Вот и свершилось. Она позволила мужчине касаться себя самым интимным и эротическим образом, но, глядя на себя в зеркало, не находила во внешности никаких перемен. Разве что… глаза блестят ярче, кожа словно светится. И стоит она прямее, чтобы подчеркнуть красоту грудей. С этой ночи она остро ощущает свое тело и его чувственную силу. И ей не совестно. Наоборот, она кажется себе неукротимой, буйной, бесстыдной. Даже сейчас при одной мысли о прошедшей ночи ее тело изнывает в ожидании. Джереми должен, должен, должен прийти к ней сегодня!

Но сейчас не время думать об этом. Она еще не ела сегодня, и отец, должно быть, ждет ее ко второму завтраку. Пропустить невозможно. Теперь он наверняка разволнуется, посчитав, что светская суета и каждодневные развлечения истощают нервы и здоровье дочери.

«Ну, теперь всему этому конец, — раздраженно думала она, осторожно спускаясь вниз. — Теперь все вечера буду просиживать дома в ожидании Джереми, даже если он и не захочет приезжать так часто». Все остальное казалось таким ненужным, тоскливым и банальным!

А игра? Кто закончит партию? Нет, нужно сдержать свое нетерпение и зов тела, которое уже напряглось в предвкушении грядущих наслаждений.

— Отец! — воскликнула она, садясь и наливая себе чая.

— Реджина, дорогая, тебе нездоровится?

— Нет, разумеется.

Она неохотно сделала глоток. Лучше поменьше говорить.

— Джереми все сделал как надо? Он сказал, что у тебя голова разболелась.

— Он, как всегда, добр и предусмотрителен. Я рано легла. Что там у нас сегодня вечером?

Вот это правильно! Не стоит томиться по вечерам в ожидании любовника, большей глупости трудно придумать. Она сама даст ему в руки власть над собой. Ее тело вновь напряглось. «Не думай об этом…»

— Рад слышать, — кивнул Реджинальд. — Всего лишь небольшой званый вечер у Петли: карты, напитки, возможно, танцы. Ничего особенного. Мило проведем время и отправимся домой. Ну, что скажешь? Поедем?

— С радостью, — пробормотала Реджина. Все, что угодно, лишь бы продолжать притворяться, будто ничего не произошло.

Однако изменилось все, весь мир, и она с каждой секундой все отчетливее это понимала. Ее все сильнее раздражала необходимость выполнять каждодневные обязанности. И неотвязное ощущение того, что она следит за собой и отмечает каждый нюанс собственных ощущений. Словно обычные повседневные дела окрашены ее новым состоянием, несут отпечаток того, что она узнала всего за одну ночь.

Она повзрослела, и обычные девические занятия уже ее не прельщают. Когда горничная выложила на кровать платье, Реджина волновалась только об одном: достаточно ли оно откровенно. Глубок ли вырез? Похож ли наряд на то, что обычно носят избалованные и дерзкие содержанки?

Но где добродетельная девица должна искать подобные туалеты? Правда, горничная может переделать вырез, укоротить рукава, увлажнить и без того тончайшую сорочку, словом, найти способ подчеркнуть достоинства госпожи. Только следует быть очень осторожной, чтобы отец ничего не заметил.

Сегодня на вечер у Петли она выбрала платье из кремового блестящего шелка, отделанного кружевом и цветами. Невинное, очаровательное, правда, немного смелое, поскольку овальное декольте открывает верхнюю часть груди. К нему туфельки, шаль и перчатки в тон. Волосы стянуты в узел лентой цветастого шелка.

«Не слишком официально, — думала она, обозревая себя в зеркале. — Сойдет для вечера в узком кругу».

Она набросила шаль, прикрывая декольте. Дома отец не увидит, а потом будет слишком поздно. А если она поймет, что перестаралась, то весь вечер не будет снимать шаль.

И кроме того, у Петли не будет никого моложе сорока лет. Сегодняшняя ночь не для игр наслаждения. Просто вечер, на который она едет ради отца, любившего поболтать со старыми друзьями.

Реджина оставалась в заблуждении, пока они не прибыли в дом Петли, где оказалось, что хозяйка пригласила едва ли не весь Лондон. Приехав, Реджина обнаружила в гостиной не менее сотни гостей, столпившихся в буфете, карточном салоне и парадной гостиной. Каждую минуту к подъезду подкатывал новый экипаж.

— Заходите, заходите… — приглашал стоявший в дверях лорд Петли, гигантского роста мужчина, надутый, как павлин. — Не церемоньтесь: у нас просто и весело — еда в буфете, а скоро начнутся танцы под оркестр. Карты? Налево. Реджина, дорогая! Сегодня ваш вечер! Сейчас начнется игра в «мушку». Мистер Ролтон уже сдает карты. Я знаю, как вы любите сыграть партию-другую. Прошу вас, не стесняйтесь.

Ее сердце, кажется, на миг перестало биться. Ролтон? Здесь?! Похоже, он вездесущ. А это означает, что и Джереми тоже может появиться. Какая удача! Какое везение!

— С удовольствием, — пробормотала она. — Отец, ты позволишь?

— Обо мне не думай, — заверил ее Реджинальд с преувеличенной сердечностью. — Я найду себе компанию или тоже сяду за карточный стол.

Куда с большим удовольствием он вышвырнул бы Ролтона из дома, но это было не в его власти. Да и Реджина не могла отказаться сесть играть с Ролтоном, это показалось бы невежливым с ее стороны.

Реджинальд с бешенством подумал, что судьба ополчилась на него. Подумать только, он бессильно стоит и смотрит, вслед дочери!

Хуже всего то, что он даже не вправе присесть рядом и последить за Реджиной! И это просто убивает его! Она поклялась заполучить Ролтона, и тот, как спелая слива, сам валится ей в руки!

Реджинальд устремился в буфет, так и не решив, что предпринять. Он даже подумывал принести Реджине чего-нибудь освежающего и, сделав вид, что споткнулся, вылить содержимое бокала на голову Ролтона. Пожалуй, чересчур откровенно. Жаль, что вчерашняя головная боль не уложила Реджину в постель дня на два. Он испытывал такое бессилие, какое может ощущать лишь отец, на глазах которого любимое дитя покорно идет в ловушку, расставленную негодяем.

Реджинальд взял бокал лимонада и направился в карточный салон. Он даже не может незаметно понаблюдать за парочкой! Оставалось отдать Реджине лимонад и удалиться.

Но когда он увидел Реджину в компании Ролтона и еще шестерых игроков и понял, что первую карту уже разыграли, мгновенно свернул в сторону.

Не стоит никого расстраивать, не хватало еще публичного скандала.

Ему нужно выпить что-нибудь покрепче лимонада. Дьявол, ему необходим Джереми!

А Джереми в это время пытался перебороть дурные предчувствия и нервно мял в ладони приглашение Петли. Он уже находился в квартале от их городского дома и при этом мрачно размышлял, что только последний идиот согласится провести вечер со всеми этими болтунами и пустомелями, вместо того чтобы изливаться в свою новообретенную любовницу.

Но не так скоро. Не сразу после того, как он посвятил ее в тонкости обязанностей содержанки по отношению к своему покровителю. Глупо идти на поводу у собственной похоти. Мужчина должен быть сильным и стойким.

Ладно, тихий карточный вечер с последующим ужином — именно то, что сейчас требуется, чтобы отвлечься от мыслей о Реджине. Кроме того, придется следить за своими манерами и сосредоточиться на игре, поскольку леди Петли, большая любительница виста, неизменно выбирала его партнером.

Он взбежал на крыльцо и вошел в вестибюль. Какого дьявола тут творится?! Маленькое избранное общество… Сколько здесь? Сотни полторы?! А шум! Из дальней гостиной доносится музыка, из карточного салона — смех. В столовой играют в буриме, визжа от радости при каждой удачной рифме. Проклятие! И что теперь?

Он уже повернулся, чтобы незаметно уйти, и тут краем глаза заметил ее.

Реджина… Ролтон… Пропади все пропадом… Будь она проклята!

Он прокрался в карточный салон и удостоверился в правильности своих предчувствий. Вот она, сидит напротив Ролтона, прекрасная, неотразимая, очаровательная, чувственная, и ублюдок не сводит глаз с припухлости ее грудок, и неудивительно: они едва не вываливаются из выреза этой пародии на платье! Она, разумеется, на это и рассчитывала!

Злоба и ярость кипели в нем. Реджина знала, что увидит здесь Ролтона! Возможно, все спланировала заранее! Богу известно, у нее был целый день, чтобы сплести свою паутину, возможно, убедить Петли включить его в число приглашенных! Ах, чертовка! Ему не следовало покидать ее утром!

В «Хитоне» на нее ставили десять к одному, поскольку считалось, что она беззастенчиво преследует выгодного кандидата в женихи. Шансы Сомс были пятьдесят к одному, хотя все видели их вместе у Скеффингемов. Но, по общему мнению, малышка Сомс была слишком неопытна для такого ловеласа.

Зато Реджина с ее грудями и соблазнительными сосками, видными даже с того места, где стоял Джереми, Реджина, с ее красотой, остроумием и неподражаемым стилем, Реджина, с ее новыми познаниями, казалась идеальной невестой для Ролтона. Реджина никогда не согласится стать любовницей Ролтона, что бы она там ни говорила.

Только его любовницей!

Ах, черт, с него довольно и этого! Они оба хотели одного и того же. Он заплатил за нее и будет владеть, пока не надоест. И постарается дать это понять каждому заинтересованному самцу. Под смех Реджины, звеневший колокольчиком, он ушел, чтобы подготовиться.

— Не нравится мне этот Ролтон, — заметил Реджинальд, чувствуя себя так, словно уже в десятый раз затрагивает эту тему.

— Он забавен, — возразила Реджина. — Интересен, превосходно играет в карты и благородно позволил мне выиграть несколько взяток.

— Потому что мечтает заполучить твою руку, — проворчал Реджинальд. — И вот что: я никогда не соглашусь на этот брак.

Реджина промолчала. Ну и вечер! Ролтон не сводил глаз с нее и ее груди, а Джереми так и не показался! Одно это кого хочешь доведет до истерики, тем более что Ролтон был крайне навязчив, словно та сценка, которую они разыграли вчера, дает ему право на вольности. Чтоб ему провалиться! И Джереми заодно!

— Неужели, отец?! Откуда ты вообще взял, что подобный союз возможен?

— Наблюдая за проклятым фатом! Мерзкий щеголь! Распустил хвост, как петух! За весь месяц ему впервые довелось обхаживать не жеманную пустоголовую мисс, а настоящую женщину! По-твоему, никто этого не заметил?

— Он любит играть, — сухо сообщила Реджина, — и при этом надежный партнер. Больше между нами ничего нет!

— А вдруг он вбил себе в голову стать твоим партнером на всю жизнь?!

— А вдруг и мне взбредет то же самое? — сварливо бросила она.

— Не говори так!

— Уже сказала! И повторять не стану.

И где носит Джереми, когда он так нужен?!

Реджинальд боялся попрощаться с дочерью, пожелать ей доброй ночи. С нее станется потихоньку сбежать и встретиться с Ролтоном, если учесть, как они любезничали сегодня.

При мысли об этом ужас закрался в его сердце.

Господи, что может быть хуже, чем иметь такую дочь?! Ни один мужчина не в силах устоять перед ней, и, как стало очевидным, она, в свою очередь, не смогла устоять перед приглянувшимся ей мужчиной.

Реджина устало поднималась по лестнице. Ее отчитали, как девчонку. Пусть она вела себя глупо, но какое все это имеет значение, если у нее такое чувство, словно сегодняшняя игра проиграна. Ах, опьяняющие минуты торжества, когда Ролтон сидел так близко… И все это оправдалось бы, появись Джереми на вечере! А так… зря потраченное время.

Завтра она положит конец спектаклю, признавшись отцу, что не питает ни малейшего интереса к Ролтону. Партия закончится, и начнется новая жизнь.

Из-под двери пробивался свет, слабый, как надежда. Надежда? Мужчина всегда может выбрать из десятка женщин, готовых лечь под него за новый экипаж, дом и тысячу фунтов в год. Наслаждение — товар дешевый, а для содержанки такие условия можно считать идеальными.

О, черт! О чем она только думает? Присутствие Ролтона у Петли вывело ее из себя. Пришлось делать невероятные усилия, чтобы казаться веселой и занимательной собеседницей. Но результат потряс и возмутил Реджину. Ролтон смотрел на нее оценивающе и восхищенно, что всего неделю назад идеально совпадало бы с ее планами. Недаром отец встревожился. И если он заметил, что говорить об окружающих?!

Еще один запутанный узел, а она слишком измучена, чтобы искать решение.

— Я не слишком тебе надоел? — осведомился Джереми из глубины комнаты.

Хоть бы он убрался ко всем чертям! Реджина скинула шаль.

— Карты ужасно утомляют, все эти сложные вычисления… А потом, трудно играть с таким мастером, как мистер Ролтон… Да стоит ли объяснять, ты сам понимаешь, дорогой Джереми. Я находилась в постоянном напряжении, пытаясь не ударить в грязь лицом!

— И в самом деле, стоит ли объяснять, дорогая Реджина! Это платье, выставляющее напоказ твои груди, соски, купленные мной и принадлежащие мне, так что бедняга исходит слюной над тем, что не может заполучить! Так объясни, Реджина: что все это значит?

— Только то, что у меня своя жизнь, а у тебя своя и иногда наши интересы пересекаются, а иногда — нет, — вызывающе выпалила она. — Я не ждала тебя сегодня.

— Очевидно. Может, мечтала, что мое место займет Ролтон?

— О, пожалуйста… Он ревнует…

— Что «пожалуйста»? С самого начала ты из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание. Так вот, тебе это удалось, и он сделал стойку. Только найдет в твоей постели меня… или неопровержимое доказательство того, что ты принадлежишь другому.

— Правда? — ахнула она, до глубины души потрясенная этим собственническим тоном. — И что он обнаружит?

Он поднял руку — с пальцев свисала тонкая золотая цепочка, на которой болтался крошечный замочек.

— Будешь носить эту цепь как символ моего обладания, чтобы ни один мужчина, кроме меня, не смог войти в тебя.

Реджина протянула дрожащую руку. Такое красивое украшение, которое, конечно, ничему не послужит преградой. Но оно безумно волновало ее, как ощутимый знак того, что она в самом деле его содержанка и он жаждал ее, как никакую другую женщину. Только хозяин имел право заковать ее в цепи.

— Я стану носить символ твоего обладания, — хрипло пообещала она, — но Ролтон не придет.

— Его сводят с ума твои груди, шлюха! Я сам видел.

— Ты там был?

О, какое торжество! Значит, не все потеряно! И она не проиграла, раз он не сумел скрыть своего неукротимого вожделения к ней!

— Наблюдал за тобой и за ним. Думаю, твоя игра закончена, потаскуха! Я единственный, кому ты станешь принадлежать. — Он судорожно вцепился в вырез ее платья. — Й единственный, перед кем ты обнажишь свои прелести!

Джереми рванул платье. Тонкая ткань не выдержала и лопнула, высвободив ее груди.

— Только я…

Дождавшись, пока платье упадет на пол, он безжалостно сжал ее соски.

— Это мое…

Реджина задохнулась, когда он стал грубо ласкать ее, уже зная, где нажать, где ущипнуть, где погладить. Голова ее шла кругом, а страсть терзала волчьими зубами.

Она вырвалась, закрывая ладонями ноющие груди, и рухнула на кровать. Что это было? Что?

Он поднял ее безвольные руки, стащил сорочку и стал раздевать. Медленно, предмет за предметом. Туфли. Подвязки. Чулки. Ленту из волос.

— Любовница всегда обнажена.

— Когда знает, что тот, кто ее содержит, должен прийти, — парировала она. Вряд ли она вынесет подобное напряжение еще раз. Того, что он сделал с ней сегодня, более чем достаточно.

— Он всегда приходит, — бросил Джереми, толкнув ее на спину. — И всегда здесь.

Он позвенел цепью перед ее носом.

— Так мы метим тех, кого, имеем.

Он обвил цепочкой ее талию, и Реджина заметила, что есть и вторая, отходящая от первой. Эту он продел между ее ног так, чтобы она ласкала ее там, и защелкнул замок на пояснице.

— Встань.

Она повиновалась, ощущая трение цепи. Нет, совсем не больно. Чуть заметное трение, но достаточно и того, что Реджина знает: цепь на месте. В этом вся разница. Ключ остался у Джереми, и теперь ни один мужчина не может получить того, что она добровольно отдала ему.

Он заставил ее пройтись по комнате. Идеально! Цепь покоится на бедрах и соблазнительно посверкивает в разрезе ягодиц. Теперь она принадлежит ему. Вся. Тело, грудь, соски, щелка. Даже одетая, она будет сознавать его господство. Не будет и минуты, чтобы она не ощущала, что он ее владелец.

Мысль об этом сводила Джереми с ума. Он сейчас взорвется, если не войдет в нее! Возбуждение обострялось ее покорностью и его самоограничением. Цепь блестела в сиянии свечи, отбрасывавшем таинственные тени на ее обнаженное тело. Ах, эти груди, эти соски… он не может удержаться, чтобы не коснуться ее! Чтобы… черт… он кончил! Да когда же с ним такое бывало?!

Джереми рывком раскрыл Панталоны и дал себе свободу, позволил себе залить пол, только чтобы показать ей, что она творит с ним!

Реджина облизнула губы. Какая жалость! Ведь он мог излить все это в нее! Но Джереми сам говорил, что соков у него более чем достаточно. Но к утру она вытянет из него все соки. Насколько это будет зависеть от нее, она сдержит слово. Реджина толкнула его на постель и принялась раздевать.

Сколько раз он ее взял?

Реджина не помнила.

Знала только, что уже утро, Джереми исчез и лишь золотая цепочка напоминает о прошлой ночи. Цепочка, пропущенная между ее ног. Там, где полагалось быть Джереми.

«Участь содержанки незавидна. Он слишком мало бывает со мной. Мне этого недостаточно. А теперь и это…»

Этим был Реджинальд, колотивший в дверь.

— Уже почти полдень, Реджина! Я тревожусь за тебя. Ты никогда так долго не спала!

— Сейчас, — промямлила она, хватаясь за пеньюар. Пять минут спустя она уже была внизу, в столовой, и снова наливала чай, словно на втором представлении пьесы, в которой она участвовала.

Ощутив трение цепочки, она вздрогнула. Джереми знал, что делает. Хотел, чтобы она жаждала его. Что может быть лучше столь эротического напоминания?

Но это лишнее, она и так не могла жить без его ласк. Желание — штука коварная.

— …театр сегодня вечером, а потом… — перечислял отец.

О, это слишком! Ей совершенно безразличны все его разговоры, но Реджина чувствовала себя такой опозоренной, что не могла глаз поднять.

— Какой сегодня день? — прошептал она наконец.

— Пятница, разумеется, — недоумевающе ответил отец, решив игнорировать ее странное поведение. Все лучше, чем журить дочь, на что у него не хватало решимости.

— Газеты пришли, дорогая. Хочешь почитать? Реджина до смерти боялась обнаружить что-нибудь про себя в колонке светских сплетен, но все равно взяла протянутый листок. Пятница. Четыре дня… пять? Сколько времени прошло с той минуты, когда она привела в действие злосчастный замысел отомстить отцу и Джереми? И подумать, чем все кончилось: отец по-прежнему уверен, что она вздыхает по Ролтону, а сама Реджина добровольно продалась в рабство Джереми.

Как это все могло произойти? Как могла она превратиться из девственницы в распутницу меньше чем за неделю? И как жила прежде без этого головокружительного наслаждения?

У нее голова разрывается от этих мыслей! Но что делать дальше?! Как существовать в страхе, боясь, что больше этого не повторится, что прошлая ночь была последней? Нет, конечно, нет, ведь Джереми заковал ее своим поясом верности. Но когда он устанет от нее… Нет сил думать о таком…

Реджина поспешно развернула газету.

Этим утром в «Уайтсе» только и было разговоров, что о брачных планах, и Ролтон веселился, узнав, что стал предметом множества пари. Не то чтобы он не знал об этом раньше, но забавнее всего было узнавать имена предполагаемых невест. Поразительно, кого только не прочили ему в жены!

Оказалось, что книга пари «Уайтса» — точное повторение своего двойника в «Хитоне». Только девиц было три. Сомс — маленькое ничтожество, Ло, у которой по крайней мере имелось некоторое самообладание. Но блистала, конечно, Олни. Прошлым вечером она не уступала ему в искусстве игры в «мушку» и бросала на него многозначительные взгляды.

Совершенно непредсказуемая особа. Слишком прямая, самоуверенная, самонадеянная, знающая себе цену, уж ее сговорчивой не назовешь. Не из тех, кто станет кудахтать над ним, покоряясь любому желанию.

Но красива, невероятно красива. Куда прелестнее всех незамужних девиц, несмотря на то что это ее третий сезон. Образованна. Остроумна. Прекрасный вкус. Роскошная фигура с пухленькими грудками и тугими сосками, которые она только что не поднесла ему на блюде вчера вечером.

Олни, с ее густыми темными волосами и проницательными синими глазами. Серебристый смех. Изящные ручки. Безупречные туалеты. Единственный ребенок и наследница. Чаровница! Женщина, на которой мечтает жениться любой мужчина.

И ставки на нее десять к одному.

Почему никто раньше не сказал ему о ней? Не тратя времени, Ролтон попытался выяснить. И остался доволен услышанным. Процветающее поместье в Хартфордшире, деньги в банках, особняк в Лондоне, великолепные связи. Настоящее сокровище. Что же в ней не так? Почему никто не пытался ее заполучить?

Но разве это важно? Если никто не захотел ее, она, должно быть, в полном отчаянии и, следовательно, представляет собой легкую добычу. А он подходящий жених, тем более что немало потрудился над исправлением своей репутации. Пора пожинать плоды, забыть о своих разгульных деньках и завоевать женщину, с которой вполне можно выносить супружескую жизнь. Судя по виду, особенно по грудкам и соскам; в постели она лучше всякой потаскухи, и если это так, ему повезло. Пора браться за дело!

Дворецкий доложил о приезде Ансиллы, и Реджина выжидающе посмотрела на дверь гостиной.

— Какой кошмар, дорогая Реджина! — объявила та с порога. — Я пропустила вечер у Петли, а там собрался весь свет!

Реджина позвонила, велела принести чай в библиотеку и повела туда подругу.

— Всего лишь карточная игра и ужин для близких друзей. Оказалось, что под словом «близкие» подразумеваются несколько сотен человек. Их дом просто не вмещает такую толпу. Они собрали всех, кого когда-либо встречали в обществе. Я уселась играть в «мушку» и больше не обращала ни на что внимания.

— Разве что на мистера Ролтона. Послушай, Реджина…

— Все о том же? — вздохнула Реджина. — Можно подумать, людям больше не о чем поговорить! Она знаком велела горничной подкатить сервировочный столик и накрыть его.

— Например, о еде. Правда, стол у Петли лучше, чем у многих, но где ты найдешь что-то подобное? — пробормотала она, схватив со столика только что испеченную кухаркой лепешку и отправляя в рот.

Тонкий ход, теперь можно не отвечать на вопросы Ансиллы.

Но от Ансиллы так просто не отделаешься. Благодаря ангельскому терпению она вытягивает из приятельниц немало сведений. Может, поэтому всегда в курсе последних сплетен.

— В «Уайтсе» заключают пари на матримониальные шансы Ролтона, — бесцеремонно объявила она. — Отец сообщил мне сегодня утром. Значит, в «Хитоне» уже неделю как ведутся записи. Хочешь узнать, чьи имена упоминаются?

— Сомс? — немедленно выпалила Реджина. — Что же до остальных… право, затрудняюсь сказать.

— В отношении Сомс ты права, но девчонка нынче не котируется. Что касается остальных, это мисс Ло, мисс Бэббидж — темная лошадка — и некая леди Олни.

Реджина даже не поняла сразу, о ком идет речь.

— Я?!

— Совершенно верно, дорогая. Так объясни, как это все вышло! Неужели вчера ты бросилась ему на шею?

— Я весь вечер не выходила из-за карточного стола, вместе с шестью партнерами, которые, правда, время от времени менялись, — вознегодовала Реджина. — Мы ни на миг не оставались одни, и не было такого слова, которого не услышали бы посторонние!

— Должно быть, беседа была крайне занимательной, — съязвила Ансилла.

Занимательной? Обычная болтовня — шуточки, анекдоты! Хоть убейте, но Реджина не могла припомнить. Уж очень злилась из-за того, что Джереми не пришел. Зато сейчас он здесь, с ней. Она все время ощущает трение цепочки и изнемогает от желания.

Она принадлежит ему. Жаждет его. Непонятно, откуда еще терпения хватает сидеть здесь с Ансиллой и слушать всякий вздор, тем более что ей абсолютно безразличны как Ролтон, так и те глупцы, готовые выбросить кучу денег, ставя на ту или иную кандидатуру. Ну неужели не все равно, кого выберет Ролтон?!

Но тот факт, что и ее имя стало предметом пари, шокирует до глубины души. Господи, если отец узнает…

Естественно, узнает! При первой же поездке в клуб, и тогда все кончено. Какой скандал!

— Я подумала, что тебе следует знать, — продолжала Ансилла. — Хотя непонятно, что можно предпринять по этому поводу, разве что срочно покинуть столицу. — И, с энтузиазмом вгрызаясь в лепешку, добавила: — Превосходная у вас кухарка! Мне следовало бы почаще приходить на чай.

Несколько минут они молча жевали. Мысли Реджины лихорадочно метались, она пыталась сообразить, как исправить положение.

— Я никогда не поощряла его.

Но как быть с тем, что Ансилла и отец подслушали ее непристойные и неприличные речи, в которых выражалось явное желание выйти за него замуж? Джереми уверен, что не стань она его любовницей, навязалась бы в содержанки к Ролтону.

— Мне он ни к чему.

— Зато теперь у него есть все основания считать иначе.

Джереми тоже скоро услышит, и это после прошлой ночи, когда он довел ее до умопомрачения! Что будет, когда он узнает новости? Все цепи мира не смогут приковать его к ней, если он поверит, что ей нужен Ролтон! Послышалось осторожное покашливание.

— Миледи, — почтительно окликнул ее дворецкий. Реджина подняла глаза, не представляя, как можно принять еще кого-то после столь сокрушительного удара.

— Мистер Ролтон просит разрешения увидеть вас.

Реджина метнула быстрый взгляд на подругу, чьи светлые глаза так и сверкали от любопытства, тяжело вздохнула и склонилась перед неизбежным.

— Попросите Нелли принести еще чая и пригласите мистера Ролтона.

Разряженный для утренних визитов Ролтон возник на пороге, низко кланяясь, шаркая ножкой и делая все возможное, чтобы скрыть природный цинизм. Реджина официальным тоном представила его Ансилле, и новый гость устроился в мягком кресле напротив чайного столика.

— Надеюсь, наша встреча за карточным столом не расстроила вас? — поинтересовался он.

— Нисколько.

Реджина велела Нелли поставить чайник и поднос и налила Ролтону чая.

— Я так люблю играть, что готова просидеть за «мушкой» хоть всю ночь.

— Ах, как приятно встретить женщину стойкую и выносливую! — заявил Ролтон, прихлебывая чай. Возмущенная Реджина едва удержалась от резкости. Даже самое невинное замечание в его устах звучало двусмысленностью!

Она снова взглянула на Ансиллу, чувствуя, что тонет. Как в ее теперешнем состоянии справиться с этим монстром?!

Но Ансилла покачала головой, давая понять, что помощи ждать не приходится. Очевидно, ей хотелось всего лишь наблюдать за Ролтоном, как за уродливой букашкой под увеличительным стеклом. Весьма удобная позиция! Реджина могла бы разозлиться на Ансиллу, не будь та ее лучшей подругой.

— Разве не всякой женщине требуется стойкость, чтобы справиться с тяготами сезона? — беспечно бросила она, стараясь ослабить неприятное впечатление от его манеры вести разговор.

— Но вы женщина с опытом, — незамедлительно ответил он, — и знакомы со всеми тонкостями. Разве не так?

«О чем это он?!» Голова Реджины пошла кругом. Она не привыкла объясняться намеками!

— Что вы имеете в виду? Мой опыт или знакомство с тонкостями? Боюсь, ни тем ни другим я не обладаю.

— Зато очень находчивы, мисс Олни, — объявил Ролтон и, поднявшись, взял ее за руку. — Не могу дождаться новой встречи.

Он поклонился Ансилле и удалился.

Ансилла принялась энергично обмахиваться веером.

— Дорогая Реджина, должна заметить, что он из тех, кто неуклонно стремится к намеченной цели, почти безупречный джентльмен. И не слишком потаскан для человека с его опытом.

— Ты так считаешь? — вспыхнула Реджина. — Что ж, можешь встать в очередь тех, кто жаждет его внимания, потому что меня он больше не увидит!