Убедить Вальдора, что ужин необходимо устроить в большом зале, не составило труда. Он и сам об этом подумывал. А то уже слухи по дворцу поползли насчет Лиафельки и прочего. Надо было продемонстрировать двору, что все в порядке, вот мол — мы все за одним столом собрались, дружим, любим друг друга, и никаких перестановок в королевской семье не планируется. О том, что мы с Икси затеяли гадость, мыш мой коронованный даже не подозревал.
Итак, ужин. Во главе стола, как и полагается, сидел Вальдор. По левую руку от него Иоханна, Терин, я и Иксион. Кентавр само собой не сидел, а стоял, шокируя особо нервных придворных своей лошадиной неодетой частью, и бодро помахивал хвостом, что создавало приятный сквознячок позади меня. По правую руку от Валя расположились Аннет, Лиафель, Шеон, Лин. Вообще-то обычно рядом с Аннет сидят Брианна с Пардоком и Николай, но их не было во дворце. Брианна решила размяться и отправилась в лагерь Терина вместе с Кардаголом и Киром. Николай, конечно же, одну ее не отпустил, а Пардок решил, что ему необходимо изучить тактику и стратегию ведения боя на практике. Наверное, теперь он путается у Кира под ногами и всячески достает разными вопросами. Одним словом, за столом сегодня этой троицы не было, а Лин поменялся местами с Иксионом, чтобы не сидеть рядом с Саффой. Ну и чего добился, дурачок? Теперь он находился напротив нее. Ну, то есть почти напротив, потому что Саффа сидела рядом с Иксионом, который напротив Лина получался. И теперь сынуле моему приходилось смотреть куда угодно, но только не прямо перед собой, потому что Иксион ему чем-то не нравился, а о существовании Саффы он, как мне кажется, вообще предпочел бы забыть.
Периодически над столом разносился смех Лина, который общался с Шеоннелем. Полуэльф громко смеяться себе не позволял, только сдержанно улыбался. Видимо, присутствие рядом мамаши сказывалось. Зря Валь туда его усадил, надо было между мальчиком и Лиафелькой Иксиона поместить и еще человек пятьсот. А лучше было бы, если бы он Лиафельку с ее свитой из пяти эльфей на задворки посадил, то есть за дальние столы, где сидят дворянчики захудалые и прочий неполезный государству сброд.
— А не расскажет ли наш уважаемый гость, герцог Иксион, какую-нибудь занимательную историю? — повысив голос, чтобы привлечь к себе внимание, заговорила я. — Наверняка, при кентарионском дворе много чего забавного происходит?
— Расскажу, — отозвался кентавр, бросив взгляд из-под ресниц на Вальдора, — вот например, шесть лет назад был у нас с визитом Его величество Рахноэль, со свитой. Как вам известно, эльфы не могут устоять перед соблазном попробовать наш Каннабис. И вот как-то раз…
Лиафель со стуком поставила бокал на стол. Я в предвкушении уставилась на нее. Неужели что-нибудь скажет? А Икси огрызнется в ответ. То-то весело будет! Потому что Иксиончик у нас на язык остер и сейчас при всех эльфийку укатает так, что обхохочешься. Но нет, Лиафель промолчала. А Иксион продолжал:
— Господа эльфы из свиты Правителя Рахноэля решили развлечься и с этой целью раздобыли где-то Каннабис. Иду я по дворцу, и что же я вижу, господа!
Иксион сделал паузу. Все затаили дыхание. Ну, еще бы! Кому не интересно послушать про обкуренных эльфей? Такое не каждый день услышишь, не говоря уже о том, чтобы увидеть. Тут Лиафелька не выдержала.
— Иксион, Вы бы, вместо того, чтобы сплетничать, что-нибудь полезное рассказали.
— О, госпожа Лиафель, это очень полезная история! — заверил кентавр, игриво оглядывая присутствующих, — всем интересно и полезно будет услышать, как умеют веселиться Ваши соплеменники. А впрочем, может быть, Вы сами расскажете? Вы же там были и наверняка лучше меня эту историю знаете.
— Вы обознались, — процедила эльфийка.
— Вот как? — Иксион совершенно искренне удивился, — выходит Вы не та Лиафель, которая дочь Первого советника Его величества Рахноэля? Или может быть, у Вас сестра-близнец имеется?
Лиафель промолчала, обдав Иксиона ледяным взглядом, полным презрения.
— Ну, так, вот, дамы и господа, иду я по дворцу и застаю в одном из коридоров такую картину — сидят три эльфа и ловят голубых мух, видимых только им одним, а эльфийка… которая, конечно же, не Вы, госпожа Лиафель, бегает вокруг них вприпрыжку и что-то поет. Голосок у той эльфийки надо сказать фальшивый оказался. То ли Каннабис так на ее музыкальный слух повлиял, то ли у нее его вообще нет.
Смотрю, Лиафель аж позеленела от злости. Я тогда не поняла, чего это она злится. Ну, подумаешь, бегала и песни орала. Мне уже потом Терин объяснил, что эльфы славятся совершенным слухом. Можно сказать, что безголосых эльфов не бывает, они все умеют петь, и эльф без музыкального слуха это большая редкость, можно сказать бракованный эльф.
— Пока они ловили голубых мух, еще ничего было, но когда Лиафель, которая, конечно же, не наша сегодняшняя гостья, а совсем другая Лиафель… так вот господа, Лиафель вскочила на меня верхом и такое мне предложила…
И опять пауза. Я чуть не заорала «Что? Что она тебе предложила?» но Терин тихонько ткнул меня локтем в бок и отрицательно покачал головой. Я совершила подвиг и промолчала. Присутствующие забыли про ужин и во все глаза смотрели на кентавра, ожидая продолжения. Шеоннель, надо сказать, ожидал его с не меньшим интересом, чем остальные, и даже заусмехался. Кстати, вот эта ехидная ухмылочка делает его еще больше на Вальдора похожим.
— «Вези меня мой резвый коник по полям каннабисным, а на самом широком поле я отдамся тебе в такой позе, что тебе и не снилось!» — процитировал Иксион и, скромненько опустив глаза, уточнил, — вот что предложила мне эльфийка. По правилам этикета я не мог ей отказать, ведь она была не просто гостьей, она прибыла в свите короля соседней державы и являлась посланницей.
— Икси, зайчик, и ты повез Лиафельку по полям, а потом она тебе отдалась? — не выдержав, взвизгнула я.
— Да, пришлось, — кентавр бросил скромный взгляд на Терина, потом перевел его на Вальдора и пожаловался, — эльфийки такие настойчивые, Вы же знаете, да Ваше величество?
— Да, мне это известно, — поддержал Вальдор.
— Это возмутительно, — пробормотала Лиафель, — Вы оскорбляете мой народ!
— Ну что Вы, Лиафель! — весело воскликнул Валь. — Иксион всего лишь развлекает нас историей.
— Иксион, а что за поза была? — полюбопытствовала я.
— К сожалению, ничего занятного в этой позе нет, — нежно хлопая ресничками в сторону Валя, отвечал кентавр.
— Да, в какой позе человек или эльф может кентавру отдаться? — подал голос Лин. — Только в одной, это же очевидно.
— Не отдавалась я ему ни в какой позе! — не выдержав, крикнула Лиафель, — вы с ума, что ли сошли? Это же физически невозможно!
— Так значит, это все-таки были Вы! — искренне обрадовался Иксион, — Я так и знал, что не обознался! Да-да, Вы совершенно правы, уважаемая Лиафель, ничего такого у нас с Вами не было и быть не могло. Ведь Вы так ужасно пели все то время, пока я возил Вас по полям Каннабиса, что всякого рода желания у меня пропали на целую неделю.
— Хам!
— Да, что Вы так сердитесь, Лиафель? Ну не умеете Вы петь и ладно. Не всем дано. Уверен, если бы не воздействие Каннабиса, Вы бы пощадили мой тонкий слух, — утешил Иксион.
Тут Шеоннель, который все это время старался сохранять на лице серьезное выражение не выдержал и прыснул от смеха. Лиафель развернулась к сыну и что-то возмущенно прошипела по-эльфийски. Шеон ответил.
Иксион который их язык понимал, с самым простодушным видом среагировал:
— Лиафель, незачем так сердиться, мальчик прав — Вы не виноваты, что Каннабис повлиял на Вас таким образом — заставив делать то, чего Вы не умеете, то есть петь.
Дальше все очень быстро произошло. Лиафель с шипением развернулась к Шеоннелю и бросила какое-то неизвестное мне заклинание. Расстояние между ними было совсем никакое, но Лин каким-то образом умудрился выставить защиту, заклинание врезалось в нее и рассыпалось черной пылью.
Но Лиафель этого уже не увидела, потому что в тот момент, когда она бросила заклинание, среагировала Аннет (королева не маг, но понять в чем дело, ей труда не составило). Она схватила Лиафель за воротник, и, под испуганный визг фрейлин и прочих придворных господ, сдернула со стула. Шеоннель вскочил, наверняка собрался маму спасать. Лин его не стал останавливать, увлеченный потрясающим зрелищем — жены Вальдора, сцепившиеся в драке. Меньше всего мне хотелось, чтобы Шеоннель их разнял, лишив Аннет удовольствия. Я как сайгак какой-то пронеслась вокруг стола к Шеоннелю, не сбавляя скорости, налетела на него и обняла за плечи.
— Не вмешивался бы ты!
— Дульсинея, — прошептал полуэльф, стремительно бледнея.
Что это с ним такое? Взгляд у него стал мутным и он начал заваливаться на меня. Ну, думаю, все, трындец, не удержу ведь! Тут подоспел Вальдор и бережно подхватил Шеоннеля под руку.
— Так, Шеон, осторожнее, обопрись на меня.
— Все хорошо, Ваше величество, не нужно, — попытался возразить полуэльф, который был уже белее снега и с пугающе синими губами.
— Какое я тебе величество? Давай, мальчик, не глупи, пошли.
Вальдор куда-то поволок Шеоннеля. Ну и ладно, пусть сам разбирается, что с мальчиком. Юсара вот пригласит. Я все равно в этом деле не помощник. Да и у меня здесь поинтереснее занятие есть — вот полюбоваться, как Аннет подмяла эльфийку под себя и оплеухами ее награждает.
* * *
Сижу на ужине этом нелепом, изображаю из себя примерную наследницу престола. Думаю о своем. Если точнее — о Кире. Ну не могу я выкинуть полковника из головы, как ни старайся. Какой у него был взгляд, когда я уходила, превратив его в человека… Почему он все испортил? Ну почему он поступал так в прошлом?! Это ужасно.
Иными словами, я настолько вся погружена в переживания, что начало конфликта пропустила. Пришла в себя только в тот момент, когда мама вцепилась в Лиафель. Некоторое время я просто молчу, замерев, потому что это жуткое зрелище у меня в голове не укладывается. Мама на кого-то накинулась. Чисто теоретически я могу это предположить, потому что, будучи фрейлиной, в незапамятные времена Аннет наверняка участвовала в определенного рода разбирательствах. Ну, так сколько лет прошло. И так бодро, за незнакомого мальчишку… Удивительно.
Краем глаза вижу, как отец утаскивает куда-то Шеона. Странно. Поднимаюсь на ноги, обвожу взглядом зал. Позор-то какой! Здесь же посторонние! Придворные наши ведут себя кто как. Кто-то старательно опускает очи долу. Кто-то пытается приблизиться к месту происшествия, сохраняя при этом достоинство. Кого-то достоинство не заботит, и они лезут вперед, раскрыв рот. Противно-то как! Понимаю, что кто-то должен что-то предпринять, и, видимо, учитывая отсутствие отца и занятость мамы, этот кто-то — я.
Встаю.
— Господа!
Ну да, кто бы меня еще слушал.
— Господа!!! — ору я, и, вроде бы, кто-то начинает обращать на меня внимание.
— Мне кажется, нам пора разойтись, — сообщаю я и жестом подзываю к себе Лина.
— Ты как хочешь, — шиплю ему практически на ухо, — но дам этих разнимай.
Он только кивает.
— Господа, — продолжаю я, — прощу прощения за инцидент, ужин закончен.
И жестом подзываю к себе заместителя начальника дворцовой стражи. Николай отсутствует. Очень жаль.
— Так, — говорю, — делай что хочешь, но чтобы через пять минут здесь лишних не было.
Он кивает и приступает к работе, а я подхожу к маме и Лиафель. Вот уж кого мой командный тон совершенно не впечатлил. Я слышала, что Лиафель — маг. Может, она забыла об этом, или получает удовольствие, участвуя в драке? Не понимаю.
Мама лупит эльфийку по лицу, та, в свою очередь, пытается выдрать у Аннет очередной клок волос. Как неприятно.
Пытаюсь оттащить мать и получаю лишь локтем по груди. От кого — даже не успеваю понять. Дамы увлечены. Обе визжат и брыкаются. Вот даже думать не хочу о том, как их выяснение отношений отразится на репутации королевства. Потом разберемся.
— Мама! — кричу я.
Ноль внимания.
— Лииин!
Вот он уже более отзывчив.
— Что?
— Окати их водой. Я знаю, Дуся умеет, значит, и ты тоже. Давай, быстро, пока они друг друга не поубивали.
Лин усмехается, и тут же на обеих дам выплескиваются декалитры ледяной жидкости.
Лиафель поднимается на ноги и шипит что-то на эльфийском. Я не настолько хорошо знаю этот язык, чтобы понять все высказываемые ею пожелания. А вот маму я очень хорошо понимаю, но то, что она произносит, назвать нормативной лексикой нельзя. Какой кошмар!
— Ты пожалеешь! — шипит Лиафель, вытирая ладонью лицо.
— Сука! — отвечает Аннет, заправляя мокрую прядь волос за ухо.
— Как ты посмела?!
— Вот только тронь мальчишку еще раз!
— Он — мой сын!
— А мне все равно!
— Я всем Вам отомщу! Вам всем мало не покажется!!!
— Дамы, — прошу я, — разойдитесь, пожалуйста. Я вас очень прошу. Разойдитесь. Кому сказала!!! Марш по комнатам!!!!
Наконец, эти две мокрые курицы, пыхтя и ругаясь, расходятся. А я могу вздохнуть. Здорово. Ужин, можно сказать, удался.
Лин осторожно проводит ладонью по моей спине:
— Успокоилась?
— А я и не волновалась, — сухо отвечаю я. А у самой одна мысль в голове — какой позор! Какой кошмар!
— Да ладно, — обнимая меня за плечи, произносит Эрраде-младший, — зато было весело.
— Спасибо, — вздыхаю я.
После того как я этих воинственных красоток водой окатил, шум и суета среди придворных начали затихать. Лиафель, вся такая мокрая, но от этого не менее соблазнительная, переместилась куда-то. Надо полагать в свои покои. Почему бы не пойти и не утешить даму? Осталось только выяснить, где именно Вальдор ее разместил. Надо полагать на том же этаже, что и Шеоннеля. А у него я уже сегодня был. Я как раз собрался телепортироваться на нужный этаж, но тут в луже воды одна из фрейлин поскользнулась и прямо к моим ногам подъехала. Я попятился, делая вид, что не замечаю упавшей дамы. Кардаголовы объедки мне не нужны. И так усердно я отступал, что в итоге на кого-то наткнулся. То есть не на кого-то, а на Саффу, которая тут же зашипела, как ужаленная:
— Лин, чтоб тебя… смотри куда прёшь!
Ну да, я же еще и на ногу ей наступил, так что не мудрено, что зашипела. Могла бы и подзатыльник дать. Я поспешно развернулся, собираясь извиниться. Как бы наши отношения не сложились, но если виноват — извинюсь, все-таки девушка эта птица ворона. Но наверно слишком резко я развернулся, потому что она шарахнулась, поскользнулась на мокром полу. Я ее поддержать хотел, но не успел на какое-то мгновение. Позади Саффы материализовался Кардагол, обнял за плечи, не дав упасть, наклонился к ее уху и промурлыкал, достаточно громко (надо полагать для меня):
— Это рыжее чудовище тебя напугало? Пойдем, шептунья, со мной, разговор есть. Личный.
Я демонстративно повернулся к этой парочке спиной. Тоже мне, заговорщики! А дедушка мой новоявленный дурак. Как будто мне дело есть до того, что он вороне этой на ушко воркует и разговоры личные с ней вести собирается. Мне плевать! Плевать и все тут! Хм… осталось только самому в это поверить. Я ревную? Нет! Я же собственник и просто еще не отвык, что она не моя собственность.
— Лин? — это Ханна подошла, смотрит на меня озадаченно, — что с тобой? У тебя такое лицо…
— Жизнерадостное? — подсказал я, ослепительно улыбаясь.
— Нет. Такое будто ты кого-то убивать собрался, — возразила принцесса и мило улыбнулась в ответ, — ты не мог бы всю эту воду убрать? Уже несколько человек поскользнулось. Нехорошо получится, если гости уйдут с этого злосчастного ужина еще и травмированными.
— Только ради Вас, принцесса, — проворковал я и высушил полы.
Да. Вот так вот. Ханна уже меня за уборщика помещений принимает. Весело то как!
— Что-нибудь еще? Туфельки тебе не почистить? — заботливо поинтересовался я.
— Ты не в настроении, — сделала вывод Иоханна и отошла.
Да, настроение у меня и, правда, как-то вдруг испортилось и Лиафель утешать я не пошел. Помогу-ка лучше блонде своей придворных утихомирить и разогнать.
* * *
Шеону плохо. Я вижу это, я это чувствую. Подхватываю мальчишку. Шепчу:
— Так, Шеон, осторожнее, обопрись на меня.
— Все хорошо, Ваше величество, не нужно
— Какое я тебе величество? Давай, мальчик, не глупи, пошли.
Я затаскиваю парня в первую же гостевую комнату. Но до ближайшей гостевой все равно нужно добираться, попросить кого-нибудь из магов нас телепортировать я не догадался, и потому практически волоку Шеона на себе первые метры. Однако он быстро приходит в себя, и едва мы входим в комнату, отстраняется.
. — Не стоит обо мне беспокоиться.
— Да что с тобой? — испуганно восклицаю я, — ты болен? Может, тебе лучше прилечь?
Качает головой.
— У меня все в порядке. Вам не стоило…
— Позволь мне самому решать, что мне стоит, а что нет! — раздраженно отзываюсь я, и тут же сожалею о том, что повысил голос. Шеон стоит такой хрупкий, беспомощный. Стоит, опустив глаза.
— Простите меня, пожалуйста.
— Раздевайся, — велю я. Мне отчего-то кажется, что Шеоннель ранен и скрывает это.
Парень, вздрогнув, но все так же не поднимая на меня взгляд, расстегивает камзол, аккуратно складывает его на кресло. Спокойно расшнуровывает ворот рубашки, стягивает и ее, после чего я буквально теряю дар речи. Из-за трех вещей сразу. Во-первых, не успев положить рубашку, Шеон опускается на колени. Я этого не просил! Во-вторых, он шепчет:
— Я виноват, Вы правы.
А в-третьих, я смотрю на его тело и понимаю, что над ребенком жестоко и извращенно издевались. И я даже догадываюсь, кто. О, боги! Неудивительно, что ему стало плохо после того, как Дульсинея на него напрыгнула. Спина, плечи, руки, почти вся верхняя часть туловища Шеоннеля в ожогах.
— Шеон… — шепчу я, — что она с тобой сделала? За что?!
— Я был дерзок и груб, Ваше величество. Это огненная лилия, если Вам это о чем-то говорит. Кажется, люди не применяют это заклинание.
— Шеон, встань, пожалуйста, — прошу я и протягиваю ему руку. Он поднимается. А я… Мне так хочется приласкать его и утешить, но я не знаю, как. И боюсь сделать ему больно.
— Я попрошу позвать целителя. Юсар, он очень хорошо лечит, — наконец произношу я.
— Я доставляю Вам неудобства.
— Шеон, нет…
— Ей не понравится то, что меня вылечили, — тихо проговаривает Шеоннель.
И вот тут я взрываюсь.
— Да кому какое дело, — ору я, — что ей понравится, а что нет?! Ты мой сын, Шеон! Мой! Я никому не позволю так с тобой обращаться, ты понял?! Ни ей, ни кому-либо другому!
Не давая ему ответить, выбегаю в коридор, ловлю первого же попавшегося придворного и велю ему найти мне Юсара, срочно. Возвращаюсь. Мальчик все также стоит полуобнаженный, израненный, потерянный. А я боюсь, что не все еще ему сказал, что он мне не верит. Хватаю его за руку и нервно, сбивчиво проговариваю:
— Я не отдам тебя ей, Шеон. Так нельзя. Прости меня, пожалуйста. Прости, Шеон. Шеоннель, почему ты мне не сказал? Я бы смог тебя защитить. Прости меня, пожалуйста.
И так мне в этот момент больно и горько, так обидно. Почему он рос без меня эти тридцать лет? Почему я узнал этого мальчишку только сейчас, когда его почти уже сломали? Почему меня лишили этой радости — смотреть, как он взрослеет? Я не прощу это Лиафели. Ни себя, ни мальчика. Я ей не прощу. Пусть я еще не придумал, что делать дальше, но моя месть будет изощренной и жестокой. И Шеона я ей не отдам.