Роуана никак не могла успокоиться. Скорее всего, Джонатан поцеловал ее исключительно потому, что, как и все мужчины, не выносит плачущих женщин и хотел таким образом поскорее прекратить ее всхлипывания, думала она. Его нетерпеливый поцелуй жег губы. Щеки Роуаны полыхали. Джонатан же, все еще обнимая ее за плечи, приступил к обвинению:

— Слушайте, я уже не знал, что и думать! Какого черта вы всех на уши ставите?

— Вы же сами сказали, чтобы на ночь я возвращалась в Наргано.

— Но я не просил вас залезать в кабины к дальнобойщикам! Неужели вы не могли позвонить, чтобы я вас забрал из «Мальчика-с-пальчик»? Ах да, совсем забыл — телефон у нас только для ветеринара. Кстати, а что случилось? Его не было дома?

— При чем здесь Николас? Я и не думала ему звонить. Первый же водитель согласился меня подвезти. Наргано же недалеко…

— «Недалеко» в закрытой кабине могло обернуться сотнями миль! Что, если бы он вас не выпустил?

— Но ведь выпустил! — упрямо сказала она и с гордостью добавила: — А еще он заходил в «Мальчик-с-пальчик»!

— Что немедленно вознесло его в ваших глазах. Детка, пора бы уже повзрослеть. Здесь у нас тихое место, но в один прекрасный день оно может перестать быть тихим. Девушки, путешествующие автостопом, ищут неприятностей на свою голову.

— А ничего не случилось!

— Вопреки всем вашим стараниям. А может, благодаря водителю?

— Водитель как водитель. — Роуана пожала плечами.

— И он даже не предложил вам остаться? — Взгляд Джонатана буравил ее лицо.

— Ну…

— Вот видите. — Он принялся скручивать папиросу.

— Да он пошутил! — почти взвизгнула Роуана. — Я сказала, что мне нужно выйти у арки, и он меня выпустил.

— Теперь я это знаю.

— Конечно, со мной ведь все в порядке.

— Я узнал это еще раньше, потому что я его спрашивал.

— Что-о-о? — ужаснулась Роуана.

— Барни подумал, что вы ночуете в Таймауте, поэтому и не обратил внимания, когда вы ушли. Он заметил вас уже в кабине трейлера, запомнил номер и позвонил мне.

— А вы?

— А я позвонил в полицию.

— О нет, только не это, — простонала Роуана.

— Теперь вы видите, сколько шуму наделала ваша дурацкая выходка.

— Бедный парень!

— Приберегите вашу жалость для другого случая. Он в ней не нуждается.

— Но его задержала полиция, ему было неприятно.

— Неприятно? Дальнобойщику? Это мне было неприятно, когда я объяснялся с полицией. Они никак в толк взять не могли, какого черта я их тормошу из-за какой-то глупой девчонки.

— Элиссу тоже подвозят, — попыталась защититься Роуана.

— Мне до нее дела нет.

— Зато Николасу есть до нее дело, но он так не беспокоится.

— Мне кажется, он за нее не отвечает, — задумчиво произнес Джонатан.

— Как это?

— А так, что чутье мне подсказывает, что Элисса… Ну в общем, уже все — обращена. — Роуане показалось, что его голос стал загадочным.

— Она — что?

— Обращена. Ну, так раньше говорили. То есть о ней уже кто-то другой заботится.

— Но она как раз сюда приехала, чтобы этого кого-то найти — фермера с тростниковой плантацией, или с ананасовой, или с имбирным полем…

— Это мнение Джарвиса. Я сомневаюсь, что его сестра разделяет его.

Вспомнив, как Элисса вела себя с мужчинами, Роуана была готова признать правоту Джонатана. Элисса любила мужскую компанию, кокетничала со всеми подряд, никого не выделяя. Неужели она и вправду была… как это… обращена?

Заметив, что Роуана глубоко задумалась, Джонатан с презрением произнес:

— Ну ладно, хватит вам бороться своей женской интуицией против моей логики. Джарвис не суетится, потому что знает, что ничем не может помочь.

— А вы суетитесь, потому что вы мой опекун?

— Возможно.

Сунув папиросу в рот, он стал прикуривать. Огонек от зажженной спички на мгновение осветил его мужественное, с резкими чертами лицо.

— Роуана, я не потому схватил вас на руки, что вы ревели белугой, — холодно сказал он, отбрасывая спичку в сторону.

Их опять обступила кромешная тьма.

— А… почему? — Она не знала, кто тянул ее за язык.

— А решайте сами. Может, я это от радости, что мне не пришлось опознавать ваш труп, или искать вас всю ночь, или…

Роуана подождала, но продолжения не последовало.

— Решайте сами, — монотонно повторил он.

Смутившись, Роуана сказала:

— Я, кажется, слегка покалечила ваш имбирь.

— Какого черта вы там делали?

— Мне показалось, что я наступила на змею. Вернее, это был корень или ветка, только я испугалась, отпрыгнула, и побежала, и… сбилась с дороги. Было темно, и я не знала, куда идти. Потом я увидела, что какая-то машина едет в Наргано…

— Это я ехал из Наргано к шоссе посмотреть, не бродите ли вы там. Когда я убедился, что нет, то поехал обратно.

— Ах, значит, я не домой шла. То есть, — Роуана надеялась, что Джонатан не расслышал слово «домой», — я шла к шоссе.

— Да. Вы двигались к шоссе! — Он расслышал. — Вы вышли бы на трассу и попали бы прямо под грузовик! Хорошо же вы ориентируетесь на местности.

— А я не здешняя, — напомнила она.

Поднялся ветер. Облака, закрывавшие звезды, стремительно рассеивались. Роуана поняла, что стало светлее, когда заметила, что Джонатан пристально смотрит на нее.

— Не вздумайте еще раз что-нибудь подобное учудить.

— А не то?..

— А не то я решу, что вы любите, когда вас наказывают, и повторю то, что сейчас сделал. Считайте, что я вам угрожаю. А сейчас садитесь в машину и едем.

Лежа без сна в кровати, Роуана смотрела в окно. Звезды, которые коварно отказали ей в помощи, теперь серебряным светом освещали имбирное поле. Нэнси принесла ей стакан горячего молока, но заснуть все равно не удавалось. В памяти стали возникать фрагменты прошедшего дня: жгучий, откровенный поцелуй, угловатые черты выступившего из темноты мужского лица, слова «я повторю то, что сейчас сделал», «считайте, что я вам угрожаю». Что он имел в виду? И чем все это закончится?

Поспать ей удалось не больше двух часов.

— Проснитесь и пойте! — Джонатан разбудил ее, возникнув с подносом на пороге комнаты.

Роуана взглянула в окно. Солнце стояло высоко, и, хотя это ничего не значило, потому что в Куинсленде оно с самого утра забиралось в зенит, Роуана с ужасом поняла, что опоздала на работу.

— Нет-нет, сегодня у вас выходной, — поспешил сообщить опекун, — и мы едем на прогулку. Буду вас учить ориентированию на местности.

Цветка имбиря на подносе не было.

— А что, это так важно?

— Иногда здорово помогает.

— Временно проживающим?

— Недолго же вы боролись. Но все равно, когда вернетесь в Англию, будет что рассказать друзьям. Даю вам…

— Полчаса!

Когда он выходил из комнаты, Роуана крикнула ему вслед:

— Спасибо за завтрак! А где же цветочки?

— Я подумал, вы их и так ночью до отвала нанюхались.

Роуана мигом проглотила завтрак и оделась. Пусть она пока не умела ориентироваться на местности, но зато хорошо усвоила, что у Джонатана тридцать минут — это ровно тридцать минут и не секундой больше.

У машины она очутилась в ту самую секунду, когда он поднес палец к клаксону.

— Куда мы едем?

— Это секрет.

— А почему вы меня раньше не разбудили? Уже жарко, боюсь, учение у меня не пойдет.

— Я собирался, но решил, что вам нужно выспаться после ночного происшествия. Кроме того, прогулка сегодня не затянется, но для начала достаточно.

Выехав на шоссе, ни направо — к северным городам, ни налево — в сторону «Мальчика-с-пальчик» они не повернули, а двинулись прямо — грунтовая дорога, оказывается, продолжалась по другую сторону трассы. Машину затрясло на кочках.

— Это запасной путь, — пояснил Джонатан.

— Куда? — не поняла Роуана.

— На взлетное поле, — произнес он с гордостью.

— А мы полетим?

— Конечно. Мой друг — летный инструктор. Вы наконец увидите, где живете. — Они уже въезжали на небольшой аэродром. — Тут находится летный клуб, и я его член. Я мог бы сам сесть за штурвал, но я буду гидом, а пилотом — мой друг Гай.

Молодой обаятельный Гай вразвалочку подошел поздороваться и повел их к маленькому спортивному «Дрэгону», стоявшему на поле среди чертополоха. Джонатан помог Роуане взобраться в него, и урок ориентирования на местности начался.

Они летели вдоль шоссе на север, когда он сказал Гаю, что Роуане хотелось бы узнать изучаемый предмет и с южной стороны. Внизу до горизонта простиралась шоколадная земля — именно на такой почве выращивали тростник — с рядами влажно поблескивающих изумрудных побегов. Но Гай, почему-то хихикая, объяснил, что главные цвета здесь — черный и красный. Черный — цвет мелассы, или черной патоки, а красный — красного рома под названием «Кровь Нельсона».

— Все это изготавливается из тростникового сахара, и леденцы, между прочим, тоже.

Под ними проплывали кипарисовые рощи, леса индийского тика, девственные острова и городские улицы с машинами и трамваями.

— Ну и так далее, — сказал Джонатан, когда они приземлились на аэродроме, — до самого кончика указательного пальца, дальше которого, сами понимаете, ничего уже нет.

Они выпили чаю в компании Гая, и Роуана поблагодарила его за восхитительную экскурсию.

— Это еще не все, — предупредил Джонатан, садясь за руль. Они снова стали подниматься, но на этот раз на машине и в горы. Выбрав ровную площадку, Джонатан остановил автомобиль и предложил перекусить.

— Мариновать чай в термосе — это просто кощунство, — поморщился Джонатан, откручивая крышку, — но чего не сделаешь удобства ради.

За сандвичами, которые с собой им положила Нэнси, они едва ли перекинулись парой фраз. Роуана вся отдалась созерцанию, а ее спутник ушел в собственные мысли. Наконец он произнес:

— Я привез вас сюда не только обозревать окрестности.

— Правда? А для чего же еще?

— Я хочу, чтобы вы поняли.

— Что?

— Вот это. — Он достал карандаш и блокнот и быстро начертил прямую жирную линию, а на ней друг напротив друга два крестика. И без слов было ясно, что жирная черта — это шоссе, а крестики — «Мальчик-с-пальчик» и «Перспектива».

— Ну и что?

— Ладно вам притворяться скромницей, вы отлично это знаете… Вы, должно быть, задаете себе вопрос: почему?

— Что «почему»?

— Почему владельцы двух конкурирующих кафе готовы друг другу глотки перегрызть за это довольно безлюдное место? — Он объединил крестики кружком.

— Я — не готова.

Джонатан проигнорировал ее замечание:

— Вы, наверное, задаете себе вопрос: почему пять человек так жаждут отнять у вас этот несчастный «Мальчик-с-пальчик»?

— Мне говорили, что шесть.

Недовольно покосившись на нее, Джонатан продолжал:

— Без сомнения, денежный ручеек, который вытекает из вашей закусочной, хоть и небольшой, но очень приятный, но мне кажется, что дело не в нем.

— А в чем же тогда?

— Смотрите. — Он начертил еще одну линию, которая пересекла первую почти в точке противостояния.

— Вторая трасса?

— Вот именно. Новое шоссе пройдет ровнехонько по «Перспективе», и развилка со стороны ваших конкурентов будет заасфальтирована.

— А-а, ясно.

— Вы уверены, что вам все совершенно ясно? Вы видите теперь, что вы сидите на горе золота? Эти ваши родственники хотят не просто сорвать куш, они хотят сорвать очень большой куш. И кто мог бы их упрекнуть? Положа руку на сердце — не я.

— Да уж, конечно, их можно понять. Хорошо, что вы мне сказали.

Они помолчали немного, потом Роуана произнесла со вздохом:

— Бедный Барни! Он стал бы богатым человеком, если бы дядя Томас завещал кафе ему.

— Барни не желает становиться богачом. Все, что ему нужно, — это скромная закусочная у дороги и Нэнси в придачу.

— Но Нэнси-то, по крайней мере, у него есть.

— Нет. Боюсь вы не поймете.

— Я постараюсь.

— Ну, видите ли, Барни — человек старых традиций. Сомневаюсь, что за все эти годы они с Нэнси позволяли себе что-то большее, чем раз в неделю взгляд через гору сандвичей. Для таких мужчин, как Барни, их песнь любви — собственность.

— А теперь пропали ноты. — Роуана криво усмехнулась.

— Вам смешно?

— Ничуть. Мне очень грустно и очень их жаль. Можно было бы, конечно, посоветовать Барни проще смотреть на жизнь, но у меня нет такого права, ведь я намного моложе и не знаю местных обычаев.

— А Барни всю жизнь провел в Укромном Уголке, — подхватил Джонатан. — Однажды приехав, он не умотал с деньгами в конце сезона, а остался насовсем.

— А Нэнси?

— Она была рядом, сколько я себя помню, а до меня — с моей… мамой. — Роуана уже давно обратила внимание, что в речи Джонатана происходят странные заминки всякий раз, когда он заговаривает о своих родных. — Барни мог бы быть с Нэнси и посмелее, но ему в голову не приходит это, да и ей тоже. Я уверен, что самое романтическое предложение, на которое он способен, звучит так: «Мне нужен постоянный помощник в кафе, Нэнси, ты не против?» — Джонатан издал короткий смешок. — Как бы мне хотелось положить кусок динамита под этого упрямого увальня!

— Я бы с удовольствием вам помогла, — поддержала Роуана.

Утром Джонатан, как обычно, отвез Роуану в «Мальчик-с-пальчик», а сам поспешил обратно — хотя имбирь был уже убран, наступила пора его переработки. Барни перед уходом напомнил ей, что заготовил сандвичи, и сообщил, что до полуночи в кафе «творился страшный суд».

Роуана осталась одна в своих оцинкованных владениях. Посетители ползли, как сонные мухи, и она даже заподозрила, что напротив Пирс уже вовсю торгует булочками с корицей. Но, выглянув наружу, Роуана увидела, что плотники все еще трудятся на крыше. Потом она заметила, что по шоссе мчится трейлер, и, вернувшись на кухню, стала жарить бифштекс. Вскоре до ее слуха донесся лязг тормозов, смех, и высокий девичий голос произнес: «Благодарю за приятное путешествие». Трейлер тотчас уехал, а в кафе ворвалась Элисса. Красный брючный костюм очень подходил к ее румянцу и алым губам.

— Не надо ничего готовить, — бросила она, — я не голодна. Мы с Брюсом уже позавтракали.

— С каким Брюсом?

— Ах, Роуана, откуда мне знать? Фамилию я у него не спрашивала. И ради Бога, оставьте этот тон классной дамы!

Роуана закусила губу.

— Элисса, ну разве это хорошо? — снова начала она некоторое время спустя.

— Что?

— Путешествовать автостопом. И вовсе я не пытаюсь вас поучать. Просто я сама два дня назад попросилась в кабину к одному дальнобойщику и имела потом большие неприятности.

— Я от вас тем и отличаюсь, Роуана, что у меня не будет неприятностей…

— А ваш брат?

— Ему все равно. То есть… не все равно, конечно, но тут уж он ничего не может поделать.

— Думаете, если вы совершеннолетняя…

— Нет, дело не в этом. Так получилось… Он ничего не знает наверняка, но чувствует…

— О чем вы говорите, Элисса?

— Да так, о всякой ерунде, не обращайте внимания. Разве вы до сих пор не поняли, что я абсолютно сумасшедший человек? Ой! Сейчас я вам покупки покажу! — Она вытряхнула из сумки гору пестрых вещей. — Вот, смотрите — подарки. Шейный платок для Ника, раз он больше не носит галстуков, а для вас — фартуки. — Она вручила Роуане несколько ярких передников. — Помните, — захихикала Элисса, — как они помогли мне?

— Да уж, — рассеянно согласилась Роуана. — Вам подарили ананасы, леденец, маленького крокодильчика и много-много поощрительных взглядов.

— А что тут плохого? — огрызнулась Элисса.

— Ничего. Только все это чепуха.

— Да, ну и что? Какая разница?

— Конечно, никакой. У девушки голова занята совсем другим, хотя она, как говорит Джонатан, обращена.

— А вы теперь о чем говорите? — напряглась Элисса.

— Так, просто наблюдение. Мне кажется, что, хотя вы все время до упаду веселитесь, вам невесело, для вас все это не имеет никакого значения.

— Вам просто кажется, — отрезала Элисса. — Пожалуйста, налейте чаю.

За чаем Роуана продолжила:

— Вы так неожиданно исчезли. Стояли рядом — и вдруг вас как корова языком слизнула.

— Такова Элисса. Любовь к неожиданным исчезновениям у меня в крови.

— Ну а тогда — что с вами стряслось?

— Да ничего. Просто захотелось уехать, а тут еще один водитель предлагал подбросить до Брисбена. Надо было решать скорее.

— В один прекрасный день вы решите слишком скоро, — предостерегла Роуана, но Элисса не дала ей продолжить. Она капризно потребовала рассказать, какие неприятности приключились с Роуаной в ночь, когда ее подвозил дальнобойщик.

— Мне досталось от Джонатана Саксби. Он очень беспокоился.

— Как я вам завидую! Но, признаться, я хотела бы, чтобы это был Николас.

— Почему?

— Несмотря на все ваши недостатки, — Элисса брезгливо поморщилась, — я стерпела бы вас в роли его жены.

— Нет, благодарю, — мягко уклонилась Роуана.

— Я так и думала, ведь Николас все равно женат — на своей конюшне.

Элисса рассеянно бродила между столиками и вдруг, вздрогнув, остановилась.

— Откуда у вас билеты на родео?

— «Дикие мустанги» оставили. Они приезжали за Греем. С ними был их шеф, Ларри, такой милый молодой человек…

— А потом что?

— Ну, потом они все опять уехали…

— Роуана, вы как знаете, а я больше на родео не хочу.

— Но следующее шоу — особенное.

— Да ладно, там всегда одно и то же.

— На этом родео выступят новички.

Мертвая тишина повисла в кафе. Взглянув в лицо Элиссы, Роуана была поражена его бледностью: на щеках не осталось ни следа румянца, губы из алых стали серыми.

— Что с вами? Вам плохо? — спросила она.

— Нет-нет, все в порядке. Голова немного кружится, меня укачало в дороге. Водитель гнал как сумасшедший.

Элисса взяла билеты в руки.

— Новички, — повторила она с усилием.

— Ну да…

— В среду.

— Да.

— Я не поеду.

— Ну, как хотите, — сказала Роуана, которая не понимала, почему билеты на родео так смутили Элиссу. — Элисса…

— Я лучше пойду покажусь своему дорогому братцу, — увернулась та. — До вечера, Роуана. — И Элисса вприпрыжку пустилась по тропинке.

К счастью для кассы и для разбредающихся мыслей Роуаны, вскоре начали прибывать грузовики, и следующие несколько часов до прихода Барни девушка была вынуждена заниматься одними стейками.

— Какой сегодня удачный день, — с удовлетворением заметил подошедший Барни, заглядывая в кассу. Когда дела шли хорошо, Барни радовался даже больше хозяйки заведения.

Следующие полчаса Роуана готовила сандвичи, потом, промямлив извинение за вчерашний автостоп, пообещала больше так не делать. Дальше, словно невзначай, обмолвилась о благополучном возвращении мисс Джарвис и, закончив кромсать хлеб и солонину, отправилась в Таймаут.

У дома Элисса, в короткой курточке и бриджах, тренировала Капитана. Николас наблюдал за ней с веранды.

— Просто чудо, — сказала ему Роуана.

— Это чудо нас с Капитаном просто с ума сведет, — хмуро промолвил Николас. — Я просил Элиссу пускать его легким галопом, он не привык к таким истязаниям, к тому же перенес утомительный переезд… Элисса! Элисса!

Его сияющая сестра подскакала к веранде:

— Да, дорогой братец?

— Либо ты будешь слушаться, либо оставь лошадь в покое.

— Послушание, — Элисса на мгновение задумалась, — вот чего вы добиваетесь от женщины. Нет, Ник, я не стану тебя слушаться, все равно мне уже до смерти надоело ездить верхом.

Швырнув Роуане поводья, Элисса соскочила на землю и ленивой походкой двинулась прочь. Они смотрели ей вслед.

— Дьявол, а не девчонка. — Николас еще сильнее нахмурился.

— Почему? Что это с ней?

— Сам не пойму. Раньше она не была такой. Порывистой, взбалмошной — да, но…

— Безумной? — помогла ему Роуана. — Готовой загнать лошадь, потому что она упустила что-то в другом месте?

— Вот именно, — кивнул Николас, — и неизвестно, чего ей не хватает.

Словно в подтверждение недавних слов сестры, что он тут больше ничего не может поделать, Николас взял Роуану под руку и повел к конюшне. По дороге он увлеченно говорил о Мисс Мэри.

— Роуана, не хочу вам надоедать…

— Наоборот, мне очень интересно.

— Это будет первый жеребенок — и у Мисс Мэри, и на моем заводе, — поэтому он очень много для меня значит. Как вам кажется, Мисс Мэри хорошо выглядит?

— Великолепно.

— Может, она немного вялая?

— Нет, что вы.

— Может…

Их глаза встретились, и они вдруг рассмеялись.

— Роуана…

— Николас, не надо! Никакой романтики! — поспешила девушка пресечь опасное направление в разговоре. — Я думаю, ваша сестра права: первым делом у вас лошади. — Она нежно потрепала его по щеке.

Николас не пытался возражать. Он тоже потрепал Роуану по щеке, и, довольные друг другом, они рука об руку пошли к дому.

Элисса уже успокоилась и даже накрыла на стол. Когда она вручила брату подарок, он поблагодарил ее и поцеловал, заметив, однако, что поцелуй ею не заслужен.

— Капитану понравилось, — огрызнулась она, — и мне тоже.

Николас скривил кислую мину, словно не веря, что его сестре, с ее непостоянством, вообще может что-то нравиться.

Они ужинали на веранде, когда у дома остановилась машина. Сначала Роуана подумала, что Джонатан испугался, что она опять потерялась, и приехал проверить. Но напрасно она надеялась, что мысль о ней неотступно преследует Джонатана. Это был Ларри.

— Ларри приехал, — сказала Роуана, поворачиваясь к Элиссе, но… увидела лишь пустой стул. Тут она вспомнила, при каких обстоятельствах Элисса исчезла в первый раз. «Странно», — подумала она.

Николас поднялся поприветствовать гостя. Никто не упомянул об исчезнувшей Элиссе. Роуана старательно избегала говорить о ней, а Николас, казалось, вообще ничего не заметил. Ларри — Ларри, конечно, не задавал вопросов, не озирался по сторонам, но словно чего-то ждал. «Странно», — снова подумала Роуана.

А потом Николас был на седьмом небе от счастья, потому что шеф «Диких мустангов» предложил разместить для отдыха в его конюшне партию пони, что должно было помочь развитию конного бизнеса. Роуана тоже порадовалась за Николаса. Пробыв еще немного, гость уехал, а Николас так и не вспомнил о сестре.

Стали пить кофе — и опять ни слова об Элиссе.

— Нужно сделать новый загон и держать их раздельно, — строил он планы. — Роуана, не возражаете, если я сейчас пойду спать? Завтра у меня тяжелый день.

Роуана не возражала, но сама спать не собиралась.

Где же Элисса? Ее комната оказалась пустой, постель нетронутой. Роуана тихо спустилась к гаражу — машины на месте не было. Гараж находился довольно далеко от веранды, и шума двигателя, естественно, никто не слышал. Несколько минут Роуана провела в нерешительности. С одной стороны, не хотелось будить Николаса, с другой — его сестра пропала. Потом она вспомнила, что Джонатан дважды попрекал ее за то, что она не обращалась к нему за помощью. «Вам нужно было только позвонить», — говорил он.

Из Таймаута позвонить Роуана не могла — услышал бы Николас, и она помчалась в «Мальчик-с-пальчик». На бегу она решила, что не стоит сразу вопить, что Элисса пропала, нужно сначала сказать, что Элисса вернулась и, значит, она остается у Джарвиса, а потом уже…

Барни ничего не спросил, когда Роуана среди ночи ворвалась в кафе и бросилась к телефону, хотя знал, что позвонить она могла и из Таймаута. Он просто сообщил ей номер Наргано, а потом вышел принять заказ у позднего посетителя.

Трубку поднял Джонатан:

— Наргано.

— Это Роуана, Роуана Редланд.

— Да?

— Я хотела сказать, что сегодня не приду.

— Что же вы так поздно звоните?

— Лучше поздно, чем никогда.

— Лучше. Но вы зря беспокоились, я уже знаю.

— Откуда?

— Элисса мне сказала, что вы у Джарвиса.

— Элисса? А где она?

— Здесь.

— У вас?

— Да… — Пауза. — В вашей комнате.

— У меня нет комнаты в Наргано. — В голосе Роуаны зазвенел металл.

— Ну… в комнате для гостей, которую вы занимали.

— А она останется?

— У меня был трудный день, и я не собираюсь отвозить ее домой.

— У меня тоже был трудный день, и я не собираюсь приезжать, чтобы составить ей компанию. Так же как и ее брат.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

«Что-нибудь еще»! Этот напыщенный, невыносимый человек, который установил самое дурацкое в мире правило и требовал, чтобы она соблюдала его, теперь, когда ему понадобилось, запросто его отменяет!

— Я остаюсь в Таймауте.

— Хорошо. Я уже понял.

— Но вы же говорили… — Нет, Роуана больше не могла произнести ни слова. Ярость душила ее.

— Еще что-нибудь, мисс Редланд? — Подождав немного, он любезно пожелал ей спокойной ночи и положил трубку.

Ничего не сказав Барни, Роуана побрела обратно.