Вальдор

Предложение, конечно, интригующее.

Пойдем, посмотрим, как вешают наместника. Безусловно, именно это зрелище я ждал всю жизнь. Его отсутствие мешало спать мне зимними ночами. Как я существовал до сегодняшнего дня, не видя выпавший язык дафуровского наместника и его залитые мочой дергающиеся ноги?

Но мое мнение, как часто бывает в этой компании, мало, кого интересует. Главная площадь в столице не перед дворцом, а чуть поодаль, между ратушей и рынком. Собственно, рынок постепенно переползает на площадь, но пока скромно заявляет о себе переносными палатками, в отличие от основных рядов — сложенных из кирпича.

На площади уже установлено три виселицы, на двух из которых кто-то уже болтается. Ах нет, на одной. Со второй при нас палач снимает труп.

Центральная, самая высокая, пока не занята. Надо полагать, предназначена для отдельных высокопоставленных персон вроде несчастного наместника.

С трудом проталкиваемся сквозь толпу, чтобы быть ближе к месту событий. Оказывается, мы прибыли вовремя. Какой-то неряшливо одетый молодчик деловито проверяет крепость веревки. Дергает ее, рассматривает, после чего с серьезным видом кивает кому-то за помостом. И тут же по лестнице наверх двое примерных подданных князя начинают заталкивать какого-то парня. Жертва молода, лохмата и, судя по обрывкам одежды, еще недавно она красовалась в бархате и шелках вызывающе малинового цвета.

«Наместник!» — шуршит народ.

Руки наместника связаны за спиной, на его лице и теле следы преодоления сопротивления. Побоев, иными словами.

Законный властитель, Терин, наблюдает за процессом подготовки к повешению, сложив руки на груди.

— Что-то он мальчик совсем, — задумчиво проговаривает Дуся.

— Он успел наворотить дел, — холодно отзывается ее супруг.

Почти уже поднявшегося наверх наместника толкают в спину, и он, обернувшись, произносит что-то. Видимо, огрызается. Во всяком случае, испуг на его лице незаметен. Отчего-то парень вызывает у меня симпатию.

— Терин, — говорю, — он мне тебя напоминает в молодости.

— Валь, ты что?! — возмущается Дуся, глядя на меня с укоризной.

— Я серьезно. Самоуверенный, наглый, отчаянный.

— Не думаю, что есть какое-то сходство, — произносит князь. Тон его голоса становится совсем уж ледяным.

— Со стороны виднее, — парирую я.

Парня все-таки заталкивают на помост.

— Ларрен Кори Литеи приговаривается…

— Его и зовут похоже. Совсем, как ты. Тоже полез, куда его не просили, — торопливо проговариваю я.

— Что ты от меня хочешь?! — взрывается Терин.

— Хочу, чтобы его не повесили.

Дуська изумленно округляет глаза.

— Валь, а тебе-то это зачем?

Так, пара минут, пока зачитывают видимость приговора, у меня еще есть.

— Нельзя народу позволять судить. Это — прерогатива власти. Нельзя позволять оценивать эффективность управления. Народ может войти во вкус и начать оценивать тебя. Нельзя судить человека только за то, кем он является. В конце концов, Терин! Тебе простили гораздо большие прегрешения. Что бы этот парень ни натворил, он не наводнил государство зоргами и зомби!!!

Я срываюсь на крик.

— Валь, не кипеши, — недовольно проговаривает Дуська.

На шею Ларрена накидывают веревку.

— Будешь должен, — бормочет Терин Эрраде, и протискивается к помосту.

— Слушайте! — кричит он, и его голос разносится, наверное, по всему княжеству. Ага, успел заклинание сплести, паразит. Видимо, князь сломался еще пару предложений назад.

Палач замирает. Жертва тоже. Толпа на площади дружно перестает жевать, бормотать, смеяться.

— Слушайте, — повторяет Терин, — я — князь Эрраде!

Терин легко взбегает по лестнице на помост.

«Князь! Это князь!» — шепчут люди, и от этого шепота у меня мороз по коже.

— Ну, Валь, — бормочет Дульсинея мне на ухо, — если что, ты во всем виноват.

— Еще спасибо скажете, — отзываюсь я.

— Я — Терин Эрраде Кайвус Третий — говорю вам спасибо за освобождение княжества от власти подлых захватчиков. Спасибо тебе, народ Эрраде!

Терин поднимает руки и разводит их в стороны, будто приветствуя и пытаясь обнять своих подданных.

«Князь! Князь! Да здравствует Терин! Мы тебя любим!» — отзывается толпа.

— Что-то мне народ не кричит, что меня любит, — озадаченно проговариваю я.

— А ты ему чаще показывайся, — буркает Дуська и тут же добавляет, — и вообще, не отвлекай.

— Народ Эрраде, — продолжает Терин, — я поздравляю Вас с великой победой. И по этому случаю дарю Вам восемь бочек вина. Наслаждайтесь!

Бочки одна за другой выстраиваются перед помостом, но люди, вожделенно облизываясь, пока не решаются к ним приблизиться.

— Я прошу лишь об одном, — говорит князь, — этот человек (указание рукой в сторону озадаченного происходящим наместника) занял мое место. Я должен сам судить его. Разве это не справедливо?!

«Да! Да!» — кричит народ, медленно подползая к бочкам, — «Справедливо!»

— Да, начнется праздник! — возвещает князь, и Дуська едва успевает телепортировать нас за помост. Через минуту там появляется князь, держащий за шиворот несчастного экс-наместника. Терин брезгливо отталкивает парня в мою сторону.

— Держи, Вальдор. Тебе он был нужен. Он — твой. Делай с ним, что хочется.

Хм, вот на это я как-то не рассчитывал. А что мне с ним делать?

Придерживаю бывшего наместника за плечо, оглядываю его с ног до головы.

— Что Вы от меня хотите? — хриплым голосом спрашивает он.

— Для начала — рассмотреть, — бормочу я, — хотя, вероятно, для этого Вас придется отмыть. Вам сколько лет?

Ларрен поднимает свою испачканную грязью и засохшей кровью физиономию и глухо отзывается:

— Что Вам за дело до моего возраста?

— Мне интересно, за какие такие заслуги Дафур сделал Вас наместником Эрраде.

— Валь, — вдруг вмешивается Дуська, — мне здесь не нравится. Давай хотя бы во дворец переместимся?

Даже ответить не успеваю, как оказываюсь в резиденции князей Эрраде. Не так уж она и разрушена, кстати.

Наместник все еще стоит передо мной.

— Так я не слышал ответа, — намекаю я.

— А я и не обязан Вам отвечать.

Вот наглец, а! И что мне с ним делать? Бить бесполезно. И так едва стоит на ногах. Заклинание просить наложить? Всегда успеется.

— Дусь, подстрахуй, — со вздохом произношу я, разворачиваю парня к себе спиной и аккуратно разрезаю веревку, связывающую его запястья.

— Есть у меня одна версия, — с усмешкой произносит князь, наблюдая за тем, как Ларрен растирает себе руки, — полагаю, что господин Кори Литеи считает себя сыном госпожи Асмеи Кори Литеи и моего покойного старшего брата — князя Ларрена Эрраде. Думаю даже, что это правда. Вероятно, именно это послужило для него основанием, чтобы занять мой престол. Пусть даже в качестве наместника. Я прав?

— Будь у меня меч, Вы бы ответили за свои слова! — немедленно отзывается Ларрен.

Терин продолжает ехидно улыбаться.

— Простите, господин Кори Литеи, я маг. Не имею обыкновения носить с собою оружие. Но, если Вы так желаете покончить жизнь самоубийством, можете попросить короля Вальдора одолжить Вам свой меч. Или, может быть, Вы — тоже волшебник и вызовите меня на магический поединок? Нет? Не вызовете? Пожалуй, это разумно. С Вашим уровнем силы и знаний вряд ли кого-то можно уничтожить. Ведь я вижу, что Вы, как истинный сын моего брата, владеете магией… исключительно на бытовом уровне.

— Это Вас не касается!

— Более того, — продолжает князь, — меня это и не интересует. Меня вообще не интересует мнение какой-то вещи.

— Я не вещь!

— Неужели? Я спас Вас от смерти на виселице и подарил своему другу. Фактически и юридически Вы — его собственность.

— Что за ерунда, Терин?! — возмущаюсь я.

— Это одно из старейших заклинаний. Так что, Вальдор, если он от тебя сбежит, его тебе вернут, как потерю. А если ты отпустишь господина Кори Литеи, сняв печать, он автоматически станет человеком вне закона, и его сможет убить любой желающий. Если, конечно, он не спрячется очень уж хорошо.

— Что-то ты странное такое говоришь, Теринчик. — недоуменно проговаривает Дуся.

— А Вы, Дульсинея, — сухо бросает Терин, — могли бы больше интересоваться историей магии. Все, не желаю я больше обсуждать эту тему. Пойду, проверю библиотеку. Не всю ли ее разворовали.

Князь, все тело которого излучает высокомерие и надменность, удаляется.

Дуська со словами: «Пойду-ка я с ним пообщаюсь» — тоже.

Гляжу на Ларрена. Он, угрюмо, на меня. Поскольку придумать, зачем мне нужен этот предполагаемый племянник Терина, я не могу, решаю, что проще всего переложить ответственность за его персону на кого-нибудь другого. Хотя бы на самого Ларрена.

— Ну, что ж, — говорю, — Вам решать. Хотите остаться, гнать не буду. Помогать, если вздумаете уйти, тоже.

Ларрен Кори Литеи кивает и направляется к выходу. Я облегченно вздыхаю.

Прежде чем вернуться в Зулкибар, надо бы решить пару вопросов, связанных с размещением в столице части войск ну, и, соответственно, переброской домой оставшихся. Решаю, что кое-что могу сделать и я в паре с генералом Дораном, а Терина с Дуськой пока лучше не беспокоить.

Примерно полчаса разыскиваю генерала. Обнаруживаю его в одной из гостиниц. Еще минут двадцать объясняю усталому Дорану, каким я вижу процесс перегруппировки отрядов. Потом мы с ним немного спорим. После выясняется, что решить вопрос с размещением на квартиры без участия Эрраде-старшего просто нереально. Собираюсь вернуться во дворец к озлобленному по непонятной причине князю, а перед этим перекусить на первом этаже гостиницы, где, как успел уже похвастать Доран, находится неплохой ресторанчик. Спускаюсь в зал, и тут передо мной, как тень перед травой, появляются два горожанина. Судя по разнице в возрасте и несомненному сходству бородатых физиономий — отец и сын.

— Ваше имущество? — басит старший, бросая мне под ноги вновь связанного и, кажется, еще более избитого Ларрена.

— Мое, — вздыхаю я, достаю из кошелька серебряную монету и вручаю ее этому добытчику бывших наместников. Помогаю жертве подняться на ноги, разрезаю опутывающую его тело веревку.

— Вы, — говорю, — как-то плохо бегаете. Может быть, Вам поискать какую-нибудь одежду? Я так полагаю, Вас опознают по Вашим живописным лохмотьям?

— На мне печать, — проговаривает бывший наместник, с трудом шевеля разбитыми губами.

— Странно, — отвечаю, — не вижу.

— Приглядитесь.

Смотрю на наместника и вздрагиваю. Теперь уже я могу разобрать надпись на его груди — Ларрен, собственность Вальдора Зулкибарского. Не могу ни цвет, ни шрифт описать, просто как-то вижу и понимаю.

— Вы не маг. Тем, у кого хоть капля дара, она видна отчетливее, — поясняет Ларрен, — я ее вижу очень хорошо.

— О! — радуюсь я, — волшебник! Тогда Вам сбежать вообще не проблема!

— Не смешно! — рычит наместник и тут же добавляет, — дайте одежду. Может, получится.

Прошу Дорана дать приказ раздобыть мне дополнительный комплект одежды. Буквально минут через десять мне приносят штаны, сапоги, сорочку, куртку и даже темный теплый плащ. Все явно ношеное, но чистое и добротное.

Терпеливо дожидаюсь, пока Ларрен переоденется, после чего искренне желаю ему удачи.

— Спасибо, — буркает он, направляясь к черному ходу.

К сожалению, не успеваю покинуть пределы гостеприимного Эрраде, прежде чем мне во второй раз возвращают утерянную мною вещь. На сей раз Ларрен не связан. Возможно потому, что он без сознания. Со вздохом сожаления расстаюсь с очередной монетой. Привожу наместника в чувство, вылив на его, практически потерявшую после регулярных избиений естественный цвет, физиономию кружку воды.

Ларрен садится на полу, отфыркивается, убирает со лба мокрые темные пряди.

— Еще что-нибудь? — интересуюсь я, — может быть, лошадь?

Ларрен с готовностью кивает и пытается встать. Протягиваю ему руку, но тут же выясняется, что даже с моей помощью наместник может только стоять, прислонившись к стеночке. Ходить — уже нет.

Смотрю на него с жалостью. Интересуюсь:

— Может быть, Вам лучше побыть моей вещью, пока Вы не излечитесь?

Упрямо мотает головой. А у меня уже азарт, мне уже интересно, сколько еще раз он попробует сбежать, и на какой попытке ему это удастся. А потому велю выделить ему коня. Усилиями двух наших бойцов наместника усаживают в седло.

— Спасибо, — шепчет он.

В задумчивости смотрю на его удаляющуюся спину, пошатывающуюся в седле.

Отбываем в Зулкибар на следующий день. Рано утром. Собираемся все на той же площади, где еще вчера стояли виселицы. Группа магов готовится к телепортации солдат в Зулкибар. Дуська с Терином тоже решили оказать содействие в этом.

Стою, держу за повод своего жеребца. Не хочу оставлять его в Эрраде. Мне понравился этот конь, хоть он и от Снежинки. Впрочем, Дуська шепнула мне по секрету, что его отец — Ворон.

— Ну, и где твое приобретение? — интересуется Терин.

— Ушло, — задумчиво проговариваю я.

— Ты его отпустил, или оно сбежало?

— Я его, вроде бы, отпустил, только мне его почему-то постоянно возвращают.

— Ох, Вальдор, — смеется князь, — я же не сказал тебе фразу, которую следует произнести, давая ему свободу.

— Понимаешь, Терин, мне его возвращают обратно не совсем целым. Я как-то не уверен в том, что живым и свободным он пробудет долго. За что его вешать-то собирались, не знаешь?

— Он занял мое место.

— Ай, Терин, не смеши меня. Этого недостаточно. Что он натворить успел?

Князь пожимает плечами.

— Поднял налоги, ввел торговые пошлины на предметы роскоши и оружие. Этим же традиционно торгуют гномы. А с гномами у нас была особая договоренность. Эти злобные карлики, ты же знаешь, все способны стерпеть, кроме покушения на их деньги. Особенно учитывая то, что ввоз товаров из Зулкибара в Эрраде осуществлял племянник Горнорыла.

Ну да, ну да. Мне и в голову бы не пришло залезть в карман нашему старейшине гномов. Боюсь, проделай я такое в Зулкибаре, меня бы не повесили, а закопали живьем. Несмотря на давнюю дружбу. Бедный глупый Ларрен.

В задумчивости оглядываю площадь, и тут вижу коня, несущегося к нам во весь опор. И конь-то какой-то знакомый.

— Ваше величество! — кричит всадник. Ага, величество я здесь один.

Он останавливает лошадь метрах так в десяти от меня. Спешивается, подбегает и, волнуясь, выпаливает:

— Мы с ребятами вашу пропажу нашли!

Надо же, на сей раз моего Ларрена изловил мальчик лет двенадцати-тринадцати.

— Где он? — грустно спрашиваю я.

Мальчишка подводит ко мне лошадь, через спину которой перекинут традиционно связанный и вновь находящийся без сознания наместник.

— Это уже не смешно, — бормочу я себе под нос, протягивая мальчишке монету.

— А за коня? — интересуется тот. Даю еще одну.

— Мало!

Добавляю еще два серебряных и подзатыльник в качестве поощрения.

— В который раз возвращают? — интересуется князь.

— Третий, — сухо отвечаю я.

— Валь, — просит до сего момента молчавшая Дуська, — давай отойдем.

Отходим в сторонку метров на двадцать. Терин косится в нашу сторону, но последовать за нами, видимо, считает неприличным.

— Валь, — неуверенно проговаривает Дуся. — Не понимаю, чего это мой Теринчик так взъелся на этого парня, хотя, конечно, то, что он занял наш престол, уже не есть хорошо, но…

— Дуся, давай конкретнее.

— Короче, возьми его в Зулкибар, а там определимся.

Дуся поднимает на меня взгляд, улыбается и начинает махать ресничками так, что, того и гляди, ветер поднимется.

— Я и так собирался, — устало проговариваю я, — не могу же я бросить здесь свою собственность.

Собственность мою тем времнем снимают с лошади, развязывают и ставят на ноги. Взгляд у Ларрена какой-то ошалелый, да и пошатывает его из стороны в сторону. Ну конечно, столько вынести за двое суток!

Дульсинея

Ну, собственность, так собственность. Пусть хоть как называет, лишь бы забрал мальчишку отсюда. Вот ничего с собой поделать не могу, жалко мне его. Наверно, потому, что он Терина напоминает. Не внешне, а… ну как-то внутренне что ли? И еще вот аура. Есть в ней что-то родное, как у Терина с Лином. Вот у Кардагола и Кира такого в ауре нет, хоть и родственники они Терину, а у этого мальчика есть. Странно, что Терин его так невзлюбил с первого взгляда. Признал родство, но при этом вон как оскалился на парнишку. Неужели только за то, что он наместником тут у нас побыл? Так ведь не он же Эрраде завоевал, а Дафур. Вот на Дафуре и следует злость срывать.

Я в библиотеке попробовала с Терином поговорить, но он даже слушать не стал. Заявил, что ему нужно срочно проверить, все ли важные книги на месте, а я его, видите ли, отвлекаю пустой болтовней. Я не стала настаивать, думала — ночью пообщаемся на эту тему. Но ночью Терин, чтобы я не приставала с разговорами, применил безотказный способ заставить меня замолчать. Только я об этом рассказывать не буду. Неприлично это.

А утром, когда беднягу Ларрена в очередной раз вернули, еще более избитого и чуть живого, я к Вальдору пристала, но оказалось, что он и так собирался парня в Зулкибар забрать, типа собственность негоже бросать. Тоже мне, рабовладелец доморощенный! И Терин хорош! По всей форме Ларрена подарил и печать магическую поставил. Работорговец хренов!

Пока мы с Валем в сторонке беседовали, Терин с Ларреном стояли и упорно друг друга игнорировали. Точнее, это Терин стоял, а Ларрен еле на ногах держался. Когда мы с Вальдором подошли, я колданула на Ларрена, не очень надеясь, что вылечить смогу. Но получилось. Он вздрогнул, растерянно посмотрел на Терина, потом на меня и неуверенно сказал:

— Спасибо.

— Не за что, — отмахнулась я.

Вот сейчас, когда на лице нет синяков, он еще больше на Терина похож. Только глаза серые.

— Терин, зайчик мой, почему ты не рад, что мы еще одного родственника нашли? — проворковала я.

— Бастарды — обычное дело, Дульсинея, — холодно отозвался Терин, — мой брат не признал его, следовательно…

— Терин! — прорычала я, — не все ли равно, признал его твой брат или нет? Ты посмотри на мальчика. Магически посмотри. На ауру его.

— Это не имеет значения.

Терин даже не взглянул на Ларрена, а тот гордо задрал подбородок и заявил:

— Не беспокойтесь, князь, я не претендую на родство… и на наследство тоже.

Терин неохотно покосился на него и ледяным тоном напомнил:

— Вы уже попытались претендовать. Очень своеобразным способом. Идея назначить Вас наместником, я так полагаю, принадлежит исключительно Вам. И как Журес просмотрел, когда Вы на короля Арвалии заклинание набрасывали?

— Он мой дядя. Троюродный.

— Журес? — взвизгнула я.

— Дафур, — уточнил Ларрен.

— Странные у него представления о том, как выбирать наместника для завоеванных территорий, — заметил Вальдор.

— Я попросил, он не смог отказать, — с кривой усмешкой объяснил Ларрен.

— Ну, и как? Понравилось на моем месте? — поинтересовался Терин.

— Нет. Люди злые, гномы наглые. Как Вы, князь, могли так их распустить?

— А при чем тут Терин? — возмутилась я, — у гномов наглость в крови! Так что нечего тут на Терина бочку катить!

— Выходит, в Арвалии, гномы иного вида проживают, княгиня, — отозвался Ларрен, — у нас они скромные и тихие, законопослушные граждане.

— С ума сойти! — вырвалось у Вальдора.

Зулкибарские гномы тихим нравом никогда не отличались, так же как и гномы Эрраде.

— И поэтому Вы решили, что будет разумно поднять налоги на товары, производимые и реализуемые гномами? Вы очень умны, сударь, — насмешливо изрек Терин, — более блистательного начала карьеры по управлению княжеством я еще не видел.

Ларрен побледнел. Злится. Но физиономия при этом каменная. Ой, ну просто прелесть! Лин вот очень сильно на Терина похож, но когда психует у него все на лице написано и слов всяких разных он не жалеет. А этот Ларрен сейчас прямо-таки полную копию Терина в гневе изобразил!

— Мой король отдал приказ изыскать средства для содержания армии. Я сделал то, что посчитал необходимым.

— Да уж, оригинальное решение, — не удержавшись съехидничал Вальдор, — завоевать государство и тут же сделать все, чтобы настроить против себя его жителей.

— Ну, этот парень, по крайней мере, не пользовался правом первой брачной ночи, — это Олаф сказал, который, кажется, решил, что надо вертеться у нас перед глазами, чтобы мы не вздумали забыть о том, что он не перебежчик, несмотря на то, что при Дафуре тюремщиком работал. Но что он такое говорит?

— Теринчик, а разве у нас в княжестве есть такой закон? О первой ночи?

— Никогда не было, — процедил Терин, еще больше леденея.

— Так король Дафур его ввел, еще до того, как этого управлять поставил, — поведал Олаф, ткнув пальцем в направлении бывшего наместника.

— Это тоже желаете мне в вину поставить, князь? — холодно спросил Ларрен.

— Какие еще законы успел ввести твой король?

— Терин, ты об этом самого Дафура можешь допросить… с пристрастием.

Это Кардагол сказал. И когда только появиться успел? Стоит, улыбается, морда довольная, весь так и цветет.

— Мы Дафура с Журесом в плен взяли. Арвалия наша. А это у нас кто?

Кардагол с интересом оглядел Ларрена и сделал вывод:

— Внебрачный сын. Поздравляю, Терин. Надеюсь ему лет больше чем вашему с Дуськой браку, иначе она тебя сожрет.

— Дурак ты, Кардаголище, всех по себе судишь, — огрызнулась я, — племянник это…. Внебрачный.

— Любопытно. И откуда он взялся?

— Из Арвалии.

— Ну, привет, племянник.

— Здравствуйте.

Ларрен с интересом взглянул на Кардагола, наверно пытаясь сообразить, с какой стороны тот ему родней приходится.

— Дедушка я твой… троюродный. Кардагол Шактигул Кайвус. Слыхал, может быть?

— Да. По большей части на уроках истории, — отозвался Ларрен и осторожно сделал шаг назад, подальше от Кардагола.

— Он меня боится! — с трагичной миной обратился Повелитель времени к Вальдору. — Вот и Дафур с Журесом так же среагировали, когда поняли кто перед ними. Вот что странно — убийцу наемного подослать не побоялись.

— Я к вам убийц не подсылал, — возразил Ларрен.

— Знаю, — отмахнулся Кардагол и, гадостно ухмыляясь, поинтересовался, — а как так получилось, что Терин тебя Вальдору подарил, мальчик? Вижу, печать он ставил. Хм… интересно. Давненько я такие не видел, думал, в этом времени ими не пользуются.

— Не пользуются, — подтвердил Ларрен, — но князь, видимо, считает иначе.

— Вальдор, вели своей собственности замолчать и встать ко мне ближе, мы отправляемся.

Поставив, таким образом, в беседе жирную точку, Терин начал плести телепортационное заклинание.