Древнегреческое сказание в вольном переводе
От переводчика: Настоящий фрагмент древнегреческого сказания был обнаружен мною летом 2012 года в Египте, на развалинах Александрийской библиотеки. В предлагаемом ниже вольном пересказе легенды неизвестного автора о Сумерках Богов все персонажи — разумеется, исключительно мифические. Возможные совпадения с реальными лицами — одна сплошная случайность и недоразумение, ответственность за которые несут древние греки…
* * *
…- Всё! Пусть теперь Аид будет Громовержцем! — вскричал, очнувшись после очередной вакханалии, Зевс, — А я устал! Я ухожу!…
И ушёл, метнув на прощание пару молний в сторону Критского Лабиринта.
… После победы над старшим богом Кроносом, пожиравшим своих детей, а также — других богов, и даже свободных граждан, Зевс на радостях устроил грандиозную вакханалию. Вакханалия так понравилась ему, что Зевс решил повторить её. А потом — ещё раз… И — ещё… В конце концов, Зевс назначил Вакха членом Ареопага, а эпоху своего правления объявил одной сплошной Вакханалией.
Постепенно, вокруг Громовержца сложился новый Ареопаг: Харибда получила должность Блюстительницы Олимпа — и развернула на священной вершине грандиозное строительство: былые храмы были срочно демонтированы, а на их месте предполагалось отстроить новейший храмовый комплекс, состоящий из пирамид. Для строительства пирамид Харибда велела согнать на Олимп всех, болтавшихся без дела, циклопов — и работа закипела.
Роль ближайшей советницы при Зевсе стала выполнять Сцилла: она усердно подливала в чашу Зевса амброзию, следя, чтобы чаша ни на минуту не оставалась пустой — и, время от времени, давала дельные советы. Так, к примеру, это Сцилле принадлежала идея отправить на Крит Тесея, чтобы тот, наконец, поставил на место обнаглевшего Минотавра: к великому неудовольствию Зевса, Минотавр окончательно перешёл все границы и стал требовать для себя ежедневно по дюжине самых красивых девушек Эллады. Вот Сцилла и присоветовала: пусть-де, Тесей съездит на Крит — да пообломает рога обнаглевшему быку…
Правда, ничего хорошего из этой затеи так и не вышло: потеряв нить Арианды, Тесей попросту стал разносить лабиринт в поисках Минотавра (по другим сведениям — выхода) — а Минотавр, укрывшийся в самом сердце лабиринта, время от времени, осуществлял оттуда вылазки, устраивал Тесею подлянку за подлянкой, да воровал красавиц по всей Древней Элладе…
Вот тут-то Сцилла и нашептала Громовержцу, что — того… пора бы уже… на заслуженный отдых… И — представила в качестве Преемника молодого Аида, командовавшего доселе Подземным Царством.
…Надо сказать, Зевс и сам прежде, в перерывах между вакханалиями, задумывался о Преемственности Власти — но не видел, кому реально можно передать Громы и Молнии власти. «Посейдон?… — думал он печально, — нет, не пойдёт: слишком тесно связан со Старыми Богами, да и Громовержец из него никакой: понятно, что хочет-то он, как лучше — да получается всегда, как всегда… А может, Харибду оставить вместо себя?… Нет, опять не то: с аппетитами Харибды никакой Эллады не хватит!… Всё, буквально всё норовит заглотить лысая Харибда, а всё одно — мало, мало… и как не лопнет?… Ну, не Вакха же, в конце концов, оставлять после себя… А — кого?»
Так что, предложение Сциллы относительно фигуры молодого и перспективного Аида пришлось, как нельзя, вовремя: едва разлепивший глаза, Зевс утвердил бывшего начальника Тёмного Царства в должности — и, объявив о своём уходе, ушёл. Вскоре о нём забыли.
…Воцарение Аида на вершине Олимпа прошло, вроде бы, и незаметно — а всё же, все как-то сразу почувствовали, что чем-то таким с вершины потянуло… Едва уловимый запах Царства Мёртвых проникал везде — и, как бы, давал понять, что эпоха Всеобщей Вакханалии осталась в прошлом. Что пришли новые времена…
Первым этот тонкий и чуть сладковатый аромат тления уловил Меркурий. В прошлом, один их постоянных сотрапезников Зевса, он очень любил, приняв участие в очередной Вакханалии, с утра пораньше облететь всю Античную Элладу, да поведать в красках и вольным гражданам, и рабам о том, что было, и чего не было на Олимпе. Рассказы Меркурия были столь фантастичны, трагикомичны и эротичны, что не все в них верили — но послушать любили все… Зная об этом, Аид, первым делом, пригласил Меркурия к себе — потолковать с глазу на глаз…
Позже на Олимпе шептались, что входил Меркурий к Аиду весёлым и разбитным малым — а вышел задумчивым и строгим, с изрядно подрезанными крыльями на сандалиях. А Аид, сказывали, сидел, рассеянно поглаживая по голове трёхголового своего пса Цербера — и, как ни в чём не бывало, напевал свою любимую песнь «Чуть помедленнее, Кони»…
С этого-то всё и началось: по пять раз на дню строгий и сдержанный Меркурий облетал всю Древнюю Элладу — и в сухих выражениях рассказывал вольным гражданам и рабам о новых инициативах Аида-Громовержца. Так, именно от него жители Древней Эллады узнали о том, что намедни, за чаркой амброзии, Аид добрым словом помянул старого бога Кроноса, побеждённого когда-то Зевсом. Вернее, не то, чтобы так уж помянул добрым словом — а выразился в том духе, что, конечно же, пожирал Крон своих детей — но при этом, был он «эффективным громовержцем», и вообще — необходимо сохранять преемственность от Старых Богов, хоть они и были ложными…
Это известие вызвало бурное обсуждение среди древних греков — свободных граждан Античной эллады и рабов: если у первых оно вызвало, мягко говоря, недоумение, то рабы, а также — самые древние среди древних греков, встретили заявление Аида-Громовержца овацией — и водрузили лавровые венки на все статуи Крона и Аида во всех, имевшихся в наличии, храмах.
Однако, Аид счёл, что чрезмерный интерес к Прошлому Богов среди смертных людей — суть, излишняя трата времени, ибо смертные люди — не Боги, и многого понять им просто не дано. Поэтому он повелел Апполону регулярно сопровождать Меркурия в его информационных вояжах над Элладой, и услаждать слух людей своим волшебным пением.
С той поры и повелось: собираются вольные граждане в амфитеатрах, прилетают к ним Апполон и Меркурий — Меркурий вкратце рассказывает о новых полезных инициативах Аида-Громовержца, а всё остальное время Апполон услаждает людей своим пением. Правда, с некоторого времени слаженный дуэт начал давать сбои: если сообщения Меркурия люди ещё как-то слушали в пол-уха, то располневший, лоснящийся Апполон стал их своим пением сильно раздражать. Апполон же, в отместку, завёл моду: регулярно, каждые полгода хватался за свой лук — и отстреливал молодых красавиц (метил он, почему-то, исключительно в юниц, прикрывавших свою наготу розовыми туниками). После этого, Апполон улетал в Палестину, лил там слёзы — и всё начиналось сначала…
Вернёмся, однако же, на Олимп, в чертоги Аида-Громовержца. Кто доложил ему о том, что его предшественника, Зевса, надоумила послать Тесея на усмирение Минотавра именно Сцилла, так и осталось неизвестным. Но хитрая Сцилла быстро поняла, что климат на Олимпе для неё стал не совсем подходящим, и поспешила убраться подальше от Аида, в сторону Туманного Альбиона, под покровительство своего старого друга — волшебника Мерлина…
А тем временем, и Тесей, разломавший большую часть Критского Лабиринта, но так и не поймавший Минотавра, усталый и измученный, возвращался в пределы Эллады… Его возвращение не сильно обрадовало Аида-Громовержца — можно сказать даже, что совсем не обрадовало: ведь поймал Тесей Минотавра или не поймал — вопрос другой, а за разрушенный Лабиринт он, всё равно, награду потребует… А награждать, кого бы то ни было, было совсем не в традициях Аида.
…Аиду вспомнилось, как, ещё во времена Зевса, из путешествия за три понта возвращался хитромудрый Язон, добывший Золотое Руно; как на каждом древнегреческом острове, в каждом полисе хитромудрый Язон выступал в амфитеатрах, демонстрировал всем желающим Золотое Руно — и едва не утвердился в статусе Героя, Равного Богам. Тогда, очнувшийся после очередной вакханалии, Зевс сплавил Язона с глаз подальше — на дальний остров, населённый несколькими хорошенькими наложницами; Зевс даже разрешил Язону оставить себе на память Золотое Руно — лишь бы тот не высовывался со своими поэмами о том, «Как нам обустроить Элладу»…
Однако, Тесей — не Язон. Но и Аид-Громовержец — это не вечно вакхический Зевс какой-нибудь: не зря же он столько лет возглавлял Тёмное Царство — он придумает, как нейтрализовать Тесея! И — придумал!
Поднявшись с вершины Олимпа, Аид совершил краткий рабочий полёт на остров Крит, где имел конфиденциальную беседу с Минотавром. Результатом их встречи стала договорённость о том, что Древняя Эллада берёт на себя все работы по восстановлению Критского Лабиринта и обязуется ежедневно отправлять Минотавру по девять дюжин самых красивых девушек (против одной дюжины, изначально требуемой Минотавром) — а Минотавр, в свою очередь, обязуется сохранять полнейшую лояльность по отношению к Олимпу. Тесея же договорились объявить Чудовищем и Агентом Сциллы — и, при первой же возможности, подстрелить из лука.
С тех пор и началось восстановление Критского Лабиринта; со временем, он уже вполне мог соперничать по красоте и роскоши с Олимпом, благоустройством которого занималась Харибда. На Крит ежедневно отправлялись нескончаемые потоки кораблей с прекрасными девами — там их швыряли в Лабиринт, из недр которого слышалось довольное рычание Минотавра:
- Я люблю Аида — самого великого из всех Громовержцев! Любой враг Великого Аида — мой враг, которого я лично готов намотать на собственные рога!…
Ходили даже слухи, что в самом сердце Критского Лабиринта Минотавр воздвиг алтарь в честь Аида, и, время от времени, приносил на нём жертвы в честь своего Олимпийского Покровителя…
…Тем временем, вернувшийся с Крита Тесей огляделся по сторонам — и решил, пока не поздно, переквалифицироваться в простые виноделы, а о награде и не помышлять. Узнав об этом, Аид решил покуда не чинить расправы над Тесеем — но, тем не менее, приказал Трёхглавому Псу Церберу не спускать глаз с Тесея. Цербер отнёсся к поручению со всей серьёзностью, и стал, время от времени, заглядывать в винную лавку Тесея под видом простой собаки. Вскоре между ними установились дружеские отношения, о чём Цербер и сообщил Аиду.
- Очень хорошо! — ответил на это Громовержец, — он нам ещё пригодится… Приглядывай за ним — а я немного отдохну: я устал, но я не ухожу — вместо себя, временно оставляю кравчего Ганимеда, но буду за ним приглядывать…
Аид уединился с Луноликой Дианой: очень давно, во время очередных Олимпийских игрищ, он обратил внимание на юную богиню, прельстившую его искусством художественной стрельбы из лука. Со временем, он ввёл её в Ареопаг, и даже в Пантеон — правда, советчицей Диана оказалась никудышной (ну что взять с девицы-атлетки?) — зато, услаждала взор Громовержца. Вот в её обществе и хотел отдохнуть грозный Аид. Однако ж, не получилось…
…Назначенный Исполняющим Обязанности Громовержца, юный виночерпий Ганимед был идеалистом и романтиком. Уже во время своего первого выступления в Ареопаге оказалось, что он что-то слышал про человека по имени Архимед — о его купаниях в ванне и о его хитроумных рычагах… Восторженный Ганимед принялся пересказывать всё, что он слышал об этом самом Архимеде, а выступление своё закончил словами: «Дайте мне точку опоры — и я переверну Олимп! Вперёд, Древняя Эллада! Да здравствует феодально-рабовладельческий строй — светлое будущее всего человечества!»
О выступлении Ганимеда, по традиции, всем сообщил Меркурий, после чего толстый и лоснящийся Апполон, настрелявший к тому времени изрядное количество носительниц розовых хитончиков, собирался, было, усладить слух людей своим пением — да не тут-то было!… Все — и рабы, и свободные граждане, и даже некоторые боги, услышав про «точку опоры» и «переверну Олимп», пришли в состояние бурного веселья, и старые песни о главном в исполнении Апполона слушать решительно не желали.
Дошло до совсем непотребных вещей: некто Прометей, напялив на голову синюю амфору из-под оливкового масла, стал регулярно появляться у подножия Олимпа и отплясывать такие глумливые сертаки, в которых пародировал Ганимеда с его архимедовым рычагом, что Аиду стало не до отдыха. Первое время он, правда, отдавал приказ Трёхголовому Псу Церберу — и тот науськивал на Прометея вчерашнего «критского героя» Тесея; Тесей бил Прометею морду, разбивал очередную синюю амфору — но через положенный срок Прометей вновь появлялся с новой синей амфорой на голове у подножия Олимпа, и вновь отплясывал свои паскудные сертаки. Со временем, его танцы стали настолько вызывающими, что, глядя на них, краснел даже Эрот…
Мало было этих плясок — так ещё и Харибда вдруг лопнула: заглотила очередной кусище — и разорвало зелёную на клочья!… Рано или поздно, но это должно было случиться. Срочно пришлось искать другую Харибду — ведь Олимп без присмотра не оставишь! Нашлась новая Харибда аж в холодной Гиперборее — доставили, на должность поставили. Понятно, что и она лопнет со временем — а что делать? У всех Харибд одна природа… Но до этого времени ещё далеко — а пока пускай руководит реконструкцией Олимпа.
Едва успокоился Аид, а тут — как назло, новая беда: привлечённые прежней Харибдой на благоустройство Олимпа циклопы выловили какого-то спартанского мальчика, да и привязали ему к животу каску, в которую предварительно засунули лисёнка. Случилось то, что должно было случиться: под дружный хохот циклопов, лисёнок прогрыз мальчишку насквозь, и убежал. А как иначе-то? На то и спартанские мальчики, чтобы их лисёнки прогрызали!… А уж циклопы и вовсе не виноваты: в конце концов, подобные развлечения издревле были культурной традицией циклопов — и вообще, не совсем ясно, зачем было шум вокруг всего этого поднимать?… А вот спартанцы — быдло несчастное — подняли! Явились под предводительством некоего Спартака триста спартанцев к подножию Олимпа — да и начали стучать мечами об щиты, выражая таким образом своё недовольство, и требуя отправить циклопов вон из Древней Эллады. Пришлось Аиду срочно вмешаться: самому доставлять тело спартанского мальчика на берег Стикса, вручать тело Харону — а потом ещё задабривать вождя спартанцев Спартака — а на самих спартанцев натравливать уже не Тесея, но самого Трёхголового Пса Цербера. А ведь ещё и с циклопами нужно было решать вопрос — какой уж тут отдых?…
Глядя на это, осторожные кентавры вполголоса заговорили о возможности массового спартанского восстания, и потихонечку стали покидать пределы Древней Эллады… Из-за Геркулесовых Столпов, из-за Великой Воды, с вершины ацтекских пирамид грозный бог Вицлипуцли лениво поинтересовался, что там за беспорядки опять начались в Древней Элладе…
Из Авгиевых Конюшен вылез грязный, перемазанный навозом, Геракл. Тридцать лет и три года чистил он эти конюшни, и ничем не интересовался. Оглянувшись вокруг, увидел Геракл циклопов, злобно сплюнул: «Понаехали тут!…» — затем перевёл взгляд на спартанцев, снова сплюнул: «И чего орут? Шли бы лучше конюшни чистить!…» — опрокинул в себя пару полных амфор вина, да и заснул на пороге конюшен — грязный и неумытый…
…А в своей подземной кузне отставил в сторону свой молот Гефест. Он лучше всех знал, что благополучие Олимпа зависит только от него: пока за Рипейскими горами боги Один, Тор и волшебник Мерлин готовы платить за те чудесные вещи, что выходят из-под его молота, Олимп будет жить. Но всё меньше и меньше чудесных вещей, производимых Гефестом, хотят приобретать за Горами Рипейскими, а это означает только одно: Сумерки Богов неумолимо приближаются…
Грядёт Новая Эра…
* * *
Послесловие переводчика: на этом месте античный папирус обрывается. В случае, если будет обнаружена оставшаяся часть текста, обязуюсь разместить её — разумеется, после предварительного перевода с древнегреческого и соответственной литературной обработки.