Пришла я в свои покои, на всякий случай позвала Василия и получила в ответ тишину. Ну да, с тех пор как Терина победили, я кота своего не видела. То есть не совсем моего, но это не важно! Привыкла я к нему, а теперь вот гадай — куда сгинул, после того как путь в подвал нам с Вальдором указал? Где его искать-то? Может быть, женишка своего попросить, пусть отряд соберет и бросит на поиски моего любимого зверика?

Ну и вот сижу я, значит, в своих покоях на диванчике, вооруженная иголкой с ниткой и занимаюсь украшательством тапка волшебного. А ничего так получается. Тапок сам по себе неказистый, обычный такой мужской тапок, каких на любом рынке пруд пруди — черный кожаный и возмутительно здоровенный, даже для 45 размера, ну это типа «большемерки» как добрые тети продавцы говорить любят. Я красивенько так из бриллиантовых бусинок букву «Д» выложила, а что ничего получается! Только бледновато. Эх, жаль, я еще цветных камушков не прихватила, и что за балда? Типа, лучшие друзья девушек это бриллианты? А вот ни фига! Все-таки балда я и есть балда, надо было александритов набрать, чтобы тапок с кулончиком моим гармонично сочетался.

В общем, закончила я, полюбовалась делом рук своих, пришла к выводу, что искусница я знатная, ну подумаешь буковка корявая какая-то получилась, зато бриллиантовая! Да у меня этот тапок дома с руками бы оторвали…и с головой тоже…

Вдруг дверь в мои покои без стука открывается. Я, не отрывая влюбленного взгляда с украшенного тапка, проворчала:

— Валь, ты вообще что ли с дуба рухнул? Тебя папа стучаться не учил? А если бы я тут голая бегала?

Ответом мне было вежливое покашливание. Ну, вот зуб даю, это не Вальдор! Тот бы покашливать не стал, гадость какую-нибудь ответил бы типа "если бы ты тут голая была, я бы от ужаса помер", ну да он такой, принц не мой без коня белого!

Повернулась я и прямо-таки залюбовалась этой вечно цветущей красной мордой старого педофила Дукуса.

— Добрый вечер, господин маг, — самым вежливым образом поздоровалась я. — Вы комнатой не ошиблись? Пажи этажом ниже квартируются.

— А я к Вам, Дульсинея, — радостно так ответил мне Дукус и по-хозяйски расположился в одном из кресел.

— Я была бы Вам рада, Дукус, но только мне сейчас некогда, я тут вот рукоделием занимаюсь, — скромненько отвечала я и, все так же скромненько тапок подальше с его глаз заныкала.

Терин говорил, что если маг не захочет, то никто не увидит что является его магическим предметом, даже более сильный маг не увидит. Это нам — предметникам, как бы поблажка такая магическая, а то ведь, если каждый гад будет знать в чем предметник свою силу концентрирует, то и обезвредить каждый дурак предметника сможет. Украсть вещичку оно ведь дело не хитрое. Но я все равно на всякий случай тапок с глаз Дукуса убрала, я же неопытный маг, вдруг я недостаточно сильно хочу, чтобы Дукус не видел, а он возьмет и увидит?

— Красивый башмак, Дульсинея, — похвалил Дукус. — Для жениха подарок, наверно, готовите?

— Да, сюрприз ему будет, — сладенько улыбаясь, ответила я, а саму жуть берет, аж переночевать негде! — Вы с чем пожаловали? По делу или просто соскучились?

— Хочу, Дульсинея, поговорить с тобой о твоей семье.

Меня аж передернуло. Как-то быстро этот слизняк на «ты» со мной перешел. Да и вообще не нравится он мне, ну вот ни с какой стороны не нравится!

— А что тебе, Дукус, до моей семьи? Их и в живых никого нет, одна я, сиротинушка.

Хотела даже слезу пустить, но что-то не очень получалось перед этим гадиком дурочку валять.

— Мне Таурисар кое-что интересное рассказал. Я же, выходит, папу твоего, Абрама, знал! — при этом Дукус пытается сделать душевную мину на морде лица, да только я как-то не прониклась. Видела я, какой он душевный, этот милый старикашка, и как людей мучить любит.

— Мы с ним большими друзьями были, можно сказать как братья родные! — душевно так продолжает Дукус.

— Так мне тебя дядей звать? — белозубо улыбаясь, обрадовалась я.

— Зови детка, если хочешь, — великодушно позволил Дукус и быстренько к делу перешел. — Скажи мне, Дуся, отец твой не оставил ли тебе в наследство каких-нибудь вещей?

Ага, понятно, что тебе надо, морда ты бородатая! Артефакт тебе захотелось!

— Да ты наверно шутишь, Дукус! — возмущенно рявкнула я. — Папаша мать мою бросил, когда я еще на свет не успела появиться! Сбежал как последняя сволочь! А ты тут о каком-то наследстве говоришь! Не оставил он мне ничего!

— А может быть, мама твоя тебе украшения какие-нибудь оставила? — решил подойти с другой стороны Дукус.

Я сначала хотела сказать что нет, не оставила, и идите вы нафиг, дяденька Дукус, но потом вспомнила похожий разговор с Терином, и решила врать более честно.

— Оставила, конечно. Цепочку золотую и кулончик на ней с александритом. Красивая вещь, мне ее не хватает.

Дукус, кажется, воздухом подавился, даже икнул как-то пугающе, а потом говорит:

— Так значит вещь эта не при тебе, Дусенька?

— Нет, я как назло цепочку с кулончиком сняла и в руках держала, когда в Вальдора предметами всякими швырялась, вот как вазочку швырнула, портал и открылся, я кулончик на стол положила, пошла посмотреть на портал поближе, а потом как-то вот там, на столе и позабыла. Жалко очень, вот бы было здорово его на свадьбу надеть.

— Не переживай, Дусенька, Вальдор тебе таких украшений надарит, что о том кулончике и думать забудешь, — утешил Дукус и распрощался со мной. Что-то слишком довольный и окрыленный он от меня выскочил. Задумал что-то?

Терин говорил, что мой мир для магов закрыт и для людей простых тем более, туда только магические зверушки, вроде принца-мыша, попасть могут… Хм, да тут не надо быть очень умной чтобы понять, что Дукус теперь быстренько организует поисковую группу в мою квартирку…и артефакта там не найдет. И снова ко мне придет спрашивать…и мне уже заранее страшно! Если он глазом не моргнув ученику своему — Терину, руки переломал и всячески издевался, то даже представить боюсь, что он со мной сделать может, и не посмотрит что я принцева невеста. Сейчас королевская семья власти имеет ровно столько же сколько я, к примеру, то есть нисколько власти она не имеет.

Пойду-ка я женишку своему пожалуюсь. Глядишь полегчает.

Пошла. Нашла этого козлика мохнорылого на террасе с какой-то фрейлиной в обнимку. Фрейлина, как меня увидела, с лица спала и бегом бежать. Вальдора это не обрадовало. Зверем на меня глянул и ядовито так поинтересовался:

— Что, о прекрасная предметница, соскучилась?

— Нет, страшно мне, — не стала я скрывать, и выложила ему все как есть. А что? Я одна, что ли должна ходить и переживать? Пусть тоже переживает… хотя ему то что переживать? Артефакт и прочее связанное с моим папой это сугубо мои личные проблемы.

Мне всегда нравились блондинки. Особенно такие вот, пухленькие, розовые, с ямочками на щечках и прочих интересных местах. А к этой вот фрейлине у меня вообще трепетные чувства давно образовались. Это ведь из-за нее у нас с Терином конфликт вышел. Ну, допустим, не совсем из-за нее, много чести, но принять в нем участие ей довелось. Как же ее зовут-то? А, какая разница!

Как она ко мне прижимается-то, а! Мммм, какая шейка! А что у нас там дальше? Ну что опять такое?! Нимфа моя прелестная срывается с места, взметнув пыль подолом, и ускакивает прочь.

Ну конечно, что бы ей не ускакать?! Моя драгоценная невеста собственной персоной! Надо подумать о том, как прекратить этот фарс со свадьбой, а то моя личная жизнь стремительно несется под хвост коту Василию.

— Что, — спрашиваю, — о прекрасная предметница, соскучилась?

Стараюсь вложить в голос максимальное количество сарказма, только вот зачем стараюсь? Можно подумать, сарказм этот когда-то мешал ей делать то, что у нее левая пятка захотела.

— Нет, страшно мне, — отвечает Дульсинея.

А вот это что-то новенькое. Если уж случилось нечто, способное напугать эту мою безмозглую воительницу, значит, и мне нужно подумать о том, как обезопасить тылы.

— Присаживайся, — говорю, — рядом на скамеечку. Помилуемся с тобой, как жених с невестой.

— Я тебе помилуюсь! — бормочет она. Но послушно опускает свою тощую задницу рядом.

Я нежно приобнимаю ее за плечики (это для отвода глаз), со сладкой улыбкой наклоняюсь к ее уху и шепчу:

— Рассказывай, что случилось.

Рассказ ее мне не нравится. Хорошо, конечно, что Дукус в ее тапке магический предмет не узнал. Спасибо Терину, за то, что успел вбить в свое время в эту бестолковую рыжую голову азы магии. Но вот то, что кулон с александритом, якобы оставленный в ином мире, на самом деле в корсаже моей невесты лежит, это плохо. Хотя…

— Терин знает про кулон?

— Конечно, знает!

— И, теретически, ты могла наплести ему о том, что кулон в твоем мире остался?

— Я ему сначала так и сказала.

— Вот и чудненько, значит, Терин с помощью кота своего кулон и забрал. Ты же здесь совершенно не причем. Можешь рыдать, заламывать руки, и верещать на каждом углу, что папенькино наследство пропало.

Невеста моя драгоценная замирает на минуту, а потом поворачивает ко мне лицо и яростно шипит, не забывая при этом улыбаться:

— Ах ты, гавнюк иномирский! Ты, значит, решил все стрелки на Терина перевести!

— И что? — удивляюсь я, — его все равно казнят.

Дуся бледнеет.

— Что значит, все равно казнят?

— Дуся, — смеюсь я, — дорогая, так вопрос сейчас стоит не о том, казнить мага, или не казнить, а лишь о том, где и как. Ну и, конечно, что делать с его выжившими помощниками.

Это мне папа вчера объяснил. Ну да, конечно, судьба чернокнижника меня тоже интересует. Теоретически.

— Я, — продолжаю, — понятия не имею, за что Совет так на него взъелся. Впрочем, не исключаю того, что за то лишь, что Терин с ними забыл посоветоваться, когда власть захватывал. Да и после их в известность не поставил. Но факт остается фактом — вопрос о необходимости его казнить уже решен.

Дуся глядит на меня, молча хлопая ресницами.

— И что же, — вдруг спрашивает она, — мы ему не поможем?

— Радость моя, — интересуюсь я, — ну ладно ты — прониклась к нему романтическими чувствами, плюс он тебя вроде как тоже желал, но я почему головой должен ради него рисковать?

— Но ты же…

— Да, я прикрывал тебя, я помог тебе его лечить, но дальше все, моя миссия выполнена. Если даже отбросить в сторону нашу с ним взаимную неприязнь, он заслужил наказание. На этот раз. Его никто не заставлял свергать законного правителя и держать в темнице его сына. Нет, не перебивай меня, это не месть. Я именно так сказал бы, даже если бы речь шла о другом королевстве, и меня бы это не касалось. Он это заслужил.

— Ты…

— Да, я. И я рекомендую тебе, нет, я настаиваю, чтобы ты рассказала Дукусу о своей беседе с Терином. Я не говорю, что это нужно сделать сейчас. Пусть он сначала обнаружит пропажу. Ты обязана это сделать, и, не исключено, что тем самым ты продлишь чернокнижнику жизнь.

— Ты, ёптыть, интриган доморощенный! — рявкнула я и как следует утяжелила свой ряв оплеухой… уп-с, промашка вышла! Вальдор мою руку в полете поймал и зашипел:

— Думай, что делаешь, драгоценная! Я тебе не мальчик! Надоело уже от тебя оплеухи получать!

— Раз надоело, то не получай, — великодушно позволила я, — но Терина я подставлять не буду! Ты понимаешь, что его пытать будут, чтобы вызнать, где этот артефакт несчастный?

— Ну и что? Перетерпит как-нибудь.

Вот же козел! А я молодец, что не рассказала ему, что Терин уже практически здоров и со дня на день покажет всему Совету зачем в хлебе дырочки и почему сыр с плесенью!

— Ты как хочешь, Валь, а я Терина подставлять не буду, нехорошо это.

— Я же сказал, ты ему тем самым жизнь продлишь, дура!

Ой, он на меня рычит! Прелесть-то какая! Убью засранца! Вот прямо сейчас убью и скажу, что так и было! Но вообще-то он прав. Терину терять уже особо нечего — он и так в тюрьме. А вот если Дукус решит, что я артефакт при себе имею и скрываю, то и сама я в тюрьме оказаться могу. А так я на свободе буду и придумаю, как Терина от пыток избавить. Что придумаю? Да сама не знаю, но что-нибудь точно придумаю! В общем, нам главное время протянуть, а там и Терин поправится. Но Вальдору я об этом не скажу, перетопчется! Пусть думает, что Терин там лежит весь изрезанный и ждет, когда у него все заживет естественным путем.

— Ладно, женишок ты мой недобитый, — проворчала я. — Так и быть, уговорил. Если подкатит ко мне Дукус с соответствующими вопросами, то я ему про разговор с Терином наплету.

— Дуся, я знал, что ты умная девочка.

— А я знала, что ты козел!

На том мы и попрощались.

Она и в самом деле держит меня за идиота? Она что, всерьез думает о том, что я представления не имею, на что способны предметники? Тем более такие вот влюбленные дуры. Как же, лежит там Терин весь изрезанный, слезами кровавыми умывается. Да сдох бы он давно после моей операции и без своих способностей, если бы эта, невеста моя доморощенная, с помощью своего дебильного тапка не заштопала ему раны!

Но вот если она, как она там выразилась, не переведет стрелки на Терина, я сам ее убью. Причем исключительно из милосердия, чтоб не мучилась.

Дукус явился в тот же день. Точнее уже не день был, а очень поздний вечер, когда приличные старикашки уже в постели десятый сон видят, а не по чужим невестам шастают. А этот нарисовался, фиг сотрешь! Мрачненький такой весь из себя. Ага, понятно, заслал, получается, ко мне домой зверюшку какую-нибудь волшебную, и вернулась зверюшка с пустыми лапками. И вот пришел дяденька Дукус по мою душу. Страшно, аж переночевать негде! Нет, ну правда, страшно! Но я ничем не показала, что до смерти боюсь и такую дуру включила, что любо-дорого посмотреть.

Сижу, курю, Дукус неодобрительно на это дело поморщился, сел подальше от меня и… ой, нет, это оборжаться же можно! Он достал веер и давай им обмахиваться! Тоже мне, фрейлина обморочная!

— Здравствуй, Дусенька.

Я от этих слов даже облегчение испытала. Думала он сейчас в стиле истерикуса Таурисара на меня с пеной у рта набросится и кранты мне большие и страшные придут. Поломанными руками не отделаюсь! А он вон как, вежливый весь из себя, ну прямо как отец родной!

— Здравствуй, дядя Дукус, — пропищала я, белозубо улыбаясь. Нет, ну мне это даже нравиться начинает, то, что я белозубо улыбаюсь! Все-таки умничка Терин, знал что делал!

— Вот скажи мне, Дусенька, могло ли так получиться, что кулончик ты с собой прихватила случайно?

Ага, это он типа намекает, что дает мне последний шанс прикинуться дурнее, чем я есть, и воскликнуть что-то вроде: "Ах, да конечно! Ах, какая я растяпа, да вот же он, кулончик мой! Берите дяденька Дукус, не побрезгуйте!"

Да только хрен там. Я на него глаза выпучила и возмутилась:

— Да что ж я без мозгов совсем? Это ж как я, по-твоему, могла бы случайно прихватить и забыть? Я, ёптыть, что похожа на дуру?

Дукус и посмотрел на меня как на дуру. Мол, упустила ты, Дульсинея Абрамовна свой последний шанс остаться в живых. Мне даже жутковато стало, и где-то глубоко-глубоко внутри появилось желание сдаться и наврать, что да забыла, а, оказывается, прихватила кулон и все эти дни не замечала даже, что он на шее у меня висит.

Сама не знаю, как я выдержала и промолчала. Дукус тоже долго молчал, видимо обстановку нагнетал. Перестарался. Мне скучно стало от его затянувшейся паузы. Я даже начала подумывать о том, чтобы зевнуть, как следует, но тут Дукус заговорить изволил:

— Хотел я, Дусенька, тебе к свадьбе подарочек сделать, послал в твой мир зверя волшебного за кулоном, да только не нашел мой зверь его в твоем жилище.

— Обокрали! — заверещала я на весь дворец, — Сироту обокрали, обидели! Суки, сволочи, гады!

Я даже слезу с перепугу пустила и верещать при этом горестно не забывала. Дукус от моих визгов морщился страдальчески, но убегать не спешил, хотя по роже его видела, что очень ему хотелось оказаться где-нибудь подальше, где моих воплей не слышно. Да только наверно вопли эти мои далеко слышны были, по всему дворцу так это точно.

Поняв, что сбегать Дукус не собирается, я плавно от визга перешла к горьким рыданиям и причитаниям о безвозвратно утраченном наследстве и, чувствуя себя последней сволочью, ввернула, что вот при Терине упоминала, что кулон дома забыла, он гад наверно его и спёр!

— Ты с Терином об этом разговаривала? — оживился Дукус.

— Да! — пуская сопли, ответила я. — Он тоже моей семьей интересовался и цацками всякими… ааааа, обидел сиротинушку, обокрал! Это все кот его уродский! Вот где он кстати? Как свергли Терина так и кот его пропал, наверно вместе с кулончиком моим свалил куда-нибудь.

Мож хоть так Терину легче будет? Мож Дукус поверит, что Васька с кулоном слинял, и все силы на поиски кота кинет?

— Не плачь Дусенька, — Дукус даже подошел и по голове меня погладил. Я чуть не сдохла от отвращения, но виду не подала, сижу дальше в рыданиях захлебываюсь… в настоящих причем! Вот же сволочь я какая! На Терина все стрелки перевела.

— Найду я твой кулончик, — ласково так пообещал Дукус и удалился.

Я сопли вытерла, попереживала часок тихо сама с собой и тоже удалилась… ну то есть не удалилась, а пошла прямиком в покои Вальдора. Почему одной мне хреново должно быть? Пусть ему тоже будет! Вот сейчас устрою ему разборки, чтобы жизнь медом не казалась! И по фигу мне, что неприлично это, чтобы невеста у жениха в покоях до свадьбы ошивалась! Мне на их приличия плевать с высокой колокольни!

Ворвалась я в спальню к Вальдору, а там… опять он с этой белобрысой толстухой! И ладно бы обнимашки у них там были, так нет же! Одним словом, пока я Терина как последняя дрянь подставляла, Вальдор в свое удовольствие эту пампушку блондинистую трахал!

— Сволочь ты, Валь! — с порога заорала я.

Блондинка взвизгнула, пулей с кровати слетела и бежать! Надеюсь, одежду прихватить успела, не хватало еще, чтобы из-за меня по дворцу голые фрейлины бегали… еще обидит кто-нибудь дурочку.