— Кажется, вода уходит, дядюшка!

— Наоборот, она прибывает! Бе-берегитесь! Опять волна!

Крутая гряда зелёных водяных холмов со свистом и громом мчится на окружённые водорослями камни. Дно перед набегающим валом обнажается. Водяная громада взлетает к небесам, замирает на миг, пронизанная солнцем, и с пушечным грохотом рушится.

Мгновенно море вокруг рифов белеет от пены, а солёная водяная пыль вспыхивает десятками крошечных радуг.

— Выв... выв... ввы живы?

— Едва не снесло!..

— Бу-д-дем надеяться, что скоро начнётся отлив...

— Вы, дядюшка, в который раз это говорите, а валы-то всё растут. И подумать только — до острова два шага, вон и пальмы видны, и птицы щебечут, а мы... Держитесь!

Снова камни вздрагивают от могучего удара, а к небу взлетают фонтаны брызг.

— Э-та волна по-ослабее. Может и вправду, начался отлив.

— Боюсь признаться, но я, кажется, ошибся во времени... начинается не отлив, а прилив.

...Снова гремит тяжёлый удар, снова камни дрожат под натиском тысячетонной водяной массы...

Тётушка Тряпка, едва не унесённая волной, уцепившись за дядюшку Глобуса, снова влезает на камень. Некоторое время она не может выговорить ни слова, потом начинает плакать.

— Пропали! — всхлипывает она. — Как есть пропали! Вокруг океан. Никто теперь не поможет! И зачем мне, горемычной, тропические путешествия понадобились? За всю жизнь не видала пальм да попугаев, и ничего, жила. А тут — на тебе: пришла блажь в голову.

Тряпка снова всхлипывает и неожиданно поворачивается к удручённо молчащему дядюшке Глобусу. Голос её становится злым и скрипучим.

— Это всё вы! — визжит она, пытаясь перекричать шум набежавшей волны. — Это вы меня сюда заманили! Вы про острова из сплошных кораллов рассказывали... Вы шелестом пальм да плеском прибоя прельщали... Любуйтесь! Вон он, прибой ваш «плещется»! Тоже мне географ! Слава богу, что мы хоть на рифе очутились, а ещё б чуть-чуть — и в воду угодили, в открытое море!

— Ви-и-дите ли, — уныло отзывается дядюшка Глобус, — наша классная карта слишком малого масштаба. На ней точно не рассчитаешь. В следующий раз...

— Нет уж!.. Если уцелею, больше никогда в жизни и шагу вместе с вами не сделаю! И вообще, без Мелка... — Тряпка прерывисто вздыхает и, умолкнув, принимается осматривать пространство, лежащее между рифом и песчаным берегом.

— Надо что-то предпринимать! — трогает её за плечо старый географ. — Решайтесь! Прилив только начинается. Ещё есть время.

Тряпка не отвечает. Она не отрываясь смотрит на шевелящуюся возле камня воду. Вода прибывает на глазах.

Дядюшка Глобус подползает к краю рифа и тоже заглядываем вниз. Край рифа обрывается отвесной стеной. На стене покачиваются бурые водоросли. По уступам растут какие-то твёрдые веточки. Между ними шныряют синие, жёлтые, красные рыбки. Острыми зубами они то и дело жадно откусывают кусочки веток, причём ветки крошатся, отламываются и, вместо того чтобы всплыть, камнем идут на дно.

— Почему бы это? — удивляется старый географ.

Но тут рыбки словно по команде исчезают. Дядюшка Глобус вглядывается в зеленоватую воду — никого. И вдруг взгляд его останавливает нечто такое, от чего мурашки бегут по телу. Из трещины в скале на дядюшку Глобуса зорко смотрит большой немигающий жёлтый глаз с чёрным продолговатым зрачком. Кому принадлежит глаз, в первую секунду непонятно. Кажется, что это сама скала разглядывает непрошеных гостей.

Но вот из трещины к поверхности, извиваясь, протягивается тонкое, усеянное присосками щупальце. За ним тянется второе, третье... От стены отделяется чьё-то безобразное, похожее на скользкий мешок тело.

— Осьминог! — отчаянно кричит дядюшка Глобус и шарахается прочь.

Дрожа от страха и отвращения, тётушка Тряпка торопливо переползает повыше.

— Ну и противный! — бормочет она. — Ишь, щупальца-то растопырил! Только и ждёт, чтобы кто-нибудь в воду сунулся. Это чудище и не посмотрит, что мы несъедобные, — в два счёта слопает!

Забравшись в расщелину, тётушка Тряпка опять начинает хныкать:

— Домой хочу-у! В класс, на доску-у...

— «На доску, на доску, на доску», — автоматически повторяет дядюшка Глобус, — «на доску»... — и вдруг, подскочив, кричит: — Мы спасены! Как мы могли забыть об этом?!

— О чём? — недоумевает Тряпка.

— Да о вашем волшебном подоле, о том, что вы можете всё стереть. Всё! И осьминога, и океан, и остров — всё!

...Тем временем гигантская волна, родившись где-то в океане, подняла свои зелёные плечи и медленно, будто нехотя, покатилась к берегу. С каждой секундой она росла и ускоряла свой бег... Разгневанная вставшим на пути мелководьем, водяная громада с рёвом взвилась на дыбы и, заслонив небо прозрачным гребнем, всей тяжестью опрокинулась на скалы. Тяжкий гул полетал над всколыхнувшейся пучиной. Казалось, сам океан застонал от удара.

Когда вода, отхлынув, обнажила камни, на них никого не было.

* * *

Уличный фонарь, раскачиваясь, освещал то потолок, то стену с географической картой, то доску, вдоль которой по полочке взад и вперёд быстро ходил обеспокоенный Мелок.

— Что же с ними могло случиться? — говорила Ручка.

— После вчерашнего я с вами не хочу разговаривать! — ответил Мелок.

— Но речь идёт не обо мне. Поймите, они исчезли!

— Опять розыгрыш?

— Честное слово!

— Чепуха, я вам не верю!

— Тогда можете посмотреть сами! Только их всё равно нет. Я обыскала всю комнату. Может, их нянечка днём в другую комнату унесла? — робко проговорила Ручка.

— Кому это нужно во время каникул? — пожал плечами Мелок.

— Я спрашивала у Чернильницы, у Двери, у Парт — никто ничего не знает.

— А Шкаф?

— В Шкафу их тоже нет!

— Остаётся предположить, что они либо действительно почему-то оказались в другом помещении, либо решили...

Не договорив, Мелок стал быстро спускаться с доски.

— Но ведь никто из них не умеет рисовать!

— Зато Тряпка умеет стирать — и этого может оказаться вполне достаточно.

— Достаточно? Не понимаю!

— Потом объясню. Сейчас нам нужно немедленно обыскать школу.

Подбежав к двери, Мелок попытался было протиснуться в щель под нею, но щель оказалась слишком узкой.

— Придётся вам — вы тоньше! — отрывисто бросил Мелок. — Пролезете под дверью и заглянете во все остальные классы и кабинеты!

— Стоит ли? — поёжилась Ручка.

Она представила себе, как пойдёт в кромешной темноте одна, по пустынному зданию, из класса в класс, и ей стало жутковато.

— Стоит ли? — повторила Ручка. — Ведь я ещё ни разу не выбиралась из этого класса. Меня принесли в портфеле, и я даже не знаю, куда идти. К тому же, если дядюшка Глобус и тётушка Тряпка в школе — значит, они в безопасности.

— А если их здесь нет? Если они... Да что ж вы медлите? Может, им где-то на другом конце Земли угрожает смертельная опасность!

— Пустяки. Любую опасность Тряпка просто-напросто сотрёт.

— Она может не заметить, может не успеть, наконец!

— Их двое. Ничего не случится. Подождём.

— Это же трусость. Так вы не полезете?

— Я же сказала...

— Хорошо, я и без вас обыщу школу, чего бы это мне ни стоило! — Мелок резко повернулся и зашагал к шкафу.

Подойдя, он поглядел наверх и зачем-то быстро взобрался на ближайшую парту.

— Что вы делаете? — воскликнула удивлённая Ручка, видя, как Мелок, взявшись за электрический шнур, стал карабкаться по нему наверх.

Ответа не последовало.

Провод проходил возле самого шкафа, и через несколько минут Мелок уже стоял на его плоской вершине.

— Но там же никого нет! — крикнула Ручка. — Я же вам говорила!

Мелок снова не удостоил её ответом.

Ручке было не по себе... Ей хотелось даже извиниться перед Мелком, сказать, что она тоже беспокоится о товарищах, но не позволяла гордость.

— Зачем вы туда полезли? — снова крикнула Ручка.

Не отвечая, Мелок подошёл к самому краю шкафа, заглянул вниз и отшатнулся. До едва видимого в темноте пола было не меньше трёх метров. Внизу, прямо против шкафа, вырисовывалась тень от оконной рамы.

«Спокойно! Возьми себя в руки!» — мысленно приказал себе Мелок.

— Может, вы всё-таки объясните, что это вам взбрело в голову?

— Попытаюсь уменьшиться, — насмешливо заметил Мелок, отступая на несколько шагов для разбега. — Вот только бы вдребезги не разбиться. Ну, да будь что будет!

Поражённая Ручка хотела остановить Мелка, попыталась крикнуть, что лучше сама пойдёт на розыски их спутников, но голос ей не повиновался.

Глубоко вздохнув, как пловец перед прыжком, Мелок скомандовал себе:

— Раз, два...

— Ш-ш-ш! — донёсся откуда-то невнятный шелест. — Ш-ш-ш! Ост!.. Ост!..

Казалось, будто кто-то хотел сказать «остановитесь», но никак не мог выговорить.

Мелок прислушался.

— Ост! Ост! — взволнованно повторял кто-то. — Сороковых... Роковых... Роковых... Станция!.. Ост!..

— Кто там? — крикнул Мелок, вглядываясь в темноту.

— Ш-ш-ш! Европа, Азия, Америка, Африка, Австралия.

— Ничего не понимаю!

— Это, кажется, Карта! — крикнула Ручка снизу. — Спускайтесь скорее! Поглядите, она вся трясётся.

Подойдя к висевшей на стене старой географической карте мира, Мелок и Ручка в недоумении остановились.

Карту трясло как в лихорадке. Можно было подумать, что на всей Земле разразилось страшное землетрясение. Причём хуже всего приходилось почему-то Южному полушарию.

Мелок и Ручка переглянулись:

— Что с ней творится? Она заболела?

— Острова Товарищества! — жалобно шелестела Карта. — ...Спасения! Ожидания!.. Мыс Доброй Надежды...

— Вы что-нибудь понимаете? — спросила Ручка.

— Пока нет, но...

— ...Спасения! — повторила Карта. — ...Доброй Надежды...

— Постойте! — воскликнул Мелок. — Ну конечно! Она способна лишь повторять то, что на ней напечатано! Карта просто-напросто не умеет сама говорить. С вещами так иногда случается.

— ...О-ва Согласия!.. — обрадованно заявила Карта.

— Она подтверждает, — воскликнула Ручка. — Всё ясно!

— По-моему, ничего не ясно! — отозвался Мелок, озабоченно наморщив лоб, — Что привело в такое волнение нашу обычно молчаливую соседку? Что она хочет сказать нам?

— Товарищества! О-ва Товарищества! — снова умоляюще прошелестела Карта. — Мыс Доброй Надежды! Спасения!

— Товарищество... Надежда... — машинально повторил Мелок и, поражённый внезапно мелькнувшей догадкой, воскликнул: — Так вы имеете в виду спасение наших пропавших товарищей?

— О-ва Согласия! — обрадовалась Карта.

— Мы — их последняя надежда, — продолжал расшифровывать Мелок загадочные слова. — Мыс Горн — или мыс Бурь — говорят сами за себя. Они, по-видимому, находятся и Южной Америке. Ведь мыс Бурь — это южная оконечность Огненной Земли.

— Ш-ш-ш! — отчаянно зашипела Карта. — Коралловое море! Коралловые о-ва!..

— Но что же означает мыс Бурь?

— Бурю, — подсказала Ручка...

— Верно. Теперь бы поточнее выяснить, где находятся эти безумцы... Коралловое море велико.

— Сто пятьдесят пять градусов восточной долготы, двенадцать градусов южной широты! — отчётливо прошептала Карта.

— Великолепно! — воскликнул Мелок.

Он снова взобрался на парту и, подойдя к Карте, ахнул.

— Всё ясно! Смотрите! — Он указал Ручке на грязные разводы, протянувшиеся по материкам и океанам.

— Смотрите! — повторил Мелок. — Ясно как день: Тряпка стирала Карту! Чистым остался лишь крошечный островок на Коралловом море неподалёку от Австралии. Он даже аккуратно обведён.

— Да, но... зачем ей это понадобилось?

— Зачем? Ведь рисовать-то она не может. Как ей иначе было отправиться в путешествие? Вот Тряпка и стёрла всё: класс, стены и почти всю карту, — словом, всё, кроме этого почему-то понравившегося ей островка. И, по мере того как всё вокруг таяло, остров рос и занимал место всего исчезнувшего. Я же говорил, что умения стирать может оказаться достаточно!

— Великолепно придумано! — воскликнула Ручка.

— Не так-то уж это великолепно, — мрачно заметил Мелок. — Безрассудство, легкомыслие, вот это что! Глупая, непростительная самонадеянность! Ведь при таком способе можно сильно промахнуться. Поймите, ведь если оставить нестёртой на карте даже крошечную точку, на самом деле она окажется очень большим пространством.

— Масштаб! — сочувственно прошелестела Карта.

— Правильно! — подтвердил Мелок. — Масштаб у карты маловат. В одном её сантиметре умещаются сотни километров. А островок, на который отправились дядюшка Глобус и тётушка Тряпка, так мал, что на карте даже его названия нет. Зато сколько вокруг воды! Кстати, тут не один, а два клочка суши. Но как много голубого пространства оказалось нестёртым... Ах, как неосторожно!

— Значит, промахнувшись, — перебила его Ручка, — они могли...

— ...они могли угодить прямо в океан!

— Что же делать? Неужели мы не сможем помочь им?

— Я об этом как раз и думаю...

Мелок опустил голову и прошёлся вдоль стены. «Возможно... но уж очень рискованно, — бормотал он себе под нос. — Впрочем, другого выхода нет».

— Вот что, — сказал Мелок, остановившись прямо перед Ручкой. — Я нарисую островок в Коралловом море на доске. Поставлю координаты...

— Но как мы сможем перенестись туда без тётушки Тряпки?

— Я подумал об этом. Видите ли, если в решении задачи встречаются ошибки, их попросту зачёркивают. Будем считать, что этот класс — ошибка. Эти стены, эта школа — всё, всё сплошная ошибка. Кроме одного из островов в Коралловом море.

— Верно! Так и нужно сделать! — воскликнула Ручка.

— А что, если наши путешественники на другом острове? Если они ещё держатся на воде, на что я впрочем не очень надеюсь?..

— Значит, нужно нарисовать около острова кораблик. На нём мы бы осмотрели...

— «Мы»? — усмехнулся Мелок. — Разве вы тоже хотите отправиться в путешествие? Ведь это опаснее, чем ходить по тёмной школе, а?

Ручка опустила голову и ничего не ответила. Ей было очень стыдно.

— Ладно уж, — буркнул Мелок. — Не будем вспоминать о прошлом. А что касается кораблика, — этот не годится: первая же волна его опрокинет. Большой, настоящий корабль тоже не подойдёт: нам с ним не справиться.

— Вертолёт! — подсказала Ручка. — Крошечный вертолёт.

— Тоже нельзя: я не умею им управлять... Вот если бы... — Мелок замолчал. — А пожалуй, это идея, — задумчиво пробормотал он себе под нос и решительно заключил: — Мы отправимся на воздушном шаре. И даже не на одном.

— Вы когда-нибудь летали на воздушном шаре? — поинтересовалась Ручка. — Лично я их даже на картинках не видела.

— Настоящего воздушного шара я тоже не видел. Я думаю совсем о других шарах — детских. Пяти-шести шаров, пожалуй, хватит, чтобы нас поднять.

— Но как же лететь без корзины?

— Не беда, сделаем!

Мелок подошёл к доске и стал быстро рисовать. Прежде всего он провёл горизонтальную черту, разделив доску пополам. На верхней половине он нарисовал солнце и пять шариков, верёвочки которых поддерживали маленькую гондолу — корзину. Нижняя половина доски через несколько секунд стала морем. Посреди моря Мелок нарисовал большое вытянутое кольцо. Ручка никак не могла понять, зачем оно тут. Но вскоре на кольце появились пальмы, и она догадалась, что это остров. Только почему он такой странной формы? Вокруг вода и в середине тоже вода!

За первым островом появился второй.

В углу доски Мелок написал название, широту и долготу островов и, отступив на шаг, внимательно оглядел свой рисунок.

— Кажется, готово! — пробормотал он.

Подумав немного, Мелок подрисовал на борту корзины несколько мешочков с надписью «Песок».

— Вот теперь можно отправляться!

Ручка хотела спросить, зачем нужен песок на воздушном шаре, но Мелок скомандовал ей занять место возле нарисованной лестницы, а сам подошёл к стене и, помедлив секунду, поставил на ней жирный крест, будто ошибку зачеркнул. В тот же миг стена исчезла, словно растаяла.

— Вот удивится наша нянечка, когда увидит, что весь класс исчерчен! — пробормотал Мелок. — Ну, да, может быть, мы всё-таки разыщем Тряпку и она сумеет всё вовремя исправить. — Он вздохнул и зачеркнул ещё одну стену.

На всякий случай Ручка встала поближе к нарисованной корзине.

Как только были зачёркнуты окна, наступила полная темнота. Только на доске призрачно белели линии рисунка. Подойдя к верёвочной лестнице, Мелок черкнул по краю доски, и в тот же миг яркий солнечный свет ударил ему в лицо. Зажмурившись, Мелок едва успел схватиться за ускользающие ступеньки верёвочной лестницы.

Когда он снова открыл глаза, вокруг расстилалась безбрежная зеленоватая гладь океана, а под ногами гряда за грядою лениво бежали волны.

— Лезьте сюда! — испуганно крикнула Ручка, высовываясь из соломенной корзины.