Около получаса понадобилось зебам на то, чтобы вызвать труповозку, задать соседям дурацкие вопросы и обшарить мою квартиру. Затем, убедившись, что брать у меня нечего, они оставили микроробота присматривать за помещением, а сами отправились в ближайшую пончиковую.
Будь я нештатным из зажиточных или добропорядочным пожизненным, они бы вели себя иначе. А все потому, что зебы работают на «Пубкор», а эта компания большую часть своих денег получает за то, что обеспечивает безопасность другим корпорациям. Вот и скажи, о ком бы ты стал беспокоиться: о людях, которые приносят тебе миллионы каждый год, или о немытой орде, которая платит по шесть баксов в месяц? Правильно. Я тоже.
Итак, оставив дверь дамы открытой, чтобы кто-нибудь обнаружил ее бедственное положение, я влился в толпу на 37-м уровне. Мне не так-то просто смешаться с толпой, но я постарался. Чтобы влиться в огромное братство, недостаточно одной внешности, нужна еще и правильная походка. А чтобы научиться правильной походке, нужно пожить так, как живут нештатные — еле-еле сводя концы с концами.
Так было не всегда. Я слышал, было время, когда компании предлагали своим работникам условия, равносильные пожизненному найму. Но этой практике пришел конец где-то в начале века, когда рухнуло последнее коммунистическое правительство и капитализм окончательно победил.
В самом деле, зачем оплачивать служащим то время, когда они не нужны? Да еще при том, что население растет, а автоматизация постоянно сокращает число рабочих мест. Вот так почти все и закончили нештатными: когда нужны компаниям — работают, когда не нужны — ждут.
В общем, я опустил плечи и зашаркал ногами, подражая походке человека, изголодавшегося по работе. И шел в толпе, не глядя на встречных, — такой же, как все. Одинаковость — вот ключ. Люди, которые ведут себя как-то иначе, выделяются из толпы, и их легко запомнить.
Чем глубже ты спускаешься под землю, тем хуже условия. Комплекс, в котором живу я, включает в общей сложности пятьдесят подземных уровней, так что 37-й — не самый лучший. А на что похожи 45-й или 50-й, одному богу известно. Я там никогда не был. Корпы, управляющие комплексом, экономят деньги на всем. Каждая вторая лампа не горит. Старый водопровод, установленный в незапамятные времена, то и дело лопается, и возникают неожиданные водопады, стекающие по стенам или льющиеся с потолка через разбитые кафельные плитки. Забытый дополнительный кабель так и висит над головой. И повсюду громоздятся кучи мусора — использованные шприцы и презервативы, коробки из-под еды, банки, грязная одежда и многое другое, о чем и говорить противно. Роботы-уборщики приходят каждую ночь, но на следующий день к полудню мусорные горы вырастают снова.
А человеческие отбросы! Чем они лучше? Наркоманы без сознания валяются в грязи. Нищие, продавшие руки, ноги, глаза и бог знает что еще, и искушенные не по годам уличные дети торгуют, воруют и мошенничают, чтобы прожить еще один день. Не хочется говорить, но Земля — унитаз, готовый спустить воду.
Но, кажется, я отвлекся.
Моей первой остановкой стала коридорная гостиница, где за пять баксов в сутки я снял спальные апартаменты размером семь на четыре фута. Протиснувшись внутрь и убедившись, что там достаточно чисто, я закрыл дверь. Номер ничем не отличался от других: исписанные стены, матрас с залатанным одеялом и подержанный телевизор.
Чтобы разобрать пистолет, протереть его, поставить новый ствол и заменить ударник, у меня ушло десять минут. Если надо, я сделаю это с закрытыми глазами. Замена — не универсальное средство на все случаи жизни, но она поможет ослабить доводы зебов, если они завели дело, что, впрочем, маловероятно. Похитители не пользуются всеобщей любовью, и полиция палец о палец не ударит, если какой-нибудь пожизненный не будет ее подгонять. Однако зебы, дай им только повод, с превеликим удовольствием отобрали бы у меня лицензию на ношение оружия. Так зачем искушать судьбу?
Да, я могу вернуться и заявить, что стрелял в целях самозащиты, но это займет день, а то и два, и уменьшит шансы отыскать девочку.
Оставив сумку в номере, я бросил улики в приемник вторичной переработки и направился к эскалаторам. Людской водоворот закружился вокруг, а рекламная стена, оснащенная плоским экраном с направленным звуком, попыталась втянуть меня в разговор. У электронного уличного торговца было биовылепленное лицо и черные, зачесанные назад волосы. Его горящие задором глаза повсюду следовали за мной.
— Эй, мистер! Вы похожи на парня с жокейским зудом. Позвольте показать вам «Элексар 9000» — систему ухода за пахом, и я…
Я так и не узнал продолжения, потому что на подходе к эскалатору людской поток сузился и втянул меня. Вокруг толкались поденщики — беднота, надеющаяся на пять-шесть дней работы, чтобы выплатить квартплату за месяц. Они таскали с собой пейджеры, да только те редко пищали. Мелькали в толпе и хищники — мошенники, зони и гомики, ищущие легкую добычу. А почему бы и нет? Они сами себе хозяева, работают, когда хотят, и никому не лижут задницу.
Гомик — здоровяк в коже и кружевах — переложил клюшку с одного плеча на другое и двинулся в мою сторону. Его сообщник пошел следом. Встретившись со здоровяком взглядом, я заманчиво ухмыльнулся и послал ему воздушный поцелуй. Обожаю стрелять в гомиков, и это, должно быть, стало заметно. Здоровяк сказал что-то своему приятелю, и оба отвернулись.
Вылившись с эскалатора, толпа потекла по коридору. Я шел вместе с ней. Выследить кого-то по основному урбоплексу не так сложно, как можно подумать. Да, коридоры забиты людьми, но вся хитрость в том, чтобы смотреть сквозь них. Искать тех, кто выключен из потока. Как, например, торговец эспрессо, который каждый день занимает одно и то же место, как дети, бросающие монетки у стены, или слепой, который не так уж и слеп.
Не знаю, почему Марвин занялся мошенничеством, но он уже давно этим живет и знает 39-й уровень, как свои пять пальцев. Купив «американо» у стойки эспрессо, я подошел к Марвину. У этого чернокожего пройдохи волосы торчат во все стороны, будто от взрыва, а всем одеждам он предпочитает халат из электроткани.
— Чистка сапог! Чистка сапог! Помогите бедному слепому!
Я уселся в красное виниловое кресло и поставил ноги на истертую подставку.
— Бедному, как же! Сколько ты загребаешь на своем жульничестве, а? Двадцать в год? Тридцать?
Будь я случайно проходящим корпом, Марвин спросил бы, какого цвета моя обувь. Но я не корп, поэтому он не стал себя утруждать. Руками, потемневшими от гуталина, но с аккуратно подстриженными ногтями, он скользнул по моим ботинкам. Это движение возникло как часть представления и развилось в привычку.
— Да уж побольше, чем некоторые горе-защитнички. Ну и уделали тебя, Максон. Увели шлюшку прямо из-под твоего паршивого носа. Оставили тебя в круглых дураках. Дерьмо собачье. От моей мамаши и то было бы больше проку.
Неисповедимы пути Марвина, так что не имело смысла допытываться, как он узнал о девочке и о том, то я ее потерял.
— Да, — серьезно согласился я. — От твоей мамаши было бы больше проку. Любое зеркало это подтвердит.
Презрительно фыркнув, Марвин набрал коричневого гуталина и намазал мои ботинки.
— Осел хромоголовый.
— Нет, — торжественно возразил я. — У меня и правда на голове хромовая пластина, но все мои предки — из рода человеческого. Ну, я так считаю.
Марвин засмеялся.
— Ну так что? Ищешь свою шлюшку? Или к свиданию готовишься?
Я выпил кофе, глядя на проплывающий мимо двуполый поток, потом посмотрел на макушку Марвина. В его волосы были вплетены крошечные серебряные колокольчики, и когда Марвин двигался, они звенели.
— Ищу. Ты не в курсе, кто они или куда пошли?
В руках Марвина замелькали щетки, наводя глянец.
— Дерьмо ослиное. Если будешь знать, кто они, то узнаешь, куда они пошли. Это любому дураку понятно.
Марвин любил и умел щелкать по носу. Я выдавил улыбку.
— Спасибо за проницательность. Нифвомп иггледо рико. Так кто они, черт возьми?
Марвин поднял голову и ухмыльнулся.
— Похитители.
Я глубоко вздохнул.
— Это мне известно. На кого работают?
Марвин достал тряпку и щелкнул ею по моему левому ботинку.
— Ослиный хвост. Я не виноват, что ты не то спрашиваешь. Они работают на компанию под названием «Транс-Солар».
— Как ты это узнал, ХХХ672ТТТ?
— Трудно не узнать, если на них одинаковые голокуртки с надписью «Транс-Солар» во всю спину. И мое имя уж никак не три XXX, дерьмовая твоя морда.
— Извини. Они прошли мимо тебя?
— Чертовски правильно.
— А девочка? С ней все в порядке?
Марвин пожал плечами.
— Малость растрепанная, а так — все о'кей.
— Значит, «Транс-Солар»?
— Так я сказал.
— Дидервомп.
Марвин грустно покачал головой. Колокольчики весело зазвенели.
— И тебе того же, башка дырявая.
Я ломал голову, пытаясь вспомнить, носил ли улыбчивый покойник куртку, а если носил, было ли на ней это самое «Транс-Солар». Бесполезно. Память, как обычно, подвела.
Марвин в последний раз щелкнул тряпкой и выпрямился. Мои ботинки блестели. Давно я их такими не видел, пожалуй, уже несколько лет. Марвин протянул руку.
— С тебя двадцать пять баксов. Двадцать — за информацию и пять — за чистку.
Я встал, вытащил из бумажника замусоленную бумажку и шлепнул на его ладонь.
— Бесплатное спасибо.
— Пошел к черту.
Мы ухмыльнулись и расстались, Марвин продолжил свою работу, а я пошел искать клиентку. Толпа сомкнулась вокруг меня, как река вокруг дождевой капли. У большинства этих людей, пусть даже самых бедных, есть кто-то, кому они нужны. Ну, ты понимаешь: друзья, семья… В конце концов что хорошего в успехах, если их не с кем разделить? И не с чем сравнить. Но, согласно диску, который вручили мне корпы вместе с медицинской выпиской, у меня не было ни семьи, ни друзей, и, кроме таланта нанесения увечий, не было никаких ценных умений.
Все это да еще моя склонность по жизни ошибаться низвело меня до положения вечного чужака. И хотя кто-то мог позавидовать моей «свободе», они не проводили бессонные ночи в одиночестве.
Но это похоже на скулеж. А я его терпеть не могу. Работа — вот был ответ. Обещанных мне «Секулором» пятидесяти тысяч хватило бы для задатка на бар. А постоянные клиенты вполне заменили бы и семью, и друзей. Трогательно? Гм. Ну, такой уж я есть.
Ладно, вернемся к делу. Если Марвин был прав, Сашино похищение организовала «Транс-Солар». Другой удивился бы, с чего это вдруг похитители так откровенно себя выдали? Другой, но не я. Я решил, что это всего лишь случайный промах, и исходя из этого начал действовать.
Первым делом следовало подготовиться к путешествию и выяснить, где располагается «Транс-Солар». Задача не из трудных. Стоило только сунуть в щель мою единственную кредитную карточку, подождать, когда дверь откроется, и войти в компьютерную кабину. Что я и сделал. Дверь закрылась, и мне в нос ударила такая вонь, что сдавило горло. Похоже, что не один помочился в кабине, вместо того, чтобы отправиться в общественный туалет, как все нормальные люди. Скоты. Свет потускнел, и соблазнительный женский голос произнес нараспев слова, известные всем:
— Добро пожаловать в «Общественный компьютер. Вход 4000». Наклоняйтесь, пока ваш лоб не коснется прокладки, возьмитесь за рукоятки и ждите появления основного меню. Вы можете выбрать тактильное или голосовое управление. Пожалуйста, укажите, какое вы предпочитаете.
— Голосовое.
— Вы выбрали голосовое. Спасибо.
— Укуси мой зад.
— Прошу прощения, но запрашиваемой вами услуги нет в перечне, на которые я запрограммирована. Пожалуйста, выберите из следующих меню.
По черному фону поплыли розовые письмена. Голос читал их. Там было все: от адресной книги до компьютерных игр, услуг, связанных с путешествиями, и газиллиона других баз данных.
Когда голос сказал «Путешествия», я нажал кнопку на правой рукоятке. Появилась стрелка. Я нажал кнопку на левой рукоятке и перенесся в виртуальную реальность. Оказывается, меня ждала гонка. На старте стояли пулевидные машины, готовые ринуться в огромную трубу, в которой можно ехать даже вверх ногами. Творение знаменитого ки-берархитектора Моши Чау — футуристическая гоночная трасса.
Я еще раз нажал кнопку, и моя машина рванулась вперед, послушно следуя указаниям стрелки. Рядом неслись другие машины. Окрашенные во все цвета радуги, они лавировали с презирающей смерть дерзостью.
Я наслаждался гонкой и понимал, как люди становятся компьютероманами. Что там говорить, виртуальная реальность — это именно то, чего нет в настоящей жизни: захватывающая, упоительная и вечная игра. Или изощренный опиум для народа, как называют ее критики, утверждающие, что Совет субсидирует это, чтобы держать рабочих под контролем. Не знаю, кто прав, я попробовал было разобраться, но заболела голова, и пришлось бросить.
Я почувствовал впереди верную цель, нашел подходящий выход и оказался уже не в футуристической, а в обычной реальности. В виртуальной, разумеется, но и на вид, и на звук она была точь-в-точь как настоящая и благодаря сенсорной обратной связи давала полное ощущение таковой.
Въехав в здание из стекла и стали, моя виртуальная машина сбросила скорость и остановилась. Я вышел. Машина рванула назад и исчезла из виду. Помещение было огромным — ну или казалось таким — и довольно приятным.
Дороги разбегались во все стороны мимо бесчисленных павильонов. Каждый из них предлагал что-то свое: тропические сады, ночной клуб, английский кабак, пляж и многое другое.
Передвигаясь с помощью стрелки, я добрался до нужного места, похожего на суперсовременный пульт управления. Пикантная женщина в форменной одежде стюардессы подняла голову и улыбнулась. Зубы у нее были слегка неровные — удачная находка программиста.
— Да? Чем могу помочь?
— 1111000111000110000100100100100000.
— Что это было?
— Я хочу посетить Станцию Европа.
Женщина согласно кивнула и указала на командное кресло.
— Пожалуйста, садитесь.
Странно было сидеть в кресле, зная, что я стою в кабине.
— Как бы вы хотели путешествовать?
— Неплохо бы космическим кораблем.
Женщина терпеливо улыбнулась.
— Нет, как именно вы хотели бы путешествовать? Первым классом? Бизнес-классом? Или туристическим?
— Ну, обычно я путешествую первым классом, но обильная жратва портит талию, так что лучше туристическим.
Женщина кивнула, будто мой ответ был само собой разумеющимся, и посоветовалась со свободноплавающим компьютерным экраном.
— Стоимость перелета 23879.12 долларов в один конец.
Я неловко шевельнулся в кресле.
— А чего-нибудь подешевле нет? Давонд имбу одлепорк.
Она покачала головой.
— Нет, сэр. Боюсь, что нет.
— Гм-м-м. Ну тогда… может, лучше куда-нибудь поближе?..
Женщина подняла тщательно нарисованные брови.
— Насколько ближе? Марс? Или, возможно, Луна?
Как большинство нештатных, я точно знал, какими средствами располагаю. Триста кредитов плюс то, что заплатила мне «Дроиды Инк.»
— Куда могут долететь двое за 800 долларов?
Женщина снова посоветовалась с экраном.
— «Старос-3».
— А?
— «Старос-3» — обиталище на орбите Земли. Туда могут долететь двое за 800 долларов. Учитывая, что вы желаете путешествовать без удобств на борту грузового челнока.
— Понятно.
Значит, «Старос-3». Не то, что хотелось бы, но все же шаг в нужном направлении. И в качестве укрытия сойдет. А оно понадобится, когда Саша будет свободна. Если же мои рассуждения кажутся тебе по-детски наивными, вспомни, что у меня нет половины мозга и временами я склонен все упрощать.
— Ладно, пусть будет «Старос-3».
— Имя?
Я малость подумал.
— Роджер Дад.
— Имя вашего спутника?
— Имвельзвитпоркаб.
— Назовите, пожалуйста, по буквам.
— Я хотел сказать Мэри Купер.
Женщина кивнула, и ее электронные руки забегали по виртуальной клавиатуре. Тем временем компьютер делал настоящую работу.
— Способ оплаты?
— Электронный перевод.
— Номер счета?
Я продиктовал номер по памяти.
— Код разрешения?
— Уединение, пожалуйста.
Мир временно помутнел. Я назвал код:
— У лаймовых бобов вкус, как у толченого свиного дерьма.
Компьютер услышал, перевел деньги, и окружение вновь появилось. Женщина улыбнулась.
— Благодарю вас, мистер Дад. Когда вы хотели бы лететь?
— Завтра вечером.
Женщина сверилась с экраном.
— Замечательно. «ФЕНААэро», рейс 124. Посадка на корабль: выход 426, Поверхностный порт 12, в 3:35 пополудни. Каждый пассажир может бесплатно провезти десять фунтов багажа. Вопросы?
— Нет.
— Благодарю вас, удачного дня.
Пожелание мне понравилось, но я не думал, что оно сбудется. Решив отказаться от виртуальной прогулки, я перенесся прямо в кабину. Вместе с основным меню вернулся голос. Я вызвал деловой справочник и, не обращая внимания на возникшие знаки, запросил перечень всех служебных помещений «Транс-Солар», находящихся в северо-западном секторе Североамериканского континента.
Оглядываясь назад, я вижу, что нужно было побольше разузнать о компании и попытаться понять, зачем все-таки они похитили Сашу. Но тогда я до этого не додумался.
Голос прочитал список. «Транс-Солар» имела два северо-западных адреса: офис в деловой части Урбоплекса и ангарный комплекс в космопорте. Легкий выбор.
Дни небоскребов, битком набитых служащими, давным-давно прошли. Региональный деловой офис — это, как правило, жилище для пяти — десяти пожизненных, нескольких переутомленных нештатных, чтобы варить им кофе, и нескольких охранников, чтобы их защищать. Настоящая повседневная административная работа делается компьютерами и нештатными, работающими дома на компьютерной связи. Нет, офис не то место, чтобы прятать похищенных. Особенно когда у тебя есть ангарный комплекс.
Кто-то пнул дверь, и вся кабина заходила ходуном.
— Хватит там торчать! Давай выходи, а не то пожалеешь!
Не обращая внимания на крик, я вызвал схему космопорта. Появился лабиринт желтых линий со множеством мелко написанных красных слов.
Оранжевая пульсирующая точка обозначала ангар. Не люблю я схем, у меня от них зверски болит голова, но что делать? Я стиснул зубы и заставил сопротивляющийся мозг соображать.
Ботинок ударил в дверь, оставив вмятину.
— Лучше выходи, придурок! Или я сам войду!
Главный терминал отыскался сразу благодаря его размерам и расположению. Я проследовал взглядом по желтым линиям к оранжевой точке.
Сперва на север, потом налево на первом пересечении, снова на север, на третьем пересечении направо, пройти четыре линии, и справа будет ангар. Я закрыл глаза, представил себе схему и трижды повторил маршрут.
Дверь открылась. Гомик из банды загородил проем. Еще довольно молодой, с персиковым пухом на щеках, но уже достаточно старый, чтобы таскать хромированную цепь фунтов на пятьдесят. Кроме цепи бандит носил кожаную куртку, такие же брюки и бледно-голубую пачку. Постукивая себя по плечу ломиком, выкрашенным под цвет пачки, гомик оценивающе посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Ну, здорово. Я — Элис. Потанцуем?
Я показал ему свой 38-й. Глаза гомика широко раскрылись.
— Прости, Элис, но мой танцевальный билет уже заполнен. 789123789456123.
Я видел, что он прикидывает: успеет ударить меня раньше, чем будет спущен курок, или нет? Осторожность все-таки победила. Бандит поклонился, сделав рукой широкий жест.
— Тогда до следующего раза.
Я не двинулся с места.
— Это угроза? Я потому спрашиваю, что, если это угроза, я могу с тем же успехом прихлопнуть тебя прямо сейчас и покончить с этим.
Гомик побледнел и испуганно попятился. Все правильно. Я кивнул, усмехнувшись, и вышел из кабины. Дети нашего времени, ну что тут поделаешь?