Практически весь путь мы проделали по дороге, лишь ближе к замку свернули в лес, на едва заметную тропку. Притопали в нужную низину, разобрали под моим командованием кучу бурелома, "случайно" нанесенную давным-давно, и нам открылся искомый полуобвалившийся вход в подземный лаз.
- Давно не пользовались? - спросил Мувот.
- Последний раз я был тут года три назад. И то, до выхода, так и не дошли.
- Так значит на штурм не пойдем? - спросил кто-то из солдат.
- Изнутри штурмовать будем! - улыбнулся я. - Как Вирот со своей сотней имперской подойдет.
- Понятно!
- Значит так, слушаем внимательно! Не говорить! Не греметь! Я первый, Мувот - замыкающий. За мной!
И я полез в тоннель. Состояние хода было более чем удовлетворительное, кроме обваленного входа других проблем не было, и я, со своим ростом, проходил даже не пригибаясь. Я, в который раз, удивился прозорливости предков Олока: не зря они, в свое время, заказали на последние деньги этот подземный ход.
Уже прошли второй небольшой поворот - значит, приближаемся к территории замка. Обернувшись, я приложил палец к губам. Ланож, идущий следом, также обернулся, повторяя мое движение.
Я прислушался: тишина, - и двинулся вперед. Оставалось совсем немного, метров сто, от силы.
Уперевшись в стену, я облегченно выдохнул: пришли. Нащупал рычаг и стенка скользнула в сторону, открывая коридор тюремного подземелья.
Медленно выходя из лаза, я поманил за собой Ланожа. Никто нас не встречал. Что, впрочем, было неудивительно.
- Собирайтесь тут. Я проверю, кто в башне, - прошептал я, выскользнувшему из темноты, Хонору. - Не шумите.
Я снял портупею, и отдал ее, вытащив только кинжал. Совсем безоружным идти не хотелось, терпеть, болтающиеся при движении, железяки - тоже.
Осторожно двигаясь по коридору, я постепенно поднимался наверх, к входу в донжон. Если все в порядке, он должен быть перекрыт - специальная плита над дверным проемом крепилась хитрой системой блоков, которую можно было нарушить одним ударом меча по веревке у входа. Вот и вход. Все, как я и думал: плита даже придавила кого-то на входе. Пол залит кровью. Я, стараясь сильно не шуметь, двинулся выше. Мои ребята должны были располагаться выше, первых два этажа были сплошными, без бойниц.
Второй этаж был пуст, как я и ожидал, а вот на третьем, прямо у окна, перед которым мы обычно сидели с Олоком и Исолом, было пятно крови. Не сегодняшнее, но все же. И снова тишина. Я осторожно заглянул в остальные помещения на этаже. Никого. Но на столе, отставленном от окна чуть дальше, чем обычно - хлеб и вода в кувшине. А рядом с окном - тула со стрелами и запасной титевой.
Видимо, защитников осталось так мало, что не хватало даже на все этажи. Я двинулся вверх по лестнице и, наконец, увидел Пуха. Десятник внимательно вглядывался в темноту в амбразуре.
- Пух, это я, Соур! - шепотом позвал я.
Парень повернулся ко мне лицом и я вздрогнул: видимо, стрелой, ему вырвало щеку и половину уха.
- О, кэп! Не пугайся, уже не болит! - он подмигнул мне. - Я тут запасы графа отполовинил! Чего вину пропадать!
Пух, с резвостью, никогда прежде мной у него не замечаемой, подскочил ко мне и протянул бутылку. Я, автоматически, принял ее и приложился. А десятник метнулся обратно к амбразуре, что-то высматривая. Моему появлению он совершенно не удивился! Я решил списать все это на последствия ранения и болевой шок.
- А где остальные, Пух? - поинтересовался я.
- Остальные? Там! - он ткнул вверх. - В лазарете.
Я облегченно вздохнул. Слава Богам! Все в порядке.
А десятник, с каким-то виноватым голосом добавил:
- Я хорошо за ними ухаживаю!
У меня после этих слов кошки заскребли на душе, а Пух, что-то бормоча, повел меня наверх. Мы вошли в спальню графа и я увидел ребят.
Они лежали кто на кровати, кто на полу, заботливо перевязанные. Но... мертвые. Большая часть погибла от колотых и резаных ран мечом. Я подошел к каждому, но ни одного живого среди парней не было. Я опасливо посмотрел на десятника, быстро и сноровисто меняющего повязку уже остывшему трупу, и, с содроганием, прислушался к его шепоту:
- Все будет хорошо, Карас, успокойся. Все пройдет. Ребята придут. Вон, Капитан уже тут... - от меня не укрылся полный тоски взгляд, брошенный им в мою сторону и тяжелый вздох.
До меня, наконец, дошло: он просто не верит, что это я!
Я подскочил к Пуху, схватил его за грудки и яростно прошептал:
- Ты чего тут творишь, солдат? Совсем упился вином что ли? Покойников перевязываешь!? Охренел?
- Соур, так ты все-таки настоящий!.. - прошептал он и... заплакал. - Всех... Всех убили в первый же день. Палес еще некоторое время жил, но не приходил в сознание... А я... Ждал вас...
И Пух уснул. Я опустил стокилограммового бойца на пол и встал было идти за остальными, как он схватил меня за запястье и сжал:
- Как будет бой - разбуди!
- Отдыхай, Пух, - успокоил я его. - Тебя разбужу в первую очередь.