Сонечку Маркину тоже пытались увлечь делом, но из этого ничего не получилось. Гусева два дня безуспешно уговаривала ее вернуться в драматический кружок. Сонечка не согласилась. А Светлана, как-то разговорившись с Соней о любимых артистах кино, долго рассматривала ее коллекцию фотографий киноактеров.

— Посмотри, какое оригинальное платье. — Света держала в руке портрет итальянской киноактрисы.

— Очень оригинальное, — сказала Сонечка.

И тогда Света предложила:

— Приходи к нам в кружок. Скоро моделирование начнем. Так интересно!

Сонечка вяло улыбнулась:

— Интересно? Не нахожу. Этим шитьем я сыта по горло на уроках труда.

— Но ты же хочешь стать артисткой?

— Хочу.

— Тогда это пригодится тебе.

— Мне? — У Сонечки в голубых глазах запрыгали смешинки. — Ошибаешься. Для этого существуют художники и всякие ассистенты по костюмам, гриму. Артистка должна играть, а не шить.

— Ну, знаешь!.. — Светлана кинула за спину косу. От негодования лицо ее покраснело, даже бледные веснушки вдруг пропали на нем. — Это в тебе барство сидит! Слушать обидно.

— Не слушай.

— Нет, все-таки не понимаю, как можно не хотеть научиться шить! Через неделю новогодний маскарад, а ты, значит, без костюма останешься?

— Не волнуйся. Мне мама шьет. Получше ваших будет.

Ничего нельзя было поделать с Соней. На маскарадный вечер, явно желая затмить других, она действительно пришла в новом голубом платье, усыпанном серебряными звездами, с бесчисленными оборочками, фонариками и громадным бантом на груди. Золотистые волосы распущены до плеч, а на глазах, чуть-чуть скрывая лицо, надеты розовые бумажные очки.

Но затмить было нелегко. В празднично убранном актовом зале, с большущей, сверкающей посредине елкой, важно расхаживали рыцари в доспехах, сновали черные испанки, порхали бабочки. Блестя прозрачными колпаками на головах, важно шествовали покорители космоса, а жители Марса и Венеры поражали костюмами немыслимых расцветок. В картонных, пахнувших клеем масках бродили по залу медведи, львы и бегемоты.

Тут же, возле огромной елки, выступали интернатовские артисты. То малыши, наряженные зайцами, исполняли веселый танец. То двумя цепочками — в белых коротких юбочках и шапочках с бомбошками — выбегали к елке быстроногие девочки. Замирали, потом раскачиваясь в такт вальса и взмахивая шарами-снежинками на тонких палочках, плавно, на носочках, окружали елку и тоже танцевали. То вдруг звонкоголосые затейники кричали, чтобы все брались за руки. И тогда по залу, в три-четыре круга, водили хоровод и пели:

Потом все, на ком были маскарадные костюмы, проходили цепочкой мимо бородатого Деда Мороза, и он время от времени указывал на кого-либо рукой в красной рукавице. Отобранные счастливчики стояли кучкой в сторонке — ожидали заслуженной награды за лучшие маскарадные костюмы.

Среди отобранных оказалась и Сонечка.

Весь ее вид говорил: «Смотрите, мой костюм лучше всех!»

И действительно. Дед Мороз, взяв из корзинки прозрачный мешочек с конфетами, подошел к Сонечке. Но вдруг какая-то девочка из толпы громко сказала:

— А ей мама шила платье.

Дед Мороз, уперев суковатый посох в пол, строго посмотрел на Соню:

— Это верно? Ты не сама шила?

В длинных прорезях розовой маски растерянно заморгали голубые Сонечкины глаза.

— Да, это моя мама…

Длинная белая борода Деда Мороза замоталась из стороны в сторону. Послышался хриплый старческий голос:

— У тебя чудесное платье. Но награды ты не получишь. Я награждаю только умелых и трудолюбивых.

Сонечка закусила губы и, наклонив голову, поспешила скрыться в толпе.

…А веселье все продолжалось. Музыка, хороводы, смех, песни. Да, оставаться в этот вечер угрюмым или даже просто невеселым было невозможно. Во-первых, Новый год, затем — елка, карнавал, подарки и наконец — каникулы!