Широши рассуждает

Напомним, что мы расстались с Бешеным в тот момент, когда он разговаривал по мобильному телефону с Широши после боя, в котором не удалось захватить бен Ладена.

Завершился разговор же их так:

С вашим мерзким карликом я вместе не полечу, а то ему не поздоровится, — мрачно сообщил Савелий, помнивший, как этот гнусный тип обошелся с беднягой Раулем.

Я так и думал, — невозмутимо ответил Широши. — Кстати, не забывайте, что вы приняли за Фридриха его двоюродного брата Манфреда, существо абсолютно безобидное, и зверски расправились с ним.

Это вы крупный специалист по карликам, а я, представьте, нет! — отрезал Савелий.

Не будем сводить счеты, дорогой Савелий Кузьмич, тем более что вы не один, — мирно произнес Широши.

Его замечание было к месту, поскольку Роджер Лайн внимательно прислушивался к разговору Савелия, не сводя при этом глаз с Фридриха, стоявшего на лесенке вертолета.

Хотя Савелий не имел возможности выяснить,

понимает ли Лайн русский язык, но в данной ситуации Широши, безусловно, был прав.

Нет сомнений, что потомок благородных англосаксов предложит вам свой транспорт, но вам его любезностью пользоваться не нужно. Мы сами с усами! — Последняя фраза Широши прозвучала особенно по–домашнему.

Да я и не собирался, — поспешно согласился Савелий.

Вы не беспокойтесь: я все предусмотрел, — к Широши вернулось его обычное самодовольство, — ваш транспорт ждет вас рядом с грузовиками вашего американского брата по оружию. До скорой встречи!

До скорой! — Савелий спрятал телефон в карман.

Карлик помахал ему на прощанье рукой, ловко вскарабкался в вертолет, который немедленно взмыл в небо.

Никогда не слышал о том, что в российском ГРУ служат карлики… — как бы размышляя вслух, произнес Лайн.

Плохо же у вас поставлена разведывательная работа, Роджер, — криво усмехнулся Бешеный. — Этот карлик обладает чудовищной силой и притом отлично владеет большинством восточных единоборств. В бою он просто бешеный!

Савелий не мог отказать себе в удовольствии поддразнить этого высокомерного цэрэушника. На последнее слово Лайн, как и ожидал Савелий, немедленно отреагировал:

Кстати, мистер Филимонов, раз уж мы соратники в бою, я, наверное, могу называть вас Серафим. — Имя далось Лайну с некоторым трудом. — В России имеется такой знаменитый Бешеный, правда он не служил в ГРУ, однако вы наверняка о нем слышали. Интересно, где он теперь?

Не только слышал, но и встречался неоднократно. — Савелий оценил профессиональную хватку Лайна — в любой ситуации добывать необходимую информацию.

Происходившее Савелия забавляло.

Вот как? — как бы безразлично проговорил Лайн. — Так вы хорошо его знали?

Ну, что хорошо знал, не скажу, но знаком был и видел его в деле, — закинул Савелий еще одну наживку, которую Лайн охотно проглотил.

А, если не секрет, где именно вы с Бешеным были вместе? — тем же нарочито безразличным тоном поинтересовался его американский знакомец.

Они медленно двигались в направлении расположения грузовиков, и сторонний наблюдатель или слушатель мог подумать, что «бойцы вспоминают минувшие дни», не более того.

Да какие же могут быть секреты от союзника? — совсем бесхитростно рассмеялся Савелий. — Мы же ведь теперь союзники, не так ли?

Он вопросительно посмотрел на Лайна.

Конечно, конечно, — поспешно подтвердил тот.

С Бешеным мы сталкивались в Афганистане и в Чечне, — раскрыл «великую тайну» Савелий.

Он правда такой фантастичный боец, как о кем говорят? — Впервые Лайн проявил открытую заинтересованность к обсуждаемой личности.

Савелия так и тянуло похулиганить:

Чего тут говорить, боец он был что надо. Но лично я не стал бы его особо выделять — у нас таких много!

Тогда почему ему достается большинство самых ответственных заданий ваших спецслужб? Ведь в кадрах он не состоит, жалованья не получает… — Лайн проявил завидную осведомленность о Бешеном.

А вот этого я вам не скажу, и не потому, что мне этого не хочется делать, а просто не знаю, Начальству всегда виднее. Вы же сами человек служивый, а начальство, когда что‑то решает, с нами, исполнителями, не советуется. Разве у вас не так? — простодушно заключил Савелий.

К сожалению, точно так! — согласился Лайн. Он с раздражением вспомнил бюрократические безобразия, предшествовавшие событиям одиннадцатого сентября в Нью–Йорке.

А где сейчас этот Бешеный? — после недолгой паузы снова поинтересовался Лайн.

Точно не знаю… Прошел слух, что убили его в Москве бандиты какие‑то, но подробности не выяснял. Не принято это у нас.

За разговором они приблизились к месту, где стояли армейские «Доджи».

Я подвезу вас до штаба объединенных сил в Косово, — любезно предложил Лайн.

Спасибо, — сдержанно поблагодарил Савелий, — у меня есть собственный транспорт.

И правда, рядом с тяжелыми грузовиками американца два небольших джипа смотрелись игрушечными. За рулем каждого сидел прапорщик в российской военной форме.

Машины не слишком походили на обычный армейский транспорт русских, и Лайн профессиональным взглядом разведчика зафиксировал их номера.

«Нужно будет проверить в штабе миротворческих сил», — подумал он.

Приятно было познакомиться, Се–ра–фим, — вновь по слогам произнес Лайн. — Может быть, еще где‑нибудь встретимся?

Кто знает, — не стал возражать Савелий. — Желаю удачи!

И вам тоже.

В кабине тронувшегося с места «Доджа» Лайн мучительно пытался вспомнить, где он видел этого русского капитана? Годами тренированная на лица память старого цэрэушника хранила в себе буквально сотни фотографий дипломатов, агентов и контрразведчиков, не только русских, но и их союзников из Восточной Европы.

Лайн мысленно тасовал эту пухлую колоду, но вспомнить так и не смог.

«Наверное, он на кого‑то просто очень похож. — И попытался себя успокоить, добавив с усмешкой: — В конце концов, все эти славянские рожи, в принципе, одинаковы…»

Пыль за урчащими грузовиками постепенно улеглась. Савелий стоял у джипов, дожидаясь Васька–Беспалого и Мамуку, которые задержались потому, что внимательно осматривали своих людей. А вдруг кто живой остался и просто потерял сознание? Но их надежды не оправдались: все они были мертвы.

У Бешеного вновь зазвонил телефон.

Голос Широши спросил:

Наш заокеанский приятель благополучно отбыл?

С ветерком, — усмехнулся Савелий.

Тогда вы, Савелий Кузьмич, садитесь в первый джип, а ваши ребята поедут во втором. Они скоро будут дома. Я просто не считаю нужным, чтобы они видели меня. О погибших не думайте — их похоронят, как положено. — Широши отключился, не дожидаясь реакции Савелия.

На прощанье Савелий, Васек–Беспалый и Мамука крепко обнялись.

Почему ты не с нами? — спросил Васек–Беспалый, после того как Бешеный объяснил им, как они будут добираться.

Есть еще кое–какие делишки, — уклончиво ответил Савелий. — Но мы скоро обязательно увидимся, — заверил он.

Троекратно посигналив друг другу, джипы разъехались в разные стороны. В одном месте побережья Адриатического моря соратников Бешеного ждал белоснежный быстроходный катер. Путь их домой лежал через Италию и Турцию, где у вездесущего Широши никаких проблем не было, ибо коррупция в этих двух прекрасных странах традиционно цвела так же пышно, как и в России.

Самого же Савелия в другой точке побережья Широши ждал на простой рыбацкой шхуне, которая более смахивала на судно контрабандистов, замаскированное под рыбацкую посудину. Никаким комфортом и не пахло, а воняло тухлой рыбой.

В кубрике, где одетый в потертую штормовку восседал Широши, были двухъярусные койки, которые, как вспомнил Савелий, по–английски именовались «банки».

Команда была азиатская и напоминала одеяниями средневековых пиратов, а флаги на корме и мачте развивались турецкие.

Усевшись на потемневшую от времени деревянную койку напротив Широши, Савелий почувствовал, как на него волной накатывалась усталость. Сказывалось жуткое напряжение последних дней и недель.

Горячо было? — участливо поинтересовался Широши.

Бывало и погорячее, но все‑таки обидно, что мы не достигли главной цели, — устало ответил Савелий.

Кто же знал, что албанцы, вместо того чтобы заниматься нелегальной коммерцией и поставкой наркотиков в Европу, попытаются взять Усаму в заложники и потребовать за него выкуп? — непонятно кому задал вопрос Широши.

Как кто?! — вспылил Бешеный. — Вы должны были это предвидеть! — нагло заявил он.

Было ясно, что Широши ни в чем не виноват, но почему лишний раз не поддразнить этого самодовольного типа?

Однако смутить Широши было не так‑то и легко.

Спасибо, конечно, за столь высокую оценку моих скромных возможностей, — церемонно склонив голову, произнес он, — но я же неоднократно повторял вам, что я не волшебник и не всеведающий провидец. Не так уж и редко моя информация оказывается неполной. Так что не судите меня строго.

Бешеный понимал, что по всем правилам он должен описать всю операцию в деталях, но было лень. И потому только спросил его:

Что теперь будем делать?

Прежде всего вам следует снять накопившуюся усталость! — авторитетно заявил Широши.

Из кармана штормовки появилась на свет уже знакомая Бешеному серебряная фляжка. Широши налил Савелию две полные до краев крышечки. Тот не возражал. Он прекрасно помнил, какой необычайный эффект дало это снадобье в мексиканской сельве. Только на этот раз вкус бальзама показался немного горьковатым, но Савелий ничего не сказал.

Куда мы плывем? — спросил он без особого интереса.

В Турцию, — с готовностью ответил Широши.

А потом куда? — попытался выяснить Бешеный, но язык ему уже не повиновался, и он провалился в глубокий сон без сновидений…

В это время в штабе миротворческих сил в Косово Лайн тщетно пытался выяснить, кто такой Серафим Филимонов, называвший себя капитаном и командовавший отрядом ГРУ. То, что русские начальники разводили в недоумении руками, наотрез отказываясь признать само существование Филимонова и его людей, Лайна не слишком удивило. Русским он никогда не верил и не забывал о ни с кем не согласованном марш–броске на аэропорт Приштины. В поведении русских логика присутствовала: они стремились захватить бен Ладена сами для каких‑то своих тайных целей.

Поразило Лайна другое: никто из работников спецслужб западных союзников США и слыхом не слыхивал о капитане Филимонове.

Из чего следовало два вывода.

Первый — спецслужбисты откровенно плохо работали и просто прозевали прибытие в Косово Филимонова и его группы. Вариант этот был возможен, ибо соблазнов вокруг было достаточно — от доступных девиц до дешевейшей ракии.

Второй вывод нравился Лайну меньше. Из него неминуемо следовало, что русские обладали каким- то секретным каналом переброски своих людей по всей Европе и к тому же имели хорошо законспирированных «кротов» в западных спецслужбах. Ведь когда Лайн и его команда прибыли на место, Филимонов был уже там и обратился к нему по имени.

Все эти тревожные мысли не отпускали Лайна и в салоне первого класса «Боинга», уносившего его из Стамбула, куда его перебросили из Косова на военном самолете, в Вашингтон.

В свете анализа ситуации, проведенного Лай- ном, конкретная фигура капитана Филимонова отходила на задний план. Не важно, как звали этого знакомца пресловутого Бешеного — Филимонов или Филиппов. Важным было другое — русские опять вели себя, как хотели. И снова нужно было изобретать, как поставить их на надлежащее место…

Савелия разбудил шум океанского прибоя. Он открыл глаза и обнаружил себя в хорошо знакомом кресле рядом с вольером, где обитали любимые морские свинки Широши.

Свинки, копошившиеся у сетки, казалось, Бешеного узнали. Когда его взгляд остановился на них, они встали на задние лапки и радостно заверещали. В густой траве Савелий разглядел еще два маленьких пушистых комочка — видно, за время его отсутствия Чика стала матерью.

Эта мысль мгновенно сменилась другой. А вдруг непредсказуемый Широши опять лишил его подвижности? Савелий резко встал и сделал шаг–другой по направлению к вольеру. Ноги были в полном порядке. Его приближение вызвало у свинок неописумый восторг. Он машинально с виноватой улыбкой развел руками — мол, нечем мне вас сейчас угостить. Потом обернулся и посмотрел в сторону дома. На террасе восседал улыбающийся во весь рот Широши, приветственно приглашающим жестом машущий ему рукой.

Бешеный бодрым шагом подошел к террасе и зло спросил:

— Когда вы, Феликс Андреевич, наконец, откажетесь от ваших штучек? Хватит уже ставить над моим бедным организмом эксперименты! А то я начинаю думать, что нужнее вам в бессознательном состоянии.

Широши терпеливо ожидал, когда Савелий выговорится и спустит пар.

Говорков разозлился не на шутку:

Признавайтесь, чем вы меня опоили вместо вашего хваленого «эликсира жизни»? Сколько суток я проспал?

Широши принял обиженный и немного виноватый вид.

Проспали вы, Савелий Кузьмич, не больше недели. А жидкость, которую выпили, еще одно мое изобретение, почерпнутое из древних кельтских манускриптов. Я называю ее «эликсиром забвения». Помогает восстанавливаться после стрессов, только восстановление идет более плавно и требует некоторого времени. Вы ведь не можете сейчас пожаловаться на отсутствие бодрости в вашем теле?

Савелий и вправду не мог ни на что пожаловаться, ибо чувствовал себя превосходно.

Ну, вот видите, — истолковал его молчание как согласие Широши.

Бешеный не сдавался:

Я убедительно прошу вас перестать потчевать меня вашими многочисленными изобретениями без предварительного информирования меня о возможных последствиях. — И зло добавил: — Я вам не подопытный кролик!

Тут Широши расхохотался во весь голос:

Вот уж на кого вы никак не похожи, так это на беззащитного кролика! Кстати, по–моему, свинки вас узнали и обрадовались, не так ли, Савелий Кузьмич?

Узнали, узнали, — не стал спорить Савелий.

Его уже начали раздражать эти «кролики»,

«свинки». Не дай бог, Широши опять ударится в воспоминания о своем прошлом зверинце и карьере укротителя.

Широши почувствовал поднимавшееся в собеседнике раздражение:

Не дуйтесь, Савелий Кузьмич, я просто хочу, чтобы вы не зацикливались на постигшей вас неудаче.

Однако Бешеного не так просто было сбить с толку.

Я так до конца и не понял, зачем вам этот урод Усама нужен именно живым? Прикончить бы его, и дело с концом! К примеру, в Алжире я бы запросто это смог.

Надежды, что мы его все‑таки захватим живым, я все еще не потерял, несмотря на целую цепь неудач, — словно разговаривая сам с собой, произнес Широши.

Насколько я помню, вы намерены устроить открытый процесс над бен Ладеном, может, под эгидой ООН, — с явной иронией подхватил Савелий. — А по–моему, это чистой воды бессмысленное пижонство! — убежденно подвел он итог.

Не скажите, — вовсе не обиделся Широши, — физически уничтожить Усаму — это палка о двух концах. Во–первых, он сразу будет объявлен мучеником за веру, а во–вторых, на его место тут же заступит новый усама. Но дело даже не в этих достаточно очевидных последствиях его насильственной смерти…

А в чем? — нетерпеливо перебил Бешеный.

Не помню, говорил ли я вам, что Усама начинал свою боевую и политическую деятельность в качестве важного агента ЦРУ? Американцы плотно работали с ним в Афганистане, видя в нем фигуру, способную объединить всех правоверных мусульман в борьбе с неверными, то есть с советскими безбожниками. Вам, Савелий Кузьмич, на собственном опыте известно, что это у них не так уж плохо и получилось.

Известно, — мрачно подтвердил Савелий. — Почему же он повернул против США?

Вот в том‑то и главная загадка. Американцы снабжали его деньгами, оружием и инструкторами. Сегодня это непреложный факт. А почему стал воевать против своих прошлых наставников и покровителей, может поведать только он сам. Поэтому я и стремлюсь заполучить его живым.

Понятно, — согласился Савелий.

Вокруг того, кого именуют Усамой бен Ладеном, масса загадок. Одна из них — его неуловимость. Он дает интервью, рассылает видеокассеты, комментирует и поучает. Не странно ли, что американцы никак не могут его захватить?

Думаете, на самом деле они и не хотят этого? — оживился Бешеный.

Для того чтобы прийти к такому определенному мнению, мне не хватает конкретных фактов. Но иногда мне начинает казаться, что бен Ладен — всего лишь некий виртуальный враг, изобретенный американцами на место канувшего в Лету коммунизма.

Даже так? — недоверчиво спросил Савелий. — А как же взрыв Всемирного торгового центра в Нью–Йорке?

Подозреваю, что за этими взрывами стоит наш с вами приятель — Анри Гиз.

Почему же Усама взял этот теракт на себя? — Бешеный не очень понимал, куда Широши клонит.

Интересно, почему вы решили, что он определенно взял эти взрывы на себя? — Тон Широши не скрывал насмешку. — Восточный менталитет очень коварен, а речь цветиста и маловразумительна. То, что Усама не отрицал прямо своей причастности к теракту и отнесся к очередному проявлению исламского фанатизма положительно, еще ничего не доказывает.

Вы хотите сказать, что бен Ладен по каким‑то своим соображениям взял на себя ответственность за эти взрывы? — Савелий был очевидно озадачен.

Что он своего участия не отрицал — очевидно, а вот по своим ли собственным соображениям или советам, сегодня сказать не могу, — со значением произнес Широши.

Так по чьим же, Гиза, что ли? — Бешеного всерьез заинтересовала трактовка, которую давал известным событиям его собеседник.

Может, Гиза, а может, и своих бывших американских патронов, — медленно с расстановкой проговорил Широши, и его глаза многозначительно прищурились.

А им‑то зачем? — В голосе Савелия прозвучало явное недоумение.

Милый вы мой, Савелий Кузьмич, вы — великолепный боец и умный человек, но вам никогда не понять степени цинизма политиков, хотя бы потому, что вы никогда с ними толком не общались. Мне вот, к сожалению, приходилось…

С кем же, если не секрет, вы общались, Феликс Андреевич? — Савелию и правда стало любопытно.

За долгую жизнь мало ли с кем приходилось общаться, — попытался уйти от ответа Широши, — ведь если скажу, точно не поверите.

А вдруг поверю, расскажите! — с вызовом подыграл Бешеный.

Сейчас не время, — Широши был серьезен, — а то расспросами замучаете.

Честное пионерское, — Савелий даже привстал в кресле, — ни одного вопроса не задам, но ради интереса назовите хотя бы одно имя.

Ладно, назову, даже двоих — я был близко знаком с Джавахарлалом Неру, первым Президентом Индии, после того как она перестала быть английской колонией. А его главного противника Уинстона Черчилля, потомка герцогов Мальборо, я хорошо знал с юности.

Бешеный с искренним изумлением посмотрел на Широши. На языке вертелся вопрос: «Сколько же вам лет, уважаемый Феликс Андреевич?» Но данное слово Бешеный держал всегда.

Догадываюсь, о чем вы хотите спросить, и ценю вашу верность слову. — Широши принял важный вид. — Впрочем, я не дама, и мне свой возраст от вас особенно скрывать нечего. Скажите мне честно, на сколько я выгляжу, дорогой мой друг?

Савелий внимательно вгляделся в собеседника. Человек, сидевший напротив, был явно не молод, но видно было, что он тщательно следит за собой и находится в прекрасной физической форме.

Ну, если бы я ничего о вас не знал, дал бы вам лет пятьдесят пять, не больше. — Бешеный нисколько не кривил душой.

Спасибо за комплимент! — Широши с улыбкой склонил голову. — Значит, не зря я десятилетиями пью напитки, изготовленные по рецептам моих кельтских предков, а когда вас ими угощаю, вы сердитесь.

Да не сержусь я! — махнул рукой Савелий. — Просто терпеть не могу, когда надо мной какие‑то манипуляции производят без моего согласия.

Никаких манипуляций над вами я не произвожу, — со всей серьезностью возразил Широши. — Неужели вы, при всей своей прозорливости, до сих пор не поняли, что я вам желаю исключительно добра? Задачи же у нас с вами общие, не так ли, дорогой Савелий Кузьмич?

Хотя в принципе Широши был прав, у Бешеного было к нему немало претензий, но вряд ли имело смысл в данной ситуации их акцентировать, и потому он высказался примирительно:

Даже между близкими людьми иногда возникают мелкие недоразумения.

Искренне рад, что вы считаете меня близким человеком, — с видимым удовольствием произнес

Широши, — но мы сильно отклонились от темы нашего разговора.

А с Усамой бен Ладеном вам приходилось встречаться? — задал Савелий вопрос, давно вертевшийся у него на языке.

Не было на то воли Аллаха, — без тени юмора ответил Широши, — и представьте себе, в последние лет пятнадцать бен Ладена вообще толком никто не видел. Никто в общем‑то и не знает, что он на самом деле хочет. Создан в общественном мнении образ законченного злодея, террориста и убийцы, этакий исламский Кощей Бессмертный. Примитивное мышление среднего американца как раз и привыкло к таким образам, прежде всего благодаря голливудским фильмам. А наличие общего врага всегда сплачивает нацию.

Так вы хотите сказать, что американцы сами… — Бешеный не решился точнее сформулировать вырвавшийся вопрос, а потому замолк.

Ничего я не хочу сказать, кроме того, что только когда мы получим живого бен Ладена, ситуация начнет постепенно проясняться. Пока же она чисто виртуальная и убеждает меня в том, что живым Усама бен Ладен американцам не нужен!

Значит, нам надо продолжать за ним охоту, — твердо сказал Бешеный.

Обязательно, — Широши даже стукнул ладонью по столу, — но по только что полученной мною информации в ближайшее время он ничего серьезного предпринимать не намерен.

Испугался, что ли? — усмехнулся Савелий.

И это тоже, — кивнул Широши, — но если предположить, что за всеми терактами стоит Усама и его «Аль–Кайеда», то поставленной цели они добились: антимусульманские настроения в мире сильны как никогда. Хотя талибы в Афганистане как будто разгромлены, но ситуация там остается

крайне напряженной. Поставленное американцами временное правительство контролирует только столицу Кабул и его ближайшие окрестности. На остальной территории страны правят полевые командиры, как они и правили раньше.

Это все мы уже проходили, — со знанием дела заметил Бешеный.

История, Савелий Кузьмич, имеет свойство повторяться, — философским тоном проговорил Широши. — В девятнадцатом веке англичанам не удалось покорить Афганистан, в двадцатом о те же грабли споткнулся Советский Союз, но эти примеры американцев ничему не научили, а только раззадорили. Таков, увы, их состязательный, спортивный менталитет. Завязнут они там надолго, хотя пока этого не понимают. Однако это в перспективе. А теперь смотрите, что получилось в итоге: акция одиннадцатого сентября. Не суть важно, кто ее организовал. Американцы испугались, но и развязали себе руки. Ссылаясь на угрозу своей национальной безопасности, они теперь считают себя вправе творить что угодно в любой стране. Словом, в геополитическом смысле Усама, де Гиз или кто‑то другой, пока нам неизвестный, сыграли на руку далеко идущим планам США подчинить своей воле весь мир.

Ловко получается, — изумился Савелий, которому такой взгляд на современную политическую ситуацию еще не приходил в голову. — А, кстати, как, по–вашему, проявит себя в ближайшее время ваш «любимый» ученик Гиз?

Иронию Широши пропустил мимо ушей.

В таких ситуациях этот человек ведет себя, как змея: спрячется так, чтобы его не нашли, и будет выжидать удобного момента, чтобы незаметно выскользнуть из своей норы и ужалить. Он же не сумел отомстить вам за гибель своего любимца Сейф–уль–Ислама, и пока не отомстит, не успокоится.

Значит, и на острове надо быть начеку? — с недоброй усмешкой поинтересовался Бешеный.

Ну, на остров он сунуться не посмеет.

Почему?

Хотя бы потому, что он никак не узнает, что вы здесь, — убежденно заявил Широши. — Зато мы о его планах скоро получим исчерпывающую информацию.

Настала естественная пауза. Ветер гнул верхушки прибрежных пальм. Солнце клонилось к закату. Не очень охотно успокаивался и океан.

Стало быть, у нас пришла пора вынужденного отдыха, — после некоторых раздумий констатировал Савелий.

У вас — честно заслуженный! — возразил Широши.

А у вас?

Я с нетерпением жду информации от моих людей в разных странах, в частности о планах Гиза, а кроме того, в самые ближайшие дни мне придется вплотную заняться Ираком, — важно объявил Широши.

В каком смысле? — не понял Савелий, которому казалось, что его таинственный соратник сильно преувеличивает свою роль в международной политике.

Мой дорогой Савелий Кузьмич, заранее прошу у вас прощения за свое предстоящее занудство, но позвольте провести с вами то, что в блаженной памяти СССР именовалось политинформацией. — Широши вопросительно посмотрел на Савелия.

Делать было все равно нечего, и Бешеный без особого интереса приготовился слушать.

Валяйте, — кивнул он.

Валяю, — без тени иронии начал Широши. — История отношений диктатора Ирака Саддама Хусейна и США по–своему не менее интересна, нежели история США и Усамы. Вы вряд ли помните, поскольку вам это никогда не было нужно, что, вскоре после того как в Иране к власти пришел безумный фанатик аятолла Хомейни, Ирак напал на Иран?

Помню, но смутно, — признал Савелий. — А зачем Саддаму было нападать на аятоллу?

Причин тому много, а одной из них и, по–видимому, решающей, было откровенное подстрекательство со стороны США.

Вот как? Но какой интерес преследовали наши заокеанские друзья? — искренне удивился Савелий.

Американцы страшно перепугались, когда Хомейни назвал США «большим шайтаном». Возникла реальная опасность того, что вдохновленные успехом исламской революции в Иране фундаменталисты могут прийти к власти и в других мусульманских странах, что обернулось бы катастрофой для политики США на Ближнем и Среднем Востоке. Не говоря уже о том, что существование Израиля оказалось бы под угрозой.

А чего Саддаму‑то понадобилось в Иране? — Бешеный никогда не интересовался хитросплетениями ближневосточной политики, но то, что рассказывал Широши, стало его занимать.

В традиционном исламе существует два основных течения: шиитское и суннитское, а отношения между ними оставляют желать лучшего, ну, к примеру, как у католиков с протестантами в христианстве. В подробности вдаваться, думаю, не стоит…

Не нужно. Я вам и так верю, — с облегчением вздохнул Савелий.

Так вот. В Иране проживают шииты, а в Ираке и сунниты, и шииты, примерно поровну, но Саддам — суннит, а на юге, на границе с Ираном, население в основном шиитское. Саддам опасался влияния иранских аятолл на своих шиитских подданных и потому‑то и затеял войну.

В какие годы это было? — спросил Бешеный.

Война с переменным успехом продолжалась с восьмидесятого по восемьдесят восьмой год прошлого столетия. Американцы давали Саддаму деньги, оружие, есть мнение, что и химическое. Тогда он был союзником, а теперь — главный противник.

Получается, как с Усамой, сначала сами вооружили, а теперь боятся, — сделал логический вывод Савелий.

Именно так, — подтвердил Широши. — Американцы обычно ведут себя, как капризное дитя. Чуть что не по ним — отдавай мои игрушки! Но самое забавное то, что американские спецслужбы в очередной раз облажались.

Широши со значением произнес это сленговое слово и поглядел на собеседника, который, хотя и впервые слышал от Широши нечто подобное, но удивления не выказал и спросил:

В чем облажались?

Несмотря на все усилия они не смогли представить доказательств связи Саддама и бен Ладена, — с видимым удовольствием сообщил Широши. — Лично я думаю, что Усама, быть может, из каких‑то провокационных соображений и пытался наладить отношения с иракским лидером, но тот, будучи человеком хитрым, отказался, лишив тем самым американцев весомого повода нанести военный удар по Ираку.

Как думаете, американцы все‑таки полезут в Ирак? — Савелия эта ситуация занимала с военной точки зрения.

Думаю, непременно. Во–первых, завладев нефтяными запасами Ирака, они резко поднимут свою притормозившую экономику. Во–вторых, им необходимо проверить в деле свое новейшее электронное оружие. Они уже давно хвастливо твердят, что их «умные» ракеты и беспилотные самолеты могут творить чудеса и резко сократят человеческие потери среди мирного населения…

Тут Савелий вспомнил, что когда‑то Богомолов ему рассказывал об испытаниях всяких высокоточных видов оружия. А первым поколением были пресловутые «стингеры», которыми американцы снабжали афганских моджахедов, чтобы те сбивали советские вертолеты и самолеты.

Если американцы начнут, то унасекомят Саддама как пить дать. — Бешеный рассуждал как многоопытный военный.

По существу, шансов удержать власть у Саддама нет, — согласился Широши. — Именно поэтому моя задача предотвратить или, во всяком случае, возможно дальше оттянуть начало военной операции США.

Вам так нравится Саддам Хусейн? — недоуменно спросил Бешеный. — Он, по–моему, тоже не подарок!

Дело тут не в личности Саддама, к которому я не испытываю никакой симпатии. Но нельзя же позволить, чтобы американцы по своему усмотрению меняли правительство в любой стране, да еще с применением всей своей военной мощи, ссылаясь притом на свои национальные интересы. — В голосе Широши явно слышалось возмущение. — Атака на Саддама создает, говоря юридическим языком, прецедент, который в дальнейшем позволит им творить, что только они пожелают.

Хотя Савелий очень давно не беседовал с генералом Богомоловым, который обычно держал его в курсе всяких закулисных международных махинаций, он не мог не признать, что в рассуждениях Широши присутствует железная логика.

Существует и еще одна опасность для всего мира, — продолжал свою «политинформацию» Широши.

Какая?

Экологическая! Ракетные и бомбовые удары по Ираку, одной из самых нефтеносных стран, приведут к тому, что одна ракета или бомба попадет не туда, куда нужно. У американцев с точностью стрельбы бывают проблемы.

Помню, как они в Белграде попали в посольство Китая и убили несколько дипломатов, — перебил Савелий.

Именно! Но крайне опасно другое: если учесть, что Ирак представляет собой огромное нефтяное поле, легко можно себе представить, какие страшные там заполыхают пожары, и их последствия для климата планеты вам не решится предсказать ни один специалист. — Обычно невозмутимый и ироничный, Широши был очевидно обеспокоен всерьез.

Что реально может остановить Буша? — Озабоченность собеседника передалась Савелию.

Боюсь, что такой силы на Земле нет, — грустно признал Широши, — но это не значит, что я должен сидеть сложа руки. Моим людям в разных странах предстоит поднимать народ на демонстрации против этой войны.

В мусульманских государствах? — догадался Савелий.

Не только. В Европе американцев традиционно не любят, и моя задача показать, какая волна антиамериканизма может подняться везде после нападения на Ирак. Вот чем я буду заниматься в ближайшее время.

А почему американцы так уверены, что, убрав Саддама, они получат в Ираке послушного лидера? — спросил Савелий, вспомнив, чему сам был свидетелем в Афганистане.

Вот то‑то и оно! — с готовностью подхватил собеседник. — Следующий лидер Ирака может быть и похуже Саддама, какой‑нибудь бен Ладен местного разлива. Американцы видят себя в роли освободителей иракского народа от фашистского режима. Ведь и советские войска освобождали Восточную Европу от Гитлера, а чем все кончилось? Что, после этого русских полюбили в Венгрии, Польше или Чехословакии?

Не полюбили, — вынужден был признать Бешеный.

Американцы повторяют чужие старые ошибки, и не только в этом. Не только государственные деятели, но и большая часть американского населения страны искренне убеждена в том, что США служат для всех остальных примером, а иные страны должны во всем равняться на США и их поддерживать.

Так это же ни в чем не отличается от нашей прошлой советской идеологии! — мгновенно сообразив, заявил Савелий.

Естественно! — с удовлетворением подтвердил Широши. — Я же не зря вам талдычу о том, что американцы повторяют советские ошибки. Все лидеры КПСС, начиная с Ленина, считали свое государственное устройство идеальным и полагали, что в процессе мирного сосуществования коммунизм победит и под руководством СССР все народы дружным строем двинутся по пути к всеобщему счастью. Точно так же теперь рассуждают и американские руководители.

А зачем нам копировать американскую модель? У нас же совсем другая история! — Бешеный не жаждал повиноваться Америке.

Одной из форм неподчинения и будут организованные мной демонстрации против войны с Ираком. — Широши был очевидно доволен результатом своей «политинформации». — Много труднее убедить самих американцев, что они встали на неверный путь: этот путь опасен и для самой Америки. Бедняга Буш–младший звезд с неба не хватает, но его упорно толкают на роль мирового лидера.

Кто толкает? — Вопрос Савелия был логичен.

Его ближайшее окружение и такие фанатичные патриоты США, как ваш невольный партнер по операции, в ходе которой Усаме удалось ускользнуть.

Этот самый мистер Лайн? — Савелий нахмурился.

— Он — один из идеологов самой фанатичной американской организации, члены которой считают, что только Америке суждено повелевать миром.

Что ж вы мне раньше‑то не сказали?! Я пристрелил бы его, и дело с концом! На одного противника было бы меньше. — В словах Савелия была железная логика настоящего бойца, но Широши, озабоченный глобальными проблемами, ее не заметил.

Лайн и ему подобные ведут США к катастрофе, — убежденно заявил Широши и вскинул голову, — и я им это докажу безо всякого там оружия!

Какова сейчас моя роль? — По ходу беседы Савелий ощутил неодолимую потребность действовать.

Вам придется немного отдохнуть на острове. — Голос Широши звучал даже несколько виновато. — Я прекрасно понимаю, что ваша натура не переносит покоя и бездействия, требует активности. Не обижайтесь, но ведь вам уже не двадцать пять лет. И хотя вы в прекрасной форме, просто нельзя каждый месяц испытывать такие встряски, которую вы получили, гоняясь за бен Ладеном.

Савелий ничего не ответил, но немного подумал и мысленно согласился.

Перед сном, лежа в постели на открытом воздухе и глядя на крупные звезды южного неба, он сам себе сознался в том, что годы, проведенные в постоянных смертельных схватках, действительно дают о себе знать.

Проблема была не в физическом, а в психологическом состоянии. В любом бою он чувствовал себя превосходно и был на голову, а то и на две выше противника. Но потом наступали какие‑то непонятные апатия и безразличие.

Тело не устало, устала душа.

Бешеный сокрушал врагов, но на их место вставали все новые и новые, и конца этой битве не было видно.

Говорков, конечно, не утратил свои жизненные цели — творить ДОБРО и наказывать ЗЛО в любом его проявлении, но восстанавливаться психологически стало намного тяжелее.

Когда Савелий утром поднялся, Широши на острове уже не было. Раджив на вопросы, где хозяин и когда вернется, вежливо улыбался и недоуменно пожимал плечами.