Успешно, без единой тройки, закончив вечернюю школу рабочей молодёжи, Серафим, после не очень долгих размышлений, надумал поступать в институт, но, тщательно взвесив все «за» и «против», всё-таки передумал и остался работать на нефтезаводе. Он резонно рассудил, что поступить в институт после вечерней школы рабочей молодёжи — трудная, почти невыполнимая задача, и решил сначала заработать трудовой стаж, чтобы потом уже поступать в рабочем поток0е.

Постепенно, вникнув в самую суть электрического тока, Серафим вскоре уже мог определить любую неполадку в системе, лишь прикоснувшись к силовому щиту, кожуху электромотора или любого прибора.

Тем не менее коллеги по работе смотрели на него не как на фокусника, а как на уникально одарённого человека, и всякий раз, столкнувшись с трудностями в работе, когда сами были не в силах определить поломку, непременно обращались за помощью к Серафиму.

И он никогда и никому не отказывал: всегда откликался, не считаясь ни со своим временем, ни с тем, что зачастую его знания использовали совершенно бесплатно, хотя он и выполнял их работу, экономил их время. Люди воспринимали его помощь, как само собой разумеющуюся.

А Серафим и сам ни на что не претендовал, довольствуясь лишь тем, что ему в очередной раз удавалось справиться с той или иной поставленной задачей. Кроме того, если вспомнить о том, что у него не было семьи, которой нужно было бы уделять внимание, можно было понять, почему он не только не торопиться уйти с работы сразу после окончания смены, но и всякий раз не скрывал своего раздражения, заслышав гудок окончания смены. Серафим был редким трудоголиком.

Но однажды все переменилось: к Серафиму пришла Любовь. Даже не просто пришла, а буквально ворвалась в его жизнь словно тайфун!

Её звали нежным, тёплым именем: Валентина. Ва-лён-ти-на! Словно колокольчик звучит.

Серафим познакомился с Валентиной в Омске, незадолго до того, как его забрали в армию. И это знакомство было не совсем обычным. Как-то возвращаясь с работы поздним осенним вечером, Серафим наслаждался тёплой погодой и удивительными красками ранней сибирской осени. Он очень любил это время года: было солнечно и листья, продолжая висеть на деревьях, красочно и волшебно переливались под солнечными лучами всеми цветами радуги.

Однако несмотря на красоту осеннего великолепия, расцвеченную всеми цветами радуги, и тёплую погоду, городской парк был пустынным. И ничего мудрёного в этом не было: в эти дни по телевизору транслировался популярный в народе сериал «Место встречи изменить нельзя», и все население поголовно приникло к голубым экранам.

Серафим тоже не пропускал ни одной серии этого фильма, но в тот день до начала очередной серии оставалось ещё несколько минут, и Он постарался справиться с поломкой очередного станка за столько времени, чтобы успеть добраться до общежития до начала сеанса.

За место в комнате отдыха, где стоял телевизор и куда под завязку набивались жильцы, Серафим не волновался. Его кровный брат Данилка, как правило, уходя с работы раньше, занимал для него место в ленинской комнате.

* * *

В тот день, торопясь к себе в общежитие, чтобы не опоздать к началу фильма, Серафим решил сократить путь и пошёл через парк. И неожиданно он услышал какой-то пронзительный женский крик, который мгновенно оборвался так резко, словно человеку зажали рот.

Серафим напряг слух, и до него донёсся противный мужской голос:

— Давай сюда сумочку, сука!

Не мешкая ни секунды, Серафим ломанулся через кусты на голос. Буквально через мгновение он оказался на заброшенной тропинке, где двое мужиков уголовного вида, схватив молодую девушку, внаглую её грабили.

Серафим понял, что если вмешаться сразу, можно подвергнуть опасности жизнь девушки. Судя по горящим глазам грабителей и их бледно-жёлтой коже, эти двое явно были наркоманами. Кроме того, один из них, с всклоченными волосами, обхватил девушку сзади, правой рукой приставив к её горлу нож, а ладонью второй руки зажимал ей рот.

Его напарник, с многочисленными наколками на руках, рылся в сумочке девушки, однако не найдя в ней ничего стоящего, небрежно отбросил сумочку в сторону и подошёл к извивающейся всем телом девушке.

На вид незнакомке было не более восемнадцати лет. Её одежда была проста, но довольно элегантна, а цвета удачно подобраны: милая розовая кофточка, коротенькая тёмная юбчонка, из-под которой торчали длинные стройные ножки носочках и в розовых туфельках на каблучках. В ушах — простенькие золотые серёжки, на руке — дамские часики. Длинные светлые волосы девушке были сплетены в толстую косу. Но более всего Серафима поразили её зелёные глаза, которые молили о пощаде.

— Говори, где деньги, шалава, или я за себя не ручаюсь! — прорычал тот, что с наколками.

Заметив часы, он быстро сорвал их с руки девушки и сунул в карман, потом сорвал и серёжки с её ушей. Потом плотоядно осмотрел её с ног до головы.

— Может, денежки здесь! — с ехидством осклабился он, внаглую пощупав её упругую грудь.

— Убери свои лапы, скотина! — выкрикнула девушка, дёрнув головой, она на мгновение освободилась от ладони, но тот, что держал её, вновь зажал ей рот.

— Я скотина? Ты обозвала меня скотиной? — обозлился мужик с наколками.

Он грубо рванул её кофточку, и с неё, как с куста ягоды, на землю посыпались красные пуговицы. Его взору явилась обнажённое гладкое тело и довольно высокая грудь, укутанная в розовенькие чашечки бюстгальтера.

— Ух, ты, какая аппетитная! — воскликнул мужик и попытался засунуть свою волосатую лапу под бюстгальтер.

В этот момент девушка заметила Серафима, который с обнадёживающей улыбкой подмигнул ей. И девушка, подбодрённая невесть откуда взявшимся незнакомцем, неожиданно укусила руку, сжимавшую ей рот, затем громко взвизгнула и тут же пнула в пах грабителя, стоящего перед ней.

От неожиданности и боли мужик с наколками, тут же позабыв про сексуальную грудь девушки, взвизгнул от боли, согнулся пополам.

— Да я тебя сейчас порву, сучка! — сквозь боль выдавил он и попытался ткнуть девушку кулаком в лицо.

Но она, то ли от испуга, то ли интуитивно, а может быть и услышав голос Серафима, неожиданно присела, и его кулак нашёл подбородок напарника.

Удар оказался столь сильным, что мужик, до этого легко вытерпевший укус незнакомки, не выдержав этого неожиданного удара своего напарника, ослабил свою хватку, и девушка соскользнула на землю.

— Ты чо, Толян? — взвизгнул обозлённый мужик и попытался пнуть девушку.

Воспользовавшись тем, что девушке нож больше не угрожает, Серафим в один прыжок оказался рядом и двумя точными ударами вырубил грабителей-наркоманов: один получил в переносицу, второй — в горло. Не издав ни звука, они бесчувственно рухнули на землю и замерли.

— Как вы? — участливо спросил Серафим, помогая девушке подняться на ноги.

— Кто вы? — дрожа всем телом от перенесённого страха, жалобно пролепетала она.

— Прохожий, — с улыбкой ответил Серафим и добавил: — Вы, кажется, кричали и звали на помощь…

После чего он наклонился, вытащил из кармана лежащего наркомана часы, серёжки, поднял с земли сумочку, собрал в неё пудреницу, губную помаду, тщательно отыскал все красные пуговички с кофточки девушки, после чего обнаружил в траве и её паспорт.

Машинально заглянув в него, он удивлённо присвистнул:

— Господи, да вам, оказывается, всего пятнадцать лет! — воскликнул он.

— Да, пятнадцать! — с вызовом ответила девушка. — А вы сколько думали?

— Был уверен, что вам лет восемнадцать или больше, — признался Серафим.

— Извините за то, что разочаровала вас? — заметила она.

Несмотря на только что пережитое нападение наркоманов-бандитов, она кокетливо поправила непокорный локон и испытывающе взглянула на него своими зелёными глазами: девушка остаётся девушкой.

— С чего вы взяли, что я разочарован? — смутился вдруг Серафим.

— Так показалось… — она весело рассмеялась и её голос, похожий на звон колокольчика, пронёсся по парку. — Вы такой забавный!

— Это почему? — он смутился ещё больше.

— Смущаетесь, краснеете… Видно, что вы милый и очень добрый человек…

— Откуда вы знаете? Может, я и недобрый вовсе, — почему-то он оробел перед этой зеленоглазой молоденькой красавицей и не знал, как себя вести.

— Только добрый человек, пренебрегая собственной безопасностью, может не только вступиться за постороннюю девушку, но ещё и ТАК краснеть, и ТАК смущаться, разговаривая с незнакомкой… — она снова улыбнулась. — Скажите, где вы так классно научились драться? — неожиданно спросила она, намеренно переводя разговор на другую тему, чтобы не ставить незнакомца в неловкое положение.

— Вы тоже не подарок, — он улыбнулся. — Вон как во время укусили бандита и нырнули вниз.

— Так это же вы мне крикнули: «Вниз! Быстро!» — уточнила девушка.

— Я? — деланно улыбнулся Серафим.

— И не отказывайтесь: я точно слышала! Кстати, меня зовут Валентиной, — она протянула ему руку.

— Знаю, — вновь улыбнулся он, но руку всё-таки отважился пожать, точнее сказать, прикоснуться к ней двумя пальцами.

— А вот в чужие документы нехорошо заглядывать… — заметила она и добавила, — …без разрешения.

— Так паспорт раскрытым валялся на земле, — попытался оправдаться Серафим.

— Ну, вот, снова покраснел, — Валентина звонко расхохоталась, потом резко оборвала смех и спросила: — А вас как зовут?

— Серафим…

— Серафим? Боже, какое красивое имя! — воскликнула девушка. — Но я вас буду звать Семой, не возражаете?

— Не возражаю, — глупо улыбаясь, согласился он.

Как ни странно, но более всего Серафиму понравилось, что девушка употребила будущее время, а это означает, что она готова продолжать с ним знакомство и в будущем.

— Что с ними будем делать? — спросила Валентина, кивнув на неудавшихся грабителей. — Может, милицию вызвать?

— Вам хочется тратить время в милиции сегодня, а потом на допросах со следователем, а потом на суды? — перечислил Серафим.

— Я как-то не подумала об этом… — смутилась девушка. — Тогда пойдёмте отсюда скорее, а то эти подонки очнутся и опять все начнётся сначала.

— Они ещё минут двадцать будут в отключке, — заметил Серафим.

Девушка внимательно посмотрела на нового знакомого, после чего подхватила его под руку, и они двинулись в сторону главной аллеи парка.

— Вы учитесь? — спросила Валентина.

— Нет, работаю, на нефтезаводе, в электроцехе… пытался поступить в институт, но… — он со вздохом махнул рукой.

— Провалились?

— Нет, все гораздо проще: не пошёл на экзамен… — честно признался он и добавил, словно извиняясь: — Я вечернюю школу рабочей молодёжи заканчивал, перешёл в неё после школы-интерната…

— Вы что, сирота? — догадливо спросила Валентина. — Ни папы, ни мамы?

Так получилось… — ответил он, не желая вдаваться в подробности, но всё-таки добавил, — погибли они… — после чего продолжил со вздохом, — а поступать в автодорожный институт после вечерней школы рабочей молодёжи… — Серафим покачал головой и вновь тяжело вздохнул. — Взглянул в программу подготовки и понял, что ни за что не сдам: половину тем не знаю! Вот и решил поработать, заработать рабочий стаж, подготовиться получше и поступать в рабочем потоке…

— И правильно! — неожиданно поддержала девушка. — А я на следующий год заканчиваю школу и тоже буду поступать в институт, в педагогический, на исторический факультет, — Валентина пристально взглянула ему в глаза и пояснила: — Я с шести лет пошла в школу… Вообще-то мы жили в Москве, но приехали в Омск за папой: ой у меня военный!

— Понятно, — вздохнул Серафим.

Догадавшись, что задела его не совсем приятные воспоминания, Валентина вдруг остановилась и повернула к нему своё лицо:

— Я очень рада, что вы вступились за меня, — тихо проговорила она. — Спасибо вам! — и вдруг с восхищением воскликнула: — Боже, какие у вас синие глаза! Как небо перед летней грозой! — неожиданно Валентина чмокнула его в щеку и тут же, словно устыдившись своего порыва, отвернулась.

От её неожиданного поцелуя, точнее сказать, от прикосновения её губ, у Серафима вдруг закружилась голова. Нет, этот поцелуй вовсе не был первым, которым его одаривал прекрасный пол. Но те женщины были опытными, беззастенчивыми и все испытавшими, как та же Настя, а сейчас поцелуй ему подарило нежное и чистое создание. От девушки пахнуло свежестью и чем-то таким, что почему-то напомнило ему о матери.

Серафим застыл как вкопанный, не зная, что говорить, что делать и как вести себя.

Валентина, не дождавшись от него ни единого слова, медленно повернулась и увидела растерянное его лицо.

— Господи! — воскликнула она и добавила с улыбкой, как-то совсем по-взрослому: — И откуда ты такой свалился на мою голову? — она подхватила его под руку и потащила за собой.

Валентине вдруг показалось, что она встретила свою Судьбу. Именно о таком принце она и мечтала в своих девичьих снах. Ей вдруг так захотелось, чтобы Серафим подхватил её на руки и закружил, закружил…

* * *

Четыре месяца они встречались едва ли не каждый день и принимались скучать, расставаясь даже на час. И больше всего переживали, расставаясь на ночь, и на следующий день, встретившись, они так крепко прижимались друг к другу, словно не виделись целую вечность.

Казалось, не было ни единого укромного местечка во всём городе, в котором они бы не побывали в уединении. Несмотря на разницу в возрасте и различное социальное положение, им было удивительно хорошо вместе. Они без умолку говорили, говорили, рассказывая о том, как жили до того, как их свела Судьба, строили планы на будущее, мечтали, как будут жить, сколько у них будет детей, на кого они будут похожи и как они будут их растить и воспитывать. И кем они будут, когда вырастут.

Да, для них самой большой мукой было расставаться до следующей встречи.

Эти дни были для Серафима самыми незабываемыми и счастливыми в его жизни.

И вдруг, как гром с ясного неба: повестка из военкомата…

Казалось, все женские слезы мира потоком хлынули из зелёных глаз Валентины.

— Как же все несправедливо! — причитала она. — В кои-то веки встретился настоящий парень, которого я безумно полюбила, а его тут же отбирает у меня армия!

— Не плачь, милая, это всего лишь на два года, — пытался успокоить её Серафим.

— На целых два года! — с болью возразила девушка. — Представляешь? Два года!!! — она вновь всхлипнула.

— А раньше на три года забирали, а в Морфлот — на четыре! — снова попытался успокоить он.

— Какое мне дело до того, что было раньше? — Валентина надула губы и тут же с горячностью воскликнула, — Ты не думай, что я упрекаю тебя: мне просто обидно вдруг стало! Даже не могу себе представить, как я буду жить без тебя!.. Но ты не думай, милый, я тебя обязательно дождусь! Ты веришь мне? Дождусь и никто, слышишь, никто и никогда не прикоснётся ко мне, кроме тебя, мой милый Сема! Веришь?

— Верю, Валечка, верю…

* * *

В этот же день, по настоянию Валентины, Серафим перенёс свои нехитрые пожитки из общежития к ней домой. Её мать, Марина Геннадьевна, с первой же встречи благосклонно принявшая Серафима в качестве будущего зятя, не возражала против того, чтобы эту последнюю ночь перед разлукой они провели вместе, тем не менее, уединившись с Серафимом в столовой, женщина прямо сказала:

— Надеюсь, молодой человек, на вашу порядочность в сегодняшнюю ночь, — после чего торжественно произнесла, — И даю вам слово, Серафим, если по возвращению из армии ваша любовь не остынет, сыграем достойную свадьбу! Я уже и с мужем говорила: он не возражает…

— Дорогая Марина Геннадиевна, вам никогда не придётся жалеть о том, что поверили в меня и приняли, как родного сына! Я очень ценю это! — с пафосом Произнёс Серафим и в конце его голос дрогнул, — А за дочку можете не волноваться: даю слово, что я не притронусь к ней до тех пор, пока мы официально не станем мужем и женой…

* * *

Всю ночь перед отправкой в армию они бродили по городу, наслаждаясь друг другом и неожиданно обрывая робкие поцелуи, когда приходила мысль, что эти поцелуи могут подтолкнуть к чему-то большему. И Серафим никогда не забудет того удивительного ощущения, когда Валентина, распалившись от его неожиданно жаркого и страстного поцелуя, вдруг бесстыдно распахнула кофточку и прижала его лицо к своей груди. Его губы прикоснулись к её сосочкам, которые мгновенно затвердели.

Это длилось несколько мгновений, но и этих мгновений хватило с избытком на то, чтобы по всему телу девушки пробежал какой-то ток. Ощущение было столь сильным, что она резко оттолкнула Серафима, быстро запахнула кофточку и стыдливо отвернулась, жадно хватая раскрытым ртом воздух и пытаясь справиться с охватившем её волнением.

— Прости, милая, прости! — шептал он в её ушко.

Все его тело, прижимавшееся сзади к телу Валентины, дрожало от неизведанного ранее чувства, когда действительно хочется свернуть горы.

Не в силах сдерживаться, Валентина резко повернулась, впилась губами в его губы, затем, схватив его правую руку, лежащую на груди, стала медленно двигать её вниз по своему животу. Все её тело нервно дрожало от чего-то странного, неведомого и загадочного. Казалось, ещё мгновение и Валентина совсем потеряет голову.

Её дрожь и волнение передались и Серафиму. Его пальцы, двигаясь по её телу, в буквальном смысле, обжигались от её энергетики и страсти. Даже через материю юбки и тончайшие шёлковые трусики его пальцы ощутили влагу в её пышущей жарой промежности.

В первый момент, ощутив эту влагу, Серафим замер от неожиданности, после чего неожиданно отдёрнул руку и резко отстранился от её тела.

— Что с тобой, милый? — недоуменно спросила Валентина.

— Я же не железный, девочка моя! — мгновенно пересохшим от волнения ртом ответил Серафим.

— Боже, какая же глупая! — растерянно воскликнула Валентина. — Только о себе думаю… Глупая, глупая! — она капризно топнула ножкой. — Прости меня!

— Это ты меня прости! — с грустью улыбнулся он.

— А ты знаешь, — она до шёпота снизила свой голос, — когда ты прикоснулся ТАМ, это оказалось так здорово! Было такое ощущение, словно ток пробежал по всему телу! — и вдруг счастливо воскликнула, — Такими волнами, волнами двигался этот ток, что я едва не потеряла сознание… — неожиданно Валентина раскинула руки в стороны, закружилась.

— Люблю тебя, Валечка! — тихо прошептал Серафим.

— А уж как я тебя люблю! Один Бог знает! — Валентина стала вальсировать, звонким голосом подхватив ритм вальса Штрауса, — тарам, тарам, тарам, та-та, тарам, тарам, тарам, та-та! — после чего громко, на весь парк, закричала: — Я — счастлива, милый мой Семушка! Счастлива!..