Джим поспешно подмигнул Брайену, но было поздно.

— Что ты имеешь в виду? — грозно спросила Энджи, наклонясь к сэру Брайену. — Почему это у него не будет времени? Что помешает ему?

— Собственно говоря, — начал Брайен, — то, что ты рассказала, поразило меня. Я ждал прибытия Джима, чтобы поговорить с вами, поскольку это дело касается вас обоих.

Держался он очень серьезно, на лице не было даже и намека на улыбку. На минуту Энджи умолкла, и Джим спросил:

— Так что же ты хочешь рассказать нам?

— Эдвард, старший сын нашего короля Эдварда и первый принц королевства, — ответил Брайен, — дал сражение во Франции, в местности, именуемой Пуатье . Он бился с французским королем Иоанном и всеми его рыцарями и ландскнехтами.

И хотя мне, англичанину, верному своему государю, тяжело это говорить, принц Эдвард пленен этим самым Жаном.

Джим и Энджи мгновенно обменялись взглядами: оба они были растеряны и даже не знали, что сказать в ответ. А Брайен, конечно, ждал именно ответа. Они повернулись к нему.

— Ужасно! — воскликнула Энджи, и в ее голосе зазвучало непритворное возмущение.

— Да, действительно, — поспешил добавить Джим.

— Наверняка сейчас, — мрачно сказал Брайен, — не найдется ни одного благородного человека, который не готовил бы коня, доспехи и отряд всадников, чтобы спасти нашего принца и проучить этих надменных французов.

— А ты, Брайен? — спросила Энджи.

— Да, клянусь святым Дунстаном! — взволнованно воскликнул рыцарь. Он посмотрел горящими голубыми глазами на Джима. — Такие рыцари, как ты и я, Джеймс, не должны ждать нашего повелителя, который, как мы знаем, нерешителен в делах государства.

Конечно, Джим знал, что король — законченный алкоголик и обычно пьян в стельку. Когда ему нужно было решить какой-то вопрос, он, как правило, тянул месяц за месяцем, надеясь, что в один прекрасный день соберется с духом. Однако, скорее всего, он в глубине души был уверен, что такой день не наступит никогда.

— Так что мы должны прямо сейчас быть готовыми к походу, — закончил сэр Брайен.

Джим и Энджи снова уставились друг на друга.

— Я слышал, — продолжал Брайен, — что Эрл Маршал и прочие высокие лорды, близкие к королю, решили взять на себя заботу о наборе войска. Мы соберем все наши силы как можно скорее и выступим из Пяти Портов , возможно, Гастингса.

Голос Брайена звучал тяжело, но тяжесть отошла на второй план перед явными и неподдельными нотами чистого энтузиазма. Душа Джима ушла в пятки. Его близкий друг, помимо прочих достоинств, имел одно не очень ценное, свойственное и другим рыцарям его возраста: предвкушение жаркой баталии вселяло в него нечеловеческую радость. Однажды Джим заметил Энджи, что такие люди, как сэр Брайен, предпочтут битву хорошему обеду.

— Джим, — повернулась к нему Энджи, — ты не должен попасться на эту удочку.

— Энджела, — начал Брайен, — твое беспокойство делает тебе честь. Но вспомни, что Джим теперь связан священным долгом с королем. Земли Маленконтри он получил в вечное владение непосредственно от его величества. Так что вассальные обязанности Джеймса не оставляют ему другого выбора. Он должен предоставить в распоряжение короля не менее ста двадцати воинов, раз уж началась война.

— Да, но… — Энджи осеклась и пристально посмотрела на Джима.

Джим с трудом выдержал взгляд. Он знал, что Энджи понимает: найдется немало рыцарей, которые придумают какие-нибудь отговорки, чтобы остаться дома. Однако Брайен и большинство людей в этой необычной средневековой сельской Англии были не такими. Если Джим останется дома, а все его соседи откликнутся на призыв освободить принца, им с Энджи придется до скончания века довольствоваться обществом друг друга. Для тех, кто пойдет воевать, и их семей они будут отверженными.

— Я пойду, — медленно сказал Джим. Он повернулся к Брайену. — Прости меня за то, что я кажусь менее счастливым, чем ты, — сказал он, — но вспомни, что я только этой зимой научился обращаться с мечом, щитом и другим оружием. Оглоед, по сути дела, не боевой конь. Мои доспехи мне малы. Кроме того, я ничего не знаю о тех людях, которым я должен отдать свой феодальный долг. Насколько я тебя знаю, у тебя есть какая-то идея?

— Маленконтри может выставить не меньше пятидесяти всадников, полностью вооруженных и одетых в доспехи, — ответил Брайен. Его тон немного смягчился. — Все, что ты говоришь, конечно, правду, Джеймс. Я знаю, ты опасаешься, что тебе удастся сделать меньше, чем хотелось бы. Не сомневаюсь, ты также беспокоишься, что леди останется здесь и на ее плечи ляжет обязанность содержать замок в порядке, пока ты отсутствуешь.

— Вот именно, — поспешно вставила Энджи. — За зиму Джим научился многому, а я даже не знаю, как защитить замок.

— Надеюсь, тут я смогу помочь, хотя бы советом, — ответил Брайен. — Во-первых, это дело, миледи, — извини меня, — не стоит выеденного яйца. Как мне известно, у тебя есть хорошая подруга, леди Геронда Изабель де Шане, которая не новичок в охране и обороне замка, покинутого хозяином. Ты уже научилась управляться со всем, что находится в этих стенах. Кроме того, как защитить замок, ты знаешь, а что касается вопроса обороны, то Геронда с удовольствием приедет и научит тебя, как лучше отражать конную или пешую атаку, а также штурм этих стен.

Он посмотрел на Джима.

— Теперь о тебе, Джеймс, — сказал он. — Ты слишком скромничаешь. Ты ведь уже настоящий воин, владеющий мечом, топором и кинжалом, это правда. Твой боевой щит весь покрыт зарубками. И я не солгу, если скажу, что мне хочется видеть тебя с копьем в руках и верхом на коне, таким же славным рыцарем, как прежде. Кроме того, твое снаряжение как раз неплохо подходило для того, чтобы ты выполнил свой долг. Будь я проклят, если это не так! Ты прекрасно владеешь оружием — многие не столь опытны в схватках, как ты. И потом, у тебя есть магический кредит и ты можешь использовать его. Это становится оружием само по себе; в спасении сына короля это может сыграть немалую роль.

— Но нужно ведь поднять людей, отобрать тех, кто пригоден к войне, обучить их и только затем вести в бой, — заговорил Джим. — Я даже не представляю, с чего начать.

— Не печалься, — сказал сэр Брайен. — Я предлагаю объединить наши усилия. Возможно, вдвоем нам удастся уговорить людей Жиля Волдского помочь нам. Они, правда, вне закона, но вряд ли кого-нибудь это заинтересует в данных обстоятельствах.

Его голубые глаза затуманились.

— Может быть, мы сможем уговорить того лучника, Дэффида ап Хайвела. Но этот валлиец всегда найдет повод для ссоры там, где порядочный англичанин сто раз подумает. Вряд ли Дэффид захочет помочь нашему принцу, даже если Даниель Волдская, которая стала его женой, согласится отпустить его. Кроме того, он даже более задирист, чем большинство валлийцев, когда дело касается Англии, и английский лучник еще сто раз подумает. Но такой стрелок нам бы сгодился!

— И он и Даниель всегда говорили, — вставила Энджи, — что, как только в том случится нужда, они придут нам на помощь: думаю, что и ты не стал бы колебаться, если бы помощь потребовалась Дэффиду.

Джим никак не мог поверить, что Энджи смирилась с мыслью, что ее супруг отправляется на войну во Францию. Тут было в чем усомниться: Энджи никогда не уступала так легко. Однако раз уж она отпускает Джима, то не может не позаботиться о том, чтобы ее благоверный был как можно лучше защищен от досадных случайностей войны. А Брайен сказал чистую правду: Дэффид ап Хайвел был настолько хорошим лучником, что, даже если вы видели его в деле, вам будет тяжеловато поверить собственным глазам.

— Одно дело — прийти другу на помощь, — ответил Джим жене, — и совсем другое — отправиться на войну, чтобы помочь королю страны, с которой твой народ воюет уже несколько веков. Кроме того, Дэффид не тот человек, который полезет на рожон из одной любви к приключениям. Вспомни, к Презренной Башне он пошел вместе с нами только из-за Даниель.

Энджи вздохнула, но ничего не сказала.

— Ты прав, Джеймс, — сказал Брайен, — однако мы ничего не потеряем, если поговорим с ним. Кроме того, вряд ли мы очень утомимся, если побеседуем с веселыми ребятами Жиля Волдского: может, кто-то из них и решится прогуляться во Францию за славой и добычей.

— А когда ты собираешься в поход? — спросила Брайена Энджи.

— Сложно сказать, — рыцарь задумчиво потер подбородок. — Некоторым добрым воинам потребуется не меньше трех недель, чтобы добраться до меня. Придут те, кто обещал следовать за мной в любом великом деле, но находится на службе у своих сеньоров. Словом, тот, кто дал слово, — придет. Эти люди уже слышали о том, что случилось, и знают, что они нужны мне. Так что недели три я их подожду. Кроме того, Джеймс… — Он обернулся к Джиму: — Понадобится опять-таки не меньше трех недель, чтобы хоть немного научить твоих людей обращаться с оружием и втолковать им, как следует вести себя в иностранном походе. Однако выступить нам надо как можно скорее. До ближайшего порта мы доберемся за несколько дней, но затем потребуется несколько недель, чтобы найти судно, которое доставит нас в место сбора во Франции. Возможно, это будет Бордо, а может, и Бретань; она вроде поближе, но берег там куда опаснее для кораблей.

Брайен повернулся к Энджи.

— Скажи я три недели назад, что мы покинем дома, миледи, — заговорил он, — ты бы не поверила. На все воля Божья.

Он опять обратился к Джиму.

— Ты немедленно должен взяться за сбор отряда, — сказал он, — потому-то я и здесь. Я хотел помочь тебе в этом деле. Позови стюарда .

Джим оглянулся в поисках какого-нибудь слуги. Первым под руку подвернулся Теолаф, начальник стражи замка.

— Позови стюарда Джона, Теолаф, — приказал Джим.

Джон появился так скоро, что могло бы показаться, будто он стоял рядом с Теолафом. Однако зал был столь огромен и пуст, что вряд ли кому удалось бы подобраться к столу ближе, чем на пятнадцать футов, и остаться незамеченным, если только, конечно, не позаботиться заранее о надежном укрытии в виде спины какого-нибудь из слуг.

Джон был рослый, с квадратными плечами, сурового вида мужчина. Ему было лет сорок, но он еще умудрялся сохранять большую часть своих зубов. Отсутствовало только два резца спереди, но это было заметно, когда он говорил или улыбался, а улыбаться Джон не любил. Те волосы, что еще не выпали, были черны как смоль: их хозяин зачесывал их назад и прикрывал шляпой, по форме напоминавшей каравай хлеба. Кроме того, он носил халат, изрядно замаранный жирными пятнами; в лучшие дни халат являлся собственностью бывшего барона де Маленконтри. Джон никогда не расставался ни со шляпой, ни с халатом, так что они стали уже некоторого рода униформой, или ливреей, управляющего.

— Ваша светлость звали меня? — официальным тоном осведомился он.

— Да, Джон, — ответил Джим. — Сколько годных к военной службе мужчин от двадцати до сорока лет найдется в замке и за его стенами?

— Сколько мужчин… — медленно повторил Джон. Он поскреб череп через ткань шляпы.

— Да, — сказал Джим, — сколько?

— Сколько мужчин от двадцати до сорока… — снова повторил Джон, глубоко задумавшись.

— Да, Джон. Это меня и интересует, — озадаченно подтвердил Джим. Обычно Джон соображал куда проворнее. Джим ждал.

— Ну, — задумчиво сказал Джон, загибая пальцы, — Вильям у мельницы, Вильям раз, Вильям…

— С твоего разрешения, Джеймс, — прервал его сэр Брайен, — этот человек, похоже, не знает своих обязанностей. Мне кажется, что иметь такого управляющего, который даже не знает, сколько человек живет в твоих владениях, хуже, чем обходиться вовсе без управляющего. Полагаю, ты повесишь его, а на его место назначишь кого-нибудь другого.

— Нет, нет, — запротестовал Джон и затараторил чуть быстрее, чем говорил обычно: — Извините меня, леди и великодушный сэр. Я просто задумался. Тридцать восемь мужчин, милорд, считая отряд стражников.

— Странно, — заметил сэр Брайен, прежде чем Джим успел вставить хоть слово. — Когда-то я слышал, что в Маленконтри никак не меньше двухсот годных к военной службе мужчин. Если осталось только тридцать восемь, Джеймс, даже считая стражников, то поместье и в самом деле в ужасном состоянии.

Он повернулся к Джиму.

— Милорд, — отчеканил Брайен, — позволь мне спросить кое о чем стюарда Джона?

— Конечно. Сделай одолжение, — облегченно сказал Джим, — спрашивай, сэр Брайен.

Брайен буквально испепелил взглядом управляющего; тот стоял с кислой миной.

— Итак, друг мой, — начал сэр Брайен. — Ты уже слышал, что случилось с Англией, а следовательно, и с твоим хозяином. Лорду необходимо собрать войско из обитателей его имения, так чтобы оно отвечало требованиям монарха. Воины должны быть пригодны и для марша, и для ведения боя. Так что рекруты, как уже сказал лорд, должны быть не слишком стары, не слишком юны. Стало быть, найдешь сто двадцать таких мужчин, и постарайся, чтобы тебе хватило на это двух часов.

— Брайен, — немного неуверенно начал Джим, — если только тридцать восемь…

— Думаю, Джеймс, господин стюард мог немного ошибиться насчет числа мужчин в поместье. Сейчас он понял ошибку, а также до него дошло, что за нерадивость в деле набора войска ответит его шея, правда, господин стюард? Будь добр, подумай еще раз, кто нам сгодится? Нам нужны мужики крепкого здоровья, сильные духом и телом и в здравом уме. Сэру Джеймсу на войне не нужны нытики или недовольные, клянусь святым Дунстаном! Они плохо действуют на дух прочих воинов. Итак, они должны стоять на дворе через два часа, чтобы лорд Джеймс успел на них посмотреть, ибо мы спешим. Ступай.

— Но… но… но… — Стюард обернулся к Джиму: — Милорд, этого хочешь ты? Я понимаю доброго рыцаря, но то, что он просит, невозможно. Даже если у нас и наберется сто двадцать человек, годных к войне, то каждый из них нужен здесь и не может быть удален от замка или от поля. Земли остались под паром, их надо вспахать. Мы ждали весны, чтобы начать ремонт замка — он необходим. Да и вообще, есть тысячи дел, нам нужны рабочие руки…

— Джеймс, — начал Брайен, — я могу поговорить с тобой с глазу на глаз?

— Конечно, — ответил Джим и, повысив голос, добавил: — Все, в том числе и ты, Джон, — он ткнул пальцем в управляющего, — выйдите из зала. Но не уходите далеко, вы мне еще можете понадобиться.

Сэр Брайен молчал до тех пор, пока последний слуга не исчез, затем повернулся к Джиму. Но Энджи опередила рыцаря.

— Брайен, не был ли ты немного груб с ним? — сказала она. — Стюард Джон у нас с тех пор, как мы приняли этот замок. Он хороший, честный человек. Мы всегда доверяли ему, и он платил нам тем же. Если он сказал, что есть только тридцать восемь человек, то, вероятно, больше никого и не найти.

— Не бери в голову, миледи, — мрачно ответил сэр Брайен, — не сомневаюсь, что ты абсолютно права. Он хороший управляющий, замечательный человек. Так оно и есть, но это не касается вопроса о численности. Его обязанность — забота о замке и землях, поэтому он и должен попытаться уберечь и защитить лучших людей, чтобы они остались здесь.

Он посмотрел на Джима.

— Неужели вы оба не понимаете? — сказал Брайен. — Он просто торгуется. Допустим, сто двадцать человек — больше, чем нам нужно. Но тридцать восемь нам и подавно ни к чему. Этого слишком мало. Нам нужно не то и не это, а что-то среднее. Придется поспорить. Дело это долгое, а стюард будет упираться, как может, как насчет числа, так и насчет самих людей. Вы еще увидите, что тех, кого он соберет в первую очередь, вряд ли стоит уводить от замка более чем на полмили, а уж о Франции и полях сражений я и не говорю. В конце концов, мы найдем нужных людей. Так как, вы разрешите мне продолжить этот торг?

Джим и Энджи переглянулись. Они жили в этом странном мире почти год — вполне достаточно, чтобы понять, что здесь пути разрешения многих проблем достаточно сильно отличались от тех, что были приняты в их прошлой жизни. Понимали они также и то, что уж Брайен-то знает, что делает.

— Продолжай, Брайен, — сказал Джим. — Считай, что я снова твой ученик

— как зимой, когда ты учил меня обращению с оружием. Валяй, а я, глядя на тебя, попытаюсь научиться делать то же самое.

— Прекрасно! — воскликнул Брайен. — Пусть господин управляющий помучится в ожидании, да поразмыслит, шутил я или нет, когда говорил, что если он не наберет ста двадцати человек, то я его повешу. Ладно, пусть он ищет людей, а ты пока позови своего начальника стражи, теперь я хочу поговорить с ним.

Джим поднял голову.

— Теолаф! — проревел он.

Тот немедленно появился из дверного проема, за которым начиналась лестница, ведущая в башню, и двинулся к своему господину. Джим подумал, что эта лестница, как консервная банка, была набита челядью, укрывшейся от глаз хозяев. Теолаф подошел к столу и остановился.

— Милорд? — сказал он.

Вряд ли ему было больше сорока лет. Но, как и на сэра Брайена, годы наложили отпечаток на Теолафа. Он был еще крепок, хотя и староват. Он, думал Джим, во многом похож на стюарда Джона. И тот, и этот были весьма сведущи в военном искусстве и охотно демонстрировали свою ловкость. Оба были храбры и славились этим. Теолаф был поменьше управляющего, однако лишь ростом: в размахе плеч он не уступал ему ни дюйма, но отнюдь не казался грузным. Поношенные кожаные доспехи со стальными пластинами сидели на нем как влитые. К поясу был пристегнут меч, а с другой стороны его уравновешивал кинжал. Волосы Теолафа были столь же черны, как и поредевшие кудри управляющего; открытый шлем начальник стражи в знак почтения к своему хозяину снял и держал на согнутой руке.

— Теолаф, — сказал Джим, — я хочу, чтобы ты дал прямой и честный ответ на вопрос этого благородного рыцаря.

— Да, милорд, — сказал Теолаф. Он говорил с легким акцентом, и Джиму никак не удавалось понять, откуда родом этот воин. Акцент казался не то скандинавским, не то немецким, что вообще-то было странным, поскольку в этом мире все, включая волков и драконов, говорили на одном и том же языке. Его темные глаза на узком лице впились в сэра Брайена:

— Сэр Брайен?

— Теолаф, — начал тот, — мы знаем друг друга.

— Да, сэр Брайен, — ответил Теолаф с легкой грубоватой усмешкой, — мы разглядывали друг друга, даже когда между нами была зубчатая стена этого замка; в ту пору бароном был сэр Хьюго де Маленконтри.

— Это правда, — твердо сказал сэр Брайен. — Но хотя нам чуть не довелось тогда скрестить мечи, я знаю, ты верен своему нынешнему господину, сэру Джеймсу Я прав?

— Правы, сэр Брайен, — сказал Теолаф, — если Теолаф кому служит, то служит всецело. Сейчас я служу сэру Джеймсу и, если понадобится, умру, сражаясь с кем угодно.

— Пока не умирай, — прервал его сэр Брайен, — а лучше ответь на кое-какие вопросы. Как и все в этом замке, ты слышал, что случилось во Франции; сэр Джеймс и я уходим в поход на эту страну. Мы решили объединить наши силы. Ты слышал также, что сэр Джеймс должен набрать рекрутов, чтобы исполнить свой долг перед королем. Все ли, за исключением тех, кто сегодня и так при оружии, пригодны для этого дела?

— Я могу только сказать, — ответил Теолаф, — что эти дерьмоголовые кувшинные рыла не имеют никакого понятия об оружии, еще меньше о сражении, а уж о войне и говорить не приходится.

— Я верю тебе, — отозвался сэр Брайен, — но ты, похоже, слишком мрачно смотришь на вещи. Я уже говорил сэру Джеймсу, что не обязательно брать на войну именно сто двадцать человек; хватит и меньше. Две-три недели мы будем здесь; немало времени займет дорога. Так что подготовить людей мы успеем. Прежде сражения выигрывались даже теми, кто в первый раз в жизни взял в руки оружие. Но, как ты понимаешь, кто-то должен остаться здесь, чтобы защитить замок Маленконтри и леди Энджелу.

Теолаф побагровел. Наступила пауза.

— Это необходимо? — спросил он, переведя взгляд на Джима. — Милорд, я пойду с вами?

Этот вопрос прозвучал скорее как вызов. Джим вдруг обнаружил, что он думает точно так же, как люди XIV века.

— Ты пойдешь со мной, — подтвердил Джим.

Лицо Теолафа просветлело.

— Тогда, — начал он, оглядываясь на сэра Брайена, — мы сделаем все возможное, сэр Брайен. К счастью, все рекруты вполне здоровы и даже умеют шевелить мозгами. Мы обучим их любой ценой.

Вдруг лицо его потускнело; он нахмурился.

— Мы едва забыли о хорошем лучнике. Помните того длинного, как дьявол, валлийца, который был с вами у Презренной Башни? — сказал Теолаф.

— Нам позарез нужны лучники. Конечно, у тех, кто пойдет с нами спасать принца Эдварда, будут свои стрелки, однако лучник, принадлежащий барону де Маленконтри…

— Черт бы побрал мою дырявую память! — воскликнул сэр Брайен, обращаясь к Энджеле. — Я же вез тебе весть: Дэффид и его жена, Даниель, едут к вам с визитом. Меня послали сообщить об этом, но дело принца куда важнее, вот я и забыл. Приношу свои извинения.

— Дэффид и Даниель? — отозвался Джим. — Зачем он желает меня видеть?

— Насколько я понял, это нужно Даниель, которая желает увидеться с леди Энджелой, — ответил сэр Брайен. — Известие о том, что они в пути, пришло на прошлой неделе. Они должны прибыть со дня на день.

— Хм-м-м… — задумчиво протянула Энджи.

— Ну, раз так, — сказал Джим, — я буду рад видеть их.

Тут он осекся: за дверью послышался шум. Человек, в котором он признал одного из караульных сэра Брайена, буквально ворвался в зал, несмотря на то что на нем повисло сразу два стражника замка Маленконтри. Он не обратил ни малейшего внимания ни на Джима, ни на Энджи, а бросился прямо к Брайену.

— Милорд, — задыхаясь, выкрикнул он сэру Брайену, опершись на край высокого стола, чтобы не упасть, — замок Смит атакован, я взял одну из ваших лошадей и загнал ее насмерть, чтобы доставить вам эту весть быстрее.