Во двор тюрьмы попасть не удалось. Оказывается и линза не всесильна. Рощица невысоких деревьев, скорее даже заросли кустарника в километре от цели первой приняла его на Ноле. За рощицей простирался каменистый пустырь — ни тебе кустика, ни деревца, сплошной гравий, будто кто-то специально насыпал. В центре пустыря виднеются стены тюрьмы. Их хорошо видно на фоне толи темнеющего, толи, наоборот, светлеющего неба. Что сейчас утро или вечер? Что там, за тюрьмой, восток или запад? Не стоит ломать голову, скоро все станет на свои места. Нужно только немного подождать. А впрочем, какая разница. Остановить его теперь уже невозможно. Отдышаться, подготовиться, и — с богом!

Невдалеке слышалось журчание воды. Ручей, весьма кстати. Алесей опустил руки в ледяную воду, набрал полные пригоршни и плеснул себе на голову. Стало немного легче. Да что это с ним? Он что, мало убивал на своем недолгом веку? После Афгана должно бы и в привычку войти. Почему же трясутся руки? В армии этого не было. Даже после того, как он первый раз снял часового — молодого «духа», своего ровесника, а может быть и даже младшего, чем он, собственными руками перерезав тому горло. Отвык, что-ли? Нужно собраться. Сейчас будет еще больше смертей. И все на его совести. Не то, что на войне, там ему приказывали, а он не мог не выполнить. А теперь он сам себе командир. Толи земной бог, толи нолианские боги будут ему судьями. Да будет так! Но остановиться он не сможет — его ждут друг и любимая. Ждут и страдают. И кому-то придется ответить за их страдания.

Холодная вода вызвала сильную боль в деснах. Интересно, десны то воспалились, как у младенца. Неужели Док снова оказался прав, и у Лехи режутся зубки? Коренные зубки, между прочим. Такие не вырастают второй раз. Да он прямо сверхчеловеком стал! С ума сойти!

Алексей стал набивать магазины патронами. Там, в подвале он насыпал в сумку патроны из разных ящиков. И сейчас в магазины совал все подряд, без разбора — обычные, бронебойно-зажигательные, трассера… Все пригодятся. Пожалуй, много боеприпасов не понадобится. Два рожка, соединенные остатком скотча «валетом», чтобы быстрее перезарядить, три гранаты, «Макаров», ну и, пожалуй, немного пластида. Сумочку надо бы припрятать, а чтобы потом самому найти, в один из карманов Леха положил линзу.

Видно, все-таки был вечер. Когда он подошел к гранитным стенам тюрьмы, ночная мгла полностью поглотила и его и стены. Даже лун и звезд не было на мрачном небе. Алексей толкнул калитку. Нет, заперто. И ворота тоже. В зазоре между створками виднелся массивный брус, запирающий ворота. Тюрьма готовилась к ночному отдыху после своих неправедных трудов. Он вопхнул в щель между створками изрядный кусок пластида и приладил запал с бикфордовым шнуром. Вот и пригодилась Чачина зажигалочка. Леха вжался в камни стены, пока огонек бежал по шнуру к взрывчатке. Пожалуй, он переборщил с количеством пластида, взрыв оказался очень сильным. Ворота разлетелись в щепки. Он бросился в пролом, не дожидаясь, пока осядет пыль. Откашлялся, огляделся. Двор тюрьмы был освещен большими факелами на верхушках врытых в землю столбов. Вдоль дальней стены тянулось приземистое здание, вероятно, казарма. Там метались огни факелов, вооруженные люди выскакивали из дверей. Алексей упал на колено и выпустил длинную очередь по солдатам и казарме, потом повернулся и выпустил такую же очередь по расположенным вдоль противоположной стены домикам руководящего персонала тюрьмы.

Где женский каземат? Невдалеке от ворот он увидел двух солдат. Взрыв их серьезно зацепил. Один лежал на земле без движения, второй сидел, держась за живот. Алексей ткнул стволом автомата в плечо сидящего человека и заорал:

— Женский каземат? Где? Говори!

Человек неуверенно кивнул головой в сторону и повалился на своего мертвого товарища. Леха бросился туда, куда кивнул умирающий солдат. Каземат сверху представлял собой холм высотой не более полуметра, из которого торчали вентиляционные трубы. Через такую же трубу он сам еще совсем недавно наблюдал смену дня и ночи. Вот и вход в него — крошечное строение, состоящее из двери, наклонной крыши и треугольных стен. Дверь оказалась запертой, но легко открылась с помощью приклада автомата. Выломав дверь, Алексей швырнул в глубину лестничного пролета гранату. Получите, распишитесь!

Врядли эта посылка обрадовала адресат. Когда Леха спустился по крутой лестнице и зажег зажигалку (взрыв начисто задул факела в помещении охраны), картина предстала ужасная. В луже крови валялись и корчились от боли четверо надзирателей. Он зажег поднятый с пола факел и стал искать ключи от камер. Нашел связку ключей на поясе одного из охранников, сорвал их и бросился в коридор каземата. И только тут понял, как жестоко ошибся. Из-за решеток по обоим сторонам прохода к нему тянули руки и молили о помощи заросшие, оборванные и грязные мужчины. Он неправильно понял умирающего солдата, а может, тот специально ввел его в заблуждение, отомстив за свою смерть. Конечно, Лии здесь быть не может.

— Док, ты здесь? — крикнул Алексей.

— Здесь, здесь. Помоги, выпусти! — послышалось со всех сторон.

— Молчать, — заорал Леха, — Док, отзовись.

— Алеша, я здесь, — послышалось из дальних камер.

Леха бросился в конец коридора и попытался открыть нужную камеру. Не тут то было. К решетке прилипли заключенные и тянули к нему руки. Лешка отступил на шаг и заорал:

— Прочь от решетки! На пол! — но, видя, что его не слушают, дал в потолок короткую очередь из автомата. Это сразу подействовало. Люди отшатнулись от решетки и попадали на пол. Леха открыл замок и распахнул дверь, такую же решетчатую, как и вся загородка камеры. Навстречу ему шагнул Док, обросший и оборванный, тошнотворно воняющий потом и нечистотами. Даже узнать трудно.

— Все-таки не послушал, вернулся? — улыбнулся он.

— Пошли скорей, нужно Лию найти, — буркнул Алексей.

— Эй, ты, — Док поднял с пола за остатки рубахи какого-то чумазого малого, — Вот тебе ключи, выпусти всех. Попробуй только сбежать — из-под земли достану.

— Док, где женский каземат? — Лешка вертел головой, не зная куда бежать.

— Туда, — сказал Док и побежал в глубь двора.

Вход в каземат заперт не был, и надзирателей внизу уже не было. Правда, не оказалось и ключей.

— Лия, — закричал Алексей, вбегая в коридор, — Лия! Док, где она?

Женщины, в отличие от мужчин, не просили о помощи, а жались к нарам, очевидно, ничего хорошего не ожидая от странных визитеров.

— Алеша, она здесь, — крикнул Док, подбегая к решетке одной из камер.

— Где? Не вижу, — сказал тот, освещая камеру факелом.

— Говорю, здесь. Открывай.

Но это оказалось не так то просто. Замок на двери оказался крепким с толстой дужкой, прикладу не поддался.

— Будем рвать, отойди подальше — сказал Лешка, — Все слушайте. Отойдите как можно дальше от решетки, ложитесь на пол лицом к стене и прикройте чем нибудь голову. Хоть одеялом, хоть руками.

На этот раз он рассчитал количество пластида правильно, но все равно стало не по себе, когда обломок тяжелой дужки замка просвистел мимо лица и сделал внушительную выбоину в гранитной стене.

Лия лежала на нарах в глубине камеры и, казалось, спала. Леха растолкал сгрудившихся рядом женщин и припал губами к ее лбу. С одной стороны немного успокаивало то, что Лия была жива, но с другой — она вся пылала, у нее был сильнейший жар. Алексей забросил «Калаш» за спину, поднял невесту на руки и побежал из каземата на поверхность. Возле стены росла чахлая трава, на которую Алексей положил Лию.

— Док, скорее, у нее очень высокая температура. Сделай же, что-нибудь!

— Успокойся, Алеша, сделаю все, что в моих силах. Ее бы увезти отсюда, — сказал Док, ощупывая голову девушки.

Увезти бы, действительно, не мешало. Становилось жарковато. В буквальном смысле слова. Двор тюрьмы был освещен значительно лучше, чем четверть часа назад. Но не светило и не луны улучшили видимость. Во дворе тюрьмы горело все, что могло гореть — казармы охраны, конюшни, сараи, дома офицеров, даже деревянные вышки на гребне гранитной стены. В отсветах пламени метались перепуганные лошади и люди, пытающиеся их поймать и покинуть этот ад.

— Сейчас добуду транспорт.

Алексей выбежал на середину двора и тоже попытался поймать лошадь. Мимо пробегали солдаты, надсмотрщики и вырвавшиеся из застенков заключенные. На него никто не обращал внимания. Люди, скорее всего, не понимали, что за напасть свалилась на их голову, почему загорелись строения, что за громы гремят непонятно где, отчего замертво падают их товарищи.

Леха увидел повозку, запряженную парой лошадей. На повозке восседал толстый человек в исподнем и ожесточенно отмахивался кнутом от набивавшихся в попутчики перепуганных людей. Леха бросился к повозке и, тоже получив кнутом по спине, церемониться не стал, а просто вышиб седока из повозки выстрелом в лоб.

— Ну, и куда ее уложить? — хмыкнул Док.

И верно, телега была до краев набита всевозможной и дорогой по местным меркам домашней утварью. Но Леха быстро исправил этот недостаток транспортного средства. На землю посыпались фарфоровые сервизы, столовое серебро и даже громадные напольные часы. На дне повозки остались только несколько меховых шуб и прочих нарядов. На них Алексей со всей осторожностью положил девушку, бросив Доку:

— Давай, в ворота.

Заметно облегченную повозку лошади резво понесли к воротам и вынесли за стены тюрьмы. Опасность, вроде бы, миновала. Никто не пытался завладеть их транспортом, угрожая оружием, на головы не сыпались искры, колеса не перескакивали через тела несчастных, рискуя вывалить седоков на землю. Лошадки сбавили темп и плавно везли своих пассажиров по утоптанному каменистому тракту.

— Послушай, — обратился Лешка к своему другу, — Вам, пожалуй, хватит и одной лошади. Езжайте себе потихоньку вниз. Там, где-нибудь я вас найду.

— А ты куда? — удивился Док.

— Так, есть одно дело.

— Алеша, я тебя просил, чтобы ты не возвращался. Теперь прошу десять раз подумать, прежде чем действовать. Месть до добра не доведет.

— Док, ты в педагога играть собрался? Вроде бы на идиота не похож, а ахинею несешь. Ты думаешь, они оставят нас в покое? Сюда, скорее всего уже во весь опор несутся псы короля во главе с нашим Серебряным другом. Да они нас в капусту изрубят, если их не остановить, а ты мне о мести… Откуда их ждать, как думаешь?

— Казармы королевской гвардии — при дворце, конечно.

— Как к дворцу побыстрее добраться?

— Дорога одна, скачи по ней — через час-полтора ущелье будет. Оно как раз и выведет на плато, где дворец стоит, — укоризненно покачал головой товарищ.

— Лие помоги. Спаси ее. А если не вернусь, постарайся ее спрятать или вернуть циркачам.

— Да, ты вполне можешь и не вернуться. У Луэла такое оружие, что твое ружьишко против него…

— Док, ты слышал, что такое «бур»? — сказал Алексей, перепрягая лошадей, — Кремневое ружье прошлого, если не позапрошлого века. Так вот, моего сослуживца убили именно из него. А у того был, между прочим, АКМ. Да и парень был далеко не промах. Главное — умение, и еще удача. И, вскочив на коня, добавил:

— А, вообще то, ты прав. Я действительно хочу им отомстить. Они у меня свое дерьмо жрать будут, мне бы до них только добраться.

Резвая до поры до времени лошадка в ущелье перешла на шаг, а потом и вовсе, подогнувшись на передние ноги, улеглась не землю.

— Бедняжка, — подумал Лешка, — уж ты тут вообще не причем. Прости, я тебя, кажется, загнал. Он освободил коня от сбруи и оставил отдыхать.

— Ты — свободен, или свободна. Если не помрешь, беги в степь, на волю. И больше не приближайся к этому двуногому зверью. Уж лучше иметь дело с волками, — он потрепал коня по гриве, забросил сумку за плечи и побежал по довольно крутому подъему вглубь ущелья. Нужно было спешить. Если приложить ухо к камням дороги, отчетливо слышалась дробь копыт. Конный отряд мчался ему навстречу. И он уже где-то близко.

Алексей вскарабкался на уступ. Что же, пожалуй, неплохое место для засады. Мимо не проскочить, и вся дорога, как на ладони. И довольно светло — одна из лун висит прямо в зените, да и вторая немного подсвечивает. Успеть бы подготовить оружие — набить рожки патронами и вкрутить взрыватели в гранаты.

Цокот копыт уже отчетливо слышался и без прикладывания уха к камням. Минута, и из-за поворота на дорогу вылетела кавалькада, сабель в тридцать, если не больше.

— Ну, получайте, гады!

Первая граната полетела под ноги авангарду, вторая — в хвост колонны. Уступ, где укрылся Леха, располагался метров на десять-двенадцать выше уровня дороги. Позиция просто идеальная — гранаты летели очень далеко и ложились точно в цель. Следующие две полетели в самый центр эскадрона. Во тьме ночи, несмотря на вышедшие из-за облаков луны, видимость на дороге стала равна нулю — все заволокло пылью и тротиловым дымом. Леха встал на своем уступе в полный рост и выпустил оба магазина туда, где на дороге в пыли и дыму еще угадывалось какое-то движение.

Пыль осела, дым постепенно рассеялся. Алексей бродил между мертвыми и раненными всадниками, переступал через жалобно ржущих искалеченных лошадей. Где же ты, господин герцог Серебряный? Ты мне нужен.

До сих пор он воевал, придерживаясь тактики медведя, лакомящегося муравьями. Его оружие было значительно более грозное, чем мечи и копья его врагов. Опасаться не приходилось. Но с королем Луэлом такая тактика не годится. У того на вооружении лучевое оружие: толи мощный лазер, толи что-то такое, о чем он не имеет даже представления. К тому же король, как сильный экстрасенс, наверняка предугадает появление своего врага. Единственный выход в этой ситуации — попытаться обмануть своего визави, усыпить его бдительность, прикинуться другом. Для этого и нужен был Серебряный, вернее, его облачение.

Герцога Алексей нашел среди трупов. Тот лежал на дороге, широко раскинув руки в стороны. Серебряная кираса больше походила на дуршлаг, так была иссечена осколками, что сомнений не было — его враг мертв. Алексей вытряхнул безжизненное тело из плаща. Кираса, пожалуй, будет только мешать, ее брать не стоит. Другое дело — шлем с забралом в виде ангельски красивого мужского лица. Интересно, забрало имеет какое-то портретное сходство с оригиналом?

Лешка снял шлем и отшатнулся. Недаром Док назвал Серебряного крокодилом. Может, это и был человек, но очень не похожий на такового. Костистый череп, обтянутый зеленоватой пупырчатой и морщинистой кожей, выпирающие вперед челюсти с крупными зубами, кожистые пластинки, заменяющие нос и уши, близко посаженные уже остекленевшие глаза без белков. В довершение картины — узкая полоска жестких волос, тянущаяся от переносицы через лоб и затылок, куда-то за воротник, как грива у лошади. В каких условиях живут люди, производящие на свет такое потомство?

Леха приладил каску на голову, но тут-же снял. К запаху герцога тоже следовало привыкать постепенно.

«Все ли взял? А, дружище, давно не виделись! Серебряный без тебя, как справка без печати. Что же, возвращайся к папочке. Я по тебе соскучился, — он извлек из-под трупа меч герцога, тот самый, с помощью которого обманул и короля, и самого Серебряного, да еще и денег заработал, — Повиси-ка на поясе. Так я больше буду смахивать на твоего прежнего владельца».

— Хозяин, хозяин, — раздался откуда-то голос, — Помоги, хозяин.

Алексей пошел на голос и скоро увидел солдата, пытающегося выбраться из-под мертвой лошади. Он наклонился над беспомощным человеком, минуту разглядывал его и, наконец, произнес:

— Ты от меня ждешь помощи, Красномордый?

Лицо солдата перекосила гримаса ужаса. Он, безусловно, узнал Акробата. Красномордый задергался сильнее, стараясь освободиться из плена, но, поняв тщетность своих попыток, захныкал и стал молить:

— Пощади!

— Пощади? А ты пощадил моего отца? — Леха сцепил зубы, поднимая «Макаров».

Красномордый взвыл, как раненный волк, от бессилия пытаясь вытащить кинжал из ножен, но, поняв, что ему не успеть, вдруг успокоился и посмотрел на своего врага совершенно спокойным взглядом.

— Великие боги, простите мне мои прегрешения…, — солдат, казалось, перестал замечать Акробата, приготовившись предстать перед своими Великими.

Леха вложил пистолет в кобуру на поясе. «Да, черт с тобой, сукин сын. Если сумеешь выжить с разбросанными по земле кишками — живи. Даже не в том дело, что я не хочу облегчить тебе страдания. Я — солдат, добивать беспомощных врагов — не велико геройство. Я — не ты, сволочь! Убийца невинных стариков, насильник слабых женщин».

В спину Алексею неслись проклятия Красномордого, вперемешку со стонами, но тот даже не оглянулся. Недалеко стоял конь, которого нужно было поймать. Впереди ждал Луэл.

Королевская резиденция не очень-то походила на дворец. Это, скорее, была крепость, окруженная стеной. Помпезным выглядел, пожалуй, только парадный подъезд — широкая лестница, освещенная разноцветными фонарями и охраняемая гвардейцами в цветастых мундирах. Алексей подскакал к стражнику и бросил ему в руки повод. Сам же спрыгнул с коня и бегом помчался в замок, не обращая внимания на отдающий честь караул. В туннеле он вдруг остановился, и, уже ничему не удивляясь, бросился в арку, ведущую на гребень стены. Снова внутренний голос повел его непонятной и нелогичной дорогой, но, и Леха уже не раз в этом убеждался, ему стоило поверить.

Со стены замок выглядел более живописно. Особенно нижние этажи с большими овальными окнами. Через них были видны нарядные кавалеры и миловидные дамы, прохаживающиеся и танцующие на сверкающем разноцветном паркете. Вычурные канделябры освещали роскошные залы сотнями свечей. Вышколенные официанты сновали меж гостей, разнося яства и напитки. Что празднуют сегодня эти люди? В честь чего этот бал?

Верхний этаж освещен не был. Глядел на Лешку огромными темными овалами и угрожающе молчал. Но страха Леха не испытывал. Он вообще ничего не чувствовал. А ведь где-то здесь должен находиться его враг. Навстречу Алексею направлялись два человека. Может быть один из них — король? Не похоже, скорее это дозорные на стене. Гвардейцы подошли к нему, но спросить ничего не успели. Леха ударил прикладом автомата одного в солнечное сплетение, второго — в лицо. После этого сбросил беспомощных дозорных со стены. До него донесся не стук падения тел о землю, а всплеск. Внизу — вода, ров или пруд. Путь отступления? Неплохо. Правда, стена высоковата — метров двадцать. Если ров недостаточно глубок — можно расшибиться о дно. Но, не исключено, что выбирать попросту будет не из чего.

Ну, где же ты, король Луэл ХI? Ты, ведь, должен знать, что твой враг рядом. Ты, ведь, чувствовал меня за много километров. В чем же дело? Почему сейчас от тебя ни слуху, ни духу? Мой мозг уже устал посылать тебе сигналы. Неужели ты их не слышишь? Стоп! А, может быть, и не слышишь. Шлем! Серебряный шлем, экранирующий или рассеивающий биоволны. Это поправимо.

Едва каска зазвенела о камни стены, на Леху нахлынули волны страха. Опасность была везде — смотрела из башен на стене, пряталась за темными окнами дворца, даже висела в небе и наблюдала за ним. Такой же ужас он испытал, когда первый раз ехал на броне по извилистой горной дороге в провинции Герат. Тогда старослужащие здорово напугали молодежь рассказами о душманах, и Леха с минуты на минуту ожидал взрыва мины под колесами БТРа или очереди из-за ближайшего валуна. Но показывать свой страх тогда было нельзя. И сейчас тоже не следует. Он положил пальцы одновременно на курок «Костра» и на спусковой крючок автомата, оглядываясь вокруг.

То, что он увидел, он сумел осмыслить значительно позже. Скорее всего, это был неяркий огонек индикатора готовности оружия к выстрелу, отраженный одним из зеркал в зале темного верхнего этажа. Маленький красный блик, едва мелькнувший за овальным стеклом погруженной во мрак комнаты. Но тогда думать было некогда. Вскинув свое оружие, он рванул оба курка, может быть, резковато, для опытного солдата. Но второй попытки быть не могло. Из темного овала окна вылетел столб неимоверно яркого огня, мгновенно превратившего все вокруг в геенну огненную. Камни стены взорвались, как тротил, осыпая окрестности каплями расплава.

Лешка в это время уже летел со стены вниз, пылая, как подбитый истребитель. Взрыва гранаты он не услышал, да и взорвалась ли она вообще? Вода во рву сбила пламя с одежды, но опасность не миновала. Сверху падали осколки стены — увесистые булыжники, раскаленные до такой степени, что взрывались, попадая в холодную воду. Обожженный и израненный, Лешка кое-как доплыл до противоположного берега рва, путаясь в остатках плаща и с трудом преодолевая тяжесть автомата на шее. Выбраться на сушу тоже было ужасно трудно. Хорошо, что он не сбросил вместе со шлемом и меч. Алексею удалось вогнать его в промежуток между камнями и использовать в качестве ступеньки.

Он посмотрел вверх. Стена пылала, будто была сложена из угля или горючего сланца. Из нее выпадали глыбы, раскаленные, словно слябы стали на прокатном стане. Нужно торопиться. Сейчас Луэл пошлет своих сатрапов обыскать все вокруг. Нужно успеть захватить коня и скакать отсюда туда, где припрятана спортивная сумка фирмы «Adidas». Слава богу, оружие не пострадало и не потеряно, но боеприпасы на исходе. Может быть, удастся отбиться или, на худой конец увести преследователей от Лии и Дока.

Он приковылял к парадной лестнице, где четверть часа назад оставил коня. Удивительно, но, ни одного стражника на лестнице не было. Зато лошадей было полно, запряженных в кареты, оседланных — выбирай любую. Что-то случилось? Вскарабкавшись на сильную поджарую лошадь, Алексей оглянулся на дворец. Посмотреть было на что. Горела не только крепостная стена. Как факел пылали верхние этажи самого дворца. Могла ли осколочно-фугасная граната вызвать такой пожар. Вполне. От взрыва могли вспыхнуть портьеры, заняться обои, загореться мебель. Тем более что и бронебойно-зажигательные пули, которые Алексей выпустил одновременно с гранатой, тоже могли внести свою лепту. Но дело в том, что такой пожар разгорался бы какое-то время, может быть час или около того. А тут весь дворец пылает так, будто обильно полит бензином. Скорее всего, домик то вспыхнул благодаря пушке самого короля. Каким образом это могло произойти? Луэл выронил свою пушку при взрыве гранаты? Вот это да! Неужели он достал гада?

Раздался рев, словно одновременно завелись тысячи танков, и из разлетевшейся в щепки крыши вверх поднялся ярко-оранжевый раскаленный шар, разбрасывая во все стороны огненные брызги. Поднимаясь выше, он постепенно темнел, пока не превратился в дымное облако, подсвеченное восходящим светилом.

— Ну, тут я уж вовсе не причем, — пробормотал Леха, не в силах отвести взгляд от рассеивающегося дыма над дворцом, — гранаты так не взрываются.

В это время из туннеля на лестницу хлынул поток народа, будто из кинотеатра по окончании сеанса. Роскошно разодетые дамы наступали друг дружке на шлейфы и подолы пышных платьев, падали и визжали. Галантные кавалеры перепрыгивали через своих спутниц, пытаясь скорее покинуть горящий дворец. Делать здесь больше нечего. А то, чего доброго, лошадку отберут…

Леха нашел Дока на опушке хвойного леса возле небольшого водопада, срывавшегося со скалы в маленькое озерцо. Лия продолжала спать на мягких шубах, Док возился возле костра.

— Как она? — спросил Леха.

— Пока рано говорить. А ты рассчитался со всеми своими врагами? — Док кивнул в сторону гор, откуда продолжал подниматься черный дым.

— Надеюсь, что некоторым попортил кровь. А насчет всех… Хотелось бы с Котом побеседовать, повыщипать ему усы да за хвост потягать.

— Что тебе сделал мальчишка?

— Думаю, он сдал меня Серебряному.

— С чего бы это?

— Из ревности. Он влюблен в Лию. И он меня узнал.

— Вот именно, влюблен, — покачал головой Док, снимая котелок с костра, — Так влюблен, что, скорее сам себе горло перережет, чем сделает что-то, что может навредить его любимой. Поверь, Алеша, он здесь совершенно не причем. И, вообще, чем мстить бедному парню, подумал бы лучше о себе.

— Что ты имеешь в виду?

— Что? Простые вещи. Где будешь жить, чем заниматься?

— Мне Цупка дом свой оставил. И лодку. Поселюсь в Сауре, буду рыбачить, а Лия — ждать на берегу.

— Не думаю, что тебе будет там уютно.

— Это еще почему?

— Видишь ли, старого рыбака любили и уважали в Сауре. А ты? Прибыл неизвестно откуда, втерся к старику в доверие, а сам оказался преступником, которого ловят власти. Боюсь, что рыбаки считают тебя основным виновником его гибели. Да и дом у него неплохой, много желающих найдется…

— Думаешь? Ну и ладно. Бог с ним Сауром. У меня достаточно золота, чтобы в другом городишке купить целую улицу таких домиков, как Цупкин. Собеседник покачал головой:

— Боюсь, что во всем Межгорье спокойной жизни ты не найдешь. Как на счет возвращения на Землю?

— На Землю? Ты думаешь, Лия сможет жить в земных условиях? Да там на каждом углу документы проверяют. А сама жизнь чего стоит? С тем золотом, что у меня имеется, там и квартиру-то с трудом купишь, не говоря уже о том, что золото еще продать нужно. Но дело даже не в этом.

— Не в этом? Понятно. Наследил?

— По-твоему, мне мои игрушки подарили? Их достать надо было. Но вернемся к нашим баранам. С чего ты взял, что у меня будут здесь проблемы?

— Попробую объяснить, — вздохнул Док, — Видишь ли, конечно Луэл был в Межгорье чужаком и узурпатором, убийцей законного правителя. Но… Он оказался не самым худшим, с точки зрения простых людей, королем. Прежде всего, он прекратил междоусобицы. Укротил высокомерную знать, а особо строптивых — кого казнил, кого в леса загнал. Отогнал от границ кочевников и угомонил пиратов. Я не говорю уже о том, что он развязал руки торговцам, дал возможность спокойно работать ремесленникам, ослабил гнет податей на крестьян. Народ при нем жил более или менее удовлетворительно.

— Я сейчас расплачусь. Бэдный, бэдный птычк!

— Не перебивай, — оборвал Док иронию Алексея, — Да, его не любили. И, наверное, будут радоваться его смерти. Неделю. А потом начнется… Le roi est mort — vive le roi! Король умер — да здравствует король! Снова начнется борьба за власть, может быть, даже гражданская война. А кто от этого больше всего пострадает? Правильно. Не думаю, что тебе скажут спасибо за то, что ты натворил.

— Раз уж на то пошло, разве Межгорье — последняя страна на Ноле? — насупившись, пробормотал Леха.

— Должен тебя огорчить. Нола — небольшая планета, заселенная не так давно. По геологическим меркам, конечно. Два не очень больших материка — сплошные горы и плоскогорья. На одном — Межгорье, занимающее два-три процента территории. Остальное — земли кочевников. У них родоплеменной строй. Каждое племя — отдельный клан. И чужак попасть в эту семью сможет только в качестве раба, — он повернул голову и посмотрел на спящую Лию, — Или рабыни. Примерно тоже можно наблюдать и на островах архипелага. Что касается западного материка, то там медленно, но уверенно развивается негуманоидная цивилизация. Она настолько чужда человеку, что даже исследовать ее проблематично, не только жить по соседству. Это очень серьезная в будущем проблема нолианской цивилизации.

— Так что же мне остается? Самому захватить власть и стать Луэлом или Конартом … — надцатым? Ты это мне советуешь?

— Нет. Вот это я тебе как раз и не советую.

— Почему?

— Поверь, Алеша, лучше тебе этого не знать.

Какое-то странное чувство овладело Алексеем. Предчувствие чего-то очень неприятного, грязного. Сразу же окончательно испортилось и без того плохое настроение, непонятная тоска сжала сердце.

— Да нет, уж. Раз начал — говори.

— Боюсь, тебе это не понравится. Пойми, у каждого — своя правда. И иногда эта правда входит в противоречие с убеждениями, моральными принципами, привязанностями. Есть определенные обязанности, которые, как индульгенция, оправдывают многие поступки, которые при обычных обстоятельствах считались бы безнравственными…

— Что ты плетешь? Оставь эту философию! Я ни черта не понимаю! Объяснишь ты мне, наконец, или нет? — почти закричал Алексей.

— Попробую. Если ты поймешь…

— Видишь ли, Алеша, — начал Док, — Как ты уже, наверное, понял, Нола для меня такая же родина, как и для тебя. Я, как и ты — из другого мира. А здесь нахожусь по делам службы — научного Комитета по контактам и исследованиям гуманоидных цивилизаций. Есть у нас такой. Наша цивилизация — древняя, гораздо старше вашей. Мы давно поняли механизм перемещения вдоль каверны, отделив колдовство от науки. Нам известно около двух десятков планет, на которых развиваются гуманоидные цивилизации — потомки людей с первичной планеты-матери. Исследованиями закономерностей их развития и занимается Комитет. Но есть одно правило. Изучать — можно, вмешиваться — нельзя. До поры. Не исключено, что в дальнейшем, на определенном этапе развития с некоторыми цивилизациями будет установлен контакт и даже сотрудничество. Однозначного мнения по этому поводу пока нет. Но с большинством планет устанавливать контакт пока рано. А уж влиять на их историческое развитие — и вовсе табу. Вмешательство же с помощью нехарактерного для данной цивилизации оружия и технических средств считается очень серьезным преступлением. В некоторых случаях это вмешательство карается смертью. Король Луэл ХI — тому пример. Преступник, захвативший власть с целью удовлетворения своих амбиций, подмял под себя девственную, не испорченную пороками цивилизации страну. Нарушил все вселенские законы. И что? Получил по заслугам!

— Не понял. Разве Луэла убил не я? И ваши законы здесь не причем. Ты заешь, за что я его наказал, — какая-то догадка стала вертеться в мозгу.

— Алеша, какая разница, кто кого убил и за что. Значение имеет только факт неотвратимости наказания.

— Черт побери! Что ты хочешь сказать? Я что, игрушка в чьих то руках?

— Увы, Алеша. Ты все понял правильно. Наверное, учитывая то, что мы вместе пережили, ты имеешь право знать все. Только не нервничай, если конечно, хочешь узнать все до конца. Действительно, я использовал тебя, как у вас говорят, в темную. Я неплохой экстрасенс, и будущее могу прогнозировать не хуже тебя. Я сразу понял, ты — тот человек, который сможет мне помочь и, подключил тебя к своей операции.

— К твоей операции? Я что-то не понимаю. Ты хочешь сказать, что обрек меня на все эти мучения вполне сознательно? Послушай, это что, благодарность за то, что я помог тебе вернуться домой?

— Эх, Алеша, ты до сих пор не понял. У меня перемещений вдоль каверны больше, чем у тебя прыжков с парашютом. Неужели ты думаешь, что мне тогда была нужна твоя помощь? Я просто показал тебе дорогу на Нолу, в надежде, что в дальнейшем смогу помочь тебе переместиться.

— Так это ты натравил на меня бандитов?

— Ну, Леша, я не буду присваивать себе чужие подвиги. Это чисто твоя заслуга. Со своими бандитами ты поссорился сам. Сам и переход осуществил. Я, конечно, предполагал, и даже начал планировать нечто подобное, но ты переплюнул мои самые смелые прогнозы. Представь, мы только начали разрабатывать волновую линзу под твое биополе, а ты, оказывается, и без нашей науки справился. О том, что ты на Ноле, я узнал только от королевских глашатаев. Ты оказался гораздо более сильным экстрасенсом, чем я думал. На моей памяти ни у одного новичка не получалось осуществить переход самостоятельно, без линзы, даже под угрозой смерти. У нас способных людей этому довольно долго обучают. А тебе сразу удалось. Я восхищен! И вообще, я тебя недооценил. Ты очень хитрый и коварный человек. Иногда я даже жалею, что связался с тобой. Не пришлось бы жалеть. Скажу откровенно, мне не хочется иметь тебя в числе своих врагов. Чего стоит твой трюк с гибелью на дуэли! Обманул всех, и Серебряного, и самого Луэла. Даже я почти поверил. Представляешь, я просмотрел весь отчет комиссии, которая вела дознание по факту твоей гибели в «Приюте усталого странника». Комар носа не подточит! Я лично разговаривал с врачом, который признал тебя мертвым. Он клялся, что твое сердце не билось. Как тебе это удалось? Загипнотизировал его? Ладно, не хочешь — не отвечай. Если бы я не купил у пьяницы-монаха окровавленную рубаху, которую сняли с трупа при эксгумации, да не сделал бы анализ ДНК крови, признаюсь, ты обманул бы и меня. Лис, действительно, настоящий лис!

— Так это ты меня выдал? Нашел и сдал собакам Луэла?

— Грешен, признаю. Я потратил очень много сил и средств, чтобы позволить тебе наслаждаться жизнью, ловить себе рыбку, завести красавицу жену и с умилением наблюдать, как твои детишки дергают за усы старого Цупку. Мне, конечно, жаль, что тебе довелось вынести столько мук. Но, согласись, какое приключение! Кто из землян может похвастать тем, что видел другие миры?

— Мне не нужны такие приключения. Это не моя война, а твоя. Зачем ты втравил меня? Свои проблемы нужно решать самому. Почему я? Почему не сам? Или не твои соотечественники?

— Сам? Извини, дорогой, я этого делать не умею. Я не убийца, у меня другая профессия. Что же касается моих соотечественников… Алеша, наша цивилизация ушла далеко вперед по пути прогресса. И прогресса личности, гуманизма, в том числе. Мы очень ценим человеческую жизнь и здоровье. Даже если возникает острая необходимость лишить кого-либо жизни или ограничить в правах — это сделать очень и очень сложно. Да что там говорить! Наши дети не дерутся в школах. Наши женщины не в состоянии зарезать птицу, чтобы приготовить еду. Мы не производим оружия — я имею в виду оружие, которым можно убить человека или животное — уже несколько сотен лет. Даже пресловутая пушка Луэла, это не что иное, как переделанный им рабочий орган установки для бурения особо твердых пород. Найти среди миллиардов гуманистов хотя бы одного авантюриста, способного на решительные действия — все равно, что найти иголку в стоге сена. Другое дело, ваш мир. Скажу откровенно. Посещая, Землю я боюсь. Боюсь за свою жизнь, здоровье, боюсь, что никогда не вернусь домой. Страшнее цивилизации я не видел. Даже не верится, что Земля — планета, населенная человеческой расой. В других мирах люди тоже убивают друг друга, но там это — из ряда вон выходящее, часто вынужденное действие, имеющее какое-то логическое обоснование. У вас же это непременная составляющая жизни. Уж и не знаю в чем причина, толи в высоком уровне радиоактивного фона, толи в благоприятных условиях окружающей среды, которая породила обилие живых организмов, а стало быть, и жесткую конкуренцию между ними. Но агрессии в твоем мире хватило бы на десяток цивилизаций. Ваша история — сплошные войны. Твои земляки — все потенциальные воины, даже если у них мирные профессии. Взять, к примеру, тебя. Тебя чуть ли не с рождения учили убивать. Детство свое помнишь? Какая была у тебя любимая игрушка? Пистолетик, танк, оловянные солдатики? Да ты еще короткие штанишки носил, но уже умел выполнять команды «равняйсь-смирно», ходить строем по школьному двору за учителем физкультуры и горланить «…солдаты в путь». А ваш спорт? У вас даже самые безобидные игры, те, где нужно закатить мячик или кусок резины в сетчатую рамку вызывают всплески эмоций и агрессии, травмы и драки среди игроков и зрителей. Но то, чем занимался ты — это вообще что-то неимоверное! Я даже представить себе не могу, что испытывает человек в состоянии нокаута. Ну и, наконец, армия. Ты хоть помнишь, сколько людей ты убил на своей войне?

— Я выполнял свой долг. К тому же, не я их — так они меня. Это война.

— Ха-ха, долг! Это сколько же нужно было задолжать, чтобы платить такие проценты? Вы, похоже, жили не по средствам. Образование? То, которое ты получил — во всех отношениях среднее. Не Оксфорд, не Итон. Квартиру дали? Да… Большую. У пчел в улье комфорта больше. И даже это считалось удачей! По площади квартирка даже превышала те времянки да коммуналки, в которых твои отец и мать ютились большую часть жизни. И со всеми совмещенные удобствами, и в район с целебным воздухом, ароматизированным промышленными газами. Есть чему радоваться и рисковать жизнью в благодарность за такую заботу. Или медицина, лечение? Твои родители умерли совсем еще не старыми. Болезни, сведшие их в могилу, нормально лечатся даже вашими врачами. По крайней мере, с такими диагнозами в других странах люди живут годами, если не десятилетиями. И все это бесплатно, говоришь? Да, если не считать тех денег, которые за всю жизнь твои родители недополучили в качестве зарплаты. А если посчитать пролитую тобой кровь за чьи-то амбиции и сомнительные идеи, то неизвестно, кто кому должен. Алеша, может, я и втравил тебя в нехорошую историю, но я, по крайней мере, тебе неплохо заплатил.

— Что? Эти паршивые доллары ты считаешь…

— Стоп, стоп, стоп! Доллары, они хоть и паршивые, но в данном случае — совершенно не причем. Доллары — это приманка, на которую ты, между прочим, клюнул. Заплатил я тебе кое-чем другим.

— Чем же?

— Ну, скажем, жизнью. Почему такое удивленное выражение лица? Ты забыл о своей головной боли, забыл, сколько обезболивающего принимал ежедневно? Или ты думаешь, я тебя вылечил от мигрени? Алеша, у тебя был рак головного мозга. Болезнь ужасная и неизлечимая. После ранения в голове образовались спайки, которые затруднили кровоснабжение участка мозга. В результате клетки переродились в раковые. У тебя вскоре должна была быть комиссия по инвалидности. Так вот, там тебе дали бы первую группу и отправили бы на очередную операцию, на этот раз — в онкологию. А, учитывая, что ваши врачи не умеют пока лечить такие запущенные формы этого заболевания, можно с уверенностью сказать, что на сегодняшний день, не встреть меня, ты, Алеша был бы уже мертв.

— А ты излечил меня, наложением рук?

— Я, на твоем месте, не иронизировал бы. Я, конечно, не такой уникум, как ваша Джуна или Чумак. Наложением рук, как ты говоришь, можно вылечить психические заболевания, нервные потрясения. Хотя и тут не все так просто. У тебя же недуг был физический. Мне пришлось здорово попотеть, пытаясь добраться до твоей истории болезни. К счастью, ваши врачи о долге и врачебной тайне думают гораздо меньше, чем ты, а предпочитают наличные. Я изучил твои симптомы, рентгенограммы, анализы, добыл образец твоего ДНК. И наши врачи, уже не на Земле, а в Метрополии, синтезировали антитело, способное уничтожить раковые клетки в твоем мозгу. А наложение рук… Я просто усыпил твое недоверие ко мне. Каюсь, ты пережил несколько неприятных мгновений, но зато спокойно выпил коньяк, не заметив, что я капнул в бокал. Вторую дозу ты принял вместе с минеральной водой уже на пути к кургану. Ну, и довершила твое исцеления сама канва. Вот так-то, герой!

— И все это — авансом? А вдруг я не стал бы помогать тебе? Взял бы и просто отказался переться с тобой за город? Почему такое внимание к моей персоне?

— Невнимательно слушаешь? Я ведь объяснял, что могу предугадывать будущее не хуже тебя. Я задолго до нашего с тобой очного знакомства догадывался, что ты — наиболее подходящий для выполнения миссии человек. Кроме того, машина выдала благоприятный результат относительно тебя.

— Машина?

— Да, есть у нас такие компьютеры, как вы их называете. Анализируют каждую мелочь, каждую черточку характера, каждую морщинку на щеке в контексте поставленной задачи. Тут тебе и астрология, и наследственность, и хиромантия — все учитывается. А потом выдают результат. Так вот, проанализировав твои данные, машина выдала процент удачи на порядок выше, чем у других претендентов на роль героя. Ну, риск, конечно, был. Абсолютного успеха гарантировать не может никто. Но, как это у вас говорят: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского».

— Похоже, свое шампанское ты-таки получил. Ну, если тебе верить, то и я, вроде бы, не в проигрыше. Но что ты скажешь о ней? — Алексей указал на спящую Лию, — За какие такие грехи ты обрек ее и Цупку на мучения и даже смерть?

— С тобой трудно разговаривать, — вздохнул Док, — Ты только что твердил мне о долге. Почему же не хочешь признать подобное право также и за мной? Что, если и у меня есть свои обязательства? И я имею в виду даже не столько свои профессиональные обязанности, за которые получаю плату. Что если и у меня есть убеждения, что если и я считаю себя за что-то ответственным? Представь такую ситуацию. Сперва этот уголовник Луэл, воспользовавшись оружием, покорил менее развитый народ. Потом — ты решил бы занять его место, и тебе это сошло с рук. А дальше? Авантюристы всех мастей, схватив в руки пищали, автоматы, бластеры отправились бы в новую конкисту, покорять отсталые народы. Это же вселенская экспансия! Хаос! Можно такое допустить? Не в этом ли состоит мой долг? Не великая ли это цель — сохранить право народов на свое развитие, свою историю, свою жизнь, наконец? Ради этой цели любые средства хороши. Как у вас там, на Земле, говорят: «Лес — рубят, щепки — летят!».

— Значит Лия — всего лишь щепка? А ты знаешь, что тот, по чьей вине хоть один волосок упадет с ее головки, и дня не проживет? И Серебряный, и Красномордый, и сам Луэл пострадали не за твою идею. Они обидели мою девушку. И жестоко поплатились за это. И вот теперь выясняется, что основной виновник ее бед — ты? Как ты думаешь, что я с тобой сейчас сделаю? — Алексей вытащил из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.

— Все-таки мы с тобой люди разных миров. У тебя совсем другие ценности. Примитивный инстинкт размножения толкает тебя на необдуманные поступки. То-то, я смотрю, тебя предупреждаешь открытым текстом, а ты, будто не слышишь. Любовь? Ну-ну. Не напился крови? Что же, стреляй!

Алексей внимательно взглянул в глаза Доку, пытаясь понять, почему он так спокоен. Он будто знал, что не умрет. Знал лучше, чем сам Алексей. Рассчитывал на благодарность за исцеление? Врядли.

— Стреляй, стреляй, — подначивал Док, — Но только сначала в нее, а потом в меня. Впрочем, можно и наоборот. Существенной разницы не будет. Она серьезно больна. С твоей пассией еще нужно не одну неделю работать, пока удастся стереть из ее памяти последствия нервного потрясения, связанного с твоим арестом. А без этого она умрет. Будет страдать от паранойи и депрессии, и, в конце концов, покончит с собой или сойдет с ума. Даже и не знаю, что лучше. Так что — вперед! Прочь сомнения и колебания! Ее жизнь — в твоих руках.

— Ладно, твоя взяла, — сказал Алексей, пряча «Макаров» обратно в кобуру, — Убивать тебя пока не буду. Но кое-что, Док, я тебе попытаюсь объяснить.

Док, со своей способностью предугадывать будущее, догадывался, что Леха собирался ему втолковать, но увернуться все равно не успел. Кулак Алексея врезался ему прямо в подбородок и свалил на землю.

— Теперь, дружище, ты имеешь представление о том, что чувствует человек в состоянии нокаута, — говорил Лешка, приводя в чувства привязанного к телеге Дока, — Пока что, отдыхай. Знаешь, я ужасно устал. Предыдущие ночи я провел в дороге, а в поездах я всегда плохо сплю. Прошлую же ночь я и вовсе не спал — решал вселенские проблемы. Так что, мне тоже нужно выспаться. Когда я отдохну, я заставлю тебя вылечить Лию. Даже если это займет много времени. А потом я решу, что с тобой делать, в зависимости от того, простит она тебя или нет.

Он снял полусгоревшую и насквозь мокрую одежду, постелил конскую попону, подсунул под голову сумку «Adidas» и, наконец, смог расслабить напряженные мышцы и взвинченную психику.

Алексея разбудил луч светила, висевшего над самыми горами. Ого! Он проспал до самого вечера. Стоп! Какого вечера, горы-то на востоке. Это утро. Выходит, сон длился почти сутки. Длинные нолианские сутки. Неужели он до такой степени устал? Нет, здесь что-то не чисто!

Действительно, сразу обнаружилось два неприятных сюрприза. Первый — это то, что Док удрал. Возле телеги лежала уздечка, которой накануне Леха связал своего пленника. Самого же Дока и след простыл. Второй сюрприз — кто-то перерыл все Лехины вещи. Ничего, вроде бы не пропало, но обыск был основательный. Мало того, что были вывернуты все карманы одежды. Спортивная сумка была вытащена из-под его головы и тоже чуть ли не вывернута на изнанку. А он даже не заметил. Да, Док орудует своей экстрасенсорной силой гораздо эффективнее, чем Лешка кулаком. Отключил своего противника на сутки! И оружия не побоялся, вытряхнул патроны из магазинов, вывернул запалы из оставшихся гранат. Что искал Док? У него, вроде, нет ничего, что бы могло заинтересовать этого человека. Разве что, линза. Кстати, не пропала ли она? Алексей поднял меч и открутил набалдашник рукоятки в виде голов целующихся змей. Кристалл был на месте. Серебро рукоятки надежно экранировало линзу, а о тайнике Док, судя по всему, не знал. И как только он сообразил спрятать камушек! Наверное, не обошлось без интуиции. Кажется, на этот раз Док остался в дураках. Интересно только, зачем ему понадобилась линза, которая, по его же словам, была изготовлена именно для Алексея и никому другому просто не подходила? Ладно, об этом можно будет подумать позже. Сейчас главное — Лия.

Леха подошел к телеге. Девушка, похоже, сладко спала. Он положил руку ей на лоб. Жара уже не было. Вдруг Лия открыла глаза.

— Акробат, Леша, какое счастье, что ты рядом! — девушка обняла его за шею.

— Как ты себя чувствуешь, милая?

— Замечательно, я так славно выспалась, такие замечательные сны видела! — сказала Лия, целуя его щеки и губы. Но тут же ее личико искривила гримаса притворного каприза:

— Что я говорю! Я себя ужасно чувствую. За время сна я так по тебе соскучилась, что никогда больше не буду спать. Вдруг она удивленно оглянулась по сторонам и спросила:

— А где это мы? Как мы здесь очутились?