А его любимый ученик в это время лежал в кровати. Ему не слалось, хотя день был насыщен разнообразными впечатлениями и довольно изнурительной работой. Он оглядел спальную комнату, в которой находился теперь. Она напоминала просторную келью монастыря: очень скромная обстановка — три кровати, три тумбочки и три встроенных в стену шкафа. Впечатление кельи усиливало и то, что в комнате не было ни одного окна — глухие стены и единственная дверь. Его соседи спали крепким сном после трудного дня.

Савелий взглянул на телекамеру, укрепленную в углу спальни, и над ней, словно перехватив его взгляд, мгновенно вспыхнул красный огонек — глазок камеры медленно стал поворачиваться, оглядывая комнату. Это означало, что дежурный оператор решил проверить, все ли спокойно отдыхают на своих местах.

Савелий моментально закрыл глаза, чисто интуитивно решив не привлекать внимание ночного оператора к своей особе. Выждав, когда красный огонек погаснет и камера отключится, Савелий открыл глаза и совершенно неожиданно для себя подумал о своем Учителе.

Уже около трех лет прошло с того дм, как он покинул его. Первое время, когда ему пришлось столкнуться с самостоятельной жизнью среди чужих людей в чужой стране, особенно остро ощущалось его отсутствие. Ему не хватало его тепла, его энергии, его удивительно умных и добрых глаз.

Без денег, без документов, без знакомых оказаться в чужой стране, тем более пытаться жить там — чертовски сложная, почти невыполнимая задача, Савелия выручало только то, что он неплохо говорил поанглийски, а также упорство, граничащее с упрямством и непоколебимая вера.

Самым сложным был первый год скитаний и одиночества. По несколько дней Савелий не имел ни крошки во рту. Он перебивался случайными заработками, брался за любую, самую грязную работу, получал за нее гораздо меньше, чем любой безработный, имеющий хоть какой-нибудь документ. Однажды ему повезло: его наняли матросом сухогруза на один рейс. Сухогруз был старый, дряхлый, и при взгляде на него с трудом верилось, что он сможет держаться на плаву. А он, словно подсмеиваясь над неверящими в него, тихо и уверенно плавал, да еще и перевозил на себе тонны грум.

Шкипер сухогруза, заметив трудолюбие и безотказность новичка, которому платить можно было поменьше, оставил Савелия и на следующий рейс, выправил ему за небольшую мзду хлипкое удостоверение личности и зачислил в состав команды. Конечно, документ был ненадежный, но он предоставлял хоть какие-то права.

И все было бы хорошо, но судьбе суждено было распорядиться по-своему. В один из рейсов сухогруз, загруженный, как говорится, «под завязку», не выдержал небольшого волнения на море и спокойненько отправился в царство Нептуна.

Большая часть команды погибла, компания получила огромную страховку, а Савелию, одному из немногих оставшихся в живых, вручили не очень большую компенсацию и показали на дверь, посоветовав на прощанье не распускать язык. И вновь начались изнурительные поиски работы, скитания по самым отдаленным и укромным уголкам разных городов далекой восточной Страны. По укромным потому, чтобы лишний раз не попадаться на глаза полицейскими во время гибели сухогруза документ, с такими трудами выправленный ему шкипером, пробыв сутки вместе с хозяином в соленой морской воде, обесцветился, и восстановить его не было никакой возможности.

Савелий не знал, что именно в эти дни, точнее сказать, в единю этих дней, в Центральной России произошло событие, имевшее самое непосредственное отношение, к его судьбе, определившее его ближайшее будущее, в котором Савелию пришлось пройти через тяжелые, порой смертельные испытания. Насколько удивительно иногда переплетаются человеческие судьбы! Казалось бы, где Россия и где в это время находился Савелий, а вот поди ж ты… Переплелись завязались в один узелок.