В пансионат Андрей зашел ровно в полдень и сразу поднялся в 425 номер, где проживали Вахтанг с Аркадием Эдуардовичем. Постучав в двери, и не дождавшись ответа, он застыл в раздумье. Наверное, друзья засиделись вчера допоздна, спят еще. Интересно, Юля с ними была или ушла пораньше? Стоп, это уже не имеет значения. С сегодняшнего дня тактика меняется - никаких воздыханий, никаких взглядов, никакого внимания - ноль, пустое место. Хватит, побегал. В конце концов, он тоже не последняя пуговка на кальсонах, вот именно, так что навязываться никто не собирается.

  - Андрюша, мы все здесь, - послышался сзади тихий женский голос.

  Полынцев обернулся. Эстонка, выглянув из своего номера, призывно махала ему рукой.

  Было бы предложено.

  Войдя в комнату, Андрей увидел невеселую картину. На кровати, шашлыком на шампуре, теснилась вся вчерашняя компания. А за столом напротив сидел молодой лысоватый мужчина и поедал ее хмурым взглядом. Это пахло неприятностями. Плешивый, судя по возбужденному, как уголовное дело, лицу, был сотрудником милиции. Отсюда вывод - совершено преступление. На месте нет Аркадия, значит - что-то связанное с ним. Осталось выяснить - что именно.

  - Я так понимаю, еще один герой вчерашней пьянки заявился, - бесцеремонным тоном сказал плешивый, заметив в дверях растерянного Полынцева.

  Андрей не любил, когда незнакомые люди, тем более сотрудники милиции, начинали разговор в столь бестактной манере. Изжогу вызывала сама форма общения: пренебрежительная, надменная с начальственными нотками. Ладно б, он так с крутыми бандитами разговаривал, ведь нет же - с ними, наоборот, через 'будьте любезны'. А вот с безобидными, попавшими в трудное положение людьми - запросто. Вон, пожалуйста, Вика с Юлей сидят, перепуганными глазенками хлопают, того и гляди, сейчас расплачутся. Нагнал, наверное, жути - рад, ухмыляется. Ну, что ж, как говаривал старшина в армии: 'Каждый сапог должен знать свое место в строю'. Придется расставить все по уставу.

  - Являются только привидения и чертики в горячке, а люди приходят, - сказал Полынцев, засунув руки в карманы.

  - Остряк, что ли? - вскинул брови мужчина. - Я б на твоем месте так не веселился.

  - Тыкать будешь пальцем в ж... - Андрей осекся, дернув взглядом на женщин, - в небо. А со мной - на 'вы', и через 'пожалуйста'.

  - Ты с кем так разговариваешь? - покраснел от возмущения плешивый. - Ну-ка, быстро сел и замолк!

  - Ну-ка, быстро встал и представился, пока я тебя не выкинул отсюда, как хамло трамвайное.

  Глаза Юли засветились благодарностью к Андрею. Ведь правда, и без того все было плохо: страшное убийство, жуткое лицо Аркадия, бессонная ночь - пока приехала милиция, пока осмотрела место происшествия, записала показания - спать легли только под утро. А тут пришел еще этот, поднял всех с постели и начал допрашивать по-второму кругу. Что особенно неприятно - обращался фамильярно, какие-то пошленькие намеки отпускал по-поводу интимных связей Аркадия Эдуардовича. Грозился тюрьмой, большими сроками. В общем, вел себя так, будто перед ним сидели настоящие преступники.

  - Андрюша, - негромко сказала Яна, указав взглядом на мужчину. - Это оперуполномоченный из местного райотдела.

  - А у него что, на лбу кокарда нарисована? - огрызнулся Полынцев и сделал шаг вперед, намереваясь выкинуть гостя из комнаты. На самом же деле прекрасно понимая, что до этого не дойдет. Такие субчики ходили гоголем только перед тихонями, а когда встречали на пути гвоздь - сдувались как покрышки. Так, собственно, и вышло.

   Плешивый выдернул из кармана удостоверение и, закрывшись им, словно крестом от нечистой силы, хрипло выкрикнул.

  - Вот, смотри!

  - Теперь вижу, - спокойно сказал Андрей, разглядывая фотографию. - Старший лейтенант Побрякушкин.

  - Погремушкин.

  - Тоже неплохо, - кивнул Полынцев и показал свои документы.

  - Участковый уполномоченный, лейтенант милиции, - вслух прочитал оперативник. - А ведешь себя, будто генерал какой.

  - Разница между мной и тобой, Побрякушкин, - нравоучительным тоном произнес Андрей...

  - Погремушкин, - настойчиво поправил сыщик.

  - Тем более. В том, что я не отличаю генералов от простых работяг - со всеми разговариваю вежливо. А ты нет.

  - Лекции мне еще почитай, - достал из кармана платочек плешивый. - Иди лучше, объяснение пиши. Приятеля вашего ночью убили.

  - Аркадия?!

  Андрей сел на край стола, прямо перед носом у растерянного коллеги. Это выглядело, по меньшей мере, вызывающе. Ничего, пусть похлебает кашу, которую для других заваривал.

  - Глухарь?

  - Висяк, - недовольно кивнул Погремушкин, вытаскивая из-под ноги нахала смятые протоколы.

  - Хулиганка?

  - Гоп-стоп.

  - Со смертельным?

  - Да. Камнем в висок.

  - Гопота?

  - Не похоже, - плешивый, кашлянув, обратился к притихшей компании. - В общем, мы с вами обо всем договорились, если понадобитесь - вызову. Пока можете быть свободны.

  Юля с удовольствием послушала бы их беседу и дальше, ей так понравилось и про 'Побрякушкина', и про 'хамло трамвайное', и про непонятные 'гопы' со 'стопами'. Но велено было уходить. Спорить ведь не станешь...

  - Так ты говоришь, не похоже, чтоб шпана навалилась? - напомнил вопрос Полынцев, когда невеселая компания удалилась из номера.

  - Угу, - кивнул Погремушкин. - У него шея оказалась свернутой.

  - Фью-уть, - присвистнул Андрей. - Странно.

  - Вот и я говорю - зачем камнем бить, если голову уже скрутили? И еще - вроде бы ограбили, как положено: карманы вывернули, лопатник забрали - все нормально. А золотые котлы и гайку не тронули. Вот и думай после этого, кто там был.

  Полынцев заметил, что плешивый с удовольствием пользуется блатной 'феней'. Наверное, думает, что этим свой профессионализм показывает, а на самом деле - плинтусный уровень: дрессируя собак, сам залаял. Чтоб по фене ботать, не надо институты заканчивать, ею каждый (извините) баклан владеет. А ты попробуй литературным языком разговаривать, да так, чтоб люди рот от удивления раскрывали - вот это будет уровень. Андрей к нему стремился, правда, пока не очень получалось. Так он и институт еще не закончил - только на третий курс заочного отделения перешел. Как там учил профессор Марцев на лекциях по праву: 'Убирая дерьмо, чаще мойте руки, иначе въестся в кожу'. Вот именно.

  - Не успели снять - вот и вся разгадка, - рассудил Полынцев, отряхивая невидимую грязь с ладоней.

  - А, между прочим, с какой стати я тебе все это рассказываю? - неожиданно спохватился плешивый. - Может, ты и есть самый главный душегуб. Ведь ушел же из номера к тому времени?

  - Ушел, ушел, - задумчиво подтвердил Андрей. - Слушай, а территорию отработали, никто случайно приметы не срисовал?

  - Как обычно, нет...

  Юля плюхнулась в свою кровать и устало выдохнула. Как же хорошо, вот так растянуться на матрасе после нескольких часов сидячей пытки. Нет, казалось бы, нужно горевать по умершему Аркадию, а она радуется, что вырвалась из рук милиции. Да, здорово у них получается одни стрессы другими перебивать - не захочешь связываться.

  - Вика, ты не спишь?

  - Нет, - сонно откликнулась подруга.

  - А чего он от нас хотел? Думал, мы Аркадия убили, что ли?

  - Угу.

  - Он что, дурак?

  - ...

  - Вика?

  - Угу.

  Кажется, бедняжка уже во сне бормочет. Умаялась. Вообще-то она молодец, хорошо держалась и ночью, в парке, и утром, на допросе. А вот Яна как-то скисла, да и мужчины оказались не на высоте. Елисей вообще трясся, как неврастеник, наверное, боялся, что на работу сообщат. Будто взрослый человек не имеет право выпить на курорте. А может, не зря боялся? Ведь не было же его в номере, когда убийство произошло. Хотя, что ему плохого сделал Аркадий? Ерунда. Наслушалась этого Побрякушкина-Погремушкина, теперь все вокруг подозрительными кажутся. Надо будет подробно расспросить Полынцева о том, что ему этот плешивый рассказал. Вдруг и правда, убийца среди своих затесался? Например - Вахтанг, его ведь тоже в номере не было. Мог убить? Конечно, мог. У него-то конкретный зуб на Аркадия имелся, из-за Янки. Нет, пожалуй, так рассуждать бессмысленно, нужно посоветоваться с профессионалом. Где его там черти носят?

  Андрей, попрощавшись с Погремушкиным в коридоре, собрался было вернуться в номер, как вдруг, дверь в соседней комнате распахнулась и на пороге появилась синеглазая красавица. Сердце запрыгало от радости, словно собачка, увидевшая хозяйку. Но грозный хозяин, а Полынцев был именно таким, жестко оборвал веселье - 'Сидеть, не вякать, а то в кофе утоплю'. Сердце сжалась. Знало - может.

  - Зайди на минутку, - поманила пальчиком Юля.

  - Кто, я? - опешил Андрей.

  - Нет, твои ноги.

  Ноги зашли.

  Красавица прикрыла дверь и заговорщицки зашептала.

  - Ну, что там Побрякушкин сказал? Это не простое убийство, да? Не простое?

  - А почему шепотом? - обалдел Полынцев от неожиданного натиска. Еще вчера он даже не мечтал, а сегодня... Если б у сердца был хвост, сейчас, виляя им, оно пересчитало бы все ребра.

  - Там Вика спит, - пояснила Юля. - Давай здесь пошушукаемся. Или ты против?

  Против ли он? Что за дурацкий вопрос?! Он, можно сказать, только и думал о том, чтобы с ней пошушукаться. Он с именем этим ложился и с именем этим вставал, готов был целовать песок, по которому она ходила, служить был рад, прислуживаться тоже (нет, это из другой песни). Что там еще из крылатых выражений осталось... в общем, на все был готов. Против ли он. Смешно слышать!

  - Конечно, против, - сдерживая учащенное дыхание, прошептал Андрей. А сердце предупредил - 'Если будешь вместо меня бубнить - залью валерьянкой. Не смыслишь в тактике - помалкивай'.

  - Хорошенькое дело, - вздернула бровки красавица. - Это почему это?

  И тут Полынцев вернул ей все, что скопилось на душе за три дня безрадостного знакомства.

  - С какой стати, Юля, я должен с вами делиться служебной информацией?

  - Ну, как? - оторопело сказала она. - Вдруг здесь страшная тайна - вместе раскроем. Разве неинтересно?

  - А можно узнать, какая у вас профессия?

  - Можно, - красавица кокетливо отбросила волосы назад. - Корреспондент газеты 'Молодежный фасон'.

  - Видно, что молодежный, - кивнул Андрей, ухмыляясь. - Непосредственность прямо через край плещет.

  - Мне 21, - обиженно сказала Юля. - И, между прочим, любопытство - моя профессиональная черта. Крови до жути боюсь, а всякие там интриги люблю, из них материал хороший получается. Представляешь, вернусь домой, напишу, как в детективную историю попала, как сама в расследовании участвовала, как вместе с настоящим сыщиком преступника ловила - все ахнут!

  - А вот мне скажут: 'Дурак ты, Полынцев, в отпуске нужно было отдыхать'.

  У Андрея на секунду возникла пораженческая мысль: бросить тактику к чертям собачьим и, обняв Юлю, радостно воскликнуть - да согласен, согласен и еще тысячу раз согласен! Но - воля, плюс характер. В девушке просматривалась определенная меркантильность: понадобился - и она готова дружить, а если б нет - то и нет? Профессиональный интерес? Да пусть она им подавится.

  - Юля, раскрою вам свои карты, - с умным видом произнес Полынцев. - И заранее прошу не обижаться. Мне нельзя заниматься этим делом, потому что я в отпуске, другими словами - отстранен от работы.

  - Ну и что? - хмыкнула она. - Сыщик - всегда сыщик, хоть в отпуске, хоть на луне.

  - Во-первых, я по должности не опер, - возразил Андрей. - Вот именно. А, во-вторых: не хотелось бы устанавливать с вами какие-то отношения - вы не в моем вкусе. Я люблю девушек скромных и мягких по характеру. А вы, извините, резкая и непосредственная, как подросток. Захотела - поздоровалась, не захотела - мимо прошла. Мне такие помощницы не нужны. Так что, рекомендую обратиться к Погремушкину, он, думаю, с радостью согласится на сотрудничество.

  - Кто резкая? - зашлепала розовыми губками Юля. - Кто, как подросток?

  - Я и сам человек несложный, - продолжал умно излагать Андрей (он считал, что умно), - и, тем не менее, с девушками на ты перехожу не раньше первого поцелуя. Равно, как и со знакомыми, при встречах обязательно здороваюсь, вне зависимости от того, испытываю к ним симпатию или нет, - чуть заметно кивнув (специально, под гусара), он резко повернулся к двери. - Счастливо отдохнуть, мне еще с Яной побеседовать нужно...

  Юля осталась стоять с открытым ртом. Это она-то непосредственная? Это она-то не в его вкусе? Да он... да она... Слов нет от возмущения. Нет, конечно, работа с молодежной аудиторией накладывает определенный отпечаток, но кто бы делал замечания, сам-то: 'А это, как его, игде эта женщина, которую я спасал? ' - тьфу, деревня! Чуть глаз не выронил, когда на нее в купальнике пялился, а сейчас: 'Вы не в моем вкусе'. Да откуда он у тебя взялся, этот вкус? Ну, и гад! Это она-то резкая?! Вот, сволочь! Нет, надо отомстить, во что бы то ни стало, отомстить.

  Андрей, деликатно постучав, зашел в комнату Яны. Унылая компания сидела за столом, поминая Аркадия Эдуардовича. Вид у всех был соответствующий поводу.

  - Присоединяйся, генацвале, - поднял рюмку грузин. - Помянем хорошего человека.

  - Идите ко мне, Андрюша, - похлопала рукой по матрасу эстонка, сидевшая укрытой пледом кровати. - Я за вами поухаживаю. Сегодня вы у нас настоящий герой. Поставили этого Погремушкина на место, а то измывался тут над нами все утро, грозился всех в тюрьму отправить - кошмар какой-то. Лучше бы настоящих бандитов ловил.

  - Неприятный тип, неприятный, - с готовностью подтвердил Елисей Федулович. - Разговаривал так, будто мы в чем-то виноваты. Совершенно в людях не разбирается, и заносчив до безобразия. На душе и так муторно, а он еще со своими допросами пристает: куда, мол, отлучались, почему лицо в ссадинах? Я объясняю, что со скалы, мол, оборвался. А он свое - 'Может, все-таки, подрались?'. Ищет, понимаешь, там, где светло, а в темноте лазать не хочет. Это я к тому, что по улице надо ножками топать, а не в номерах отсиживаться. Ну, давайте помянем Аркадия, Царство ему небесное.

  Подняли рюмки, не чокаясь, выпили. Хороший напиток водка: жесткий, предсказуемый - дернул, захмелел - все просто и понятно. Другое дело - вино: пьешь, пьешь, вроде и не забирает, а потом неожиданно - хлоп, и поплыл.

  Выпили еще. Стали понемногу отходить от стресса.

  - Что там страшного вам этот Погремушкин наговорил? - подав Андрею бутерброд с форелью, поинтересовалась Яна.

  В это время зашли Вика с Юлей. Последняя неприязненно взглянув на эстонку, молча села на свободный стул. Виктория предпочла кровать.

  Полынцев зарумянился от удовольствия. Женщины буквально сжали его мягкими тисками. Слева тощим бедром - Яна, справа округлым - Вика.

  - Да ничего особенного этот Погремушкин не рассказал, все больше спрашивал.

  - О ком? - уточнила эстонка.

  - Обо мне, конечно. Аркадия-то я всего два дня знал - не о чем говорить.

  Вахтанг, услышав имя покойного, посуровел лицом и, взяв в одну руку бутылку с вином, а в другую - с водкой, разлил содержимое первой по фужерам, второй - по рюмкам.

  - Давайте помянем хорошего человека.

  - Мы его тоже всего неделю знали, - проглотив лимон, как мармелад, посетовал Елисей Федулович. - Да мы тут, собственно, все недавно познакомились. И это плохо.

  Эстонке не понравились последние слова.

  - Что плохо? Что познакомились?

  - Нет, что отдых сорвался, плохо.

  Яна, опершись одной рукой о матрас, а второй о колено Андрея, чуть приподнялась над столом и негромко произнесла.

  - Вы знаете, я, конечно, страшно огорчена смертью Аркадия, но, все-таки, считаю, что на отпуске это не должно отражаться. Не хочу показаться кощунственной, но было бы странно из-за несчастья с малознакомым человеком, прости меня, Аркаша, - она на секунду вскинула взгляд к потолку, - лишать себя отдыха. У него есть родственники, пусть они траур и соблюдают. А мы вот, по-человечески посидели, помянули, и достаточно. Жизнь не остановишь, и дополнительный отпуск нам никто не предоставит, так что нужно отдыхать. В общем, завтра, как договаривались, едем на экскурсию в медовое хозяйство, - она чуть сдавила пальчиками бедро Полынцева. - Вы согласны со мной, господин лейтенант?

  Андрею понравились подковерные движения эстонки. Молодец, умеет пользоваться женским обаянием. Вроде бы, и не красавица, а симпатию вызывает откровенную. Вот что значит возраст и опыт. Знает, когда рядом присесть, когда за ногу ущипнуть. Недаром за ней мужики бегают. Такой и подыграть не грех, тем более что рассуждает вполне здраво, хоть и несколько цинично.

  - Вы на меня-то не ориентируйтесь, я ведь милиционер, - сказал он, вздохнув. - Трупов за службу насмотрелся - кожа давно задубилась. И это, конечно, плохо.

  Вахтанг наполнил рюмки.

  - Конечно, плохо, дорогой. Давай помянем...

  Юля желчно взглянула на эстонку. Нет, вы только посмотрите, какая стерва. Можно сказать, сама человека в могилу загнала - из-за ведь нее он побежал за текилой - а теперь еще предлагает не делать из этого трагедию.

  - Юляша, - улыбнулась Яна, словно почувствовав ее недовольство. - А у меня есть для тебя маленький подарок, - она достала из тумбочки театральный бинокль. - Вот, держи, на концерте можешь своих любимчиков практически в упор разглядывать.

  Юля, просияв от радости, взяла в руки приятную вещицу, погладила золотистый ободок, приставила окуляры к глазам, покрутила ребристое колесико - отлично! Нет, все-таки, правильно говорит Янка, что ж теперь, весь отпуск горевать? Посидели, помянули и достаточно.

  Полынцев, возвращаясь в санаторий, остановился у знакомого фонтана. Вот и еще один день отпуска пролетел, такой же неудачный, как все предыдущие. Приехал отдохнуть, развлечься, а здесь только успевай от проблем отряхиваться. Решил спасти женщину - сам, чуть не утонул. Встретил красавицу - не пришелся по вкусу. Убийство, опять же, притянул к себе, как мусоросборник какой. Не могло ведь оно в чужой компании случиться. Нет, именно в его. На, мол, Полынцев, гостинец в нагрузку, чтоб служба медом не казалась. Молод ты еще летом по курортам раскатывать. Кабы в январе - так, пожалуйста, а в июле - это уж чистое нахальство. Сглазил кто-то, позавидовал. А путевку, между прочим, за высокие показатели в службе дали. Вот именно.

  Значит, вместо отдыха - преступление. Куда теперь денешься - придется засучивать рукава. История ведь, действительно, темная. Непонятно, зачем понадобилось убивать Аркадия. Оказал дерзкое сопротивление? Глупость. Его только припугни, он сам все отдаст и еще в благодарностях расшаркается. Не из той породы толстяк, чтоб в опасной ситуации зубами клацать. Для этого нужен соответствующий характер, закалка, да и физическая подготовка, о которой тот имел смутное представление (судя по неуклюжим действиям на скалах), должна быть на хорошем уровне.

  Кстати, о подготовке. Когда журналисты спросили знаменитого каратиста (и мировую кинозвезду) Чака Нориса, что бы он сделал, столкнись вдруг с грабителями? Актер признался честно: 'Отдал бы кошелек, - и пояснил. - Я не собираюсь подвергать себя риску из-за каких-то денег, жизнь и здоровье намного дороже'.

  Можно, конечно, предположить, что Аркадий Эдуардович, выпив стопку, решил навести в городе железный порядок. Но для развенчания этой фантазии достаточно было одного удара в челюсть, зачем же камнем в висок? Или тюфяк оказался скрытым рукопашником, и устроил жуликам Варфоломеевскую ночь? Тогда каким образом ему удалось сохранить часы на руке - они первыми слетают в драке. И тут же попутный вопрос - почему их не сняли преступники? Не успели? Кто-то вспугнул? Хорошо, допустим. Но свернутая шея? Это ж ни в какие ворота не лезет. Разве стали бы простые грабители голову скручивать? Приемчик-то, больно специфический. Таким, обычно, профессионалы пользуются. Среди жулья, разумеется, мог затесаться спортсмен-рукопашник. Но опять не клеится - а камень тут при чем? В качестве контрольного выстрела? Странный выбор способов расправы - от квалифицированных, до народных. И потом, здесь же курорт - лютовать не принято. Ворье за подобные фокусы может само предъяву выставить. Не дай Бог, гопники распугают гостей, с чего серьезный криминал кормиться будет? Кто там еще остался? Залетные? Тоже вариант. Но как-то мелко для них получается, если судить по навару. Да и не будут гастролеры на мокрое дело подписываться, они сюда зарабатывать приезжают, а не черепа крошить. Нет, причина кроется в другом. Знать бы только в чем.