Глава 1

— Ханна плачет.

Видок у авиатора этого недобитого такой убитый, что его скорее вполне добитым авиатором обозвать можно.

Узнал я, кстати, у Коли, что означает слово авиатор. Ничего обидного. Но все равно по привычке Кирдыка нашего Кардаголовича продолжаю так называть. Интересно, почему это Иоханна у него вдруг заплакала? Обидел? Получит же! Драться я с ним не буду, понятно, что он в этом сильнее меня, а вот превратить в какую-нибудь гадость — это всегда, пожалуйста. С совершенно нереальными условиями освобождения.

— Это почему это она у тебя плачет? — вкрадчиво спросил я.

Кир угрозы в моем голосе не расслышал или просто проигнорировал и кратко поведал, что сегодня Иоханна узнала, что у них не будет детей.

— Нашли из-за чего переживать. Вылечим.

— Лин, это не лечится.

— Ерунда! Женское бесплодие излечимо!

— Это не Ханна, это я, — убитым голосом признался Кир и, не иначе, как с большого перепугу, выложил мне подробности.

Оказывается, Кардагол — Повелитель времени, сына своего, Кира, оживил, но есть в этом чудесном воскрешении одно маленькое «но». Кир стерилен. Раньше все в порядке у него с этим было, а теперь вот нет. Бедная Ханна… и, кстати, надо маме сказать, что ей теперь ни к чему обновлять противозачаточное заклинание, потому что папу тоже Кардагол этот, родственничек наш незваный, оживлял. А вот блонда моя, Иоханна, попала. Но с другой стороны, если так сильно нужен ей этот авиатор, то переживет отсутствие детей.

— Будет лучше, если мы расстанемся, — с видом идущего на казнь изрек Кир.

Ну, полный восторг! Прямо таки героическое решение принял наш авиатор весь такой из себя несчастный!

Я с тоской взглянул на небо и понял, что созерцание звезд отменяется. Я же собственно, чем занимался на террасе зулкибарского дворца? Я здесь звездами любовался. А что еще делать тихой летней ночью, когда невеста твоя девственница и до свадьбы ни-ни, а ты весь такой из себя молодой и красивый и без женского внимания не привык? Вот только и оставалось, что пожелать волшебнице своей спокойной ночи и отправляться на террасу новые созвездия открывать.

Почему я находился в Зулкибаре, а не в Эрраде? Да потому что мы всей семьей вот уже почти месяц гостим здесь, пока ведутся военные действия по отвоевыванию нашего княжества у короля Дафура.

Но на звезды полюбоваться или, к примеру, на луну от тоски повыть, мне не дали. Принесла нелегкая Кирдыка. Теперь вот придется его каким-то образом убеждать не принимать скоропалительных решений.

— Живут же люди без детей и ничего. Что ж ты сразу в крайности? А если ты беспокоишься о том, что Ханна будущая королева и ей наследники нужны, так у них вот Пардок есть. Пусть он наследует, а потом дети его. Женится же он когда-нибудь… если найдет время от книжек своих оторваться.

— Ты не понимаешь, — со вздохом сказал Кир и уныло побрел прочь. А я остался. Потому что не представлял себе, что можно сказать в подобной ситуации утешительного. А говорить всякие глупости не хотелось. Не тот случай, чтобы продолжать изображать из себя придурка.

* * *

— В смысле, ты не можешь иметь детей? — произношу я, — а зачем ты нам тогда вообще сдался?

Смотрю с недоумением на этого, жениха своей дочери. Последний мрачен и… покорен, что ли. Это мне тоже не нравится.

— Ваше величество, — вздыхает он, — я понимаю, насколько это важно, и потому решение вопроса о том, состоится ли наша с Иоханной свадьба, оставляю на Ваше усмотрение.

А мне это нужно? Меня спросили?! Я, конечно, могу решить этот вопрос, и первое, о чем я подумал, да и произнес — моему государству не нужен бесплодный консорт. Потому что… Да понятно все! Потому что тогда управление перейдет к Пардоку и его потомкам, а я, мягко говоря, на это не рассчитывал! Потому что не для того я готовил Ханну все это время. Потому что я внуков хочу, в конце концов.

Но я также понимаю, что Ханне, по крайней мере, сейчас, нужен этот дальний родственник Терина. И нужен независимо от того, способен он выполнять функцию оплодотворения или нет. В голову тут же приходит мысль о том, что ведь на свете и другие мужчины имеются, которые могут сделать ребенка и уйти в сторону, но я благополучно держу это измышление при себе. Не поймут. И вообще, этот парень старше меня и опытнее! Почему я должен решать?

Стоит, зараза, плечи опустил, ждет ответа.

— А Ханна что? — тихо спрашиваю я.

— Плачет.

— Что она говорит?

— Что ей все равно.

— Врет.

— Конечно, врет.

— А ты ее любишь?

Поднимает на меня взгляд ну прямо-таки мученический. Ладно, боги с тобой, можешь не отвечать.

— Кир, — говорю, — ты же понимаешь…

— Понимаю.

— Я должен думать еще и о стране…

— Конечно.

Как тяжело-то!

И тут, откуда не возьмись, нарисовывается, как картина, Кардагол Шактигул. Давненько я его не видел. Дня два. Соскучиться, конечно, не успел.

— Что случилось? — интересуется он, будто это в порядке вещей — вот так вламываться в кабинет в королю Зулкибара, когда он ведет переговоры с собственным зятем. Бывшим.

— Прошу прощения, — заявляю, — Вас не звали.

— Какие церемонии между своими! — восклицает Кардагол, легкомысленно взмахивая рукой, — Кир, что у тебя с лицом?

Очень интересные «свои» у меня в последнее время появились. Век бы их не видеть. Что у Кира с лицом? В трансе он, и на лице это отражается.

— Все нормально, отец, — проговаривает Кирдык, вздыхая, и добавляет, — Ваше величество, я тогда пойду с ней попрощаюсь. Не думаю, что нам стоит и дальше общаться. Это будет тяжело для обоих.

Киваю.

— Стоять! — командует Кардагол, — не понял. С кем ты не хочешь больше общаться? С Иоханной?!

— Отец, я расскажу позже.

— Нет уж, давай сейчас. Что случилось?

— Я не хочу об этом говорить.

— Вальдор! Ну, хотя бы ты объясни!

— Ох, ну что тут объяснять, — говорю, — твой сын не может иметь детей после воскрешения. Они с Иоханной расстаются. Так что, — добавляю, не удержавшись, — мы с тобой теперь точно не свои.

Кардагол глядит на сына, на меня, а после глубокомысленно произносит:

— Э, да… Об этом я как-то не подумал…

— Отец, я пойду, — морщась, тихо проговаривает Кир.

— Стоять, я сказал! А что, кто-то другой ей ребеночка сляпать не может?

— Отец! — возмущенно кричит Кир.

— Кардагол! — восклицаю я. Ну, так, на всякий случай. Потому что эта идея так в голове у меня и бродит.

— Ну… Есть у меня одна мысль на этот счет, — как-то нерешительно проговаривает Кардагол. Он — и нерешительно. Уже это меня пугает. Но у Кира сразу глаза начинают светиться, как у собаки, которую наказали, а потом решили приласкать. Такая у этого несчастного полковника становится беззащитная физиономия, что я просто молчу, и скепсис стараюсь не проявлять.

На лице моего несостоявшегося «своего» отражаются глубочайшие раздумья. Кир глядит на него и, кажется, даже не дышит. Я скучаю.

— Я, — продолжает после паузы Кардагол, — могу… Как бы это… Я же Повелитель времени. Могу я Ханну отправить в прошлое.

— И что? — интересуюсь я.

— Что… Чисто теоретически… Она может забеременеть от Кира в прошлом… До его смерти.

Кирдык сначала радуется, а потом резко бледнеет.

— Но это же буду не я… — шепчет он.

— Ну, как не ты?! Ты это будешь! Но в прошлом! Кир, сынок, ну к себе-то ревновать не стоит, а?

Интересная мысль!

Кир качает головой.

— Это опасно. И неэтично. Я не согласен.

— Я что-то тоже не в восторге, — заявляю я.

Кардагол удивленно расширяет глаза.

— А вас-то двоих это каким боком касается? Вы у Ханны лучше спросите. Если она на это пойдет, я все устрою. Конечно, это не раз плюнуть, но я могу.

* * *

Согласна ли я? Если это единственный способ забеременеть от любимого человека и оставить наследника престола? Они что, сдурели все — сомневаться в моем согласии?! Конечно, да! Да я в Нижний мир готова спуститься ради этого одна и без оружия! Конечно, я там уже была, и ничего страшного не случилось, но это неважно.

— Да, папа, да, и еще раз да. Я отправлюсь в прошлое. Я все сделаю ради этого.

Кир смотрит на меня с сомнением. Но я подхожу ближе к любимому, беру его за руку. Не стоит во мне сомневаться. Кровь Зулкибарских королей — не вода. Я смогу.

— Ханна, — шепчет он, — я за тебя боюсь.

Поворачиваюсь к Киру, не выпуская его ладони, другой рукой глажу его по щеке.

— Не переживай, — говорю, — я справлюсь.

Он опускает взгляд, вздыхает и вдруг крепко прижимает меня к себе. Оба наши родителя тут же делают вид, что их это не касается.

— Я пойду с тобой, — говорит Кир мне на ухо.

— А вот это — дурная идея! — тут же заявляет Кардагол.

— Я одну ее не отпущу! — рычит Кир.

— Тебя там каждая собака знает! — парирует его отец.

— А мне все равно, какая там собака меня знает! Меня мнение собак вообще не интересует!

Кирдык как-то неохотно отодвигает меня в сторону. Вот теперь я его узнаю — жесткий, напружиненный, деловой. А не та склизкая размазня, какой он стал, узнав о бесплодии.

— Отец, — заявляет он, — либо я иду вместе с ней, — либо все…

И добавляет фразу, которую я вообще слышу в первый раз. Смысл в том, что все должно идти куда-то, но вот куда? Впрочем, уточнить не решаюсь.

— Ну, в чем проблема! — вдруг восклицает уже мой отец, — пусть идет! Преврати его во что-нибудь! И тогда его точно никакие собаки не узнают!

— Во что? — туповато как-то спрашивает Кардагол.

— Да в ту же собаку! — заявляет король.

Кир нервно сглатывает, а у меня вырывается нервное хихиканье. Полковника — в собаку. Забавно.

— В какую собаку? — растерянно вопрошает Кир.

— В болонку! — говорит Вальдор, ехидно ухмыляясь. Да, папочку моего можно было и не омолаживать. В каких-то вещах он так и остался, извините, мальчишкой. Независимо от того, как он выглядит.

— Не волнуйся, сынок, — утешает Кардагол, — хотя я и не знаю, что такое болонка…

— Маленькая, беленькая, пушистенькая, — тут же поясняет Вальдор.

— Так вот, — продолжает Кардагол, — полагаю, что лучше сделать тебя крупным боевым псом, чтобы ты мог защитить при случае дочь некоторых вредных королей Зулкибара.

— Хорошо, отец, — улыбаясь, заявляет Кир, — я согласен быть собакой. При одном условии.

Кардагол недоуменно поднимает бровь.

— При каком?

— Превращать меня будет Терин.

— Почему это Терин?!

— А ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ты пытался превратить меня в ястреба для разведки?

Кардагол делает вид, будто пытается напрячь память.

— А что было в прошлый раз? — интересуется Вальдор.

— Я стал стрекозой, и меня чуть не сожрала, какая-то противная птица с длинным хвостом, — поясняет Кир.

— Это была сорока, и я бы тебя воскресил, — бодрым голосом восклицает Кардагол, — вот в птицах я разбираюсь.

— Спасибо, не надо, — вмешиваюсь я, — я не хочу, чтобы моего жениха лопали у меня на глазах.

На слове «жениха» папа морщится, но я делаю вид, будто этого не замечаю.

— Ладно, — высокомерно так заявляет Кардагол, — я согласен. Кроме всего прочего, не следует, чтобы от Кира пахло моей магией. Мало ли что.

Кирдык насмешливо фыркает, но высказывание отца не комментирует.

— Возьмите Лина с собой, — вдруг предлагает Вальдор.

А Лин-то нам зачем?

— Ханна, тебе следует придумать легенду. И в любом случае приличная девушка не должна путешествовать одна. Собака, уж прости меня, Кир, спутником не считается. А Лин — неплохой, если можно так судить по словам его отца, маг. Он тебя подстрахует, если что. Если согласится, конечно.

Лин? Не согласится? Чтобы Лин был против влипания в неприятности? Да ну! Хотя, стоп. Он же у нас сейчас весь из себя примерный. Почти семьянин.

— Не знаю, — неуверенным таким голосом проговариваю я, — может и не согласится.

Теперь уже оба наши с Киром родителя смотрят на нас, как на умственно неполноценных. Ну и пусть. Можно подумать, они Лина Эрраде знают лучше, чем я.

— Не думаю, что это очень хорошая идея, — вдруг заявляет Кир.

Теперь уже моя очередь сомневаться в его умственных способностях.

— Но почему? — спрашиваю я, стараясь, чтобы угроза в моем голосе была лишь едва ощутима — на уровне предчувствия.

— Ваш Лин, — продолжает Кир, гордо игнорируя мой намек (может, я его сделала слишком уж малоощутимым?), — безответственный, ленивый и не очень умный человек. А, кроме того, боюсь, мы не сможем найти с ним общий язык.

Я аж дар речи теряю от возмущения. Чтобы мой жених и так вот отзывался о моем лучшем друге! Ужас!

— Кир, — тихонько так произношу я, — ты немножечко не прав.

— Немножечко? — рычит отец, — да кроме Лина вас в этой ситуации вообще мало, кто сможет выручить! Разве что Саффа! Давай, я прикажу Саффе сопровождать вас.

— Нет! — кричит Кир, бледнея, — я согласен на Лина. Если он согласится, пусть идет с нами.

— Вот то-то же! — фыркает Кардагол, одаривая сына насмешливым взглядом.

 

Глава 2

Разбудил меня звук, похожий на урчание мотора. Откуда бы здесь мотору взяться? Разве что Пардок на пару с Горнорылом под чутким руководством Николая очередную диковинку «изобрел» типа автомобиля? Представив себе вонючую повозку, разъезжающую по чистым улочкам Зулкибара, я пришла в ужас и окончательно проснулась. И поняла, что за рокот мотора спросонок приняла мурчание семи кошачьих морд.

Когда же это кончится? Опять Василиса перетащила все свое потомство к нам с Терином на кровать! На мою половину кровати! А еще точнее, на мою подушку! Развалилась, как у себя дома, хитренько сощурив голубые глаза, возле ее пуза мирно дрыхли пять котят, а рядышком пристроился довольный, как сто свиней Василий. Вот кто он после этого? Хитрая морда, вот кто! Ведь учитывая, что котята у Василисы появились через две недели после наших приключений в Нижнем мире, по всему выходит, что у Васьки нашего с кардаголовой кошкой роман начался гораздо раньше. Подозреваю, что еще в те времена, когда Терин экспериментировал, отправляя кота в Нижний мир на разведку. Вот тогда-то они с Василисой и «поженились», и теперь вот результат кошачьей свадьбы расположился здесь со всеми удобствами, а то, что дусина голова не на подушке покоится, а где-то рядом, это все фигня! Главное чтобы им было хорошо!

— Вы… вы… ну растудыть вас во все щели!

Мое шипение было прервано этаким развеселым «хрю-хрю». Так, ну замечательно! Терин лежит рядышком, приподнявшись на локте, и веселится. Вот аж похрюкивает, как смешно ему, что жену с подушки выгнали! Интересно, как давно он проснулся и все это безобразие наблюдает?

— Не вижу ничего смешного, — проворчала я, двигаясь и устраивая голову на его подушке, — Василиса могла бы к Кардаголу на кровать свой выводок складывать.

— Наверно, нам она доверяет больше.

— Больше, чем своему волшебнику? Ты прикалываешься что ли? Да, она просто издевается надо мной! Она делает это мне назло, а Васька ей в этом потакает! Вот, зуб даю, это Кардаголище ее подбил! Получит он у меня когда-нибудь тапком по наглой морде!

— Хорошо бы, — пробурчал Терин.

Наверно думал, что я не расслышу, но я расслышала и, к его неудовольствию, поинтересовалась:

— Что на этот раз? Порчу на Дафура навести хотел? Или подсунуть в офицеры боевого мага?

— Магические мины, — нехотя признался Терин.

— Так может быть стоит ему разрешить? Глядишь и отстанет. А в пылу боя кто заметит, были ловушки или нет?

— Дульсинея, Вы меня порой поражаете своей… хм…

— Что значит «хм»? — возмутилась я, — ты хотел сказать «своей тупостью»?

— Нет. Неосведомленностью.

— Ну, так просвети меня! — потребовала я и на всякий случай обиделась, — лежит тут, умничает.

— Прости, Дуся, я думал ты в курсе, что после Последней Магической войны был издан закон, согласно которому любые войны отслеживаются специальной комиссией, созданной Советом чародеев. Наша война отслеживается особенно тщательно, потому что я не только князь, но и маг.

— Ты Глава этого недобитого Совета! — напомнила я, — ты мог бы…

— Дусь, если бы я пользовался своим положением, какой бы из меня Глава был?

— Ой, ты иногда удивляешь меня своей честностью! — умилилась я, — вот скажи мне, Теринчик, а когда ты Арвалию завоевывал при помощи зоргов из Нижнего мира, это не отслеживали?

— Это не считается применением магии. Это все равно как если бы я пригласил армию наемников, допустим, из Кервалиона.

— То есть зорги из Нижнего мира комиссией рассматриваются как наемники и типа все по-честному и без волшебства, а магические мины — это уже нечестно?

— Законы о правилах ведения войн писались давно. О запрете на приглашение воинов из других миров там ничего не говорится.

— Ага-ага, то есть что не запрещено, то разрешено, — пробурчала я, задумалась ненадолго и предложила, — сделай вид, что не заметил эти магические мины. Если что все на Кардагола свалить можно — вот мол, родственничек одичал за века заточения в Нижнем мире и маху дал, но он раскаивается и больше не будет.

— Эрраде придется выплатить компенсацию Арвалии и признать поражение. Вы этого хотите, Дульсинея?

— Так, ладно, я поняла, что я ничего не понимаю в этих ваших правилах. Воюйте, как хотите. А я подумаю над тем, за что можно было бы дать Кардаголу по морде тапком, не вызывая у него подозрений, что я выполняю твое желание.

Тут котята изволили проснуться и отправились в путешествие по кровати. Ладно, что поделаешь, люблю я кошек, а эти малявки — два черных и три белых, просто прелесть, до чего хороши. Возмущаться как-то расхотелось. Все-таки я слабая женщина и у меня есть необъяснимая тяга ко всему маленькому и пушистенькому.

— Сейчас я перемещу их, — начал Терин, многозначительно поглаживая мое обнаженное плечо.

— Да ладно, не стоит беспокоить малышей ради утреннего перетраха, — лениво произнесла я.

Рука Терина на моем плече замерла. Я ухмыльнулась и продолжила:

— Давай лучше мы куда-нибудь переместимся.

* * *

— Вы отправляетесь в прошлое.

Хорошее заявление сделал Кардагол. И с какого перепугу мы в прошлое отправляемся? И мы — это кто? Я так и спросил. И получил исчерпывающие объяснения. И понял, что пока я с утра с Саффой по саду гулял, все вокруг с ума сошли. Особенно Иоханна, раз на такое решилась.

— Это шутка? — на всякий случай уточнил я. — Почему бы тебе, Ханна, просто не забеременеть от кого-нибудь другого?

Кулак Кира почти мне в лицо прилетел. Если бы Саффа меня не оттолкнула, то получил бы я в глаз. В общем-то, Кир, конечно, прав, не надо было мне даже думать о таком. Но ведь и то, что они придумали, это сумасшествие!

— Интересно, в чьем больном воображении родилась эта «гениальная» идея? — поинтересовался я.

— В моем, — мрачно поглядывая на меня, отвечал Кардагол.

— А, ну если только в твоем. И когда отправляемся? — бодренько поинтересовался я.

— Да вот прямо завтра и отправитесь. Незачем откладывать.

— Кардагольчик, а ты уверен, что это не опасно? — подала голос мать.

— Уверен, Дусенька, душа моя, — ехидно отозвался Повелитель времени.

Интересно, когда у отца лопнет терпение, и он ему врежет за такое обращение к своей жене? Я бы уже давно не выдержал. Сдержанный у меня папенька. Иногда чересчур.

— Я вас отправлю, на мурицийскую границу. Время — незадолго до гибели Кира.

— Но, отец, — начал было Кир.

— Это самое удобное время! — перебил Кардагол. — Не спорь со мной. Кто из нас Повелитель времени, в конце концов?

— Но ведь там…

— Не спорь со мной! — повторил Кардагол.

Интересно, почему Кир так возражает? Не все ли ему равно, в какой момент прошлого он нашу блонду… хм… того, оплодотворит одним словом.

Иоханна посмотрела на несчастное лицо авиатора своего и робко предложила:

— Может быть, другое время выберем?

— Это самое подходящее. Мне лучше знать, Ваше высочество, — на удивление любезно возразил Кардагол.

— На границе тогда неспокойно было, велись ожесточенные бои, — заговорила Саффа. — Ты уверен, что они не пострадают?

— Надо же, какая осведомленность, — ввернул Кир.

Не любит он Саффу. Вот не любит и все. И когда-нибудь я ему за это врежу.

— В магической школе помимо прочего еще и историю преподают, — напомнила Саффа.

— Хорошая вещь, история, — загадочно усмехаясь, проговорил Кардагол.

Я не понял, к чему это он, а Саффа, кажется, поняла, потому что помрачнела и так на него глянула, что даже мне не по себе стало.

— Не заводись, шептунья! — добродушно воскликнул Повелитель времени и перешел к делу. — Я постараюсь перекинуть вас поближе к полку Кира, а дальше сами думайте, как вам к нему подобраться.

— Отправляемся мы с Ханной? — уточнил я.

— Кир с вами. Вот, пусть Терин его в собаку превратит.

— Почему я? — осведомился отец.

— Чем меньше следов моего магического вмешательства на них будет, тем лучше, — объяснил Кардагол. — Сам подумай, что случится, если они наткнутся на магов Совета и те увидят, что от них моей магией несет?

— А от перемещения во времени, значит, твоей магией нести не будет? — подозрительно уточнила мать.

— Будет, но не так сильно. Не каждый сможет почувствовать. А то и вовсе никто. Да, Саффа?

— Откуда мне знать? — мрачно буркнула Саффа.

И что он все время ее цепляет? Вот же послала мне судьба родственничков — что Кир, что папаша его, прицепились, как репей, к моей невесте. Засранцы.

— А зачем там нужен я? — спросил я, втайне надеясь, что может быть и без меня они обойдутся?

— А как они, по-твоему, назад вернутся без мага? — спросил Кардагол. Серьезно так спросил, как будто действительно верил, что я ответ знаю.

— А каким образом я их верну? — задал я встречный вопрос, — я, в отличие от тебя, не Повелитель времени и таких вещей делать не умею.

— Я тебе заклинание возврата дам и научу, как его активировать. Это ты сумеешь, — заверил Кардагол, как-то подозрительно весело на меня поглядывая.

— И что, Лин будет с этим неактивированным заклинанием там разгуливать, и никто не почует магии? — вмешалась мать. — Твоей, между прочим, магии!

— Дуся, любовь моя, это заклинание вплетается в ауру и выглядит, как ее часть, пока не войдет в силу, — Кардагол повернулся ко мне, — полное созревание произойдет на третий день, а потом либо вы сваливаете оттуда, либо выкручивайся, как хочешь, объясняя Киру, почему на тебе магия его отца внезапно проявилась. Но лучше вам управиться до того, как он заметит.

— Вы только, прежде чем уходить оттуда, не забудьте удостовериться, что все получилось, — посмеиваясь, вставила мать и уточнила, — я имею в виду, Лин, что тебе надо будет посмотреть, беременна Ханна или нет. На таких ранних сроках только маг это сможет понять.

Ханна после этих слов опустила ресницы и покраснела. Надо же! Я думал, блонда моя краснеть давно разучилась, а оказывается, нет.

— Я понятия не имею, как беременность определять, может быть, пусть Юсар с ними отправляется? Заклинание возврата и ему под силу будет активировать, но он в отличие от меня лекарь и…

— Я тебя научу, как, — тихо перебила Саффа.

И таким тоном она это произнесла, будто смертный приговор себе подписала.

— Лин, если ты не хочешь мне помочь, я тебя не заставляю! — оскорблено сказала Иоханна. — Юсара с собой возьмем!

— Да, что он может, этот ваш Юсар? Он же в опасной ситуации забудет, как колдовать! — возмутился я. — Придумали тоже, Юсара! Вы еще Пардока Огнеметовича с собой возьмите! Затейники, растудыть вас всех в печенки!

Одним словом, убедили они меня, что я должен к ним присоединиться.

* * *

Мне не очень понравилась идея отправить с этой сладкой парочкой Лина. Я еще после его путешествия в Нижний мир в себя не пришла. До последнего надеялась, что он категорически откажется. Но нет, он все-таки дал себя уговорить! Надеюсь, на этот раз хотя бы без ранений обойдется.

Интересно, а как бы вся эта затея понравилась Аннет, которая сейчас гостит у родственников? И что она скажет, когда вернется? Наверняка, обидится на Валя, за то, что в ее отсутствие принял единоличное решение, касающееся их дочери. Это государственные дела, по мнению Аннет, он может и один решать. Да, повезло все-таки мышу этому, что не я в свое время его женой стала. У меня бы он порешал, пожалуй.

Кира определили превращать прямо сейчас, чтобы у него было в запасе время освоиться в собачьем теле.

Я залюбовалась Терином, выплетающим сложное заклинание, которое должно было не только превратить Кира в собаку, но и скрыть от глаз других магов тот факт, что он превращенный. Я и не знала, что оказывается это скрыть можно. Интересное заклинание получается. Надо будет потом спросить у деда, могут ли предметники так же делать. Мало ли, вдруг пригодится.

* * *

Смотрю на Кира и не понимаю, плакать мне или смеяться. Ну, я всегда любила собак. И Кира я тоже люблю. Только любовь эта, простите, разная. А сейчас вот стоит напротив меня псина. Красивая такая псина — серая, крупная. Широкая грудь, толстые лапы. Выразительная морда с длинным носом и стоячими ушами. На волка похожа, только крупнее, корпус длиннее немного и форма ушей другая.

— Ну, как? — странным таким голосом проговаривает пес, и тут я окончательно осознаю, что это — Кир. Мой любимый Кир. Именно он стоит передо мной на четырех лапах, раздраженно помахивая хвостом. Я хихикаю.

— Отлично, — говорю, — только ошейника не хватает.

Терин нервно вздрагивает и глядит на меня с недоумением.

— Ну, он же домашняя собака, — поясняю, — а иначе его точно за волка примут.

Кир со вздохом садится. Его хвост продолжает подрагивать, уши прижимаются к голове. Я точно к этому не привыкну.

— Кир, полай! — радостным голосом предлагает отец. Юморист, тоже мне.

— Гав! — мрачным голосом произносит Кирдык и косится на меня. А мне что делать? За ушком его почесать?

— У тебя как-то ненатурально, получается! — заявляет Вальдор. А я вот смотрю на него и думаю — ну не был бы он моим отцом — точно бы убила. Я и так-то с трудом привыкла к тому, что он выглядит моим ровесником, так у него, похоже, еще и уровень мышления к его возрасту скатился. То есть, не как мужчина пятидесяти с лишним он сейчас себя ведет, а как мальчик двадцатипятилетний! А он еще и над Киром издевается!

Впрочем, Лин Эрраде недалеко от него ушел. Тоже стоит и хихикает.

— Так тебе, авиатору недобитому, — говорит он, — и надо. Будешь знать свое место.

Кир рычит. Да и я тоже.

— Лин, — говорю, — еще раз, и я тебя так закопаю, что ни один некромант не воскресит. Это раз. И хватит уже ехидничать. Вам вместе предстоит кучу времени провести — это два. И вообще, мне надоело уже вас мирить — это три.

Кардагол только раздраженно взмахивает руками.

— Это уже скучно, — заявляет он, — сейчас я вас всех отправлю, и выясняйте отношения там.

— Стоп! — кричит отец, — договаривались на завтра. И мы легенду не придумали.

— И в самом деле, — вмешивается Терин, — их первый же патруль остановит и попытается расстрелять.

— Вот! — вмешивается Вальдор, — а оно нам не надо!

Кардагол задумчиво выпячивает нижнюю губу.

— Ну да, — медленно проговаривает он, — мой патруль бы точно расстрелял. Я сам такое указание дал. В свое время.

— Ну, в самом деле, что за ерунда! — говорит Дульсинея, — давайте не будем мудрить! Бедная девочка — знатная дама, на нее напали… Кто там на нее мог напасть, Кардагольчик? Остались вот только собака и… кто там остался…

— Слуга! — с готовностью заявляет Кир.

— Кто?! — верещит Лин.

— Слуга, — игнорируя его, продолжает Дуся, — они заблудились, а тут войска… Все понятно!

Отец задумчиво потирает подбородок. Терин морщится. Кардагол загадочно улыбается. Кир ухмыляется так ехидно, что это заметно даже по его собачьей физиономии. Один Лин недоволен.

— Не хочу быть слугой, — ворчит он.

— Прости, — говорю, — дорогой, но на моего жениха ты никак не тянешь. А иначе просто неприлично.

— Решено! — заявляет Дуся, — можно отправляться.

И тут мне в голову приходит неожиданная мысль.

— Подождите, — говорю, — а одежда? Я не знаю, как тогда одевались.

— В книгах посмотри, — хмуро советует Терин, — только учти, времени у нас мало. Между прочим, Эрраде захвачено. И так мы Кира тебе отдаем.

Кир скалится и довольно машет хвостом. Нравится ему, заразе такому, что его отдают. Причем неохотно. Вот же вояка.

— А я, — заявляю, — прекрасно могу и без Кира туда сходить. Только с Лином. Воюйте здесь на здоровье.

Кир недоброжелательно на меня смотрит. Кстати, что любопытно, глаза у него не карие, как положено нормальной собаке, а серые. Странный эффект. Хотя, что странного? И у меня они в бытность кошкой оставались голубыми. Надо бы Лина в кого-нибудь превратить. Ради эксперимента. Может, на нем, разноглазом, этот фокус не сработает.

Дуся весело фыркает:

— Ладно, Ханна, пошли в библиотеку. Выберем тебе наряд по книжкам, пока некоторые тут тебя не загрызли.

 

Глава 3

Переместились мы в библиотеку. Я это место хорошо знаю, еще в первые дни, как попала в этот мир, ее изучила. От скуки. А потом книжечку с картинками здесь стырила — «Тысяча и одна поза шактистанских наложниц». Она на шактистанском языке написана, так что пришлось Терину переводить для меня. Мы ее год после свадьбы изучали. Из любви к искусству. Одним словом, с зулкибарской библиотекой у меня самые теплые воспоминания связаны. Еще прелесть ее в том, что здесь пепельницы стоят. Не знаю зачем, для красоты наверно. В этом мире считается, что курить неприлично. Такое позволено только гномам, ну и еще пифиям, которые впрочем, вовсе не табачком балуются. Но мне-то на приличия плевать с высокой колокольни. Так что я удобно устроилась в кресле у стола и радушно указала принцессе дымящейся сигарой на второе кресло:

— Садись, Ханночка, чувствуй себя как дома.

— Я и так дома, — напомнила она и села. Нервничает, наверно, девочка наша.

Я махнула тапком, и на стол перед нами свалился пухлый фолиант. Отлично, чем толще книга, тем больше вероятности, что там картинок много.

— Так, давай посмотрим, что у нас тут есть. Заодно и для Лина что-нибудь подыщем. Бедный ребенок не хочет быть слугой. Ты уж там нежнее с ним. Кстати, не знаешь, отчего это Саффа такая расстроенная?

— Лина отпускать не хочет. Боится за него. Она же сама не своя становится, когда дело его касается. Я это давно заметила. Было дело, даже сомневалась — а оглушающим ли он ей пять лет назад в лоб зарядил?

— Оглушающим, — подтвердила я, продолжая листать книгу. — А что, она все это время неровно к нему дышала? Бедная девочка, сколько терпения. Пять лет! Да я бы на ее месте… хм, в общем не будем об этом, я старая женщина и мне надо вести себя подобающе. Что это за звуки ты издаешь, Ханночка?

Подняла я взгляд на принцессу, а она похрюкивает весело. Это типа не верит что я старая женщина? В общем-то, правильно делает.

— О! Ханна, смотри, что я нашла!

Иоханна веселиться перестала, опустила взгляд в книгу и задумалась.

— Расслабься, это не тебе, это Лину, — уточнила я. — Вот такая белая рубашечка, ему очень пойдет. Сверху безрукавку, хм, ну поскольку он слуга, цацки всякие мы на нее нашивать не будем, и так сойдет, просто черного цвета. О, а штанишки-то какие забавные у вас тут носили тысячу лет назад! Обтягивающие. Ха-ха, сразу можно было понять, что там у мужчины с достоинством.

— Дуся!

— А что Дуся? Я уже… кхм… много лет как Дуся! А штанишки, и, правда, прелесть. Надо уговорить Терина так хоть разок нарядиться. Ему пойдет. А обувь что-то не того. Неудобная, наверно. Ладно, значит, для Лина наряд нашли. Поехали дальше. Ханна, не смотри на меня так, я не виновата, что в этой книге сначала про мужские шмотки речь идет, сейчас и до бабских дойдем.

— Дусь, ты уже почти тридцать лет княгиня, а выражаешься как… как…

— На папу своего посмотри! — огрызнулась я, сунула в книгу закладку и принялась листать дальше.

— А папа от тебя нахватался!

— Он и без меня не блистал чистотой речи. И с кем только общался? С гоблинами какими-нибудь, наверно.

— Кто такие гоблины?

— Хм… прости, не могу объяснить, не увлекалась фэнтези. Ты у Коли спроси, может быть, он знает. О! Вот, смотри, Ханночка, какое прелестное платьице!

Ханна глянула в книгу и как-то не проявила особой радости.

— Ну что ты куксишься? Вот, гляди, здесь написано, что особенностью наряда этой эпохи было торжество чарующей женственности — свободные мягкие формы, пластичность и благородство силуэта. Плавность и изящная простота, легкость и стремительность образа воплощали идеал юной девушки…

— Дусь, я поняла, хватит зачитывать описание. Нормальное платье.

— Ну да… как думаешь, мне пойдет такое? А может быть, когда вы вернетесь, устроим костюмированный бал? Ну что ты ресничками хлопаешь? В моем мире… то есть в мире, где я родилась, это обычное дело — маскарады. А у вас вот я почему-то такой развлекаловки не видела никогда.

— Это эльфийское развлечение. Лет пятьдесят назад была мода на маскарады, а потом все остыли.

— О, какая ты образованная, Ханночка. А я вот так и не удосужилась историю этого мира изучить, — пробормотала я, разглядывая наряд на картинке.

То есть даже не наряд, а последовательное изображение каждой детали туалета. Тонкая белая рубашка, на нее сверху надевается платье, кстати, не особо отличающееся от современных, платьев, только без рукавов. Рукава длинные с раструбами и вычурной вышивкой, прилагались. Неудобно конечно, что они не пришиты к платью, а крепятся к нему с помощью шнуровки. Ох, и «весело» будет Ханне этот наряд снимать и одевать! А, в общем-то, пусть спасибо скажет, что к этому наряду не прилагается какой-нибудь уродский чепчик, обязательный для юных дев, а то замучилась бы в таком виде полковника нашего соблазнять.

— Ну что, Ханна, пошли ваших портняжек озадачивать?

* * *

Мать и Ханна объявились в кабинете Вальдора не скоро. При виде блонды пес Кир завилял хвостом и тут же удивленно оглянулся. Понятно, хвост у него сам по себе, без его ведома вилять начал — обычный собачий рефлекс, непривычный для свежепревращенного человека.

— Привыкай, — с ухмылкой посоветовал я. — Он не только виляет, он еще и поджимается, когда страшно.

— Лин, отстань от песика, лучше посмотри, какой мы прикид тебе клёвый выбрали! — предложила мать.

Любит она у меня иномирскими выражансами публику пугать, но здесь все свои собрались, так что никто особо не удивился, ну разве что на лице Кардагола недоумение отразилось, но спрашивать, что такое «клёвый прикид» он не стал, гордость не позволила.

Когда мать показала картинку, с которой мне должны одежду пошить, я чуть заикой не остался. Это с какого такого перепугу я должен буду на себя колготки напяливать как барышня какая-то?

— Подходяще, — к моему огорчению одобрил Кардагол на правах знатока моды того времени.

Выбранный для Иоханны наряд он тоже одобрил. Да только блонде больше, чем мне повезло — ей подобрали вполне приличное платье, не вызывающее желания разразиться дурацким хохотом, как в случае с моим «шедевром»… бедные мужики того времени! Неудивительно, что они так воевать любили! Попробуй не озверей, когда на тебе такие вот обтягивающие колготочки надеты. Что ж, мне оставалось только порадоваться, что ноги у меня не кривые и все остальное тоже в порядке.

А как обрадуется придворный портной, когда ему велят за ночь сшить вот это чудо старины глубокой, я себе вполне могу представить!

* * *

— Дульсинея, любовь моя, подойди ко мне, разговор есть.

Кардагол задался целью отлюбить меня на словах так, чтобы у меня при виде него зубы сводило. Ну да, было дело, строила я ему глазки, когда он нас с Иоханной похитил. Ну, так и что? Он же не хуже меня понимает — я дурака валяла. А что чмокнулись мы с ним разок, так это вообще, как говорится, не повод для знакомства. Но этот недотраханный новоявленный родственничек по поводу и без продолжал награждать меня слащавыми эпитетами типа «любовь моя» или еще что похуже. Я ему тем же отвечала. Терин на это дело смотрел равнодушно. А если и не равнодушно, то вида не показывал.

— Что, Кардагольчик, сладкий мой? — зловеще промурлыкала я, и не думая приближаться к этому засранцу.

Знаю я его — морду озабоченную! Всех фрейлин-девственниц Аннет перепортил. И если Лина при зулкибарском дворе считали сексуальным бедствием, то даже не знаю, кем считают этого… дедушку его новоявленного. Признаться честно, я Кардагола немножко побаиваюсь, хотя понимаю, что ко мне он вряд ли всерьез полезет со всякими намерениями. Вот к Аннет — это да. Он на нее слюни пускает, не скрываясь, к неудовольствию Вальдора.

— Дусь, ну подойди! — прошипел Кардагол.

Физиономия у него при этом была серьезная. Ну, я и подошла, встала с ним в уголке этом темном.

— Что тебе, харя ты мерзкая?

— Надо поговорить, но запомни, это секрет! — зашептал Кардагол, наклонившись к моему уху. — Есть идея, как без лишних хлопот отвоевать Эрраде. Не магически — это много времени занимает. Сама видишь — почти месяц прошел, а воз и ныне там.

— А куда тебе спешить? — спросила я, отодвигаясь подальше.

Незачем так близко ко мне стоять, вдруг, кто увидит? Еще неправильно поймут.

— Мои люди там! — напомнил Кардагол и опять перешел на этот свой идиотский тон, — Дуся, заинька моя, ты же знаешь какой я ответственный. Не могу по ночам спать спокойно, думая о том, что мои ребята в плену томятся.

— Кардагольчик, сдается мне, что по ночам ты по другим причинам не спишь. Всех зулкибарских девиц окучил, вот и заскучал.

— Дура ты, Дуся! — кажется, он по-настоящему обиделся, — я к тебе с серьезным предложением, а ты…

— Ладно, давай серьезно, — согласилась я, — я так понимаю, у тебя какие-то мысли по поводу завоевания Эрраде появились, да?

— Именно так. Я знал, что ты очень догадливая, сладкая моя!

— Хорошо, я рада, что ты такой весь в идеях, но при чем тут я?

— Дусь, мы решили воевать не магически, а то, что я придумал, связано с магией. Терин не одобрит.

— Конечно, не одобрит, — с умным видом подтвердила я, — ты наверно и сам в курсе, что если комиссия от Совета чародеев засечет применение магии в этой войне, Эрраде придется признать поражение и выплатить Арвалии компенсацию.

Кардагол зашипел нечто весьма нецензурное на тему того, что Арвалия это вообще провинция Эрраде и все мы тут слабаки и размазни, боимся лишний раз пукнуть без контроля Совета.

— Кардагольчик, законы надо соблюдать, — наставительно изрекла я.

— Дуся, то, что я предлагаю, ни один маг не засечет! — заверил Кардагол и признался, — но Терин не одобрит. Не только как Глава Совета, но и как твой муж.

— Интересно, — промурлыкала я, — ну-ка выкладывай, что ты там придумал?

— Надо надеть на Дафура «ошейник покорности».

— Отличная идея, — буркнула я, — а ничего, что ошейник у Терина? Лично я не рискну спрашивать, где он его прячет!

— И не надо! Ошейник у меня, я его у Терина выменял.

— На что? — заинтересовалась я.

Вряд ли супруг мой просто так за какую-то фигню игрушку эту свою отдал бы, особенно учитывая недавние события. Я бы не удивилась, запри он этот ошейник на тридцать три замка.

— На обещание не соблазнять Аннет.

Кардагол это с таким тоскливым видом сказал, что я сразу поверила. Надо же какой у меня Терин добрый… то есть точнее сказать, какой он хороший друг. Вот ради спокойствия Вальдора не пожалел свою дипломную работу, то есть ошейник этот самый.

— Офигеть, — только и смогла пробормотать я.

— Потом офигевать будешь! — прошипел Кардагол, взял меня за плечи и развернул так, что я оказалась зажатой между ним и стеной

Хотела я ему тапком по морде дать, слышу, идет кто-то. Понятно мне стало, с чего он вдруг меня прижать решил — не хочет, чтобы видели, что я тут с ним в уголке шепчусь. Думала он меня просто собой загородит, чтобы не увидел никто, с какой именно дамой он тут беседует. Так нет, этот засранец озабоченный, когда шаги приблизились, всерьез меня к стенке прижал и давай нацеловывать! И ведь не заорешь потому, что идет там кто-то. Судя по хихиканью, фрейлины топают. Ну, растудыть их всех в тудыть! Стою, молчу, только лицо отворачиваю, чтобы родственничек этот меня ненароком в губы не чмокнул, а то ведь потом хрен оторвешь его, засранца такого.

Хихиканье стихло, потом по новой захихикали и, судя по быстрому топотку и шуршанию юбок побежали. Правильно, бегите. Чем быстрее вы убежите, тем быстрее я Кардагола отпихну и дам ему по морде тапком!

Ну и дала я, конечно же. Он с видом оскорбленной невинности потер ушибленную щеку.

— Злая ты, Дуся. Я же по-родственному.

— Странные у тебя представления о родственных отношениях! — прошипела я. — Ты мне это брось! Я, конечно, понимаю, что тебе не дает покоя воспоминание о том, как ты в отношении меня слабость проявил и был бит по морде тапком. Но может быть, хватит уже мстить мне таким наивным образом — пытаясь заставить меня потерять над собой контроль? Давай, выкладывай, что ты там придумал?

— Ты проникнешь во дворец, наденешь на Дафура «ошейник покорности»…

— Почему я? — перебила я.

— А кто? Я что ли должен под видом сластолюбивой шлюшки к нему в постель залезть? — возмущенно прошипел Повелитель времени.

— Ну, я уверена, ты сможешь наложить на себя такую иллюзию, что Дафур сойдет с ума от любви и позволит тебе не только ошейник на себя напялить, — похихикивая, заверила я.

— Дуся! Я уверен, у тебя это получится лучше! Я не смогу!

— Не сможешь бабой притвориться?

— Не смогу иллюзию на себя наложить, — неохотно признался Кардагол. — Не получается у меня над собой колдовство творить.

— Так давай я на тебя наложу. Я из тебя такую девочку сделаю, пальчики оближешь!

Я с готовностью махнула тапком. Кардагол поймал меня за запястье и нежненько руку мою, в которой я тапок держала, к стеночке прижал.

— Не надо, Дусенька, боюсь я, что ты такого намагичишь, что мне потом всю жизнь придется бабой ходить. Ты лучше подумай о благе княжества своего. И о том, что Терин нам в итоге спасибо скажет за наше самоуправство.

— Ему не понравится, что я в это влезла, это, во-первых. А во-вторых, с чего ты взял что использование «ошейника покорности» комиссия не засечет?

— Да когда они успеют засечь-то? От этого ошейника магии с гулькин нос!

— А он потом в Совет жалобу подаст, будет расследование и…

— Ну и воображение у тебя, Дуська! — перебил Кардагол. — Не переживай, когда Дафур сделает все что нам надо, я ему память почищу так, что ни одни маг не заметит. Я умею. А Терин твой, когда мы все это провернем, будет доволен и забудет на тебя рассердиться. Видишь, душа моя Дульсинея, как я забочусь о твоем семейном благополучии.

— Вижу-вижу, только морду свою подальше от меня отодвинь, не люблю я, когда посторонние мужики мне в лицо так многозначительно пыхтят.

— Дура ты, Дуська! — проворчал Кардагол, оскорбленный в лучших чувствах, немножко отодвинулся и продолжал, — проникнешь к Дафуру, наденешь на него ошейник, дашь мне знать, я приду и…

— К чему такие сложности, Кардагольчик? Я и сама могу приказать Дафуру убрать войска из Эрраде.

— Дусенька, любовь моя, ты можешь что-нибудь напутать, будет лучше, если я сам…

— Дульсинея. Кардагол. Все готово для отправки Иоханны. Ждут только вас.

Вот честно, у меня волосы во всех местах дыбом встали от ужаса, когда я услышала голос Терина. Интересно, что он подумал? Я стою у стеночки вся такая слегка потрепанная, после показательных кардаголовых обнимашек, сам Кардагол напротив меня стоит, да какой там стоит, практически лежит на мне! И когда успел так прижаться? В общем, красивую такую картинку мы из себя представляли.

— Надеюсь, ваш разговор можно отложить? — холодно спросил Терин.

— Ну конечно, мой сладкий сахар, — мурлыкнула я, ткнув Кардагола кулаком в живот, — о чем таком неотложном можно говорить с этой жопой озабоченной?

Пока Кардагол ловил ртом воздух после моего удара, я шагнула поближе к Терину и взяла его под руку. Терин молча телепортировал нас в зал и тут же отошел от меня. Хм, кажется не в настроении мой супруг.

 

Глава 4

Как на меня напялили это странное платье, даже не помню. Немного отходить от волнения я начинаю только в зале, когда вижу лицо отца — такое же испуганное, как и мое. Да, конечно, бравировать он может, сколько угодно. Да и сейчас наверняка готов отпустить какую-нибудь глупую шуточку. Но я же вижу — переживает. Так переживает, что мне, пожалуй, нужно начинать брать себя в руки. Хотя бы для контраста.

Хотя вот Лин, кажется, не волнуется. Или это мысли о наряде забивают всю его голову, потому что он то и дело пытается одернуть вниз смешные обтягивающие штанишки и что-то ворчит под нос.

Третий член нашей группы — Кир сидит возле моего колена тоже принаряженный. На него надет широкий кожаный ошейник, украшенный медными вызывающе торчащими шипами. Машинально наклоняюсь и треплю пса по шее. Кир поднимает на меня изумленный взгляд, но молчит. Ну да, да! Я должна относиться к нему, как к человеку! Просто когда я об этом не думаю — вижу только собаку, и поступаю с этой собакой соответствующим образом. Ох, да, неловко получилось.

Саффа, откопав где-то свой черный балахон, стоит возле Лина и, волнуясь, потирает руки.

Молчим. Ждем Кардагола. Говорить уже не о чем, да и незачем.

Кардагол появляется в компании Терина и Дульсинеи. Последняя, кстати, как-то странно выглядит. Смущенной, что ли? Но это не имеет сейчас значения.

* * *

Иоханна вся взволнованная стояла. Оно и понятно, не каждый день ей приходится отправляться в прошлое, чтобы переспать с собственным женихом, который о ней в те времена и знать не знает. Ах, на какие только жертвы не идут женщины, чтобы завести детей. Но то, на что решилась Иоханна, это настоящий подвиг! Я бы еще сто раз подумала, прежде чем лезть в прошлое, когда Кир был совершенно бешеным воякой, и еще неизвестно как на принцессу нашу отреагирует.

Я взглянула на Саффу. Интересное дело, с чего вдруг она опять напялила этот свой ужасный балахон? Нет, ну я понимаю, что это официальная одежда магов, традиции и все такое. Но Валь никогда не настаивал, чтобы его придворные волшебники придерживались правил. Тем более что Саффа в этом выглядит как зловещая ворона. В последнее время, благодаря уговорам Лина, она перестала это безобразие носить, перешла на платья. Правда, строго черного цвета. Но они все же симпатичнее вот этой вот штуки. Зачем она ее опять одела? И почему у нее такие испуганные глазищи, как будто она Лина на верную гибель провожает?

Зря она так. Я, конечно, тоже переживаю за сынулю своего. Но чтобы с ним что-то плохое произошло, и он из этого выпутаться не смог, это я даже не знаю, что должно случиться? А Саффа, дурочка, жмется к нему, и, кажется, отпускать не хочет. Потом наклонилась, что-то шепнула и, в кои-то веки, не стесняясь того, что в зале полно людей, позволила поцеловать себя. Да, не на шутку взволнована наша Озерная Ведьма, раз позволяет жениху такие вольности на людях.

А тут еще Кардагол, жопа эта озабоченная, подлил масла в огонь:

— Шептунья, ты своему жениху ничего сказать не хочешь? Если да, то поторопись, потом поздно будет.

Саффа на него совершенно безумными глазами глянула и так в руку Лина вцепилась, что аж пальцы побелели.

— Отстань от нее, дедушка новоявленный, пока в глаз не получил.

Лин вмешался в самый неподходящий момент, потому что вот видела я по лицу Саффы, что сейчас она решится и возможно что-то скажет… или сделает. Например, сама Кардаголу в глаз даст. Но, увы, благодаря доброму Лину, который свою волшебницу готов от всех на свете защищать, момент был упущен, и Саффа так и осталась молчаливой тенью рядом с ним.

— Вам предстоит уникальное путешествие, — весело изрек Кардагол, выплетая в воздухе что-то, похожее очертаниями на дверь. — Сюда вы вернетесь, не в тот же момент, из которого отправились, а через три дня. Даже если в прошлом проведете больше или меньше времени. Объясняю почему. Я не совершенен, и если установлю возврат на более ранний срок, то может случиться накладка, вы столкнетесь с самими собой здесь в этом времени, и тогда я не знаю, что будет.

Выплетенная его магией дверь, засветилась и открылась.

— Прошу! — картинным жестом указав на эту самую дверь, Кардагол отступил в сторону.

Первым в проход прыгнул Кир — серый пес, чем-то похожий на волка. За ним, не раздумывая, сиганула Иоханна. Лин погладил Саффу по щеке, что-то сказал ей и последовал за ними.

— Ну, чего ты такая грустная, невестка моя будущая? — весело обратилась я к Саффе, — нормально все с ним будет! Не переживай.

— Спасибо, Дуся. Я постараюсь, — отвечала волшебница и исчезла, не прощаясь.

Да, невеста у сынули моего, мягко говоря, со странностями.

* * *

Никогда в прошлое не перемещался и надеюсь, что это будет первый и последний раз. Во-первых, страшно. Кто его знает, Кардагола этого, вдруг напутал что-нибудь? Во-вторых…хм… и во-вторых, тоже страшно. Все-таки чужое время, это все равно, что чужой мир. Неуютно.

Оказались мы в лесу. Ну, или в роще какой-то. Не знаю. Деревья кругом, птички поют, Иоханна на травке сидит в обнимку с авиатором своим собачьим, и я неподалеку от них расположился. Короче говоря, прибыли.

Кир башкой помотал, принюхался и определил:

— Мой полк в той стороне, нам туда.

— Ты уверен, что нас не убьют на месте без вопросов?

— Люди отца убили бы. Мои не убьют. Сначала допросят.

И с такой ухмылочкой на собачьей морде Кир это сказал, что у меня не возникло ни капли желания оказаться на месте допрашиваемого.

— Погоди-ка! — опомнился я. — Нас же ограбили?

— Ну да.

— А чего мы тогда такие все чистенькие и прилизанные, будто только что из гардеробной?

Не успела блонда моя пискнуть, как я ее на траву завалил, платье слегка помял, прическу растрепал. Кир там что-то возмущенно рычал рядом и даже за рукав меня зубами прихватил.

— Хватит тут инстинкты свои собачьи демонстрировать, а то косточку не получишь, — пригрозил я.

— Лин, предупреждать надо! — возмущенно прикрикнула принцесса, выбирая из волос травинки и пытаясь отряхнуть платье.

— Оставь, так реалистичнее смотрится.

Ханна встала, отфыркиваясь, как недовольная лошадь, потом, обворожительно улыбаясь, шагнула ко мне, разорвала рукав рубашки и любезно предложила:

— А не поваляться ли Вам в придорожной пыли, Лин Эрраде?

Я хотел возразить, что мне это не обязательно, но тут авиатор этот недобитый на меня сзади напрыгнул и поваляться мне пришлось.

В общем, красавцами мы сделались — в пыли, в траве, я вот с рукавом рваным. Надо было Ханне лиф на груди надорвать слегка, для полноты картины, ну и для скорейшего соблазнения полковника нашего. А впрочем, и сейчас еще не поздно. Я решительно шагнул к блонде, руку протянул…и тут же отдернул, потому что в миллиметре от нее клацнули зубы Кира.

— Ханна, он у тебя бешеный какой-то! Надо было ему ошейник шипами внутрь надеть, глядишь, посмирнее себя вел бы.

— Ты что себе позволяешь? — прорычал наш песик.

— А ты что подумал? — с ухмылкой осведомился я.

— Платье рвать не дам! — отрезала Ханна и решительно зашагала вперед.

— Ну, и зря, — буркнул я и последовал за ней.

* * *

Ну что они постоянно грызутся? Надо было Лина тоже в собаку превратить — устроили бы бои. Я бы еще и заработала на этом. А что? Бои говорящих собак — забавно. Вот так и вижу… Я загрызу тебя, наглая клыкастая морда! А я хвост тебе откушу, блохастая тварь! Лин, наверное, был бы рыжим и лопоухим псом. Охотничьим каким-нибудь. А можно ли стравливать охотничьего с овчаркой? Наверное, нет, Кир бы его покусал.

Странные мысли у меня в голове бродят. Впрочем, пускай, лишь бы не думать о цели, потому что я вся сразу мурашками покрываюсь. Странно это — в сопровождении любимого мужчины искать того, с кем я могла бы ему изменить. А интересно, Кир в прошлом очень отличается от Кира в настоящем? И еще интересно — куда это мы вообще идем?

— Кир, — интересуюсь я, — мы что-то конкретное ищем?

— Да, — фыркает Кир и принюхивается, — патрули.

— А ты не знаешь, где твои собственные патрули стоят? — тут же ехидненько проговаривает Лин.

— Я — военачальник. Это не моя забота. Я могу только предположить, где они должны быть.

— Такой прямо крутой!

У Кира шерсть на загривке становится дыбом.

— Ханна, — рычит он, — скажи этому мальчишке, чтобы он заткнулся!

— А ты на меня полай! — радостно заявляет Лин, и теперь уже и мне хочется его ударить. Чем-нибудь тяжелым и прямо по этой туповатой рыжей голове.

— Мерлин Эрраде, — начинаю было я, но замолкаю, остановленная тихим рычанием пса.

— Они здесь.

Кто здесь? Я никого не вижу!

— Стоять! — слышу я. Да я и так стою. Из кустов выходит парень. Совсем молоденький, лет двадцать, не больше и страшно серьезный. То есть серьезный и страшный одновременно, потому что в руках у него меч, недвусмысленно направленный на нас с Лином.

— Стоять! — повторяет парнишка, — или мы будем стрелять.

— Из чего? — удивляется Лин, — у тебя там что, меч-самострел?

Мечник хмурится и в ту же секунду в землю у ног Эрраде-младшего впивается стрела. Лин аж подскакивает на месте. Откуда она прилетела? Поднимаю взгляд. Ага, сверху, значит, лучник засел, на дереве. Чудесно. А дальше-то нам что делать?

— Вы кто такие? — слышу я и опять за спиной. Да они что, издеваются? Теперь уже моя очередь подпрыгивать. Ну что там такое? Ага, еще один владелец холодного оружия. Но этот уже прилично старше, лет сорока на вид, усатый такой дядька.

— Благородная леди Иоханна Сампонийская! — фальцетом проговаривает Лин.

Старший патрульный (а я надеюсь, что это патруль Кирдыка, потому что иначе мы точно влипли) с минуту меня изучает, после чего переводит взгляд на Лина.

— А ты кто?

— А я Лин, телохранитель госпожи Иоханны. А это вот наш пес Ки… Ким.

Патрульный фыркает.

— Именем собаки я не интересовался. Что вы здесь делаете?

Так, пора и мне вступать в диалог. Делаем лицо понадменнее, взгляд попрезрительнее. Ага, самое то.

— Проводите нас немедленно к своему господину! — заявляю я, — не собираюсь я объясняться перед челядью.

Лицо патрульного мрачнеет. Кошусь на Кира — у того на морде полнейшее недоумение написано. Э… Я что-то не то сказала?

— Давайте их прямо здесь пристрелим! — с воодушевлением в голосе заявляет мальчишка патрульный, после чего немедленно получает от старшего легкий подзатыльник. Вот уж спасибо! Спасибо тебе, добрый человек, а звереныша твоего дикого вообще на поводке держать надо!

— Нет, — задумчиво произносит усатый, — полковник приказал всех шатающихся возле лагеря к нему направлять.

— Зачем? — встревает Лин и тоже получает подзатыльник, но уже от меня.

Старший хмыкает:

— Юрась, Гурика возьми и проводите этих к главному. Попытаются бежать, сам знаешь, что делать.

Мальчишка серьезно кивает.

* * *

Вся такая гордая и важная блонда моя. А мне аж поплохело. Ну, чего она выпендривается? Не могла жертвой притвориться? Она же благородная девица, ограбленная негодяями и чудом избежавшая… хм… как это в романах дамских говорится? «Участи худшей, чем смерть». Ну да, типа насилия чудом избежала блонда моя. Интересно, каким таким чудом? Подозрительно это, что нас вот ограбили, а прекрасной девой побрезговали. Да, что-то как-то не продумали мы легенду.

Патруль взял нас в окружение, и мы пошли. Иоханна гордо так вышагивала. Принцесса, ёптыть! Будь я на месте этих солдат, я бы ни за что не поверил, что она жертва разбоя! Слишком уж наглая и не испуганная. Как бы нас за шпионов не приняли.

* * *

О том, что мы приближаемся к лагерю, понимаю задолго до того, как мы его увидели. Я его унюхала, и меня затошнило. Наши серьезные и мрачные (и неважно, что лет так на восемь меня младше) сопровождающие гордо топают рядом, придерживая прикрепленные к поясу ножны, и совершенно не обращают внимания на выражение моего лица. А жаль.

— Госпожа, с Вами все в порядке? — интересуется Лин. Ну хоть кому-то есть до меня дело!

— Пахнет, — стону я, прикрывая нос рукой. Ну да, у меня всегда была проблема с запахами. Вот смотреть я без содрогания могу на что угодно, при условии, что оно не воняет.

— Ветер в нашу сторону! — поясняет один из мальчишек.

Да мне все равно, в какую!

— Что там так воняет? — не удержавшись, спрашиваю я, и тут же получаю несколько удивленный ответ:

— Отхожие ямы.

Ой, спасибо! Мне тут же стало гораздо легче! Хотя, с другой стороны, а вот не надо было глупые вопросы задавать для того, чтобы потом на них тупые ответы получать. Отхожие ямы! А то я запах не различаю. О, боги! Куда я попала? Зачем? Смотрю на Лина — тот, судя по его физиономии, старательно пытается спрятать поглубже испытываемое им ехидство. Вот мелкий гаденыш! Ну ладно, я тебе еще отомщу. Ты у меня еще поймешь, что такое быть слугой при избалованной барышне. А я, знаете ли, очень избалованная. Вот сейчас я тебе и устрою.

— Ах! — восклицаю, — я, кажется, ногу подвернула!

Лин бросается было ко мне посмотреть, что там с моей ногой, но быстро соображает, что для слуги пощупать щиколотку госпожи без ее разрешения — слишком уж вольный жест.

— Лииин! — капризно произношу я, — возьми меня на руки!

У Эрраде-младшего глаза округляются. Ну да, телосложение у меня отнюдь не субтильное. И рост достаточно высок. Ну и что? Это повод отказать мне в такой невинной просьбе?

— Я… — растерянно шепчет Лин, а я гляжу на него со злорадством. Ну, вот только скажи мне, что ты меня не удержишь! Я же над тобой век после этого издеваться буду! Видимо, княжич понимает это и без моих пояснений, потому что с горестным вздохом подходит ближе, протягивает ко мне руки, после чего получает от меня быстрый удар по ладони.

— Фу! — заявляю, морщась, — ты грязный! Нет! Я как-нибудь и так дойду без твоей помощи.

Лин делает вдох, и некоторое время не дышит. Наши сопровождающие наблюдают за сценой с интересом. Ну, один с интересом, а другой — с негодованием. Ой, можно подумать, кто-то здесь интересуется чьим-то мнением!

Я гордо иду впереди. Лин тащится справа от меня, что-то бормоча себе под нос. А вот даже и не собираюсь прислушиваться!

— Мы пришли, — заявляет, наконец, один из сопровождающих нас мальчишек. А то я не вижу!

Передо мною лагерь. Если бы я еще что-нибудь в этом понимала! Это просто большая вытоптанная открытая площадка, огороженная наспех состряпанным частоколом. И всюду люди. Практически одни мужчины. Женщин вижу лишь двух, и то такой внешности, что мне даже описывать их не хочется. К запаху отхожих ям прибавляется тяжелая вонь от животных, аромат готовящейся пищи, запах дыма. В общем, густое такое амбре.

Люди вокруг одеты — кто во что горазд. Лишь несколько человек облачены во что-то, напоминающее униформу — во всяком случае, цветом — одежда у них серая. У остальных из серого разве что некоторые элементы в обмундировании — у кого штаны, у кого длинные, до колен куртки, у кого — просто повязки на рукавах. Да, судя по всему, это войско собиралось в спешке. Но все же чувствуется в собравшихся здесь воинах какое-то стремление к упорядоченности. Каждый занят своим делом. Кто-то торопится куда-то — весьма целеустремленно. Кто-то просто сидит у костров, начищая оружие и доспехи. Вот там, справа, группа мужчин тренируется, вроде бы. Слева я вижу спорящих, а может, что-то обсуждающих военнослужащих. Они одеты несколько иначе, чем остальные. В частности, на них юбки, а не штаны. Может, наемники? Не знаю. Нас ведут мимо всех этих людей, и мало кто обращает на нас внимания. Ну, не считая некоторых любителей женского пола, считающих необходимым, не отрываясь от дела, сопроводить мое появление не вполне приличными комментариями, и еще одного, которому явно больше понравился Лин. Княжич делает вид, что он временно оглох, и не понимает, в какой именно позе ему порекомендовали предаться плотским утехам. И с кем — тоже не понимает. Кир вообще изображает из себя комнатную собачку — молча трусит возле ноги и лишь ушами время от времени подергивает.

Наконец, нас передают с рук на руки невысокому плотному мужчине в годах, одному из тех, кто в форме, со словами:

— Вот, нашли. Шарились там. Говорят, их ограбили. Эта вот вроде благородная.

Мужчина, прищурившись, некоторое время нас разглядывает, после чего сообщает:

— Ну да, на благородную смахивает. Госпожа, как Ваше имя?

— Иоханна Сампонийская! — гордо задрав нос, сообщаю я. — А это мой слуга, Лин.

— Угу, госпожа Иоханна, я пока Вас в гостевой шатер определю. А потом решим, что с Вами делать. А этот вот со мной пойдет.

— С чего бы это! — возмущаюсь я, — это мой мальчик, и никуда он с тобой не пойдет. Кто ты такой, вообще, чтобы лишать меня прислуги? А если он мне понадобится, кого мне звать на помощь, кого-то из этих мужланов?

— Да хоть… — пояснил этот, вот тоже теперь не знаю, как его назвать. Потому что он такое предложил мне позвать, что я не то, что воспроизвести, я и вообразить такое не могу!

И вот тут я вполне естественно, потому что от всей души, начинаю орать:

— Да как ты смеешь?! Ах ты, тварь! Я хочу поговорить с твоим начальником. Немедленно! Да я…

И на этом месте благополучно затыкаюсь, потому что ну ничего страшного я с ним сотворить сейчас не могу. Вообще ничего! Разве что велеть Киру его покусать? И что после этого? Даже если предположить, что мой жених на это согласиться? Что тоже вряд ли. А ничего. Кира прибьют. Со мной и Лином сделают что-нибудь из предложенного чуть ранее перечня. И при этом совершенно необязательно мне организуют встречу с этим полумифическим начальником.

А потому я резко прекращаю орать, морщу нос и пытаюсь выжать из себя хотя бы парочку слезинок. Лин наблюдает за этим с интересом, но не вмешивается. Спасибо и на этом.

Хлюпаю носом. Хлюпается плохо, но стараюсь.

— Не забирайте его, пожалуйста, он мне очень нужен….

— Мы с ним побеседуем, и он вернется.

Мерлин-младший бросает на меня обеспокоенный взгляд, но, естественно, подчиняется грубой силе. Не в том мы положении пока, чтобы протестовать и заявлять о своих правах иным способом. Да и прав-то у нас здесь каких-либо нет.

— А почему это они Лина уволокли, а меня здесь оставили? — интересуюсь я у Кирдыка, едва мы остаемся одни в шатре.

— Он мужчина, — меланхолично отзывается пес.

— И что?!

— Ну что может интересного сказать избалованная высокородная девушка? То ли дело ее слуга. С ним и поговорить можно по-человечески.

— Это как? — ужасаюсь я.

— По-разному, — уклончиво отвечает Кир.

— Они будут его бить?!

— Сразу? Вряд ли. Просто потолкуют. Не волнуйся, Ханна, он скоро вернется.

Ну да, не волнуйся. Легко ему говорить — он Лина на дух не переносит, а мне этот рыжий мальчишка, может, еще дорог, как память.

— А что это твои подчиненные так на меня подозрительно смотрят? Я как-то не так себя веду? — спрашиваю я. Это второй вопрос, который не дает покоя.

— Немного да, — коротко отвечает пес и начинает задней лапой чесать себе ухо. Я аж засматриваюсь, но все же решаю уточнить:

— Немного в чем?

Кир бросает на меня смущенный взгляд, встряхивается и продолжает пояснение:

— В частности, армия моего отца формировалась не по сословному принципу.

— И что?

— Называя бойцов челядью, ты их оскорбляешь. Возможно, тебя так воспитали, но все же…

Что? Меня только что назвали невоспитанной избалованной высокомерной дурой?!

— Кир! Я не такая!

— Я рад. Ханна, я оставлю тебя ненадолго. Хорошо?

— Зачем?!

— Мне нужно.

— Иди, раз нужно.

Кир гордо удаляется, а получаю возможность осмотреться и поразмышлять. Шатер достаточно велик — метров десять в диаметре. Не знаю, для каких целей он приспособлен — может, для приема каких-то делегаций. Не понимаю, потому что сейчас, судя по всему, он используется, скажем так, неэффективно. Внутри он практически пуст. Низкая неширокая лежанка, покрытая ковром, маленький кривоногий столик, расписанная цветами ширма, огораживающая отверстие в земле, предназначенное для всяких низменных нужд. Пол перекрыт досками, и лишь у лежанки на полу валяется потертая волчья шкура. Такое ощущение, будто шатер до конца не обустроен. Во всяком случае, здесь столько пустого места, что даже странно. Слишком много места для нас двоих с собакой, которая, к тому же, уже убежала по делам. Тоже мне защитник!

Будем считать, что я осмотрелась.

Вероятно, слишком долго я осматривалась, на размышления времени не осталось, потому за стеной какой-то новый шум, и чудится, что он имеет отношение к моей скромной персоне.

Даже задумываться не успеваю, как в шатер прошмыгивает Кир-пес, садится у моих ног и шепчет:

— Готовься.

 

Глава 5

На подходе к лагерю Кирдыка не то, что пахло. Там воняло! Принцесса была в шоке. Ха! Она решила, что здесь оборудованные по всем правилам сортиры имеются? Или может быть, думала, что воины не какают? Наивная кервалионская девочка!

— Ах! Я, кажется, ногу подвернула!

Вот только этого мне не хватало! И чем я смогу ей помочь? Да ничем! Я лечить не умею. Вот разве что только себя, да и то в несложных случаях. Хотел я посмотреть, что там у принцессы с ногой, но вовремя вспомнил, что я нынче слуга и лапать госпожу за щиколотки мне не полагается.

А потом блонда эта ненормальная покапризничать решила. То возьми ее на руки, то не бери — грязный, видите ли. Дура! Я еле сдержался, чтобы не сказать ей все, что думаю об этом спектакле. Да только свидетелей многовато было. Пришлось промолчать.

Наше появление в лагере, вызвало оживление. Комментарии были те еще. Я даже загордился блондой своей — вот идет и не краснеет, будто вовсе не про нее все эти непристойные предложения и смачные шуточки. В мой адрес тоже кое-что «приятное» отмочили. В другом месте и в другое время, я, может быть, и подурачился бы. Например, воздушный поцелуйчик шалунишке послал. А потом приложил чем-нибудь не опасным для жизни, но очень неприятным, чтобы неповадно было к магам с такими предложениями обращаться. Но сейчас пришлось сделать вид, что это не ко мне относится, и вообще я глухой.

Наши сопровождающие передали нас невысокому толстоватому дядьке. Наверно, кто-то из командования. Вот почему бы Иоханне перед ним из себя жертву не построить? Ну, хоть бы несчастной для порядка притворилась! Нет, гордо нос задрала, представилась и стоит, будто ждет, что перед ней сейчас в полном восторге на колени будут падать, и ручки целовать. Но восторга не было, было предложение. Мне. Пройти куда-то, оставив Ханну здесь вот подождать. Идти мне никуда не хотелось. Как же я блонду свою одну оставлю? Ну, то есть не одну, а с собакой, но все равно.

Иоханна была со мной абсолютно согласна, и начала активно этому воину возражать. На мой взгляд, резковато. Он ведь и обидеться мог. Но нет, не обиделся. Тоже возразил. Очень жестко. Принцесса слезу пустила и оскорблено потребовала встречи с руководством.

— Будет Вам руководство. Но слуга Ваш сейчас пройдет со мной.

Я возражать даже не пытался. Понятно ведь, что бесполезно, дядька только еще больше разозлился бы. Привел он меня в большой шатер, а там у стола стоит Кирдык собственной персоной. То есть тот Кирдык, который из прошлого. Когда мы вошли, он скользнул по мне быстрым, но очень внимательным взглядом, а потом вопросительно посмотрел на моего сопровождающего.

— Патруль недалеко от лагеря подобрал двоих. Дамочку и вот этого. Говорят, что ограбили их.

— Впервые слышу о том, что в этих местах разбойники шалят, — заметил Кир и подозрительно так глаза прищурил

— А, может быть, то и не разбойники были, — сделав физиономию поглупее, откликнулся я, — кто знает, господин генерал…

— Полковник.

— Извините, я человек мирный, в военных чинах не разбираюсь. Так вот, господин полковник, может быть, это наемники Совета чародеев на нас напали? До нас доходили слухи, что они промышляют этим, пока руководство не видит.

— Доходили слухи, значит? — Кир усмехнулся хитро так и немного зловеще, — получается, знали, что напасть могут на вас, но все равно отправились в путешествие без подобающей охраны?

— Пытались родители госпожу мою отговорить, но ее разве убедишь? Настояла на своем. Захотелось ей, видите ли, подругу в соседнем городе навестить. Да еще и вот что придумала — налегке путешествовать. Мол, так мы меньше внимания привлекать будем, и у разбойников соблазна не возникнет нападать. Наивная у меня госпожа. Это ей еще повезло, что грабителей спугнул кто-то, а то не только золото и лошадей забрали бы, но и что похуже сделали. Госпожа-то у меня красавица.

— И кто же их спугнул? — заинтересовался Кирдык. Искренне так заинтересовался. Только меня жуть взяла от этой искренности.

— Не знаю, господин полковник. Молния в небе сверкнула, они испугались и разбежались. Может быть, маг какой-нибудь?

— Маг, значит, говоришь, — задумчиво произнес полковник. — Ты, парень, пытаешься меня убедить, что вас где-то поблизости ограбили, да еще и неизвестный спаситель-волшебник там шумел, а люди мои ничего не слышали?

— Вовсе нет, господин полковник. Не поблизости это было. Мы долго через лес шли, заблудились. Потом вот повезло — на ваш патруль наткнулись. Да Вы, если мне не верите, госпожу мою спросите. Она дама благородная, врать не приучена.

Думаю, не поверил он мне. Смотрит и ухмыляется как-то странно. Как будто гадость задумал. Или просто рожа сама по себе такая зловещая у Кирдыка в этом времени?

— Госпожа его Вас требует, — подал голос дядька, который меня привел.

— Даже так? Требует, — весело проговорил полковник.

Не понравилось мне его веселье. Зловещее какое-то.

— Как же зовут твою требовательную госпожу, мальчик?

Кто мальчик? Я мальчик? Ну, ёптыть! Нет, ну у меня конечно терпение безграничное может быть, если я очень постараюсь. А я старался. Послал полковнику лихой и придурковатый взгляд, в лучших традициях моей мамы, и доложил:

— Иоханна Сампонийская, дочь барона Вальдора, владетеля Сампонии. А меня Лин зовут.

— Сампония? Это в двадцати лигах отсюда. Далеко вас с госпожой занесло.

— Так испугались мы, шли долго, заблудились. Сам не знаю, как получилось так далеко зайти, — честно вытаращив глаза, объяснил я.

— И куда же вы направлялись из Сампонии?

Вот тут я очень пожалел, что не изучил, как следует, карту или на худой конец не расспросил нашего Кира о том, что тут и как. Мне и Сампония-то в голову пришла, только потому, что одна из прежних фрейлин Аннет из этого городишки родом была, как раз вот из этих — баронов Сампонийских, семьи не богатой, но благородной, аж до голубых кровей. Откуда мне знать, что тут еще поблизости от Сампонии этой? Куда могла «госпожа» моя направляться?

— Кхм…эээ… ну, леди Селеста в городе, что за лесом, живет. Простите, господин полковник, но, я забыл название, — с самым несчастным видом покаялся я.

— Так может быть тебя по-другому спросить? — ласково так предложил Кирдык.

Ой, что-то мне совсем разонравился этот хрен древнеэррадский!

— Не надо по-другому! Вы мне лучше карту дайте, я Вам покажу. Память у меня на названия плохая, ничего не могу с собой поделать!

Нагло вру, честно глядя ему в глаза, и понимаю, что сейчас мне наступит мандоса трындец. Кирдык целую бесконечную минуту меня взглядом сверлил, потом поманил к себе.

Вот честно признаюсь, я почти поверил, что как только подойду к нему, он мне в морду даст. Причем сделает это с большим удовольствием. Но нет. В морду мне не дали. Оказалось, что он меня к себе подозвал, потому что перед ним на столе развернутая карта лежала.

— Показывай, — велел полковник.

Смотрю я на карту, а там всякие стрелки разноцветные, в разных направлениях разбегаются, пометки какие-то… ну и как я должен смотреть? В глазах рябит от этой росписи посторонней. Я чуть так Кирдыку и не сказал. Вовремя сообразил, что пометки эти магическим способом нанесены и я — простой слуга, видеть их не могу.

— Что-то не так? — вкрадчиво спросил Кирдык.

— Я грамоте не очень хорошо обучен, тут шрифт мелкий, — пожаловался я и, не иначе как с перепугу, быстро нашел Сампонию, решительно ткнул в точку на некотором расстоянии от нее и прочитал по слогам написанное мелким шрифтом название:

— Да-ла-нум. Точно! Именно так называются земли родителей госпожи Селесты — Даланум. Как же я мог забыть такое простое название? Простите меня дурака, господин полковник! Это все память моя дырявая. Я же…

— И что же подруга благородной Иоханны Сампонийской делает в такой дыре? — перебил Кирдык.

Нет, он мне решительно не нравится! Сам не знаю, как это так меня осенило, но, даже не успев подумать, как следует, я уверенно возмутился:

— Что Вы такое говорите, господин полковник? Господин барон с отцом леди Селесты, давние друзья. Разве стал бы благородный Вальдор водиться с хозяином какой-то дыры? Даланум не дыра вовсе. Может быть не так велик, как Сампония, но вполне пристойное место. Да, Вы там наверно просто не были или путаете с каким-то другим местом.

Стою, чушь несу, взгляд уже совсем дурной стал. Ну, думаю, сейчас полковник велит меня под белы ручки и в пыточную. Чтобы врать неповадно было. Но нет, повезло мне — он удовлетворенно усмехнулся.

— Ладно, идем, пообщаемся с твоей госпожой. Нельзя заставлять даму ждать.

Это что это получается? Он меня подловить на лжи хотел? А что было бы, если бы я не возразил? Получается не дыра этот Даланум? Или наоборот дыра и он так обрадовался, что я попался? Вот сейчас как учинит нам с Ханной допрос по всей форме! Если так, то мне главное к принцессе поближе подобраться и в случае чего тут же нас телепортировать куда подальше из лагеря этого.

* * *

— Ну и кому я здесь понадобился? — слышу я знакомый голос и вздрагиваю. Полог шатра поднимается, и в помещение входит Кирдык, сын Кардагола Шактигула, «всего лишь один из его офицеров». Входит в сопровождении двух телохранителей. Входит… Это слово не вполне отражает способ передвижения полковника в пространстве. Влетает — точнее. Врывается — тоже подходит. Прискакивает — ну, немного слишком.

Понимаю, что к такому подготовиться невозможно. Да, это Кир. Это он — среднего роста, крепкий, уверенный в себе. Те же серые глаза, те же ресницы, те же волосы, те же жесты. Почти.

Только глаза кажутся еще светлее на загорелом, а не болезненно-бледном лице, да ресницы не черные, а коричневые, выгоревшие на концах, и волосы острижены слишком коротко. А еще он такой порывистый. Нервный. Мой Кир — не такой. И улыбается он иначе. Улыбка этого Кира (о, боги! Я так запутаюсь! Ну пусть мой Кир будет Киром-2, а этот Кирдык, герой из прошлого, — Киром-1, поскольку появился на свет раньше. Мне так будет удобнее). Вот у Кира-1 улыбка злая и слишком уж самоуверенная. Кир-2 спокойнее, гораздо спокойнее. Как мне кажется. И терпимее. Или я плохо его знаю?

Ой, да неужели я дождалась этого безумного счастья — лицезреть своего драгоценного полковника в молодости!

Кир, который пес, жмется к ноге и прячет взгляд. Я его понимаю — не каждый день удается встретиться со своей, так сказать, ипостасью. Мне вот не приходилось. Успокаивающе поглаживаю пса по холке. Ловлю себя на эгоистичной мысли о том, что хорошо это — что кто-то волнуется больше меня. Кир тихо ворчит. Бедняга.

Кир-1 останавливается метрах так в двух от меня. С трудом справляюсь с замешательством, изображаю реверанс.

— Я Вас слушаю, леди, — быстро проговаривает Кир-1.

— Меня зовут Иоханна.

Фыркает.

— У меня мало времени. Что Вы хотели?

У меня от возмущения аж дыхание перехватывает. У него мало времени! Я что, за отведенные мне две минуты должна его соблазнить? Это как мне так извернуться, даже интересно! Хм, кстати, а технически такое возможно? Кир-собака садится мне на ногу и вздыхает. Его второе «я» бросает на пса заинтересованный взгляд.

— Это что за порода?

— А? Это? Зулкибарская сторожевая.

— Да? Никогда не слышал. Серьезный зверь.

Ну да. Я и сама удивляюсь, как из некрупного такого Кира этакая животина получилась здоровая. И тяжелая.

— Так что Вы хотели сказать? — интересуется Кир-1.

Только открываю рот, чтобы озвучить, что именно я бы хотела, так сказать, в сокращенном и наиболее приличном варианте, как к Киру подскакивает какое-то юное серьезное создание мужского пола и начинает бормотать что-то на наречии, которого я не знаю. Полковник сухо отвечает на том же языке. По интонации слышно, что он раздражен и зол.

— Прошу прощения, — говорит он, — после того, как парень убегает, — есть обязанности, которыми я не могу пренебречь.

— Доклад с места событий? — улыбаюсь я.

Кир хмурится.

— Да. Так что?

— Давайте поужинаем! — брякаю и начинаю кокетливо улыбаться. Изо всех сил.

О! Молодец. Ничего умнее не придумала.

Кир-собака вздрагивает (это ощущается моей наполовину отдавленной ступней). На физиономию Лина, отступившего на шаг назад, я даже смотреть не хочу. А вот выражением лица Кира-1 могу насладиться в полной мере. Основное, отображаемое на нем чувство — недоумение.

— А Вас не покормили? — растерянно произносит он.

Вот же дерево! Я что, опять должна кричать «возьми меня, я вся твоя»? Ну, так я трезвая, это раз, и, припоминая прошлый опыт, это два, могу спрогнозировать только поспешный побег объекта моих домогательств. Ой, простите, стратегическое отступление, учитывая его нынешний статус.

У меня от улыбки уже лицо свело, а он только ресницами хлопает. Ах да! Мне же вопрос задали! Кстати, нас, действительно, не кормили.

— Ах, сударь, — лепечу я, опуская взгляд якобы в смущении, — мне просто хотелось бы провести время с благородным человеком.

Тьфу! Двусмысленность получилась!

— Я имею ввиду общение, — поспешно поправляюсь я и шлю полковнику манящий взор. По крайней мере, я надеюсь, что мои выпученные по-коровьи глаза выглядят именно манящими, а не туповатыми.

— Э… Это все, что Вы хотели? — интересуется Кир, и физиономия у него при этом какая-то мученическая, что ли…

— Когда мы пробирались сюда, я видел конников Совета, — вдруг тихо произносит Лин.

Кир-пес настораживает уши. Кир-человек, кажется, тоже.

— Где? — отрывисто бросает он.

— К северо-востоку отсюда, в двух… лигах.

Надо же, какой Эрраде-младший умница, километры в лиги перевел. Хвалю.

— На карте показать сможешь?

Краткое замешательство, а потом решительное:

— Да!

— Ну, пошли.

Вот те на! А я?

— Но моя госпожа… — произносит Лин.

Досадливый взмах рукой со стороны полковника.

— Ай! Я велю кому-нибудь… ну, скажем, Флипе, покормить ее. Идем!

Кир разворачивается и следует к выходу. Лин, недоуменно поглядывая — за ним.

Через полминуты мы с Киром-псом остаемся одни.

— Что это было? — жалобным голосом спрашиваю я.

— А я предупреждал, — отвечает Кир, и морда у него при этом ехидная.

Никогда раньше не замечала, что у собак морды такие выразительные бывают. Или это моя персональная Зулкибарская сторожевая такая?

Примерно через полчаса у меня появляется странная особа. Скажем так, девица, тощая, узкоплечая, вертлявая, с торчащими дыбом кучеряшками на голове. У нее близко посаженные, ярко накрашенные глаза, смуглая кожа и большой рот. А ни груди, ни попы нет. Но выряжена она при этом в крайне вызывающее алое платье, отчетливо демонстрирующее отсутствие у девицы двух вышеперечисленных элементов. Чуть ли не до пояса демонстрирующее. По крайней мере, спереди. Помимо всего прочего, она ниже меня на голову и вся в прыщах! Ну ладно, насчет прыщей я загнула. Не было их там. Просто она мне сразу не понравилась.

— Ты, что ль, Ханна? — спрашивает она, и я внутренне содрогаюсь — у нее визгливый голос и неправильное произношение. Да, такую во фрейлины к матери я бы точно не взяла. Даже если бы она умела танцевать.

— Меня зовут Иоханна. А Вы, простите, кто?

— Флипа я. А ты, если жрать хочешь, пошли со мной. Псину своего только оставь. Я собак не люблю.

— Мой пес тоже хочет есть.

— Вот еще! — взвизгивает девица, — я тут тварей всяких кормить не нанималась!

Кир медленно встает, потягивается, зевает и спокойненько так направляется к Флипе.

— Убери его! — визжит та, истерично размахивая руками. Вот был бы Кир настоящим псом — точно бы цапнул. А так только прижимает уши и приподнимает в улыбке верхнюю губу, показывая клыки.

— Ким, место! — рявкаю я, и получаю от собаки полный недоумения взгляд. Ну, точно такой же, как от Кира-1, когда я тому поужинать предложила. Да, что-то в людях остается неизменным. Даже когда они — не люди.

Тут же поясняю:

— Он, действительно, хочет кушать.

То, что он — не людоед, на мой взгляд, в пояснениях не нуждается. Девица кривится.

— Отдашь ему объедки. Идем ко мне. Там накрыто уже.

* * *

Не знаю, каким чудом у меня получилось не заржать в голос, когда блонда моя совершила попытку привлечь внимание Кира. Такого я еще никогда не видел! Меня вот разными способами соблазняли. Бывало, что и весьма неуклюже, но чтобы вот так, практически напрямую — «я хочу с вами время провести»… ну такое случалось только с девицами определенного сорта и они излагали свои желания более откровенным текстом.

Неужели маменька не могла научить Иоханну как нужно мужчин заманивать? Сама же как-то окучила Вальдора, да еще и так умудрилась, что он даже женился на ней.

А вообще-то Кир дурак. Я бы на его месте не ломался особо, если бы ко мне такая вот блондочка подкатила. Не жениться же она ему предлагает! Этого же странного человека больше заинтересовало, где я конный разъезд Совета увидел.

Конечно же, никакой разъезд я не видел, но место на карте указал точно, как и соврал — к северо-востоку, в двух лигах. Полководец этот великий, Кирдык первый и непобедимый, благодарно кивнул, распорядился, чтобы меня проводили к госпоже моей и… ну и, я думаю, поехал, родимый, конницу ту несуществующую ловить. А меня к Иоханне повели. Выходя, я, правда, успел намек очень тонкий подкинуть о том, что хозяйка моя была бы рада, если бы Кирдык Шактигул Кайвус с ней трапезу разделил, а то заскучала она в моем простолюдинском обществе и жаждет общения с равным по разуму… то есть благородному происхождению.

Блонда моя обнаружилась не там где я ее оставил, а в другом шатре. Вид он имел более жилой, чем тот в который нас изначально доставили. Когда я вошел, она сидела за столом и печально любовалась тарелками со всякой едой. А чего на них любоваться? Я вот, например, жрать хочу, аж сил нет. Переволновался наверно. Или переход во времени на меня так подействовал. Я подождал, пока солдат, который меня привел, удалится, уселся за стол и налег на какое-то мясо. Иоханна бросила на меня грустный взгляд.

— Что, блондочка, грустишь? Съешь что-нибудь, сразу веселее станет, — посоветовал я и заслужил еще один взгляд. На этот раз не грустный, а тяжелый такой и не предвещающий ничего хорошего.

— Кир, — обратился я к сидящему рядом с принцессой псу, — ты бы научил ее, как тебя соблазнять надобно, а то боюсь с умением Иоханны, мы здесь застрянем лет на сто!

— Хам! — рявкнула Ее высочество, и куриная ножка прилетела мне точнехонько между глаз.

— Сама дура! — привычно огрызнулся я и швырнул этот ее метательный снаряд обратно.

Точно попал бы, но тут авиатор наш вмешался — подпрыгнул и поймал ножку эту у самого принцессиного носа. Только зубищи его собачьи клацнули.

— Умеешь ты, Кир, все веселье испортить, — разочарованно буркнул я.

— Ты лучше подумай, как тебе будет весело, когда я, не обнаружив следов конницы Совета, вернусь и решу тобой заняться, лгунишка пакостный! — прорычал пес-Кир.

— Вот ты мне и расскажи, что мне за это было, — предложил я. — Ты же должен помнить. Это твое прошлое.

Кир не ответил, сделал вид, что ужасно занят разглядыванием потолка. Хотел я ему какую-нибудь гадость сказать, но тут полог шатра отодвинулся и вошла «красотка» эта размалеванная, с совершенно непередаваемо торчащими во все стороны кудряшками и в придачу в жутком платье с таким вырезом на груди, что никакого простора для воображения не оставалось — и так видно, что там смотреть не на что.

Помню, я однажды сказал, что нет девушек определенного типа, который бы меня особо привлекал или наоборот отталкивал. Так вот, беру свои слова обратно. Вот это чудище, эта Флипа, и есть тот самый тип, который категорически не в моем вкусе!

Она окинула нас подозрительным взглядом, потом ухмыльнулась, явно подумав о чем-то не очень пристойном, и вкрадчиво так к Иоханне обратилась:

— Это у господ новое развлечение — слуг с собой за один стол сажать?

— Ваш полковник не потрудился моего слугу накормить, что мне оставалось? Он у меня, между прочим, один и нужен мне в рабочем состоянии, а не умирающим от голода!

Иоханна шипела не хуже кошки какой, да только Флипа не особо впечатлилась и многозначительно так протянула:

— В рабочем состоянии… ага, понимаю.

Иоханна шипеть перестала и, кажется, вознамерилась девице в волосы вцепиться. Я решил, что пора брать ситуацию в свои руки.

— Что же Вы такое, милая девушка, подумали? — подарив ей самую ослепительную из своих улыбок, заговорил я.

Флипа моему обаянию поддаваться не собиралась. Смерила меня презрительным взглядом, потом опять на Иоханну посмотрела и решила:

— Можешь пока в моем шатре пожить. Я все равно сюда только переодеваться забегаю, у полковника ночую.

Я еле смех сдержал. Вот так зазнобу завел себе наш Кирдык Кардаголович! И где только такую лохудру откопал? И сколько выпивает, прежде чем начинает смотреть на нее без содрогания? Флипа эта, однако, умная девушка. Сначала деморализовала возможную соперницу намеками на ее связь с прислугой, а потом прозрачно намекнула, что место рядом с начальством прочно занято.

— Спасибо, Флипа, — процедила Иоханна.

Да уж, таким тоном она это сказала, как будто поведала, каким именно зверским способом убьет эту деву кудрявую.

— Ты такая добрая, Флипа, — поддержал я принцессу, — моей госпоже здесь удобно будет. А не подскажешь ли, где можно разжиться парой одеял? Я на входе в шатер ночевать буду, боюсь, замерзну.

— Зачем тебе на входе ночевать? — растерялась Флипа.

— Ну, так мало ли что, вдруг солдат какой пьяный забредет случайно, или вот, к примеру, полковник твой забудет, что здесь другая девушка обитает, не ты.

— Меня он ни с кем не перепутает! — гордо задрав нос, изрекла эта красота неописуемая. — Будут тебе одеяла. Я распоряжусь. Кстати, прислуга ест у костра на другом конце лагеря. Но если тебе приятнее объедки за хозяйкой подбирать…

— Флипа, — сладеньким таким голоском перебила Иоханна. — А нельзя ли ванну организовать?

Ну вот, я думал, она сейчас Флипе мешок гадостей на голову вывалит, а ей лишь вымыться нужно. Хм, я бы тоже не отказался.

Ванну Флипа организовала. По физиономии ее видно было, что ей это не очень нравится, но видимо получила указание сверху ни в чем госпоже не отказывать. Наверно, Ханна тоже об этом подумала, потому что немного повеселела. Хотя может быть, ее просто вид ванны, полной горячей воды так вдохновил, а вовсе не мысли о том, что Кир позаботился, чтобы ей было удобно.

При омовении принцессы мне, самой собой, оставаться не следовало, и я пошел по лагерю прогуляться. Кир-пес увязался за мной. Ну, это понятно. Ему тоже нечего здесь делать, пока его невеста купается. Все равно ведь он у нас нынче пес… ха! Зулкибарская сторожевая! Славен Зулкибар во все времена и во всех мирах своими странными зверюшками. Вот помню, в поезде Омск-Саратов Иоханна наша была кошкой зулкибарской породы.

 

Глава 6

Я материлась так, что Кардагол заслушался. Извращенец несчастный! Это надо же такое из меня сделать! Урод! Придурок!

— Это что твоя лучшая эротическая фантазия? — таким вопросом я закончила свою нецензурную речь.

— Дусенька, а ты как думаешь, в каком виде Дафура соблазнять следует? — ехидненько осведомился Повелитель времени.

Я осторожно посмотрела в зеркало. Осторожно, потому что на это надо смотреть после тщательной моральной подготовки, иначе инфаркт можно заработать с перепугу. Не знаю, что там думает про Дафура Кардагол, но это блондинистое чудовище с буферами черт знает какого размера, огромными голубыми глазищами, красными губищами и ногами от коренных зубов, лично я бы и близко к себе не подпустила. Даже если бы была мужчиной. Даже если бы была таким вот озабоченным мужчиной, как этот Кардаголище, растудыть его в тудыть! Я помахала ресницами, достающими до бровей, и повторила:

— Извращенец!

— Переоденься! — распорядился Кардагол, бросая мне кучу какого-то блестящего тряпья.

Это что это за лоскутки? И я это надеть должна? Нет, ну я конечно девушка не особо стеснительная, но такое…

— Сам это безобразие надевай! Ты придурок! У тебя странные представления о соблазнении мужиков! Это тебя, имбецила озабоченного, можно на такое взять, а Дафур может быть, скромных девушек любит.

— Дуся, ты всякими иномирскими имбецилами не ругайся, — попросил Кардагол.

— Да тебя мало обругать! Тебя кастрировать надо без наркоза! — проворчала я, и пошла за ширму переодеваться, потому что лиф ставшего маленьким платья грозил вот-вот лопнуть к чертовой бабушке и выпустить наружу мое неожиданно привалившее «богатство». И это я когда-то Брианне завидовала? Да как она только таскает такую тяжесть! Если бы у меня и зад не увеличился для противовеса, то я бы точно носом вперед на каждом шагу заваливалась.

Нацепив на себя нечто местами обтягивающее, местами прозрачное, с глубоким вырезом на груди, я уже собралась предстать перед Кардаголом, но тут в дверь постучали. Я затаилась. А когда стучавший вошел, чуть не уписалась от страха. Это был Терин! А вот как он сейчас все наши планы на корню пресечет, как разозлится на меня и… и вот точно разведется.

Но оказалось, что Терин сюда шел вовсе не для того, чтобы планы наши рушить, он пришел пригласить Кардагола на военный совет, что-то у них с Вальдором там не ладилось, нужна была помощь озабоченного этого… ладно, признаю, стратег Кардагол хороший, но все равно задница та еще.

— Я сейчас подойду, — пообещал он и громким шепотом добавил, — ты иди, Терин, а то у меня тут дама стеснительная.

— И где Вы находите таких стеснительных… дам?

Не дожидаясь ответа на этот вопрос, Терин ушел. Я выползла из-за ширмы. Наверно морда лица у меня была испуганная, потому что Кардагол ядовито заусмехался и заверил, что Терин бы меня в таком виде все равно не признал.

— Я думала, он узнал, что мы затеваем! — прошипела я.

— Не узнал и не узнает, не переживай.

— Слушай, а ведь он меня искать будет!

— Дуся, это дело на пару часов, он не успеет тебя потерять! — Кардагол вручил мне «ошейник покорности», — вот держи, прекрасная соблазнительница, и отправляйся.

Я намотала ошейник на руку. В сочетании с этим блескучим платьицем вполне сойдет за безвкусный браслет.

— А сумочка какая-нибудь к костюмчику этому не прилагается?

— Сумочка? Зачем? — озадачился Кардагол.

— Тапок мне куда, по-твоему, спрятать?

У него сделалось такое лицо, что я мгновенно догадалась, куда он хотел бы посоветовать поместить мой магический предмет.

— Какой тапок, Дусь? Тапок здесь останется.

— Это как это? Мы так не договаривались! Ты чего это? А как же я без него защищаться буду? Да и вообще, я как с тобой свяжусь без тапка, когда ошейник на Дафура напялю?

— Вот! — Повелитель времени торжественно повесил мне на шею какую-то безделушку. — Это амулет, при помощи которого ты сможешь телепатически связаться со мной. Но только один раз, так что зря не используй. Он слабенький, одноразовый.

— А сильненький, многоразовый сделать слабо было? — поддела я.

— С тебя и такого хватит. Мало ли, вдруг у Дафура какие-нибудь амулеты охранные имеются, которые на магию реагируют? А здесь такой слабый заряд, что даже при использовании срабатывание заметить будет невозможно.

— А сработку ошейника?

— Какая ты неосведомленная, Дуся. Ошейник этот излучает магию только оказавшись на чьей-нибудь шее и она такая слабая, что засечь ее практически невозможно. Да и вообще, когда Дафур будет в ошейнике, станет неважно, на что там его амулеты среагировали. Все, давай тапок, и я тебя телепортирую.

— А если дафуров маг засечет мои действия, я как, по-твоему, без своего магического предмета отбиваться буду?

— Дуся! — прорычал Кардагол, кажется, потеряв терпение. — Ты сама подумай, кто из волшебников осмелится помогать Дафуру, который воюет с Главой Совета? Да и разведчики мои никаких волшебников при нем не видели.

— В общем-то, ты прав. Но если так, почему я должна тапок оставить? Амулеты на магические предметы не реагируют.

— Потому что тебя по нему любой дурак узнает! Давай сюда, не бойся, ничего с ним не случится, верну в целости и сохранности.

Я задумчиво посмотрела на Повелителя времени. Он, конечно, засранец и гад, но специально подвергать меня опасности не станет. И обманывать тоже. Зачем ему? Цель-то у нас одна — Эрраде отвоевать. Ему даже важнее, чем нам, сделать это, как можно скорее, потому что люди его там — в плену. Я вручила Кардаголу тапок, и он переместил меня в Эрраде.

Это нам повезло, что Дафур сейчас там был. Будь он в своем дворце, в Арвалии, так просто телепортироваться туда не получилось бы. Ни я, ни тем более Кардагол во дворце Дафура не бывали и ориентиров не знали. В Эрраде-то он с Терином уже несколько раз был, потому и имел представление, куда меня переместить. Это они набеги на лабораторию Терина совершали, какие-то ингредиенты им понадобились, которые не так просто достать на магическом рынке.

Ну и вот значит, я вся такая красивая, сисястая, иду по коридору собственного дома прямиком к хозяйской спальне. Надеюсь, шпионы кардаголовы не обманули, и Дафур действительно именно в этой спальне ночует, а то хороша я буду, рассекая по дворцу в полуголом состоянии и разыскивая этого Дафура несчастного.

В спальне было пусто. Я улеглась на нашу с Терином кровать и мрачно уставилась в потолок. Очень, знаете ли, неприятен тот факт, что теперь здесь спит какой-то посторонний дяденька. Еще, наверно, и не всегда один. Когда отвоюем Эрраде, надо будет выкинуть это оскверненное «ложе любви». Мало ли с кем тут Дафур валялся, так недолго и заразу какую-нибудь подхватить.

Скрипнула дверь. Я перевернулась на бок, приняла соблазнительную позу и призывно улыбнулась. Дафур замер на пороге, как статуя, символизирующая высшую степень офигевания происходящим. Тощая такая, высокая и бледно-рыжая статуя с признаками надвигающейся старости на усыпанной веснушками физиономии с впалыми щеками. Не кормят его, что ли?

Представляю, какой ужас он ощутил, увидев на кровати фигуристое чудовище, в которое я превратилась. Тут не только статуей застынешь, тут и более серьезные последствия вроде заикания недолго заработать.

Наконец король отмер и зашевелился. Плотно прикрыл за собой дверь и, окинув мои прелести липким взглядом, сладенько так спросил:

— Ты откуда здесь, красавица?

— Сюрприз! — промурлыкала я, оглаживая ладошкой свои выпуклости и вогнутости. — Я твой подарок, Дафурчик. Скорее иди сюда и воспользуйся.

Я медленно подняла ногу, легкая ткань соскользнула вниз, обнажая это чудо кардаголовых фантазий. Дафур судорожно вздохнул и двинулся ко мне. Как все ж таки некоторым мужчинам мало для счастья надо. Я помахала поднятой ногой и качнула грудью. Арвалийский король в один прыжок преодолел оставшееся до кровати расстояние и плюхнулся рядом со мной. Пришлось, для усыпления бдительности, дать ему себя потискать. Честно говоря, чуть сама не уснула на пару с его королевской бдительностью. Медленный и печальный Дафур этот. Скучно с ним. Я решила взять инициативу в свои руки, подмяла короля под себя, уселась сверху и, потрясая у него перед носом объемной грудью, проворковала:

— А сейчас мы с тобой поиграем.

— Во что? — блаженно жмурясь, спросил он.

— Увидишь, зайчик мой, — пообещала я, снимая с руки «ошейник покорности».

В глазах короля мелькнуло настороженное выражение. Я поспешно плюхнула ему на лицо свое хозяйство сказочных размеров. Отвлекающий маневр подействовал. Дафур схватил меня за задницу, что-то блаженно бормоча в прижимающуюся к его губам левую грудь. Я стала медленно сползать, ерзая бедрами по его хозяйству… вовсе не сказочных размеров, если верить тому, что я под собой ощущала. Дафур протестующе заворчал и потянулся губами за моей грудью. А вот хрен тебе, противный озабоченный дебил! Хватит мне лиф платьица слюнявить!

Я отодвинулась, накинула на короля ошейник, притянула его голову поближе и нагло запихнула язык в королевский рот по самые гланды. А он как думал? Вот такие они — смачные поцелуи созданных Кардаголом красоток с чудовищно пухлыми губищами. Дафуру понравилось. Он даже застонал от удовольствия. Так, теперь самое время ошейничек на его тощей шейке застегнуть и…

Воздушная волна отбросила меня прочь. Я пролетела несколько метров и затормозила о стену.

— Что ты себе позволяешь, Журес! — возмущенно взвизгнул Дафур.

Опа! Вот это я попала! Мой старый знакомый, советник Журес стоял возле кровати, грозно сверкая очами. Ну, прямо-таки ревнивый супруг, застукавший свою благоверную за интересным занятием. Жаль, что на самом деле это не так.

— У нее «ошейник покорности»! — ткнув пальцем в направлении меня, торжественно изрек Журес.

— А показывать пальцем неприлично, — пробормотала я, соображая, чем бы таким тяжелым в мага швырнуть, чтобы ему жизнь медом не казалась?

— У нее что? — растерялся король.

Журес гордо проигнорировал Дафура и сказал что-то этакое забубенное из арсенала магов-словесников. Ошейник, который я сжимала в руке, вырвался, как живой, и подлетел к этому чертовому волшебнику.

По всему выходит, что Журес при Дафуре в качестве мага находится. И как это он набрался наглости остаться на службе у противника Терина, в то время как остальные волшебники благоразумно расторгли свои контракты с Дафуром, решив не вмешиваться? И что за шпионы у Кардагола хреновые, если такое вот не заметили?

— «Ошейник покорности»! Ее прислал Терин! — потрясая вещественным доказательством, то есть ошейником, воскликнул Журес и снова сказал что-то магическое в мой адрес.

Все-таки гад Кардагол этот! Вот если бы он не отобрал у меня тапок, я бы в легкую с Журесом справилась. Он же слабак! Я его уделала много лет назад, будучи неопытной волшебницей, а сейчас так и вовсе в порошок бы стерла… если бы мой магический предмет при мне был. Но его не было. И оказалась я спелената в «ловчие сети», как последняя дура.

— Шпионка! — наконец дошло до Дафура. — Теринова засланка.

— Сам ты засранец! — огрызнулась я. — Не знаю, о каком таком ошейнике этот маг бормочет, я просто потрахаться хотела.

Журес подошел ко мне поближе и стал пристально разглядывать. Слишком пристально. Чего это он?

— Скажи еще что-нибудь, милочка.

— Сам ты милочка! — рассердилась я. — Освободи меня, придурок! Я тут с королем трахаться пришла, а не в шпионов играть… а может быть вы групповухи хотите?

Я призывно захлопала коровьими ресничками и попыталась соблазнительно растечься по полу, но в «ловчих сетях» это как-то не очень получилось

— Это она! — уверено сказал Журес, — я ее голос узнал! Ваше величество, Вам несказанно повезло, Вы только что поймали княгиню Эрраде.

— Это княгиня? — недоверчиво изучая мой нескромный наряд и прочие прелести, проговорил Дафур. — Но она совсем не похожа на…

— Магия. Очень сложное волшебство, не иллюзия, а полное превращение, — объяснил Журес. — Поверить не могу, что Терин решился отправить свою драгоценную женушку на такое дело!

— И не верь, — посоветовала я, — потому что никакая я не княгиня, меня Маня зовут, я тут придворной шлю… кхм… дамой работаю.

— Я Вам точно говорю, Ваше величество, это она! Я ее голос и манеру выражаться хорошо запомнил!

Ну да конечно, в свое время я Журеса здорово напугала, не мудрено, что он обо мне не забывал все эти годы.

Тем временем Дафур позвал стражу. Бравые ребята ворвались буквально через две секунды после призыва. Интересно, где они прятались, когда я, не таясь, топала по коридору до спальни?

— Привет, мальчики! — промурлыкала я. Хотела ручкой им помахать, но «сети» мешали, и помахать получилось грудью.

Глазки у бравых воинов сделались масляные. Кажется, зря я так себя веду. Скромнее надо быть. Вредно это для здоровья — смущать мужское население подобным поведением. Для моего здоровья вредно.

Журес быстро шагнул ко мне и… вот гад такой! Сорвал с моей шеи амулет вызова! А я-то, дура, надеялась, что при первой же возможности Кардагола позову, и пусть меня спасает. Ну почему Журес иногда проявляет чудеса сообразительности? Лучше бы все время дураком оставался!

— В тюрьму ее! — распорядился маг, снимая с меня «сети».

Я хотела резво вскочить и все-таки выполнить свое желание — бросить в мага чем-нибудь тяжелым. Но стражники подхватили меня под белы ручки и заспешили к выходу. Судя по тому, как они смотрели на мои выпуклости, спешат они вовсе не из желания поскорее выполнить приказ. Что-то мне подсказывает, что до подземного этажа мы доберемся не раньше, чем моей чести придет мандоса трындец… раз так дцать.

Вообще-то уводимым в тюрьму преступницам полагается кричать и страдальчески заламывать руки. Вряд ли это в моем случае поможет, но ничто не мешает мне повалять дурака напоследок. Я рванулась из цепких рук стражников, которые норовили удержать меня непременно в области груди и бедер (ну да понятно, там мягче и приятнее на ощупь)

— Журес, как ты мог предать меня после всего, что у нас было? — горестно взвизгнула я. — Мы же в одной постели лежали! Ты помнишь, Журес дорогой?

— Это ложь, — для короля пояснил волшебник.

— Дафур! — я развернулась к королю, выразительно изгибаясь в объятиях удерживающего меня стражника. Грудь моя при этом призывно заколыхалась. — Дорогой, неужели тебе не жалко меня? Как ты можешь такую красоту, такие сто центнеров офигительной плоти отправлять в сырую подземную темницу?

Но на Дафура мой страстный призыв не подействовал, он уже пришел в себя и соблазну поддаваться не собирался.

— Вам не хуже меня известно, княгиня, что в ваших темницах не сыро. Уведите ее! И чтоб никто к ней не прикасался! Я лично прослежу.

А у Дафура все-таки ума побольше, чем я предполагала. Умница, какой. Конечно же, меня трогать нельзя. Особенно таким непотребным образом — за всякие интимные места. Ведь я ценный заложник. Воспрянув духом, я перестала валять дурака и вопить и позволила отвести меня в темницу.

Стражники все-таки засранцами оказались — пока вели, от всей души полапали. Пришлось утешить себя тем, что все эти выпуклости вроде как и не мои, так что и честь пострадала не моя, а… хм… чья? А вот Кардагола к примеру! Нечего было из меня такое соблазнительное чудовище делать!

Большая часть подземелья у нас для всякой магии некромантской приспособлена, и вход туда магически опечатан во избежание случайного проникновения всяких посторонних товарищей. А под тюремные дела отведено совсем мало места. Всего пять камер и комната для охраны. Палачей мы в штате, не держим, зачем магам палачи? Мы и так в случае чего всю правду узнать можем. На мой взгляд, это более цивилизованный способ, чем всякие щипцы, плети и прочие радости, которыми, например, изобилует тюрьма в Зулкибаре. Да и Терин палачей как вид недолюбливает, после близкого знакомства с зулкибарским Вадиком. Я однажды предложила Вальдору должность палача упразднить и заменить его толковым магом, так он посмотрел на меня как на больную и толкнул проникновенную речь о многовековых традициях и династии палачей, предки которых еще первому зулкибарскому королю служили верой и правдой. В общем, безнадежный романтик мыш этот недобитый.

В нашей тюрьме заключенные редко подолгу задерживаются — не приучены мы пленников у себя в доме держать. А вот Дафур, оказывается, это дело любит. Несмотря на то, что у него в Арвалии своих темниц наверняка полным-полно, он еще и нашей воспользовался. Одним словом, все камеры оказались заняты.

Тюремщик игриво предложил мне побыть заключенной в его уютной комнатке, но приведшие меня стражники, которые уже как родные жались к моему грудасто-жопастому телу, быстро разъяснили ему, кто я такая.

— Привет, Олаф, как жена? Как детишки? — весело помахав ему ручкой, проворковала я.

Глаза у бедняги полезли на лоб, он забормотал что-то, что при большом воображении можно принять за выражение почтения. Ага, еще бы! Ведь это наш, местный тюремщик, и Терин его по головке не погладит, если со мной тут будут плохо обращаться.

— А вот мы ее сюда, во вторую посадим, к Иксиону. Этот точно не тронет, — осенило Олафа. — Прошу Вас, княгиня, устраивайтесь поудобнее. Я Вам сейчас одеяла принесу.

Я осторожненько вошла в камеру. Интересно, что это тут за Иксион сидит, который не позарится на такую красивую меня? Евнух что ли?

Олаф, продолжая взволнованно бормотать всякую чушь, зажег факел. Когда я увидела, кто мой сокамерник, все на что меня хватило, это тихо пискнуть: «Мама!» и резко сдать назад.

* * *

По моим подсчетам мы уже около часа бродили по лагерю. Ничего интересного мною замечено не было, и не происходило тоже ровным счетом ничего. Меня даже ни разу не остановили и не поинтересовались, кто я такой и почему шляюсь тут без дела. Хотя я даже ответ уже придумал — что я вот преданный слуга почетной гостьи полковника Кирдыка, собачку ее любимую выгуливаю, а собачка не какая-нибудь хухры-мухры, а самая настоящая зулкибарская… диванная.

— Кир, почему мной никто не интересуется?

— Ты что девица, чтобы тобой интересоваться? Хотя, с такими-то волосами могут и спутать, — поддел этот пес шелудивый.

— Ты не видел, какие длинные они были лет пять назад, — с лучезарной улыбкой отозвался я, решительно не поддаваясь на провокацию. — Но я серьезно, Кир, почему меня никто не остановил? Я вроде как чужой здесь. Или всем плевать, что посторонние по лагерю разгуливают?

— Так всех уже оповестили, что у нас гостья. За тобой приглядывают, не переживай, — утешил Кир.

Но только мне от чего-то наоборот совсем неутешительно стало. Сразу начало мерещится, что из-за каждого куста на меня следящие глаза пялятся. Мания преследования, одним словом. Гулять как-то сразу расхотелось и я ненавязчиво взял курс на шатер Флипы… то есть теперь это стал шатер Иоханны.

* * *

Позади меня обнаружилась преграда в виде Олафа, который хоть и побаивался, но отпускать пленницу в бега не собирался. Да и стражники все еще в коридоре маячили. Как будто им заняться нечем!

— Это кто это? — пролепетала я, невежливо ткнув пальцем в направлении своего будущего сокамерника.

— Это Иксион. Вы, княгиня, его не бойтесь, он Вас не тронет. Он безобидный, — залопотал Олаф, подталкивая меня вперед.

Я немножко поупиралась, но быстро поняла, что смысла в этом нет, все равно придется войти внутрь и остаться наедине Иксионом.

Да, я дура! Столько лет прожила в этом магическом мире и не удосужилась поинтересоваться, есть ли здесь еще какие-нибудь разумные, кроме людей, гномов и эльфов, которые обитают по ту сторону Зулкибарских гор и среди людей появляются редко и ненадолго, в отличие от гномов, которыми все города кишат. Вот, оказывается, есть. Кентавры, например.

— Здрасти, — брякнула я, скромненько присаживаясь на деревянную скамейку у стены, подальше от кентавра, который уложил лошадиную часть тела прямо на полу и, сложив руки на груди, насмешливо наблюдал за мной серыми глазами из-под гривы темных волос.

— Привет, — оскалился он на мое приветствие и я к своему «восторгу» разглядела у него приличные такие клыки. Клыкастый кентавр? Прелесть какая! И почему мне так везет?

— Иксион, ты же не ешь прекрасных дев? — весело поинтересовалась я.

— Дев ем, — ухмыляясь, отвечал он, — но тебе это не грозит.

— Хам! — на всякий случай обиделась я. — Ты как с княгиней разговариваешь?

— Княгиня это твое кабацкое прозвище что ли? — нагло ухмыляясь, осведомился этот сивый мерин.

— Я княгиня Эрраде, придурок!

— А я герцог Иксион, дура! И я знаю, как выглядит жена Терина.

— Это откуда ты знаешь-то? Шпионил что ли за ним?

— Почему я тебе объяснять должен?

— А, по-твоему, можно мне не объяснять, откуда ты знаешь, как я выгляжу? Мы не знакомы, я бы такой экземпляр не забыла.

— Даже не мечтай!

— В смысле? — растерялась я.

Кентавр неспешно встал, значительно возвысившись надо мной, и стукнул по полу копытом.

— Вы, дуры, начитаетесь романов, а потом лезете к нам со своей любовью. Умишка не хватает, чтобы понять, что это физически невозможно!

Я внимательно оглядела лошадиную часть Иксиона и, сохраняя торжественную серьезность, подтвердила:

— Да, не мой размерчик. И романы я, кстати, не читаю.

— Хоть одна умная человеческая баба попалась, — с облегчением пробормотал кентавр и снова улегся.

— Я сказки читаю, — радостно помахивая ресничками, возвестила я. — Вот, например, про колобка люблю.

— Про кого? — растерялся Иксион.

— Про колобка. Жили-были дед и баба и была у них курочка Ряба… ой, кажется, я что-то напутала. Ладно, не важно. Ты вот лучше мне скажи, откуда ты такой взялся? И как к Дафуру в плен попал?

— Не твоего ума дело! — оскалился Иксион. — Кто ты такая, чтобы тут с тобой разговоры вести?

— Специально для тупых повторяю — я княгиня Дульсинея Эрраде! — рявкнула я. — И если ты, конская срака, мне не веришь…

— Теперь верю, — перебил кентавр. — Как ты орешь и выражаешься, я слышал.

— То есть? — я растерянно заморгала. — Ничего не понимаю! Ты меня слышал, ты знаешь, как я выгляжу…

— Сейчас ты выглядишь иначе.

— Это колдовство, — отмахнулась я. — На самом деле я гораздо красивее. Правда?

Я самым преданным образом помахала в сторону Иксиона ресничками. Он фыркнул. То ли смешно ему, то ли это периодическое пофыркивание — лошадиный рефлекс.

— Так объяснишь мне, откуда…

— Объясню, — перебил кентавр. — И как только Терин отпустил тебя сюда, да еще в таком виде?

— Это не Терин, — призналась я.

И тут мне, наконец, стало страшно. Ведь Журес мог не «воздушной волной», а чем похуже по мне врезать, чтобы сразу насмерть вредительницу уложить. Он же сначала не знал, что я — это я. Как он, кстати, вообще догадался, что нужно срочно бежать в спальню Дафура и спасать его от «ошейника покорности»? Но ответ на этот вопрос в тот момент меня не интересовал. Я просто боялась. Запоздало, но на полную катушку. Во-первых, меня могли убить, не успев узнать, что я ценная пленница. Во-вторых, Дафур мог не додуматься запретить страже меня трогать, и это было бы очень и очень неприятно. В-третьих… хм… не знаю, что в третьих, но достаточно и первых дух фактов, чтобы уписаться от страха! Во что я влипла? И что будет дальше? Ответ на первый вопрос я знаю точно — в дерьмо я влипла. По самые уши. А вот что дальше будет… Как хорошо, что я не страдаю буйным воображением и не стану представлять себе всякие ужасы.

Бояться мне помешал Олаф, который ввалился в камеру с парой одеял и подушкой.

— Стучаться надо, — проворчала я, поняла, что ляпнула глупость и обиженно уставилась в угол.

— Если что-нибудь понадобится, зовите, — великодушно предложил Олаф и удалился.

Я расстелила одно из одеял на полу и гостеприимно предложила:

— Перебирайся, герцог, а то лежишь, как дурак на голом полу, небось, холодно на камнях-то?

Он что-то добродушно фыркнул, перелег на одеяло и, видимо раздобрившись от моей щедрости, без лишних вопросов рассказал, как он сюда попал и откуда знает, как я выгляжу.

Оказывается, Терин последние полгода вел переговоры с кентаврами о торговле. Между Кентарионом и Эрраде лежат такие непроходимые горы, населенные опасными хищниками (а последние лет сто еще и дед мой Мерлин там обитает) что прежним правителям княжества даже в голову не приходило торговать с кентаврами, но Теринчик мой оказался на выдумки горазд. Сговорился со старейшиной гномов Горнорылом и готов был начать строительство тоннеля сквозь труднопроходимый Кентарионский хребет, разделяющий наши государства. Опыт гномов плюс магическая помощь, и тоннель будет готов в кратчайшие сроки. Это конечно при условии согласия кентавров к взаимовыгодной торговле. Я сначала не поняла, чего это Терину вздумалось идти на такие сложности, чтобы торговать с кентаврами, но Иксион, пофыркивая и скаля клыки в усмешке, объяснил, что в Кентарионе произрастает множество трав, которые используются магами. В том числе и Каннабис широколиственный, столь любимый крионскими пифиями. Крион это остров, считающийся частью Шактистана (прибрежного государства, граничащего с Арвалией), но уже давно существующий автономно — этакое королевство в королевстве. Остров невелик, все, что там есть — это храм пифий, которые живут за счет подношений паломников, желающих узнать свое будущее. Надо сказать не хило так живут и готовы платить хорошие деньги за оптовые поставки Каннабиса, который используют для более ясного видения будущего. В общем, расчет Терина стал мне понятен — во-первых, прибыль, во-вторых, доступ к редким и дорогостоящим ингредиентам, которые необходимы для некоторых ритуалов магам любой категории.

Терин ожидал прибытия Иксиона для обсуждения деталей соглашения о сотрудничестве, но оба не учли одного — кентавры товарищи неспешные и к тому же телепортацией, без крайней необходимости, пользоваться категорически отказываются. Так в итоге и получилось, что Иксион прибыл в Эрраде, когда там уже во всю хозяйничал Дафур, а Терин… я так думаю, что Терин из-за всей этой суеты с Нижним миром и прочими гадостями, просто позабыл о том, что должен прибыть посол из Кентариона. А может быть, рассчитывал, что тот появится позднее. Как бы там ни было, но итог был таков — Дафур на всякий случай велел схватить и посадить под замок наглого кентавра, рвущегося в княжеский дворец, как к себе домой.

— Испугался, наверное, — закончил свою речь Иксион, — мы редко среди людей появляемся. Есть места, где в наше существование не верят, считают сказкой. Или боятся. Вот как этот недомерок, Дафур. Как Терина угораздило проср… кхм… проворонить Эрраде?

— Это долгая история, — со вздохом отвечала я.

Иксион напомнил, что у нас полно времени, и он с удовольствием выслушает мою историю, а то пока он пробирался по горным тропам и сидел в тюрьме, совсем от жизни отстал и не знает последних новостей.

Я уже хотела послушно начать рассказывать, но тут меня вопрос осенил:

— Слушай, вот ты говоришь, не любите вы телепортироваться, а как же так получается, что ты меня видел? Уже бывал в Эрраде? И не надоело туда-сюда путешествовать через горы, когда можно просто и быстро переместиться?

— Я впервые пересек горы, — поведал Иксион. — У кентавров есть своя магия, не похожая на вашу. Мы можем общаться, находясь на большом расстоянии друг от друга.

— Телепатия?

— Нет. Мы покидаем телесную оболочку. Чем сильнее дух, тем большие расстояния он может преодолеть.

— Ага, понятно. Ты общался с Терином, являясь ему бесплотным духом.

Кентавр задумчиво посмотрел на меня, и, наверно решив, что возражать себе дороже, ответил:

— Можно сказать и так.

 

Глава 7

Не смотря на то, что выдуманный мной разъезд все ж таки сказочным образом обнаружился именно там, где я указал, настроение у полковника особо не повысилось. Во всяком случае, не повысилось до такой степени, чтобы снизойти до общения с Иоханной. Она даже глубокий обморок сымитировала, а я в свою очередь разыграл приступ беспредельного волнения за госпожу и поднял на уши весь лагерь. И Кирдыка нашего в том числе. Но он не проникся серьезностью ситуации и просто послал к принцессе мага, который быстренько ее в чувства привел и усыпил, чтобы больше не нервировала никого своими обмороками.

Утром, когда Кир-пес предложил мне прогуляться, я был только рад. Потому что наверняка, когда блонда проснется, настроение у нее будет то еще, и попадаться ей под горячую руку не хочется совсем.

Ну и прогулялись мы. Этот авиатор недобитый меня как ребенка «на слабо» взял. Так и сказал, хитрый перец:

— А слабо тебе, Лин, вон на ту гору нас телепортировать?

Гора эта находилась на приличном расстоянии от лагеря полковника и ориентиры на нее сложновато было взять. Возможно, предложи мне кто-нибудь другой подобный финт совершить, я бы еще подумал — а надо ли оно мне? Но ведь это был Кирдык Кардаголович! Мой лучший враг! Как я мог перед ним лицом в грязь ударить и отказать в связи с тем, что ориентиров на ту гору у меня нет, а брать их с такого расстояния не очень умная и опасная затея? Вот фиг! Я наколдовал себе дальнозоркость, разглядел ту гору получше и переместил нас. Ну и что, что промахнулся, и мы появились несколько выше, и пришлось слегка упасть с метровой высоты? Зато Кирдык убедился, что мне не слабо!

С горы открывался вид на почти такой же лагерь как наш. Кир объяснил, что здесь расположился полк генерала Касида, у них вот-вот начнется бой и ему надо непременно увидеть это своими глазами. Бой будет происходить на поле, которое слева от нас и с этой самой горы нам будет все отлично видно. Что-то мне подсказало, что Кирдык меня просто нагло использовал, специально заманил сюда именно в это время, чтобы за этим конкретным боем наблюдать.

Было у меня желание из вредности перенести нас обратно в лагерь полковника, но передумал. Взвесил все за и против — либо вредничать и отправляться к проснувшейся в плохом настроении блонде, либо дать себя использовать и войнушку наблюдать. Войнушка победила.

Стоим мы, значит, и смотрим. Честно признаться, мне все происходящее внизу ни о чем не говорит. Ну, вот в том лесочке, расположились силы противника. Солдаты, обозы со всякой кухней и прочим хозяйством. Шатры вот стоят, шикарные (у полковника в лагере таких нет). Кир объяснил, что это шатры магов Совета, любят они с комфортом устраиваться.

А вон там, за полем, которому предстоит вскоре стать полем боя, располагается войско генерала Касида.

— Полковник, а у тебя лагерь-то поменьше и победнее, чем у Касида этого, — поддел я.

— Сейчас под командованием генерала восемь батальонов, это около трех тысяч человек. К тому же на днях к ним присоединились остатки Кервалионской дивизии, — голос Кира дрогнул. — Они защищали подступы к юго-западной границе. Их разбили и почти полностью уничтожили. У Совета появился сильный маг, использующий заклинания, о которых наши маги и не слышали.

— Ты с ним уже сталкивался?

— Нет. И не столкнусь… если меня память не подводит.

— Амнезия? Или старческий маразм? — ехидно осведомился я. — Ты хоть помнишь, сколько человек в твоем полку, а Кирдык?

— У меня осталось четыре батальона и кавалерия, то есть почти в два раза меньше, чем у Касида, — терпеливо отвечал Кир.

Он то ли не понимал, что я его дразню, то ли просто задался целью растолковать мне обстановку на сегодняшний день, для расширения моих познаний в истории Последней Магической войны.

— Как-то бедненько, — фыркнул я, все еще не теряя надежды вывести нашего полковника из себя.

— Это то, что осталось. Мы, Лин, попали в то время, когда шли последние бои. Войска Совета оттеснили нас к границам. Мой полк, так же как полк Касида, удерживал Совет на границе с Мурицией. Отец сейчас шактистанские границы защищает, а так же наш родовой замок — Эрраде. Маги Совета периодически предпринимают попытки захватить наше королевство изнутри. Мы тоже пытались их замок захватить. Но там защита стоит не хуже, чем на нашем Эрраде.

Мне было странно и непривычно это слышать. Я привык считать что Эрраде — это название нашего княжества, а не дома. К тому же жилье наше не замок, а дворец.

— Замок был разрушен до основания во время последнего боя, когда отец был взят в плен, — пояснил Кир. Наверно физиономия моя красноречиво говорила о том, насколько я озадачен.

— То, что сейчас является княжеским дворцом, в это время было летней резиденцией эррадских королей, — Кир посмотрел на небо, разглядел там что-то такое, одному ему понятное и предупредил, — Скоро начнется.

— Что начнется?

— То сражение, — голос полковника дрогнул. То ли из-за того, что непривычно ему собачьей пастью человеческие слова произносить, то ли волнуется вояка наш.

— Это какое-то особенное сражение? — предположил я. — Ты поэтому так хотел посмотреть именно сегодня?

— Особенное.

Нет, совсем мне не нравится похоронный тон женишка блонды моей. По всему получается, что в этом бою надавали войскам Кардагола по самое не балуйся. Что ж посмотрим.

В небе громыхнуло, и сверкнула молния.

— Волшебники Совета дали сигнал к бою, — объяснил Кир.

— Зачем? Не лучше ли застать противника врасплох, напав неожиданно?

— Есть правила.

Надо же! Правила в магической войне. Умереть и не встать!

Расстояние между рощей, где войско Совета стояло и побережьем, где расположились воины Кардагола, большое. Нам с горы этой все как на ладони видно было. После сигнала в обоих лагерях суета случилась, а потом… хм, я как-то иначе себе магические войны представлял. Думал, маги сейчас биться будут, а нет! Люди. Самые обыкновенные воины. У Кардагола в сером, у Совета в белом. Мало того у Совета еще и кавалерия вся на белых конях, как на подбор. У кардаголовой кавалерии с этим поскромнее — лошади всех мастей присутствуют.

— И кто победит? — поинтересовался я, наблюдая, как белая и серая волна налетели друг на друга. Все-таки хорошо, что мы далеко стоим. Там наверно вопли, звон оружия и кровь во все стороны. А может быть и не только кровь, но и конечности всякие. Шум и сюда долетал, но не сильно.

— Увидишь.

Кажется, разговорчивое настроение у Кирдыка закончилось. Он сосредоточился на происходящем на поле боя. А там серая волна основательно потеснила белую. Все шло к тому, что Кардагол победит.

— Ты сейчас там? — поинтересовался я и на всякий случай уточнил, — то есть, ты прошлый? В нашем лагере тебя с самого утра не видно и не слышно.

— Я сегодня в другом месте отцу понадобился. Мой полк в этом бою не участвовал. Отец распорядился не вмешиваться. Когда здесь все закончилось, в моем лагере приняли оставшихся в живых, тех, кто успел телепортироваться, до того как… — Кир не договорил и вдруг потребовал, — перенеси меня туда!

— Ты что с ума сошел?

— Я хочу увидеть это вблизи!

— Может быть, тебя в гущу боя закинуть и развлекайся? Расскажешь всем, что ты бедная маленькая собачка и случайно там оказался. Авось и не зарубят тебя с перепугу!

— Лин. Пожалуйста.

— Ты соображаешь…

— Просто давай переместимся поближе! — рявкнул Кир.

Я пожал плечами и оглядел местность. Так, вот эта кучка валунов, окруженная кустарником, нам вполне подойдет. Вряд ли развоевавшиеся солдаты нас заметят, а в случае чего мы всегда успеем слинять.

Ну и телепортировались мы туда, залегли в кустах, наблюдаем.

— Сейчас начнется, — шепнул Кир и прижал уши. Был бы он настоящей собакой, я бы подумал, что ему страшно.

Поначалу никаких изменений в сражении я не заметил. Все то же самое, что мы со скалы наблюдали. Только воинственные вопли и звон оружия ближе и громче.

Я засмотрелся на проворного гнома, который размахивал секирой, и чем-то напоминал дядьку Горнорыла. Может быть, даже это его предок. В сером. На стороне Кардагола. Да, у гномов всегда было свое понимание того, кто прав и на чьей стороне нужно сражаться. Внезапно шум боя стал затихать. Это все, что ли? Но вот воинственные крики переросли в стоны ужаса и боли. Белые воины как-то внезапно исчезли, побросав раненых. Серые начали отступать. В чем дело? Я даже привстал, чтобы лучше рассмотреть. Рассмотрел.

По полю боя шел маг. Невысокий, в черном балахоне, капюшон лицо скрывает. Достать его оружием никто даже не пытался, наоборот воины старались оказаться от мага как можно дальше. А он вроде бы ничего не делал — просто шел, но люди вокруг него падали замертво. Для не магов это наверно было странно и не понятно, но я то видел, что маг окружен замысловатым заклятием. Впрочем, понятнее мне от этого не стало, потому что я такого атакующего не знаю. Оно виделось как прозрачная река с сильным течением, которая бурлила вокруг мага, выплескивая волны на людей, проникая в рот и ноздри, сжигая их изнутри.

Маги Кардагола выстроились в ряд. Я впервые видел, как атакующее сплетается совместными усилиями. Мудрить они не стали — плели «ядовитые сети». Но в групповом исполнении это были не сети, а сетищи! Я решил, что сейчас магу Совета придет большой трындец, но навстречу «сетям» выплеснулась высокая волна, которая смела «сети» будто жалкую паутинку и нанесла удар по противнику. Несколько волшебников упали, корчась от боли и исчезли. То ли телепортировались в безопасное место, то ли эта волна их, таким образом, уничтожила.

Оставшиеся целыми маги опять сгруппировались и набросили на отступающих солдат — не магов, мощную защиту, так же сплетенную совместно. Да только этому «советнику» защита никоим образом не помешала. Он, словно издеваясь, телепортировался и оказался в самой гуще воинов, отступающих под прикрытием защиты. И снова расплескалась смертоносная «река», а защита растаяла.

Маги Кардагола телепортировались, постаравшись прихватить с собой как можно больше людей — не магов.

— Почему они не убрали людей и не атаковали снова? — тихо прорычал Кир.

Маг Совета, будто услышав его, медленно повернул голову в нашу сторону. Во мраке капюшона, скрывающего лицо, полыхнули два голубых огня. А мы что? Мы ничего. Мы — парень с собакой, которые прячутся за камнями и не имеют никакого отношения к этой бойне. Сидим себе и боимся.

Не знаю как Кир, а я вот по-честному, самым натуральным образом боялся. Кто его знает, мага этого, что у него на уме? Он так спокойно убивает. Даже можно сказать равнодушно. Идет себе по полю и сеет смерть. Шаг неспешный, будто прогуливается, а то, что вокруг люди умирают, так это походка у него просто такая расчудесная. Видимо пофигизм мага был более чем повышенной степени. Потому что нас с Киром он не тронул. То ли плевать ему, то ли лениво тянуть свое атакующее в нашу сторону — слишком далеко мы стояли. Отвернулся от нас, поднял руки к небу, потом плавно развел их в стороны, и его убивающее заклинание последним всплеском накрыло остатки кардаголова воинства.

— Интересно, каков радиус захвата у этого заклинания? — задумчиво проговорил я.

Вот тут-то Кир разбушевался.

— Я должен его убить!

— Стой, куда собрался?

Я еле успел схватить его за загривок. Вот глупец! И это называется сын Повелителя времени! Неужели не знает, что, оказавшись в прошлом, ни в коем случае нельзя ни во что вмешиваться, иначе может измениться будущее?

Кир вырывался, кричал что-то о том, что он обязан остановить этого мага. Я навалился на его собачью тушку, и отпускать не собирался. Сам потом спасибо скажет.

* * *

Я поведала Иксиону краткую версию событий о том, как Терин проср… кхм… проворонил княжество. Я не стала вдаваться в подробности наших планов по отвоевыванию Эрраде и завоеванию близлежащих королевств. Кто его знает этого кентавра, может быть он «подсадная утка» и побежит, потом Дафуру докладывать, о чем мы разговаривали. Ну и вообще — мало ли, вдруг камера прослушивается.

Рассказывая, я улеглась на лавку, завернувшись в одеяло, да так и уснула не дорассказав до конца. Устала, перенервничала и все такое. В конце концов, я старая женщина и имею право на сон!

Как позже выяснилось, проспала я всю ночь и большую часть утра. Разбудили меня довольно грубым тычком в бок. Я думала это Иксион, хам такой, пихается, открыла глаза, собираясь высказать ему все что думаю и увидела физиономию Журеса. Ага, ну собственно да — с чего бы кентавру меня так грубо под ребра пихать? Я ему еще ничего плохого сделать не успела.

— Привет, Журесик, зайчик мой, — проворковала я, изобразив на лице неземную радость. — Какими судьбами ты в наших пенатах?

— Хватит балаган устраивать! — внезапно взорвался маг, схватил меня за волосы и заставил сесть. — Ты у меня осознаешь всю серьезность своего положения!

— Ну, отпинай меня ногами в живот, мож полегчает, — буркнула я, потирая шею. Кажется, когда этот псих меня за волосы дернул, в ней что-то хрустнуло самым некрасивым образом.

— А может быть и отпинаю! — прошипел Журес. — Вставай!

— Это еще зачем? Мне и отсюда отличный вид на твою морду открывается, — заверила я, невинно хлопая ресницами.

Журес со скучающим видом отвесил мне оплеуху, я поняла, что терпение мое лопнуло, заматерилась и хотела сдачи ему дать — да вот хотя бы ногой по хозяйству его врезать. Из моего сидячего положения как раз удобно было бы. Только прицелилась, как мою шею обхватило нечто прохладное и… ой!

— Заткнись и вставай, — велел маг.

Я послушно поднялась.

— На выход.

И я пошла на выход. А попробуй не послушайся, когда на тебе «ошейник покорности»! Самостоятельно, без команды, я смогла только бросить беспомощный взгляд на Иксиона, который смотрел на меня с таким ужасом и сочувствием, что мне еще больше себя жаль стало.

Привел меня Журес в комнату для охраны. Пыточной-то у нас нет, а остальные камеры заняты, вот и пришлось довольствоваться этой уютной комнаткой с диванчиком, парой кресел и столом. Будь воля Журеса, он бы меня прямиком к палачу отвел. А может быть еще и будет мне такое «удовольствие», когда этот маг телепортирует меня в Арвалию. Остается надеяться, что у Дафура опытный палач, который зря калечить не станет.

Ой, что за ужасы мне в голову лезут? Ну, неужели Журес такая жестокая мстительная скотина и будет надо мной всячески измываться за то, что много лет назад я своим колдовством его ненадолго дара речи лишила? Ведь, в конце концов, не виновата я, что у меня это таким нетрадиционным способом получилось — я ему рот с лица убрала. Так ведь это я не со зла, а по неопытности. Да и потом все хорошо же закончилось!

— Ложись, — маг указал на диван.

Это что это? Он что делать собрался? Ой, мамочки! Ослушаться я не могла, легла, конечно. Пристойно так — в позу трупа. Даже руки на груди сложила. Журесу это, кажется, не понравилось, во всяком случае, физиономия у него еще более мрачной стала.

— Издеваешься?

Разрешения говорить он мне не дал, и ответить я, к сожалению, не могла. А вот рожи корчить, к счастью, мне не запретили, так что я глаза в кучку свела, и язык на бок вывалила, типа все, совсем мертвая я.

— Прекрати дебилку из себя строить! — взвизгнул маг.

Команда некорректная получилась, я не послушалась и продолжила валять дурака — бросила на Журеса томный взгляд из-под ресничек и сложила губки бантиком.

— Хватит! — заорал он, выходя из себя. — Хватит морды корчить! Ты меня поняла? Поняла? Отвечай!

Ну, наконец-то, у него хватило ума разрешить мне говорить!

— Нет, Журесик, ни фига я не поняла, — послушно отвечала я. — Объяснишь, может быть, что ты от меня хочешь?

Маг сделал глубокий вздох. Я думала он сейчас что-то такое архиумное мне скажет, а не тут то было!

— Сядь и раздевайся, — распорядился он.

— Фу, как банально! — проворчала я, а руки уже сами тянулись и спешили избавить меня от одежды. — Ты бы хоть музыку организовал, что ли? Я бы тебе стриптиз станцевала. Ну, давай, разреши мне залезть на стол и сделай музыку, все веселее будет.

— Ты издеваешься! — возмутился Журес.

— Да.

Я ответила вовсе не потому, что мне так хотелось, просто деваться никуда не могла — из-за ошейника мне ничего другого не оставалось.

Жаль все-таки, что ошейник этот — дипломная работа Терина, то есть любой из волшебных советников мог с инструкциями по применению ознакомиться, потому что копии всех успешных дипломных работ бережно хранятся в библиотеке Совета чародеев. Куда лучше было бы, если бы это была теринова секретная разработка, и Журес не знал толком, как им воспользоваться, тогда у меня был бы шанс обдурить его. А так — никаких шансов, даже не смотря на то, что он со злости иногда неверные команды отдает.

И вот сижу я полураздетая на диване этом, получаю по морде и чувствую себя полной дурой! Хорошо хоть Журес не кулаком, а просто ладошкой наотмашь по щекам хлещет. Больно, неприятно и обидно, что даже уклониться без разрешения не могу, но если бы кулаком бил, то было бы хуже.

— Как же я тебя ненавижу! — взвизгнул Журес, потирая отбитую об мою физиономию ладонь. — Ты выскочка иномирская! Все блага считай, задаром получила! И силу магическую и родственника — могущественного волшебника и мужа титулованного! Тебе все само с неба свалилось! Тварь ты самодовольная, попробовала бы сама пробиваться! Своими силами всего добиться попробовала бы!

— Ну что за истерика, растудыть тебя в качель? — возмутилась я. — Разве виновата я, что маг ты слабенький и что титула и родственников могущественных, вроде деда моего Мерлина, не имеешь? Ну, пришлось тебе всего самому добиваться, так добился ведь — вот член Совета, а это уже кое-что. За что же меня так ненавидеть?

— Лежать! — рявкнул Журес и я послушно брякнулась на спину, чувствуя себя какой-то дрессированной собачкой.

— У тебя какая-то нездоровая ненависть ко мне с годами образовалась, — продолжила я свою речь из положения лежа. — Тебе бы к психиатру обратиться, Журесик. С этим не шутят. Вот за что ты меня так ненавидишь? Можешь сформулировать?

— Не смей иномирскими словами выражаться! — обиделся маг (это он про психиатра что ли?) — Я с таким трудом добился веса в Совете, но тут ты явилась и все испортила!

— Ну, вообще-то, я тут ни причем, — возразила я, — кардинальные перемены в составе и руководстве Совета — это заслуга Терина, я всего лишь немножко помогла.

Журес сел на край кровати и склонился ко мне близко-близко. Ну, думаю все, сейчас он меня еще и… того! К сожалению, команда «лежать» была отдана ясно и понятно, а то я бы, пожалуй, приподняла голову и одарила его звонким слюнявым поцелуем, чтоб ему жизнь медом не казалась.

Журес, склоняясь надо мной, посопел какое-то время мрачно и угрожающе, и вдруг ласково так проворковал:

— А вот сейчас я тебе велю пойти и первым встречным стражникам отдаться.

В ответ я послала ему придурковатый взгляд и замахала ресничками.

— Ты можешь говорить, — напомнил маг.

Ой, он, что думает, я буду упрашивать, не отдавать таких страшных приказов? Фиг ему! Я, конечно, боюсь ужасно, но унижаться перед этим вот мажиком мне что-то совсем не хочется.

— Надеюсь, первые встречные стражники будут хорошенькими и не заразными, — пропищала я и попыталась придать страсти своему взору.

Получилось не так жизнерадостно, как хотелось бы, но все равно, Журес рассердился. Ждал ведь наверняка, что я тут умолять его начну, а я вот бяка такая — не стала его самолюбие тешить.

— Думаешь, я пошутил? Ты… сука подзаборная! Вставай!

Я встала.

— Приказываю тебе пойти и отдаться первым стражникам, которых встретишь на пути!

 

Глава 8

— Я не знаю, что делать! Он не обращает на меня внимание. И еще эта Флипа. Кир, ну почему ты не сказал о том, что у тебя была любовница?

— Я не помню.

— Что значит, я не помню?

Пес вздыхает и кладет голову на передние лапы.

— Как ни странно, я вообще почти ничего не помню. Я про свою гибель тебе рассказывал с чужих слов. У меня необъяснимый провал в памяти.

— У твоего авиатора, — тут же ехидно поясняет Лин, — старческий маразм начался. Тут помню, тут не помню.

Кир поднимает морду и тихонечко рычит.

— Мерлин! — в отчаянии восклицаю я, — ну хоть ты бы что-нибудь сделал! Он меня игнорирует.

Лин пожимает плечами.

— Ну, давай мы его выкрадем и утащим к себе.

— Лин!

Княжич делает круглые глаза.

— А что? Заменим этого Кира на того, не бракованного. Может, ты потом еще детей захочешь? Не каждый же раз сюда таскаться?

Шерсть на загривке пса становится дыбом.

— Ну, покусай меня, покусай! — радостно предлагает Лин.

— Много чести, — ворчит Кирдык, успокаиваясь.

— Я серьезно! — плаксиво произношу я. Мне что, и в самом деле нужно заплакать, чтобы эти два… ненормальных… оценили серьезность проблемы?

Эрраде-младший разводит руки в стороны.

— Я могу только попробовать снова привести его сюда. А там все уже от тебя будет зависеть, блондочка. Ты уж постарайся как-нибудь его совратить. Или ты хочешь, чтобы я его еще и подержал? Так это уже изнасилование получится. Впрочем, тебе не привыкать.

— Лин!!!

— В прошлый раз инициатива исходила от меня, — с нажимом в голосе произносит Кир.

— Ну да, ну да! А то мы все не слышали! Ладно, Ханна, принимай соблазнительную позу. Я пошел.

* * *

Вернулись мы не в лучшем настроении. Особенно Кир. Он вообще после увиденного, как побитая собака был, даже хвост поджал и уши опустил. Но Ханна этого не заметила. Слишком переживала, что местный Кирдык на нее внимания не обращает. Еще и наподдала Киру-псу за то, что он ее не предупредил заранее о наличии любовницы. Я попробовал разрядить обстановку хоть как-то. Получилось не очень удачно. Веселиться никто не желал. Пришлось вызваться на подвиг — то есть привести блонде моей полковника этого неприступного. Я посоветовал ей принять соблазнительную позу и пошел.

Иду, а в голове ни одной мысли. Под каким предлогом я Кирдыка нашего к блонде затащу? Вот как пошлет он меня куда подальше с этим моим предложением в очередной раз принцессу навестить. Наверняка ведь понял уже, что Ханне от него надо и почему-то решил ни за что не поддаваться соблазну. Как бы так хиромудро его разубедить? Еще и Ханна, скажем прямо, не мастерица в этом деле. Проще говоря — совершенно не умеет с мужчинами обращаться. Посоветовать ей что-то я не могу. То есть я бы с удовольствием, если бы знал, что советовать. У меня с женщинами все как-то само собой получается, а к каким ухищрениям они при этом прибегают, я никогда особо не задумывался. Да, просто внимания на это не обращал!

Кстати, вот Саффа, меня избегала, пока меня чуть не убили в Нижнем мире. Тогда-то она с перепугу и сдалась, то есть перестала сдерживать свои чувства. Может быть, мне Ханну немножечко убить? Вот будет при смерти лежать, глядишь Кирдык сразу и растает… Нет, глупости какие! Так не пойдет. Да и не согласится она.

Охрана у шатра полковника меня пропустила без вопросов. Значит, не занят наш великий полководец… ну то есть почти не занят. Лежит такой, будто падишах шактистанский, с обнаженным торсом, а Флипа эта страшнокудрая ему массажик делает… неправильно, кстати, делает, но я ей об этом не скажу.

— Добрый день, господин полковник, — поздоровался я.

— Здравствуй, Лин, — хмуро отозвался Кир и невежливо отпихнул от себя зазнобушку свою кучерявую.

Флипа состроила недовольную мордаху, но, повинуясь повелительному жесту, покинула шатер.

— Не надо было девушку выгонять, — с самой искренней физиономией заметил я, — я на минутку, там госпожа моя очень видеть Вас хочет, но я бы передал ей, что Вы тут с дамой заняты.

— Случилось что-то у госпожи твоей? — поинтересовался полковник. Мне показалось или, правда, забеспокоился?

— Слухи по лагерю ходят один другого страшнее. Боится госпожа моя. Вы бы разъяснили, как на самом деле было.

— Слухи говоришь? — мрачно буркнул Кирдык, надевая рубашку. — Совсем шлюхи наши обнаглели, чуть что где услышат, и пошли сплетни гулять одна другой краше! В десяти лигах отсюда стоял полк Касида, нашего шактистанского соратника. Они пытались удержать побережье. Их почти всех положили, спаслись только маги и малая часть немагических бойцов. Телепортировались сюда. Говорят, у Совета новый маг появился, он один их всех и положил какими-то неведомыми заклинаниями. Скорее всего, с перепугу что-то напутали они. Какие такие заклинания могут быть неведомы соратникам Повелителя времени?

— Вы бы, господин полковник, все это моей госпоже рассказали, — натурально взмолился я, — а то она уже два раза в обморок падала от страха, а я же не горничная какая-нибудь, не представляю, что с обморочными девицами делать.

* * *

Я не умею соблазнять! Меня этому не учили! Вот государством управлять — пожалуйста. Послов принимать, указы писать, переписку папину вести, в конце концов — тоже без проблем. А вот соблазнять… Как-то не входит это в базовый курс подготовки королевы. Ни к чему мне это было как-то. А инстинктивно, извините, не получается! Ну что делать-то? Фрейлин вспомнить из старого состава? Как они перед Лином хвостом вертели?

Так, ладно. Щечки нужно пощипать, чтоб румянец появился. Губки покусать, чтоб покраснели. Ну да, и расчесаться бы не мешало. Только вот чем? Чем-чем… Пальцами. Ай! Ну, будем считать, прическа удалась. Сейчас я лиф платья попробую пониже стянуть.

— Не хочу на это смотреть, — грустно произносит Кир-2 и, понуро повесив голову, уходит.

Лин еще раньше убежал полковника в мое жилище заманивать. Буду надеяться на успех. В конце концов, он у нас парень предприимчивый — что-нибудь да придумает.

Так, как бы мне здесь устроиться поинтереснее? Вот, если вот так вот встать. Нет, неудобно. Что я из себя опору шатра изображаю?

А если лечь? Ага, и труп из себя изобразить. И вообще это неприлично — лежать в присутствии малознакомых мужчин. Во всяком случае — сразу. Должно же время какое-то пройти, скажем — полчаса. Ох, что же делать-то? Ладненько, я присяду на свой топчанчик и вот так изогнусь. На картинке как-то видела. Ой! Как же она там так сидела? Бедная моя поясница!!! Ну что же это такое?!

В результате моих усилий принять соблазнительную позу полковник застает в шатре не очаровательно улыбающуюся девицу, а нечто озадаченное, со страдальческой гримасой на лице.

— Лин сказал, что Вы очень напуганы? — ухмыляясь, произносит Кир-1.

— Я?! Э… Чем это?

Перевожу взгляд на Лина, выглядывающего из-за плеча полковника и по выражению лица первого понимаю, что брякнула сейчас что-то не то. Так, что меня могло напугать? Предстоящий процесс? Ну вот не думаю, что княжич успел об этом обмолвиться перед нашим гостеприимным хозяином. Хм, что еще? Ага.

— Ой, простите меня, я так взволнована. Конечно, я очень испугана. Ведь сейчас война. И, говорят, неподалеку идут бои. Мне страшно!

Полковник пренебрежительно фыркает.

— Кто говорит?

— Что?

— Кто Вам говорит и о каких боях?

— Люди…

— Какие люди?

Не, это не мужчина — это столб придорожный! Я ему тут ресницами хлопаю, намекаю изо всех сил, что меня пора начать утешать, а он мне допрос устраивает! И никакого сочувствия!

— Всякие! — раздраженно отзываюсь я.

Встаю с лежанки, мысленно в очередной раз обругивая свое платье — это «торжество чарующей женственности» и приближаюсь к полковнику.

— Вам совсем меня не жаль? — щебечу я, заглядывая ему в глаза. Ах, какие глазки! Вот который раз смотрю и радуюсь. Ну красивые глаза у Кира. Нравятся мне они. Еще бы их обладателю характер посговорчивей, цены бы ему не было.

— Жаль, — неискренне отзывается Кир-1, - но Вам не стоит беспокоиться. Бои, действительно, были, но мой полк в них не участвовал. Вы, возможно, слышали шум. Мы приняли у себя остатки разбитого соединения.

— Да Вы что?! Какое благородство!

Я слегка подаюсь вперед.

— Какое благородство? — удивляется Кир, — это закономерно. Я удовлетворил Ваше любопытство? Вы больше в обморок со страха падать не собираетесь?

С трудом справляюсь с выражением собственного лица. Я? В обморок? Да еще и со страха? Кошусь на Лина — тот делает вид, что он здесь совершенно не причем.

— Я слабая женщина, — вздыхаю я, — не могу это гарантировать.

На физиономии Кира отражается скепсис. Это что, по поводу моей слабости? Ну да, учитывая то, что Лин наплел ему, как мы с ним пешком двадцать лиг по пересеченной местности, кишащей бандитами и неопознанными магами бродили, моя хрупкость и неприспособленность к жизни начинает вызывать сомнение.

Так, что там еще фрейлины делают? Обморок, к сожалению, отпадает. Эту тему мы уже обсудили. Заглядывание в глаза и томные вздохи не сработали. Может, выгнать Лина и приступить к изнасилованию? А если полковник начнет отбиваться? Может, его по голове чем-нибудь ударить, связать и… Ужас! Но время-то уходит!

* * *

— Журес ты в своем уме? Что ты делаешь?

Это появившийся в дверях Дафур воскликнул, схватил меня в охапку и задержал, хотя я усердно пыталась топать вперед в поисках стражников, коим следует отдаться.

— Не убудет с нее, мож поумнеет и присмиреет.

— Странные у тебя способы усмирения благородных дам! — возмутился король, не без удовольствия прижимая меня к себе. Я вяло пыталась вырваться, чтобы продолжить свой путь.

— Журес, отмени приказ! — распорядился Дафур. — От нее же толку не будет после такого! Князь Эрраде палец об палец не ударит ради порченой жены! А о том, что с ней такое случилось, он наверняка узнает! Маг все-таки!

Надо же какой продвинутый этот Дафур. Интересно, его просветил кто-то или самому лично довелось столкнуться с дамочкой — счастливой обладательницей волшебного «пояса верности»? Есть такая штука, от измены не остановит, но поставивший ее маг сразу узнает о свершившемся факте.

— Дульсинея, сядь в кресло, — хмуро распорядился Журес.

Я послушно потопала к креслу и села. Кто бы мог подумать, что я буду Дафуру благодарна? А ведь и, правда, благодарна. Хоть и ошибся он. Мы с Терином и без всяких «поясов» друг другу доверяем. Хотя было у меня один раз желание эту штучку на супруга своего повесить, когда он мне чуть не изменил с королевой Миларкой Мурицийской. Но в итоге не стала я к таким мерам прибегать. Ведь Миларка эта на меня чем-то похожа, такая же тощая и крикливая, а я в то время была глубоко беременная и злая, вот Терин и не устоял…почти. Потом бедняжка долго виноватый весь из себя ходил и не мог на меня надышаться. Но это дело давнее.

Одним словом, «сигнализация» на мне не стояла. Да и вообще, Терин меня любую забрать захочет, а то, что потом сам убьет, чтоб не мучилась, это уже другой разговор.

— Терин не узнает. На ней нет «пояса верности». И она не расскажет, если я прикажу ей забыть о происшедшем.

Ну, ёптыть, умный кролик, Журес этот! Наверняка, только что догадался проверить наличие на мне всякого рода охранных заклинаний. В любом случае, Журес дурак! Мог бы внимательнее изучить инструкцию по использованию ошейника. С его помощью только физические действия можно приказать выполнять, мысли изменить он не способен. Так что вот, к примеру, я как думала что Журес дурак, так и буду думать, даже если он мне сто раз прикажет считать его умным. Ну и соответственно не забуду я ничего от его приказа. Не работает ошейник в этом направлении.

— Забудет, говоришь? — задумчиво так произнес Дафур и посмотрел на меня с новым интересом.

Ой, я точно Кардагола прибью за его затею! И за то, что эта «красота» неописуемая оказалась во вкусе Дафура, я тоже Кардагольчика прибью. И Дафура заодно, если он сделает то, о чем думает, а о чем он думает по его физиономии понятно без всякой телепатии.

Журес засветился весь, осененный очередной гениальной идеей.

— Так даже лучше, Ваше величество! Отдавшись королю враждебного государства, она испытает такое унижение…

— Да ты извращенец какой-то! — возмущенно перебила я. — Ты что другого способа девушку унизить не знаешь? Ну, заставил бы меня, что ли ботинки тебе почистить или там на коленях перед тобой поползать, а то чуть что так сразу — разденься, отдайся. Примитивно как-то! Неспортивно это — чужих жен к сексу принуждать. Скажи, Дафур?

Дафур, как завороженный, смотрел на меня, точнее на мою соблазнительно колышущуюся грудь. И все-таки я убью Кардагола за его художество, из-за которого со мной вот такое безобразие происходит — того и гляди изнасилует вражеский король… или слюной подавится и умрет. Хм, хорошо бы, если б подавился. Да только так только в сказках бывает. А не в сказках все гораздо хуже.

— Ты уверен, что она потом все забудет? — уточнил Дафур.

Скотина трусливая! Боится, что Терину нажалуюсь? А вот я нажалуюсь. Непременно!

— Ты, Дафур, зря мажику этому веришь, не знает он особенностей «ошейника покорности». Не получится у него заставить меня забыть. Не веришь? Ну, тогда попробуй, тронь меня. Только когда Терин тебя кастрировать без наркоза будет, не ной и не говори, что я не предупреждала.

Не думаю, что Дафур поверил, будто Терин и правда к таким мерам прибегнет, но его уверенность пошатнулась. Да и Журес, осознавая, что я могу быть права, возражать не стал.

— Оставили бы вы мою дамскую честь в покое, — душевно посоветовала я. — Ну, в самом деле, мальчики, разве других способов нет, мне что-то нехорошее сделать? Что вы как подростки озабоченные себя ведете?

— Скажи спасибо тому магу, который тебя превращал! — огрызнулся оскорбленный Журес. — Будто сама не знаешь, что он на тебя приманку повесил! Да еще такую, что рядом с тобой ни о чем кроме секса думать невозможно!

— Так сними ее! — в ужасе заорала я, наконец, поняв, что поведение мужчин, которых я успела повстречать после превращения (за исключением кентавра) это не только результат моей грудасто-жопастой внешности, но и еще кое-что. Ну, Кардагол! Ну, скотина! Даже не предупредил меня, что повесил эту гадость… кстати что именно? Я ничего такого на себе не чувствую. Если бы что было, я бы уже давно заметила, я ж хоть и без магического предмета сейчас, но магом быть не перестала. Правда, сделать вот ничего не могу.

— А я знаю как? — взвизгнул Журес. — Знал бы, давно снял! Думаешь, мне приятно…

Маг смущенно замолк, потом тихо выругался и отошел в сторонку. Дафур с сожалением окинул взглядом мои выпуклости и решил спасти положение:

— Ты, Журес, молодец, что ошейник на княгиню надел. Хорошая идея — так мы ее без труда допросим, не прибегая к пыткам. Вели ей одеться и приступим.

Я испуганно вытаращила глаза. Ну, то есть надеюсь, что испуганно. На самом деле бояться мне было нечего, потому что ничего сверхсекретного я рассказать не могла. Не мое это — всякие войны, стратегии и прочее, так что я никогда не вникала в завоевательские планы, которые строили Терин, Вальдор и Кардагол — гаденыш этот! Все-таки если и не убью, то стукну я его при случае точно как следует… или вот в такую же красотку с приманкой превращу и отправлю по дворцу гулять в неглиже. Пусть повеселится, затейник фигов!

* * *

— Полковник, — мурлычу я, проводя пальчиками по его груди, то есть по куртке, которая прилично так укреплена металлическими бляхами, так что я сильно сомневаюсь, что Кир ощущает мои поглаживания. Но видит-то он их точно! На его физиономии появляется интерес. Правда, как кажется, не эротического характера, а скорее — исследовательский. Мол, забавно.

— Вы что-то еще хотели? — интересуется он.

— Вы такой интересный мужчина! — бормочу я.

Ага, интересный. Тебя нужно отдать магам на опыты, чтобы они выяснили, отчего ты, зараза, такой непрошибаемый! Или это я что-то не то делаю?

— Спасибо, — отзывается Кир.

— Неужели, — продолжаю, — я не кажусь Вам привлекательной?

Широко улыбается:

— Вы красивая дама, Иоханна, думаю, Вы и сами об этом знаете. Я только не могу понять, что Вам от меня нужно?

Он что, всерьез это спросил? Стою, ресницами хлопаю — только теперь уж точно не соблазнительно, а туповато.

— Сообщите мне, когда определитесь, — заявляет Кир, ухмыляясь, и разворачивается к выходу.

— Подождите! — уже в отчаянии кричу я, — Кирдык, — мне нужен от Вас ребенок!

И тут этот гад замирает на секунду и вдруг начинает смеяться. Искренне так, светло, громко, от души… ржет. Ржет, скотина! Я что, бродячий фигляр?!

— Лин… — захлебываясь смехом, стонет он, — ну и хозяйка у тебя… Это же…

— Кир, послушай, — говорю я, а у самой слезы на глазах. У Кира тоже слезы. От смеха. Он вытирает их ладонью.

— Полагаю, она серьезно, — вмешивается Лин.

— Вот именно! Вот именно, это-то и смешно!

Я от слез почти ничего уже не вижу. Возможно, поэтому не сразу замечаю, что, судя по характерным жестам, Мерлин-младший начинает плести заклинание. Это меня моментально приводит в себя.

— Лин! Нет! — кричу, но понимаю, что поздно. Заклинание завершено и запущено.

Кир перестает смеяться, бледнеет.

— Что ты… — начинает говорить он.

— Он видит! — вскрикиваю я в отчаянии.

Глаза Лина расширяются.

— Ко мне! — рычит Кир и вытягивает меч из ножен.

Мерлин глядит на меня умоляюще, поднимает руку и расплывается в воздухе. В шатер врываются четверо воинов.

Кир подходит ко мне, пристально смотрит в глаза.

— Приворот?! Ты надоумила?!

— Н-нет…. - лепечу я, — он..

Да я сама в ужасе, неужели не видно?

— Он — маг!

— Да… Но…

Кир поднимает руку, будто хочет меня ударить, но, скрипнув зубами, сдерживает свой порыв.

— Я с тобой… — продолжает полковник, — после разберусь. Охранять ее!

И в спешном порядке меня покидает. Смотрю на его прямую, прямо-таки излучающую оскорбленность спину, вздыхаю. Ох, Лин, глупый княжич, что же ты наделал!

* * *

Вползла я в камеру, добрела на дрожащих ногах до скамейки, плюхнулась на нее и задумчиво уставилась на кентавра. Он стоял в паре метров от меня, у стены, и смотрел… как бы это сказать? Осторожно так — с опаской, явно пытаясь понять, что со мной произошло и каких истерик от меня можно ожидать? Представляю, что он себе тут навыдумывал насчет моего времяпровождения с Журесом, да еще в «ошейнике покорности»! Вот теперь стоит, и вздохнуть лишний раз боится.

Какое-то время мы молча разглядывали друг друга, Иксион не выдержал первым.

— Дульсинея? — осторожно позвал он.

— Ага, Дульсинея — это я, — отозвалась я, состроив исключительно глупую мину.

Бедный кентавр вздрогнул. Наверно, заподозрил, что я с перепугу с ума сошла. Ну, я бы с удовольствием его еще попугала, но мы все-таки не на приеме каком-нибудь, а в тюрьме.

— Расслабься, Иксиончик, со мной все в порядке, пострадало только мое самолюбие, но это лечится.

Я сделала паузу, давая кентавру осмыслить и переварить радостную весть, а потом задала вопрос, который давно уже следовало задать:

— Почему ты до сих пор не связался с Терином этим своим кентаврийским народным способом?

— Не могу.

— Это как это? Врал что ли?

— Для этого мне травка особенная нужна.

— Что ж ты, конь ретивый, не запасся травой? — возмутилась я.

— Стража отобрала, — буркнул Иксион.

Ну, растудыть твою в тудыть! А я так рассчитывала на то, что кентавр свяжется с Терином и нас в срочном порядке прибегут спасать!

Я окинула Иксиона задумчивым взглядом и приняла гениальное решение:

— Валить отсюда надо.

Он выразительно зафыркал, ну коняга натуральная! Только вот мне смысл этих его многозначительных фырканий не понятен. Он красиво прогарцевал в моем направлении, остановился, сложив руки на груди и глядя на меня сверху вниз, осведомился:

— Как ты себе это представляешь, глупая женщина?

— Внезапно и стремительно, — отвечала я, встала на скамейку и тоже посмотрела на него…сверху вниз. — Нам главное добраться до заблокированной части подвала. Нас защита пропустит, а вот посторонних нет.

— И что мы будем делать в заблокированной части подвала? — терпеливо поинтересовался Иксион. Кажется, он опять начал подозревать, что я умом тронулась.

— Уйдем через потайной ход.

— И как мы, по-твоему, выйдем из камеры?

— Очень просто, — заявила я и, больше не тратя времени на разговоры, в один прыжок перелетела со скамейки на спину кентавра.

Он взвизгнул как испуганная лошадь и встал на дыбы. Но я к тому времени уже успела обнять его за талию и прижалась как к родному, так что сбросить меня не получилось. А потом, не дав ему опомниться, заверещала со всей дури:

— Спасите! Помогите! Насилуют! Ааааааа….

Не знаю, что больше всего шокировало Иксиона — мой визг, который был заключительным аккордом к внятной речи, или сама речь о том, что он меня насилует. Как бы то ни было, брыкаться и гарцевать, как коняга, которому колючка под хвост попала, он перестал.

Дверь в камеру распахнулась, явив испуганную физиономию Олафа.

— Вперед! — велела я, как следует пришпорив Иксиона пятками в бока.

Он издал леденящий душу рык и рванул к двери, Олаф побледнел и попытался ее захлопнуть, да только не успел.

— Налево! — подсказала я, когда мы выскочили из камеры.

И началось. Крики (это охрана). Визг (это я). Заковыристая брань (это Иксион). Беготня и суета (это все мы дружно вместе).

Кто сказал, что на кентаврах кататься здорово? Ни фига не здорово! Во-первых, я себе все внутренности растрясла и задницу отбила, потому что мчался он каким-то кособоким галопом, который мне ни у одной лошадки не встречался. Во-вторых, его человеческая часть мне весь обзор загораживала и я могла разглядеть, куда мы несемся, только высунувшись у него из подмышки, что не очень приятно, потому что не мылся Иксион с тех пор как в плен попал…а может быть, у кентавров вообще мыться считается дурным тоном?

Наконец, мы влетели в коридор, где начиналась заблокированная часть подземелья, предназначенная для наших с Терином некромантских безобразий. Защита меня пропустила, на Иксиона она не среагировала, видимо приняв его за моего гостя на коне…или вовсе за моего коня. Мы помчались дальше, а вот те, кто за нами гнался, дальше не помчались. Защита не была настроена на уничтожение, но тем, кто в нее врезался с разбегу, сейчас было очень плохо.

Кстати, Журеса и Дафура среди преследовавших нас персон не было. Странно как-то даже. Может быть, они еще не в курсе, что пленники сбежали? Это хорошо потому, что каким бы криворуким магом Журес ни был, но остановить нас у него могло бы получиться.

 

Глава 9

Блонда моя бедная последний разум потеряла с этим Кирдыком несгибаемым. Уже открытым текстом ему высказала свои намерения. Он конечно прифигел. Я его понимаю, я бы тоже в апофигее был, если бы кто-то мне в лоб заявил: «Мне нужен от Вас ребенок!» Хотя, наверно, ржать бы так не стал. А он заржал. И мне обидно стало за принцессу мою. Не заслужила она, чтобы с ней вот так — по-хамски. А он не только ржет, он еще и комментировать пытается:

— Лин… ну и хозяйка у тебя… Это же…

— Кир, послушай, — начала Иоханна, но слушать авиатор этот недобитый явно не собирался. Хохочет, заливается, засранец такой. А Ханна чуть не плачет.

— Полагаю, она серьезно, — осторожно намекнул я.

— Вот именно! Вот именно, это-то и смешно!

Ах, тебе смешно, сволочь ты древнеэррадская! Сейчас я тебя так рассмешу, что всю жизнь будешь бегать и хихикать! Так разозлился я, что без труда вспомнил это убойное приворотное. Отец меня ему научил с единственной целью — чтобы я знал, что это заклинание из себя представляет, и мог мгновенно распознать его и защититься. Вот, кстати, защищаться от этого ни разу не довелось, зато для другого мне это знание пригодилось. Ханна протестующе закричала, когда я «любовный дурман» на авиатора нашего набросил. Он смеяться сразу перестал, побледнел и главное, уставился не на принцессу, а на меня! Ой, неужели я напутал что-то? Вот смеху-то будет, если мне придется от влюбленного полковника улепетывать! Но нет, Кирдык рычит что-то, что за признание в любви даже при большом воображении принять нельзя. Неужели он догадался, что я с ним сделал? Не может быть!

— Он видит! — крикнула Иоханна, опровергая мои сомнения.

Может! Еще как может быть! Кир не маг, но он видит магию! Вот это мы попали. Я понял, что не успею добраться до Иоханны, чтобы прихватить ее с собой и… нет, вовсе не позорное бегство это было, а стратегическое отступление. И не страшно, что принцесса осталась, ничего плохого он ей не сделает. «Любовный дурман» это вам не какой-нибудь невинный, быстропроходящий «шепот нежности».

Думаете, в моем стратегическом отступлении не было смысла? Ошибаетесь! Смысл есть и еще какой! У Кирдыка такая физиономия была, что я понял — если не смоюсь, убьет на месте. Убьет и фамилию не спросит! Зачем ему ее спрашивать? Он и так знает, что простолюдин я — слуга обычный, каких на каждом углу как грязи. А что приворот на него набросил, так эти штуки продаются и использовать их даже не маг может. Во всяком случае, в нашем времени с любовными заклинаниями именно так обстоит. Продают. Хоть и незаконно это.

План мой был таков — я сейчас затаюсь, пережду первую волну возмущения и ближе к вечеру вернусь потихоньку, разведаю обстановку и уже по обстоятельствам решу — открывать свое возвращение или спасать Ханну от разъяренного полковника и быстренько домой.

Телепортировался я с перепугу прямиком домой — во дворец. То есть в прошлом это место — летняя резиденциея эррадских королей, а в наше время дворцом княжеским является. Мне повезло, что я привык, когда домой перемещаюсь, в саду появляться, а не в помещениях, и что в прошлом сад при дворце уже существовал, и на той полянке, куда я переместился, ничего не росло, точно так же как и в моем времени. А то это могла бы быть последняя телепортация в моей жизни.

Когда меня оплели «ловчие сети», я только и смог, что «порадоваться» за себя. Какой же я «умный» — сбежал от взбешенного Кирдыка прямиком к кому-то еще, возможно, к дедушке Кардаголу. Вот он меня сейчас так приветит, что пожалею о том, что удачно телепортировался и не врос в какое-нибудь дерево на молекулярном уровне… идиот!

* * *

Что-то устал я сидеть на одном месте и выслушивать бредни этого маньяка-завоевателя Кардагола. Пойду-ка пройдусь. С Терином пообщаюсь, тем более, что князь нагло игнорирует нашу договоренность встретиться утром. Сейчас уже далеко за полдень, т. е. можно считать, что утро давно вышло, а приятель мой так и не показал на совещании свою серьезную физиономию. Он что, считает, что я в гордом одиночестве должен с его родственниками мучиться?

Кардагол с Мерлином (трезвым, вот настоящее чудо) настолько увлечены беседой, что мое исчезновение проходит как-то мимо их внимания. Ну и славненько. Поднимаюсь на второй этаж и, не сразу, но замечаю какой-то нездоровый ажиотаж среди обслуживающего персонала. Иными словами, они толкутся возле Гарлана и что-то хором пытаются ему высказать. Отдельных слов не различаю, но общая интонация возмущенно-жалобная.

— И что у нас тут произошло? — интересуюсь я.

Слуги замирают, кланяются, и, подчиняясь раздраженному жесту моего управляющего, исчезают.

— Ваше величество, — вежливо произносит Гарлан, склоняя голову, — возникла небольшая проблема.

— М-да? И какая же?

— Князь Эрраде. Я вызвал Саффу, однако и ей…

— Что и ей?

Гарлан ответить не успевает, потому что я и сам слышу грохот, визг, и передо мною возникает моя придворная волшебница. Лицо испуганное, волосы дыбом. И балахон у нее, хм, дымится.

— Ваше величество! — шепчет она, глядя на меня умоляюще, — князь отказался со мной разговаривать. Он запустил в меня молнией! И чуть не попал.

— Не переживай, девочка, — говорю я, — хотел бы попасть, попал бы непременно. Давайте теперь поподробнее — что случилось с Терином и почему мне об этом не доложили?

Саффа в смущении опускает ресницы. Гарлан же, как обычно, спокоен.

— Утром слуга, посланный, чтобы пригласить князя к столу, по всей видимости, не услышал просьбу князя не беспокоить его, и чуть не был поджарен последним. Живьем. После этого мы слышали какой-то шум в покоях. Шум усиливался, и в коридоре появился запах гари. Я вызвал Николая, поскольку полагал, что в данной ситуации необходимо вмешательство стражи. Стражники взломали двери, а потом… В принципе, он их не сильно покалечил и разрешил отнести в больницу. Николай ушел, своеобразно прокомментировав поведение многих известных личностей. Тогда я пригласил Саффу. Ваше величество, я полагал, что мы сами способны справиться с ситуацией.

— Угу, — глубокомысленно заявил я, в задумчивости следуя к комнатам, занимаемым княжеской четой. — А где Дульсинея?

И в самом деле, кому, как не ей разбираться со своим странноватым сегодня муженьком.

— Ее давно уже не могут найти, — поясняет Гарлан.

— Он тебе сказал что-нибудь? — интересуюсь я у все еще дрожащей Саффы.

— Ничего… цензурного. Просто швырнул молнию и все. А я… мне не хотелось бы применять боевую магию, Ваше величество. А иначе его не остановить.

— И молодец. И славненько.

Подходим к дверям. Вернее, к их остаткам. Потому что обугленное нечто дверями можно назвать только, ну, припомнив, что оно ранее ими являлось.

— Так, — говорю, — все отошли в сторону. Подальше.

Сам становлюсь спиной к стене, так, чтобы дверной проем был слева от меня и зову:

— Терин!

И тишина.

— Терин!!!

Хм, зараза, и в самом деле, молниями кидается. Очень мне это все любопытненько.

— Терин, это я, Вальдор, давай поговорим.

Новая молния, сопровождаемая фразой, общий смысл которой сводится к тому, что мне необходимо куда-то удалиться.

— Терин, я вхожу.

Пригнувшись, влетаю в комнату. Резкий бросок влево, отдышаться. Молний нет? Нет. Странно. Что тут у нас? А у нас тут князь Эрраде собственной персоной. Сидит на подоконнике, возможно, потому, что иной мебели в комнате уже нет. Разрушена подчистую. Князь одет в штаны и расстегнутую на груди рваную сорочку, которая, возможно, ранее была белой. Он перемазан в саже и небрит. И он пьян. Пьян до жути. Вот это да! Да я Терина пьяным два раза в жизни видел: когда руки ему лечил, и когда мы рождение его сына отмечали. Он же сам всегда говорил, что для некроманта его уровня напиваться — это непозволительная роскошь! Теперь я знаю, почему.

— А… — говорит он, — Вальдор приперся…

— Убивать не будешь?

— Тебя — нет.

— Это радует.

Осторожно перешагиваю через остатки мебели и штор. Интересно, шторы-то ему чем не угодили?

— Что празднуем? — спрашиваю, — почему в одиночестве?

— А вот.

Глубокомысленное замечание.

— Ну что пьешь-то?

Секунд пять Терин изучает емкость, стоящую рядом с ним на подоконнике.

— Водку, — наконец, изрекает он.

— Ах, водку… Не угостишь?

— На!

Бутыль взвивается в воздух и, завернув неплохой такой вираж перед моим носом, впечатывается мне в грудь. Еле успеваю поймать. Неприятные ощущения.

— Спасибо.

— Пжжлста.

Присаживаюсь рядом с князем на подоконник, отхлебываю из бутыли. А ничего водка, неплохая. Я предпочел бы вина, конечно, только кто ж меня спрашивал.

— Ну и что случилось с нашим грозным и невозмутимым Терином Эрраде?

«Грозный и невозмутимый», который не падает с подоконника только потому, что вцепился в него ногтями так, что пальцы побелели, поднимает на меня стеклянный взгляд:

— Я гррил, я не невоз… неваззз…

— Да-да! — соглашаюсь я, — ты у нас просто сдержанный.

— Во! — заявляет Терин, поднимает указательный палец, и тут же начинает соскальзывать с подоконника вниз. Ну уж нет. Пока этот сдержанный мне все не расскажет, спать не пойдет. Я же его знаю, протрезвеет и лучшее, что я получу в ответ на свои вопросы, это «не волнуйся, Вальдор, это мои проблемы». А Вальдор у нас волнуется, потому что не каждый раз его друг-чернокнижник допивается до состояния крушения замков и уничтожения чужих слуг.

Терина я аккуратненько подхватываю и прислоняю его пока еще условно находящееся в сознании тело к стеклу.

— Что случилось, маг, выкладывай, немедленно, — требую я.

Князь пытается изобразить надменный взгляд, но не преуспевает в этом начинании. Физиономия его от попыток вернуть на нее выражение княжеского величия, становится только все более дурной.

— Терин, я твой друг. Расскажи мне. Что случилось. И где Дульсинея?

— В…, - отзывается Эрраде (надо же, какие слова он знает! Я понимаю, что он давно с Дуськой живет, но ранее он как-то познания свои не озвучивал).

— И все-таки?

— Она мне иззмнт!

— Что делает?

— Изззмнт!!!

Э… как это перевести-то?

— Изменяет?

— Да!

— Да ну!

— Я сам вдл. С Крдглм.

Он сам это видел. Да я в жизни не поверю, во-первых, в то, что Дуська ему изменяет, а во-вторых, что он ее за этим застукал, а в-третьих, если я правильно понял, что она делает это с Кардаголом. Что-то я у разноглазой предметницы тяги к суициду ранее не наблюдал, да и желания сделаться очередной постельной игрушкой старого развратника — тоже.

Глаза у князя закрываются, и я решаю уже не мешать ему сползти на пол и уснуть там, зарывшись в обрывки от портьер. Сейчас вот подожду еще пару минут, и велю перенести это бессознательное тело куда-нибудь в другие гостевые. Пусть Гарлан решает, куда. О, вот и его длинный нос в дверях. Машу, мол, иди сюда, только тихо. И шепотом передаю распоряжения.

* * *

Поняв, что погони больше нет, Иксион основательно взбрыкнул, одновременно отцепив мои руки от своего торса. Я полетела на пол и проворчала, потирая ушибленный зад:

— Ну, ты, Икси, и засранец.

— Больше никогда так не делай! — прошипел кентавр, выщерив на меня свои острые зубищи.

— Я вот не пойму, ты кентавр или вампир какой?

— Бредишь? — он ухмыльнулся. — Вроде бы не головой, а задницей приложилась. Или у тебя после превращения мозг туда провалился?

— Дошутишься у меня, — пригрозила я, поднимаясь с пола

— Показывай, где твой потайной ход, — распорядился кентавр, проигнорировав мою угрозу, — будем прорываться в горы.

— Это почему это в горы? Нам бы в Зулкибар.

— Зулкибар далеко. Горы рядом. Попадем в Кентарион, свяжемся с Терином.

Я задумалась. Иксион прав. Прорываться в Зулкибар — сумасшествие. Нас разделяет два королевства — Арвалия и Муриция. Муриция нейтральная сторона, но мы все равно дальше Арвалии не уйдем. Самой мне нипочем с Терином не связаться, где искать телепата, который сделает это для меня, я не знаю, Иксион без травы своей тоже в этом плане бесполезен. Одним словом, все говорит за то, что придется отправляться в горы… точнее за горы.

— Поехали!

Я в один прыжок вскочила ему на спину. Он недовольно всхрапнул и, кажется, собрав в кулак все свое терпение, процедил:

— Прежде чем запрыгивать на спину кентавра, следует спросить позволения, я тебе не конь безмозглый!

— Между прочим, лошади очень умные животные, — возразила я и послушно просюскала. — Икси, зайчик, можно я тебя оседлаю?

И утяжеляя свою просьбу, потерлась объемной грудью об его спину. Он дернулся, как мне показалось, брезгливо, и буркнул:

— Показывай куда идти. И не жмись ко мне, это знаешь ли неприятно.

— Я просто боюсь свалиться! — оправдалась я. — Выходим вон в ту дверь, потом по коридору прямо и налево, там тупик будет, то есть на самом деле не тупик, а потайной ход.

До выхода мы доскакали быстро, дверь я открыла без труда, мы с Терином часто ее используем — она ведет на кладбище.

— Некроманты хреновы! — проворчал Иксион, когда понял, куда нас вывел этот потайной ход. — Ну, держись, Дульсинея… и не верещи, пожалуйста!

Легко сказать — не верещи. Когда этот конь ретивый стартанул с места, я думала, меня кондартий хватит. Он мчался с вовсе не лошадиной скоростью. Пейзаж вокруг мелькал одной сплошной линией, я так полагаю, он развил скорость неплохого мотоцикла. Это здорово, конечно, но предупреждать надо, растудыть его в тудыть! Я чуть в штаны не навалила с перепугу!

На кладбище нас, естественно, не ждали, об этом тайном ходе вообще мало кто знает, так что преследования не было и уже к вечеру мы находились у подножия гор.

— И что дальше? — спросила я, оглядывая неприступный с виду горный хребет.

— Тебе лучше привязаться, если не удержишься и сорвешься, я не успею тебя поймать.

— К чему привязаться? — растерялась я.

Иксион недовольно фыркнул, протянул руку за спину, рванул подол моего «скромного» платья и… оторвал нафиг все, что скрывало мои ноги!

— Ты что это творишь? — вкрадчиво проворковала я. — Насиловать собираешься?

— Размечталась! — проворчал Иксион, соорудил из обрывков платья веревку и привязал меня к спине каким-то хиромудрым способом. Наверняка не впервые людей на себе катает, так чего возмущаться было, когда я его оседала? Тоже мне, гордый скакун!

* * *

Лежу как дурак, спеленатый «ловчими сетями» и понимаю, что изловил меня молоденький маг. Моложе меня лет на десять! И как я так умудрился попасться? Наверно при перемещении во времени ум теряет свою остроту. Да, точно, так и есть! Вот Ханна непонятно что вытворяет, наш Кир, который пес, тоже умом не блещет. И я за компанию отупел и бдительность потерял. Какой-то пацан поймал меня в «сети», будто новичка неопытного!

— Эй, ты чего на своих нападаешь? — сделав морду понаглее осведомился я.

Наивная попытка, но кто его знает — вдруг сработает? Не сработало. Мальчишка присел рядом, схватил меня за плечи и переместил прямиком к Кардаголу. Вот так и помру я молодым. Интересно, Кардагол из нашего времени помнит этот эпизод с убиением вражеского лазутчика, доставленного юным энтузиастом?

— Что у нас тут? — весело спросил Повелитель времени, который удобно валялся на диване и ел виноград из рук полуголой девицы. Я сглотнул слюну. Вот это девица! Не чета кировой селедке, Флипе этой! Кажется, у меня глаза волшебным образом прилипли к ее норовящим выпасть из одежды прелестям. Кардагол махнул рукой, и девица исчезла. Мне бы бояться, что меня сейчас убивать будут, но вместо страха я разочарование ощутил. Так и смотрел бы на эту… эй, стоп! У меня же невеста есть!

— Так что это ты мне принес? — сменив веселый тон на сухой, спросил Кардагол у молодого мага.

— Лазутчик Совета, Ваше величество. Телепортировался в сад, — отрапортовал мальчишка, не удержался и добавил, — совсем обнаглели! Этот даже не скрывался!

— Даже не скрывался? — разыгрывая удивление, воскликнул этот мой дедушка недобитый. — Ты кто такой, мальчик?

— Сами Вы мальчик, уважаемый! — огрызнулся я. — Где на мне написано, что я лазутчик Совета? Я сам по себе. А в вашем саду случайно оказался — заблудился.

Кардагол, наконец, обратил внимание на меня. До этого только небрежным взглядом скользил, не приглядываясь. А тут вдруг пригляделся. Еще как пригляделся! Даже с дивана своего чуть не свалился, так спешил ко мне поближе.

Вот тут мне страшно стало! Кто его знает, Кардагола этого, что у него на уме? Он и в нашем времени странный тип, а тут, я даже не знаю, с какими намерениями он ко мне так близко наклонился и, вот еще немножко, и уткнется носом мне в шею. Хорошо если покусать надумал. Ну, мало ли, древняя традиция: встретил врага — кусай в шею. А если нет? И как мне от этого завоевателя озабоченного отбиваться? И вообще, как подобное скажется на моей нежной психике?

— Заблудился, говоришь, — промурлыкал Кардагол. И не просто промурлыкал, а интимно так, на ухо мне.

— Ну, еще язык мне в ухо засунь и добавь что-нибудь типа «я тебя хочу», — не выдержал я.

Повелитель времени шарахнулся от меня как от чумного и выругался сквозь зубы. Я решил добить поверженного врага и, хлопая ресничками, осведомился:

— Ты куда, зайчик? А как же радости обнаженного секса?

— Хм… не думал я, что перемещение во времени может повредить разум, — проворчал Кардагол и жестом отправил изловившего меня мальчишку прочь.

— Какое такое перемещение во времени? — прикинулся я ну совсем уж тупым.

— Не придуривайся! — велел Кардагол, снимая с меня «сети». — На тебе моя магия, я ее ни с чьей не спутаю.

Так вот в чем дело! Он свою магию на мне почуял и подошел поближе, чтобы убедиться. А я себе навоображал. Да уж. Мозги у меня точно набекрень. Представляю, что он обо мне подумал!

— Садись, — Повелитель времени указал на диван. — И рассказывай, как меня угораздило послать такого недоумка в прошлое?

Я перебрался на диван, стащил с забытого красивой девушкой блюда какой-то фрукт и огрызнулся:

— Сам ты недоумок! И рассказывать я тебе ничего не буду, потому что нельзя в прошлое вмешиваться.

— Надо же, какой продвинутый! — насмешливо похвалил Кардагол и плюхнулся рядом со мной. — Ну, так что насчет радостей обнаженного секса… зайчик?

Я едва не подавился фруктом этим. С дивана меня как ветром сдуло… под веселый хохот Кардагола.

Ну, я его и обматерил. Обстоятельно так, с чувством с толком с расстановкой. Как мама учила. Он ржать перестал и слушал меня очень внимательно и разглядывал опять же внимательно. Что еще он там на мне углядел?

— Кого-то ты мне парень напоминаешь, — сказал он, когда мой словарный запас иссяк.

— Я не твой внебрачный сын, — утешил я его.

— Конечно не мой. Даже через миллион лет мне не придет в голову связаться с этой воблой Мусильдой, да еще и детей с ней делать!

— С кем? — растерялся я.

— С Мусильдой. Ты же вылитая Муська! Вот и глаза такие же разноцветные. Только она блондинка. А ты надо думать в папочку, рыжий?

Вообще-то я не рыжий, а каштановый и не в папочку, а в мамочку, да только этому завоевателю недобитому об этом знать не обязательно. А я вот для себя кое-какие выводы сделал — он хоть и понял, что я из другого времени, но из какого не разглядел, иначе не сватал бы меня в сыновья к этой Мусильде, которая вероятно в моих предках числится.

— Ну и зачем я тебя сюда прислал? Ты должен передать мне какое-то послание от меня?

— Вообще-то нет, — признался я. Чего уж скрывать-то, если он меня раскусил?

— Нет? А зачем тогда ты здесь?

— По другому делу. Мы не должны были встретиться с тобой. Только с… В общем это случайность. Я действительно малость того… заблудился.

Когда я научусь помалкивать? Интересно, от кого мне достался болтливый язык? От мамы или от деда Мерлина?

— Вы не должны были со мной встретиться? Ты здесь не один? — заинтересовался Повелитель времени.

Ну и что будет, если я откажусь отвечать? Убьет? Нет, вряд ли он рискнет убивать парня из будущего. Хотя кто знает, что у Кардагола на уме. Впрочем, здесь у него еще крыша не съехала от пребывания в Нижнем мире, так что можно надеяться, что меня отпустят… ага, с миром! И с почестями всяческими! Надо же какое у меня буйное воображение вдруг прорезалось.

 

Глава 10

Сижу одна. Боюсь. Причем отчаянно. Киров обоих не видно. Заглядывала Флипа, поехидничала насчет некоторых, слишком задающихся и корчащих из себя неизвестно кого. Я была настолько расстроена, что даже не огрызалась. Что делать?

Высунула нос из шатра и чуть не получила по нему от стражника. По носу, конечно. Велел сидеть и не дергаться. Ждать, пока полковник не решит мою судьбу.

А полковник этот мою судьбу уже часов пять решает, судя по ощущениям.

Снова пытаюсь вылезть наружу. Стражник тот же. Молодой, лицо такое открытое. Ну что он так обижает бедную девушку-то?

Делаю жалобное выражение лица. Да мне и стараться-то особо не надо.

— Простите, — произношу тоненьким голосочком, — а Вы собачку мою не видели? Серенького такого песика?

Боец фыркает.

— Волкодава твоего я сегодня не видел. И вообще, кому сказано — не высовывайся!

— Простите, дяденька, — хныкаю я, — только мне кушать очень хочется.

— Сидеть, я сказал! — рявкает он, и я послушно скрываюсь в шатре. Налаживание контакта не удалось.

Еще час сижу, продолжаю переживать. Где Киры, в самом деле? Ну ладно, полковник в ярости, благо, есть, отчего, но пес-то куда делся?

— Эй, иди сюда! — слышу я и послушно подлетаю к пологу, заменяющему в шатре дверь. Это стражник мой.

— На! — говорит, протягивая мне кусок хлеба с салом, — держи быстрее, пока никто не видит.

А меня лишний раз уговаривать и не надо! Вот же все же здоровая у королей Зулкибара порода. Возлюбленный скрылся, друг пропал, судьба неизвестна, а есть все равно хочется.

Но только я впиваюсь зубами в хлеб, как в шатре появляется одна из моих пропаж — Кир-1. Он раздражен и зол чрезвычайно.

Понимаю, что сейчас может произойти нечто ужасное, но знаю также, что поужинать я должна до того, как меня начнут пытать и убивать. Процесс этот может быть длительным, еду могу в ближайшее время и не получить.

Потому я продолжаю сидеть на койке, и быстро лопать. Сало не очень хорошо просолено, вязнет на зубах. Кир медленно приближается.

— Я не велел тебя кормить, — угрожающим тоном произносит он.

А что я могу ему ответить? У меня рот занят. Пожимаю плечами.

— Боишься? — рычит полковник. Ну, как ему сказать? Боюсь, только не так сильно, как ему бы этого хотелось. Ну да, он-то не в курсе, что мы с ним практически женаты, и за все время знакомства я слова резкого от него слышала. Поугрожал ножом как-то, так это он не всерьез.

— Хватит жрать! — наконец, нервно выкрикивает он. Да я уже почти. Вот сейчас дожую и сразу прекращу. Меня маменька учила, что приличные принцессы пищу всегда очень тщательно пережевывают. Ну вот, все. Облизываюсь. Полковник краснеет и расслабляет шнуровку на вороте рубашки. Интересно, каким приворотом в него Лин запустил?

— Вы что-то хотели? — интересуюсь я, направляя на полковника масленый такой удовлетворенный взгляд. Конечно, а каким еще он должен быть? Я же только что покушала.

Кир-1 нервно дергает левым плечом.

— Твой слуга — маг! — безапелляционным тоном заявляет он.

— Да, — говорю, — маг. Члены его семьи давно нам служат.

Нет, это, все-таки, не мой Кир. Вот похож, но не мой. Пахнет он как-то иначе, и нервный какой-то. А мне точно нужен от него ребенок? А может, действительно…

— Встань! — командует он, и я медленно поднимаюсь.

Кир становится настолько близко от меня, что я практически его касаюсь. И дышит он как-то тяжело, и вообще он очень похож сейчас на человека, которого если что и интересует, то точно не разговоры. Хм, а может, это, все-таки, мой Кир?

— Чего ты хотела добиться, приворожив меня? — шепчет полковник, а у самого уже и глаза полуприкрыты ресницами, и пальцы его шею мою поглаживают.

— Тебя и хотела добиться, — честно отвечаю я, и Кир резко отстраняется.

— Мне трудно сопротивляться «любовному дурману», — зачем-то сообщает он.

О! Лин решил не мелочиться! «Любовный дурман»! Как это трудно сопротивляться? Да этому заклинанию сопротивляться невозможно! Это все равно, что сопротивляться желанию сходить в туалет — рано или поздно прорвется.

Полковник снова переходит на шепот.

— Я в любом случае узнаю правду. Не следует изображать из себя героиню. Что ты должна была со мной сделать? Вынудить меня предать отца? Отвести войско, да?

— Я не изображаю из себя героиню. Я говорила уже, что мне нужен от тебя ребенок.

— Зачем?

Хм, не смеется, уже хорошо. Хотя под воздействием дурмана он того и гляди плакать начнет. Это как же Киру сейчас себя ломать приходится, чтобы не поддаться основному желанию — взять меня. А если его слегка подтолкнуть? О, боги! Как же это дурацкое платье снимается?!

— Я спросил тебя, зачем тебе от меня ребенок?

— Ты красивый! — брякаю я первое, что приходит в голову. Что он меня отвлекает? Я пытаюсь нащупать, где тут у меня застежки расположены.

— Ты расскажешь мне правду? — интересуется Кир, и голос его не то, чтобы дрожит, но такой… неуверенный какой-то. Я и в самом деле задумываюсь о том, что, может, рассказать? Хуже-то не будет. Некуда потому что. Но тут сам Кирдык лишает меня возможности говорить, потому что самообладание ему, наконец-то, изменяет, и он практически кидает меня на кровать.

Ну все, — думаю, — свершилось. Хорошо, что пса рядом нет.

И тут полковник этот рычит:

— Нельзя!

И стремительно удаляется. А я остаюсь в глубокой растерянности. Ага, нельзя, фу, противный. Да что же это за твердокаменное создание!

* * *

Князя аккуратно переносят. А я могу со спокойной душой заняться расследованием. Велю позвать Каро. Когда тот появляется, приказываю выяснить, кто, где и при каких обстоятельствах видел княгиню в последнее время. Только быстро. Через полчаса имею некие обрывки информации. Своеобразной такой информации, из которой следует, что опасения Терина могут быть не беспочвенны.

Прогулочным шагом следую к собственному кабинету. Надеюсь, два наших великих стратега все еще там. И точно. Но уже не план действий обсуждают, а попивают винцо. Конечно, мне одного пьяного мага во дворце не хватало. Ладно, еще гостевые покои, но если два этих деятеля мне кабинет разнесут, я не знаю, что с ними сделаю. А вот даже интересно — что? Отметаю эту мысль, как несущественную.

— Кардагол, — говорю, — а ты Дусю давно видел?

Маг поднимает на меня совершенно невинный взгляд.

— Вчера, — отвечает, — а что-то случилось?

— Да вот найти ее не можем. Она тебе не говорила, может, собирается куда-то?

— А мне-то она почему должна была это сказать? — вполне закономерно удивляется Кардагол.

Мерлин начинает с интересом прислушиваться, но пока молчит, за что ему отдельное спасибо.

Улыбаюсь.

— Вы так активно общались в последнее время, — ласково проговариваю я, а сам продолжаю размышлять о том, чем бы, ну чисто теоретически, можно было бы убить этого без пяти минут родственника. Интересно, вот вздумайся мне меч применить, Мерлин будет вмешиваться или нет?

— Вы на что намекаете, Ваше величество? — интересуется Кардагол, отзеркаливая мне мою же улыбку.

— Болтают всякое.

— И что же?

— Да будто слишком уж близки вы с княгиней в последнее время.

— А Ваше ли это дело? — спрашивает Кардагол, и в этот момент меня шансы его прикончить как-то перестают волновать. Потому что мне он никогда не нравился, а вот состояние психики Терина меня очень интересует. А с Дусей я потом как-нибудь разберусь.

— Я вынужден просить Вас покинуть пределы дворца, — рычу я.

— Да что я сделал?! — восклицает Кардагол, вскакивая.

— Где Дуська?! — ору я, — ты, крот подземный, куда ты ее дел?

— Я — крот подземный?

— Ты!!!

— Что случилось-то? — вклинивается в разговор Мерлин.

— Не знаю! — кричит Кардагол.

— Он с Дуськой что-то сделал! — тоже на повышенных тонах сообщаю я, и тут же понимаю, что приобрел сторонника, на которого по дурости своей и не рассчитывал.

— Что там с моей внучкой? — ласково так вопрошает Мерлин.

— Я здесь не причем! — отвечает Кардагол.

Вижу, что его очертания начинают как-то плыть, понимаю, что этот гад сейчас телепортируется, и что допустить это нельзя, успеваю дотянуться до стоящего перед магами кувшина с вином и запустить им в Кардагола. Это описывать долго. Произошло-то все в секунды.

— Сволочь! — орет Мерлин, поднимая башмак.

— Я ничего не сделал! Она взрослая женщина! Она маг! — верещит Повелитель времени, одной рукой вытирая вино с лица, другой — начиная плетение. Кувшин он, все-таки, отбить успел. А жаль. Я бы предпочел, чтобы он кровь сейчас вытирал.

— Мне тоже очень интересно, уважаемый, что Вы такого не сделали, и где эта взрослая женщина сейчас находится, — слышу я, и ушам своим не верю. Осторожно поворачиваюсь к двери. Ага, не послышалось. Князь Эрраде собственной персоной. Все такой же драный и чумазый, но трезвый, и выглядит он сейчас не жалко, а довольно-таки угрожающе. Интересно даже, вдвоем с Мерлином у них получится Кардагола завалить?

— Ну, все, — проговаривает последний, опуская руки, — сдаюсь. Сейчас я вам все объясню.

Он горестно вздыхает, а я шепчу Терину:

— Ты как так быстро протрезвел?

— Саффа. — чуть слышно отвечает он.

Ага, Саффа. Ну что же, узнаю школу Гудрида. Отрезвляющие заклинания, помнится, у него хорошо получались.

* * *

Знаете ли вы что такое всю ночь скакать на кентавре? О нет, вы не знаете, какие это космические ощущения! И дело даже не в этом его корявом галопе и невероятной скорости. Оказалось, что этот гад не только быстро бегает, он еще и будто горный козел скакать умеет. Даже не знаю, сколько раз за время нашего путешествия я попрощалась с жизнью. Этот конь ретивый ни на мгновение не задерживался перед тем, как перескочить очередную пропасть, или например, перепрыгнуть с одной горной вершины на другую! Был момент, когда я пригрозила:

— Остановись, а то отдамся!

Он в ответ только заржал, как сивый мерин и ускорил бег, будто специально выбирая, где покруче и, соответственно, пострашнее.

Когда он, наконец, решил сделать привал, меня уже до того мутило, что я готова была пощады просить и умолять этого козлика горного остановиться! К счастью, он сам пришел к мысли, что надо отдохнуть.

Едва он отвязал меня, я съехала с его спины и, тихонько ругаясь, подползла к ближайшему камушку, чтобы облокотить на него свою многострадальную спину. Полжизни за подушку под отбитую задницу!

— И сколько нам еще так скакать?

Я хотела это бодренько спросить, но голос мне отказал, и получилось очень жалобно. Иксион мое состояние, конечно же, заметил и злорадно заухмылялся.

— Икси, не будь бякой, — проворковала я, соблазнительно изгибаясь и демонстрируя со всех сторон оголенные ноги.

Как я и ожидала, кентавр брезгливо фыркнул и продемонстрировал в ответ свой конский зад. А вот этого — то есть демонстрации зада, я не ожидала и обиделась.

— Хам ты, Иксиончик, и больше никто! За что ты меня так не любишь?

— Да люблю я тебя, люблю, — без капли искренности в голосе, успокоил Иксион. — Только не маши передо мной телесами. Терпеть не могу толстых теток.

— Это я толстая? — возмутилась я. — Да во мне всего-то 50 килограмм… ну то есть сейчас наверно больше, но это не я. Это все Кардагол, задница озабоченная!

— Если отправимся в путь утром, к полудню минуем горы, — сжалившись, прояснил обстановку Иксион.

— А нам обязательно так мчаться? Мы уже оторвались от преследования. Собственно, нас вообще не преследовали. Мне кажется, что когда мы сбежали, Дафура в Эрраде не было. Наверно, Журес телепортировал его в Арвалию. Поэтому нас не особо старательно ловили.

— А может быть, в отличие от тебя, эти люди знали, что догнать кентавра невозможно? — выдал свою версию Иксион и от всей души потянулся.

Вот признаюсь честно, я им залюбовалась. Не как мужчиной (я все-таки пока еще в своем уме), а просто залюбовалась. Весь такой красивый, стройный, мускулистый. Как лошадиная, так и человеческая часть — просто загляденье!

— Что уставилась? — насторожился кентавр.

— Была бы художником, картину бы с тебя написала. Смотреть приятно, — объяснила я.

Иксион довольно заулыбался. Ах, прелесть какая! Оказывается, он падок на лесть и… улыбка у него симпатичная, вон какие ямочки появились. Ну, просто душка этот Иксиончик… если не вспоминать о том, как он меня «по горам-по долам» протащил с ветерком.

Когда он предложил устраиваться на ночлег, настроение мое не улучшилось. Ночи в горах холодные. Одежды на мне минимум. И что прикажете делать? Умереть в рассвете лет от какого-нибудь воспаления легких? Или на худой конец отморозить себе все что можно и не можно? Тем более что Иксион, этот конь ретивый, подол мне оторвал. Он хоть что-то прикрывал, а так вот все ноги наголо и мне это не нравится. По закону подлости, костер развести в таких полевых условиях Иксион не мог, а я тем более. И что оставалось бедной женщине? Подползла я поближе к кентавру, который устроился на приличном от меня расстоянии, по-собачьи уложив под камушком свою конскую тушку.

— Тебе чего? — нахмурив брови, спросил он.

— Холодно. Греться буду, — объяснила я, сворачиваясь калачиком у его лошадиного бока. Он что-то недовольно зафыркал и, кажется, встать хотел, но я привела последний веский довод, — что скажет Терин, если ты его жену заморозишь? Вряд ли тогда он с вами соглашение заключит.

Это сработало, кентавр, что-то тихо бурча под нос, остался на месте.

Приблизительно полчаса я пыталась уснуть под его тяжкие вздохи и бурчание. Первым не выдержал он сам.

— Ладно, Дульсинея, вставай, сейчас я вызову Терина.

— Что? Ах ты… растудыть тебя в качель! Ты мне врал, да? Лапшу на уши вешал про травку какую-то особенную! Ах ты… ты… конская срака!

— Я нашел травку недалеко отсюда, когда отходил… ну, сама знаешь зачем, — нехотя признался Иксион.

Да понятно зачем! Он хоть и конь наполовину, но где попало дела свои облегчительные не делает, вот и бегал за ближайшие валуны. И, получается, травку эту свою нашел. И промолчал. Ну не гад ли?!

— А чего тогда молчал? Да я тебя… да ты…

Ох, как я пожалела, что у меня больше нет хлыста! Вот кого бы я с удовольствием огрела! Прямо по наглой конской жопе!

— Да как ты мог? Почему сразу не вызвал Терина? Ты представляешь себе, что там сейчас творится? Он же всю Арвалию из-за меня по камушку разнесет и с Кардаголом разругается и…и я даже не представляю что еще сделает! А ты тут дурака из себя строишь! Как тебе не стыдно?

— Я не хотел совершать вызов в таком непотребном виде, что тут не понятного? — рявкнул Иксион, которому, кажется, стало стыдно, за свой поступок. — Я две недели не мылся! У меня на голове осиное гнездо! Сама бы ты захотела в таком виде кому-то показываться?

— Да плевать бы мне было, в каком я виде! Кто там на тебя смотреть будет, когда ты принесешь новость о моем чудесном спасении? Героем будешь, — в заключение мурлыкнула я, опасаясь, как бы кентавр не передумал. Кто его знает, вон как о своей внешности переживает, вдруг решит, что быстрое избавление от моего общества не стоит того, чтобы светиться в таком неряшливом виде. Хотя, честно признаться, вид у него был очень даже ничего. Вот, правда, запах не того… ну совсем не того! Представьте себе, как пахнет давно не мытый мужик. А как пахнет потная лошадь, представляете? Это и по отдельности запашки те еще, а когда это амбре «в одном флаконе», так вообще гаси свет бросай гранату!

— Икси, а ты когда вот так с кем-нибудь связываешься, тебя только видно? — осторожно поинтересовалась я.

— Меня еще и слышно, — уточнил он.

— А запах твой чувствуется?

— Нет, — задумчиво отвечал он, кажется, начиная понимать, куда я клоню.

— Ну, так спешу тебя заверить, — промурлыкала я, — ты отлично выглядишь, только воняешь жутко.

Иксион наклонился, понюхал у себя подмышкой, его передернуло, он горестно вздохнул и решил:

— Я свяжусь с Терином прямо сейчас.

— Спасибо, Икси, я знала, что добрый и умный маль… кхм… то есть кентавр.

 

Глава 11

— Я не стану тебе ничего говорить. Нельзя. Ты сам, в моем времени, запретил мне болтать.

Это я приврал, ничего такого Кардагол в нашем времени мне не говорил, но почему бы не соврать, чтобы Кардагол из этого времени отстал со своими вопросами?

— Это странно, что я связался с сыном Мусильды… или ты ей не сын?

— Не знаю я никакой Мусильды, — не стал врать я. — Может быть, и родственница она мне, но мы не знакомы. Я о ней даже никогда не слышал.

— А что там — в будущем? Кто победил в этой войне?

— Ты жив в будущем, вот и радуйся. А как все было, я тебе не скажу.

Я думал он разозлится или наоборот примется по-хорошему уговаривать меня на его вопросы ответить, но он не сделал ни того, ни другого. Только спросил:

— Ты где сейчас находиться должен, заблудившийся?

— На границе с Мурицией, — поведал я и вздохнул, вспомнив, каких дел накуролесил. И как там блонда моя? Что с ней? Учитывая, что я с Киром сделал, они уже успели над зачатием будущего наследника зулкибарского престола не один раз потрудиться.

— Сам телепортируешься или помочь?

Я удивленно вытаращился на Повелителя времени. Он что это серьезно? Он меня вот так просто отпускает?

— Ну что вытаращился, зайчик? — ухмыльнулся Кардагол. — Раз я тебя сюда из будущего отправил, следовательно, знал что делаю. И не мне тебя задерживать. Отправляйся на все четыре стороны и, для чего бы я тебя сюда не закинул, пусть у тебя все получится.

И все-таки Кардагол в прошлом и Кардагол в моем времени — это два разных человека. Здесь он более адекватен. Но вот «зайчиком» меня дразнить не надо!

— Какой ты понимающий мужик… котик, — отозвался я и послал ему воздушный поцелуй, помахав ресничками с самой кретинской миной, на какую был способен.

Кардагол на это как-то не очень радостно среагировал. Что? Не понравилось, что я его котиком назвал? Так он сам первый дразниться начал. Я не стал проверять, насколько адекватен мой дедушка недобитый в этом времени, быстренько попрощался и переместился.

На этот раз я был осторожнее. Телепортировался в знакомую рощицу, ту самую, куда нас после перемещении во времени выкинуло. Это недалеко от лагеря Кира, но и не очень близко, так что мое появление должно было остаться незамеченным.

Да только дело в том, что должно было, но не осталось! Я только и успел к деревьям отойти, чтобы на открытой местности не светиться и тут меня окликнули. Это потом уже я узнал, что окликнул меня один из солдат Кира, возвращавшийся с разведки и еще не имеющий понятия о том, что я натворил. Он меня просто узнал, вот и окликнул. А я как сайгак раненный подскочил и задал стрекоча.

Сколько я так мчался, не знаю. Наверно не очень долго. Понял, что погони за мной нет, и решил затормозить в ближайших кустах — передохнуть.

Ну и сиганул я в кусты. В ближайшие. А там обрыв. Невысокий. Но скатился я нехило так, несколько раз перекувыркнувшись. Как шею не сломал, не знаю. Выкатился прямо к ногам мага. Того самого воина Совета — в черном балахоне с капюшоном. Он может быть и пофигист, но вряд ли не убьет меня, когда я вот он — сам ему под ноги свалился. Он даже разбираться не станет, кто я такой — долбанет чем-нибудь убойным и мандоса трындец мне приснится!

* * *

Я ожидала более грандиозного зрелища, но все было просто — Иксион устроился там же, где до этого собирался спать, и принялся задумчиво жевать траву. Что за трава я не знаю. Точно не каннабис, который пифии употребляют. Что-то другое, противно пахнущее мятой. Если оно и на вкус такое же противное — мятное, то я могу Иксиончику только посочувствовать.

— Ну и долго ты так будешь сидеть, жвачное животное из себя изображать? — полюбопытствовала я, когда прошло приличное количество времени. Думаю, около часа точно прошло.

Кентавр в ответ что-то промычал и вырубился. Это как это? И что мне делать с бесчувственным тельцем этого полуконя? Может быть, по щекам его похлестать, чтобы в себя пришел? Ой, ну дура я! Он же говорил, что-то о том, что для связи является собеседнику в виде привидения. Ну, то есть он как-то иначе выразился, но смысл тот же. Вот было бы весело, если бы я сейчас Иксиона растрясла, тем самым сеанс связи прервав! Какая я молодец, что вовремя обо всем догадалась.

Решив, что это может затянуться надолго, я не стала утруждать себя ожиданием, привычно устроилась под горячим лошадиным боком Иксиона и вскоре уснула.

* * *

Терин бухается в кресло, вытянув ноги, и выжидающе смотрит на Кардагола.

— Зятек, вина? — предлагает Мерлин.

Князь страдальчески морщится.

— А я вот отрезвляющее не знаю, — жалуется Кардагол, — это новое какое-то изобретение?

— Слушаю, — напоминает Терин.

— Что именно?

— Где моя жена?

— Она решила проветриться, — легкомысленно так отвечает Повелитель времени. Интересно, даст ему Терин по морде или нет? Вот давно бы пора, а он все держится. Даже странно.

— Кардагол, — вмешиваюсь я, — хватит юлить. В последний раз ее видели с тобой в коридоре. Вы… Сам знаешь, что вы там делали.

— Ничего такого мы не делали! — протестует маг, — это был отвлекающий маневр!

— ГДЕ МОЯ ЖЕНА? — повторяет Эрраде, и даже у меня дрожь по коже от его интонации.

— Думаю, в Арвалии.

Терин молчит секунд десять, после чего тихо так интересуется:

— Где?

— Ну, я же сказал, что в Арвалии! Наверное. На связь она не выходила пока. Думаю, все в порядке.

— И что она там делает? — практически воркует князь.

— Надевает на Дафура «ошейник покорности».

Тут глаза вытаращиваются у Мерлина, который и без того сидел с отвисшей челюстью, и у меня, у которого до сего момента с лицом, как мне казалось, было все в порядке.

— Кардагол, я тебя убью, — сообщает Терин, ласково улыбаясь, и поднимается с кресла.

— А я его подержу! — тут же подхватывает оправившийся от потрясения Мерлин.

Кардагол пожимает плечами.

— За что?

Кажется, князь объяснять это не намерен.

— Тебе меч дать? — предлагаю я.

— Справлюсь.

— Да ладно тебе, Терин, ничего с твоей Дуськой не случится. Она же неубиваемая! — отмахивается Кардагол.

Мерлин нервно тискает башмак.

— Терин! — продолжает Кардагол, — да не сможешь ты меня убить. Не дорос еще!

Князь улыбается, и по этой улыбке понимаю, что вопрос, кто до чего дорос, обсуждаться не будет. С другой стороны, вот я же не маг, а Дукуса как-то прикончил. Хотя вот Повелителя времени Совет в свое время убивать не стал. Или не смог. А жаль.

— Терин! Послушайте меня, князь!

Стоп, вроде бы, мы пока молчали. Ничего себе!

— Терин, друг мой, обернись, — прошу я, и вот уже и князь имеет возможность лицезреть чудо — полупрозрачную фигуру кентавра.

Я в восторге. Живыми-то я их только на картинках видел — эти существа как-то не спешили порадовать короля Зулкибара своими визитами. Кстати, а почему?

— Приветствую Вас, герцог Иксион, — скрывая изумление, произносит Терин. Иксион окидывает князя изучающим взглядом и удовлетворенно улыбается.

— Жену не теряли? — интересуется он.

Терин облегченно вздыхает.

— Говорят, она погулять вышла.

Кентавр хмыкает:

— Далековато забралась.

— Она с Вами?

— Да. Спит сейчас. Вы нас к себе забрать не хотите? А то здесь, в горах, несколько неуютно.

— Стоп, — вмешиваюсь я. — А почему Дуська тапком воспользоваться не может? Что случилось? Она здорова?

Иксион начинает меня заинтересованно разглядывать. Терин переводит на Кардагола вопросительный взгляд.

— Ну да! — раздраженно восклицает тот, — ее магический предмет у меня. Она должна была соблюдать полную конспирацию.

— Назовите координаты, — просит князь.

— Координаты… — несколько растерянно отзывается Иксион, — что Вы под этим подразумеваете?

— Где забирать тебя, любезный? — встревает Мерлин.

— Мы примерно в двух тайсах к северо-западу от Синей впадины.

Ага, всем все сразу стало понятно. Хотя нет, Мерлин, вроде бы, что-то соображает.

— Нет, — говорит, — я там не был. Давай так, дуйте к утесу Бабочки. Это Боборышка, по-вашему. А там я вас перехвачу. Идет?

Кентавр задумывается и кивает.

— Хорошо, мы с Дульсинеей будем там. До встречи.

И в ту же самую секунду, пока тает изображение Иксиона, Терин разворачивается и бьет Кардагола по челюсти, а потом в солнечное сплетение. Пока Повелитель времени пытается вздохнуть и выпрямиться, Мерлин лениво проговаривает:

— Теринчик, мальчик мой, ну тебе же лапки беречь надо.

И добавляет Повелителю времени башмаком по затылку. Мне, что ли, присоединиться к общему веселью? Пожалуй, не стоит. Хотя он и маловато получил, на мой взгляд.

* * *

Отползаю я, значит, вспахивая ногами, опавшие листья и прочий лесной мусор, а встать и бежать с перепугу ума не хватает. Вот и полз, как козел контуженный, а сам с мага этого глаз не сводил. Он стоял, не двигался и на меня смотрел… наверно смотрел, потому что невозможно было понять, что там, в тени капюшона, срывающего его лицо, происходит.

Потом маг зашевелился, лениво так послал в меня «ядовитые сети» и начал разворачиваться, чтобы уйти. Вот гад самоуверенный! Даже убедиться не собирается, что прикончил! Такое зло меня взяло, что весь страх куда-то пропал. Нейтрализовал я «сети» и запустил в засранца этого тем, что попроще, а, следовательно, и плетется быстрее — «воздушной волной». Маг быстро сориентировался, защиту поставил, и моя атака только подол его балахона пошевелила, и капюшон с головы сдула.

Я так и застыл, с поднятой рукой, в которой уже светился почти полностью сформированный «пламенный мотылек». А что мне было делать? Вот так и лежал, как дурак, с незаконченным атакующим в руке. Любовался на этого зловещего мага — смертельное оружие Совета чародеев.

Черные пряди волос из хвостика выбились, падают на бледное лицо, губы в тонкую линию сжаты, и глаза холодные, пустые, только магический огонь в них горит — будто две голубые льдины в глазницы вставили. И не понятно, куда она смотрит — то ли на меня, то ли мимо. Что же ты делаешь здесь? Птичка моя… ворона…

Она руку подняла, палец на меня наставила, едва заметно улыбнулась и зашептала. На кончике пальца начала собираться, искрясь каплями, вода. Я помню это атакующее. После него останется лежать на траве мой голый скелет. Как на это защита ставится, я не знал. Да и зачем мне было спрашивать у невесты своей, как защититься от такого заклинания, если так делать умеет только она?

У меня было время, чтобы доплести «мотылька» и первым ее атаковать, но не мог я по ней ударить. Ведь это Саффа! Моя Саффа! Пусть из прошлого и даже не подозревает еще о моем существовании, но это же она!

— Остановись!

Не рассчитывал, конечно, что послушается. Но, кажется, я ее сумел удивить. Остановилась и руку опустила. Голубое пламя в глазах погасло. На губах улыбка появилась. Ну, Саффа! Я тут чуть с перепугу не усрался, а ей смешно!

— Ты откуда такой смелый выискался? Или не знаешь, кто я?

— Да хоть Озерная Ведьма, мне плевать! — зло буркнул я.

Ну, вот просто машинально, не задумываясь, так огрызнулся. Обычное же дело — привычные слова в запале сказать.

Она улыбаться перестала и удивленно так брови приподняла. Ну да, в этом времени подобная присказка еще не вошла в моду и она мои слова в прямом смысле поняла. Я встал. Наверно, слишком резко встал, потому что она поспешно отступила от меня, споткнулась, не удержала равновесие и плюхнулась на траву. Я подскочил к ней, хотел помочь подняться, потом передумал, сам рядом присел, привычно, не задумываясь, поправил выбившиеся из хвостика волосы, провел пальцами по бледной щеке и спросил:

— Не ушиблась?

— Ты кто?

— Ээээ… я просто мимо проходил. Можно сказать никто.

Мне бы бежать отсюда быстрее, пока она в себя не пришла. Понятно ведь, что это другая Саффа — из этого времени. Что кстати странно. Я же перед отправкой специально подсчитывал, и выходило у меня, что сейчас она уже 113 лет как осуждена и спит. Я ошибся в расчетах? Нет, не до такой степени я с цифрами не дружу! Но вот же она передо мной стоит… точнее сидит на траве. Сейчас, в моем времени ей на вид лет 25, а эта совсем молоденькая. Сколько ей было, когда ее судили? Пятнадцать?

Она молча смотрела на меня. Взгляд пронзительный, в глазах всполохи голубые плещутся. А я на нее смотрел, и мне хотелось спросить у нее — почему ты там, в будущем, не рассказала мне, что тебя будили во время войны с Кардаголом? Почему соврала… точнее умолчала?

Но она первая спросила:

— Значит, говоришь, плевать тебе, даже если я Озерная Ведьма?

— Плевать, — подтвердил я.

— Смелый, значит, — она опять впилась в меня взглядом и удивленно констатировала, — защиту не поставил. Ты или очень смелый или полный дурак.

— Дурак, — я выбрал второй вариант.

И правильно! А кто еще я есть после того, как решил разговоры тут с ней разговаривать, вместо того чтобы ноги делать?

Послышался конский топот. Может быть, это меня ищут, а может быть, просто мимо проезжают — выяснять как-то не хотелось. Не задумываясь, я схватил Саффу за руку и телепортировался. Это я, конечно, сумасшедший финт совершил — переместился в горы, где у деда дом стоит. В это время, само собой, никакого дома тут нет. И я даже не был уверен, что горы есть. Мало мне было перемещения в Эрраде, дураку такому! От этой телепортации вслепую мы могли запросто вляпаться в какой-нибудь камень или дерево. И все. И мандоса трындец. Но нам повезло. Мы оказались у подножия горы. Через сколько то веков на ней дед свой дом построит. Сейчас это просто гора была… с пещерой. Надеюсь, в ней никто не живет.

— Кто ты?

Кажется, это любимый вопрос этой милой девочки.

— Лин, — представился я, хотя умом понимал, что не надо этого делать.

Вот дурак же я! Кира ругал, когда тот вмешаться пытался, а сам что делаю? Знакомлюсь с девушкой, которая еще много веков не должна подозревать о моем существовании! Даже там, в моем времени, когда ее разбудили, я еще на свет не появился. Мне двадцать два, а она уже двадцать пять лет не спит… то есть будет не спать… не важно!

— На тебе магия Повелителя времени, — спокойно проговорила волшебница, — но она какая-то другая. Что с тобой делал Кардагол? Это заклятие связано со временем.

Как она увидела, не представляю. Ведь Кардагол засранец такой уверял, что никто не заметит!

Интересно, что будет, если я ей правду расскажу? А ничего хорошего не будет. Не должна она знать, что я из будущего.

— Ты из другого времени? Из будущего?

Догадливая какая девушка моей мечты!

Пока она еще что-нибудь не спросила, я решил отвлечь ее совершенно дурацким вопросом:

— А ты та самая Озерная Ведьма?

Она серьезно кивнула. Глаза опустила, и исподтишка наблюдала за моей реакцией. На губах улыбка едва заметная. Ну, прелесть просто! Юная кокетка, растудыть ее в тудыть! В моем времени она серьезнее… что собственно неудивительно, ведь там она старше. А здесь ну просто… даже не знаю, как ее назвать?

— Почему ты не спишь?

— Меня разбудили, чтобы сражаться с Кардаголом.

— Понятно. Они тебе обещали что-то за помощь?

— Домой отправить, — со вздохом отвечала волшебница. — Не верю я им, но Кардагол в числе прочего использует и мои атакующие, которым я его научила. Я не могла отказать Совету в помощи.

Непривычно мне это было. В моем времени из Саффы подробности о ее прошлом приходится вытягивать, задавая наводящие вопросы, да и то не всегда действует. А тут вон какая словоохотливая. С первым встречным, кстати! Ну, прямо-таки доверчивое дитя! А дома собственному жениху рассказать не могла… интересно, почему?

Наверно выражение моей физиономии стало каким-то не таким, потому что Саффа посерьезнела и вернулась к интересующей ее теме:

— С тобой колдовал Кардагол. Не сейчас, в другом времени. В будущем. Он победил в этой войне? И…и он меня убил?

— Я не могу тебе ничего говорить. Я вообще не должен общаться с тобой!

— Ты знаком со мной в своем времени?

Спросила, а в глазах такая безумная надежда. Ну да, она улыбалась, но ведь страшно ей наверно. Она же не знает, что с ней сделает Совет, когда война закончится. Она вот даже не знает, кто победит в войне этой.

— Ты совсем меня не боишься. Может быть, там, в будущем, с меня сняли обвинения?

Хотел я ей сказать, что там, в будущем я любому, кто попробует вякнуть что-нибудь не то в ее адрес, глотку перегрызу. Но не стал. Нельзя ей ничего говорить. Я вообще не должен здесь находиться и разговаривать с ней!

— Прости, — я постарался придать своему лицу непроницаемое выражение, — я не должен…

— Я понимаю. Ты не имеешь права что-либо говорить, чтобы случайно не изменить будущее, — грустно сказала Саффа.

О чем она подумала? Не знаю. Может быть, моя траурная физиономия навела ее на мысли, что в моем времени ее нет в живых?

Ударил гром, и небо внезапно затянули тучи. Слишком внезапно. Это явно не природное явление.

— Кардагол! — определила Саффа. — Быстрее, прячемся!

Я вскочил, схватил ее за руку, одним рывком поднял на ноги и затащил в пещеру. Надеюсь, там не проживает какой-нибудь дракон или еще что похуже.

* * *

— Идем на север.

Я подпрыгнула от неожиданности, когда Иксион заговорил. За то время, пока он сеанс связи проводил, я как-то привыкла считать его большой молчаливой грелкой.

— На север? А на хрена? — сонно пробурчала я, с трудом открывая глаза…и закрывая их обратно. Оказывается, уже рассвет наступил, и солнце светило достаточно ярко для того, чтобы мои сонные глаза испытали полный восторг. — Ты всю ночь что ли с Терином общался?

— Не только с Терином. Я должен был предупредить своих о том, что происходит.

— Понятно с приятелями, значит, болтал, — укоризненно протянула я. — Я тут волнуюсь, а он…

— Ты спала без задних ног! — возмущенно парировал Иксион и встал.

Без теплого лошадиного тела под боком мне стало как-то неуютно, и лежать расхотелось.

— Ну, так и зачем мы идем на север? — поинтересовалась я, вставая и потягиваясь.

— Там ближайшее место, с которого Мерлин сможет телепортировать нас в Зулкибар.

— Почему дед? Что с Терином? — занервничала я.

— Он не бывал здесь, у него нет ориентиров, — объяснил Иксион, явно недоумевая, почему я сама не додумалась до такого простого объяснения?

Ну, вот такая я недогадливая. Понятно, что Терин не знает эти места, зачем бы ему по горам лазить? А дед живет здесь. Ну, то есть не совсем здесь. Кентарионский хребет большой — тянется вдоль границ Кирвалиона, Эрраде, Арвалии и Муриции, и обрывается пропастью, дна которой никто никогда не видел. Даже существует легенда, что она является входом в Нижний мир (кстати, надо будет у Кардагола поинтересоваться так ли это?). За пропастью начинаются Зулкибарские горы, которые проходят вдоль границы, разделяющей Зулкибар и эльфийские земли. Эти горы часть королевства Зулкибар, а вот Кентарионский хребет не принадлежит никому, то есть это нейтральная территория, а так же своего рода граница между четырьмя вышеназванными государствами и Кентарионом. Дом деда находится в той части хребта, которая является Кирвалионской границей. Кирвалион — это маленькое королевство, соседствующее с нашим княжеством и дед мой оттуда родом.

Мы с Иксионом находились далековато от Кирвалионской части хребта, но нам повезло — Мерлину не сидится на месте, он излазил этот хребет вдоль и поперек, и у него есть ориентиры местности неподалеку от нашего с Иксионом местонахождения.

— Ну что ж, на север, так на север. Жаль, что заодно с травкой этой своей ты вчера не нашел какой-нибудь ручеек. Я вся пыльная и грязная.

— А я, по-твоему, нет? — огрызнулся Иксион. — Залезай давай и поехали! Доберемся до нужного места за два часа, если не будем копаться.

— Кто копается? Я копаюсь? Да я уже давно готова, это ты тут гарцуешь на месте, как я не знаю кто! — сочла нужным возмутиться я и запрыгнула к нему на спину.

Иксион профыркал что-то непереводимое, привязал меня вчерашними тряпками, и мы поскакали. Да, на такой скорости мы за два часа не то, что к месту свидания с дедом, до канадской границы домчимся! Как же у меня все болит! И первым делом, вернувшись в Зулкибар, я заставлю Терина сделать мне массаж, а потом… потом этот коник недобитый сиганул вниз, и я забыла, как думать!

Просил он меня не орать, но тут я не выдержала, зажмурилась и так заверещала, что меня наверно на побережье Шактистана слышно было.

Мне повезло — вскоре Иксион сменил бешеный галоп на более медленный шаг. К его счастью, я к тому времени устала орать, замолчала и даже рискнула глаза открыть. Теперь кентавр бежал с нормальной лошадиной скоростью, и я смогла немного изучить окрестности. Кажется, с гор мы спустились. Во всяком случае, теперь вокруг были не только камни и песок, но и кое-какая растительность попадалась.

Иксион, не сбавляя шага, извернулся, больно дернул меня за волосы и проворчал:

— Еще раз так заверещишь, я тебя сброшу.

— Да ты, растудыть тебя в печенку, носишься как в жопу раненый! — возмутилась я. — Думаешь не страшно?

— Не знал, что княгиня Эрраде такая трусиха.

— Да, представь себе, княгиня боится ненормальных кентавров, которые корявым галопом таскают ее по горам! Тоже мне нашелся…

Тут Иксион резко затормозил и, не будь я привязана, улетела бы куда-нибудь к чертовой матери!

— Ты что, сивый мерин, взбесился? — рявкнула я, ткнув его пяткой в бок.

Иксион с рычанием развернулся, схватил меня за горло и прошипел:

— Еще раз сделаешь это, и я забуду, что ты жена правителя дружественного княжества!

— А еще подруга короля потенциально дружественного королевства, — намекнула я. Быть задушенной мне совсем не хотелось. Кстати за что? Надо бы поинтересоваться.

— Ты за что меня душить-то собрался, конь ты мой ретивый?

— Не тыкай меня пятками в бока, не шлепай по заднице… одним словом не веди себя так, как будто едешь на лошади! — проинструктировал Иксион.

— Ну, мог бы сразу предупредить, что тебе это не нравится, — состроив наивную мину, проворчала я. — Так чего мы остановились-то?

— Поляна.

— Что поляна? — не поняла я.

Ну да, мы стояли на краю полянки. Она была явно не природного происхождения — засаженная ровными рядами Каннабиса широколиственного и аккуратно так огороженная по периметру камнями. Интересно, кто тут себе плантацию устроил? Кентавры вряд ли бы стали сажать каннабис в горах, куда добираться долго и неудобно.

— Я так понимаю, это незаконные посадки? — весело спросила я.

— Именно! — мрачно отозвался Иксион, выходя на середину поляны и озираясь, будто хотел на глазок прикинуть, насколько большой ущерб эти браконьерские посадки наносят Кентариону — единственному производителю и поставщику Каннабиса.

— Да ладно, Икси, брось. Подумаешь, кто-то травку посадил, — я попробовала разрядить обстановку. — Все равно в горах она плохо растет, так что прибыльного урожая не случится. Ну, вот сам же видишь, кустики какие чахлые. Их наверно еще и поливать каждый день приходится.

— Для них это не проблема. Засранцы ушастые! — проворчал кентавр.

— Кто? Ой, Икси, неужели ты хочешь сказать, что этот огородик посадили… зайцы? Ну и шуточки у тебя!

— Это у тебя шуточки! — рассердился кентавр. — Это не смешно! Эту траву выращивают в специально отведенных, охраняемых местах, а эти… эти…

Кажется, у Иксиона слова закончились, и он опять зафыркал, как норовистый конь, нервно гарцуя на месте.

— Ой, даже в охраняемых? — поразилась я. — А что, среди кентавров наркомания процветает?

— На нас эта трава не действует, — процедил Иксион.

— Понятно. Значит, вы ее исключительно на экспорт выращиваете, а люди шастают и пытаются на халяву урожай собрать?

— Если бы люди, — буркнул кентавр. — Ты сможешь запомнить это место и телепортироваться сюда?

— Конечно. Да только мне этот Каннабис ни к чему, так что ты не думай, что я за урожаем вернусь, — утешила я.

— Если тебе стукнет в голову в пифии податься, Терин тебя Каннабисом с ног до головы засыплет и без этого браконьерского огорода, — рассудительно заметил Иксион.

— Тогда чего ты так переживаешь, что я запомню ориентиры? — озадачилась я.

— Наоборот, я переживаю, что ты не запомнишь! Сейчас у нас мало времени, но надо будет вернуться сюда как можно быстрее и уничтожить посадки, — объяснил кентавр.

— И с чего вдруг я бы тебе помогала бороться с растительными браконьерами? — завредничала я, надеясь, что меня сейчас начнут красивенько уговаривать. Да только фиг там!

— А с того же с чего я тебя сейчас на себе таскаю! — рыкнул Иксион и развернулся, с целью покинуть этот тайный огородик какого-то предприимчивого травокура.

 

Глава 12

Не знаю, сколько времени прошло. Недолго. Я успела лишь подумать о том, что некоторые мужчины веками остаются верны своим привычкам сбегать от домогающихся их женщин. После чего я решила задремать. А что мне оставалось делать? Я — бедная, несчастная принцесса, всего-то желающая забеременеть от малознакомого мужчины в условиях ведения последним боевых действий. Что мне — рыдать? Рыдать не хотелось.

И вот сплю я, никого не трогаю, разве что во сне, но это не считается, хотя нет, считается, потому что снится мне Кир. Мой Кир, а не это чудище воинственное, которое само не знает, что хочет. И вот во сне… во сне он перебирает мои волосы, гладит меня пальцами по щеке, а потом склоняется ко мне и целует так ласково и так по-родному, что я… просыпаюсь. Ага, приехали. Сон в руку или в другие какие места. Потому что это и в самом деле мой странный воитель пришел. Устал, бедняга, изображать из себя гранитный столб и покорился действию заклинания «Любовный дурман». Жаль, конечно, что не моих женских чар, но сойдет и так. Главное — себя уговорить, постараться забыть о том, что это — не мой Кир, убедить себя в том, что так нужно. Все бы ничего, только вот пахнет он немного иначе, шепчет что-то не то, да и не любит он меня. Так, хочет. Да и хочет не сам, а под воздействием запрещенного колдовства. Не буду думать об этом!

Впрочем, быстро выясняется, что и этот Кир знает, что ждет от него женщина. И этот Кир может быть ласковым без приторности и настойчивым без грубости. Впрочем, с кем мне его сравнивать? С ним же самим? В какой-то момент я забываю, что со мною не жених, а неизвестно кто, и позволяю себе расслабиться. Ну, и примерно через полчаса, когда я уже практически поверила в то, что занимаюсь любовью с любимым мужчиной, Кир-1 поднимается, быстро напяливает на себя одежду, не забывая и тяжелую, с пришитыми на ней медными бляхами куртку, и удаляется, не сказав мне на прощание не то, что «люблю, целую», а даже «пока, увидимся».

Меня поимели и забыли. Обидно. С другой стороны, наверное, это и к лучшему. Теперь бы еще выяснить, где моя собака, простите, жених, а также друг-волшебник и сбежать. Да, хорошо бы волшебник этот определил — беременна я или нет, а то мне снова затаскивать на себя этого ненормального полковника не улыбается.

* * *

Развернулись мы и обнаружили, что у нас появилась компания. Блондины, в количестве две штуки. Один золотистый блондин, второй серебристый. Стоят на краю поляны и нерадостно нас разглядывают. Оба до того красивы, что аж зубы сводит. Одним словом — эльфы. Вот кого мне для полного счастья не хватало! Когда только появиться успели? А впрочем, молодцы что появились. Теперь у меня есть возможность поближе изучить настоящего живого эльфа!

Взгляд мой, надо полагать, был алчен и дик в приступе беспредельного любопытства, потому что серебристый эльф, наткнувшись на него, благоразумно отступил на шаг назад. Испугался? И правильно сделал! Когда меня что-то заинтересовывает, я становлюсь страшна в своем желании изучить это «что-то» поближе! Ведь я эльфей этих вблизи никогда не видела, а тут целых два экземпляра попались на растерзание такой любознательной мне!

Сама не знаю, как умудрилась так быстро распутать узлы и петли, которыми заботливый Иксион меня к себе прикрутил, но не прошло и минуты, как я уже съехала с его спины и предстала перед эльфами во всей своей красе, выпятив вперед грудь и промурлыкав:

— Здравствуйте, мальчики.

Мальчики на мое приветствие не ответили. Да и вообще настроены были недружелюбно. Оно и понятно, что они не в восторге от того, что их тайную поляну рассекретили, а теперь еще и топчут копытами. Почему я решила, что это их поляна? Ну, а что еще, по-вашему, могут делать два эльфа в такой глухомани? Здесь же больше ничего интересного, кроме этого огородика не имеется.

— Что господа потеряли в землях кентавров? — наконец обрел дар речи Иксион.

Вид он при этом принял такой высокомерный и царственный, что я чуть в реверансе перед ним не присела. Тоже мне, гордый представитель племени парнокопытных… или к какому там виду лошади относятся?

— С каких пор нейтральная территория стала принадлежать кентаврам? — это среагировал золотистый, приняв вид не менее высокомерный, чем у Иксиона.

— Горы вон там, — кентавр терпеливо указал на скалистую стену в нескольких метрах от нас. — А здесь, — далее следовал многозначительный удар копытом по земле, — начинается наша территория, и вас сюда не приглашали.

— Это эльфийские земли, — заявил серебристый, который до этого помалкивал, исподтишка изучая мои голые ноги.

— Полагаю, господа эльфы заблудились, — подсказал Иксион, проявляя чудеса терпения и деликатно не тыкая эльфов носами в откровенную ложь и расхождения в показаниях. Один вот заявляет что это нейтральная территория, второй уверен, что они на эльфийской земле.

— Боюсь, что это господин кентавр и его…хм… дама, — презрительный взгляд на меня, — заблудились.

— Это что это ты так на меня посмотрел? — рассердилась я, — и что это за «хм» такое многозначительное? Ты о чем это подумал, ты, задница ушастая? — тут меня осенило, — Икси! Так вот каких ушастых ты имел ввиду! Так вы, ёптыть, парочка — два подарочка, незаконным выращиванием Каннабиса на чужой территории занимаетесь?

— Это наша территория! — процедил сквозь зубы серебристый эльф.

— Хрена с два! — возразила я. — Даже мне известно, что Каннабис растет только на кентаврийской земле! У них тут почва особенная. В других местах эта трава не приживается вовсе.

Оба эльфа свирепо уставились на меня. Да, об умении эльфов вырастить что угодно в любых условиях, ходят легенды. Вот только одно растение они при помощи своей расчудесной эльфийской магии вырастить не могут — это Каннабис широколиственный. Обычный Каннабис посевной, не имеющий таких свойств, как широколиственный — это, пожалуйста, а вот волшебный Каннабис, используемый пифиями и некоторыми любителями расслабиться экзотическим способом — фиг! Такая несправедливость эльфов задевала. Вот и этих двоих задела. Они еще мрачнее стали, а лица так закаменели в праведном гневе, что хоть картину пиши под названием «Негодующие блондины»… ну или как-то так.

— Милая моя, — вкрадчиво начал серебристый.

— Я не милая, — перебила я, ослепляя его белозубой улыбкой, — и не твоя. Скажи, Икси?

— Не желают ли господа эльфы, чтобы им показали дорогу к границе? — выдавил из себя Иксион, скромно роя землю копытом и не замечая, что при этом с корнем выворачивает кустики Каннабиса.

Золотистый эльф бросил на это безобразие полный скорби взгляд, а серебристый придал своему взору наглости и ответил на предложение Иксиона, встречным:

— А не желают ли господин кентавр и его дама убраться восвояси с эльфийских земель?

— Мы не на эльфийских землях, — напомнила я, — не понимаю, чего вы уперлись, мальчики? Очевидно же, что это не ваша территория. Вот же Каннабис растет.

— Да, растет, — процедил золотистый и ехидно улыбнулся. — Кажется, господин кентавр и его дама не в курсе, что такое движение земной коры?

— Мы в курсе, — сухо отозвался Иксион.

Ой, судя по тому, как раздуваются ноздри его аристократического носа, он злится! Вот еще немножко и любезная улыбка превратится в зубастый оскал. Интересно, эльфы понимают, что Икси на грани, и они имеют все шансы получить копытом в лоб?

— Так вот, тот факт, что каннабис вырос на нашей территории, это следствие движения земной коры! — поделился гениальным открытием золотистый эльф и бросил на кентавра гордый взгляд. — Время все меняет. В том числе и состав почвы. Отныне и на эльфийских землях растет эта трава.

Я просто удивляюсь Иксиону! Я бы на его месте давно взвыла и надавала упертому эльфу по наглой морде. Это насколько ушлым надо быть, чтобы вот так беззастенчиво врать?

Кентавр загарцевал на месте, зафыркал, но быстро взял себя в руки и, все тем же приторно вежливым тоном, совершил очередную попытку направить мысли эльфов в нужное русло:

— Вы заблудились и ошибаетесь. Это не эльфийская территория.

— Ты, кентавр, намекаешь, что эльфы могли заблудиться в собственном лесу? — с негодованием воскликнул золотистый, а серебристый бросил очередной заинтересованный взгляд на мои ноги.

— Нравится? — оживилась я и шагнула поближе.

Пусть полюбуется моими ножками, а я пока его поближе разгляжу. Интересно же! Может быть, он даже позволит мне за уши его потрогать. Но эльф моего порыва не понял и попятился.

— Ой, ну куда ты? — расстроилась я, — я же не кусаюсь! Икси, эльфы все такие пугливые, или этих двоих травокуров просто по шугани пробило? Милок, ты Каннабиса перекурил, да? Ты не бойся, тетя хорошая, тетя тебя не обидит.

— Что? Что ты такое говоришь? — возмущенно воскликнул серебристый. — Ты посмела заподозрить нас — эльфов, в неподобающем!

— Да мне плевать, подобающим или не подобающим вы занимаетесь, когда вдвоем остаетесь, — отмахнулась я, — я тебе сейчас про чрезмерное употребление Каннабиса толкую, а ты непонятно о чем думаешь!

От моего заявления серебристый покраснел, даже кончики ушей заалели. А золотистый наоборот побледнел и гневно сжал губы в тонкую линию.

— Тебе так не идет, — доверительно сообщила я и одарила всех троих мужчин лучезарной улыбкой, — ребята, предлагаю остановиться на мысли, что господа эльфы заблудились, обкурившись Каннабиса, а мы с господином кентавром, добрые такие, сейчас покажем им в каком направлении надо топать, чтобы домой попасть. И плату за это совсем ничтожную попросим.

— Что? Да как ты смеешь о какой-то плате толковать! — возмутился золотистый.

— Да ты не ори раньше времени, — примирительно посоветовала я, — я всего-то и хочу, что твоего приятеля за уши потрогать. Или ревнуешь?

— Не будет ли любезен многоуважаемый господин кентавр приструнить свою… даму? — скалясь в жалком подобии вежливой улыбки, процедил золотистый эльф.

— Будет, будет, — откликнулась я, — шашлык из тебя будет, если еще раз сделаешь такую многозначительную паузу, прежде чем назвать меня дамой! Я, между прочим, княгиня и требую уважительного к себе отношения! Или вы хотите проблем с Эрраде и Зулкибаром?

— А у них мало проблем? — парировал серебристый, за что заслужил укоризненный взгляд золотистого и поспешно замолчал.

Интересненько!

— А ну-ка давай подробнее про проблемы. Моя левая пятка подсказывает мне, что ты знаешь что-то такое, чего не знаю я. Поделишься, мой серебристый дружок? — проворковала я, все-таки изловчилась и втиснулась в объятия ошалевшего от такой наглости эльфа.

Ну вот! Сбылась мечта идиота! Я прижимаюсь к самому настоящему эльфу и могу во всех подробностях изучить его красивую физиономию, в том числе и необычный для человека разрез глаз. А стоит руку протянуть, как я смогу потрогать эти миленькие острые ушки, которые, нагло торчат среди прядей роскошных серебристых волос и будто просят, чтобы к ним прикоснулись.

— Рассказывай, а то отдамся! — придав своему голосу страстные интонации, пригрозила я.

Эльф попытался меня отпихнуть, но я не позволила — обхватила его одной рукой за шею, да еще и ногой обняла, чтобы уж наверняка не вырвался, и наконец-то потрогала эти вожделенные уши! Надо сказать, уши как уши. Самые обыкновенные на ощупь. Не понимаю, почему эльф в ужасе замычал. Чего бояться-то? Я же осторожно.

Вся эта экзекуция заняла буквально полминуты, а потом серебристый вышел из ступора и исчез, оставив меня обнимать воздух.

— О вашем наглом поведении на эльфийской территории будет доложено Правителю Рахноэлю! — гордо изрек золотистый эльф и тоже исчез.

Какое-то время я задумчиво молчала, а потом задала вполне закономерный вопрос:

— Если они могли так запросто телепортироваться, какого черта ты тут им предлагал себя в провожатые?

— Я всего лишь пытался подсказать им способ объяснить свое присутствие здесь, — прорычал Иксион, наконец, давая волю эмоциям. — Уроды ушастые! Наглые морды! Никакого стыда! Я их практически застукал на месте преступления, а они…

— Да ладно, Иксиончик, расслабься, — перебила я. — Ну да, наглые. Но что ты хотел от перворожденных?

— Я знаю, что ты выросла в ином мире, и порой говоришь странные вещи, — задумчиво произнес кентавр, — объясни, почему ты назвала их перворожденными? Это какое-то оскорбление иномирское или… это означает то, что я думаю?

— Икси, даже предположить не могу, о чем ты там думаешь, но перворожденные означает всего лишь то, что эльфы появились раньше людей и прочих разумных существ.

— Это кто тебе сказал такой бред? — кентавр так взбеленился, что даже на дыбы встал, как натуральный конь, которого неожиданно огрели хлыстом по крупу. — Неужели ушастые осмелились распускать подобные слухи?

— Ой, ну зачем же так нервничать? — воскликнула я, — успокойся, а то я испугаюсь, упаду в обморок и до места встречи с дедом тебе придется нести меня на руках!

Угроза подействовала, кентавр перестал бесноваться, опустился на все четыре ноги и мрачно поведал:

— Первыми в этом мире появились кентавры. Это знает каждый! Но нам не приходит в голову величать себя перворожденными. А эти…

Далее было такое выразительное фырчание и рычание, что я начала подозревать, что это отборный мат на кентаврийском языке.

— Да не переживай ты, ваши эльфы себя так не называют, — утешила я и объяснила, что эпитетом «перворожденные» эльфов частенько величают в фантастических книгах того мира, в котором я родилась и выросла.

Мое объяснение Иксиона успокоило, и он сделал вывод, что я исключительно везучая особа, раз мне удалось вырваться из такого ужасного мира, где существуют дикие фантазии об ушастых пакостниках, ворующих чужой Каннабис.

Я хотела сказать что-нибудь в защиту своей давно покинутой родины, но наше уединение было прервано дедом.

— Вот вы где! — с таким возгласом относительно трезвый Мерлин выбрался из кустов. — Опаздываете. Вот пошел вам навстречу. Что это вы здесь застряли, а? Дуська, внученька, ну и страшна же ты! Иксион… фу, Иксион, тебе бы помыться не мешало.

— Я знаю, — совершенно убитым голосом отозвался кентавр.

— Подойдите поближе, дети мои, — пафосно изрек дед. — Вас ждет Зулкибар…и горячая ванна. Обоих!

— Что прямо-таки я и Икси в одной ванной? — развеселилась я, — а что на это скажет Терин?

Пока я произносила свою «состуласшибательную» шутку, дед, не тратя времени, перенес нас в тронный зал Зулкибарского дворца, и отвечал мне уже Терин:

— Я Вам, Дульсинея, скажу, что Вы себя очень не умно ведете.

— Теринчик! — я с радостным визгом бросилась к моему некроманту.

Он без особого энтузиазма позволил мне повиснуть у него на шее, после чего отстранил меня от себя и обратился к Кардаголу:

— Не могли бы Вы, уважаемый, вернуть моей жене нормальный облик?

— Тебе не нравится? — искренне удивился Кардагол.

— Верни, как было! Отдай мой тапок!

Это мы с Терином одновременно крикнули. Повелитель времени пожал плечами, что-то проворчал и мне в руки упал мой магический предмет.

— Отлично, — одобрила я, на радостях, сделав вид, что не замечаю красивого фингала на лице Кардагола, — а теперь избавь меня от этой ужасной личины. И без фокусов!

— Вы ничего не понимаете в настоящей красоте, — проворчал Повелитель времени, сделал несколько пассов и… Нет, ну я знала, что превращение в исполнении этого ископаемого извращенца — не слишком приятная процедура. Но мне как-то позабыли рассказать, что обратное превращение, это намного неприятнее. Одним словом, здравствуй обморок.

В себя я пришла в ванне. С Терином.

— А потом ты сделаешь мне массаж, — мечтательно пробурчала я, благодушно позволяя ему полоскать свои пятьдесят килограмм живого веса в горячей ароматной воде.

— Потом, Дульсинея, у нас состоится разговор о Вашем поведении.

— Нет, сначала массаж! Иначе Вы, Терин, рискуете получить по мордасам от бедной уставшей женщины!

— Сначала массаж, — сдался мой на редкость терпеливый некромант.

* * *

— Простите, Ваше величество, Вас там какой-то кентавр спрашивает.

Ну, какой кентавр может меня спрашивать, учитывая то, что я относительно знаком лишь с одним из них? Видел его в виде призрака. Иксион, конечно.

— Да, Гарлан, я сейчас буду. Где он?

— В тронном зале, Ваше величество.

Странное дело — мой тронный зал, предназначенный исключительно для особо торжественных церемоний, кажется, в последнее время превратился в… не знаю, во что! В таверну какую-то! Все, кому не лень, тут же оказываются в тронном зале.

Иду и сам себя накручиваю.

Гарлан следует чуть позади.

— Дуся тоже вернулась? — спрашиваю я.

— Княгиня Эрраде изволила переместиться вместе с князем.

Ну, правильно! Она изволила переместиться, а я сейчас должен разбираться с этим странным четвероногим.

Ладно, вхожу. Иксион стоит недалеко от дверей, такой слегка потерянный на вид, и ну совсем на герцога не смахивает. Больше всего он похож сейчас на усталую лошадь, к которой зачем-то лишние детали присоединили.

— Здравствуйте, герцог Иксион. Я Вальдор. У Вас какие-то проблемы?

Кстати, что, кроме меня ему и помочь некому? Я, может, скоро и помещения убирать начну? А что? Может, я и с этим тоже лучше всех справлюсь.

— Простите, Ваше величество, — бормочет Иксион, изображая поклон, — я не знал, к кому еще обратиться. Понимаю, что сейчас, возможно, я не совсем в том виде… Простите… Моя просьба касается именно этого….

И сколько времени я должен выслушивать это его заикание?

— Я Вас слушаю, герцог.

Иксион застенчиво опускает ресницы.

— Я так долго был в пути, а еще и плен…

Я слова из него щипцами должен вытягивать?!

— Я слушаю. Очень внимательно. Не стесняйтесь, если я могу Вам помочь, я непременно это сделаю, — проговариваю, стараясь зубами особенно сильно не скрипеть.

— Ваше величество, не могли бы Вы… приказать… учитывая некоторые отличия кентавров от людей…

Я его сейчас убью!

— Понимаете, Ваше величество…

— Что случилось?! — рычу я, уже не сдерживаясь.

Лицо кентавра смущенно розовеет.

— Я хотел бы помыться.

— И все?!

— И все.

Так, тихо, Вальдор, тихо. Подумаешь, тебя отвлекли от дел, потому что это животное хочет искупаться. Неважно, что оно не смогло сразу сформулировать свой запрос. Вальдор, все это мелочи. Вспомни лучше о том, что эта живность — высокородный дворянин из другого государства. И неважно, что вы до сего момента не вступали с Кентарионом в дипломатические отношения. Это не повод для того, чтобы немедленно удушить кентавра.

— Гарлан!!!! — ору я.

Управляющий появляется рядом сию же секунду. Может, он тоже телепортироваться умеет?

— Да, Ваше величество?

— Отведи, пожалуйста, его светлость герцога Иксиона в купальню. И позаботься о том, чтобы ему предоставили все необходимое. Абсолютно все. Поняли меня?

— Да, Ваше величество, я немедленно все организую. Только, прошу прощения, но я должен сообщить Вам — прибыли визитеры.

— Кто?

— Эльфы. Госпожа Лиафель Залеска с сопровождением.

Этот день когда-нибудь закончится? Что? Кто? Лиафель Залеска? Гарлан шутит?

— Точно Лиафель? — переспрашиваю я, забывая дышать.

— Она назвалась именно так. Со мною разговаривала сама госпожа.

— Сколько с нею эльфов?

— Семь, Ваше величество.

— Ладно, Гарлан, распорядись разместить их где-нибудь. От меня подальше. И скажи, что я приму их завтра. Или послезавтра. Нет, ладно, завтра. Хорошо, сегодня. Я чуть позже скажу, во сколько. И да, про герцога не забудь.

Коротко кланяюсь кентавру.

— Простите, вынужден удалиться.

Тот также изображает поклон.

— Это я прошу прощения за то, что отвлек Вас, Ваше величество.

Я разворачиваюсь и сбегаю. Ну, совсем, совсем я не хочу видеть эльфийку, которая имела наглость назваться именем моей бывшей возлюбленной. А придется. О, боги! Кажется, то, что случилось ранее, вовсе не было неприятностями. Кажется, они для меня только начинаются.

 

Глава 13

Драконов в пещере не водилось. Там даже парочки каких-нибудь завалящих летучих мышей не проживало. Саффа что-то шепнула, и вход захлопнулся, будто створки лифта (есть такая штука в мире, где мать моя родилась. Долго объяснять, что это такое). Сверху легла защита, с виду похожая на тонкий слой льда.

— Кардагол нас не заметит. Переждем здесь.

— А Совет не будет тебя искать?

— Нет. Я клятву дала, — ответила волшебница и такое учудила, что я шарахнулся и вжался в каменную стену.

Она сняла этот свой балахон! Я же привык, что там, дома, она под ним ничего не носит. Ну, совсем ничегошеньки! Я даже зажмуриться хотел, но оказалось, что в этом времени Саффа так не делает. Под балахоном обнаружились рубашка веселенького бирюзового цвета и серые штаны, заправленные в сапожки. С ума сойти! Саффа не в черном! Такого я еще не видел!

— Ты чего испугался? — немного обиженно спросила она.

— Я не испугался, — проворчал я, — ты бы полегче тряпкой своей махала.

Саффа пожала плечами, что-то прошептала, и из балахона получилось толстое одеяло. Не качественная иллюзия, а настоящее изменение материи.

— Присаживайся, — гостеприимно предложила она, расстилая одеяло на полу.

Вообще-то, по-хорошему мне бы надо вернуться, подобраться поближе к лагерю и узнать, как там блонда моя. Может быть, ее уже спасать пора, а я тут прохлаждаюсь.

— Я пойду лучше, — решил я.

— Если будешь колдовать, выдашь нас Кардаголу. Он врежет по этой горе, не разбираясь, кто и зачем тут магичит. Ты не успеешь перенестись, — предупредила Саффа, устраиваясь на одеяле.

— А ты?

— И я не успею. Но мне все равно. Я дала Совету клятву не сбегать и воевать на их стороне. О том, что я приложу все усилия для того, чтобы оставаться в живых, речи не было.

— Ты чего это, птичка моя? — возмутился я. — Такая молодая, а уже жить надоело?

— Жить?! Это, по-твоему, жизнь?

— Ну сейчас все не очень хорошо у тебя складывается, но потом… потом…

Нет, не могу я ей ничего сказать! Вот просто не могу!

— Понятно, — тихо сказала она.

— Только ты не делай поспешных выводов! — спохватился я.

— Ты из будущего, ты меня не боишься. И то, как ты сказал «да хоть Озерная Ведьма»… как будто это присказка какая-то. В твоем времени меня нет, я для тебя история — почти забытое прошлое. Ведь так?

Спросила и смотрит на меня. С надеждой. А я отвел взгляд и промолчал. Разве она не понимает, что не могу я ей ничего сказать?

— Они все-таки убьют меня, — сделала вывод Саффа.

Она что, плакать собралась? Только этого мне не хватало! А собственно, что я ожидал от нее? Это же просто испуганная девчонка. Чужая в этом мире волшебница, которую все боятся. Но разбудили. Чтобы биться против Кардагола. И она согласилась. Даже не веря, что в случае победы они исполнят обещание и вернут ее домой. Да и я со своей траурной мордой только укрепил ее подозрения. Кажется, она приготовилась к смерти и ей даже в голову не приходит, что ее не убьют, а снова в сон погрузят. Что будет, если я ей намекну, что в итоге все хорошо у нее сложится? Нет. Говорить ничего нельзя!

Она все-таки заплакала. Осторожно так, кажется, надеясь, что я не замечу, попыталась слезы смахнуть. Ну и что мне с ней делать? Присел я рядом, обнял ее, по голове погладил, а она ко мне прижалась и сорвалась — разрыдалась в голос. Может быть, вот сейчас выплеснет все и успокоится? И вопросы задавать перестанет?

Я ей всякую ерунду шептал, гладил, пытаясь утешить. Наверно перестарался я, ее наглаживая. Рукам ведь не прикажешь, как привыкли, так и гладили невесту мою. А она вдруг подняла заплаканное лицо и…

Надо было сразу оттолкнуть ее, когда она целовать меня начала. Возможно, даже надо было гадость какую-нибудь сказать, чтобы думать не смела о чем-то таком! Не от большой любви она это сейчас делает. От отчаяния, с перепугу, да мало ли от чего. Может быть, вот как Иоханна, решила, что помирать девственницей не комильфо, поэтому и полезла к первому попавшемуся мужчине, который к ней по-человечески отнесся. И вот даже мысли не возникло у нее о девичьей чести и белом свадебном платье. Раздевать меня начала. А я что? Я же не железный. И вообще вот благодаря Саффе, той, которая в моем времени, я уже больше месяца воздерживаюсь. А тут она. Саффа собственной персоной. И такая настойчивая.

— Так нельзя! Перестань… пожалуйста!

Я ее даже оттолкнул. Почти.

— Я умру скоро. Я знаю. Ты это тоже знаешь. Я тебе нравлюсь. Я вижу, как ты на меня смотришь. Ты…

Ее шепот легким ветерком коснулся моего лица, растрепал волосы. Что она сказала, не знаю. Не расслышал. А если бы и расслышал, то не понял бы наверно.

Невозможно было думать ни о чем, кроме сидящей передо мной девушки. Я готов был миллион раз умереть по одному ее слову. Если бы понадобилось, я бы мать с отцом ради нее убил! Я бы ползал перед ней на коленях, радуясь каждому, пусть даже вскользь брошенному в мою сторону взгляду. Все сокровища, всех доступных мне миров к ее ногам сложил бы. Но ей не нужно было что-либо подобное. Она всего лишь попросила помочь ей избавиться от одежды. А потом… потом, даже если бы в пещеру ворвался Кир на коне с саблей наголо, я бы вряд ли остановился.

* * *

Я… я не только теряю дар речи, я, кажется, и дышать не могу. Лиафель, лесная фея. Она все также хороша, как и раньше. Хотя о чем я, она же эльф. И если маги кажутся нам долгожителями, то эльфы — почти боги, не знающие старости и болезней, зато прекрасно погибающие из-за своей дурости, высокомерия и самонадеянности. Так и эта прекрасная темноволосая ясноглазая дрянь, вроде как, умерла тридцать один год назад у меня на глазах. А сейчас, стало быть, у меня либо галлюцинации, либо кто-то меня в свое время жестоко и цинично обманул. Даже и не знаю, что лучше.

А ей идет эта новая прическа — почти ежик, хотя жаль волосы — темные, шелковые, которые так приятно было гладить, и которые цеплялись за сучки и колючки, когда моя ненаглядная носилась по лесу на своем скакуне. Она и тогда любила повыпендриваться. Ох… Сучка… гадкая эльфийская сучка…

Вот она плывет мне навстречу. Именно, что плывет, и даже полы платья музыкально колышутся, будто так и задумано. О чем я? Конечно, задумано.

— Вальдор! — мурлычет она, протягивая мне навстречу хрупкие руки с тонкими запястьями, — я так рада тебя видеть.

Врет! Вот точно врет! И все же я сжимаю пальцами ее запястья, и мне тяжело дышать. Тридцать один год прошел. Тридцать один год назад я уверил себя в том, что ее не увижу. Какая жалость, что случилось иначе, и каким я был дураком, когда этого не желал. Телом и душой предчувствую неприятности. Не маг я, к счастью, но эмпатом, пусть в легкой (опять же, к счастью) форме мне быть не запретишь, и уж если я считаю, что быть беде, последняя непременно откуда-нибудь вылезет. Вот и вылезла.

За моей бывшей любовью следует какой-то белобрысый субъект — забитый, несчастный, испуганный юный эльф. Он идет, опустив глаза и плечи. Его-то она зачем сюда притащила?

— Знакомьтесь, Вальдор, — низким певучим голосом проговаривает Лиафель, — это Шеоннель. Твой сын.

Мой сын. Приплыли. И спрашивать, точно ли она в этом уверена, смысла нет. Даже если лжет, не признается.

Эльфийка шипит что-то сквозь зубы, и бедняга, которого только что назвали моим отпрыском, делает шаг вперед.

— Посмотри на меня, парень, — говорю я. Шеоннель поднимает испуганный взгляд.

И что мы имеем? А имеем мы явное фамильное сходство, если на ушки, конечно, не смотреть. Цвет глаз у него мамин — темно-карий, а вот разрез-то мой. И нос мой, и подбородок. Форма лица, правда, неизвестно чья — прямоугольная какая-то. Наверное, кто-то из дедушек порезвился. И ростом он пониже меня будет примерно на полголовы, и сложен не как я — он худощавый и тонкий в кости. Ох, боги, но все равно ведь похож. Скажу, конечно, Саффе, чтоб проверила, но и так верю — мой он, то есть от меня. Красивый, кстати, мальчик получился. Удаются у меня дети, надо признать. Еще бы вот это выражение обиженного жизнью с его лица стереть, вообще было бы хорошо. А то не идет такое принцам Зулкибара. Ой, ёптыть! Принцам Зулкибара…

Вот что, стало быть, нужно тебе, моя драгоценная экс-возлюбленная. Ну, вот сейчас и проясним ситуацию.

— Как я понимаю, ты, дорогая, не погибла тридцать с лишним лет назад. Или, может, тебя поднял из могилы какой-то талантливый некромант? — спрашиваю я.

Лиафель позволяет пренебрежительной гримаске чуть тронуть свое прелестное личико.

— Ты тогда неправильно меня понял, Вальдор.

— Я тебя неправильно понял?! Я тебя похоронил! Я сам себя чуть не похоронил после этого! А твои родственники — они тоже тебя неправильно поняли, или все это было разыграно специально для меня?

— Так было нужно, Вальдор.

— Кому?! Мне?! Я тебя любил!

— Я тебя тоже, Вальдор, но это не имеет значения.

— Ах, не имеет! А что тогда имеет?! Кстати, парень, сходи-ка погуляй, мне с твоей матерью поговорить нужно.

— Нет, он останется!

— Я сказал, пусть уходит!

О, она злится!

— Он останется! — рычит Лиафель и топает ногой.

Как хорошо, все-таки, что Аннет гостит у сестры. Очень надеюсь, что до ее приезда я смогу разобраться с ситуацией. Пусть курочка моя и не так хороша внешне, как Лиа, но она никогда бы так со мной не поступила. Разыграть собственную смерть. Явиться через столько лет ко мне со взрослым ребенком.

— А зачем? — спокойно спрашиваю я.

— Что зачем?

Хочу спросить, для чего ей так необходимо присутствие Шеона, а вместо этого грустно произношу:

— Зачем ты здесь появилась? Зачем ты привела сюда своего сына? Зачем, ты можешь мне прямо ответить, без обычных эльфийских штучек?

Изображает на лице удивление.

— Вальдор, я просто хотела познакомить тебя с сыном.

— Не ври! — кричу я, теряя самообладание, — не ври мне!

Кажется, я готов ее ударить. И тут сынок мой новоявленный одаривает меня мрачным взглядом и заявляет:

— Вам не стоит так обращаться с моей матерью, Ваше величество.

— Молчать! — визжит Лиафель, и Шеон поспешно отступает. Да что же она сделала с ребенком?! Он что, и слова без разрешения сказать не может? И вот это я любил когда-то, вот эту лживую изворотливую жестокую гадину?!

— Лиафель, полагаю, тебе не стоит здесь больше оставаться, — цежу я сквозь зубы.

— Я твоя жена, Вальдор, — парирует она, задрав подбородок, — и я останусь здесь ровно на столько, сколько мне будет нужно.

Ох, боги. Именно этого я и опасался. Она ведь, действительно, моя жена. В свое время я был настолько влюблен, что мысль о женитьбе не только меня не пугала, но и радовала, как, впрочем, и перспектива сделать гадость отцу. У меня тогда с ним были сложные взаимоотношения. Глупый мальчишка. Мы с Лиафель поженились в лесу, по эльфийскому обряду, и через три месяца она погибла. А я-то, идиот, считал себя вдовцом. А может, мне ее убить, пока никто об этом не знает? Ее и Шеона? Хотя Шеона жалко — может, из него еще приличный получеловек получится. Что делать-то?

Стою, размышляю, и все силы уходят на то, чтобы не пустить на лицо выражение ужаса. Потому что это — преобладающая эмоция. И вот тут (спасибо-спасибо!) в зал влетает Дуся — растрепанная, страшная, родная Дуська и кричит своим неповторимым хрипловатым голосом:

— Где эта задница сексуально озабоченная?!

* * *

Каюсь — я влетела в тронный зал как ужас на крыльях ночи. То есть не причесанная, в халате, полы которого, разлетаясь, демонстрировали мои ноги. Это конечно не кардаголов шедевр длиной от коренных зубов, но тоже впечатляет. Кстати, о Кардаголе. Именно этого засранца я и искала. Иначе мне не пришло бы в голову, вот так с разбегу врываться в тронный зал — самое официальное место в зулкибарском дворце.

— Где эта задница сексуально озабоченная? — рявкнула я, сдувая с лица прядь не причесанных после помывки и торчащих во все стороны волос.

Ответом мне была тишина. И только тут я заметила, какая застывшая физиономия у Вальдора и что он не один. Ну вот. Кажется, я ему торжественный момент испортила. Вон как расстроился, аж побледнел, мыш мой бедный!

— Простите, Ваше величество, я господина Кардагола ищу, — я попыталась исправить ситуацию и даже в реверансе присела. Ага, присела, называется! Подол машинально придержала, и от этого полы халата еще больше разошлись. Понурый блондинчик, присутствующий в зале, прямо-таки прилип взглядом к моим обнажившимся ногам. Хм… Кардагол меня расколдовал, а приманку снять забыл?

— Оставь эти церемонии, — отмахнулся Вальдор, — вот познакомься.

Он указал на посетителей — дамочку с короткой стрижкой, которую иначе как «после тифа» не назовешь и этого самого блондинчика, которому так полюбились мои ноги, что он даже глаз не поднял.

— Вальдор, это кто? — высокомерно спросила дамочка и, наконец, изволила повернуться.

До этого она вполоборота ко мне стояла, и я ее толком не видела. А теперь вот разглядела. Да это же эльфийка! Самая, ёптыть, настоящая, эльфийка! Вон какие уши торчат, странно что я сразу их не заметила. Ох, и хороша! Вся такая из себя… что у меня аж комплекс неполноценности образовался. А она еще и добила — посмотрела на меня сверху вниз, и одарила холодной улыбкой. Холодная-то она холодная, но до чего красивая. Прямо-таки само совершенство! Я оскалилась в ответ. Надеяться на то, что у меня это красивенько получилось, не приходилось, но хотя бы напугать мне ее удалось. Во всяком случае, она слегка назад подалась, будто еле сдержалась, чтобы не попятиться.

Интересно, откуда она здесь вообще взялась? С роду не видела при дворе Вальдора эльфов. Неужели те два травокура нажаловались правителю, и тот имел наглость послать сюда эту бабенку на разборки? Ну, растудыть их всех!

— И что же это у нас тут такое происходит? — протянула я, похлопывая тапком по ладони. — Вальдор, я, надеюсь, ты не поверил ни одному слову этой дамочки?

— Приходится верить, — грустно так отозвался он.

— Это как это приходится? — возмутилась я. — Ты готов верить каким-то эльфям недобитым, а не старой подруге?

— Хм… Дуся, а ты о чем? — осторожно спросил Вальдор.

— Так об утреннем инциденте, о чем же еще! — воскликнула я. — Кстати, это нечестно — устраивать разборки без нас с Иксионом! Да и вообще, те два придурка были на кентаврийской земле и пусть скажут спасибо, что им не накостыляли за наглость! Они так и напрашивались на удар копытом по морде! И Вы, дамочка, можете передать своему королю как-там-его, что его поданные, травокуры несчастные, развели незаконные посадки Каннабиса на территории Кентариона! Это нарушение границ, между прочим, и пахнет международным скандалом!

— Вальдор, я не понимаю, о чем говорит эта… хм… а кто это? — полный снисходительного высокомерия взгляд небрежно мазнул по мне и устремился на короля.

— Лиафель, познакомься, это княгиня Дульсинея Эрраде, моя гостья. Княгиня, это госпожа Лиафель, моя… моя давняя подруга.

— Твоя супруга, ты хотел сказать дорогой, — поправила эльфийка.

— Ни хрена себе! — брякнула я. — Валь, она шутит, да? Валь! Ну, Валь же! Это что за шутка такая? А как же Аннет?

— Дусь, это не шутка, — уныло отвечал Вальдор.

— Ну-ка, иди сюда! Ты как-то странно себя ведешь, дай-ка я гляну, нет ли на тебе какой-нибудь вредной магии.

— Да как ты могла заподозрить меня… — начала эта эльфийская дамочка.

— Могла, — перебила я, — вы, засранцы ушастые, врете и не краснеете, сама утром видела. И наглости у вас хватит короля околдовать.

— Вальдор! — возмущенно воскликнула эльфийка, — что себе позволяет эта… эта..

— Княгиня Эрраде, — любезно подсказала я и предупредила, — если не запомнишь мое имя, я тебе тапком по морде дам.

— Вальдор, что…

Но тут я как раз закончила изучать Вальдора на предмет посторонней магии и сочла нужным перебить красотку:

— Странно, Валь, но я не вижу на тебе ничего такого. Может быть, Терина позвать или Саффу? У них опыта побольше.

— Дуся, со мной все в порядке. Это действительно моя жена… я думал, она погибла. Тридцать один год прошел.

Вот это да! Вот это, елки-палки, индийское кино! Возвращение блудной жены! Бедный мой Вальдорчик! В таком апофигее я его никогда еще не видела. Надо же было в такую засаду угодить! Если эта эльфийская килька ему уже больше тридцати лет жена, то получается что Аннет ему не жена вовсе, а Ханна значит незаконная дочь выходит? Ай-яй, для королевских семей это не есть хорошо!

— Вальдор, давай ее убьем и где-нибудь тихонечко прикопаем, чтобы проблем не было, — предложила я, начиная плести атакующее.

Эльфийка побледнела, но надменное выражение на лице сохранила.

— Вальдор, объясни этой женщине…

Дальше она не договорила. Потому что я выполнила свою угрозу. Я хрястнула ей тапком по морде. А что? Я же предупреждала, что если не запомнит мое имя, то получит. Вот и получила.

— Вальдор! — надменность мигом слетела с лица Лиафель, голос из мелодичного, стал визгливым.

Блондинчик, наконец, оторвал взгляд от моих ног, оживился и попытался дать мне сдачи. Я отмахнулась от него тапком и он отлетел к ближайшему дивану. Нет, это я не специально из жалости его на диван приземлила, это случайно получилось.

— Валь, этот мальчик, кажется, хотел ударить меня кулаком по лицу, — нажаловалась я.

Но Вальдор как-то не особо впечатлился, заботливо кинулся проверять, что там с этим мальчиком, который вяло растекся по дивану и не подавал признаков жизни.

— Вальдор, эта… эта княгиня Эрраде убила нашего сына!

Я, конечно, порадовалась бы, что Лиафель, наконец, запомнила мое имя, если бы не то, что она сказала. «Нашего сына»? Это как это? Вот этот блондинистый мальчик это сын Вальдора и Лиафель? Старший законный сын зулкибарского короля? Ну, ёптыть, и, правда, лучший выход в данной ситуации — это убить обоих и прикопать по-тихому в королевском саду!

* * *

«Любовный дурман» по сравнению с тем, что сделала Саффа, просто детский лепет. Я улетал куда-то в заоблачные дали на такой волне любви, что даже не знаю, как это словами передать. Я и не думал, что можно вот так себя чувствовать.

— Прости.

— За что? — спросил я, со счастливой улыбкой таращась на сводчатый потолок пещеры.

Саффа склонилась надо мной, закрывая обзор. Вот и правильно. На нее смотреть куда приятнее.

— За все. Не думай обо мне плохо. Мне это важно, хоть мы больше никогда и не встретимся, я…

— Встретимся, — перебил я.

— Не встретимся. Я знаю.

— Ничего ты не знаешь.

Сложно сказать, чем бы это закончилось, и что я бы ей выболтал, но она выбрала именно этот момент для того, что бы отпустить меня. Тихий шепот и…

Ну, ёптыть! Полный восторг! Зато теперь я знаю, что сказки про Озерную Ведьму, это вовсе не сказки! Таким мощным заклинанием она могла кого угодно что угодно заставить сделать! Это не было похоже на то заклинание, которое когда-то Таурисар ко мне применил. Это было другое. Я не стал счастливым послушным идиотом, как в случае с Таурисаром. Я стал влюбленным и глупым. До такой степени влюбленным, что крышу срывало и казалось, можно совершить невозможное, за одну только ее улыбку.

— Ничего ты не знаешь, — повторил я уже совсем другим тоном. — Дура!

Мне еще много чего хотелось ей сказать, но у нее до того испуганный и потерянный взгляд был, что у меня духу не хватило что-то ей говорить. Я только матюгнулся разок и телепортировался, пока ей не пришло в голову еще какое-нибудь занятное заклинание на мне испробовать.

Переместился я прямо в шатер Иоханны. Принцесса не спала, вся такая мрачная сидела на кровати при свете одной единственной свечи. Мое появление вызвало у нее естественную реакцию — она в полном апофигее округлила глаза. Я бы на ее месте тоже офигел при виде взъерошенного и обнаженного меня.

— Ты где был?

— Не спрашивай, — буркнул я и принялся одеваться. Хорошо хоть ума хватило одежду свою тоже сюда переместить.

— Лин, ты кобель! Как ты мог с кем-то в этом времени… — начала Иоханна.

— Помолчи, пожалуйста! — взмолился я.

— Что с тобой? — забеспокоилась принцесса, но цинизм взял верх, она усмехнулась и поддела, — был бы ты девушкой, я бы подумала, что тебя изнасиловали.

— Дура, — буркнул я, закончил одеваться и сел прямо на пол, повернувшись к Ханне спиной.

Ну ее на фиг с ее вопросами и комментариями дурацкими! Мне и так хуже некуда. Правильно она мое состояние определила — ощущение такое, будто меня изнасиловали. Смешно… было бы. Если бы не было так грустно.

— Лин, — осторожно позвала Иоханна. — Что случилось?

Ну, что делать с этой блондой настырной? Рассказал я ей вкратце, что произошло. Думал, она сейчас в ужас придет, да только вот фиг там!

— Что ж, Саффу можно понять, — заявила Ханна. — Она же уверена, что ей не жить. А тут ты… Вот почему в нашем времени, когда дело тебя касается, она сама не своя становится. Всегда становилась. Задолго до начала вашего романа. Она же в тебя влюбиться умудрилась еще до того, как ты на свет появился.

— При чем тут любовь? Да она… она мной просто воспользовалась! Она меня околдовала!

— А что, по-твоему, ей надо было уговаривать тебя? У нее на это не было времени!

— Но так нечестно.

— А сам ты, что с Киром сотворил? Это, по-твоему, честно?

Странный у блонды моей способ утешать. Я себя от ее слов еще большим идиотом почувствовал. Ведь, и правда, получается, что вот я такой весь из себя переживаю, а сам что с полковником сделал? Почти то же самое, что и Саффа со мной. Только лишь с той разницей, что Кир в своем уме остался, и ради Ханны головой вниз с ближайшей скалы бросаться не собирается. А я бы бросился, если бы ведьма эта попросила.

Да, так действительно нечестно. Для того чтобы затащить меня в постель, можно было что-нибудь попроще использовать, а она…

— Лин, не злись на нее.

— Не злиться? Она околдовала меня в этом времени! А в нашем времени строит из себя святую невинность! Я на нее больше месяца облизываюсь, а она… я себя сейчас полным идиотом чувствую!

— А может быть, Саффа боится того, что сделала, поэтому и не подпускала тебя? — предположила принцесса. — Ждала, когда ты совершишь это путешествие и узнаешь, что между вами произошло?

— Да я же теперь к ней и близко не подойду!

— Лин, так нельзя!

— Помолчи, блонда, это в тебе сейчас бабская солидарность говорит. Посмотрел бы я, как бы ты верещала, если бы не Саффа меня, а я ее околдовал.

— Да я бы тебя убила! — вырвалось у Иоханны.

— Вот! — воскликнул я. — Что я говорил? Ей, значит, можно, а мне нельзя!

— Она думает, что скоро умрет, и я могу понять, почему она так сделала.

— Да, конечно! Я еще не забыл, что ты недавно под Сферой Правды вещала. Тоже вот девочкой помирать не хотела. И почему вы, бабы, такие дуры?

— Сам дурак! — обиделась принцесса.

— Ну, куда уж мне, по сравнению с вами — умницами! — прошипел я.

— Хватит кипятиться! Лучше взгляни, беременна я или нет, — предложила Иоханна.

— А ты тут времени даром не теряла, — пробурчал я, посмотрел, как меня Саффа перед этим путешествием научила, и поставил диагноз, — все получилось.

— Значит, можно отправляться домой! — оживилась принцесса.

— Что, не понравился тебе полковник?

— Это не мой Кир. Он… впрочем, тебя это не касается. Дождемся нашего Кира и домой! Кстати, где его носит?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Может, твоего песика волки съели.

— Что ты такое говоришь? — прошипела Иоханна.

Это я, конечно, не всерьез сказал. Просто позлорадствовать решил. А что? Почему одному мне должно быть плохо? Пусть ей тоже будет не того. А то она тут, понимаешь ли, резвилась с полковником этим, а я… а меня, можно сказать, изнасиловали. Ментально. Потому что физически я был совсем не против.

Я приготовился, как следует огрызнуться, и уже предвкушал, как мы с Ханной весело «покусаемся», и я выпущу пар. Но видимо сегодня не мой день был, потому что «покусаться» нам не дали. От входа в палатку прилетели «ловчие сети», я их в последний момент заметил и неуклюже отзеркалил… на Иоханну. Нечаянно. Она изумленно вскрикнула и уставилась на меня, как на врага рода человеческого. Она же не видела магию и наверняка, когда поняла, что не может двигаться, решила, что это я в нее «сетями» запустил.

— Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный!

Я даже не огрызнулся, мне не до нее стало. Где «ловчие сети», там и что-нибудь похуже может прилететь. Вот что с людьми любовь делает! Из-за этой истории с Саффой я совсем бдительность утратил. Припёрся сюда и даже не подумал, что в лагере Кирдыка, меня может ожидать не теплый прием, а засада, а то и что похуже — смерть например.

«Воздушная волна» прилетела откуда-то сбоку, не от входа. Меня снесло к противоположной стене и накрыло «ловчими сетями». Ну да, где одни «сети» там и двум почему бы не быть? Судя по всему, убивать меня сразу полковник не планирует. Наверно, сначала, как следует, допросит. Интересно, как долго я выдержу под пытками? Через сколько минут начну рассказывать все, что знаю, а заодно и то, чего не знаю?

 

Глава 14

Это забавно — слушать, как Лин жалуется на то, что его изнасиловали. Бедняжечка! Сидит тут весь несчастный и плачет. Как же так, что такое, моя невеста притворялась чистой и невинной, а сама первого попавшегося мужика затащила к себе в пещеру и такое с ним вытворяла — вспомнить страшно, но приятно. Смешной мажонок. Еще бы насчет Кира глупости всякие вслух не высказывал — совсем было бы хорошо.

Увлекшись перепалкой с Лином, не сразу понимаю, что в него прилетело заклинание. Эрраде-младший дергается, делая отвращающий жест, и я понимаю, что чучело это умудрилось отразить заклинание, но куда — в меня!

— Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный! — кричу я в ужасе, потому что, судя по ощущениям, отбил он в меня «ловчие сети» — то есть я сейчас и пальцем пошевелить не в состоянии. А жаль, потому что вот врезала бы ему по самое не могу с превеликим удовольствием.

И невидимый кто-то с воодушевлением исполняет мое желание, потому что Лина буквально сносит к стене, где он и остается лежать без движения.

— Жив? — ору я.

— Да, жив. Во всяком случае, пока, — мрачно отзывается княжич.

Когда его ударило, свеча потухла, и я почти ничего не вижу. Только слышу дыхание Лина и чьи-то шаги. И голос. Ну, голос-то я точно узнаю.

— Ну что, — говорит Кир-1, - попался, который смывался. Турос, свет.

В воздухе повисает синеватый волшебный огонек, и я уже, не напрягаясь, могу рассмотреть полковника, заинтересованно изучающего неподвижного Лина. Рядом с Киром какой-то пожилой маг.

— Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, — радостно заявляет Кир, — и ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного.

Ох, ну мы и влипли.

— А ты, — добавляет Кир, поворачиваясь ко мне и зло улыбаясь, — ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.

В шатер неторопливо входят двое бойцов, аккуратненько берут одеревеневшего Лина за руки и за ноги и выносят его на воздух. Маг и Кир телепортируются, не утруждая себя традиционным способом передвижения. Я же остаюсь одна, в темноте, не в состоянии даже пошевелиться, но с чудесными перспективами. Итак, что мы имеем. Собаку съели волки, Лина сейчас запытают до смерти и скинут в какую-нибудь вонючую яму, а я поживу здесь немножко в качестве игрушки для любовных утех, потом надоем Киру и он либо отдаст меня солдатам либо, в лучшем случае, выгонит. И пойду я нищенствовать с ребенком на руках и умру где-нибудь в канаве. Я ничего не забыла? Ах, да. Наши с Лином родители, не дождавшись детишек домой, умрут с горя. Вот Кардагол не думаю, что умрет. Хотя, кто его знает? Может, он чувствительный. И будут в Зулкибаре коллективные похороны. А потом Пардок займет трон, ввяжется в какую-нибудь войну, потеряет все войско, погибнет, и Зулкибар будет разграблен.

Чудесно. А начиналось все с того, что принцесса Иоханна захотела завести ребенка. Вот из-за чего гибнут великие государства!

* * *

— Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, — весело так заявил Кирдык и я понял, что мне пришел… ну да, кирдык мне пришел. Полный и окончательный, как мандоса трындец!

— И ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного, — продолжал авиатор этот недобитый.

Хотел я ему для начала какую-нибудь гадость сказать, но он уже внимание на Ханну переключил:

— А ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.

Вот засранец! А кому бы не понравилось? Но мог бы и помолчать, не одни мы тут. Вот солдаты ввалились, а они наверняка у входа стояли и все слышали. Иоханна от слов Кирдыка восторг явно не испытала. По всему выходит, что ей не очень понравилось.

Солдаты взяли меня за руки, за ноги и куда-то понесли. Вот счастье-то привалило — изображать из себя бездыханное тело. А они еще и вперед ногами, как покойника вынесли, сволочи! Когда по лагерю тащили, в кустах какая-то подозрительно знакомая тень мелькнула. Кир? Ну, то есть наш Кир, который собака. Явился, наконец! Надеюсь Ханна порадуется, что женишок ее жив-здоров и волками не съеден. А меня вот сейчас пытать будут. В антисанитарных условиях, кстати, потому что мы в лагере, и приличной пыточной со всяким оборудованием здесь нет… надеюсь, что нет.

Принесли меня в шатер Кирдыка и бросили. Между прочим мордой вниз. Вовремя я голову повернул, а то пропахал бы носом плохо струганные доски, которыми устлан пол шатра. А так ничего — только щекой приложился. Думал, сейчас эти двое уйдут, и буду я наедине со своими нерадостными мыслями Кирдыка ждать, который что-то задерживается. Наверно, решил с принцессой пообщаться, не откладывая на потом.

Да только одного меня оставлять в планы этих отважных воинов не входило. Встали возле меня и о чем-то заговорили. О чем, не знаю, они не местные были — наемники, и говорили по-своему. Поэтому я не понял, за какие заслуги один из них меня вдруг ни с того ни с сего по печени пнул. Я конечно как полагается, выругался по этому поводу. Они заржали, еще пару пинков отвесили. Я в ответ матюгнул их по-всякому, надеясь, что речь нашу они хоть как-то разумеют и поймут, что я их сейчас нецензурно обозвал. Кажется, они поняли, а потом…

Потом мне страшно стало. Как-то вдруг дошло, что шутки кончились. Да и какие могут быть шутки, когда наемники эти с вполне определенными намерениями ко мне полезли. Вот счастье-то привалило — целых два ухажера, тискают за всякие места, за какие я только женщинам хвататься позволяю.

— Мужики, вы охренели что ли? — заорал я. Понятно, что им мое возмущение до фени. То есть не совсем до фени. Ржут вот.

Хорошо, если бы я хоть брыкаться мог. Так ведь не мог! На мне же «ловчие сети», в них не двинуться вообще никак. Зато другие могут меня шевелить сколько угодно. И эти двое сейчас пошевелят, пожалуй. Разложат со всеми удобствами и… будет мне «счастья» полные штаны.

Один из них меня за волосы схватил и что-то в лицо проорал. Вроде бы спрашивает о чем-то. Ага, и как я его понимать должен? Что это за язык? Даже по звучанию определить не могу. Он опять что-то рявкнул. Хм, он, правда, думает, что если будет громко орать, я что-то пойму и отвечать начну? На том же наречии. Меня вот сейчас больше беспокоит то, что дружок его штаны с меня стягивает. Все трындец! Будет мне сейчас много большой и страстной любви. По самое не могу будет. А этот засранец, наверно поняв, что диалога со мной не получится, за волосы меня дернул, откидывая голову назад так, что хрустнуло что-то, и поцеловал. Я зубы стиснул. Ну, все, блевать охота! Не привык я, чтобы посторонние мужики язык мне в рот засовывали. Точнее пытались засунуть. Пока этот нацеловывал меня, второй уже штаны спустил.

Такая вот картина маслом — лежу, пошевелиться не могу, штаны спущены до колен. В общем-то, терпимо было бы, если бы в это время меня по заднице не наглаживали и не лезли языком в рот. Интересно, будет ли это проявлением малодушия, если после таких приключений я пойду и самоубьюсь каким-нибудь быстрым безболезненным способом? Нет, психика у меня крепкая и ничего против таких вот однополых заскоков у некоторых представителей разумных я не имею… но не вот так же! И не со мной!!!

— Довольно!

Ну, наконец-то! Явился, Кирдык Кардаголович! Не спешил, гад! Парочка моих несостоявшихся любовников тут же меня отпустила.

— Достаточно с него пока.

Вот задница древнеэррадская! Это что получается? Он это специально мне устроил? Чтоб я боялся? Молодец! Я просто в ужасе. Без шуток.

Повернул я голову (хоть этой радости не был лишен — головой вертеть), смотрю — Кирдык стоит, сверху вниз на меня смотрит и ухмыляется злорадно так. На заднем плане маг этот маячит. Как там его? Турос, вроде бы.

— Расстроился? — спросил Кирдык. Участливо так. Даже наклонился, чтобы в глаза мне заглянуть.

— А чего расстраиваться-то? — буркнул я. — Подумаешь, потискали немножко.

— Расстроился, — сделал вывод полковник, — ну это ничего. Будешь хорошо себя вести, я попрошу ребят вернуться и продолжить.

— Не надо!

Это у меня вырвалось прежде, чем я подумать успел. Нет бы промолчать! Понятно же, что пугает меня урод этот.

— Не в моем вкусе они, — пояснил я, стараясь придать физиономии жизнерадостный вид. Кажется, получилось не очень. Во всяком случае, Кирдык не впечатлился моей беспредельной отвагой и на руку мне со всей дури наступил так, что звезды в глазах заплясали. В запястье что-то неприятно захрустело. Я зашипел от боли и выругался. Он ногу убрал, но не успел я вздохнуть, как он опустил каблук на пальцы все той же руки. В общем-то, достаточно было и одного раза, чтобы вывести ее из строя. Палач-самоучка, мать его! Подковы лошадиные у него, что ли к каблукам приколочены?

— Ты еще попрыгай, придурок! — прошипел я.

— Какие крутые жестовики Совету служат! Обезвреживать их одно удовольствие. Столько отваги! — весело прокомментировал авиатор этот недотраханный и… подпрыгнул гад такой! Приятного мало, когда на, и так уже покалеченную кисть, со всего размаху опускается восемьдесят кило с подковой на каблуке.

Ну, я и взвыл… нецензурно. Кирдык вспомнил, что руки у меня две, оставил эту в покое и занялся второй — аккуратненько так, со знанием дела, завернул ее куда-то не туда. Что-то хрустнуло. Ну, полный восторг! Я теперь такой боевой маг, что аж переночевать негде! Отважного героя-матерщинника строить из себя как-то резко расхотелось, и я заорал. Получил носком кирдыкова сапога по почкам и захлебнулся криком.

— Сними с него «сети», — распорядился Кирдык.

А мне теперь все одно — что с «сетями», что без них — маг из меня никакой. Лежу, как дурак последний, со спущенными штанами, к полу щекой прижимаюсь, он мне уже практически как родной стал. Трепыхаться не пытаюсь даже. Смысла нет. Далеко ли уйдет маг-жестовик с поломанными руками? Да! Очень далеко. С кровати на горшок, например. Пнуть что ли напоследок полковника этого?

Я скосил глаза, полюбовался носками его сапог, которые были украшены металлическими пластинами, и пинаться передумал. Попробовал принять более достойную позу — сесть к примеру. Получилось не очень. Так может оно и к лучшему. Может полковника вдруг осенит, и он вспомнит древнее народное правило — лежачего не бьют. Но Кирдык о таких правилах видимо слыхом не слыхивал. Нежненько так пнул меня по той руке, которую выворачивал. Даже не знаю — то ли сломал, то ли просто вывихнул. Не понял пока. Но больно мне в любом случае от его пинка было.

Вот не хотел я орать. Как-то само получилось. Ору я, значит, Кирдык меня за шкирку ухватил, придал мне сидячее положение, отпустил и по физиономии съездил. Обидно так — раскрытой ладонью. Но сильно. Вот даже небо в алмазах привиделось, и круги перед глазами заплясали. Я начал на бок заваливаться, а он меня опять за шкирку бережно так взял, встряхнул и упрекнул:

— Тебя еще пытать не начали, а ты уже орешь и в обморок упасть норовишь.

Да мне пофиг, начали или не начали! Мне уже страшно! И больно. Даже не знаю что больше — первое или второе? А Кирдык, все-таки, скотина та еще! Вернусь домой, превращу его во что-нибудь мерзкое, и пусть, как хочет, расколдовывается.

— Ну что, говорить будем? — злобненько так спросил Кирдык и опять тряхнул меня, как котенка какого-то. У меня аж зубы клацнули.

— Что тебе рассказать? Хочешь сказку…про колобка? — жизнерадостно спросил я, усилено делая вид, что для меня это в порядке вещей, сидеть с поломанными конечностями, а голос у меня от счастья дрожит.

Кирдык печально так вздохнул, со скучающим видом отпустил мой воротник и… я едва успел заметить кулак, летящий мне в лицо. Заметить-то заметил, уклониться не смог. В себя пришел на некотором расстоянии от этого палача-любителя. Надо понимать, от удара его я улетел слегка.

— Кончай придуриваться, — предложил Кирдык. — Рассказывай, где был, после того как со мной эту гадость сотворил?

— Гулял.

— Думаешь, если я не волшебник, меня можно вокруг пальца обвести? Я вижу магию.

— Я в курсе.

Ну, вот что я такого сказал? Или сделал? Лежу себе в уголке, как и полагается побитому герою, на вопросы вот отвечаю. И все равно, что-то не понравилось Кирдыку этому недотраханному! Это мне понятно стало, потому что сапог его мне в ребра впечатался. Со всей дури, каблуком и до хруста. Интересно у меня одно ребро или сразу два сломалось?

— Мож, хватит, а? Ты, растудыть тебя, палач-одиночка! — простонал я, стараясь уложить свое пострадавшее тело в более удобную позу. Не получилось, конечно же.

— Ответ неправильный, — заявил Кирдык и по плечу покалеченной руки сапогом этим своим мазнул. Совсем легонько. Заорал я уже по инерции, потому что боли ожидал.

— Так на чем я остановился? — продолжал полковник, терпеливо дождавшись, когда я замолчу. — Ах, да! Я вижу магию. И сейчас я вижу на тебе много-много магии. Это следы мага, который на днях полк Касида положил. Что, мразь, бегал к противнику об успешно выполненном задании докладывать?

Он занес ногу. Опять пнуть меня хочет? Ну, может быть достаточно?

— Хватит уже! — заорал я, практически в истерике. — Хватит! Что ты от меня хочешь?

— Вопросы здесь задаю я, — заметил Кирдык, но пинать меня передумал. И на том спасибо.

— Так задавай!

— А ты будешь отвечать? — вкрадчиво так спросил полковник этот недоделанный.

— Нет, я буду, как дурак молчать, а ты меня дальше бей, — огрызнулся я.

Кирдык, не спеша, занес ногу, раздумывая по какому месту лучше ударить.

— Твою мать, да буду я отвечать! Буду! Что непонятного-то? — заорал я и зажмурился в ожидании удара.

Не дождался. Открыл глаза, голову повернул, смотрю, полковник, засранец этот древнеэррадский, сидит передо мной на корточках, ухмыляется. Смешно ему видите ли! Ну да, вот такой я смешной. Не люблю, когда меня бьют. Не люблю и боюсь.

— Может быть, перерыв устроим? — душевно так предложил Кирдык.

Я насторожился. Не нравится мне его морда! Что еще он там придумал?

— Схожу я, пожалуй, к Иоханне, — решил полковник, поднимаясь и потягиваясь. — А ты пока полежи, отдохни. А друзья твои за тобой присмотрят.

Понятное дело, каких «друзей» этот урод имеет ввиду.

— Не надо перерыв! — от ужаса я не орал, а практически на визг перешел.

— Что, не хочешь? — наигранно удивился полковник.

— А ты как думаешь? Сволочь ты, Кирдык, и больше никто! Я же согласился на твои вопросы отвечать, что тебе еще от меня надо?

Какое-то время авиатор этот недобитый молчал, будто размышляя — что ему от меня надо? Я за это время успел такого страха натерпеться, что лучше бы он еще раз пятнадцать меня пнул или по пальцам мне потоптался. Неизвестность — она хуже всего. Лежу вот и не знаю, что дальше будет. То ли придется отвечать на вопросы, ответы на которые я, скорее всего, не знаю, то ли оставят меня здесь под присмотром тех двоих. И будет мне счастье. Во все возможные места, надо полагать.

Наконец Кирдык голос подал:

— Турос, ты со мной пойдешь, — потом он перешел на другой язык и что-то сказал парочке этой, от которой меня в дрожь бросало. Они все это время у входа в палатку как приличные солдаты на вытяжку стояли, охраняли, одним словом.

Хотел бы я знать, что он им такое сказал? И что будет после того, как он уйдет?

Кирдык на меня посмотрел. Наверно физиономия моя до того от ужаса перекосилась, что он забеспокоился, как бы меня кондратий раньше времени не хватил, и счел нужным успокоить:

— Не дергайся. Я быстро вернусь. Только приглашу твою госпожу к нам присоединиться.

— Ее то зачем сюда? Тоже бить будешь? — не на шутку испугался я.

Кирдык заржал. Конь, ёптыть, необъезженный!

— Нет, — проржавшись сказал он, — девушку бить не буду… пока. Пусть для начала посмотрит, что бывает, если меня разозлить.

Да уж. Когда Ханна увидит, какой я тут весь красивый, да еще и со спущенными штанами, ее охватит такой восторг, что боюсь, замуж за Кира она не пойдет никогда.

Вы когда-нибудь пробовали надеть штаны сломанными руками, да еще под заинтересованными взглядами двух нетрадиционно озабоченных придурков? Я попробовал. Под дружный ржач. Не получилось. Только и добился того, что засранцев этих повеселил, а сам чуть в обморок не отправился, потому что, как выяснилось, что-то делать покалеченными руками, да еще при сломанных ребрах — больно.

* * *

Поспать бы, так не спится, да и опасения гложут, что кроме кошмаров я во сне мало, что смогу увидеть. А мне кошмаров и наяву хватает. Вот, кстати, еще один.

Полог поднимается и в проеме появляется незабвенная девушка Флипа. Одета она сегодня в довольно-таки строгое по ее меркам темное платье, в руке — свеча, на физиономии — предвкушение. Вот даже представить себе боюсь, что такое хорошее она там себе навоображала на мой счет, особенно учитывая то, что я и шевельнуться не могу.

— Ты спишь? — шепчет она.

Может, притвориться спящей? И что мне это даст? Можно подумать, девица так сразу и уйдет.

— Нет, — вздыхаю.

Походит ближе, наклоняется. Взгляд ее быстро обегает всю меня. Целиком. Ну и что она надеялась обнаружить?

— Ты что так лежишь-то, двигаться не можешь?

— Не могу.

И тут на лице Флипы появляется широкая такая, искренняя зубастая ухмылка. Что-то мне не по себе.

— Совсем-совсем не можешь двигаться? — радостно уточняет она.

Нет, уж лучше я промолчу.

— Что, красотка, заигралась? А нечего было глазки строить моему мужчине!

Я не строила! Нет, правда, не строила. Я ему вполне конкретно предложила — давай, переспим. И он согласился, правда, после некоторого давления в виде незаконных заклинаний, наложенных мажонком. Ох, Лин, как ты там, бедняга?

— Что, — продолжает Флипа, не смущаясь отсутствием реакции с моей стороны, — думала, сиськами перед ним потрясешь, и он твой?

Мне бы только пошевелиться! Эх, не получается.

— Я не трясла, — отвечаю, причем совершенно честно. Во-первых, грудь у меня не трясется, во-вторых, в этом платье подобное проделывать было бы неудобно, в-третьих, я ничем подобным не занимаюсь. За кого она меня принимает?

— Шлюшка, — злорадно улыбаясь, поясняет Флипа. Ах, вот за кого. Хорошо, папа не слышит, его бы порадовало сравнение принцессы Зулкибара с девицей легкого поведения.

— Трясла-трясла, — добавляет Флипа, — ну ничего, я тебя сейчас так разукрашу, что он на тебя и не глянет.

Это что она такое придумала? Хм, а вот что. У «красавицы» этой, (кстати, сейчас она мне кажется еще страшнее, чем обычно, может свет не так падает) в руках маленький такой ножичек. Лезвие-то сантиметров пять в длину не более.

— За что? — вопрошаю я, покрываясь холодным потом и старательно рекомендуя собственной фантазии заткнуться.

— С тех пор, как ты появилась, — поясняет Флипа, присаживаясь рядом со мной на корточки, — он ко мне и не притронулся. Тоже мне цаца тут завелась. Знатную она из себя корчит, а сама со слугами чуть не с одной тарелки жрет.

Как это — с того момента, как я здесь появилась? Он же не сразу мне, хм, отдался? Любопытно.

— Что ты собралась со мной делать? — интересуюсь, а у самой голос дрожит. Ой, дрожит, даже неприлично как-то.

— Мордочку твою сладкую на лоскутки порежу, — говорит Флипа, поднося к моему носу нож.

Ой, мама. И папа. Нет, магия, конечно, творит чудеса и со здоровьем, и если я попаду когда-нибудь к Юсару, он вернет мне красоту, но… попаду ли я к Юсару? И… Это же будет больно!

— Спасите! — кричу я. Ну, так, на всякий случай, не особо рассчитывая на то, что кто-нибудь отзовется. Флипа тоже в это не верит, потому что ее ухмылка становится шире, а лезвие медленно скользит по моей щеке. А это, действительно, больно.

— Помогите! — ору я. Да что же это такое! Здесь же полно людей. Ладно, Кир допрашивает Лина, но хоть кто-нибудь должен был отозваться!

— Ах ты, дрянь! — слышу я голос Кира. В голосе удивление. Стало быть, не так он и занят. Флипа немедленно вскакивает.

— Лапотуся! — восклицает она этаким нервно-игривым голосом, — что ты здесь делаешь?

Ах, лапотуся… Надо запомнить.

— Да как ты посмела, — рычит Кирдык.

Во-во! Он и в моем времени нервничает, когда за него решают.

— А что я такого сделала? — удивляется Флипа, — подумаешь, пришла пообщаться с подругой.

Полковник кидает на меня взгляд, видит, надо полагать, мое лицо, измазанное кровью, после чего начинается самое интересное.

— Тварь, — ласково произносит Кир, награждая свою любовницу оплеухой, — вот прямо сейчас забираешь свои шмотки и убираешься из лагеря.

— Но, зайка!

— Если я тебя когда-нибудь увижу, я сломаю тебе шею. В лучшем случае. Поняла?

— Но я же тебя…

— Вон!!!

Флипа вылетает из шатра. Вздыхаю с облегчением. Рано радуюсь. Сопровождающий Кира старый волшебник проговаривает стандартную формулу отмены заклинания, и я понимаю, что наконец-то могу пошевелиться.

— Вставай, — хмуро бросает Кир, — со мной пойдешь.

Ой, как приятно размяться после необходимости лежать без движения. Знать бы еще, куда меня ведут, совсем было бы хорошо. Да кровь бы еще вытереть, а то подсыхает, кожу стягивает. Неприятно.

Следую за Киром, старательно пробуривая дыру у него между лопатками. Взглядом, конечно же. Не действует. Мы идем к другому шатру — побольше, побогаче моего на вид. Кир останавливается у полога, поджидая меня, а потом буквально вталкивает меня внутрь. Хам!

Первое, что я вижу, это двух воинов, стоящих перед чем-то, кем-то… Лин! Это же Лин, сидящий на полу. Бегу к нему.

— Ханна, — шепчет мажонок, делая попытку прикрыть руками то, что обычно скрывается штанами. М-да, третий раз в своей жизни наблюдаю обнаженного (ну пусть сейчас частично) княжича, только вот на этот раз мне не смешно.

Лина били. Жестоко. Правый глаз у него практически не открывается, губы и подбородок в крови, а руки выглядят очень странно. Особенно левая. О, боги! Да у него все пальцы раздроблены.

— Лиииин, — говорю я, а у самой голос срывается, — кто тебя так?

Мерлин-младший делает неуверенную попытку хихикнуть, а со стороны Кира раздается холодное:

— Я.

Э… за этого человека я замуж собралась? Точно? От него я сейчас беременна? Ох, папа, во что я влипла?

— Ваш слуга не хочет говорить, — поясняет Кир, улыбаясь.

— Я хочу, — стонет Лин, — я просто не знаю, что ты от меня хочешь услышать.

— Иоханна, я так понял, этот парень Вам дорог. Он, действительно, Ваш слуга?

— Да, — шепчу я, облизывая губы.

— Он заявился сегодня со следами враждебной магии на себе. Вы можете пояснить, откуда она на нем?

Какая враждебная магия? О чем он?

— Лин, — спрашиваю, — ты с кем общался?

— С Кардаголом…

— Не ври! — рычит Кир.

— Я не вру. С ним и с… Саффой.

— Кир! — кричу я, — он не связан с твоими врагами! Саффа — его невеста!

— Ага, значит и Вы с ней знакомы, — отмечает Кир, и в голосе его удовлетворение, — замечательно. Значит, Вы мне все и поясните. Кто вы, откуда, с какими намерениями проникли в мой лагерь и, главное, где сейчас находится эта ваша Саффа.

— Но я не знаю, где Саффа! — восклицаю я, — я то с ней не виделась!

— Да ну! Отлично.

Кир поворачивается к наемникам и говорит им что-то на… наместанском наречии. Что-то вроде… сделайте… его… Я не все могу понять, но ясно же, что это приказ, и касается он Лина, потому что солдаты, радостно заухмылявшись, двигаются в сторону княжича.

— Ребята, вы бы меня не трогали, — говорит он, — я же мстительный, я отомщу!

— Кир! Прошу, не надо!

Кирдык только фыркает в ответ. Один из наемников ставит Лина на ноги и прислоняет его лицом к опоре шатра. Другой медленно развязывает пояс у себя на штанах.

— Не стоит этого делать, — просит Мерлин, и голос его срывается.

— Кир! Я все расскажу! И кто мы и откуда, только не трогай Лина! Не надо! — прошу я, — пожалуйста, не надо с ним это делать! Не надо, Кир!

Кажется, я плачу.

— Начинай, — спокойно предлагает Кир, — и чем быстрее ты будешь говорить, тем меньше удовольствия он получит.

— Вели им прекратить!

— Быстрее, Ханна.

 

Глава 15

Мне даже страшно стало. Не успел познакомиться с сыном, а эта буйная зараза его практически убила. Ох, Дуся, вечно не поймешь, что от тебя ожидать.

Я аккуратно хлопаю парня ладонью по щеке.

— Шеон, Шеоннель, очнись.

Мальчик стонет и открывает глаза.

— Где мама? — спрашивает он.

Где его мама? Стоит, где и стояла, и гневным взором сверлит Дусю. Да хоть засверлись! Я в свое время тоже пытался. Полный бесперспективняк.

— Она здесь. Ты как себя чувствуешь?

Он садится на диване и глядит на меня, нахмурив брови. А брови, как у Лиафель — густые, темные, поднимающиеся к вискам.

— Спасибо, — цедит сквозь зубы, — Ваше величество, я чувствую себя хорошо.

И пытается встать, но я не позволяю.

— Сиди, — говорю, — пока здесь, — я же Дусю, княгиню Эрраде, знаю. Она вполсилы бить не может.

Кошусь на княгиню эту. Стоит недовольная, тапком раздраженно помахивает.

— Лиафель, — прошу, — ну давай продолжим наш разговор без свидетелей.

Эльфийка нехотя кивает.

— Давай, — продолжаю, — пройдем ко мне в кабинет, — а Шеон пусть побудет здесь. Дусь… я, полагаю, ничего страшного больше не случится.

Дульсинея несколько неуверенно кивает.

— Дусь, — говорю, — ты бы переоделась во что-нибудь более приличное. А Шеон… Шеона вот с Пардоком познакомь, ладно? Пожалуйста. Они по возрасту и по складу характера, как мне кажется, друг другу подходят.

Дуся хмыкает, а я, не дожидаясь ее реакции, беру Лиафель под локоток и быстро уволакиваю свою супругу (вот ужас-то!) по направлению к кабинету. То, что и как я собираюсь ей высказать, лучше, действительно, произносить без свидетелей. Впрочем, убить я ее все равно не смогу. Волшебница, как-никак, лесная.

* * *

Ну, вот так он всегда. Спихнул на меня свою проблему и сбежал с красивой дамочкой. А я вот все Аннет расскажу!

Нет, если серьезно, не расскажу я ей ничего. С нее хватит потрясений всяких. И просто здорово, что сейчас она у сестры гостит и не знает, что за безобразие здесь происходит.

Так какие там Валь мне распоряжения начет своего отпрыска оставил? Первым пунктом, кажется, шло — одеться поприличнее. Ну, это запросто! Я махнула тапком. У Шеоннеля глаза на лоб полезли. Ой, ну подумаешь, ошиблась я немножко и оказалась в коротком облегающем платьице. В мире, где я родилась, его назвали бы вполне приличным, но не здесь. Интересно, откуда этот наряд в моем гардеробе взялся? Я же не из воздуха одежду себе создала, а телепортировала из собственного шкафа. Это дед меня недавно научил такому вот ускоренному способу переодевания — перемещать одежду сразу на себя. Очень полезная штука. Только я иногда ошибаюсь, вот как сейчас. Я попробовала снова, надеясь, что на этот раз тапок дурить не будет и все получится. Получилось. На мне оказалось вполне приличное платье, и я по такому случаю послала новоявленному сынку Вальдора торжествующую улыбку.

— То лучше было.

— Что? — я не сразу поняла, о чем он.

— То черное платье Вам больше шло, княгиня.

— Можешь меня Дусей называть, — предложила я, — ну что, пошли знакомиться с Пардоком?

— А это кто? — настороженно спросил Шеоннель.

— Это сводный брат твоего отца. Получается дядя твой, только он немного моложе тебя… хм, а тебе сколько лет? Тридцать, получается да?

— Да.

— Отличный возраст. Я вот замуж вышла, когда мне под тридцатник было. Ты, вставай, давай, хватит из себя обморочного принца строить.

Он послушно встал и покачнулся. Ой, кажется, я его слишком сильно приложила. Пришлось поддержать парня под локоток, чтобы не упал. Вряд ли Валь обрадуется, если его сын тут при мне падать всяко разно будет. Он на мою поддержку среагировал душевно так — прижался, как к родной.

— Ты как? Идти сможешь? А то, может быть, здесь останемся? Я сейчас пошлю кого-нибудь за Пардоком.

Я усадила эльфа обратно на диван, вызвала слугу и распорядилась пригласить его книжное высочество в тронный зал.

— Может быть, не надо Пардока? — запоздало попытался возразить Шеоннель.

— Надо, Федя, надо! Да, ты не переживай, он добрый парень, только с приветом слегка — все время с книжками своими носится. Профессор, блин! Короче, умный мальчик, начитанный. А ты читать любишь?

Он пожал плечами. Странно. Он что не знает, любит он читать или нет?

— Мама говорит, что мне это не нужно.

— Ну, мало ли, что мама говорит. Моя вот говорила, что нельзя с незнакомцами разговаривать. И где бы я была, если бы слушалась маму и с Вальдором не заговорила? А была бы я сейчас секретаршей на пенсии, и было бы мне очень кисло. Что ты на меня так смотришь? А, ну да. Ты же не знаешь, что я в другом мире родилась. Так вот представь себе, в том мире эльфов нет. А если и есть, то они очень тщательно скрываются. Впрочем, вы тут тоже людей не особо своими визитами радуете. Ты вот вообще третий эльф, которого я в жизни вижу.

— Я полуэльф, — грустно уточнил он.

— Зато ушки у тебя очень даже эльфийские, — утешила я, не удержалась и заправила прядь волос ему за ухо. Он вздрогнул, но не отстранился.

Ой, вы только ничего такого не подумайте! Этот мальчик вызвал во мне исключительно материнские чувства. Да и не люблю я блондинов. А этого мне жалко было… или еще что. Одним словом, такое чувство к нему образовалось, какое бывает к брошенному котенку. Хотелось пожалеть и приласкать. Вот я и приласкала. По уху длинному погладила. Он так забавно им дернул, что я не удержалась и хихикнула.

— Что смешного? — насторожился Шеоннель.

Ой, ну что он весь такой напряженный? Сейчас еще обидится.

— Ты ухом, как наш кот Василий дергаешь, — объяснила я, — ты не обижайся, я же эльфей до сих пор близко не видела ни разу. А сегодня какой-то прямо эльфийский день у меня. С утра травокуры эти на кентаврийской территории, теперь ты с мамашей своей. Вот скажи мне, ты зачем в наши с ней разборки полез? Да еще с кулаками? Я ж не мужик какой-нибудь, я тоже женщина, если ты не заметил.

— Я заметил, — с протяжным вздохом отвечал Шеоннель, — но ты била маму этой штукой.

— Это не штука, а мой магический предмет, — уточнила я, весело махнув тапком у него перед носом, — а твоя мама могла бы и сама мне сдачи дать. Она, между прочим, выше меня ростом и крупнее, так что у нее преимущества были.

Полуэльф какое-то время помолчал и сделал вывод:

— Ты странная, Дуся.

— Это потому что я выросла в другом мире, — оправдалась я.

Пардок что-то не спешил, и какое-то время мы с полуэльфом вдвоем общались. То есть говорила в основном я, а он молча слушал. Он вообще какой-то неразговорчивый. Я думала эльфы… ну или полуэльфы, тем более воспитанные среди своих собратьев, понаглее должны быть, а этот ну просто моль бледная и забитая!

В зал, наконец, вошел Пардок и остановился в дверях, разглядывая меня и Шеоннеля.

— Пардок, познакомься, это твой племянник — Шеоннель.

— Племянник? — озадачился наш книжный принц.

— За подробностями к Вальдору, — пробормотала я, — пусть сам объясняет, как он так умудрился.

Пардок подошел, Шеоннель встал ему на встречу и эти два уникума изучающе уставились друг на друга. Первый с любопытством, второй насторожено. Я пожалела, что здесь нет Лина. Он бы быстро этого полуэльфа расшевелили. Напоил бы и протащил по лучшим борделям Зулкибара. Стоп! А что мне мешает мальчика напоить? Глядишь, расслабится. Ну и, может быть, даже что-нибудь интересное о планах своей мамаши расскажет.

— Так, вы здесь общайтесь, а я пойду насчет ужина распоряжусь, — решила я и поспешно смылась.

* * *

Кажется, я сейчас благополучно потеряю сознание, потому что сломанные ребра от всех этих резких перемещений моего тела в пространстве сдвинулись куда-то не туда, и стало еще хуже, чем было. Каждый вздох как подвиг, от малейшего движения такая боль, что уже как-то неважно, что сейчас произойдет. Хочется просто тихо сползти на пол и притвориться мертвым. На ногах держусь только потому, что к опоре шатра прислонен, ну и вот любовник мой будущий заботливо придерживает меня за шкирку. Я еще угрожать пытался, но как-то не убедительно получилось.

Ну да, возможно, когда-нибудь я отомщу, но когда это будет и будет ли вообще? А сейчас вот только и оставалось, что малодушно вырубиться и получить счастья полные штаны. А в том, что получу, я даже не сомневался, потому что блонда моя вряд ли что-то полезное сходу этому садисту доморощенному соврать сумеет.

— Кирдык, какого хрена у тебя здесь происходит? Что за… кхм… групповуха? Так, вы двое, ну-ка, брысь от мальчишки.

Не знаю, каким ветром сюда занесло Кардагола, но оказался он здесь очень вовремя. Меня мгновенно отпустили, я, как родную, обнял левой рукой опору шатра и оглянулся. Эти уроды отошли. Все-таки понимают засранцы наш язык. Кардагол оглядел меня и ехидно прокомментировал:

— Доигрался, зайчик.

— Ни хрена не смешно, — огрызнулся я, заплетающимся языком, и начал сползать вниз по опоре, перед глазами круги разноцветные и блевать хочется. Да и вообще «здравствуй, обморок», как говорит моя мама.

Но нет, обморок не случился. Кардагол поддержал меня, не дав упасть, и интимно так сзади ко мне прижался. Терять сознание мгновенно расхотелось. Не иначе как второе дыхание у меня открылось. Даже боль куда-то на задний план ушла. Это я уже потом понял, что Кардагол на меня обезболивающее набросил, но в тот момент я этого не заметил, потому что с перепугу решил, что он сюда явился, чтобы вместо этих придурков поработать, даже лягнуть его попытался. Он насмешливо фыркнул и тихо, чтобы никто не слышал, на ухо мне шепнул:

— Получилось сделать то, зачем явился?

Я согласно кивнул, все-таки лягнул его, чтобы не прижимался ко мне так, и развернулся к нему лицом.

— Целоваться будем? — развеселился Повелитель времени.

— Иди ты! — взвыл я.

— Да не переживай ты, бывает и хуже, — утешил Кардагол и совершил подвиг, на который я сам был не способен. Он натянул на меня штаны. Наконец-то!

— А сейчас потерпи. Я не умею сильную анестезию ставить, так что будет неприятно.

Я хотел сказать, что и так уже вон сколько терплю без всякой анестезии, но тут Повелитель времени что-то такое сказал из арсенала словесников, сопроводив это жестом и я понял, что именно мне терпеть предлагалось. Кости резко на место встали и срослись. Я героически сдержал крик, перед глазами поплыло, и я завалился в объятия Кардагола.

— Жить будешь, — поставив такой диагноз, он подтащил меня к ближайшему стулу, — садись, герой. Морду побитую сам сможешь залечить?

— Смогу… спасибо.

Кто бы подумать мог, что я буду искренне благодарить этого завоевателя недобитого? А я ведь, и, правда, благодарен ему по самое никуда! Неизвестно, чем бы все закончилось, не появись он так вовремя.

— Не за что, — любезно отозвался Кардагол и, ухмыльнувшись, добавил, — зайчик.

— Отец? — недоуменно окликнул Кирдык, внимательно разглядывая своего папеньку, — отец, ты…

— Что? — перебил Кардагол, — что ты за мордобой тут развел? Да еще и это… молодец, конечно. Хороший ход, но только жертву не ту выбрал. И что это ты так на меня уставился? А, понял! Заклинание вражеское на мне выискиваешь. На себя бы посмотрел. Что это за гадость на тебе повисла?

Повелитель времени небрежно махнул рукой и мой убойный «любовный дурман» рассыпался в пыль.

— Ай-яй-яй, — Кардагол погрозил мне пальцем, поняв, чьих рук это дело, — не шали больше так, малыш.

— Отец?! — Кирдык уже на рык перешел. Не понятно ему, что творится, вот и психует, находясь на грани умирания от острого приступа любопытства. Папеньку ведь не поспрашиваешь тем же способом что и меня.

Кардагол сжалился и снизошел до объяснений:

— Этот человек здесь по моему поручению.

— Почему ты мне о нем не сказал? И почему он сам молчал? — кажется, полковник занервничал. — Что все это значит?

— Он из другого времени, — коротко уточнил маг.

Этого объяснения Кирдыку хватило. Он посмотрел сначала на меня, потом на Иоханну. Глаза у него расширились. Кажется, он понял, в чем дело. Во всяком случае, вопросов больше задавать не стал.

Кардагол подошел к Иоханне, буркнул что-то неодобрительное в адрес Кира, залечил порез на щеке принцессы и исчез.

Здесь, наверное, должна была бы быть торжественная минута молчания и всеобщее примирение, да только мне этого как-то не особо хотелось. Вообще не хотелось здесь больше ни секунды оставаться.

— Ханна, пошли отсюда, — распорядился я, вытирая рукавом побитую физиономию и запуская регенерацию. Хорошо хоть такие несложные случаи сам лечить умею, а то ходил бы весь из себя красивый.

Иоханна смерила все еще пребывающего в апофигее Кирдыка холодным убийственным взглядом и направилась к выходу. Я последовал за ней. Проходя мимо моих несостоявшихся любовников, я пожалел, что жестовик, и мне руки беречь надо. Очень хотелось врезать им. Без всякой магии, просто разбить эти хари и получить удовольствие. Не судьба. Но отомстить все равно нужно. А Кирдык даже не дернулся, хоть и увидел, что я на них колданул немножко.

— Говорил же, что отомщу, — злорадно напомнил я, и покинул шатер.

— Что ты сделал? — поинтересовалась принцесса.

— Да ничего страшного, — успокоил я, — просто приворожил их к Флипе.

— Так Кир ее из лагеря выгнал.

— Ну, значит, у этих двоих проблем прибавилось, пусть отправляются на поиски. Все равно Кирдыку они больше не помощники в его дурацких играх.

* * *

Паршиво все-таки на душе, да и Лин выглядит каким-то потерянным. Да, не каждый день ему приходится быть объектом сексуальных посягательств. Дважды. И еще разок — гнусных издевательств. Нервно хмыкаю, Лин косится на меня с недоумением и вроде хочет что-то сказать, но не успевает, потому что в колени мне мордой тыкается здоровенный серый пес.

— Ханна, — говорит он, — ты цела. Как хорошо!

Машинально опускаю руку ему на голову, глажу между ушами, а потом одергиваю ладонь.

Кир поднимает на меня испуганные серые глаза.

— Все в порядке?

Ну, как бы ответить ему на этот вопрос? Ну да, уже в порядке. А до этого его вторая ипостась избила Лина, любовница этой ипостаси чуть не изувечила меня, а сам Кир в это время занимался неизвестно чем. И я теперь вообще не понимаю, как мне отграничить этого Кира от того! А так, конечно, все в полном порядке! Лучше некуда!

— Ханна, — шепчет пес, — я что-то не то сделал? Я не вовремя сбежал, да?

И ну такой потерянный у него при этом вид, что все нецензурные выражения приходится держать при себе. Жаль только, синонимы плохо подбираются.

— Где ты был?

Только это и могу выдавить из себя.

Пес опускает голову.

— Мне нужно было отлучиться.

— На сутки?

— Я хотел узнать, кто был тем магом.

— Ну, так я знаю! — восклицаю я, — Это была Саффа. Чтобы это узнать, ты мог остаться и здесь!

— Так получилось, — едва слышно проговаривает Кир, — я должен был… должен был разобраться с этим магом.

Наверное, он все-таки изменился. Ну не видела я его в этом времени таким тихим и покорным. А может, он притворяется?

Тут Лин вдруг вздрагивает, глаза его расширяются:

— Что ты с ней сделал?!

Пауза.

— Она жива.

— В каком смысле — она жива?! Ты ее покалечил?!!

Кир вздыхает.

— Я с ней поговорил.

— Поговорил и все?!

— Я с ней поговорил, и она жива. Большее тебе знать не следует.

— Ах, не следует! — зловеще проговаривает Лин, медленно наклоняясь и поднимая с земли сухую палку. И кто здесь палки разбросал? Тоже мне лагерь! Все, кому не лень, могут себе на земле оружие подобрать.

Кир приседает на передние лапы и рычит, обнажая зубы.

Вот только этого мне сейчас не хватало! А еще Кира-1, который выбрал именно этот момент, чтобы выйти из шатра. Походит ко мне, заглядывает в глаза виновато.

— Простите, Иоханна, я не знал.

— Да какая разница! — в сердцах восклицаю я, — ты сделал то, что сделал! Какая разница — почему.

— Ханна, простите меня.

Простить? Но как?

Кир-пес тоже теперь не рычит, а смотрит на меня. И вид у него при этом, как у… да банально, но как у побитой собаки!

— Оставьте меня в покое! — кричу я, — я не понимаю, как к вам относиться!

— И ко мне? — удивляется Лин.

— А ты здесь вообще не причем! Не хочу! Ничего не хочу! Я устала!

Кажется, вот-вот у меня начнется истерика, и пока этого не случилось, срочно нужно уединиться, а потому я просто убегаю к себе в шатер, и мне все равно, как они там будут друг с другом разбираться. Захотят подраться, убиться, да мне все равно! Лишь бы меня они при этом не трогали

 

Глава 16

Блонда моя совсем расклеилась, почти в истерике убежала. И что мне делать с этими двумя? Точнее с этим одним в двух ипостасях? Кому первому врезать? Или обоим сразу? Псу вот палкой (раз схватил, использовать надо), а по человеку заклинанием (по морде бить не стану, хватит с моих рук на сегодня травм). Я смотрел на них, а они на меня. Взгляды у обоих были совершенно одинаковые — потерянные. Затянувшуюся паузу нарушил полковник:

— Что ты сделал с моими солдатами?

Да, хороший вопрос! Очень уместный и главное умный вопрос! Мне сейчас больше всего хочется обсуждать дальнейшую судьбу именно этой парочки! Палку я бросил. Глупо это — на собаку с палкой кидаться. Я с этим авиатором дома разберусь. Если желание будет.

Кирдык от меня такой прыти не ожидал. То ли потому, что в шоке от последних событий был, то ли привык, что жестовики драться вообще никак не умеют. Наверно, не будь я в таком состоянии, никогда не рискнул бы на него нападать, но я был настолько не в себе, что не очень соображал, что делаю. С перепугу, не иначе, у меня этот захват получился. Ну и повезло еще, что Кирдык в такой растерянности. Иначе вряд ли у меня получилось бы ему руку за спину заломить, да так что он согнулся пополам. Дернулся было сначала, но понял, что от этого еще больнее и лягнуть меня даже не стал пытаться.

— Нравится, когда тебя раком ставят, сука? — прошипел я, — Приятно? Жаль только, что ты знаешь — я тебе ничего такого не сделаю. Ну, вот разве что руку сломаю.

— Это война, ты поступил бы так же.

— Я бы много как поступить мог, но то, что ты устроил, мне бы в голову не пришло.

Руку я ему ломать не стал, просто вывихнул и отпустил. Хотел пинка дать напоследок, но передумал. Кисло так вдруг стало. Зачем я вообще к нему полез? Ну, его на фиг. Все равно не поймет ничего.

— Прости.

Кажется, понял. Или не понял. Просто тупо извиняется, потому что ошибся — не тех за врагов принял.

— Война — это понятно, — сказал я, брезгливо вытирая ладони об штаны, — методы твои мне не нравятся. Руки покалечил, морду набил, это ладно. Вот мог бы даже ногти мне повыдергивать, железо раскаленное опять же… да мало ли способов пленных пытать в полевых условиях. Но то, что ты устроил… ай, ладно. Все равно не поймешь. Пошли, собака.

Это я Киру-псу сказал, который за происходящим наблюдал квадратными глазами и вмешиваться не пытался. Стоял в сторонке, весь такой из себя удивленный и недоумевающий. Интересно, почему? Можно подумать, он не понимает, что происходит. Пусть еще скажет, скотина такая, будто не помнит, что он тут вытворял со мной в своем славном прошлом!

Я развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Кир-пес, поджав хвост, следовал за мной. Спиной я чувствовал взгляд Кира-человека. Ничего, вывихнутую руку ему быстро починят. У него в лагере достаточно магов, так что завтра как новенький будет.

Учитывая, в каком состоянии Ханна убежала, ее пока лучше не тревожить, поэтому я свернул в кусты неподалеку от шатра принцессы, сел на траву и сделал то, что уже давно сделать надо было бы — наложил на себя очищающее заклинание. Вообще-то очень хотелось отмыться, как следует, но, даже если бы кто-то добрый и предложил сейчас такие удобства, у меня духу не хватило бы принимать ванну посреди этого «замечательного» лагеря. Да, я трус. Наверно. А может быть, и нет. Это разумно — ванну и прочие радости отложить до возвращения домой. Сейчас достаточно того, что я и моя одежда относительно чистыми стали. А вот, кстати, пес, который стоит напротив меня и уныло помахивает хвостом, грязный как свинья. В луже он, что ли вывалялся? Может быть, его тоже «очищающим»? Впрочем, обойдется. Лучше продолжим-ка мы разговор, который прервал своим появлением полковник.

— Лин, что я сделал? — Кир первый заговорил, пока я раздумывал и тянул.

— Память отшибло? Ну, так иди вон стукнись о ближайшее дерево башкой, — посоветовал я, — может быть, вспомнишь

— Зачем ты так?

— Ты еще обидься, палач, ёптыть, самоучка!

— Лин, — он шагнул поближе и попытался заглянуть мне в глаза. — Я, правда, не помню. Ты… ты в порядке?

— В полном! — заверил я.

— А Ханна… что я ей сделал?

— Вот у нее и спроси, — посоветовал я и предложил, — продолжим нашу познавательную беседу. Ты нашел Саффу и… поговорил с ней? Я все еще помню, что она есть в нашем времени. Значит, не убил? Или…

По собачьей морде не очень понятно было, что у Кира на уме, но уши вот прижал и голову опустил виновато.

— Если в будущем что-то изменилось, наших воспоминаний это не коснется, потому что мы сейчас не в своем времени. И когда вернемся, память наша останется прежней. Если какие-то изменения случились, то они для нас будут сюрпризом.

— Сюрпризом, значит, шавка ты блохастая! — прорычал я. — Что ты сделал с Саффой, урод?

— Ничего я с ней не сделал. Ничего опасного для жизни. Просто вывел из строя. Ее быстро вылечат. Когда до своих доберется.

— Что это значит? Где она? Что с ней?

— В лесу, неподалеку от лагеря Совета. Я ее убить хотел. А потом понял, что это она, Саффа твоя. Кажется, у нее что-то случилось. Такая потерянная брела через лес и даже не скрывалась. Удивительно, что на мой патруль не наткнулась. Когда я ее с ног сбил, она даже не применила магию, только шею прикрыть попыталась. Если бы это была не Саффа…

— Ты бы уничтожил «секретное оружие» Совета и изменил будущее. Придурок!

Продолжать разговор расхотелось. Не убил и ладно. Я постарался не думать о том, как Саффа шла по лесу, одна, наедине со своими мыслями, расстроенная и испуганная, и что она испытала, когда на нее напал этот… этот… Как она там сейчас? Одна, в лесу. Покалеченная… Хватит! Ничего с ней не случится. Озерная Ведьма у нас на редкость живучая тварь.

Я встал и пошел к шатру. Кир остался на месте. Ну и правильно. Вряд ли Иоханна сейчас будет рада его видеть. Не знаю, хватило ли ей времени на то, чтобы в себя прийти. Если нет, это ее проблемы. Я устал. Я, в конце концов, замерз. И, как ни странно, мне тоже в себя прийти надо! Я не героический герой и тоже не прочь истерику устроить. Не каждый день, знаете ли, со мной такое вот веселье приключается.

В шатре было темно. Ну, то есть для меня не совсем темно, я в темноте вижу. Правда, не так хорошо, как отец, например, но лучше, чем не маги. Иоханна лежала ничком на кровати и плакала. Я не рассчитывал, что застану принцессу спящей счастливым сном, но лучше бы она тут бесновалась и мебель крушила. Или посуду била. Хотя откуда здесь посуде взяться? Я подошел, присел на край кровати и погладил ее по вздрагивающему от рыданий плечу.

— Ханна, да ладно тебе. Успокойся. Все в порядке.

— Кто бы говорил! — огрызнулась она и всхлипнула громче.

— Ну, вот только истерики твоей мне не хватает! — нарочито грубо сказал я. — Быстро успокоилась! Завтра заклинание возврата войдет в силу, и домой отправимся. Там будешь истерировать маменьке в подол, а мне тут не надо!

— Лииин! — провыла она.

Никогда я Иоханну в таком состоянии не видел. Ведь циничная и хладнокровная у нас принцесса зулкибарская. А тут вдруг такое. Везет мне сегодня на рыдающих девиц. Я сегодня вообще исключительно везучий волшебник.

Прилег я рядом, обнял ее, она ко мне развернулась, лицо на груди спрятала и вроде бы успокаиваться начала.

— Поспи. Завтра домой отправляемся. Все хорошо будет.

Она что-то невнятное пробормотала в ответ. Я не переспросил. Не важно, что она там говорит. Надеюсь, еще немножко поплачет и уснет.

Ее волосы щекотали мне лицо, но отодвигаться я не стал. Она же в меня вцепилась, как не знаю кто — руками и ногами. Бедная девочка. Если мне хреново, то представляю, каково ей было увидеть своего жениха во всей красе.

Принцесса затихла в моих объятиях. Наверно уснула. Я хотел встать, но как только попытался, она вцепилась в меня еще крепче.

— Не уходи!

— Хорошо, хорошо, не буду. Ты только не плачь больше.

— Я не буду.

— Вот и молодец. Попробуй уснуть, — шепнул я, поглаживая ее по спине.

Она голову повернула, и как-то само собой это получилось. У меня никогда не возникало никаких желаний по отношению к Иоханне. Она же мне как сестра. Да и сейчас я ничего такого не чувствовал… то есть чувствовал, но не до такой степени, чтобы крышу сорвало, и не было сил остановиться. Она тоже ничего такого не хотела. Мы просто целовались. И губы у нее были соленые от слез. А потом она задала закономерный вопрос:

— Лин, что мы делаем?

— Ничего.

Ответ я дал глупее некуда. Но ведь так оно и было. Ничего мы не делали. Просто целовались.

— Лин?

— Что?

— Ты… ты как?

— Не поверишь, Ханночка, но как-то не того я! Ты бы ногу убрала с меня. Или не знаешь, куда именно ее положила?

— Ты все-таки засранец, — пробормотала принцесса, поспешно убрала ногу и отодвинулась от меня, насколько это было возможно на неширокой кровати.

— Ну да, я такой. Все, спать давай! Или у тебя бессонница и надо тебе сказку рассказать… про колобка.

И тут меня смех одолел. Истерический. Я ржал и не мог остановиться. Аж, завывал от хохота. Ханна меня остановила. Оплеухой. Ржать как-то сразу расхотелось. А она, дурочка, испугалась.

— Лин, прости!

— Да, в общем-то, спасибо. А то так и ухахатывался бы до утра. Все, спи.

Я развернул ее к себе спиной, обнял и на всякий случай ногу на нее положил. Пока она не вздумала повернуться и сама этого не сделала. Мне, знаете ли, как-то не очень спится, когда красивые дамы на меня ножки закидывают.

— Лин.

— Спать! — распорядился я и чмокнул ее в макушку.

Ханна вздохнула и затихла. Вот и отлично. Может быть уснет. А я? Я тоже усну. Наверно. И надеюсь, что кошмары мне сниться, не будут. И ей тоже.

* * *

Какое-то время я терпеливо наблюдала за тем, как Брианна гоняет своего Николая по тренировочному залу. Да, Коля у нас вояка славный, но все ж таки он уроженец мира, где холодное оружие уже давно не в ходу и, следовательно, в бою на мечах он Брианне здорово проигрывал. Вдовствующая королева Брианна у нас та еще штучка. Бывшая воительница и вообще дама приятная во всех отношениях. Моя старая подруга, между прочим.

— Бри! — позвала я.

Королева выбила меч из рук Николая и только тогда повернулась на мой зов.

— Привет, Дуся. Странно видеть тебя здесь. Неужели решила размяться? — удивилась она.

— Да уж, эту, пожалуй, заставишь спортом заниматься, — поддел Николай, одарил Брианну легким поцелуем в обнаженное плечо и деликатно оставил нас наедине.

Кстати, насчет обнаженного плеча королевы. Не надо думать что она тут в чем мать родила тренировалась. Просто ее воинский костюм представляет из себя нечто мало прикрывающее всякие ее прелести, но это все же не откровенно сексуальный, а очень удобный и практичный наряд.

— Как насчет небольшой попойки, Брианночка? — без предисловий взялась я за дело.

А чего тянуть-то? У меня вот идея появилась, значит надо ее воплощать, не откладывая.

— Я не против, — легко согласилась Брианна, — вдвоем напьемся?

— Вчетвером.

— А, понятно. Пойду, скажу Коле!

Кажется, Брианна сделала вывод, что я предлагаю напиться в компании наших мужчин.

— Никакого Коли! Его там только не хватало! Спугнет бедного мальчишку своей ментовской мордой!

— Дуся!

Кажется, Брианна обиделась за своего бессменного возлюбленного, который вот уже пять лет как практически женат на ней. Но мне кажется, что они на самом деле никогда не поженятся. Ведь тогда Брианне придется расстаться с таким красивым титулом — вдовствующая королева. А ей этого совсем не хочется. Хотя я уверена, выйди она замуж, Вальдор не станет лишать ее привилегий полагающихся вдове короля.

— В общем, так, надо напоить одного эльфа… точнее полуэльфа.

— Ты про сына Вальдора?

Да уж. Быстро у нас новости разносятся. И кто это, интересно, старается донести до всех и каждого, что у зулкибарского короля новый наследничек появился? Не иначе как Лиафелька. Килька тифозная! Мало я ей по морде тапком дала. Кулаком надо было!

— Да, Бри, я про Шеоннеля. Я бы и одна его напоила, но боюсь, как бы ему что-нибудь этакое в голову не пришло, после чего Терин его на лоскутки порежет.

— Понятно, я тебе в качестве дуэньи нужна.

— Какая ты догадливая, Брианночка!

— А четвертым кто в нашей компании будет? Только не говори, что Иксиона пригласить решила! Вот уж кто точно мальчика спугнет, так это этот любитель двуногих мужчин! — съехидничала Брианна.

— В смысле? — растерялась я.

— Да пока вы с Терином уединялись, посмотрела я, как он с Валем общался. И на Николая моего поглядывал, кстати! А ты что же столько времени с ним наедине провела и не поняла?

— Я поняла только, что он не любит толстых теток…и эльфов тоже. А другие мужчин нам не встретились. Ну, блин, Иксиончик! Забавно. Надеюсь, что четвероногих женщин он любит, и дети у него будут.

Брианна недоуменно пожала плечами. Ей не было дела до того, будут ли дети у кентавра.

— Не переживай, это не Иксион будет, — утешила я. — Шеоннель сейчас в тронном зале с Пардоком общается. Я велела слугам в малом обеденном нам накрыть. Устроим тихий семейный ужин. Напоим парнишку и…

— А зачем нам поить Шеоннеля? Да еще в присутствии Пардока? — тут до воительницы дошло, и она нахмурилась, — ты предлагаешь мне устроить пьянку с собственным сыном? Дуся, ты в своем уме?

— Твой сын уже давно совершеннолетний. Короче, ты со мной? Или предлагаешь мне одной бухать в компании малолеток?

— После того, что тут было, твоей репутации уже ничто не повредит! — брякнула Брианна и ойкнула, поняв, что лишнее сболтнула.

— А что такое было-то? — не поняла я, — ты это о чем, Бри?

— Да весь двор только и шепчется о том, что ты Терину рога с Кардаголом наставляешь. Прости, Дуся, я не хотела говорить.

— Не простила бы, если бы ты не сказала! Это что за бред такой? С чего такие сплетни пошли? — ужаснулась я. Неужели кто-то видел нас с озабоченным этим, когда он ко мне в коридоре прижимался?

— А ты не знаешь? Ой, ну конечно ты не знаешь. Ты когда исчезла, Терин напился.

— Ты ничего не путаешь? Терин! Напился! Это надо же такое придумать!

— Дусь, это правда. Тебя не было, он решил, что ты с Кардаголом где-то развлекаешься, ну и…

— Напился, значит? Бри, но это… это же фигня какая-то! — я окончательно растерялась.

Я могла себе представить Терина который не спеша обдумывает месть и потом ее реализует. Но что он напьется с горя… это на него не похоже! И ведь не сказал мне ничего, когда я вернулась, гад такой!

— Потом ситуация прояснилась. Кардагол рассказал, куда ты делась, — объяснила Брианна. — Терин хотел в Эрраде отправиться, его еле отговорили. То есть не отговорили вовсе, просто Иксион вовремя на связь вышел и рассказал, что вы сбежали.

— Хм… да уж. Весело у вас тут без меня было, — проворчала я, — ладно с этим потом разберемся. Так что, Бри, ты со мной?

— С тобой, — решила королева, — только переоденусь.

* * *

— Давай, Лия, не будем ходить вокруг да около. Говори сразу, зачем ты здесь?

Эльфийка жеманно пожимает плечиком.

— Я скучала, Вальдор.

— Конечно, а тридцать один год пролетел, как один день!

— Я хотела познакомить тебя с сыном.

— Ты могла это сделать, пока он был младенцем.

— Ой, он в детстве был таким непослушным мальчишкой. Тебе бы он не понравился.

— А я не люблю дрессированных людей! — говорю я, наклоняясь над столом и глядя ей прямо в глаза.

— Он не дрессированный, — отвечает Лиафель, улыбаясь, — а воспитанный.

Вздыхаю.

— Что мне сделать для того, чтобы никогда больше не видеть тебя в Зулкибаре?

Изображает на лице удивление, хлопает ресничками, пытается провести пальчиком по моей руке, но я дергаюсь и рычу:

— Не трогай меня!

— А ведь когда-то тебе нравилось, — мурлычет Лиафель.

— Я повторяю вопрос — что ты хочешь?

— Мой сын — наследный принц Зулкибара. Что мне еще желать?

Я вскакиваю и ору:

— Что?!

Она даже не вздрагивает. Так и продолжает улыбаться.

— А разве это не так? Твоя дочь — незаконнорожденная.

— Я не признаю Шеона своим сыном!

— А этого и не требуется. Подтвердить Ваше родство несложно. А он — твой первый ребенок. Валь, ну что ты нервничаешь? Разве это плохо, если королем будет мужчина?

— Этого не будет!

Лиафель открыто ухмыляется.

— Да, и что ты сделаешь? Убьешь меня и своего ребенка?

— Если потребуется!

Она смеется.

— Вальдор, я ни за что не поверю, что ты способен приказать казнить ни в чем не повинного парня, который, к тому же, так похож на тебя. А он ведь даже не рассчитывает на престол. Пока. Я с ним этот вопрос не обсуждала.

— Ты притащила ребенка сюда, даже не поставив его в известность, зачем? — ору я.

Лиафель продолжает улыбаться.

— Шеоннель сделает то, что я прикажу. Тебе бы стоило задуматься об этом, Вальдор. И, кстати, подумай заодно и о своем поведении в отношении меня. Мальчику это может не понравиться.

Что? Я теперь должен еще и под это подстраиваться? У меня от возмущения аж дыхание перехватывает, а эта стерва между тем продолжает:

— Подумай, Вальдор, ты мог бы извлечь пользу из этой ситуации. Молодая, красивая жена эльфийка. Сын-долгожитель, который сможет править Зулкибаром ну очень долго. Валь, разве государству от этого не будет лучше? И разве это не будет залогом долгой дружбы между эльфами и людьми.

— Я с эльфами и так не ссорился!

— А они с тобой?

Сжимаю зубы и уговариваю себя успокоиться. Бред какой-то!

Я стою у стола и смотрю на нее сверху вниз. Мои подданные обычно от этого начинают нервничать. Почти все, за исключением Каро и Саффы, но это отдельная категория. Но эту вот заразу мой гневный вид скорее веселит и, возможно, возбуждает, потому что она приоткрывает рот и нежно водит пальчиком себе по груди.

— Мне так нравится, Вальдор, когда ты такой… — воркует она, — неужели ты меня не хочешь?

Я?! Хочу! Я хочу ее убить, но понимаю, что выход своим эмоциям дать не могу. Не вправе. Во всяком случае, пока.

 

Глава 17

Я бодренько влетела в тронный зал и удовлетворенно усмехнулась. Шеоннель продолжал сидеть на диване. Пардок стоял перед ним и, судя по всему рассказывал что-то захватывающее. Наверно решил поведать новоявленному родственнику о своих подвигах в Нижнем мире. Хотя, с таким же азартом, Пардок мог рассказывать полуэльфу какую-нибудь теорему Пифагора, которая поразила его воображение.

— Так, мальчики, быстро встали и идем в малый обеденный, — распорядилась я. — Пардок, помоги племяннику подняться. Он у нас малость того… кхм… тапком контуженный.

— И когда ты только успела, Дуся, — упрекнул Пардок и протянул полуэльфу руку.

Шеоннель от помощи отказался, сам встал. Тоже мне герой. Я быстренько подошла, подхватила парня под руку и телепортировала нас всех в малый обеденный, где за накрытым столом нас уже ожидала Брианна.

— Знакомься, Шеоннель, это Ее величество вдовствующая королева Брианна.

Шеоннель запечатлел на ее руке галантный поцелуй и кинулся отодвигать для меня стул. Хм… все-таки не убрал с меня противный Кардагол «приманку» эту, растудыть его в качель!

— Быстро сели и начали жрать! — распорядилась я, — Шеон, ты водку гномью когда-нибудь пробовал? Нет? Ну, значит, сейчас попробуешь.

— Но, мама говорит, что эльфам не подобает…

— Забей! — перебила я. — Тем более сам же сказал, что не эльф, а полуэльф, значит, тебе подобает. Давай, залпом и вот, огурчик солененький держи, закусишь.

Шеоннель послушно опрокинул в себя рюмку гномьей водки и задохнулся с непривычки. Аж, слеза беднягу прошибла. Я быстро сунула ему в зубы огурец и, сочтя на том свою миссию выполненной, тоже выпила. Ну, а что? Не думали же вы, что я буду, как порядочная шпионка, поить объект, а сама трезвая, как стеклышко, сидеть? Брианна с Пардоком тоже трезвенниками притворяться не собирались. Одним словом уже через полчаса все мы были порядком пьяненькие. И если нас троих можно было еще назвать вменяемыми, Шеоннелю хватило трех рюмок, чтобы его развезло. До чего же эльфы слабый народ, оказывается!

Вслед за Шеоннелем Пардок окосел. Молодой еще, много ли ему надо? После пятой рюмки сломался и такое понес, что гаси свет, бросай гранату! Нет, может быть, если бы он пьянствовал с Горнорылом или его сынками, то беседа бы у них получилась душевная и на редкость интеллектуальная. Но вот нам скучно было про особенности строения огнемета и мотоцикла слушать. Коля вот тоже, может быть, оценил бы, а нам не интересно. Мы Пардоку еще налили, и мальчик совсем скис — сполз под стол, да там и затих. Только периодически давал о себе знать мелодичным похрапыванием. А Шеоннель ничего, держался. Опьянел быстрее всех, но падать не собирался. Я его прямо-таки зауважала.

— Ну вот, — огорчился полуэльф, когда Пардок вырубился, — а ведь так интересно рассказывал. Только я ничего не понял.

— И не надо. Вредно это для такого симпатичного эльфенка как ты, — промурлыкала Брианна, умильно таращась на Шеоннеля.

Так, понятно, и эта готова. Ну, то есть почти готова.

— Вот так всегда они, — доверительно обратилась я к Шеоннелю, — их на пьянку приглашаешь, а они вон чего — не успеешь оглянуться, как попадали все. И осталась я в гордом одиночестве.

— Я вот тоже один, — невпопад отозвался Шеоннель и пошевелил ушами. Только у него, кажется, координация движений уже была не того, потому что ушами он как-то вразнобой шевелил. Они у него будто своей отдельной жизнью зажили, я аж залюбовалась. Тут полуэльф шмыгнул носом.

— Ты чего, Шеон? — насторожилась я. Мне вот только не хватало тут плачущего здорового парня! А он именно это делать собрался.

— Так, отставить, сопли распускать! — скомандовала я. — Ну-ка, давай, рюмку взял и выпил. Огурец держи, не закусывают только алкаши всякие, вроде моего деда Мерлина.

— Мерлин твой дед?

— Ой, а ты не знал? Вот сидите там в своем эльфийском лесу и не знаете ни фига! Мерлин мой прапра и еще много раз прадед. Я дочь советника Абрама. О нем-то слышал?

— Нет, — грустно признался Шеоннель.

— Да они там у себя вообще людьми не интересуются, гордые, — подала голос Брианна и уронила голову на стол.

Вот отлично! Что маменька, что сынок — храпят, только шум стоит!

— Бедный ты эльфенок, — посочувствовала я, — ничего-то вы там не знаете. Советник Абрам, папа мой, украл артефакт из сокровищницы чародеев. Повелитель порталов. О таком слышал?

— Да, слышал.

— Ну, хоть что-то ты знаешь! Так вот, значит, папа артефакт украл и сбежал в другой мир, там маму мою встретил.

— Так ты дочь женщины из другого мира? — встрепенулся Шеоннель, — ну и как?

— Что «ну и как»? — не поняла я.

— Как тебя здесь родственники приняли?

— Ой, Мерлин до соплей был рад, когда понял что я его внучка! А что?

— А мне вот не рады, — уныло поведал парень и уже без моего приглашения выпил.

— Эй, ты закусывай, а то тоже свалишься, что я тут буду одна с вами пьяными делать?

— Одна? А я вот всегда один.

— Да ладно! У тебя мама есть. Стерва, конечно, та еще, но все ж таки есть. Да и друзья у тебя наверняка в эльфийском королевстве имеются.

— Какие друзья? — он на меня посмотрел как на ненормальную. — Я же полукровка! Кто со мной таким дружить будет.

— Это как это? — растерялась я, — что вот прямо таки из-за этого и не дружат? У вас там что за сумасшедший дом?

И тут Шеоннеля понесло. И начал он на меня вываливать все свои беды. О детстве без друзей, о маме, которая его не особо любила, только шпыняла больше. Это типа она так пыталась в строгости его воспитать, чтобы вырос истинным эльфом. Да только сама же, дура несчастная, постоянно напоминала ему о том, что он полукровка и его место «у параши». Сверстники его не любили, дразнили в детстве, а сейчас игнорируют, ну типа недостоин он их внимания. Так, не Шеоннель, а пустое место. А девицы эльфийские и вовсе его десятой стороной обходят.

— Бедный ребенок, — посочувствовала я и по ушкам этим хорошеньким его погладила.

Он совсем растаял, все порывался стихи мне читать, да только я хихикала, и со стихами не очень получилось. Потом это дитятко пьяненькое в любви мне признаться пробовало, да только я ж не дура. Понятно, что нафиг я ему не нужна — старая прокуренная калоша. Я признания эти быстренько пресекла и пообещала, что, как только Лин вернется, я их познакомлю, и он эльфенка в такие бордели сводит, что испарятся все мысли обо мне и всяких эльфийских дурах, которые от него нос воротят.

— Добрая ты, Дуся, — умилился Шеоннель, — добрая и красивая.

— Вот правильно в мире, где я родилась, говорят — не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки! — сделала я вывод.

Вот так и сидели мы, общались. Я его рассмешить пыталась, а он то стихи читал, то жаловаться на свое житье-бытье начинал. А я как-то и позабыла, что поила его с целью разузнать что-то о мамашиных планах. Да собственно он о них и не знал, скорее всего. Разве стала бы эта стерва с ним делиться? С таким-то к нему отношением. Ох, и сволочь эта Лиафелька! Это надо же так собственного ребенка не любить!

В общем, упились мы так, что я не все запомнила. Урывками помню. Вроде бы песни мы какие-то пели, сидя в обнимку на полу. А потом целовались даже… кажется… или это мне приснилось? Вот то, что плакали мы на пару, жалуясь друг другу, какие мы несчастные, это я точно помню. Короче говоря, пьянка удалась.

В таком виде нас и застали Вальдор с Лиафель.

* * *

Просыпаюсь я в объятьях Лина. И что это он на меня ноги складывает? Я ему что, его собственность, что ли? Нет, друзья друг на друга конечности не кладут! Пытаюсь отпихнуть в сторону этого героя-любовника, а он не то, что не отпихивается, так и норовит плотнее прижаться, и даже просыпаться не собирается.

Аккуратно выползаю из-под его ног и рук, выглядываю из шатра. Осторожненько так выглядываю, чтобы по носу от стражи не получить за излишнее любопытство. И вот он сюрприз — нету стражи. Выхожу. Солнышко светит, ветерок легенький такой, приятно-прохладный, птички… может и поют, только их не слышно. Потому что в лагере — грохот и гам — его явно сворачивают. Оглядываюсь в поисках жертвы, то есть источника информации и вижу лишь Кира-2, свернувшегося клубком метрах так в двух от меня, и делающего вид, что и меня он не видит, и неразбериха его не касается. Спит бедный песик, и все тут.

— Кир! Киир!

Не реагирует. Ладно, присаживаюсь рядом с собакой на корточки, ласково тереблю его за шкирку.

— Глазки открой, ужасный волкодав, — прошу я.

— Доброе утро, принцесса, — со вздохом отвечает пес, — как Вам спалось?

— Да не очень. Лин, зараза, большую часть кровати занял, — честно признаюсь я, и тут понимаю, что говорю я не совсем то, что хотел бы слышать мой пока еще жених.

Кир поднимает голову, заглядывает мне в глаза и спокойно так произносит:

— Наверное, нам стоит расторгнуть помолвку.

— Ну да, такие мысли мне тоже в голову приходили.

Что?! А он-то почему об этом заикается?!

— Почему?

— Это была не очень хорошая идея. Да, кстати, тебе удалось то, что было задумано?

О чем он? Ах, об этом…

— Да, я беременна.

— От кого?

И вот тут я замираю, округлив глаза, и, кажется, даже забываю, как дышать. Просто смотрю на этого… глупого пса и молчу. А у него взгляд такой холодно-отстраненный, и мне очень-очень хочется его ударить. Вот взять что-нибудь тяжелое и бить до тех пор, пока он не запросит пощады. И, может быть, даже после. Как он осмелился мне задать такой вопрос? Как ему в голову вообще пришло такое? Он что, не понимает, что все это путешествие было затеяно исключительно ради него?

— От Лина, — спокойно сообщаю я, разворачиваюсь и иду в шатер. Будить этого, предполагаемого отца моего ребенка, пока его вместе со скарбом не собрали и не уложили куда-нибудь. Ищи его потом по тюкам разным!

* * *

Кошмар меня все-таки посетил. Снилось мне, что я женюсь на Саффе. Она в этом своем белом платье, а я весь такой в черном, и слушаюсь ее беспрекословно, потому что, как дурак влюблен, и ничего не могу с собой поделать. И вот меня спрашивают, согласен ли я взять в жены Озерную Ведьму. Я сделал над собой усилие и заорал:

— Нет!

— Лин, проснись!

Открыл я глаза, смотрю, надо мной Иоханна склонилась, а взгляд у нее странный такой — полный сострадания. Хм, я что, так плохо выгляжу?

— Это всего лишь сон, — прошептала она.

— Спасибо, что разбудила. Жениться на Саффе я даже во сне не собираюсь.

— Так тебе свадьба снилась!

— А ты думала что?

Принцесса не ответила, смущенно ресницы опустила. Так, понятно, что она там подумала. Как бы так намекнуть ей, что я не собираюсь всю оставшуюся жизнь переживать по поводу случившегося?

— Вставать пора. Лагерь снимается.

— Хорошо, встаем, — я потянулся и сел, — давно не спишь? А где наша зулкибарская диванная псина?

— Снаружи и… Лин, в общем, такое дело, я Киру сказала, что беременна.

— Так правильно сделала. Он имеет право знать. Эй, ты чего это краснеешь? Ханна, ты здорова? Никогда не видел, чтобы ты так смущалась.

Я бы наверно захихикал, но тут блонда эта ненормальная такое сказала, что я чуть с кровати не свалился!

— Я сказала, что ты отец ребенка.

— Кто отец? Я отец? Да ты… ты… ну ёптыть, Ханна!

— Он спросил от кого! Ты представляешь? У него ума хватило спросить — от кого я беременна! Ну, я и… в общем, так получилось.

Я задумался. Что ж, ладно. Пусть будет так. Поскольку наша с Саффой свадьба отменяется, Иоханна за Кира, я так понимаю, тоже не собирается замуж выходить, почему бы нам не исполнить давнюю мечту наших родителей?

— В таком случае, выходи за меня замуж, — предложил я.

— Ты с ума сошел? А как же Саффа?

— Не знаю и знать не хочу!

— Зря ты так.

— Ханночка, это не твое дело.

— Ладно, не мое. Но как ты себе это представляешь — ты и я?

— Не очень хорошо представляю, — признался я.

— Вот и я не представляю.

В шатер просунулась морда Кира. Он бросил на Иоханну тоскливый взгляд и полностью втянул свое мохнатое тело внутрь.

— Совет напал без предупреждения. Скоро здесь будет жарко. Лагерь эвакуируется. Нам лучше уйти.

— Мы уже готовы. Да, дорогая? — промурлыкал я и чмокнул принцессу в висок. Она бросила на меня недоуменный взгляд и согласно кивнула.

Кир печально вздохнул, вышел из шатра, но тут же вернулся назад и предупредил:

— Я иду сюда… то есть тот я.

— Только этого здесь не хватало! — рассердилась принцесса и чуть ли не насильно втиснула себя в мои объятия.

Ну, а я что? Я обнял. Мне не сложно. Кирдык вошел как всегда, не спросив разрешения, окинул нас холодным взглядом и тихо так сказал:

— Значит, он всего лишь Ваш слуга, Иоханна?

— Слуга, слуга, можешь не сомневаться, — заверил я, — а ты что здесь забыл?

— Лагерь сворачивается. Остаются только воины. Остальных маги телепортируют в Эрраде. Вы…

— Мы сами по себе, — перебил я.

— Спасибо за гостеприимство, — холодно добавила принцесса, отпихнула меня и встала. Не понимаю, что ей не понравилось? Ну, подумаешь, погладил я ее немножко, где друзья обычно не гладят, зато оба Кира, что пес, что человек, от этого так сникли, что у меня аж на душе потеплело. Как говорится, сделал гадость — на сердце радость.

— Куда вы пойдете? — спросил полковник. — Идет бой. Вам нужно эвакуироваться вместе со всеми.

— Мы сами себя эвакуируем. Не стоит беспокоиться, господин полковник. Кстати, как рука? Вылечили? Отлично. Удачно тебе повоевать. Надеюсь, что тебе скоро глотку перережут.

— Лин!

Кажется, Иоханна рассердилась. Не понравились ей мои слова. Ну да, в общем-то, понятно. Сейчас она на него злится, но все ж таки… вот что любовь с людьми делает!

Я подошел, обнял принцессу за плечи и перенес нас (в том числе и нашу зулкибарскую диванную редкой породы) на то самое место, где мы появились несколько дней назад.

Здесь шум битвы был хорошо слышен. Надо понимать, войска Совета уже довольно близко подобрались к лагерю нашего полковника.

* * *

Мы слишком близко от места боя. Мне страшно.

— Ну, когда? — нервно спрашиваю я.

— Что когда? — интересуется Лин.

— Когда мы уже вернемся домой?

— Думаю, скоро.

— Здесь опасно находиться!

— Да, опасно, — вмешивается Кир и принюхивается. И тут же нелогично добавляет, — Я хочу посмотреть.

— Что ты там не видел! — недовольным голосом восклицает Лин, а я ловлю себя на мысли, что тоже хочу это видеть. Не исключено, что это — последняя битва Кира. Не знаю, как дальше наши отношения сложатся, но быть на месте сражения и не видеть его — я же себя за это не прощу.

А потому, гордо игнорируя возмущенное пыхтение Мерлина-младшего, я пробираюсь сквозь кусты.

— Стой, дура! — рычит Лин и хватает меня за рукав.

— Нечего меня лапать, — огрызаюсь я.

— Я хоть заклинание на вас, идиотов, наложу. Тоже мне любители кровавых зрелищ!

А это мысль. Лин производит несколько жестов и, устало дыша (я не знала, что они такие энергоемкие), произносит:

— Все, мы невидимы и лошади нас панически боятся.

— А это зачем? — спрашиваю я, и тут же получаю ответ от Кира:

— Чтобы не затоптали.

Ну, я, в общем-то, на поле сражения вылезать и не собиралась — так, постоять в сторонке.

Мы находимся на небольшой возвышенности — очень удобное место для обзора. Вот там слева — наши, то есть войска Кира. А вон там, кажется, и он сам — объясняет что-то группе всадников, нервно жестикулируя.

Справа, вероятно, воины Совета. И я вижу фигуру мага, подозрительно напоминающего Мерлина-старшего. Кстати, а почему я так хорошо его вижу?

— Фокусник хренов, — ворчит Кир.

— А что Вам не нравится? Ну, поправил я вам зрение, это же не навсегда!

Я перевожу взгляд на Лина, и понимаю, что вот его фигура как раз вся расплывается. То есть, я знаю, что это — Лин, но вижу только какое-то цветное пятно, вернее, несколько пятен.

Точно, фокусник. Вот вернемся мы домой, я ему объясню, что можно делать без разрешения, а что нет. А пока у меня дело есть — наблюдать за полковником. Вот он сорвался в галоп и понесся куда-то вдоль строя. Что, пытается поднять боевой дух? У Кира, что ли, спросить. Но я не хочу с ним разговаривать. От кого это ты, дорогая моя невеста, беременна? Негодяй.

Между тем Кир-1 продолжает передвигаться вдоль строя.

И вот сражение начинается. Войска вздрагивают и плавно движутся навстречу друг другу.

Только несколько небольших групп и с той и с другой стороны остаются на своих местах.

— Маги, — шепчет Кир.

А то я без него не могла догадаться! Конечно, маги. Войско Кира останавливается и начинает осыпать стрелами наступающих солдат Совета. Но они прикрываются большими, почти в полный рост, щитами и продолжают двигаться вперед.

— У нас луки мощнее, — продолжает отвечать на невысказанный вопрос Кирдык.

— Зато у них маги лучше! — ехидничает Лин. Пес только вздыхает в ответ.

— А где твой отец? Почему он тебя не поддерживает? Он же такой весь из себя волшебник. Чего ради Кардагол отсиживается в Эрраде? — интересуется Лин.

— Не знаю. Я не помню, — скрипнув зубами, отвечает Кир, — их же обходят… нужно его предупредить!

— Сидеть! — рычу я, — никого ты предупреждать не будешь!

А сама вижу — и в самом деле обходят с флангов. Полковник нервно мечется между своими. И тут на его войско налетает шквал ветра. Первые ряды сминаются, но, как видно, чародеи со стороны Кира тоже не бездействуют — им удается остановить первую магическую атаку. Но это, действительно, была лишь первая атака, потому что не успевают еще ряды войска сомкнуться, как земля под их ногами начинает расходиться трещинами. Я даже здесь слышу вопли падающих в проемы людей. Но и это длится лишь минуты две. И вот на армию Совета идет стена огня — бездымного, но запах гари все равно до нас доносится. Только какой-то странный он, тухловатый, неправильный. Ага! Мы все-таки их достали! Достали!!!

Но Кир рычит, и я понимаю — рано радоваться. Пламя резко гаснет, а воины Кира начинают просто падать — один за другим. Однако и это остановлено.

Да что же это такое! У меня такое ощущение, что маги просто играют людьми в шахматы. Так же нельзя! Ведь если идет битва, солдаты имеют право сражаться, а не быть чем-то вроде пластилина, игрушек… Не знаю! Чем-то таким, что воли не имеет!

Но войска все равно продолжают сближение. И все равно армия Кира медленно окружается. Кажется, он и сам это понимает. Возможно, именно поэтому, когда начинается нормальная, с мечами, топорами и прочими членовредительскими штуками битва, Кирдык врубается в самый ее центр.

— М-да, — задумчиво произносит Лин, — а полковник, похоже, решил у нас самоубиться.

— Дурак, — шепчу я, понимая, что мажонок прав. Иначе, как попыткой суицида это назвать нельзя. Почему он так? Неужели из-за меня? Ну, нет. Не может такого быть! Ну, никак не может! А центр битвы смещается ближе к нам. Это заставляет пса нервничать, рычать, поднимать шерсть на загривке.

Буквально в паре метров от нас с истерическим ржанием проносится лошадь без седока. Бок ее блестит от крови, и вряд ли это ее кровь. А я понимаю, наконец, зачем Лину понадобилось сделать так, чтобы лошади нас боялись.

Киру пока везет. Или это мастерство, а не везение? Он бьется и бьется, заставляя коня крутиться и тоже бить копытами падающих ему под ноги врагов.

— Ханна, мне больно! — шипит Лин, я смотрю на него недоуменно и тут понимаю, что ногтями вцепилась ему в предплечье. А он терпел, бедняжка.

— Прости, — буркаю я. Пес чуть слышно фыркает. Очень надеюсь, что его фырканье относится к битве, и рада, что я его не вижу. Не хочу обнаружить пренебрежение на его собачьей морде. Уж лучше посмотрю на поле, где Кирдык-1 вместе с еще двумя воинами отбивается от наседающего противника. Вижу, что к нему пытается пробиться отряд из пяти всадников — это свои. И вижу, что у них не получается. А Кир их будто и не замечает.

Вот один из всадников рядом с ним падает, и тут же второй заваливается вместе с лошадью. Полковник остается один. Дышать тяжело. Мне тяжело дышать! Про него я вообще молчу.

Это же Кир! Это мой Кир!!!

Нет, не хочу на это смотреть. Но и глаза не закрываются. Перевожу взгляд в сторону, и понимаю, что бой утихает. И понимаю еще, что мы не победили. Солдаты не бегут, но их остается все меньше и меньше. И только в некоторых местах продолжаются локальные стычки. Конь Кира уже не танцует, да и движения всадника становятся медленнее. Устал. Он устал, а помощь к нему так и не может пробиться. Хотя и там людей стало меньше. Ну, Кир же! Ну, отступай! Хотя и отступать ему некуда. Все вокруг завалено трупами. И тут я вижу, что рядом с полковником бьет молния. Его конь дергается, начинает падать и опрокидывается, утягивая Кира за собой. А успеваю заметить, что молния поразила и воинов Совета, но мне это уже неважно, потому что я бегу к полковнику, крича его имя, и серый пес несется рядом со мной. Я спотыкаюсь, падаю, вымазываюсь в крови и еще чем-то, да неважно, в чем! Мне в этот момент вообще мало, что важно. Я уже не понимаю, где мой Кир, где не мой, и вообще, что я делаю. Хочу только добежать до полковника и убедиться, что он жив. Вот только бежать мне еще и бежать. Это наколдованное зрение мешает видеть, что под ногами, но не только. Я еще и не могу оценить расстояние до Кира. Мне кажется, он был так близко, а сейчас я понимаю, что задыхаюсь, но все еще не приблизилась. А битва уже закончилась, и только по полю бродит кто-то, собирая оружие. Да, оно дорого стоит. Останавливаюсь. Я, кажется, забыла, где то место, на котором упал Кир. Хорошо, что рядом со мной пес.

— Вперед, — рычит он, и мне остается только бежать за ним.

Я вижу впереди трех всадников. Даже странно, потому что до этого момента мне встречались только испуганные бесхозные кони. А вот эти люди, кажется, направляются туда же, куда и мы. И, на одной из лошадей Флипа. Точно Флипа. Она гораздо ближе к месту последнего боя Кира. Она уже там. Нет, я должна успеть! Должна!

Перед глазами вспышка, останавливаюсь, моргаю. Рядом пес фыркает и трясет головой. Глупый мажонок, нашел время для своих фокусов! Зрение становится обычным. Я вижу ту же картину, но немного дальше. Флипа спешивается. Что она собирается делать? Пес вырывается вперед.

— Кир! — кричу я, но меня не слышат ни собака, ни полковник. Может быть, он только ранен. Да, он гад, каких поискать. Но это же мой гад. Ну, почти мой! Я не отдам его этой кучерявой стерве. Флипа наклоняется и что-то делает там, внизу. Я не вижу. После чего она смеется и поворачивается к своим спутникам. Да, я их узнаю! Это же те, наемники! Ориентацию поменяли, не иначе. Флипа подходит к лошади. Один из наемников соскальзывает с седла, ласково берет Флипу под локоть. Они улыбаются. Что их там так веселит? А мне не хватает дыхания, у меня заплетаются ноги, и пес меня бросил… Бросил…

И тут я вижу Кира-пса пружиной взлетающего с земли и вцепляющегося Флипе в горло. Секунда, и она валится на трупы, а Кир уже скалится на ее сопровождающего. Тот пятится, пытаясь достать меч. Вот не хватало мне еще, чтобы и этого Кира убили! От этой мысли у меня открывается второе дыхание, и я начинаю наращивать скорость. Ох, как мне потом плохо будет! Если выживу, конечно.

И тут второй наемник трогает повод коня, пытаясь направить последнего на собаку. Конь по понятным причинам сопротивляется. Бедняга же не знает о заклинании, пугающем лошадей. И он упрям. Он, наверное, боится спешиться, и потому тупо бьет лошадь сапогами по бокам. Конь не идет. Кир, у которого вся морда в крови, тем временем припал на лапы и следит взглядом за первым наемником. Наконец, тот делает резкое, отчаянное движение, позволяющее ему обнажить меч, и в эту секунду пес рыкает и опрокидывает своей массой человека на землю. Еще одно движение, и теперь кровью окрашивается не только морда собаки, но и ее грудь. Второй же тем временем приходит вместе с конем к единому решению — надо бежать, и успешно воплощает этот план в действие.

И вот я здесь. Я добежала. И очень хочется упасть. Смущает только то, что падать придется прямо на трупы — а это меня не слишком вдохновляет. Где первый Кир? Где он? Где он?! Ох, кажется, я глуплю… Ну где он может быть еще, как не возле пса?

Собака сидит, опустив голову. А возле нее лежит тело Кира. И сразу понятно, что всего лишь тело, потому что люди с такой раной на шее не живут.

— Флипа успела раньше, — глухо произносит второй Кир.

Да, вот она, месть брошенной женщины. Сама женщина лежит неподалеку с похожей раной на горле. Только если у Кира — ровный разрез, то Флипа… Флипу рвали на части.

А у меня в душе пустота. Опускаюсь на землю, и мне уже неважно, что там подо мной. Я вижу мертвого Кира, живого Кира, и все вокруг плывет и качается.

— Ханна! — слышу я голос полковника, замечаю обеспокоенность в нем, но мне уже все равно. Как там говорит Дуся, здравствуй, обморок? Ну, так здравствуй.

* * *

И охота же было этой парочке на бой смотреть. Но я сегодня добрый. Такой добрый, что аж самому противно! Вот даже заклинание невидимости на них повесил. Оно достаточно энергоемкое и счастливым я себя не ощущал, после того как сплел его, плюс к тому же пришлось вешать отпугивающее лошадей, а то затопчут на фиг! Подумав немного, я расщедрился и наложил на эту парочку любопытных заклинание дальнозоркости. На себя не стал. Мне не интересно было смотреть, как люди рубят друг друга в капусту.

У меня только один интерес был, но это я мог увидеть и без всякой дальнозоркости. Я высматривал магию Саффы. Она должна бы к этому времени уже быть в форме, а, следовательно, участвовать в бою. У Совета наверняка отличные лекари, а собачьи укусы залечить — это не такой уж трудоемкий и долгий процесс. Но заклинания, которые сейчас использовали маги Совета, не имели ничего общего с убойными атакующими Озерной Ведьмы. Мне стало не по себе. А что если она так и не добралась до своих? Умерла где-то в лесу. Что тогда? Я помню ее, но ведь этот пес шелудивый сказал, что мои воспоминания не изменятся в любом случае. Что будет, если, вернувшись, я узнаю, что Саффы никогда не было в моем времени? Мне стало не по себе. Хоть и не собираюсь я больше даже близко подходить к этой ненормальной, но я не до такой степени на нее зол, чтобы желать ей смерти. Тем более вот такой дурацкой — от зубов взбесившегося полковника.

Тут Иоханна закричала и бросилась бежать. Кир за ней. Да что ж они за сумасшедшие-то? Куда они? Из-за заклинания невидимости, мне было видно только их прозрачные размытые силуэты. Хорошо я их упаковал, вот даже сам почти не вижу. А оно мне надо? Я снял с них невидимость, а заодно и дальнозоркость. Это удобно, если стоять и спокойно наблюдать, ведь видно только то, что далеко, а близкие предметы кажутся размытым пятном. Расшиблись бы на ровном месте, бегуны недоделанные!

Я не стал утруждать себя бегом с препятствиями в виде трупов людей и лошадей. Просто телепортировался туда, где пес рвал Флипу, а Ханна сходила с ума над трупом полковника.

Мне сказать Киру спасибо за то, что он порвал этого человека? Обойдется! Второй убегал, нахлестывая взмыленного коня. Кир-пес растерянно стоял перед Иоханной, которая дезертировала в обморок, и, кажется, не знал, что делать — то ли охранять бездыханное тело невесты своей бывшей, то ли догонять беглеца. Я с улыбкой смотрел вслед улепетывающему человеку. Убить его я успею. Это даже не займет много времени и сил. Достаточно будет простой воздушной волны, которая собьет его с лошади. Учитывая, с какой скоростью он спешит убраться отсюда, падение вряд ли для него успешно завершится. Хочу ли я его видеть с поломанной шеей? Нет. Это слишком просто.

— Не убьешь его? — спросил пес.

Я пожал плечами, подхватил Иоханну на руки и активировал заклинание возврата, которое несколько минут назад вошло в силу. Очень вовремя! Здесь нам больше делать нечего.

А что касается этого беглеца, то пусть себе бежит. Долго ли он проживет, привороженный к мертвой женщине? Такие умирают долго и мучительно. А приворот к покойной не возьмется снимать ни один маг. Ну, вот разве что Кардагол смог бы. Только я сомневаюсь, что он станет утруждаться.

 

Глава 18

— Привет, мама, — с дурацкой улыбкой изрек Шеоннель и начал заваливаться на бок.

Пришлось поймать ребенка и уложить его голову к себе на коленки. А он стойкий — дольше всех продержался и вот только теперь свалился. Да и то подозреваю, что это он с перепугу, при виде мамаши своей.

— Что все это значит? — спросила Лиафель.

Ледяная маска с ее лица слетела, и она совершенно квадратными глазами уставилась на Шеоннеля, который с блаженной улыбкой свернулся калачиком на полу, зарывшись лицом в подол моего платья.

— Да ничего особенного. Мы тут просто немножко отпраздновали возвращение блудного сына, — я хихикнула, — не хочешь присоединиться?

— Вальдор! Что это за безобразие? Она напоила нашего сына! — звонко цокая каблучками, эльфийка подлетела к столу, принюхалась и сморщила свой красивый носик. — О! Она его напоила гномьей водкой! Ни один эльф не опускался до того, чтобы пить водку этих грязных карликов!

— За карлика ответишь! — это очнулся Пардок и решил вступиться за честь своих друзей — гномов.

— Кто это? — зашипела Лиафель.

— Это мой брат, — кажется, Вальдор заразился от эльфийки хладнокровием, еще немного и он ее просто заморозит своим ледяным тоном.

— У тебя не двор, а бордель! А эта что за белобрысая шлюха?

К счастью ни «белобрысая шлюха» (то есть Брианна), ни ее вновь уснувший сын, этого не слышали, а то пришел бы Лиафельке незамедлительный мандоса трындец.

— Это вдовствующая королева Брианна.

Вальдор был все так же холоден, а эльфийка все больше распалялась. Шагнула ко мне и, сверкая на меня глазами сверху вниз, потребовала:

— Немедленно отпусти моего сына, ты… ты…

— Опять забыла, как меня зовут? — вкрадчиво спросила я, многозначительно помахивая тапком.

— Княгиня Эрраде, отпустите моего сына! — процедила Лиафель.

— Вообще-то, я его не держу, — возразила я, нарочно погладив Шеоннеля за ушком, от чего он довольно заворчал и заулыбался, не просыпаясь.

— Вальдор, сделай что-нибудь! — взвизгнула эльфийка.

— Да, Валь, сделай что-нибудь, — поддержала я, — например, заткни эту свою блудную жену и подумай еще раз над моим предложением насчет прикапывания ее в саду.

— Вальдор!

— Хватит, Лиа, не начинай скандал.

— Но она… наш сын…

— Мальчик расслабился, выпил. Это нормально, — король повернулся ко мне, — Дусь, ты… ну в общем спасибо, но…

— Не стоит благодарности, — перебила я и, назло Лиафельке начала перебирать шелковистые волосы Шеоннеля. А он в пьяной улыбке расцвел и мурлыкнул:

— Дульсинея.

А потом еще что-то добавил, к сожалению, на эльфийском языке. Я ничего не поняла. А вот Валь с Лиафель поняли. Он удивленно на меня посмотрел, а она аж задохнулась от ярости.

— Как мило.

Я едва не подпрыгнула, услышав голос Терина. Впрочем, прыгать из сидячего положения, когда на коленях покоится голова спящего полуэльфа, как-то не того.

— Теринчик, и кто это тебя научил подкрадываться? — ехидно спросил я.

— А кто Вас, Дульсинея, учил спаивать малолеток и…

Тут Терин меня удивил до смерти! Он перешел на совершено нормальный тон и даже позволил себе выказать какие-то эмоции при посторонних!

— Какого хрена здесь происходит? Почему этот мальчишка спит у тебя на коленях и признается тебе в любви?

— Наверно потому что я такая вся из себя красивая, — томно пробормотала я и послала Терину невинную улыбку.

Он шагнул к нам.

— Терин, — настороженно окликнул Вальдор, кажется, решив, что мой супруг сейчас в приступе ревности будет убивать меня, а заодно и Шеоннеля.

Терин проигнорировал Валя, присел на пол рядом со мной и посоветовал:

— Когда в следующий раз решишь напиться в такой теплой компании, не забудь пригласить меня.

— Ты меня не пригласил, когда напивался в одного как последний алкаш! — парировала я, — и мы с тобой еще поговорим на эту тему. Надо же было такое придумать — я с Кардаголом! И кто ты после этого, Теринчик?

Он наклонился и тихо шепнул мне на ухо:

— Дурак.

Я ошарашено уставилась на моего некроманта. Что на него нашло? Заглянула ему в глаза. А там искры пляшут. Ему смешно! Я оставила в покое шевелюру и ушки спящего полуэльфа, и потянулась к Терину. Вот сейчас поцелую его со всей дури, будет знать, как выдумывать всякую ерунду насчет меня и Кардагола!

Но поцеловать я не успела. Именно этот момент наши путешественники во времени выбрали для того, чтобы вернуться.

Увидев их, я аж протрезвела с перепугу! Ханна без сознания на руках у Лина, вся в крови, пес тоже весь кровью уделанный и попробуй, пойми — их это кровь или чужая? Одно радует — Лин цел и невредим, и, судя по довольной физиономии, у него все отлично. Впрочем, как всегда — все вокруг в дерьме, один он чистенький и собой довольный.

— Ханна, девочка!

Вальдор, как переполошенная наседка, кинулся к прибывшим.

— Мам?

Лин недоуменно оглядел меня сидящую на полу, Терина, который меня за плечи приобнял, а так же мирно спящего полуэльфа, который устроил голову на моих коленях.

— Познакомься, сынок, это твой новый папа! — бодренько изрекла я и погладила шеоннелево ухо.

— А у нас, что двоемужество теперь разрешено? — насторожился Лин.

— Очень остроумно, Дульсинея, — прокомментировал Терин. — Вальдор, перестань суетиться. Судя по хорошему настроению Лина, Ханна всего лишь в обмороке.

— Да, это просто обморок, — подтвердил Лин, оглядываясь в поисках места, куда бы уложить принцессу. — Мам, шуточки у тебя… дурацкие.

Наконец, он определился, передал принцессу в руки Вальдора и обратил свои блядские глазки на Лиафель.

— Леди.

Хм, пожалуй, я бы тоже растаяла от такой ослепительной улыбки. Однако на Лиафель это особого впечатления не произвело. Она окинула Лина холодным взглядом, потом посмотрела на меня и процедила:

— Яблоня от яблони недалеко падает. Какое хамство — вламываться без предупреждения.

— Что ты выпендриваешься, будто они в твою спальню ввалились? Расслабься, Лиафелька, ты не дома, так что веди себя как в гостях и не выеживайся, — душевно посоветовала я.

А у Лина глазки загорелись. Судя по всему, представил, как вламывается в спальню к этой красотке. Странно как-то сынуля себя ведет. С тех пор как он с Саффой, я за ним таких вот откровенных взглядов на других девиц не замечала.

— Лин, с тобой все в порядке? — на всякий случай спросила я.

— А что? — как-то настороженно спросил он.

— Ну, ты… хм… а как же Саффа?

— Она здесь? Живая? — вырвалось у Лина.

— А что, по-твоему, с ней может случиться? — озадачилась я, — живая, только с тех пор как вы ушли, ходит как в воду опущенная. Ты бы навестил ее, она волнуется, наверно.

— Переживет, — к моему удивлению процедил Лин, нагло подхватил опешившую от такой наглости Лиафель под ручку, и потащил ее подальше от нас — к ближайшему окошку, на ходу заговаривая ей зубы. Нес какую-то ахинею о том, как он извиняется за то, что вот так вломился, но типа тому были веские причины и вообще вот он сейчас весь такой ослепленный красотой прекрасной незнакомки и готов полжизни отдать за то, чтобы узнать, кто она, откуда и как надолго в Зулкибаре. Ну, кобель!

Кстати о кобелях. Кир-пес скромненько стоял в сторонке, понуро опустив голову.

— Кир, ты бы помылся что ли, — обратилась я к нему, — эй, ты чего такой убитый? Что у вас там случилось?

— Случилось, — невпопад отвечал наш полковник, — где отец?

— Хрен его знает, где этот озабоченный засранец! — проворочала я, — как найдешь его, скажи, чтобы немедленно шел сюда и снял с меня приманку, а то мне тут уже малолетние эльфы в любви признаются.

Кир бросил на меня недоуменный взгляд и вышел из зала. Странно. Ему что, совсем плевать, что Ханна тут в обмороке? Ничего не понимаю! Что с ними произошло?

Я телепортировала подушку из нашей спальни. Она была в кошачьей шерсти, но думаю, Шеоннель это как-нибудь переживет. Уложив его голову на подушку, я двинулась к Вальдору, который с Ханной на руках устроился на стуле. Диванов и прочих удобств в малом обеденном не было, а переместиться куда-нибудь, где такие удобства имеются, никому из нас в голову не пришло.

Саффа, зараза такая, возникла прямо на моем пути. Если бы я шла чуточку быстрее, столкновение было бы неизбежно, и это стало бы ее последней телепортацией и моим последним шагом. Совсем с ума она, что ли сошла, перемещаться чуть ли не в самый центр зала? Вид у Саффы был взволнованный, так что я не стала на нее орать.

— Я встретила Кира, он сказал что Ханна…

— Все в порядке, она просто в обмороке, — перебила я, — дай ей понюхать какую-нибудь гадость, я знаю, ты с собой таскаешь для обморочных фрейлин. И сама понюхай, а то у тебя вид — краше в гроб кладут!

Я начала подталкивать волшебницу к Вальдору, не хотела, чтобы она увидела, как Лин у окошка прибалтывает эльфийку, которая уже вроде бы оттаяла и даже снизошла до ответов этому оболтусу. Но все равно Саффа увидела. И нисколько не удивилась. Горько усмехнулась и отвела взгляд. Такое впечатление, что она ожидала что-то подобное.

— Я ничего не понимаю! — рявкнула я, привлекая к себе всеобщее внимание.

Терин подошел, взял меня под руку и тихо сказал:

— Дуся, отложи разбирательства на потом.

— А что…

— Дульсинея, я Вас прошу.

— Ну ладно, ладно, — пробурчала я, — только…

— Дусь, — Терин обнял меня и телепортировал в сад, — Дусь, ну почему ты у меня такая упрямая?

— Так ведь они вон чего… ты что сам не видишь? Что-то не так!

— Вижу. Поэтому и прошу тебя, дай им время в себя придти, не устраивай дискуссии.

— По-моему, нашему сыну не надо времени, он уже в себе! То есть, в себе да не совсем. Я его таким давно не видела, с тех пор как он на Саффе жениться решил. Что он вытворяет? Он полез к этой Лиафельке, а на невесту свою ноль внимания! В чем дело?

— Они сами разберутся.

— Теринчик, вот я по твоей физиономии вижу, мой сладкий сахар, что ты чего-то не договариваешь. Ты знаешь что-то, что не знаю я?

— Вовсе нет.

— Терин! Ты что, хочешь, чтобы я с ума сходила от неизвестности? Я вообще-то, если ты не заметил, за Лина переживаю!

— Не стоит. Ничего страшного с ним не случилось. Просто Саффа прошлая понравилась ему меньше, чем Саффа нынешняя.

— Погоди-ка! Ты хочешь сказать, что он с ней там встретился? Но ведь она тогда уже спала! Лин специально считал, я знаю!

— Во время войны с Кардаголом ее будили. Она не сказала ему об этом.

— А тебе, значит, сказала?

— Я читал архивные записи Совета. В том числе и о Последней Магической войне.

— Понятно. Но почему ты не предупредил, Лина? Почему Саффа этого не сделала?

— Так нельзя. Мы могли нарушить ход вещей.

У Терина моего просто бездна терпения! Признаться честно, я бы на его месте давно уже звезданула по уху такой не в меру приставучей и любопытной женушке.

— Я ожидал, что после путешествия Лина в прошлое случится нечто подобное, — признался Терин.

— Ой, как интересно. А подробнее?

— Когда мы с твоим дедом нашли Саффу в старом замке Совета, она обозналась, назвала меня Лином и начала извиняться. Я тогда не придал этому значения, мало ли с кем она могла меня спутать в такой темноте.

— А Лина тогда еще не было на свете, — продолжила я, — а потом, когда произошли все эти события, ты понял, с кем она тебя перепутала. Вас и, правда, спутать можно, если в темноте да с перепугу. Интересная картинка складывается. Что же такое между ними произошло в прошлом?

— Дуся, ты только не приставай с вопросами ни к ней, ни к нему.

— Ладно, уговорил, не буду я к ним приставать, — пообещала я, — а теперь давай-ка вернемся в малый обеденный. Как бы Лиафелька не додумалась бедного Шеоннеля растолкать и разборки учинить.

— Что тебе до этого мальчика?

— Жалко мне его. И если Валь позволит этой кильке и дальше над парнем издеваться, я… я не знаю что ему сделаю!

* * *

Стою убалтываю эту прелесть эльфийскую. Не знаю, откуда она здесь взялась, но ведь прелесть же! У меня никогда эльфиек не было и это надо срочно исправить. Гордая зараза. Поначалу так и обдавала холодом, но скоро оттаяла и даже заулыбалась.

Потом появилась Саффа. Вся такая взволнованная, на меня едва взглянула, с матерью моей парой слов перекинулась и поспешила к Иоханне, которую баюкал на руках перепуганный по самое не могу Вальдор. Ну, приводить в чувство обморочных дамочек Саффа у нас мастер. Блонда моя с полпинка в сознание пришла. Правда вялая какая-то была. Наверно, Саффа дала ей понюхать что-то, что не только в сознание приводит, но и успокаивает. Вальдор усадил принцессу на стул, волшебница вокруг нее засуетилась, но иногда на меня посматривала. Наверно думала, что я не замечаю. На какое-то мгновение закралась глупая мысль схватить ее на руки, куда-нибудь подальше отсюда сбежать и…

Нет, хватит с меня Саффы! Больше знать ее не хочу. Вот у меня теперь другой интерес есть — Лиафель эта с очаровательными такими ушками и убойной фигурой. Я как раз в это самое ушко хотел шепнуть кое-что интересное, когда кто-то сзади подошел и опустил руки мне на плечи.

Дальнейшее произошло в одно мгновение. Панический ужас, прыжок, разворот, «ядовитые сети». А потом понимание, что подошел ко мне Вальдор и это я его «сетями». И снова ужас. На этот раз не панический и необъяснимый, а вполне осознанный — я только что убил лучшего друга своих родителей. Человека, который мне почти как отец.

— Эрраде, ты с ума сошел? — рявкнула Саффа.

И я ощутил такое облегчение, что чуть не забыл, что злюсь на Саффу, и не расцеловал ее. Она успела поставить на Вальдора защиту! Но я взял себя в руки, Саффу проигнорировал и обратился к, офигевшему от происшедшего, королю:

— Извини, Вальдор, случайно получилось.

— Не знал, что к тебе сзади подходить так опасно, — недоуменно пробурчал Вальдор и бросил ледяной взгляд на Лиафель, — ты, наверно, хочешь отдохнуть с дороги. Слуги проводят тебя в гостевые покои.

— Распорядись, чтобы помогли донести Шеоннеля, — отозвалась эльфийка, потеряв ко мне всякий интерес, — а этой своей подруге скажи, чтобы…

— Лиа, — перебил Вальдор, — Шеоном я сам займусь. Иди!

Никогда не слышал от короля такого тона. Эльфийка гордо задрала подбородок и удалилась.

— Лин, у меня к тебе просьба есть.

— Только не просите меня, Ваше величество, еще куда-нибудь сходить. С меня этого путешествия хватило.

Кажется, получилось резче, чем я хотел, но очень уж я разозлился, когда понял, что нервы у меня не настолько крепкие, как я полагал. Интересно, как скоро наступит момент, когда я убью какого-нибудь беднягу, который случайно подойдет ко мне сзади? Вальдор бросил на меня недоуменный взгляд и успокоил:

— Не надо никуда ходить. Саффа, не могла бы ты переместить принцессу в ее покои и пригласить Юсара? Где его, кстати, носит? Ладно, не важно, где он. Просто найди его.

Саффа, положила руку на плечо Ханны, и исчезла. На меня даже не взглянула. Ну и правильно. Нечего на меня смотреть!

— Я хочу попросить тебя присмотреть за моим сыном, — ошарашил Вальдор.

Вот оно! Мы все-таки изменили будущее! У Аннет и Вальдора двое детей! Если не больше. Я так обалдел от этой новости, что только и смог пролепетать:

— Что? Сын? А…

— Лин, это старая история. Лиафель его мать, а я отец.

Понятно, что Вальдору сейчас не сладко, но я такое облегчение испытал. Старая история! Значит, это не измененное будущее. Все в порядке. Ну и становится ясно, откуда в Зулкибаре эльфы взялись, и почему отец так спокойно реагировал на то, что этот тип на коленках у матери свою ушастую голову устроил. Это же всего лишь сын Вальдора… и Лиафели. Везет мне на взрослых теток, которые выглядят как девочки.

— Пожалуйста, займись им, — продолжал Вальдор. — Я… в общем, я не хочу, чтобы он оставался с Лиа наедине, она ему такое устроит за эту попойку. А сам я сейчас не могу с ним остаться, там Ханна… ну ты понимаешь.

— Да, конечно. Ладно, займусь. А эти спящие красотульки? С ними что? — я кивнул на мелодично похрапывающих Брианну и Пардока.

— Пусть спят, — отмахнулся Вальдор и чуть ли не бегом сорвался прочь. В покои Иоханны. Что-то мне подсказывает, что он сейчас не только окружит ее заботой и отцовской любовью, но и устроит допрос с пристрастием.

Эльф, точнее полуэльф, дрых без задних ног, свернувшись калачиком на полу и обнимая подушку. Судя по обилию черной и белой кошачьей шерсти, подушка была из покоев моих родителей. Ну и что мне делать с этим новоявленным сынком Вальдора? Для начала, полагаю, разбудить. Я осторожно ткнул его носком в бок. Никакой реакции. Пришлось присесть и тряхнуть его за плечо. Не пинать же этого спящего красавца со всей дури, в самом-то деле. Тряска помогла, он приоткрыл глаза и, с идиотской улыбкой, протянул:

— Дульсинея.

— Какая я тебе Дульсинея? Глаза разуй!

Он подпрыгнул, как ужаленный, и вытаращился на меня, нервно подергивая ушами. Прямо как собака. Забавно.

— Ты Лин.

— Как догадался?

— Дульсинея о тебе говорила. Ты очень на нее похож.

— Вообще-то, я на отца больше похож, просто цвет волос как у матери и глаза вот разные, как у нее. Ну, ты как? Похмелиться хочешь?

Эльфа передернуло.

— Понятно. Зовут-то тебя как? А то папаша твой вручил мне тебя, а имя назвать забыл.

— Шеоннель.

— Заковыристые у вас — эльфов, имена, — проворчал я и совершил доброе дело — сплел на парня антипохмельное заклинание.

Он понял, что я сделал. Эльфы магию видят. Даже те из них, которые не имеют никакого магического таланта.

— Спасибо, Лин. Мне гораздо легче.

Так и что мне дальше делать с этим унылым типусом? Я ухмыльнулся. Понятно что! Фрейлины при зулкибарском дворе нынче все Кардаголом перепорченные, в него же влюбленные и, что странно, верны ему до зубовного скрежета. Я как-то раз пробовал на спор одну соблазнить. Не получилось! Обидно. Хоть и не собирался я даже при удачном исходе с ней спать, но все равно обидно. Проспорил Кардаголу желание. Он его, кстати, так и не загадал, на потом отложил. Хитрый перец.

Одним словом, у фрейлин нам с Шеоннелем ничего не светит, так что свожу-ка я его в бордель тетушки Луизы. Во-первых, она мне будет рада по самое не могу, потому что давно я там не бывал. А во-вторых, ее девочки придут в полный восторг при виде Шеоннеля. Эльфы-то от борделей нос воротят, типа благородные и выше подобной грязи. А тут я такой привожу к Луизе эльфа… ну ладно, полуэльфа, так это даже лучше. Это же вообще редкость — эльф полукровка!

— А пойдем-ка мы с тобой, Шеон, в бордель, — решительно заявил я и, пока он не успел возразить, ухватил его под локоток и телепортировался в гостиную тетушки Луизы.

Девочки сначала визг подняли, потом узнали меня, обрадовались. Над костюмчиком моим поржали. Мало того, что по моде тысячелетней давности, так еще и рваный местами. Я ж так и не переоделся, балбес… и не помылся. Очищающее заклинание это конечно хорошо, но…

В общем, для начала я потребовал ванну и обслужить моего друга полуэльфа по полной программе. Шеоннель от всего этого пребывал в полном апофигее и не особо сопротивлялся, когда девчонки подхватили его под белы ручки и утащили, что-то радостно щебеча. Вот потеха им будет, с такой-то диковинкой. Как бы не заездили парня на радостях.

 

Глава 19

Открываю глаза. Я дома. Сижу на коленях у отца.

— Ханна, доченька, — шепчет он, — что случилось? Все хорошо?

Беспокоится.

— Все в порядке, папа. Отпусти меня.

Встаю, смотрю на отца — а у него вся одежда чем-то темным заляпана. В чем это он так извозился? Вижу свои ладони. Ах, да… Это же кровь Кира. У меня вся одежда в ней. Еще не подсохла. Что-то меня немного шатает. Опускаюсь на стул.

— Все получилось? — спрашивает отец. О чем он? Гляжу на него в недоумении. Понимаю одно — никому и ничего я сейчас объяснять не собираюсь.

— Давай, — говорю, — мы потом как-нибудь с тобой об этом поговорим. Я сейчас не хочу.

У него такое лицо расстроенное. Кивает. А на Саффу, которая рядом стоит, я вообще стараюсь не смотреть. Ну что я могу ей сказать? Что Лин после произошедшего там, в прошлом, и вспоминать ее не хочет, и вообще мы с ним пожениться собрались. Потому что я и имени такого «Кир» слышать не хочу?

— Ханна, все в порядке? — шепчет она. Я морщусь. Какое в порядке, когда у меня перед глазами все плывет, и я людей то слышу, то нет, и вообще плохо понимаю, что сейчас происходит?

Мне вот кажется, или Лин с Саффой опять сцепились? Это хорошо или плохо? Глаза закрываются, но стараюсь не засыпать. Вижу эльфов. Какие эльфы, причем здесь эльфы?

Наконец Саффа кладет мне руку на плечо, и я оказываюсь в собственной спальне. Надо бы помыться, конечно, но я не хочу. Только спать.

— Оставь меня, — шепчу, и волшебница удаляется. Только я закрываю глаза, как возле моей кровати оказывается Юсар, да и отец в придачу.

— Вы дадите мне поспать? — горестно вопрошаю я, но мое мнение здесь мало кого интересует. Точнее — никого.

Юсар со вздохом делает пару жестов, и вроде как я практически чистая. Ну все, будем считать на этом его миссию законченной. А вот нет.

— Ваше величество, — говорит он, — Вы бы вышли, мне нужно Ханну осмотреть.

— Не надо на меня смотреть! — протестую я. Кто бы меня еще слушал.

Отец понимающе кивает и выходит.

— Ну что, — тут же заявляет Юсар, — Вас можно поздравить?

— С чем?

— Вы беременны.

— Да, Лин говорил.

— Его величество будет рад.

— Не уверена… Не нужно меня раздевать!

— Я должен убедиться, что у Вас нет повреждений.

— У меня нет повреждений! Это не моя кровь.

— Я понял.

— Юсар! Не трогай меня!

Маг вздыхает, смотрит на меня понимающе.

— У Вас все колени разодраны. И правый локоть. Упали?

— Да! Я спать хочу. Оставь меня в покое.

— Сейчас, я немного Вас подлечу и уйду. Вы сами скажете отцу о Вашем состоянии?

— А что с моим состоянием? Я устала и перенервничала. Больше — ничего.

— Уверены?

— Да!

— Я не буду врать королю.

Ох, как он меня достал…

— Юсар, пожалуйста, не нужно никому врать. Скажи отцу, что я сама с ним поговорю, но позже. Ну, ты же просто целитель! Зачем тебе вмешиваться в наши отношения?!

Юсар осторожно проводит надо мной руками.

— Вот и все, — говорит маг, — Вы и в самом деле всего лишь перенервничали. Я так полагаю, разговаривать с отцом Вы сейчас не хотите?

— Нет, только спать.

— Отлично. Так я ему и скажу. И не падайте больше.

Юсар выходит, и я вздыхаю, радуясь тому, что могу побыть одна. Полежать спокойно, подумать, а еще лучше — действительно, поспать. И чтобы без сновидений.

* * *

Когда мы с Терином вернулись в малый обеденный, там уже никого не было, кроме дрыхнувших праведным сном Брианны и ее сынка.

— Уложить бы их. Представляешь, как им будет «весело», когда они проснутся?

— Как ты, Дуся, умудрилась уговорить Брианну, пьянствовать в компании ее сына?

— Ну, так ведь это для дела, — оправдалась я и послала Терину нежный взор. — Теринчик, давай, ты Пардока до кровати перемести, а я займусь Брианной. Ну посмотри, разве можно вот так их оставлять? Мальчик на полу, Бри вообще мордой в салате. Они все-таки особы королевской крови. Что скажут слуги?

Терин тихо вздохнул и исчез вместе с Пардоком. А я переместила Брианну в ее спальню, К счастью, там оказался Николай, так что я просто сдала вдовствующую королеву в его надежные руки и быстренько смылась. В мои планы входило найти Кира и устроить ему допрос. А кого еще мне допрашивать? Ханна обморочная вся, а Лина я обещала не доставать. Так что остается только наш полковник. Надеюсь, он уже превратился в человека, смыл с себя кровь и готов к разговору.

Как, оказалось, надеялась я зря. Кир все еще был собакой и неприкаянно бродил по дворцу. Весь грязный, шерсть свалявшаяся, кровь эта засохла. В общем, самое настоящее чудовище.

— Ты куда направляешься весь такой красивый? — полюбопытствовала я.

— Отца ищу.

— Так он, наверное, у фрейлин расслабляется.

— Как я сам не догадался? Спасибо, Дуся, — поблагодарил Кир и попытался меня обойти. Понятное дело, намылился бежать на этаж, где фрейлины обитают.

— Ну-ка стоп! — я схватила это грязное животное за ошейник, — куда ты разбежался, чудовище немытое? Да, ты же там всех распугаешь своей окровавленной мордой! Визг будет такой стоять, что как бы Валь опять не надумал реконструкцию двора Аннет провести. Тогда она его точно хлыстом приласкает! Кир, да не вырывайся ты! Давай, я тебя помою, а потом иди куда хочешь.

— Не надо меня мыть! — взвыл Кир и вырваться хотел. Да только от меня еще ни одна собака не вырывалась. Ухватила я его покрепче и телепортировала в купальню. Прямо в бассейн. Это нам еще повезло, что там никого не было, а то вот бы радости было при нашем появлении. Особенно при появлении Кира, от которого по воде сразу бурые разводы пошли.

— Дуся, что ты делаешь?! — взвыл он, лупя лапами по воде и пытаясь уплыть от меня куда подальше.

Вообще-то бассейн в этом месте не глубокий, мне по грудь, но для Кира с его нынешним собачьим ростом, это была уже неплохая такая глубина, лапами до дна он не доставал.

— Никуда ты не поплывешь! — категорично отрезала я, навалилась со всей дури на эту собачью тушу и окунула его в воду с головой. Надо же как-то отмыть эту гадость с его морды. Окунула я его, значит, и тут же отпустила. Кир вынырнул, зафыркал, зачихал, даже попробовал башкой трясти, только не очень получилось.

— Нет, дружок, ты еще недостаточно чистый! — решила я и снова его окунула. Он извернулся, вырвался все-таки и быстро поплыл прочь.

— Стой! Куда? — возмущенно заорала я, без труда нагнала его и опять за шкирку ухватила.

— Ты меня утопить хочешь, да? Что я тебе сделал? — зарычал Кир, — я не помню ничего! Правда, не помню! Дай мне хоть сначала с отцом поговорить! Я имею право знать, за что меня все ненавидят и убить хотят!

— Ты о чем? — растерялась я.

— В прошлом что-то произошло, — объяснил Кир, перестав вырываться. — Я что-то сделал. Но я не помню что. Думаю, отец мне память заблокировал, когда оживил.

— Бедный песик, — посочувствовала я, — так вот почему ты такой убитый вернулся. Ханна на тебя злится за что-то, что ты в прошлом сотворил? А ты не помнишь что? Не переживай, это пройдет. Кстати, у нее получилось забеременеть?

— Пусть она сама тебе расскажет. Отпусти меня. Пожалуйста.

Я поняла, что Кирдыку не до шуток, да и к тому же он был уже намного чище, чем раньше. Так что я его отпустила. Он выбрался из бассейна и отряхнулся.

— Расчесать бы тебя, — задумчиво проговорила я.

Кир подпрыгнул на месте и молнией метнулся прочь.

* * *

Ванна это хорошо. А когда ты там не один, а с двумя хорошенькими девушками, плюс вино и фрукты, то банальное смывание грязи превращается в настоящий праздник. Хороший такой заплыв мы втроем совершили. Но, кажется, вина я на радостях перебрал. Что, впрочем, не помешало мне проявить заботу и поинтересоваться, как там мой приятель, все ли ему нравится?

Приятеля мне предоставили живьем, дабы он сам лично засвидетельствовал, что всем доволен и… пьян не меньше, чем я. Так пьян, что даже признался, что у него сегодня особенный день — он впервые познал женщину. Да, именно так этот чудик и выразился: «я впервые познал женщину». Ну мы, само собой, решили это дело отметить. Меня посетила гениальная идея отмечать во дворце, в моих покоях. И девочек с собой, естественно, прихватить. Особенно вон ту брюнеточку, которая, собственно, и была той самой — впервые познанной.

Мы выпили на дорожку, и я телепортировал всех нас во дворец. У меня мелькнула мысль, что нас многовато. То есть количество женщин значительно превышает количество мужчин. Мелькнула и тут же пропала, потому что так даже лучше — женщин много не бывает!

В моих покоях спиртного не оказалось, слуги куда-то попрятались. Конечно, их можно понять — кому охота связываться с пьяным магом? Я и трезвый могу такое колдануть что гаси свет бросай гранату, а по пьяному делу тем более. Слуги об этом были осведомлены и потому предусмотрительно испарились в неизвестном направлении. Я попытался телепортировать гномью водку прямо из королевской кухни. Но промахнулся и вместо этого переместил испуганную повариху, которая, увидев безобразие в лице не очень тщательно одетых нас, с визгом бросилась прочь. Потом я переместил копченый окорок и кастрюлю с чем-то булькающим и не очень вкусно пахнущим. Шеоннель заявил, что он тоже маг и вообще мастер телекинеза и кастрюля с его подачи отправилась полетать через раскрытое окно. Надеюсь ни она, ни ее содержимое, ни в кого не угодили. А если угодили, то и правильно! Нечего под моими окнами шляться! Когда не знаю, какой по счету, раз у меня не вышло телепортировать гномью водку, девочки предложили отправиться на кухню своим ходом без всякой магии. Идея нам понравилась и мы, дружно поддерживая друг друга, отправились на поиски кухни.

Кухню не нашли, зато нашли кабинет короля и опустошили его запасы зулкибарского вина. После заправки вином идти стало веселее. В одном из коридоров нам встретилась Саффа. Я с надменной миной прошел мимо, сделав вид, что не вижу ее вовсе. Это ерунда, что у меня ноги заплетались, и я буквально висел на двух девушках, которых обнимал за плечи. Главное, что морда лица у меня в тот момент была гордая и неприступная.

Кухня вскоре нашлась. Там же нашлась и перепуганная повариха, а так же рассерженный шеф-повар, который хотел было возмутиться наглому вторжению в его царство кастрюлек и сковородок, но узнал меня и счел нужным ретироваться сам и эвакуировать с кухни всех своих сотрудников. Ну да все по той же причине: пьяный маг — это опасно, а пьяный Лин — это стихийное бедствие. Водку мы нашли. Для разнообразия одну бутылку решили распить прямо там — на кухне.

А Шеон возьми и спроси, скотина любопытная:

— Почему эта девушка, которую мы встретили в коридоре, так грустно на тебя смотрела?

Я Шеону, конечно же, объяснил, что это за девушка и почему мне глубоко плевать, насколько грустно она на меня смотрит. Шеоннель в свою очередь пожаловался на стерв эльфиек, наши девочки принялись полуэльфа утешать. Прямо тут вот на столе и утешили. Потом мы еще выпили. Девчонки уснули. И вот тогда-то у нас с Шеоннелем состоялся душевный разговор.

Убей — не помню, о чем мы говорили. Вот, правда, не помню! Да и вообще дальнейшее вспоминается урывками. Вроде бы сидели мы с Шеоном в обнимку и жалели друг друга. А потом, вроде бы, был разъяренный Вальдор, и девчонки испуганно попискивали. Я, кажется, послал Вальдора туда, куда королей обычно не посылают и телепортировал всю нашу теплую компанию в свои покои. Дальше следовал очень большой провал в памяти.

Проснулся я от щебета утренних птичек. Красота какая. И чья-то рука так уместно на моей любимой части тела лежит. Приоткрыл я глаза, чтобы взглянуть, что это за прелестница со мной заночевала и сейчас вот так удачно ручку свою нежную положила? Посмотрел, да так и застыл в полном ужасе, потому что взгляд мой уперся в спящего полуэльфа. Полный абзац!

Я вскочил, откинул одеяло и едва не заорал от облегчения. Нет, я еще не допился до такой степени, чтобы лечить свои страхи по методу «клин клином вышибают». Шеоннель лежал на порядочном от меня расстоянии, и за член меня вовсе не он так нежно держал, а одна из девочек тетушки Луизы. Их, кстати, целых три штуки между мной и Шеоннелем уместилось. А где остальные две? Как оказалось, одна из них спала у нас в ногах, а вторая пристроилась между стеной и Шеоннелем, обняв последнего ногами и руками.

Я облегченно вздохнул, повалился обратно на кровать и вернул одеяло на место. Да, хорошо мы вчера погуляли. С пользой. А разве нет? Вот, Шеоннель, например, познал свою первую групповуху.

Не знаю даже, с какого перепугу Ханна решила, что может ко мне без стука врываться, но вот ворвалась. Да, так и замерла на пороге, при виде замечательной такой картины — все девчонки зарылись под огромное одеяло, а снаружи только наши с полуэльфом головы торчат, и сразу не догадаешься, что не вдвоем мы с ним здесь лежим.

— Лин. Лин. Лин…

— Заело тебя что ли? — перебил я, — расслабься, блондочка. Иди лучше поближе, познакомься со своим сводным братом Шеоннелем. Я бы тебя и с девушками познакомил, но они устали, спят, не хочу их будить, а вот Шеона сейчас ради тебя растолкаю.

— Лин, ну ты… ты даешь! — выдохнула принцесса, нисколько не смущаясь, прошла и присела на краешек кровати, чтобы поближе изучить спящего братца. Правда ей все равно не очень удобно было его изучать, потому что их разделяло расстояние размером с трех девиц и одного меня.

— А… хм… ты… слушай, ты хоть помнишь, что ты вчера вытворял? Шеф-повар требует расчета, половина персонала тоже увольняться желает, Саффа в истерике, на кухне бардак…

Шеоннель выбрал именно этот момент, чтобы проснуться. Я развернулся к нему, чтобы порадовать новостью — вот, мол, сестра явилась тебе доброго утра пожелать. Шеон сфокусировал на мне мутный взгляд и с лепетом: «Дуся, любовь моя!» полез с поцелуями.

Иоханна испуганно пискнула, наверно, вспомнила, как я вчера чуть Вальдора не убил. Я поспешно отодвинулся от еще не проснувшегося до конца Шеоннеля, и с радостью отметил, что мне вовсе не хочется убить его за то, что он вздумал с поцелуйчиками лезть. Значит, я еще не безнадежен.

Отодвигался я неуклюже, навалился на одну из девочек, разбудил ее, а за ней начали просыпаться и остальные. Вскоре на ее высочество зуклибарскую принцессу смотрели семь пар глаз еще не очень протрезвевших людей и одного полуэльфа.

— Ханна, знакомься, это… это девушки. Очень хорошие девушки. Девушки, Шеоннель, это Иоханна, моя лучшая подруга.

— Доброе утро, Иоханна, — пролепетал Шеоннель и попытался натянуть одеяло по самые уши.

— Здравствуйте, — вежливо отозвалась принцесса.

За что я люблю Ханну, так это за то, что она знает, когда надо вести себя по-человечески и не морщить брезгливо свой хорошенький носик. Вот и сейчас она не выпендривалась, поняла, что Шеоннелю и так не по себе, да и девчонки испуганно притихли, потому что поняли, что принцесса перед ними.

— Ты бы навел здесь порядок и гостий своих домой телепортировал, — посоветовала Иоханна. — Думаю, скоро сюда отец мой пожалует на разборки.

— Так он вчера нас видел? Мне не померещилось? — ужаснулся я.

— Да, и ты его послала, — посмеиваясь, поведала принцесса.

— Сюда идут, — предупредил Шеоннель, смешно дернув острым ухом.

У эльфов слух намного лучше, чем у людей, поэтому я даже не стал сомневаться в его словах, буркнул: «трындец, это Вальдор!» и попытался малодушно спрятаться под одеяло.

— Нет. Животное, — полуэльф прислушался и сделал вывод, — большое животное. Собака, наверно.

— Кир! — шепотом воскликнула принцесса и такое отмочила, что я обалдел.

Она вдруг рванула на себе платье и плюхнулась в нашу кучу малу. Мы с Шеоном оцепенели от такого хода. Однако девочки оказались догадливее, подвинулись, давая ей место и помогая привести одежду в беспорядок. Брюнетка шеоннелева даже бутылку с остатками водки ей в руки сунула, для полноты картины.

До меня, наконец, дошло, что Ханна задумала страшную месть, я потянулся, чтобы помочь ей с платьем, и в этот самый момент в приоткрытую дверь протиснулся Кир.

Вы когда-нибудь видели, как у собаки глаза квадратными делаются? А я вот увидел. Зрелище, скажу я вам, то еще.

Ханне тоже понравилось. Она захохотала. Правда, смех не совсем жизнерадостный получился, но, в общем-то, веселенький такой. А Кир вряд ли прислушивался и выискивал в ее хохоте истерические нотки. Выскочил из спальни как ошпаренный, поджав хвост. А я что? Я блонде моей помог, крикнул полковнику вслед пару ласковых о том, что мы еще не совсем одичали и собак в свои групповые игры не принимаем.

* * *

Утро раннее, а мне не спится, что неудивительно. Уж слишком многое свалилось на мою несчастную голову. И неприятности в Эрраде, и Лиафель, и эти странные отношения между дочерью и ее женихом.

А когда я не могу уснуть, часто устраиваю себе моцион по дворцу. Стража знает, и знает также, что я предпочитаю оставаться незамеченным. Не нужно меня приветствовать, не нужно со мною разговаривать. Такое вот модифицированное одиночество среди людей. Обычно, погуляв так часа два-три, я успокаиваюсь. Но не сегодня.

Совсем уже было собираюсь вернуться к себе, как меня с ног чуть не сбивает Кир, несущийся откуда-то так, будто ему хвост огнем подпалили.

— Стой! — кричу. Полковник послушно затормаживает. Оглядывается на меня через плечо, но только рычит, скалит зубы и убегает. Ну, ничего себе! Это что за непочтение к моей персоне? И откуда он так летит? Даже любопытно. Где я, кстати? Хм, а тут где-то рядом покои семейства Эрраде. Ну, Дуся, конечно, могла довести беднягу полковника до белого каления, только мне отчего-то кажется, что сейчас постаралась не она. И уж точно не Терин. И кто остается? Пойду-ка я дальше пройдусь. Под дверями, конечно, подслушивать не хорошо, но если очень хочется, то можно.

А мне и подслушивать не надо. Пьяные вопли (что-то про групповые игры) и истеричный смех слышны и отсюда. Выходит, Лин с компанией из Шеоннеля и девушек, не обремененных приличиями, все еще продолжает гулять. Что-то он увлекся. Я видел их на кухне несколько часов назад, хотел высказать свое негодование — все же так вести себя при людях не стоит. Однако Лин, скажем так, словами отправил меня в некую экспедицию. Далеко и в компании непарнокопытных. Но он тогда был настолько пьян, что я понял — говорить что-либо бесполезно. Кстати… По моим расчетам он должен был рухнуть без задних ног еще часов шесть назад. Или уже проспался? И успел довести Кира до белого каления?

Что-то смех этот странный мне знаком. Ханна? А она-то что там делает?!

А дальше я уже забываю про правила приличия, и буквально врываюсь в занимаемую Лином комнату. То, что я вижу, повергает меня в шок. И в бешенство. Полуодетый пьяный Лин, Шеон в таком же состоянии, три шлюхи, но главное — Ханна. Моя дочь! Среди этого борделя — одежда в беспорядке, в руке бутылка, будто так и надо. Как будто именно таким образом обычно проводит ночи моя девочка.

Тогда реакция Кира мне понятна.

— Ой, папа! — говорит Ханна, привставая и роняя бутылку.

— К себе, быстро! — ору я.

— Ваааальдор, — тянет Лин, ухмыляясь, — а Вы-то что здесь делаете?

А у меня уже руки трясутся. Сейчас я ему все объясню.

— Оденься, Лин, и подойди ко мне, пожалуйста, — прошу я.

— Зачем?

— Я прошу тебя, встань и подойди ко мне.

Мерлин-младший, фыркнув, натягивает штаны, набрасывает на плечи рубашку и приближается.

Аккуратно так беру его за плечо и прислоняю к стене.

— Ты что это, гаденыш, делаешь? — тихо произношу я.

— Что я делаю? — продолжая улыбаться, интересуется Лин.

— Ты, — практически шепотом отвечаю я, — вероятно, неправильно понял мою просьбу присмотреть за Шеоннелем. Ты вновь устроил из моего дома бардак. Хорошо. Я в чем-то тебя даже понимаю, хотя учитывая твои отношения с Саффой, я ожидал нечто другое, а уж никак не групповые игры… Впрочем, неважно. Но зачем ты втягиваешь в это мою дочь?

— Она сама втянулась. Я никого ни к чему не принуждал.

— Папа! — кричит Ханна, — не трогай Лина. Я за него замуж выхожу!

Чушь какая! Тоже мне нашла отговорку. Кстати, почему она еще здесь?

— К себе, я сказал! — рычу я.

Княжич пытается заглянуть мне за плечо, наверное, смотрит, что там его подружки делают. Мне это не нравится, и потому я легонечко, без замаха, ударяю его ладонью по щеке. Исключительно для того, чтобы привлечь к себе внимание.

Глаза Лина округляются.

— Вальдор, ты что?

— Если ты думаешь, что я позволю тебе портить жизнь Иоханне…

— Ваша дочь — взрослая женщина. И к тому же уже не наследница. Вам не все равно, чем она занимается? — огрызается Лин. В этот момент моя выдержка испаряется, и я начинаю его бить. Княжич только прикрывается руками, пытается ставить блоки и уходить от ударов.

— Вальдор, успокойся! — просит он. Успокоиться? Ну, уж нет. У меня пальцы в перстнях, и потому кровь на лице Лина появляется практически сразу. Кажется, мне что-то кричат, но из-за шума в ушах я не понимаю, что. Да и знать не хочу. Получается услышать только вопль Лина:

— Я не хочу с тобой драться, Вальдор!

Драться? А кто тут говорил о драке? Тут, вроде бы, речь шла об избиении. Стоп, кажется, этот засранец собирается телепортироваться. Ну, уж нет. Хватаю его за руку и мы переносимся в лагерь к Терину. Вот и сам Эрраде-старший. Сидит за столом в своей палатке, пишет. Вид Терина меня немного охлаждает. Во всяком случае, калечить его сына мне уже не очень хочется.

— Что случилось? — интересуется князь, с любопытством переводя взгляд с Лина на меня и обратно.

— Отец! Успокой Вальдора! Он пытался меня убить.

— За что?

— Отец! — возмущенно кричит княжич.

Терин вздыхает и подходит к нам.

— Валь, что случилось?

Вкратце пересказываю то, чему я стал свидетелем.

— Вот, значит, как, — спокойно произносит Терин, — Лин, так оно все и было?

— Да, но…

— Забавно. Вальдор, а обязательно было выяснять отношения кулаками?

Мне становится немного стыдно. Действительно, избить мальчишку на глазах у его друзей, у моих детей… Наверное, мне стоило просто уйти.

— Извини, Терин, — говорю, — не смог сдержаться.

— В конце концов, — продолжает князь, — это мой сын. Сказал бы мне, я бы сам его наказал. Мне давно следовало это сделать.

— Отец, ты что?

В самом деле, он что, серьезно? По-моему, у нас с Лином одинаково удивленные лица.

— Я что? Я жалею, что тебя в детстве не порол. Все пытался подход через голову найти, а может, стоит через задницу? Ведь ты, судя по всему, думаешь именно ей?

Лин немедленно краснеет.

— Вот что, — продолжает Терин, — Вальдор, если ты не возражаешь, я сейчас перенесу тебя обратно. А ты, Лин, жди меня здесь. Нам еще предстоит с тобой поговорить. Попробуешь сбежать, найду и воплощу свою угрозу в жизнь. Понял?

Эрраде-младший кивает.

Терин отправляет меня во дворец и тут же исчезает. Видимо, возвращается к себе проводить с сыном профилактическую беседу на тему правил поведения в гостях. Я, во всяком случае, на это надеюсь.

 

Глава 20

Терин с утра пораньше сбежал в лагерь. Полководец хренов. Что он там забыл, не понимаю? Оставил меня одну. Точнее не одну, а наедине с кошачьим семейством. Ну да, это забавно, когда по тебе котята прыгают. Первые полчаса забавно. А потом всякие мысли в голову лезть начинают. Вот, например, такая мысль — с какого перепугу Лин нынче ночью устроил загул? Ну да, мы всё слышали. Терин хотел это дело пресечь, я его еле уговорила не вмешиваться. Пусть мальчик развлекается. Не знаю, что там у него с Саффой произошло. Очень знать хочу, но это же не повод обламывать ребенка, когда он веселится?

Я честно попыталась уснуть, утро еще раннее, не княжеское это дело на рассвете просыпаться. Но тут какой-то шум в коридоре начался. Вроде бы Вальдор на кого-то орет, остановиться велит, а потом тишина и по-новой — крики всякие, вопли.

Не выдержала я, халат накинула и отправилась выяснять, что за безобразие творится. По звуку определила, что безобразие происходит в покоях Лина. Ворвалась туда без стука, а там картинка — ну просто загляденье!

Иоханна в расхристанной одежде, растерянная вся такая стоит. А в постели Шеоннель и три… ой нет, пять девиц. И все перепуганные. Лина нигде не наблюдается.

— Ну и что здесь произошло? — полюбопытствовала я.

— Отец… они с Лином поссорились и куда-то телепортировались.

— Надеюсь, мальчику не хватит ума перенести нашего мыша к черту на рога и там забыть, — пробормотала я и вопросительно взглянула на Шеоннеля, — ну а ты-то как попал в постель к Лину?

— Дульсинея, я… просите, — вот и все что смог сказать эльфенок.

А девицы так и вовсе притихли, испуганно на меня таращатся. Да что я им кусаюсь что ли?

— Вы бы еще поспали, — посоветовала я, — утро раннее на дворе, у вас морды страшные, невыспанные. Ханна, пойдем… или ты тут с ними… хм… того?

— Дуся! — возмущенно прошипела принцесса и первая покинула помещение.

— Приятных снов. Девочки, надеюсь, Лин, когда вернется, с вами рассчитается. Если забудет, скажите мне, я с ним воспитательную работу проведу.

— Дульсинея, — жалобно так позвал Шеоннель.

— Спать! — скомандовала я и удалилась.

Нет, надо срочно выловить Кардагола, пусть снимает эту свою гадость, «приманку» то есть, а то мне эльфа уже жалко прямо-таки!

Ну и пошла я Кардаголище, это чудовище озабоченное искать. Но мне как всегда повезло. Искала Кардагола, а нашла кое-что… то есть кое-кого поинтереснее.

Я как раз свернула в коридорчик для прислуги, чтобы срезать путь до лестницы, ведущей на этаж, где размещается двор королевы, в том числе и фрейлины эти кардаголовы. Вот собственно у них я и собиралась Кардагола искать. Но свернуть я в тот коридорчик не успела, услышала шум и крик Саффы:

— Отстань ты от меня, наконец! Мало прошлого раза было?

С кем это она интересно? Я наложила на себя невидимость и выглянула из-за угла. Интересная картинка! Саффа на полу лежит, над ней Кир стоит. Хм, почему он все еще собака? Понравилось ему что ли? Превращаться обратно не желает?

— Решил закончить начатое? — прошипела Саффа, не особо стараясь выбраться из-под стоящего над ней пса.

— Запомнила, — констатировал Кир.

— Слезь с меня или давай заканчивай то, что начал!

— Успокойся, я на тебя случайно налетел.

Кир осторожно отошел. Саффа села на полу и стала поправлять растрепанные волосы, ворча:

— Это куда так надо было мчаться, чтобы не заметить? Или убегал от кого-то?

— Убегал, — Кир немного помолчал и спросил, — слышала, что сегодня ночью было?

— Не только слышала, но и видела. А тебе-то какое дело? Подумаешь, Эрраде со шлюхами развлекается. Обычное дело. Только я не думаю, что Его величество будет рад тому, что он в свои гулянки Шеоннеля втянул.

— И Ханну, — грустно так добавил Кир, кажется, забыв, что они с Саффой не друзья вовсе и общаться им не о чем.

— Ханну? Хм… с тобой все в порядке?

Саффа попыталась заглянуть псу в глаза. Он опустил голову и отвернулся.

— Кир, кто тебе сказал, что с ними была принцесса? Как тебе такое в голову пришло?

— Я сам видел.

— Не может быть! Зачем ей? Я понимаю, Лину крышу сорвало, после этого приключения, но Ханна…

— Ханна тоже не в себе. А ты знаешь, что с Лином случилось?

— Да. Я встретила его на следующий день после того, как уничтожила полк Касида.

У Кира шерсть дыбом встала. Он глухо зарычал. Саффа его проигнорировала и продолжала:

— Я поняла, что он из будущего. Он так на меня смотрел… одним словом, я сделала вывод, что мне не жить и… применила к нему одно очень нехорошее заклинание. Иномирское.

— Приворожила, — догадался Кир, перестав рычать.

— Приворожила, — подтвердила волшебница.

Вот это номер! Это получается она познакомилась с Лином в далеком прошлом, зачем-то приворожила его и… и что дальше? Если он сейчас себя так ведет, значит, она его обратно отворожила? В чем смысл?

— Он меня никогда не простит. Мне надо было с самого начала держаться от него подальше. Я имею ввиду здесь, в этом времени. Не надо было мне… ох, надо было послать его подальше, сделать вид что он мне безразличен, а я… Знаешь, я надеялась, что он не настолько разозлится, как мне тогда в прошлом показалось. Я подумала — а вдруг я сама себе навыдумывала, и на самом деле он посмеется над этой историей с приворотом и забудет, и все у нас будет хорошо.

— Ты наивная дура.

Да уж, Кир явно не собирался ее утешать.

— А сам? — огрызнулась Саффа, — хватило ума напасть на меня в прошлом! Ты же мог будущее изменить, если бы убил меня!

— Но не изменил. Я помню — в моей последней битве ты участия не принимала. Если бы после воскрешения отец не заблокировал мне память, я бы помнил лучше и сразу узнал бы твою магию еще там, в Нижнем мире. Но из-за его фокусов последние несколько дней моей жизни вспоминались очень расплывчато, а он успокаивал меня тем, что так бывает, если воскресить человека после долгой паузы. Он же меня не сразу вернул. Ему надо было набраться сил, а в Нижнем мире это было не так легко. Тебе проще — ты все помнила с самого начала. А я даже не знал, что сделал. Теперь знаю. Отец мне час назад блоки с памяти снял… Сильно я тебя порвал тогда? Добралась до своих?

— Нет. Они сами меня нашли, хотели добить. Говорили, что все равно собирались, так мол почему бы не сейчас, пока я беспомощная. Мерлин не позволил.

— У него проснулась совесть? — насмешливо рыкнул Кир.

— Да, наверное, так и есть. Он меня вылечил, взял с Совета клятву, что я останусь в живых при любом исходе этой войны. Мерлин был сильным волшебником, клятвы данные ему, было не так просто снять. Совету ничего не оставалось, кроме как оставить меня в живых, — Саффа усмехнулась. — Нашлись умники, которые объявили Мерлина невменяемым, то есть привороженным. А он сгоряча, чтобы доказать, что это не так, сделал предложение словеснице Мусильде. Кажется, не рассчитывал на согласие. А она взяла и согласилась. Ты знал Мусильду? Я помню, она дружила с Кардаголом. Давно. Еще до того, как он решил завоевать мир.

— Помню. Такая крикливая и разноглазая… как Дуся и Лин.

— Да. Я ведь так и не узнала, женился Мерлин на ней или нет. Узнала уже потом, когда меня снова разбудили.

— А в прошлом, посмотрев на физиономию Лина, не догадалась?

— Заподозрила, что он потомок Мусильды, — грустно вздохнув, отвечала Саффа, — но откуда мне было тогда знать, что и Мерлина тоже?

Тут Кир такое отмочил, что я чуть из-за угла не вывалилась в полном апофигее! Он положил голову на плечо Саффы и ласково так сказал:

— Не переживай, волшебница, он тебя простит.

— Глупости! — возразила Саффа, отпихнула песью морду и начала вставать, — если сразу не простил, то уже не простит никогда.

— Перебесится и простит.

— Утешаешь меня? — недоверчиво спросила Саффа и села обратно на пол, — а у тебя-то что произошло? Ты обидел Ханну в прошлом?

— Обидел, — теперь Кир издал тяжелый вздох. — И напугал. Я их заподозрил в шпионаже и… не хочу об этом говорить. Не сейчас.

— Ты что с ней сделал? Ты… ты, мать твою, урод! — зашипела Саффа.

— Ничего! Ее я просто напугал.

Волшебница шумно вздохнула, голубые всполохи в ее глазах стали ярче.

— Ее ты просто напугал. А Лина? Что морду опускаешь? Что ты с ним такого сделал, что он дерганный стал, как не знаю кто? Вчера вот короля чуть не убил, только за то, что он, — Саффа на секунду замолчала. — Король подошел к нему сзади… Кир, я тебя сейчас убью!

— Ничего с ним не случилось. Получил по морде, испугался и всего-то, — проворчал Кир, но на всякий случай от волшебницы попятился. — Это была война. Он подозревался в шпионаже. А что еще я мог подумать, если он сначала набросил на меня «любовный дурман» и смылся, а потом заявился весь в твоей магии?

— Ты решил, что он шпион Совета.

— У меня ни капли сомнений в этом не возникло. И если бы понадобилась, он бы у меня не только испугался. Отец это остановил.

— Кардагол? С каких пор он стал таким добрым?

— Я ему сказал. То есть я, который сейчас я. Меня не было в лагере весь день, а когда вернулся, увидел, что солдаты несут Лина в палатку, на нем «ловчие сети». Мне понятно стало, что ничего хорошего с ним не случится. Я взял за шкирку первого подвернувшегося мага и заставил телепортировать меня к Кардаголу. Не спрашивай, как я его заставлял.

— Догадываюсь, — усмехнулась Саффа.

— Отец меня узнал. Не смотря на то, что я сейчас не человек. Он остановил допрос Лина и Иоханны. Теперь я все это помню. Когда отец объяснил мне, что они из будущего, я понял, зачем они пришли и почему. Я ведь уже тогда знал, что воскрешенные не могут иметь детей. А Ханна сказала мне, что хочет от меня ребенка. Несложно было догадаться, в чем дело. Я пытался поговорить с ней потом, но она даже слушать не хотела. На утро был бой, и меня убили. А потом отец вернул меня и подкорректировал мои воспоминания.

— Если бы Кардагол не заблокировал тебе память, ты бы сделал все, чтобы Иоханна не отправилась в прошлое.

— Ты сейчас оправдываешь моего отца?

— Выходит так. Я сама еле сдержалась. Было огромное желание убедить Лина отказаться от участия.

— Он бы тебя послушал. Если бы ты убедила его не ходить с нами, все сложилось бы иначе.

— Возможно, было бы хуже. Например, тебе не удалось бы застать меня врасплох, и я бы, не задумываясь, прикончила напавшего на меня зверя.

— Тогда у Мерлина не было бы повода для жалости, и по окончании войны тебя убили бы, — подвел итог Кир.

— Выходит, ты мне жизнь спас?

Саффа посмотрела на него. Уголки ее губ едва заметно приподнялись. Кажется, она улыбается. Ей весело? Да уж! Ей весело, а с моим ребенком делали что-то такое нехорошее. У меня возникло желание плюнуть на конспирацию, выйти, дать Киру тапком по морде и потребовать объяснений — что это такое он вытворял с Лином? Ну и Саффе заодно врезать, ибо нефиг моего сына привораживать!

— Все что случилось, было предначертано. Итог не так хорош, как хотелось бы, но могло быть и хуже, да, полковник? — Саффа потрепала Кира по загривку, — не раскисай! Давай подумаем, как вернуть твою принцессу. Ты знаешь, что она беременна?

Он вздохнул, хотел что-то сказать, но тут я все-таки не удержала равновесия и чуть не вывалилась из-за угла. Шуму, конечно же, наделала.

Саффа нахмурилась и исчезла. Вместе с Киром. Что ж спасибо, что хоть не запустила атакующим в такую бессовестную меня. Да-да, я знаю, что подслушивать нехорошо, но все-таки это было полезно. Теперь я хотя бы приблизительно знаю, что произошло во время их путешествия в прошлое. Но, честно говоря, не представляю, что с этой информацией делать. Бежать Лина жалеть? Окружить его материнской заботой и все такое? Боюсь, сынуля подобного финта не оценит. Обидится или решит, что я с ума сошла. Да и, судя по всему, он уже сам со всем справился и, что бы там с ним не произошло в прошлом, чувствует себя прекрасно.

* * *

Это уже закономерностью становится — если у тебя хреновое настроение пойди и дай Лину по морде. Лин такой — он все стерпит. А со временем, может быть, даже привыкнет и еще благодарить начнет за каждую плюху.

Да, я понимаю, что Вальдор в тот момент не в себе был. Еще бы! Я бы, наверно, тоже не обрадовался, застав свою дочь в такой компании. Но почему он набросился на меня? Да еще и оплеуху мне отвесил. Я попытался все в шутку перевести, вытаращил глаза, прикинулся валенком и спросил:

— Вальдор, ты что?

— Если ты думаешь, что я позволю тебе портить жизнь Иоханне…

Да, что он такое говорит? Я порчу Ханне жизнь? Я?!

— Ваша дочь — взрослая женщина, — перебил я его. — И к тому же уже не наследница. Вам не все равно, чем она занимается?

И тут Вальдор начал меня бить. Я пытался его успокоить, но он меня, кажется, не слышал. Ханна ему что-то кричала, но ее он тоже игнорировал. А у него на пальцах, между прочим, перстни. Как бы так намекнуть ему, что это больно — ограненными камнями по морде?

Он что не понимает, что я могу и сдачи дать? Вот пока лупил меня, несколько раз открылся для ответного удара. Но как я мог врезать ему на глазах у Ханны? А что подумал бы Шеоннель, при виде того, как его новоявленный отец получает в нос? Хорошее бы у него мнение о папе сложилось.

В общем, я только уходил от ударов и блоки ставил. А то еще выбьет мне глаз колечками этими своими. Псих!

— Я не хочу с тобой драться, Вальдор! — заорал я, отскочил подальше и хотел телепортироваться. Но король заметил этот маневр и мертвой хваткой уцепился за мою руку. Настойчивый, ёптыть!

Решив, что лучше отца никто с этим взбесившимся величеством не разберется, я телепортировался в лагерь. Как я и предполагал, отец находился в своей палатке. Писал что-то. При виде нас он не выказал никакого удивления. Отложил перо и спросил:

— Что случилось?

— Отец! Успокой Вальдора! Он пытался меня убить.

— За что?

Очень умный вопрос! Его сына убивают, а он интересуется — за что?

— Отец! — прорычал я.

Он соизволил подойти к нам и обратился к королю:

— Валь, что случилось?

Вальдор выдал свою версию событий. В общем-то, не соврал. Вот только насчет Иоханны ошибочка вышла.

— Вот, значит, как, — голос у отца был пугающе спокоен, — Лин, так оно все и было?

Я хотел уточнить насчет принцессы, но он мне и двух слов сказать не дал, перебил:

— Забавно. Вальдор, а обязательно было выяснять отношения кулаками?

Кажется, до Вальдора дошло, что он бил морду сыну своего друга. Может быть, заодно до него дойдет, что этот самый сын молодец, что сдачи ему не дал?

— Извини, Терин, не смог сдержаться.

— В конце концов, это мой сын, — любезно так напомнил отец. — Сказал бы мне, я бы сам его наказал. Мне давно следовало это сделать.

Ничего себе новости! Меня никогда в жизни не наказывали. Ну, то есть, физически не наказывали. А сейчас это что получается? Папенька мой решил сменить метод воспитания? Только не поздно ли спохватился? Я вообще-то, уже совершеннолетний!

— Отец, ты что?

— Я что? Я жалею, что тебя в детстве не порол. Все пытался подход через голову найти, а может, стоит через задницу? Ведь ты, судя по всему, думаешь именно ей?

Сам не знаю, как сдержался и не ответил какой-нибудь гадостью.

— Вот что, Вальдор, если ты не возражаешь, я сейчас перенесу тебя обратно. А ты, Лин, жди меня здесь. Нам еще предстоит с тобой поговорить. Попробуешь сбежать, найду и воплощу свою угрозу в жизнь. Понял?

Да понял я, что тут не понять-то? Отец телепортировался, прихватив с собой притихшего Вальдора. Я присел у стола, запустил регенерацию (что бы ни случилось, это не повод ходить с разбитой физиономией), нашел в вазе с фруктами яблоко и вцепился в него зубами. Война войной, а кушать хочется всегда.

Отец вернулся быстро. Наверное, перенес Вальдора во дворец и сразу обратно. Я молчал, продолжая хрупать яблоко. Он сел за стол и стал спокойно ждать, когда я закончу. Под его взглядом, есть как-то сразу расхотелось. Я положил недоеденный фрукт в вазу и приготовился получать строгий выговор.

— Ты понимаешь, что ссориться с королем дружественной державы, это не самое умное, что можно сделать во время войны?

— Я с ним не ссорился. Он сам, — возразил я.

— Мерлин-младший, Вы осознаете, что натворили, или мне следует ткнуть Вас носом? — тихо прорычал отец.

— Пап, я ничего не натворил, — заверил я и бросил на него придурковатый взгляд.

Нечестный ход, конечно же. Я когда так смотрю, очень на маму похож становлюсь. Обычно на отца это действует. Но сегодня не сработало. Он только еще больше разозлился, наклонился через стол, сгреб воротник моей рубашки, заставил встать и прорычал:

— По-Вашему, вовлечь Иоханну в свои сексуальные игры, это ничего?

— Да с чего ты взял, что я ее вовлекал? — прошипел я в ответ.

— Хочешь сказать, она сама? — отец повысил голос и слегка встряхнул меня.

Ну, если еще и он вздумает драться, я точно уверюсь в том, что у меня миссия такая в этом мире — получать от всех по морде. Я взял отца за запястье и отвел его руку в сторону. Не знаю, что он там в моих глазах увидел, но отпустил без возражений.

— Знаешь что? — тихо сказал я. — Прежде чем выговаривать мне тут, мог бы и мою версию событий выслушать. Может быть, думаешь, что я солгу, спасая свою шкуру? Или задницу? Ту самую, которой думаю. А не пошел бы ты, папенька, в… поле! И знаешь, вряд ли я очень впечатлюсь, если ты меня выпороть надумаешь. Нашел, чем удивить.

Отец наверно с минуту молча изучал меня, а потом спокойно предложил:

— Говори.

Ну, я и рассказал, как так получилось, что Ханна с нами в кровати барахталась. Насчет остального даже упоминать не стал. Про наши ночные безобразия Вальдор все правильно рассказал, и добавить мне было нечего.

— Зачем ей понадобилось таким образом мстить Киру?

— А это, пап, не твое дело. Если хочешь, у Ханны спроси, я ее личной жизнью ни с кем делиться не собираюсь.

— Хорошо, спрошу, — легко согласился отец. — А с тобой что случилось? Тоже делиться не собираешься?

— А что именно тебя интересует? — насторожился я.

Отец задумался, будто размышляя — какой бы такой вопросец попротивнее задать. Наконец, задал:

— Что у вас с Саффой?

— Свадьбы не будет, — я пожал плечами, — тоже мне событие. Мы не первые, кто передумал жениться. А причины, это наше с ней личное дело. Ты вот даже порадоваться можешь. Сам же говорил, что готовил ее для того, чтобы она королевскую семью Зулкибара защищала. Так теперь ее никто от этого занятия отвлекать не будет.

— То есть расторжение помолвки — это ваше с ней общее решение?

— Она в курсе и вряд ли против.

— Это все?

— В смысле?

— Все, что ты мне хочешь рассказать?

— А что еще ты хотел бы услышать?

На этот раз придурковатый взгляд сработал. Отец усмехнулся и велел:

— Иди отсюда. Перед Вальдором извинишься и объяснишь насчет Иоханны, как было на самом деле.

— Мне не за что извиняться, — уперся я. — Это не я на него с кулаками набросился.

— Не за что? А кто устроил во дворце бардак? Кто довел эксклюзивного шеф-повара до увольнения? Кто послал короля в эротическое путешествие на глазах у прислуги и посторонних девиц легкого поведения? Устроил хрен знает что и выпендривается сидит. Не за что ему извиняться, видите ли. Привык, что все тебе с рук сходит, засранец избалованный!

Отец повысил на меня голос? И не просто повысил, а почти орет? И такие слова употребляет, какие я только от мамы слышал. Да что такое происходит-то?

— Пап!

— Что?!

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Он хотел мне подзатыльник отвесить. Вот это чудеса! Отец сорвался и поднял на меня руку! Но только мне на сегодня тумаков достаточно. Я легко уклонился и телепортировался в Зулкибар. В свои покои. Там на кровати происходило нечто… одним словом куча мала из пяти девушек и одного полуэльфа.

 

Глава 21

— Гарлан, приведи Ханну.

— Слушаюсь, Ваше величество.

Мне давно пора поговорить с дочерью. Сам не понимаю, как я согласился на эту авантюру с их перемещением во времени. Ведь чувствовал, что добром это не кончится. Вернулись, они, вроде как, невредимыми внешне. Только какими-то странными. И Ханна, и Лин, и Кир. Кстати, надо будет выяснить, почему полковник до сих пор бегает овчаркой. Привык?

Невесело хмыкаю. А эта последняя выходка дочери… это что-то совершенно непостижимое.

— Звал меня?

Ханна. Стоит передо мной невеселая такая. И даже немного испуганная. Смотрю на руки — костяшки сбил. Ну да, с чего бы ей веселиться? Увидеть, как отец в ярости избивает ее друга, а, возможно, и любовника. Мне все же немного неловко за то, что я сорвался. Следовало решить этот вопрос иначе.

— Протрезвела?

— Я не пила.

Иоханна присаживается на стул и сидит, выпрямив спину и опустив глаза. Ну, прямо-таки, пай-девочка.

— Лин не виноват, папа. Ты напрасно на него набросился.

— Возможно. У тебя своя голова на плечах.

Вздыхает.

— Это была просто инсценировка. Не для тебя, для Кира.

Ох, ну спасибо и на этом. Хотя и странно.

— И чем же Кир у нас провинился?

— Я не хочу об этом говорить.

— А придется! Кир — практически член моей семьи, и я не хочу извиняться еще и перед ним.

Поднимает на меня изумленный взгляд.

— Ты извинился перед Лином?

— Судя по всему, придется.

— Хорошо бы, он и так натерпелся. Еще и ты…

Ханна грустно улыбается. Ну что же там такое произошло?!

— Кир избил его и велел изнасиловать. При мне, — просто так сообщает Ханна, а я аж на месте подпрыгиваю.

— Что?! Дуся знает?!

— Нет, и надеюсь, что ты ей не скажешь.

Ну да, лучше не говорить или Кирдыку нашему будет не то что мандоса трындец, а я даже и представить себе не могу, что. И не имеет особого значения, наш это был полковник или не наш.

— Тот Кир, из прошлого, — продолжает Ханна, — решил, что Лин — шпион.

Хм, ну, если так, то вполне логично и допустимо. Зона боевых действий, странная неизвестно откуда появившаяся личность. Что так шокировало Иоханну? То, что это был Лин? Но вместо этого я задаю совсем другой вопрос:

— Ты не думаешь, что он мог измениться за прошедшее время? — интересуюсь я.

— Не знаю. Но этот Кир, он мне тоже кое-что сказал такое… Я не хочу повторять. В общем, он обвинил меня в измене, и не с первым Киром, а с… Лином.

— А у него были основания?

— Да нет… Но…

— Были или нет?

— Ему могло показаться…

— Ханна, доченька, а ты с ним разговаривала об этом?

— Я не хочу с ним разговаривать. Я решила расторгнуть помолвку.

— Но ты же его любишь!

— Мне кажется, уже нет.

Здрасти, приехали. Ей кажется, что уже нет!

— А он тебя?

— Не знаю. Может быть.

— Ну, а зачем ты тогда над ним издеваешься? Мне было тяжело и неприятно увидеть тебя у Лина в таком виде. А ему каково?

Ханна смотрит на меня недоверчиво.

— Папа, ты что?

— А что?

— Почему ты его защищаешь?

Пожимаю плечами.

— Потому что он — пострадавшая сторона. Вместо того, чтобы просто порвать все отношения, ты мучаешь парня какими-то дурацкими сценами. Я не ожидал, что ты можешь быть такой жестокой, дочка.

Если бы не история с Лиафель, не ощущение того, что меня женщина использовала жестоко и бессмысленно, может быть, я бы отреагировал иначе. Возможно, я сказал бы, что так ему и надо, что он сам во всем виноват, но сейчас отчего-то я понимаю Кира особенно хорошо, и мне его жаль.

— Мы с Лином решили пожениться, — сообщает вдруг Ханна, а я в ответ совершенно спокойно заявляю:

— Нет.

— Почему?

— Это глупо, бессмысленно. Я запрещаю и даже обсуждать эту тему не буду. Ты не выйдешь за Лина Эрраде. Да, кстати, ты беременна?

Ханна вздрагивает и шепчет:

— Да. От Кира. Только не говори ему.

— Даже не собираюсь. И я очень надеюсь, что в ближайшее время ты с ним объяснишься. Все, ты можешь идти.

Иоханна удаляется, и я, наконец, могу расслабиться. Я, кажется, скоро стану дедушкой. Надо Аннет сказать. О, боги, она же скоро приезжает, а у меня здесь неизвестно что творится. Что делать?!

* * *

Я тихо вышел из спальни и устроился в гостиной. Подожду, пока нарезвятся, отправлю девчонок домой, Шеоннеля выпровожу в его покои, и буду отдыхать. А что касается извинений перед Вальдором… обойдется!

И только я о нем подумал, как он объявился. Вошел без стука. Наглость, однако. Я на всякий случай встал. Кто его знает, вдруг опять бить надумает?

— Сиди, — распорядился король и устроился в кресле напротив меня.

Какое-то время мы молчали. Я первым не выдержал.

— Ну, что?

— Что? — откликнулся Вальдор.

— Слушай, Валь, я понимаю, что это твой дворец, и ты можешь находиться в любой его части, сколько твоей душе угодно. Но что-то подсказывает мне, что ты сюда пришел не для того, чтобы молча посидеть.

— Я поговорил с Ханной. Извини, — выпалил король.

Не очень искренне получилось. Ну и ладно. И так сойдет.

— Бывает. Ты только в следующий раз перстни эти свои дурацкие снимай и… я не знаю, попроси хотя бы вот Николая, чтобы он позанимался с тобой. Ты раскрываешься, как дурак последний.

— Я тебе должен еще и спасибо сказать? За то, что не дал мне сдачи?

— Не обязательно.

— Ты в курсе, что Ханна за тебя замуж собралась?

Хороший вопрос! Я в курсе, что Ханна на мое предложение не ответила ни да, ни нет. Но Вальдору это знать не обязательно.

— В курсе.

— Так вот, даже не мечтай!

— Да, я собственно и не мечтаю. Только ведь Кир, придурок этот, думает, что она от меня беременна.

Зря я это ляпнул. Может быть, Вальдор еще не в курсе что скоро дедушкой станет? Хотя, нет, судя по тому, что не удивился, в курсе.

— Так. Понятно. А Ханна этого не отрицает. Да?

Я пожал плечами. Откуда мне знать, что ему по этому поводу Ханна сказала.

— Так вот, чтобы вы там себе не навыдумывали, ты на ней не женишься! — прорычал Вальдор, — и с ней я еще поговорю. Что за дурость? Скрывать от Кира, что он отец ребенка!

— Твой Кир сам дурак! — огрызнулся я, — и оставь Ханну в покое. Вот занялся бы лучше сыном. Хороший, кстати, парень. Только зажатый какой-то.

— И ты решил, что времяпровождение с тремя шлюхами поможет ему раскрепоститься? — съехидничал король.

— С пятью, — серьезно поправил я.

— Да хоть с десятью! — рявкнул Вальдор, — но чтобы больше бардак во дворце мне не устраивали и…

Тут дверь в спальню открылась и показалась смущенная физиономия Шеоннеля.

— Ваше величество, простите, это была моя идея, привести девушек во дворец.

— Кому-нибудь другому соври! — в сердцах огрызнулся король и тут же опомнился, — то есть я не хочу сказать, что не доверяю тебе, но, зная Лина, не могу поверить, что привести девушек во дворец — твоя идея.

— Это было наше совместное решение, — подсказал я.

Шеоннель согласно закивал.

— Хотя, — задумчиво продолжал я, — было бы разумнее с нашей стороны свалить все на девчонок. Все равно Валь ничего бы им не сделал. Он у нас добрый король, девиц не обижает.

— Кстати, о девчонках, — Шеоннель смущенно улыбнулся, — они кушать хотят.

— Никаких самостоятельных вылазок на кухню! — отрезал Вальдор.

— Слуги от меня разбежались, — счел нужным пожаловаться я.

— Я пришлю к вам кого-нибудь с едой. Кормите своих девиц, и чтобы духу их здесь не было!

Ну вот, истинный король. Величество, блин, недобитое! Распорядился и твердым шагом покинул помещение. Полуэльф проводил его печальным взглядом.

— Не расстраивайся, Шеон. Мы девчонок вечером навестим. У них останемся, здесь, сам видишь, не дадут спокойно расслабиться.

— Я не из-за девушек, — вздохнув, возразил Шеоннель и объяснил причину своего упавшего настроения, — я ему не нравлюсь.

— Кому? Вальдору? Фигня! Это я ему не нравлюсь, поэтому он так себя ведет. Ну, и из-за Ханны еще переживает. Как тебе Ханна? Понравилась?

— Красивая. И добрая.

— Ну, насчет доброты это тебе померещилось. А вот красивая — это да, тут ты прав. Кстати, сестра твоя сводная… Да ты наверно сам догадался, да?

— Я помню. Ты рассказывал, когда мы на кухне…

— Ты помнишь? — оживился я, — а я вот совершенно не помню, о чем мы с тобой говорили. Поделишься?

— Нет, — к моему удивлению отвечал полуэльф, при этом глядя на меня честными глазами.

— Это как это? — возмутился я, — почему? А, понял! Ты мне какую-то тайну разболтал, да?

— Вообще-то, это ты болтал, — Шеоннель отвел взгляд, — и мне бы не хотелось ставить тебя в неловкое положение, пересказывая все это.

Вот это да! И что, интересно, я такое ему наговорил?

— Ну… кхм… сильно я тебе мозги засрал?

— Да, в общем-то, нет. Только знаешь, ты будь осторожнее, а то убьешь кого-нибудь случайно. Как короля вчера чуть не убил.

— Главное, что не убил, — бодренько отозвался я.

Идиот пьяный! Что я ему рассказывал? Даже представить боюсь!

— А как тебе Вальдор? — сменил я тему. — Было дело, я сожалел, что не он мой отец. Ты знаешь, что когда-то он на моей матери чуть не женился? Да нет, конечно, откуда тебе знать.

— Твоя мама очень красивая женщина, — откликнулся Шеоннель и опустил ресницы. А у самого аж уши покраснели.

— Ты бы на маму мою рот не разевал, отец узнает и придет тебе мандоса трындец.

— Это как? — растерялся полуэльф.

— Это как полный кирдык, только еще хуже. Ты не ответил на мой вопрос. Что ты думаешь о Вальдоре?

— Он очень… эээ… импульсивный.

— Это ты про его сегодняшнюю выходку? Не обращай внимания, такое с ним редко случается, — заверил я. Слукавил, конечно, но зачем же пугать Шеона раньше времени?

— Я сам не знаю, как к нему относиться, — признался полуэльф. — Мы почти не общались, а мама говорит, что… ой, я совсем про маму забыл!

— А что тебе мама? — не понял я.

— Она наверно меня потеряла. Рассердится.

— Ничего страшного. Ты найдешься, как только мы позавтракаем… точнее пообедаем. Девочки, идите к столу. И если вы подслушивали под дверью, мне придется вас всех убить!

Девушки, хихикая, выпорхнули из спальни. Ну, точно подслушивали. Кто бы сомневался!

Мать телепортировалась в мою гостиную в неподходящий момент. Во-первых, Шеоннель и девочки были не совсем одеты. И вообще, они валялись на полу и кормили шутливо отбивающегося Шеоннеля виноградом. Все четыре. Пятая сидела у меня на коленях, и я уже подумывал о том, что не стоит нам этим ограничиваться — самое время перейти к более интересным вещам. И вот тут-то нарисовалась моя маменька.

— Ой, прелесть какая! У вас тут не скучно, — умилилась она, похлопывая тапком по ладони.

Услышав ее, Шеоннель поспешно сел, глаза у него сделались совершенно осоловелыми и влюбленными.

— Дульсинея, — пролепетал он.

Со смеху можно помереть! Никогда не видел, чтобы кто-то так на женщину реагировал. Ну, разве что привороженный какой-нибудь. Я на всякий случай присмотрелся к полуэльфу. Мало ли, вдруг кто-то пошутил таким образом — приворожив его к матери моей. Нет, приворота не было.

— Шеоннель, а ты, однако, тот еще фрукт! — игриво погрозив ему тапком, промурлыкала мама и обратилась ко мне, — Лин, дорогой, я понимаю, что время раннее, всего каких-то три часа дня, но не пора ли твоим гостьям домой отправляться? А то там Валь психует.

Девчонок как ветром сдуло. Исчезли в спальне от греха подальше.

— Я как раз собирался их отправлять, — объяснил я, — вот только завтраком… то есть обедом накормить хотел.

— Какой ты добрый. Ты, главное, заплатить им не забудь.

— А у нас выходной был, — робко пропищали из спальни, — это бесплатно.

Добрые они. Надо бы подарить им что-нибудь. Каждой по какой-нибудь драгоценности. Мелочь, а им приятно будет.

— Дульсинея, — опять проблеял Шеоннель и, наконец, поднялся с пола, — я…

— Ты шалунишка! — игриво перебила мать, — ты знаешь, что тебя твоя мамаша по всему дворцу ищет? Скоро и сюда доберется. Так что спрятался бы ты. Лин, может быть его вместе с девочками… хотя нет, бордель не лучшее место.

— Не надо меня никуда прятать, — Шеоннель погрустнел, — пойду, поищу маму.

— Одеться не забудь, — посоветовала мать и с довольной физиономией куда-то телепортировалась.

Шеоннель скрылся в спальне и вскоре вернулся одетый, причесанный. В общем, как будто и не гулял всю ночь, только физиономия слегка помятая, но это почти незаметно, если не приглядываться.

— Значит, все-таки пойдешь маму свою искать, — констатировал я.

— Придется. Или она сама меня найдет. Тогда хуже будет. Лучше я сам.

— Может быть, мне с тобой?

Сам не знаю, зачем предложил? Но вид у полуэльфа такой был, будто не мама его ищет, а как минимум, взбесившийся дракон. Нет, ну я, конечно, понимаю, что у эльфов позднее развитие, потому что живут они гораздо дольше людей и тридцать лет для них не возраст. По человеческим меркам Шеон еще сопляк, но все равно это не повод так бояться собственную мать. Вот я свою не боюсь. Может быть, даже когда-нибудь мне удастся ее переорать.

— Не надо. Я сам. Спасибо, Лин, с тобой было весело.

— Да не за что, если что обращайся. Повторим.

На том мы и расстались. Шеон с видом обреченного на казнь отправился искать свою маменьку. А я пошел в спальню, там девочки ждали. Нет, не для того, о чем вы подумали. Девочки ждали, когда я их домой отправлю.

* * *

Собственный отец обвиняет меня в жестокости! А со стороны Кира не было жестоким издеваться над Лином и задавать мне тупые вопросы?! Я его, видите ли, мучаю! А сама я не мучаюсь? И что это за дурацкое: я тебе запрещаю выходить за Лина и не собираюсь это обсуждать?! А я, может, тоже не собираюсь это обсуждать!

Кстати, я собиралась спросить, почему это я не наследница, но отец просто убил меня этим своим осуждением. Да что это такое? Я уже собственным родителям на жизнь пожаловаться не могу? Мне к Кардаголу с этим идти или куда? И вообще у меня такое ощущение, что я проспала не сутки, или сколько там, а полжизни! Лин с каким-то эльфом спит в одной постели, при этом убеждает меня в том, что это мой сводный брат. Это нормально? С каких это пор во дворце у меня завелись братья, тем более такие ушастые? Кстати, уши у него забавные, так шевелятся интересно.

Мой лояльный и старающийся не вмешиваться в жизнь детей и знакомых отец начинает бросаться на людей с кулаками и раздавать всем подряд ценные указания. Ну и что, что он король! Я тоже не в капусте найдена.

Нет, мне просто срочно необходимо с кем-нибудь это обсудить. С кем? К Лину я просто боюсь идти, мало ли чем он там сейчас занимается? Может, в любви к эльфам объясняется! Или гномам. И кентаврам, заодно. Вот ничуть не удивлюсь, обнаружив у него в покоях какого-нибудь любвеобильного кентавра. А что, может, у него после попытки насилия психика серьезно повреждена, и те пять, хм, дам, были лишь прикрытием? А сейчас Лина привлекает лишь однополая любовь? Ой, папа, какие у меня странные мысли завелись. А все ты виноват.

В итоге принимаю решение идти к Дусе. Вот если кто и сможет мне что-то объяснить, так это она. Не сможет объяснить — хоть придумает что-нибудь интересное. И где мне искать эту красавицу при ее-то скорости передвижения? Ладно, начнем со спальни. А вдруг? Ну, или по крайней мере, вдруг где-то там обнаружатся люди, вроде Терина, которые помогут мне дать направление поиска? Всякое ведь бывает.

Иду. Иду и не думаю. Не думаю о большой сероглазой собаке, выбегающей из комнаты. О красивом молодом мужчине, целующем меня в… я вообще не думаю.

И о других красивых мужчинах тоже. Даже о тех, которые пытаются сбить меня с ног.

— Да что же это такое! — гневно восклицаю я.

— Простите, — шепчет полуэльф, опуская глаза.

— Неужели я такая маленькая и незаметная?!

— Нет, что Вы… Конечно, нет, Вы большая и…

— Что?!

Эльф опускает глаза, а они у него красивые, надо признать. Темные, блестящие, с длинными загнутыми ресницами. Очень симпатичный мальчик. Особенно в таком вот смущенном состоянии.

— Вы Иоханна, — лепечет он.

— Ну да, а ты… мой типа сводный брат… извини, я забыла, как тебя зовут.

— Шеоннель.

Смотрю я на лапочку этого длинноухого и понимаю, что могу обойтись и без дусиного присутствия. На ряд вопросов может ответить и это застенчивое эльфийское чудо.

— Шеон, а давай-ка с тобой пройдемся, побеседуем.

— Не могу, меня мама ждет.

— Шеон, ты — взрослый мужчина, подождет. В конце концов, ты каждый день со сводной сестрой знакомишься?!

Вздыхает. А я, пользуясь тем, что парень не может пока найти слов, тащу его за руку из дворца. Есть у меня одно место, в котором ну очень приятно разговаривать. Беседка принцессы. Казалось бы, у меня с ней должны быть связаны неприятные воспоминания, но нет — нравится мне там все равно. Приходим туда достаточно быстро. Отговорки Шеон так и не придумал.

— Ты и, правда, мой брат? — спрашиваю я, вглядываясь в красивое гладкое лицо эльфа. А есть ведь что-то такое в нем, родное. Не знаю, может, кажется, но, по-моему, мы с ним похожи. Цвет волос у него, во всяком случае, ну точно, как у меня. Да и длина тоже.

— Мама говорит, что да, — отвечает он, опустив ресницы. Он стоит ко мне вполоборота, голова опущена, пальцами шевелит — интересно так, будто поглаживает что-то. Очень на разминку жестовиков похоже.

— Маг? — спрашиваю, особо даже не успев задуматься о том, стоит ли мне задавать подобные вопросы. Мало ли что, может, он это отчаянно скрывает.

Вздрагивает.

— Да.

— Жестовик?

— Что?

— Движениями рук магию концентрируешь?

— Большей частью.

— Что значит: большей частью?

— Я по-разному могу, но так лучше всего получается.

Ох, в полку универсалов прибыло. Вот только еще одного Кардагола на наши головы не хватало. Тем более молодого такого и застенчивого.

— А тебе сколько лет? — спрашиваю, полагая, что ну двадцать два — самое большее. Хотя и не знаю, когда там папа успел по эльфам пробежаться.

— Тридцать, — отвечает это чудо, и я удивленно распахиваю рот. Так он старше меня! Но неважно, мои же родители в законном браке.

— Я родился ровно через девять месяцев после свадьбы мамы и Вальдора, — поясняет брат и улыбается. А я и дышать уже не могу — пытаюсь свести концы с концами. Так… мама у него жива. Она эльфийка. Свадьба была до рождения Шеона. Мои родители поженились позже. Она жива… их брак недействителен. Я — незаконнорожденная?! Ой, папа.

— Так тебя притащили сюда затем, чтобы ты стал наследником! — раздраженно восклицаю я.

— Я не знаю, — отвечает Шеон, отворачиваясь.

— Что значит — не знаю! Своя-то голова у тебя на плечах имеется! Ты ведь и сам, наверное, этого хочешь.

— А кого интересует, — шепчет он, — чего хочу я.

И я замолкаю, запрещая себе возмущаться. И мне уже хочется не кричать, а обнять этого парня за плечи и сказать, что меня это интересует, что мне хочется это знать, что я рада появлению брата. Не понимаю, наверное, это магия какая-то или беременность так дает о себе знать. Хотя, наверное, и рановато для последнего.

— Я пойду, — говорит Шеон, — мама меня ждет.

Только киваю. Пусть идет. У меня есть еще время, наверное, чтобы со всем разобраться.

 

Глава 22

От Лина я переместилась в королевский кабинет. Думала Вальдора там застану, но кабинет был пуст. Я решила прогуляться по человечески — то есть пешком, без телепортаций всяких. Выхожу и вижу в коридоре офигительную картину — Иксион перед Вальдором гарцует, весь такой из себя красивый, шерсть блестит, хвост волосок к волоску причесан, волосы шелковистым водопадом по спине струятся. Сам нарядный такой — в чем-то белом и блестящем на человеческой части тела. Лошадиная, понятное дело, обнажена, а копыта позолотой и стразами украшены. Ох, красавчик! Что спереди, что сзади — глаз радуется.

Правда, вот Вальдор что-то не особо радовался компании Иксиона. Хм, что там Брианночка говорила насчет кентавра моего? Любитель двуногих мужчин? Ха-ха, король, ты попал!

Сначала я хотела исчезнуть, пока Иксион, который ко мне спиной стоял, не заметил моего присутствия, но у Вальдора такая растерянная и даже испуганная физиономия была, что я решила остаться. А чтобы Икси как следует порадовался моему появлению подкралась тихонечко, шлепнула красавчика по заднице тапком и отскочила подальше. Он только воздух лягнул и обернулся, скаля клыки.

— Привет, мой сладенький! — невинно хлопая ресничками, поздоровалась я.

— А, это ты, — буркнул он и грациозно так повернулся к Вальдору. — Княгиня Эрраде полна неожиданностей. С Вами, Ваше величество, она тоже так здоровается?

— Как так? — осторожно спросил Вальдор, стараясь незаметно отступить от кентавра подальше.

— Тапоком по попке, — кокетливо уточнил Иксион.

Вот это да! В жизни бы не поверила, что это мой Иксиончик — тот самый мрачный парень, с которым я из плена бежала. Был же весь такой из себя брутальный и грубоватый, а тут вон как его развезло. Что любовь с людьми делает… то есть с кентаврами!

— А чем это вы тут, мальчики занимаетесь? — промурлыкала я, под тоскливым взглядом Иксиона нежно прижимаясь к Валю. Пусть страдает! В смысле Икси, а не Вальдор.

— Общаемся, не видно разве? Шла бы ты… куда ты там шла? — любезно предложил кентавр.

— Мы уже пообщались! — поспешно вставил свое слово Вальдор. — Иксион вот Терина искал. Я ему рассказал, где ваши покои. Он же уже вернулся из лагеря, Дусь?

— Не вернулся, — из вредности соврала я, — но если он вам так нужен, я его сейчас поищу и скажу, чтобы сюда шел. Вы только никуда не уходите.

— Не уйдем, — заверил Иксион, одарив Вальдора нежным взором из-под ресничек.

— Дуся! — процедил Вальдор.

Я сделала вид, что не понимаю намеков на то, что он не хочет оставаться с Икси наедине и, послав ему невинную улыбку, телепортировалась.

А вот и не надо думать, что я такая сволочь! Я действительно на поиски Терина отправилась и даже нашла его. То есть мне его не надо было искать, я и так знала что он в наших покоях. Отдыхает. Отдыхать я ему не дала. Отправила на спасение Его величества от приставучих четвероногих. Я не до такой степени Валя ненавижу, чтобы надолго оставлять его с таким вот экземпляром. Иксион ему, конечно, ничего плохого не сделает, но утомит изрядно. Самое веселое в этом то, что Валь не сможет его послать куда подальше. Кентавр же здесь типа с дипломатической миссией, а Валь король. Короче придворный этикет и все такое.

* * *

Иду в задумчивости, не трогаю, вроде бы, никого. У меня и так проблем по уши с управлением государством, так еще и подкидывают все, кому не лень. Э… у меня галлюцинации, или по моему коридору сейчас конь скачет? Ах, нет, это же Иксион. Мы имели недавно содержательную беседу о перспективах сотрудничества, а до того, помнится, я, вроде, ему ванную организовывал.

— Ваше величество, — рокочет он, склоняясь в весьма интересном поклоне — одновременно и лошадином и человечьем. То есть правая передняя нога подгибается, а правая рука прикладывается к груди. Я, конечно, видел кентавров и до сегодняшнего дня, и они меня завораживали. Это же надо было соорудить такую странную смесь! Не вашим и не нашим! Не конь и не мужчина. А так — непонятно, что. Конечно, свои мысли обычно я держу при себе, но думать-то мне такое никто не запретит!

— Приветствую Вас, герцог Иксион, — вежливо отвечаю я, а сам пытаюсь обойти это нечто по периметру. Все, что мне было нужно, мы уже обсудили. А так я это странное существо немного побаиваюсь. Уж и сам не знаю, почему, но это точно.

Мне еще во время предыдущей нашей беседы казалось, что он как-то необычно себя ведет, а сейчас я в этом практически уверен.

— Ваше величество! — вновь проговаривает он, но на сей раз мне слышится в голосе уже не рокот, а мурлыканье. Это пугает еще больше. — Я так рад Вас видеть сегодня.

— Э… Я тоже рад, спасибо. У Вас все хорошо?

— Конечно, Вашими стараниями.

Да это что такое? Почему я обойти его не могу? Куда не ткнусь, везде эти копыта и прочие части тела! И вообще, почему кентавры на верхнюю часть своего туловища одежду надевают, а на нижнюю — нет? Людям же аналогии странные в голову приходят. Мне вот — точно.

— Я рад, что Вы нас посетили. Для меня честь — принимать Вас. Ваше государство… оно такое… Вы, как лучший его представитель…

А какое оно, кстати, это государство? И понятия не имею, этот конь — лучший его представитель или нет. Бормочу, что в голову придет.

— Приложили усилия, для установления отношений….

— Ну что Вы! Я здесь совершенно ни при чем! — отвечает он и ресничками хлопает и, по-моему, пытается прижать меня к стене, во всяком случае, он меня к ней теснит своей лошадиной грудью. — Я совершенно ничего пока для Вас лично не сделал. А хотите?

Ой, что я должен хотеть-то? Я как-то не готов… даже ради дипломатических отношений… Не то, что с кентаврами… Я вообще, убежденный гетеросексуал. Более того, я и жене-то не изменял.

— Вы такой… — заявляет Иксион. Он делает паузу, а я стараюсь не думать о том, какой я, по его мнению. Красивый? Умный? Сексуальный? Съедобный?! Может, я что-то не знаю о кентаврах? Может, они для установления дипотношений еще какие-то отношения устанавливают? Прижимаюсь спиной к стене, стараясь сохранить все самое ценное. Я же этого не вынесу!

И тут я слышу громкий такой, звучный шлепок и понимаю, что это Дуся коня этого по крупу стукнула тапком. Эх, жаль, хлыст она Аннет подарила. Иксион дернулся к Дусе.

— Привет, сладенький, — сказала та.

Ох, спасибо, спасла меня практически от чего не знаю сам, но страшного. А нет, не спасла…

— Она всегда так тапоком по попке? — осведомляется кентавр, рассматривая меня своими масляными глазками. Тапоком — звучит-то как противно! Интересно, все кентавры такие гадкие, или лично мне такого прислали? Тоже мне попку нашел! Да это не попка, это гора какая-то! По ней не тапком, а мотыгой впору стучать!

Дуся прижимается ко мне нежно и мурлычет:

— А чем это вы, мальчики, тут занимаетесь?

Только я хочу сказать, что расходимся, как чудо это непарнокопытное рявкает:

— Общаемся, не видно разве? Шла бы ты…куда ты там шла?

— Мы уже пообщались! — считаю нужным все же, пусть и без особой надежды на успех, сообщить я, — Иксион вот Терина искал. Я ему рассказал, где ваши покои. Он же уже вернулся из лагеря, Дусь?

Я совершенно не уверен в том, что кентавр искал Терина, но очень на это надеюсь, потому что, если этот конь искал меня… Мне страшно.

— Не вернулся, — отвечает Дуся, и сердце у меня падает, — но если он вам так нужен, я его сейчас поищу и скажу, чтобы сюда шел. Вы только никуда не уходите.

— Не уйдем, — мурлычет Иксион

А я в отчаянии восклицаю:

— Дуся!

Но она, видимо, меня не понимает, и потому просто исчезает, оставив после себя запах духов и вина.

— Так на чем мы закончили? — интересуется Иксион, переступая копытами. А мне интересно, если я переполошу стражу криками «Насилуют!», под каким именем я останусь в памяти потомков? Вальдор пидор? Или вот — Вальдор-конелюб?

Еще раз бросаю взгляд на его лошадиную часть, и понимаю, что ЭТОГО я просто не переживу. Отчего-то мысль о том, что я могу быть сверху, просто в голову не приходит. Я же еще так молод…

— Иксион, друг мой, а что Вы здесь делаете?

Кентавр, стукнув копытами, оборачивается. Ох, наконец-то. Терин!

— Князь! — радостно восклицает Иксион, гарцует в сторону Терина и пытается обнять последнего. Надо же, какие теплые у них отношения. Может, Икси этому и Терина хватит? Хотя, о чем я? Ужас какой.

— Иксион, Вы меня искали? — интересуется князь Эрраде, дружески улыбаясь этому монстру.

— Да! — радостно восклицает тот, — так уж сложилось, князь, что я здесь. Не могли бы мы с Вами обсудить вопрос поставок? О, простите, Ваше величество!

Он бросает на меня виноватый взгляд, а я от счастья аж дышать перестал.

— Конечно-конечно, — бормочу я, — никаких проблем. Если вы не возражаете, я вас оставлю.

— Но…, - бормочет Иксион, окидывая меня полным сожаления взглядом.

Терин иронично улыбается.

— Конечно, Ваше Величество, если Вы не возражаете, мы с герцогом удалимся, чтобы обсудить интересующие нас вопросы.

— Да, — шепчу я и малодушно сбегаю, стараясь лишь не вилять задницей при ходьбе. А то мало ли что, лошади — они быстро бегают обычно.

* * *

Отправила я Терина на спасение Вальдора и поняла, что делать мне совершенно нечего. Можно было бы к Лину вернуться, соскучилась я по нему. Но ему сейчас не до меня. Иоханну я вообще боюсь беспокоить, она какая-то сама не своя вернулась из этого путешествия. Интересно, чем это Кир-прошлый так сильно ее напугал, что она теперь на Кира-нынешнего смотреть не желает? Я, конечно же, у нее об этом спрошу, но позже. Ханночка у нас теперь беременна, и мое общество ей противопоказано, потому что она будет злиться, а это вредно.

От нечего делать я подошла к окну. Вот Аннет говорит, что ее успокаивает вид на сад, мож и меня успокоит, порелаксирую маленько, а там глядишь, и Терин вернется.

Сад стараниями Аннет просто загляденье — какой стал. Я, честно говоря, так и не смогла наших садовников выдрессировать, чтобы сад в Эрраде был как картинка. А тут прямо-таки красота неописуемая. Ровные кустики, клумбы всяких разных форм, цветут буйным цветом. Фонтанчики, беседочки, статуэтки всякие, дорожки и… Лиафель с Шеоннелем. Сами такие, как две статуэтки, стоят на дорожке и о чем-то беседуют. Судя по опущенной голове Шеона, мамаша ему сейчас люлей выписывает. Нет, ну я бы конечно могла не вмешиваться, в конце концов, это их семейные разборки, но ведь в том, что вытворял Шеоннель, частично и я виновата. Это же я первая начала его поить, а Лин подхватил эстафету. Спасу-ка я, пожалуй, мальчика от этой кильки.

Придя к такому решению, я телепортировалась в сад.

— Привет, Лиафель! Сколько лет, сколько зим… сколько счастливых часов я провела, не видя твою рожу, — весело поздоровалась я.

Лиафель окатила меня ледяным взором, а Шеон посмотрел из-под ресниц и тепло улыбнулся.

— Шеоннель! — прошипела Лиафелька. А дальше было много слов по-эльфийски, и я ничего не поняла. Но, судя по тому, как погрустнел Шеон, понятно, что ничего приятного она ему не говорит.

— Стоп, стоп! — скомандовала я, помахав тапком перед носом опешившей от такой наглости эльфийки, — так не пойдет, милочка! Знаешь такую народную мудрость — больше двух говорят вслух? Так вот, я по-эльфийски не понимаю, так что не фиг при мне тут переговоры на непонятном языке вести.

— Княгиня, Вас никто не приглашал присоединиться к беседе.

— А я сама себя пригласила. У меня послеобеденный моцион. Мне доктор прописал активно общаться после плотного обеда. Вот! Шеон, не составишь мне компанию? Твоя матушка плохо человечью речь разумеет, не интересно мне с ней будет, так что скажем ей до свидания и пойдем.

Я подхватила Шеоннеля под руку и попробовала увести. Но Лиафель схватила его за другую руку и опять что-то по-своему залопотала. Нет, ну какое хамство!

— Вот я тебя сейчас тапком по морде приласкаю и сразу по человечески заговоришь, — вкрадчиво так проворковала я.

Шеоннель вздрогнул и напрягся. Понятно. Бить маму по физиономии он не позволит. Лиафель это тоже осознала, бросила на меня победоносный взгляд и потянула полуэльфа к себе:

— Шеоннель, мы не закончили наш разговор.

— А мне кажется, что закончили, — вмешалась я и послала эльфийке придурковатый взгляд, — ты только посмотри, как у мальчика настроение испортилось. Так что твоя миссия выполнена — разговор окончен. Отойди и дай другим попользоваться. Я вот хочу ему свой любимый фонтанчик показать.

— Мы здесь не для того чтобы на фонтанчики смотреть! — прошипела Лиафель, теряя терпение. — Шеоннель, за мной!

— Он тебе собачка что ли? — вклинилась я, не дав Шеону ответить.

Смотрю, полуэльф тихонечко, чтобы мама не заметила, усмехается и ухом подергивает, тем которым ко мне повернут. Я нежненько так по уху этому пальцем провела и спросила:

— Пойдешь со мной?

Шеоннель, забыв, что с другой стороны на нем мама повисла, всем корпусом подался в мою сторону.

— Что Вы себе позволяете, княгиня Эрраде? — гордо вскинув голову, изрекла Лиафель. — Вы ведете себя неподобающе. Я позабочусь о том, чтобы князь узнал о Вашем поведении.

— Ага, позаботься, а то у него уже плетка на стене запылилась, все никак не найдет, за что наказать меня, — пробормотала я и дернула Шеона на себя.

Лиафель этого не ожидала, выпустила его рукав и что-то по-эльфийски зашипела. Шеоннель покраснел, потом побледнел, вцепился в мою руку и тихо ответил. Эльфийка осеклась на полуслове и ошарашено вытаращила на него глаза. Кажется, мальчик маму удивил. Жаль, не понимаю, что он ей сказал, но, судя по всему, огрызнулся. После пары секунд молчания Лиафель разразилась гневной тирадой. Лицо Шеоннеля исказила страдальческая гримаса, которую плавно сменило выражение гнева. И до того он стал похож на Вальдора в ярости, что я аж залюбовалась.

Полуэльф сказал всего несколько слов. Тихим голосом сказал. Лиафель вздрогнула и отступила на шаг. Кажется, на этот раз он ее не только удивил, но и… напугал? Не знаю, что он ей заявил, но, судя по выражению ее лица, она не ожидала, что сын даст ей отпор и скажет именно это. В тот момент я была готова полжизни отдать за то, чтобы понимать эльфийский язык!

Шеоннель развернулся, продолжая хвататься за меня, и зашагал прочь. Слишком быстро. Я едва поспевала. А он, кажется, даже не замечал, что впился ногтями в мою руку и почти бежит.

Какое-то время я терпеливо телепалась за ним, а когда мы отошли на порядочное расстояние от офигевшей Лиафели, решила что пора это безобразие прекращать.

— Шеон, я приглашала тебя на прогулку, а не на пробежку.

Он мгновенно остановился.

— Простите, Дульсинея.

— Дуся, — поправила я, — так короче. Ну что, пойдем к фонтану или у тебя другие планы?

— Но, Вы же пригласили меня на прогулку, — растерялся полуэльф, — какие могут быть другие планы?

— Это я для твоей мамаши соврала, чтобы она от тебя отцепилась. Так что, если ты планировал чем-то другим заняться, то не стесняйся.

— Дульсинея… то есть, Дуся, я с удовольствием погуляю с Вами.

— Знаешь, мы с королевским семейством Зулкибара можно сказать почти родственники, то есть и ты мне теперь как бы родня, так что прекращай мне выкать, — предложила я.

Он на меня посмотрел, и глаза у него подозрительно заблестели. Он что собирается плакать? Ну, просто сдуреть можно! Да, Терин мне вчера объяснил, что Шеоннелю по человеческим меркам всего-то лет шестнадцать-восемнадцать, но это не повод плакать! Тем более, что повода для слез вообще нет.

— Эй, ты чего это? — осторожно спросила я.

— К вам явился совершено чужой полукровка, набивается в родню, а вы… люди все такие? Вы так тепло меня приняли. И ты и Лин, и даже Иоханна.

— О, ты успел пообщаться с принцессой? — заинтересовалась я.

— Да, мы побеседовали немного. Она была добра со мной, хотя и расстроилась.

— Не обращай внимания, это состояние у нее такое сейчас, ей пальчик покажи и она расстроится.

— Нет, дело не в беременности.

— А ты откуда знаешь про беременность?

— Эльфы видят такие вещи.

— Понятно. Так и что же, по-твоему, расстроило Иоханну?

— Что я буду претендовать на престол.

— О! А ты будешь? — удивилась я.

— Не знаю, — он опустил голову, скрыв лицо за прядями волос, — мама говорит, что…

— Стоп! — перебила я, — мне пофиг, что говорит твоя мама, ты мне сам скажи — тебе оно надо? Престол этот?

Какое-то время мы молча шли по дорожке. Я его с ответом не торопила. Да в любом случае, что бы он ни сказал, зулкибарского трона ему не видать как своих ушей. Да-да, именно этих, понуро подрагивающих красивых ушек!

— Я не хочу, — наконец отвечал он.

— А чего хочешь? Домой вернуться хочешь?

— Нет! — на этот раз над ответом Шеоннель не задумывался.

— Так, и что мы имеем? — бодренько изрекла я, сворачивая к своему любимому фонтану. — Ты не хочешь на трон. Но и домой ты тоже не желаешь. Расскажешь, какие у тебя планы? Что ты хочешь?

— Остаться с вами, — он отвечал так тихо, что я едва расслышала.

— Со мной? Но…

— Дульсинея, ты прекрасна и я бы не задумываясь, сказал, что хочу остаться с тобой, но ты не свободна. К сожалению.

— Шеон, ну ты милый мальчик, — смущенно промямлила я и замолчала, не зная, что еще на это сказать. Вот же гадость-то какая! Никогда в подобные ситуации не попадала. И что мне делать? Полуэльф избавил меня от необходимости говорить что-то еще:

— Я хотел бы остаться в Зулкибаре. С вами. Со всеми вами. За одни сутки вы сделали то, чего не сделали мои эльфийские родственники за тридцать лет.

— Это что же такое мы сделали? — озадачилась я и усмехнулась, — напоили и в бордель сводили?

— Нет, — не поняв, что я шучу, серьезно отвечал Шеон, — с вами я ощутил себя частью семьи. Когда мама сказала, что мы отправляемся в гости к отцу, я был уверен, что здесь будет так же как дома, если не хуже. А вы…

— А мы тебя удивили! — весело перебила я, — вот и отлично. Ура и аминь! Мы молодцы, а твоя эльфийская родня — бяки! Я думаю, Вальдор будет рад, если ты решишь остаться в Зулкибаре. На трон он тебя вряд ли вперед Иоханны пустит, но, если ты пожелаешь, найдет к чему тебя приставить, чтобы помогал управлять государством. Посмотри-ка вот лучше на мой любимый фонтан. Как он тебе?

Фонтан, который мне так нравился, представлял собой веселенькую композицию — мускулистый дядька душит змею, из раскрытой пасти которой бьет струя воды.

— Змею жалко, — сделал вывод полуэльф и присел на скамейку. — Дуся, ты, правда, думаешь, что он позволит мне остаться? Мне, кажется, я ему не нравлюсь.

— С чего ты взял?

— Он со мной даже не разговаривает.

— Так это, потому что у него дел по горло. Ты же сам видишь, что здесь творится. Эрраде на военном положении, дети наши в прошлое смотались и, кажется, неудачно. Но ты прав, вам необходимо пообщаться и мы прямо сейчас пойдем к Валю. Надо только постараться и найти, где он прячется.

Не слушая возражений полуэльфа, я схватила его за руку и телепортировала. В малом обеденном Вальдора не наблюдалось. В оранжерее и на своем любимом балкончике, он тоже не прятался.

* * *

Я еще в себя не пришел после встречи с кентавром, только устроился с документами и бокалом вина в кабинете, как ко мне влетает разъяренная Лиафель.

— Вальдор! — кричит она с порога, — это недопустимо! Это возмутительно!

— Ну что еще?

— Ты должен выгнать из дворца это отвратительное существо!

— Ты Иксиона имеешь ввиду? Я бы рад, но мы только…

— Нет! Эту… Княгиню Эрраде!

Молча отхлебываю вино.

— Почему ты молчишь, Вальдор?!

— Лиафель, ты не спутала меня с кем-то? — холодно интересуюсь я.

Стоит. Дышит тяжело. Пытается испепелить меня взглядом. Но у меня на такое иммунитет.

— Я твоя жена! — наконец, произносит эльфийка.

— А я уж и забыл об этом. И что?

— Она меня оскорбила!

— Ну, так оскорбила бы ее в ответ.

— Вальдор!

— Да, я слушаю.

— Она пытается соблазнить твоего сына!

— Да? Хотел бы я это видеть.

— Вальдор, — рычит Лиафель, — мне кажется, ты напрашиваешься на неприятности.

Я снова делаю глоток. Хорошее вино, кстати. Наверное, бочка удачная попалась. Нежное такое, отдает земляникой и немного орехами. Лиафель рассерженно пыхтит.

— Ты что-то сказала? — спустя минуты три интересуюсь я.

— Я так понимаю, — чеканит эльфийка, — что ты не собираешься что-либо предпринимать по этому поводу.

— Ты — очень умная женщина, — отвечаю я, улыбаясь.

— Ты об этом пожалеешь!

— Дорогая, ты помнишь, где дверь?

Сверкнув напоследок глазами, моя бывшая возлюбленная удаляется, а я могу, наконец, расслабиться. Приставить к ней наблюдение я давно уже распорядился. И все равно, чувствую, что скоро в клумбе прикопают меня, а не ее.

 

Глава 23

Обнаружился король в своем кабинете. Один. Сидит за столом и мрачно так смотрит на наполненный вином бокал. Наверно, Иксиончик ему настроение подпортил.

— Здесь была мама, — каким-то одним ему ведомым способом определил Шеоннель.

— Да, была, — наконец оторвав взгляд от бокала отозвался Вальдор, — Дуся, не оставишь нас одних?

— Только если скажешь, куда Терин делся.

По губам Вальдора скользнула вредная улыбочка.

— Терин твой, о разноглазая предметница, отправился общаться с герцогом Иксионом.

— И чему это ты так радуешься, мыш ты мой недобитый? — нежненько поинтересовалась я, — полагаешь, что Терин тоже боится больших четвероногих дяденек?

— Дуська, даже не напоминай! — рявкнул Вальдор. — Вон отсюда!

Шеоннель вздрогнул и сделал движение в сторону выхода. Я покрепче ухватила его за рукав.

— Не ты! — Валь тоже заметил движение полуэльфа, голос его смягчился, — ты останься, нам поговорить надо. Дусь, иди уже… спасай своего некроманта от большого четвероногого.

Я насмешливо фыркнула на Вальдора и вышла из кабинета. Хотела на прощание дверью хлопнуть, но вспомнила, что Шеон от резких звуков как сайгак подпрыгивает — пугается, и хлопать не стала. Вальдор, наверно, офигел.

Я не спеша шла по коридору, раздумывая — а не пора ли мне и в самом деле отправляться спасать Терина от нашего четвероного друга?

Так в раздумьях, я не заметила, как столкнулась с несущейся куда-то на всех парусах дамочкой. Сначала решила, что это какая-то из фрейлин затеяла тут игру в догонялки с Кардаголом, хотела отчитать ее на правах княгини, смотрю — Аннет! Вот же счастье привалило! Нет, я, конечно, рада была ее видеть, но как же она не вовремя вернулась!

— Привет, Дуся, — весело поздоровалась королева, подобрала пышные юбки и хотела дальше бежать, но я ее за локоток сцапала и никуда не пустила.

— Погоди, Анюта, разговор есть.

— Но, Дуся, я только что вернулась. Вальдор…

— Вальдор подождет! — перебила я, — тем более он сейчас очень занят.

Не спрашивая разрешения, я телепортировала Аннет на балкончик. Очень удобное местечко для уединенной беседы. Это еще Вальдор много лет назад заметил, когда зажимал здесь свою будущую супругу.

— Дуся, что ты себе позволяешь? — зашипела Аннет и развернулась, чтобы уйти.

— Да погоди ты! Нам надо поговорить, прежде чем ты пойдешь мыша своего радовать. Вот, скажи, ты чего так рано вернулась?

— Сюрприз сделать хотела, — королева поняла, наконец, что я не от скуки к ней привязалась. — Дульсинея, что случилось?

— Ты присядь, — посоветовала я и подтолкнула ее к плетеному креслу.

Аннет послушно села и уставилась на меня испуганными глазами. Кажется, она уже себе навоображала каких-нибудь глупостей. Например, что Валь с ней разводится или еще что-нибудь посмешнее. Но вряд ли она могла бы даже подумать о том, что произошло на самом деле.

— Тут одна эльфийка заявилась к Валю в гости, — начала я издалека.

— Он изменяет мне с эльфийкой? — сделав квадратные глаза, выдохнула королева.

— Вообще-то, он хочет ее придушить. Это его старая знакомая.

— И что ей надо от моего мужа?

Я аж на секунду дар речи потеряла. Никогда не видела нашу Аннет такой суровой и готовой к бою.

— Мы пока не поняли, что ей надо. Она явилась не одна. Ты, Анюта, только в обморок не падай и не плачь. Она привела с собой сына.

— Сына Вальдора!

А королева-то у нас догадливее, чем я предполагала.

— Именно так… Ань, ты как? Обморок? Истерика? Не будет? Нет?

— Дульсинея, за кого ты меня принимаешь? — осведомилась Аннет, гордо тряхнув кудряшками, — мне лучше тебя известно, каким Вальдор был до брака. Удивительно, что лишь спустя столько лет объявился первый из его внебрачных детей. Я ждала подобного гораздо раньше.

— И что ты будешь делать? — осторожно спросила я, размышляя, как бы так поделикатнее преподнести ей новость о том, что Шеон как раз таки не внебрачный ребенок и что действительность ее брака с Вальдором под большим вопросом.

— Я хотела бы познакомиться с его сыном. Он полуэльф, я правильно поняла?

— Да, правильно. Его зовут Шеоннель, ему тридцать лет, совсем ребенок по эльфийским меркам.

— Да я знаю…и как он тебе?

— Хороший мальчик, — коротко отвечала я, не став вдаваться в подробности, — ты будь с ним поласковей.

— Дуся, как ты могла подумать, что я стану бросаться на ни в чем неповинного мальчишку? А вот его мамаша… не понимаю, почему она столько лет скрывала от Вальдора, что у него есть сын? Он, вероятно, очень обрадовался, да?

— Хм… с чего ты взяла?

— Когда стало понятно, что у меня больше не может быть детей, Вальдор ничего мне не сказал, но я видела, как он расстроился. Он любит детей, а у нас только одна Иоханна.

— То есть ты рада, что Шеоннель объявился? — уточнила я.

— Конечно. А почему я, по-твоему, должна огорчиться? Связь Вальдора с эльфийкой — дело давнее, мы с ним тогда даже знакомы не были. Я фрейлиной стала месяца за три до того как случилась эта история с превращением Валя в мышь. Мне мама эту должность купила, считала, что так я найду себе выгодную партию.

— Она не ошиблась, ты вот королевой стала.

— Это случайность.

— Аннет, ты что, правда, думаешь, что Вальдор не смог бы отвертеться от этого брака, если бы пожелал? — округлив глаза, спросила я. Это я конечно преувеличивала. Тогда обстоятельства были таковы, что отец Валя не позволил бы ему избежать брака ни за какие коврижки. Но Аннет поверила моим словам, счастливо заулыбалась.

— Если это все что ты хотела рассказать, то я пойду. Я соскучилась по Вальдору.

— Ань, это не все.

Тон у меня получился прямо-таки похоронный. Аннет испуганно плюхнулась обратно на стул и прошептала:

— Что еще? Кто-то умер, да?

— Нет! Ну, что за глупости тебе в голову приходят? — рассердилась я, — все живы, вот только Валь немножечко женат.

— В смысле?

— Ну… понимаешь такое дело. Эта эльфийка. Лиафель. Валь думал, что она погибла, а она оказывается жива. В общем, он на ней женился тридцать один год назад.

Какое-то время королева оторопело смотрела на меня. Наверно подсчитывала годы и, наконец, придя к правильному выводу, прошептала:

— Получается, что этот мальчик его законный сын? Наследник? А Ханна… а я… ой…

— Обморок или истерика? — деловито уточнила я.

— Ни то, ни другое!

Аннет опять меня удивила. Сидит вся такая из себя решительная и суровая.

— Мы с Валем обдумываем идею тихого прикапывания трупа Лиафельки в твоем саду. Ты не против? — невинно помахивая ресничками, поинтересовалась я.

— Шеоннель претендует на право наследовать престол? — холодно спросила Аннет, не оценив моего чувства юмора.

— Нет. Он не хочет.

— Значит, Лиафель хочет? Что ж, ее можно понять. Зулкибар — большой соблазн даже для гордых эльфов. А мальчишка и возразить ей не сможет, у них же дети должны все свои решения согласовывать с родителями до сорока пяти лет.

— Ни фига себе!

— Ты не знала?

— Да откуда? Я эльфей до этого всего пару раз видела, да и то издалека! Теперь мне понятно, почему Шеон так маму слушается и почему этой маме так хочется посадить его на трон! Как думаешь, долго Валь проживет, после того как признает Шеоннеля наследником?

Аннет нахмурилась. Какая прелесть! Кажется, наша нежная королева решила защищать жизнь супруга всеми способами.

— Пойду, поговорю с Вальдором.

— Он в кабинете. С Шеоннелем.

— Отлично. Заодно и с мальчиком познакомлюсь.

— Аннет! — я окликнула ее, когда она уже была на выходе с балкона. — Не обижай Шеона.

— Ах, Дуся, ты глупости говоришь! — прощебетала Аннет, как-то внезапно утратив суровость, — я никогда не обижу ребенка.

Она выпорхнула и, подобрав юбки, бросилась бежать. Чуть ли не вприпрыжку. Вон как по своему Валю соскучилась.

А я удивлена. Вот, правда, удивлена. Не ожидала от нее такой адекватной реакции на подобные новости. И представляю, как офигеет Вальдор при виде королевы! Он же ждет ее только через неделю, а она уже вот она — здесь! Жаль, что мне не доведется присутствовать при их встрече и полюбоваться на его физиономию!

С чувством выполненного долга я нашептала своему тапку волшебные слова, которые, как всегда, перенесли меня к Терину, даже, несмотря на то, что я не знала, где он находится. А находился мой супруг в оранжерее в компании Иксиона. Вовремя, надо сказать, я нарушила их уединение. Ой, вы только ничего такого не подумайте! Они просто разговаривали, но по выражению лица Терина я поняла, что он на грани. Икси его достал.

Я решила действовать по проверенной схеме, тихо подкралась сзади и шлепнула тапком по лошадиной… хм… попке. Иксион взвизгнул как испуганная лошадь, лягнул воздух (я предусмотрительно отошла), развернулся и прошипел:

— Дульсинея, твои шуточки становятся несмешными!

— А кто сказал, что я собиралась тебя смешить? — состроив физиономию поглупее, промурлыкала я. — Мне просто нравится тебя по жопе хлопать. Сам понимаешь, каждому свое. Кто-то королей по углам зажимает, а кто-то кентавров по заду хлопает.

Иксион с минуту, наверное, задумчиво так на меня смотрел, и, наконец, заговорил.

— Намек понят, — он развернулся к Терину, — ну и жена у тебя, князь. Как ты ее терпишь?

— С огромным удовольствием! — заверила я, не дав Терину и рта раскрыть, — а теперь я у тебя супруга своего заберу. Икси, если тебе скучно, развлек бы нашу эльфийскую гостью, она тоже скучает.

— Это Лиафель, что ли? — пренебрежительно фыркнул Иксион, — ничего нового она мне сказать или показать не сможет, я все уже видел и слышал.

— Так ты с ней знаком?

— Да кто ж ее не знает, Лиафель эту? Отец ее первый советник при дворе Правителя Рахноэля. Она в его свите состояла, когда он в Кентарионе с визитом был. Пытался переговоры по поводу поставок Каннабиса вести, да только его свита все испортила. Накурились и пошли хулиганить. Одним словом, Дуся, если тебе непременно надо, чтобы кто-то эту курву развлекал, найди другого дурака. Скажи лучше, где найти Его величество Вальдора? У меня появилась одна занятная идея. Ему понравится.

Я с трудом сохранила серьезное выражение лица. Это надо было слышать, как изменился суровый тон Иксиона, как только речь зашла о Вальдоре. Вот же влип мыш наш бедный!

— Интересные вещи ты рассказываешь, Икси, — я проигнорировала вопрос про Вальдора, — а можно подробнее про похождения Лиафельки при кентарионском дворе? Хотя нет! Погоди! Вечером, за ужином расскажешь. Я позабочусь, чтобы эта килька присутствовала. Пошли, Теринчик. Пока, Икси.

— Пока, Дуся, — процедил Иксион.

Кажется, не очень обрадовался, что я у него Терина увела.

* * *

— Ну… Это… — мычу я, пытаясь подобрать слова. Я не знаю, о чем мне разговаривать с Шеоном. Ну да, конечно, давно стоило с ним поближе познакомиться, только вот… что сказать-то? Я как-то не испытываю к нему отцовских чувств. Нет, парень, вроде бы, на первый взгляд, неплохой. И да, я верю, что это мой сын. И еще я понимаю, что примесь эльфийской крови делает этого парнишку более инфантильным и чувствительным, чем я был в возрасте тридцати лет.

Шеоннель сидит практически в той же позе, что совсем недавно Ханна, и терпеливо ждет, пока его вновь обретенный отец соберется с мыслями. Кстати, он сейчас ну очень на Ханну смахивает. От этой мысли на душе теплеет.

— Шеон, кстати, тебя можно называть Шеоном?

— Как Вам угодно, Ваше величество.

— А мать тебя как называет?

— Шеоннель.

— А друзья?

— У меня нет друзей. Но Лин называет меня Шеоном.

Задумчиво постукиваю пальцами о столешнице. Парень молчит, наклонив голову.

— Шеон, расскажи мне о себе, — наконец решаюсь я.

Поднимает на меня глаза. А взгляд-то какой серьезный! Можно подумать, я его познаниями в математике интересуюсь!

— Что мне рассказать?

— Я же ничего о тебе не знаю. Как ты рос? Чем занимался? Что планируешь?

— У меня все хорошо.

И молчит. Глаза снова опустил, волосы на лицо падают. Ну прямо Терин на допросе!

— Тебе у нас нравится? Никто не обижает?

— Нравится.

Так, скоро мое терпение закончится. Делаю последний заход.

— Я так понял, вы с Лином Эрраде общаетесь. Как тебе с ним, весело?

Шеоннель вздрагивает, смотрит на меня в ужасе, а потом заявляет дрожащим голосом:

— Простите меня. Я виноват. Вы вправе попросить маму, чтобы она меня наказала.

Ничего себе! Ну, парень и загнул. Во-первых, я не понимаю, что такого он сотворил страшного, чтобы так меня бояться. Я, вроде бы, не такой уж монстр и сатрап. Разве что изредка. Во-вторых, чего это ради я должен его мать о чем-то таком просить? Я что, сам не могу разобраться? Чушь какая-то. А потому я могу лишь изумленно воскликнуть:

— За что?!

— Я вел себя неподобающим образом. Я не остановил Лина, когда… А потом…

Я встаю. Смотрю на него сверху вниз. В глазах у парня обреченность, и мне это не нравится. И вообще, это — мой сын, и я не позволю всяким остроухим куклам уродовать его психику. Я не знаю, что она с ним все это время делала, но это пора прекратить.

— Так. Стоп. Шеон, я прекрасно понимаю, что вы оба были пьяны. И с Лином на эту тему я уже поговорил.

Ну да, поговорил, потом полчаса извинялся.

— И потом, мальчик мой, я тоже в молодости не отличался примерным поведением. С другой стороны, если бы я таким не был, наверное, у меня не было бы и таких друзей, как Эрраде. Я потом тебе расскажу, или вон у Лина спроси. Он тоже в курсе. И вообще, причем здесь твоя мама? Ты — мой сын, такой же, как и ее! И я не виноват в том, что мы с тобой познакомились лишь недавно! Неужели ты думаешь, я смог бы тебя бросить?

— Я знаю, — шепчет парень.

— Что ты знаешь?!

— Что Вы не виноваты.

— Но почему тогда ты меня боишься?!

И что это я раскричался? Шеон уже голову в плечи вжал так, что наружу одни уши торчат. Вот уши точно не мои, и шевелить я ими так забавно не умею. Я весело фыркаю. Шеоннель косится на меня и снова шепчет:

— Простите.

Ох, нет! Ни конца, ни края!

Снова плюхаюсь в кресло.

— И часто она тебя наказывает?

— Регулярно.

— И что она с тобой делает такое, что ты от громкого звука шарахаешься?

— У нее… богатая фантазия.

— Да, фантазия у нее всегда была богатой, — отзываюсь я. А что, о некоторых этих ее фантазиях до сих пор приятно вспомнить. Надо будет часть из них с Аннет повторить. Я отвлекся.

— Шеон, ты не должен позволять ей это. Ты же совершеннолетний.

— Да, но ограниченно.

И тут я бью себя ладонью по лбу. Дурень! Осел! Склеротик! Дебил! Это я все о себе. Да у эльфов же до сорока пяти лет ограниченная дееспособность! Они же до этого возраста все свои решения должны с родителями согласовывать! Ежели, не дай боги, это чудо взойдет на престол после моей смерти, он же еще пятнадцать лет без маминого позволения и в туалет сходить не сможет, не то, что указ подписать. Кошмар. А, судя по характеру его мамочки, несравненной Лиафель, моя кончина последует очень быстро и от естественных причин. Может, мне и в самом деле, перейти к экстренным мерам? Интересно, Шеоннель сильно расстроится, если я закопаю в клумбе труп его матери?

— Я так скучала, Вальдор!

Теперь уже вздрагиваю я, потому что ко мне в кабинет влетает бодрая и румяная Аннет. Влетает, кидается обниматься, а я смотрю на Шеона в ужасе и не знаю, что сказать. Встаю, наконец, чмокаю жену (или как ее сейчас называть?) в щечку и с отчаянием в голосе произношу:

— Знакомься, Аннет, это мой сын Шеоннель.

Шеон стремительно бледнеет и медленно-медленно поднимается с кресла.

Аннет улыбается. Я тоже бледнею.

— Шеоннель! — вдруг радостно произносит она. — Я так рада тебя видеть! Ты так похож на Вальдора! Жаль, что мы с тобой раньше не познакомились.

Она хватает ладони Шеона руками, сжимает их и смеется:

— Ну, какой хорошенький! И вылитая Ханна! Только ушки смешные.

А у меня, по-моему, сейчас будет сердечный приступ. И у Шеона тоже. Мы испуганно косимся друг на друга и молчим. Первым, надо признать, приходит в себя полуэльф.

— Я тоже очень рад познакомиться с Вами, Ваше величество.

Кажется, я могу выдохнуть.

— Вальдор! — щебечет Аннет, — я только что с дороги. Мне нужно привести себя в порядок. А потом мы с тобой побеседуем. Хорошо?

Она еще раз тепло (!) улыбается Шеону и удаляется, подобрав юбки.

— Приятная женщина, — потрясенно произносит Шеон.

— Это да, — соглашаюсь я.

 

Глава 24

— Зачем ты меня сюда переместила? — поинтересовался Терин.

Судя по отсутствию радости на его лице, визит в спальню Кардагола было последним, чего он в этой жизни желал.

— Вообще-то, я надеялась, что эта озабоченная задница находится здесь, — призналась я, — а ты мне нужен в качестве моральной поддержки.

— Что Вы еще придумали, Дульсинея?

Даже предполагать не хочу, о чем он подумал, задавая мне этот вопрос!

— Ой, мой сладкий чем-то недоволен! — восхитилась я.

— Дульсинея.

— Ну, что, что? Я всего лишь хотела потребовать, чтобы Кардагол снял с меня эту сексуальную приманку, а то по мне уже эльфы малолетние вздыхают. Неудобно как-то.

— Дульсинея, Вы опытная волшебница и не знаете вещей, которые известны даже детям.

— Каких таких вещей я не знаю?

— Любовная магия на эльфов не действует. У них иммунитет.

— Шеон полуэльф, у него может и не быть такого иммунитета, — возразила я. — Пойдем, поищем Кардагола у фрейлин.

— Если я Вам скажу, что Кардагол полностью избавил Вас от своего колдовства, этого будет достаточно?

— Достаточно для чего?

— Для того чтобы мы убрались отсюда и не искали этого… этого человека.

Не дожидаясь моего ответа, Терин телепортировал нас в библиотеку.

— Зачем мы здесь? — озадачилась я.

— Вы, Дуся, сейчас ознакомитесь с одной интересной книгой. А я проконтролирую.

Первой моей мыслью было, что Терин затеял какую-то игру, и изучать мне предстоит нечто действительно интересное, типа «Тысячи и одной позы шактистанских наложниц». Но вот фигушки! Этот некромант недоделанный вручил мне скучную книженцию под названием «Этикет кентарионского двора» и предложил:

— Читай.

— Так, пошутили и хватит. Скажи еще, что тебя возбуждает вид читающей меня!

— Ты мыслишь не в том направлении. Читай, кому сказал!

Я ошарашено уставилась на Терина. Он на меня орет? Это что же такое происходит?

— Теринчик, а ты не попутал? Что это ты тут голос на меня, любимую, повышаешь?

— Мне за Вас стыдно, Дульсинея. Вы ведете себя хуже, чем невоспитанная простолюдинка. Вы понимаете, что Эрраде нужен этот договор с кентаврами?

— Так и будет у нас этот договор, зачем же всякие книжки мне тут впихивать, да еще и орать?

— Не будет у нас этого договора, если ты будешь продолжать в том же духе. Не стоило бить Иксиона.

— Ой, да ладно! Будто в первый раз, — проворчала я, — позлится и забудет.

— И предложит сделку Зулкибару!

— Ага, исключительно за красивые вальдоровы глаза! Им географически неудобно проводить поставки через Зулкибар. А если нанимать магов для телепортации Каннабиса, то это не окупится в итоге. Да, кентаврийский король пошлет Иксиона куда подальше, если тот предложит такое!

— Дуся, в Кентарионе нет короля. Правитель — выборная должность. Сейчас правит герцог…

— Да хоть барон! — перебила я, — мне по… ой…

Я уставилась на Терина с открытым ртом. До меня, наконец, дошло. Иксион — герцог! Ну, ёптыть! Это что же получается, я била по заднице кентарионского правителя? И этот самый правитель столько времени тщательно скрывал от меня, кто он есть на самом деле? Да за это его мало тапком по заднице! Вот гад!

Я собиралась как следует возмутиться — громко и нецензурно, но меня перебило явление Кира. Он все еще был собакой. Странно. Ему что больше заняться нечем, кроме как шляться по дворцу в собачьей шкуре, пугая служанок и сбивая с ног страдающих волшебниц? Ну, я у него так и спросила:

— Долго ты еще псом быть собираешься?

— Как раз для этого я и искал Терина, — объяснил Кир.

— Теринчик, ты не сказал ему каковы условия освобождения?

— По-моему они очевидны. Я не стал усложнять. Поцелуй Иоханны — условие обратного превращения. Не думал, что вы вернетесь в ссоре.

— А из-за чего, кстати, ссора? — вставила я свое слово.

— Спросите у Иоханны, — тихо порычал Кир и покинул библиотеку.

— Да уж! Хороший совет! Спросите у Иоханны! — возмутилась я, — а она взяла такая и рассказала! Да я к ней вообще боюсь подходить! Терин, может быть, ты попробуешь? Она же тебя вроде как любила.

— Дульсинея, о чем Вы?

— Да вот, хочу тебе сцену ревности закатить… или, может быть, мне лучше последовать твоему примеру и напиться? Что молчишь? Думаешь, если я вчера эту тему не подняла, то типа забыла, да? А вот фиг тебе! Просто не хотела тебе настроение портить. Ты был такой… ммм… я прямо-таки по-новой в тебя влюбляться начала.

— Продолжай в том же духе, — посоветовал Терин.

— Нет уж! Фиг тебе! Сейчас у нас состоятся разборки по поводу твоей возмутительной пьянки! Как ты мог подумать, что я с Кардаголом… да как тебе, гаду такому, вообще в голову пришло, что я с кем-то… фуф, у меня просто словей нет!

— Слов.

— Что? Ты еще меня поправлять вздумал? Это ты типа так тему сменить пытаешься? Не выйдет!

— Дульсинея, что Вы от меня хотите? Я признал, что был не прав. Что еще?

Ну вот, опять он включил бяку и буку в одном флаконе и «выкает».

— Теринчик, — вкрадчиво промурлыкала я, — ты сейчас имеешь счастье разговаривать с оскорбленной женщиной. Ну что так смотришь? Скажи еще, что я не должна быть оскорблена твоими возмутительными подозрениями. Гад ты, Терин, и больше никто!

— Когда я пришел пригласить Кардагола на совещание, Вы были там. Я Вас чувствовал, Дульсинея. Что я должен был подумать?

Я вспомнила, как было дело. Кардаголище этот несчастный, как раз превратил меня в блондинистое чудовище, и я пряталась за ширмой, когда пришел Терин. А Кардагол этак игриво ему поведал, что у него дама, и он будет попозже. Хм. Учитывая, что Терин понял, что у Кардагола я, представляю, что он подумал. Ужас! И все из-за глупой затеи Кардагола, которая не дала никаких положительных результатов! Хотя нет. Кое-какие дала — я помогла бежать из плена Иксиону. И, заметьте, не какому-то там Иксиону, а герцогу — правителю Кентариона, растудыть его в печенки!

— Ты понял, что там я, и ничего не сказал? Терин, тебе не кажется, что порой ты чересчур сдержанный?

— По Вашему мне надо было закатить сцену ревности? Испепелить Кардагола и придушить Вас?

— Еще раз «выкнешь» и я не знаю, что тебе сделаю! — взвизгнула я. — Если я тебе небезразлична, то мог бы дать Кардаголу в глаз и спросить, какого хрена твоя жена делает в его спальне! Но нет! Ты просто сделал для себя выводы, тихо страдал и в итоге напился!

— Дусь, — устало проговорил Терин, — если тебе так сильно не хочется читать эту книгу, так и скажи. Не надо устраивать спектакль.

— Что? Ну, ёптыть! Да ты…

В Терина полетел «Этикет кентарионского двора». Он не стал ждать, пока я найду, чем бы еще в него швырнуть, телепортировался мне за спину, обнял и проворчав: «Ну что я говорил, ты не хотела читать эту книгу» переместился вместе со мной в наши покои. Вот и правильно. Потому что, если пострадает библиотека, Пардок нам этого никогда не простит.

* * *

Я сейчас провожу в беседке большую часть свободного времени. Отец не требует, чтобы я работала. Считает, что я должна прийти в себя. Надеюсь, на это не потребуется много времени, потому что мне неловко немного от своего безделья. Даже смешно, только начала бездельничать, а уже неловко.

Я и сейчас сижу здесь с книгой. Как, кстати, она называется? Да какая разница… все равно ведь не читаю. Да мне и думать особо не хочется. Просто сижу, смотрю на цветы, на пчел.

— Позвольте Вас побеспокоить, принцесса! — слышу я и с неудовольствием поворачиваюсь на голос. Терин Эрраде. Стоит, улыбается. Поднимаюсь, изображаю реверанс.

— Здравствуйте, князь.

— Иоханна, я не отниму у Вас много времени. У меня к Вам просьба.

— Я Вас слушаю.

Опускаюсь на скамейку. Князь становится напротив, и, все также лукаво улыбаясь, произносит:

— Мне нужен Кир.

— Я здесь не причем, князь.

— Я знаю. Но Вас не удивляет то, что он до сих пор в обличии собаки?

— Наверное, ему так нравится.

— А Вы спрашивали?

— Нет. Меня это не интересует.

Я отворачиваюсь, пытаясь показать Эрраде, насколько мне неприятно разговаривать с ним о Кире. Но, по всей видимости, Терин заражен бесцеремонностью от своей жены, а потому удалиться он не желает.

— Иоханна, Вы же знаете, что Эрраде сейчас воюет, а Кир — талантливый полководец. Он мне нужен, и не в качестве пса. Вы можете себе представить собаку, командующую сражением?

Ну да, это было бы забавно. Однако я подавляю смешок, и смотрю на Эрраде совершенно серьезно.

— Что Вы хотите от меня, князь?

— Его обратное превращение я связал с Вашим поцелуем. Мне казалось это естественным в тот момент.

— Почему Вы сразу не сказали мне об этом?

— Мне это казалось таким очевидным, — заявляет Терин и разводит руки в стороны, — я не думал, что это следует пояснять.

Ну да, он не думал, а если бы мне вдруг захотелось чмокнуть Кира-пса в нос? Вот там, в прошлом? И он превратился бы в полковника дубль два? Вот было бы весело!

— Хорошо, — вздыхаю, — если Вам это так надо, позовите Кира, я его поцелую.

Терин тихо смеется.

— Вы не учли один нюанс, принцесса.

— Вы о чем?

— Вы не хотите подготовить для него одежду?

Первая моя мысль — не хочу. Вот не хочу! Пусть этот… гад… голым бежит из беседки в свои покои! Вот пусть листиков надергает и ими прикрывается!

Потом приходит понимание того, что это слишком мелочно с моей стороны, и если уж мстить, то более масштабно.

— Хорошо, — говорю, — передайте Киру, что я буду ждать его в его покоях. Там он сам найдет, что одеть. Вам еще что-то от меня нужно?

Князь хмыкает, опускает глаза и изображает легкий поклон.

— Более ничего, Ваше высочество, разрешите идти?

Киваю. И лишь после того, как Эрраде удаляется, понимаю, что мы оба сейчас нарушили этикет — он упорно изображал папиного придворного, хотя им и не является, а я ему в этом потакала. На душе отчего-то гадское чувство — будто князь посмеялся надо мной, и будто я это заслужила. Наверное, они с Дусей, все же, подходят друг другу. По противности характера.

С этими мыслями я и направляюсь в крыло дворца, в котором обитает Кирдык Шактигул Кайвус, мой бывший жених.

Задерживаюсь по пути. Оказывается, приехала мама, и хочет меня видеть. С отцом они уже побеседовали. Интересно, о чем? Очень не хочется рассказывать ей все сразу, и потому приветствие я комкаю до неприличия, но все равно оно занимает минут двадцать.

В итоге, не я жду Кира в занимаемых им комнатах, а он меня. Вхожу и вижу — сидит большой серый пес в шипастом ошейнике. Уши прижаты. На меня смотрит. Как его поцеловать-то?

Ладно, опускаюсь рядом с собакой на колени. Подходит, как бы случайно тыкается мокрым носом мне в щеку, молчит. И я молчу. Расстегиваю ошейник и бросаю его на пол. Пес вздыхает. Я обхватываю его голову ладонями, тянусь к ней и, резко наклонившись, чмокаю пса в морду и тут же отстраняюсь.

Это всегда происходит мгновенно. Вот только что здесь была собака, а уже человек. Кир. Сидит на полу и грустно на меня смотрит.

Медленно поднимаюсь, стараясь на него не смотреть. Странная какая вещь — глаза, вроде как, его не видят, а вот все тело мое чувствует, что рядом не просто какой-то мужчина, пусть даже и обнаженный, а мой мужчина. Вот мой! Теплый, доверчивый, родной! Я не могу так! Не может быть моим человек, который унизил моего друга и обидел меня! Не может!

— Спасибо, — шепчет Кир, а я просто выбегаю из комнаты. Вот не видеть его, не слышать. Вот забыть и все! И пусть он идет на свою войну, раз для него это так привычно. Я прекрасно проживу без него. Я от него отвыкну! Я его забуду. И я очень надеюсь, что наш ребенок будет похож только на меня. Вот только слезы бы еще по физиономии не текли. А то и так тошно.

* * *

Отправив девушек домой, я понял, что спать мне хочется не настолько сильно, чтобы предаваться этому занятию в четыре часа вечера. Я не успел придумать, чем заняться, как за меня все решилось. Мне привалило счастье в лице Кардагола. Телепортировался гад без предупреждения, стоит лыбится.

— Привет, зайчик.

— Иди ты! — огрызнулся я.

— Да ладно тебе, — Повелитель времени развалился рядом со мной на диване, вытянул ноги и довольно заухмылялся, — с тех пор как моя Василиса вычислила тебя в Нижнем мире, шпион ты наш неудавшийся, меня так и подмывало тебя зайчиком назвать. Рассмешил ты меня тогда. Шутки мне шутил, а я ведь тебя напугать хотел.

— Не переживай… хм… котик. Твой сын меня по самое не могу напугал, — утешил я.

— А что-то вид у тебя не испуганный. До меня слухи дошли, что ты уже успел оргию устроить, да еще и эльфа к себе в постель уложил.

— Ну, допустим, Шеона туда девочки уложили, — уточнил я.

— Девочки, — Кардагол расплылся в улыбке, — сколько их было? Говорят не меньше десятка.

— Врут. Пять их было. Хорошие девушки. Из Дома тетушки Луизы. Помнишь, я вас знакомил?

— Помню. Действительно, хорошие. А ты, значит, невесте своей верность больше не хранишь?

— Мы расторгли помолвку.

— Вы? По обоюдному согласию, да? Я так и подозревал, что ты с ней столкнулся в прошлом. Что у вас произошло?

— От чего у Вас, Кардагол, такой интерес к моей личной жизни?

— Так внук ты мне… ну или внучатый племянник. Надо как-нибудь на досуге генеалогическое древо потрясти и уточнить, кем вы с Терином мне приходитесь. Да и Мерлин, дурак этот старый, всю плешь мне проел, интересно ему, что такое происходит. Ему ведь тоже про твою вчерашнюю гулянку доложили. Слухи в нашем мире разносятся быстрее ветра.

— Так ты, наверно, и доложил, старый сплетник! — я забыл, что собирался быть с ним сдержанным. Да, до папы мне в этом плане, как до луны пешком. — Только непонятно, почему дед тебя спрашивает? Вот не поверю, что он не решается сам ко мне явиться и допрос учинить. А то и Сферу правды эту свою идиотскую использовать.

— Мерлуша занят по горло, — с ухмылочкой поведал Повелитель времени. — Мы его отправили вести переговоры с Миларкой Мурицийской. Зулкибарские войска через ее королевство на Арвалию идут, нервничает королева, переживает, как бы и ее мимоходом не завоевали.

— А вы не будете? — недоверчиво спросил я.

— Будем, — признался Кардагол и ехидно заулыбался. — Вот женим Мерлина на Миларке и Муриция наша. Королева бездетна, а других наследников нет.

— Хитрый ты. Почему бы тебе самому на ней не жениться? Толкаешь на авантюру старого пьющего деда, — упрекнул я.

— Да, ты за дедушку не переживай, зайчик. Может быть, женится, и пить бросит.

Я покосился на Кардагола. Интересно, как долго еще он собирается сохранять эту «милую» привычку называть меня зайчиком? Пожалуй, если я буду протестовать и возмущаться, он меня до конца жизни будет дразнить.

— А ты, котик, не боишься, что дед Миларку от бесплодия вылечит, и будут у них наследники и хрен тебе по всей морде, а не Муриция?

— Так ведь, если то будут дети Мерлина, все равно королевство в семье останется, — равнодушно сказал Кардагол.

— И это называется маньяк-завоеватель! — закатив глаза, пробурчал я.

— Вот ты когда так делаешь, вылитая Дуська! — заметил он.

— Ну, так, а ты чего ожидал? Мать она мне все-таки.

— А про Саффу не расскажешь, значит?

— Зачем тебе? — я помрачнел. Вряд ли он из чистого любопытства спрашивает. Виды у него, что ли, какие-то на волшебницу… не мою.

— Хочу знать, насколько серьезно ты от нее отказываешься?

Ну, точно! У него на нее виды! Любовь? Ага, аж два раза!

Развернулся я, схватил Кардагола за воротник рубашки, встряхнул и прошипел, склоняясь над ним:

— Если ты, засранец такой, вздумаешь обидеть ее, я тебя, хрен ты древнеэррадский, по стенке размажу!

— Впечатляет, — с ухмылкой сказал Кардагол, — у тебя из пасти перегаром несет, так что целоваться не будем, зайчик.

Ну да, что-то я в запале как-то совсем уж близко к нему наклонился. Можно сказать прямо в губы ему дышу.

— А вот я тебя сейчас из вредности поцелую, котик, — прошептал я, — чтобы ты задохнулся на хрен.

И тут дверь открылась. Без стука, между прочим! Что за хамство? Я не успел от Кардагола отодвинуться и вошедший увидел довольно таки странную картину. И, конечно же, прямо как тогда в прошлом, издал удивленно-вопросительный возглас:

— Отец?!

Я, без спешки, отпустил Повелителя времени, с наигранной заботой поправил ему воротник, и повернулся к вошедшему.

— Привет, Кир. Поздравляю с возвращением в человеческий облик. Хотя собакой ты мне больше нравился.

— Не сомневаюсь, — сдержанно отозвался полковник и обратился к отцу, — я готов отправляться.

— Хорошо, — Кардагол встал с дивана, потянулся как сытый кот, и одарил меня ослепительной улыбкой, — спасибо за разговор, зайчик. Было весело.

Я только зубами скрипнул. А что тут скажешь-то? Идиотская ситуация получилась. Представляю, что Кирдык обо мне подумал. Все! Настроение было испорчено окончательно!

В таком вот испорченном настроении я и пробыл до самого вечера. И на ужин явился таким вот «веселым». А Вальдор как назло, решил сегодня устроить ужин в большом обеденном зале, то есть не семейный, а для всего двора. Он это периодически — раза два-три в неделю устраивает. Традиция. Я, конечно, мог отказаться, мне бы еду в покои принесли. Но мать настойчиво намекнула, что будет весело и вообще, если я не пойду, она меня три дня любить не будет. Пришлось идти. А то она такая — выполнит ведь угрозу и мандоса трындец.

 

Глава 25

Убедить Вальдора, что ужин необходимо устроить в большом зале, не составило труда. Он и сам об этом подумывал. А то уже слухи по дворцу поползли насчет Лиафельки и прочего. Надо было продемонстрировать двору, что все в порядке, вот мол — мы все за одним столом собрались, дружим, любим друг друга, и никаких перестановок в королевской семье не планируется. О том, что мы с Икси затеяли гадость, мыш мой коронованный даже не подозревал.

Итак, ужин. Во главе стола, как и полагается, сидел Вальдор. По левую руку от него Иоханна, Терин, я и Иксион. Кентавр само собой не сидел, а стоял, шокируя особо нервных придворных своей лошадиной неодетой частью, и бодро помахивал хвостом, что создавало приятный сквознячок позади меня. По правую руку от Валя расположились Аннет, Лиафель, Шеон, Лин. Вообще-то обычно рядом с Аннет сидят Брианна с Пардоком и Николай, но их не было во дворце. Брианна решила размяться и отправилась в лагерь Терина вместе с Кардаголом и Киром. Николай, конечно же, одну ее не отпустил, а Пардок решил, что ему необходимо изучить тактику и стратегию ведения боя на практике. Наверное, теперь он путается у Кира под ногами и всячески достает разными вопросами. Одним словом, за столом сегодня этой троицы не было, а Лин поменялся местами с Иксионом, чтобы не сидеть рядом с Саффой. Ну и чего добился, дурачок? Теперь он находился напротив нее. Ну, то есть почти напротив, потому что Саффа сидела рядом с Иксионом, который напротив Лина получался. И теперь сынуле моему приходилось смотреть куда угодно, но только не прямо перед собой, потому что Иксион ему чем-то не нравился, а о существовании Саффы он, как мне кажется, вообще предпочел бы забыть.

Периодически над столом разносился смех Лина, который общался с Шеоннелем. Полуэльф громко смеяться себе не позволял, только сдержанно улыбался. Видимо, присутствие рядом мамаши сказывалось. Зря Валь туда его усадил, надо было между мальчиком и Лиафелькой Иксиона поместить и еще человек пятьсот. А лучше было бы, если бы он Лиафельку с ее свитой из пяти эльфей на задворки посадил, то есть за дальние столы, где сидят дворянчики захудалые и прочий неполезный государству сброд.

— А не расскажет ли наш уважаемый гость, герцог Иксион, какую-нибудь занимательную историю? — повысив голос, чтобы привлечь к себе внимание, заговорила я. — Наверняка, при кентарионском дворе много чего забавного происходит?

— Расскажу, — отозвался кентавр, бросив взгляд из-под ресниц на Вальдора, — вот например, шесть лет назад был у нас с визитом Его величество Рахноэль, со свитой. Как вам известно, эльфы не могут устоять перед соблазном попробовать наш Каннабис. И вот как-то раз…

Лиафель со стуком поставила бокал на стол. Я в предвкушении уставилась на нее. Неужели что-нибудь скажет? А Икси огрызнется в ответ. То-то весело будет! Потому что Иксиончик у нас на язык остер и сейчас при всех эльфийку укатает так, что обхохочешься. Но нет, Лиафель промолчала. А Иксион продолжал:

— Господа эльфы из свиты Правителя Рахноэля решили развлечься и с этой целью раздобыли где-то Каннабис. Иду я по дворцу, и что же я вижу, господа!

Иксион сделал паузу. Все затаили дыхание. Ну, еще бы! Кому не интересно послушать про обкуренных эльфей? Такое не каждый день услышишь, не говоря уже о том, чтобы увидеть. Тут Лиафелька не выдержала.

— Иксион, Вы бы, вместо того, чтобы сплетничать, что-нибудь полезное рассказали.

— О, госпожа Лиафель, это очень полезная история! — заверил кентавр, игриво оглядывая присутствующих, — всем интересно и полезно будет услышать, как умеют веселиться Ваши соплеменники. А впрочем, может быть, Вы сами расскажете? Вы же там были и наверняка лучше меня эту историю знаете.

— Вы обознались, — процедила эльфийка.

— Вот как? — Иксион совершенно искренне удивился, — выходит Вы не та Лиафель, которая дочь Первого советника Его величества Рахноэля? Или может быть, у Вас сестра-близнец имеется?

Лиафель промолчала, обдав Иксиона ледяным взглядом, полным презрения.

— Ну, так, вот, дамы и господа, иду я по дворцу и застаю в одном из коридоров такую картину — сидят три эльфа и ловят голубых мух, видимых только им одним, а эльфийка… которая, конечно же, не Вы, госпожа Лиафель, бегает вокруг них вприпрыжку и что-то поет. Голосок у той эльфийки надо сказать фальшивый оказался. То ли Каннабис так на ее музыкальный слух повлиял, то ли у нее его вообще нет.

Смотрю, Лиафель аж позеленела от злости. Я тогда не поняла, чего это она злится. Ну, подумаешь, бегала и песни орала. Мне уже потом Терин объяснил, что эльфы славятся совершенным слухом. Можно сказать, что безголосых эльфов не бывает, они все умеют петь, и эльф без музыкального слуха это большая редкость, можно сказать бракованный эльф.

— Пока они ловили голубых мух, еще ничего было, но когда Лиафель, которая, конечно же, не наша сегодняшняя гостья, а совсем другая Лиафель… так вот господа, Лиафель вскочила на меня верхом и такое мне предложила…

И опять пауза. Я чуть не заорала «Что? Что она тебе предложила?» но Терин тихонько ткнул меня локтем в бок и отрицательно покачал головой. Я совершила подвиг и промолчала. Присутствующие забыли про ужин и во все глаза смотрели на кентавра, ожидая продолжения. Шеоннель, надо сказать, ожидал его с не меньшим интересом, чем остальные, и даже заусмехался. Кстати, вот эта ехидная ухмылочка делает его еще больше на Вальдора похожим.

— «Вези меня мой резвый коник по полям каннабисным, а на самом широком поле я отдамся тебе в такой позе, что тебе и не снилось!» — процитировал Иксион и, скромненько опустив глаза, уточнил, — вот что предложила мне эльфийка. По правилам этикета я не мог ей отказать, ведь она была не просто гостьей, она прибыла в свите короля соседней державы и являлась посланницей.

— Икси, зайчик, и ты повез Лиафельку по полям, а потом она тебе отдалась? — не выдержав, взвизгнула я.

— Да, пришлось, — кентавр бросил скромный взгляд на Терина, потом перевел его на Вальдора и пожаловался, — эльфийки такие настойчивые, Вы же знаете, да Ваше величество?

— Да, мне это известно, — поддержал Вальдор.

— Это возмутительно, — пробормотала Лиафель, — Вы оскорбляете мой народ!

— Ну что Вы, Лиафель! — весело воскликнул Валь. — Иксион всего лишь развлекает нас историей.

— Иксион, а что за поза была? — полюбопытствовала я.

— К сожалению, ничего занятного в этой позе нет, — нежно хлопая ресничками в сторону Валя, отвечал кентавр.

— Да, в какой позе человек или эльф может кентавру отдаться? — подал голос Лин. — Только в одной, это же очевидно.

— Не отдавалась я ему ни в какой позе! — не выдержав, крикнула Лиафель, — вы с ума, что ли сошли? Это же физически невозможно!

— Так значит, это все-таки были Вы! — искренне обрадовался Иксион, — Я так и знал, что не обознался! Да-да, Вы совершенно правы, уважаемая Лиафель, ничего такого у нас с Вами не было и быть не могло. Ведь Вы так ужасно пели все то время, пока я возил Вас по полям Каннабиса, что всякого рода желания у меня пропали на целую неделю.

— Хам!

— Да, что Вы так сердитесь, Лиафель? Ну не умеете Вы петь и ладно. Не всем дано. Уверен, если бы не воздействие Каннабиса, Вы бы пощадили мой тонкий слух, — утешил Иксион.

Тут Шеоннель, который все это время старался сохранять на лице серьезное выражение не выдержал и прыснул от смеха. Лиафель развернулась к сыну и что-то возмущенно прошипела по-эльфийски. Шеон ответил.

Иксион который их язык понимал, с самым простодушным видом среагировал:

— Лиафель, незачем так сердиться, мальчик прав — Вы не виноваты, что Каннабис повлиял на Вас таким образом — заставив делать то, чего Вы не умеете, то есть петь.

Дальше все очень быстро произошло. Лиафель с шипением развернулась к Шеоннелю и бросила какое-то неизвестное мне заклинание. Расстояние между ними было совсем никакое, но Лин каким-то образом умудрился выставить защиту, заклинание врезалось в нее и рассыпалось черной пылью.

Но Лиафель этого уже не увидела, потому что в тот момент, когда она бросила заклинание, среагировала Аннет (королева не маг, но понять в чем дело, ей труда не составило). Она схватила Лиафель за воротник, и, под испуганный визг фрейлин и прочих придворных господ, сдернула со стула. Шеоннель вскочил, наверняка собрался маму спасать. Лин его не стал останавливать, увлеченный потрясающим зрелищем — жены Вальдора, сцепившиеся в драке. Меньше всего мне хотелось, чтобы Шеоннель их разнял, лишив Аннет удовольствия. Я как сайгак какой-то пронеслась вокруг стола к Шеоннелю, не сбавляя скорости, налетела на него и обняла за плечи.

— Не вмешивался бы ты!

— Дульсинея, — прошептал полуэльф, стремительно бледнея.

Что это с ним такое? Взгляд у него стал мутным и он начал заваливаться на меня. Ну, думаю, все, трындец, не удержу ведь! Тут подоспел Вальдор и бережно подхватил Шеоннеля под руку.

— Так, Шеон, осторожнее, обопрись на меня.

— Все хорошо, Ваше величество, не нужно, — попытался возразить полуэльф, который был уже белее снега и с пугающе синими губами.

— Какое я тебе величество? Давай, мальчик, не глупи, пошли.

Вальдор куда-то поволок Шеоннеля. Ну и ладно, пусть сам разбирается, что с мальчиком. Юсара вот пригласит. Я все равно в этом деле не помощник. Да и у меня здесь поинтереснее занятие есть — вот полюбоваться, как Аннет подмяла эльфийку под себя и оплеухами ее награждает.

* * *

Сижу на ужине этом нелепом, изображаю из себя примерную наследницу престола. Думаю о своем. Если точнее — о Кире. Ну не могу я выкинуть полковника из головы, как ни старайся. Какой у него был взгляд, когда я уходила, превратив его в человека… Почему он все испортил? Ну почему он поступал так в прошлом?! Это ужасно.

Иными словами, я настолько вся погружена в переживания, что начало конфликта пропустила. Пришла в себя только в тот момент, когда мама вцепилась в Лиафель. Некоторое время я просто молчу, замерев, потому что это жуткое зрелище у меня в голове не укладывается. Мама на кого-то накинулась. Чисто теоретически я могу это предположить, потому что, будучи фрейлиной, в незапамятные времена Аннет наверняка участвовала в определенного рода разбирательствах. Ну, так сколько лет прошло. И так бодро, за незнакомого мальчишку… Удивительно.

Краем глаза вижу, как отец утаскивает куда-то Шеона. Странно. Поднимаюсь на ноги, обвожу взглядом зал. Позор-то какой! Здесь же посторонние! Придворные наши ведут себя кто как. Кто-то старательно опускает очи долу. Кто-то пытается приблизиться к месту происшествия, сохраняя при этом достоинство. Кого-то достоинство не заботит, и они лезут вперед, раскрыв рот. Противно-то как! Понимаю, что кто-то должен что-то предпринять, и, видимо, учитывая отсутствие отца и занятость мамы, этот кто-то — я.

Встаю.

— Господа!

Ну да, кто бы меня еще слушал.

— Господа!!! — ору я, и, вроде бы, кто-то начинает обращать на меня внимание.

— Мне кажется, нам пора разойтись, — сообщаю я и жестом подзываю к себе Лина.

— Ты как хочешь, — шиплю ему практически на ухо, — но дам этих разнимай.

Он только кивает.

— Господа, — продолжаю я, — прощу прощения за инцидент, ужин закончен.

И жестом подзываю к себе заместителя начальника дворцовой стражи. Николай отсутствует. Очень жаль.

— Так, — говорю, — делай что хочешь, но чтобы через пять минут здесь лишних не было.

Он кивает и приступает к работе, а я подхожу к маме и Лиафель. Вот уж кого мой командный тон совершенно не впечатлил. Я слышала, что Лиафель — маг. Может, она забыла об этом, или получает удовольствие, участвуя в драке? Не понимаю.

Мама лупит эльфийку по лицу, та, в свою очередь, пытается выдрать у Аннет очередной клок волос. Как неприятно.

Пытаюсь оттащить мать и получаю лишь локтем по груди. От кого — даже не успеваю понять. Дамы увлечены. Обе визжат и брыкаются. Вот даже думать не хочу о том, как их выяснение отношений отразится на репутации королевства. Потом разберемся.

— Мама! — кричу я.

Ноль внимания.

— Лииин!

Вот он уже более отзывчив.

— Что?

— Окати их водой. Я знаю, Дуся умеет, значит, и ты тоже. Давай, быстро, пока они друг друга не поубивали.

Лин усмехается, и тут же на обеих дам выплескиваются декалитры ледяной жидкости.

Лиафель поднимается на ноги и шипит что-то на эльфийском. Я не настолько хорошо знаю этот язык, чтобы понять все высказываемые ею пожелания. А вот маму я очень хорошо понимаю, но то, что она произносит, назвать нормативной лексикой нельзя. Какой кошмар!

— Ты пожалеешь! — шипит Лиафель, вытирая ладонью лицо.

— Сука! — отвечает Аннет, заправляя мокрую прядь волос за ухо.

— Как ты посмела?!

— Вот только тронь мальчишку еще раз!

— Он — мой сын!

— А мне все равно!

— Я всем Вам отомщу! Вам всем мало не покажется!!!

— Дамы, — прошу я, — разойдитесь, пожалуйста. Я вас очень прошу. Разойдитесь. Кому сказала!!! Марш по комнатам!!!!

Наконец, эти две мокрые курицы, пыхтя и ругаясь, расходятся. А я могу вздохнуть. Здорово. Ужин, можно сказать, удался.

Лин осторожно проводит ладонью по моей спине:

— Успокоилась?

— А я и не волновалась, — сухо отвечаю я. А у самой одна мысль в голове — какой позор! Какой кошмар!

— Да ладно, — обнимая меня за плечи, произносит Эрраде-младший, — зато было весело.

— Спасибо, — вздыхаю я.

После того как я этих воинственных красоток водой окатил, шум и суета среди придворных начали затихать. Лиафель, вся такая мокрая, но от этого не менее соблазнительная, переместилась куда-то. Надо полагать в свои покои. Почему бы не пойти и не утешить даму? Осталось только выяснить, где именно Вальдор ее разместил. Надо полагать на том же этаже, что и Шеоннеля. А у него я уже сегодня был. Я как раз собрался телепортироваться на нужный этаж, но тут в луже воды одна из фрейлин поскользнулась и прямо к моим ногам подъехала. Я попятился, делая вид, что не замечаю упавшей дамы. Кардаголовы объедки мне не нужны. И так усердно я отступал, что в итоге на кого-то наткнулся. То есть не на кого-то, а на Саффу, которая тут же зашипела, как ужаленная:

— Лин, чтоб тебя… смотри куда прёшь!

Ну да, я же еще и на ногу ей наступил, так что не мудрено, что зашипела. Могла бы и подзатыльник дать. Я поспешно развернулся, собираясь извиниться. Как бы наши отношения не сложились, но если виноват — извинюсь, все-таки девушка эта птица ворона. Но наверно слишком резко я развернулся, потому что она шарахнулась, поскользнулась на мокром полу. Я ее поддержать хотел, но не успел на какое-то мгновение. Позади Саффы материализовался Кардагол, обнял за плечи, не дав упасть, наклонился к ее уху и промурлыкал, достаточно громко (надо полагать для меня):

— Это рыжее чудовище тебя напугало? Пойдем, шептунья, со мной, разговор есть. Личный.

Я демонстративно повернулся к этой парочке спиной. Тоже мне, заговорщики! А дедушка мой новоявленный дурак. Как будто мне дело есть до того, что он вороне этой на ушко воркует и разговоры личные с ней вести собирается. Мне плевать! Плевать и все тут! Хм… осталось только самому в это поверить. Я ревную? Нет! Я же собственник и просто еще не отвык, что она не моя собственность.

— Лин? — это Ханна подошла, смотрит на меня озадаченно, — что с тобой? У тебя такое лицо…

— Жизнерадостное? — подсказал я, ослепительно улыбаясь.

— Нет. Такое будто ты кого-то убивать собрался, — возразила принцесса и мило улыбнулась в ответ, — ты не мог бы всю эту воду убрать? Уже несколько человек поскользнулось. Нехорошо получится, если гости уйдут с этого злосчастного ужина еще и травмированными.

— Только ради Вас, принцесса, — проворковал я и высушил полы.

Да. Вот так вот. Ханна уже меня за уборщика помещений принимает. Весело то как!

— Что-нибудь еще? Туфельки тебе не почистить? — заботливо поинтересовался я.

— Ты не в настроении, — сделала вывод Иоханна и отошла.

Да, настроение у меня и, правда, как-то вдруг испортилось и Лиафель утешать я не пошел. Помогу-ка лучше блонде своей придворных утихомирить и разогнать.

* * *

Шеону плохо. Я вижу это, я это чувствую. Подхватываю мальчишку. Шепчу:

— Так, Шеон, осторожнее, обопрись на меня.

— Все хорошо, Ваше величество, не нужно

— Какое я тебе величество? Давай, мальчик, не глупи, пошли.

Я затаскиваю парня в первую же гостевую комнату. Но до ближайшей гостевой все равно нужно добираться, попросить кого-нибудь из магов нас телепортировать я не догадался, и потому практически волоку Шеона на себе первые метры. Однако он быстро приходит в себя, и едва мы входим в комнату, отстраняется.

. — Не стоит обо мне беспокоиться.

— Да что с тобой? — испуганно восклицаю я, — ты болен? Может, тебе лучше прилечь?

Качает головой.

— У меня все в порядке. Вам не стоило…

— Позволь мне самому решать, что мне стоит, а что нет! — раздраженно отзываюсь я, и тут же сожалею о том, что повысил голос. Шеон стоит такой хрупкий, беспомощный. Стоит, опустив глаза.

— Простите меня, пожалуйста.

— Раздевайся, — велю я. Мне отчего-то кажется, что Шеоннель ранен и скрывает это.

Парень, вздрогнув, но все так же не поднимая на меня взгляд, расстегивает камзол, аккуратно складывает его на кресло. Спокойно расшнуровывает ворот рубашки, стягивает и ее, после чего я буквально теряю дар речи. Из-за трех вещей сразу. Во-первых, не успев положить рубашку, Шеон опускается на колени. Я этого не просил! Во-вторых, он шепчет:

— Я виноват, Вы правы.

А в-третьих, я смотрю на его тело и понимаю, что над ребенком жестоко и извращенно издевались. И я даже догадываюсь, кто. О, боги! Неудивительно, что ему стало плохо после того, как Дульсинея на него напрыгнула. Спина, плечи, руки, почти вся верхняя часть туловища Шеоннеля в ожогах.

— Шеон… — шепчу я, — что она с тобой сделала? За что?!

— Я был дерзок и груб, Ваше величество. Это огненная лилия, если Вам это о чем-то говорит. Кажется, люди не применяют это заклинание.

— Шеон, встань, пожалуйста, — прошу я и протягиваю ему руку. Он поднимается. А я… Мне так хочется приласкать его и утешить, но я не знаю, как. И боюсь сделать ему больно.

— Я попрошу позвать целителя. Юсар, он очень хорошо лечит, — наконец произношу я.

— Я доставляю Вам неудобства.

— Шеон, нет…

— Ей не понравится то, что меня вылечили, — тихо проговаривает Шеоннель.

И вот тут я взрываюсь.

— Да кому какое дело, — ору я, — что ей понравится, а что нет?! Ты мой сын, Шеон! Мой! Я никому не позволю так с тобой обращаться, ты понял?! Ни ей, ни кому-либо другому!

Не давая ему ответить, выбегаю в коридор, ловлю первого же попавшегося придворного и велю ему найти мне Юсара, срочно. Возвращаюсь. Мальчик все также стоит полуобнаженный, израненный, потерянный. А я боюсь, что не все еще ему сказал, что он мне не верит. Хватаю его за руку и нервно, сбивчиво проговариваю:

— Я не отдам тебя ей, Шеон. Так нельзя. Прости меня, пожалуйста. Прости, Шеон. Шеоннель, почему ты мне не сказал? Я бы смог тебя защитить. Прости меня, пожалуйста.

И так мне в этот момент больно и горько, так обидно. Почему он рос без меня эти тридцать лет? Почему я узнал этого мальчишку только сейчас, когда его почти уже сломали? Почему меня лишили этой радости — смотреть, как он взрослеет? Я не прощу это Лиафели. Ни себя, ни мальчика. Я ей не прощу. Пусть я еще не придумал, что делать дальше, но моя месть будет изощренной и жестокой. И Шеона я ей не отдам.