Здравствуйте! Это я, Вовочка.

Теперь я путешествую не на поездах, а автостопом, что гораздо дешевле и интереснее. Правда, чтобы из Берлина доехать, к примеру, до Рюгена в Пруссии, пришлось сменить шесть попуток, а это большая потеря времени.

Поначалу я просто тупо стоял на обочине, дожидаясь, когда меня кто-нибудь подберет. Теперь-то мне известно, что как раз этого делать ни в коем случае не стоит. Но расскажу обо всем по порядку.

На Рюген я добирался, чтобы посмотреть национальный парк Jasmund — там прекрасный лес и стометровые береговые обрывы из белого мела с «молочными»

водопадами. Было на удивление тепло, шел моросящий дождик. Под влажными ладонями морского тумана моя обветренная физиономия на глазах приобрела нормальный цвет.

В парке не было ни души. Я переночевал в пустом кафе на скале «Королевский трон». Ночью обрывы словно светятся под луной, а на пляж выходят лани и лижут морскую соль.

Вообще и в Чехии, и в Германии поразительно много всякой фауны. На полях то и дело видишь косуль и благородных оленей, на пригородных пустырях — лис и фазанов, а ночью в скверах — сов и куниц. Вам, наверное, смешно, что я столько пишу о зверях, но ведь отношение к природе — очень характерная черта, позволяющая сразу оценить культурный уровень страны.

Рюген — один из самых глухих уголков Пруссии, но он покрыт сетью великолепных шоссе, по которым на роскошных лимузинах гоняют девчушки-школьницы. Один такой «Мерседес» подвез меня до рыбацкого городка Засниц, а там я очень долго стоял на обочине, пока не поймал «Вольво» до Ростока.

Когда хозяин машины заехал в ресторан и угостил меня обедом, я начал подозревать. что это гомосек. Так оно и оказалось. Поскольку он не говорил по-английски, а я по-немецки, то единственная мотивация отказа, какую мне удалось придумать, была «Их бин ортодоксал христиан» — «Я православный христианин». На мужика это так подействовало, что до самого Ростока он не сказал больше ни слова.

На очередной дорожной развязке я очень долго ждал, пока не поймал тачку до Лейпцига. И что вы думаете? Этот тоже был гомосеком! Я повторил ему ту же самую идиотскую фразу, а он предложил мне десять марок! Кретин! Подзаборная в Ростове-на-Дону и то больше берет! Так обиделся, что сошел на первой развилке.

Тут меня примерно через два часа подобрали полицейские. Они сначала проверили по радио подлинность моей визы (как будто голографическую картинку можно подделать!), а потом объяснили, что голосовать и останавливаться на автострадах запрещено.

Так вот в чем дело! Потому-то меня и подбирали одни гомосеки! Теперь я разработал другую тактику: езжу от одной бензоколонки к другой и на них сам выбираю, шофера какой машины просить подвезти. Неплохой, по местным понятиям, английский сразу дает понять молодым девушкам (которых я обычно выбираю), что я не бандит и не беженец, от которого можно что-нибудь подцепить. А на хиппи я еще не похож.

Несмотря на межсезонье, по дорогам катается автостопом европейская молодежь — у некоторых заправок они стоят десятками, держа в руках плакатики с названием места, куда надо доехать. По моим наблюдениям, это гораздо менее эффективно. Но им не хватает то ли сообразительности, то ли наглости, чтобы просто спрашивать остановившихся шоферов.

К вечеру я уже у подножия знаменитой горы Брокен в Тюрингии, а наутро — во Франкфурте. Если ездить без пересадок, получается очень быстро — средняя скорость 120 км/ч. Выезжая на автостраду, испытываешь такое же чувство, как на взлетной полосе. Но автобаны обходят города, поэтому заезжать куда-либо — всегда большая потеря времени.

За весь путь от Берлина потратил 40 пфеннигов.

Франкфурт — очаровашка. Маленький, тихий, на улицах рано утром одни вьетнамцы да негры-пушеры (продавцы наркоты, которая у них обычно, как ни странно, неплохого качества — прим. авт.) Но еще больше мне понравился К„льн.

Незатейливое название «Колония» этой римской крепости дал Юлий Цезарь, основавший ее во время Галльской войны. Хотя строили второпях, башни и часть стен стоят до сих пор — император все делал на совесть. К„льн — центр молодежного туризма, и под каждой исторической аркой непременно кто-нибудь храпит в спальном мешке. Даже рядовые бюргеры здесь чем-то похожи на хиппи.

Город уютно-добродушен, как Тбилиси. Еще тут 12 соборов — 7 в романском стиле и 5 в готическом. Я попал сюда в воскресенье, и всюду шла служба в сопровождении оркестра, хора или органа — в том числе и в том, который вся Германия называет просто «Собор».

В каждом уважающем себя западногерманском городе на площадях, вокзалах, автобусных остановках и так далее висят подробные планы города с указанием основных достопримечательностей. В К„льне они, кроме того, отштампованы на чугунных плитах и вмонтированы в мостовые, причем на каждой плите медным гвоздиком обозначено место, где ты в данный момент находишься.

К„льнский секс-шоп я бы поставил на ВДНХ как великолепный памятник торжеству человеческой фантазии.

Весь вечер ходил кругами по улицам, то и дело заходя в бесконечно высокий зал Собора, чтобы послушать Баха. Вы, наверное, представляете себе, как я брожу здесь голодный под дождем, с тоской разглядывая светящиеся витрины. Нет, я не очень голодный, и у меня хватает денег на самое лучшее, что здесь есть — на все то, что можно унести с собой, не утяжеляя рюкзак: на Собор, фантастическим мурексом (колючая морская раковина — прим. авт.) царапающий низкие облака, на рокот колоколов, гуляющий между серым небом и широким серым Рейном, на бесшумный ночной полет по размашистым петлям автострад. Ну, а мелкий дождик совсем незаметен в таком веселом городе, как К„льн.

Вокзалы здесь среди ночи закрывают часа на два для уборки. При этом ночующих там арабов, поляков и прочих несчастных безжалостно выгоняют на холод — сердце кровью обливается, как на это посмотришь. Меня, конечно, тоже выгнали, но я сразу забрался в Собор и отлично выспался в исповедальне, как Шико (шут короля Людовика XIV — прим. авт.). Правда, в отличие от него, ничего интересного не слышал, кроме собственного чавканья — купил два кило яблок (это шесть штук).

Утром я узнал у таксиста, где находится подходящая бензоколонка, чтобы ехать в Голландию. У выезда из города всегда стоят одна за другой несколько колонок разных компаний, но те, кто едет далеко, обычно заправляются на какой-нибудь одной — важно заранее выяснить, на какой именно. Если хочешь спросить таксиста, надо убедиться, что он хорошо знает английский и понял, что ты туда все равно не поедешь, а пойдешь пешком — иначе будет утверждать, что это неделя пути по компасу.

По Европе расползается весна. Вот-вот зацветут рододендроны, которыми обсажены улицы. По мокрым зеленым полям еду в Вестфалию, без проблем проскакиваю границу, пересекаю Фрисландию и схожу в Утрехте под Амстердамом.

После ФРГ родина мирового капитализма — Голландия выглядит весьма легкомысленно.

Утрехт — маленький городок, явно построенный не для людей, а для фей и эльфов.

Ходишь тут и все время смеешься. Трехэтажные домики, улочки, по которым трудно протиснуться с рюкзаком, игрушечные соборы. Ездит крошечный грузовичок и собирает незаконно припаркованные велосипеды. Колокола все время играют что-то веселое.

В общем, в Утрехте я сломался. Вспоминать здесь о России — все равно, что орать блатные песни на детском утреннике. Очень жалко вас и вообще всех, кто живет в нашем гнусном замороженном террариуме. Впору утопиться в канале, но они такие узкие, что можно перепрыгнуть, и по ним ездят в игрушечных одноместных лодочках.

В полном расстройстве чувств поехал в колыбель сексуальной революции — вольный город Амстердам. Цены тут заметно ниже. чем в Германии. За три гульдена (меньше двух долларов) покупаю ветчину в прозрачных ломтиках, завернутую вместе с дольками огурца, помидора, листом шпината, горошком и майонезом в тончайший хрустящий лаваш.

Старая застройка занимает территорию, по размерам и планировке примерно соответствующую центру Москвы. Вот только колец больше, а по середине большинства улиц проходят каналы. Город изумительно красивый, весь в башенках, флюгерах, колючих шпилях церквей. Кстати, современная архитектура в Голландии тоже очень симпатичная. В витринах Розового квартала сидят проститутки — знойные женщины средних лет и молоденькие вьетнамки. Встречаясь со мной глазами. они почему-то начинают ржать. Странные какие-то…

Моя любимая «дальневосточная» погода: небо, как пушистое одеяло, десять градусов тепла и вкусный мелкий дождик, от которого почти не намокаешь. В музей Рембрандта стоит очередь европейских туристов, а в музей секса — совковых и польских. Встретил там Толю, с которым учился в институте. Он когда-то воровал кошельки в раздевалке, а теперь перегоняет машины в Совок.

Визы в Голландию у меня нет, так что ночевать на вокзале нельзя — вдруг проверят документы! Пришлось идти в молодежный приют (youth hostel). 15$ с ужином и завтраком. Расход для меня совершенно непомерный. Правда, там был «шведский стол» — я потихоньку набил рюкзак булками и сыром.

Утром сделал важное открытие: местные автоматы принимают наши двугривенные за пять гульденов! У меня с собой целая коллекция советских монет, которыми я испытываю автоматы во всех странах. В Голландии повезло. А ведь они и сдачу дают! Сразу заработал десятку на билет до Гааги.

Этот район лежит ниже уровня моря, и ландшафт напоминает Люблинские поля орошения — дамбы, каналы, озера. Ветряные мельницы качают воду с полей в море.

На внешней стороне дамб зимуют тысячи черных казарок с Таймыра, а на полях — белощекие казарки с Новой Земли. Не удивительно, что тут так популярна любительская орнитология.

Очень редко приходится видеть завод или фабрику. Совершенно непонятно, откуда у них все берется? Или, скажем так, куда у нас все девается? Как вспомнишь Совок, сплошь покрытый трубами, цехами, бараками, складами и мусором — б-р-р!

В Гааге купил в автомате две банки вишневого сока, а на выручку — кило мандаринов и ананас. Потом прошелся по центру и тем же способом набил рюкзак фруктами доверху. Надо истратить всю заработанную мелочь: в следующей стране можно поменять только бумажные деньги.

В приблатненном Амстердаме самые интересные магазины — цветочные: есть магазины орхидей, кактусов, раннецветущих кустарников (рододендронов, розовых магнолий и т.д.) А в тихой Гааге — оружейные. На месячную зарплату можно вооружить роту «диких гусей» для захвата власти где-нибудь в Туве или Ингушетии. Как говорил мой шеф, «люди мирных профессий порой необычайно свирепы». Будь у меня еще полкило двугривенных, купил бы себе боевой арбалет с разрывными наконечниками стрел — ну до того хорош!

Дальше я поехал в Роттердам и Антверпен. Бельгийскую границу проскочил, не заметив. Антверпен похож на Амстердам, но более строгий. Выбрать нужную машину из потока легко: во всех странах номера разных цветов, ловишь тех, у кого номер нужного тебе государства.

До Брюсселя поймал старенькую развалюшку с арабом за рулем. У нее не работали фары, поэтому мы очень торопились добраться засветло. Но вот невезуха: на всю Европу есть только один светофор на автостраде, и именно перед Брюсселем! Там-то и выяснилось, что у тачки не работает еще и стартер.

На автостраде, напомню, запрещено останавливаться. Мы лихорадочно откатили машину на обочину и стали голосовать. Я был уверен, что придется стоять до утра, но не прошло и пяти минут, как нас подобрала другая развалюха с арабами. Вот что значит наше мусульманское братство!

Старый Брюссель — город архитектурных излишеств, весь в прелестных завитушках.

Новый деловой квартал — словно выдранный с мясом клок Манхэттэна.

К полуночи я добрел со своим неподъемным (из-за голландских фруктов) рюкзаком до выезда из города и голоснул попутку в Лилль. Ребята везли из Амстердама наркоту и хотели въехать во Францию по проселочной дороге, что меня вполне устраивало.

Но мы слегка заблудились и долго петляли по Пикардии. Только в два часа ночи меня высадили у поворота на Лилль, под знаком «до бензоколонки 10 км». Вообще-то народ здесь хороший — обычно не ленятся подвезти лишние 10-20 километров. Но эти парни очень спешили. Распугивая пасущихся на обочине кроликов и прячась при появлении полицейских машин (ходить по автостраде тоже запрещено, а проверка документов кончилась бы арестом), я добрел до заправки, по пути отчаянно пытаясь непрерывным жеванием уменьшить вес рюкзака. Трактор довез меня до Парижа.

Вынимая из кузова рюкзак, я обнаружил, что стоявшими там железными бочками помяло пряжку на пояснике. Хороша картинка: в шесть утра на набережной Сены сидит небритый тип и здоровенным булыжником стучит по звонкой пряжке…

Париж — бестолковый город. Улицы грязные, по-английски никто не говорит, в общем, бардак (по сравнению с Германией). Музеи дорогие. В Лувре огромная коллекция, но экспозиция плохо подобрана — хорошие вещи теряются. В Notre Dame можно влезть на балкон с химерами, на колокольню и даже на крышу колокольни, но за каждый новый подъем надо доплачивать.

По-моему, Амстердам интереснее, а Прага красивее. Улицы в Париже все похожи одна на другую, и вообще город какой-то серый и без «изюминки». К тому же повсюду натыкана безвкусная современная архитектура, причем в самых неподходящих местах — Центр Помпиду, «Пирамида» в Лувре… кошмар, хуже этого только Дворец Съездов в Кремле. И Эйфелева башня мне не нравится. Впрочем, в городе есть и очень красивые места — Монмартр, набережные Сены в центре, Версаль (хотя Петергоф, на мой взгляд, лучше — оригинальней).

Я нашел очень дешевую ночлежку на площади Бастилии. (Когда моя матушка прочла эти строки, то решила, что я живу в деревянном слоне, в котором когда-то ночевал Гаврош. На самом деле слона уже давно снесли — прим. авт.) Из 20-миллионного города пешком не выйдешь, пришлось ехать на электричке.

Оказалось, что маленькие городки куда интереснее и красивее, особенно мне понравились Труа, Мец и Страсбур. Страсбур считается самым красивым городом на востоке Франции, в основном благодаря готическому собору. Но мне больше понравился Мец. Там есть великолепный средневековый замок на речном островке — когда ночью его освещают прожектора, а бойницы светятся зелеными огоньками, картинка просто сказочная.

Чтобы подешевле проехать на электричке, я брал билет до первой станции.

Кондуктор проверял билеты и запоминал меня в числе тех, у кого они есть, а запомнить, кто куда едет, невозможно, так что при последующих проверках он ко мне уже не подходил. Но все же автостоп еще дешевле, так что после Труа я путешествовал на попутках, знакомясь со страной и ее жителями.

Наверное, нет на свете народа, который был бы так мало похож на наше о нем представление, как французы. Из многократного общения с ними я вынес впечатление о среднем жителе страны как о патологически скупом, занудном и тупо-патриотичном обывателе. Один шофер дошел до того, что потребовал с меня деньги за проезд — по европейским понятиям, дикая наглость и бескультурие. Встречаются, конечно, нормальные ребята, но как-то реже, чем в Германии, не говоря уже о Голландии — вот где веселая публика!

Из Страсбура уехал ночным поездом в Швейцарию. Меня все предупреждали, что швейцарская граница — одна из наиболее строго охраняемых в Европе. Но мне повезло: был вечер пятницы, и все поезда были забиты народом, ехавшим на альпийские курорты. Найдя темное купе со спящими людьми, я пристроил свой рюкзак среди их горных лыж и ботинок, надел лыжную шапочку и уснул в уголке. Расчет оказался верным: пограничники не посмели нас разбудить.

Утром меня разбудил контролер, громко отчитывавший в конце вагона пойманного «зайца». «Как не стыдно, молодой человек!» — пробормотал я, пробираясь мимо них к выходу — очень кстати подвернулась станция.

Соскочив на перрон, долго не мог выяснить, где нахожусь. Ведь не спросишь у первого встречного «какая это страна?» Оказалось, что уже Швейцария.

Тут все очень дорого, и к тому же холодно, так что я покрутился два дня и сегодня уеду в Италию. Хорошо, что города здесь небольшие и близко один от другого, а автостоп легкий. Успел посмотреть Базель, Цюрих, Солотур, Невшатель, Лозанну, Берн, а особенно мне понравился Фрибур. Они все похожи друг на друга — чистенькие, красивые, словно декорация или картинка на календарь. Погода неплохая, но горы часто закрывает дымка — знаменитый Маттерхорн я видел только мельком. Снега в этом году совсем мало — многие альпийские курорты на грани банкротства.

Швейцарцев повсюду в Европе считают зажравшимися эгоистами и жлобами, потому что они упорно не желают вступать во всякие международные союзы и организации. Мне они при поверхностном знакомстве показались веселыми и доброжелательными — наверное, после скучных французов. Вообще страна симпатичная.

Я здоров, морда поросячьего цвета, деньги пока есть. Всем большой привет. Это письмо рискну отправить по почте — передать не с кем.

Ваш Володя.

Рязанская область, Хрюкинский район, колхоз Новогадюкинский.

(Я указал на конверте этот обратный адрес, чтобы его не вскрывали на почте.

Сработало. Конверт, конечно, был совкового образца — прим. авт.)