И я тоже охранял одну контору. Она называлась "Горремстройтрест" - а я называл её "Гарем - стройтрест". И размещалась эта контора на бывшей 1-й Солдатской улице, которая сейчас называется "1-я красноармейская" (хотя, к моменту переименования никаких казарм на бывших Солдатских уже лет сто, как не было). И сейчас в этом небольшом домике размещается не какое-нибудь хухры-мухры, а единороссовский горком. Всё очень серьёзно. А в 1992 году никаких единороссов ещё и в помине не было, и была только контора "Ремстроя", и каждую третью ночь я дежурил там...
Так и бывает: стоит человеку устроиться куда-нибудь работать ночным сторожем, нафантазировать себе, как он будет приходить на дежурство, всю ночь пить чай и читать в тишине умные книги - как про его место работы узнает какой-нибудь гад и вредитель, и начнутся "все ночи, полные огня": этот гад будет являться среди ночи в компании каких-нибудь друзей и желающих страстной любви девиц, приносить крепкие алкогольные напитки, вести себя, словно он здесь -самый главный хозяин... А выгнать этого гада и вредителя со всеми его друзьями-подругами, бутылками-гитарами и прочим - значит, заслужить репутацию, мягко говоря, не очень хорошего человека... Вот и терпи. Дружба обязывает...
Гадом и вредителем, узнавшим, что я устроился охранять "Горремстройтрест", был мой тогдашний приятель Антон Тихонов.
К тому времени Антон уже успел прославиться, например, тем, что однажды после закрытия бара Дома Журналистов пригласил всех, сидевших в баре посетителей в гости ко мне домой. Просто, сказал: " - Господа, а пойдёмте в гости к моему другу! Он здесь недалеко живёт, и будет рад, если мы его навестим!" Естественно, вся толпа - что-то, около сорока человек! - попёрлась ко мне в гости. И естественно, Антон не подумал даже предупредить меня по телефону. И естественно же, я был настолько глуп, что не решился выставить всю эту банду гуляк... В память о том вечере у меня осталась разбитая хрустальная ваза и чей-то фотоаппарат (хозяин так до сих пор и не нашёлся)...
А ещё Антон тогда притащил гитару - она тоже несколько лет потом жила у меня. У него, кстати, было удивительное свойство: в какой бы район города нас с ним ни заносила наша жажда поиска приключений, в каких бы компаниях мы ни оказывались, Тихонов всегда говорил: " - Сейчас я за гитарой сбегаю! Я знаю тут неподалёку одного клёвого чувака - у него гитара есть - сейчас сбегаю до него, и мы славно попоём!" Он гитаристом был, этот Антон, в достаточно известной местной команде "Принцип Неопределённости" (см. клипы на You Tube), и посиделки без гитары были для него не посиделками. У нас даже анекдот такой сложился, как Антона отправили в составе космической экспедиции на Луну, и первое, что он там сделал - со словами: " - Сейчас я у одного хорошего чувака гитару одолжу!..." залез в первый попавшийся кратер...
Я проклинаю тот день и час, когда Тихонов узнал о моём тогдашнем месте работы в "Горремстройтресте", и заявился туда с двумя бутылками водки и двумя страшенными девочками - студентками меда. На водку меня тогда ещё хватило - а утром я чуть не побил его, заставив собирать с пола в кабинете Главного инженера оставленные им презервативы... Но Тошу было трудно чем-то смутить, и он являлся ко мне на дежурства снова и снова - пока из-за его визитов меня не попёрли с места сторожа взашей.
...Однажды я коротал вечер в обществе некоего Фёдора Гарсиевича Лорки, и мысли и чувства мои были исполнены всего самого прекрасного - как вдруг снизу раздался звон электрического звонка. Когда я открыл двери конторы, на пороге стоял Антон в обществе моего бывшего одноклассника Сашки Сараева. Трудно представить более несочетаемую парочку: тощий, лохматый, кожано-джинсовый рокер Антоха - и шкафоподобный, квадратный, коротко стриженный младший лейтенант МВД Сашка. Где и как они познакомились - Бог его знает, какие у них нашлись общие темы для разговоров - тайна сия великая есть... Ясно было одно: они выяснили, что оба знакомы со мной - и Антон притащил Сарая ко мне на дежурство с целью устроить встречу одноклассников, и попить водочки...
К слову, водки у них с собой оказалось меньше полбутылки, и она была тут же уничтожена. Но Антон не унывал:
- Давайте-ка посмотрим, может быть, у начальника треста здесь что-нибудь припрятано? Не может быть, чтобы у него не было заначки! - заявил он, и с хозяйским видом пошёл шарить по кабинету шефа.
Я ещё не успел в себя придти от такой наглости, как Тоха вышел из кабинета, держа в руках "трофеи", которые он отрыл в кабинете начальника: початую бутылку, армейский противогаз без банки (ещё с совецких времён эти противогазы надлежало иметь всем на случай химической войны с империалистическими хищниками) - и стоявшую на столе начальника сувенирную бензиновую зажигалку, сделанную из кожуха гранаты-"лимонки".
- От этого фугаса мы будем прикуривать! - радостно сообщил Антон, - а заначку начтреста выпьем! Нефиг ему пить на рабочем месте! Пьянству - бой! А алкоголизму - гёрлз!... - и выставил найденую бутылку на стол. Затем повернулся к огромному, шкафообразному Сараеву, и протянул ему принесённый противогаз:
- Саня! Надень! Ты в нём будешь - вылитый слон!...
Сараев надел противогаз. А противогаз, напоминаю, был б е з б а н к и ...
В следующий момент Антон извлёк из кармана баллон со слезоточивым газом "Черёмуха - 10" (как выяснилось позже, подаренным ему именно Сараевым в знак дружбы!) - и принялся прыскать в болтавшуюся противогазную трубку...
Зачем он сделал такую пакость, я не знаю - но я очень хорошо понимаю своего бывшего одноклассника, который, едва стащив противогаз, принялся гонять Тошку по всему зданию треста - а нагнав, хорошенько врезал пару раз под дых. Скажу честно: если бы подобную шутку утворили со мной, то шутник не обошёлся бы двумя тычками в солнечное сплетение - как минимум, я попытался бы посадить его на кол...
А Антон обиделся: " - Да ты чего, Сарай? Это же шутка была..." - повторял он. Сараев же, как и большинство силачей-гигантов, отличался, к Антошкиному счастью, отходчивым характером: промыв глаза холодной водой и вернувшись в приёмную (где, собственно, и был мой пост), он разлил водку по стаканам, молча выпил, закусил куском колбасы, подкурил сигарету от гранаты-зажигалки, и обернувшись к Антону, сказал только:
- Эх, зря я тебе баллончик подарил! Не делай так больше, ладно?...
Но на этом приключения наши в ту ночь не кончились: через некоторое время выяснилось, что и алкоголь, и сигареты у нас на исходе - и было решено отправиться в ночной магазин для пополнения наших запасов. Магазинов, круглосуточно торговавших тем, что нам было нужно, в 1992 году на полумиллионный Иркутск было, от силы, штук двадцать. Но нам повезло: самый ближайший из них, носивший название "Петрович", размещался, буквально, в двух шагах от охраняемого мною объекта - на улице ленина, и мы решили, что не будет ничего страшного, если я ненадолго покину свой пост, и мы отправимся туда втроём.
В третьем часу ночи мы были единственными пешеходами на одной из главных улиц города. Мы уже подходили к вожделенному магазинчику, как вдруг рядом с нами резко затормозили "жигули" - "шестёрка", и из неё выскочили двое сотрудников ППС - при форме, и с автоматами.
- Стоять! Руки - на стену!!! - заорал на нас один из них, и мы кинулись к стене. В следующий момент произошло нечто ужасное: когда Антон вытаскивал руки из карманов, на асфальт выпала и покатилась прямо под ноги остановивших нас ментов сувенирная зажигалка. Та самая...
Я до сих пор не могу понять, почему по нам не дали автоматную очередь. Честно, не знаю...
Положение спас Сашка Сараев: покорно встав к стенке с поднятыми вверх руками, он очень спокойным голосом произнёс:
- Ребята, спокойно: это муляж. Зажигалка. А теперь подойдите ко мне, и вытащите у меня из нагрудного кармана служебное удостоверение. Я - сотрудник милиции...
Ещё через несколько секунд конфликт был улажен: удостоверение, которое вытащили у Сарая из кармана тормознувшие нас менты, сыграло свою роль - а поднятая им с асфальта "граната" окончательно убедила экипаж, что мы не собирались никого взрывать. Естественно, экипаж ехал на задержание каких-то отморозков, которые кого-то ограбили - и естественно, нас остановили на всякий случай... Антошина "граната", правда, едва не обошлась нам слишком дорого - но инцидент был исчерпан очень быстро. Ну, а у меня в ту ночь просто прибавилось седых волос на голове...
* * * * *
А теперь - собственно, о том, почему меня уволили с должности сторожа "Горремстройтреста". И о том, какую роль в этом сыграл Антон Тихонов.
Я не знаю, как можно было согласиться выйти за него замуж. Но, всё же, нашлась девушка, которая стала Тошиной женой. И она родила ему первенца. И сей факт он пришёл отметить ко мне на дежурство. Антон планировал на следующий день, с самого утра, забрать жену и ребёнка из родильного дома и отвезти домой, а ночью от души попраздновать факт своего отцовства в моей компании. И вот он заранее закупил букет гладиолусов, коробку конфет и бутылку шампанского - для того, чтобы на крыльце роддома вручить всё это жене - и припёрся ко мне с пузырём водки. И всю ночь мы сидели с ним, пили эту водку, разговаривали обо всяких разностях, а потом опять пили и опять разговаривали. Звонили на радиостанцию "Волна Байкала", заказывали себе какие-то песни у знакомых ведущих... А рядом, на столе ждали своего часа конфеты, шампанское и букет цветов, которые я поставил в банку с водой.
Ночь прошла, и неожиданно настало утро. В восемь часов утра раздался звонок в дверь - это пришли на работу первые сотрудники. Убрать со стола следы нашего ночного гульбища было делом нескольких секунд. Гораздо сложнее было решить, куда же девать Антона: дело в том, что здание, в котором размещался трест, достаточно маленькое, да и выход на улицу из него всего один. Нужно было спрятать Антона где-то поблизости от выхода - а когда представится возможность, и в вестибюле хоть минуту не будет народа, вывести его на улицу.
Ближе всего к выходу из треста было "Г"-образное помещение под лестницей, в котором располагалась дамская комната. Туда я и спрятал Антона, всучив ему его букет, конфеты и шампанское - а сам расположился в вестибюле, и стал изображать из себя сонного ночного сторожа, встречающего сотрудников, которые всё заходили, и заходили, и куда-то выходили, и опять заходили...
Через некоторое время в холл вошла секретарша шефа. Это означало, что мне нужно вместе с ней подняться в приёмную, собрать свою раскладушку, убрать свои вещи - и двигать домой, ибо моё дежурство кончилось. Прибирая свои манатки, я молил Бога только об одном: чтоб пока я здесь вожусь, никому из сотрудниц треста не захотелось зайти в дамскую комнату... Но когда, убравшись в приёмной, я спускался со второго этажа по лестнице, я увидел поднимавшуюся мне навстречу - буквально, на деревянных ногах! - трестовскую бухгалтершу: в одной руке она держала бутылку с шампанским, а в другой - хорошо знакомый мне бело-красный букет гладиолусов. Ну, и коробку с конфетами... Взгляд у неё был совершенно отрешённый.
Я не помню, как я выскочил на улицу. Первое, что я увидел - стоявшего за углом, и ржавшего Тихонова. На все мои расспросы он только ржал - а когда, наконец, обрёл дар речи, то рассказал мне, как он выбрался из дамского туалета:
- Я, - рассказал Тоша, - затаился, усевшись на унитаз. В руках - цветы, конфеты, шампанское. Вот, думаю, цирк будет, если сюда сейчас кто-нибудь зайдёт!... А потом слышу - дверь открывается, и через секунду передо мной появляется какая-то тётка...
- Ну, а ты?... - спрашиваю я, уже предчувствуя, что сейчас услышу нечто.
- Ну, а я сидел на унитазе, - отвечает Тоша, - а когда она появилась передо мной, я вскочил, заорал: "Поздравляю Вас с Восьмым марта!", сунул ей цветы, шампанское, конфеты - и быстро выскочил наружу!... Теперь надо опять покупать жене цветы, конфеты...
Случилось это 18 мая 1992 года, восемнадцать лет назад. Полжизни назад...
P.S. Когда мне на следующий день позвонили из треста и попросили зайти за книжкой и расчётом, мне ничего не объясняли - да я и не спрашивал. Кассирша, у которой я получал расчёт, сидела в одном кабинете с бухгалтершей. На столе у бухгалтерши стоял букет гладиолусов, а взгляд был мечтательным...