Вас устроит?

— Э… да, мисс Росс, вполне устроит.

— В таком случае я сейчас предупрежу мистера Гринсберга, и если он не против…

— Я буду вам очень признательна, — улыбнулась в ответ Линда, понимая, что ее просто-напросто выпроваживают из офиса.

— Подождите минутку, я сейчас. — Мисс Росс постучала в дверь и, выждав пару секунд, приоткрыла ее ровно настолько, чтобы бочком проскользнуть в кабинет шефа. Вытянув шею, Линда подалась вперед, но смогла увидеть только край письменного стола и высокую спинку кресла, в котором сидел собеседник Гринсберга. Его правая рука лежала на подлокотнике, и на безымянном пальце красовалась золотая печатка с выгравированной на ней буквой «Р».

Мисс Росс совещалась с шефом недолго, и уже через пару минут вернулась в приемную с еще более любезной и до тошноты приторной улыбочкой.

— Все в порядке, мисс Моррисон. Я договорилась с мистером Гринсбергом. Он примет вас в половине первого. — Ее взгляд переметнулся на бесшумные электронные часы, украшавшие стену приемной наравне с календарем, посвященным творчеству Хундертвассера. Линда даже узнала знаменитую картину «Вавилонская башня протыкает Солнце». Странный выбор — ни Росс, ни Гринсберг не производили впечатления людей, почитающих абстракционизм.

Первый раунд явно оставался за Росс. Линде ничего не оставалось, как подняться и, с сожалением пожав плечами, направиться к двери.

— Спасибо. Я вернусь к половине первого.

— Да-да, конечно.

До назначенного времени оставалось еще полтора часа. Возвращаться домой не имело смысла, и Линда решила пройтись по городу, а заодно заглянуть в построенный в середине девяностых торговый центр.

Сентиментальное путешествие в прошлое прервал резкий скрип тормозов. Инстинктивно шарахнувшись в сторону, Линда едва не налетела на женщину с детской коляской.

— Ох, извините! Я такая неуклюжая! — Она заглянула в коляску и, убедившись, что младенец неопределенного пола продолжает мирно посапывать, подняла глаза на женщину. — Мне ужасно…

— Линда! — Женщина покачала головой, словно не веря собственным глазам. — Линда Моррисон?

— Простите, но… Я вас знаю?

— Еще бы ты меня не знала! Ну-ка, присмотрись получше! Если не вспомнишь, обед за твой счет!

Сначала голос… потом глаза… тонкий прямой нос… и, конечно, родинка над верхней губой…

— Джесс? Джессика Фоулер? Ты?

— А кто же еще?! Черт возьми, неужели я так изменилась? Только уже не Фоулер, а Саймон. Миссис Джессика Саймон. — Она кивнула на спящего в коляске ребенка. — Сын. Питер. Возраст — шесть месяцев.

— Боже, как я рада тебя видеть!

— Уж никак не больше, чем я. Сколько же мы не виделись? Лет шестнадцать или семнадцать, да?

— С тех пор как закончили школу.

— Точно. Ты уехала в Лос-Анджелес…

— А ты в Нью-Йорк.

— Но я-то вернулась. — Джессика развела руками. — Большое Яблоко не всем по зубам. Впрочем, я и не жалею. А ты? Когда приехала? Надолго?

Линда посмотрела на часы.

— Слушай, Джесс, у меня встреча в половине первого. Может, посидим где-нибудь? Я угощу тебя твоим любимым фисташковым мороженым, поболтаем…

— Конечно, — сразу согласилась Джессика. — Но только у меня времени еще меньше. Как только это маленькое чудовище проснется…

— Понимаю. Но хотя бы полчаса у нас есть?

— Надеюсь.

— Тогда веди.

Через несколько минут подруги уже устроились за столиком в уютном кафе «Золотой пингвин» и предались воспоминаниям.

— Знаешь, я ведь видела тебя вчера, но не сразу узнала, — сказала Джессика, когда темы прошлого были исчерпаны и пришла пора переключаться на настоящее.

— И где же?

— Возле «Виктории». Я бы подошла, но ты была с мужчиной, и… Кстати, — перебила сама себя Джессика, — уж не Джейсона ли Кэхилла заарканила моя подруга?

Линда смущенно кивнула. В маленьком городке сохранить что-то в тайне почти невозможно. Не исключено, что кто-то уже видел, как Джейсон отъезжал утром от ее дома.

— Ну, ты не промах. Кэхилл у нас в первой десятке самых завидных женихов.

— Ты его знаешь? — как бы между прочим спросила Линда, тщательно собирая ложечкой остатки мороженого.

— Еще бы, — усмехнулась подруга. — Такой мужчина. Жаль только, что невезучий.

— В каком смысле?

— В самом прямом. — Джессика привстала, проверила малыша и, поправив накидку, села на место. — Ты разве ничего о нем не слышала?

— Откуда? Я же здесь всего лишь третий день.

— Тогда слушай. За достоверность не ручаюсь, но я эту историю слышала от его тети, Кэтрин Брок.

Джейсон Кэхилл вернулся в Анаконду двенадцать лет назад, и примерно тогда же начался его роман с Мэри Стивенс, дочерью местного бизнесмена.

— Знаешь, у всех кто видел их вместе, сразу складывалось впечатление, что они созданы друг для друга. Мэри была настоящая красавица: высокая, зеленоглазая, с золотыми волосами и потрясающей фигурой. Она тогда только-только закончила факультет журналистики в университете Лос-Анджелеса и готовилась начать карьеру в одной из популярнейших газет Тихоокеанского побережья. Кажется, в Сан-Франциско.

Джессика отпила воды, посмотрела на внимательно слушавшую ее подругу и продолжила:

— Конечно, никто не сомневался, что они поженятся и уедут из Анаконды. Если бы ты знала, как им завидовали! Джейсон был тогда, разумеется, моложе, но выглядел таким серьезным, солидным, основательным. Родители Мэри, насколько мне известно, относились к нему очень хорошо, но предлагали подождать со свадьбой хотя бы год, чтобы оба устроились на новом месте. Не исключаю, что и от Джейсона они ожидали чего-то большего в смысле карьеры.

— И они уехали? — спросила Линда.

— Подожди. — Джессика перевела дух и взглянула на спящего сына. — Дальше началось что-то странное. Что-то такое, о чем и сейчас еще не все известно. Ты слышала о таком заболевании, как биполярное аффективное расстройство?

Линда покачала головой.

— Нет.

— Конечно нет. Это медицинский термин. Психическое расстройство, близкое к маниакальному психозу. Течение биполярного аффективного расстройства определяется, говоря образно, законами гравитации. Взлеты маниакальной стадии рано или поздно заканчиваются депрессией. Без смягчающей подушки из соответствующих лекарств резкая смена фаз болезни процесс весьма малоприятный как для больного, так и для его близких.

— И Джейсон…

— Не Джейсон. Мэри. Знаешь, она всегда была передовой, не бежала за модой, а вела ее за собой. Например, одной из первых начала делать татуировки в интимных местах и брить волосы. Объяснила, что это ее артистический манифест. — Джессика покачала головой и грустно улыбнулась. — Вела себя порой немного странно, необычно. Могла, зайдя в туалет с подругами, поднять юбку, спустить трусики и показать свою новую тату.

— О боже! — не удержалась от восклицания Линда.

— Мы были с ней подругами. Не самыми близкими, но все-таки. В общем, мне она запомнилась такой: всегда на шаг впереди остального мира, всегда… немного в стороне. Тебе приходилось видеть людей, у которых с лица как будто никогда не сходит улыбка? Они кажутся такими… ну не знаю, непохожими на остальных. У большинства из нас нормальное лицо, иногда мы улыбаемся, верно? Мэри была другая. Ее нормальное лицо — это улыбка полумесяцем, и только иногда она заставляла себя закрывать рот и не улыбаться. Как бы ты себя ни чувствовала, заканчивалось все тем, что ты тоже начинала улыбаться. Когда дела обстояли плохо, когда сгущались тучи, от нее все равно исходил свет. Ей всегда удавалось разогнать тьму и отыскать выход там, где все видели только тупик.

Я мало видела ее в плохие минуты, но те, кто видел, говорят об этом с неохотой. Она начинала вдруг всего бояться: что не выключила утюг, что за углом, в подворотне, кто-то прячется, что балкон обрушится ей на голову, ну и все такое.

— А что же родители? Разве ей не предлагали лечиться? — спросила Линда.

— Почему же не предлагали? Предлагали. Мэри и сама пыталась себе помочь. За то время, что я ее знала, она по крайней мере дважды ходила к разным терапевтам, но попала, похоже, на каких-то идиотов. Один уже на втором сеансе предложил провести с ним уикэнд в его загородном доме. А женщина-терапевт взяла ее с собой на какое-то ранчо, где бедняжке пришлось вместе с другими ходить по раскаленным углям.

В общем, болезнь прогрессировала. Ей стало казаться, что за ней кто-то следит, кто-то ее преследует. Она даже купила пистолет.

Линда покачала головой.

— Ну вот, так продолжалось несколько месяцев. Лето кончилось, а она все никуда не уезжала. Боялась. Дошло до того, что она перестала выходить из дому. Наверное, в какой-то момент Джейсон просто устал от всего. Так или иначе однажды он улетел куда-то по делам и задержался. Мэри решила, что он ее бросил. И она улетела на Мауи. А еще через неделю ее нашли мертвой. Застрелилась. По крайней мере так утверждала местная полиция. Ее отец попал в больницу. А мать с Джейсоном полетели туда. Вдвоем. Через пару дней миссис Стивенс вернулась, но ни с кем о своей дочери не разговаривала. Отец умер год спустя.

— А Джейсон? — затаив дыхание, спросила Линда.

Джессика развела руками.

— Джейсон вернулся в Анаконду спустя пару месяцев. Но это был уже не тот парень, которого все знали и любили. Вернулся и сразу уехал. Не мог здесь жить. Где он провел последующие несколько лет, чем занимался — я не знаю. Объявился в Анаконде относительно недавно. Сама понимаешь, женским вниманием он не обделен, но между постелью и церковью расстояние немалое. Но пока этот путь с ним еще никто не прошел.

— А та девушка, Мэри? Полиция провела расследование?

— Перестань, — фыркнула Джессика. — Какое расследование, о чем ты говоришь? Наша полиция не настолько богата, чтобы отправлять кого-то на Мауи. К тому же никаких улик фактически не было. Легче представить все как несчастный случай или самоубийство.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Линда.

Из коляски донеслось сопение, и Джессика торопливо поднялась.

— Ну вот, поговорили. Мне пора бежать — у нас кормление по часам. Давай созвонимся как-нибудь и устроим вечер воспоминаний.

— С удовольствием, но не раньше чем через три-четыре дня. Надо привести в порядок дом.

Они обнялись, и Джессика покатила коляску к выходу, а Линда, посмотрев на часы, обнаружила, что до встречи с Гринсбергом осталось всего десять минут.

Бедный Джейсон…

— Итак, мисс Моррисон, вынужден вас огорчить. — Адвокат развел руками. — Миссис Стоукросс не имела страховки. Я лично не раз разговаривал с ней на эту тему, пытался убедить приобрести хоть какой-нибудь страховой полис, но она не желала и слушать. Мне очень жаль.

Никакой страховки… У Линды закружилась голова. А ведь на то, чтобы навести в доме хотя бы элементарный порядок и сделать его пригодным для жизни нужны тысячи долларов.

Гринсберг осторожно откашлялся. Она подняла голову.

— Что-то еще?

— Боюсь, что да. Вам необходимо уплатить налог на наследство. Срок уплаты истекает через неделю. Сумма налога… — он открыл папку, — составляет около двадцати пяти тысяч, но ее можно снизить, если провести переоценку имущества.

Линда слышала, что говорит адвокат, но понимала плохо — слова как будто доходили до нее через плотное невидимое одеяло. Где я возьму такие деньги?

Словно прочитав ее мысли, Гринсберг откашлялся и продолжал:

— Вы, разумеется, можете обратиться за кредитом, но в вашем нынешнем положении…

О чем он говорит? Что имеет в виду? Ах да, только то, что я бедна как церковная мышь.

— Вы упоминали вчера о предложении, переданном вам через Стива Куинна, — талдычил Гринсберг. — Пожалуй, с учетом всех обстоятельств я бы порекомендовал вам подумать над ним и, возможно, принять. Нечего и говорить, что я лично проследил бы за правильным оформлением всех бумаг…

У нее еще хватило сил подняться без посторонней помощи.

— Спасибо, мистер Гринсберг. Я подумаю. До свидания.

В фойе она поймала на себе насмешливый взгляд мисс Росс. В иной ситуации Линда наверняка не прошла бы мимо, не выпустив ответную стрелу, но сейчас колчан ее остроумия, выражаясь языком восточных стихотворцев, был пуст.

— Вам вызвать такси, мисс Моррисон? Вы так бледны.

Линда захлопнула за собой дверь.

Анаконда не признала ее своей и, зажав в смертельное кольцо, медленно ломала кости.

Линда шла по улице, опустив голову и не видя перед собой никого и ничего. Вот и все. Ее загнали в угол. Быстро и ловко. Сделали шах и пригрозили матом. Она была одна в когда-то родном, но теперь не просто чужом, а даже враждебном городе. Без денег. Без друзей. Они рассчитали все точно. Линда не знала, кто эти «они» — ими мог быть любой встречный. Город ощетинился против нее. Почему? Что такого она сделала? В чем провинилась?

Она остановилась на перекрестке, дожидаясь, пока загорится зеленый. И вдруг поняла. Поняла, в чем провинилась, почему стала чужой.

Ты не приехала к бабушке, не отозвалась на ее последний зов. Ты упивалась собственным горем. Ты, жившая в доме за несколько миллионов долларов и выкидывавшая тысячи на салоны красоты и солярии… Вот она, плата за равнодушие, беспамятство, расточительство и душевную слепоту.

Ей вспомнился Джейсон. Вспомнилось удивленное выражение его лица, когда она отчитала его утром. За что? За то, что он предложил помощь!

Так тебе и надо, Линда Моррисон! Ты получила что хотела. Осталась без друзей.

Красный сменился зеленым, но Линда зазевалась, а когда спохватилась и сделала шаг вперед, светофор уже мигнул.

— Куда прешь, дура чертова! — Водитель тяжелого, груженного металлоломом самосвала, высунувшись в окно, грозил ей внушительным кулаком.

Наверное, именно это ей и требовалось — хорошая встряска. Злость — на себя, на судьбу, на все, что мешало жить, — прорвалась наружу. Не обращая внимания на гудки и крики, Линда остановилась на середине дороги и приняла боевую позу.

— Да пошел ты, придурок!

Оторопевший водитель лишь покачал головой. Кто-то засмеялся. Кто-то захлопал.

Линда спокойно дошла до противоположной стороны улицы и, повернувшись к своему обидчику, махнула рукой и крикнула:

— Счастливой дороги, шеф!

— Ладно, и тебе того ж! А голову все-таки не вешай!

Чем дальше от Хелины, тем больше охватывало Джейсона беспокойство.

Разве нельзя было отложить дела? Разве не лучше было остаться в городе, с Линдой? Что она делает? Не попала ли в новые неприятности? Он уже не сомневался, что учиненный в ее доме разгром всего лишь своего рода предупреждение. Кому-то очень нужен этот участок? Но зачем?

Снова и снова Джейсон казнил себя за то, что не поговорил со Стивом Куинном. Если адвокат и не знал загадочного клиента лично, то, может быть, хотя бы догадывался о его целях. В любом случае Куинн был ниточкой.

Он, наверное, уже в сотый раз бросил взгляд на часы. Половина восьмого. Еще полчаса. И сразу к ней.

Линда очень нравилась ему. Даже больше, чем просто нравилась. Остроумная, гордая, соблазнительная. А что касается обостренного чувства независимости, то так ли это плохо? В отличие от других женщин, которые с радостью и благодарностью приняли бы от него все, что бы он ни предложил, Линда ясно дала понять, что не желает ни опеки, ни защиты, ни покровительства.

И еще — это Джейсон понял интуитивно, а не умом — она была из тех, для кого любовь неразрывно связана с браком. Может быть, Линда пока еще не готова к новому замужеству, а потому и держит его на расстоянии?

Или, может быть, он сам еще не готов к женитьбе и она это почувствовала?

Пожалуй, спешить не стоило, чтобы не совершить ошибку.

Что ж, это только пойдет обоим на пользу. Будет время разобраться в своих чувствах. Да и дела требуют внимания, а то так недолго и бизнес проворонить.

Какая глупость! Какое мальчишество!

К черту рационализаторство!

Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит. После смерти Мэри прошло уже много лет, но рана не затягивалась. Джейсон вспоминал ее каждое утро, когда вставал перед зеркалом, чтобы побриться, и каждый вечер, когда ложился в пустую, холодную постель. Боль сидела в нем, как застрявшая под сердцем пуля, то отступая, то накатывая ледяной волной, пронзая ржавым зазубренным острием.

Мэри была такой необычной, такой тонкой и нежной, такой чувствительной и ранимой. Уже потом, слишком поздно, он понял, поговорив с врачами, что она была больна. Почему он не понял раньше? Почему не обратился к специалистам в самом начале, когда симптомы только-только появились? Почему не улетел на Мауи вместе с ней? Почему…

Этих «почему» было много. Со временем Джейсон нашел на них ответ. Все просто — он не ценил любовь. Не понимал, что ее нужно беречь и охранять, отодвигая в сторону все остальное, забывая о собственных обидах и сомнениях. Какой жестокий урок!

И, что самое главное, даже этот урок не пошел ему впрок.

Со времен Мэри ни одна женщина не пробуждала в нем таких чувств, как Линда. Если бы он прислушался к голосу сердца, то сразу бы понял — небеса дают ему второй шанс. Но нет, он заткнул уши, закрыл глаза, отгородился наспех возведенной стеной дешевых оговорок, примитивного самообмана, ложной гордости.

Он жал и жал на педаль газа, мчась по пустынной трассе, обгоняя редкие грузовики, не снижая скорости даже на поворотах. Воображение рисовало самые страшные картины: горящий дом, зовущая на помощь Линда, люди в черных масках…

Наконец на горизонте появилась 178-метровая дымовая труба закрытого завода, главная достопримечательность Анаконды. Местные шутники сравнивали ее с демонстративно выставленным в небо средним пальцем.

Господи, молился Джейсон, сделай так, чтобы я не опоздал…

К семи часам она уже чувствовала себя так, словно весь день провела на съемочной площадке, без конца повторяя одну и ту же сцену. Усталость обрушилась лавиной, и Линда, поднявшись в свою комнату, не раздеваясь рухнула на кровать.

Она не знала, что ее разбудило, и некоторое время лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в тишину затаившего дыхание дома. Через некоторое время Линда начала различать звуки: шорох листьев за окном, натужное гудение старого холодильника, скрип ставен… Ничего особенного.

Потом к этим звукам добавились другие, диссонирующие с размеренным, сонным дыханием старого дома: шелест приглушенных голосов, тяжелая поступь шагов, звяканье металла…

Она открыла глаза. Что-то было не так. Все было не так. В дом проникли чужие. Линда встала. Осторожно, ступая по-кошачьи, подошла к двери. Повернула ручку. Вышла в коридор.

Никого.

Она прокралась к лестнице. Надо было запастись каким-то оружием. Или хотя бы перенести в спальню телефон.

Линда дошла до лестницы и остановилась на площадке. Протянула руку к выключателю.

Люстра под потолком холла вспыхнула одной-единственной лампочкой, которую она вкрутила вместо разбитых.

— Кто здесь?

Их было четверо. Четверо мужчин в темных куртках и брюках, со странными, как будто сплющенными лицами.

Маски, догадалась Линда. Маски из самых обычных чулок.

— Что вам нужно?! — громко, подавляя поднимающийся изнутри страх, крикнула Линда. — Я вызову полицию.

Ей никто не ответил. Двое шагнули к лестнице. Никакого оружия она не заметила, но легче от этого не стало.

— Я…

То, что случилось дальше, походило на сцену из дешевого гонконгского фильма. Из-за тяжелых штор, закрывающих окна холла, выступили двое в черных спортивных костюмах. На них тоже были маски. Только не из чулок. Лицо одного, поплотнее и повыше, закрывала резиновая маска… Джекки Чана! Второй, пониже, прятался за маской японской гейши.

В первый момент Линда приняла их за членов той же банды, но уже в следующую секунду ей стало ясно, что в холле столкнулись, похоже, конкурирующие организации.

Парочка на лестнице остановилась.

Потом один из оставшихся внизу шагнул к «гейше» и протянул руку.

— Это что еще за чучело?! — проревел он.

Его противник повел себя как-то странно. По крайней мере так казалось со стороны. Он изящно увернулся, оказавшись при этом сбоку от нападавшего, совершил какое-то неуловимое движение руками, сделал подсечку, и его противник тяжело рухнул на каменный пол.

Зрители — а в их роли выступили все остальные, включая Линду, — ахнули.

В тот же миг «Джекки Чан» пнул ногой под зад второго зазевавшегося бандита, который, падая, врезался в мусорную корзину.

Видя, как обижают их товарищей, бандиты в чулках, позабыв на время о Линде, бросились на выручку.

— Кии-й-яя! — взвизгнула «гейша», встречая первого из них прямым ударом ногой в живот. Что касается «Джекки Чана», то он продемонстрировал вообще нечто потрясающее, поразив врага пяткой в высоком прыжке.

Но на этом сходство с кино закончилось. Четверо против двоих — в реальной жизни такое преимущество чаще всего определяет исход боя в пользу численно превосходящей стороны. Как ни отбивалась отважная парочка, противнику удалось оттеснить ее в угол холла, лишив свободы маневра.

— Что, кончились фокусы? — язвительно поинтересовался громила в чулке, выполнявший, должно быть, роль старшего. — Сдохли у зайчиков батарейки?

Но, как оказалось, главный сюрприз вечера был еще впереди. Дверь вдруг распахнулась, и в холл ворвался еще один мужчина. Он был без маски, но зато держал в руке внушительного вида ломик.

— Джейсон! — вскрикнула Линда. — Берегись!

— Эй, приятель, а ты еще кто такой? — Старший бандит шагнул к Джейсону и тут же охнул, когда ломик опустился на его плечо. Что-то хрустнуло. Взвыв от боли, громила тяжело осел. Его товарищи, видя, что ситуация развивается не по их сценарию, бросились к двери. В последовавшей за этим суматохе удары наносились наугад, кто-то сопел, кто-то ругался. Наконец шум сражения утих и Линда нашла в себе силы спуститься вниз.

— Ты как? — спросил Джейсон, прижимая к полу «гейшу». В углу «Джекки Чан» сидел верхом на одном из бандитов. Рядом лежал громила, прижимая к груди сломанную руку. Еще двое бандитов успели-таки покинуть поле боя. — Они тебя не тронули?

— Нет. — Линда подошла к «гейше». — Я хочу посмотреть в лицо этому мерзавцу.

— Эй, Лин, только не бей ее, ладно? — заговорил вдруг «Джекки Чан».

Линда замерла — голос был знакомым. Очень хорошо знакомым.

— Может, ты все-таки скажешь своему приятелю, чтобы отпустил меня? — прохрипела «гейша». — Имей в виду, что простым обедом тебе не отделаться.

Линда наклонилась и, протянув руку, сдернула маску.

— Кельда?

— А кто же еще? — Ее бывшая служанка тяжело вздохнула. — Во-первых, я хочу принять ванну. А во-вторых… черт, я, кажется, выбила палец.

— Ты ее знаешь? — недоверчиво спросил Джейсон, переводя взгляд с Кельды на Линду.

— Знаю. — Она повернулась к «Джекки Чану». — Будь я проклята, если это не Гарри.

— Дорогая, я не сомневался, что ты меня узнаешь. — Гарри Шелдон стащил маску и широко улыбнулся. — Отличная разминка. Теперь можно подумать и об ужине.

Ужинать сели только через час. Сначала прибывшие полицейские долго разбирались в том, что же все-таки произошло в доме и кто хорошие парни, а кто плохие. Потом они уехали, забрав с собой двух бандитов и попытавшись увезти Гарри, которого Линде удалось отстоять с немалым трудом. Потом Кельда приняла душ. И лишь после этого все четверо собрались в кухне, где Джейсон приготовил омлет с грибами и ветчиной. Ничего другого в холодильнике не нашлось. К счастью, в бутылке еще оставалось немного бренди.

Хохоча и перебивая друг друга, Гарри и Кельда рассказали, как, решив, что Линде угрожает опасность, примчались в Анаконду. Как проникли в дом, выставив стекло в одном из окон подвала, как, не обнаружив никакой опасности, а только спящую Линду, решили сделать ей сюрприз, спрятавшись в холле, и как были удивлены, когда в доме появились настоящие бандиты.

— Должна признать, получилось у вас здорово, — улыбнулась Линда. — А маски… высший класс!

— Это Кельда придумала, — признался Гарри. — Оказывается, у киношников тоже можно чему-то научиться.

— Кто бы сомневался!

— Вообще-то мне больше нравятся черепашки-ниндзя, но их в магазине не нашлось.

— И все-таки нам пришлось бы худо, если бы не Джейсон. — Гарри похлопал соседа по плечу. — Так вырубить главаря!

— Жаль, не дали повоевать, — качая головой, заметил Джейсон. — Уж я бы костей наломал.

— И оплачивал бы потом мое лечение! — рассмеялась Кельда.

Проводив уехавшего домой Джейсона и уложив в гостиной Гарри, Линда поднялась в спальню, где ее ждала Кельда.

— А теперь твоя очередь. Обо всем и во всех подробностях. Только не говори, что видишь его в первый раз. — Глаза у Кельды блестели от любопытства.

— Рассказывать особенно нечего. — Линда устало опустилась на кровать. — Познакомились случайно, а что будет дальше, я пока еще не решила.

— Не решила! — воскликнула Кельда. — Такие мужики на дороге не валяются! Я бы на твоем месте вцепилась в него обеими руками.

— Как ты в Гарри? — улыбнулась Линда, успевшая заметить кое-что новое в отношениях своей бывшей служанки и своего бывшего мужа.

Кельда покраснела.

— Если ты против…

— Нет, что ты! Я даже рада. За тебя. И за Гарри тоже. Вы оба мне дороги.

— Поверь, между нами ничего не было, — поспешила уверить ее Кельда.

— Не беда, успеете. Гарри сказал, что занят новым проектом. Только бы у него все получилось.

— Он мне рассказывал. Фильм обещает стать бестселлером. Знаешь, кто приглашен на главные роли? Не поверишь…

— Гарри завтра уезжает, а ты? — перебила ее Линда. Слушать новости кино ей почему-то не хотелось. — Останешься хотя бы на пару дней?

— Конечно. Я для того и приехала. Уж если Гарри сумел вырваться… Эй, ты что?

Линда только всхлипнула. Напряжение последних дней вдруг схлынуло, и ее захлестнула теплая волна благодарности к этим людям, к Кельде, Гарри и Джейсону, пришедшим на помощь в самый трудный и опасный момент. А она-то думала, что осталась без друзей…

— Ты что, плачешь? — Кельда обняла ее за плечи и притянула к себе. — Успокойся, все будет хорошо.

— Я знаю, — прошептала сквозь слезы Линда. — И не плачу. Просто… соринка в глаз попала.