Шорохов ехал по Южному шоссе, слушая Морское радио. Когда работал порт, в это время по южке было не протолкнуться. Специальная программа на Морском была. "Прием пробок у населения" называлась. Нет худа без добра. Теперь можно ездить совершенно свободно. Так как машин на четырех полосном полотне было мало, все гнали как сумасшедшие. Внезапно его нагло подрезал насмерть тонированный спилер – кабриолет. Обогнав, он резко затормозил, в результате чего, майор едва не въехал ему в зад, а потом резко прибавил скорости. Шорохов опешил от такой наглости, включил сирену и погнался за ним. Некоторое время, перескакивая из полосы на полосу и выписывая сложные не поддающиеся описанию па на сплошной разметке, они гнали в паре, словно волк и заяц из известного сериала. На кабриолете движок стоял мощнее, в ином случае майор, обладавший большим опытом езды без правил, давно бы догнал нарушителя. Тот словно дразнил его, сначала подпуская ближе, затем увеличивая дистанцию. Майора охватил азарт.

Кайф прервал сработавший виброзвонок сотового телефона. После случившейся с ним ерундовой аварии (действительно ерунда, месяц в корсете) Шорохов никогда больше не разговаривал на ходу. С огромным сожалением от прерванного удовольствия, майор, сбросив скорость, свернул на обочину. Занятый разговором, он не видел, как преследуемый им автомобиль, оставшийся без надзора и долженствующий по идее улепетывать во все лопатки, повел себя неадекватно, истерично затормозил, едва не став причиной аварии, его занесло, корму смешно мотало по всей ширине дороге, но, несмотря на все ухищрения, ему удалось остановиться только стами метрами дальше.

Звонил Рома.

– Он здесь. Я узнал его, – возбужденно сообщил он. – Зашел в "Зубы" с напарником парой слов перекинуться, а тот водила, который про Прыг – скока трепался, здесь.

– Идиот! Ты же сказал, что он вечером только появится. Какого черта ты туда поперся? Не спугни его!

– Да я хотел как лучше. Сразу после грязей и зашел, с мокрой спиной, – залепетал Рома.

– Ты у меня с мокрой жопой пойдешь! – пригрозил Шорохов. – Жди меня, и не вздумай на водилу пялиться, придурок!

Майор опять включил мигалку и, спугнув встречного автолоха, развернулся через две сплошные. Пятившийся задним ходом кабриолет, уже сокративший расстояние наполовину, озадаченно замер. Постояв пару минут, преследовать майора не стал, и уже в спокойной манере продолжил движение в разрешенном направлении.

В "Зубах" тусовались таксисты, бомбившие в дневное время. Жека Томилкин работал исключительно ночью, бармен Семен (для клиентов Сэм) даже удивился.

– Компанию решил поменять? – поинтересовался он у вошедшего.

– Сегодня она будет в урезанном виде.

Жека сделал заказ и, хотя свободных мест было много, лишь за одним столиком пристроилась пара таксистов, прошел в самый угол. Сэму пришлось даже торшер включить, там было темно. Прошло с четверть часа, когда заявился Рома.

– Ты чего? – удивился Сэм. – День с ночью перепутал?

– Что, я пивка не могу попить в своем баре как простой клиент?

– Решил познать новые ощущения? Какое тебе налить?

– Только не "Алгинское", я сам в него воду добавлял.

– И я, – радостно подтвердил Сэм.

Рома обернулся в зал и вдруг дернулся, резко повернув к Сэму напряженное лицо.

– Эй, приятель, какое пиво будем пить? – пытался достучаться до него Сэм.

Казалось, тот не понимает, о чем идет речь.

– Так значит, Алгинское?- прикололся Сэм.

Рома попался и торопливо кивнул:

– Да, налей, пожалуйста.

Сэма обуяла совесть:

– Я тебе лучше баночное подам.

Оставив банку на стойке, Рома сбегал в туалет, откуда позвонил Шорохову. Когда вернулся, Сэм сказал:

– Сходил? Теперь моя очередь. Подмени, раз уж пришел. Клиентов еще пару часов не будет, так что не перетрудишься. Зуб даю.

Зуб он давал напрасно, потому что едва скрылся в сортире, как тренькнул звонок над входной дверью. Рома поднял голову и увидел массивный силуэт. Обычно клиенты заскакивали и бегом к стойке. Появившийся посетитель входить не спешил.

Несколько секунд он внимательно изучал зал, хотя, что там изучать, всего трое посетителей, и только после этого подошел к Роме.

В облике посетителя повсеместно присутствовала дисгармония. Изящный кожаный плащ от Труссаче никак не вязался с грубым дегенеративным лицом. Оно было все покрыто волосами, даже на лбу росли редкие длинные волоски. Лоб узкий, глаза близко посаженные, взгляд дурной, мало осмысленный, как у наркомана. Короче, питекантроп, надушенный духами Павиан. Рома поинтересовался, что клиент желает.

Прыг-скок посмотрел на него таким взглядом, что бармен невольно поежился.

Животной силой и таким же интеллектом веяло от незнакомца. Парень вообще без тормозов, понял Рома. Он молча ткнул пальцем Роме за спину, где стояла батарея бутылок. Если клиент не хочет разговаривать, это его право. И Рома мстительно нацедил ему пойло подороже.

Если до этого Рома подсчитывал, сколько слупит с клиента, то когда Прыг-скок протянул руку за бокалом, все его подсчеты вылетели из головы, а желудок так свело, что он чуть не обгадился на месте. Ладонь незнакомца густо поросла мехом, что казалось, на нее надета перчатка. Рома сразу допер, что это или чудовищное совпадение, или это и есть тот самый чел, о котором допытывался Шорохов. Пока Прыг-скок жадно утолял жажду, Рома лихорадочно соображал, как бы дать знать майору. Сэм как назло застрял в туалете.

Жизнь в зале била ключом. Таксисты, Рома вспомнил их имена – Володька и Сашок, откуда- то из Новоапрельска, о чем- то повздорили и, с шумом раздвинув стулья, сцепились руками. Кто у кого уложит руку на стол, тот, стало быть, и прав. У Жеки законтрабасил сотовый. Он его взял, заалекал, но, похоже, собеседник был вне зоны доступа.

Прыг-скок распахнул полы плаща, и если бы у Ромы была матка, она бы опустилась.

В районе пуза клиента на кожаных помочах висел короткий толстый пулемет с двумя торчащими как у чертика рожками. Прыг-скоку достаточно было отстегнуть пряжки, и серпер сверзился ему в руки. Рома стоял ни жив, не мертв. Если бы парню вздумалось прицелиться в него, он бы даже не шевельнулся. Они не подозревал, что способен так испугаться.

Прыг-скок взял серпер за заднюю рукоять и большим пальцем ловко отщелкнул рычажок предохранителя. После чего полуобернулся и вытянул руку с оружием.

Сигаретный дым прошила алая нить лазерного прицела "Серп". Новоапрелевцы тягали руки, не обращая внимания, как над самыми головами рыскает целеуказатель.

Жека Томилкин поднял глаза, и когда свет брызнул ему в лицо, то ничего не понял, а только закрыл ослепленные глаза ладонью. Прыг-скок плавно шевельнул курком, и скрытый глушителем, раздался довольно приятный для слуха звук, напоминающий чириканье толстых ленивых воробьев.

Ударной силой Жеку отбросило назад, но стена не дала ему упасть. Глаза на протяжении всей очереди оставались открытыми, и он, должно быть, видел пули перед тем, как они били его в лицо.

Убийца отпустил курок, наступила тишина, нарушаемая лишь конвульсиями трупа, после чего повел вытянутой рукой в сторону остолбеневших таксистов. Те закричали и кинулись к дверям. Убийца опять нежно тронул курок. Раздалось знакомое чириканье. Володька споткнулся и в таком положении пересек линию огня: очередь прошила тело по всей длине – от плеча до паха. Почти разрезанный пополам, таксист рухнул на пол, умерев еще стоя.

Сашок, уже ничего не соображая от ужаса, залез под столик, и в таким положении затих, удерживая хрупкую крышу за ножки. Прыг-скок очередью перечеркнул поверхность стола крест-накрест.

Казалось, что он промахнулся, потому что Сашок сразу поднялся на ноги.

Укоризненно посмотрев на убийцу, он погрозил ему пальцем и громко хрюкнул: у него оказались пробиты связки. После чего повернулся и поплелся в сторону выхода, словно надеясь на порядочность убийцы и на то, что он не станет добивать раненого. Прыг-скок хладнокровно дал ему очередь в спину. Там, куда направлялась жертва, все окрасилось кровью, и труп упал.

Рома понял, что в баре осталось всего двое живых, причем кроме него только убийца. И еще он с обреченностью понял, что момент, чтобы сбежать под шумок бездарно упущен, потому что он как последний идиот стоял и лицезрел, как этот подонок убивает людей, будто пришел на представление. Оцепение его прошло, и он прыснул под стойку.

Это произошло именно в тот момент, когда убийца повернулся, чтобы убрать последнего свидетеля. Роме повезло, убийца не увидел, куда он делся, но у него было подозрение. Чтобы проверить его, Прыг-скок выставил руку над стойкой. Рома увидел медленно плывущее над головой вороненое дуло калибром 11 миллиметров.

Лучик порскал по сторонам, и бутылки, вымытые бокалы, выстроенные на полках под стойкой, красиво переливались. Рома чувствовал, что сейчас лицо убийцы появится над стойкой, и он убьет его так же походя, как убил всех остальных. В принципе он мог и не выглядывать, а дать очередь наудачу, а потом уже стрелять на вопли раненого. Высокая стойка, очевидно, подтолкнула бы, в конце концов, к этой эффективной мере, если бы не Сэм (господи, этот неудачник по жизни, бедолага Сэм), как говорится, он не вовремя появился на свет, что и говорить о его внеурочном появлении из туалета.

Вернее, он так и не успел появиться из туалета. Только дернул на себя дверь, и убийца рефлекторно среагировал на скрип дверной пружины. У него было слишком ограничено время на рекогносцировку, он не знал об еще одном объекте для зачистки, и должно быть принял Сэма за спрятавшегося Рому. Так или иначе, он дал очередь сквозь дверь.

Сэм с недоумением увидел в выстригаемую в двери дыру стреляющего в него человека и услышал за спиной треск расколотых кафельных плиток. Надо же, как повезло, столько стреляет, а ни разу не попал, подумал он. Боли он не чувствовал, но не мог даже пошевелиться. Потолок запрокинулся, и он увидел безобразно залитую кровью стену за своей спиной. Как борова зарезали, недовольно подумал он.

Убирать теперь. И умер.

Майор Шорохов, подъехав к бару и выйдя из машины, столкнулся с мадам, только что вышедшей из салона – парикмахерской "Шинель".

– Полегче, мужлан! – негодующе воскликнула мадам и, остановившись, зарядила безразмерную нотацию.

На ней были туфли на каблуке не меньше десяти сантиметров. Мадам была в возрасте, и ноги были не очень. Прибарахлилась старушка, подумал Шорохов. На мадаме он потерял еще какие-то секунды, но впрочем, Сэму он вряд ли мог бы помочь. Майор зашел в бар и остановился как вкопанный, потому что в баре, в котором все нормально, могло пахнуть чем угодно: выпивкой, жратвой или только что выпущенной спермой, если день был удачным, но никак не порохом типа Е-80, используемой для набивки армейских боеприпасов. Скучающий в одиночестве у стойки клиент неспешно оглянулся. Майор увидел поросшее волосами лицо и сразу все просек.

– Прыг-скок! – вырвалось у него, когда он полез за умхальтером в наплечную кобуру.

У убийцы было преимущество, полностью снаряженный для стрельбы серпер находился у него в руках. Пулемет сыто зачирикал и уложил бы майора наповал, если бы тот не использовал прием, называемый боксерами "нырок". Пули со смещенным центром тяжести, предназначенный майору персонально, просвистели над ним, а так как бар находился ниже уровня тротуара, то влепились в ноги все еще выговаривающей нотации мадам чуть повыше щиколотки. Получившийся раневый канал намного превышал ширину щиколоток, и две дряблые ноги отлетели на другую сторону улицы. Раненная повалилась на заплеванный асфальт, закричав враз постаревшим старушечьим голосом.

Майор упал на пол и, наконец, достав умхальтер, в котором по обыкновению против всяких инструкций был уже дослан патрон в патронник. Достаточно было спустить предохранитель, и он успел выстрелить три раза. Все три раза в пустоту, потому что еще до того, как покалеченная старушка коснулась асфальта, и прозвучал первый ответный выстрел гаишника, Прыг-скок скрылся в туалете. Поняв его маневр, Шорохов выстрелил пару раз вслед, разнеся остатки несчастной двери, но опять вхолостую. Потому что убийцы уже не было и там. Наступив на еще не остывший труп Сэма, Прыг-скок выбил окно и выбрался наружу.

Шустрый сучонок, подумал Шорохов и чуть не пристрелил Рому, вздумавшего показаться из-под стойки.

– Вызывай милицию! – крикнул он на ходу.

– А какой номер? Я не помню, – пожаловался тот. -02, придурок!

Не страдающий предрассудками майор оперся ногой на труп Сэма и выбрался вслед за преступником.

Он впервые задумался, почему на вахту не берут женщин. Убогие они что ли?

Мужиков же метут всех подряд. Исполнилось 18 и все вперед: и горбатых, и полуслепых, и даже гомиков. Женщин на бульваре, на который выбрался Шорохов и по которому преследовал убийцу, присутствовало изрядное количество. Было тепло, многие щеголяли голыми пуками и крутили обтянутыми тонко материей задницами. В более спокойной обстановке Шорохов лицезрел бы все это великолепие с большим аппетитом, но сейчас воспринимал все это кичащееся прелестями сообщество, как досадное препятствие между ним и преступником.

Можно было выстрелить в воздух, заорать дурным голосом, но по опыту Шорохов знал, что это ничего не даст. Женщины, в обычной обстановке деловитые и чрезвычайно практичные, в случае опасности ведут себя неадекватно, хуже распоследнего придурка из мужиков. Им ничего не стоит залезть прямо под пули, спровоцировав собственный расстрел. Майор, скрипя зубами, лавировал среди прогуливающихся женщин, и никто не роптал, словно бег двух вооруженных мужиков друг за дружкой был явлением обыденным.

Шорохова посетила вторая несвоевременная мысль, а именно, что вахта не сделала жизнь безопасной. Не к кому обратиться за помощью, как при ловле бандита, так и при рядовой поломке автомобиля. Никто не поможет, не подтолкнет. Если бы события происходили во времена сумитов, те завоевали бы их в два счета, а потом неделями драли бы всех баб без разбора. Вон их сколько.

Убийца добежал до Николаевского гастронома, располагавшегося ниже уровня тротуара, и нырнул в дверь. Хреново. Майор знал это место. Торговые секции располагались в подвале, имевшем тысячу неприметных закутков и поворотов.

Шорохов остановился, переводя дыхание, и позвонил в диспетчерскую, снова нарвавшись на Ларькова.

– Группу захвата выслали?

– А куда? Точный адрес есть? Машина ППС вышла. Как поступят более точные данные, спецназ будет.

– Идиот, убийца с серпером спустился в Николаевский подвал. Ты знаешь, что он там может натворить? Немедленно высылай группу!

– Я выслал ППС! Там двое обученных бойцов.

– Он сейчас твоим ППСом жопу вытрет!

Шорохов с сомнением посмотрел на свой умхальтер, он надеялся на спецназ, а этот придурочный лейтенант даже его не выслал. Подвал манил своим молчаливым чревом.

Спустившись по лестнице, майор опасливо высунул голову в коридор. Он уходил в обе сторону, имел недалеко повороты, а также кучу секций, как пустующих, так и полных людьми, даже не подозревающих об угрожающей им опасности.

Первую секцию Шорохов оглядел с особым вниманием. Среди покупателей присутствовал лишь один мужчина, и то довольно преклонного возраста. Продавщица не нервничала, вела себя естественно, и, убедившись в отсутствии черного хода, майор проследовал дальше.

К Николаевскому тем временем подъехала машина ППС с сержантом Халютой и старшиной Шабровым.

– Ну и где это бандюган? – недовольно спросил Шабров, вокруг текла обычная жизнь, ходили гражданки, и эта обыденность сыграла с гаишниками дурную шутку, они расслабились.

– Ты старший, ты и выясняй, – перепихнул ему проблему Халюта, который был за рулем.

Они были обычными гаишниками, не принадлежали к клану ушлых Крутохвостовских спецов из ФСБ, да генерал своих ребят на ППСку никогда бы и не посадил. Впрочем, на задержание убийцы необученных гаишников он тоже бы не послал, но в этот раз генерала не было, и всем заправлял Ларьков.

Выходы из Николаевского подвала находились с обеих сторон здания, и гаишники поставили машину на углу, чтобы видеть оба подхода. Все было бы правильно, не поставь они машину чересчур близко от выхода, но им никто и не говорил, что все так серьезно и с кем им придется иметь дело. Ларьков лишь сказал, что преступник, преследуемый милицией, спрятался в Николаевском. То, что милиция присутствует в единственном числе, а бандит только что уложил четверых наповал, он счел недостойной внимания информацией. Посему гаишники были уверены, что, забившись в самую глубокую нору подвала, сидит некий пропитый забулдыга, дрожа и моля бога, чтобы его не нашли до ночи.

Шорохов обходил секцию за секцией. Чтобы не пугать людей, он спрятал руку с умхальтером в подобранный в мусорке целлофановый пакет.

В секции, который он уже миновал, на пол полетела сетка, и раскатисто брызнули золотистые лимоны. Продавщица громко возмущалась, покупательницы ей вторили. По доносившимся репликам выходило, что кто-то пнул сетку нарочно.

– Чертов ублюдок! – вырвалось у майора. – В прятки решил сыграть, ну давай!

У него не было специального плана. Можно было оставить Прыг-скока спецназу, но то, что беглец специально опрокинул корзину, его задело. Шорохов почувствовал некий дискомфорт, когда понял, что прошел мимо затаившегося убийцы, не заметив его. С другой стороны тот тоже вряд ли упустил бы шанс прищучить его. Стало быть, не смог. Шорохов в секции не заходил, осматривал снаружи, оружие держал наготове.

Еще неизвестно кто кого. Умхальтер хоть и не серпер, но дырки тоже не маленькие делает.

– А ты ведь ссышь, товарищ, – довольно сказал Шорохов.

Вся бравада Прыг-скока от страха. Он ведь сидел там, в закутке, и не дышал, а потом зло его взяло, что какой-то майор с пукалкой в руке так его напугал, и он выместил зло на первом попавшемся под руку предмете.

Шорохов вошел в секцию, в одной руке пистолет в пакете, в другой – удостоверение.

Продавщица, продолжая верещать, указала на развороченный стеллаж. Майор рывком заглянул. На бетонном полу отпечатался крупный след мужского ботинка.

– Куда он пошел? – крикнул Шорохов, и продавщица указала в коридор со снующими людьми.

Среди женщин попадались и особи мужского пола, по разным причинам откосившим от вахты, и Прыг-скок легко мог прикинуться одним из них. Шорохов понял, что понадобится вся его внимательность, все оперское чутье, чтобы вычленить человека из толпы, ничем из толпы не выделяющегося.

Он шел обратно, проверяю секцию за секцией по второму разу, пока не дошел до пандуса, используемого для спуска тележек с товарами, отделенного от улицы широкими полосами из мутного полиэтилена.

На пятачке перед пандусом продавали арбузы, продукт редкий для этого времени года, так что стояла очередь-вещь немыслимая для современной Алги. Шорохов внимательно оглядел каждого, пока хлопнувший полиэтилен не отвлек его.

Когда майор поднялся по пандусу, одна их подвешенных лент больно треснула его по плечу. Внезапно он почувствовал взгляд. Рефлекс сработал исправно. Майор присел, разворачиваясь и вскидывая пистолет.

Он привык доверять своим чувствам, но что-то тут не клеилась. У Прыг-скока была достаточно времени, чтобы уйти, но он не ушел. Шорохов не мог объяснить это недостатком профессионализма, однако не мог не признать, что наряду с выдрессированностью умелого убийцы Прыг-скоку присущи самоуверенность и самомнение – вещи совершенно не совместимые с профессионализмом. Он и не думал удирать по пандусу, поставив своей целью убить и преследователя, совершенно не обязательной в данной ситуации, и только потом с чувством превосходства исчезнуть за этими колышущимися лентами, на которых возможно сейчас повиснут его, Шорохова, мозги.

Взгляд заметался по пятачку, протыкая сетки, высвечивая неприметные закутки и все время спотыкаясь о ту самую очередь у арбузной горки. Очередь разбилась на отдельных покупателей, кто-то взвешивал, кто-то расплачивался, кто-то рыскал в куче, выбирая плод получше.

Майор разглядел среди них знакомый плащ. Остальные устроили суету, а обладатель плаща замер неподвижно, и даже отсюда было видно, как напряжена его спина.

Шорохов спускался по пандусу обратно, рука его корректировала положение, ни на миг не выпуская из прицела убийцу в кожаном плаще.

Никому не было дела до затянувшейся немой дуэли, покупатели выбирали арбузы, продавец их взвешивал, согнувшись над допотопными складскими весами. Пандус кончился, и майор в каждую секунду ожидал резкого разворота и огненного зрачка "Серпа".

А тогда уж кто быстрей, не обессудь парень, как бы быстр ты не был, но позиция твоя заведомо проигрышная, тебе еще надо повернуться, когда сам ты уже на прицеле.

Он подходил все ближе, а Прыг-скок не двигался. Наконец майор сделал последние шаги и с размаху ткнул умхальтером под лопатку. Мужчина громко икнул и лишь втянул голову в плечи.

– Я ничего не делал! Только не трогайте! – попросил он.

Не он, молнией обожгла мысль. Плащ! Как глупо он попался! Все чувства вопили, что убийца рядом, а он его не видит.

– Я не вор, без спросу ни за что бы не взял. Он сам мне арбуз дал и плащ, – бормотал мужчина, судя по скулежу, бомж, у него в руках действительно имел место быть надрезанный арбуз и кусок, от которого он откусывал беззубыми деснами.

Внезапно до Шорохова дошел смысл сказанного.

– Кто дал? – вскрикнул он, даже не вскрикнул, выдохнул, готовый крутиться, открыть огонь в любом направлении, но, уже поняв, что надурил- таки его самонадеянный неправильный убийца.

– Вот он! – бесхитростно ткнул бомж вперед и вниз.

И парнишка в синем халате, продавец арбузов и мастер складских весов поднял голову, и Шорохов увидел колючий прицеливающийся взгляд внутри заросшего волосами лица и неотвратимое как смерть жерло серпера.

– Сука! – хотел крикнуть Шорохов, но из глотки рванулось только. – А-а-а!

И повалился вбок, уходя с линии прямого выстрела. Ему повезло, что оказавшийся на линии огня несчастный бомж сбил Прыг-скоку верный прицел. Впервые майор наблюдал разрушительную силу серпера так воочию. Он буквально развалил спину несчастного надвое.

Майор продолжал падать, и пули веером брызнули над ним, кто-то там заорал дурным голосом, поймав не причитающийся ему подарок. Шорохов выстрелил в ответ, и пакет, надетый поверх оружия, вспыхнул факелом. Он должен был попасть, но Прыг-скок с непостижимой реакцией укрылся за спинами оторопевших женщин.

Майор выстрелил ему в ноги и на этот раз даже вроде попал, потому что Прыг-скок упал на колено, но это оказался временный успех, воспользоваться которым он не сумел, потому что убийца швырнул на него одну из женщин. Тетка весом килограммов за восемьдесят тараном врезалась в него, выбивая пистолет и заставляя сделать неприцельный выстрел в потолок. Оружие упало недалеко, но стоило ему за ним потянуться, как на него свалилась еще одна женщина. Она оказалась легче предыдущей, и майору удалось бы ее спихнуть, но тетка компенсировала хрупкость невероятной цепкостью, на него словно сбросили обезумевшую кошку, женщина вцепилась в него, визжа. Убийца прицелился в них обоих, чтобы нашпилить одной эффектной очередью. Щелкнул курок, в серпере кончились патроны.

Майор на мгновение поймал его озверелый взгляд, и понял, что увидит его сегодня ночью в кошмарном сне. Прыг-скок отбросил бесполезное оружие, сплюнул и взбежал по пандусу, исчезнув за болтающимися лентами. Некоторое время Шорохов тупо смотрел на пулемет с торчащими рогами магазинов, в которые умещались сто двадцать патронов, но не хватило одного для майора персонально.

Услышав выстрелы, гаишники наверху произвели ряд последовательных и глубоко ошибочных действий. Покинул машину только Шабров, Халюта же, как ни в чем не бывало, остался сидеть за рулем, вместо того, чтобы обоим как можно быстрее укрыться за корпусом машины и вызвать подкрепление. Шабров с деловым видом направился к входу в подвал с колышущимися тяжелыми лентами, полагая, что бандюгана прищучили, так как он узнал по звуку табельный умхальтер, а серпер с глушаком попросту не услышал, затерянный в остальном белом шуме.

Он был настолько беспечен, что поначалу не обратил внимания на появившегося из-за трепещущего на сквозняке полога работника рынка в синем халате. Слишком поздно пришло прозрение, что не может человек вот так неспешно удаляться от места, где только что шмальнули из умхальтера 38 калибра.

– Документы! – потребовал старшина, глядя на стремительно сокращающееся между ними расстояние.

Так как Прыг-скок не думал подчиняться, Шабров сунул руку к кобуре, но было уже поздно. Убийца железной пятерней перехватил его движение, а второй рукой несколько раз со страшной силой ударил в лицо, с хрустом сминая кости. Боль была невыносимая и до того как умереть от осколков кости, разрушивших часть мозга, Шаброву пришлось ее перетерпеть. Убийца аккуратно подтолкнул в спину тело с изуродованным гримасой лицом, отправляя за трепещущий занавес, превратившийся в саван. Потом направился к патрульной машине. Сержант Халюта воспринял его появление спокойно. Сам момент скоротечного столкновения он прозевал, как фатально прозевал многое другое. Приближающийся мужчина не волновался, взгляд его паучьих глаз был спокоен, а одежда служителя рынка, а также что он не был остановлен напарником, говорило о том, что парень идет по своим делам. Как раз подъехала грузовая машина с товаром. Едва Прыг-скок миновал патрульную машину, сержант потерял к нему всякий интерес. Как раз волна Морского радио пропала, а песню передавали хорошую. Ее еще по телику пели три грудастые девицы. Радио конечно не телик, но хоть представить можно. Поэтому когда клацнула открываемая дверца, Халюта скорее возмутился наглости того, кто посмел помешать его удовольствию, чем испугался или там насторожился. Хотя нельзя говорить про мента, который пять лет возил и задерживал всякую шпану, что он мог испугаться на шум открываемой дверцы. На этот раз ему не повезло, потому что тот, кто молча заглянул в кабину, был опаснее всей той шпаны, что он возил пять лет, вместе взятой и собранной в одну убойную команду. Убийца просунул обе руки в кабину, одну под подбородок сержанту с внутренней стороны, другую чуть повыше уха с внешней, и стал давить получившийся рычаг. Раздался треск, и позвонки шеи начали расходиться. У Халюты, при захвате неловко уткнувшегося лицом в пыльный рукав халата, рот наполнился слюной вперемешку с кровью, которую он захотел сплюнуть и отвернул голову, отчего смещенный позвонок прострелил острой болью до самых пяток. Гаишник забился в кабине словно птица. Убийца перехватил голову жертвы поудобнее за затылок, отчего казалось, что он погладил его, и даванул еще раз, умело и сильно. Раздался более сильный сухой треск, и позвонки окончательно разошлись. Когда убийца вынимал Халюту из кабины, голова его болталась на одной коже.

Шорохов, выскочив и увидев два трупа, энергично выругался. Патрульная машина с визгом повернула невдалеке. В этом месте прохожие всегда наглели, идя с покупками наперекор движению. Привыкли что пропускают. В этот раз кому-то не подфартило. Вверх полетели рулоны обоев и чья-то то ли кепка, то ли шляпа.

Вокруг не было других машин, кроме грузовой. Майор выпихнул из него чернявого сумита, впрыгнул за руль. Ключ был в замке, завел мотор и поехал. Прыг-скок был уже далеко, но это ничего не значило. Впереди было кольцо, ему по любому придется там затормозить, а если повезет, то на кольце будут машины, и тогда он его возьмет.

– Возьму! – мстительно пообещал Шорохов, вспоминая убитого гаишника с почти оторванной шеей.

Грузовик был тяжелее по определению, мотор мощный, ему только догнать и там дело техники спихнуть преступника на обочину. Пусть столбы считает, урод.

– Водитель грузовика, остановитесь! – раздался громовой голос, и в зеркале заднего вида Шорохов неожиданно увидел спецмоновский спилер.

Откуда он взялся и где был раньше, было непонятно.

– Остановитесь или мы будем вынуждены открыть огонь!

Майор только сжал губы и прибавил газу. Как он и думал, убийца тормозил у кольца, и на то была причина, по кольцу двигался свадебный кортеж. Была такая дурацкая традиция из новых жениться перед отправкой на вахту. Но сейчас она пригодилась.

Убийца поначалу не видел, что за ним погоня, но видно рев громкоговорителя сказал ему обо всем. А по кольцу все ехали машины – штук десять, первым в спилере – каретте невеста, в середине кортежа в такой же "каретте" жених.

Убийца не стал ждать, пока новобрачные проедут, дал газу и протаранил "каретту" жениха, та пошла юзом, выбила колесо о бордюр и перевернулась, а Прыг-скок вместо него вклинился в кортеж.

Шорохов увидел аварию и в последний момент вывернул руль, проскакивая мимо перевернувшейся машины и отставая от преследуемого метров на десять. Он пошел по кольцу, уже видя точку, куда ударит машину убийцы. Майор был уверен, что никто в не силах ему помешать, и ошибся в очередной раз за этот день. Он забыл про хорошую проходимость спецмоновского спилера, преследующий его вездеход не пошел по кольцу, а пошел сквозь него. Пассажиры перевернутой машины как раз выбирались из покореженной кабины и водитель спилера, увлеченный погоней, даже не увидел их, проехав по ним восемью колесами каждый весом в центнер. Невеста в первой машине еще смеялась, приговаривая подружкам:

– Куда это мой милый отстал? Никак жениться передумал?

И заливчато смеялась, еще не зная, что стала бы уже вдовой, если бы успела расписаться. Шорохов выворачивал по кольцу мимо центра Рахитова вслед за убийцей, когда спилер совершенно неожиданно соскочил прямо перед ним с газона и подставил свой бок, уйти от которого не было никакой возможности. Майор еще тормозил, яростно выдирал руль в сторону, уже понимая, что от удара не уйти. Единственное, что его спасло, это крепкий нос грузовика и то, что тяжелые ящики с промтоварами он растерял по дороге, иначе они протаранили бы кабину. А так он сломал пару ребер, башку разбил о лобовое с ерундовым сотрясением мозга. В общем, мелочь, учитывая близость больницы, после оказания первой помощи в которой, ему надели наручники и со всеми почестями подвергли аресту. В общем, ему повезло.