— Итак… — начал Майк, отодвигая опустевшую тарелку. Он сидел перед Тарин, его тонкие пальцы сжимали ножку бокала с остатками вина. — Вы решили выставить на продажу…

Тарин напряглась. Вот истинная причина его приезда. Он услышал о планах соседки. В его голосе не было ни насмешки, ни иронии, ни сарказма. Откровенно говоря, в нем вообще отсутствовали эмоции. Выражение глаз под тяжелыми бровями также осталось загадкой для девушки.

Она уже приготовилась ответить, но Майк продолжил ровным голосом:

— Вы намерены окончательно расстаться с сельской жизнью и вернуться в город, не так ли? Вам приелись скачки, утратили прежнюю привлекательность лошади? Или это травма вынудила вас покинуть спорт? — спросил он немного мягче.

— Наоборот. — Тарин нервно сглотнула. Уголки губ ее чувственного рта подрагивали, длинные ресницы трепетали. Она не нуждалась в его жалости! — Я много работаю с лошадьми. Гораздо больше, чем раньше. Я просто перестала участвовать в соревнованиях, вот и все.

— Так, значит, вы не продаете своих скакунов? Только племенных быков и… Фернли? Но где вы будете содержать лошадей? Подыщете ферму поближе к городу?

— Я собираюсь держать их здесь! — с вызовом ответила Тарин и тряхнула головой. — Кто вам сказал, что я продаю Фернли?

Майк смутился. Слова девушки стали для него полной неожиданностью. Однако через несколько секунд от его замешательства не осталось и следа.

— Простите, Тарин, я просто надеялся узнать, что вы предполагаете делать с Фернли. У меня было к вам предложение, когда я думал, что вы хотите избавиться от имения. Нам нужна земля для новых полей под зерновые культуры, а в Фернли как раз подходящие почвы.

Сердце Тарин сжалось в тоске. Майка интересует не она, а только ее земля! Ничего не скажешь, хорошенькая причина, чтобы провести вечер с девушкой!

— Сожалею, — небрежно уронила Тарин, — вам придется искать другое место для полей. Все, что я продаю, — это участок за рекой, Долину Платанов, как его здесь называют. И, конечно, старый дом, который там стоит.

— И вы предложили эту землю моему отцу гораздо дешевле, чем она досталась вам! — В аквамариновых глазах вспыхнул странный огонь.

Тарин пожала плечами, стараясь говорить как можно равнодушнее.

— После вашего отъезда цены на землю резко упали. Кроме того, мне нужна быстрая сделка, без лишних проволочек. Вы сами просветили меня, сказав, что раньше Долина Платанов принадлежала О'Мелли. Мне показалось справедливым предложить участок в первую очередь вашему отцу. Тем более что он очень хотел приобрести эту землю еще полтора года назад.

Майк наградил ее долгим пронзительным взглядом, словно стремясь понять, насколько искренни ее слова. Тарин поднялась, собрала тарелки, сложила их в мойку и сухо спросила:

— Хотите кофе?

— Спасибо, с удовольствием. — Майк немного помолчал и спросил: — Вы уверены, что поступаете правильно? Я имею в виду продажу Долины Платанов и дома Хендерсона. Ведь ваши наемные рабочие, я имею в виду ту молодую семью, что поселилась в старом доме, тоже могли бы купить ферму. Они, по слухам, собирались завести собственное хозяйство. Вы разговаривали с ними?

— Дино и Эбби согласились помочь в реализации моей новой идеи.

Тарин не предлагала Дино купить у нее Долину Платанов, хотя, наверное, сбережений у молодой семьи уже достаточно, чтобы приобрести землю в собственность. Тарин хотела вернуть этот участок его законным владельцам — О'Мелли. Теперь, когда она продавала племенной скот, гордость отца, ей не нужны такие большие владения. Все равно она не сможет использовать землю Долины Платанов по назначению.

— Они останутся жить здесь, в Фернли, — продолжала девушка. — В сторожке около главного дома. Мы с родителями хотели переделать ее в гостевой дом, и сейчас Дино продолжил ремонт. Теперь они получат куда более комфортабельное жилье, чем старый дом Хендерсона.

— Ваша новая идея… — Майк хитро прищурил глаза. — В чем она заключается?

Тарин храбро вздернула подбородок.

— Я превращу Фернли в конно-спортивный центр и конный завод одновременно. Я хочу разводить чистокровных скакунов и готовить их к соревнованиям.

Майкл отреагировал не сразу.

— Чудесно, — наконец сказал он. — Это настоящая работа и ответственная должность… Вы уже наняли специалистов для ведения дел? Они будут работать постоянно или только во время вашего отсутствия?

— Я сама заняла эту ответственную должность. — Тарин нехотя взглянула на собеседника. — В качестве главного эксперта по лошадям. Моим заместителем и управляющим будет Дино. А Эбби поможет с обучением и тренировкой лошадей. Она первоклассная наездница. Вот и все мои специалисты.

Майк заерзал на месте.

— Вы понимаете, что вам придется работать, не разгибая спины, все семь дней в неделю? Неужели вы решили безвылазно оставаться в Фернли? И ради чего? Ради тяжкого труда!

Тарин глубоко вздохнула.

— Вы, Майкл, видели во мне праздную девицу, занятую поиском развлечений. Вы считали, что родители потворствуют всем моим прихотям, а я пальцем о палец не ударила ради достижения желаемого. Ведь верно? Так вот, к вашему сведению, я осталась в Фернли и тружусь здесь все семь дней в неделю, — она подчеркнула слово «тружусь», — с тех пор, как окончательно оправилась после несчастного случая. И намерена реализовать свой замысел как можно быстрее.

— Я рад, что вы поправились, Тарин, — улыбнулся ей Майк. Это была хорошая улыбка, она дарила сердцу тепло и радость. Глядя на девушку, он спросил: — Вы повредили ногу в автокатастрофе, да?

В его вопросе не было ни презрения, ни жалости. Тарин с удивлением поняла, что способна говорить о своем несчастье спокойно и даже чуть небрежно.

— Да. Травмирована не вся нога, а только ступня. Она раздробилась, когда меня придавило автомобилем. Очень сильно пострадали мышцы и нервные окончания, они уже не поддаются восстановлению. Я всегда буду хромать, хотя врачи говорят, что со временем это может стать менее заметным. Или, наоборот, усилиться, — честно добавила Тарин. — Но я в состоянии сидеть в седле, ездить и изобразить кое-что из репертуара профессионального наездника. Правда, до прежнего уровня мне далеко.

Майк изумленно пробормотал:

— Я не могу понять вас до конца, Тарин. Вы кажетесь такой… такой…

— Такой похожей на Кристалл? — Вопрос, вспыхнувший в ее сознании четырнадцать месяцев назад, наконец вырвался наружу.

Майк был явно потрясен. Его густые брови сошлись на переносице в сплошную черную линию.

— Почему, черт возьми, вы задали этот вопрос? Что вы знаете о Кристалл?

— Ровным счетом ничего. — Девушка старалась сохранить спокойствие или хотя бы видимость его. — Я помню, ваш отец перепутал меня с этой особой, когда я подвозила вас домой после ливня. Мне интересно, кто она такая.

— Ах, вот в чем дело. Забудьте про то досадное недоразумение. Кроме черных волос и темных глаз, между вами нет ничего общего.

— Расскажите мне о ней, — безразличным тоном попросила Тарин.

Майк опустил глаза и напряженно ответил:

— Одно время… Кристалл была… — он подчеркнул слово «была», — моей невестой.

— И вы разорвали помолвку? — предположила Тарин.

Судя по озлобленной реакции Патрика О'Мелли, когда он принял ее за бывшую невесту Майка, Кристалл совершила что-то отвратительное. И Рори Сильвермен подтвердил, что Майк тяжело переживал разрыв.

— Нет, это она отказалась выходить за меня, — поправил мужчина с каменным лицом.

Интересно, почему? Тарин напрасно искала ответ в его глазах. Что скрывается под непостижимой маской безразличия: боль, гнев, затаенная страсть? Непонятно.

Мысли Тарин вернулись назад, ко дню их знакомства. Майк осыпал ее тогда циничными насмешками, не давая возможности оправдаться. Девушка азартно прищурилась.

— Скажите, Майк, Кристалл случайно не богатая красавица? Может быть, она как-то связана с конным спортом?

Призрак улыбки скользнул по его губам.

— Отдаю дань вашей проницательности. Вы не ошиблись, родители Кристалл очень богаты. Правда, сейчас они в разводе. Ее мать повторно вышла замуж и живет в Испании. Отец разводит коров и племенных лошадей. Для него существует только дочь… Да, Кристалл любит лошадей и раньше иногда участвовала в состязаниях. Правда, не достигла больших высот. Отвлекалась на дела, которые нравились ей гораздо больше. — Его губы скривились, выражая то ли неодобрение, то ли сожаление. — Сейчас она замужем и живет за границей.

Тарин с трудом сохранила невозмутимое выражение лица. Ее настроение резко улучшилось. Тарин теперь поняла, почему Майк был так груб с нею при первой их встрече, и, поняв, оправдала его. Сходство между нею и Кристалл не ограничивалось внешностью. И та, и другая происходили из богатых семей. Их обеих обожали отцы. К тому же обе девушки любили лошадей, увлекались скачками с преодолением препятствий. Неудивительно, что Майк отнесся к Тарин с подозрением и предвзятостью.

— Ну что, вы удовлетворили свое любопытство? — сухо осведомился Майк. — А теперь посвятите меня в свои планы, Тарин. Если, конечно, вам не трудно.

Тарин на мгновенье растерялась. Ее интересовало совсем другое. Прежде всего, каковы его чувства к бывшей невесте? Ей не терпелось узнать, останется ли Майк с отцом и сможет ли она еще увидеться с ним. Как долго он пробудет в Австралии, не улетит ли завтра же утром, навестив отца? Вернется ли Майк в Голландию или отправится куда-то еще?

Вопросы придется оставить на потом. Ему хотелось поговорить о планах соседки. Что ж, пора вспомнить о вежливости.

К тому времени, когда они допили кофе, Тарин рассказала Майку о своем замысле во всех деталях: у кого она будет закупать породистый молодняк для обучения и кому продавать уже подготовленных к выступлениям скакунов. Как планирует содержать лошадей и отбирать наиболее подходящих для спортивной карьеры. В будущем Тарин надеялась заняться и тренировкой наездников. Майк внимательно слушал ее, время от время одобрительно кивая, и даже дал несколько дельных советов.

Тарин удивил его искренний интерес к ее делу. Разительное отличие от реакции матери, родственников и городских друзей. Они полагали, что Тарин сошла с ума, не желая возвращаться к беззаботной жизни в Мельбурне. В крайнем случае Тарин могла бы выйти замуж за одного из своих поклонников. Несмотря на хромоту, она все еще оставалась выгодной добычей. Но открыть собственное дело, взвалить на плечи огромную ответственность, обречь себя на непосильную работу? Это было выше их понимания. Отец один одобрял ее…

Девушка заморгала, чтобы избавиться от туманной пелены перед глазами. Тоска по отцу не становилась слабее.

— Мне пора, — произнес Майк, поднимаясь из-за стола. — У вас был трудный день, вы, наверное, очень устали.

Тарин покачала головой.

— У меня остались неоконченные дела, — обронила она, не желая ни задерживать ночного гостя, ни показывать ему, что она вовсе не устала. Девушка прошла к двери. — Надеюсь, ваш отец поправился и его завтра выпишут. — Тарин поколебалась долю секунды и рискнула спросить: — Вы какое-то время пробудете дома, правда? Ведь надо заботиться об отце…

— Я вернулся надолго, — легко ответил Майк.

Тарин схватилась за ручку двери под его пристальным взглядом. Хорошо, если Майк останется и возьмет на себя управление молочной фермой. Но вернуться — это не то же самое, что жить дома и стать ближайшим ее соседом.

— Продолжите карьеру ветеринара, инженера-химика или фермера? — беззаботно поинтересовалась девушка.

Майк остановился в дверях.

— Вы угадали. И то, и другое, и третье. Но если честно, в основном я буду заниматься селекцией, Мы договорились с отцом. Он продолжит работу с поголовьем молочных коров, а я… — Майк замолчал, покусывая губы. — Простите, что отвлекаю вас от дел. Расскажу поподробнее как-нибудь в другой раз, — выговорил он, не замечая расстройства Тарин. — Я слишком злоупотребляю вашим вниманием. Спасибо за омлет, Тарин, он был великолепен. До встречи!

— До встречи, — эхом ответила девушка, автоматически выходя следом. Она хотела включить свет во дворе, поскольку на землю уже опустилась бархатная ночь. Тарин стояла в дверном проеме, готовясь шагнуть наружу. Но Майк вместо того, чтобы выйти на веранду, вдруг обернулся и оказался лицом к лицу с нею.

— Я должен извиниться перед вами, не правда ли?

— За что? — Сердце Тарин гулко забилось.

Майк улыбнулся.

— За дурные мысли о вас. За то, что называл вас избалованной девицей, которой все подают на блюдечке с голубой каемочкой. Испорченное богатое дитя, не утруждающее себя настоящей работой, считал я.

— О, Майк. — Тарин подняла лицо навстречу ему, и их глаза встретились. Тарин обдало горячей волной радости. Чувства смешались. Значит, он изменил свое мнение о ней. — Неужели вы готовы признать, что я лучше, чем вы думали? — спросила девушка, широко распахивая глаза. Четырнадцать месяцев она мечтала об этом миге!

— Вы достойны уважения. Вы даже лучше, чем показываете окружающим. Вы очаровали моего отца. И не только предложением купить землю. Его растрогало, что вы навестили его в больнице. Знаете, Тарин, он считает, что у вас великолепное чувство юмора. Когда я зашел к нему, он все еще улыбался вашей шутке о кардиохирурге. Ко всему прочему папе понравились те журналы, что вы привезли ему в больницу.

Неожиданно руки Майка легли на плечи Тарин. Длинные теплые пальцы коснулись ее тонкой шеи. Девушка вздрогнула.

— Я недооценил вас, когда решил, что вы не в состоянии бороться с трудностями. Вы оказались сильным человеком. Справились с травмой, сами управляете имением. А создание конно-спортивного центра не всегда по плечу даже самому выносливому мужчине. — Майк нежно гладил плечи Тарин, мешая ей задуматься над его словами. — Вы простите меня? — Он наклонился к девушке так низко, что она чувствовала дыхание мужчины, смешанное с его запахом — теплым, пряным. — Может, поцелуй загладит мою вину? — Глаза Майка возбужденно блеснули. — У вас самые неотразимые губы в мире…

Она хрипло рассмеялась.

— Вы не обязаны заходить так далеко, — сказала Тарин, чувствуя, что не в силах отвернуться. Ее гипнотизировали очертания мужского рта и близкое дыхание Майка. Она знала, что не должна слушать ласковые слова о красивых губах. Не должна поддаваться ему. Ведь он соблазняет ее. Вот так же его однажды совратили совсем другие губы. Но что-то держало ее на месте, не давая повернуться и уйти.

— Не обязан… Но если я хочу? — пробормотал Майк. Не дожидаясь ответа, он приподнял ее подбородок, наклонил голову и губами коснулся рта девушки.

И не отстранился. Его губы задержались, позволяя Тарин вновь ощутить их тепло и настойчивую твердость. У нее закружилась голова. Это совсем не похоже на вежливый поцелуй в честь примирения! Майк мягко надавил на губы Тарин и нежно провел по ним языком. Девушка застонала от наслаждения. Никто никогда не целовал ее так!

Не чувствуя сопротивления Тарин, Майк притянул ее к себе. Так близко, что она различала лихорадочный стук его сердца. Или своего, Тарин не могла понять. Майк целовал ее все настойчивее, его неровное дыхание опаляло ее лицо. Тарин отвечала на его прикосновения с неожиданной страстью. Не только губы — все тело отозвалось на близость мужчины. Вздымалась и опускалась грудь, дрожали ноги. Казалось, даже кровь вскипает в венах! Тарин слышала звон в ушах.

Звон становился все громче. Тарин резко отпрянула.

— Телефон!

— Самое время! — глухо прорычал Майк, поднимая голову. Он перевел дыхание и неожиданно добавил: — Что ж, может, оно и к лучшему…

«К лучшему»? Девушка выскользнула из его рук и, задыхаясь, произнесла:

— Всего доброго. Спокойной ночи.

Тарин развернулась, чтобы успеть поднять трубку, пока телефон не перестал звонить. Майк обрадовался, что их прервали? Понимал, что не сдержал себя и сорвался? Наверное, он не ожидал столь бурной реакции на поцелуй. Но она и сама не ожидала! Ей бы и в голову не пришло, что она будет страстно льнуть к человеку, которому даже не доверяет!

— Алло? — Тарин думала, что услышит голос матери или, в крайнем случае, Дино. Она ошиблась. Звонил кто-то совершенно незнакомый.

— Мисс Конвей? Это Смадж, управляющий О'Мелли. Я ищу Майкла. Он говорил, что заедет в Фернли. Он все еще у вас? — Голос молодого человека звучал очень взволнованно, слова обгоняли друг друга.

— Минуточку… Майк! — закричала Тарин, кладя трубку на стол. Ответа не последовало, и девушка помчалась к дверям. — Стойте, Майк!

Он дошел уже до середины двора, но резко обернулся.

— Это вас. Смадж. Кажется, он в панике.

Майкл молча вернулся в дом. Ему понадобилось всего несколько длинных шагов, чтобы вновь оказаться на кухне. Пока он разговаривал но телефону, Тарин стояла рядом.

— Что случилось?.. Вы… Что?! В больнице?.. Черт! Что говорят на этот раз? Насколько плох?

«Нет, — твердила Тарин, обнимая себя за плечи. — Только не Патрик… Только не сердце…»

Она ждала, затаив дыхание, когда Майк закончит разговор. Наконец он опустил трубку.

— Отец поскользнулся в ванной и сломал шейку бедра. Я должен ехать в больницу…

— Майк, мне очень жаль. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо. Я буду держать вас в курсе. Пока!

После ухода Майка Тарин ошеломленно покачала головой. Сломать шейку бедра, едва оправившись от сердечного приступа. Жестокая несправедливость!

Однако через несколько мгновений другие мысли оттеснили несчастье с Патриком О'Мелли на второй план.

Девушка непроизвольно коснулась пальцем своих губ. Майк второй раз поцеловал ее. Его поцелуи похожи на наркотик. Они захватывают, вырывают ее из реальности. И после каждого поцелуя ей хочется следующего. Следующих. Чем дальше, тем больше.

Что произошло бы, если бы не зазвонил телефон?

Тарин подозревала, что ничего. Глубокий вздох вырвался из ее груди. У Майка на лице отразилось явное облегчение, когда прозвучал звонок. «Может, оно и к лучшему…» Так, кажется, он сказал. Да, ни о каких глубоких чувства речи не идет. Он всего лишь поцеловал соседку в знак восстановления добрых отношений и не собирался заходить дальше. Если, конечно, его поцелуй не продиктован глубокой жалостью к хромой, но симпатичной девушке.

В первые месяцы после катастрофы на нее вылился целый поток жалости. И это было еще не самое худшее. Рори Сильвермен оказался не единственным, кто перестал навещать ее. Впрочем, нашлись и такие, для которых богатство Тарин перекрывало ее увечье. Вообще-то состояние отца могло полностью перейти к Тарин, Но, пока Тарин лежала в больнице, мать предъявила права на часть наследства и выиграла спор. После чего решила, что дочери более чем достаточно имущества отца, и исключила ее своего завещания.

Тарин изогнула губы в невеселой усмешке. После тяжелого потрясения, больная, покинутая большинством друзей, Тарин не могла оставить город сразу. И все же решилась. У сельских жителей другие взгляды на мир, чем у горожан, другие ценности. Но главное — они более искренни и покладисты. Более естественны. Да и лошади любят ее такой, какая она есть.

Тарин подавила вздох. А вдруг Майк сожалеет о своем поцелуе? Что, если она напомнила ему Кристалл? Целуя Тарин, Майк представлял вместо нее свою бывшую невесту, пока телефонный звонок не вернул его на землю…

Тарин почувствовала невероятную усталость. Опять разболелась нога. Такое случалось, когда она слишком много двигалась в течение дня. Девушка решила отложить все дела, расслабиться в горячей ванне и лечь спать.