СУББОТА, 9 МАЯ

Вопрос. Почему его били? Хотя это не вопрос. В подъезде ему на него ответили «по-дружески» чётко и недвусмысленно. Не следует интересоваться гибелью Марины Снегиревой.

Но почему не следует? Что стоит за гибелью Снегиревой?

Почему она погибла? Или поставим вопрос по-другому. Что знала в своем провинциальном Владимире скромная и безобидная женщина такого, из-за чего её убили?

Ещё вопрос. Кто сбросил в Москву информацию о том, что некто интересуется историей Марины Снегиревой?

«Я даже простейшими навыками следователя не владею. И куда меня понесло? — с тоской подумал Совин. — Ладно, вспомним прочитанные детективы и опробуем метод исключения…»

Так кто сбросил в Москву информацию о том, что некий Совин интересуется Снегиревой?

Не двоюродная сестра Марининой мамы. Не соседи. Не журналистка Гаврилина. Не коллеги с владимирской радиостанции. Все эти люди к деньгам, которые делались на имени Марины Снегиревой, не имели ровным счётом никакого отношения. И к её гибели тоже. А вот некий адвокат Сергеев имел некий интерес. Хотя бы потому, что защищал водителя машины, убившей Марину.

Значит, адвокат… Во всяком случае, пока больше никто не просматривался.

Отсюда следовало, что следовало поинтересоваться водителем.

«Шикарный каламбурчик!» — вслух съязвил Совин, закуривая.

На вполне мирной кухне перед вполне мирной кружкой чая Совин обдумывал далеко не мирные вопросы.

Практически весь день он провалялся в постели — болело лицо, болело всё тело. Смотрел телевизор, переключаясь с канала на канал, изучал стихи Снегиревой. И думал.

Не проходила обида за получение легких телесных повреждений. Пугало чувство опасности. И было интересно: как будто он читал детектив и ждал разгадки, которая, как известно, всегда бывает в конце. Заставляло задуматься только то, что в детективах, как правило, наличествовал хэппи-энд — счастливый конец. Жизнь была сложнее. И насчет хэппи-эндов в ней не всегда ладилось, ой не всегда…