Лариса никогда не ставит себе будильник. Когда ей надо на работу, она сама как будильник. Встает ровно в полвосьмого, быстренько красится, одевается, готовит себе завтрак и в начале девятого выскакивает из дома, чтобы в половине быть уже в магазине. За полчаса принимает смену и ровно в девять, отпустив напарницу, приступает к своим обязанностям.

И так как сегодня их старенький "Янтарь" не звонил, а Лариса, когда не надо никого будить, двигается по дому тихо, как мышь, чтобы не потревожить сон своих близких, Сергей даже не слышал, как жена ушла на работу. Не слышал он и того, как проснувшаяся дочка босыми ножками прошлепала из своей детской к нему в зал, забралась в кресло и тихонько включила телевизор. Когда он открыл глаза и посмотрел на будильник, то с удивлением увидел, что уже начало одиннадцатого.

"Вот это поспал!" – подумал он и, заметив дочь, сидящую с ногами в кресле, точно так же, как любит сидеть ее мама, сказал:

– О, Танюшка! Уже встала?

– Давно уже, – ответила дочка. – Это ты все дрыхнешь.

– А чего неодетая? – спросил Сергей.

– Мне не холодно.

– Холодно, не холодно, а надо одеться.

Девочка послушно слезла с кресла и пошла в детскую.

– Ты еще не кушала? – вслед ей спросил отец.

– Нет, – донеслось из коридора.

– Ну, сейчас что-нибудь придумаем.

Сергей откинул с себя одеяло, сел на краю кровати и, взяв лежащие рядом на стуле трико и футболку, оделся. Влез в тапочки и пошел в ванную. Когда он, умытый и выбритый, вернулся в зал, Танюшка, уже одетая, опять сидела в кресле и щелкала кнопками на пульте от телевизора, пытаясь найти какую-нибудь детскую передачу.

– Ты что кушать будешь? – спросил дочку Сергей.

– А, чего угодно, – ответила она, не оборачиваясь.

– Ну, я тогда быстренько омлет сделаю. Ага?

Сергей прошел на кухню, достал из холодильника яйца и молоко и, взбив все это в кастрюльке, посолив и добавив сливочного масла, вылил на сковороду и включил плиту. Налил воды в чайник и, вернув на подставку, включил и его. И лишь после всех этих действий подошел к окну, открыл форточку и закурил свою обязательную утреннюю папиросу. Но после двух затяжек вместо обычного легкого головокружения он вдруг ощутил неприятное давление на затылок и в висках: сказывался принятый накануне алкоголь. Поморщившись, Сергей выкинул папиросу и закрыл форточку. В этот момент раздался звонок в дверь.

– Пап, звонят, – донесся из комнаты голос Танюшки.

– Я слышу, малыш, – ответил он, выходя из кухни в коридор.

Открыв дверь, Сергей увидел Андрея с неизменной бутылкой портвейна в руках. Он отступил на шаг, давая другу пройти в квартиру.

– Похмеляться будешь? – первым делом спросил тот.

– Не хочу, – ответил Сергей. – Раздевайся. У меня омлет горит. Я еще ребенка не кормил.

Он закрыл дверь, развернулся и направился назад на кухню.

– Какой омлет! – снимая куртку, вдогонку ему сказал Андрей. – Ты знаешь, что я сейчас на тундре видел?

– И что же там такого интересного? – спросил Сергей. – Ты проходи сюда и рассказывай.

Он переставил на холодную конфорку сковороду с аппетитно поднявшимся омлетом.

– Давай нож и стакан, – входя на кухню, сказал Самойлов.

– Андрей, ты что, не дома, что ли? Сам справишься. Мне ребенка накормить надо. Так что же все-таки ты там видел? – спросил Сергей, выкладывая кусок омлета на тарелку дочери.

– Куропатки прилетели, – сообщил Андрей, наливая темно-красную жидкость в кружку, из которой Сергей обычно пил чай.

– Что, серьезно? – Сергей повернулся к другу.

– Ага. – Кружка уже была в руках у Андрея, но он еще смаковал предвкушение терпко-сладкого удовольствия. – Сейчас мотался на заправку и видел, как целых три стаи пролетели на тундру. Давай сейчас махнем за старую погранку, постреляем. Я уже по дичи соскучился.

И с этими словами он опрокинул в себя содержимое кружки.

– Андрей, я бы с удовольствием, но у меня же сегодня Ларка на работе. Куда я Танюшку-то дену?

– Какие проблемы? Моя-то дома. Сейчас завезем, она посидит. Поедем-то всего часика на три-четыре. Зато ужин будет королевский.

– Ну, в принципе, можно, – согласился Сергей. – Сейчас я только дочурку накормлю.

Он отрезал кусочек хлеба, налил в кружку молока и позвал:

– Таня, иди кушать.

– Пап, а можно я здесь? – донеслось из комнаты.

– Можно. Только подстели газетку. А я с дядей Андреем поговорю.

– Хорошо.

Спустя час, сдав Танюшку на попечение Ирины, друзья ехали на Андреевом "уазике" по грунтовке в сторону старой пограничной заставы. Подъезжая к месту, где они в прошлом году останавливались и откуда уходили на поиски исчезнувших медведей, Сергей опустил боковое стекло и стал внимательно всматриваться в глубь тундры. Андрей перехватил его взгляд и спросил:

– Все никак из головы не выкинешь? Да брось ты, Серега. Уж полгода прошло.

– Да нет, ничего, – ответил Сергей. – Просто на самом деле интересно – куда они тогда делись?

– Хрен с ними. Вот сейчас куропаток набьем, и будет "Вася заходи!".

Сказав это, Андрей прибавил газу, и его "УАЗ" побежал еще бойчее, оставляя позади себя пыльный шлейф.

Доехав до торчащих из земли развалин погранзаставы, Андрей повернул направо. Здесь по-над крутым обрывом, у подножья которого плескалось Охотское море, тоже проходила грунтовка, идущая вдоль берега на север и связывающая основную дорогу с поселками и рыбацкими станами, раскиданными через большие промежутки вдоль всего побережья. По ней ездили только ГТТ и большегрузные трехосные автомобили, способные переправляться вброд через многочисленные речки. В дожди эта дорога сильно разбивалась, колея была довольно глубокая, и Андрей ехал очень медленно, постоянно маневрируя, чтобы не съехать в эту самую колею и не посадить машину на "брюхо".

Проехав еще километров восемь, Андрей съехал в сторону от дороги, на очень редкий здесь ровный, без кочкарника, кусочек земли, остановился и заглушил мотор.

– Ну что? Отсюда уже выстрелы не услышат, – сказал он.

– Да. Отсюда и пойдем, – согласился Сергей, доставая с заднего сиденья чехол с ружьем. Сегодня он взял с собой двустволку – с "Вепрем" идти на птицу не было смысла.

Друзья вышли из машины, привычными движениями собрали каждый свое ружье, зарядили их, опоясались патронташами и, закурив, не торопясь двинулись в глубь тундры. Пройдя с километр, они взяли ружья наперевес и спустили предохранители. В этот момент шагах в тридцати от них взлетела птица и стала плавно набирать высоту. Друзья синхронно вскинули ружья, но, не успев толком прицелиться, так же одновременно их опустили. Взлетев ввысь, сокол уже плавно парил высоко над их головами. Мужчины с восхищением следили за полетом гордой птицы.

– Сапсан, – прикладывая руку козырьком к глазам, защищаясь от яркого солнца, стоящего почти в зените, сказал Сергей.

– Ага, – согласился Андрей. – Красавец. Ну что, разделимся?

Теперь они шли на расстоянии ста шагов друг от друга, осторожно ступая по поскрипывающему под ногами сухому ягельнику и кустикам шикши, внимательно всматриваясь в пространство перед собой.

Так прошло около часа. Охотники медленно бродили по округе, то сближаясь, то удаляясь друг от друга. Первой удача улыбнулась Сергею. Как всегда неожиданно, почти прямо из-под ног в небо вспорхнула пара куропаток. Сергей моментально вскинул ружье и, почти не целясь, выстрелил дублетом. Оба выстрела нашли свою цель, и две тушки камнем упали в двух десятках шагов от Сергея.

– С почином! – донеслось со стороны Андрея.

Сергей в ответ махнул рукой и пошел в сторону, куда попадала дичь. Найдя и подняв с земли убитую им птицу, достал из кармана специально заготовленную для этого случая бечевку, связал куропаткам лапки и привязал их к своему ремню, оставив два свободных конца для того, чтобы, в случае успеха, добавить к ним очередную добычу.

Спустя еще час друзья наконец сошлись вместе. У Сергея на поясе висело пять куропаток, у Андрея – четыре. Они присели на кочкари и закурили. Дальше шли заросли шеломайника, и идти туда было бесполезно, потому что куропатка предпочитает для гнездовья и просто для отдыха открытое пространство.

– Ну вот, видишь – не зря съездили, – удовлетворенно сказал Андрей.

Сергей как будто пропустил его слова мимо ушей. Последние полчаса блуждания по тундре его не покидало какое-то непонятное, все нарастающее беспокойство.

– Слушай, Андрей, – сказал он, – у меня такое ощущение, что мы здесь не одни. Как будто за нами кто-то наблюдает. Тебе так не кажется?

– Да брось ты, старик! – рассмеялся Андрей, хлопая друга по плечу. – Кто здесь еще может быть? Тундра вся как на ладони.

– И все равно как-то не по себе. – Сергей бросил недокуренную папиросу себе под ноги и раздавил ее каблуком сапога. – Ладно. Поехали домой.

– Сейчас докурю, и поедем, – сказал Андрей, выпуская облако дыма. – Посиди чуток, отдохни.

– Дома отдохнем. – Сергей поднялся на ноги и закинул ружье за спину.

– Ну поехали. – Андрей щелчком откинул окурок в сторону и тоже поднялся на ноги.

Пока друзья шли назад, Андрей что-то рассказывал Сергею, а тот, слушая вполуха, ощущал, что по мере того, как они выходили из тундры и приближались к машине, его напряжение и беспокойство мало-помалу ослабевали. Подойдя же к "уазику", он испытал чувство облегчения.

Сложив и зачехлив ружья и спрятав убитую дичь в брезентовые сумки, они сели в машину и тронулись в обратный путь. Аккуратно лавируя между ухабами, Андрей что-то вполголоса довольно напевал, а Сергей молча его слушал и улыбался. Но по мере приближения к месту прошлогодней охоты улыбка медленно сошла с его губ, и он вновь стал напряженно всматриваться сквозь ветровое стекло в глубь тундры. Туда. В сторону того самого места.