Дальше события, на которые намекал Арамис, развивались стремительно.

Джулия слезла с мотоцикла и огляделась. Она плохо знала новую Москву. Вокруг нее — нагромождение домов, какие‑то постройки с покатыми крышами из блестящего металла, похожие на гигантские склады. Трудно было определить, то ли это окраина огромного города, то ли она находилась в одном из старых кварталов, застроенном и перестроенном в соответствии со вкусами новых владельцев здешней земли.

Мотоциклы стояли прямо напротив шестиэтажного здания, построенного в первой половине прошлого века. Об этом можно было догадаться по толстым, едва ли не метровой толщины, стенам, сравнительно небольшим окнам и затейливым украшениям в виде колосьев пшеницы и кистей винограда, разбросанных тут и там по всему фасаду.

Желтое покрытие стены основательно облупилось. По стенам побежали широкие трещины, местами штукатурка отвалилась, обнажив большие участки кирпичной кладки.

В целом создавалось впечатление, что у здания нет хорошего хозяина. Он не довел бы добротное строение до такого безобразного состояния. А вот месторасположение дома Джулии понравилось.

В его многочисленных окнах горели яркие огни. Даже отсюда, с улицы, было видно, что комнаты до самого потолка заставлены картонными коробками и клетчатыми клеенчатыми баулами. Иногда в окнах появлялись лица, но разглядеть их в темноте было практически невозможно.

До ушей Джулии доносилась незнакомая речь. Впрочем, прислушавшись, она поняла, что обитатели этого грязноватого муравейника общаются только по- китайски.

Джулия обожала китайскую еду и частенько заказывала в Нью–Йорке что‑нибудь вкусненькое из ближайшего к ее дому китайского ресторанчика. Как правило, еду приносил желтолицый субъект, с трудом говоривший по–английски. Поэтому Джулии волей–неволей пришлось выучить несколько слов по–китайски, чтобы хоть как‑то общаться с разносчиком восточных блюд.

— Китайское общежитие, — пояснил Арамис, перехватив недоумевающий взгляд Джулии, и со вздохом добавил: — Какой только заразы там нет! Крысы, слизни длиной с карандаш, какие‑то странные зеленые тараканы, которые кусают и оставляют у человека под кожей червяков… Впрочем, тебе это известно. У вас, там, в Америке, есть свои китайские кварталы.

Разумеется, Джулия знала о «чайна–таунах» или «китайских городках».

Это целые районы американских городов, заселенные в подавляющем большинстве этническими китайцами. Там свои правила, свои законы.

Американская городская полиция боится туда нос сунуть. Поэтому городские власти открывают в этих «чайна–таунах» полицейские участки, в которых штат состоит из одних китайцев. Чтобы, значит, хоть какая- то власть в районе все‑таки была.

Правда, «чайна–таун» в Америке — это еще и довольно интересный и яркий с виду уголок огромного города, отличающийся от общей серой массы домов, в которых проживают рядовые белые и черные граждане США. И если найдется толковый провожатый, у которого есть надежное прикрытие, прогулка по «чайна–тауну» может Оказаться весьма интересной и увлекательной.

Множество лавочек с восточными травами, едой, ароматическими веществами, керамикой и деревянными фигурками. А главное — красочные праздничные шествия, которые организуются едва ли не каждый день. Святых у китайцев множество, так почему бы и не отпраздновать день рождения каждого? Однако за праздниками китайцы не забывают еще и трудиться, как муравьи, откладывая часть денег на счастливую жизнь.

Но эта громадная каменная махина, грязная и обшарпанная, никак не походила на привычное для Джулии строение в американском «чайна–тауне». Мрачное здание, скорее, напоминало тюрьму или укрепленный замок, обитатели которого каждую минуту готовы отразить нападение врага.

— Все здесь? — Арамис обежал быстрым взглядом байкеров, сгрудившихся рядом. — Значит, так, братва. Каждый знает, что ему делать. Никаких изменений в плане нет и не будет. Мы китайцев хорошо изучили, не так ли? Вопросы есть?

По дружной группе байкеров пронесся одобрительный гул и ругательства в адрес «желторожих». Никаких возражений и вопросов не последовало.

Арамис одобрительно кивнул и продолжил:

— Сейчас я и вот она, — он ткнул пальцем в опешившую от неожиданности Джулию, — пойдем на переговоры. Из меня парламентер хреновый, поэтому, если что, она меня поддержит. Юлька — девка сообразительная, фишку сечет и сразу скумекает, что к чему. Вопросы есть?

И снова вопросов не последовало. Байкеры разбрелись, кто куда.

Арамис обернулся к Джулии:

— Это ничего, что я с тобой не посоветовался?

— Все нормально, — не очень уверенно ответила она.

— Тебе нужна разрядка, не так ли? А мне — поддержка. Короче, двинули к общаге, а по дороге я тебе все объясню в двух словах. — Он быстро пошел вперед, Джулия последовала за ним.

По словам Арамиса, в Москве насчитывалось около тридцати общежитий, заселенных китайцами, вьетнамцами и прочими выходцами из Южной и Юго–Восточной Азии. В подавляющем большинстве вся эта «желтожопая», как презрительно бросил Арамис, братия не имеет никаких документов на право проживания, а тем более на право работать в России. Все эти здания были захвачены лет десять назад и за это время успели превратиться в натуральные крепости. Точнее, в бронированные склады товара без накладных. Все попытки выставить оттуда настырных китайцев ни к чему не привели.

— Представь себе такую общагу после генеральной чистки милицейскими властями. Вроде бы ОМОН выгнал всех, — рассказывал на ходу Арамис, — все двери опечатаны, охрану сменили. А поутру оказалось, что дом опять полон китайцами. Словно они из стен вышли!

— Как же это получается? — поразилась Джулия.

— До московских китайцев, понятно, ей и дела нет, но просто интересно найти объяснение этому феномену.

— Да очень просто! — развеселился Арамис. — У них есть специальные приспособления, чтобы забираться с улицы через окна. А еще — они излазали все подземные коммуникации вокруг здания. И знают, через какие люки проще проникнуть внутрь, минуя главный вход. Вот так.

— И в чем будет наша задача?

— Сейчас мы зайдем внутрь здания, — деловито сообщил Арамис, — поговорим со «старшим». Есть там у них такой — Ван, так, «деловая колбаса», — презрительно отозвался он о предводителе китайцев. — Его как огня боятся остальные китаезы. Он их вроде как крышует. Мы предложим ему в течение пары–тройки часов убраться из здания. Товар пусть выкидывают в окна. В основном в здании хранятся шмотки: спортивные костюмы, кроссовки и прочая мутотень — все подпольного изготовления и дерьмового качества. Так что ни–чего не разобьется, даже если с крыши сбросить.

— А если китайцы не согласятся уходить?

— Разумеется, не согласятся! — воскликнул Арамис. — Но у нас есть аргумент. Мы их оттуда выкурим. Но для приличия надо же предложить им самим покинуть помещение, чтобы потом не было претензий к московским байкерам, будто мы звери и заживо людей сожгли.

У Джулии оставался только один вопрос:

— А зачем вам это надо, вы что, боретесь за этническую чистоту родного города?

— Пока нет, — отмахнулся Арамис. — До этого дело пока не дошло. Если бы только ради этнической чистоты — так этот домишко еще до нас кто‑нибудь поднял бы на воздух при помощи пары сотен килограм мов тротила. А нам заплатили, чтобы мы очистили здешнее пространство. Кто‑то выкупил эту землю, а «маленький Китай» новому хозяину ни к чему.

Выселять всю эту азиатскую банду обычным путем, официально, — долгий и муторный процесс. А мы взялись провернуть все дело часа за два, причем за умеренную плату.

— А почему за умеренную плату?

— А потому, что нам это дело самим по кайфу.

За разговорами не заметили, как подошли к главному входу в здание.

Арамис нажал кнопку переговорного устройства и уверенным голосом произнес:

— Мы к Вану. Открывай ворота.

В домофоне зашуршало, и хриплый голос недовольно спросил с акцентом:

— А ты с ним дагаварилася?

— Открывай дверь, козел драный! — заорал мгновенно взбешенный Арамис и с силой засадил кованым носком байкерского ботинка по тяжеленной металлической двери. — Не зли меня, жополиз китайский!

Вероятно, за дверью сообразили, что дешевле под–чиниться: загремели мощные засовы, и дверь со скрипом приоткрылась, как ворота старинного замка.

Арамис скрылся за дверью первым. Затем оглянулся и позвал Джулию. Она вошла и увидела столик, вокруг которого расположились несколько мужчин, часть из которых, по крайней мере на вид, — славяне, все в черных комбинезонах — униформе охранников. За их спиной начинался коридор, уходивший в глубь здания.

— Ведите нас к Вану, — потребовал Арамис, не дожидаясь вопросов. — У нас договоренность с ним есть. Живо поворачивайтесь, хомяки желторожие!

Видно было, что охрана не привыкла к такому обращению. Самый крупный из мужиков открыл было рот, но, взглянув на выражение лица Арамиса, решил, что разумнее промолчать. Только кивнул одному из сидевших за столом, рябому и маленького роста парню. Тот вскочил и устремился в коридор.

Арамис и Джулия последовали за ним.

В здании кипела своя, особая жизнь. Справа и слева в стенах имелось множество дверей, еще более прочных, чем входная, — металлических или даже бронированных. Из комнаты в комнату через коридор сновали китайцы. Одни перетаскивали громадные тюки и коробки. Другие осторожно несли в кастрюльках еду, распространявшую неприятный запах.

Мимо Джулии проскочил крохотный китайчонок, прижимавший к груди две пачки паспортов — китайских и российских. От тех и других исходил запах свежей типографской краски.

— Так и живут, — пояснил Арамис, провожая взглядом «паспортиста».. — У него в лапах — полсотни паспортов. Это на тысячу китайцев. По двести китайских морд на один паспорт. Они ведь на наш, русский взгляд, все похожи друг на друга, как фасолины. Кто там разберет, чей в действительности этот паспорт? Если так дело пойдет дальше, можно Москву вскоре переименовать в «Пекин-2».

Рябенький провожатый подошел к деревянной дверце, толкнул ее плечом и пригласил спуститься за ним вниз, в подвал.

Джулия осторожно передвигалась позади Арамиса, опираясь рукой о его сильное плечо: она боялась оступиться. Лестница была слабо освещена, словно специально, для того, чтобы здесь кто‑то свернул себе шею.

Зато в подвале была совсем иная картина. Море огней, красок и музыки. Создавалось впечатление, что они попали на праздник.

— Вот–вот, — вздохнул Арамис. — Нам кажется, что бедно они живут, в ободранном домике, а оказывается, совсем не хило. Вот и верь им после этого!

Они долго шли по извилистому лабиринту. Вероятнее всего, здесь раньше размещалось бомбоубежище. Вдоль коридоров расположились многочисленные отсеки с мощными дверями, в которых шла своя жизнь.

В одной большой комнате стрекотали сто или более швейных машинок, за которыми беспаспортные и безвизовые китайцы изготавливали поддельные штаны «Адидас» и майки «Найк». Грохот от машинок стоял такой, что можно было оглохнуть.

Пока Арамис и Джулия шли мимо, никто из китайцев не оторвал голову от работы и не бросил на них взгляд. Вдоль рядов швейных машинок ходили надсмотрщики со злыми лицами. Не хватало только хлыстов.

— Прямо как на галере, — ухмыльнулся Арамис. — Плохо работаешь — ступай за борт! Худшее наказание — это когда провинившегося выбрасывают за ворота дома. Такие живут не больше суток. Помирают от страха в незнакомом городе. Кстати, кладбище у них здесь тоже свое. Отрыли под бетонным основанием подвала и там хоронят трупы умерших от старости и болезней, причем в вертикальном положении, чтобы больше влезало. Рационально мыслят, желтозадые!

Еще Джулия увидела комнатки, в которых расположились на деревянных топчанах совсем маленькие девчонки–проститутки. На вид они выглядели лет на десять–одиннадцать. Девчонки сидели рядком, тупо уставившись перед собой в ожидании очередного клиента.

Помимо девочек, имелись и мальчики, еще более маленькие и едва понимающие, что такое с ними проделывают на кушетке взрослые дяди.

Тут же, рядом, гостеприимно распахнули свои двери крохотные, на два–три столика каждый, ресторан чики с национальной китайской едой. Не той едой, которой кормят европейцев и американцев, выдавая за китайскую пищу, а «настоящей», в которой имелись их «деликатесы» — змеи, жабы, колодезные мокрицы, фаланги и скорпионы — живность, от которой европейца с души воротит.

Вот один из клиентов заказал кобру, которую на его глазах повар полоснул по брюшку острым ножом, выпустив кровь в подставленный стакан. Клиент жадно прильнул губами к краю стакана и сладострастно сощурил и без того узкие глаза.

Джулию едва не стошнило, но Арамис вовремя увлек ее дальше.

— Нечего смотреть — вырвет! — вернул он ее на землю. — Мы почти пришли.

Оказалось, что осталось миновать еще только один отсек, где размещался нелегальный переговорный пункт. Здесь ловкие китайцы подключались к номерам ничего не подозревающих москвичей и наговаривали по телефону на десятки тысяч долларов.

В одном только месте Арамис остановился сам. У большой площадки на перекрестке нескольких коридоров. Его явно заинтересовали ряды бочек с бензином и с красной надписью «Огнеопасно!»

Арамис задумчиво посмотрел на бочки, покачал головой, но ничего не сказал.

— Пришли, — произнес рябой провожатый и услужливо распахнул перед Арамисом резную деревянную дверь, выполненную из драгоценного черного дуба.

Арамис шагнул внутрь, за ним Джулия.

Этот ярко освещенный зал, казалось, состоял из множества ковров, подушек и низеньких столиков, тут и там расставленных под высокими бетонными сводами подвала.

Владелец помещения попытался, как видно, максимально скрасить суровую простоту бывшего бомбоубежища и превратил его в довольно уютное местечко.

В центре комнаты развалился на подушках узкоглазый мужчина в черном шелковом халате, подпоясанный толстым желтым шнуром. Китаец был не стар, но определить его возраст сразу было невозможно, — зпрочем, как и у большинства выходцев из Азии. Длинная, но жиденькая бородка, подведенные черной тушью узкие глазки, бритая наголо голова.

Рядом с китайцем, по всей вероятности хозяином этого своеобразного «чайна–тауна», расположились несколько девушек и парней, все тоже азиатского типа. Парни были наряжены в черные дорогие костюмы от «Армани», ослепительно–белые рубашки и черные галстуки. И все — в темных очках.

По–видимому, они считали себя ужасно крутыми: старательно хмурили брови и недобро двигали челюстями. В зубах у каждого торчала сигарета. Все вместе они напоминали персонажей старых американских гангстерских фильмов, но очень смешных и неестественных, да к тому же узкоглазых.

Джулия с большим трудом удержалась, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Человек в черном халате, судя по всему, и был тот самый Ван, к которому они пришли. Он высокомерно и презрительно обращался к своему окружению.

— Ну что, говорить будем? — Ван поднял руку, картинно щелкнул пальцами и крикнул что‑то по–китайски.

Одна из девушек вскочила и поставила на столик перед Ваном небольшой серебряный поднос стремя чашечками, в которых дымился ароматный чай.

Арамис невежливо отмахнулся от предложенного чая. Он также отказался и от предложения сесть на указанный ему низенький стульчик.

Ван нахмурился: он сразу почувствовал, что разговор предстоит неприятный.

— Ты и есть Ван Сюй–чэн? — поинтересовался Арамис и продолжил, не дожидаясь ответа: — Мне сказали, что ты в этом крысятнике, — Арамис пренебрежительно ткнул пальцем вверх, — самый главный.

Прихлебатели Вана заволновались. Кое‑кто вскочил на ноги и принялся грозно размахивать руками.

Джулия подумала было, что дело плохо, однако реакция Арамиса ее успокоила.

Он не только не обратил никакого внимания на угрожающее поведение китайцев, но даже с невозмутимой небрежностью продолжил:

— Меня попросили передать тебе, что ровно через три часа земля под этим зданием и соответственно само здание перейдут в собственность одного уважаемого господина. Этот хороший человек не намерен оставлять здесь питомник, чтобы заниматься разведением китайцев. Поэтому к концу озвученного срока помещение должно быть очищено от людей и барахла. Если это мирное предложение не будет выполнено, последствия будут, поверь мне, ужасны.

Видимо, устав от слов, Арамис повернулся к Джулии.

Она не замедлила поддержать своего дважды спасителя:

— Короче, господа, дело обстоит просто: собирайте свои вещи и уходите. Уверяю, это в ваших же интересах. Не осложняйте ситуацию. Если не согласитесь, ответственность за возможные жертвы среди ваших соотечественников ляжет целиком на вас, господин Ван, и на ваших сотоварищей.

— Вот и все, — с облегчением подытожил Арамис.

Он взял Джулию под локоть. Байкеру было крайне неприятно находиться под землей в обществе десятка обозленных китайцев, готовых накинуться на него и Джулию в любую секунду.

— Больше нам здесь делать нечего, — сказал он. — Мы свою миссию выполнили.

Ван устало улыбнулся.

— На моей памяти было уже двенадцать попыток выбросить нас из здания. — Он усмехнулся. — Уверяю — ничего у вас не получится. Это здание будет стоять так же долго, как Великая Китайская стена на земле Поднебесной империи.

Окружавшие Вана китайцы разразились восторженными криками, поддержав своего предводителя. Они бросали на Арамиса и Джулию высокомерные и гордые взгляды.

Арамис сплюнул на роскошный ковер и заметил:

— Значит, сегодня будет тринадцатая попытка. Она же, прошу заметить, последняя. Кстати, а как там, в Китае, число тринадцать тоже считается несчастливым, как везде, или как? — подначил он с ехидной улыбкой.

Китайцы раздраженно закричали. В воздухе раздавались щелчки пружинных ножей и лязг передергиваемых пистолетных затворов.

— Мне кажется, что вы, господин Ван, чего‑то недопоняли, — со всем спокойствием, громко, чтобы перекричать гвалт, заговорила Джулия. — Мы пришли не угрожать вам, а честно предупредить о грядущих последствиях. — Сконцентрировавшись, она подняла руку раскрытой ладонью в сторону Вана.

И тот вдруг вздрогнул, а в его глазах промелькнул, хотя и на мгновение, некий страх. Он что‑то резко выкрикнул по–китайски, предостерегая, видимо, своих помощников от немедленных действий против парламентеров. Затем, немного помолчав, словно собираясь с духом и приходя в себя после воздействия странной русской женщины, он произнес, глядя прямо в глаза Арамису:

— Передай тому, кто тебя прислал. Нас невозможно убрать оттуда, куда мы приходим. Если мы приходим на чью‑то землю, то это навсегда. Почитайте Конфуция.

Арамис невозмутимо усмехнулся и спокойно пошел прочь, но остановился на полдороге, повернулся и бросил на прощание:

— Смотри, Ван, не говори потом, что мы тебя не предупреждали…

— Ты сказал — я услышал! — высокомерно ответил тот, полностью оправившись от мимолетного страха.

Впервые столкнувшись с чем‑то необъяснимым, он ушел в свои мысли. С одной стороны, Ван действительно был напуган, но с другой — он должен был держать «масть» перед своими соплеменниками. Однако для себя решил, что обязан подстраховаться и потому приказал своим самым доверенным людям приготовиться к отходу по запасному пути — подземным коммуникациям.

Ему и в голову не могло прийти, что об этом маршруте байкерам известно и ими приняты должные меры…

Джулия была очень рада покинуть подвал и с облегчением вздохнула. На нее отрицательно действовала напряженная, гнетущая и холодная атмосфера бывшего бомбоубежища.

Но едва они оказались на свежем воздухе, Арамис озабоченно спросил:

— Послушай, Юля, а чего Ван так встрепенулся, когда ты показала ему свою ладошку?

— Непонятное всегда пугает, — уклоняясь от прямого ответа, — многозначительно заметила Джулия.

— Ну ты даешь! — восхищенно воскликнул Арамис, по–своему расценив сказанное спутницей.

Расположившись на мотоцикле Арамиса, Джулия с интересом наблюдала за тем, что происходило на ее глазах.

Вероятно, байкерам была досконально известна схема, по которой китайцы проникают к себе в общагу, несмотря на ОМОН, опечатанные двери и запломбированный главный вход.

— У них там, в здании, все комнаты соединены дырами, — успел рассказать ей Арамис, пока они возвращались обратно к байкерам. — А между этажами в каждой комнате — люк с лестницей.

— Да это же огромный муравейник получается! — воскликнула Джулия.

— Именно так, — согласился Арамис. — У них еще есть система сигналов. В каждой комнате установлен динамик местной радиостанции. Если по нему гоняют китайскую музыку, все, значит, нормально. Но если начинают играть песню «Нас не догонят» из репертуара группы «Тату», значит, приближается облава.

— А что вы будете делать?

— Для начала сделаем так, чтобы китаезам не было пути назад в общагу, — растолковал ей Арамис. — Заколотим все дыры. Они ведь такие идиоты, что могут запросто в огонь броситься, когда увидят, что их товар горит. И еще, когда они все оттуда смоются, надо сделать так, чтобы они никогда туда не вернулись.

— И как же вы это сделаете?

— А так, чтобы просто некуда было возвращаться. С ментами договоренность имеется. Мы специально для них нашли работу в другом месте: собирать улики среди сожженных тачек около казино и собирать ар бузы, что по площади раскатились. Им же нужен предлог, чтобы опоздать. Вот мы им и поспособствовали. Поэтому они сюда не скоро доберутся. А вот и наш грузовичок!

Из‑за угла вынырнул уже знакомый Джулии грузовик, при помощи которого были попорчены клетки с арбузами. Машина остановилась рядом с байкерами.

Из кузова, прикрытого тентом, выпрыгнул высокий парень и деловито осведомился:

— Где клиент?

Арамис отошел с ним в сторону. Они недолго поговорили, при этом Арамис периодически показывал пальцем куда‑то в сторону «китайского дома». А в заключение передал листок бумаги с какой‑то схемой.

Все оказалось на удивление просто. Джулия смотрела и поражалась тому, с какой оперативностью работали байкеры.

Грузовик подкатил к колодезному люку. Высокий парень принял переданные ему из кузова какие‑то предметы и по очереди нацепил на себя. Оказалось, это аппарат для сварки термитом. Это доходчиво объяснил Джулии один из байкеров.

Парень надвинул на глаза специальные очки для сварочных работ и побрел к люку. Аппаратура была тяжелой. Обойдя люк, сварщик остановился, выбрав нужную точку. Затем включил аппарат и направил термитный стержень на выбранную точку. Во все стороны посыпались искры. Байкеры шарахнулись в разные стороны и с восторгом наблюдали за аккуратной работой специалиста.

Джулия подумала о том, что такая штука, как термитный сварочный аппарат, стоит немалые деньги. Значит, заказчик «выселения» — весьма обеспеченный человек. Любопытно было бы на него взглянуть. Просто так, ради спортивного интереса.

Джулия внимательно посмотрела на Арамиса. Тот наморщил лоб, обдумывая план дальнейших действий. Она не решилась обратиться к нему с просьбой. Да и едва ли он согласился бы открыть имя заказчика.

Между тем в общежитии явно происходило какое-то движение.

До ушей Джулии донеслись звуки песенки «Нас не догонят». Она ее сразу узнала, потому что за то время, что она находилась в Москве, прилипчивая мелодия песенки успела ей изрядно надоесть. Ее передавали по волнам всех радиостанций, крутили в автомобилях, в кафе и барах.

Грузовичок стоял так, что из здания едва ли заметили бы, что на самом деле происходит. Намертво заварив один люк, сварщик двинулся ко второму. Аналогичную операцию он проделал еще с тремя люками. Затем покидал инструменты в кузов, и грузовичок так же стремительно исчез, как и появился. Теперь запасной путь, на который надеялся Ван, был наглухо заварен.

Все, что случилось потом, превзошло любые предположения Джулии.

Арамис указал своим товарищам на окна самого последнего этажа здания: именно там располагались склады готовой одежды, которую поднимали из подвала, где ее шили подпольные умельцы. Поднявшись на крышу соседнего дома, стоявшего почти вплотную к «муравейнику», байкеры закидали его верхние окна бутылками с горючей смесью.

Огонь занялся сразу и распространился по всему этажу. Одежда была изготовлена из ткани отвратительного качества, но зато очень хорошо горела.

Попытки обитателей общаги погасить огонь ни к чему не приводили.

— Ничего у них не выйдет. — За спиной Джулии раздался голос Арамиса. — Вот, посмотри туда.

Джулия взглянула по направлению руки Арамиса. Из колодезного люка — одного из немногих, что не был напрочь заварен, — вылезал мокрый и грязный байкер. Отчаянно матерясь, он встал, с кряхтением выпрямил затекшую спину и бросил наземь комплект разводных ключей. Заметив Арамиса, парень помахал руками над головой.

— Все в порядке, воду отключили, — сообщил Арамис. — Теперь у китаез осталась лишь та вода, что в чайниках, да еще кастрюльки с супом. Смотрим дальше.

Верхний этаж уже пылал вовсю. Из всех окон валил густой дым и временами вырывались длинные языки пламени, освещая все вокруг на сотни метров.

— Коптит потому, что синтетических тряпок полно, — пояснил Арамис. — А огонь это оттого, что эти азиатские недоумки пытаются через открытые люки спустить товар вниз. Открывать люки и двери при пожаре и запускать кислород в горящее помещение — все равно, что лить в огонь керосин. Сейчас огонь пойдет ниже и не остановится, пока не доберется до подвала. А после этого будет бо–о-льшой бум!

Слова Арамиса тут же подтвердились. Пламя стремительно распространялось по всем этажам.

Байкеры носились вокруг здания и криками предлагали людям немедленно покинуть здание.

Многие обитатели «муравейника» выбежали на улицу и сейчас с отчаянием смотрели, как гибнет в огне их добро. Они даже не пытались помочь соплеменникам, напрасно взывавшим к ним о помощи с карнизов здания. За их спинами полыхали коридоры и рушились оказавшиеся деревянными перекрытия.

Наконец, кто‑то догадался сложить под окнами те тюки с товарами, что успели вынести. Тогда из окон начали выпрыгивать самые отчаянные. Они ломали руки, ноги и ребра, разбивали в кровь головы и сворачивали себе шеи, но все равно это было лучше, чем задохнуться в угарном дыму.

На разбившихся никто не обращал внимания — мысли тех, кто уцелел, были заняты одним: как бы спасти то немногое, что еще можно вытащить из огня.

— А где же пожарные? — удивлялась Джулия.

— Все на выезде, — с хитрым прищуром сообщил Арамис: его лицо, освещенное заревом пожара, не выражало ничего хорошего. — За пять минут до того, как загорелся верхний этаж этой конторы, пожарные получили по телефону два десятка ложных вызовов.

— И тебе не жалко людей? — осторожно спросила Джулия.

— Это тебе кажется, что они — люди, — помедлив, произнес Арамис. — Документов у них нет. Если кто и сгорит, то неизвестно, кто это. Нет документов — нет человека. Да и сами китайцы никаких исков предъявлять не станут. И тем более требовать компенсацию за сгоревший подпольный товар — это все равно что просить деньги за отобранный на границе контрабандный героин.

— Как ты можешь быть таким жестоким!

— А я не хочу, чтобы однажды приехавшие сюда незваные гости точно так же подожгли мой дом, — тут же отреагировал Арамис. — Либо мы их, либо они нас. Ты знаешь, сколько преступлений они совершают на нашей земле? За многие эти преступления у них на родине отрубают руки и приговаривают к расстрелу. Почему мы на собственной земле должны терпеть такое от иноземцев? Ты помнишь, что говорил этот идиот Ван? Напомнить?

— Нет, я отлично помню: «Передай тому, кто тебя прислал. Нас невозможно убрать оттуда, куда мы приходим. Если мы приходим на чью‑то землю, то это — навсегда!» — дословно повторила Джулия слова китайца.

Раздался вой пожарных машин. Наконец‑то прибыли борцы с огнем. Но прошло еще минут двадцать, прежде чем пожарные сумели оттащить в сторону автомашины китайцев, плотно забившие площадь перед зданием и мешавшие подкатить ближе к дому пожарные лестницы. Байкеры предусмотрительно прокололи шины большинства автомобилей.

С грохотом провалилась крыша. В небо поднялся высоченный столб искр и пламени. В дополнение ко всему раздалось несколько мощных взрывов. Во все стороны полетели обломки. Китайцы разом завопили и принялись оттаскивать тюки подальше от огня.

Джулия вспомнила о бочках в подвале, где предусмотрительные и экономные китайцы хранили горючее для своего транспорта на случай повышения цен. Только теперь она поняла, почему с таким интересом Арамис смотрел на те бочки.

Вокруг с потерянными лицами бродили бывшие обитатели здания, которое еще недавно казалось неприступной крепостью. Враз потеряв все, они снова оказались перед необходимостью как‑то выживать в стране, в которой были лишними, никому не нужными.

— Нельзя пренебрегать известными любому ребенку правилами противопожарной безопасности, — нравоучительно заметил Арамис и хитро улыбнулся. — Теперь менты пожар спишут на эти самые бочки. И в чем‑то будут правы.

Он хотел еще что‑то сказать, но тут его внимание привлек крутой джип, затормозивший метрах в двадцати от стоянки мотоциклов. Застегивая на ходу куртку и вытирая рукавом лицо, Арамис направился к машине.

Не торопясь и стараясь не привлекать внимание, Джулия пошла за ним: почему‑то ей показалось, что это необходимо сделать.

Стекло на дверце опустилось, и Арамис нагнулся.

Джулии не было слышно, о чем он говорил, и она подошла поближе.

Забрав протянутый ему из машины толстый конверт, Арамис выпрямился.

Одного мгновения оказалось достаточно, чтобы Джулия запомнила бледное лицо человека, мелькнувшее перед ней и тут же скрывшееся за тонированным стеклом. И еще она запомнила номер шикарного джипа, когда тот медленно проезжал мимо нее.

— Хороший человек, не обманул, — донеслось до нее бормотание Арамиса, пересчитывавшего толстую пачку долларов. — Зачем только родители дали ему такое чудное имя — Аристарх?