Капитан собрался с духом и осмелился подступиться к Дарилену с просьбой лишь два дня спустя. К тому времени колдун уже перестал жаловаться на постоянное головокружение и магическую беспомощность и даже позволял себе простенькие заклинания вроде перемещения чашки с травяным настоем, чтобы не вставать с удобного гамака и не идти за ней на другой конец палубы.

В тролльем племени, родом из которого была мать капитана, свято верили: для важной беседы не найти лучшего места, чем накрытый обеденный стол. В этом была своя логика: где, как не за трапезой, все веселы, довольны жизнью и окружающими и если не сыты, то близки к этому - а что еще нужно для хорошего расположения духа и, соответственно, конструктивного диалога?

Капитан чтил заветы предков и не стал отступать от традиций. Он придирчиво оглядел накрытый стол и, решив, что время пришло, заговорил.

- Дарилен, - как ни старался Ытыриэль, голос выдавал его смущение и растерянность, да и лицо было виноватое, - у меня есть к тебе просьба… Точнее, вопрос.

- Фто ва вопфос? - невнятно поинтересовался колдун, вгрызаясь в кусок плохо прожаренного мяса и едва не урча от удовольствия.

После щита Клариссы, выпившего львиную долю его энергии, маг поглощал мясо в прямо-таки сверхъестественных количествах. "И куда только влезает?" - недоумевал кок, поглядывая на по-прежнему поджарого Дара. Заринна налегала большей частью на свежую зелень, фрукты и овощи. Благо и мяса, и даров матушки-земли пока хватало, благодаря надежным охранным заклинаниям и магическому льду, но моряки на всякий случай уже подвинули в трюме бочки с солониной и соленьями поближе к входу.

Честно говоря, колдун всерьез опасался увидеть кровь до полного восстановления сил. Покажите вампиру в состоянии серьезного истощения стакан свежей крови - и вы поймете, что леденящие душу байки о кровососах не так уж беспочвенны. Но, хвала богам, пронесло, опасность приступа неконтролируемой агрессии благополучно миновала. Да, в жизни вампиров и полувампиров есть свои ограничения. За все нужно платить, за силу и ловкость - тоже…

- Дар, мне, право, очень неловко… - продолжал Ытыриэль, старательно пряча взгляд. - Ты рисковал жизнью, спасая нас… Но, может быть, тебе не составит труда отправить одну кро-о-охотную почтовую птичку, а? Хотя бы воробушка. Или там синичку… Это очень важно.

Дарилен расправился с мясом и со стоном потянулся, разминая руки. Не то чтобы он до сих пор чувствовал себя обессиленным, за два дня усиленной мясной диеты и блаженного ничегонеделанья в гамаке он успел отдохнуть и немного восполнить силы, но колдуна внезапно обуяла жестокая лень. Приниматься за работу было ох как неохота.

- Ох-хо-хо, - начал колдун, и вдруг осекся. В его глазах мелькнули хитрые искорки. - Вотий, Маржана, - окликнул он хайяров нарочито ласково, - а не пора ли продолжить ваше обучение?

Ученики считали, что очень даже не пора, они с удовольствием поотлынивали бы от учебы еще денек-другой, но спорить с самим Наставником… Как можно?!

Лица явившихся после трапезы пред светлые Дариленовы очи подопечных не светились энтузиазмом, но, по крайней мере, хайяры порадовали Учителя послушанием и дисциплинированностью.

- Тема нашего сегодняшнего занятия - создание почтовых птиц, - важно объявил Дар.

Ученики насторожились. Почтовые птицы были распространены в сиднарских городах, особенно приморских, их часто использовали для поддержания связи с моряками, но в Долине эта сфера магического искусства была в диковинку. Да и моряки в последнее время прибегали к этому способу почтового сообщения все реже, в совсем уж исключительных случаях - во многом из-за его дороговизны. Дешевле было наполнить энергией (опять-таки магически) обычного почтового голубя, чтобы он смог долететь к адресату в как можно более короткий срок, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде еды и отдыха.

Век магически созданных почтовых пичуг был недолог: обычно они исчезали сразу после доставки письма адресату, иногда - после принесения ответа своему творцу. Создавать их было не так уж сложно - для опытных магов, особенно если концентрироваться на функциональных свойствах "почтальона", а не на эффектности образа. Но для учеников это занятие было весьма хлопотным и затратным в отношении энергии. Чаще всего - из-за огромного количества "черновых вариантов".

- Главное - сосредоточиться, - поучал колдун, с аппетитом похрустывая пупырчатым огурцом - своего рода послеобеденным десертом. - И четко представить себе птицу, которую хотите создать, - маг откусил еще, прожевал и уточнил: - Не обязательно голубя. Подойдет любая.

- А сокола - можно? - внезапно развеселилась хайяри.

Маг прыснул.

- Можно, - разрешил он. - Можно даже соколицу. Только ты не очень увлекайся, а то еще влюбится наш Светомир в фантом - что тогда делать будешь?

Маржана расхохоталась, представив себе Лучезарного, сохнущего по иллюзорной почтовой птице и со слезами на глазах упрашивающего хайяри вновь создать предмет его страсти. А Учитель меж тем продолжал:

- …Так вот, вы должны увидеть будущее создание внутренним взором. Постарайтесь рассмотреть его в подробностях: цвет перьев, форму лап, клюва… Можно даже представить звучание его голоса. В идеале вы должны захотеть прикоснуться к птице, взять ее в руки, погладить… Вотий, ну-ка попробуй.

Вотий нервно облизнул пересохшие губы, неуверенным голосом произнес заклинание, подкрепленное требуемыми жестами, зажмурился от страха, добросовестно вызвал перед внутренним взором первую пришедшую на ум птицу и, глубоко вздохнув, с опаской открыл глаза. Голубь у мальчишки получился что надо: красивый, белоснежный, с гордо выгнутой грудью, - но почему-то на трех лапах и с одним крылом. Он неловко топтался на месте и с молчаливым укором взирал на своего создателя.

Хайяр испуганно ойкнул и поспешил отойти от птички на безопасное расстояние. Но Наставник, против ожидания, воспринял неудачу спокойно.

- С первого раза ни у кого и не получается, - ободряюще заметил он. - Я, помнится, вообще с перепугу вместо летучей мыши сотворил мышь обыкновенную, полевку, но с крыльями. Красивыми такими. Стрекозиными…

- А зачем тебе понадобилась летучая мышь? - удивилась Маржана, не представляя, кому можно послать весточку с такой страхолюдной тварюшкой. Разве что ультиматум злейшему врагу…

- Хотел отправить письмо родичам-вампирам, - помрачнев, ответил маг.

Хмурое лицо Наставника красноречиво говорило о том, что рассказывать об этом случае он не хочет, и ученики, прекратив расспросы, послушно сосредоточились на заклинании.

Через полчаса занятий несчастные хаяйры взмокли от усилий, раскраснелись и выдохлись, несмотря на свой почти неисчерпаемый энергетический резерв. Возле них на палубе толпился и гомонил на все лады целый выводок жутковатых на вид созданий, которые лишь при большой доле фантазии могли сойти за птиц. В итоге создавать почтовую пичугу колдуну пришлось самостоятельно.

- Учитесь, отроки, - важно изрек Дар.

Одним движением он развеял по ветру горластые создания учеников, другим, ненадолго прикрыв глаза, сотворил собственное. Обычный голубь-сизарь встопорщил перья, взмахнул крыльями и требовательно уставился на колдуна блестящими глазками-бусинками.

- Лис! - во все горло завопил маг. - Птица готова! Иди, диктуй послание!

Но ученики рано радовались скорому освобождению. Маг, коварно хранивший на лице безмятежно-невинное выражение, вручил писчие принадлежности Вотию и велел:

- Пиши все, что скажет капитан. И смотри, чтоб без ошибок! Я после проверю.

Ученик заметно скис.

- Так, может, пусть лучше Маржанка напишет? - робко заикнулся он. - У нее и почерк красивше…

Маржана украдкой состроила братцу страшную рожу.

- Красивее, - машинально поправил колдун. - Давай-давай, не отлынивай. Зря я, что ли, тебя по письму гонял? Показывай теперь, чему научился!

Вотий тяжко вздохнул, поскреб макушку и уселся, тоскливо буравя взглядом чистый лист бумаги.

Капитан, заложив руки за спину, важно расхаживал по палубе и диктовал письмо в морское управление - сиднарские мореходы были обязаны сообщать на берег о встречах с карранами с указанием места и времени происшествия. Конечно, если оставались в живых.

- "Возлюб… кхм… Многоуважаемая распорядительница морской канцелярии!" Восклицательный знак поставь. И с новой строки пиши далее: "Спешу доложить Вам, что Ваш люб… э-э-э… покорный слуга, совершая очередное хождение по волнам Западного моря, третьего дня встретился на просторах водной глади со стаей карранов". Место оставь, точное время и координаты я потом сам запишу, по судовому журналу. "Моллюски были настроены весьма решительно… - маг сдавленно хрюкнул. Лис с неудовольствием покосился на него, но продолжил, как ни в чем не бывало: - …и лишь стараниями нанятых мною магов нам удалось уйти без потерь. Покидая корабль, стая направлялась к востоку со скоростью, вдвое превышающую обычную. Засим ставлю точку. Навечно Ва… да что же это… С глубоким уважением и пожеланиями процветания, капитан "Бешеного кальмара", Ытыриэль Эриаль". Роспись я поставлю. Число - внизу - сегодняшнее.

- Это которое? - нахмурился Вотий, поднимая голову от письма.

Маг промолчал, углубившись в подсчеты. Счет дням скитальцы давно потеряли.

- Пятнадцатое число месяца сжатня, год тысяча пятьсот тридцать седьмой от воцарения светозарной королевской фамилии, - отчеканил Ытыриэль.

Айна, сидевшая неподалеку и до этого не проявлявшая интереса к посланию, подняла голову.

- Какое сжатня? - внезапно охрипшим голосом переспросила она.

Лис повторил.

- А что такое? - участливо поинтересовался маг, глядя на растерянное лицо графини.

Та задумчиво посмотрела на мага, перевела взгляд на равнодушное море и, уже когда Дар и не надеялся услышать ответ, тихо проронила:

- Сегодня отцу придется весь день выслушивать соболезнования и принимать скорбящих гостей, а вечером в фамильном имении де ла Набирэй будут поминать безвременно почившую старшую дочь. Сегодня мне исполнилось двадцать лет.

- Так у тебя сегодня день рождения? - Лис блеснул зубами в улыбке. - Да еще совершеннолетие! И ты молчала?!

- Я… Я забыла. Для меня этот день уже не важен.

Лис осуждающе покачал головой.

- День рождения полагается праздновать!

- Зачем?! Я не хочу! Мне и без него неплохо!

- Хочешь ты того или нет, не столь уж важно, - назидательно изрек капитан, на мгновение став похожим на Дара в пылу педагогического рвения. - У троллей есть примета: если праздник сам напоминает о себе, его нужно как следует отметить, иначе неприятностей не оберешься. Вы, сухопутные, придаете слишком мало значения приметам, за что и расплачиваетесь, но моряки - народ суеверный. Подруга ветра ведь не захочет, чтобы "Бешеный кальмар" налетел на мель и пошел ко дну по ее вине?

Лис выжидательно смотрел на Айну, и та запоздало поняла, что вопрос обращен к ней.

- Как вы меня назвали?

- Подруга ветра, - с готовностью пояснил Ытыриэль. - Сегодня это ты. Друзьями ветра моряки издревле называют празднующих день рождения. Считается, что в этот день, единственный в году, разумные существа становятся любимчиками морских ветров. Ветер ведь всегда юн, у него каждый день - день рождения, а значит, каждый день - праздник…

Графиня нахмурилась, осмысливая услышанное. Есть ли в мире другой народ, столь же романтичный, как моряки? Что ж, если ветер и впрямь так любит праздники и дни рождения в особенности - значит, понять друг друга им не суждено. Какая уж тут подруга…

День своего рождения Айна никогда не любила. Возможно, для тех, кому посчастливилось родиться в незнатной семье, это и был веселый праздник. Но граф де ла Набирэй свято чтил традиции, и любой мало-мальски значимый день календаря для его домочадцев неизменно оборачивался пыткой.

Пятнадцатого сжатня каждого года виновницу торжества обыкновенно поднимали на рассвете, втискивали в жесткий неудобный корсет, по случаю праздника еще более узкий, чем обычно, укутывали кружевной пеной, которую лишь по недомыслию называли платьем и в которой страшно было сделать шаг - проклятые оборки так и лезли под ноги. Одетую, причесанную и напомаженную графиню усаживали в Малой приемной, где она должна была принять вассалов, с благосклонной улыбкой выслушать их заверения в вечной преданности, с выражением неземного блаженства на лице принять одинаково пресные пожелания здоровья и всяческого счастья и одарить каждого заранее заготовленным подарком из графских кладовых.

В детстве Ромиайна искренне считала, что верные подданные слетаются, словно мухи на мед, исключительно из-за графских даров. Повзрослев, она поняла, что упомянутые дары особой ценности не представляют и выбираются графской экономкой по принципу "валялось там чего-то", но неприятный осадок все равно остался.

Эти утомительные церемонии не были нужны ни подданным графа де ла Набирэй, ни его дочери, но традиции заставляли первых по любой погоде тащиться в графский замок, кланяться и заискивать, а вторую - выслушивать пустые слова и любезно улыбаться, мысленно посылая все и всех к демонам.

А вечером наступало время праздничного бала, на который неспешно и величественно стекались равные по положению гости. Графине вменялось в обязанности дать каждому почувствовать себя дорогим и желанным гостем, а также подарить по танцу - кавалерам и по комплименту - дамам. Самой сложной задачей было не похвалить двух дам одинаковыми фразами - аристократки могли усомниться в собственной неотразимости и заподозрить хозяйку приема во лжи и лицемерии (к слову, их подозрения были бы вполне обоснованны), а это порицалось правилами приличия, будь они неладны.

В свой день рождения, несмотря на толпы весьма навязчивых собеседников, Ромиайна чувствовала себя как никогда одинокой и несчастной, и ей стоило немалых усилий сдержаться и заглушить в себе желание забиться в укромный уголок, подальше от придирчивых взглядов и пустых разговоров.

Неудивительно, что она с удовольствием забыла об этой дате, а вспомнив, запаниковала. Конечно, вряд ли празднование на "Бешеном кальмаре" могло походить на пышный прием в отцовском замке, но после девятнадцати тягостных праздников Айна не ждала ничего хорошего и от двадцатого.

- Это была иллюзия праздника, хотя на самом деле вряд ли кому-то было по-настоящему весело, - подвела итог невеселым воспоминаниям графиня.

Голубь давно улетел, унося на берег письмо, и все внимание присутствующих было приковано к пригорюнившейся Айне.

Дар и Зари заговорщицки переглянулись. За годы дружбы они отлично наловчились понимать друг друга без слов.

- А почему бы нам вместо иллюзии праздника не создать праздник иллюзий? - довольно ухмыляясь от уха до уха, предложил колдун.

Айна подняла голову, недоверчиво всматриваясь в лицо Дарилена.

- Как это?

- Увидишь, - вместо друга пообещала Заринна.

* * *

К незапланированному празднованию графининого дня рождения компания отнеслась со всей возможной ответственностью.

Дарилен занялся украшением палубы - как он и обещал, иллюзорным. Вотий помогал Учителю по мере сил: лез под ноги и приставал с расспросами в самые неподходящие моменты. Учитель гневно сопел и скрипел зубами, но терпеливо объяснял любознательному ученику все тонкости создания качественных иллюзий.

Маржана испекла праздничный торт - не иллюзорный, а самый настоящий и необыкновенно вкусный. На все расспросы о том, как ей удалось сотворить такое кулинарное чудо в условиях корабельной кухни да еще с минимальным набором продуктов, хайяри отвечала загадочной улыбкой. Дарилен тоже довольно улыбался - определенно, быть Наставником способных и к тому же прилежных хайяров ему нравилось все больше и больше.

Светомир слонялся по палубе без дела, мешал всем, кто попадал в его поле зрения и приставал с глупыми вопросами. Бедному рыцарю не нашлось занятия, и он искал его себе самостоятельно, доводя окружающих до белого каления. В конце концов Лучезарного спровадили на кухню, к колдующей над выпечкой хайяри, и вздохнули с облегчением. То ли рыцарь наконец угомонился, то ли Маржана, дорвавшись до нежно любимых кастрюлек, проявила поистине ангельское терпение, но на палубе рыцарь не появлялся до вечера.

Заринне досталась почетная миссия - наведение красоты на прекрасную половину компании. Половина мужественная от услуг магички по подбору костюмов и причесок сдержанно отказалась.

Зари подошла к делу ответственно, стараясь поспеть везде и всюду. Ее цветастая юбка мелькала то тут, то там. После моряки клялись, что видели ее в нескольких местах одновременно.

Но, как и полагается по закону подлости, когда Дару понадобилась помощь подруги для создания какой-то особенно хитрой иллюзии, магичка как в воду канула. Дарилен последовательно обошел палубу, камбуз и трюм - Заринну видели везде ("Вот только что тут была!"), и отовсюду она успела скрыться с завидной прытью.

Немного поразмыслив, Дар решил заглянуть в "женскую спальню".

Увы, магички не было и там. В комнатушке в одиночестве причесывалась Айна, устроившись прямо на полу перед небольшим зеркальцем. "Зариннино", - опознал маг. Значит, он опять не успел.

Графиня обернулась на скрип двери, лицо осветилось улыбкой, но маг успел заметить на нем обеспокоенное выражение. Дарилен нахмурился, зашел внутрь и прикрыл за собой дверь.

- Ты выглядишь взволнованной. Что-то не так?

Графиня на секунду смутилась, но отпираться не стала.

- Дар, мне страшно… Я не хочу совершеннолетия.

- Что ты такое говоришь? Что-то случилось?

- Случилось… Не сейчас, а гораздо раньше. Лет двадцать назад… Дар, что ты знаешь о сиднарской знати?

Мягко говоря неожиданный вопрос поставил мага в тупик.

- Думаю, то же, что и все. Все незнатные сиднарцы.

- Ты никогда не задумывался, почему дети древних родов предпочитают создавать семьи с себе подобными? И вообще мало общаются с низшими по происхождению? Почему внебрачных детей, таких как… как я, оставляют в живых, от них почти никогда не избавляются и не подкидывают под чужие двери, как котят?

- Полагаю, ответом на последний вопрос может быть сильно развитый родительский инстинкт. Или обычное человеколюбие. Все-таки мы живем в просвещенном обществе. А первые два… Это обычная аристократическая спесь, ты уж извини. И потом, чаще всего семьи создаются внутри сословий, и дело тут не в знатном происхождении. У крестьян и купцов дела обстоят так же.

- Это не так… Не совсем так. Все верно: и материнская любовь, и спесь… Но есть еще одна причина, о которой мало кто знает.

Говорят, все знатные семьи ведут свой род от древних богов. Боги создали их в качестве то ли детей, то ли любимых игрушек и после помогали любимчикам, давали советы, покровительствовали. И в доказательство божественного происхождения наделили их особыми дарами. Каждого - своим, в зависимости от покровителя. Это не было чем-то материальным - божественным даром могли быть выдающиеся способности, сверхъестественные умения, особенности характера, которыми не могут похвастать простые смертные. Эти дары сохранялись в семье и передавались из поколения в поколение. Но вскоре дети чрезмерно возгордились своей родословной, стали кичиться ею, спорить, чей бог сильнее и могущественнее. Людские глупость и чванство разгневали богов. Они решили отобрать у спесивых отпрысков свои дары, и лишь в последний момент пожалели, оставили. С одним условием: об этих особенностях аристократов не должен был знать никто. Даже они сами, до поры до времени. С тех пор лишь в день совершеннолетия представители известных сиднарских фамилий узнают о себе нечто новое. Старший в семье рассказывает вступающему во взрослую жизнь о том, что божественность знати - не просто громкие слова. Что отныне он отмечен печатью богов, хотя об этом лучше не распространяться. Ну и все остальное, что обычно говорят в таких случаях. Но главное - ровно в полночь, на пороге между детством и зрелостью, проводят особый ритуал, позволяющий принять дар богов и осознать свои новые права и обязанности. Своеобразное вступление в должность.

- Постой-постой. А ты-то откуда все это знаешь?

Айна невесело усмехнулась.

- Я была непослушным ребенком, Дар. И очень любила разгадывать тайны. Когда мне исполнилось десять, моя мать умерла, и я оказалась предоставлена сама себе. Чем мне было заняться? Я обследовала дворец вдоль и поперек. Легенду о божественных дарах я нашла в отцовском столе… в столе графа Иджи, когда мне было лет двенадцать. Ума не приложу, почему он отнесся к ней так легкомысленно и хранил чуть ли не на виду. То ли не придал ей значения и посчитал очередной красивой человеческой выдумкой, то ли ему не пришло в голову, что кто-то осмелится забраться в его кабинет и рыться в его бумагах.

Я прочитала рассказ, записанный маминой рукой, страшно испугалась наказания свыше, и с тех пор графский кабинет стал для меня запретным местом - я все боялась найти еще что-нибудь недозволенное. Возможно, если бы я продолжила свои расследования, я узнала бы еще много интересного о себе…

- В этих бумагах было описание обряда? - настороженно поинтересовался колдун.

Графиня сокрушенно развела руками.

- Увы. Ритуал передается из поколения в поколение устно, во избежание соблазна заполучить дар раньше срока или вовсе не имея на него прав. Перед смертью мать должна была рассказать отцу, что нужно делать.

На какое-то время я забыла об этом. А теперь… Теперь я боюсь. Я не хочу божественных даров, мне и без них неплохо живется. Но что если этот ритуал обязателен? Что если без него случится что-то страшное? Вдруг наказание, предназначенное мне за излишнее любопытство, настигнет мою семью? Мои братья… Они ведь ни в чем не виноваты. И они такие же дети моей матери, как и я. Если бы я могла, я бы навсегда осталась девятнадцатилетней…

- Не казни себя, - посоветовал маг чуть дрогнувшим голосом. - Ничего страшного не произойдет. Скорее всего этот обряд - не более чем человеческая традиция. То, что принадлежит тебе по праву рождения, и без того будет твоим. Люди в большинстве своем питают прямо-таки нездоровую страсть к исполнению бессмысленных, но эффектных ритуалов, которые им самим кажутся невероятно значительными. И чем знатнее человек - тем больше обрядов окружает его. Не бойся. Я буду рядом и, если замечу что-то, приду на помощь. Я предупрежу Зари, она будет поглядывать на твою ауру время от времени.

Айна подняла на колдуна взгляд, полный робкой надежды:

- Ты правда считаешь, что мне нечего бояться? Что не произойдет ничего… непоправимого?

- Конечно, - отозвался колдун, стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее. - Все будет хорошо. Ты справишься, Айна, - он немного помолчал и поправился: - Мы справимся.

* * *

Когда на море опустилась ночь в сверкающем наряде из звезд, с приготовлениями было покончено и Айне дозволили наконец выйти на палубу. Почетную миссию сопровождать подругу ветра доверили Дарилену.

Айна, празднично принаряженная (что с того, что платье и украшения изменены магически и лишь на одну ночь?!), причесанная по последней столичной моде и даже слегка подкрашенная, замерла в дверях каюты, с любопытством оглядывая палубу. И обомлела от восхищения.

Корабль, весь, от ватерлинии до верхушек мачт, светился, искрился и переливался огнями, как шкатулка с драгоценностями. Тысячи световых пульсаров, заботливой чародейской рукой развешанных в воздухе, перемигивались разноцветными огнями. Палуба утопала в цветах - роскошные букеты были достойны королевских покоев. Цветы оказались иллюзорными, лишенными аромата, но, тем не менее, настроение они поднимали по-настоящему, и праздничная атмосфера не была выдумкой.

На одном цветке, нежной белой орхидее, Айна заметила бабочку - крупную, яркую и необыкновенно красивую. Графиня машинально протянула руку. Крылатая прелестница доверчиво вспорхнула на раскрытую ладонь, посидела несколько мгновений и улетела. На пальцах графини остались крошечные пятнышки пыльцы.

- Дар… - потрясенная графиня обернулась к колдуну. - Это… Это чудо. Это похоже на сон… На дивный, волшебный сон. И я не хочу просыпаться.

Маг подмигнул графине, взял ее под руку и, увлекая за собой в центр палубы, негромко произнес:

- Оставь утру мысли о пробуждении. Ночь - время сна. Сегодня это твое время. Веселись и ни о чем не думай.

И началось веселье!

Собственно началом послужило появление на палубе капитана. В руках он держал по объемистой бутыли темного стекла, еще несколько узких горлышек выглядывало из карманов бархатного камзола.

- Какой же праздник без выпивки? - с ходу заявил Лис.

Он осторожно откупорил одну бутыль, принюхался к ее содержимому, остался доволен и протянул графине:

- Первый глоток - виновнице торжества!

- Прямо из бутылки? - осторожно поинтересовалась Айна, растерянно озираясь в поисках бокала.

Капитан кивнул.

- Традиция, - пояснил он. - Первую бутыль все распивают по кругу. В знак доверия.

Ну, раз традиция… Айна, не особенно задумываясь и не придавая значения подозрительно любопытным взглядам моряков, легкомысленно хлебнула из бутылки. Графине показалось, что у нее во рту взорвался миниатюрный боевой пульсар. Огненная волна опалила язык и нёбо и раскаленной лавой покатилась дальше, к желудку, сжигая все на своем пути.

Едва откашлявшись, кое-как отдышавшись и вытерев выступившие слезы, Айна прохрипела:

- Что… Что это было?!

- Всего лишь ром, - беззаботно взмахнул рукой Лис, тщательно пряча усмешку. - Не самый крепкий.

- Всего лишь?! - возопила графиня. - Да я себя огнедышащим драконом почувствовала!

Маржана, до которой как раз в этот момент дошла очередь, замерла, опасливо поглядывая то на раскрасневшуюся графиню, то на призывный блеск в бутылке. Решил дело насмешливый взгляд рыцаря, который Маржана поймала в последний момент, мысленно уже отказавшись от сомнительного эксперимента. Хайяри зажмурилась, глубоко вздохнула и решительно сделала большой глоток.

Айна с любопытством наблюдала за реакцией Маржаны, пытаясь представить себя со стороны.

Н-да… Если у нее было такое же, мгновенно побагровевшее лицо с выражением неописуемого ужаса и брызнувшими из глаз слезами, окружающие, надо полагать, получили массу удовольствия от зрелища.

Впрочем, долго сокрушаться графине не позволили. Ведь праздник только начинался!

За первой бутылью и закусками пришел черед бутылей последующих, распитие которых сопровождалось культурной программой. Таковой были единогласно признаны песни и пляски.

Капитан, повязав на голову пиратский платок, лихо наигрывал разудалый мотивчик на лютне. Матросы поначалу подпевали разноголосым хором, а после, не утерпев, пустились в пляс, обнявшись за плечи, слегка покачиваясь и высоко вскидывая ноги.

Потом пели хором "Неверную невесту", душераздирающий романс о разбитом сердце обманутого жениха. Громче всех вопил рыцарь, при этом он немилосердно фальшивил, путал слова и то и дело сбивался с ритма, но его воодушевления это ничуть не уменьшало. Заключительный куплет, в котором жених, вдоволь нарыдавшись и от души пожалев себя, любимого, пошел карать смертью изменницу и ее возлюбленного, рыцарь пел в гордом одиночестве. Его исполнение было исполнено такой страстью, что остальные откровенно заслушались. Финальную строчку "Так прими же смерть в наказание!" слушатели встретили слезами… выступившими от смеха.

Позже, когда запасы моряцкого рома значительно поуменьшились и чародеям стало все равно, идет кто-нибудь по их следу или нет, Дар и Зари "для создания праздничной атмосферы" принялись запускать иллюзорные салюты. Золотые драконы, рассыпающиеся миллионами сверкающих искр в мизинце от воды, огромные огненные цветы, искрящиеся бабочки и райские птицы вызвали бурю восторга, и это подвигало магов на создание все новых фейерверков, один диковиннее другого.

Искр и огненных сполохов было так много, что на их фоне затерялись и остались никем не замеченными два злых огонька, зажегшихся на носу корабля. Они помигали с минуту, будто глаза осматривающегося зверя, и снова канули во тьму.

* * *

Ночной ветер лениво шевелил волны, заигрывал с тросами, свисающими с мачт, с глухим стуком перекатывал по доскам палубы оставшиеся после празднества бутылки (день рождения графини отмечали прошлой ночью, но следы былого веселья еще кое-где оставались), перебирал заметно отросшие с начала путешествия волосы Дарилена.

Магу не спалось. Его спутники, капитан, матросы давно уже отправились почивать, а он все стоял на носу корабля, рядом с вырезанным из дерева лисом, вглядывался вместе с ним в бархатно-синюю мглу впереди и изливал ему свою душу. Слов было не разобрать, со стороны казалось, что колдун беззвучно шевелит губами, улыбаясь своим мыслям. Иногда он оборачивался к лису и принимался что-то горячо ему втолковывать. Лис благосклонно внимал.

Наконец маг устал ораторствовать.

- Пойду-ка я спать, заболтал ты меня, - зевнул он и на прощание похлопал деревянного зверя по выгоревшей спине. - Не скучай, дружище.

Поскучать лису и не дали. Едва за магом закрылась дверь каморки, служившей общей мужской спальней, как из другой двери осторожно выглянула Айна. Она огляделась вокруг, убедилась в отсутствии ненужных свидетелей и только после этого выбралась наружу.

Да, графиня получила прекрасное воспитание и твердо знала: подглядывать нехорошо. И подслушивать - тоже. Но… Иногда даже благовоспитанным девицам из знатных семейств так хочется нарушить скучные правила! Айна, как и многие ее сверстницы, окажись они на ее месте, не устояла перед соблазном.

Она бесшумной тенью скользнула к лису. Ночной воздух пьянил, кружил голову не хуже капитанского рома. Графиня тихонько рассмеялась, обвила руками резную шею и от души чмокнула лисью щеку. Дерево отозвалось теплом, оно еще хранило след прикосновений мага. Айна с нежностью провела ладонью по резной шерсти, прикоснулась кончиками пальцев к закругленным ушам на макушке, а после снова обняла лиса за шею, прижалась щекой к его щеке и устремила мечтательный взгляд в ночное небо.

Звезды в эту ночь сияли особенно ярко, словно чьи-то старательные руки хорошенько отмыли их и разбросали по небу для просушки. Графиня задумалась, отыскивая взглядом знакомые созвездия. Это было нелегко: она привыкла любоваться ночным небом с балкона столичного особняка, там даже звезды выглядели по-другому. Но все же, хоть и с трудом, Айне удалось различить сначала Пугливую Лань, за нею - Восточную Корону, а потом и Синеокую Деву…

Астрономические изыскания прервали самым бессовестным образом.

- Скучаешь, красавица?

Незнакомый голос заставил вздрогнуть. Айна обернулась, но тут же вздохнула с облегчением. Это всего лишь один из матросов. Как же его зовут? Нер?.. Нир?.. Нирм! Совсем еще мальчишка… Скорее всего, ровесник Элдиса. Даже похож на него: такой же невысокий, кряжистый, с резко очерченными носом и подбородком. Только волосы не черные, а светлые, выбеленные солнцем, и глаза не зеленые, а прозрачно-серые, острые, как льдинки.

- Нет, - графиня тепло улыбнулась, вспомнив о братьях. - Дышу свежим воздухом. Впрочем, я уже ухожу.

Матросик приблизился. Ноздри щекотнул запах алкоголя. Для этого представителя рода человеческого праздник и не думал заканчиваться. Айна поежилась, уже ругая себя за то, что не вовремя высунулась на палубу.

- А хочешь, я развею твою скуку?

Графиня не сразу поняла, что Нирм имеет в виду. И едва не задохнулась от негодования, когда до ее сознания дошел смысл фразы. Однако воспитание есть воспитание. С раннего детства Ромиайну учили: даже если ты возмущена до глубины души, будь добра сохранять спокойный и невозмутимый вид.

- Не хочу. Я же сказала: я ухожу.

Айна сделала шаг назад. Нирм - вперед.

- Да ладно тебе ломаться! Я умею быть нежным… - многозначительно сообщил матросик.

Айна раздраженно передернула плечами, сбрасывая Нирмову руку. Матрос нисколько не огорчился и предпринял попытку обнять графиню за талию, одновременно оттесняя ее в угол между несколькими некстати оказавшимися на палубе бочками - здоровенными дубовыми махинами. Пожалуй, в одиночку их и взрослый мужчина с места не сдвинет…

Айна попыталась оттолкнуть навязчивого кавалера - но не тут-то было! Силы ему было не занимать, даром что совсем еще юнец!

- Не смей прикасаться ко мне! - вспыхнула Айна. - А не то я… - рука судорожно схватила пустоту у пояса. Ну конечно! Меч остался в каюте - не станешь же таскать его за собой повсюду, особенно если вокруг - друзья… - Не то я закричу!

- Кричи, - великодушно разрешил Нирм. - Люблю, когда девки кричат…

Надо было что-то сделать, закричать, вырваться, но тело перестало слушаться графиню, и она, как зачарованная, не сводя глаз с лица матроса, продолжала отступать. В ловушку.

Страх сковал ее, цепкими пальцами сжал горло, лишая голоса. Ноги сделались ватными, к горлу подступил липкий комок. Боги великие, да что же это?!

- Что тут происходит?

Голос колдуна прозвучал для Айны прекрасной музыкой. Графиня, вытянув шею, выглянула из-за плеча матроса, сквозь пляшущие перед глазами цветные пятна разглядела колдуна, впилась взглядом в его лицо. Ей вдруг показалось, что стоит выпустить колдуна из виду, и он исчезнет, а она снова останется в компании подвыпившего матроса. И с чего это Нирм показался ей похожим на брата?! Да между ними нет ничего общего!

Айна не зря старалась. Маг разглядел ее насмерть перепуганное, побледневшее лицо. В зеленых глазах плескалась паника.

- Сударь, - светским тоном обратился к матросу колдун, - по-моему, даме неприятно ваше общество. Отойдите от нее и проваливайте с миром.

Но матросик, явно перебравший лишнего, и не подумал внять голосу разума.

- Да кто ты такой? - пьяно возмутился он. - Мы с дамой беседуем. Планы на ночь строим. Иди куда шел, не мешай развлекаться, - и с этими словами Нирм, вытянув губы трубочкой, потянулся к графининой шее.

Маг с наслаждением размахнулся. Последним, что увидел матрос, был стремительно надвигающийся на него Дариленов кулак. Остальное скрыла взорвавшаяся перед глазами кровавая пелена.

- …Живой? - вечность спустя услышал матрос смутно знакомый голос.

- Живой! Что с ним сделается?

Человеческая речь пробивалась к сознанию с трудом, словно сквозь толщу воды.

- Как на собаке заживет!

- А хорошо его колдун приложил!

- Сам приложил, сам же и вылечил…

- Впредь будет знать, щенок, как на чужих краль засматриваться!

- Ха! Молите богов, чтобы он и вовсе к девкам дороги не забыл, после такой-то науки! А то, не ровен час, начнет на нас кидаться в открытом море - то-то потехи будет! За борт сигать станем!

Громовой хохот больно резанул по ушам. Пострадавший напрягся и разлепил тяжелые веки. Над ним склонились знакомые лица корабельной команды.

- Не начнет, - постановил бородач Холо. - Глядите, как про баб услыхал - так и ожил!

Новый взрыв хохота заглушил даже глухой неумолчный шум в ушах. "Ну, погоди же, колдун, - мысленно пообещал Нирм. Он с трудом приподнялся на локтях и сплюнул на палубу. Слюна была красной от крови. - Я тебе устрою сладкую жизнь…"

* * *

Ночь была напоена ароматом цветущих яблонь. Их нежными лепестками был усеян весь сад, а они все цвели и цвели, сыпали и сыпали, напоминая о давно прошедшей зиме и снегопаде. Тогда, ранними зимними вечерами, все было по-другому…

Среди принаряженных деревьев скользнули неясные тени. Они двигались бесшумно, как воры, и стремительно, словно ночные демоны. Мужчина с обнаженным мечом впереди, за ним - молодая женщина с годовалым ребенком на руках, последней - женщина постарше. Она беспрестанно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха.

Ребенок на руках у матери беспокойно заворочался и захныкал. Женщина испуганно зажала ему рот ладонью. Только не плачь, только не сейчас, пожалуйста! Великая Хайярима, смилуйся…

Впереди блеснула вода. Камыши. Лодка. Спасение…

- Бегите, - старшая женщина порывисто обняла молодую. - Там вас встретят, все уже готово.

- Мама… А как же ты?! - в глазах дочери стояли слезы, губы беспомощно задрожали. Она так долго сдерживалась, что еще немного - и больше не хватит сил.

- Не смей раскисать, - пригрозила мать. Скорее себе, чем дочери. - Мы с отцом их задержим. На это нас хватит. А вы должны уйти. Ради нас. Ради ребенка. Ради будущего.

Мужчина с сожалением покосился на тускло поблескивающий в лунном свете меч. Мелькнула горькая мысль: он еще молод и полон сил, он мог бы их защитить. Женщина перехватила его взгляд.

- Даже не думай. Ты нужен семье, их и защитишь. У вас нет времени. Уходите.

Она быстрым движением коснулась голов молодых, их рук и груди - там, где находится сердце. Что бы ни случилось, она не отпустит своих детей без благословения. Тем более - в последний раз.

- Да не оставит вас Хайярима, да защитит она вас и укроет, да будет ваш путь легок и удачен, друзья - умны и верны, а враги - слабы и беспомощны… - торопливый шепот прервался тяжелым вздохом. - Все, все, теперь уходите. Они уже близко…

Лодка неохотно отстала от берега. Мужчина греб сильно и размашисто, унося в ночь последнее, что у него осталось. Женщина с ребенком на руках, не отрываясь, смотрела назад. Туда, где еще виднелись смутные облака цветущих деревьев и на их фоне - темная фигура с бессильно опущенными руками. Мгновение спустя исчезла и она.

- Ирн и м… Мы ведь еще вернемся, правда?

Мужчина отвел взгляд. Он не умел лгать ей. Но и сказать правду тоже не мог. Сейчас - не мог.

- Конечно, Ш а лири. Обязательно…

Остаток ночи Маржана провела без сна. Она лежала в гамаке, удобно свернувшись калачиком, глядя в ночь, снова и снова переживала свой сон и безуспешно пыталась найти ответы на множество новых вопросов.

* * *

А на следующий день случилось страшное. Маржана, не зная чем себя занять, забрела на камбуз на предмет задушевной беседы с коком.

Дрыц знает, когда, где и у кого кок постигал азы кулинарного искусства. Этой тайны толстяк Гворик не доверил даже капитану, от которого вообще было трудно что-либо утаить. Добродушный Гворик был, несомненно, замечательным человеком: добрым, веселым и честным, преданным Ытыриэлю до глубины души. Но повар из него был никудышный. Спасало его лишь то, что львиную долю моряцкого рациона составляли сушеные овощи, вяленое мясо и соленья, в большинстве своем не требующие дополнительного приготовления. Неприхотливые моряки, хоть и кривились, ели то, что им подавали к столу, и не роптали. Некоторое время терпели и путники, которым казалось верхом невежливости и неблагодарности ругать стряпню добродушного кока. Первой не выдержала Маржана.

Никто так и не узнал, что именно произошло между хайяри и коком на корабельной кухне. Оба предпочли сохранить содержание разговора в тайне ото всех. Содержание - но не сам разговор. Крик стоял такой, что даже бывалые моряки добрую четверть часа не решались приблизиться к эпицентру конфликта. Судя по звукам - конфликта вооруженного.

Раскаты голоса кока, задетого за живое, слышны были, пожалуй, даже на ближайших островах. Маржана от него не отставала - от ее визга у потрясенных слушателей закладывало уши. Иногда в перерывах между воплями удавалось услышать глухие стуки, звон посуды и тяжелые удары, как будто дверь изнутри пытались выбить тараном.

- Что у них там происходит? - шепотом осведомился капитан у колдуна.

Тот флегматично пожал плечами.

- Думаю, Маржана решила объяснить досточтимому Гворику, что именно ее не устроило в его блюдах.

Капитан восхищенно покрутил головой.

- Отчаянная девчонка твоя ученица! Даже я на такое не отважился бы!

Но еще сильнее капитана поразило дальнейшее развитие событий. Четверть часа спустя за камбузной дверью воцарилась вдруг подозрительная тишина. Напрасно моряки тянули шеи, пытаясь услышать хоть что-нибудь, напрасно капитан с нарочито безразличным видом расхаживал по палубе, замедляя шаги перед дверцей, а маг, не мудрствуя лукаво, приложился ухом к отполированному не одной сотней рук темному дереву. Из кухонных недр не доносилось ни звука.

- Поубивали они друг друга, что ли? - заметно нервничая, предположила Заринна. - Они могли… Там столько ножей… Один удар - и готово. Хотя, судя по их "милой беседе", я думала, они еще и полкорабля разворотят между делом.

Услыхав о ножах, Вотий не утерпел и, на цыпочках подкравшись к двери, осторожно приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся узкую щелочку, заметно побледнел, растерянно оглянулся на команду и снова приник к двери. Дарилен, который секунду назад собирался пожурить ученика и напомнить ему, что подглядывать вообще-то нехорошо, последовал примеру Вотия, потеснив его перед заветной щелью.

- Вот нахалы! - возмутилась Заринна. - Не вам одним интересно!

И магичка, не раздумывая, распахнула камбузную дверь во всю ширину. Увиденное заставило присутствующих переглянуться, протереть глаза и ущипнуть себя за доступные части тела (при этом некоторые по ошибке щипали соседей), чтобы убедиться, что перед ними - не плод разыгравшегося воображения.

В тесной комнатушке, в окружении мешков со снедью, кастрюлек, котелков, половников и прочей кухонной утвари, мирно горел очаг. В закопченном котелке над огнем что-то булькало, распространяя вокруг соблазнительный аромат мясной похлебки. Рядом с очагом, прямо на полу, в беспорядке валялись жестяные тарелки и кружки вперемешку с луковой шелухой и картофельными очистками. А чуть дальше, на низеньком разделочном столике, лежал здоровенный окровавленный тесак. Кровью (не только старой и потемневшей, но и совсем свежей, еще не высохшей до конца) были забрызганы и столик, и часть стены возле него.

Рядом стоял стол побольше, с массивными ножками, с толстенной столешницей, которую было не так-то просто пробить даже ударом топора, с удобными выдвижными ящиками. И вот за этим-то столом друг напротив друга сидели кок и Маржана и мирно попивали чай из непонятно как уцелевших в этом бедламе фарфоровых блюдечек.

- …А я кладу в ватрушки не сахар, а мед, - продолжая начатый ранее разговор, доверительно сообщила коку Маржана, прихлебывая чай. - И пеку их не в масле, а на свином жиру…

Кок задумчиво поскреб макушку и с надеждой уточнил:

- А, скажем, птичий жир не подойдет?

- Ни в коем случае, - авторитетно заявила хайяри. - От этого ваша выпечка будет пахнуть не сдобой, а нечищеным курятником!

Кок понурился и собрался было еще что-то спросить, но тут собеседники изволили наконец заметить свидетелей разговора и обернуться к ним. На лицах обоих читалось искреннее удивление.

- А мы уж переживать за вас начали… - неловко брякнул Вотий в наступившей тишине.

Маржана собралась было что-то ответить, но ее перебил гневный возглас капитана:

- Нирм! Ты рехнулся?!

На капитана было страшно смотреть: глаза горели бешенством, тонкие ноздри раздувались, как у породистого скакуна, бронзовая кожа непривычно побледнела. Что это с ним? И что, кстати, делает Нирм?

Нирм, тот самый матрос, что приставал к Айне, отплясывал какой-то дикий шаманский танец вокруг деревянного лиса, выкрикивая при этом странно звучащую тарабарщину. В мешанине неразборчивых звуков маг уловил что-то похожее на свое имя. Или ему это лишь показалось?.. Вид у матроса и впрямь был безумный.

- Чего это с ним? - почему-то шепотом спросила Маржана у Наставника.

Тот пожал плечами и так же шепотом ответил:

- Понятия не имею. Может, умом повредился после удара?

Но не прошло и минуты, как маг засомневался уже в собственном рассудке.

Лис, деревянный лис с давно облупившейся краской, вдруг зашевелился, потянулся, будто разминая затекшие лапы. Бросившийся было к матросу Ытыриэль сдавленно охнул, огорченно всплеснул руками, затормозил и рванул обратно с той же прытью. Матросы, видимо, сориентировавшись в ситуации, все как один доблестно прыгали в трюм.

Кисс с шипением попятился, угрожающе выгнув спину. Фтайка, тонко поскуливая, спряталась за широкую юбку хозяйки, расшитую крупными маками, и обреченно уткнулась мордой в лапы.

- Чего вы смотрите?! - прикрикнул Ытыриэль на застывших изваяниями пассажиров. - Прячьтесь! Сейчас тут такое начнется!

Его слова не возымели ровным счетом никакого действия. Колдуны и их спутники столбами замерли посреди палубы, вытаращив глаза, раскрыв рты и даже, кажется, дыша через раз. Капитан раздраженно махнул рукой ("А, делайте, что хотите!") и сиганул в трюм вслед за командой.

Огромный зверь со скрипом повернулся в сторону оставшихся на палубе пассажиров. Те сгрудились возле чародеев, но обращаться в бегство не спешили. Рядом с ожившим лисом остался стоять заметно нервничающий Нирм. Матрос окинул внимательным взглядом публику, кое-как поборол волнение и срывающимся мальчишеским голосом крикнул:

- Вперед!

В ту же секунду лис неторопливо двинулся к путникам, повинуясь команде.

Айна с ужасом смотрела на приближающегося монстра. Роскошный деревянный хвост с неприятным стуком хлестал по резным лисьим бокам. Выцветшие глаза стали кроваво-красными и полыхали не хуже Дариленовых пульсаров. Из оскаленной пасти только что слюна не капала. Из горла вырвался угрожающий рык.

- Хорошо, что никому не пришло в голову поставить на нос корабля дракона, - вполголоса пробормотал Дарилен. - Или боевого слона…

Лис на секунду замедлил шаг, будто выбирая жертву, остановил взгляд зло сощуренных глаз на маге и уже без раздумий ринулся к нему.

Маг не сплоховал, вовремя "угостив" некстати ожившую деревяшку боевым пульсаром. Лис недовольно встряхнулся, сбрасывая с себя огненные брызги, и продолжил наступать на колдуна. Пламя не причинило ему ни малейшего вреда, разве что на деревянном боку осталась темная отметина.

Попыталась что-то колдануть Заринна, но маг, бросив на нее быстрый взгляд, попросил:

- Зари, щит! - и магичка послушно набросила щит на всю честную компанию, полагая, что уж справиться с одной деревянной фигуркой ее друг в состоянии.

Но, как вскоре стало понятно, забота об остальных была излишней. Лис упорно игнорировал всех, кроме Дара. Он лениво отмахивался от неумелых попыток спутников колдуна отвлечь внимание на себя и целенаправленно наступал на мага. Дар вспомнил вопли Нирма. "Вот жук! - рассердился он. - Обидчивый малый попался! Не нашел ничего лучше, как натравить на меня носовую фигуру… Ну попадись ты мне только, рыбам на корм пущу, чтоб другим неповадно было запрещенным колдовством баловаться!.."

Впрочем, первоочередной задачей было все же обезвредить за каким-то дрыцем ожившего лиса, а уж после можно было разобраться с нахальным мальчишкой.

Дар уже занес руку для очередного магического удара, подходящее заклинание само всплыло в памяти, но тут вмешался случай. Колдун поскользнулся на мокрых досках и упал на спину. Правая рука его неловко подвернулась и застыла в неестественном положении. Острая боль прошила ее от кисти до ключицы. "Вывихнул", - с неудовольствием понял маг. Процесс регенерации с учетом недавнего пополнения резерва занял бы не больше минуты, но у Дара не было и этого. Лис, не теряя попусту времени, уже устремился к поверженному противнику.

Айна не раздумывала больше ни секунды. Она метнулась вперед ("Сквозь щит прошла!" - изумленно выдохнула Заринна), встала между Даром и обезумевшим лисом, закрывая колдуна своим телом.

- Он - мой! - закричала графиня прямо в оскаленную пасть. - Мой! Я не отдам его тебе!

Дар попытался отпихнуть графиню здоровой рукой, но Айна стояла насмерть.

"Откуда такая самонадеянность? С чего ты взяла, что я должен тебя послушать?"

Слышать посторонний, противно скрипучий голос в своей голове было неприятно и жутковато. Виски тотчас начало ломить от боли. Но отвлекаться на самочувствие было некогда. Айна гордо вскинула голову, с вызовом взглянула на противника.

"С того, что я люблю его!"

Ну вот, сказала и сама испугалась. Любит? А ведь и правда… Почему же раньше она этого не поняла?..

Лис, видно, пришел к похожим выводам.

"Любишь?! Да что ты знаешь об этом чувстве, глупая девчонка?! У любви мало общего с любованием смазливой мордашкой и крепкими мышцами!"

"Я… Я могу умереть за него, если потребуется!"

"Умереть нетрудно. Красивый жест. И глупый. Большого ума не требует. А жить? Ты готова провести с ним всю оставшуюся жизнь? Стирать его белье? Готовить ему обеды? Встречать его по утрам после ночных вылазок за упыриными тушками и дежурств в склепах?"

Айна представила себя в переднике, хлопочущей у плиты. Готовить она так и не научилась…

…С тряпкой в руках за уборкой. Что нужно делать для поддержания чистоты в доме, графиня знала лишь в общих чертах…

…С детьми на руках. А детей она вообще боялась, они казались ей существами с другой планеты, с которыми почти невозможно найти общий язык…

И рядом - Дар.

В глазах цвета летней травы вспыхнула решимость.

"Да. С ним - готова".

Деревянные глаза недоверчиво сощурились, лисья морда приблизилась к лицу графини почти вплотную. Айна не опустила глаз, не вздрогнула, даже не моргнула. Она ответила взглядом на взгляд. Молчаливый поединок продолжался с минуту. Наконец лис клацнул зубами у самого носа противницы (та лишь чуть побледнела) и отступил.

- Да твой он, твой, - черты монстра исказила жутковатая гримаса, похожая на усмешку. - Владей и пользуйся…

Лис сделал шаг назад, еще раз внимательно окинул взглядом всю компанию, повернулся и неторопливо потрусил обратно, на нос корабля. Вернувшись на прежнее место, лис оглянулся через плечо на недавнего противника (Дар готов был поклясться, что во взгляде носовой фигуры сквозила насмешка), уселся и снова застыл, превратившись в кусок дерева, обработанного искусными резчиками. О том, что минуту назад это "дерево" живенько скакало по палубе и молвило человечьим голосом, в том числе и телепатически, ничто не напоминало.

Дар осторожно пошевелил рукой. Поистине драконьи порции мяса сотворили чудо: регенерация прошла быстро и малоощутимо, чем колдун был приятно удивлен. Надо же, уже почти не болит. Хорошо…

Нирм переводил потрясенный взгляд с неподвижного лиса на путников. Видимо, поведение носовой фигуры стало неожиданностью и для него.

- Нирм, послушай… - маг сделал шаг вперед.

В нем внезапно проснулась жалость к нашкодившему мальчишке. Ну, в самом деле, может быть, он просто не представлял себе последствий своей выходки? Захотел отомстить за унижение и не придумал ничего лучше? Дар собирался сказать, что вообще-то матрос поступил неправильно, недостойно, что впредь он должен думать, прежде чем поддаваться глупым порывам. Он хотел немного проучить мальчишку, чтобы обезопасить его и заодно окружающих на будущее.

Но колдун не успел произнести ни слова. Нирм, видя приближающегося колдуна, злого и порядком растрепанного, сделал свои выводы. Он шагнул назад, потом еще и еще раз, уперся в борт корабля и застыл с перекошенным от ужаса лицом.

Из трюма, как черт из табакерки, выскочил, заинтригованный внезапно установившейся тишиной, не в меру любопытный матрос, вооруженный длинной суковатой палкой. Его помятое лицо и мутные глаза красноречиво свидетельствовало о том, что связь с действительностью он уже давно и безнадежно утратил. Матрос огляделся вокруг, как ему показалось, правильно оценил обстановку и от души саданул отступающего Нирма по затылку своим орудием. Тот, нелепо взмахнув руками, беззвучно свалился в воду. Нападавший же широко зевнул, рухнул на палубу и захрапел с чувством выполненного долга.

- Вот демон… - выдохнул маг, подлетая к борту.

Миг - и в воде стало на одного человека больше.

- Дар! - пронзительно вскрикнула Айна. Графиня в мгновение ока оказалась у края борта, но вовремя опомнившийся Светомир изловчился и в последнюю секунду поймал ее за пояс едва ли не в воздухе.

- Какого хвыбыржа?! - совсем не по-рыцарски рявкнул он. - А ну стой!

- Пусти! Там Дар! Я должна…

- Ты должна стоять и не дергаться! Ничего с твоим Даром не случится! Он умеет плавать! А ты?!

Сердитый окрик рыцаря несколько отрезвил Айну и она притихла, вцепившись руками в край борта и напряженно вглядываясь в потемневшую воду.

Пару мгновений спустя из пучины вынырнул Дар, вызвав облегченные вздохи спутников. Колдун обвел хмурым взглядом обеспокоенные лица, недовольно поморщился и сварливо поинтересовался:

- Что, так и будете смотреть? Лестницу скинуть никто не догадывается?

Заринна всплеснула руками, суетливо нашарила веревочную лестницу, прилаженную к борту, скинула ее другу. Через минуту Дар был уже на палубе. На его плече безвольной тряпичной куклой висел бездыханный матросик. Мокрый и жалкий, как цыпленок.

- Птенец и есть, - фыркнул Светомир, окинув презрительным взглядом "супостата".

Колдун, впрочем, выглядел немногим лучше. С его волос и одежды ручьями стекала вода.

- Дар! - Айна, снова взвизгнув, вырвалась из Светомировой хватки и с восторженным воплем повисла на шее у колдуна, едва тот избавился от своей ноши. - Ты жив!

Колдун, который до этого и так едва держался на ногах, с шумом рухнул на палубу, увлекая за собой графиню. Айна, не помнящая себя от радости, и не подумала встать.

- Жив, жив, что мне сделается… - с несколько обескураженным видом подтвердил маг. - А вот если ты и дальше будешь так меня прижимать к доскам, то я точно долго не протяну…

Графиня поспешно вскочила, заливаясь румянцем. Впрочем, счастливая улыбка с ее лица никуда не делась.

- Эта ненормальная чуть за тобой в море не кинулась, - не упустил возможности наябедничать Светомир. - Насилу удержал!

Айна смущенно потупилась, когда маг перевел на нее тяжелый взгляд.

- Я с тобой отдельно поговорю, - пообещал он.

Графиня лишь покаянно вздохнула.

Маг не обманул. Когда Нирм был более-менее приведен в чувство и сдан на руки Маржане и Зари для дальнейшего лечения, колдун учинил графине форменную головомойку. Вернее, попытался это сделать.

- Тебе что, жить надоело?! - в праведном гневе разорялся он. - Ты постоянно лезешь во все опасные места, как нанятая! Разве я просил твоей помощи?! Мне было бы куда спокойнее, если бы ты стояла смирно в сторонке и не высовывалась!

- А мой ментор говорил, что иногда бездействие хуже предательства! - не уступая магу в запале и громкости, возражала Айна.

- Порой - да, - ну попадись ему только этот ментор! Умную фразу сказал, а объяснить ее смысл не потрудился! - Но это не значит, что нужно очертя голову кидаться во все передряги на своем пути!

Заринна постояла немного неподалеку, делая вид, что все ее внимание занято исключительно красотами морского пейзажа, но на самом деле прислушиваясь к разговору. На лице магички блуждала загадочная улыбка. Отошла она крайне довольная жизнью в целом и личной жизнью своего лучшего друга в частности.

- Сумасбродка, - тем временем продолжал выговаривать графине колдун. - Ну вот зачем ты полезла чуть ли не лису в пасть?! Подвигов захотелось?! А если бы он тебя укусил?!

Маг старался сохранять на лице суровое выражение - но куда там! Голос колдуна помимо воли звучал нежно и ласково, взгляд с каждой минутой все больше теплел, а уголки губ то и дело начинали подрагивать, возвращая на лицо улыбку.

- Так не укусил же! - обезоруживающе улыбнулась Айна и вдруг, не сдержавшись, хихикнула: - Зато теперь ты - мой! Слышал, что сказал лис? И я намерена тобой владеть! И пользоваться! Трепещи!..

- Глупышка… - вздохнул маг, качая головой. Вся его злость окончательно исчезла, истаяла, оставив вместо себя безграничную нежность. - Я давно уже твой…

Капитан, как ни странно, выглядел не особенно удивленным произошедшим. Рассерженным, негодующим - да. Но не потрясенным, как можно было ожидать.

- Как понимать твое спокойствие? Ты знал, что с твоим лисом дело нечисто? - напустилась на Ытыриэля Заринна.

Капитан потупился. Вздохнул. Поскреб макушку в надежде вызвать умную мысль. Мысль не вызвалась.

- Знал, - наконец нехотя признался он. - Но я и не предполагал, что… что так выйдет…

- Давай-ка рассказывай по порядку: кто, что, как, когда? - потребовал колдун.

Капитан снова вздохнул, помялся, но все же начал рассказ.

Ытыриэль

У каждого взрослого разумного или не очень (это уж как природа расщедрится) существа есть враги. Один или целое полчище, мелкие или крупные, хитрые и коварные или действующие напролом, бьющие в лоб. Но не стоит роптать на судьбу, если вам достались особенно хитрые, мерзкие и злокозненные недруги. Мы собственноручно выбираем себе врагов. Они во многом зависят от того, каковы мы сами.

Я не исключение. У меня тоже был враг. Нет, на самом деле недругов, неприятелей и прочих грябьих детей, всячески отравляющих мое существование, за свою пиратскую жизнь я успел приобрести немало, но вот Враг с большой буквы, дрыц его побери, был один.

Хитрый. Умный. Расчетливый. Наглый и самовлюбленный. Я ненавидел его до зубовного скрежета и добрый десяток лет мечтал только об одном: сжать пальцы на холеной, лоснящейся от жира шее этого напыщенного человеческого болвана и насладиться его агонией.

На первый взгляд наша вражда объяснялась общей сферой деятельности. Мы и впрямь не могли поделить море, вдвоем нам было тесно на его волнах. Мы оба были не первыми в своем ремесле, даже не вторыми, но каким-то необъяснимым образом ходили одними морскими путями и грабили одни корабли. Порой даже случалось, что мы выбирали в жертвы одно и то же судно одновременно. Несколько раз, уже приготовившись к абордажу и заприметив конкурентов, мы затевали свару. Наши команды выясняли отношения, а сообразительные мореходы уходили из-под носа, чем распаляли враждующих еще больше.

Но мои чувства были далеки от жадности и погони за золотом. Я хотел во что бы то ни стало доказать своему врагу, что я - лучше, сильнее, умнее его, продемонстрировать свое превосходство и царским жестом указать Варесу на его место. Где-то между камбузом и уборной.

Я был очень молод тогда - мне едва исполнилось восемьдесят. По эльфийским, да и по тролльим меркам - "зеленый" возраст. Моему врагу-человеку - чуть больше сорока.

Как-то раз мы сцепились не на шутку. Из-за происков недоумка богатая добыча уплыла у меня буквально из-под носа. А тут еще этот сын морской гадюки принялся потешаться над моими сердечными ранами - в ту пору я весьма болезненно переживал расставание с очередной неверной красоткой, променявшей меня на какого-то сухопутчика. Ну, я и не выдержал. До сих пор ломаю голову: как я мог брякнуть в ответ такое?!

Вот как вы считаете, что мог сказать в запальчивости молодой пират своему врагу? Думаете, что-то необычайно хлесткое и оскорбительное? Ни за что не догадаетесь!

"Деревяшкой ты был, деревяшкой и останешься, пока не полюбишь по-настоящему!" - проорал я тогда с борта своего корабля. Говорю же, молодой я был, зеленый, в голове ветер, а на языке - сплошные глупости… Да и откуда мне было знать, что проклятия могут обладать силой не только у колдунов?! И уж тем более - что сказанная в запальчивости фраза окажется по сути своей не чем иным, как проклятием?!

Месяц спустя Вареса убили при взятии очередного корабля. Что показательно - предали свои же матросы, прирезали втихомолку и выкинули за борт, на корм акулам. Он никогда не умел подбирать команду…

А на следующий день, вернее, следующую ночь я заметил, что мой лис на носу корабля уже не тот, что прежде. Иногда его глаза начинали светиться желтым, волчьим огнем, пару раз мне казалось, что я слышу его дыхание, но я списывал это на игру собственного больного воображения. Я крепко задумался, лишь когда эта тварь чуть не оттяпала мне руку. Средь бела дня! На глазах у всей команды! Какое уж тут воображение…

При первом же заходе в порт я пригласил на борт колдуна - самого сильного из тех, что посоветовали местные. Старикашка дышал на ладан, но дело свое знал крепко. Он долго выспрашивал меня о моей жизни, задавал вопросы, как мне казалось - один глупее другого, и в конце концов вынес решение. По его словам выходило, будто в мою носовую фигуру, мою гордость, отличительный знак моего корабля, вселилась неупокоенная душа этого мерзавца, Вареса! И будет пребывать в нем, пока не исполнит проклятие до конца!

Когда я понял, что старикан не шутит и не обманывает, я пришел в ярость. За всю свою жизнь я не испытывал злости большей, чем в те минуты - ни до, ни после. Мало того, что злейший враг оказался жив после смерти - так я еще был вынужден таскать за собой его дух! Терпеть его присутствие на своем корабле! Этого я не мог вынести. Поначалу.

Я примерял мысленно все возможные варианты, от замены носовой фигуры до смены всего корабля. Но знающие люди рассказали, что менять носовую фигуру - дурная примета, что бы с этой фигурой ни происходило, иначе от корабля навеки отвернется удача. А продать корабль… На это я так и не решился. За годы странствий мы с ним стали одним целым, лишиться его для меня было страшнее, чем потерять руку, ногу или даже голову.

Я не раз и не два предпринимал попытки расколдовать своего заклятого врага. Сколько деньжищ я потратил на всяческих шарлатанов - стыдно вспомнить! Я зазывал всех, кто был хоть сколько-нибудь сведущ в магии. Напрасно. Старый портовый колдун оказался прав: проклятия подобного рода снимаются только после выполнения заключенного в них условия.

Я долго отказывался верить в свою способность наслать проклятие. В другое время это польстило бы мне - но не в этой ситуации! Правда, астрологи говорили что-то об особом расположении планет, совпавшем в наших с Варесом гороскопах. Ну, говоря простыми словами, именно в этот час было самое благоприятное время, чтобы мне проклясть, а ему - быть проклятым. Но мне-то от этого было не легче!

Все, чего я смог добиться, - это лишить лиса способности двигаться, когда ему вздумается. Шрамы на месте его укусов еще долго напоминали о себе, да и я отнюдь не горел желанием быть загрызенным украшением собственного корабля. Долгие поиски увенчались успехом: один алурский не то шаман, не то ведун за баснословные деньги наложил на дух Вареса заклятие повиновения или что-то вроде того - запамятовал я, как этот фокус у алурских колдунов называется. Теперь стервец мог только сверкать глазами да изредка шевелиться. А еще я мог приказать ему броситься на любую выбранную мной жертву - требовалось лишь назвать имя. К этому я прибегал лишь раз, да и то скорее для острастки, чтоб напугать противника - до смертоубийства дело так и не дошло. Кроме меня правом повелевать лисом обладал мой брат, подавшийся в пираты вместе со мной. После его гибели это право перешло к его сыну. Нирму.

Сорок лет минуло с тех пор. Я уж и пиратствовать перестал, и команду не раз поменял, а вот носовую фигуру сменить - рука не поднимается. Он ведь живой. Хоть и деревянный… Глупо это звучит, знаю. Но я виноват в том, что с ним произошло, и чувствую себя ответственным за его посмертное существование.

Тяжело и горько чувствовать себя виновным в мучениях друга. Но, оказывается, вдвойне горько, если мучается враг. Сначала, поостыв немного и оценив выгоду нового положения, я, конечно, упивался победой, чего уж греха таить. Я чувствовал себя отмщенным, считал великим, могучим и непобедимым. Но постепенно вкус триумфа стал слабеть, а потом и вовсе сошел на нет. Победа, доставшаяся без усилий, - на кой ляд она мне? Она не делает чести победителю и не говорит о слабости побежденного…

Путники слушали рассказ капитана, раскрыв рты, и в их душах рождались совершенно разные чувства.

Деятельный Вотий не замедлил, хоть и с опаской, ткнуть пальцем в деревянный хребет с облезшей краской.

- А он точно больше не кусается?

- Не тронет, не бойся, - успокоил не в меру любопытного мальчишку Ытыриэль. - Но злить его не советую…

Угроза прозвучала зловеще. Вотий тут же отдернул руку, спрятал ее за спину и даже отошел от греха подальше

- Жалко беднягу, - вздохнула сердобольная Маржана.

- Я даже представить боюсь, как ему, должно быть, тяжело и одиноко, - поддержала хайяри графиня.

- И поделом ему, - возразил жестокосердный рыцарь.

- Ну, прямо как в какой-нибудь древней легенде, - умилилась Заринна. - А в конце обязательно должно быть просветление злобного ворога и примирение сторон!

- Ну, положим, примирились-то мы уже давно - пожал плечами капитан. - Попробуйте-ка дуться на беспомощного врага, который находится целиком в вашей власти и с которым никто даже поговорить не догадывается! Я с ним даже беседую… иногда. Он ведь все понимает. Как собака какая, честное слово!

Маг на минутку нахмурился. Видимо, вспомнил, что сболтнул что-то лишнее лису на ушко. Айна, запоздало припомнив собственное вольное обращение с деревянным Варесом, вновь залилась краской.

- Странно… - задумчиво протянул маг. - Я столько раз проверял его на наличие сознания…

Капитан виновато развел руками:

- Тот, первый колдун тоже что-то такое говорил про неслышное сознание, которое иногда бывает при проклятиях, да что именно - я не запомнил. Уж больно названия у вас мудреные…

- Неужто "эффект Гардиуса"? - оживился маг. Но непонимающее лицо Ытыриэля охладило его научный интерес. - Извини, все время забываю, что ты не колдун. И чего тебе стоило пойти учиться магии? Задатки у тебя есть, они у всех эльфов врожденные, чтобы ты ни говорил.

Капитан вновь развел руками:

- Сам понимаешь: море, романтика… В юности это важнее, чем древние знания и заклятия. Да и не создан я для магии, даром что задатки у меня есть. Не мое это. Мне бы мечом махать да на абордаж ходить… - и выражение лица капитана стало таким мечтательным, что Дар невольно преисполнился зависти к нему.

Да… Он тоже был бы совсем не прочь сходить разок-другой на абордаж. Нагнать чужой корабль, почувствовать азарт сражения, опьянеть от удачи, от золота, добытого ценой собственной крови… "И что потом? - одернул мага внутренний голос. - А после мучиться угрызениями совести? Или, того хуже, засучив рукава, начать латать ограбленный корабль и лечить пострадавших из его команды? Никудышный из меня пират получился бы. Слишком совестливый. Да и что это за жизнь была бы - без магии?.."

- Земля! Земля прямо по курсу! - завопил вдруг наблюдатель с мачты, прерывая увлекательную беседу.

Чародейские хитрости, поверженные враги и оживающие деревянные статуи мигом вылетели из голов путников. Они, как один, кинулись к борту, едва не толкаясь локтями, и застыли, напряженно, до рези в глазах всматриваясь в невозмутимую морскую гладь на горизонте. Сначала полоска суши была видна лишь впередсмотрящему. Спустя несколько минут ее узрели и стоящие на палубе. Хайялинский берег, окутанный туманом, мрачными легендами и древними тайнами, медленно приближался, а с ним все ближе становилось и столь же неясное, туманное будущее.