Joseph Delaney

The Spook's Blood

Copyright © Joseph Delaney, 2012

Artwork © Alessandro 'Talexi' Taini

© Овчинникова А., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

 

 

Самый высокий холм в Графстве окутан тайной.

Говорят, что однажды, когда бушевала гроза, там погиб человек, сражаясь со злом, которое угрожало всему миру.

После битвы вершина снова покрылась льдом, а когда он сошел, изменились названия всех городов долин и даже очертания холмов.

Сейчас на этой самой высокой вершине не осталось ничего, что напоминало бы о тех событиях.

Но имя осталось.

Ее называют

Каменный Страж, или Камень Уорда-защитника

 

Глава 1. Время отстроиться заново

Ведьмак сидел на бревне в своем саду в Чипендене. Солнце сияло сквозь листву, в воздухе разливалось веселое пение птиц. Было теплое утро позднего мая – настолько хорошее, насколько может быть хорошим майское утро в Графстве.

Казалось, все меняется к лучшему. Сидя на траве, я уминал завтрак, а Ведьмак, оглядываясь на дом, улыбался, вполне довольный переменами. До нас доносился звук пилы, и я чувствовал запах опилок. Дом моего учителя отстраивали начиная с крыши. Наше жилище сожгли вражеские солдаты, но теперь война в Графстве закончилась, и пришло время отстроиться и вернуться к нашей прежней жизни: Ведьмака и его ученика, расправляющихся со всевозможными тварями Тьмы – домовыми, привидениями, духами и ведьмами.

– Не пойму, почему Алиса ушла, ничего не сказав, – пожаловался я Ведьмаку. – Это совсем на нее не похоже. И она ведь знает, что вскоре мы отправимся на восток и нас не будет минимум два дня.

Моя подруга Алиса исчезла три ночи назад. Я разговаривал с ней в саду, потом отлучился, чтобы кое-что сказать Ведьмаку, пообещав вернуться через несколько минут. Но когда я вернулся, ее уже не было. Сперва я не слишком беспокоился, но она пропустила ужин – и с тех пор больше не появлялась.

Ведьмак вздохнул:

– Не принимай это слишком близко к сердцу, парень, но, возможно, она исчезла навсегда. В конце концов, вас долго связывал тот пузырек с кровью, а теперь она вольна делать все, что пожелает. К тому же после того, как ее утащили во Тьму и продержали там так долго, она стала другим человеком.

Учитель был слишком категоричен. И хотя Алиса помогала нам много лет, он все еще ей не доверял. Уроженка Пендла, она два года обучалась ведьмовству, и Джон Грегори был бы рад никогда ее больше не видеть.

Во время нашего пребывания в Греции нас с Алисой охранял пузырек с несколькими каплями ее и моей крови, чтобы не подпустить дьявола, Врага рода человеческого, иначе нас обоих утащили бы во Тьму. Теперь он был уже не нужен: мы связали дьявола и отсекли ему голову, которая хранилась у Грималкин, ведьмы-убийцы. Грималкин непрерывно перемещалась, спасаясь от его слуг. Если голова Врага когда-нибудь воссоединится с его телом, он снова станет свободен и наверняка отомстит. Последствия будут ужасными не только для Графства, но и для всего мира – начнется новая эпоха Тьмы. Но мы выгадали немного времени для того, чтобы выяснить, как уничтожить дьявола навсегда.

Последние слова учителя ранили меня сильнее всего. Да, Враг утащил Алису во Тьму, и после возвращения она изменилась. У нее побелели волосы – но это были лишь физические перемены, я же боялся, что пострадала ее душа, что она приблизилась к Тьме. Алису мучили те же страхи.

А вдруг она и правда ушла навсегда? Вдруг она не сможет больше общаться с учеником Ведьмака? Четыре года мы вместе сражались с опасностями и стали близкими друзьями – грустно, что теперь судьба нас разводит.

Я вспомнил, что однажды сказал мне отец. Папа был обычным фермером, но мудрым человеком, и по мере того как я рос, преподал мне много жизненных уроков. «Послушай, Том, – сказал он как-то, – ты должен смириться с тем, что в этом мире все непрерывно меняется. Ничто не остается тем же самым вечно, и мы должны научиться жить с этим».

Он был прав: я был счастлив дома со своей семьей, а теперь мамы и папы уже нет, и я никогда не смогу вернуться к прежней жизни. Но я надеялся, что моя дружба с Алисой продолжится.

– А что это за место такое – Тодморден? – спросил я, сменив тему разговора.

Спорить с учителем насчет Алисы не имело смысла.

– Моя работа никогда не приводила меня в этот город, парень, но кое-что я о нем знаю. Тодморден стоит на самой восточной границе Графства, проходящей по реке Калдер, поэтому половина города находится в Графстве, а половина – за его пределами. У люда за рекой наверняка другие обычаи и привычки. В минувшие два года мы с тобой малость попутешествовали: сперва в Грецию, потом на остров Мона и наконец в Ирландию. И везде нам приходилось сталкиваться с новыми проблемами и преодолевать новые трудности. Но хотя цель нашего путешествия находится теперь недалеко от дома, нам все равно нужно быть начеку.

Библиотека Ведьмака – наследие многих поколений ведьмаков, обширное собрание сведений о том, как сражаться с Тьмой, – погибла в пожаре. А теперь мы получили весть, что в Тодмордене есть собрание книг о Тьме. Однажды поздно ночью, неделю назад, загадочный незнакомец позвонил в колокол на ивовом дереве на перекрестке и оставил записку. Записка была короткой, но содержательной:

Дорогой мистер Грегори,

я с глубокой печалью узнала о том, что Вы лишились чипенденской библиотеки. Примите мои соболезнования. Однако я надеюсь Вам помочь, поскольку владею большой коллекцией книг о Тьме. Может, некоторые из них Вам пригодятся? Я готова продать их по разумной цене. Если Вас заинтересовало это предложение, пожалуйста, посетите мой дом в Тодмордене. Я живу в конце Бент-лейн.

Космина Фреск

От библиотеки моего учителя осталась всего одна книга – «Бестиарий», который он сам написал и проиллюстрировал. Это было даже нечто большее, чем просто книга, – живой рабочий документ с примечаниями его учеников, в том числе моими; рассказ о трудах всей его жизни, о том, что он узнал с помощью других людей. Теперь Ведьмак надеялся собрать новую библиотеку, но небольшую коллекцию книг, хранящихся на водяной мельнице к северу от Кастера, где раньше жил Билл Аркрайт, один из его бывших учеников, взять отказался. Учитель надеялся, кто когда-нибудь мельница снова станет домом ведьмака, а если такое случится, новому хозяину эти книги понадобятся. Джон Грегори полагал, что визит в Тодморден станет первым шагом к восстановлению его собственной библиотеки.

Сперва учитель думал отправиться в путь как можно скорее, но, как бы сильно он ни был заинтересован в покупке книг, его первоочередной задачей оставалась постройка дома, и он провел много часов, внимательно рассматривая чертежи и вместе с каменщиками составляя план работ. Он собирался закончить новое помещение для библиотеки (надо же было где-то хранить книги), и я его поддерживал: мне хотелось оттянуть наш отъезд, чтобы дать Алисе время вернуться.

– Какой смысл покупать книги, если у нас не готова библиотека? – пожал плечами я.

Учитель согласился, и это подарило мне лишнюю пару дней, но в конце концов мы все-таки отправились на встречу с Косминой Фреск.

В полдень, примерно за час до нашего ухода, я написал записку, адресованную пропавшей Алисе:

Дорогая Алиса,

почему ты исчезла, не сказав ни слова? Я беспокоюсь о тебе. Сегодня утром мы с учителем отправимся в Тодморден, чтобы осмотреть библиотеку, о которой нам написали. Мы должны вернуться через пару дней.

Береги себя. Скучаю.

Том

Но едва приколов записку к новой задней двери, я почувствовал холод – иногда я получал такое предупреждение о том, что неподалеку находится создание Тьмы, – а потом услышал сзади чьи-то шаги. Мой посох стоял рядом, прислоненный к стене; я схватил его и резко развернулся, держа посох перед собой, чтобы встретить опасность лицом к лицу.

К моему удивлению, передо мной стояла Алиса. Она улыбалась, но выглядела усталой и растрепанной, словно после длинного утомительного путешествия.

Прохлада быстро исчезла. Алиса не была врагом, но это краткое предостережение обеспокоило меня. Насколько сильно и пагубно воздействовала на нее Тьма?

– Алиса! Я так беспокоился! Почему ты ушла, не предупредив?

Она шагнула вперед и молча меня обняла. Спустя несколько мгновений я отстранился и еще раз оглядел ее:

– Похоже, тебе пришлось нелегко. Но как же я рад тебя видеть! И, знаешь, к твоим волосам возвращается обычный цвет, скоро они станут темными, как раньше.

Алиса кивнула, но улыбка исчезла с ее лица; теперь она выглядела очень серьезной:

– Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, Том. И старому Грегори тоже лучше это услышать.

Я бы еще побыл с Алисой наедине, но она хотела как можно скорее поговорить с Ведьмаком, и я отправился за ним. День был солнечный, и учитель повел нас к скамье в западном саду.

Мы с Ведьмаком сели, Алиса осталась стоять. Я едва не рассмеялся, потому что это напомнило мне то время, когда Ведьмак стоял здесь же и давал мне уроки, а я записывал. Теперь мы с мистером Грегори походили на учеников… Но то, что сказала Алиса, стерло улыбку с моего лица.

– Грималкин бежала с головой дьявола и укрылась в башне Малкин. Это длинная история, и, без сомнения, рано или поздно Грималкин сама вам ее расскажет…

– Голова дьявола все еще у нее, в целости и сохранности? – перебил Ведьмак.

– Грималкин сохранила ее, хотя это было нелегко. Но дальше будет не легче. Я принесла плохие вести: приспешники Врага убили Агнессу Сауэрбатс.

– Бедная Агнесса, – сказал я, печально качая головой. – Мне очень жаль.

Агнесса была тетей Алисы и помогала нам обоим.

– Одну из сестер ламий тоже убили, и башню осталась защищать только Слейк, но она не может сражаться вечно. Грималкин говорит, вы должны прийти туда как можно скорее, Том, это важно! Ламии изучили книги твоей мамы и выяснили, что именно она стреножила Врага. Слейк думает, что если ты внимательно изучишь ритуал стреноживания, то сможешь понять, как покончить с ним навсегда.

Стреноживание до известной степени ограничило могущество дьявола. Если бы ему удалось меня убить, он бы воцарился в нашем мире на сотню лет, прежде чем ему пришлось бы вернуться во Тьму. Конечно, для бессмертного существа сто лет не срок, но если он заставит одного из своих детей, сына или дочь ведьмы, убить меня, то власть его продлится долгие века. А вечной власти он мог бы добиться переманив меня на сторону Тьмы.

– Я всегда думал, что, скорее всего, это мама его стреножила, – кивнул я.

В конце концов, я был седьмым сыном, рожденным от другого седьмого сына, поэтому она избрала меня оружием против Врага. Окончательно повергнуть его мог только я – да и кто еще из его противников был достаточно могущественным, чтобы это сделать?

Ведьмак медленно наклонил голову в знак согласия, но вид у него был отнюдь не радостный. Любое использование магии его тревожило. Сейчас союз с Тьмой был необходим, но ему это не нравилось.

– Да, и я так думала, – сказала Алиса. – Но есть еще кое-что, Том! Во что бы то ни стало, любой ценой ты должен покончить с Врагом в Хэллоуин. В этот день завершится семнадцатилетний цикл и исполнится тридцать четвертая годовщина стреноживания Врага твоей мамой. У нас осталось чуть больше пяти месяцев…

– Что ж, парень, – сказал Ведьмак, – тебе лучше как можно быстрее добраться до башни Малкин. Это поважнее книг для новой библиотеки, и наш визит в Тодморден можно отложить до твоего возвращения.

– А вы не пойдете? – спросил я.

Учитель покачал головой:

– Нет, Том, не в этот раз. В моем возрасте сырость Графства начинает действовать на суставы, и мои старые колени барахлят как никогда. Я буду только тебя задерживать. Девочка проводит тебя, и ты сможешь незамеченным добраться до башни. Кроме того, теперь у тебя за спиной несколько лет обучения; пора тебе думать и действовать как ведьмак, которым ты скоро станешь. Я верю в тебя, парень! Я не стал бы тебя посылать, если бы не считал, что ты сможешь о себе позаботиться.

 

Глава 2. Священный предмет

После этого разговора я час гулял с собаками. Стрела и ее взрослые щенки, Лапа и Нос, были натасканы на охоту на водяных ведьм, и раньше принадлежали Биллу Аркрайту – ведьмаку, который погиб в Греции, вместе с нами сражаясь с Тьмой. Теперь я считал собак своими, хотя учитель все еще не дал согласия оставить их навсегда. Он пообещал присмотреть за ними, пока нас не будет, но я знал, что он занят ремонтом дома; кроме того, его подводили колени, поэтому собаки наверняка будут большую часть времени сидеть на цепи. Я долго выгуливал их, дав им побегать на свободе.

Спустя час мы с Алисой отправились в путь.

Мы шли быстро. Я шагал вслед за Алисой на восток, в сторону Пендла, неся свой посох и мешок. Мы собирались прибыть туда перед самым закатом, войти в Пендл под покровом темноты, а потом двинуться прямиком к башне Малкин.

Под плащом, в ножнах, сработанных для меня Грималкин, я нес Клинок Судьбы – оружие, которое дал мне один из величайших героев Ирландии Кухулин. Ведьма-убийца научила меня пользоваться этим мечом, и он оказался ценным подспорьем посоху.

Мы переправились через реку Рибл, выиграв несколько часов, и двинулись на север, держась к западу от огромного зловещего холма и чувствуя холодок от его тягостной близости.

Пендл – место, особенно благоприятное для черной магии, вот почему там живет столько ведьм. Но мы находились на безопасной стороне Пендла, потому что деревни трех главных кланов ведьм лежали к юго-востоку, за холмом. Мы знали, что кланы разделились – одни поддерживали дьявола, другие ему противостояли. Сложная ситуация, но одно я знал точно: нигде в округе не будут рады видеть ученика Ведьмака.

Мы обогнули Даунхам, прошли по северному краю холма и снова двинулись на юг. Теперь мы с каждым шагом приближались к опасным местам, поэтому устроились в маленькой рощице, чтобы дождаться наступления ночи.

Алиса повернулась ко мне; в полумраке лицо ее казалось очень бледным.

– Я должна сказать тебе еще кое-что, Том. Думаю, сейчас для этого вполне подходящее время.

– Я теряюсь в догадках. Речь пойдет о чем-то плохом?

– Тебя может расстроить вторая часть моего рассказа, поэтому я начну с простого. Когда твоя мама стреножила Врага, она использовала два священных предмета. Один из них хранится в дорожном сундуке в башне Малкин, но второй может быть где угодно, поэтому мы должны его разыскать.

– Значит, один предмет у нас уже есть. И что же это такое?

– Грималкин не знает. Слейк не позволила ей посмотреть.

– Почему ламия так решила? Она хранительница сундука, а не его хозяйка.

– Так решила не Слейк, а твоя мама. Никто, кроме тебя, не может знать, что лежит в сундуке, не может это увидеть.

– Слейк прочла о том, что лежит в сундуке, в маминых записках?

– Нет, Том, – сказала Алиса, печально качая головой. – Твоя мама явилась ей и сама обо всем рассказала.

Я удивленно посмотрел на Алису. После смерти мамы я однажды вступил с ней в контакт, когда возвращался из Греции на корабле, но не видел ее, а только чувствовал тепло. В тот миг я не сомневался, что она явилась, чтобы попрощаться со мной, но время шло, и я все меньше и меньше верил, что это было на самом деле. Теперь случившееся казалось уже скорее сном, чем явью. Но могла ли мама и вправду разговаривать со Слейк?

– Почему же она рассказала обо всем Слейк, почему не сказала мне самому? Мне нужно это знать, я же ее сын!

Меня охватил гнев, и, хотя я пытался взять себя в руки, глаза защипало от слез. Я ужасно скучал по маме. Почему она не связалась со мной?

– Я знаю, ты расстроен, Том, но, пожалуйста, не переживай так сильно. Может, ей было легче вступить в контакт со Слейк, ведь, в конце концов, они обе ламии. И я должна рассказать тебе еще кое-что. Грималкин сказала, сестры ламии говорят о твоей маме так, будто она все еще жива. И они поклоняются ей, называя ее Зенобией.

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это могло быть правдой. Мама была первой ламией и когда-то служила Тьме. Но потом она изменилась, и, выйдя замуж за моего отца, в конце концов отринула свою прежнюю жизнь и стала противницей дьявола.

– Может, она поговорит со мной, когда я попаду в башню? – предположил я.

– Что толку тешить себя надеждами, Том? Но да, и такое может случиться. А теперь я хочу кое о чем тебя попросить. Для меня это важно, но если ты скажешь «нет», я пойму.

– Если для тебя это важно, Алиса, я не скажу «нет», уж тебе-то следовало бы меня знать.

– Просто по дороге в башню мы будем проходить мимо Ведьмовской лощины. Грималкин сказала, что часть лощины сожгли сторонники Врага, когда гнались за ней, но, может быть, Агнесса Сауэрбатс уцелела. Она была мне не только тетей, но и другом, Том, она так много мне помогала! Если она все еще там, мне бы хотелось в последний раз с ней поговорить.

– Думаю, лучше держаться от мертвых ведьм подальше: чем дольше они остаются в лощине, тем больше меняются, забывая свою прошлую жизнь, семью и друзей.

– В основном так и есть, Том, их личности разрушаются, поэтому живые ведьмы редко общаются с мертвыми. Но Агнесса недолго была мертва, и я уверена, она все еще меня помнит.

– Если даже она уцелела, как ты ее найдешь? Мы не можем просто бродить по лощине среди мертвых ведьм – некоторые из них очень сильны и опасны.

– Грималкин сказала, что сейчас там, наверное, всего одна сильная ведьма. Но есть зов, с помощью которого я раньше связывалась с Агнессой. Она сама меня научила этому зову – крику козодоя (или, как его еще называют, птицы-трупа) – и придет, когда его услышит.

Солнце зашло, в роще постепенно стемнело. Стояла ясная безлунная ночь – луна не поднимется еще несколько часов, – но на небо высыпали звезды.

Держась под прикрытием живой изгороди, мы начали извилистый путь на юг, в сторону башни, и в конце концов пошли по восточному краю Ведьмовской лощины. Мы увидели, как ее опустошил огонь – широкая полоса сгоревших деревьев перерезала дол пополам. Наверное, пожар уничтожил много мертвых ведьм, в том числе верных Врагу, и я понял, что его сторонники пойдут на что угодно, лишь бы вернуть его голову.

Мы остановились примерно в пятидесяти ярдах от северного конца лощины. Было видно, что тут произошла ужасная битва между Грималкин и ее противницами-ведьмами. Грималкин была грозной воительницей, но я не знал, насколько большой отряд ее преследует и какую роль во всем этом играет Алиса.

Алиса приложила ладони ко рту и послала в темноту жуткий клич, от которого у меня по спине побежали мурашки. Могущественная водяная ведьма Морвена держала птицу-трупа в качестве фамильяра, и у меня сохранилось несколько страшных воспоминаний о том, как эта ведьма на меня охотилась. Я вспомнил, как она поднялась из болота и, зацепив меня когтем, попыталась утопить, чтобы выпустить мне кровь.

Я не мог отличить крик Алисы от крика настоящей птицы, но она сказала, что слегка понизила голос, чтобы Агнесса ее узнала.

Алиса звала каждые пять минут, и жуткие крики, будившие эхо среди деревьев лощины, заставляли меня содрогаться. Всякий раз, когда вопль улетал в темноту, мое сердце начинало биться чаще: во мне пробуждались плохие воспоминания. Стрела откусила ведьме палец и спасла меня, иначе меня утащили бы в болото и выпустили кровь раньше, чем я утонул.

Отогнав эти мысли, я попытался сохранять спокойствие и замедлил дыхание так, как учил меня Ведьмак.

После восьмой попытки Алиса уже собиралась сдаться, как вдруг я ощутил холодок, предупреждавший, что приближается существо из Тьмы. Вокруг воцарилась неестественная тишина; все замерло… А потом послышался шелест травы, а вслед за тем негромкие хлюпающие звуки. Что-то тащилось к нам по мокрой земле.

Вскоре я услышал сопение и ворчание, и спустя несколько мгновений мы заметили, что к нам ползет мертвая ведьма. Это могла быть любая мертвая ведьма, охотящаяся за кровью и решившая, что мы подходящая добыча, поэтому я покрепче сжал посох. Алиса дважды быстро потянула носом, проверяя, нет ли опасности.

– Это Агнесса, – прошептала она.

Я услышал, как ведьма обнюхивает землю, отыскивая дорогу к нам, а потом разглядел и ее саму: воистину жалкое существо, при виде которого у меня подступил ком к горлу. Агнесса всегда была такой чистой, домовитой женщиной, а теперь на ней было рваное платье, облепленное засохшей грязью, в ее сальных волосах кишели черви, и от нее сильно пахло перегноем. Я мог не волноваться, что она нас не узнает: едва приблизившись, она начала всхлипывать, и слезы заструились по ее щекам, капая на траву. Потом она села и опустила голову на руки.

– Прости, что я так раскисла, Алиса! – воскликнула она, вытирая слезы тыльной стороной руки. – Я-то думала, что самое страшное случилось, когда умер мой муж – я ужасно скучала по нему много долгих лет, – но теперь все гораздо хуже. Я никак не могу привыкнуть, что стала такой. Как бы мне хотелось, чтобы меня забрал огонь! Я никогда не смогу вернуться в свой дом, чтобы жить прежней спокойной жизнью, никогда больше не буду счастлива. Будь я сильной мертвой ведьмой, я могла бы, по крайней мере, уходить отсюда ночами и охотиться далеко от этой несчастной лощины. Но я недостаточно сильна, чтобы поймать что-нибудь большое. Жуки, полевки и мыши – лучшее, на что я могу рассчитывать!

Алиса долго молчала. Я тоже не находил слов. Чем я мог утешить бедную Агнессу? Неудивительно, что большинство живых ведьм держатся подальше от своих мертвых родственников. Больно видеть того, кого ты любил, в таком ужасном состоянии. Никакие слова не могли помочь Агнессе почувствовать себя лучше.

– Послушай, Том, мне бы хотелось немного поговорить с Агнессой наедине, ты не возражаешь? – в конце концов спросила Алиса.

– Конечно нет, – сказал я и встал. – Я подожду в сторонке.

Я отошел на порядочное расстояние, чтобы дать Алисе побыть с тетей наедине, и встал там, где не мог ничего услышать. По правде говоря, я был счастлив убраться подальше – рядом с Агнессой я испытывал грусть и неловкость.

Спустя минут пять Алиса подошла ко мне; ее глаза блестели при свете звезд.

– Ах, если бы Агнесса была по-настоящему сильной ведьмой, Том! Тогда она не только смогла бы существовать достойно (ведь она это заслужила), но и стала бы для нас очень полезной союзницей.

– О чем ты, Алиса? – с тревогой спросил я, зная, что это не просто пустые рассуждения.

– Предположим, я сделаю ее сильной…

– С помощью черной магии?

– Да. Я могу это сделать… Другой вопрос – должна ли я так поступить. Как ты думаешь?

 

Глава 3. Много крови!

– Я думал, мертвая ведьма лишается всех магических способностей и у нее остается только жажда крови. Так чем же ей поможет твоя магия? – спросил я.

– В костях мертвой ведьмы и вправду не остается никакой магии, но я могу прибегнуть к своей и на время сделать Агнессу сильнее, – объяснила Алиса. – Постепенно ее новая сила уменьшится, но в ближайшие годы ей будет легче существовать в этой лощине. А когда она ослабеет, разум ее все равно начнет стираться и она больше не будет страдать по своей прежней жизни. Тут нет ничего плохого.

– А как же ее жертвы? Те, кого она убьет, потому что ей нужна их кровь? Теперь она хотя бы питается насекомыми и мелкими животными, но не людьми!

– Она будет пить кровь только слуг Врага – а этой крови столько, что ей хватит надолго. И с каждым новым убитым будет уменьшаться грозящая нам опасность и увеличиваться вероятность того, что мы уничтожим дьявола навсегда.

– Ты можешь ручаться, что она ограничится ими?

– Я знаю Агнессу. Она сдержит все свои обещания – а я заставлю ее пообещать, прежде чем приступлю к делу.

– Но как же ты, Алиса? Как же ты? – запротестовал я, слегка повысив голос. – Ведь всякий раз, используя магическую силу, ты приближаешься к Тьме!

Я привел именно тот довод, какой высказал бы мой учитель. Я был другом Алисы, беспокоился о ней и не мог этого не сказать.

– Я использую силу, чтобы мы могли выжить, могли победить. Я спасла тебя от ведьмы Скарабеи и от магов в Ирландии – разве не так? Я воспользовалась черной магией, чтобы помешать ведьмам улизнуть с головой Врага, и я отдала Грималкин часть своей силы, чтобы она уничтожила наших противников. Если бы я всего этого не сделала, и она, и я погибли бы и голова дьявола воссоединилась бы с его телом. У меня не было выбора, Том. Я сделала то, что требовалось. И решение, которое нужно принять сейчас, может быть не менее важным.

– Не менее важным? Ты уверена, что помогаешь Агнессе не потому, что тебе ее жаль?

– А если бы даже и так? – сердито ответила Алиса; глаза ее заблестели. – Почему я не должна помогать своим друзьям точно так же, как помогала тебе, Том? Но даю честное слово: причина не только в этом, тут есть нечто гораздо большее. Я чувствую – что-то должно случиться, из будущего надвигается нечто темное и ужасное. Агнесса сможет нам помочь. Чтобы выжить, нам понадобится сильный союзник. Верь мне, Том: так будет лучше всего!

Я молчал, охваченный тревогой. Еще никогда Алиса не прибегала к черной магии так свободно. Она отдала Грималкин часть своей силы, а теперь хотела сделать сильнее мертвую ведьму – когда же этому придет конец?! Я знал, что мои слова ничего не изменят: она все равно поступит так, как решила. Наши отношения менялись к худшему, она больше не советовалась со мной.

Мы сердито уставились друг на друга, но спустя несколько секунд Алиса стремительно развернулась на пятках и вернулась к Агнессе. Она присела, положила левую руку на голову мертвой ведьмы и тихо с ней заговорила. Я не слышал, о чем именно идет речь, но ответ Агнессы прозвучал ясно, как звон колокола. Она произнесла всего три слова:

– Да, я обещаю.

Тогда Алиса заговорила нараспев. Это были темные чары. Она произносила заклинание все громче и громче, быстрее и быстрее – до тех пор пока я не начал тревожно озираться, уверенный, что ее услышат все мертвые ведьмы в лощине и двинутся к нам. Мы зашли глубоко во владения ведьм; три деревни, расположенные в Дьявольском Треугольнике, лежали всего в нескольких милях к югу отсюда. Вокруг могли рыскать шпионы, и этот шум выдаст наше присутствие.

Внезапно Агнесса испустила вопль, от которого кровь застыла в жилах, и дернулась назад, отшатнувшись от Алисы. Она лежала на траве, стонала и скулила, била руками и ногами и корчилась в судорогах.

Я встревоженно подошел. Неужели что-то пошло не так?

– Через несколько минут с ней все будет в порядке, – успокоила меня Алиса. – Поскольку магия очень могучая, она причиняет сильную боль. Но Агнесса это знала заранее и смирилась с последствиями. Она очень храбрая, она всегда была храброй.

Спустя несколько минут Агнесса перестала корчиться и встала на четвереньки. Несколько мгновений она кашляла и давилась, потом поднялась на ноги и, шатаясь, выпрямилась в полный рост. Она улыбнулась – сперва Алисе, потом мне. В выражении лица мертвой ведьмы появилось что-то от прежней Агнессы. Несмотря на грязь и заляпанные кровью лохмотья, теперь она казалась спокойной и уверенной, но в ее глазах я увидел голод, которого никогда не было при ее жизни.

– Хочу пить! – сказала она, оглядываясь с нетерпением, которое не на шутку меня испугало. – Мне нужна кровь! Мне нужно много, много крови!

Мы двинулись на юг: Алиса впереди, Агнесса за ней по пятам, я сзади. Я все время смотрел по сторонам и оборачивался, чтобы посмотреть, нет ли за нами слежки. В любую минуту я ждал нападения. Ведьмы, служившие Врагу, могли следовать за нами, а могли и устроить засаду впереди. Несмотря на затруднительное положение, в котором оказался дьявол, он все еще поддерживал с ними связь и был готов воспользоваться любой возможностью поймать нас. А Пендл даже в самые лучшие времена был опасным местом.

Мы шли быстро, и Агнесса, которая раньше могла лишь с трудом ползти, теперь следовала за Алисой шаг в шаг. Вскоре взойдет луна, и мы хотели добраться до туннеля под башней прежде, чем в лунном свете станем видны как на ладони.

Я размышлял о Слейк, уцелевшей ламии. Как далеко она продвинулась к своей крылатой ипостаси? Она вполне могла утратить дар речи, и тогда я не смогу ее как следует расспросить, а мне нужно было как можно больше узнать о священных предметах. К тому же я надеялся как-нибудь связаться с мамой.

Вскоре мы уже шагали по краю Вороньего леса. Густая роща, которая разрослась на старом заброшенном кладбище, была уже близко, а посреди рощи находился вход в ведущий в башню туннель. Чтобы до него добраться, требовалось войти в склеп, возведенный для усопших одной богатой семьи. Большинство костей убрали, когда кладбище секуляризировали, но эти кости остались на месте.

Внезапно Алиса остановилась и предупреждающе подняла руку. Я не видел ничего, кроме нескольких могильных плит среди куманики, но услышал, как она трижды быстро потянула носом, проверяя, нет ли опасности.

– Впереди ведьмы – залегли и ждут. Это засада. Наверное, они с помощью гадания узнали о нашем приближении.

– Сколько их? – спросил я, взяв посох на изготовку.

– Три. Но скоро они учуют нас, Том, и дадут сигнал остальным.

– Тогда лучше им умереть быстро! – сказала Агнесса. – Они мои!

И не успели мы с Алисой и глазом моргнуть, как Агнесса ринулась вперед и прорвалась сквозь заросли на небольшую поляну вокруг склепа.

Все ведьмы в разной степени обладают способностью чуять приближающуюся опасность; Алиса отлично умела это делать, но некоторые другие справлялись гораздо хуже. Кроме того, внезапная атака скорее может застигнуть врага врасплох, чем тщательно обдуманная и подготовленная заранее.

Донесшиеся с прогалины вопли были пронзительными, полными ужаса и боли. Когда мы догнали Агнессу, две ведьмы были уже мертвы и она сосала кровь третьей: женщина дергала руками и ногами, а тетя Алисы пила из ее шеи большими жадными глотками.

Меня ужаснуло то, как быстро изменилась Агнесса – теперь она совершенно не напоминала добродушную женщину, которая столько раз помогала нам в прошлом. Я с ужасом уставился на нее, но Алиса, перехватив мой полный отвращения взгляд, только пожала плечами:

– Она голодна, Том. Кто мы такие, чтобы ее судить? В ее положении мы бы вели себя точно так же.

Спустя несколько минут Агнесса подняла на нас глаза и ухмыльнулась. Губы ее были в крови.

– Я останусь здесь и доем, – сказала она. – А вы доберитесь до безопасного места в туннеле.

– Скоро здесь появятся новые враги, Агнесса, – отозвалась Алиса. – Не задерживайся надолго.

– Не бойся, дитя, я вас догоню. А если за этими явятся другие, тем лучше!

Мы больше ничего не могли сделать, чтобы уговорить Агнессу, поэтому (очень неохотно) оставили ее и двинулись к склепу.

Склеп был почти таким же, каким запомнился мне по прошлому визиту два года назад, но молодой платан, растущий сквозь крышу, стал выше и раскидистей, лиственный полог, окутывающий это прибежище мертвых, стал гуще, отчего внутри сделалось еще сумрачнее.

Алиса вытащила из кармана юбки огарок свечи, и, когда мы вошли во мрак склепа, огарок ожил и замерцал, озарив затянутые паутиной горизонтальные надгробья и темную дыру в земле – вход в туннель. Алиса двинулась вперед, и мы заползли в эту дыру. Спустя некоторое время ход расширился, мы смогли встать и стали продвигаться уже быстрее.

Дважды мы останавливались, пока Алиса вынюхивала опасность, но вскоре миновали маленькое озеро, которое некогда охранял убийца – безглазое тело утонувшего моряка, оживленного черной магией. Его уничтожила одна из ламий, и он исчез без следа; расчлененное тело давным-давно затерялось в грязи на дне. Только слабый неприятный запах говорил о том, что некогда тут было очень опасное место.

Вскоре мы добрались до подземных ворот в древнюю башню.

Мы шли мимо темных сырых донжонов; в некоторых еще сохранились скелеты тех, кого пытал клан Малкин. Теперь здесь не осталось никаких привидений: когда мы явились сюда в прошлый раз, мой учитель хорошо потрудился, чтобы отослать их всех в Свет.

Мы очутились в обширном цилиндрическом подземном зале и увидели колонну, увешанную тринадцатью цепями. К каждой цепи было приковано маленькое мертвое животное: крысы, кролики, кошка, собака и два барсука. Я вспомнил, как их кровь капала в ржавое ведро, но теперь оно было пустым, а мертвые зверьки высохли и съежились.

– Грималкин сказала, что ламии поставили виселицу в знак поклонения, – сказала Алиса голосом чуть громче шепота. – Она была приношением твоей маме.

Я кивнул. Во время предыдущего визита сюда мы с Ведьмаком гадали – для чего здесь эта виселица. Теперь я знал.

Я периодически сталкивался с фактами, имевшими очень мало общего с доброй заботливой женщиной, которую я помнил. Мама прожила гораздо дольше обычного человека, и то время, что она провела на ферме как любящая жена и мать семерых сыновей, было относительно коротким. Самая первая ламия, она совершала поступки, о которых я не хотел задумываться, – вот почему я никогда не говорил учителю, кем она являлась на самом деле. Мне была невыносима мысль о том, что Ведьмак станет думать о ней дурно.

 

Глава 4. Она – та, кого ты любишь больше всех на свете

Ламии нигде не было видно, и мы начали подниматься по ступеням лестницы, которая вилась спиралью вокруг внутренних стен.

Ламии расширили люк в высоком потолке, превратив его в неправильной формы дыру, чтобы в него легче было пролезать. Мы пролезли в этот люк и продолжали идти по каменным ступеням, истертым до впадин остроконечной обувью многих поколений ведьм Малкин; звук наших шагов эхом отражался от стен. Мы по-прежнему находились под землей, и где-то в темноте высоко над нами капала вода. Воздух был сырым, свет свечи Алисы мерцал на холодном сквозняке.

Мы двинулись мимо камер, куда ведьмы некогда бросали своих врагов. Во время нашего последнего визита в башню мы сидели в одной из них в ожидании смерти. Но когда две ведьмы Малкин пришли, чтобы нас прикончить, Алиса и Маб Моулдхил столкнули их со ступеней, и они разбились насмерть.

В камере раздался шум, и я увидел, что Алиса взглянула на дверь нашей бывшей тюрьмы и, подняв свечу повыше, направились к ней. Я пошел следом, держа наготове посох, но там оказалась всего лишь крыса, которая метнулась мимо нас и понеслась по ступеням вниз; ее длинный хвост волочился за ней как гадюка.

Когда мы снова зашагали вверх по лестнице, Алиса посмотрела туда, где умерли наши враги, и содрогнулась, вспомнив об этом.

Как ни странно, эта естественная реакция обрадовала меня. Прибегая к помощи магической силы, Алиса, может, и приблизилась к Тьме, но все еще была способна чувствовать и не настолько ожесточилась, чтобы потерять себя, отринув свою природную доброту.

– Это было скверно, вот что, – сказала она, покачав головой. – Мне бы не хотелось, чтобы мне напоминали о том, что я там сделала.

Мой брат Джек, его жена Элли и их младшая дочь Мэри тоже были заперты в этой камере. Когда дверь открыли, ведьма произнесла слова, от которых меня пробрал озноб. «Оставь ребенка мне, – сказала она. – Она моя…»

В этот миг Алиса с Маб и напали на них.

– Ты сделала то, что должна была сделать, Алиса, – заверил я. – Либо мы, либо они – третьего было не дано. И не забывай, они явились, чтобы убить ребенка!

Добравшись до верха лестницы, мы вошли в кладовую, в которой воняло сгнившими овощами. За ней находились жилые комнаты, некогда служившие домом шабашу Малкин и их слугам; там хранился мамин сундук с ее записями и артефактами.

Я увидел, что сундук открыт, а рядом стоит ламия Слейк.

Ведьмы Малкин украли сундуки с нашей фермы и принесли их сюда. Но в двух других сундуках прятались две мамины сестры-ламии; я выпустил их, и они выгнали ведьм из башни. После этого безопаснее было просто оставить сундуки здесь, под охраной ламий.

Теперь лицо Слейк стало диким, тело ее покрывали зеленые и желтые чешуйки. Ее почти полностью сформировавшиеся крылья были сложены за плечами.

«Может ли она еще говорить?» – подумал я.

Словно прочитав мои мысли, ламия произнесла грубым гортанным голосом:

– Добро пожаловать, Томас Уорд! Рада снова видеть тебя. В прошлую нашу встречу я не могла говорить и вскоре вновь потеряю эту способность. Мне столько нужно тебе рассказать, а времени у нас мало.

Я поклонился и ответил:

– Благодарю за то, что охраняешь сундук и его содержимое, бережешь их для меня. Я с сожалением узнал о смерти Винде, твоей сестры. Наверное, теперь тебе очень одиноко.

– Винде с честью пала в битве, – скрежещуще отозвалась ламия. – Это верно, мне одиноко после стольких счастливых лет, проведенных с сестрой. Я готова покинуть башню и найти своих соплеменников, но твоя мать велела мне оставаться здесь до тех пор, пока ты не узнаешь все, что тебе следует узнать. Только когда ты уничтожишь Врага, я вольна буду улететь.

– Мне сказали, в сундуке хранится артефакт – священный предмет, который мне понадобится. Можно ли на него взглянуть? – спросил я.

– Он предназначен лишь для твоих глаз. Девочка должна уйти, пока я буду тебе его показывать.

Я собирался запротестовать, но тут заговорила Алиса.

– Все в порядке, Том. Я пока повидаюсь с Агнессой, – с улыбкой сказала она.

– С вами есть еще кто-то? – спросила Слейк, вытянув когти.

– Помнишь ведьму, которую убили под башней? Ее зовут Агнесса Сауэрбатс. Винде отнесла ее тело в Ведьмину лощину, и Агнесса все еще сражается с Врагом, – объяснила Алиса. – Как могущественная мертвая ведьма она будет сильной и ценной союзницей.

– Тогда ступай и приведи ее к нам, – распорядилась ламия.

Алиса вышла из комнаты, и я услышал, как каблучки ее остроносых туфель стучат по каменным ступеням.

Оставшись наедине с ламией, я внезапно почувствовал беспокойство, глядя во все глаза и слушая во все уши. Слейк была могущественна и грозна, в присутствии такого существа трудно было чувствовать себя непринужденно.

– В общем, есть три священных предмета, которыми тебе следует воспользоваться, чтобы уничтожить Врага, – прошипела ламия. – Первым ты уже владеешь – это Клинок Судьбы, данный тебе Кухулином. Очень удачно, что он у тебя оказался, иначе пришлось бы снова отправляться в Ирландию на его поиски.

Слейк сказала «оказался», как будто меч случайно попал ко мне в руки, но его название говорило само за себя: меня с ним связала судьба. Мы были предназначены друг другу, и нам предстояло окончательно уничтожить Врага. Или мы его уничтожим, или я погибну, пытаясь это сделать.

– А вот и второй предмет, – продолжала ламия, потянувшись внутрь сундука.

Ее когтистая рука вернулась, сжимая кинжал. Я с первого взгляда понял, что это тонкое лезвие сделано из серебряного сплава – материала, особенно действенного против обитателей Тьмы.

Ламия протянула мне кинжал рукоятью вперед, и, едва мои пальцы ее коснулись, я инстинктивно понял, что рожден для обладания этим оружием. Хотя кинжал был гораздо меньше Клинка Судьбы, в чем-то они походили на близнецов. Рукоять кинжала сработали в виде головы скелта с рубиновыми глазами; клинок занимал место трубчатой кости, с помощью которой скелт пускал своим жертвам кровь. Скелты, смертоносные создания, прятались в узких расщелинах рядом с водой, и, если кто-нибудь проходил мимо, выскакивали и вонзали эту длинную трубчатую кость ему в шею. Когда я отправился работать с ведьмаком Биллом Аркрайтом, на меня напало такое существо, и Билл спас меня, размозжив ему голову камнем.

Как только я сжал рукоять кинжала, из двух рубиновых глаз закапала кровь.

– Его тоже выковал Гефест? – спросил я.

Гефест был старым богом, величайшим из всех когда-либо живших кузнецов, и для своих друзей он создавал особенное оружие.

Слейк склонила страшную голову в кивке:

– Да, он сработал все три священных предмета, известных как «мечи героя», хотя, по правде сказать, два из них всего лишь кинжалы. Некоторые говорят, что как мечами некогда ими пользовались сегантии – маленький народец, обитавший раньше на севере Графства.

Я припомнил, что видел вырезанные из камня крошечные могилы, куда помещали тела сегантиев. В их руках кинжалы и вправду казались бы большими как мечи.

– Мне понадобятся все три предмета? – спросил я.

– Да, их нужно использовать вместе. Я знаю, где нужно искать еще один, вот только он лежит в месте, недоступном для смертных. Он таится во Тьме, но тот, кто храбр, силен и изобретателен, может его извлечь.

– Я не так уж и храбр, – сказал я. – И вряд ли силен, но если кто-то должен сунуться во Тьму, так это точно я.

Так сказал мне старый бог Пан. Каждое могущественное создание имеет во Тьме собственное обиталище – огромное место со множеством владений, и самое грозное и опасное из них принадлежит дьяволу.

– Твоя мать Зенобия точно знает, где искать. Она сама расскажет тебе об этом и объяснит, что надо делать.

– Что?! Мама поговорит со мной?! Когда? – взволнованно спросил я. – Когда это случится?

– Она явится нынче ночью в этой комнате – но только тебе одному. Ее слова будут предназначены лишь для твоих ушей.

* * *

Ночью я ждал маму, сидя рядом с ее сундуком. Пламя единственной свечи танцевало на столе, заставляя причудливые тени метаться по дальней стене.

Я поговорил с Алисой, объяснив ей ситуацию, и она как будто не расстроилась.

– Само собой, что после долгой разлуки твоя мама хочет поговорить с тобой наедине, Том, – сказала она. – В конце концов, это семейное дело, разве не так? Я устроюсь внизу, с Агнессой, и утром ты сможешь рассказать мне, как все прошло.

Поэтому Алиса, Агнесса и Слейк ждали где-то в нижних помещениях башни, оставив меня нести одинокую, нетерпеливую и тревожную вахту.

Я гадал, в каком облике мама меня навестит. Явится ли она свирепой ламией со снежно-белыми крыльями, как у ангелов из мифов, или обычной женщиной, которая заботилась обо мне, когда я был ребенком?

Меня ожидал еще один сюрприз. Я собирался немедленно приступить к делу – изучить материалы из сундука в надежде узнать побольше о ритуале, который предстоит исполнить, о том, как можно продлить стреноживание Врага, чтобы уничтожить его навсегда. Но Слейк сказала, что в этом нет необходимости. Похоже, с помощью сестры она уже расшифровала нужные заметки и записала все указания, чтобы вручить их мне сразу после нашего с мамой разговора.

Сперва я был так возбужден и мне так хотелось снова увидеть маму, что я не мог спать. Но постепенно я начал уставать и клевать носом. Я то и дело вздрагивал и просыпался, распахивая глаза, но в конце концов заснул глубоким сном.

А потом, совершенно внезапно, я снова проснулся с сильно бьющимся сердцем.

Свеча погасла, но в комнате появился другой источник света – бледная световая колонна. А передо мной стояла мама в том облике, какой она приняла перед последней битвой со своим ужасным врагом Ордин. Лицо с высокими и острыми скулами лишь отдаленно напоминало человеческое, прямо на меня смотрели жесткие глаза хищника.

Встревоженный и огорченный, я тихо вскрикнул; сердце мое сильно забилось. Мне не нравилось, что мама стала такой: в ней ничего не осталось от женщины, которая была матерью мне и моим братьям. Ее тело покрывала чешуя, похожая на чешую Слейк, пальцы рук и ног заканчивались острыми когтями, а сложенные крылья были такими, какими я видел их в Греции, – с белыми перьями.

И тут, к моему облегчению, мама начала меняться.

Крылья быстро съежились и втянулись в плечи, чешуя растаяла, вместо нее возникли длинная темная юбка, блузка и зеленая шаль. Разительней всего изменились глаза: они смягчились, из них исчезла жестокость. Ее взгляд лучился любовью. Мама тепло улыбнулась мне.

Она вновь стала той, кем была на ферме: женщиной, любившей моего отца, вырастившей семерых сыновей, помогавшей людям как повитуха и целительница. И мне показалось, она не просто дух: мама выглядела такой реальной, как и на кухне нашего фермерского дома.

По моим щекам потекли слезы, я шагнул вперед, чтобы ее обнять. Но улыбка вдруг исчезла с ее лица, и мама, попятившись, подняла руки, словно останавливая меня. Я озадаченно уставился на нее, на смену радости пришла обида.

Тогда мама улыбнулась вновь.

– Вытри глаза, сын, – мягко сказала она. – Больше всего на свете мне бы хотелось тебя обнять, но это невозможно. Твой дух заперт в человеческой плоти, тогда как мой имеет другое прибежище. Если мы прикоснемся друг к другу, твоя жизнь окончится, а ты нужен в этом мире. Тебе еще многое предстоит сделать – может, даже больше, чем ты осознаешь.

Я вытер глаза тыльными сторонами ладоней и постарался ответить улыбкой на улыбку:

– Прости, мам… Я понимаю. Просто я так рад снова видеть тебя!

– А я рада видеть тебя. Но теперь пора перейти к делу – я не могу оставаться в этом мире больше нескольких минут подряд.

– Все в порядке, мама. Просто расскажи, что я должен сделать.

– Теперь у тебя есть кинжал и ты сам смог завладеть мечом. Третий артефакт надо искать во Тьме. Он спрятан в самом сердце логова Врага – под троном в его цитадели. Слейк обучит тебя необходимому ритуалу, и ты, владея этими тремя священными предметами, сможешь уничтожить дьявола навсегда. У меня было только два артефакта, и все-таки я смогла его стреножить, а ты завершишь начатое мною.

– Я сделаю все, что смогу, – ответил я. – Я хочу, чтобы ты мной гордилась.

– Что бы ни случилось, Том, я всегда буду любить тебя и гордиться тобой – но теперь мы подошли к очень трудному моменту… Даже если бы у меня были все три предмета, я все равно проиграла бы, потому что самая важная часть ритуала – это пожертвовать тем, кого ты любишь больше всех на свете. Или в твоем случае, Том, – той.

Я в ужасе открыл рот, но слова застряли у меня в горле. Наконец я все-таки сумел выговорить:

– Ты, мама?! Я должен пожертвовать тобой?!

– Нет, Том. Это должно быть живое существо. И хотя я знаю, что ты все еще любишь меня, теперь в мире есть та, кого ты любишь больше.

– Нет, мама! – вскричал я. – Неправда!

– Загляни в свое сердце, сын, и ты увидишь, что это правда. Каждую мать ждет то время, когда ее сына будет больше заботить другая женщина.

Она говорила то, что в глубине души я уже знал. Но, до конца осознав смысл ее слов, я в ужасе замотал головой:

– Нет! Нет! Не может быть, чтобы ты говорила всерьез!

– Да, сын, мне больно тебе об этом говорить, но другого способа нет. Чтобы уничтожить Врага, ты должен пожертвовать Алисой.

 

Глава 5. Еще одно задание для девчонки

– Я должен отнять жизнь Алисы! – вскричал я. – Но я не могу этого сделать!

– Это единственный путь, Том; цена, которую необходимо заплатить. И она должна добровольно предложить свою жизнь. Поэтому я предоставляю тебе решать, когда ты расскажешь ей, что надо сделать. Я столкнулась с чем-то очень похожим, но мне не хватило духу, – продолжала мама. – Мои сестры пытались уговорить меня убить твоего отца или отдать им его на съедение. Потом умоляли принести его в жертву, чтобы увеличить мои магические силы. Без всех трех священных предметов нельзя уничтожить Врага, однако я бы ослабила его могущество. Но я решила не делать этого, потому что между мной и твоим отцом уже сверкнула искра любви и я увидела будущее: как смогу дать жизнь тебе, седьмому сыну седьмого сына, и выковать из тебя оружие, способное уничтожить дьявола.

Мамины слова меня поразили: она говорила обо мне так, будто я был имуществом, предметом, который следовало пустить в ход против нашего врага, а не любимым сыном.

– Но, думаю, ты окажешься дисциплинированнее меня: у тебя сильное чувство долга, посеянное отцом и взращенное Джоном Грегори. К тому же в твоих жилах течет моя могущественная кровь и тебе передались кое-какие из моих способностей. Пусти в ход все, что ты от меня унаследовал. Ты должен любой ценой уничтожить дьявола, иначе последствия будут ужасными. Вообрази мир, полностью порабощенный Тьмой! Придут голод, болезни и беззаконие, семьи будут разобщены, брат будет убивать брата. Слуги Врага станут необузданными и начнут охотиться на мужчин, женщин и детей, пожирая их плоть и выпивая кровь. А что станется с тобой, сын? Ты будешь знать, что весь этот ужас творится из-за того, что ты проиграл. Даже хуже – тебя больше не будет это заботить, потому что ты утратишь себя, отдав свою душу Врагу. Все это может случиться, если ты не будешь действовать твердо. Людям Графства и всего мира нужно, чтобы ты исполнил это деяние. Я уверена, ты их не подведешь – несмотря на цену, которую заплатишь сам. Мне жаль, сын, но я не могу сказать большего. Уничтожить Врага – вот что самое главное. Это твое предназначение, для того ты и был рожден.

Мама начала медленно исчезать, и я отчаянно воззвал:

– Пожалуйста, мама, не уходи! Нам нужно поговорить еще. Должен быть другой способ! Не может быть, чтобы так было нужно! Не могу поверить, что ты просишь меня так поступить!

Она снова стала превращаться в свирепую ламию с белоснежными крыльями, и последнее, что я увидел, – ее жестокие глаза. А потом она исчезла.

Комната мгновенно опрокинулась в темноту, и я, дрожащими руками вытащив из кармана трутницу, сумел зажечь свечу. Потом уселся на пол рядом с сундуком и, вертя трутницу в руках, стал ее рассматривать. Это была последняя вещь, которую дал мне папа, когда я покидал дом, чтобы стать учеником Джона Грегори. Мысленно я увидел отца и точно вспомнил его слова: «Сынок, я хочу, чтобы ты взял это с собой. Трутница может тебе пригодиться. Не забывай нас и приходи навестить в любое время, мы всегда будем тебе рады!»

Трутница и вправду не раз меня выручала, и я пользовался ею уже не первый год.

Бедный папа! Он тяжко трудился на ферме и не успел насладиться спокойной жизнью. Я вспомнил историю о том, как он познакомился с мамой в Греции. Папа был тогда моряком и нашел ее, прикованную к скале серебряной цепью. Мама всегда была беззащитна перед солнечным светом, и враги оставили ее умирать на склоне горы, но папа ее спас, заслонив от солнца.

Прежде чем отплыть вместе с ней обратно в Графство, чтобы начать новую жизнь фермера, папа некоторое время жил в ее доме в Греции, и кое-что из того, что он рассказывал мне о тогдашнем времени, я понял только сейчас. Две мамины сестры иногда приходили к ней после наступления темноты, и они втроем танцевали вокруг костра в окруженном стеной саду. Папа слышал, как они спорят, и думал, что обе сестры невзлюбили его: обычно они смотрели на него через окно с очень злобным видом, а мама махала, чтобы он отошел.

Эти сестры были ламиями Винде и Слейк, и они перебрались в Графство, спрятавшись в мамином сундуке. Они все время с ней спорили, и теперь я знал почему: они пытались уговорить ее усилить стреноживание, принеся в жертву моего отца.

Я очнулся от своих мыслей, услышав, как кто-то поднимается по лестнице в кладовую. Я понял, что это Слейк: она больше не передвигалась как человеческое существо.

Когда я увидел ее в мерцающем свете свечи, меня пробрало холодом до самых костей. Крылья ее были сложены, но когти выпущены, как будто она собиралась напасть. Но вместо того чтобы кинуться на меня, она улыбнулась.

Я встал.

– Зенобия говорила с тобой? – спросила Слейк.

Голос ее стал грубее, чем раньше, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать слова.

– Да, но мне не нравится то, что меня попросили сделать.

– А, ты имеешь в виду жертвоприношение? Она сказала, что для тебя это будет тяжело, но ты верный долгу сын и найдешь силы совершить необходимое.

– Силы и долг – всего лишь слова! – горько сказал я. – Мама не смогла этого сделать, так почему я должен?

Я в упор глядел на Слейк, пытаясь совладать со своим гневом. Если бы ламия и ее сестра поступили по-своему, папа умер бы в Греции и мы с моими братьями никогда бы не родились.

– Успокойся, – сказала она. – Тебе нужно время подумать, поразмыслить о том, что следует сделать. И ты не можешь справиться с Врагом, пока не завладеешь третьим священным предметом. Его поиски нужно предпринять в первую очередь.

– Этот артефакт сокрыт во Тьме, мало того – под самым троном Врага, – резко ответил я. Теперь во мне вовсю бушевала ярость. – Как, по-твоему, он попадет ко мне в руки?

– Не ты должен его раздобыть. У нас будет еще одно задание для девчонки. Алиса уже бывала во Тьме, она сравнительно легко найдет и достанет нужный предмет, и к тому же лучше познакомится с владениями Врага. А пока его голова отделена от тела, ей не будет грозить такая уж серьезная опасность.

– Нет! – крикнул я. – Я не могу просить ее отправиться во Тьму! Побывав там в первый раз, она почти потеряла рассудок!

– Второй раз пройдет легче, – настаивала Слейк. – А со временем Тьма и вовсе перестанет вредить ей.

– Но какую цену Алиса за это заплатит? – возразил я. – Она начнет становиться все ближе и ближе к Тьме, до тех пор пока не будет принадлежать ей полностью?

Ламия не ответила. Вместо этого сунула руку в сундук, вынула оттуда листок бумаги и протянула мне.

– Сперва прочитай это, – сказала она. – Это написано моей рукой, но под диктовку твоей матери.

Я дрожащими руками взял листок и начал читать:

Темный властелин пожелал, чтобы я вернулась к нему и склонилась пред ним. Долгое время я сопротивлялась, постоянно получая советы от друзей и сторонников. Некоторые говорили, что мне следует родить от него сына, как это делают ведьмы, и тем самым навсегда избавиться от него. Но одна лишь мысль об этом приводила меня в ужас. Я мучилась и страдала, понимая, что должна в скором времени принять то или иное решение. Враги схватили меня, застав врасплох…

Тут мама пересказала то, что я уже знал, – как ее приковали к скале серебряной цепью и как ее спас моряк. Этот моряк стал моим отцом – он рассказал мне всю историю незадолго до своей смерти. Я знал и то, чем все закончилось, как папа получил кров в ее доме… Но от следующих слов меня бросило в озноб:

…Вскоре я поняла, что у моего спасителя есть чувства ко мне. Я была признательна ему за помощь, но не испытывала к нему, обычному человеку, какого-то сильного физического влечения.

У меня защемило сердце, когда я прочел эти слова. Я-то думал, что мама и папа сразу же полюбили друг друга. Во всяком случае, так я понял со слов отца. Он в это верил.

Мне пришлось заставить себя продолжить чтение.

Тем не менее, когда я узнала, что он седьмой сын своего отца, в голове у меня стал складываться план. Если мне суждено родить от него сыновей, то седьмой из них получит особую силу в борьбе с Тьмой. И это еще не все: ребенок унаследует и некоторые мои качества, дары, которые усилят и укрепят другие его способности. И тогда однажды этот седьмой сын седьмого сына сумеет, может быть, уничтожить дьявола. Что делать? Решение далось нелегко. С рождением седьмого ребенка я могла получить орудие для окончательного уничтожения врага. С другой стороны, Джон Уорд был простым бедным моряком и происходил из крестьянской семьи. Даже если бы я купила ему собственную ферму, мне пришлось бы прожить эту жизнь с ним и вечной вонью скотного двора.

Думая о бедном папе, я подавил всхлип. В письме ни словом не упоминалось о любви. Маму как будто заботило только одно – победа над дьяволом. Папа был всего лишь орудием, с помощью которого она рассчитывала добиться своей цели. Может, и я всего лишь такое орудие и ничего более?

Сестры говорили: убей его или отдай нам. Я отказалась, потому что была обязана ему жизнью. Выбор стоял так: прогнать его, чтобы он нашел корабль и вернулся домой, или уйти вместе с ним.

Я поднял глаза от бумаги и сердито взглянул на Слейк, которая в ответ гневно выпустила когти. Она была одной из двух ламий, которые доказывали, что папу нужно убить!

Я вернулся к письму:

Но чтобы реализовать второй вариант, мне нужно было для начала ограничить возможности моего врага, дьявола. Пришлось пойти на хитрость. На Праздник урожая я устроила встречу с дьяволом – наедине. Только он и я. Тщательно выбрав место, я разложила большой костер и ровно в полночь на время призвала его в наш мир. Он возник в пламени, и я поклонилась и сделала вид, что покоряюсь, а сама, держа в руке два священных предмета, произнесла слова мощного заклятия…

Несмотря на все его попытки воспрепятствовать мне, я успешно довела дело до конца, создав тем самым условия для осуществления следующей стадии плана, которая началась с путешествия в Графство и покупки там фермы. Так я стала женой фермера и родила ему шестерых сыновей, а потом наконец и седьмого, которого мы назвали Томасом Джейсоном Уордом – первое имя дал ему отец, а второе я – в честь героя моей родины, так нравившегося мне когда-то. Мы, ламии, привычны к трансформации, но изменения, которые накладывает на нас время, предвидеть невозможно. С годами я смирилась со своей долей и даже полюбила мужа. Я постепенно приближалась к Свету, стала целительницей и повитухой и помогала соседям чем могла. Вот так человек, Джон Уорд, мой спаситель, направил меня на путь, о котором я и не думала.

Конец письма меня слегка приободрил. Наконец-то мама сказала, что любила папу, что постепенно изменилась и стала больше походить на человека. Но потом я содрогнулся, поняв, что теперь с ней происходит нечто противоположное: она оставляла свою человеческую сущность и становилась совершенно непохожей на ту мать, которую я помнил. И то, что она просила меня сделать, было просто немыслимым.

– Мама написала, что держала в руке два священных предмета, – сказал я Слейк. – Почему же один из них теперь во Тьме?

– А ты думаешь, стреножить Врага было легко? – прошипела та, снова выпустив когти.

Она широко разинула рот, показав зубы, с ее губ закапала слюна. На мгновение мне подумалось, что ламия собирается напасть, но потом она медленно выдохнула и продолжала:

– Несмотря на магию Зенобии, это была титаническая борьба. Когда Врага швырнуло обратно во Тьму, он выхватил у нее один предмет. Здесь указания Зенобии насчет ритуала – прочти немедленно! – велела она, протянув мне второй листок бумаги.

Я взял его, сложил и сунул в карман.

– Я прочту завтра, – сказал я. – По-моему, я и так уже узнал слишком много.

Слейк гортанно зарычала, но я повернулся к ней спиной и зашагал вверх по ступенькам, ведущим к зубцам башни.

Мне пока не хотелось видеть Алису – сначала нужно было все обдумать.

 

Глава 6. Лишь половина истории

Словно безумный я расхаживал по зубчатой стене башни Малкин взад и вперед, туда и сюда. Мысли мои беспорядочно метались, запертые в лабиринте; какой бы путь к спасению ни приходил мне в голову, я всегда возвращался к двум мучившим меня вопросам: должен ли я рассказать Алисе, что ей снова придется отправиться во Тьму? И готов ли я принести ее в жертву, могу ли я и вправду отнять у Алисы жизнь?

Ночь тянулась и тянулась, а я все терзался из-за того, что должен совершить. В конце концов я облокотился на парапет, глядя на запад, поверх Вороньего леса. Постепенно небо начало светлеть, и наконец стал виден массивный холм Пендл. Тогда в бледном свете зари я начал читать письмо, описывающее ритуал, с помощью которого можно было окончательно уничтожить дьявола:

Уничтожить Врага можно следующими способами: во-первых, в руке нужно держать три священных предмета. Эти предметы – мечи героя, выкованные Гефестом. Самый великий из них – Клинок Судьбы, второй – кинжал под названием Режущий Кости (его дала тебе Слейк). Третий предмет – кинжал Печальный, иногда его зовут еще Клинком Сожалений; ты должен вернуть его из Тьмы.

Для проведения ритуала также важно правильно выбрать место: оно должно быть особенно благоприятно для применения магии. Поэтому ритуал следует провести на высоком холме к востоку от Кастера, известном как Камень Уорда.

Какое странное совпадение: я должен попытаться уничтожить дьявола на холме, носящем мое имя! Я задрожал, как будто кто-то прошел по моей могиле, а потом стал читать дальше:

Сперва следует принести кровавое жертвоприношение в точности так, как я скажу. Надо развести огонь – такой, чтобы он излучал огромный жар. Чтобы этого добиться, необходимо построить кузню.

Во время ритуала давшая добровольное согласие жертва должна выказать отменную храбрость. Если она хоть раз вскрикнет или выдаст свою боль, все будет потеряно и ритуал не удастся.

С помощью кинжала Режущий Кости следует отсечь большой палец правой руки жертвы и бросить его в огонь. Только если она не закричит, можно отрубить большой палец левой руки. Его также надо предать огню.

Потом с помощью кинжала Печальный следует вырезать жертве сердце и еще бьющимся швырнуть его в пламя.

Внезапно до меня полностью дошел смысл этого письма. Алиса должна вернуть клинок Печальный, с помощью которого на отвратительной церемонии ей вырежут сердце! Она должна отправиться во Тьму, чтобы завладеть тем самым оружием, которое ее убьет!

Это было ужасно.

Я содрогнулся при мысли о том, что мне предстояло.

Тут я услышал, как кто-то поднимается по лестнице, и, узнав стук каблучков остроносых туфель Алисы, торопливо спрятал письмо в карман штанов.

Спустя мгновение она появилась на зубчатой стене рядом со мной.

– Ты видел маму? – спросила она, положив руку мне на плечо. – Как все прошло? Похоже, ты расстроен – я чувствую, ты дрожишь.

– Да, расстроен, – сознался я. – Она ужасно изменилась. Теперь она вообще не похожа на женщину, которую я помню.

– Ох, Том! – воскликнула Алиса. – Все меняются. Если бы ты мог встретить через несколько лет себя сегодняшнего, ты наверняка ужаснулся бы, увидев, как отличаешься от человека, каким являешься сейчас, как сильно изменились твои мысли и чувства. Мы все время меняемся, но так медленно, что не замечаем этого. А у ламий изменения происходят гораздо быстрее и заметнее. Твоя мама ничего не может с этим поделать, Том, такова уж ее природа – но она все еще любит тебя.

– Неужели? – спросил я, повернувшись к Алисе.

Она пристально вгляделась в меня:

– В чем дело, Том? Что-то не так, верно? Ты не все мне рассказал?

Я посмотрел ей в глаза и принял решение. Я открою ей часть того, что мне известно, – что ее просят снова отправиться во Тьму. Но ни за что на свете я не смогу рассказать, что для окончательной победы над дьяволом ее надо принести в жертву. Это просто невозможно! Ритуал был ужасен, и я знал, что не смогу сделать такое даже со злейшим врагом, не говоря уж о лучшей подруге.

Поэтому там, на зубчатой стене, в тусклом свете зари, под хриплые крики ворон, я поведал ей половину истории:

– Мне нужно кое-то рассказать тебе, Алиса. Это ужасно, но ты должна знать. Чтобы навеки связать дьявола, понадобятся три священных предмета. У меня уже есть первые два – мой меч и кинжал под названием Режущий Кости. Но третий – еще один кинжал – спрятан во Тьме под троном Врага. Ламия хочет, чтобы ты отправилась во Тьму и добыла артефакт, Алиса… Но я сказал, что не позволю тебе это сделать.

Несколько мгновений Алиса молчала, пристально и неотрывно глядя мне в глаза.

– Что тебе известно о самом ритуале, Том? Какой он?

– Мне расскажут об этом позже, как только у нас будут все три священных предмета, – солгал я.

После этого мы оба долго молчали. Я смотрел в небо, наблюдая, как маленькие облачка несутся на восток; их края были окрашены восходящим солнцем в красное и розовое. Потом Алиса внезапно кинулась ко мне на грудь, и мы крепко обнялись. И в этот миг я окончательно понял, что никогда не смогу принести ее в жертву; я должен найти другой способ.

Когда мы наконец отодвинулись друг от друга, Алиса подняла на меня глаза.

– Если другого выхода нет, я отправлюсь во Тьму и добуду то, что нужно, – сказала она.

– Нет, Алиса! Даже не думай об этом. Наверняка мы сумеем придумать что-нибудь еще!

– А если нет, Том? Грималкин не может вечно хранить голову дьявола, отбивая атаки его приспешников. Они никогда не сдадутся. Куда бы мы ни пошли, нам везде будет грозить опасность, потому что они всегда будут следовать за нами по пятам. Они ведь поджидали нас здесь, верно? И рано или поздно дьявол вернется во всем своем могуществе и утащит нас во Тьму на вечные муки. А так уйти туда придется только одному из нас. Я должна рискнуть и отправиться во Тьму, чего бы это ни стоило. И я ведь вернусь, мне не надо оставаться там навечно, да?

– Нет, ты не можешь отправиться во Тьму, – настаивал я. – Я тебе не позволю.

– Это решать мне, Том, не тебе. До Хэллоуина остается чуть больше пяти месяцев, но чем скорее я заполучу кинжал, тем лучше.

– Ты не можешь туда вернуться, Алиса! – воскликнул я. – Вспомни, каково тебе пришлось в прошлый раз!

– Тогда было другое дело, Том, – меня утащил сам Враг. Теперь его там нет, и это ослабило Тьму. И у меня немало своей силы. Я смогу позаботиться о себе, не беспокойся!

Я не ответил. Ведь если Алисе удастся добыть кинжал, она приблизится к мигу своей возможной гибели. Второе письмо мамы лежало в моем кармане – там оно и останется.

Мы провели в башне остаток дня, собираясь отправиться в путь с наступлением темноты, когда будет легче проскользнуть незамеченными.

Пока Алиса спускалась в туннель, чтобы снова повидаться с Агнессой, я коротко переговорил со Слейк и при ней дочитал мамино письмо. Теперь я мог расспросить ламию о том, что я не совсем понял, но чем больше я читал, тем меньше мне это нравилось. К концу нашего разговора я был близок к отчаянию.

Наконец настало время уходить.

Алиса стояла поодаль и ждала меня.

– Я могу никогда больше сюда не вернуться, – повернувшись к ламии, сказал я. – Ты вольна уйти.

– Не тебе меня отпускать, – прошипела Слейк. – Я останусь здесь, пока не пройдет Хэллоуин. Потом, когда с Врагом будет покончено, я сожгу сундуки и уйду, чтобы найти своих сородичей.

– А если мы не покончим с Врагом?

– Тогда всем нам придется плохо. Если ты потерпишь неудачу, о последствиях не хочется даже думать. Ты должен сделать то, что нужно!

– Не тебе говорить, что мне делать! – парировал я. – Я сам принимаю решения. И все же прими мою благодарность. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, позови меня, и я встану с тобой бок о бок.

Когда мы покинули ламию, Алиса удивленно посмотрела на меня. Я понял почему: последние слова вырвались у меня невольно, но я знал, что сказал их совершенно серьезно.

В ту ночь на холме Пендл, когда шабаш ведьм вызвал Врага, Слейк и ее сестра сражались, чтобы спасти нас. Если бы не они, мы бы погибли. Здесь погибла Винде, охраняя мамины сундуки. И хотя это было трудно принять, Слейк была моей дальней родственницей – потомком родственников мамы, – поэтому я должен был ей не меньше, чем только что пообещал.

– Знаешь, что я думаю, Том? – спросила Алиса, когда мы начали спускаться по ступенькам. – Ты говорил, твоя мама изменилась, но и ты сам тоже изменился. Ты дал обещание Слейк, даже не подумав, что может сказать старый Грегори. Ты теперь больше ведьмак, чем он.

Я не ответил. Мысль о том, что жизнь моего учителя близится к закату, печалила меня, но я знал, Алиса права. Как когда-то сказал Джон Грегори, мне нужно действовать и думать как ведьмак, которым я когда-нибудь стану. Мы шли навстречу туманному будущему, но история близилась к развязке. Вскоре, к добру или ко злу, все будет кончено.

Агнесса ждала нас рядом с выходом из туннеля. Вокруг ее головы жужжали мухи, рот был в засохших потеках крови. От нее пахло глиной и тварями, ползающими под землей.

– Мы уходим обратно в Чипенден, – сказала Алиса мертвой ведьме. – Я вернусь и повидаюсь с тобой, когда смогу.

Агнесса кивнула, и серый червь, упав с ее волос, принялся извиваться у ее ног.

– Когда я тебе понадоблюсь, приходи ко мне в лощину. И ты тоже, Томас Уорд! У тебя тоже есть друг среди мертвых.

Алиса ласково похлопала ведьму по плечу, и мы начали осторожно пробираться по туннелю, а потом, пройдя через склеп, остановилась среди кустов, которыми поросло кладбище.

Алиса трижды втянула носом воздух:

– Здесь есть полдюжины ведьм, но все они мертвы. Агнесса не теряла времени зря!

И мы поспешили на север, а после – на запад, огибая Пендл, чтобы двинуться прямиком в Чипенден.

Агнесса была нашим союзником и другом, но я заметил, что Алиса ничего не сказала ей о своем будущем путешествии во Тьму. Мертвые ведьмы менялись, оставляя человеческие тревоги в прошлом – и Агнесса больше не была той, кому Алиса могла довериться.

 

Глава 7. Переходить ее опасно

Когда мы пошли через сад Ведьмака, собаки ринулись к нам с возбужденным лаем, и мне пришлось несколько минут поласкать их и позволить им полизать меня в ответ.

Я думал, шум заставит учителя выйти и поздороваться с нами, но его нигде не было видно. Может, что-то случилось? Может, он уехал по ведьмачьим делам?

Но потом я с облегчением заметил, что из кухонной трубы поднимается дым.

Войдя в дом, я увидел Джона Грегори сидящим у огня и беседующим с каким-то незнакомцем. Оба они встали и повернулись ко мне.

– Это Том Уорд, мой ученик, – сказал Ведьмак. – А эта девочка – Алиса, о которой я тебе рассказывал, Джад. Том, это Джад Бринсколл, один из моих бывших учеников. Он явился из самого Тодмордена, чтобы проводить нас туда.

– Мисс Фреск моя подруга, Том, – с улыбкой объяснил Джад. – Она румынка, но теперь живет в Тодмордене и послала меня, чтобы я выяснил, почему твой хозяин не спешит посетить ее библиотеку.

Джад Бринсколл был ниже моего учителя и хрупкого телосложения, с виду слегка за сорок, с морщинистым и обветренным лицом, наводившим на мысль, что он всю жизнь провел на свежем воздухе. Его светлые редеющие волосы представляли собой странный контраст с черными бровями. Он носил плащ ведьмака с капюшоном, но, в отличие от наших, зеленый с коричневыми и желтыми полосками.

Я помнил его имя, потому что оно встречалось среди самых заметных имен, нацарапанных на стене моей спальни здесь, в Чипендене, – комнаты, где жили все мальчики, которых обучал мой наставник.

– Ты смотришь на мою одежду, Том, – с едва заметной улыбкой сказал Джад. – Когда-то я одевался почти так же, как ты. Но теперь у меня есть причины носить этот плащ. Когда я закончил обучение у мистера Грегори, он предложил мне поработать с ним еще пару лет, чтобы получше отточить мои навыки. Это было бы разумным решением, но я провел в Графстве пять долгих лет, пока обучался ремеслу, и меня охватила страсть к путешествиям. Я хотел повидать новые места, пока еще молод, – особенно Румынию, землю, откуда родом семья моей матери. Я отправился в дальний путь, пересек море и в конце концов очутился там. Два года я учился под руководством одного из местных ведьмаков в провинции Трансильвания и носил эту одежду – когда держишь путь через лес, она помогает оставаться незаметным.

– Ну, парень, – перебил Ведьмак, повернувшись ко мне с очень участливым лицом, – что случилось в башне Малкин? Сядь и расскажи мне все.

Алиса осталась стоять, а я занял место за столом и начал свой рассказ. Сперва я говорил нерешительно – мне было слегка неловко перед незнакомцем, и учитель, наверное, заметил мое беспокойство:

– Выкладывай все, парень! Перед Джадом не нужно держать язык за зубами. Мы с ним знакомы целую вечность.

Итак, я рассказал учителю часть того, что узнал, – но ничего о самом ритуале, который бы тот не одобрил. Я сказал ту же ложь, что и Алисе, притворившись, будто узнаю о следующих шагах только тогда, когда все три меча окажутся у меня в руках. И, конечно, я утаил самое худшее – что ради достижения цели должен пожертвовать Алисой.

Мне было неловко лгать и умалчивать, но, возможно, в былые времена я чувствовал бы себя гораздо хуже. Я становился жестче и знал: то, что я делаю, – к лучшему. На мои плечи взвалили огромную ответственность, и мне следовало учиться нести эту ношу одному.

Когда я закончил рассказ, оба ведьмака уставились на Алису.

– Ну, девочка? – спросил учитель. – Просить о таком – значит просить о многом, но ты готова сделать то, что требуется? Ты вернешься во Тьму?

– Должен быть другой способ! – сердито сказал я. – Мы не можем просить Алису так поступить.

Оба ведьмака, не проронив ни слова, опустили глаза. Их молчание было красноречивым, и мне стало горько: Алиса ничего для них не значила. Джад Бринсколл только что с ней познакомился, а мой учитель по-прежнему не вполне доверял ей несмотря на то, через что она вместе с нами прошла, несмотря на то, сколько раз спасала нам жизнь.

– Я сделаю то, что должна, – тихо ответила Алиса, – но хочу убедиться, что это единственный путь. Мне нужно время, чтобы все обдумать. И мне нужно поговорить с Грималкин. Она не так уж далеко, поэтому я пойду и найду ее. Меня не будет всего несколько дней.

На следующее утро Алиса двинулась на север, на поиски ведьмы-убийцы.

Я обнял девушку на краю сада и сказал:

– Что бы ты ни решила, Алиса, не отправляйся во Тьму, прежде чем мы не поговорим. Обещаешь?

– Обещаю, Том. Разве я ушла бы, не попрощавшись?

У меня перехватило дыхание, когда я смотрел, как она исчезает вдали.

Спустя час, оставив трех собак на попечение деревенского кузнеца, мой учитель, Джад Бринсколл и я тоже отправились в путь.

Хотя Ведьмак отказался от путешествия в Пендл, он, похоже, был рад двинуться в Тодморден. Его коленям стало лучше, и он шагал своей обычной стремительной походкой.

Мы шли и разговаривали.

– Знаете, чего мне недостает из того, что было в старом доме? – спросил Джад.

– Что касается меня – то это крыша и библиотека, – усмехнулся Ведьмак. – Я радуюсь от всего сердца, глядя, как то и другое приводят в порядок.

– Ну а мне не хватает домового! – воскликнул Джад. – Может, у него временами и подгорал бекон, но он всегда мыл посуду и не подпускал к саду чужаков. Сперва я его боялся, но в конце концов очень полюбил.

– Меня он тоже пугал, – сказал я. – Он дал мне в ухо, когда в свой первый день в Чипендене я слишком рано спустился к завтраку. Но по большей части у меня остались о нем хорошие воспоминания.

– Угу, – кивнул учитель. – Он предупреждал нас об опасности и много раз спасал нам жизнь. Он определенно стоит того, чтобы по нему скучать.

Мы сделали остановку в деревне Освальдтвисл, и Ведьмак повел нас прямиком в единственную тамошнюю таверну «Седой человек».

– Может, денег у нас сейчас и маловато, но мои старые кости молят о теплой постели на ночь, парень, – сказал он мне.

– Я могу заплатить за наши комнаты, – предложил Джад. – Я знаю, вам сейчас нелегко.

– Нет, Джад, убери деньги, я и слышать об этом не хочу.

У нас было плохо с деньгами потому, что большая часть недавних накоплений понадобилась учителю для оплаты ремонта дома. Когда Ведьмак делал очередную работу, ему часто приходилось ждать, пока с ним рассчитаются, а рассчитывались иногда только после следующей жатвы. То, что сейчас он был готов взять комнаты в таверне, говорило о том, как он устал.

За последнюю пару лет борьба с Тьмой здорово его измотала, но он был горд и не позволил бы бывшему ученику заплатить за него.

Несколько местных жителей сидели и сплетничали в углу возле огромного очага, прихлебывая из пинтовых кружек эль, но обедали только мы. Мы умяли огромные тарелки говядины и жареной картошки, плавающей в восхитительной подливке.

Взглянув на Ведьмака, я сказал:

– Вы говорили, работа никогда не приводила вас в Тодморден, и я не могу понять, как мисс Фреск узнала о вашей библиотеке и о том, что с ней случилось… Это вы ей рассказали, Джад?

– Угу, это сделал я. Я прибыл в Графство пару недель назад. Хотел раньше, но здесь все еще были вражеские войска. Сразу после возвращения я разыскал Космину Фреск, мою старую подругу из Румынии, которая любезно предложила мне крышу над головой, пока я не обустроюсь. Она сказала, у нее есть кое-какие книги на продажу, и я, конечно, тут же упомянул о вас. Она сама была в Чипендене и по дороге туда узнала о печальной судьбе вашей библиотеки.

– Вместо того чтобы оставить записку, лучше бы она к нам зашла, – сказал Ведьмак.

– Она не хотела вас беспокоить, ведь вы были заняты строительством дома, – объяснил Джад.

– Ее встретили бы очень гостеприимно, – произнес учитель. – И тебя тоже, Джад. Почему ты не привел ее ко мне?

– Как бы сильно мне ни хотелось вас навестить, я не мог упустить шанс получить оплачиваемую работу. Мне пришлось разобраться с домовым сразу за границей Графства, так что меня позвал долг!

– Необычное название – Тодморден, – заметил я. – Интересно, откуда оно пошло. Оно что-нибудь означает?

– Все названия что-нибудь да означают, – сказал Ведьмак. – Просто некоторые из них настолько стары, что все давно забыли, откуда они взялись. Кое-кто говорит, что в названии «Тодморден» объединены два слова Древнего Языка: «тод» – что значит «смерть», и «мор»… Что тоже значит «смерть»!

– Но другие с этим не согласны, – добавил Джад. – Они заявляют, что название означает «Долина болотной лисы».

Ведьмак улыбнулся:

– Человеческая память ненадежна, и правда иногда теряется навсегда, парень.

– Ваш отец был родом из Графства, Джад? – спросил я.

– Совершенно верно, но он умер в первый год моего ученичества, и тогда мать вернулась в Румынию, чтобы жить вместе со своей семьей.

Я понимающе кивнул. Мой папа тоже умер в первый год моего ученичества, и мама вернулась в Грецию. В прошлом у нас с Джадом были схожие ситуации, и я понимал, что он чувствует.

Раньше я встречался с тремя бывшими учениками Ведьмака, и все они погибли. Первым – Морган, который служил Тьме и был убит Голгофом, одним из старых богов. Вторым погиб отец Стокс, убитый ведьмой Вюрмальд. И самым последним геройски пал в Греции Билл Аркрайт – прикрывая наше бегство.

Я ненавидел задиру Моргана, но мне нравился отец Стокс – и в конце концов понравился даже Билл, хотя тот сперва и задавал мне жару. И теперь мне начинал нравиться Джад, который казался весьма дружелюбным. Жизнь ведьмака может быть очень одинокой, и я надеялся, что со временем у меня появится новый друг.

Весь следующий день мы шагали через торфяники на восток и, миновав еще одну маленькую деревню, увидели внизу три долины с крутыми склонами. В центральной долине и находился небольшой городок Тодморден.

Я заметил, что он окружен густыми лесами, поднимающимися вверх по склонам. Со слов Ведьмака я уже знал, что город разделен рекой, дальний берег которой находится за границей Графства, но в планировке города мне почудилось нечто странное. Тодморден был не просто разделен рекой: по обоим берегам тянулась полоса деревьев, как будто никто не хотел жить слишком близко к воде.

– Что ж, мне жаль, но тут мы расстанемся, – сказал Джад.

– После того как ты проделал такой длинный путь, я думал, ты проводишь нас до дверей мисс Фреск и представишь ей, – явно удивленный, сказал Ведьмак.

– К сожалению, это невозможно. Видите ли, у меня есть незаконченные дела по ту сторону торфяников, на юге. Я уже говорил вам о домовом – так вот, я выгнал его из одного фермерского дома, и он немедленно обосновался в другом. Но вы без труда отыщете нужный адрес: просто спросите кого-нибудь, где Бент-лейн. Мисс Фреск вас ждет.

– А какая она, мисс Фреск? – спросил Ведьмак. – Как ты с ней познакомился?

– Она добрая женщина, но хорошо разбирается в бизнесе и практических делах, – ответил Джад. – Я уверен, вы прекрасно поладите. А познакомился я с ней во время своих путешествий. Она первая, кто показал мне пример румынского гостеприимства.

– Ну что ж, дело с домовым прежде всего, – кивнул мой учитель. – Но мы надеемся увидеть тебя снова до того, как уйдем. Я рассчитываю остаться тут по крайней мере на одну ночь.

– Конечно, увидимся завтра. Передайте от меня поклон мисс Фреск!

Джад кивнул и зашагал на юг, а мы с Ведьмаком без дальнейших промедлений пошли по крутой тропе вниз, к городу.

На узких мощенных булыжником улицах было полно людей, спешащих по своим делам; там стояли рыночные ларьки, и уличные торговцы продавали с подносов еду и всякие безделушки. Тодморден казался похожим на любой другой городок Графства, с одной-единственной разницей: его жители выглядели угрюмыми и недружелюбными.

Первый человек, у которого мой учитель спросил дорогу, не обратил на него внимания и прошагал мимо, подняв воротник куртки, чтобы защититься от ветра. Вторая попытка была не намного удачней: Ведьмак подошел к пожилому господину с багровым лицом, который ковылял мимо, опираясь на палку. Этот человек смахивал на фермера – он носил широкий кожаный пояс и большие тяжелые башмаки.

– Не могли бы вы подсказать нам, где Бент-лейн? – спросил учитель.

– Мог бы… Но не уверен, что должен, – ответил прохожий. – Это, знаете ли, за мостом, на другом берегу реки, и тамошний люд – иностранцы. Лучше держаться от них подальше!

С этими словами он кивнул и продолжил свой путь.

Ведьмак недоверчиво покачал головой:

– Трудно поверить, парень: всего несколько шагов за реку – и ты становишься «иностранцем». Они всего лишь люди, такие же, как и мы, просто им довелось оказаться родом из другой страны, вот и все!

Мы дошли до узкого деревянного моста – явно единственного пути через реку. Мост разрушался – нескольких досок не хватало, другие подгнили – и был ровно такой ширины, чтобы по нему кое-как могла проехать запряженная лошадью повозка. Но рискнуть направить повозку на такой настил мог только бесшабашный храбрец. Мне показалось странным, что никто и не думает чинить мост.

Отсюда город на другой стороне реки ничем не отличался от города в Графстве. За деревьями виднелись такие же маленькие каменные дома и мощенные булыжником улицы; правда, они казались пустыми. Я подумал, что мы перейдем на ту сторону, но Ведьмак оглянулся и показал назад – на городскую таверну.

– Давай избавим себя от лишних проблем, парень, и найдем человека, который сможет точно описать, где находится нужный дом. А заодно убьем одним выстрелом двух зайцев и подыщем место, где проведем ночь.

Мы вошли в маленькую таверну под вывеской «Рыжая лиса». Зал был пуст, но за каминной решеткой горел огонь и лысый мужчина в кожаном фартуке с кислым выражением лица мыл за стойкой бара оловянные пивные кружки.

– Мы ищем дом мисс Фреск, – сказал Ведьмак. – Полагаю, она живет в конце Бент-лейн, где-то за рекой. Не будете ли вы так любезны указать нам дорогу?

– Дом и вправду стоит на другом берегу реки, – отозвался человек, не ответив на вопрос. – А переходить ее опасно. С нашей стороны не многие отваживаются на такое; в нынешнем году вы будете первыми.

– Что ж, мост и вправду нуждается в починке, – кивнул Ведьмак. – Но не думаю, что он вот-вот обрушится. Вы хозяин таверны?

Человек поставил кружку, которую вытирал, и несколько секунд сурово глядел на Ведьмака. Мой учитель спокойно встретил этот взгляд.

– Да, я. Вам нужны еда и питье, а может быть, и постель на ночь?

– И то, и другое, и третье, – ответил Ведьмак. – Многое зависит от того, как у нас здесь пойдут дела.

– Перейдите через мост, – сказал наконец хозяин, – и третья улица слева выведет вас на Бент-лейн. Дом мисс Фреск большой, в самом конце улицы, в лесу. Он стоит за деревьями, поэтому вы увидите его, только подойдя совсем близко. И не сходите с дороги. В тех местах водятся медведи.

– Спасибо. – Ведьмак повернулся, чтобы уйти. – Очень может быть, мы увидимся позже.

– Ну, если вам и вправду требуются комнаты, позаботьтесь о том, чтобы вернуться до заката! – крикнул нам вдогонку хозяин. – После заката двери будут заперты и засовы задвинуты, и еще до наступления темноты я буду лежать в постели. Если у вас есть хоть капля здравого смысла, вы последуете моему примеру!

 

Глава 8. «Исследование мороев»

– Что это за таверна, в которой так рано запирают двери на ночь? – спросил я учителя, когда мы зашагали к мосту.

– Явно та, где не очень рады незнакомцам, парень! Что тут неясного?

– Я и не думал, что в наших краях остались медведи.

– Встречаются они редко, уж это точно. В последний раз я мельком видел одного, когда он решил перейти границу Графства, чтобы обосноваться здесь, – ответил Ведьмак с улыбкой.

– Чего боится хозяин таверны? – спросил я. – Почему он отправляется в постель до захода солнца и так беспокоится о запертых дверях?

– Мы можем только догадываться об этом, парень. Но город не кажется очень дружелюбным. Может, после наступления темноты здесь устраивают засады грабители, а может, местные не ладят с людьми, живущими по другую сторону реки. Иногда семьи разделяют междоусобицы и вражда – много ли нужно людям, чтобы вообразить всевозможные обиды?

Мы благополучно перешли реку и свернули на Бент-лейн, и вскоре улица стала круто подниматься вверх. Домов здесь было немного, и все они стояли пустыми, с заколоченными для защиты от ветра и дождя окнами.

Потом начались деревья, и чем дальше мы шли, тем ближе они подступали к дороге, пока наконец над нашими головами не нависла давящая лиственная арка, закрывшая солнце, отчего все вокруг стало очень мрачным.

– Интересно, почему улицу называют Бент-лейн, – сказал я. – Она ведь совершенно прямая.

Ведьмак кивнул:

– Похоже, сегодня тебя очень интересуют имена и их значения, парень.

– Мне и вправду интересны названия разных мест, – согласился я. – Особенно тех, что находятся в Графстве… И то, как со временем иногда изменяются их значения. Забавно, что само слово «Пендл» раньше означало «холм». Но теперь мы прибавляем «холм» к его названию, так что получается холм Пендл.

Название еще одного места засело у меня в голове с тех пор, как я впервые прочитал его в маминых указаниях, – Камень Уорда, холм к востоку от Кастера. Раньше я даже не знал о его существовании. Почему он носит мое имя? То, что ритуал уничтожения Врага следует провести именно там, – простое совпадение или нет?

Мои мысли тут же вернулись к Алисе и к тем ужасным вещам, которые следовало с ней сотворить. Содрогнувшись, я постарался выбросить их из головы и сосредоточиться на словах Ведьмака.

– В общем, ты прав. И у некоторых мест действительно очень старые названия, оставшиеся с той поры, когда то или иное слово имело совершенно другое значение. Их происхождение теряется в тумане времен.

Внезапно я осознал, что вокруг сделалось очень тихо, неестественно тихо, и только собрался сказать об этом учителю, как вдруг он остановился и показал вперед, на дом, который наверняка был домом мисс Фреск.

– Да, парень, я никогда еще такого не видел. Я не архитектор, но понимаю, что приятно глазу, а что нет. А этот дом – престранное смешение стилей.

Центральная часть большого здания была построена в форме перевернутой буквы Е, как и многие другие крупные имения в Графстве. Но все прочие части лепились к главному так сумбурно, будто каждый новый владелец считал себя обязанным соорудить какую-нибудь пристройку, не считаясь с тем, что уже построено другими. В дело пошло много разных видов камня и кирпича, башенки и башни побольше располагались не симметрично – в общем и в целом в доме не ощущалось ни соразмерности, ни гармонии.

Но меня встревожило еще кое-что: деревья, теснящиеся вокруг и словно требующие, чтобы их впустили. Большинство людей расчищают поросль, едва она начинает давать первые побеги, или, по крайней мере, подрезают ее. Но здесь не делалось ничего подобного. Деревья раскидывали ветви над крышей и упирались в стены, будто пытаясь их опрокинуть, а одно дерево даже росло посреди дорожки недалеко от дверей, так что любому посетителю дома пришлось бы его обогнуть. К тому же дерево давало полумрак, потому что солнце не могло пробиться сквозь его густую крону.

– Дом совсем заброшен, – сказал Ведьмак. – Надеюсь, библиотека в лучшем состоянии! В любом случае, скоро узнаем.

Я тоже удивился, увидев дом. Джад назвал мисс Фреск здравомыслящей женщиной – почему же она разрешает деревьям расти как попало? Это странно!

Вокруг дома не было ни стены, ни ворот; тропа, по которой мы шли, тянулась до самых дверей.

Ведьмак обогнул дерево, преграждавшее путь, подошел к двери и дважды постучал.

Никто не открыл, и он постучал снова.

И опять я заметил, как тут тихо. Не то что возле дома учителя в Чипендене, где в это время года повсюду звучало пение птиц! Как будто нечто огромное и угрожающее затаилось неподалеку, заставив всех лесных обитателей попрятаться.

Я как раз собирался сказать об этом учителю, когда услышал звук приближающихся шагов. В замке повернулся ключ, и дверь медленно отворилась внутрь.

Держа в одной руке свечу, в другой связку ключей, перед нами стояла бледная девушка – худенькая и хорошенькая, не старше восемнадцати или девятнадцати лет, одетая в простое черное платье до лодыжек. Платье контрастировало с ее длинными светло-рыжими волосами, убранными со лба и перехваченными диадемой – такие диадемы сейчас были в моде у зажиточных дам Графства. Алые губы при виде нас растянулись в улыбке, и вся моя недавняя тревога испарилась.

– Добрый день, – поздоровалась она. – Вы, наверное, Джон Грегори и его ученик Томас Уорд. Я столько о вас слышала! Я мисс Фреск, но, пожалуйста, зовите меня по имени – Космина.

Меня сразу поразил ее акцент. Она говорила по-английски, но явно была родом из Румынии, как и сказал Джад. И, несмотря на очевидную юность, в ее глазах отражались опыт и уверенность вполне зрелой женщины.

– Мы рады здесь побывать, – сказал Ведьмак. – И нам не терпится изучить ваше собрание книг. Джад Бринсколл проводил нас до Тодмордена, но ему пришлось отлучиться по делам.

– Ну, он мой гость, поэтому мы с ним еще увидимся… И вам тоже добро пожаловать! Прошу, входите…

С этими словами мисс Фреск отошла в сторону, и мы с Ведьмаком шагнули через порог в полумрак дома.

– Ступайте за мной, – пригласила она. – Я покажу вам библиотеку.

Повернувшись на пятках, она повела нас по коридору, который был обшит панелями, выкрашенными темно-коричневой блестящей краской. В самом конце коридора виднелась овальная дверь. Космина выбрала ключ из связки, повернула его в замке, и вслед за ней мы вошли внутрь.

Я тут же услышал, как Ведьмак задохнулся от удивления.

Мы очутились в круглой башне, где по всем стенам тянулись изогнутые полки, плотно забитые книгами. В центре помещения стоял круглый, до блеска отполированный стол, рядом с ним – три стула. Напротив двери, через которую мы вошли, была другая дверь.

Атриум тянулся вверх до конической крыши. Я мельком увидел другие этажи – может быть, шесть, а может, семь, – тоже уставленные книгами. Библиотека, наверное, состояла из тысяч томов и была намного больше прежней коллекции Ведьмака в Чипендене.

– И вся эта огромная библиотека принадлежит вам? – удивленно спросил он.

– Никто не может в одиночку владеть подобной библиотекой, – улыбнулась мисс Фреск. – Это наследие прошлого, а я всего лишь храню и оберегаю его.

Ведьмак кивнул. Он это понимал. Мы с ним были именно хранителями его библиотеки: речь шла не об обладании ею, а о том, чтобы сохранить ее для следующих поколений ведьмаков. А теперь библиотеки не стало, и он остро ощущал свою потерю. Я был рад за учителя: теперь он может начать собирать библиотеку заново.

– Я библиотекарь, но имею право одалживать или продавать любые книги, какие сочту лишними, – продолжала девушка.

– Могу я узнать, какой процент этого большого собрания имеет прямое отношение к Тьме? – спросил Ведьмак.

– Примерно одна седьмая, – ответила мисс Фреск. – Вообще-то весь нижний этаж. Почему бы вам не спеша не осмотреть книги? А я принесу что-нибудь подкрепиться.

С этими словами она с легким поклоном покинула комнату через вторую дверь и закрыла ее за собой.

– Что ж, парень, – с энтузиазмом сказал Ведьмак, – давай приниматься за работу!

Мы начали с разных сторон круглой комнаты, просматривая названия на корешках. Многие были интригующими: мне бросился в глаза большой, переплетенный в кожу том под названием «Размышления о Тьме: ее ахиллесова пята». Я знал, что Ахиллес был героем из греческой истории, которого в младенчестве мать окунула в котел, чтобы наградить даром неуязвимости. Так как она держала его за пятку, то эта часть его тела не погрузилась в жидкость, и когда потом вражеская стрела попала туда, Ахиллес умер. Значит, в книге рассказывалось, как найти тайные уязвимые места созданий Тьмы и уничтожить их. Я подумал, что эта книга вполне стоит того, чтобы ее пролистать, и уже собирался снять ее с полки, когда меня окликнул Ведьмак:

– Иди посмотри, что я нашел, парень!

В его руке была открытая книга – довольно тонкая, но ее значимость не зависела от размера. Учитель закрыл книгу и показал мне ее обложку. На коричневой коже серебряными буквами было вытиснено одно слово: «Думдрайт», а под ним – тоже серебром – изображено то, что я сразу узнал: голова и руки скелта.

– Это гримуар, парень, – сказал учитель. – Теоретически самый опасный из когда-либо существовавших гримуаров. Без сомнения, не подлинник, а всего лишь копия, но все равно этот текст может наделить неописуемой силой того, кто практикует темные искусства. Некоторые говорят, что сам Враг продиктовал «Думдрайт» магу, который попытался воспользоваться могуществом книги, из-за чего и погиб. Если хоть одно слово в заклинании ты произнесешь неправильно, немедленно умрешь. Однако если какой-нибудь маг ухитрится прочесть вслух всю книгу, ни разу не оговорившись и без остановки – а на чтение уйдет много часов, – он получит божественное могущество, станет неуязвимым и сможет безнаказанно творить ужасные дела.

– А почему на обложке изображена голова скелта? – спросил я.

Рукояти моего меча, Клинка Судьбы, и Режущего Кости – кинжала, который дала мне Слейк, были сработаны в виде головы скелта. Увидев рисунок на обложке самого опасного из гримуаров, я ощутил беспокойство. Временами мой меч казался чуть ли не разумным, а перед битвой из рубиновых глаз на его рукояти капала кровь. Хотя и предполагалось, что это «меч героя», в нем было нечто темное – ведь его выковал один из старых богов.

– Ну, как ты знаешь, парень, скелтами долго пользовались ведьмы, практикующие кровавую магию, – особенно водяные ведьмы. Они держали скелта в клетке и выпускали, чтобы он выпил кровь из их пленников. Как только создание раздувалось от крови, ведьмы заживо разрывали его на куски голыми руками, а потом пожирали. Это утраивало мощь кровавой магии. Я всегда считал, что это отвратительнейший ритуал… Как по-твоему, разве скелт – не самое подходящее существо для обложки худшего из гримуаров?

– Но почему такая опасная книга не спрятана? Почему, как вы думаете, она запросто стоит тут на полке? И знает ли мисс Фреск, что это?

– Библиотекарю не обязательно читать все книги в своей библиотеке, парень.

– Значит, вы хотите забрать книгу себе? – спросил я, встревожившись еще больше.

– Нет, парень, не себе. Мне нужна эта книга, чтобы я мог уничтожить ее, не дав ей попасть в плохие руки.

В этот миг дверь отворилась, и в комнату вернулась мисс Фреск с подносом, на котором лежали нож, большая тарелка с толстыми ломтями хлеба и холодным цыпленком и два клина сыра – один из Графства, а второй неизвестного мне сорта. Еще на подносе стояли две кружки с водой. Опустив поднос на стол, Космина кинула взгляд на книгу, которую держал Ведьмак, и мне показалось, что на ее хорошеньком личике промелькнуло раздражение. Но оно исчезло так быстро, что я решил – мне это просто привиделось. Учитель явно ничего не заметил; он как раз, повернувшись, ставил «Думдрайт» обратно на полку.

– Вы, наверное, проголодались после путешествия – пожалуйста, угощайтесь, – сказала мисс Фреск, показывая на поднос.

Я сел рядом с Ведьмаком, а наша хозяйка – на некотором расстоянии от нас, по другую сторону стола.

– Разве вы к нам не присоединитесь? – спросил учитель.

Она покачала головой и улыбнулась:

– Я уже поела. Позже я приготовлю ужин и милости прошу здесь переночевать.

Ведьмак не принял и не отклонил приглашение. Он просто улыбнулся, кивнул и отрезал кусок сыра из Графства. Я положил себе цыпленка. Я часто ел сыр – только им мне и разрешалось перекусывать, когда мы готовились иметь дело с Тьмой.

– Что вы думаете о моей библиотеке после беглого осмотра? – спросила мисс Фреск.

– Это удивительное собрание, – ответил учитель. – Здесь столько книг, из которых можно выбрать… Это подводит меня к двум вопросам. Во-первых, со сколькими книгами вы готовы расстаться, а во-вторых, согласитесь ли принять оплату частями? В данный момент я занят дорогостоящим делом – восстановлением своего дома.

– Количество книг, которые вы можете взять, так или иначе ограниченно, но я найду способ продать около трехсот. Цена на каждую будет разной – одни очень редкие, другие можно заменить. Есть несколько книг, с которыми я не могу расстаться, но сперва сделайте свой выбор, а там посмотрим. Может, я продам их без проблем. Что касается цены – будем торговаться, но я уверена, мы достигнем соглашения, которое полностью устроит нас обоих. И вам не стоит беспокоиться насчет немедленной оплаты всех книг. Если пожелаете, она может растянуться на пару лет.

Но меня беспокоил другой вопрос. Почему она хочет уменьшить количество книг в такой впечатляющей библиотеке?

– Вы не рассердитесь, если я спрошу, почему вы продаете некоторые книги? – спросил я. – Только для того, чтобы помочь мистеру Грегори?

Мисс Фреск улыбнулась и кивнула:

– Да, отчасти это так. Твой учитель немало потрудился и заслуживает того, чтобы ему помогли пополнить запасы книг, которые останутся его наследникам. Но, должна сознаться, мною движет также необходимость отремонтировать собственный дом. Я унаследовала его всего пять лет назад, после смерти дяди, который был старым человеком и в некоторых отношениях упрямо гнул свою линию. Он обожал деревья и не мог даже представить, что можно сломать хотя бы одну веточку, не говоря уж о том, чтобы срубить дерево, навалившееся на дом. Фундамент уже местами разрушен, и мне придется заручиться помощью лесничего, чтобы справиться с корнями. А еще мне понадобится каменщик для починки стен…

– Спасибо, мисс Фреск. Вы очень добры, что предложили рассрочку, и я поневоле вынужден принять ваше предложение, – кивнул Ведьмак. – Но часть денег я готов выплатить сразу, и вы сможете использовать их.

Я заметил, что учитель не обратился к мисс Фреск по имени, хотя она это и предложила. Из-за ее высокомерных манер и самоуверенного вида было как-то неуместно называть ее Косминой.

После того как мы покончили с едой, мисс Фреск взяла поднос и встала, давая нам возможность возобновить изыскания. Дойдя до двери, она показала на шнурок, висящий рядом с одной из книжных полок.

– Потяните за него, и в моих комнатах зазвенит звонок. Вызывайте меня без колебаний, если вам что-нибудь понадобится, – сказала она, улыбнулась и ушла.

– Что ж, парень, я предлагаю те книги, которые привлекут наше внимание, класть на стол. Не важно, если мы возьмем слишком много – потом можно будет сделать окончательный выбор, а оставшиеся вернуть на полки.

Ведьмак вздохнул и покачал головой.

– В чем дело? – спросил я. – Разве вы не рады, что можно выбирать из такого множества книг?

– Да, парень, это хорошо – просто некоторые мои книги нельзя заменить. Вспомни только все хранившиеся в Чипендене тетради, написанные прежними ведьмаками; об их усилиях, о том, как они решали проблемы и обретали новые знания о Тьме… Все это потеряно навеки. Здесь мы подобных материалов не найдем.

Но вскоре оказалось, что Ведьмак ошибся, потому что я отыскал книгу одного из его бывших учеников – и написал ее не кто иной, как Джад Бринсколл!

– Посмотрите-ка! – воскликнул я, протягивая ему книгу.

Это был тонкий том, озаглавленный «Исследование мороев».

Учитель одобрительно кивнул:

– Он был хорошим учеником, парень, одним из немногих, успешно завершивших обучение, а во время путешествий за границу добавил знаний в свою копилку. Морои – это румынские духи стихий. И надо сказать, Джад знает свое дело, потому что правильно написал слово во множественном числе – «морои», а не «моройи». Наверное, он подарил эту книгу мисс Фреск. Я бы очень хотел, чтобы его исследование оказалось в моей новой библиотеке в Чипендене.

Спустя три с лишним часа обсуждений и отбора мы нагромоздили на стол примерно три с половиной сотни книг.

– Уже поздно, парень. Думаю, нам пора уходить. Вернемся сюда завтра утром, – сказал Ведьмак, положив руку мне на плечо.

– Разве мы не примем предложение мисс Фреск переночевать у нее?

– Нет, нам лучше вернуться в таверну. Мне нужно кое-что обдумать, – и Ведьмак дважды дернул за шнурок.

Я ничего не услышал, но знал, что где-то зазвонил звонок.

Спустя минуту к нам присоединилась мисс Фреск и улыбнулась, заметив книги на столе:

– Вижу, вы хорошо поработали.

– Так и есть, но слегка притомились, – ответил Ведьмак. – Поэтому, если не возражаете, мы вновь навестим вас завтра.

– Разве вы не останетесь на ночь? – очень разочарованно спросила она. – Вы будете тут желанными гостями, уверяю. У меня так мало посетителей, и мне бы так хотелось еще побыть вашей гостеприимной хозяйкой.

– Ваше предложение очень любезно, но мы не хотим вас утруждать. Однако перед уходом мне бы хотелось спросить вас кое о чем…

Ведьмак подошел к столу и взял книгу Бринсколла:

– Что бы вы сказали, если бы я купил книгу Джада?

– Джад дал ее мне, зная, что тут она будет в безопасности. Но, наверное, для вашего нового собрания она подойдет лучше, – ответила мисс Фреск. – Я просмотрела книгу – это великолепный труд по духам стихий моей родины.

– Вы прожили большую часть жизни в Румынии? – спросил учитель.

– Да, я там выросла. Но мой дядя покинул Румынию еще мальчиком и с тех пор жил в вашей стране. После его смерти я приехала сюда, чтобы заявить права на оставленное мне наследство – этот дом, библиотеку и очень маленький доход от его капиталовложений. Сами деньги я забрать не могу, вот почему мне приходится продавать книги.

Покинув дом, мы зашагали между деревьями обратно к реке. Учитель как будто глубоко погрузился в свои мысли.

– Что-то не так? – спросил я.

Ведьмак кивнул:

– Инстинкт велит мне быть начеку. Скажи, парень, когда мы разговаривали с мисс Фреск, ты не почувствовал предупреждающей прохлады? Вообще хоть что-нибудь почувствовал?

Ведьмак спрашивал, не ощутил ли я озноба, который говорил мне, что рядом зло. Мы, седьмые сыновья седьмых сыновей, способны улавливать присутствие ведьм, колдунов и других служителей Тьмы.

Я покачал головой:

– Ничегошеньки не почувствовал. Ни малейшего намека.

– И я тоже, парень! Но некоторые разновидности ведьм умеют блокировать наше чувство опасности.

– Но раньше, перед тем как мы вошли в дом, мне действительно показалось: что-то не так. Показалось, за нами наблюдают и неподалеку притаилось нечто грозное, – вспомнил я.

– Что ж, вот еще одна причина глядеть в оба.

– Вы думаете, она может оказаться ведьмой? – спросил я.

– Я не делаю скоропалительных выводов, парень, но мне не дают покоя несколько вопросов. Почему в этой библиотеке так много книг о Тьме? Зачем их приобрели? Ее дядя что, специально интересовался такими вещами? Если бы Джад не был ее другом, я был бы еще более подозрителен.

– Вы доверяете Джаду?

Ведьмак кивнул:

– Он был хорошим учеником, и когда-то я доверил бы ему свою жизнь. Но люди, бывает, меняются…

– Есть еще кое-что, – сказал я. – Она увидела, что вы держите «Думдрайт» и, клянусь, на мгновение взбесилась.

– Тогда давай посмотрим, как она отреагирует завтра, когда мы скажем ей, что это одна из отобранных нами книг.

 

Глава 9. Седьмой сын

Покинув Бент-лейн, мы добрались до берега реки и, перейдя через мост, вернулись к таверне. Солнце оранжевым кругом стояло над горизонтом, но таверна уже закрылась и была заперта. Ведьмак несколько раз постучал посохом в дверь, и спустя некоторое время хозяин вышел.

– Еще пять минут – и вы бы опоздали, – заметил он, глядя на заходящее солнце. – А на ужин вы опоздали точно.

– Мы уже поели, – ответил учитель. – Две комнаты нас устроят. И хотелось бы позавтракать на рассвете.

Бормоча что-то себе под нос, хозяин запер за нами дверь, задвинул засов, а потом проводил нас в наши комнаты. Он уже собирался уйти, когда Ведьмак его остановил:

– Мы надеемся завершить завтра дела с мисс Фреск, и нам потребуется перевезти много книг. Вы не знаете кого-нибудь, кто мог бы одолжить нам за плату лошадь и повозку?

Хозяин нахмурился и покачал головой:

– Никто на этой стороне реки не захочет переезжать через мост. Мы живем сами по себе.

И, не успели мы еще о чем-нибудь спросить, он ушел прочь, снова бурча себе под нос.

Мы разошлись по комнатам, и вскоре я погрузился в сон без сновидений, но почему-то то и дело просыпался.

Ночь показалась мне очень длинной.

Нам пришлось подождать завтрака, потому что хозяин таверны встал, когда солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом.

Ведьмак был недоволен, но не жаловался. Оставив свои вещи в комнатах и захватив только посохи, вскоре мы уже снова шагали по Бент-лейн.

– В таверне не очень-то хорошо обслуживают, – заметил я.

– Согласен, парень, – ответил учитель. – Но мы должны быть снисходительными. Хозяин чем-то напуган. Я начинаю думать, что на этом берегу реки с наступлением темноты появляется что-то угрожающее. А может быть, раньше появлялось. Мне бы хотелось как можно скорее вернуться с книгами в Чипенден, но, похоже, в ближайшем будущем нам придется снова посетить Тодморден.

Мисс Фреск провела нас в библиотеку; сегодня она держалась чуть холоднее – а может быть, чуть менее уверенно.

Я осмотрелся, и на секунду у меня закружилась голова. Все случилось очень быстро: на мгновение комната как будто изменила очертания, как и весь атриум. Вчера я мог бы поклясться, что стены здесь идеально круглые, а сегодня они стали скорее овальными. Мерещится мне, что ли?

«Наверное, я просто устал, – подумал я, – потому что плохо выспался».

Мисс Фреск показала на стол.

– Вы отберете книги из этих? – спросила она.

– По большей части – да, – ответил Ведьмак, – но еще раз осмотрим полки, на тот случай, если что-нибудь пропустили.

– Простите, но здесь есть книга, которую я не могу отдать!

Мисс Фреск показала на «Думдрайт», который отложила в сторону.

– Вы тоже простите, – нахмурившись, сказал учитель, – но я должен заполучить «Думдрайт» любой ценой. Это крайне опасная книга, и она не должна попасть в плохие руки. Я бы купил ее, чтобы уничтожить. Если вас беспокоит цена, я согласен заплатить кучу денег, лишь бы забрать ее отсюда. Но мне опять-таки придется платить частями.

Мисс Фреск улыбнулась:

– Что касается этой книги – у меня связаны руки. В завещании дяди есть приписка с перечнем книг, которые должны всегда оставаться в библиотеке. Эта книга значится в списке. Каждый год нотариус приходит проверить, находятся ли упомянутые книги в библиотеке, и, если их не будет, я потеряю дом.

В ее словах была категоричность, которая не оставила учителю места для маневра.

– Джад здесь? – спросил он. – Мне бы хотелось перемолвиться с ним парой слов.

– Он отбыл по делам, – ответила мисс Фреск, возвращая запретную книгу на полку.

После этого она оставила нас, не сказав больше ни слова.

Мы молча продолжали трудиться. Я знал, что учитель напряженно размышляет, но он ничего не мог поделать – разве что украсть книгу. Однако Джон Грегори был благородным человеком и уж точно не вором.

Наконец, еще раз обследовав полки, мы сузили свой выбор до трехсот пяти книг.

– Так, парень. Мы вот-вот закончим, поэтому перейди через реку и найди кого-нибудь, кто согласится перевезти нашу покупку в Чипенден.

Я кивнул, взял посох и зашагал между деревьями к мосту.

День близился к вечеру, но воздух был все еще теплым, вокруг жужжали насекомые. Я обрадовался, выйдя из-под густых ветвей на открытое место и увидев безоблачное небо. С запада дул едва ощутимый ветерок.

Перейдя по мосту и снова очутившись на той стороне города, которая принадлежала Графству, я заметил, что тут почти безлюдно – не сравнить со вчерашней суетой. Меня пронзила внезапная мысль, что хозяин гостиницы прав: нанять лошадь с повозкой будет нелегкой задачей. Но это оказалось еще труднее, чем я ожидал.

Первые два человека, к которым я подошел, с угрюмым видом молча поспешили прочь. Чужаков тут явно не жаловали. А может, дело в моем плаще с капюшоном и посохе ведьмака? Поскольку ведьмаки имели дело с Тьмой, люди всегда нервничали, завидев нас, и иногда даже переходили на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи. Я привык к этому, но сейчас их реакция была уж чересчур резкой, и я не сомневался: в этом городе что-то неладно.

В лавке плотника мне наконец повезло – хозяин отложил пилу и, выслушав мой вопрос, кивнул:

– Тут нет горожан, которые занимались бы такими делами, но у старого Билли Бенсона есть лошадь и повозка, и у него вечно туго с деньгами. Может, он и возьмется, если цена его устроит.

– Спасибо. Где мне его найти? – спросил я.

– Конечно на ферме Бенсона, – ответил плотник тоном, подразумевавшим, что это известно всем и каждому. – Ступай на север, за город – там увидишь тропу. Ферма находится в конце торфяников. Бенсон держит несколько тощих овец.

– Это далеко?

– Ты молодой и не хилый. Пошевелись – и сможешь обернуться туда и обратно до ночи.

Пробормотав слова благодарности, я вышел из лавки и пустился рысцой.

Выбора у меня не было. Ведьмак точно не обрадуется, что я так задержался, но нам нужна была повозка.

Вскоре стало ясно, что я вряд ли вернусь в Тодморден до наступления ночи, – ушло добрых два часа только на то, чтобы добраться до конца извилистой тропы, которая тянулась через торфяники. Доро́гой я снова стал размышлять об Алисе и о той лжи, которую я ей рассказал. На сердце у меня было тяжело, и я с ужасом думал о будущем. Мне казалось, мы отдаляемся друг от друга. Алиса все чаще прибегала к черной магии, и наши пути расходились.

Фермерский дом, до которого я наконец добрался, оказался маленьким и ветхим; на его крыше не хватало нескольких кусков шифера.

Когда я постучал в дверь, мне никто не открыл, но я вздохнул с облегчением, заметив пару лошадей, пасущихся за домом, и повозку – и хотя она явно видела лучшие дни, по крайней мере у нее сохранились все четыре колеса. Мистер Бенсон, без сомнения, был где-то снаружи, ухаживая за своими овцами.

Я прождал почти час и уже собирался уходить, когда наконец-то появился жилистый старый фермер, по пятам за которым бежал колли.

– Проваливай! – закричал фермер и замахал на меня палкой. – Чужаков тут не жалуют! Проваливай, или я натравлю на тебя собаку!

Я стоял не двигаясь и ждал, когда он ко мне подойдет. Собака выглядела не слишком свирепой, но на всякий случай я держал посох наготове.

– Я пришел предложить вам работу, за которую хорошо заплатят, – сказал я. – Нам нужно перевезти кое-какие книги в Чипенден, и мне сказали, у вас есть повозка.

– Ну есть, и мне определенно не помешают деньжата. Но книги? Ты сказал – книги? Чего я только не возил в свое время: уголь, навоз, шерсть, даже людей, но книги никогда. Куда катится мир! И где же эти книги?

Он огляделся так, будто ожидал увидеть поблизости книги, сваленные в кучу.

– Они в большом доме в конце Бент-лейн, – ответил я.

– Бент-лейн? Но это же на другом берегу реки. Вы не заставите меня перейти через мост даже за все деньги мира!

– Так вы из-за моста? Тогда мы можем перенести книги на этот берег.

– Мост крепче, чем кажется, но меня беспокоят твари на том берегу. Как бы то ни было, я никогда не переведу своих лошадок на другой берег. Они испугаются, что их съедят.

– Медведи? – спросил я.

– Ага, может быть, и медведи… А может, другие твари, о которых лучше не думать… Чужестранцы!

Спорить с человеком, который придерживается таких взглядов, было пустой тратой времени, поэтому я быстро предложил компромисс:

– Вы возьметесь за эту работу, если мы перенесем книги через мост?

– Да, возьмусь, только если днем, – сказал мистер Бенсон. – Я буду там завтра в полдень. Сколько вы заплатите?

– Это решит мой учитель Джон Грегори, но он сказал, что не поскупится, так что не беспокойтесь.

Мы пожали друг другу руки, и я отправился назад в Тодморден. Нам придется сделать несколько заходов, чтобы перенести книги на этот берег реки, но лучшей сделки я заключить не смог.

И вдруг у меня в голове промелькнуло слово «чужестранцы», и по моей спине пробежал холодок. В Графстве иногда называли словом «чужестранцы» посторонних, даже людей из соседнего города. Но я подумал о мисс Фреск. Она приехала из Румынии и была на наших берегах чужестранкой, как прежде и ее дядя. Не подвел ли Ведьмака его инстинкт? Вдруг в ней и правда таится некая угроза? Может, она одна из тех, кого боятся люди с этого берега реки?

Я вдруг понял, что солнце зайдет меньше чем через полчаса. Я не успею вернуться до темноты! А вдруг учителю грозит опасность?

Я пустился бегом. Ведьмак, конечно же, не остался в доме мисс Фреск. Нет… Он наверняка вернулся в таверну. Но если я приду в таверну после наступления темноты, она уже будет заперта и я останусь на улице… Или учитель впустит меня, несмотря на распоряжение хозяина?

Солнце село задолго до того, как я начал спускаться в Тодморден, и к тому времени, как я добрался до таверны, было уже совершенно темно. Я постучал в дверь. Звук эхом разнесся по улицам, и меня вновь посетило то самое странное чувство, которое я испытал, когда мы подошли к дому Космины: как будто поблизости есть нечто опасное, но невидимое; как будто весь мир затаил дыхание.

Теперь я был не на шутку перепуган и снова забарабанил в дверь, на этот раз посохом. Я продолжал стучать до тех пор, пока мне не ответили – но не так, как я надеялся. Я ожидал, что учитель спустится и даст мне войти, но вместо этого окно над дверью открылось и кто-то крикнул:

– Убирайся! Таким шумом ты накличешь беду!

Это был хозяин, но в открытом окне не засиял свет и лицо его скрывалось во мраке.

– Впустите меня! – крикнул я.

– Я уже сказал: никто не входит сюда после наступления темноты! – прошипел он. – Возвращайся завтра утром… Если еще будешь дышать.

– Пожалуйста, скажите тогда моему учителю, что я здесь! – встревоженно взмолился я. – Попросите его спуститься и поговорить со мной.

– Ты попусту тратишь время. Твоего учителя тут нет. Он не вернулся, и, если он все еще в доме мисс Фреск, ты его больше не увидишь. Лучшее, что ты можешь сделать, мальчик, – это оставаться на нашем берегу реки до рассвета!

При этих словах у меня оборвалось сердце – мои худшие опасения подтверждались.

Ведьмак был в опасности.

Хозяин гостиницы захлопнул окно, оставив меня одного. Я начал дрожать и внезапно ощутил сильное желание последовать его совету, оставшись по эту сторону моста. Но как я мог бросить учителя? Возможно, я уже опоздал, но я должен был попытаться его спасти, чего бы мне это ни стоило.

Чем была опасна мисс Фреск? Фермер Бенсон говорил о «чужестранцах», которые могут съесть его лошадей. Тогда его слова показались мне безумными, но теперь я размышлял над их подоплекой. «Чужестранцы» едят и людей тоже? Может, они каннибалы?

Я перешел через реку и, дойдя до Бент-лейн, остановился и прислушался. Все, что я услышал, – это ветер, вздыхающий в листве деревьев. Потом где-то вдалеке дважды ухнула сова. Полумесяц повис над самым горизонтом, но свет его не мог проникнуть сквозь перекрывший улицу лиственный полог – темный туннель, полный неведомых опасностей.

Крепко сжав посох, я пошел по склону вверх, к дому.

Может, Ведьмак просто принял приглашение провести ночь в доме мисс Фреск? Если так, был ли он там гостем – или ему грозила серьезная опасность? Может, у меня слишком разыгралось воображение и я напрасно беспокоюсь? Ведь Джад тоже остановился в этом доме, а два ведьмака справятся с любой угрозой.

«Что ж, – сказал я себе, – скоро я это выясню».

Я одолел примерно половину пути, когда услышал, что справа от меня что-то движется. Что-то большое брело между деревьев.

Я замер с колотящимся сердцем и перехватил посох двумя руками, готовясь к возможному нападению.

Звуки смолкли, но, когда я зашагал дальше, послышались опять. Похоже, за мной двигалось какое-то большое животное. Медведь? Если так, он, по крайней мере, не приближался.

Я увидел между деревьями дом, и существо, следовавшее за мной, внезапно исчезло, словно растворившись в воздухе.

Свет в окнах не горел, но я мог различить очертания здания.

Обогнув дерево, я подошел к двери: к моему удивлению, она была распахнута настежь и висела на одной петле. За дверью я ничего не смог разглядеть: темнота – хоть глаз выколи. Я прислонил посох к стене, сунул руку в карман штанов и вытащил огарок свечи. Вот тут-то и пригодилась трутница, с помощью которой я его зажег.

С огарком в правой руке и с посохом в левой я шагнул в переднюю и сразу понял – что-то не так. Я ощутил сильный запах гниения и разложения и заметил на верху деревянной панели толстый слой пыли. Вчера его точно не было! Мало того – я увидел чешуйки краски, осыпавшиеся с двери, тогда как раньше здесь все было чистым, безупречным и ухоженным. Что за дела?

Я подошел к овальной двери в конце коридора и взялся за ручку, но дверь оказалась заперта. Не беда: у меня в кармане был специальный ключ, сделанный слесарем Эндрю, братом Ведьмака, и этот ключ открывал большинство дверей. Я сунул его в замочную скважину, и через несколько секунд замок открылся. Положив ключ обратно в карман, я отворил дверь и поднял свечу повыше, чтобы осветить нижний этаж библиотеки.

То, что я увидел, невозможно было представить… Многие книжные шкафы рухнули, немногие уцелевшие покрывала паутина. Судя по виду комнаты, никто не входил в нее много-много лет. И все книги, которые мы недавно отобрали, бесследно исчезли со стола.

Как такое может быть, ведь мы с учителем были здесь еще сегодня утром?!

Я взглянул вверх, на другие этажи библиотеки. Свет моей свечи достигал лишь следующего яруса, но, похоже, наверху царило такое же запустение.

Внезапно по моей спине пробежал холодок – предупреждение, которое часто получал седьмой сын седьмого сына, когда приближалось нечто из Тьмы, – и невесть откуда налетел сильный порыв ветра. Свеча замерцала и погасла, оставив меня в темноте.

 

Глава 10. Приступ паники

Мгновение казалось, что темнота непроницаема. Лунный свет не мог пробиться сквозь листву деревьев, окружавших дом, и через дверь и окно тоже не проникало ни малейшего отблеска.

Сердце мое застучало быстрее и громче. Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и понял, что ошибся: в комнате все же был слабый источник света – на одной из сломанных полок рядом с овальной дверью. Единственная оставшаяся на полке книга испускала зловещее красное сияние.

Я подошел ближе. Книга стояла, прислоненная к задней части полки, и я четко видел заглавие. Это был «Думдрайт», опасный гримуар, который хотел уничтожить мой учитель.

Услышав справа низкий рык, я резко повернулся. То, что я увидел, заставило меня невольно сделать шаг назад.

Со звериной морды таращились жуткие злобные глаза. Голова создания была полностью лысой, большие, остроконечные уши покрыты длинной светлой шерстью. Из верхней челюсти торчали вниз длинные изогнутые клыки; пальцы (вдвое длиннее моих) заканчивались острыми когтями. Все тело – человеческое, примерно шести футов в высоту – излучало оранжевый свет. На существе были тяжелые ботинки и рваная, заляпанная засохшей грязью одежда.

Создание зарычало снова и сделало шаг ко мне. Я попятился, держа перед собой посох. Я не мог припомнить, чтобы раньше сталкивался с чем-то подобным. Но, может, мельком видел изображение этого существа в «Бестиарии» Ведьмака, на наброске, сделанном по чужому описанию? Мне смутно припоминалось нечто похожее. Кто же это?

Я со щелчком выпустил из посоха скрытый клинок, сделанный из серебряного сплава и эффективный против большинства созданий Тьмы. Я готов был отразить любую атаку, но это ничуть мне не помогло, потому что существо оказалось неописуемо быстрым. Только что оно угрожающе таращилось на меня – а в следующий миг, молниеносно пронесшись мимо, выхватило посох у меня из рук.

Потеряв равновесие, я упал на колени и увидел, что тварь стоит на другом конце комнаты и рассматривает мой посох. Внезапно она переломила его пополам и швырнула обломки себе под ноги.

– Оружие было ничтожным и ничем мне не угрожало, – прорычало существо. – Ты молод и будешь вкуснее своего учителя!

Услышав это, я содрогнулся. «Вкуснее»?! Это создание убило и съело Ведьмака?! Я опоздал?!

На мгновение мне стало мучительно больно, но я тут же отбросил чувства в сторону и заставил себя сосредоточиться – как и учил меня наставник.

Внезапно мне вспомнилась мисс Фреск. Дом и библиотека выглядели теперь совсем по-другому. Был ли облик девушки ее истинным обличьем или она оборотень? А может, не оборотень, а кто-то еще?

Создание медленно сделало шаг ко мне; оно могло напасть в любую секунду. Поэтому я опередил его – сунул левую руку под плащ и извлек из ножен Клинок Судьбы. В комнате тут же появился третий источник света в придачу к «Думдрайту» и угрожающему мне клыкастому существу. Свет исходил от меча.

Я посмотрел на рукоять – рубиновые глаза скелта сияли, и из них падали на пол бусины крови. Клинок был голоден.

Я приготовился к бою, и отвратительное создание посмотрело на меня горящими глазами.

Внезапно ко мне метнулось размытое пятно оранжевого света.

Я полоснул горизонтально, нанеся удар скорее благодаря инстинкту, чем умению. Может, мне просто повезло – но, как бы то ни было, я почувствовал, что попал, и меч чуть не вырвался у меня из рук. Каким-то образом я удержал его и крепче стиснул рукоять. Кровь все еще капала из рубиновых глаз, но теперь и на клинке виднелась алая полоса.

Существо снова появилось передо мной, встав спиной к ветхим полкам. Оно присело, нагнув голову и держась за плечо, по которому расползалось большое кровавое пятно. Я его ранил, но достаточно ли серьезно, чтобы ослабить?

– Где мой учитель? – спросил я.

Ответом был только низкий рык. Время слов прошло. Один из нас здесь умрет.

Я сделал осторожный шаг к существу, потом еще один. Оно все еще могло двигаться быстрее, чем я реагировал, и было способно вырвать мне горло прежде, чем я успел бы защититься. Поэтому я призвал на помощь одну из своих способностей – особый талант, унаследованный мною от матери. Я умел замедлять время… Умел заставить его остановиться. Это было очень трудно, но владеть мечом меня учила Грималкин, ведьма-убийца, и она заставляла меня упражняться в этом навыке во время боя: «Сосредоточься! Сожми время! Заставь его остановиться!»

Существо напало снова, но мое сердце билось ровно, и я все сильнее сосредотачивался на своей задаче. Двигающееся ко мне размытое пятно оранжевого света обрело форму, и стало ясно, что существо собирается сделать. Разинув рот и обнажив два ряда зубов – длинные верхние клыки и похожие на иглы нижние, поменьше и потоньше, – тварь широко распахнула руки и приготовилась заключить меня в смертельные объятия.

Сосредоточься! Сожми время! Заставь его остановиться!

У меня получалось. Я начинал контролировать время.

Каждый шаг, который существо делало ко мне, становился все медленнее. Все его тело пульсировало от нетерпения, но теперь тварь едва двигалась. Теперь уже я бежал к ней.

Я поднял меч, вложив в удар всю силу, какую смог собрать, всю ярость и муку, какие испытал, услышав известие об учителе.

Клинок полоснул тварь по горлу, снеся ей голову, которая, ударившись об пол, откатилась в пыль под полками. Тело покачнулось и сделало еще один шаг вперед; черная кровь фонтаном брызнула из перерубленной шеи. Потом тело рухнуло у моих ног, и вокруг него растеклась кровавая лужа.

Разя врага, я чувствовал странное удовлетворение. Клинок как будто двигался вместе со мной; мы объединились, чтобы нанести идеальный смертельный удар.

Грималкин научила меня пользоваться мечом, но я успел продвинуться в этом искусстве чуть дальше. Я владел истинным Клинком Судьбы, и теперь его и мое будущее сплелись воедино.

Я шагнул назад, чтобы не вляпаться в кровь, но не вложил меч в ножны. Некоторые создания Тьмы имели удивительную способность к регенерации, поэтому мне следовало быть начеку.

Но эта тварь сделала кое-что другое.

Оранжевый свет, озарявший ее изнутри, внезапно всплыл вверх и закрутился медленно вращающейся спиралью, которая сперва задержалась над телом, а потом рванулась прочь, прошла сквозь стену слева от меня и исчезла из виду.

Комнату немедленно наполнила тошнотворная вонь разложения. Тело у моих ног едва можно было разглядеть из-за сияния рубиновых глаз на рукояти меча. Оно начало пузыриться, из него поднялся едкий пар, и я шагнул назад, прижав ладонь ко рту.

Тело быстро разлагалось.

«Что его покинуло? Душа? – гадал я. – С каким существом я имею дело?»

С тяжелым сердцем я вспомнил, что сказала тварь о Ведьмаке. Неужели он и вправду погиб?! С этим было трудно смириться.

В горле застрял ком; я не мог просто взять и уйти отсюда, так или иначе не убедившись в смерти учителя. Я должен был его найти!

Я снова зажег свечу и подошел к другой двери – к той, через которую входила и выходила мисс Фреск. Я думал, что дверь ведет в ее покои, но, к своему удивлению, очутился в очень маленькой комнате с каменными ступеньками, ведущими вниз, в темноту.

Что там, внизу, – подвал? Это туда она спускалась каждый раз, когда покидала нас, и колокольчик звонил где-то там, внизу?

Я стал спускаться по ступенькам, держа меч в правой руке, а свечу в левой. Потом взял меч в левую руку, потому что лестница повернула против часовой стрелки и так у меня было больше места, чтобы взмахнуть клинком.

Я считал ступеньки и думал, что подвал должен быть очень глубоким. Счет подошел к сорока, когда лестница выпрямилась и я увидел внизу то, что походило на пол подвала.

Еще две ступеньки – и я остановился. В маленькой лужице желтого света свечи я увидел разбросанные по полу кости и с первого взгляда понял, что они человеческие; некоторые были еще в крови. Среди фрагментов я разглядел череп и часть предплечья. Это было логово существа, которое кормилось кровью и плотью людей. Есть ли среди этих костей останки моего учителя?

Внезапно я понял, что здесь вполне может притаиться еще одна такая же тварь, как та, которую я убил. Может быть, мисс Фреск прячется тут, в темноте, готовая на меня прыгнуть?

И тут я услышал какой-то звук, и холодный порыв ветра снова задул мою свечу. Я замер, едва дыша, сунул огарок в карман штанов и, сжав рукоять меча обеими руками, присел, готовый защищаться.

Клинок снова начал светиться, и, когда глаза мои привыкли к темноте, я увидел, что ко мне приближаются красные горящие точки – дюжина или больше. Справа раздался низкий рык, прямо впереди – еще один. Я начал дрожать, и рубиново-красный свет меча быстро угас. Это были глаза, множество глаз! Сколько же тут тварей?!

В панике я повернулся и бросился вверх по лестнице, прочь от грозящей мне гибели. На ощупь я пробрался через библиотеку, натыкаясь на полки и чувствуя, как прогнившее дерево похрустывает у меня под ногами. Ужас мой усилился, когда я не смог найти дверь, но свет меча, коротко вспыхнув, указал дорогу. Я поспешил по коридору и выскочил из дома.

Едва очутившись на тропе, я пустился бегом и снова услышал, что некое большое существо следует за мной по пятам. Это заставило меня припустить еще быстрее, и вскоре, оставив Бент-лейн позади, я уже мчался по пустынным улицам.

Я не останавливался до тех пор, пока не перешел через мост. Но даже тогда я не почувствовал себя в безопасности и, отдышавшись, шел до тех пор, пока не покинул Тодморден.

Я шагал и думал о Джаде. Какое участие он принимал во всем этом? Он посетил Чипенден, чтобы убедить нас поскорее явиться в Тодморден. Он наверняка знал, куда нас ведет. Меня одолевали горечь и гнев: неужели еще один ученик Ведьмака перешел на сторону Тьмы?!

Уже на краю торфяников я вложил меч в ножны, заполз под изгородь из боярышника и, совершенно измученный, уснул глубоким сном без сновидений.

Проснувшись, я обнаружил, что солнце стоит высоко в небе. Во рту у меня пересохло, руки и ноги ныли, но больше всего меня мучил стыд. Я убежал от тварей в подвале. Нет… Не просто убежал: умчался в панике. Я уже больше трех лет был учеником Ведьмака, но не мог припомнить, чтобы когда-нибудь вел себя так постыдно. Я встречался лицом к лицу с ужасными чудовищами из Тьмы и каким-то образом находил в себе храбрость стоять и сражаться. Почему же сейчас все было по-другому?

Мне приходил в голову только один ответ: надо мной наконец-то взяли верх годы страха, сражений с Тьмой и непрерывных опасностей. Что, если я утратил храбрость? Как же я тогда смогу быть ведьмаком?

И мне пришлось задать себе еще более трудный вопрос: что, если мой учитель все еще жив? А я его бросил. Он заслуживает лучшего – гораздо лучшего.

Я встал и медленно пошел обратно в Тодморден.

На этот раз я буду стоять и сражаться.

 

Глава 11. Проклятие ведьм Пендла

Был уже почти полдень, но я не видел ни разносчиков, ни рыночных прилавков; западная часть города была почти безлюдной. Идя по узким улицам, я насчитал не больше полудюжины человек, и последним заметил того старого джентльмена с палкой, с которым мы разговаривали раньше, – хромая, он перешел на другую сторону улицы, чтобы не встретиться со мной.

Добравшись до реки, я увидел мистера Бенсона: он сидел на своей повозке, стоящей под деревьями на некотором расстоянии от моста.

– И где эти ваши книги? – требовательно спросил он. – У меня нет в запасе целого дня. Они должны быть свалены тут и готовы к погрузке. Лошади начинают нервничать.

На мгновение я задумался – не попросить ли его подождать на тот случай, если мой учитель ранен и его понадобится перевозить, но понял, что только зря потрачу время. Обе лошади закатывали глаза и обильно потели. Мне придется сделать все самому.

– Простите, – сказал я, – но сегодня книг для перевозки нет… Вот вам за хлопоты.

Я сунул руку в карман штанов, вытащил несколько монет и протянул фермеру.

– И это все?! – сердито спросил он, выхватив деньги. – Ради этого не стоило вылезать из постели!

Он дважды хлестнул лошадей, развернул повозку и двинулся прочь, даже не оглянувшись.

Я же пошел к реке, но, когда дошагал до обветшавшего деревянного моста, по моему телу пробежала дрожь страха. На другом берегу залегли в ожидании слуги Тьмы, и, судя по светящимся глазам в подвале, их было множество – слишком много, чтобы я мог встретиться с ними один. Но это надо было сделать. Если я не выясню, что случилось с учителем, то не смогу жить в мире с самим собой.

Я сделал шаг, потом второй. И продолжал переставлять ноги до тех пор, пока наконец не очутился на восточном берегу.

«Сейчас ведь день, – сказал я себе, – сияет солнце. Мои враги должны укрыться во мраке, где-нибудь под землей. При солнечном свете я буду в безопасности».

Разве я мог поступить иначе? Я должен найти Ведьмака, значит, рано или поздно мне придется обыскать подвал.

Я зашагал по Бент-лейн к дому мисс Фреск и на ходу вспомнил кое-что еще – еще одно свое упущение, еще один случай, когда я пренебрег долгом. Во время бегства из дома я должен был забрать с собой «Думдрайт», а после его уничтожить. Именно так, без сомнения, и поступил бы учитель. Я представил, как он ругает меня за эту ошибку. Услышу ли я снова его голос?

Под деревьями царил полумрак, но на сей раз я не слышал, чтобы кто-нибудь за мной шел, а добравшись до дома, увидел, что дверь его уже не открыта и не висит на одной петле.

Я обогнул дерево, вытащил Клинок Судьбы и постучал в дверь рукоятью.

Почти сразу послышались приближающиеся шаги.

Дверь отворилась – на пороге стояла мисс Фреск и, нахмурившись, указала на мой меч.

– Убери это! – скомандовала она. – Пока я рядом, он тебе не нужен.

Я заколебался, и на ее алых губах появилась улыбка, но глаза сделались жесткими. Она оставалась юной и хорошенькой, но теперь в ее манерах появилась властность, которую она раньше скрывала.

– Верь мне, – сказала она, и голос ее слегка смягчился. – Прошу, входи. На этот раз, когда ты по доброй воле перешагнешь порог моего дома, ты будешь под моей защитой.

Как мне поступить? Хотя она была привлекательной молодой женщиной, я знал, что она союзница Тьмы. С одной стороны, мне хотелось оттолкнуть ее и ворваться в дом; с другой – казалось благоразумнее принять ее предложение: возможно, я найду ответы на вопросы, вихрем крутившиеся у меня в голове.

Я вложил меч в ножны, и ее улыбка стала шире; теперь улыбались и глаза.

– Войди по доброй воле и будь в безопасности!

Она шагнула в сторону, чтобы позволить мне переступить порог.

– Следуй за мной, – сказала мисс Фреск и повела меня по коридору в библиотеку.

Деревянные панели снова были вымытыми и блестящими, в доме пахло сладостями и чистотой. И библиотека была такой, какой я впервые увидел ее вместе с Ведьмаком, – полки в порядке и полны книг. Отобранные нами тома опять лежали на столе.

Здесь действовала какая-то могущественная черная магия.

Но одно в комнате изменилось, заставив меня остановиться сразу за порогом: посреди комнаты лежал скелет. Кости были желтовато-коричневыми, старыми; череп отсутствовал. Я посмотрел вправо и увидел череп рядом с книжным шкафом, а неподалеку от него – мой сломанный посох. Наверное, это были останки существа, которое я убил.

– Это был мой друг, – сказала мисс Фреск, показав на скелет. – Мы счастливо жили вместе столько лет, пока прошлой ночью ты с ним не повстречался!

– Мне жаль, что вы его потеряли, – ответил я ровным тоном. – Но тут уж было так: или он меня, или я его. И я думаю, что он убил моего учителя, Джона Грегори.

– Он и вправду убил бы тебя, но ты ошибаешься, думая, что его больше нет. Я его не потеряла – только тело, в котором он обитал много лет. Вскоре он найдет еще одно тело – и, надеюсь, оно придется мне по вкусу! – добавила она с улыбкой. – А потом он явится за тобой, чтобы отомстить за то, что ты сделал, и заполучить твою голову.

– Что вы за создания? – спросил я.

– Я стригоайка, – ответила она, – женщина нашего рода. Мой напарник – стригой. Мы из румынской провинции Трансильвания, что означает «Страна за лесом». Мы демоны.

– Где Джад Бринсколл? – спросил я. – Какую роль он играет во всем этом? Когда он начал служить Тьме?

– Не думай о нем. Сейчас он близок к смерти, ему осталось несколько ночей или даже часов.

– Это его награда за то, что он предал нас?

Мисс Фреск нахмурилась и плотно сжала губы. Было ясно, что она мне не ответит. Поэтому, несмотря на мою тревогу о Ведьмаке, я постарался сохранить спокойствие и задал другой вопрос. Я был полон решимости выяснить все, что можно, собирая сведения в точности так, как делал мой учитель.

– Зачем вы сюда явились? – спросил я.

– Для этого есть множество причин, но сперва мы держались особняком и жили счастливо, причиняя как можно меньше бед. А потом мне приказали заманить сюда тебя и твоего учителя.

– Приказали? Кто велел вам сделать это?

– Не могу сказать. Здесь поселились многие существа из Румынии, большинство прибыли совсем недавно. Некоторые из них крайне могущественны, и мне ничего не остается, кроме как повиноваться им. Они могут вызвать ужасное создание, которое уничтожит меня в мгновение ока.

– Зачем нас сюда заманили? Чтобы вы могли нас убить? Вы убили моего учителя, а теперь пришла моя очередь! – вскричал я, потянувшись к рукояти меча.

– Вынешь оружие – и потеряешь мою защиту! – огрызнулась мисс Фреск. – Твой учитель жив, но отчаянно нуждается в твоей помощи. Успокойся, и я проведу тебя к нему.

Я выпустил рукоять меча и кивнул.

Стригоайка показала на дверь, за которой была лестница, ведущая в подвал:

– Он там, внизу.

Мисс Фреск открыла дверь, и я очень осторожно последовал за ней в маленькую комнату.

Тут многое изменилось с прошлой ночи. Ступеньки были чистыми, стены оказались выкрашены в зеленый цвет, и паутина с них исчезла. Через небольшие промежутки висели держатели с факелами, поэтому мы спускались при ярком свете. Я гадал, сидел ли там, внизу, прошлой ночью Ведьмак, запертый в темноте и окруженный чудовищными тварями. Я мог бы остаться и помочь ему, но вместо этого запаниковал и сбежал.

Мне было стыдно за свое поведение, которое трудно было объяснить. В горле застрял ком, когда я вспомнил проклятие ведьм Пендла, некогда наложенное на Ведьмака: «Ты умрешь во тьме, под землей, и ни одного друга не будет рядом!»

Мы дошли до вымощенного каменными плитами подвала.

Из мебели я увидел там только деревянный стол; на нем стоял большой черный ящик с крышкой на петлях. На крышке серебром было вычеканено изображение создания, которое я сразу узнал – и похолодел.

Это был скелт. Почему на ящике изобразили его голову? Я невольно вспомнил об обложке «Думдрайта», о рукояти моего меча – и содрогнулся.

Ящик выглядел зловеще, и сердце мое неистово забилось.

Мисс Фреск подошла прямиком к столу и подняла крышку.

– Вот твой учитель, – сказала она.

В ящике лежала голова Ведьмака.

 

Глава 12. Хуже смерти

Меня накрыла волна горя. Я был слишком потрясен, чтобы ответить. Все во мне онемело, я никак не мог смириться с тем, что вижу.

Стригоайка солгала.

Они убили моего учителя!

– Он еще жив, – произнесла мисс Фреск, – но терпит муки и, без сомнения, молит об избавлении. Почему бы тебе не поговорить с ним?

И едва она это сказала, веки Ведьмака дрогнули, и он уставился на меня. Его рот открылся, он попытался что-то сказать, но смог только захрипеть; по его подбородку побежала струйка крови. На лице промелькнуло выражение боли, и он снова закрыл глаза.

– Это сделано в отместку за то, что вы и ваши союзники сотворили с Князем Тьмы, – сказала мисс Фреск. – Твой учитель не найдет мира до тех пор, пока ты не выполнишь наши требования. Чтобы освободить его душу, нужно сжечь его голову, и я готова отдать ее тебе – но сперва ты должен принести мне голову дьявола.

Ведьмак застонал и снова открыл глаза. Он что-то неразборчиво пробормотал, и я наклонился, приблизив правое ухо к его губам. Глаза его закатились, он как будто давился, а потом откашлялся и снова попытался заговорить.

– Помоги мне, парень! – прохрипел он. – Избавь меня от этого. Это невыносимо… Хуже смерти. Мне больно. Мне ужасно больно. Пожалуйста, освободи меня!

Мир завертелся вокруг меня. Оглушенный горем, я чуть не упал.

– Можешь ли ты допустить, чтобы твой учитель оставался в столь жалком положении хоть на мгновение дольше необходимого? – спросила мисс Фреск. – Мы знаем ведьму, у которой находится голова Князя Тьмы, – ее зовут Грималкин. Вызови ее. Замани ее сюда – и взамен тебе позволят избавить учителя от мук.

Меня затошнило, когда я подумал о том, что мне предстоит сделать.

Чтобы уничтожить Врага, я должен был пожертвовать Алисой; а теперь его сторонники хотели, чтобы я обрек на смерть Грималкин, еще одну мою союзницу. Но если голова дьявола попадет к его слугам, последствия будут ужасны, погибнет не только Грималкин. Голову отвезут обратно в Ирландию и воссоединят с телом, освободив Врага из ямы в Кенмаре. И тогда он явится за мной и за Алисой и утащит нас во Тьму живыми или мертвыми.

Такая перспектива пугала меня, но в любом случае мне было ясно, что я должен делать: служить людям Графства. Я не мог позволить, чтобы дьявол вернулся на землю, которая с его возвращением вскоре станет темным и ужасным местом. Нет, я не мог этого допустить!

Зато я мог силой захватить голову учителя и подарить ему покой.

Я вытащил меч.

Немедленно леденящий ветер ворвался в подвал, и все факелы погасли. Я увидел, что из темноты на меня уставились глаза. Каждая пара сияла красным, как и прошлой ночью, но на этот раз их было еще больше, и я услышал угрожающий рык и звуки, похожие на постукивание когтей по каменным плитам. Я резко повернулся, готовый защищаться, и увидел, что окружен.

Откуда они взялись?!

Мне стало страшно. Их было слишком много – разве я не смогу выстоять против стольких врагов?

– Еще не поздно! – прошипела мисс Фреск из темноты. – Немедленно убери меч – и я еще смогу тебя защитить!

Дрожащими руками я попытался вложить Клинок Судьбы в ножны. Это удалось мне только с третьей попытки, но, когда я это сделал, красные глаза погасли, постукивание прекратилось и факелы, вспыхнув, снова залили подвал желтым светом.

– Еще секунда – и шанс был бы упущен, – сказала мисс Фреск, закрыв крышку ящика и повернувшись, чтобы уйти. – Следуй за мной. Теперь, после того как ты вытащил меч, тебе небезопасно долго оставаться внизу. У моей защиты есть пределы.

Она повела меня обратно вверх по ступенькам в библиотеку.

– Не мешкай с вызовом ведьмы-убийцы, – предупредила мисс Фреск. – Мы предлагаем голову твоего учителя в обмен на голову Князя Тьмы, но все надо сделать быстро. С каждым днем муки Джона Грегори будут усиливаться. Поверь, мы можем причинить ему невообразимую боль.

– Где его тело? – спросил я, чувствуя внутри холод при мысли о том, что сделали с мистером Грегори. – Мне бы хотелось его похоронить.

Я знал, что мне придется сжечь голову Ведьмака, чтобы освободить его дух от черной магии, но, похоронив тело, я почувствую себя лучше. Церковь не разрешала хоронить ведьмаков на освященной земле, но я мог бы найти исполненного сочувствия священника, который скажет несколько слов и позволит похоронить моего учителя рядом с кладбищем.

Но даже эту надежду тут же убили.

– Это невозможно, – холодно сказала мисс Фреск. – Его тело было не нужно для наших целей, поэтому мы скормили его мороям. Духи стихий всегда голодны, их нужно ублажать.

Полный отвращения и гнева, я развернулся на пятках и без единого слова покинул дом.

Вновь оказавшись на берегу реки, я перешел через мост и сел под деревьями, чтобы все обдумать и взвесить.

Мысль о страданиях учителя была невыносимой – он терпел такую ужасную боль! – однако я был верен своему долгу и знал, что сейчас обязан оставить Ведьмака.

Разве я могу обмануть Грималкин и заманить ее сюда, разве могу допустить, чтобы голова Врага попала в руки стригоайки и ее союзников! Голову следует держать как можно дальше от них, и я должен воспользоваться выигранным временем, чтобы найти способ уничтожить ее навсегда.

Не знаю, как долго я просидел, думая о том немногом, что могу предпринять, но наконец слезы брызнули из глаз, когда я вспомнил о Ведьмаке, который честно служил Графству и столько сделал, чтобы его защитить. Он был для меня больше чем учителем – он стал моим другом. Он не заслужил того, чтобы вот так закончить свою жизнь! Я надеялся, что, когда завершу обучение, мистер Грегори станет работать меньше, а я возьму на себя бо́льшую часть его ноши, пока он не удалится на покой. Теперь же это будущее у нас похитили. Я остался один – печальное и пугающее чувство.

В конце концов я принял решение и отправился обратно в таверну.

В своей комнате я достал из мешка Ведьмака маленький кусочек сыра и деньги, чтобы расплатиться с хозяином, и, оставив оба мешка в комнате, запер ее и спустился вниз.

Хозяин, увидев меня, нахмурился, но тут же просиял, когда я уронил в его ладонь серебряную монету.

– Это за еще две ночи, – сказал я.

– Нашел своего учителя? – спросил он.

Я не ответил. И уже открыл дверь, когда хозяин крикнул мне в спину:

– Если он не вернулся, то, должно быть, мертв, мальчик. И ты закончишь так же, коли не отправишься домой!

Я пошел обратно к мосту, где сжевал сыр, запив его несколькими пригоршнями холодной речной воды.

Я думал о доме мисс Фреск. Почему днем он чистый и аккуратный, с библиотекой, полной книг, а ночью становится полуразрушенной развалюхой? Тут не обошлось без одной из разновидностей черной магии – чар иллюзии.

Итак, когда же дом настоящий – днем или ночью? Ведьмаки должны научиться доверять своим инстинктам, и мои говорили мне, что истинный облик дома – ночные руины.

«Что посоветовал бы сделать учитель?» – спросил я себя.

 

Глава 13. Я не увижу рассвета

Вскоре после наступления темноты я снова шел по Бент-лейн, размышляя о том, с чем же имею дело. «Бестиарий» Ведьмака остался в Чипендене – это была первая книга в тамошней новой библиотеке, – поэтому я не мог свериться с ней. Я отчаянно рылся в памяти в поисках того, что я читал о румынских созданиях Тьмы.

Стригои и стригоайки были демонами мужского и женского пола, работавшими и жившими парами. Мужчины, овладев телом умершего человека, проводили дневные часы, прячась от солнечного света, который мог их уничтожить. Женщины, овладев телом живого человека, стояли на страже днем. Мисс Фреск, без сомнения, некогда была обычной милой юной девушкой, тело которой теперь захватило злобное создание Тьмы. Я обезглавил ее напарника, но, как она сказала, не прикончил его. Обычно демон погибал от удара клинка из серебряного сплава, но эти румыны оказались очень могущественными.

Я видел, как стригой покидал свою мертвую оболочку; теперь он будет искать новое тело, и, как только найдет, явится по мою душу.

«Как же покончить с ним навсегда? – гадал я. – Слишком уж мало я о них знаю».

Но меня беспокоило еще кое-что.

Мисс Фреск сказала, ей велели заманить нас в ловушку те, кто мог призвать существо настолько могущественное, что ему под силу уничтожить ее «в мгновение ока». Кто же это? Не упоминается ли это существо в «Бестиарии» Ведьмака? Я не мог припомнить ничего подобного. Румыния казалась такой далекой, что мне не верилось, будто ее чудовища представляют реальную угрозу. Поэтому я лишь бегло просмотрел посвященные им записи – скорее пролистал страницы, чем как следует запомнил изложенные на них сведения.

Я покачал головой, сердясь на самого себя. Отныне я должен действовать более осмотрительно; думать и вести себя скорее как ведьмак, чем как его ученик.

Тем временем я снова приблизился к темному туннелю деревьев, но сделал по тропе не больше дюжины шагов, когда справа послышались уже знакомые тревожащие звуки.

Я остановился, и существо неподалеку тоже остановилось, но я все еще слышал его медленное тяжелое дыхание. У меня был выбор: идти по тропе дальше, до самой двери резиденции стригоайки, или остановиться и разобраться с этим созданием раз и навсегда.

Я быстро вытащил меч, и рубиновые глаза Клинка Судьбы тут же загорелись красным, осветив огромного медведя, который топал ко мне. Внезапно зверь поднялся на задние лапы, нависнув надо мной, и я ясно увидел его когти, похожие на длинные изогнутые кинжалы – бритвенно-острые с виду, способные в клочья разорвать человеческое тело. Медведь был огромен и могуч и наверняка мог за несколько секунд лишить меня жизни. Он широко разинул пасть и заревел; слюна капала с зубов, и меня обдавала вонь горячего дыхания.

Я поднял меч, готовый встретить его.

Но тут у меня возникла другая идея.

Я отступил на три шага, вновь оказавшись на тропе. Медведь в тот же миг опустился на все четыре лапы. Он пристально разглядывал меня, но не нападал. Я вспомнил о предупреждении – не сходи с тропы, там медведи. Значит, я в безопасности, пока остаюсь на тропе?

Вложив меч в ножны, я снова зашагал к дому; медведь топал за мной, но напасть не пытался. Наверное, это был своего рода страж, охраняющий владения мисс Фреск, точно такой же, как домовой Ведьмака, раньше охранявший его сад и дом в Чипендене.

А потом у меня в голове промелькнуло: «Морои!»

Мисс Фреск сказала, они скормили кровь Ведьмака мороям. Я смутно припомнил, что читал о них в «Бестиарии» учителя. Это были вампирические духи природы, которые иногда жили в дуплах деревьев. Но они могли вселяться в животных, предпочитая в качестве пристанища тела медведей. Морои-медведи преследовали людей, заламывали их до смерти и утаскивали в свое логово. Этих чудовищ мог уничтожить прямой солнечный свет, поэтому днем они прятались в своих берлогах. Потом я вспомнил еще кое-что: мороев часто контролировали стригои и стригоайки. Итак, моя догадка была верна: мисс Фреск сделала своим стражем духа стихий.

Но почему он не нападал на тех, кто шел по тропе?

Ответ явился мне в мгновение ока. Потому что саму тропу не надо было охранять! Кто бы по ней ни пошел – о нем немедленно становилось известно обитателям дома, и тропа обеспечивала безопасный путь тем, кому здесь были рады.

Я понял, что мне не нужно сражаться с мороями: у меня было множество других врагов, ожидающих в доме. Пока я держусь тропы, я в безопасности, поэтому вполне можно поберечь силы.

Я поспешил дальше и, приблизившись к дому, услышал, как медведь удалился под деревья.

Дверь была открыта, поэтому я вытащил меч и шагнул через порог. На сей раз я не стал доставать трутницу и свечу – я был готов встретиться с врагами. Ко мне вернулась храбрость, и этого оказалось достаточно, чтобы рубиновые глаза Клинка Судьбы замерцали, ожили и послали красный луч, осветивший проход.

Я миновал вторую дверь, ожидая увидеть разрушенную библиотеку без книг, опутанную паутиной. Вместо этого я очутился в темноте, где засветились десятки красных глаз.

На секунду я подумал, что это создания Тьмы, готовые напасть, но потом понял, что смотрю на собственные отражения – вернее, на отражения рубиновых глаз на рукояти моего меча. Библиотека исчезла; я стоял в зеркальном зале, где каждое зеркало в богато украшенной железной раме было по меньшей мере в три моих роста.

Я сделал осторожный шаг, потом еще один. Все зеркала смотрели на меня, стоя одно за другим, как колоды карт, развернутые у стены справа и слева. Сначала во всех зеркальных плоскостях я отражался одинаково: я видел молодого человека, облаченного в плащ с капюшоном, какой носили ученики Ведьмака, вместо обычного посоха сжимающего обеими руками меч и готового атаковать.

Потом у меня на глазах зеркала замерцали, и отражения начали меняться. Теперь в меня вглядывались жестокие, враждебные лица женщин, словно собирающихся впрыгнуть в комнату и сожрать меня на месте. Некоторые что-то бормотали себе под нос, другие скалились, словно дикие звери. Но все они были лишь картинками в зеркалах, и в атриуме царила полная тишина. Но вот я и вправду услышал тихий шорох и резко обернулся, ожидая увидеть какое-нибудь опасное создание, но это была всего лишь мышь, которая, дергая хвостом, суетливо убежала в темноту.

Я снова повернулся к зеркалам, сделал глубокий вдох и стал рассматривать отражения свирепых женщин с колючками в грязных волосах; их мрачные, мертвенно-бледные лица – эти твари наверняка выползли прямо из могил.

Они стригоайки? Если так, то почему они не выбрали себе тела молодых девушек, таких, как мисс Фреск? И у них всех имелась общая черта – красные от крови губы. А может, это какие-то неведомые мне создания Тьмы? Они напоминали ведьм.

В одном я был уверен: я больше не боялся. Наоборот – испытывал ярость! Грозные глаза и раньше вглядывались в меня из зеркал, и я хотел одного: чтобы эти существа были настоящими и я мог сразить их мечом.

Но, видя перед собой лишь отражения, я поступил по-другому.

Я принялся наносить удары направо и налево, двигаясь вперед и поворачиваясь туда-сюда, чтобы уничтожить все зеркала, мимо которых проходил. Стоял звон и треск бьющегося стекла; осколки взлетали вверх и падали к моим ногам как серебро; отражение в каждом уничтоженном зеркале сменялось Тьмой.

В результате я добился немногого, зато, дав выход гневу, почувствовал себя гораздо лучше.

Наконец последнее зеркало разбилось, но рубиновые глаза Клинка Судьбы продолжали сиять.

Шагнув в пустую раму последнего зеркала, я преисполнился уныния – вместо двери, скрывающей лестницу в подвал, за рамой оказалась глухая стена. Я приготовился прорубить себе путь вниз, чтобы избавить учителя от страданий и, если понадобится, отдать за это жизнь. Но я ошибся насчет дома. Я решил, что его истинное обличье появляется в ночные часы, но теперь понял, что все куда сложнее. Дом мог изменяться снова и снова. Останки моего учителя были надежно спрятаны, и я никак не мог его освободить.

Озадаченный и разъяренный, я круто повернулся и зашагал назад.

Покинув дом-перевертыш, я пошел по тропе под деревьями, и на этот раз медведь, одержимый мороем, ко мне не приближался. Оставив позади городские улицы, я добрался до реки, но не пересек ее, а уселся под деревьями у моста.

Меч мог сразить появившихся передо мной врагов, но сейчас от оружия не было пользы. Мне нужно было как следует все обдумать.

Однако это было невозможно: при мысли о том, в каком ужасном состоянии находится учитель, я весь кипел. Мне никак не удавалось избавиться от видения его отрубленной головы – стоило закрыть глаза, она преследовала меня снова и снова. В груди все сжималось, я с трудом сдерживал слезы. Джон Грегори не заслуживал того, чтобы вот так закончить свою жизнь. Я должен был ему помочь, должен был как-то спасти его от такой участи!

В волнении я вскочил на ноги. Мне уже приходилось бывать в торфяниках к западу от Тодмордена, но на другом берегу реки. Если я найду возвышенность над этой частью города, может быть, отыщу еще один путь к дому, а может, и другой вход. А вдруг учителя держат сейчас в каком-нибудь здании, которое я еще не видел?

Я пошел обратно по узким улицам и набрел на тропу, ведущую вверх, на холм.

Вскоре я уже шагал под деревьями и наконец добрался до ворот с пятью запорами. Я перелез через ворота и двинулся по пастбищу, направляясь на север, пока не оказался на возвышенности на краю торфяника.

Я выбрал превосходное место. На ясном небе высыпали звезды, и их света как раз хватало, чтобы оглядеться.

Далеко внизу я видел улицу, ведущую к дому мисс Фреск, спрятанному за деревьями, – больше отсюда я ничего разглядеть не мог. Другого пути к дому не было, со всех сторон его окружали густые заросли.

Я обвел взглядом места пониже. Никакого движения; на пустых улицах дома жмутся друг к другу, словно ища защиты… Но потом я заметил какие-то большие здания на склоне холма среди деревьев.

Может быть, в них обитают стригои и стригоайки? Я тщательно пересчитал дома – их было не меньше тридцати, а за деревьями, возможно, прячутся и другие.

Я ждал и наблюдал. Один раз ухнула сова, ей ответил рев медведя где-то в лесу.

Поднимался ветер, гоня с запада гряду облаков, которые одну за другой гасили звезды. Становилось темнее; теперь дома были едва видны. И вдруг я заметил тонкий луч желтого света, поднимающийся с земли высоко в небо. На моих глазах луч становился все ярче и менял цвет, окрасившись сперва в фиолетовый, а затем в темно-красный.

Где же он возник? Кажется, где-то за деревьями, тесно растущими на некотором расстоянии от ближайших зданий.

И тут я увидел, как от дома к востоку отсюда взмыл вверх желтый светящийся шар. За ним немедленно последовал второй, потом третий. Каждый сияющий шар возникал прямо над одним из больших домов. Я быстро сосчитал – всего шаров было девять, они собрались вместе и затанцевали вокруг темно-красного луча. Они напоминали летнюю мошкару: сперва порхали, а потом стремительно облетали луч вокруг, чтобы поменяться друг с другом местами.

И тут я почувствовал, что кто-то проник в мой разум и настойчиво тянет меня куда-то. Притяжение усилилось, и я ощутил непреодолимое желание идти к сияющим шарам. Я задохнулся от испуга и, пошатываясь, зашагал туда, хотя и знал, что это за существа и какая страшная опасность мне грозит.

Это были румынские ведьмы – я уже встречал их прежде. Они жили обособленно друг от друга и, в отличие от других разновидностей ведьм, обычно не собирались на шабаш в человеческом обличье. Светящиеся шары были их душами, покинувшими тела с помощью магии анимизма: только так они и могли собраться вместе.

Если верить «Бестиарию» учителя, эти ведьмы отличались от других румынских духов стихий: они не пили человеческую кровь, но если, пребывая в форме светового шара, встречали человека, то могли за секунды выпить его анимус – жизненную силу. Это была быстрая и верная смерть.

Я ощущал их силу. Они знали, что я отправился с учителем в Тодморден и нахожусь все еще где-то неподалеку, но не знали где именно и пытались призвать меня с помощью черной магии.

Сперва у меня в голове как будто звучала странная могучая музыка, напомнившая о сиренах у побережья Греции, которые мелодичным пением заманивали корабли на скалы. Я смог сопротивляться им – седьмой сын седьмого сына обладает некоторым иммунитетом против ведьм и других существ Тьмы, – и теперь я делал то же самое, пока музыка в моей голове в конце концов не смолкла.

Видимо, они почувствовали это, потому что следующая приманка стала зримой.

Световые шары задвигались быстрей, пульсируя и изменяя цвет в более сложном танце, и я почувствовал, что мне изменяет воля и мой разум становится похож на мотылька, стремящегося к пламени свечи, которое вот-вот его спалит.

Я опустился на четвереньки, изо всех сил борясь с мысленным приказом; по моему лбу бежали ручейки пота. Постепенно желание идти к шарам ослабло, а потом и вовсе исчезло. И все равно мне грозила опасность: если меня заметят – я обречен.

Еще минут десять шары танцевали высоко в небе, то влетая в красный луч, то вылетая из него, после чего девять шаров соединились в одну большую сияющую сферу, которая рванулась на север и исчезла.

Куда они направились? Туда, где охотятся? Меня осенила мысль, что они стараются не убивать слишком близко от своих домов, чтобы не привлекать к себе внимания, иначе Тодморден быстро бы обезлюдел, а молва об этом распространилась по Графству.

Свирепый ветер сперва уменьшился до легкого бриза, потом вовсе стих, и на речную долину опустилась глубокая тишина.

Те немногие звуки, которые раздавались, были слишком уж громкими. Я услышал жуткий вопль козодоя, а вскоре после этого – крик совы. Вдалеке за рекой заплакал ребенок; потом кто-то закашлялся и выругался. Спустя несколько мгновений ребенок замолчал – наверное, его кормила мать.

Все это был естественный ночной фон… Но потом я услышал кое-что другое.

Сперва – глубокий стон, а после – пронзительный вопль, из-за которого волосы встали дыбом. Звуки доносились с двух разных направлений. Потом откуда-то прямо подо мной кто-то начал молить:

– Не трогай меня сегодня ночью, пожалуйста! Только не снова, не так скоро! Я не увижу рассвета, если ты снова это сделаешь! Пожалуйста, пожалуйста, оставь меня в покое!

Привлеченный этими умоляющими криками, я стремительно вскочил и начал спускаться по склону. Вскоре я перелез через деревянный забор и очутился под деревьями; теперь звуки раздавались ближе и громче:

– О нет, пожалуйста, не надо! Довольно! Не пей так много! Пожалуйста, остановись, или у меня не выдержит сердце! Пощади меня, прошу! Я не хочу умирать…

Я уже бежал, на ходу вытащив меч. Его рубиновые глаза тут же озарили тропу красным, и передо мной предстало ужасное зрелище.

Это был стригой, который вполне мог сойти за близнеца того, с которым я сражался в доме мисс Фреск: такая же лысая голова с остроконечными ушами, светящееся таким же мрачным оранжевым огнем тело. Присев, стригой согнулся над человеком в рванье, наполовину вытащенным из темной дыры в земле рядом с большим камнем. Челюсти стригоя были сомкнуты на горле жертвы, из которой он высасывал кровь.

 

Глава 14. Они пойдут на запад

Стригой обернулся, почуяв мое приближение, и отшвырнул жертву в сторону, в траву. Потом стремительно развернулся ко мне и атаковал, широко разинув рот, изготовив клыки для укуса и выпустив когти, чтобы разорвать меня на клочки.

Я почти не замедлил шага. Я был зол; все чувства, которые я подавлял последние сутки, нашли выход в неистовой ярости.

Я ринулся на демона, но тот быстро отпрянул, и кончик моего клинка разминулся с целью меньше чем на дюйм.

Я сделал новый выпад, но он увернулся и от этого удара. Потом стригой зарычал и сделал шаг вперед, тоже готовясь напасть. Я вспомнил, с какой скоростью подобное существо атаковало меня в библиотеке, и тут же начал сосредотачиваться на том, чтобы замедлить время.

Почти сразу я почувствовал, как рукоять меча шевельнулась в моей руке, и увидел, как из рубиновых глаз закапала кровь. Я стал со своим клинком единым целым. Стиснув меч обеими руками, я сделал шаг влево, два вправо, а потом изо всех сил обрушил клинок на голову стригоя.

Меч расколол его череп до самой челюсти, и существо рухнуло у моих ног. Я выдернул клинок, испытывая громадное удовлетворение.

Как я и ожидал, оранжевый свет спиралью поднялся из тела поверженного демона, покружил пару секунд, а потом рванулся в небо и исчез за верхушками деревьев. Я убил тело, но душа его все еще оставалась здесь. Будет ли он теперь, как и напарник мисс Фреск, искать себе новое тело?

Дрожа от гнева, я вернул в ножны Клинок Судьбы и, повернувшись, взглянул на человека, который ползал на коленях. Он уставился на меня снизу вверх и от удивления широко распахнул глаза. Но я удивился еще больше, потому что это был Джад Бринсколл.

– Ты предал нас! – закричал я. – Ты привел нас в лапы к этим демонам!

Он открыл рот, пытаясь заговорить, но так и не произнес ни слова.

Я наклонился и, схватив его за плечо, поднял на ноги. Дрожа всем телом, Джад навалился на меня; от него несло кровью и землей, в которой он был погребен.

Я подумал о том, что сделали с моим учителем, и почти решил спихнуть его обратно в яму и завалить камнем. Наверняка там его найдет и прикончит другой стригой; лучшего он и не заслуживает!

Я начал подталкивать предателя к яме, но внезапно вспомнил о папе и о том, как он учил меня, что правильно, а что нет. Что бы ни натворил Джад Бринсколл, неправильно было бы вернуть его стригоям. И я задумался о положении, в которое он попал: в награду за то, что он нас предал, из него высасывают кровь? Это же бессмыслица какая-то. И если уж на то пошло… Я сам бежал как трус, так кто я такой, чтобы его судить?

Но обо всем этом лучше поразмышлять позже – нам нужно убраться отсюда прежде, чем нас кто-нибудь найдет.

– Пойдем, – сказал я Джаду. – Нужно переправиться через реку.

Очень медленно мы начали спускаться по склону. Я нервничал, ожидая, что в любой момент на нас нападут – может, стригоайка, напарница существа, с которым я только что схватился, а может, сюда вернутся ведьмы, и на нас обрушатся девять шаров, которые высосут из нас жизнь, не пролив при этом ни капли крови. Я не знал, как защититься от такой атаки.

Джад время от времени стонал словно от боли, и мне приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть, потому что я практически его нес, и это было нелегко.

Наконец мы добрались до реки, но что-то мне подсказывало, что медлить нельзя и надо через нее переправиться: на другом берегу будет безопаснее – может быть, твари не смогут пересечь текущую воду… Хотя для ведьм в форме шара вода не преграда, они могут перелететь через нее без всякого вреда.

К тому времени я здорово вымотался, но наконец перетащил Джада через мост, и мы вместе рухнули на землю.

Он тут же уснул глубоким сном. А я стал размышлять, пытаясь решить, что же делать дальше. Надо было связаться с Алисой и дать ей знать о случившемся, а еще очень важно было предупредить Грималкин о нависшей над ней опасности. Она должна любой ценой держать голову Врага подальше от этого проклятого места. Но, чтобы с ней связаться, мне требовалось зеркало. Что ж, это подождет до возвращения в мою комнату в таверне.

Наверное, я тоже уснул, потому что, когда открыл глаза, увидел, что над торфяниками только что встало солнце.

Я поднялся и зевнул, потягиваясь, чтобы размяться. Потом сердито посмотрел на Джада, лежащего у моих ног. Его одежда была разорвана и в пятнах крови в тех местах, где его кусал стригой, на шее виднелись синевато-багровые отметины зубов.

Внезапно Джад открыл глаза и сел, застонав и обхватив голову руками; все его тело содрогалось, когда он глубоко втягивал воздух. Наконец он посмотрел на меня.

– Где твой учитель?! – воскликнул он.

– Мертв, – напрямик ответил я, чувствуя, как сжалось горло. – Нет… Хуже, чем мертв. Ему отрезали голову, но он все еще жив. Наши враги пустили в ход могущественную черную магию, и душа его заперта в этой голове… Он невыносимо страдает. Я должен его освободить, должен даровать ему покой. И все это из-за вас! Почему вы нас не предупредили?! Почему завели нас в ловушку?! Вы говорили, что знаете мисс Фреск. Вы ведь понимали, что она демон?

Джад молча смотрел на меня.

– И как кстати вам понадобилось уйти, чтобы справиться с воображаемым домовым, из-за чего нам пришлось одним отправиться в тот дом! Вы знали, что случится, ведь так?

– Да, знал. Это длинная история, но у меня не было выбора. Поверь… Я не хотел так поступать. Мне жаль, что это произошло.

– «Жаль»?! – воскликнул я. – Легко говорить, что вам жаль, но это всего лишь слова!

Несколько мгновений Джад молча смотрел на меня, потом отвернулся и протянул мне руку:

– Помоги встать, Том!

Едва приподнявшись, он покачнулся и чуть не упал. Я не пытался его поддержать. В тот миг мне было плевать, даже если бы он рухнул лицом вниз и выбил себе зубы.

– Мне нужно поесть. Я очень слаб – он высосал из меня слишком много крови, – пробормотал Джад.

Могу ли я ему доверять? Сейчас он явно не в сговоре с демонами. Я должен был рискнуть.

– У меня есть комнаты в таверне, – сказал я, показав на нее. – И есть деньги. Я могу купить нам завтрак.

Джад кивнул:

– Я буду очень благодарен, но не торопись. Пойдем медленно. Я слаб как новорожденный котенок.

Сегодня людей в городе было не больше, чем вчера, и мы шли к таверне по практически пустым улицам.

Мне пришлось долго барабанить в дверь, прежде чем хозяин наконец ее открыл. Он подался вперед и сердито уставился мне в лицо, словно пытаясь запугать:

– Как удивительно вновь видеть тебя, мальчик! У тебя, должно быть, жизней больше, чем у кота.

– Мистер Бринсколл воспользуется комнатой моего учителя, – сказал я, войдя. – Но сперва нам нужен плотный завтрак…

– Ага, и пусть он будет состоять из толстых ломтей ветчины, яиц, колбасы и щедрой порции хлеба и масла. А еще подайте большой чайник чая и чашу сахара, – перебил Джад.

– Сперва дайте взглянуть, какого цвета у вас деньги! – сердито огрызнулся хозяин, заметив его рваную грязную одежду.

– Я оплачу счет серебром, – сказал я.

– Тогда заплатите прежде, чем снова перейдете реку по мосту! – насмешливо улыбнулся хозяин и, не прибавив больше ни слова, отправился готовить завтрак.

– Нам надо многое сказать друг другу и многое объяснить – но я устал до потери сознания. Что скажешь, если мы сначала поедим, а поговорим позже? – предложил Джад.

Я кивнул. Меня воротило от одного его вида, и мы ели в молчании. Джад положил себе в чай три большие ложки сахара, сделал глоток и улыбнулся:

– Всегда испытывал слабость к сладкому, Том, но сейчас мне это действительно нужно!

Я не ответил на улыбку; меня раздражало даже то, что он произносит мое имя.

Сахар ему мало помог – вскоре он начал клевать носом за столом, поэтому я похлопал его по плечу и предложил подняться в комнату и выспаться.

Он так и сделал, а я, оставшись один, не стал терять времени зря.

Сперва я отправился в свою комнату и попытался связаться с Алисой с помощью имевшегося там маленького зеркала. Я бился почти час, но у меня ничего не вышло.

Решив сделать позже еще одну попытку, я достал из мешка блокнот, вышел из таверны и, перейдя мост, вернулся в торфяники на востоке. Сияло солнце, и я чувствовал себя в относительной безопасности, поэтому, едва очутившись в нужном месте, набросал грубую карту Тодмордена. Особенно тщательно я зарисовал расположение больших домов, стоящих среди деревьев на этом берегу реки, пометив крестиком те, из которых, кажется, поднимались шары. Насчет четырех зданий я был почти уверен, но относительно остальных пяти сомневался. Еще я попытался определить место, где видел странный красный луч. Точно определить его оказалось трудно, но приблизительную зону я отметил. Что бы ни представлял собой этот луч, он наверняка помогал бесплотным ведьмам.

Вернувшись в свою комнату, я снова попытался связаться с Алисой – и вновь безуспешно.

«Что с ней могло случиться?» – недоумевал я. Обычно она отвечала гораздо быстрее.

Я задремал на кровати, обдумывая все, что произошло.

Джад постучал в мою дверь только в полдень. Мы вышли из таверны и отправились на берег реки, под деревья. То, о чем мы должны были побеседовать, не предназначалось для ушей хозяина таверны и его посетителей.

Мы сели, и я, глядя на воду, стал ждать, когда Джад заговорит.

– Прежде всего я должен поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь, Том. Если бы не ты, ночью я бы погиб. Сперва они брали у меня лишь немного крови каждую седьмую ночь – и все равно мой организм едва с этим справлялся. Но теперь… Это был уже третий раз с тех пор, как мы с тобой расстались.

– То есть они держали вас в яме еще до того, как послали в Чипенден?

– Меня выпустили лишь для того, чтобы я мог привести вас сюда, – объяснил Джад.

– И сколько же вы просидели в яме? – спросил я.

– Пару месяцев, плюс-минус несколько дней. Странно, да? Мы, ведьмаки, сажаем в ямы ведьм. Вот уж никогда не думал, что сам однажды окажусь в яме!

– И как же вы выжили? Что вы там ели?

– К счастью, сейчас не разгар зимы, иначе я бы замерз до смерти, – сказал Джад. – Но кормили меня сносно. Я нужен был им живым, ведь им требовалась моя кровь. Каждая пара – стригой и стригоайка – держат одного или более пленников и кормятся ими. Вообще-то они предпочитают охотиться и убивать свою добычу поблизости от того места, где живут, но это привлекло бы внимание, и тогда могли бы вызвать военных. Что касается пищи, они кидают ее в яму сырой. Я питался сырой бараниной, иногда требухой.

Я скорчил гримасу при одной только мысли о том, чтобы есть сырую требуху.

– А ты бы что сделал на моем месте, Том? – спросил Джад, увидев отвращение на моем лице. – Передо мной стоял выбор – есть или умереть. Без еды, помогавшей восстановить кровь, которую из меня высасывали, я бы погиб в течение двух недель.

Я кивнул:

– Что правда, то правда. Мы делаем все, чтобы выжить. На вашем месте я поступил бы так же.

Я знал, что и сам не без греха. Три года я учился на ведьмака, и за это время принципы и моральные нормы, которые внушили мне отец и мать, постепенно менялись. Я научился находить компромиссы и был не совсем честен со своим учителем, противостоя Врагу с помощью черной магии.

– Да, вот куда может привести длинная извилистая дорога, – горько пробормотал Джад. – Как я уже говорил, я отправился путешествовать и в конце концов оказался в Румынии, где изучил все о трансильванских созданиях Тьмы и о том, как с ними сражаться. Много же пользы мне это принесло! Знаешь, в той стране духи стихий, демоны и ведьмы действуют сообща – они сговариваются и дружно берутся за дело, чтобы уничтожить ведьмаков. Прошло немного времени, и я стал их очередной жертвой. Они наблюдают и ждут, действуя по плану, как лучше тебя пленить или уничтожить, а я был легкой добычей. Понимаешь, я влюбился. Ведьмаки в Графстве обычно не женятся, но в Румынии другие обычаи. Я попросил руки юной женщины и получил согласие. Мы были счастливы и готовились к свадьбе, но этому не суждено было случиться. Моей невестой завладела стригоайка – эти твари предпочитают живых людей мертвым. Ты уже встречался с демоном, который захватил тело Космины Фреск.

– Мисс Фреск – та женщина, которую вы полюбили? И она пристанище демона? – спросил я, вспомнив, какая Космина хорошенькая: неудивительно, что Джад в нее влюбился. – Неужели мы ничего не можем сделать? Не можем выгнать стригоайку из ее тела?

– Я только этого и хочу, но одержимость румынским демоном – не то что одержимость в Графстве. Ее нельзя излечить, и покинувшая тело душа уже не вернется назад. – Джад печально покачал головой. – Поэтому считай ее мертвой – я именно так и считаю и должен научиться жить со своим горем. Космина отправилась в Лимбо, и я могу лишь надеяться, что она сумеет найти дорогу к Свету. Я потерял ее, и у меня впереди много времени, чтобы подумать о том, какой я глупец и как легко меня одурачить.

– Как же вы снова очутились здесь, в Графстве? – спросил я.

– Сперва я был раздавлен тем, что случилось, – ответил он. – Почти год я блуждал как безумный, не в силах выполнять работу ведьмака. В ту пору меня легко могли бы убить – и убили бы, если бы не румынский ведьмак, который меня учил. Куда бы я ни отправился, он незаметно следовал за мной по пятам, чтобы защищать от служителей Тьмы, желавших меня прикончить. В конце концов я пришел в себя, но к тому времени мог думать только о мщении. Я хотел убить стригоайку или, по крайней мере, изгнать ее из тела моей любимой Космины. Я искал ее везде, но не мог найти ни следа – пока наконец не выяснил, что она отправилась за границу со своим напарником-стригоем. Я последовал за ними, но ведьмы их предупредили (я уже говорил тебе, что они действуют сообща), и меня уже ждали. Как дурак я угодил прямиком в их ловушку и очутился в яме, где стал едой для стригоев. Примерно неделю спустя они передали меня своим соседям, жившим в той же долине. Стригои меняются жертвами, ведя своего рода торговлю. Думаю, кровь разных людей пахнет по-разному, и им нравится время от времени пробовать что-то новенькое.

– Итак, вас пообещали освободить в обмен на то, что вы заманите сюда меня и Ведьмака? – спросил я.

– Не только. Речь шла и о том, что для меня куда ценнее собственной жизни, – ответил Джад. – Видишь ли, как я уже упоминал, я наполовину румын, и моя семья все еще находится в Румынии: там живут моя мать и ее родня. Стригои угрожали выпить их кровь и убить всех до последнего человека, если я не сделаю то, что мне велят. Конечно, меня не собирались отпускать. После того как я с вами расстался, я двинулся на север, стремясь уйти как можно дальше от этого проклятого места, но всего через час после наступления темноты меня поймали и притащили обратно в яму. Мне остается лишь надеяться, что с моей семьей все в порядке.

Я понимал, каково пришлось Джаду, и сочувствовал ему, но все еще не мог простить. Бывали времена, когда мне точно так же угрожала Тьма, но Ведьмак привил мне сильное чувство долга, и я сопротивлялся. Смогу ли я когда-нибудь забыть, что из-за предательства Джада Бринсколла погиб мой учитель?

Прошло некоторое время, прежде чем я нарушил тягостное молчание:

– Почему здесь, в Тодмордене, столько румынских слуг Тьмы?

– Они явились сюда, чтобы найти новое место обитания и новых жертв, – ответил Джад. – В Румынии столько их соплеменников, что целые области, особенно в провинции Трансильвания, находятся под их контролем. Они несколько лет прибывали на границу с Графством, но вели себя тихо, чтобы не привлекать слишком много внимания. Когда их соберется здесь достаточно и они накопят силы, они перестанут довольствоваться кровью брошенных в ямы жертв и двинутся на запад, в Графство, убивая налево и направо.

 

Глава 15. Бог вампиров

Наш визит в Тодморден стоил моему учителю жизни, но он погиб не напрасно. Теперь я знал о новой опасности, о том, что угрожает Графству, и мог с этим бороться – ведь иначе стригои еще много лет без помех накапливали бы силы.

Но прежде чем что-нибудь предпринять, я должен заполучить голову Ведьмака и сжечь ее, чтобы освободить его душу. И мне могут пригодиться познания Джада Бринсколла, изучившего темные существа Румынии.

– Как уничтожить стригоайку? – спросил я. – Я имею в виду – навсегда, чтобы она не смогла ускользнуть и овладеть еще одним телом. Как это сделать? Я убил уже двух стригоев, но по большому счету это дало мне не много. И мисс Фреск сказала, что первый стригой, которого я изгнал из тела, быстро найдет другое пристанище и вернется, чтобы разделаться со мной.

– Двух? Ты убил двух? Кто же был первым?

– Напарник вашего врага.

– Отлично сработано, Том, – с мрачной улыбкой сказал Джад. – Значит, Космина наполовину отомщена. Есть много способов справиться со стригоем и стригоайкой, но к окончательному результату приводят немногие: даже если обезглавить демонов или вогнать им кол в левый глаз, это лишь изгонит их из тела. Для собственной защиты можно использовать чеснок или розы. Ров, наполненный соленой водой, не подпустит их, хотя соль не причинит им большого вреда.

– Такой же метод мы использовали против водяных ведьм… – вспомнил я.

– Вот именно, Том. Ты наверняка провел нелегкие полгода, когда тебя драл за уши Билл Аркрайт. Лично я быстро пресытился этим и удрал обратно в Чипенден, не отбыв и половины срока.

Я грустно кивнул:

– Билл мертв. Он погиб в Греции, сражаясь с Тьмой.

– Что ж… Не могу сказать, что он мне нравился, но мне жаль, что он умер. Теперь северная часть Графства станет более опасным местом. А что сталось с Клыком и Стрелой? Они были хорошими рабочими собаками, но Клык не очень меня любил: его не зря так назвали. Однажды ночью он отхватил кусок моей ноги, и шрам остался до сих пор!

– Клык погиб, его убили водяные ведьмы. Но Стрела все еще жива и у нее есть два щенка, Лапа и Нос. Мы оставили их в Чипендене с местным кузнецом, – объяснил я.

– Жаль, – покачал головой Джад. – Они больше пригодились бы здесь, чтобы помочь нам с местными чудовищами. Но возвращаясь к нашему разговору: способ навсегда покончить со стригоайкой, овладевшей живым человеком, все-таки есть. Для этого надо сжечь тело, пока она в нем. Со стригоем, овладевшим мертвым, единственный верный способ – подставить его лучам солнечного света. Я знаю многое о том, как справляться с такими созданиями, и теперь нам нужно действовать вместе – я хочу загладить свою вину за то, что натворил, и многому могу тебя научить. Одно скажу сразу: не очень бойся того, что стригой вернется, чтобы тебя прикончить. Да, рано или поздно он найдет себе другое пристанище, но как только его изгоняют, его память начинает сдавать. В другом теле он начнет новый этап своего существования и полностью забудет Тодморден и свою бывшую напарницу-стригоайку. Она просто пыталась напугать тебя, Том, только и всего.

– Я видел в библиотеке демоницы вашу книгу – ту, что о мороях, – сказал я.

– Я написал ее в прежние, счастливые времена. Демоны забрали ее у меня, чтобы библиотека выглядела более убедительной. Видишь ли, каждый стригой и каждая стригоайка обитают во дворце обмана, в доме иллюзий, а в качестве источника иллюзий используют гримуар. Наверное, только гримуар да моя книга и были там настоящими. А теперь объясни, зачем им понадобилось заманить туда тебя и Джона Грегори: они ни разу не потрудились мне это объяснить.

Я рассказал о нашей борьбе с Врагом и о том, как мы временно его связали. Потом объяснил, что Грималкин в бегах с головой Врага и пытается сделать так, чтобы голова эта не попала в руки его слуг.

– Поскольку это вы направили нас сюда, мы ничего не заподозрили, – сказал я. – И только после того как учитель погиб, стригоайка объяснила, что им нужно. Ее заставили заманить нас в Тодморден. Вы сказали, все они действуют сообща, – что ж, сейчас это явно так и есть, причем их поступки подчинены определенной цели. Они убили моего учителя и заперли его душу внутри отрезанной головы только для того, чтобы давить на меня. Они хотят, чтобы я вызвал Грималкин – тогда они смогут убить ее и забрать в обмен на голову мистера Грегори голову дьявола. Вызывать ее я точно не собираюсь. Мне нужно найти голову учителя и сжечь! Наверное, ее где-то прячут, и мы должны обыскать склон холма, проверив каждый дом этих демонов.

– Мне жаль, Том, но, если мы попытаемся это сделать, они поймут, что мы на холме, прежде, чем мы доберемся до первого дома. Ночью ли, днем ли, один из пары всегда бодрствует, всегда начеку и готов отразить любое нападение. Они почти сразу почувствуют наше присутствие и призовут на помощь ведьм. Румынские ведьмы владеют магией анимизма и, в отличие от ведьм Пендла, которые обычно используют магию крови, костей и тому подобного, вытягивают из своих жертв жизненные силы, даже не прикасаясь к ним. Их шары появятся здесь в мгновение ока, и спустя несколько секунд мы умрем – из нас высосут души. А потом они используют то, что отберут у нас, в ритуалах и чарах и накопят еще больше темной силы.

– Так что же нам делать? – требовательно спросил я, расстроенный словами Джада.

Бо́льшую часть того, что он рассказал, я уже знал, но все это меня не пугало. Я должен был освободить душу учителя и решил во что бы то ни стало сделать это.

– Сперва мы должны разделаться с ведьмами, – продолжал Джад, – уничтожив их одну за другой. Это может подарить нам полшанса. В отличие от стригоайек, ведьмы днем спят – вот тогда и надо нанести удар, ведь у них нет напарников, которые присматривают за ними.

– Ведьмы могущественнее демонов? – спросил я.

– Да, без сомнения, а самые слабые в этой иерархии – морои. Поэтому сперва попытаемся убить ведьм, застигнув их врасплох во время сна.

– Что ж, я знаю, где стоят, по крайней мере, четыре их дома. Пока вы спали, я снова отправился в торфяники и отметил дома на карте. Вот…

Я сунул руку в карман штанов, вытащил свой набросок и протянул Джаду.

Несколько мгновений он изучал карту, потом испытующе посмотрел на меня и, показав на отметку на рисунке, спросил:

– Что это?

– Там был странный луч необычного темно-красного цвета, который поднимался с земли, из-под деревьев, и сиял высоко в небе. Я никогда ничего подобного не видел. Ведьмы явились в форме шаров и кружили в танце, то влетая в луч, то вылетая из него, а спустя некоторое время взмыли вверх и исчезли. Потом стригой принялся сосать из вас кровь, и я спустился с холма посмотреть, не могу ли я его остановить.

Джад покачал головой и долго молча смотрел в землю, явно впечатленный моими словами. Я увидел, что у него дрожат руки.

– Что случилось? – спросил я.

– Все гораздо хуже, чем я думал. Судя по тому, что ты рассказал, ведьмы пытаются призвать Сискоя – самого великого и могущественного из старых богов Румынии. Тамошние ведьмаки знают много способов, как успешно разделаться с обычными кровососущими существами, такими как ведьмы, духи стихии и демоны, но бог вампиров действительно опасен, и против него мы бессильны.

Имя «Сиской» показалось мне знакомым, и вновь я рассердился на себя за то, что недостаточно внимательно читал «Бестиарий» Ведьмака. Я был уверен, там есть упоминания о Сиское.

– Его легко вызвать? – спросил я. – Некоторых старых богов трудно привести в наш мир.

– Так и есть, Том, и боги могут обратиться против тех, кто их вызывает, – согласился Джад. – Некоторые радуются шансу уничтожить любого, кто заигрывает с Тьмой. Но, к несчастью для нас, Сиской другой. Он любит, когда ему поклоняются, и милостиво смотрит на тех, кто приводит его через портал в наш мир. Румынские ведьмы способны призвать его в полночь, но остаться здесь он может только до рассвета. Это из хороших новостей. Плохие же состоят в том, что даже из царства Тьмы Сиской умеет временно посылать сюда свой дух, чтобы оживлять мертвых или завладевать живыми. Ты думаешь, что имеешь дело со стригоем, а потом – слишком поздно – понимаешь, что серебряный клинок на конце твоего посоха никак на него не действует, потому что перед тобой сам Сиской. И тогда тебе конец и ничто тебя уже не спасет.

– А как насчет этого? – спросил я, вытаскивая свой меч.

Джад присвистнул, лицо его осветилось восхищением.

– Можно посмотреть? – спросил он.

Кивнув, я протянул ему оружие.

– Итак, вот меч, которым ты убил тела двух стригоев, – проговорил он, внимательно рассматривая рукоять. – Скелт сработан искусно, а рубины, из которых сделаны его глаза, бесценны. Как к тебе попало это оружие?

– Его дал мне в Полых Холмах Кухулин, один из древних героев Ирландии. Меч выковал старый бог Гефест. Он сделал всего три меча, и считается, что этот лучший.

– Да, Том, ты явно вращаешься в высших кругах. Сработан одним из старых богов, ну надо же! Интересно, есть ли в нем сила, способная убить кого-то из них?

– Я пустил его в ход против Морриган – меч ее не уничтожил, но задержал и дал мне шанс спастись, – сказал я.

– Ты сражался с Морриган?!

– В Полых Холмах, сразу после того, как Кухулин вручил мне клинок.

– Твое ученичество явно было полно интересных событий. Я никогда не рисковал выходить за пределы Графства – неудивительно, что потом меня охватила страсть к путешествиям, в результате которой я и влип во все это, – сказал Джад, возвращая мне меч. – Но даже если этот чудесный клинок сможет ранить Сискоя, ты никогда к нему не приблизишься. Вампиры двигаются быстро, но ни один из них с ним не сравнится. Ты и оглянуться не успеешь, как будешь мертв.

Умение замедлять время могло дать мне шанс ранить Сискоя, но это не означало, что я способен его прикончить. Старые боги обладали огромной способностью к регенерации. То, что я пустил клинок в ход против Морриган, всего лишь дало мне достаточно времени, чтобы сбежать. Однако я решил не поправлять Джада – было бы неблагоразумно раскрывать ему все секреты. И о Режущем Кости я ему тоже не рассказал. Если в будущем демоны снова на него надавят, он может выложить им то, что узнал от меня.

Поэтому я не стал откровенничать, а вместо этого спросил:

– И что же это за свет, поднимающийся с земли? И как ведьмы вызывают Сискоя?

– Они сооружают яму с требухой, – ответил Джад. – Сперва ищут глубокую расселину в земле – в особом месте, там, где черная магия крайне сильна. Неделю за неделей они сливают туда кровь и кидают требуху, по большей части куски сырой печени. Вкупе с ритуалами и темными чарами это создает внутри ямы ужасную силу: луч – всего лишь ее частица, вырвавшаяся на волю. Сиской выращивает себе тело, питаясь требухой и кровью, а когда процесс завершается, в полночь являются ведьмы, чтобы сотворить последний ритуал. Тогда Сиской вылезает из ямы облаченный в плоть, существуя в нашем мире так же, как и Враг. Судя по твоему описанию, ритуалы ведьм достигли того этапа, когда он почти готов появиться. Это может случиться в любой момент – даже сегодня в полночь.

– И с какой целью, по-вашему, они его призывают? – спросил я.

– Может, просто хотят ему поклоняться, а он взамен дарует им силу. Но они уже пытались заставить тебя привести сюда Грималкин: им очень нужна голова Врага. Сиской быстр, а едва обретя плоть, сумеет стремительно передвигаться на огромные расстояния. Возможно, он сам отправится за Грималкин. А после нее вторым в его списке можешь стать ты.

 

Глава 16. Яма с требухой

– Значит, нам нужно найти способ остановить Сискоя, – сказал я.

Джад безрадостно усмехнулся:

– Ни о чем больше я бы и не мечтал. В такое время года от полуночи до рассвета примерно четыре с половиной часа; за это время он успеет много чего натворить. Но, хотя я и обучался в Румынии, я не имею ни малейшего представления, как его остановить. Но даже найди мы такой способ, ведьмы окажутся здесь в течение нескольких секунд.

– Не окажутся, если мы будем действовать при свете дня, когда они будут спать. А если они все-таки что-нибудь заметят, разве они смогут исторгнуть свои души из тел, пока сияет солнце?

– Я никогда о таком не слышал – хотя всякое может быть. Насколько я понимаю, ты хочешь напасть на Сискоя, пока его тело еще не сформировалось в яме. Ты об этом думаешь, Том?

– Мне бы хотелось испытать один из старейших приемов ведьмаков – соль и железо, – сказал я.

Джад покачал головой:

– Скорее всего, мы только зря потратим время. На румынских ведьм, духов стихий и демонов соль и железо не действуют.

– Против старых богов они тоже обычно не срабатывают, но только когда те бодрствуют и уже готовы содрать плоть с твоих костей. А Сиской все еще выращивает себе тело в яме из крови и требухи. Я уверен, соль может сжечь это беззащитное полусформировавшееся тело, а железо пустит ему кровь, лишив сил. Возможно, это не остановит бога, но замедлит и даст нам шанс найти голову учителя. Что скажете? Разве не стоит попытаться? Давайте сделаем это сейчас, пока еще светит солнце! Мы можем сбросить в яму с требухой соль и железо, а потом разделаться поодиночке со спящими ведьмами.

– Но есть еще одна опасность, Том, – заметил Джад. – Стригоайки будут бодрствовать, охраняя своих напарников. Даже если нам не станут угрожать шары ведьм, стригоайки наверняка станут, а они так же быстры и опасны, как и стригои.

– Я тоже быстрый. И у меня есть меч, – заметил я.

Джад нахмурился:

– Мне тоже понадобится оружие – если от меня вообще будет какая-то польза.

За ремень под плащом у меня был заткнут Режущий Кости – кинжал, полученный от Слейк, но я не собирался одалживать его Джаду. Это был один из трех священных предметов, и я не мог рисковать кинжалом, поэтому ничего о нем не сказал.

Я не был уверен, что мы найдем в Тодмордене кузнеца, который возьмется нам помочь. Судя по тому, что мы уже пережили, я не ожидал от местных большого содействия. Но потом я вспомнил про деревню и взглянул на солнце.

– У нас осталось еще часов семь дневного света. Помните деревню, через которую мы проходили по дороге сюда? Там есть кузнец и бакалейщик, и до нее меньше часа пути. Мы могли бы раздобыть в тамошней лавке большие мешки соли – полными карманами тут не обойтись, – а у кузнеца приобрести железные опилки. Может, даже прикупить для вас какое-нибудь оружие.

Джад встал:

– Вот и отлично! В путь.

Мы быстро прошли по пустым улицам. «Почему в городе так тихо?» – недоумевал я. Я заметил, что несколько занавесок дрогнуло, когда мы проходили мимо, но ни одна из них не отдернулась.

Мы поднялись по холму к западным торфяникам и добрались до кузни за три четверти часа. Большой мешок железных опилок купить оказалось нетрудно, а вот оружие для Джада – куда сложнее. Здешний кузнец подковывал лошадей, чинил плуги и мастерил разные железные изделия для домашнего хозяйства, но ни разу в жизни не выковал ни одного клинка. Однако у него имелось несколько топоров, которыми фермеры расчищали свои участки от деревьев и кустарников. Это были не военные топоры с двойным лезвием, предназначенные для битвы, и изготовлены они были не из серебряного сплава, но все-таки в умелых руках могли нанести серьезный урон.

Джад испытал несколько из них. Конечно, мы не стали обсуждать при кузнеце их боевые качества, но я заметил, что Бринсколл выбрал не самый большой топор, а легкий, тонкий и ухватистый.

Потом мы посетили деревенского бакалейщика и скупили бо́льшую часть его запасов соли. Вскоре, нагруженные мешками с солью и железом (на левом плече Джад нес топор), двинулись обратно к Тодмордену.

Когда мы переходили через реку, я почувствовал, как настил задрожал. Я в тревоге посмотрел себе под ноги: мост выглядел более ветхим, чем когда-либо, и как будто готов был вот-вот рухнуть в воду. Оставалось лишь надеяться, что нам не придется переходить по нему слишком часто.

Солнце все еще сияло в безоблачном небе, и по моим расчетам у нас в запасе оставалось больше пяти часов дневного света. «Достаточно, чтобы расправиться с Сискоем и убить столько ведьм, сколько удастся», – сказал я себе, пытаясь укрепить собственную веру в успех.

Я не слишком сосредотачивался на деталях нашего предприятия. Да, то, что мы пытаемся сделать, крайне рискованно: наши враги сплоченны и действуют сообща, и напасть на одного из них – все равно что напасть на всех, а если они быстро соберутся вместе, нас безнадежно превзойдут числом. Но я выбросил эти мысли из головы. Я должен был исполнить свой долг перед Графством и надеялся каким-то образом освободить душу учителя.

Добравшись до восточного края торфяников, мы присели на корточки в кустах, и я сказал:

– Посмотрите, вон там я видел луч света, сиявший из-за деревьев.

Джад кивнул:

– Какие из этих домов принадлежат ведьмам?

Я снова вытащил карту и показал на четыре отмеченных дома.

– Ты уверен? – спросил Джад. – Нам нужно знать наверняка.

– Да, я точно видел, как из них вылетают шары. У меня есть и другие предположения, но пометил я лишь дома, не вызывающие сомнений.

– Как только мы сделаем тут все, что сможем, – Джад показал на мешки, лежащие рядом с ним, – мы расправимся с тамошними четырьмя ведьмами, а потом быстро перейдем реку и попытаемся пережить ночь.

Я кивнул в знак согласия, и мы, подняв мешки, зашагали вниз по склону, направляясь к группе деревьев, которые росли вокруг ямы с требухой.

Едва я очутился во мраке леса, как на меня накатило то самое чувство, которое предупреждает седьмого сына седьмого сына, что рядом находится некое создание Тьмы.

Джад искоса посмотрел на меня:

– Я тоже это чувствую. Но что там – Сиской, отращивающий себе тело? Или нечто другое залегло на страже в ожидании незваных гостей?

– Скоро мы это выясним, – сказал я, двинувшись вперед.

И выяснил это раньше, чем ожидал. Предупреждающего рыка не было – на меня напали так быстро, что застали врасплох. Я успел только сбросить мешок и потянуться за мечом, когда прямо на нас вышел большой, скалящий зубы медведь. Он поднялся на задние лапы – мохнатая громадина, сплошные мускулы и яростные глаза, – готовый разорвать нас на части. Не успел я вытащить клинок из ножен, как Джад протиснулся мимо, размахнулся топором и нанес по дуге стремительный удар.

Раздался тошнотворный хруст – топор попал в цель. Первый удар угодил высоко в плечо медведю, и раненое животное издало рык гнева и боли. Второй попал в шею, и медведь заревел – этот пронзительный крик мог бы вырваться и из человеческой глотки. Джад успел нанести еще три удара, прежде чем медведь упал на бок, словно огромное дерево, опрокинутое топором дровосека.

Джад отступил от своей жертвы.

– Ты, говоришь, быстрый? – спросил он, с ухмылкой взглянув на мой наполовину вытащенный из ножен меч. – Что ж, я оказался быстрее! Тебе придется шевелиться проворнее, когда на тебя нападет первая стригоайка!

– Не беспокойся, буду шевелиться, – ответил я, вкладывая меч обратно в ножны. И, показав на мертвого медведя, спросил: – Это морой, да? Он охранял подступы к дому мисс Фреск, когда я видел его в последний раз.

– Может, ты и вправду видел именно его, Том, но, скорее всего, их там несколько, – ответил Джад. – Этого поставили охранять окрестности ямы. Место здесь темное и укрытое, но морои обычно не выходят при свете дня, поэтому его привели сюда с помощью могущественной магии. Я тут подумал и понял, что есть куда более легкий способ справиться с мороями. Дело в том, что этими созданиями правят навязчивые идеи. Если бросить перед ними орехи, семена, ягоды, веточки или даже травинки, они тут же упадут на четвереньки и, словно загипнотизированные, будут вынуждены сосчитать и собрать все до последнего предмета. Пока они не сделают это, не смогут заниматься ничем другим. Причем одного раза всегда недостаточно; им приходится считать снова и снова, чтобы проверить, сходится ли итог. Они способны проводить часы, считая и пересчитывая. А пока они этим занимаются, мы можем или сбежать, или уложить их смертельным ударом!

Я кивнул и улыбнулся. Такие вещи необходимо знать – пригодятся в будущем. И я вновь подумал, сколь многому мне еще надо научиться. Теперь, когда мистер Грегори погиб, мое ученичество закончилось раньше времени, и мне придется учиться у всех подряд – даже у Джада. Я не мог позволить эмоциям помешать моему образованию: я был обязан всячески дополнять «Бестиарий», может, даже написать собственную книгу. Труд моего учителя должен продолжаться.

Мы с Джадом осторожно двинулись вперед, ища яму с требухой, и наши носы нашли ее раньше наших глаз.

Вонь внутренностей, гниющего мяса и острый металлический запах крови просто сбивали с ног. У корней старого дуба лежал большой плоский камень неправильной формы, и приблизительно в его центре виднелась длинная дыра с влажными от крови краями.

Мы с Джадом одновременно шагнули вперед и вгляделись вниз, в темноту. Я содрогнулся от страха и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Что ж, у меня была веская причина бояться: если мы не придумаем, как навсегда остановить старого бога Сискоя, вскоре он вылезет из ямы.

– Я ничего не вижу, – озвучил я очевидное.

– Поверь, Том, не дай бог одному из нас увидеть то, что формируется там, внизу… Но слушай внимательно, и мы его услышим.

Мы прислушались. Из глубины разлома доносились слабые зловещие звуки. Я затаил дыхание, чтобы лучше слышать, – и сразу чуть ли не пожалел о том, что я не глухой. Далеко внизу, милосердно скрытый Тьмой, кто-то дышал. Медленные и ровные вдохи и выдохи наводили на мысль о том, что это очень большое существо.

– Новое тело и вправду там, – сказал Джад. – Но не бойся – оно никак не сможет выбраться, пока Сиской не займет его. А это может произойти только в полночь, с помощью ведьм, их ритуалов и заклинаний.

– Со сколькими ведьмами нам придется расправиться, чтобы не допустить этого? – спросил я.

– Трудно сказать… Даже если выживут всего три – это уже шабаш. Но одно несомненно – чем меньше их останется, тем труднее им будет.

Без дальнейших обсуждений мы осторожно опрокинули мешки, и рядом с отверстием образовались холмики железа и соли. Потом мы быстро смешали их.

– Начнем? – спросил Джад.

Я кивнул, готовый ссыпать смесь во Тьму.

– Что ж, скоро мы выясним, прав ты или нет, – сказал Джад. – На счет «три»! Один, два, три!

Действуя сообща, мы каскадом обрушили соль с железом в яму. Мгновение ничего не происходило, потом снизу донесся вопль муки, а затем глухие стоны.

Джад ухмыльнулся:

– Отлично, Том! Иногда лучше всего срабатывает метод проб и ошибок. Сиской будет не очень доволен, когда обнаружит, что его тело пострадало. Теперь пора приняться за ведьм… Но сперва я чуть больше о них расскажу. – Он встал. – Эти ведьмы собирают жизненную силу с определенными целями, одна из которых – накопление богатств. Им нравится жить в больших домах и властвовать над людьми.

– Так вот почему здешний люд избегает ведьмаков и кажется таким упрямым. Горожане боятся, потому что знают, с чем имеют дело, – сообразил я.

– Именно, Том. Весь город наверняка в ужасе, – согласился Джад.

– Я знаю о шарах, знаю, что эти ведьмы практикуют магию анимизма, но, когда их души в их телах, какие они из себя? – спросил я. – Они похожи на ведьм Пендла или на ламий?

– Как и многие другие ведьмы, они пытаются узнать будущее, чтобы уничтожить своих врагов. Но если им удастся призвать Сискоя, их дела сразу пойдут в гору: он даст ведьмам власть и сделает их еще более грозными. У них и вправду есть одна общая черта с ламиями – они перевертыши. Но если ведьмы-ламии превращаются из домашних в диких в течение недель или месяцев, румынские ведьмы проделывают это в мгновение ока. Ты смотришь на женщину в пышном наряде – и вот уже перед тобой существо в лохмотьях, сплошные когти и зубы. Хорошо бы внести дополнения в «Бестиарий» Джона Грегори: хотя румынские ведьмы и вправду не пользуются магией крови, это не мешает им пожирать плоть и пить кровь. Большинство жертв они валят на землю, и не успеют те даже понять, что им грозит, как их разрывают в клочья.

Я нахмурился – у меня голова шла кругом от той информации, которую на меня сейчас обрушили.

– Пошли расправимся с первой ведьмой, – предложил Джад.

Мы вышли из-под деревьев и двинулись через солнечный луг в сторону ближайших больших домов, из которых на моих глазах поднимались шары. Насколько я мог судить, если не считать реющего на западе канюка, на склоне холма все было тихо, но я слышал отдаленные человеческие голоса на берегу реки, принадлежащем Графству.

Мы перебрались через перелаз и продолжили спуск. Каждый дом окружала собственная роща, и, когда мы приблизились к цели, деревья вновь заслонили солнечный свет.

Джад дал знак остановиться, приложил палец к губам и, наклонившись, прошептал мне на ухо:

– Здесь не должно быть никаких превращений – дома ведьм не меняют обличье, – но там могут оказаться ловушки, предупреждающие хозяйку. Как только мы войдем в дом, ведьма проснется, поэтому нет смысла красться – уловки здесь не помогут. Мы пойдем быстро: я впереди, а ты прикроешь мне спину. Хорошо, Том?

Я кивнул и негромко признал:

– Ты здесь специалист.

Это был чистый прагматизм: раз уж нам приходится работать вместе, я должен был доверять Джаду.

Дом был большой, и обыскать предстояло много комнат. Джад, не тратя времени даром, подошел прямо ко входной двери и вышиб ее ударом ноги. Я вытащил меч и следом за ним вошел внутрь.

Мы попали в маленькую прихожую, из которой вели три двери. Джад выбрал среднюю. Несмотря на то что она могла быть не заперта, он саданул ногой и по ней и быстро вошел.

Мы очутились в большой гостиной. Я удивленно огляделся: ведьмы Графства обычно жили в лачугах с затянутыми паутиной потолками и грязными полами, с немытыми котлами и тарелками, с валяющимися в углу грудами костей – в том числе человеческих, но эта комната была тщательно прибрана и обставлена дорогой мебелью. Я увидел картины со странными ландшафтами – возможно, румынскими: одна картина изображала замок на высоком холме над зелеными лесами. Рядом с камином, угли в котором все еще светились, стояли два удобных кресла и диванчик. На каминной полке горели три свечи, лучшего качества, чем те черные, к которым питали пристрастие ведьмы Пендла (они смешивали кровь своих жертв с дешевым животным жиром). Но обитатели дома все-таки были ведьмами, созданиями Тьмы, и знакомый предупреждающий холодок побежал по моей спине.

Справа в дальней стене комнаты была дверь. Джад пошел туда и вышиб ее тоже. Несмотря на скудное освещение, я сумел разглядеть через его плечо большую кровать с накинутым на нее пурпурным шелковым покрывалом.

На кровати кто-то лежал. Джад поднял топор и приготовился нанести быстрый сильный удар.

Внезапно я осознал – что-то не так. Ведьма оказалась не на кровати; она была под ней. В следующий миг она ринулась на нас – сплошные зубы и когти.

 

Глава 17. Договор

Ее когти были всего в нескольких дюймах от левой ноги Джада, когда я ударил мечом сверху, пронзив ей сердце и пригвоздив к половицам лицом вниз.

Ведьма отчаянно старалась освободиться, издавая низкое горловое рычание, плюясь кровью, тряся длинными спутанными волосами. Ее пальцы с длинными когтями сжимались и разжимались; она вывернула шею, чтобы взглянуть на меня снизу вверх – ее злобные глаза желали мне бездну бед.

Я видел ужасных водяных ведьм, я содрогался от уродства ведьм Пендла, но румынская ведьма представляла собой самое отвратительное зрелище. Все ее грубое лицо было усеяно волосатыми бородавками, и когда она в рычании открыла рот, я увидел, что ее верхние клыки похожи на два черных бивня, проткнувших насквозь нижнюю губу.

Потом она потянулась и обхватила пальцами клинок, торчащий у нее из спины. Порезавшись до кости, она отчаянно пыталась вытащить его, но тут рычание перешло в булькающие, давящиеся звуки, и кровь струей забила у нее изо рта, забрызгав пол. Я крепко сжал рукоять и еще сильнее вогнал меч в деревянные половицы.

Конец всему этому положил Джад, взмахнув топором и отделив голову ведьмы от тела.

– Молодец! – воскликнул он. – Вот теперь ты был достаточно быстр. А это старейший трюк в книге!

Он сдернул покрывало с кровати – под ним оказались две подушки, сложенные так, чтобы походить на контуры человеческого тела.

– Наверное, она проснулась еще перед тем, как я вышиб первую дверь.

Выдернув меч, я вытер его о покрывало и вернул в ножны.

Джад пустил в ход топор, я – меч… Обычно ведьмаки не сражаются без посохов, но нам приходилось приспосабливаться к обстоятельствам.

– Надо убедиться, что она не восстанет из мертвых, – сказал я. – Обычные методы срабатывают с румынскими ведьмами?

– Вырезание сердца на эту братию не действует, а сожжение работает. Но им нужно не меньше месяца, чтобы оживить свои тела. Если нам удастся убить всех, мы сможем сжечь их в собственных домах, не дожидаясь, пока пройдет месяц.

Внезапно в комнате стало еще сумрачнее, и мы взглянули на окно. Джад метнулся к нему и отдернул занавеску. Когда мы вошли в дом, небо было голубым, но теперь по нему мчались тучи, и с каждой секундой становилось все темнее.

Мы поспешили вон из спальни и остановились сразу за входной дверью.

Молния осветила небо на севере, спустя пару секунд раздалось глухое громыхание грома.

– Это не обычная гроза, – сказал Джад. – Должно быть, они уже проснулись и были начеку. Когда румынские ведьмы действуют вместе, они могут поднимать ветер и затемнять небеса. Наверное, они уже знают о том, что мы сделали.

В следующий миг небо разорвала разлапистая молния; почти сразу раздался оглушительный гром, а за ним наступила зловещая тишина. Мы с Джадом услышали, как потрескивают веточки, услышали звуки шаркающих по траве шагов: под деревьями с разных сторон к нам двигались невидимые твари.

– Беги, Том, – туда! – закричал Джад и бросился вниз по холму к реке.

Беспрекословно послушавшись, я помчался за ним.

Я чувствовал, что враги приближаются со всех сторон, и больше всего боялся, что другие ведьмы ринутся за нами, приняв форму шаров. Хотя ночь еще не наступила, было достаточно пасмурно, чтобы они рискнули вылететь из домов.

Однако вскоре мы уже бежали по узким улицам; дождь только-только начинал стучать по булыжникам.

Со стороны моста доносились другие звуки, и, добравшись до деревьев, мы увидели на противоположном берегу полдюжины людей, которые рубили топорами опоры моста.

– Прекратите! – закричал Джад. – Прекратите немедленно!

На него просто никто не обратил внимания; горожане продолжали свою работу.

Мы побежали быстрей, но не успели добраться до реки, как мост со скрипом и грохотом обрушился в воду. Мгновение часть его висела на нашем берегу, но потом вся прогнившая конструкция рухнула в реку, тут же рассыпалась на куски, и ее унесло течением. Люди на дальнем берегу угрожающе замахали на нас топорами.

– Оставайтесь на той стороне! – закричал один из них. – Вы навлечете беду на всех нас. Нечего вам тут делать! Только попробуйте сюда перебраться!

Почему они разрушили мост именно сейчас? Они хотят запереть нас как в ловушке на восточном берегу, чтобы ведьмам и демонам было легче нас поймать? Люди пытаются ублажить этих тварей?!

– Скоро им надоест и они уберутся, – негромко сказал мне на ухо Джад. – Постараемся быть терпеливыми. Проливать кровь нет смысла – они просто перепуганы, вот и все.

Он был прав. Судя по отчаянному виду людей, они способны затеять драку, если мы попробуем переправиться на другой берег реки. Поэтому, опустившись на бревно, мы погрузились в свои мысли, а горожане сердито таращились на нас через реку.

На этот раз нам удалось сбежать от наших врагов, но я не чувствовал радости. Я ничем не помог своему учителю. К тому же мы насторожили ведьм и в следующий раз они будут готовы ко встрече с нами.

Спустя некоторое время предсказание Джада сбылось. Выкрикнув в наш адрес несколько проклятий, люди скрылись под деревьями, направившись в сторону домов.

Мы выждали еще минут пять, потом спустились по грязному берегу и нашли место для переправы; несколько лет назад там наверняка был брод. Наши штаны промокли до колен, и мы, направляясь прямиком к гостинице, были готовы к любым неприятностям. Я сомневался, что местный люд оставит нас в покое.

– Поспи перед ужином, Том, – сказал Джад. – Как только стемнеет, может случиться что угодно. Возможно, нам грозит опасность и на этом берегу реки.

Я попытался заснуть, но лишь подремал урывками. Голова шла кругом после всего, что случилось за последние несколько дней, и я не видел никакого способа выкарабкаться из той передряги, в которую угодил.

И тут я снова подумал об Алисе. Удалось ли ей найти Грималкин? Я надеялся, Алиса сдержит обещание и не отправится во Тьму, не поговорив со мной. С одной стороны, я был рад, что она не пришла в Тодморден вместе с нами: здесь ей грозила бы ужасная опасность. С другой – мне необходимы были ее присутствие и помощь. Она не раз спасала мне жизнь и вытаскивала из трудных ситуаций.

Я решил снова попробовать связаться с ней с помощью зеркала, стоящего на столике у кровати, но, как только эта мысль пришла мне в голову, зеркало внезапно засветилось. И тогда я понял, почему я вспомнил об Алисе именно сейчас: она пыталась связаться со мной.

Мгновение спустя ее лицо уже улыбалось мне из зеркала… Но почти сразу улыбка сменилась озабоченностью, и Алиса начала что-то быстро писать пальцем. Буквы появлялись задом наперед, но мы уже много раз общались таким образом, и я хорошо напрактиковался читать зеркальный текст.

?моТ, кат ен от-отЧ

.ясьтунрев илыб ынжлод онвад ежу ыв, аламуд Я

Она догадалась, что я в беде, потому что мы так и не появились в Чипендене, хотя рассчитывали прибыть туда два дня назад.

И тут я преодолел свое нежелание втягивать Алису в неприятности – слишком уж мне нужна была ее помощь. Поэтому, опустившись на колени перед столом, я подышал на зеркало и стал писать на нем указательным пальцем. Я делал это очень медленно, всеми силами стараясь выводить буквы разборчиво и осторожно подбирая слова. Я не сказал, что учитель погиб, потому что хотел сообщить это при встрече. Время объяснений придет потом.

…ялетичу аларбаз ациномеД

Потом, чтобы сэкономить время, я вытер зеркало тыльной стороной руки, приблизил его к лицу и начал преувеличенно четко выговаривать слова, чтобы Алиса смогла прочесть по губам:

– Демоница могущественна, и у нее много союзников. Мы в большой опасности. Помоги мне, если можешь. Доберись сюда как можно быстрее, иначе может быть поздно…

Мне была ненавистна мысль о том, что я подвергаю Алису опасности, но я знал, присутствие моей подруги может полностью изменить положение вещей.

Однако я не забывал, что она использует черную магию. Во время нашего возвращения из Ирландии Алиса испытывала боль всякий раз, когда мы переходили по мосту над текущей водой, и скрыть это от Ведьмака было трудно. Я был недоволен, когда она дала силу Агнессе Сауэрбатс, поэтому просить ее о помощи теперь было странно, и я знал, это расстроило бы учителя. Но в отчаянных ситуациях нам уже приходилось побеждать Тьму при помощи сил Тьмы.

Не успела Алиса ответить, как зеркало вдруг потемнело. Я ждал, думая, что сейчас она восстановит контакт, – но напрасно. Внезапно меня посетила ужасная мысль: что, если Алиса уже нашла Грималкин и захочет привести ведьму-убийцу с собой? Румынским силам Тьмы нужна голова дьявола. Если мешок окажется здесь, их задача упростится. Мне следовало бы помнить об этом и вовремя предупредить Алису, но я не думал, что наш разговор окажется таким коротким. Держа в руках зеркало, я снова и снова вызывал Алису, но ответа не было.

Спустя некоторое время я сдался, подошел к двери Джада и постучал. Тот появился, зевая и потирая глаза, и спросил:

– Пора ужинать?

Я нахмурился:

– Не могу сказать, что я голоден.

– Я тоже, Том, но нам нужно поддержать силы. Ночь может оказаться длинной и опасной.

– Мой учитель никогда не набивал живот перед тем, как встретиться с Тьмой, – заметил я.

Джад кивнул и криво улыбнулся:

– Я хорошо это помню: несколько кусочков сыра из Графства – вот и все, что он нам позволял. В некоторые ночи я бывал так голоден, что мой живот думал, будто мне уже перерезали глотку.

Мы спустились вниз, и угрюмый хозяин таверны подал нам ужин возле очага – холодную жесткую баранину и черствый хлеб, – и я понял, что мне трудно глотать. Мысли о том, что могло случиться с наступлением ночи, делали меня взвинченным и беспокойным. У Джада тоже не было аппетита.

Спустя некоторое время хозяин вернулся, чтобы забрать наши тарелки.

– Вы давно живете в Тодмордене? – спросил я, пытаясь втянуть его в беседу и разузнать побольше об этом городе.

Он пожал плечами.

– Гораздо дольше, чем мне хотелось бы. Я здесь родился и наверняка здесь умру. Но меня заботят только собственные дела – чего и вам советую. А теперь я отправляюсь в постель, – закончил он, сердито посмотрев на нас.

Нам не суждено было разжиться у хозяина полезными сведениями, и я обрадовался, когда он ушел прочь: как только он протопал вверх по лестнице, мы с Джадом смогли разговаривать более свободно. Я начал рассказывать об Алисе и о некоторых ее поступках.

– Держу пари, Джон Грегори счел, что большинство из этого трудно переварить – даже труднее, чем наш ужин! – пошутил Джад. – Невозможно поверить, что он взял в союзники ведьму. Я никогда еще не встречал человека с более твердыми принципами.

– У него не было выбора, – объяснил я. – Речь шла о жизни и смерти… Но такое и вправду далось ему нелегко. И все-таки именно Алиса может найти то, что мы ищем. Она способна учуять учителя и привести нас прямиком к тому месту, где держат его голову.

– Верно. Враги будут начеку, но, точно зная, куда идти, мы сможем быстро управиться, – согласился Джад.

Шли часы; мы все время ожидали нападения, но ничего не происходило.

И только перед самым рассветом кто-то вдруг громко забарабанил в парадную дверь таверны.

Джад встал и приготовил топор. Я вытащил меч, гадая, как лучше поступить. Мы не собирались открывать дверь, и, если уж на то пошло, я не сомневался, что хозяин таверны не откроет ее до восхода солнца. Не лучше ли подождать, пока ее вышибут? А может, сразиться с ними на улице?

И тут я услышал, как наверху подняли окно.

– Под твоим кровом находятся двое людей, совершивших преступление против моего народа! – выкрикнул женский голос. – Выдай их нам, чтобы они понесли наказание!

Я увидел, как на лице Джада промелькнуло выражение боли, и внезапно узнал голос той, что обращалась к открывшему окно человеку. Это была мисс Фреск. Я понял, что Джад вот-вот выбежит из гостиницы и бросит вызов демонице, завладевшей ее телом.

– Нет, – сказал я, схватив его за руку. – Поблизости могут скрываться еще стригои.

Он кивнул и разжал кулаки.

Потом раздался крик хозяина таверны:

– Это будет сделано до наступления ночи! Мы не нарушим договор, не беспокойся.

– Договор? – повторил Джад, приподняв брови. – Интересно, о чем он… Думаю, угрюмый парень наверху должен ответить на несколько вопросов!

Мы услышали, как хозяин захлопнул окно, и уселись рядом с тлеющим очагом, ожидая, когда он спустится.

Появившийся в куртке и шарфе хозяин как будто удивился, что мы сидим у камина. Без сомнения, он думал, мы крепко спим в своих постелях.

– Мне надо выйти! – выпалил он. – Я вернусь не позднее чем через час, чтобы позаботиться о вашем завтраке.

Но не успел он дойти до двери, как Джад преградил ему путь, твердо положил ладонь на его руку и развернул его к камину.

– Вряд ли ты выйдешь отсюда в ближайшее время. – С этими словами он толкнул хозяина в кресло. – Мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Хозяин поднял на Джада испуганные глаза.

– Мы слышали, как ты разговаривал с демоницей! – обвиняюще бросил Джад.

– С демоницей? Я не знаю, о чем вы.

– Ты отрицаешь, что говорил с мисс Фреск? Мы слышали каждое ваше слово. Поэтому скажи – какой такой договор вы с ней заключили?

Хозяин только молча таращился на него, и тогда Джад поднял топор, будто собираясь обрушить его на голову этого субъекта.

– Говори или умрешь! – скомандовал он. – Я отчаявшийся человек и вряд ли долго протяну, если все и дальше так пойдет. Но если понадобится, прихвачу с собой и тебя. Так что там за договор?

– Соглашение, которое мы заключили с чужестранцами с другого берега реки. Благодаря договору мы живем в безопасности и они нас не трогают…

– Продолжай, рассказывай дальше, – велел Джад, когда хозяин заколебался. – И какова ваша часть обязанностей в этой сделке?

– Каждую неделю мы поставляем им три телеги требухи и крови животных с окрестных ферм. Мы оставляем все в мешках и бочках на нашем берегу реки, а они являются после наступления темноты, чтобы это забрать.

Так вот как они получают припасы для ямы! А еще наверняка благодаря этому кормятся сами и кормят пленников.

Договор также объяснял, почему ведьмы в виде шаров не погнались за нами через мост.

– Значит, взамен они оставляют вас в покое? – спросил я.

– Да, они не убивают людей на этом берегу. Но после наступления темноты мы должны сидеть по домам – иногда они проходят по нашим улицам, направляясь за пределы города. Они составляют карты земель Графства к западу отсюда.

– Карты! – воскликнул Джад. – Дурак! Разве вы не видите, что происходит?! Они составляют карты Графства, чтобы решить, где им найти еще больше жертв! Разве вы не понимаете, что творите?! Вы продаете жизни своих сограждан ради спасения собственной шкуры. А теперь ты собираешься выдать нас из тех же шкурных побуждений. Не отрицай, потому что мы слышали каждое слово! Так вот, ты останешься здесь и вместо этого приготовишь нам завтрак – и мы хотим чего-нибудь получше того, что ты подал прошлым вечером.

– Но если мы ничего не сделаем до наступления ночи, договор потеряет силу. Они убьют нас всех! – закричал хозяин.

– Позволь нам с этим разобраться, – сказал Джад. – Все равно кто-то из горожан уничтожил мост – разве договору уже не пришел конец? А раз так, пора сражаться, защищая свою жизнь.

– Мост можно построить заново. Как только они вас получат, все опять будет нормально – они обещали.

– «Нормально»! Ты называешь это «нормально», дурак! – закричал Джад. – Убирайся с глаз долой! Завтрак! Вот чем тебе следует заняться! Приготовь его, живо!

Хозяин гостиницы поспешил прочь, бросив через плечо на Джада испуганный взгляд. А тот тихо произнес мне на ухо, стараясь, чтобы его не подслушали:

– Когда, по твоим расчетам, девочка будет здесь?

– Задолго до рассвета, – ответил я. – Она будет идти всю ночь.

– Тогда вот что я предлагаю, Том. Как только она появится, мы попросим ее разнюхать, где находятся останки бедного мистера Грегори, заберем его голову и двинемся прямиком в Чипенден. Там мы созовем как можно больше помощников; возможно, нам придется даже заручиться помощью военных.

Предложение Джада выглядело разумным. Нас заметно превосходили числом, и здесь действительно пригодилась бы помощь солдат. Но послушают ли они нас, захотят ли вмешаться?

Хозяин гостиницы только начал жарить завтрак, когда в дверь снова забарабанили.

Мы подошли к окну и увидели возле дома пару дюжин сердитых, отчаявшихся горожан; некоторые были вооружены дубинками. То ли мисс Фреск рассказала им, что случилось, то ли они услышали, как она кричала в открывшееся окно.

– Отворите! – кричали люди. – Или мы вышибем дверь!

Мы не потрудились ответить – не было смысла пытаться вразумить перепуганную толпу.

Спустя некоторое время они отступили, но потом я увидел, что они снова приближаются к таверне. На этот раз люди несли тяжелый таран – крепкое бревно с окованными медью концами. Я сомневался, что дверь выдержит, и вскоре оказалось, что я прав.

– Раз! Два! Три! – выкрикнул кто-то – и на счет «три» раздался оглушительный стук, когда таран врезался в дверь. Дверь прогнулась под силой удара, и ее треск заставил хозяина выбежать из кухни.

Пройдет немного времени, засов не выдержит – и что тогда? Одно дело – пустить в ход меч против созданий Тьмы, но совсем другое – напасть на перепуганных людей, у которых наверняка были семьи: на чьих-то отцов, братьев и сыновей.

Хозяин таверны бросился вперед, явно для того, чтобы открыть дверь и впустить толпу внутрь, но Джад перехватил его за воротник и удержал, заломив ему руку за спину.

Меня раздирали противоречивые чувства, но, раздумывая, как лучше поступить, я все-таки вытащил меч. Если нас возьмут в плен, мы окажемся в яме и станем пищей для стригоев.

Второй удар, обрушившийся на дверь, был оглушительней первого. Дверь застонала, с потолка дождем посыпалась штукатурка.

– Не очень-то они уважают твою собственность, верно? – прокомментировал Джад. Хозяин промолчал.

В промежутках между ударами раздавались проклятия и крики. Голоса звучали отчаянно, и оставалось лишь вопросом времени, когда дверь не выдержит.

На пятом ударе она рухнула внутрь, и мы оказались лицом к лицу с нападавшими.

Я молча смотрел на них, как вдруг услышал неподалеку лай собак, который сразу насторожил меня, потому что в нем слышалось нечто знакомое. Это были далекие охотничьи позывные Стрелы, Лапы и Носа!

Наверное, это Алиса. Она привела с собой собак!

Люди встревоженно повернулись и внезапно бросились врассыпную.

Я понимал, что трех собак можно испугаться, но люди как будто совсем потеряли голову от страха.

Мы шагнули из таверны на булыжники мостовой, и через несколько мгновений я понял, в чем дело.

Алису сопровождали не только собаки. К нам бежала Грималкин, ведьма-убийца, с широко разинутым черным ртом, чтобы показать острые подпиленные зубы. С кожаных ремней, крест-накрест охватывавших ее гибкое тело, свисали клинки, в каждой руке она держала по кинжалу.

Горожанам повезло, что они сбежали: судя по ее виду, Грималкин была готова убивать.

При других обстоятельствах я был бы рад появлению грозной союзницы, но в кожаном мешке, заброшенном за плечо, она несла голову дьявола. Грималкин явилась в место, которого должна была избегать любой ценой. Именно сюда и хотели заманить ее румынские слуги Тьмы.

Она попала в их ловушку.

 

Глава 18. Самое опасное место

Мы шагнули в сторону, чтобы впустить Алису и Грималкин; за ними последовали собаки. Потом мы как смогли приладили на место дверь, заперли ее и расселись вокруг самого большого из имевшихся в таверне столов.

Хозяин все время испуганно поглядывал на Грималкин, но подал нам горячий завтрак, подкладывая на тарелки ветчину, яйца и поджаренный хлеб до тех пор, пока мы не наелись до отвала.

– А собаки? – спросил я его. – Они пробежали длинный путь, их тоже надо покормить.

На мгновение хозяин заколебался, но Грималкин сердито уставилась на него, оскалившись и показав остроконечные зубы. У него задрожали руки, он поспешил прочь и вернулся с мясными обрезками для собак.

За едой я представил друг другу всех присутствующих и рассказал, что происходит в Тодмордене и что случилось с тех пор, как я покинул Чипенден с Джоном Грегори и Джадом. Но когда попытался описать, в каком состоянии теперь находился мой учитель, слова застряли у меня в горле и я умолк.

Алиса потянулась через стол и сочувственно положила ладонь на мою руку, и я почувствовал, как меня окатила волна тепла. Несмотря на наши недавние разногласия, я очень по ней скучал.

Тут вмешался Джад Бринсколл:

– Прежде чем Том продолжит, пожалуйста, позвольте объяснить, какое участие во всем случившемся принял я. Это неприятная история, и я искренне сожалею и стыжусь того, что сделал.

Я почувствовал облегчение – значит, мне не придется самому рассказывать о его предательстве.

Итак, Джад с дрожью в голосе рассказал обо всем, не делая попыток оправдаться, если не считать упоминания о том, как угрожали его матери и другим родным, и о том, как демоница завладела телом Космины Фреск. Закончив говорить, он, понурившись, уставился в стол.

Никто не выказал ни малейшего сочувствия. Я тоже все еще не мог его простить. Грималкин холодно смотрела на Джада; в ее глазах была смерть.

Но потом совесть заставила меня рассказать и о собственных проступках.

– Мне тоже нечем гордиться, – признался я. – Один раз я спустился в подвал, пытаясь найти учителя, и внезапно оказался лицом к лицу с демонами. Там было темно, их было много, и я в панике убежал… Да, я убежал.

Снова наступило молчание, пока наконец не заговорила Алиса, разрядив повисшее в комнате напряжение.

– А что ты видел в подвале, когда спустился туда во второй раз, Том? Что именно показала тебе стригоайка?

В горле встал комок, несколько секунд я не в силах был заговорить: перед моим мысленным взором возникла мисс Фреск, поднимающая крышку ящика, чтобы показать лежащий внутри ужас.

– Они держат в ящике голову мистера Грегори, и благодаря черной магии она все еще жива. По словам стригоайки, тело они скормили мороям. Учитель говорил со мной и сказал, что ужасно страдает. Он умолял избавить его от этой муки.

Джад вскинулся и уставился на меня, потом встал и стиснул мои плечи:

– Где ты был, когда увидел голову?

– В доме Фреск.

Он трижды сильно хлопнул себя ладонью по лбу и, широко раскрыв глаза, воскликнул:

– Теперь я понял! Сколько раз ты был в том доме, Том?

– Четыре… нет, пять раз, – ответил я.

– И каждый раз там все выглядело по-другому? Я прав?

– Да… В мой последний приход дверь в подвал исчезла, вместо нее осталась глухая стена.

– Послушай, Том, там ничто надолго не остается одинаковым. Помнишь, я рассказывал тебе о домах стригоев и стригоайек? Эти существа черпают силу у гримуара, чтобы подпитывать ею свои иллюзии. Я не хочу подавать тебе больших надежд, но… Ты понимаешь, к чему я веду, ведь так?

Я возликовал и, несмотря на его предупреждение, преисполнился новой надежды.

– Я видел их гримуар. Они пользуются «Думдрайтом», одной из самых могущественных и опасных книг по черной магии. Значит, вы имеете в виду, что голова в ящике могла быть иллюзией… и на самом деле учитель жив? Такое возможно?

– Как я уже сказал, не слишком на это рассчитывай, но… Да, это не исключено. Мистер Грегори может быть все еще жив; его могут держать в одной из ям, которых много на склоне холма. Для своего возраста он силен, но долго не протянет, если из него будут часто пить кровь. Возможно, он уже мертв, но вот что я тебе скажу: я не знаю магии румынских демонов или ведьм, способной удержать душу в отрубленной голове.

– Почему же вы раньше мне об этом не сказали?! – воскликнул я, внезапно почувствовав гнев.

– Я был не в себе, Том, прости. У меня тогда столько всего в голове крутилось.

– А как же дьявол? – я кивнул на кожаный мешок, лежащий рядом с Грималкин. – Мы обезглавили его, но голова все еще говорит.

– Это другое дело. Сила исходит из него самого – это часть его существа. Сотворить подобное с Джоном Грегори почти невозможно.

– Почти?

– Кто знает, чего можно добиться, объединив возможности многих слуг Тьмы… Они должны отчаянно стремиться вернуть дьявола в его прежнее состояние. Но мы все-таки будем надеяться…

Джад нахмурился и не договорил.

Тогда я стал рассказывать дальше, а добравшись до конца своего повествования, горько покачал головой и повернулся к Грималкин: она сидела рядом с Алисой, напротив меня и Джада.

– Именно этого они и хотели, – вздохнул я. – Чтобы я заманил тебя сюда и они смогли бы захватить голову Врага. Тут для тебя самое опасное место.

– Мы почувствовали, что ты в беде, и были уже на пути в Тодморден, так что не вини себя, – ответила Грималкин. – С тех пор как мы с тобой виделись в последний раз, дитя, мне много раз грозила опасность, но я всегда побеждала – иногда не без помощи других. – Она кивнула на Алису. – Но согласна, самое главное – не позволить, чтобы это попало в руки врагов, – она похлопала по кожаному мешку. – Судя по твоему рассказу, опаснее всех тут старый бог Сиской, поэтому мы не должны оставаться в Тодмордене дольше необходимого.

– Я не могу уйти, не попытавшись спасти учителя, – ответил я. – Или хотя бы не убедившись, что он и в самом деле мертв и покоится в мире. Алиса, ты можешь оказать мне услугу и отыскать его? Я бы тебя об этом не просил, но другого способа нет.

– Конечно я попытаюсь, Том, – ответила она. – Тут нет ничего сложного. Я могу сделать это прямо сейчас…

Алиса закрыла глаза, сделала глубокий вдох и, к моему большому удивлению, начала бормотать что-то себе под нос. Я-то думал, она отправится на склон холма и будет вынюхивать учителя. Но вот она сидит здесь и, почти не скрываясь, использует черную магию; теперь такие дела казались чуть ли не второй ее натурой.

Наконец она открыла глаза и уставилась на меня. Когда Алиса заговорила, ее голос звучал сухо и буднично:

– Его держат в яме высоко на холме к северо-востоку отсюда.

Я с трудом выдавил вопрос:

– Только его голову или…

– Не могу сказать, Том. Я ощущаю только его душу, вот и все. Там может быть и одна голова, и все тело целиком. Но в любом случае нам лучше пойти и вытащить его оттуда, пока не поздно.

Грималкин покачала головой:

– Нет, Алиса, с Томом отправлюсь я. А ты возьми это и, если понадобится, защищай, призвав на помощь свою магию.

Она встала и протянула мешок Алисе. Потом повернулась к Джаду:

– Ты пойдешь с ней. Будете ждать в западных торфяниках, а мы присоединимся к вам, как только сможем.

Джад согласился, не возражая. Грозная Грималкин взяла командование на себя, и казалось естественным, что все должны ей повиноваться.

– Здесь живет один фермер по фамилии Бенсон, – сообщил я. – У него есть лошади и телега, и он согласился отвезти наши книги в Чипенден. Поняв, что книг нет, он рассердился и даже как будто совсем не обрадовался деньгам, полученным за хлопоты. Но если ему хорошо заплатить, можно будет увезти учителя на его телеге. Ждите нас на краю торфяников.

На том мы и порешили. Я поднялся в комнаты и спустился с двумя мешками: Ведьмака и своим собственным; первый я отдал на хранение Алисе, второй – Джаду.

– А что насчет хозяина таверны? – спросил я.

Грималкин злобно ухмыльнулась:

– Он перепуган так же, как и все остальные жители этого городка, и совершенно не опасен. Опасность – вон там, на том холме.

Итак, без дальнейших промедлений Алиса и Джад отправились на запад, в то время как мы с Грималкин двинулись к реке.

Город выглядел пустым и тихим, но его обитателей запертые двери не защитят. Если у них есть хоть капля здравого смысла, они уже покинули дома и ушли прочь.

– Враги наверняка заметят наше приближение, – сказала Грималкин. – После того что ты успел натворить, они будут начеку. Лучше было бы напасть ночью, но жизнь твоего учителя в опасности, поэтому у нас нет выбора: остается просто держаться храбро и действовать быстро. Как только перейдем реку, побежим – и не забудь сперва вытащить меч из ножен!

Мы уже шли под деревьями, приближаясь к броду. Вопреки всему я надеялся, что мы найдем учителя живым, и старался не думать о том, что мы увидим в яме. Вдруг там окажется только его голова, все еще в сознании, и мне придется сжечь ее, чтобы даровать его душе покой? Какая ужасная перспектива!

– Когда подойдем к месту, которое указала Алиса, я разнюхаю точное местонахождение Джона Грегори, – отрывисто произнесла Грималкин. – Наши враги могут появиться очень быстро. Когда они нападут, держись за мной и не путайся под ногами. Твоя работа – прикрывать мне спину, понял?

Я кивнул.

Несколько минут спустя мы перешли через реку, и Грималкин стремительно понеслась вперед. Я бежал за ней по пятам, стараясь не отставать.

Вскоре мощеные улицы остались позади, и мы начали подниматься на холм. Но и сейчас Грималкин почти не замедлила шаг, несмотря на крутой подъем.

Когда мы переходили реку вброд, погода была яркой и солнечной, но теперь начала портиться: создания Тьмы снова меняли ее, используя против нас силы природы. На этот раз вместо грозы они пустили в ход туман, и по холму, направляясь к нам, начали змеиться белесые щупальца.

Мы приблизились к цели своей вылазки, и Грималкин, приостановившись, трижды потянула носом воздух. Я ждал за ее спиной с обнаженным мечом, пытаясь отдышаться. Ведьма показала на группу деревьев вокруг одного из больших домов – и тут же ринулась туда. Деревья оказались разросшейся живой изгородью из боярышника, некогда отмечавшей границу поля; рядом с изгородью виднелась глубокая канава.

Туман добрался-таки до нас и начал густеть, поглощая свет.

Но для ведьмы-убийцы не существовало преград. Грималкин добежала до дальних деревьев – тех, что росли у самого дома, – и сразу нашла яму, заваленную тяжелым камнем. Ведьма ухватила камень и вырвала из земли; под ним оказалась темная зловонная дыра.

Я неплохо видел в темноте, но ничего не сумел там разглядеть.

– Ты можешь встать, Джон Грегори? – окликнула Грималкин, глядя во Тьму. – Если да, протяни руки вверх как можно выше. Это я, Грималкин, а рядом со мной твой ученик Том.

Острые глаза ведьмы видят моего учителя?! Он в этой дыре?! Или она просто кричит наобум, чтобы выяснить, там ли он?

Снизу вдруг донесся долгий кашель; было похоже, что старик пытается вдохнуть, прочистить легкие, набрать воздуху в грудь… Но я вспомнил, что голова в ящике тоже кашляла и брызгала слюной. Через мгновение мы узнаем правду.

Внезапно я услышал другие звуки, доносившиеся со стороны дома: женский голос сердито выкрикивал что-то на незнакомом языке – наверное, на румынском.

– Быстрей, у нас мало времени! – прошипела Грималкин в яму.

Вновь снизу послышался кашель, и на этот раз учитель заговорил. Я был рад, что он жив, но он произнес не те слова, которые я надеялся услышать.

– Оставь меня, ведьма! – дрожащим голосом произнес он. – Мое время пришло. Я лучше умру здесь!

Ужасно, каким старым и слабым был его голос!

Я вгляделся в яму. Глаза медленно привыкали к темноте, и, когда я наконец-то его увидел, меня окатила волна облегчения. Учитель стоял, прислонившись к стене шахты, и глядел на нас снизу верх. Вид у него был испуганный и отчаявшийся, но голова все еще сидела на его плечах.

– Твоя работа еще не закончена! – воскликнула Грималкин. – Протяни руки вверх. Враги приближаются… Каждая секунда промедления может стоить жизни всем нам!

– Пожалуйста, учитель! – взмолился я. – Все Графство в огромной опасности. Кровожадные демоны и ведьмы собираются двинуться на запад. И они пытаются призвать в наш мир Сискоя. Нам нужна ваша помощь, мы не справимся без вас. Не подведите нас, не допустите, чтобы все закончилось вот так!

Молчание длилось мгновение, потом я услышал, как мистер Грегори испустил длинный усталый вздох… И протянул руки вверх. В следующий миг Грималкин, нагнувшись, вытащила его из ямы – и вот он уже стоит рядом с нами.

Я еще никогда не видел учителя таким старым и слабым. Он дрожал с головы до ног и был едва в силах стоять. На его одежде чернели пятна крови – видимо, его собственной; на шее виднелись глубокие следы укусов. В глазах Джона Грегори я заметил такую усталость и муку, что сердце мое сжалось от боли.

Без единого слова Грималкин взвалила его на плечо, так что его руки и голова бессильно повисли на ее спине.

Я успел услышать в густеющем тумане топот бегущих ног, но стремительность нападения все равно застала меня врасплох. Стригоайка затаилась в канаве, мимо которой мы шли, и я внезапно увидел ее пальцы с когтями, рванувшиеся к моему лицу.

Я торопливо взмахнул мечом, потерял равновесие, поскользнулся и рухнул на колени в мокрую траву. На секунду я подумал, что мне конец, но тут демоница тоже упала: клинок метательного кинжала глубоко вошел в ее правый глаз, кровь потекла по щеке. Сделав первый бросок, Грималкин тут же приготовила второй кинжал, повернулась и, обхватив ноги Ведьмака, пустилась бежать вниз по холму. Я вскочил и поспешил за ней.

Когда мы с Джадом спасались бегством, никто нас не преследовал; но теперь повсюду в густом тумане притаились демоны. Мы прорвались сквозь первую линию, и Грималкин, рубанув на ходу, свалила призрачный силуэт. Я мельком увидел нечто огромное справа и полоснул, ощутив сопротивление, когда клинок попал в цель. Тварь рухнула назад с ревом боли – еще один медведь, одержимый мороем.

И тут мы попали в серьезную переделку. Враги были повсюду, их когти и зубы рвались к нам из тумана. Тут были и стригои, и стригоайки – плотный туман, вызванный с помощью магии, позволял им нападать даже в дневные часы.

– Спину! – закричала Грималкин. – Помни, что я сказала! Прикрывай мою спину, а все остальное сделаю я!

И она начала сражаться всерьез – смертельно быстрая и грациозная. Каждый ее удар попадал в цель, проливая кровь наших врагов, но прикрывать ее спину оказалось нелегко, потому что она почти не стояла на месте. Сперва я дико махал мечом, стараясь устоять на ногах на скользком склоне холма и удерживая атакующих на расстоянии. Вовремя вытащив кинжал, я смог пырнуть клыкастого стригоя, который поднырнул под Меч Судьбы: демон поднял правую руку, чтобы защитить лицо, и это стоило ему трех пальцев. Не зря кинжал назвали Режущим Кости.

Хотя Грималкин несла на плечах Ведьмака и потому могла сражаться только одним клинком, она непрерывно кружилась и вертелась, и на каждый ее удар ответом был крик боли. Я все еще старался защищать ее спину, пустив в ход оба клинка, и один раз попытался замедлить время, но бой был таким неистовым и быстрым, что я не мог как следует сосредоточиться.

В какой-то миг я начал отставать от Грималкин: на меня жестоко наседали со всех сторон, и мне едва удавалось не подпускать к себе врагов. Мои руки отяжелели, я совершенно выдохся.

Но тут Грималкин снова оказалась рядом со мной.

– Туда! – скомандовала она. – За мной!

Ведьма-убийца прорубила нам путь к спасению, уничтожив тех, кто стоял у нее на пути, и вскоре мы уже бежали вниз по холму, а наши враги остались где-то позади, в тумане.

Мы больше не встретились со слугами Тьмы и каким-то чудом ухитрились перейти реку вброд, но я знал, что на берегу Графства мы в такой же опасности, как и на противоположном. Договор потерял силу.

Когда мы поднимались вверх по западному склону, улицы были пусты и совершенно тихи. Заперлись ли жители города, забаррикадировав двери (хотя все еще стоял день), или бежали на запад?

– Опусти меня! – вдруг тихо произнес Ведьмак. – Я не хочу быть обузой. Позволь мне идти самому.

Грималкин даже не потрудилась ответить – просто ускорила шаг.

Оставив дома позади, мы двинулись по тропе в торфяники. Туман начал редеть, и вскоре мы вышли на яркий солнечный свет.

Я оглянулся, но город и река все еще были затянуты туманом, и я нигде не видел Алису и Джада. Я уже начал беспокоиться, как вдруг они появились вдалеке, шагая рядом с повозкой.

Когда мы подошли ближе и фермер Бенсон разглядел Грималкин, он испуганно распахнул глаза. Однако ему хорошо заплатили, и, как только Ведьмака осторожно уложили в повозку, Бенсон заставил своих лошадей пуститься вскачь.

Алиса быстро протянула кожаный мешок Грималкин, и та вскинула его на плечо.

И мы побежали за повозкой.

Мы отступали, но это было лишь временное отступление. Наш долг призывал нас когда-нибудь вернуться в Тодморден и расправиться с грозящей ему бедой.

Первые полчаса Грималкин, Алиса, Джад и я бежали рядом с повозкой, охраняя учителя, но потом Бенсон повернулся к нам и закричал, качая головой:

– Если лошадки и дальше будут так бежать, они откинут копыта!

Лошади и вправду были все в мыле, и Бенсон по кивку Грималкин натянул вожжи, позволив им перейти на рысь.

После наступления темноты мы несколько часов отдохнули, по очереди стоя на страже, и вскоре снова пустились в путь. Мы ожидали, что на нас вот-вот нападут, но этого так и не случилось; шли часы, и Чипенден становился все ближе и ближе.

При обычных обстоятельствах я уже перестал бы тревожиться, но объединенные силы румынских слуг Тьмы могли добраться даже сюда. Для нас нигде больше не было безопасного места.

 

Глава 19. Условия договора

Первая ночь после возвращения в Чипенден прошла без происшествий, но мы не сомневались, что наши враги скоро нападут, поэтому держались настороже.

Учителю приходилось нелегко – примерно за час до рассвета я услышал, как он мучительно закричал. Поскольку в доме еще не было кроватей, мы как можно удобнее устроили Ведьмака на кухонном столе, подальше от холодных каменных плит пола. Его завернули в одеяла и положили на соломенный тюфяк.

Я подбежал к нему и увидел, что он стонет во сне. Наверняка ему приснился кошмар и он заново переживал ужасы своего плена – то, как из него сосали кровь. Я подумывал разбудить его, но спустя несколько мгновений Ведьмак затих, его дыхание стало ровнее.

А вот мне после этого было трудно снова заснуть, и, едва занялся рассвет, я вышел из дома – размять ноги и проверить, как продвигается восстановление дома. Новая крыша была уже готова, двери с окнами заменили, так что у нас хотя бы имелась защита от непогоды. Но в самом доме еще столько всего предстояло сделать! В спальнях наверху до сих пор нельзя было ночевать, потому что половицы там или полностью выгорели, или по ним было опасно ходить: в ближайшее время плотник должен был их заменить. Однако библиотечный этаж он уже отстроил, поскольку библиотека в списке приоритетов учителя занимала одно из первых мест.

Позже, когда я перед завтраком снова зашел проведать Ведьмака, он сидел перед очагом, прислонившись спиной к стене. Рядом с ним стояла половина миски куриного супа, по другую руку лежал его «Бестиарий».

На решетке горели поленья, и, хотя и скудно обставленная, кухня была теплой и ярко освещенной… Однако лицо учителя оставалось печальным и тревожным, и он дрожал, несмотря на огонь в камине.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я.

– Лучше, чем раньше, парень, – ответил он слабым голосом. – Но мне не очень хочется есть, и я почти не сомкнул глаз прошлой ночью… Когда начинал дремать, видел все тот же ужасный кошмар. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь крепко спать по ночам.

– Теперь вы хотя бы в безопасности, – сказал я. – А ведь я был уверен, что вы мертвы.

С тех пор как я оставил учителя в библиотеке дома мисс Фреск нам с ним впервые выпал случай как следует поговорить, и я быстро пересказал все, что случилось, – в том числе мой разговор с его, как я думал тогда, отрезанной головой.

– И я тоже так думал, парень, – что мне и вправду отрезали голову. Я чувствовал ужасную боль, когда они это делали, а потом меня заперли в ящике. Я давился, сражаясь за каждый вдох. Это было, пожалуй, самое худшее из всего, что я пережил за долгие годы сражения с Тьмой. Потом я очутился в яме и понял, что голова все еще у меня на плечах. Вроде бы мне должно было стать легче, но, когда из меня пили кровь, это был почти такой же ужас. После первого укуса боль притупилась, но находиться во власти того отвратительного создания и чувствовать себя полностью беспомощным было ужасно… Чувствовать, как с трудом бьется сердце и жизнь утекает из тела.

Ведьмак на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вдох и продолжал:

– Я думал, что, связав дьявола, мы серьезно ослабили Тьму, но она, похоже, не унывает. Она сильна как прежде – может, даже еще сильнее. Тогда, в Ирландии, на острове Мона мы прикончили Костлявую Лиззи, не дали козьим магам вызвать Пана и отрезали голову Врагу. Но на месте побежденных нами противников всегда появляются новые. И вот теперь Графству угрожают румынские создания Тьмы. Но все-таки мне кажется, ты хорошо справился. Ты оказался лучшим из всех моих учеников, хотя я предпочел бы, чтобы Джад Бринсколл об этом не услышал, – закончил Ведьмак с улыбкой.

Теперь я улыбался от уха до уха: мне редко доводилось слышать похвалу мистера Грегори.

Увидев, что я сияю, он нахмурился:

– Не слишком-то радуйся, парень, – перед тобой еще долгий путь. А теперь слушай внимательно: мы можем кое-что предпринять, чтобы увеличить свои шансы на выживание!

Я прогнал улыбку с лица и кивнул.

– Демоны и ведьмы почти наверняка нападут на нас ночью – значит, нам надо воспользоваться дневными часами, пока не появились первые из них. Спустись в деревню, парень, и попроси кузнеца сделать три посоха с выдвигающимися клинками из серебряного сплава – для тебя, для меня и для Джада. Скажи, что это срочно и что ты заберешь их до наступления темноты. Если я умру, я хочу пасть сражаясь! Потом сходи к бакалейщику, пекарю и мяснику и принеси все продукты, которые мы у них обычно заказываем. И тебя ждет еще одно задание. Маловероятно, что это сработает, но попытаться стоит. Помнишь домового? Найди его и попытайся уговорить вернуться. Заключи с ним новый договор.

Будучи еще молодым человеком, учитель заключил сделку с домовым, о котором мы с Джадом беседовали по пути в Тодморден. Их договор действовал до тех пор, пока держится крыша дома, поэтому пожар освободил домового.

– И как мне его найти? – спросил я.

– Это трудно, парень, но далеко он не ушел. Тебе нужно проверить леи: чутье говорит мне, что он выбрал ту, что тянется с севера на юг. Никто не просил меня разделаться с домовым, поэтому я предполагаю, что он забился в какую-нибудь заброшенную постройку к югу отсюда… А может, где-нибудь люди нашли с ним общий язык, и сейчас он готовит завтрак для кого-то другого! Следуй по лее и выясни это. Он мог даже вернуться на старую лесопилку, где я впервые его встретил. У домовых твердые привычки, и они часто возвращаются туда, где раньше им было удобно жить.

Леи – это энергетические линии, вдоль которых движутся домовые, когда переходят из одного места в другое. Ведьмак вполне мог оказаться прав. Он сказал «я предполагаю», но интуиция редко его подводила.

– Как думаешь, ты сможешь идти по лее без карты? – спросил он меня. – Или лучше тебе ее набросать?

Карты Ведьмака погибли при пожаре, но по той линии я ходил вместе с учителем дважды.

– Я помню маршрут, – сказал я.

– Ты когда-нибудь читал в «Бестиарии» описание того, как я заключил договор с домовым?

– Проглядывал один раз, но внимательно не читал, – признался я.

– Ты слишком часто «проглядываешь» и слишком мало читаешь внимательно, парень. Это один из твоих недостатков! Что ж, прочти теперь – может быть, пригодится, – сказал Ведьмак, протягивая мне книгу.

Я быстро принялся читать раздел о домовых. С домовым можно расправиться в четыре этапа – торговля, запугивание, связывание и убийство, – и с этим домовым оказался успешным первый же этап. Сперва все шло не так гладко, и учитель получил страшный удар по голове и царапины на щеке, но в конце концов они с домовым пришли к согласию. Я очень внимательно прочитал условия составленного им договора:

На следующую ночь я с некоторым трепетом вошел на кухню и заговорил с невидимым домовым. «Наградой тебе будет мой сад! – выкрикнул я. – В придачу к стряпне, стирке и уборке ты будешь охранять мой дом и сад, не пуская туда ничего угрожающего и опасного». Домовой в ответ зарычал, злясь, что я требую от него больше работы и хочу, чтобы он присматривал еще и за садом. Но я быстро продолжал рассказывать про его вознаграждение: «Взамен всему перечисленному сад тоже будет твоим владением – за исключением мест, огражденных ямами или цепями. Ты сможешь потребовать крови любого создания, которое обнаружишь там после наступления темноты, кроме моих будущих учеников. Но если чужак – человек, ты сперва должен будешь издать три предупреждающих воя. Этот договор продлится столько, сколько продержится крыша моего дома!

– Если мне удастся найти домового, думаете, он согласится заключить точно такой же договор? – спросил я.

Ведьмак почесал бороду:

– Чем больше ты домовым даешь, тем большего они ожидают, поэтому тебе нужно подумать, что бы такое предложить ему в придачу. Торговля – первый разумный шаг, когда имеешь дело с домовым. Но если нам удастся снова поставить его сторожить дом и сад, он сможет разобраться с некоторыми стригоями и стригоайками, когда те явятся сюда. В отличие от других демонов, с которыми я сталкивался, едва стригои входят в тело человека, они сливаются с ним, что делает их более беззащитными.

– А как насчет ведьм? – спросил я.

– Если ведьмы нагрянут в виде шаров, это затруднит дело… К тому же не следует забывать про Сискоя: у домового практически нет шансов выстоять против одного из старых богов.

Три года назад домовой защитил сад от злого существа по имени Лихо, был ранен, но одержал победу. В то время Лихо все больше набирал силу – но куда ему было до силы старых богов!

– И все-таки дело того стоит, – продолжал учитель. – Нам нужна любая помощь, которой мы можем заручиться.

– Сразу после завтрака я пойду в деревню и попрошу кузнеца начать делать новые посохи, – сказал я. – А потом отправлюсь на поиски домового.

Ведьмак покачал головой:

– Прости, парень, но вскоре тебе предстоит сражение с Тьмой. Возьми с собой кусок сыра – пока этого хватит.

У меня уже урчало в животе от голода, и я молча застонал.

– Знаешь, парень, у меня было много времени на раздумья, пока я был заперт в яме и молился о смерти как об избавлении. Хотя в прошлом я обвинял тебя в том, что ты сближаешься с Тьмой, сам я был не лучше. Я всегда подозревал юную Алису и предупреждал тебя насчет нее, но лишь потому, что сам нарушил долг, вступив союз с Мэг…

Учитель замолк. Мэг была ведьмой-ламией и любовью всей его жизни. Он любил ее много лет, но потом она вернулась в Грецию.

– Я старался не думать об этом, – продолжал он, – но должен признать, что начал иметь дело с Тьмой еще раньше. Сперва я заключил договор с домовым. Это был мой первый помощник с той стороны, первый шаг по дороге, которая в конце концов привела меня к союзу с Грималкин.

Я был сбит с толку. Куда он клонит?

– Значит, вы все-таки не хотите, чтобы я искал домового? Вы передумали?

– Нет, парень, жизненно важно, чтобы ты его нашел и заключил с ним новый договор. Использовать Тьму – один из способов победить Тьму… Поэтому именно так мы и поступим. Другое дело – что меня это вовсе не радует. Те правила, по которым я прежде жил… Мы должны нарушить их, чтобы выжить сейчас. Это грустно и скверно. Ладно, иди… Но что бы ни случилось, постарайся вернуться до наступления темноты.

Выражение лица Ведьмака внезапно стало очень серьезным:

– Я простил Джада за то, что тот сделал, и, надеюсь, ты тоже сможешь его простить. Никто не совершенен, парень, и он через многое прошел. Я побывал в яме стригоев, поэтому кому это знать, как не мне? К тому же его семье угрожали… Итак, пусть прошлое останется в прошлом, так?

Я кивнул. Я знал: Ведьмак прав, надо забыть о случившемся, и всеми силами старался простить Джада, но это было нелегко.

– После завтрака Джад отправится в казармы в Барнли, чтобы рассказать военным о том, что грозит Тодмордену, – продолжал Ведьмак. – Если ему хоть немного повезет, к его словам прислушаются и пошлют туда на разведку отряд. Мы должны что-то предпринять, пока собираем силы, а это, возможно, заставит наших врагов на некоторое время залечь и спасет несколько жизней.

Грималкин, Джад и Алиса сидели в саду, доедая яичницу с беконом, зажаренную на костре. Я с вожделением посмотрел на еду. Примчались собаки – они были рады меня видеть, и, приласкав их, я тоже уселся у костра, чтобы рассказать о том, что меня попросили сделать.

– Попытка не пытка, – сказал Джад. – Я скучаю по домовому. Когда я думаю о тех годах, которые учеником провел здесь, в Чипендене, он вспоминается мне ярче всего. Домовому здесь самое место – и он наверняка укрепит нашу оборону.

– Я пойду с тобой, Том, – предложила Алиса.

– Да, вдвоем будет безопаснее, – сказала Грималкин, поднявшись и вскинув мешок на плечо. – Позже я осмотрю округу – вдруг что замечу. Наши враги могут послать передовой отряд, чтобы узнать, где мы обосновались.

– Значит, я должен как можно быстрее вернуться из Барнли, чтобы приглядывать за Джоном Грегори, – произнес Джад. – Может, один из местных фермеров одолжит мне коня. Но вы все ведь уже договорились вернуться сюда не позднее чем за пару часов до захода солнца? Если я не обернусь вовремя, я могу на это рассчитывать?

Мы пообещали, что обязательно вернемся, и я отправился вместе с Алисой в деревню. Мне хотелось взять с собой собак, но это было бы неразумно – собаки и домовые не ладят, и псам грозила бы опасность.

Обычно в обществе Алисы я чувствовал себя непринужденно, даже если мы шли, едва обмениваясь парой слов. Я никогда не считал, что должен говорить с ней о чем угодно, лишь бы не молчать. Но теперь мне было не по себе. Время истекало – оставалось меньше пяти месяцев до ритуала уничтожения дьявола.

Мысль о том, что Алиса отправится во Тьму, причиняла мне боль, но куда хуже было то, что я утаил от нее правду: священный предмет, который она должна там искать – третий меч героя, кинжал под названием Печальный, – нужен для того, чтобы лишить ее жизни.

Алиса несколько раз бросала на меня странные взгляды. Неужели она каким-то образом выяснила, что ее надо принести в жертву, чтобы уничтожить Врага? Как знать, на что она теперь способна с помощью своей магии?

Я почувствовал облегчение, лишь когда мы наконец добрались до деревни.

Во время войны в Чипенден нагрянул вражеский разъезд, и дома здесь были сожжены, много людей погибло, а уцелевшие бежали. Я рад был увидеть, что город отстраивается заново и многие дома снова обитаемы.

Я навестил кузнеца, который пообещал, что к полудню три посоха будут готовы и я смогу их забрать. Потом я заглянул по очереди к бакалейщику, пекарю и мяснику, рассказал им, что в доме Ведьмака все возвращается к нормальной жизни, и попросил, чтобы к концу дня они приготовили наши обычные заказы.

Покончив со всем этим, мы с Алисой занялись следующим поручением Ведьмака. Я должен был найти домового и каким-то образом уговорить его вернуться в Чипенден и снова охранять дом и сад.

 

Глава 20. Совсем как в старые времена

Доверяя интуиции Ведьмака, подсказывавшей, что мы найдем домового на определенной лее, мы с Алисой двинулись на восток от Чипендена, на юг от дома Ведьмака.

Стояло солнечное весеннее утро, и прогулка была приятной, хотя я все еще чувствовал себя неловко рядом с Алисой. Мы дважды перешли маленькую извилистую реку, с плеском перебравшись вброд, и приблизились к первому месту, где предположительно мог найти убежище домовой, – к старому амбару с уцелевшей, хотя и зловеще осевшей внутрь крышей.

– Похоже, амбаром уже давно не пользуются, – сказала Алиса. – По-моему, место многообещающее. Домовой вполне мог здесь поселиться.

– Тогда давай посмотрим поближе, – предложил я.

Мы обошли вокруг амбара, а потом заглянули внутрь. Под свесом крыши гнездились птицы, но, если не считать их щебетания, тут царила тишина. Я не чувствовал поблизости никаких существ из Тьмы.

Мы двинулись дальше на юг и в конце концов вышли к маленькому домику – он запомнился мне по моему последнему путешествию по лее. Раньше тут жил наемный работник с женой и ребенком, но потом началась война. Дом, превратившийся в руины, стоял теперь без окон и дверей, его крыша должна была обрушиться в ближайшую бурю.

Я вошел первым, тревожно глядя вверх на почерневшие балки. И вновь не получил никаких сигналов о том, что здесь обосновался домовой… Зато обнаружил кое-что другое. В углу что-то слабо замерцало, и там появилась тень ребенка, девочки не старше пяти лет, в белом, забрызганном кровью платье. Плача, она жалобно звала маму и папу.

Возможно, семья погибла при пожаре или их убили солдаты, и душа девочки вернулась туда, где была счастлива. Теперь она искала родителей, которые любили ее и защищали до того ужасного дня, когда война пришла в этот маленький дом.

– О, помоги ей, Том! Помоги ей… Пожалуйста! – вскрикнула Алиса, крепко сжав мою руку.

В ее глазах блестели слезы.

Может, Алиса и использовала черную магию все чаще и чаще, но ее сердце осталось прежним. В тот миг я понял, что ей еще очень далеко до злобной ведьмы.

Я подошел к привидению и опустился на колени, чтобы оказаться с девочкой лицом к лицу.

– Здравствуй, – ласково сказал я. – Пожалуйста, перестань плакать и послушай меня внимательно. Я здесь, чтобы тебе помочь. Все будет в порядке, в полном порядке…

Девочка продолжала горько плакать, и я попытался снова:

– Разве ты не хочешь снова встретиться с мамой и папой? И навсегда остаться с ними? Я могу рассказать, как ты должна поступить. Это просто.

Девочка-призрак потерла глаза тыльной стороной руки.

– Как? – спросила она. Ее нижняя губа все еще дрожала, но лицо осветилось надеждой.

– Ты должна вспомнить о каком-нибудь счастливом событии, случившемся в прошлом.

– О каком? О каком? Их так много! – воскликнула она. – Мы были счастливы, пока не пришли солдаты. Счастливы, счастливы, счастливы – счастливы все время!

– Это должно быть нечто особенное. Подумай хорошенько. Разве ты не можешь вспомнить что-нибудь прекрасное – то, что было лучше всего? – настаивал я.

Ребенок кивнул:

– Я помню, мама подарила мне на день рождения белое платье. Папа нес меня на плечах!

– Вот это платье? – спросил я. – То, которое сейчас на тебе?

– Да! Да! Мама сказала, что я хорошенькая как принцесса, а папа засмеялся и вертел меня до тех пор, пока у меня не закружилась голова.

Девочка рассмеялась, вспомнив об этом, и кровавые пятна на ее платье исчезли – оно стало таким белым, что у меня заболели глаза.

– Ты видишь маму и папу? – ласково спросил я. – Посмотри на свет!

Слезы снова покатились по ее щекам, но теперь она улыбалась – это были слезы радости. Я знал, родители ждут ее, протягивая руки и маня к себе.

Малышка повернулась ко мне спиной и пошла прочь, постепенно тая в воздухе. Вскоре она совсем исчезла.

Мы с Алисой молча покинули дом.

Я чувствовал себя счастливым, и напряжение между нами как будто прошло. Я подумал, что рад быть учеником Ведьмака – рад, что моя работа приносит пользу.

Минут через десять мы добрались до лесопилки. Как верно заметил Ведьмак, домовые – существа с твердыми привычками. Раньше домовому было здесь вольготно, и вполне возможно, он сюда и вернулся.

Главная дверь лесопилки была сорвана с петель, мастерская казалась заброшенной, но никаких признаков нападения и бессмысленного вандализма не было. Лесопилку просто покинули. Наверное, сюда пришли вести о приближении вражеского разъезда, который в конце концов и напал на Чипенден, и рабочие до сих пор не вернулись. Жителям Графства предстояло еще многое сделать для того, чтобы все здесь стало как прежде.

Когда я подошел к длинному верстаку, по моей спине внезапно пробежал холодок, и я понял, что приближается создание Тьмы. В следующий миг я услышал мурлыканье, такое громкое, что напильники и зубила завибрировали на подставках. Это был кот-домовой, и то, что он мурлыкал, давало нам надежду. Он явно меня помнил, поэтому, не теряя времени, я начал торговаться, громко и четко произнося:

– Мой учитель Джон Грегори просит, чтобы ты вернулся в Чипенден. Дом отстраивают заново, и у него уже есть новая крыша. Мы благодарим тебя за прежнюю службу и надеемся, что наш договор может быть возобновлен на тех же условиях, что и раньше.

Наступила долгая тишина; потом я услышал скребущие звуки. Кот-домовой пустил в ход свои невидимые когти, чтобы нацарапать ответ на огромном деревянном брусе, прислоненном к стене. Когда звуки смолкли, я шагнул вперед и прочитал:

Грегори состарился и устал. Будущее принадлежит тебе. Я заключу договор с тобой.

Не зная, как отнесется к этому мой учитель, я заколебался.

– Соглашайся, Том! – настойчиво сказала Алиса. – Ты и есть будущее; скоро ты станешь ведьмаком в Чипендене. Даже не сомневайся – домовой говорит дело!

В ответ на ее слова снова раздалось мурлыканье. Я пожал плечами. Нам важно было вернуть домового в Чипенден, чтобы помочь отразить грядущую атаку.

– Я согласен! – выкрикнул я. – Договор будет заключен между тобой и мной!

И снова послышался звук невидимых когтей, царапающих дерево. Прочитав написанное, я преисполнился уныния.

На этот раз цена будет выше. Ты должен дать мне больше, чем раньше.

Ведьмак оказался прав: домового больше не удовлетворяли условия предыдущего договора. Я быстро прикинул: что еще я могу ему предложить? И тут меня озарило. Домовой умел путешествовать по леям, и множество таких силовых линий тянулось через дом в Чипендене в самых разных направлениях.

– В придачу к праву убивать созданий Тьмы, которые попытаются войти в сад, – сказал я, – у меня есть для тебя еще одна награда. Иногда, выслеживая врагов, я попадаю в очень опасные ситуации; тогда я буду призывать тебя, чтобы ты сражался рядом со мной. Ты сможешь убивать моих врагов и пить их кровь! Как тебя зовут? Я должен знать твое имя, чтобы я мог тебя призвать!

Прошло много времени, прежде чем когти домового снова зацарапали по дереву. Может, ему не хочется выдавать кому-то свое имя? Но наконец появилась надпись:

Кратч!

– Когда я буду в опасности, я трижды выкрикну твое имя! – сказал я.

И вновь услышал низкое мурлыканье.

Но потом я понял, что мне придется выдвинуть еще одно условие.

– В придачу к тем, кого ты не можешь тронуть в пределах сада, появились три собаки. Нападать на них нельзя. Они наши союзники. И ты не должен причинять вреда гостям, которых я приглашу в сад. Ты согласен?

Мурлыканье стало ниже, снова послышался звук когтей, царапающих брус:

Сколько времени будет действовать договор?

Ответ пришел тут же – мне даже не пришлось над ним размышлять. За меня как будто заговорил кто-то другой:

– Договор будет действовать до тех пор, пока после моей смерти не пройдет три дня. В течение этого времени ты должен будешь защищать моих союзников и пить кровь моих врагов. После этого ты волен уйти!

Внезапно домовой возник перед нами из мрака, приняв облик большого рыжего кота. Через его слепой глаз тянулся вертикальный шрам – насколько я помнил, он получил эту рану, сражаясь с Лихо. Кот подошел, потерся о мою ногу, не переставая мурлыкать, – и вдруг исчез.

– У тебя получилось, Том! – воскликнула Алиса.

Я улыбнулся ей, довольный собой:

– Конечно, мы не можем знать наверняка, пока не вернемся домой, но я очень на это надеюсь!

– Ты и вправду будешь призывать его себе на помощь, Том? – спросила Алиса. – Тогда дом останется без защиты.

– Верно, – согласился я. – Я сделаю это только в том случае, если моей жизни будет угрожать серьезная опасность. И уж точно не призову его, чтобы стравить с Сискоем.

Мы тут же отправились в деревню, чтобы забрать посохи у кузнеца. Как обычно, его работа была великолепна, и я тут же с ним рассчитался.

Потом посетили три лавки и забрали нашу провизию – внушительные запасы овощей, бекона, ветчины и яиц, не говоря уж о свежеиспеченном хлебе. Я нес тяжелый дерюжный мешок, полный еды, а Алиса – посохи.

Вблизи Чипендена я должен был чувствовать себя в безопасности, но меня не отпускало беспокойство.

За нами наверняка следили от самого Тодмордена, и слуги Врага, должно быть, подбирались все ближе и ближе.

Идя по тропинке к дому, мы заметили впереди чью-то фигуру, и у меня екнуло сердце, но потом я понял, что это высокая женщина с мешком. Грималкин! Ведьма-убийца стояла, прислонившись к воротам, держа на плече мешок с головой дьявола – она никогда не выпускала его из виду. Грималкин улыбнулась, показав остроконечные зубы.

– Тебе сопутствовал успех, – сказала она. – Я отправилась вынюхивать наших врагов, но по возвращении услышала предупреждающий рык, как только ступила в сад. Домовой вернулся и жаждет крови! Не думаю, что он мне очень рад.

Мы перелезли через ворота усадьбы и зашагали вверх по холму. Добравшись до границы сада, мы остановились, и я крикнул в сторону деревьев:

– Рядом со мной моя гостья Грималкин! Разреши ей беспрепятственно переступить порог и обращайся с ней так же вежливо, как со мной!

Я помедлил, а потом осторожно вошел в сад. Предупреждающего рыка не последовало: домовой выполнял условия нашего договора. За Алису заступаться не требовалось – Ведьмак уже сделал это некоторое время назад. Джад тоже был в безопасности – ученики, удовлетворительно завершившие обучение у Ведьмака, могли входить в сад безнаказанно.

– Ты видела наших врагов? – спросил я Грималкин, когда мы подошли к дому.

Она покачала головой:

– Ни волоса, ни следа. Я рискнула сунуться на юго-восток, почти до края Аккрингтона, но – ничего. Если только ведьмы не явятся в форме шаров, мало шансов, что они нападут до рассвета.

На кухне я обнаружил, что Ведьмак получил шесть новых стульев и стол – они красовались рядом с камином. Учитель был уже на ногах и стоял, слегка улыбаясь, положив руку на спинку стула.

– Вы чувствуете себя лучше? – спросил я.

– Так и есть, парень, – ответил он. – Ты справился и вернул домового. И принес нам припасы, – добавил он, кивнув на мешок, который я опустил на плиты пола. – Надеюсь, домовой приготовит нам утром завтрак. Это будет как в старые добрые времена!

Джад Бринсколл вернулся примерно за час до наступления темноты, успешно завершив свою миссию в казармах Барнли. Похоже, донесения о странных смертях, случившихся за последние несколько месяцев, уже достигли ушей командира, и, когда к этому прибавился отчет Ведьмака, военный быстро принял решение. В Тодморден собирались послать внушительный отряд, но не сразу, а через день-другой. Сейчас все имеющиеся силы были заняты тем, что очищали округу от шаек грабителей, после недавней войны окопавшихся в Клитеро. Рано или поздно там, конечно, будет восстановлен закон и порядок. Но у военных отрядов не было опыта сражений с существами Тьмы. Сумеют ли они справиться с теми, кто поджидает в Тодмордене? Но я оставил сомнения при себе. Будет лучше, если кто-то из нас станет поддерживать связь с солдатами и давать им советы, но сначала нам самим нужно пережить ночь.

Мы ночевали в саду, что оказалось совсем не трудно – погода стояла такая теплая, какая редко бывает в Графстве даже летними ночами. Хотя Ведьмак был все еще слаб, он уже мог ходить и снова похвалил меня за то, что я вернул домового. У меня не хватило духу рассказать, что домовой настоял на том, чтобы заключить договор не с ним, а со мной. Случившегося все равно не изменишь, так зачем учителю об этом знать?

Мы несли вахту по очереди, Ведьмак, Джад и я спали, положив под бок свои посохи. Я дежурил первым и провел это время, патрулируя внутреннюю границу сада – там, где высокая трава подходила к деревьям. Чтобы чем-то себя занять, я осмотрел восточную сторону сада и проверил, связаны ли до сих пор мертвые ведьмы в своих могилах, а еще испытал путы домового. Все было в порядке.

Я не слишком беспокоился, уверенный, что домовой позаботится о любом сунувшемся сюда стригое. Больше всего я боялся, что ведьмы уже привели Сискоя в наш мир и он явится за головой дьявола, хотя и надеялся, что высыпанные в яму соль и железо его задержат.

Грималкин взяла на себя вторую вахту, и я попытался уснуть. Все время задремывал, но вновь и вновь, вздрогнув, просыпался. Я смутно осознал, что часовой снова сменился, когда ужасный вой заставил меня рывком вскочить на колени.

Кто-то вторгся в сад, и домовой готовился его встретить.

 

Глава 21. Пустые глазницы

Мгновением позже я стоял на ногах с посохом в руке; рядом со мной пытался подняться учитель. Я схватил его под руку и поддерживал, пока не убедился, что он стоит сам.

Кто-то бежал к деревьям, и я узнал Грималкин, которая стремглав неслась навстречу опасности. Тут предупреждающий рык домового раздался во второй раз. Алиса стояла рядом со мной, но Джада Бринсколла нигде не было видно. Он как раз нес вахту и мог находиться в любом месте сада.

– Пойду посмотрю, все ли в порядке с Джадом, – сказал я.

– Нет, парень, оставайся здесь. Даже если он в беде, домовой на месте, да и ведьма через несколько мгновений окажется там, чтобы ему помочь.

– Правильно, Том, – сказал Алиса, в кои-то веки соглашаясь с Ведьмаком. – Лучше жди здесь.

Внезапно рык домового раздался в третий раз… И почти сразу – высокий тонкий вопль, который резко оборвался. Несколько мгновений спустя кто-то побежал к нам. Я приготовил посох; то же сделал и Ведьмак. Но это был Джад, и мы вздохнули с облегчением.

– Я был в западном саду, – сказал он. – Там все чисто. Думаю, лучше оставить тварей домовому.

– Да, это самое разумное, – ответил Ведьмак. – Я хорошо тебя обучил – а вот ведьме не терпелось вмешаться. Атака началась с юга. Сейчас мы узнаем, что и как.

Все было тихо, даже ветер стих. Мы стояли, навострив уши, готовые встретить врага, а спустя пять минут из-за деревьев вышла Грималкин.

– Это был стригой, – подтвердила она. – Домовой разделался с ним, когда я была еще далеко. Видно, тварь, которую он изловил, ему так не понравилась, что он буквально разорвал ее в клочья.

Мы устроились вокруг тлеющих углей костра, но теперь спать никому не хотелось: мы чувствовали, что на нас должны напасть снова.

Это и вправду случилось меньше чем через час. Алиса внезапно дважды громко потянула носом.

– Ведьмы… Они уже почти рядом! – крикнула она, вскочив на ноги и показывая на восток.

Мы встали и вгляделись в ту сторону. Ночь была ясной, небо щедро усыпано звездами, и некоторые из светящихся точек явно двигались. Я насчитал восемь – они быстро неслись к нам.

Вскоре точки превратились в шары, которые остановились над деревьями восточной части сада и начали свой танец, кружась и меняясь местами.

И у Ведьмака, и у Джада вид был мрачный. Они держали посохи наискосок – хотя такое оружие никак не смогло бы защитить нас от магии анимизма румынских ведьм, которые вот-вот подлетят и попытаются высосать жизненную силу из наших тел.

Грималкин что-то прошептала на ухо Алисе; та кивнула в знак согласия. Я понял, что они собираются примерить против наших врагов магию. В Ирландии я стал свидетелем того, какой ужасной силой обладает Алиса. Она делала это не очень охотно, потому что каждый раз, используя магию, она еще на шаг приближалась к тому, чтобы стать злобной ведьмой. И вряд ли этому обрадовался бы Ведьмак.

Шары прекратили танцевать и ринулись к нам, но тут раздался гневный рев домового – ужасным воем он бросал вызов ведьмам.

Вверх к шарам рванулось что-то рыжее, и ведьмы рассыпались, не успев перестроиться и снова напасть. И вновь раздался ужасный рев, и домовой снова взмыл ввысь. На этот раз послышалось несколько пронзительных воплей, а потом мы увидели вспышки света. Шары опять собрались над деревьями, но теперь их было всего пять – и вдруг они бросились врассыпную и улетели в разные стороны.

– Вышло даже слишком легко, – заметил Ведьмак. – Наверняка домовой застиг их врасплох и с несколькими расправился, но нам надо быть настороже: остальные в любой момент могут предпринять еще одну попытку. Рано или поздно они придумают что-нибудь, чтобы отогнать домового.

И вновь мы в тревоге уселись у огня, но на нас так никто и не напал, а вскоре небо на востоке стало окрашиваться первыми отблесками зари.

Пятеро из нас направились в южную часть сада, чтобы увидеть последствия вторжения.

Останки тела, служившего вместилищем стригою, были разбросаны вокруг: череп мы нашли на дереве, насаженный на толстую ветку, из пустых глазниц торчали веточки. Конечно, демон вскоре найдет себе другое тело.

– Нужно собрать кости и похоронить их, – сказал учитель. – В конце концов, это останки невинного человека.

Мы выполнили его просьбу, а в доме я отыскал уцелевшую при пожаре лопату. Она сильно закоптилась, но не сгорела, и с ее помощью я выкопал под деревьями неглубокую могилу. Мы сложили туда кости, которые смогли собрать, и я забросал их землей. Когда я закончил, все встали вокруг свежего холмика, и Ведьмак очень тихо произнес:

– Покойся с миром.

Наверное, в этот момент он как никогда был близок к чтению молитвы.

– Домовой наверняка растерзал его потому, что почувствовал себя одураченным, – объяснил Ведьмак. – Ведь кровь в стригое была высосанной из жертв. А мой домовой любит свежую кровь! Но будем надеяться, что он в достаточно хорошем настроении, чтобы подать нам завтрак.

Когда мы вошли на кухню, на столе нас ожидали пять дымящихся тарелок с жареной ветчиной и яйцами, а на центральном блюде громоздились толстые ломти хлеба. Мы тут же расселись по местам. Бекон был слегка пережарен, но мы очень проголодались и жадно принялись за еду.

Наконец Ведьмак отставил свою тарелку, обвел всех глазами и в конце концов остановил взгляд на мне.

– Нам пора поговорить, – сказал он. – Нужно обсудить, что делать дальше. – Потом повернулся к Алисе: – Я спрашивал тебя об этом раньше, девочка, и вынужден повторить свой вопрос: ты готова отправиться во Тьму и принести то, что нам нужно?

– Должен быть другой способ! – воскликнул я, не дав Алисе ответить. – Я этого не допущу!

– Я не виню тебя, парень, за то, что ты пытаешься ее защитить. Но мы знаем, что именно следует сделать. Вопрос только в том, насколько далеко мы готовы зайти, чтобы достичь нашей цели.

– Мы должны сделать то, что необходимо. Сколько мне еще это таскать? – спросила Грималкин, встав и похлопав по кожаному мешку. – Пойдем со мной, Алиса. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Алиса вслед за ведьмой-убийцей вышла в сад, а мы с Ведьмаком и Джадом остались сидеть, глядя в свои пустые тарелки.

– Но надо сперва разобраться с одной проблемой, а потом уже думать о дьяволе, – сказал Ведьмак. – И проблема эта не терпит отлагательств. В границах сада мы в относительной безопасности – но как же люди за его пределами? И как же те, кто сейчас на востоке, близ Тодмордена? Не исключено, что многие из них уже расстались с жизнью. Мы должны им помочь, это наш долг.

– Вы собираетесь в Тодморден? – спросил Джад. – Я понимаю, мы должны туда вернуться – но не сейчас же!

– Потребуется несколько недель, чтобы я окреп настолько, что смогу проделать такое длинное путешествие. Не говоря уж о том, чтобы хорошо исполнить свою работу, когда доберусь туда, – сказал Ведьмак, качая головой. – Мне больно просить других делать это за меня, но выбора нет. Солдаты из Барнли уже, наверное, отправились на разведку в Тодморден, но они сражаются против врагов-людей и не знают, как расправляться с тварями Тьмы. Нужно послать им на помощь специалиста. Джад, может, ты отправишься туда и возьмешь с собой моего парня? Я не прошу вас переходить через реку, но вы наверняка сможете помочь людям на берегу Графства. Наши враги прежде всего будут нападать на уединенные дома за городом, и вы поможете их обитателям.

– Конечно, – сказал Джад. – Но горожане нам не обрадуются: их заботит только собственная шкура. И все-таки это надо сделать, и мы отправимся в путь не откладывая.

Я кивнул в знак согласия. Будет лучше чем-нибудь заняться, вместо того чтобы просто сидеть и ждать, что еще приготовят для нас враги.

Мы замолчали, и только я начал гадать, куда ушли Алиса и Грималкин и о чем они сейчас говорят, как вдруг вдалеке послышался звон колокола.

Кто-то звонил на перекрестке возле ивовых деревьев, вызывая Ведьмака.

Обычно в таких случаях я отправлялся посмотреть, в чем дело. А дело могло быть в чем угодно, начиная от злого домового и кончая призраком, медлящим на краю могилы. Иногда приходили просто испуганные люди, которым на самом деле ничего не угрожало; но случалось и так, что в опасности оказывалась целая семья, и тогда учитель немедленно отправлялся в путь, чтобы разобраться в происходящем.

– Похоже, кто-то попал в беду, парень, – сказал Ведьмак. – Тебе придется пойти и посмотреть, что случилось.

– Тогда я составлю ему компанию, – сказал Джад. – Вдруг это хитрость, чтобы выманить одного из нас из сада?

– Да, ты прав, вдвоем будет безопасней, – согласился учитель.

Вскоре мы вышли из сада и двинулись к перекрестку.

– Совсем как в старые времена! – улыбнулся Джад. – Когда я был совсем юным учеником, я в таких случаях так нервничал, что меня трясло. Я ведь знал: раз звонит колокол, значит, в течение часа придется отправляться по ведьмачьим делам.

– Со мной бывало так же, – кивнул я.

Мы перешли луг и снова нырнули под деревья, приближаясь к перекрестку. Ветер гнал с запада плотные грозовые тучи; казалось, с каждым нашим шагом становится все темнее.

Колокол зазвонил снова.

– По крайней мере, они еще здесь, – сказал Джад. – Иногда людям не хватает мужества и они возвращаются туда, откуда пришли.

– А некоторые больше боятся Ведьмака, чем домового! – согласился я.

Мы засмеялись, но тут же разом оборвали смех – потому что, несмотря на полумрак, увидели, кто звонит в колокол.

Это была прелестная молодая женщина, которую я хорошо помнил – ведь именно она заманила нас в Тодморден, пообещав книги для новой библиотеки Ведьмака. Мисс Фреск! Или, если точнее, демоница, облаченная в ее плоть.

– Я принесла вам послание – ваш шанс на жизнь! – крикнула она, отпустив веревку.

Колокол продолжал танцевать на ветру и прозвонил еще несколько раз, прежде чем затих.

Мы осторожно приблизились, держа посохи наготове. Два щелчка возвестили о том, что мы выпустили из них серебряные клинки.

– Просто отдайте то, что нам нужно! Отдайте голову нашего хозяина, Князя Тьмы! – сказала демоница. – Сделайте это – и мы вернемся в свои владения, а ваши дома будут в безопасности и ваши люди смогут мирно проживать свои маленькие жизни.

– А если не отдадим? – спросил Джад.

Мы все еще приближались к мисс Фреск – теперь нас разделяло не больше десяти шагов. Она стояла под веревкой колокола, спиной к дереву. Я искоса взглянул на Джада и увидел, что по его щекам текут слезы. Да, она была демоницей, но с лицом и телом девушки, которую он любил.

– Тогда его голова станет для вас бесполезным грузом – мы будем править здесь и пить кровь везде, где захотим!

– Вот наш ответ! – крикнул Джад и сделал выпад посохом, целя клинком в демоницу.

Мисс Фреск шагнула в сторону, уворачиваясь, но Джад тут же применил классический маневр, которому обучил его Ведьмак. Он перебросил посох из правой руки в левую и вогнал клинок прямо в сердце демоницы, пригвоздив ее к стволу дерева.

Раздался ужасный крик, кровь хлынула у нее изо рта и закапала на туфли. Потом глаза ее закатились, она содрогнулась всем телом и осела. Она бы упала на землю, но клинок удержал ее у дерева. Серебряный сплав пронзил ее сердце, и почти сразу из тела поднялась сияющая оранжевая спираль, мгновение помедлила, набрала высоту и ринулась на восток.

Мы оба стояли, глядя на тело Космины. Потом Джад повернулся ко мне; из глаз его все еще лились слезы.

– Сделай одолжение, Том, – попросил он. – Вернись в дом и принеси лопату. Я должен предать ее останки земле.

Я побежал обратно, вкратце рассказал Ведьмаку о том, что случилось, и забрал почерневшую лопату из-под нового навеса-пристройки. Когда я снова добрался до перекрестка, Джад стоял на коленях, держа покойницу за руку.

– Если хочешь, я выкопаю могилу, – предложил я.

Джад медленно встал и покачал головой:

– Нет, Том, это сделаю я. Спасибо, что принес лопату. Возвращайся в дом. Я приду как только закончу.

Но я вернулся не сразу.

Существовала вероятность, что демоница явилась на перекресток не одна, поэтому я отошел под деревья и стал издали наблюдать за Джадом. Он выкопал могилу под деревом и опустил в нее тело Космины. Потом, испустив ужасный, мучительный крик, с силой вонзил посох в могилу.

Он отсек голову трупа. Это был единственный способ помешать демону или иному созданию Тьмы снова овладеть телом. Я слышал, как он всхлипывает, закапывая могилу и собирая камни, как заваливает камнями холмик, чтобы собаки или дикие звери не могли выкопать труп. Только когда он опустился на колени со склоненной головой, глядя на дело своих рук, я зашагал к дому.

То, что ему пришлось совершить, было для него сущей му́кой. Каково же будет мне, если я буду вынужден пожертвовать Алисой? Я не мог даже думать об этом.

Время, однако, истекало. Я обязан придумать, как уничтожить дьявола, не отнимая при этом у Алисы жизнь. Но если моя могущественная мама нашла только тот способ, о котором мне рассказала, – как же я могу надеяться найти что-то лучшее?!

 

Глава 22. Пусть явятся за нами!

На следующий день, вскоре после полудня, мы приготовились выполнить поручение Ведьмака. Оставив его с собаками и домовым, я, Грималкин, Алиса и Джад снова отправились в Тодморден.

Мы вышли из сада; Алиса шагала рядом со мной, держа в руках книгу.

– Вот, – сказала она, – это для старого Грегори. Я сама ее написала.

Я с улыбкой взял книгу и прочитал заголовок: «Тайны шабашей ведьм Пендла».

– Она о самых темных секретах, которые не знает никто, кроме ведьм, – даже Ведьмак. Она ему очень пригодится. Твой учитель не принял бы ее от меня, но если книгу передашь ты, он сможет поставить ее в свою новую библиотеку.

– Спасибо, Алиса! Когда мы вернемся, я ему ее отдам, – сказал я, кладя книгу в мешок. – И свои тетради тоже, они могут принести пользу. Но у меня есть вопрос. О чем вы с Грималкин говорили вчера, когда ушли вдвоем?

– Это женские разговоры, Том. Тебя они совсем не касаются.

Я обиженно и раздраженно посмотрел на нее.

– Тебе это не нравится, да? Но разве я когда-нибудь таила от тебя секреты? Хотя сам ты не все мне рассказываешь.

Я потрясенно разинул рот. Она что, каким-то образом узнала о жертвоприношении?

Ответить я не успел – Алиса ушла вперед, оставив меня с Грималкин.

Этот разговор расстроил меня, но я решил не задавать ей новых вопросов.

Несмотря на серое небо, на накативший с запада мелкий дождик, воздух был теплым. Именно такая погода называется в Графстве летом.

Я огляделся в поисках Джада, который явно все еще был не в себе. Но через некоторое время он появился рядом и коснулся моего плеча:

– Теперь тело Космины предано земле. Я давно хотел это сделать и чувствую, что наконец-то «завернул за угол».

– А что потом? Вернетесь в Румынию? – спросил я.

– Нет, Том. Пока хватит с меня путешествий. Может, я заменю бедного Билла Аркрайта, заткнув оставшуюся после него брешь к северу от Кастера.

– Отличная идея! – воскликнул я. – У вас наверняка будет дел по горло со всеми тамошними водяными ведьмами. Насколько я знаю, в тех местах ни один ведьмак не работал больше года. Учитель сказал, что после Билла осталась мельница, которой могут пользоваться другие ведьмаки, поэтому вам будет где жить.

Пока я разговаривал с Джадом, Алиса и Грималкин впереди тоже что-то горячо обсуждали, может, разрабатывали какой-то план, в который не хотели посвящать меня. Но когда мы двинулись на юго-восток, огибая Аккрингтон, они пошли медленнее, чтобы поравняться с нами.

– Грималкин нужно поговорить с тобой наедине, Том, – сказала Алиса.

Я взглянул на ведьму-убийцу, и та кивнула на рощицу слева. Грималкин двинулась к роще, я пошел за ней, а Алиса крикнула:

– Мы подождем вас здесь!

Почему Грималкин не захотела говорить при Алисе и Джаде? Наверняка из-за Джада. Видимо, после того, как тот предал Ведьмака, она ему не доверяла… Вскоре я это выясню.

Ведьма остановилась под деревьями, повернулась ко мне, сняла с плеча мешок и положила на землю между нами.

– Дьявол хочет с тобой поговорить, – произнесла она, – но тебе решать, позволить ли ему это. Конечно, он попытается запугать тебя и будет угрожать. Пока непонятно только, как именно.

– Ты с ним разговариваешь? – спросил я.

Грималкин кивнула:

– Время от времени мы обмениваемся парой слов, но в последнее время никакими силами нельзя было заставить его говорить. Но вот теперь он изъявил желание с тобой побеседовать.

– Тогда давай послушаем, что он скажет!

Мы сели на траву, Грималкин развязала кожаный мешок и, вытащив за рога голову дьявола, положила ее на землю лицом ко мне.

Вид головы меня поразил. Она казалась меньше, чем была, когда ее отделили от тела, на лице запеклась кровь. Один глаз отсутствовал – на его месте осталась воспаленная, полная гноя глазница, другой был зашит. Рот, похоже, был забит крапивой и мелкими веточками.

– Что случилось с его глазом? – спросил я.

– Я выколола его как месть за гибель моих союзников, – сказала Грималкин. – Возможно, на некоторое время ему удастся сохранить второй.

Она вытащила крапиву и веточки изо рта дьявола, и голова, казавшаяся неподвижной и мертвой, сразу ожила. Зашитое веко дернулось, челюсти и губы задвигались, обнажив пеньки желтых зубов.

– Все могло бы пойти по-другому, Том Уорд. – Голос дьявола был похож на тихий хрип. – Мы могли бы быть на одной стороне, но ты отверг меня и превратил в это. Теперь ты заплатишь ужасную цену.

– Ты мой враг, – ответил я. – Я и рожден был для того, чтобы покончить с тобой.

– Конечно, – окрепшим голосом отозвался тот. – Это твое «предназначение» – во всяком случае, тебе так сказали. Но поверь, тебя ждет совершенно иное будущее. Думаешь, я беспомощен? Поверь, ты ошибаешься. Думаешь, меня сделали слепым, вынув один глаз и зашив второй? Мой дух может видеть все, что пожелает. Я вижу тех, кого ты любишь, и то, как можно причинить им боль. Думаешь, забив мне рот, меня сделали немым? Я все время говорю со своими слугами, и они многочисленны как звезды. Им не терпится побороться за меня. Победи одного – и встанет другой, чтобы с тобой сразиться. В конце концов ты встретишь равного себе – и даже раньше, чем думаешь!

– Это просто слова, – прошипела Грималкин, схватив голову за рога.

– Посмотрим! – проскрипел дьявол. – Ты седьмой сын, и у тебя шестеро братьев. Этим же днем один из них умрет от рук моих слуг. И он будет лишь первым, с кем случится такое. Вскоре ты останешься последним сыном своей матери!

Я встал; меня мутило при мысли о том, что грозит моим братьям. Грималкин снова заткнула голове рот и сунула ее обратно в кожаный мешок.

– Не обращай внимания, – сказала она. – Я ошиблась, разрешив ему говорить, мы так и не узнали ничего нового. Он и раньше мог натравить своих слуг на твою семью в любое время. Это всего лишь угрозы, чтобы выбить тебя из колеи и отвлечь от цели.

Я кивнул. Две недели назад, возвращаясь из Ирландии, я написал на ферму, справляясь о здоровье моего старшего брата Джека, его жены Элли и их ребенка. Я расспрашивал и о нашем брате Джеймсе – он жил с ними, помогая с работой на ферме и пытаясь открыть свое кузнечное дело. Мне ответили, что все здоровы; пало несколько животных, но война ферму не затронула.

Но теперь мы находились далеко от фермы. Что касается остальных моих братьев, то они разъехались по всему Графству. Я ничего не мог сделать, чтобы им помочь, – оставалось только не поддаваться страху.

Мы вернулись к Алисе и Джаду, и я рассказал им о словах дьявола и его угрозах. Джад сочувственно кивнул, а Алиса сжала мою руку. Сейчас никто из нас ничего не мог поделать.

– Где ты думаешь обосноваться? – спросила Джада Грималкин.

– Давайте остановимся к западу от Тодмордена, в стороне от деревни, – предложил Джад. – Тогда мы сможем работать в округе, не привлекая к себе внимания.

– Но ведь мы как раз и хотим привлечь к себе внимание! – с пылающими глазами воскликнула ведьма-убийца. – Нам надо снять комнаты в таверне. Пусть явятся за нами! Как только мы перебьем нескольких из них, сразу пойдем в атаку. Это будет похоже на уничтожение крысиного гнезда!

– Разве это не рискованно? – спросил Джад. – Держась на расстоянии, мы успеем кое-что сделать, прежде чем они вообще заметят, что мы здесь.

– Ты сможешь помочь нескольким людям – да, – кивнула Грималкин. – Но все равно скоро настанет решающий момент. Это лишь вопрос часов – когда нас обнаружат. Если же мы будем действовать по моему плану, то сами выберем поле боя. Они прекратят охотиться за другими жертвами и явятся за этим! – Он подняла кожаный мешок. – Они придут за ним – и умрут. Борьба с румынскими тварями – всего лишь одна из многих битв в нашей войне против слуг дьявола. И я хочу побыстрее положить конец этой битве, чтобы перейти к настоящему делу – окончательному уничтожению Врага. Ну, что скажешь, Том Уорд? Ты согласен?

Я посмотрел на Джада и пожал плечами:

– Извини, но я вынужден согласиться с Грималкин.

– Я тоже, – кивнула Алиса.

Джад ухмыльнулся:

– Похоже, мне остается склониться перед волей большинства. Пусть начнется битва!

Мы шли еще пару часов. К этому времени тучи рассеялись, и ночь обещала быть ясной.

Когда солнце склонилось к горизонту, мы разбили лагерь рядом с дорогой. Алиса поймала трех кроликов, и вскоре они уже жарились на вертелах над костром. От аромата у меня текли слюнки.

Внезапно я услышал вдалеке ровный бой барабана. Звук приближался, и вскоре к нему присоединились флейты. Это была маршевая музыка: солдаты из Барнли вышли в поход.

Поняв, что они маршируют по дороге и пройдут совсем рядом с нами, Алиса и Грималкин отступили под деревья. В прошлом между военными и ведьмами Пендла случались столкновения, и солдаты наверняка узнали бы Грималкин, если бы снова увидели ее.

– Никогда не понимал, почему они носят куртки такого цвета! – воскликнул Джад. – Меня учили одеваться так, чтобы легче было скрываться в лесу. А они как будто делают все, чтобы их заметили!

Я вынужден был согласиться: ярко-красные мундиры солдат Графства бросались в глаза даже среди деревьев.

Мы не торопясь вышли на дорогу.

В отряде насчитывалось примерно человек тридцать, все пешие. Колонну возглавлял верховой офицер, и, когда военные приблизились, мне показалось, что этот краснолицый, крепко сбитый человек мне знаком. Потом его маленькие аккуратные черные усики подтвердили мои предположения – передо мной был капитан Хоррокс, возглавлявший отряд солдат, которые осаждали башню Малкин. В ту пору меня взяли в плен и ложно обвинили в убийстве отца Стокса.

«Помнит ли меня капитан?» – гадал я. Вмешалась война, и вскоре после побега меня наверняка забыли. В любом случае, теперь я повзрослел и подрос.

Поравнявшись с нами, капитан поднял руку, дав знак колонне остановиться. Флейта и барабан смолкли, стало слышно только всхрапывание коня. Я опустил глаза, стараясь не встречаться с капитаном взглядом.

– Я тебя знаю… – сказал он тихо.

Мое сердце остановилось. Может, броситься бежать? Священника убила ведьма Вюрмальд, но теперь она мертва. Я не мог предоставить доказательства своей невиновности, и меня все еще могли повесить за убийство, которого я не совершал.

– Да, я Джад Бринсколл. Я предупредил вашего командующего о том, что затевается в Тодмордене.

Когда Джад заговорил, я понял свою ошибку и с облегчением вздохнул.

– Что ты сделал – так это вызвал нас сюда гоняться за тенью, – едко сказал капитан. – Вы, ведьмаки, берете деньги у легковерных людей за то, что сражаетесь с предполагаемой Тьмой, но меня ты не одурачишь. Ведьмы – это нищенское отребье. Что же касается твоей последней байки, – он презрительно засмеялся, – то она совершенно неправдоподобна. Я подчиняюсь приказам и был вынужден отправиться на разведку, но, если я найду хоть малейшие доказательства того, что ты обманом заманил нас сюда, я отведу тебя обратно в Барнли в цепях! Я ясно выразился?

– Погибли люди, капитан, – тихо сказал Джад, – и вы убедитесь сами, что убийцы почти всегда укрываются на дальнем берегу реки – как я уже говорил. Но если вы не откажетесь прислушаться к моему совету, разбейте лагерь на ночь и переправьтесь через реку на рассвете. Наши враги сильнее всего в темноте.

– Твои слова не лишены смысла. Я не отрицаю, люди погибли, и если мы найдем виновных, правосудие свершится быстро. Но ты не напугаешь меня фальшивыми байками. Я недавно сражался на войне и видел много смертей – сцены резни останутся со мной до гробовой доски. После всего этого то, с чем мы встретимся в Тодмордене, – ничто! Ты меня понял?

Джад не ответил, и, презрительно покачав головой, капитан Хоррокс повел своих людей дальше. Некоторые из пехотинцев улыбались, но у других был испуганный вид, особенно у бедного маленького барабанщика – мальчика, маршировавшего в арьергарде. Спустя несколько мгновений барабан и флейта зазвучали снова.

Мы смотрели вслед колонне, пока она не исчезла за деревьями, а потом вернулись к своему ужину.

Вскоре после рассвета мы уже были на ногах и, не позавтракав, быстро двинулись к Тодмордену.

Когда мы шагали через западный торфяник близ города, мимо нас начали проходить люди, направлявшиеся в обратную сторону, по большей части одиночки, но временами попадались и целые семьи, несущие свои увязанные в узлы пожитки.

Беженцы покидали ту часть города и пригородов, которые находились на берегу Графства.

Никто из них не радовался при виде нас. Некоторые были из самого Тодмордена и, возможно, понимали, какую роль мы сыграли в разразившейся катастрофе; другие просто узнавали одежду ведьмака и реагировали так же, как и большинство людей.

Все, кого мы пытались остановить, сердито проходили мимо.

– Что, все так плохо? – спросил Джад, в конце концов перехватив одного старика, который с трудом ковылял по грязной тропе, помогая себе палкой.

– Они убивают детей! – воскликнул старик. – Что может быть хуже? Они убили даже вооруженных солдат! Кто теперь нас защитит?

Я переглянулся с Джадом. Конечно, он, как и я, надеялся, что враги просто вывели из строя нескольких военных из Барнли – возможно, устроили засаду на маленький отряд разведчиков, высланный вперед капитаном. Но все оказалось хуже, намного, намного хуже…

Солдаты разбили лагерь в начале западного торфяника, откуда уже был виден Тодморден. И теперь все они были мертвы.

Капитана Хоррокса обезглавили. Он лежал на спине, голова его валялась между его сапогами. Угли лагерных костров еще тлели, и солдаты лежали там же, где их убили, вырвав им глотки. Некоторые распростерлись навзничь – они погибли, едва успев проснуться. Другие пытались бежать, но ни один не ушел далеко. Трупы были облеплены мухами, и меня затошнило от запаха крови.

Мы прошли мимо, не сказав ни слова. Я обменялся мрачными взглядами с Алисой и Джадом, но Грималкин пристально смотрела вперед с решительным выражением лица. Она много раз видела смерть и наверняка к ней привыкла. В любом случае тут ничего нельзя было поделать, и погибших было слишком много, чтобы мы могли их похоронить.

Армия явится и заберет своих людей, но это, возможно, случится не скоро.

Когда мы дошли до места, откуда впервые стал отчетливо виден западный берег реки, город казался покинутым.

Вскоре мы уже шагали по мощеным улицам, направляясь к таверне, и добрались до нее как раз вовремя: хозяин собирался запереть парадную дверь, которую успели починить после нашего последнего визита.

– Ты никуда не пойдешь! – сказал Джад, толкнув его спиной на стену таверны.

– У вас еще хватает наглости сюда являться! – вскричал хозяин. – Из-за того, что вы натворили, договор разорван. Мы соблюдали соглашение и ухитрялись много лет жить здесь в безопасности, а теперь все мы – еда!

– И кто же из горожан заключил этот договор? – спросил Джад. – Ты был одним из них?

Хозяин кивнул:

– Нас было трое. Мэр, бакалейщик и я – три самых богатых горожанина. До того, как мы это сделали чуть больше двух лет назад, все было совсем по-другому. Я и не думал, что все так быстро пойдет под откос и люди начнут уезжать. Мы сделали это для всех – чтобы спасти жизни. Большинство боялись приблизиться к чужестранцам, но мы перешли через мост и подписали договор своей кровью. При тогдашних обстоятельствах это было лучшее, что мы могли сделать. Мы снабжали чужестранцев припасами, а они взамен не трогали нас, но теперь договору конец, и они вышли мстить. Я должен убраться отсюда. Как только настанет темнота, я погиб! Мисс Фреск сказала, я следующий в ее списке!

Джад обвел нас взглядом и приподнял брови.

Мы кивнули. Не было смысла удерживать здесь перепуганного хозяина таверны.

Мы выставили его наружу и вслед ему бросили узел с пожитками. Потом заложили засовы на всех дверях и стали ожидать первой атаки.

Ветер снаружи почти стих, ночь была теплой, поэтому мы не стали разводить огонь, а устроились в маленькой столовой возле бара. Мы даже не зажгли свечу, чтобы глаза как можно быстрее привыкли к темноте.

Через час снаружи послышалось слабое сопение и царапание в дверь, как будто домашний любимец пытался попасть в дом. Мы хранили молчание, и через мгновение услышали недовольный рык, словно существо потеряло терпение и хотело войти немедленно.

Внезапно дверь подалась внутрь, заскрипев и застонав на петлях.

На таверну явно напал один из мороев, вселившийся в тело медведя: с его помощью наши враги пытались проложить себе дорогу.

Грималкин вытащила из ножен метательный кинжал. Появись в поле зрения голова медведя, тут бы ему и конец: клинок нашел бы его глаз. Но едва дверь с треском рухнула, медведь упал на все четыре лапы и отпрыгнул, так что ведьма не смогла как следует прицелиться. Я услышал, как она расстроенно свистнула сквозь остроконечные зубы.

Все затихло, но теперь сквозь дверной проем мы видели мощеную улицу, на которой неподалеку маячили три силуэта. Двое – похоже, женщины в накидках с капюшонами; та, что поближе, держала факел, и в его мерцающем свете я разглядел ее жестокий рот и когтистые руки. Наверняка две ведьмы. Третий был мужчиной, я узнал в нем хозяина таверны. Значит, он все-таки не сумел сбежать из города и попал в плен: руки его были связаны за спиной.

Мы словно зрители наблюдали за сценой, на которой давали пьесу в нашу честь. Но вскоре стало ясно, что это не игра, а дело жизни и смерти.

– Сейчас вы увидите, что будет с теми, кто бросает нам вызов! – крикнула ведьма, державшая факел.

Я не очень-то понял, что случилось потом. Казалось, кто-то слетел с неба и приземлился прямо перед хозяином таверны. Но как такое возможно? Ведьмы не умеют летать; россказни о том, что они летают верхом на метлах, просто глупые суеверия.

Спустившийся с неба придвинулся ближе к жертве.

– Нет! Я не виноват! – закричал хозяин таверны визгливым от ужаса голосом. – Пощадите меня, пожалуйста! Не отнимайте у меня жизнь, господин! Я всегда делал то, что вы просили. Я был щедрым. Я давал…

Внезапно раздался тонкий высокий вопль – как будто мясник на ферме забивал свинью. Вопль повис в воздухе, становясь все слабее и слабее. Хозяин таверны тяжело рухнул на колени, потом упал лицом вниз.

Грималкин вытащила метательный кинжал и шагнула вперед, слово собираясь напасть на ведьм. Мы приготовились последовать за ней, но не успели, потому что наши враги сделали ход первыми.

Существо, каким-то образом упавшее с неба, направилось к нам. В том, как оно двигалось, было что-то странное: оно скорее скользило, чем шло. Оно становилось все ближе и ближе, пока наконец не заполнило весь дверной проем и не начало просачиваться в комнату.

Справа от меня Алиса подняла огарок свечи и пробормотала под нос заклинание, зажигая фитиль.

Будучи учеником Ведьмака, я повидал много ужасов, но, освещенный мерцающим желтым пламенем, теперь передо мной маячил ужас, превосходящий все остальные.

Мне стало плохо, я начал дрожать, сердце мое как будто пыталось вырваться из груди – но каково же тогда приходилось Джаду? Вот кто должен был до смерти испугаться того, что перед нами предстало.

В воздухе перед нами плавала женщина. Мы словно видели ее обнаженное тело, но понимали: с ним что-то не так. Оно было полупрозрачным, и пламя свечи озаряло то, что находилось внутри. Там не было ни костей, ни плоти, но оно было наполнено – или, вернее сказать, надуто – кровью. Кожа осталась целой, если не считать горизонтального шрама на шее в том месте, где голову пришили к телу, и сморщенного зашитого разреза напротив сердца.

Это была кожа Космины Фреск.

Губы ее задвигались, и раздался низкий мужской рык:

– Я Сиской, Повелитель Крови, Пьющий Души! Повинуйтесь мне – или будете страдать так, как мало кто страдал. Дайте нам то, что мы ищем, и я буду милостив! Я убью вас быстро, и боль ваша будет недолгой.

Грималкин швырнула кинжал прямо в горло ужасной фигуры, но клинок ушел в сторону, не причинив вреда, будто отраженный невидимым щитом.

 

Глава 23. С полуночи до рассвета

Если это и вправду был Сиской, он выглядел совершенно не так, как мы ожидали. Он не занял тело, выращенное в яме из крови и требухи. Казалось, мы видим некую странную форму вселения – однако кожа была наполнена кровью и, учитывая то, как только что погиб хозяин таверны, некоторое ее количество принадлежало ему. Сиской, наверное, мог взять и нашу кровь тоже – опасность грозила всем.

Я поднял посох и, приготовившись атаковать, попытался замедлить время. Этот дар был самым мощным моим оружием.

Но я едва начал сосредотачиваться, как Грималкин резко скомандовала:

– Расправься с ним, Алиса!

Алиса подняла левую руку и начала бормотать заклинание, как вдруг, застав всех нас врасплох, Джад с воплем, от которого кровь стыла в жилах, ударил клинком посоха в то место, где он раньше пронзил сердце Космины. И, к моему удивлению, попал в цель.

Кожа взорвалась, разбрызгав повсюду кровь, и на несколько мгновений я ослеп. Когда я протер глаза, сквозь капающую с потолка красную жидкость я увидел, что Джад стоит на коленях и всхлипывает. Он смотрел на полоску окровавленной кожи, которая некогда принадлежала Космине.

Две ведьмы, сопровождавшие Сискоя, тут же сбежали, и больше на нас никто не нападал – остаток ночи прошел спокойно.

На рассвете мы нашли масляную лампу и с ее помощью сожгли кожу возле таверны. Кожа шипела на мокрых углях, источая ужасный запах, но это надо было сделать: Джад не был готов снова хоронить останки возлюбленной. Мы молча сидели на корточках, пока все не кончилось.

С серого неба начал накрапывать мелкий дождик, смывая кровь с наших лиц и волос.

– Что вы об этом думаете? – спросил я наконец. – Это действительно был Сиской? Мы видели особую форму одержимости?

Джад кивнул:

– Да, это своего рода одержимость. Сиской способен оживить кожу недавно похороненного человека. Но сперва его слуги вынимают кости и срезают кожу с плоти. Потом бог может посетить близких родственников мертвеца, наслаждаясь их му́кой. Сначала внутри такой кожи лишь воздух. Но затем он начинает пить кровь, и кожа наполняется ей, словно бурдюк. Тут задействована могущественная черная магия. Но даже если бы я с ним не справился, Сиской не смог бы долго оставаться в таком виде. Подобная разновидность одержимости может существовать лишь несколько часов.

Меня затошнило при мысли о том, что произошло. После того как Джад похоронил Космину, ее выкопали, почти наверняка той же ночью, и Сиской вселился в нее так, как и описал Бринсколл.

– Почему твой клинок справился там, где ничего не смог поделать мой кинжал? – спросила Грималкин.

– Близкие родственники и те, кто любил покойного, способны покончить с одержимостью; бывало, полные ярости и горя вдовы пускали в ход даже вязальные спицы. Но обычно жертвы не сопротивляются. Сиской просто пьет их кровь, и они умирают.

– Вы ранили его своим клинком? – спросила Алиса. – Теперь он уже не так силен?

Джад покачал головой:

– Он явно что-то почувствовал, но боль лишь еще больше разозлила его. Он может ненадолго завладевать живыми и мертвыми без помощи портала или магии ведьм. Но опаснее всего Сиской тогда, когда оживляет тело, выращенное для него ведьмами, – тогда от полуночи до рассвета он сеет вокруг ужас и смерть. Я не хочу оказаться поблизости, когда это произойдет.

– В таком случае, полагаю, ты должен вернуться в Чипенден, – сказала Грималкин.

Джад удивленно посмотрел на нее, потом лицо его ожесточилось.

– Послушай, я не трус! – сердито воскликнул он. – Я просто констатирую факт, вот и все. Я останусь здесь и исполню свой долг. Но, уверен, всех нас ждет смерть.

Грималкин улыбнулась ему, не показывая зубов:

– Никто не сомневается в твоей храбрости, хоть ты и предал Джона Грегори. Ты прошел через то, что сломило бы большинство мужчин. Но ты уже достаточно страдал. Возвращайся и помоги Ведьмаку, пока нас не будет, – на дом и сад все еще могут напасть.

Джад снова было запротестовал, но внезапно умолк, и я краешком глаза увидел, что Алиса бормочет что-то себе под нос.

– Да, ты права, – сказал Джад, поднявшись на ноги с озадаченным выражением лица. – Мистеру Грегори понадобится помощь. Прямо сейчас ему может грозить опасность. Мне нужно немедленно отправиться в путь, чтобы как можно скорее вернуться в Чипенден.

Я рассердился, что Алиса с помощью черной магии заставила Джада передумать. Но только я открыл рот, как она приложила палец к губам и мило улыбнулась. С одной стороны, я считал, Джад был бы полезнее здесь. Но с другой – понимал: у Алисы должны быть веские причины, чтобы так поступить. Я доверял ей – и поэтому промолчал.

Спустя пять минут Джад Бринсколл собрал свои вещи, коротко попрощался и отбыл в Чипенден.

– Зачем? – спросил я, как только мы вернулись в гостиницу. – Нам бы не помешала любая помощь.

– Мы трое обладаем скоростью, навыками и силой, достаточными для победы в этой битве, – ответила Грималкин. – У тебя в придачу к талантам, унаследованным от матери, есть Клинок Судьбы и Режущий Кости. Алиса владеет могущественной магией, а я… Я Грималкин. Отослать его было добрым делом – изредка я их совершаю. Несмотря на свои прошлые ошибки, Джад опытный ведьмак и сильный противник дьявола. Нам нужны все союзники, каких мы можем заполучить. Он должен жить, чтобы служить нашему делу, а если бы он остался здесь, то наверняка бы погиб. Этой ночью мы должны напасть на наших врагов и помешать Сискою прийти в этот мир.

– Этой ночью? – воскликнул я. – Я думал, мы позволим им напасть на нас и сперва их ослабим?

– У них в яме с требухой растет новое тело, Том, – сказала Алиса. – И сегодня ночью уцелевшие ведьмы объединят силы, чтобы призвать Сискоя и помочь ему вселиться в него.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Алиса видела это, – ответила Грималкин.

– Ты обладаешь даром провидицы?

Алиса кивнула с серьезным лицом.

– Это лишь один из талантов, которые Алиса так долго скрывала, – сказала Грималкин. – Видения никогда не бывают абсолютно точными: есть переменные – нестабильные факторы, предсказать которые невозможно, – но я верю в увиденное Алисой. Эти ведьмы редко встречаются друг с другом во плоти, предпочитая появляться в виде световых шаров над деревьями. Но сегодня ночью другое дело: чтобы открыть портал и призвать бога вампиров, им нужно собраться вместе, и Алиса обнаружила, где они планируют это сделать. Мы убьем их всех.

– Они собираются явиться в дом, в котором жили мисс Фреск и ее напарник-стригой, – кивнула Алиса.

Этот звучало разумно. Благодаря Джаду я знал, что румынские ведьмы ценят уединение и им не нравится, когда другие заглядывают в их дома. Неудивительно, если они выберут для ритуала жилище, не принадлежащее никому из них.

– Тут могут возникнуть сложности – дом Фреск меняет облик, – сказал я. – Там ни в чем нельзя быть уверенным.

– Об этом мы позаботимся, – усмехнулась Грималкин. – Мы собираемся выяснить, чья магия сильнее – магия Румынии или магия Пендла.

Алиса промолчала, но легкая улыбка тронула уголки ее губ.

Остаток дня мы готовились к битве. Город был покинут, и мы устроили временную резиденцию в кузне. Там Грималкин наточила свои кинжалы и выковала еще три, чтобы заменить те, что не смогла вернуть.

Мне не нужно было точить Клинок Судьбы – его края всегда готовы испить крови, но я тщательно вычистил его, и рубиновые глаза, вставленные в рукоять, засияли.

Режущий Кости в заточке тоже не нуждался, но о клинке из серебряного сплава, прикрепленном к новому посоху, я позаботился.

Я показал свой кинжал Грималкин, и она снова и снова крутила его в руках, внимательно рассматривая.

– Грозное оружие, – сказала она, – уменьшенная версия меча. Интересно, кинжал, который лежит во Тьме, – копия этого?

Тут я посмотрел на Алису, и сердце мое екнуло при мысли о том, что ей предстоит найти тот кинжал.

Но Алиса не слушала. Большую часть дня она просидела, скрестив ноги на каменном полу, закрыв глаза и не замечая звона и стука, доносящихся из кузни. Когда я попытался с ней заговорить, она не ответила. Мне казалось, что, хотя телом она здесь, ее разум – и, возможно, душа – далеко отсюда. Каким-то загадочным способом она фокусировала свою силу на предстоящей схватке.

 

Глава 24. Трус

Наконец начало темнеть, и мы приготовились идти в зловещий дом на Бент-лейн.

– Алиса, ты можешь припрятать этот мешок? – спросила Грималкин. – Если случится худшее и мы не вернемся, мне бы хотелось, чтобы нашим врагам было как можно труднее его найти. Твоя магия сильнее моей.

Для ведьмы-убийцы это была нешуточная похвала. В придачу к своим грозным боевым навыкам Грималкин и сама неплохо владела магией. Но я собственными глазами видел, на что способна Алиса, и гадал, насколько же она на самом деле могущественна. Было больно сознавать, что, хотя мы дружим не один год, она столько всего от меня скрывает.

Алиса кивнула и потянулась к кожаному мешку. И тут мы услышали хриплый смех. Но звук этот как будто исходил из-под земли под ее ногами.

– Давай посмотрим, что так развеселило старого дурня! – предложила Грималкин.

Она размотала веревку, которой был завязан мешок, вытащила голову за рога и положила на наковальню. Один глаз по-прежнему был зашит, на месте второго зияла дыра. Кожа на лбу облезла, лицо было в нарывах, как будто зло изнутри прорывалось наружу.

Грималкин вытащила веточки и крапиву, чтобы дьявол мог заговорить. На сей раз смех вырвался изо рта, а не из-под земли и долго не утихал. Грималкин терпеливо ждала.

Я смотрел на остатки зубов, которые она выбила молотком, когда мы связали дьявола в Кенмаре, и на запекшуюся кровь на его лице. Он был в ужасном состоянии – что же его так рассмешило?

– Ты, похоже, в добром расположении духа. Но скажу тебе правду – ты никогда еще не был так жалок и близок к окончательному поражению! – проговорила Грималкин, когда смех наконец утих.

– Ты горда и высокомерна, ведьма! – прорычал дьявол. – Двумя глазами ты видишь меньше, чем вижу я. Сиской – величайший из моих нынешних слуг – скоро освободит меня из плена и заберет всю вашу кровь. Принеся меня сюда, ты совершила огромную ошибку. Ты не могла сильнее облегчить ему задачу!

– Ты уже потерял множество слуг, глупец, – ответила Грималкин. – Приготовься потерять еще одного! Твои слуги погибли или были побеждены теми, кто сейчас перед тобой. Мы самые могущественные из твоих врагов! Прежде чем кончится эта ночь, Сиской будет уничтожен или так изранен, что станет для тебя бесполезен.

Дьявол снова расхохотался:

– Этому не бывать, ведьма, потому что мальчишка, на чьи тощие плечи возложена твоя хрупкая надежда на победу, – трус. Он уже бежал от моих слуг и поступит так вновь!

Дьявол имел в виду случай в подвале дома Фреск? Да, тогда я запаниковал и убежал, но ведь потом собрался с силами и вернулся!

Я уже собирался запротестовать, когда Грималкин улыбнулась и приложила палец к губам, показывая, что я не должен отвечать.

– В полуночный час этот мальчик сделает все необходимое! – сказала она.

– Тогда ему есть о чем подумать. Как я уже предупреждал тебя, Томас Уорд, твой брат Джеймс мертв. Мои слуги перерезали ему горло и вышвырнули тело в канаву. Ты никогда больше не увидишь его в этом мире.

Дьявол был Отцом Лжи, но моя интуиция вопила, что он говорит правду. Сердце мое сделалось тяжелым как свинец. Я потерял брата.

Грималкин подняла голову за рога, направилась к кузне и поднесла ее к горящим углям. Дьявол завопил, мои ноздри наполнил запах горящей плоти. Прошло много времени, прежде чем Грималкин снова забила ему рот крапивой и веточками и вернула голову в кожаный мешок. Потом она протянула мешок Алисе, чтобы та спрятала его с помощью магии.

Вскоре после одиннадцати часов мы двинулись к дому мисс Фреск, собираясь сорвать ритуал ведьм и, если получится, убить их всех.

Мы вошли в город и двинулись по Бент-лейн под аркой деревьев. Тут было очень темно, но мои глаза постепенно привыкали к мраку.

– Они нас не учуют? – прошептал я.

Ведьмы Пендла обладали умением не дать себя обнаружить; седьмые сыновья седьмых сыновей тоже такое умели, но румынские ведьмы отличались от наших. Как знать, какими силами они обладают?

– Алиса позаботится об этом, – сказала Грималкин. – Она укроет нас, и атака застанет ведьм врасплох.

Я вздрогнул. Хорошо иметь на своей стороне настолько грозного союзника, но мысли о темной силе Алисы тревожили меня все больше и больше.

Внезапно мы услышали, как рядом с нами тяжело топает кто-то очень большой.

– Морой! – прошептала Грималкин, вытащив кинжал.

– Пока мы на тропе, мы в безопасности, – отозвался я. – Прибереги свой клинок. У меня есть другое оружие, не из металла. Джад Бринсколл научил меня, как с ними справиться.

С этими словами я нагнулся, сорвал два пучка травы и кинул их туда, где виднелся силуэт огромного медведя. Медведь немедленно упал на все четыре лапы и принялся обнюхивать рассыпавшуюся траву.

– Он считает! – объяснил я. – Румынские демоны стихий одержимы навязчивым желанием считать и пересчитывать каждую травинку. Он не сможет сдвинуться с места, пока не закончит счет.

Мы оставили попавшего в ловушку мороя и двинулись дальше по тропе, пока перед нами не появился дом.

Алиса подняла руку, дав знак остановиться, и начала негромко бормотать заклинание. У меня по спине тут же побежал холодок – реакция на ее черную магию. Наконец Алиса замолчала, глубоко втянула носом воздух и показала на дверь.

– Готово, – тихо сказала она. – Мы укрыты – спрятаны от врагов.

Обойдя дерево, росшее посреди тропы, мы приблизились к передней двери.

Я вспомнил, как обходился с дверями Джад, выбивая их сапогом. Но в этом доме жили демоны, он был окутан иллюзиями, и, если мы надеемся застать ведьм врасплох, лучше действовать скрытно.

Дверь оказалась заперта, но мой универсальный ключ быстро справился с замком, и пару мгновений спустя мы уже стояли в библиотеке. Атриум с рядами книг уходил над нами вверх вплоть до эффектной конической крыши. Одна книга на нижнем ярусе тут же привлекла мое внимание; я подошел к полкам и указал на нее Грималкин и Алисе. Это был «Думдрайт».

– Нужно немедленно его уничтожить, – сказал я. – Если верить Джаду, «Думдрайт» – источник сил этого дома, именно благодаря ему здесь все окутано иллюзиями.

– Нет, – твердо ответила Грималкин. – Сейчас нет времени. Такую книгу уничтожат только могущественные заклинания. Ты что же, хочешь насторожить наших врагов? Алиса все равно будет противостоять иллюзиям, а после я взломаю защиту книги и сожгу этот дом дотла.

– Если так, возьми «Думдрайт» и отдай его мне или моему учителю – мы его сожжем. Нам надо знать наверняка, что книга уничтожена. Мы должны увидеть это собственными глазами!

– Я выполню твою просьбу, – ответила Грималкин, – но сперва мы должны разделаться с нашими врагами.

Я отворил дальнюю дверь, и вместо ведущих вниз ступенек за ней оказалась маленькая пустая передняя, в дальнем конце которой была еще одна дверь, чуть приоткрытая.

Сквозь щель мы увидели в большой комнате пятерых ведьм. Всю мебель там отодвинули к дальней стене, чтобы освободить середину. Две ведьмы стояли на страже, скрестив руки на груди; одна смотрела прямо на нас, и нам повезло, что нас укрывала магия Алисы. Другие три вели себя куда любопытнее: с напряженно-сосредоточенными лицами они стояли на четвереньках лицом друг к другу, почти соприкасаясь носами. Запутавшиеся в их волосах веточки представляли собой колючие пентаграммы. В тех местах, где они вогнали в свои скальпы шипы, выполняя часть ритуала вызова Сискоя, виднелась кровь.

Грималкин шагнула вперед, готовая напасть, но вдруг остановилась и вытянула вперед правую руку, словно наткнувшись на некое невидимое препятствие. Потом в раздражении снова повернулась ко мне и прошептала:

– Тут защитный барьер.

Алиса встала рядом с ней и вытянула обе руки.

– Он прочный… Очень прочный, – прошептала она. – Он нас не остановит, но, чтобы справиться с ним, требуется время.

Она начала негромко говорить что-то, но читала заклинание не она одна.

Губы трех стоящих на четвереньках ведьм тоже шевелились, хотя ничего не было слышно. Вместо звуков из их ртов появилось нечто тонкое и белое – три острых, как иглы, обломка белой кости. Внезапно три ведьмы поспешно отползли назад, двигаясь синхронно, словно под контролем единого разума. Они выплюнули кости, и те упали так, что шесть их концов образовали треугольник. Казалось невозможным, что такие большие предметы могли уместиться у ведьм во рту.

Они тут же повторили все заново, и второй треугольник лег на пол, соприкоснувшись с первым. Когда все повторилось в третий раз, я понял, чего они хотят добиться: создать пятиконечную звезду – контур магической пентаграммы.

– Скорее! – прошипел я Алисе. – Нужно остановить их, пока не поздно!

Та кивнула. Несмотря на ее силу, объединенные чары румынских ведьм оказывались не слабее ее чар.

На лбу у Алисы выступили капли пота. Грималкин теперь стиснула по кинжалу в обеих руках и застыла, готовая к атаке. Но ей приходилось ждать.

Когда на место лег пятый треугольник из костей, три ведьмы испустили торжествующий вопль и костяшками левых рук трижды в унисон постучали по деревянному полу. Белая костяная пентаграмма начала сиять, а потом всплыла вверх, вращаясь и становясь все больше и больше. Наверное, эта пентаграмма была порталом и Сиской с ее помощью собирался войти в наш мир!

В этот миг Алиса наконец-то прорвалась сквозь защитный барьер, и Грималкин ринулась вперед. Чары, укрывавшие нас от ведьм, тут же рассеялись, и две охранницы бросились между Грималкин и своими сестрами. Они были сильны и свирепы, но ни одна из них не могла сравниться с ведьмой-убийцей. Кровь брызнула на нас, когда Грималкин принялась полосовать и рубить; раздались короткие вопли – и оборвались.

Я уже наступал Грималкин на пятки. Три уцелевшие ведьмы предпочли не вставать, они побежали нам навстречу на четвереньках, выпустив когти и обнажив зубы, чтобы разорвать нас в клочья. Я ударил своим посохом вниз, попав ближайшей ведьме в сердце, и вогнал клинок глубоко в пол под дергающимся телом.

Потом поднял глаза. Грималкин убила одну ведьму и расправлялась с другой, но вращающаяся пентаграмма была прямо над ней. Внутри пентаграммы я увидел грубое чешуйчатое лицо и руки бога вампиров; губы, растянутые в рыке, обнажили острые, как иглы, зубы и длинные клыки. Бог был словно погружен в густую, вязкую красную жидкость. В свою любимую кровь. Во Тьме существовало множество владений, и каждое было создано и обустроено в соответствии с нуждами и пристрастиями своего господина. Что могло подходить Сискою больше, чем океан крови?

Раздался такой звук, будто на камни рухнул огромный водопад – но не из воды, а из крови. Поток вырвался из пентаграммы и обрушился на пол прямо перед Грималкин. Внутри потока мы увидели Сискоя: он грациозно извивался, широко разинув рот, нацелив на ведьму-убийцу острые, как бритва, клыки.

 

Глава 25. Полуночный час

На мгновение сердце мое прыгнуло в глотку. Казалось, Грималкин пришел конец. Но Сиской прошел прямо сквозь нее, поплыл прочь и исчез, пройдя сквозь дальнюю стену.

Я понял, что он все еще находится в бестелесной форме и пока не в силах ничего предпринять. Но бог направлялся к яме с требухой, где его ждало новое тело, которым он должен был завладеть. И до полуночи оставалось меньше двадцати минут.

– Мы опоздали! – крикнул я.

Грималкин, залитая кровью, словно приросла к месту. Она тоже понимала, что эта битва проиграна.

И тут в моей голове раздался голос. Я не мог ошибиться – это говорила мама!

– Усомнитесь – и будете уничтожены. Сразитесь с богом! Расправьтесь с ним прежде, чем он восстанет! Это ваш единственный шанс! Но это можешь сделать только ты, сын. Только ты можешь убить бога вампиров и надеяться выжить!

Конечно, мне не под силу было уничтожить одного из старых богов. Как человек может надеяться на такое? Но я знал, что имеет в виду мама. Если мне удастся убить созданное для него тело, Сиской не сможет воплотиться и угроза, нависшая сейчас над миром, исчезнет.

– Нам нужно убить тело в яме, прежде чем он вылезет оттуда! – закричал я и без дальнейших объяснений повернулся и ринулся вон из дома.

Грималкин и Алиса помчались за мной.

Пробегая по тропе, мы увидели мороя – уткнувшись носом в траву, он все еще пересчитывал травинки. Вскоре я нырнул под деревья и понял, что найти яму с требухой будет нетрудно: впереди за деревьями мелькнул темно-красный луч. Добежав до источника света, я увидел, что камень, прикрывавший яму, сдвинут в сторону. Отлично – это сэкономит нам время и силы.

Я отбросил посох и снял плащ, приготовившись пустить в ход Клинок Судьбы и Режущего Кости.

Грималкин положила руку мне на плечо.

– Нет! – сказала она. – Его убью я, а не ты!

– Я слышал голос мамы, – ответил я. – Она сказала, только я могу это сделать и остаться в живых.

– Все равно я пойду с тобой. Я не позволю тебе встретиться с Сискоем один на один. Даже твоя мать не может приказывать Грималкин!

Я покачал головой:

– Нет. Если я погибну, ты должна будешь продолжить сражаться. Тебе придется и дальше хранить голову дьявола, не давая ей попасть в руки его слуг – столько, сколько удастся. С помощью Алисы ты сможешь найти способ его уничтожить.

– Только втроем, действуя вместе, мы можем надеяться на успех, – твердо произнесла Грималкин. – Нам нужно выжить, а для этого мы должны действовать сообща. Алиса будет охранять вход в яму и, если Сиской пройдет мимо нас, попытается ударить его своей магией. Мы с тобой спустимся вниз, но Сискоя я оставлю тебе. Морой охранял окрестности ямы; внизу могут ожидать и другие стражи. Камень ведь сдвинут.

Я кивнул, соглашаясь с ее доводами.

Алиса подошла и обняла меня:

– Пожалуйста, будь осторожен, Том! Что я буду делать, если с тобой что-нибудь случится?

– Будь готова к тому, что я проиграю, Алиса. Самое главное – останови Сискоя. Не дай ему забрать голову дьявола, – горячо сказал я.

– Сомневаюсь, что смогу остановить его, но я попытаюсь, Том, – слабо улыбнулась она.

Я подошел к краю ямы с требухой и посмотрел вниз. Промелькнула мысль, что я иду навстречу своей смерти, но в тот миг я отнесся к ней совершенно спокойно. Это был мой долг, задача, к которой готовил меня учитель; я тренировался именно для этого.

Иногда, чтобы защитить других, ведьмаку приходится жертвовать собой.

Снизу, ослепляя, засиял свет, и я вынужден был отвернуться, чтобы не смотреть прямо на него.

Я взглянул на Алису, улыбнулся ей, кивнул Грималкин и сполз в яму ногами вперед. С одной стороны яма была шире; я выбрал другой, более узкий край. Это было все равно что лезть вниз по печной трубе, и я мог контролировать спуск с помощью коленей и локтей. Но задачу усложняла покрывавшая камни слизь от требухи и крови, которые ведьмы опрокидывали в яму.

Ужасный металлический запах крови мешался с вонью гниющей разлагающейся плоти. К горлу подступила тошнота, я чуть не подавился и был вынужден на мгновение остановиться, пока у меня не перестало крутить в животе. Я пожалел, что не отрезал лоскут от своего плаща, чтобы завязать рот и нос, но теперь было уже поздно.

Небольшой дождь камешков и земли сыпался мне на голову и плечи из-под ног Грималкин, спускавшейся в яму следом за мной.

Я полез дальше вниз и вскоре услышал под собой дыхание, а вслед за тем стоны, как будто там мучился какой-то великан.

Один раз выступ скалы далеко внизу частично заслонил красный свет, и я смог посмотреть вниз, а едва сделав это, тут же об этом пожалел. Я увидел под собой гиганта с человеческими очертаниями, но вдвое больше меня. Лежа на каменистом уступе, он корчился, делал глубокие дрожащие вдохи – и вскоре стало ясно почему. Его огромное лицо было изъедено, из пустых глазниц вытекал гной. Вот оно, старое, первое тело, – то, которое мы с Джадом ранили, опрокинув в расщелину соль и железные опилки.

«Его судорожные движения – лишь инстинктивная реакция пустой телесной оболочки или он в какой-то мере обладает сознанием?» – думал я. Способен ли он, как разумное существо, чувствовать, что ранен? Мне казалось, да.

Минуты шли, время близилось к полуночи. Новое тело, должно быть, находится где-то ниже, в глубине ямы. Я хотел просто выполнить свою задачу, но не мог вынести вида таких страданий. Опустившись к великану, я уперся коленями в камень. Я не смог бы дотянуться до него кинжалом, поэтому вынул из ножен Клинок Судьбы и тщательно прикинул расстояние. В последний миг мне пришлось зажмуриться, но я сумел нанести удар, полоснув клинком по горлу гиганта. Когда я снова открыл глаза, кровь потоком лилась на его грудь и каскадом обрушивалась в трещину внизу.

Огромное тело, дрожа, забилось в конвульсиях, словно стараясь вырваться из невидимых цепей; потом существо издало вздох, осело на скалу и затихло. Какая бы жизнь ни теплилась в созданном черной магией теле, теперь она его покинула. Я совершил акт милосердия – но вдруг из-за этого потратил впустую драгоценное время, которое требовалось, чтобы разделаться с Сискоем?

Вложив меч в ножны, я продолжил спуск. Камни стали более скользкими, поскольку были измазаны свежей кровью. Один раз, ослепленный сияющим снизу светом, я поскользнулся и на мгновение потерял опору; еще немного – и случилось бы непоправимое. На несколько секунд я застыл, дрожа от страха, потом собрался с духом и полез дальше.

Вскоре я добрался до широкого уступа, где смог встать, прижавшись спиной к скале и выпрямив дрожащие руки и ноги. Я видел под собой следующую часть спуска, но с трех сторон от меня, полускрытые тьмой, виднелись устья нескольких пещер. Внезапно я понял, что Грималкин была права: внизу стояли на страже другие чудовища.

Теперь я слышал новые звуки – тяжелые шаги, низкое дыхание и наконец – сердитый рык. Спустя секунду появились мои враги, их глаза походили на море светящихся красных точек, мерцающих во мраке. Это напомнило то мгновение в подвале, когда, столкнувшись с превосходящими силами противника, я бежал как трус.

На этот раз я не побегу.

Я вытащил Режущего Кости и сжал его в правой руке, в левой держа Клинок Судьбы.

Рядом приземлилась Грималкин с кинжалами в обеих руках, и мы встретили врагов вместе. Я мельком увидел зубы и когти, меня окатило вонью тухлого дыхания стригоя, но я сделал выпад обоими клинками и с удовлетворением почувствовал, что кинжал вошел в плоть – пусть даже в мертвую плоть – демона. Мечу, который был длиннее, повезло еще больше – он снес голову ближайшему стригою. Голова покатилась по камням и упала в расщелину. Рядом Грималкин с неумолимой решимостью полосовала направо и налево, снося головы с плеч и отгоняя врагов назад: куда было их свирепости до свирепости ведьмы-убийцы!

Стригои двигались быстро, но сражение шло в тесном пространстве, лицом к лицу, рука к руке, и это лишало их солидной доли преимущества. Я бил и бил до тех пор, пока они не ослабили натиск. Потом Грималкин развернула меня к трещине и встала на страже, подняв клинки, готовая встретить следующую атаку.

– Лезь вниз! – скомандовала она. – Времени мало. Я их задержу!

Я не спорил. Полночь почти наступила. Может, я уже опоздал; может, Сиской уже завладел приготовленным для него телом. Вложив меч в ножны, я сунул за пояс Режущего Кости, опустился в шахту и продолжил спуск.

Чем ниже я спускался, тем тише становились металлический звон, вопли и надсадные крики битвы наверху – и вскоре они уступили место другим звукам. Я снова слышал дыхание… Вот и новое тело. На сей раз оно не будет слепым.

Бог вампиров уже завладел им, и, как только наступит полночь, Сиской сможет вылезти из ямы.

Звук становился все громче и громче, пока я не почувствовал дыхание на своем лице и руках, не услышал его мерзкую вонь.

А потом пустота под моими ногами кончилась: я стоял на дне ямы.

Я повернулся – и очутился лицом к лицу с Сискоем.

Первое тело трудно было разглядеть, потому что меня слепил свет снизу. Теперь источник этого темно-красного света стал отлично виден – свет исходил от гигантской человекоподобной фигуры. Я тут же понял, что бог вампиров уже вселился в новое тело: оно смотрело прямо на меня широко раскрытыми глазами.

И было цело и невредимо. Сиской сидел, вытянув перед собой ноги, прислонившись спиной к каменной стене. Его огромное туловище покрывала красная чешуя; из пальцев рук и ног, смахивающих на лапы ящерицы, торчали острые когти. Это тело было еще крупнее первого, но выглядело пропорциональным и ловким. С вытянутой, почти треугольной безволосой головы с плоским носом глядели широко расставленные жадные глаза хищника.

Сколько там еще до полуночи? Сколько осталось до того мига, когда это вялое существо станет смертельно опасной тварью, двигающейся с молниеносной быстротой?

Я тут же получил ответ на свой вопрос. Бог сделал длинный дрожащий вдох, подался вперед и, встав на колени, открыл рот и продемонстрировал стиснутые зубы. Мускулы на его горле и челюстях вздулись желваками. Я увидел четыре длинных клыка; остальные зубы походили на иглы – пережевывать пищу ему было не нужно.

Губы Сискоя шевельнулись, и он заговорил низким голосом, растягивая слова, словно все еще пребывал в полусне:

– Славно, что ты пришел. Кровь из твоего тщедушного тела возбудит мой аппетит перед будущим пиром!

Я промолчал. Вместо ответа я вытащил Клинок Судьбы и осторожно двинулся вперед. Сейчас мне нужно замедлить время – и нанести удар.

Сосредоточься! Сожми время! Заставь его остановиться!

Я сделал еще один шаг, стараясь собраться.

Сосредоточься! Сожми время! Заставь его остановиться!

Бог вампиров засмеялся, и смех его, прогремев, раскатился по расщелине эхом.

Я был в отчаянии; изо всех сил я пытался остановить время, но мамин дар как будто покинул меня. Если я не смогу воспользоваться им, то погибну.

– Думаешь, твои жалкие фокусы меня остановят? – спросил бог. – Я Сиской, моя мощь и быстрота превосходят все, что ты можешь мне противопоставить. Ты и правда веришь, что Хозяин послал бы меня против тебя, не будь у меня способа с тобой справиться? Его слуги объединили свои силы, наделив это тело небывалой мощью!

Значит, мой дар против него бессилен? Возможно ли это? Дьявол тоже умеет управлять временем, и, когда мы заманили его в яму, я старался застигнуть Врага врасплох. Если у других слуг Тьмы есть похожие способности и они каким-то образом передали их Сискою, у меня воистину нет шансов.

Но вдруг в моей голове раздался мамин голос:

– Отчаешься – и будешь побежден и уничтожен! Прежде всего ты должен поверить в себя. Если ты и вправду то оружие, которое я выковала, чтобы уничтожить Врага, ты должен доказать это сейчас. Иначе все, что я сделала, напрасно, и ты недостоин быть моим сыном!

Эти слова словно вогнали мне в сердце кинжал. Как мама может быть такой жестокой?! Неужели я для нее просто оружие? Средство, с помощью которого можно завоевать победу? И как после всех моих сражений с Тьмой она может говорить, что я «недостоин быть ее сыном»?! Не считая недавнего бегства из подвала, я всегда делал все что мог, какой бы неравной ни была битва. Неужели для мамы это совсем ничего не значит? Как же она непохожа сейчас на ту, кто воспитывала меня на ферме!

Меня накрыла волна гнева. Но, сделав глубокий вдох, я направил этот гнев не против мамы, а против Сискоя. Я снова стал сосредотачиваться – и наконец-то ощутил, что время слегка замедлилось. Глаза бога злобно мигнули, но я сделал шаг к нему, держа наготове меч.

Я сконцентрировался. Глаза бога снова пришли в движение, но теперь его моргание превратилось в медленное опускание верхних век.

А рубиновые глаза Клинка Судьбы начали сочиться кровью. Он был так же голоден, как и бог вампиров!

Потом я почувствовал, как что-то шевельнулось на моем поясе: это двигался Режущий Кости, дергаясь так, словно его стискивала невидимая рука. Он желал присоединиться к битве!

Я уже хотел вытащить кинжал, но увидел, что глаза Сискоя остановились на каплях крови, падающих с Клинка Судьбы. Кровь заворожила бога, отвлекла его, и я, воспользовавшись этим, замахнулся мечом, целясь в огромную голову. Рука моя была тверда: если бы клинок попал в цель, я рассек бы безволосый череп на две части. Но я все еще не мог контролировать время; бог все еще сопротивлялся – неуловимо быстрым движением он скользнул в сторону, уходя из-под удара.

Я отсек левое ухо Сискоя, и оно стало медленно падать на каменный пол, вращаясь, словно красный осенний лист на холодном влажном ветру, который возвещает о надвигающейся на Графство зиме.

Бог завопил. И его крик му́ки и гнева был таким громким, что стены ямы затряслись и мелкие камни, земля и пыль каскадом обрушились вниз.

Сделав глубокий вдох и сменив позу, как учила меня Грималкин, я вновь попытался сосредоточиться, но Сиской уже возвышался надо мной, поднявшись на ноги.

Я махнул мечом вверх и наискосок, целясь в шею в надежде отсечь ему голову.

Но теперь начался новый этап нашей борьбы: сила Сискоя прибывала, в то время как я слабел. Мой клинок двигался медленно, а его когтистая рука ринулась к моему лицу так быстро, что размазалась в воздухе. Бог легко избежал моего меча, а я почувствовал обжигающую боль, когда его когти полоснули меня по лицу. Я упал на колени, и Сиской снова бросился в атаку. И вновь я не сумел уклониться, но сумел выжить. На сей раз он пустил в ход огромный кулак, стараясь размозжить мне череп, чтобы я упал без сознания и он смог не спеша выпить мою кровь.

Я почти увернулся, но удар заставил меня покатиться кубарем и врезаться в каменную стену.

Я с трудом привстал на колени. Голова шла кругом, к горлу подкатывали волны тошноты. Я попытался подняться, но ноги были слишком слабы и не держали меня. Сиской мог бы прикончить меня раньше, чем я понял бы, что происходит, но он приближался не спеша. Бог знал, что я погиб. Он победил. Моей власти над временем пришел конец.

Но вдруг я услышал еще один голос, в отличие от голоса мамы прозвучавший не в моей голове, а в моей памяти. Это был голос Грималкин, ведьмы-убийцы: «Ты думаешь, это конец? И ты побежден? Нет! Ты только начал сражаться! Верь мне, потому что я это знаю. Я Грималкин!»

Эти слова она бросала мне снова и снова, когда учила пользоваться Клинком Судьбы. Я вспомнил подвал в Ирландии, где мы впервые сразились, – я был уверен, что она меня убьет. А потом за неделю она научила меня сражаться так, что даже крепкий, закаленный в битвах Билл Аркрайт не мог со мной сравниться. Этими словами она подгоняла меня, когда я чувствовал себя слишком слабым, чтобы продолжать бой.

И вновь мне вспомнился ее голос: «Встань и дерись! Убей своего врага, сейчас же! Убей его раньше, чем он убьет тебя! Будь как Грималкин! Никогда не отступай! Никогда не сдавайся!»

Я заставил себя встать и поднял меч, сжав его обеими руками.

 

Глава 26. Кровь Ведьмака

Я снова начал сосредотачиваться, чтобы замедлить время. Пот и кровь стекали со лба, мешая видеть. Я вытер глаза тыльной стороной ладони, а потом вновь сжал рукоять двумя руками.

Сиской пристально смотрел на меня, но время снова начало замедляться.

Я двигался, а он стоял неподвижно. Теперь я и вправду расколю его череп пополам – я смогу это сделать!

Я шагнул вперед, чтобы удобнее было нанести удар. Но когда я поднял меч, занося его для удара, бог широко разинул пасть и вновь бросил вызов моей власти над временем, напрягая свою волю.

Я взглянул на его острые клыки, но сейчас угроза исходила не от них. Нечто вырвалось изо рта Сискоя так быстро, что я едва успел среагировать. Я нырнул влево, и это нечто едва разминулось с моим левым виском.

Сперва я подумал, что он чем-то в меня плюнул, но тут же понял, что это был его язык. Язык по меньшей мере шести футов в длину, толстый и багровый, покрытый острыми шипами, похожими на рыболовные крючки. Он царапнул скалу справа от меня, раздробив ее верхний слой в пыль. Если бы язык угодил мне в лицо, плоть с него была бы содрана до костей.

Я быстро сделал три шага назад.

Язык бога вампиров снова скрылся у него во рту; Сиской рычал. Он пошел ко мне, протянув пальцы к моему горлу, но я махнул мечом снизу вверх и попал ему в левое плечо.

И вновь он закричал от боли. На этот раз Клинок Судьбы пронзил защищавшую его чешую, и черная кровь, побежав по его руке, закапала на землю.

Мой маневр сработал, и тут было над чем поразмыслить. Среди талантов Сискоя значилась неописуемая скорость – так почему же он не воспользовался ею? Это могло означать только одно – ему не удалось! Все же я в какой-то степени контролировал время. Имея дело с таким противником, я не мог остановить его полностью, но делал достаточно, чтобы сражаться.

Я приготовил меч и, когда Сиской снова напал, инстинктивно сделал выпад. В этот раз я не смог его достать, но заставил отступить на пару шагов. Потом как можно быстрее и сам отступил, уворачиваясь от длинного жесткого языка, усеянного смертельно опасными шипами.

Внезапно я очутился в расщелине скалы; здесь нельзя было двинуться ни вправо, ни влево. Губы Сискоя изогнулись в ухмылке, он широко разинул рот. Язык метнулся ко мне, размазавшись в багровую полосу. Бог поймал меня в ловушку, и деваться мне было некуда. Оставалось одно: нападать!

Каким-то чудом все же уклонившись от языка, я подступил к богу так близко, что до него осталось меньше фута, и, не успел он захлопнуть рот, как я полоснул мечом по языку и отсек его. Язык упал на землю, дергаясь и корчась, как огромная змея. Изо рта Сискоя хлынул поток крови, растекшись лужей у его ног. Его вой заставил землю задрожать; казалось, вопили сами камни.

Пришло время покончить с ним. Я вновь замахнулся мечом, целясь в шею. Но в тот миг, когда я думал, что уже одолел его, все пошло не так. Бог отнюдь не был побежден, и я узнал это, едва не поплатившись жизнью.

Когтистая нога рванулась вверх, словно он собирался меня выпотрошить. Уворачиваясь, я не прикрылся от удара слева, и его ручища чуть не вырвала мою руку из сустава. Боль швырнула меня на колени. Хуже того – Клинок Судьбы выпал из моих пальцев.

Сиской ринулся ко мне, все еще плюясь кровью; я едва успел вытащить Режущего Кости и встретить его коротким прямым ударом. Я дважды пронзил его грудь, но бог поднял меня как ребенка и поднес к своему открытому рту. Его клыки вонзились мне в шею, но я почти не чувствовал боли. Он начал сосать кровь, и я ощутил, как она пульсирует в моих венах, как замедляется биение сердца.

Положение мое казалось безнадежным, но, вспомнив слова Грималкин, я продолжал бороться. Я не хотел умирать! Я хотел снова увидеть Алису и свою семью. У меня отнимали будущее, на которое я рассчитывал, – мое будущее ведьмака. Я старался вырваться, отчаянно нанося удары кинжалом; но клинок как будто не действовал на бога вампиров, и вскоре я слишком ослабел, чтобы сжимать рукоять. Кинжал выскользнул из моих пальцев, с каждой секундой сердце билось все слабее. Я тонул, погружаясь в смерть.

А потом я услышал громкий вопль. Это я закричал? Или крик вырвался из глотки Сискоя? Еще никогда и ни в чьем голосе я не слышал такой му́ки.

И я стал падать в кромешную темноту.

Моя последняя мысль была об Алисе, а последние непроизнесенные вслух слова были обращены к матери: «Прости, мама! Прости, что разочаровал тебя. Я сделал все что мог. Попытайся не думать обо мне слишком плохо».

Я ждал в темноте целую вечность. Мое сердце больше не билось, я не дышал – но страха совершенно не чувствовал. Я пребывал в покое, все мои тревоги и сражения остались позади.

И вдруг я услышал звук, знакомый с детства: поскрипывание кресла-качалки. Я увидел, как из темноты возник чей-то силуэт… Это была мама – не ужасная ламия, а добрая, любящая мать, которую я помнил. Улыбаясь мне, она сидела в своем кресле и покачивалась взад-вперед, как всегда, когда была безмятежно счастлива.

– Ты стал всем, на что я когда-либо надеялась, – произнесла она. – Прости меня за сказанные раньше резкие слова. В тот миг они были необходимы. Я горжусь тобой, сын.

«Что за слова она имела в виду?» – озадаченно подумал я.

Где я?

Неужели я умер?

Продолжая улыбаться, мама растворилась во тьме.

Теперь появился другой человек – девочка в остроносых туфлях, в черном платье, подпоясанном куском веревки.

Алиса.

– Я пришла попрощаться, Том! Я ведь обещала. Вообще-то я не хочу уходить, но выбора нет, верно? Пожалуйста, дождись меня. Не сдавайся. Никогда не сдавайся! – сказала она.

Куда она отправляется? Я хотел ее об этом спросить, но Алиса растаяла, прежде чем я смог заговорить.

В следующий миг я осознал, что лежу в постели. Я снова дышал, сердце мое билось ровно. Занавески были отдернуты, но снаружи царила темнота. Я понял, что нахожусь в своей комнате в таверне Тодмордена.

На маленьком столике рядом с кроватью стояла свеча, и в ее мерцающем свете я увидел, что кто-то сидит рядом с моей постелью и пристально смотрит на меня.

Грималкин.

– Наконец-то ты вернулся, – сказала она. – Ты пролежал без сознания три дня и три ночи. Несмотря на все, что сделала Алиса, чтобы исцелить твое тело, я боялась, разум поврежден безвозвратно.

Я попробовал сесть. Я обливался по́том и чувствовал слабость, но был жив.

– Что случилось? – спросил я. – Я сделал все что мог. Прости, но мне не хватило сил. Ты смогла его прикончить?

Ведьма-убийца покачала головой:

– Нет… Когда я спустилась, он был уже мертв.

– Он пил мою кровь, но я продолжал сражаться до конца, нанося ему удары кинжалом. Наверное, мне повезло и я попал ему в сердце.

– Его прикончило не это, – сказала Грималкин. – Его прикончила твоя кровь.

Я помотал головой:

– Не понимаю…

– Твоя кровь – особенная кровь ведьмака – оказалась оружием: кровь седьмого сына седьмого сына, смешавшаяся с кровью твоей матери, первой и самой могущественной из ламий. Для бога вампиров она стала смертельным ядом – твоя мать знала, что так и будет. Она явилась Алисе вскоре после того, как Сиской умер, и рассказала об этом.

Внезапно я вспомнил, как Сиской появился, облаченный в кожу Космины – он ведь мог на короткое время завладевать другими существами.

– Он захочет отомстить! – сказал я Грималкин. – Он вернется. Мы все еще в опасности!

Ведьма-убийца снова покачала головой:

– Сиской больше не опасен. Ты не просто уничтожил его тело – ты убил самого бога вампиров. Ужасный вопль вознесся из земли в небеса, и твоя мать сказала Алисе, что это сама Тьма в му́ке оплакивала потерю одного из сильнейших старых богов. Ты ослабил наших противников. Голова дьявола снова замолчала, и я не смогла добиться от него ответов – а я, поверь, спрашивала не слишком нежно.

Удивительно было понимать, что моя кровь погубила Сискоя. Мама-то знала об этом с самого начала. Но за все была уплачена своя цена: Джеймс, вероятно, погиб, и дьявол приказал своим слугам убить остальных моих братьев.

– Он сделает новую попытку, – сказал я. – Он сказал, что слуг у него больше, чем звезд на небе. Он никогда не сдастся!

– Поэтому мы должны с ним покончить!

Я кивнул и спросил:

– Ты забрала «Думдрайт»?

– Когда собралась сжечь дом Фреск, библиотека оказалась пуста. Там не было ни одной книги, и «Думдрайта» тоже. Но я все равно сожгла там все дотла.

– Значит, «Думдрайт» у наших врагов…

– Видимо, да.

Что ж, появилась еще одна угроза, с которой нам придется столкнуться в будущем.

– Где Алиса? – спросил я.

– Отправилась во Тьму, – ответила Грималкин, – искать третий священный предмет.

Прошло две недели, прежде чем я окреп достаточно, чтобы вернуться в Чипенден.

Все это время Грималкин очищала окрестности от уцелевших румынских созданий Тьмы. Те, кого она не убила, бежали прочь. Она сожгла их дома вместе с телами убитых. Из мертвых никто не ожил, но, как она ни искала «Думдрайт», книга пропала без следа.

Та сторона Тодмордена, что принадлежала Графству, тоже опустела, все жители оставили ее. И я сомневался, что они вскоре вернутся.

Мы могли бы нанять Бенсона с его повозкой, но я предпочел идти пешком, чтобы путешествие мало-помалу укрепило мои силы. Мне потребовалось почти три дня, чтобы добраться домой.

Меня сопровождала Грималкин, и каждый вечер мы с ней разговаривали, обсуждая планы на будущее. Все зависело от того, вернется ли Алиса из Тьмы с третьим священным предметом. Мысли о ней не давали мне покоя. Хуже всего было ощущать свое бессилие – я ничем не мог ей помочь.

Во время нашей первой беседы ведьма-убийца снова меня потрясла.

– Алиса знает, что ты должен пожертвовать ею, Том, – сказала она напрямик.

На несколько мгновений я перестал дышать, уставившись на угли костра.

– Откуда? – наконец спросил я.

– Как я уже говорила, магия ее сильна. Алиса видела это.

– Она видела, как умирает? – спросил я с сильно бьющимся сердцем.

– Она видела, как ты готовишься отнять у нее жизнь, но потом зеркало потемнело.

– Потемнело? Это ведь хорошо, да? – спросил я.

– Это значит, будущее туманно. Зеркало темнеет, когда будущее еще не определено и предсказать его нельзя. Есть и другой вариант: ведьма не может увидеть собственную смерть. Но я должна знать – ты готов пожертвовать Алисой, чтобы уничтожить дьявола?

– Не знаю, способен ли я на это, – правдиво ответил я. – Я слишком люблю Алису. Как я могу пожертвовать ею?

– Я говорила с ней об этом. Если мы не сможем найти другой способ, она готова умереть от твоей руки.

– Мы должны найти его!

– Конечно, мы попытаемся. Но время заканчивается. Уже июнь.

Прибыв в Чипенден, мы обнаружили, что Ведьмаку немного лучше. Он легче передвигался, но все еще выглядел немощным, похожим на тень того человека, который взял меня в ученики.

Тем же днем мы с ним поговорили, сидя за кухонным столом и наблюдая, как мерцает огонь в камине. Мне было жарко, но учитель плотно закутался в плащ, словно дрожал от холода.

Сначала мы беседовали о «Думдрайте».

– Кто знает, где он теперь, – угрюмо сказал учитель. – Наверняка в руках слуг дьявола. Опасность заключается в том, что кто-нибудь попытается пустить в ход его заклинания.

– Но вряд ли им это поможет, – ответил я, пытаясь его подбодрить, хотя, по правде говоря, сам чувствовал себя мрачным и угнетенным. Мой брат, скорее всего, погиб, и не было никакой уверенности, что я снова увижу Алису. Но даже если она вернется, впереди нас ждет новый ужас и боль.

– Это правда, парень. Помнишь, что я написал о «Думдрайте» в своем «Бестиарии»?

Я нахмурился и нерешительно сказал:

– Кое-что помню. «Думдрайт» сложно использовать.

– «Кое-что помню»! Это никуда не годится, парень! Ты должен быть на высоте. Жизненно необходимо, чтобы ты начал думать и действовать как ведьмак. Пойдем со мной!

Учитель тут же поднялся со стула и повел меня в свою новую библиотеку. Он поднимался по лестнице медленно и к тому времени, как мы добрались до двери, запыхался.

– Вот! – сказал Ведьмак, открыв дверь, чтобы показать комнату за ней. – Что скажешь?

Запахло свежим деревом, и я увидел ряды пустых полок.

– Отлично, – сказал я. – Очень многообещающе. Остается только раздобыть книги, много книг, и тогда мы сможем называть это библиотекой!

Я говорил с улыбкой, и учитель улыбнулся в ответ: он не потерял чувства юмора.

Он подвел меня к ряду полок напротив окна: на средней стояли прислоненные друг к другу три первые книги новой библиотеки. Я прочитал их названия: «Бестиарий Ведьмака», «История Тьмы» и «Ведьмы Пендла».

Две последние мой учитель начал, когда мы были беглецами на острове Мона, и закончил прежде, чем мы покинули Ирландию и вернулись в Графство.

Взяв «Бестиарий», Ведьмак вложил его мне в руки:

– Прочти, что здесь написано о «Думдрайте»!

Я пролистал книгу и нашел нужное место:

– Тут немного.

– Тут достаточно, парень. Прочти весь раздел о гримуарах вслух.

– Это древние книги, полные заклинаний и ритуалов, они служат для призвания Тьмы, – начал я. – Иногда к ним обращаются ведьмы, но по большей части гримуары используются магами. Заклинания из них следует произносить точно вплоть до последней буквы, иначе все может закончиться смертью читающего. Многие из этих знаменитых текстов утеряны («Патрикса» и «Ключ Соломона»). Большинство опасных и могущественных гримуаров было написано на Древнем Языке первыми людьми Графства. В основном их используют, чтобы вызывать демонов; в этих книгах содержится ужасная черная магия. Большинство гримуаров было уничтожено или спрятано подальше от человеческих глаз. Самый загадочный из них и, по общему мнению, самый смертоносный – «Думдрайт». Некоторые верят, эту книгу слово за словом продиктовал магу по имени Лукраста сам Враг рода человеческого. В этом гримуаре содержится всего одно очень длинное и очень могущественное заклинание черной магии. Тот, кто сумеет верно произнести его, одновременно выполняя определенные ритуалы, обретет бессмертие, неуязвимость и божественные силы. К счастью, никто и никогда еще не смог сделать это. Для достижения результата требуются предельная сосредоточенность и огромная выносливость: на то, чтобы прочитать книгу вслух, уходит тринадцать часов, и нельзя делать паузы для отдыха. Одно неправильно произнесенное слово станет причиной немедленной смерти мага. Лукраста был первым, кто попытался прочесть заклинание, и первым, кто погиб из-за этого. Вслед за ним сгинули и другие. Надо надеяться, «Думдрайт» останется потерянным навеки…

– Достаточно, парень, – перебил Ведьмак. – Итак, ты видишь, в чем заключается опасность? Румынские слуги Тьмы лишь использовали исходящую от книги силу, чтобы подпитывать свои иллюзии. А если гримуар прочтут вслух, как и было задумано?

Я пожал плечами:

– Маловероятно, что кто-нибудь сможет выполнить такой ритуал.

– Насколько маловероятно? Враг и его слуги все больше и больше отчаиваются, значит, будут прибегать к отчаянным мерам. Книга беспокоит меня, и тебя тоже должна беспокоить, парень! Она может быть где-нибудь в Графстве, и опасность очень велика.

– Кстати, о книгах… У меня есть добавление к вашей коллекции! – сказал я и, открыв мешок, протянул Ведьмаку три книги. Это были записи, которые я вел в течение первых трех лет своего ученичества.

– Спасибо, парень, – ответил он. – Здесь им самое место. И ты сможешь приходить сюда и сверяться с ними, как только понадобится.

– А вот еще одна книга… – Слегка волнуясь, я снова сунул руку в мешок. Я не был уверен в реакции Ведьмака. – Алиса собиралась написать отчет о тех двух годах, в течение которых обучалась у Костлявой Лиззи, но потом решила, что книга будет полезней.

Ведьмак принял книгу и прочитал заголовок на корешке: «Тайны шабашей ведьм Пендла». Он открыл ее на первой странице, начал читать аккуратный почерк Алисы – и вдруг, захлопнув книгу, холодно посмотрел на меня.

– Считаешь, ей место на полках моей библиотеки? – спросил учитель.

– Она о магии, которой пользуются ведьмы, об их слабостях и сильных сторонах. Она может очень помочь! – настаивал я.

– Что ж, парень, дело твое, – сказал Ведьмак, – потому что, по правде говоря, это твоя библиотека. И она будет твоей до тех пор, пока ты не передашь ее следующему ведьмаку. А пока тебе решать, что отправится на эти полки. Мои колени не гнутся, у меня одышка, – продолжал он, печально качая головой. – Хотя тебе предстоит еще длинный путь до того, как ты закончишь учебу, но с данного момента ты полноценный чипенденский ведьмак. Начинай же думать как ведьмак! Я пока еще буду рядом, чтобы давать тебе советы, но отныне груз этой ответственности ложится на твои плечи. Что скажешь?

– Сделаю все что смогу, – ответил я.

– Да, парень, ты будешь делать все что сможешь. Это единственное, что может сделать каждый из нас.

И вновь я записал почти все по памяти, лишь изредка сверяясь со своей тетрадью.

Вчера пришло письмо от моего старшего брата Джека. Он пишет, что Джеймс исчез, но они не теряют надежды. Джек уверен, однажды брат вернется. Я не знаю, что ему ответить. Не лучше ли оставить Джеку надежду? Если я расскажу, что мне известно, он будет винить меня в гибели брата. Джек считает, моя работа ученика Ведьмака не принесла нашей семье ничего, кроме горя. И он прав. Я считаю, что Джеймс мертв, убит слугами дьявола; а ведь не будь он моим братом, он был бы жив.

Рутинная работа ведьмака продолжается, но когда у ивовых деревьев звонит колокол, именно я справляюсь теперь с любой напастью.

Учитель проводит много времени, сидя в саду. Он постарел, вся его борода побелела. Он напоминает мне тех стариков, которых я видел еще мальчиком, – они обычно сидели вокруг рыночной площади в деревне Топли и казались удалившимися от жизни и ожидающими смерти, довольными просто тем, что наблюдают и вспоминают. Думаю, Джон Грегори тоже ждет смерти, и это меня печалит. Это еще один груз, который мне приходится нести.

Джад Бринсколл забрал с собой наших собак и отправился на север Кастера, чтобы обосноваться в водяной мельнице. Он взял на себя территорию, которую некогда защищал Билл Аркрайт, и занят тем, что избавляет те места от водяных ведьм. Я всеми силами стараюсь простить его за то, что он предал Ведьмака, но до сих пор не могу сделать это. Мне нужно время.

Что касается Грималкин, она снова в бегах с головой дьявола, и ее все еще преследуют его слуги.

Я предложил ей взять мой кинжал: она когда-то отказалась от Клинка Судьбы, но Режущего Кости приняла. Она отдаст его, когда Алиса возвратится из Тьмы с третьим клинком, и мы наконец соберем все три священных предмета.

Наш бой с Тьмой продолжается, но я скучаю по Алисе. И время истекает. Сейчас начало августа, и мне только что исполнилось шестнадцать. Я четвертый год обучаюсь у Ведьмака. Меньше трех месяцев осталось до Хэллоуина – до нашего единственного шанса завершить ритуал и уничтожить дьявола навсегда.

Каждое утро я просыпаюсь, полный надежд, думая, что сегодня Алиса вернется, завершив свои поиски. Но идут часы, и мое настроение постепенно меняется. Надежда сменяется отчаянием, и к сумеркам я уверен, что никогда больше ее не увижу.

Даже если Алиса добьется своего – что нас ждет дальше? Письмо мамы не только объясняло, что я должен пожертвовать Алисой; в нем описывались другие подробности ритуала, в котором следует использовать живого скелта. У меня дурные предчувствия насчет этого создания: продолжают то и дело обнаруживаться ссылки на него и неожиданно всплывают его изображения. И меня беспокоит то, что его голова украшает рукояти моих клинков.

Я думаю о задаче, которая нам предстоит. Если мы потерпим поражение, дьявол рано или поздно победит и начнется новая эпоха Мрака.

Ничего не зная о ритуале, мой учитель больше всего беспокоится о том, где находится «Думдрайт», злой гримуар, который мы видели в библиотеке мисс Фреск. Он имеет право тревожиться: в руках наших врагов книга сможет быть действительно опасной.

Несмотря на все случившееся, я все еще чувствую себя учеником Ведьмака – хотя уже должен думать и вести себя как ведьмак Чипендена. Я обязан подготовиться к тому времени, когда Джона Грегори здесь больше не будет – даже для того, чтобы дать мне совет.

Томас Дж. Уорд