Бешеный с усилием дернул дверь кинозала. Дверь была крепкой и не поддалась. Тогда он сконцентрировался и, вложив всю свою энергию в удар, в прыжке грохнул ногой в дверь. Сорванная с петель, она полетела в глубину помещения. Там кто-то радостно вскрикнул. Савелий увидел одетых во флотскую форму людей.

— Здорово, ребята! — весело сказал он.

Стоящим и сидящим здесь пленникам не было видно своего освободителя, но и так было понятно, что это свой, русский!

Через «ночные очки» Савелий видел, как несколько человек встали, собираясь подойти к нему.

— Так, ребята, пока не будем расслабляться, — сказал он, — террористов на корабле еще много. Кто посмелее, может сходить к выходу на палубу и взять там у убитых оружие. А если это получится, то поставьте кого-нибудь дежурить у ресторана. Там туристы, они не только испуганы, а просто деморализованы. Если террористы поймут, что им ничего не светит, они попытаются расправиться с заложниками. Будьте готовы ко всему. И не вздумайте лезть на палубу! — предупредил Бешеный. — Она целиком под обстрелом. Пока безопасен только первый ярус. Есть здесь электрик?

— Есть! — откликнулся голос.

— Ты не мог бы свет врубить на теплоходе? Где он отключается?

— На каждом этаже есть свой распределительный щит, — ответил ему из темноты тот же голос. — Бандиты, наверное, выключили главный рубильник. Он у генератора, внизу, в трюме. Я схожу посмотрю! — предложил парень.

— Пока туда нельзя: скорее всего, машинный зал охраняется. А где радист?

— Михалыча давно куда-то увели. Наверное, в радиорубку.

— Мужики, делайте так, как я сказал, и все будет в порядке, — напомнил Савелий напоследок. — Все. Я еще вернусь…

— Постой! — окликнули его. — Откуда ты взялся? Из пассажиров? Как звать-то тебя?

— Все ответы будут потом, — пообещал Савелий. — Пока, до встречи!

Он подхватил валявшийся у могучего тела Линкольна автомат Калашникова и направился к главной лестнице.

Савелий собирался повоевать в полную силу. Он решил, что искать Наталью на таком большом корабле, да еще в темноте, — занятие бесперспективное. А потому принял решение: первым делом следует очистить теплоход от террористов. И после, спокойно, без опасения получить пулю в спину, с помощью команды, знающей на теплоходе все закутки, попытаться найти президентскую дочь.

Бешеный знал, что большинство террористов наверху. Сжимая в правой руке автомат, а в левой — кольт, он пошел навстречу врагу.

Савелий осторожно поднимался по лестнице, внимательно вглядываясь наверх и направив туда ствол автомата: он был готов к любой неожиданности. Ноги его тонули в мягком ковровом покрытии ступенек, и он мог беспрепятственно слышать все посторонние шорохи.

Без проблем добравшись до второго яруса, Савелий остановился и в ту же секунду услышал, как что-то звякнуло вверху лестницы. Было ясно как божий день, что, кроме террористов, наверху никого быть не может. Савелий преодолел еще несколько ступенек и, не дожидаясь, пока противник появится в окулярах его прибора ночного видения, наудачу пустил длинную очередь в ту сторону, откуда послышался металлический звук.

Невидимый противник даже не успел понять, кто на него напал: Савелий все точно рассчитал, и террорист, в чью грудь и голову попал добрый десяток пуль, мгновенно отправился на тот свет, обильно поливая кровью стены и ковер коридора. Савелий пригнулся, ожидая ответной очереди, но ее не последовало, и он решил, что можно продолжать подъем: ликвидированный террорист был на посту один.

Добравшись до выхода на верхнюю палубу, откуда можно было проникнуть к командному мостику и в радиорубку, Савелий остановился, попробовав поставить себя на место главаря бандитов. Будь он командиром террористов, то обязательно поставил бы здесь часового. К тому же выстрелы этажом ниже могли привлечь к этому месту повышенное внимание.

Бешеный прислушался. Действительно, по палубе кто-то ходил, Савелий явственно слышал шаги над собой. Другого выхода наверх поблизости не было. Бешеный положил автомат на ступеньки — сейчас он мог только помешать — и, перескакивая через несколько ступеней, бросился наверх. Он успел набрать скорость, необходимую для того, чтобы успеть увернуться от выстрелов часового, начавшего стрелять сразу, как только он появился в проеме.

Перекатываясь по палубе и уворачиваясь от пуль, он заметил, как со стороны капитанского мостика к обстрелявшему его противнику устремились еще двое. Савелий подкатился к торчащему из палубы трехметровому раструбу вентиляционной трубы и спрятался за ней. В ту же секунду по раструбу ударила длинная автоматная очередь. Сталь трубы зазвенела: ее стенка со стороны стрелявших была пробита, но она погасила энергию пуль, и сторона, за которой притаился Савелий, осталась цела.

Он высунулся на мгновение из-за раструба и двумя точными выстрелами снял бандита. Тот кувырнулся и больше не подавал признаков жизни. Двое оставшихся боевиков, не переставая стрелять по нему из автоматов, неуклонно приближались. Они старались идти, расширяя и расширяя сектор автоматного огня, — с таким расчетом, чтобы Савелий оказался под их перекрестными очередями.

Бешеный разгадал план террористов раньше, чем они смогли его осуществить: он кинулся вперед, в ноги одного из них, стреляя на лету из пистолета. Террорист упал, Савелий увернулся от его падающего тела и, прикрываясь им, как щитом, выпустил остаток пуль в обойме в уцелевшего противника. Тот свалился как подкошенный на палубу.

Савелий поднял валяющийся рядом с ним автомат одного из террористов, быстро перезарядил свой пистолет и, крадучись, стал пробираться к капитанскому мостику.

Неожиданно яркий свет ударил по глазам Бешеного. Вероятно, электрику удалось включить свет хотя бы в этой части палубы. На мостике, в капитанской рубке и на навигационных мачтах — везде — загорелись светильники. Савелий сорвал с головы «ночные очки»: теперь они только мешали. Обычные лампы, пестрые лампочки гирлянд праздничной иллюминации, прожектора — все это так сверкало после кромешной темноты и неяркого, полуматового, изумрудного сияния прибора ночного видения, что Савелию понадобилось секунд тридцать, чтобы глаза приспособились и он снова смог видеть обстановку.

Первое, что заметил Бешеный, был темный силуэт человека, стоящего в ярко освещенной капитанской рубке. Не долго думая, Савелий навел на него автомат и дал короткую очередь. Одно из стекол рубки разлетелось вдребезги; человек, стоящий за ним, упал, и Савелий вбежал в рубку. Он увидел, как раненый террорист, распластавшийся на полу, пытается дотянуться до своего автомата, который он выронил при падении. Без всякой жалости, а может, именно пожалев, Бешеный добил его выстрелом в голову из пистолета. Террорист так и застыл на полу с протянутой к оружию рукой.

Больше в рубке никого не оказалось. Бешеный прихватил у убитого еще пару рожков для своего автомата и побежал ко входу, ведущему в пристройку, где располагались технические службы.

Распахнув дверь ударом ноги, Савелий одновременно с ударом дал длинную автоматную очередь вдоль тянущегося за дверью коридора. Мельком отметив, как валится на пол еще один террорист, Бешеный влетел в коридор, перескочил через упавшее тело и побежал дальше. Теперь его интересовала только радиорубка. Увидев ее металлическую дверь с кодом, он понял, что так просто ему туда не войти.

Надеясь, что радист по-прежнему находится там, Савелий несколько раз негромко постучал рукояткой пистолета по металлу двери. За нею послышался шорох, щелкнул замок, и Бешеный, распахнув дверь, мигом влетел внутрь. Несмотря на то что Савелий был готов к нападению, он не смог предположить, что произойдет на самом деле. Среагировав на движение, он успел уклониться от удара в голову, однако этот страшный удар выбил из его рук автомат.

Еще толком не поняв, откуда на него напали, Савелий прикрыл бедром дверь за собой и сделал шаг назад, прижимаясь к ней спиной, чтобы избежать нападения сзади. Он увидел перед собой крепкого парня, который, держа в руках тяжелый обломок какой-то доски, уже заносил его для нового удара. За его спиной у пульта с аппаратурой валялся на полу связанный радист.

Человеком с доской оказался помощником Калигулы; он должен был через несколько минут выйти на связь с генералом Богомоловым и потребовать остальную часть денег. Террорист не решился применить оружие, боясь за аппаратуру, которая для него сейчас была дороже жизни. Поэтому он поспешил открыть дверь, опасаясь, что в нее начнут палить и аппаратура пострадает. Помощник Калигулы был добротным профессионалом рукопашного боя и потому, увидев перед собой парня невысокого роста, самонадеянно решил, что сможет расправиться с противником и без оружия.

Однако и Бешеный не хотел случайной пулей задеть аппаратуру. Заметив, что бандит не вооружен ничем, кроме доски, он сунул пистолет за пояс и встал в боевую стойку. Все это произошло в доли секунды, и рассказ об этом отнимает существенно больше времени.

Террорист уже опускал свою доску, целясь в голову Савелия. Но Бешеный ударил тыльной стороной ладони по левой руке террориста, и доска, получив другую траекторию, с треском врезалась в дверь, рассыпаясь в щепки. Террорист отбросил оставшийся в руке обломок, отступил на середину рубки и тоже встал в боевую позицию. По тому, как он это исполнил, Савелий понял, что противник попался ему далеко не из слабых.

Но Бешеный уже вошел в раж, и его теперь никто не смог бы остановить. Он смело пошел в атаку: сделав отвлекающий мах ногой, как бы имитируя блок защиты, крутанул стремительный пируэт и умудрился оказаться рядом с соперником почти вплотную. Мгновенно оценив, что все внимание соперника сосредоточено на руках Савелия, он боднул его головой в переносицу. Удар получился на славу: террориста откинуло назад, а все его лицо мгновенно окрасилось кровью.

Не давая ему опомниться, Бешеный провел серию коротких ударов по корпусу, и террорист, потеряв равновесие, оступился, опрокидывая стоящее сзади него кресло, и упал на лежащего радиста.

Тот ткнул его связанными руками и скинул прямо под ноги Савелию. Бешеному хватило одного движения, чтобы навсегда успокоить того, кто боготворил жестокость Калигулы и сам старался достичь его уровня: наступив террористу на горло, Савелий перенес всю тяжесть тела на пятку и раздавил ему кадык. Хрипя и задыхаясь, террорист несколько раз дернулся, пытаясь скинуть с горла ногу Савелия, но не сумел и неподвижно замер. На его залитом кровью молодом лице так и застыла последняя в его жизни гримаса: гримаса ненависти, зла и страшной боли.

Отпихнув ногой мертвое тело от радиста, Бешеный помог ему встать, после чего развязал ему руки.

— Ты кто? — удивленно спросил радист.

Он был просто ошарашен только что увиденной схваткой.

— Не важно, — отмахнулся от вопроса Савелий. — Тебя зовут Михалыч?

— Да… И откуда ты взялся такой всезнающий? — снова полюбопытствовал Михалыч.

— Оттуда… — Савелий мотнул головой в сторону моря. — Кончай в вопросы и ответы играть, дело надо делать. Связь с Москвой есть?

— Еще бы! — воскликнул радист. — Только и делал, что этим занимался.

— Свяжи-ка меня с тем номером, по которому террористы вели переговоры с Москвой.

— А их два было. Тебя с которым связать? — деловито поинтересовался Михалыч.

— Два? — удивился Савелий. — Расскажи-ка поподробнее… — заинтересованно попросил он.

— По одному номеру их главный все ультиматумы свои ставил, а по другому докладывался, как у него дела идут.

— Вот как? И оба номера — московские? — Савелий даже не пытался скрыть свое удивление, но все-таки переспросил: — Ты уверен?

— На все сто! Но второй, по которому докладывался, похоже, сотовый…

— Выходит, что захват дочери президента кто-то из Москвы провернул?.. — Савелий на мгновение задумался. — Это сильно меняет дело… Ну-ка, Михалыч, родной ты мой, давай мне быстро связь с теми, кому главарь требования выдвигал.

— Мы мигом! — засуетился тот, почувствовав, что все нужно делать как можно быстрее.

Радист пощелкал кнопками, набрал нужный номер, и уже через какую-то минуту связь была. На том конце трубку поднял все тот же генерал Богомолов.

— Константин Иванович! — обрадовался родному голосу Савелий. — Узнали?

— Бешеный, никак ты?!

Савелий укоризненно взглянул на радиста: специально или нет, но связь тот сделал громкую, и голос Богомолова был слышен и без трубки. Но Савелий не стал тратить время на выяснения с Михалычем и продолжил разговор с Москвой.

— Что происходит на судне? — закидал его вопросами генерал. — Как заложники? Американцы мне толком ничего не могли объяснить: сказали, что связь прервана.

— Заложники, кажется, в порядке. Правда, Натальи среди них не оказалось. Но я попытаюсь ее найти. Вообще, Константин Иванович, ситуация пока очень непонятная. Часть террористов все еще на корабле.

— Неужели американцам не удалось овладеть ситуацией? — удивился Богомолов.

— Перебили американцев, товарищ генерал, — с грустью вздохнул Савелий. — Вертолеты ракетами посбивали, а морской десант еще раньше был обнаружен террористами и под пулями весь полег…

— Что с Вороновым? — обеспокоенно спросил генерал.

— Он был в одном из вертолетов… — ответил Савелий сразу помрачневшим голосом.

— Да-а-а… — Богомолов не знал слов, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить боль Савелия, которую тот испытывал от потери своего названого брата, да и были ли такие слова? — А как же тебе удалось уцелеть в этом пекле?

— Американец один жизнь мне спас, батя, — не стал вдаваться в подробности Савелий. — Да что я? — Савелий усмехнулся. — Вы давно удивлялись в этой жизни?

— Не тяни жилы! — прервал Богомолов. — Говори!

— Тут вот что выяснилось: террористами, захватившими дочь президента, оказывается, руководили из Москвы! Как вам такой поворотик?

— Да ты что? — Генерала действительно поразило это известие.

— Я сейчас вам один телефончик продиктую, надо срочно проверить, где он установлен. Террористы постоянную связь с этим номером поддерживали. — Он махнул радисту рукой. — Михалыч, давай номер!

Радист протянул ему листок бумаги, где был написан номер, по которому звонил Калигула: главарь набирал его сам, но номер остался в памяти компьютера, и Михалыч без труда смог его извлечь оттуда. Савелий продиктовал номер.

Реакция Богомолова была мгновенной:

— Это же один из сотовых номеров Велихова!

— Какая сволочь! — только и промолвил потрясенный Савелий. — Ну, уж теперь-то, Константин Иванович, вы позволите мне с ним разобраться?

— Вернешься, крестник, тогда и поговорим. Меня знаешь что бесит — следили мы за ним, следили, а он нас всех опять чуть было вокруг пальца не обвел. Вот ведь какая хитроумная скотина, чтобы не сказать грубее!

Савелий чувствовал, что генерал хочет пообщаться подольше, узнать подробнее о том, что происходило и происходит на захваченном корабле, но теперь, когда он узнал о роли Велихова в этой грязной и страшной истории, он с удвоенными силами был готов ринуться в бой — ведь ему предстояло сражение не с обычными террористами, а с наймитами Велихова, а следовательно — с ним самим…

— Простите, Константин Иванович, мне пора идти, — сказал он, — пусть американцы срочно шлют новый десант, а мы пока тут своими силами постараемся продержаться до их прилета. Михалыч, радист корабля, будет на постоянной связи.

— Удачи тебе, Бешеный! И прошу тебя, во что бы то ни стало постарайся найти Наталью. Скажу тебе по секрету, у президента из-за всей этой истории очень плохо с сердцем. Надо бы его поддержать хорошей новостью!

— Мухтар постарается, Константин Иванович! — заметил серьезным тоном Савелий. — Ладно, пошел я…

Приказав радисту получше закрепить дверь и не пускать сюда никого, пока он не вернется, он вышел из радиорубки, оставив удивленного радиста размышлять над вопросом, который он так и не успел задать своему спасителю: «Почему генерал назвал его Бешеным? Какой же он бешеный? Нормальный парень!»

Тем временем команда теплохода, выпущенная из заточения в кинозале Савелием, занялась приведением корабля в порядок. Вооружившись по совету Бешеного автоматами и приборами ночного видения, снятыми с убитых террористов и морпехов, трое моряков отправились к ресторану. Четверо решили пойти в машинное отделение и попытаться включить на судне освещение.

Зная все закоулки лайнера, матросы подобрались незамеченными к самому главному распределительному электрощиту, но в последний момент их увидел один из террористов, которого Калигула оставил здесь дежурить. Он полоснул очередью по матросам: одного убил и ранил другого. У матросов на четверых был всего один автомат. Один из уцелевших под пулями террориста матросов сумел воспользовался автоматом, так что боевик больше никогда не помешал бы восстанавливать освещение: автоматная очередь пригвоздила его к стене машинного зала. Он медленно сполз по стенке, марая ее своей кровью, и затих на полу навсегда.

Быстро включив рубильник и пустив ток по всему кораблю, матросы подхватили своего раненого товарища под руки и потащили к ресторану, где находился врач.

В ресторане матросы нашли еще два автомата, что ускорило процесс очистки теплохода от незваных кровавых гостей. Они прочесывали на первом этаже помещение за помещением, убеждаясь в том, что террористов в них нет. Только единственный раз, распахнув дверь одной из кают, матросы заметили бандита, сидевшего на стуле у окна и следившего за палубой. Услышав шум, тот обернулся и моментально был пристрелен.

Когда Бешеный спустился на первый этаж, он увидел, что здесь ситуация уже полностью под контролем команды. К нему подошел капитан корабля.

— Я вижу, дело пошло? — спросил его Савелий.

— Да, мы смогли очистить первый этаж от бандитов. — Капитан выглядел печальным и утомленным, видно, здорово переживал то, что на его судне творилось. — Как наверху?

— В полном порядке, товарищ капитан! Михалыч жив, сидит в радиорубке на связи с Москвой. На мостике было несколько террористов, но теперь там безопасно: они уничтожены!

— Что предлагаете делать дальше? — У капитана явно улучшилось настроение, и он, почувствовав, что в военных действиях больше понимает стоящий перед ним парень, передал ему свои полномочия.

— Надо проверить все ярусы, чтобы отыскать дочь президента!

— Какого президента? — не понял капитан.

— Нашего, российского. Вы разве не знали, что у вас на теплоходе отдыхает дочь президента с мужем и детьми?

— Нет, это для меня новость!

— Вся буча произошла именно из-за нее: бандиты потребовали у президента за жизнь дочери большой выкуп. Надо срочно ее разыскать. Боюсь, что бандиты спрятали ее в наиболее глухом месте, — говорил Савелий, продолжая о чем-то размышлять. — Посоветуйтесь с людьми, может, они сообразят, где такие места. Их все обязательно нужно проверить!

— Хорошо, попробуем.

— Попробуем? — нахмурился Савелий.

— Сделаем! — поправился капитан. — А вы кто?

— Считайте, что я представляю российские спецслужбы, — усмехнулся Савелий. — Такое объяснение вас устроит?

— Более чем!

— Тогда продолжим — не теряйте времени и ищите дочь президента. Кстати, зовут ее Наталья.

— А вы куда? — Савелию показалось, что капитан более уверенно чувствует себя в его присутствии.

— Я посмотрю, что делается на верхней палубе. Да вы не волнуйтесь: многие члены вашей команды вооружены. Отличные парни, доложу я вам! — Савелий улыбнулся. — Скажите всем — пока нет уверенности в том, что верхние помещения свободны от террористов, лучше на палубе не светиться и без особой нужды не выходить, мало ли что…

— Спасибо вам! — прочувствованно поблагодарил капитан Савелия.

— Все нормально, капитан! Поверьте, вам не за что себя упрекать! Все погибшие проявили себя настоящими героями! Именно так я бы и сообщил их семьям.

Приготовив пистолет, Савелий вышел наружу и огляделся. Под ярким светом прожекторов палуба была перед ним как на ладони. Бешеный решил, что сначала осмотрит корму, где был сбит вертолет. Он побежал туда, готовый в любой момент увернуться от выстрела, но по нему никто не стрелял, и вскоре Савелий очутился среди все еще дымящихся обломков вертолета.

Вокруг его остова валялись трупы десантников. Внимательно осматривая каждого, Савелий перемещался от одного тела к другому, пытаясь обнаружить Воронова.

Он нашел Андрея почти у самых поручней кормы — там, где лежали расстрелянные заложники. Сначала Савелий не узнал друга: он был в таком же комбинезоне, как и все американские морпехи. Воронов лежал, уткнувшись лицом в палубу. Комбинезон на спине обгорел, в рваной дыре была видна багровая от ожога кожа.

Андрей лежал, сжимая в правой руке автомат, из-под лица, которое Савелию не было видно, на палубу натекла небольшая лужица крови. Перевернув тело, Савелий до боли стиснул скулы.

— Андрюшка… — со стоном прошептал он.

Однако, бегло осмотрев тело и не заметив на нем ни единого следа пулевого ранения, Савелий обрадовался: может, жив еще? Он осторожно перевернул Воронова на бок, стараясь не дотрагиваться до тех участков кожи, которые были обожжены.

Глаза Андрея были чуть прикрыты. Из рассеченного лба по-прежнему сочилась кровь, что вселяло надежду. Савелий приложил ухо к его груди и чуть не вскрикнул от радости: он услышал, как тихо, но уверенно стучит сердце Андрея.

«Жив, братишка! — с облегчением подумал он. — Контузило, наверное, при жесткой посадке. Сейчас, потерпи, родной! Потерпи, я помогу тебе: станет намного легче».

Савелий вернул Воронова в прежнее положение и уселся перед ним на колени, выпрямив спину. Затем положил руки на колени ладонями вверх, закрыл глаза и постарался сконцентрироваться, представляя, как из космоса к его ладоням бежит исцеляющая энергия. Постепенно Савелий ощутил в руках жжение и, не притрагиваясь к обожженной коже на спине друга, принялся водить над нею руками, как бы втирая свою и космическую энергию в пострадавшие места. Это продолжалось несколько минут.

Раны буквально на глазах стали заживать: волдыри уменьшались, обожженная кожа постепенно восстанавливалась и обретала свой естественный цвет. Видя, что его усилия дали реальный результат, Савелий перенес руки к голове Андрея и с минуту продержал — одну руку у его затылка, другую — у лба.

Андрей застонал и дернулся. Савелий перевернул его на спину и, поддерживая за плечи, спросил:

— Как ты, Андрюша?

— Спину жжет… — медленно выговаривая слова, прошептал Воронов. — Тело все ломит, в голове гул… И ног совсем не чувствую… — Вдруг он, поняв, кто перед ним, улыбнулся. — Ты откуда взялся?

— Оттуда. — Савелий тоже улыбнулся: наконец-то Андрей пришел в себя.

Судя по жалобам, он понял, что у Андрея мог быть поврежден позвоночник. Савелий вновь перевернул его на живот, несмотря на стон, который издал Андрей, и опять начал делать руками пассы, на этот раз он отдавал всю свою энергетику только его позвоночнику. Когда он почувствовал, что вся энергия перешла к Воронову, вновь осторожно перевернул того на спину и подумал: «Во всех случаях нужно показать его специалисту…»

А вслух попытался успокоить Андрея:

— Потерпи, братишка, мы сейчас тебя к доктору доставим.

Он подхватил Андрея на руки и понес его в ресторан, где корабельный врач временно устроил свой лазарет.

— Вот, доктор, посмотрите… — попросил Савелий, положив Андрея на стол перед врачом. — Кажется, у него контузия… — Потом добавил: — Возможно, и еще что-то…

Доктор пощупал пульс, внимательно осмотрел Андрея и изрек:

— Тяжелые переломы обеих ног, сотрясение мозга, ожог второй степени и…

— Он нахмурился, ощупывая позвоночник раненого, потом с удивлением покачал головой. — Удивительно: в таком состоянии чаще всего бывает очень глубокий болевой шок. А этот парень даже улыбается… — И растерянно добавил: — Не понимаю…

Воронов действительно улыбался: он радовался своему возвращению с того света и, конечно, понимал, что своим спасением обязан названому брату.

— Спасибо, брат! — сказал он и сжал руку Савелия.

— Ладно, братишка, лежи тут и набирайся сил, — сказал Савелий, отвечая на рукопожатие Воронова. — Ты понимаешь: я должен идти!

— Понимаю… — прошептал Андрей. — Должен — делай! Наташа жива? — неожиданно спросил он.

— Пока не знаю, ищем.

— Раздолбай этих сволочей, братишка! Раздолбай! — Он закрыл глаза.

Савелий озабоченно посмотрел на доктора.

— Не волнуйтесь: ваш приятель заснул. Я ему ввел сильное обезболивающее. С ним все будет в порядке, поверьте… — Доктор как-то странно взглянул на Савелия. — Он действительно ваш брат? — спросил врач.

— Действительно! — вздохнул Савелий.

— Вы не беспокойтесь! — Доктор улыбнулся и твердо заверил: — Такие здоровяки долго не болеют.

— Спасибо вам, доктор!

— И вам спасибо!

— За что? — смутился вдруг Савелий.

— За то, что спасли наши шкуры.

— Позаботьтесь о моем брате!

— Можете быть уверены.

Савелий вышел из ресторана. Теперь он отправился осматривать носовую часть корабля. Увидев, что на капитанском мостике суетятся матросы, он понял, что зачистка корабля от террористов близится к концу. Теперь по палубе можно было ходить, не опасаясь, что тебе из-за угла или из окна каюты выстрелят в спину.

На носу тоже лежало несколько мертвых тел, в основном это были «серые тюлени». Савелий с сожалением посмотрел на них: он очень хотел бы видеть их сейчас живыми — ведь в бой они вошли все вместе, а теперь в живых остался только он один.

Там, где Линкольн влез по якорной цепи на теплоход, Савелий увидел три небольших тюка, похожих на парашютные ранцы. Рядом с ними валялся пустой чехол. Савелий заинтересовался находкой: тюки были явно не с теплохода, но и не принадлежали десанту. Савелий припомнил, что видел нечто похожее в одном из туристических магазинов. Чтобы проверить свою догадку, он развязал чехол одного из тюков и вытряхнул его содержимое.

Так и есть: это была надувная лодка, в которую могли поместиться по крайней мере человек пять. Бешеный задумался: раз один чехол был пуст, значит, была еще одна лодка.

«Наверное, кто-то из террористов успел воспользоваться ею, чтобы покинуть корабль», — подумал он.

Затем ему в голову пришла еще одна мысль, от которой Савелию стало не по себе: «А что, если террористы увезли Наталью, пока мы разбирались с бандитами?»

Бешеный бросил тюк на палубу и побежал в пристройку. По пути поймал за руку одного из матросов.

— Не знаешь, что там с поисками женщины, о которой я говорил? — с тревогой в голосе спросил он.

— Пока не нашли, — откликнулся тот, — уже почти весь корабль обшарили. Сейчас ребята по трюму рыщут, но в нем такие щели, что террористы о них вряд ли знали, чтобы там ее прятать. Она как сквозь землю провалилась. Может, ее уже убили, а труп — за борт, и того… до свидания!

«Да, за борт… за борт! — неслись в голове у Савелия мысли. — А куда же еще? Если только…»

Не додумав до конца свою мысль, Бешеный поднялся на капитанский мостик, где наткнулся на капитана теплохода. Капитан успел прийти в себя и четко командовал, отдавая краткие приказы в переговорник.

— Капитан, неподалеку от корабля, кажется, есть какой-то остров? — спросил Савелий.

— Да, вы правы: есть! — с уважением он перешел с Савелием на «вы». — Это остров Сан-Сальвадор, ближайший к нам из Багамских островов.

— Остров большой? Люди там живут?

— Нет, остров небольшой, километра три в диаметре; там в основном одни горы да джунгли. Есть, правда, одна рыбацкая деревушка, но в ней люди живут непостоянно: их пребывание зависит от того, есть ли поблизости от острова рыба, — пояснил капитан.

— А другие острова есть рядом?

— Нет, этот — самый близкий. Хотя и до него не так уж и близко: миль десять будет.

— Скажите, мы можем подойти к нему поближе? — спросил Савелий.

— Зачем? — удивился тот.

— Подозреваю, что главную заложницу террористы могли туда переправить.

— Понятно… Что ж, подойти можно. Только нам время нужно, чтобы машину починить: бандиты нам нагадили, правда, не сильно, но все же какое-то время на ремонт понадобится.

— Странно… Зачем им взбрело на ум машину портить? — наморщил лоб Савелий.

— Подстраховались, наверное, — предположил капитан.

— Нет, сомнительно! У них все очень четко продумано было… Строго по плану работали, без импровизаций, — возразил Савелий. — И сколько ремонт продлится?

— Час-другой, а может, и больше. Кто знает… Но если вы хотите побыстрее на острове оказаться, то можно и на катере пойти…

— На катере?

— Ну! Нас же американцы — хозяева наши — двумя отличными катерами снабдили, — похвастался капитан. — Специально для богатых туристов, любителей в океане порыбачить. У них скорость — о-го-го — закачаешься! — Он даже причмокнул. — Вон они, по правому борту висят.

— А я думал, это обычные шлюпки…

Савелий перегнулся через поручни капитанского мостика и посмотрел на висящие на талях катера.

— Отлично! — воскликнул он и обратился к капитану: — Прикажите, чтобы мне спустили катер. Я все-таки пройдусь на нем до острова, а вы пока Наталью здесь попробуйте найти.

Капитан по громкоговорителю приказал спустить катер. Через пять минут он качался на воде у борта теплохода. Савелий уточнил по штурманской карте направление, потом, прихватив с собой прибор ночного видения, пистолет и нож, спустился по веревочной лестнице в катер, легко завел мощный мотор и рванул в сторону острова.

«И заложники, и члены команды в один голос утверждали, что среди трупов террористов их главаря не было… — думал Бешеный, мчась по океану в ночной темноте. — Значит, Наталью увез с корабля сам главарь. Он ушел с кем-то из боевиков или скорее всего один: чем меньше народа, тем проще спрятаться. Матросы мне рассказали, что они нашли среди багажа контейнер с четырьмя лодочными моторами; но если лодок было четыре, значит, главарь не успел взять мотор, а может быть, не хотел привлекать внимание к своему отплытию и воспользовался веслами, которыми укомплектованы лодки».

Савелий разозлился на самого себя.

— Черт! Черт! Черт! — воскликнул он и продолжил размышлять: «Я же был тогда на нижней палубе… и как я мог его упустить? Наверное, он ушел, когда мы с Линкольном освобождали заложников в ресторане. Тогда у него в запасе было время, чтобы дойти до острова раньше, чем я…»

Минут через десять в окулярах его прибора ночного видения появились очертания острова. Они менялись, увеличиваясь с каждой минутой в размере, и вскоре Савелий подплыл к острову настолько близко, что смог уже различать отдельные деревья.

С той стороны, с которой он появился, остров уходил в воду уступами скал; здесь пристать к берегу не было никакой возможности. Савелий немного приглушил мотор, сбавляя обороты, и медленно поплыл вдоль кромки берега, внимательно вглядываясь в очертания острова.

Бешеный огибал его по широкой дуге с юга, стараясь высмотреть удобное место для высадки. Вскоре он увидел широкую горловину бухты, которая далеко вдавалась в глубь острова. Заглушив мотор, Савелий на веслах направился к берегу.

Над широким покатым пляжем в небольшой пальмовой рощице он увидел с десяток то ли домов, то ли шалашей. Судя по всему, это и была та самая рыбацкая деревушка, о которой ему рассказал капитан.

Катер мягко ткнулся носом в песок. Савелий внимательно оглядел берег, и, не обнаружив ничего подозрительного, выпрыгнул в воду, и затащил катер подальше на сушу, чтобы его не смыло приливом. А для надежности вытащил якорь и поглубже загнал его в песок.

Взяв пистолет на изготовку, Савелий направился к деревушке. Здесь его ждал первый сюрприз: на песке он увидел длинный след — словно здесь что-то протащили волоком. След почти уже занесло песком, но его все же можно было разглядеть, если, конечно, присмотреться повнимательнее.

Бешеный направился по следу, тянувшемуся в глубь окружающего деревню леса. Пройдя еще шагов двадцать, Савелий обнаружил второй сюрприз, который его очень обрадовал, поскольку подтвердил силу его интуиции. Он увидел запрятанную в кустах надувную лодку — точно такого же типа, что он видел на «Александре Пушкине». Савелий понял, что напал на верный след. Теперь оставалось определить, в каком направлении могли уйти главарь террористов и его пленница…

Калигула тащил связанную по рукам и ногам Наталью, весь обливаясь потом. Он с огромным трудом поднимался в гору: с таким, как у него, постоянно сопротивляющимся грузом делать это было нелегко.

Незадолго до отплытия главарь террористов понял, что теплоход вот-вот перестанет быть в его подчинении. Это случилось, когда и сами нападающие уже почти в это не верили. В это время сопротивление террористам оказывали всего четыре оставшихся в живых человека. Но и этого Калигуле было достаточно: он решил, что раз сопротивляющиеся уже закрепились на судне, то никаких гарантий того, что их быстро уничтожат его люди, а также что ему удастся связаться с Велиховым в нужное время, действительно не оставалось.

Именно поэтому Калигула посчитал, что лучше будет, если он сейчас приступит к выполнению заранее подготовленного запасного варианта. Связанная по рукам и ногам Наталья уже лежала, завернутая в мешки, на носу корабля у тюков с надувными лодками.

Приказав боевикам держать оборону до последнего, Калигула спустился с верхней палубы на первый ярус. От мотора он отказался: шум мог демаскировать его и выдать его намерения. Наемный убийца услышал, как в ресторане раздалась стрельба, и, пробежав незамеченным по коридору, оказался на палубе. Надуть лодку было делом минуты: к ней прилагался баллон со сжатым воздухом, который надо было просто подсоединить к переходнику в одном из бортов лодки и дождаться, когда она обретет положенную форму.

Калигула перекинул лодку через борт. Та мягко плюхнулась на воду и закачалась у борта. Сложнее было спустить заложницу, но Калигула вовсе не стремился разыгрывать из себя джентльмена, — не долго думая, он поднял Наталью на руки, бросил ее в воду и тут же прыгнул следом за ней. Киллер успел выловить ее прежде, чем несчастная женщина начала тонуть, а затем, приноровившись, перевалил ее через борт лодки и уж только потом влез сам.

Калигула хорошо знал, куда нужно грести. Положив перед собой на дно лодки компас, он принялся энергично работать веслами, оставляя за спиной темную махину теплохода, на котором то там, то сям изредка раздавались выстрелы, но это его уже не волновало.

Прошло некоторое время, и террорист вместе с заложницей оказались на верху пологого плато, тянущегося параллельно берегу вдоль всего острова. Калигула был уверен, что его запасной план удался. Оставалось отсидеться где-нибудь в укромном месте до восхода солнца; потом можно было осмотреть остров, раздобыть еды и принять очередное решение.

Террорист рассчитывал пробыть на острове, как минимум, неделю. Можно, конечно, было спрятаться в лесу, но Калигула, забираясь как можно выше, полагал, что оттуда будет удобнее и безопаснее наблюдать за тем, что происходит вокруг острова. Он даже надеялся, что с самой верхней точки сможет увидеть и теплоход.

Отыскав укромное местечко, защищенное с одной стороны уступом скалы, а с другой — высокими кустами, Калигула затащил туда испуганную Наталью и без церемоний толкнул ее на землю.

Затем опустился рядом с нею и снял с головы прибор ночного видения, который ему порядком поднадоел. Несколько минут просидел с закрытыми глазами, приучая глаза к темноте. На какие-то минуты Калигула расслабился и полностью отключился ото всего. Сколько прошло времени, он не знал, но когда вновь открыл глаза, пленницы рядом не было. Когда и как она смогла улизнуть от него, было ему непонятно: ведь он сидел всего в нескольких метрах от нее. Конечно, она не могла далеко уйти. Со связанными руками в кромешной темноте идти босиком по каменистому грунту… Это было самой настоящей глупостью — удирать от него. Вероятно, только русский человек способен додуматься до такого идиотизма!

Калигула не спешил в погоню за этой кретинкой, он был уверен, что быстро настигнет ее.

Но вдруг испуганно напрягся: в такой темноте женщина может оступиться и свалиться со скалы. А она была нужна ему живая! По крайней мере до той поры, пока за нее не отдадут выкуп. Киллер поднялся с земли, снова надел на голову прибор и внимательно огляделся вокруг. Метрах в десяти от него, в той стороне, откуда они пришли, Калигула разглядел человеческий силуэт. Кроме Натальи, здесь никого быть не могло — и он побежал в ее сторону.

Пробежав несколько шагов, Калигула вдруг понял, что ошибся, приняв за беглянку кого-то другого. Это оказался мужчина. Он был одет в облегающий тело гидрокостюм, а в руке он держал пистолет. На его лице киллер разглядел почти такой же, как и у себя, прибор ночного видения.

Это был Бешеный. Он шел за ними по следу от самой деревни. Наталья все время упиралась и волочила ноги, отказываясь идти самостоятельно. Калигуле пришлось тащить ее волоком, и от этого в пыли остались две отчетливо видимые полосы — именно по ним и устремился Савелий, стараясь не потерять след. Когда началась скальная порода, Бешеный полез в гору наугад. Он представил себе, как бы поступил сам на месте похитителя, и, руководствуясь этим, выбирал направление. Савелий попал почти в самую десятку: на плато он вылез метрах в пяти от того места, где прошел Калигула с заложницей.

Савелий наклонился к траве, желая вновь отыскать хоть какой-нибудь след, и внезапно услышал чьи-то легкие, но быстрые шаги. Бешеный поднял голову — и увидел бегущую по плато женщину.

— Подождите! — тихо окликнул он, но та и не думала подчиняться, уверенная, что на этом острове никто, кроме врага, не может оказаться.

В несколько прыжков Савелий настиг ее и быстро повалил в траву.

— Не бойтесь, я ваш друг! — прошептал он ей на ухо.

В его голосе прозвучало нечто доброе: женщина доверилась ему и перестала брыкаться.

Савелий разрезал веревку и освободил ее руки. Потом осторожно отлепил кусок скотча, которым террорист заклеил ей рот.

— Только тише, прошу вас! — попросил он ее. — Вы Наташа?

— Да… — Она удивленно захлопала своими большими глазами.

— Где тот, кто притащил вас сюда?

— Там где-то, — прошептала Наталья и показала рукой в ту сторону, откуда она прибежала.

— Что он сейчас делает?

— Когда я сбежала, он спал, а сейчас… не знаю…

— Оставайтесь здесь, а лучше отползите куда-нибудь в кусты и спрячьтесь. Меня зовут Сергей. Ни в коем случае не выходите, пока я вас не позову. Вы все поняли?

— Да, Сергей, поняла, — с готовностью кивнула Наташа и с волнением предупредила: — Он вооружен, Сергей!

— Не беспокойтесь, Наташа: все будет хорошо! — подбодрил Савелий женщину.

— Только спрячьтесь получше!

Савелий помог женщине подняться, дождался, пока она исчезла в кустах, и направился в сторону, указанную Натальей. Не успев сделать и десятка шагов, он увидел бегущего ему навстречу мужчину. Бешеный направил на него пистолет: и без предупреждения Наташи он знал, что главарь террористов наверняка очень опасен.

К такому неожиданному повороту событий Калигула совершенно не был готов. Ему хотелось немедленно выхватить из-за пояса пистолет, но он недаром считался одним из лучших профессиональных убийц. У него хватило опыта сообразить в доли секунды, что его пристрелят прежде, чем он успеет даже притронуться к своему пистолету. Оставалось рассчитывать на свое любимое оружие: к его щиколотке был прикреплен тонкий стилет, изготовленный по его собственному заказу. Калигула решил дождаться любой возможности, чтобы воспользоваться им, но для этого вначале надо было отвлечь внимание этого вооруженного мужчины.

Калигула остановился и слегка расставил руки, показывая, что не собирается нападать. Бешеный подошел к нему на расстояние шагов пяти, продолжая держать его на мушке, и задумался.

Если бы дело было только в нем, Савелий немедленно всадил бы всю обойму в этого убийцу, но он вспомнил о Велихове и своем жгучем желании отомстить банкиру за все, что тот совершил. Бешеный знал, что подобное желание было у всех его друзей и соратников, с кем ему довелось в последнее время работать. Вспомнил он и слова генерала Богомолова, который однажды высказал свою мечту о том, чтобы хоть когда-нибудь увидеть Велихова в тюрьме.

Стоящий перед ним террорист был не просто убийца, он был исполнитель замыслов банкира, и это меняло дело. Киллер мог стать тем недостающим звеном в будущем судебном деле, тем главным свидетелем, от которого Велихов уже ни за что не сможет отвертеться. И Бешеный решил сделать подарок генералу Богомолову, доставив главного свидетеля в Москву.

— Медленно, двумя пальцами, достань оружие и брось его в сторону… И не делай глупостей, если жить хочешь! — приказал Калигуле по-английски Бешеный.

— Ты можешь говорить по-русски, — с усмешкой произнес киллер.

Затем точно выполнил команду Савелия и отбросил пистолет в кусты.

— А теперь сними прибор, — приказал уже по-русски Бешеный.

И вновь Калигула повиновался беспрекословно. Он терпеливо выжидал момент, когда его противник успокоится и он сможет напасть на него. Его удивила чуть заметная усмешка незнакомца.

А Савелий усмехнулся, «подслушав» его мысли.

— Ты пойдешь со мной!

— Куда?

— А это не твое дело. Повторяю: если хочешь жить, то просто делай, что я скажу!

— А если я не хочу жить? — вновь ухмыльнулся Калигула.

— А тебя никто не собирается спрашивать о твоих желаниях! — ответил Савелий. — Теперь вытащи из брюк ремень и расстегни штаны.

— Так вот зачем ты за мной гнался! — Калигула весело заржал. — Так бы и сказал, что я тебе понравился! — Он специально заговаривал врага, чтобы отвлечь внимание.

— Помолчи и делай, что я тебе сказал! — спокойно отреагировал Бешеный: на него такие уловки не действовали.

Калигула расстегнул ремень и стал медленно вытаскивать его из петель брюк. Савелий насторожился, и не напрасно: в самый последний момент Калигула молниеносно выкинул руку с ремнем вперед. Недаром его считали одним из лучших профессиональных убийц. В своей профессии он мастерски умел использовать любые, вполне невинные на первый взгляд предметы.

Ремень со свистом обвился вокруг руки, в которой Савелий держал пистолет. Бешеный выстрелил, однако буквально за мгновение до выстрела Калигула успел-таки дернуть ремень, и пуля ушла в сторону, а от сильного рывка оружие вылетело из руки Савелия и упало далеко в стороне.

Бросаться за ним было рискованно и даже опасно, а потому Савелий решил принять рукопашный бой.

«Видно, сначала его придется вырубить: в сознательном состоянии его вряд ли удастся без проблем переправить на теплоход — сам он ни за что не пойдет», — решил Савелий.

Они стояли друг против друга: два бойца суперкласса, один из которых жаждал убить своего соперника, а второй — лишь нейтрализовать.

У Бешеного было одно преимущество: он лучше видел своего соперника. Хотя и Калигуле темный силуэт противника, выделяющийся на фоне уже посиневшего неба, был совсем неплохо виден. Киллер принял боевую стойку и стал выполнять отвлекающие движения, чтобы нанести решающий удар.

Бешеный тоже встал в боевую стойку и принялся раскачиваться в стиле «пьяной змеи».

— Становится все интереснее, — как бы самому себе озадаченно бросил киллер.

— Не нравится? — усмехнулся Савелий.

В тот же момент, гортанно вскрикнув, Калигула присел, отвлекая противника круговой подсечкой, затем резво перевернулся через плечо и, снова встав во весь рост, попытался пробить защиту Савелия резким ударом ноги в корпус.

Бешеный подпрыгнул, поднимая колени к животу, приземлился, отбил встречным ударом ногу киллера, затем развернулся вокруг оси и попытался нанести локтем удар в область солнечного сплетения. Однако Калигула был начеку: он без особого труда увернулся от удара. Затем, резко уйдя вниз, ударил Бешеного ребром ботинка под колено.

Удар был неожиданным, коварным и весьма болезненным: Савелий даже присел на подбитую ногу. Не дожидаясь, пока противник придет в себя, Калигула коленом ткнул его в лицо. И хотя Савелий успел поставить блок из обеих рук, но удар был настолько сильным, что его опрокинуло на спину. Бешеный перевернулся через голову, уворачиваясь от бросившегося на него киллера, который ногами пытался добить лежащего на земле Савелия.

Наконец Бешеному удалось перехватить ногу Калигулы, он дернул за нее, заваливая противника на спину, после чего, кувырнувшись через бок, оказался на нем. Схватив друг друга за руки, они начали яростно бороться, стараясь лишить равновесия. В какой-то момент Калигула, случайно или намеренно, сдвинул с глаз Савелия прибор ночного видения, и теперь тот сильно мешал ему, закрывая своей оправой обзор.

Ткнувшись лбом в плечо киллера, Савелий сбросил прибор с головы и наткнулся взглядом на лицо противника, искаженное злобой и ненавистью.

Киллер решил схитрить и сделал вид, что устал. Он вырвал свои руки из рук Бешеного, уперся одной рукой ему в подбородок, а другой потянулся к ноге за стилетом. Пока Савелий отводил его руку от лица, пока пытался заломить ее за спину, киллер успел достать клинок и спрятать его в рукаве, выжидая, когда окажется в удобном для удара положении.

Уткнув соперника лицом в землю, Бешеный прижал его заломленную руку к спине.

— Сдаюсь! — прохрипел Калигула.

— Вставай! — приказал Савелий.

Затем, не выпуская его руки, он встал сам и стал помогать подняться Калигуле.

В этот момент Калигула и нанес свой жалящий удар: не глядя, наотмашь, он ударил своим стилетом вверх, нацелив его точно в пах Савелию.

Если бы не сверхъестественная реакция Бешеного, то он валялся бы на земле и корчился от боли. За миг до удара он «услышал» мысли врага и, мгновенно оценив опасную для себя ситуацию, поступил совсем неадекватно. Он отпустил руку противника и одновременно резко упал навзничь. Стилет чиркнул по его бедру, прорвав резину гидрокостюма и слегка оцарапав кожу.

По инерции упав на живот, Калигула быстро вывернулся и вновь кинулся на Бешеного, размахивая клинком и стараясь попасть стилетом ему в горло. Он наносил удар за ударом, но всякий раз Савелий с легкостью блокировал их, отбивая его руку. Они катались по земле; ни одному не удавалось встать на ноги: один постоянно нападал, другой все время защищался.

Наконец Бешеный сумел улучить момент, чтобы, используя инерцию движения тела противника, ткнуться обеими ногами в Калигулу и перебросить его через себя. Тот грохнулся с размаху спиной о землю. Савелий быстро вскочил и ударом ноги выбил из руки киллера смертоносное жало.

Бешеный органически ненавидел нечестную борьбу и пошел в атаку так, как будто у него открылось еще десять запасных дыханий.

Он наносил удар за ударом; Калигула не успевал отбивать их все, какую-то часть ударов он пропускал и из-за этого постепенно терял силу. Киллер отступал.

Наконец Бешеный почувствовал, что его соперник сдает. Собрав всю свою энергию и волю к победе, Савелий нанес Калигуле сокрушительный удар ногой в грудь. Тот попытался противопоставить удару блок из скрещенных рук, но удар был настолько силен, что его руки вмяло ему в грудь и он отлетел на несколько шагов назад.

В пылу поединка Бешеному было не до осмотра местности. Тем более в этой мгле, когда противник виделся лишь неясным темным силуэтом. Поэтому, когда после удара Калигула отлетел назад, он оказался на краю глубокого обрыва, чего Савелий совсем не хотел. Киллер пытался удержать равновесие, сделав шаг вперед, но его по инерции все еще тянуло назад, и он оступился; его плечи уже висели над обрывом, ноги сорвались с камня, который оказался под ними, и киллер опрокинулся спиной в пропасть.

— А-а-а! — пронесся над островом рев киллера. — А-а-а… — далеким эхом отозвались горы.

За эхом, словно пытаясь догнать его, послышался шум осыпающихся камней. Затем все стихло. Савелий осторожно подошел к краю обрыва и посмотрел вниз: во тьме пропасти ничего не было видно. Тогда он поднял небольшой камень и бросил его вниз. Звук удара о землю раздался через несколько секунд, и Савелий понял, что у его соперника никаких шансов уцелеть после такого падения не было.

«Туда тебе и дорога… — подумал Бешеный, — жаль, конечно, что генералу подарка не получилось, но я старался…»

Он пошел прочь от обрыва. Нужно было вернуться к Наталье и возвращаться на теплоход.

Когда они спустились с горы и отошли на катере от берега, над островом потихоньку начало сереть небо. Настал час рассвета.

За спиной Бешеного, на корме катера, сидела та, чья спасенная жизнь была настоящим подарком и ее родителям, и ее детям, и конечно же всем тем, кто пришел ей на помощь и спас не только ее, но и ее детей…

Наталья сидела тихая, молчаливая, и впервые за все ее сознательные годы ей пришло в голову, что ее жизнь, как и жизнь любого человека, настолько хрупка и конечна, что нужно радоваться каждому прожитому дню, даже часу. Впервые она ругала не кого-то, а саму себя… Ей искренне было жаль своего мужа и своих погибших приятелей, к которым она была столь несправедлива при жизни. Дав себе слово позаботиться об их детях, Наташа горько, по-бабьи, расплакалась.

Савелий вел катер, не обращая внимания на то, что творилось за его спиной. Он ни о чем не думал, он просто был доволен тем, что все так удачно кончилось…

Эпилог Услышав номер телефона, который продиктовал ему Бешеный, генерал Богомолов почти не удивился, убедившись в том, что захват заложников на теплоходе в районе далеких Багамских островов спланировал и пытался осуществить их старый с Савелием знакомец Аркадий Романович Велихов. Генерал распорядился немедленно ехать к банкиру домой и задержать его.

Оперативники ФСБ немедленно выехали к Велихову. До этого они связались со своим коллегой, который вел наблюдение за окнами и подъездом банкира, и тот подтвердил, что «объект» на месте. Но, когда они позвонили в дверь его квартиры, им никто не открыл. Пришлось вызывать понятых и ломать входную дверь.

Однако квартира оказалась абсолютно пустой. Велихов бесследно исчез…

Когда Калигула не позвонил Велихову в назначенное заранее время, банкир понял, что на корабле произошло нечто такое, чему не смог противостоять даже такой высокий профессионал, как его суперкиллер. Он встревожился: во-первых, о новом переводе денег можно было забыть — следующий сеанс возможно было провести только через несколько часов, но банкир понимал, что столько времени даже Калигула не сможет продержаться.

Во-вторых, Велихов не исключал, что дочь президента каким-либо образом смогла выскользнуть из рук киллера и об этом уже узнали те, кого они с Калигулой шантажировали.

И наконец, в-третьих, группа киллера просто могла быть уничтожена.

При всех этих трех вариантах у него оставался только один выход: как можно быстрее исчезнуть из страны. Велихов был уверен, что рано или поздно об его участии в захвате теплохода станет известно российским спецслужбам и этого будет достаточно, чтобы он надолго оказался за решеткой.

Но Аркадий Романович был человеком весьма предусмотрительным. Те двести миллионов, которые он уже успел получить, вполне могли компенсировать его поражение. А потому он окончательно решил дать деру. Надев парик и прихватив заранее приготовленный загранпаспорт с аргентинской визой — там наряду с фотографией его измененной внешности фигурировала совсем другая фамилия, — Велихов поднялся на чердак своего дома, прошел по нему и вышел на улицу через два подъезда от своего. Приставленный для наблюдения за ним офицер ФСБ так и не смог заметить, когда же банкир вышел из дому. Велихов поймал такси.

— В «Шереметьево-2»! — приказал он шоферу. — Даю сто долларов, если довезешь за тридцать минут.

Таксист только хмыкнул, услышав эти слова. Но развил по ночной Москве такую скорость, что доставил Велихова на пять минут быстрее, чем просил пассажир.

Этой же ночью банкир благополучно покинул Россию…

Несколько месяцев спустя после успешной операции по освобождению заложников и исчезновения Велихова из страны из Приморья поступило сообщение, которое как бальзам на раны подействовало на всех, кто так или иначе был причастен к расследованию дела «Совета пятерых».

Два охотника и егерь, сопровождавший их, преследуя по тайге матерого кабана, случайно наткнулись на тайник, устроенный еще зимой бывшим губернатором, а ныне покойником, Сергеем Владимировичем Кузнецовым. Под накиданным сверху валежником они обнаружили мощный металлический контейнер, похожий скорее на сейф. Посмотреть, что в нем, они не смогли, поскольку дверца контейнера была заперта цифровым замком.

Удивленные охотники запомнили место и, вернувшись через пару дней в город, сообщили о своей находке в милицию. Контейнер был доставлен во Владивосток. А когда его вскрыли, много повидавшие на своем веку милиционеры просто разинули рты от удивления: столько денег сразу они не видели даже в американских фильмах, что уж говорить об их жизни!

Весть о находке очень быстро облетела весь город. Узнав о контейнере, к делу подключилось местное отделение ФСБ. Вскоре из Москвы пришел приказ: доставить контейнер в столицу, и все триста пятьдесят миллионов долларов со всеми необходимыми предосторожностями были переправлены специальным самолетом в Москву. Деньги немедленно передали в валютный фонд Центрального банка, а фээсбэшники попытались вычислить, кому могла принадлежать такая крупная сумма.

После пары недель безрезультатного расследования дело было закрыто с окончательной рабочей версией, что деньги, по всей видимости, принадлежали дальневосточному воровскому общаку и из-за противоречий между авторитетами непонятным образом были кем-то спрятаны до лучших времен, а затем утеряны. Во всяком случае, деньги были настоящие и очень даже неплохо пригодились государству. В конце концов, так ли важно, откуда они взялись?..

Андрей Воронов, с ногами, перебитыми во время падения вертолета, вначале был переправлен в одну из клиник Майами, где пару недель над его костями колдовали лучшие травматологи Америки. После очередной операции, когда Воронов находился под наркозом, Савелий сидел у его кровати и разговаривал с ним, изливал душу, будучи уверенным, что тот его не слышит. И проговорился о том, что случилось у него с Розочкой. Просто ему захотелось выговориться, поделиться наболевшим.

Когда Воронов пришел в себя, то неожиданно в его памяти всплыли слова Савелия о Розочке. Не откладывая в долгий ящик, Андрей, выбрав момент, когда Савелий отлучился из палаты, созвонился с адмиралом Джеймсом и все рассказал ему. Майкл, искренне любящий Савелия и обязанный ему жизнью, не мешкая отправился к Розочке.

Пока мы не знаем, о чем говорил с ней адмирал Джеймс, пробыв в ее доме больше двух часов, но сразу после разговора с ним Розочка помчалась в аэропорт и на самолете адмирала, который он предложил ей сам, прилетела в Майами и объявилась в больнице, где лежал Воронов. Савелия в палате не оказалось, и ей пришлось выслушать от Андрея столько неприятных слов в свой адрес, что ее бросало то в жар, то в холод…

Именно от Воронова она узнала, что Савелий отомстил убийцам ее родителей, а также и за смерть шерифа, отца ее американской подруги.

И когда в палату вошел Савелий, Розочка опустилась перед ним на колени и со слезами на глазах стала просить у него прощения.

На следующий день Савелий с Вороновым возвращались в Москву: Андрей решил, что ему будет лучше долечиваться в госпитале имени Бурденко, чтобы иметь возможность почаще видеть жену и сына.

Несколько часов, почти до самого отлета самолета на Москву, Савелий с Розочкой гуляли по улицам и говорили, говорили, говорили… Хотя, точнее, в основном говорила Розочка. Она повторяла истории и слова, сказанные адмиралом Джеймсом и Вороновым, и очень часто из ее глаз вновь и вновь лились слезы. Розочке было и жаль своего любимого за то, что ему пришлось перенести такие испытания в жизни, и одновременно она гордилась тем, что любит ТАКОГО человека…

Прощаясь у трапа самолета, куда ее пропустили вместе с адмиралом Джеймсом, Розочка прошептала Савелию на ухо:

— Милый, родной мой, Савушка, запомни, даже если ты захочешь бросить меня, я все равно буду любить тебя и всегда ждать твоего возвращения!

Майкл Джеймс прилетел не только для того, чтобы проститься с друзьями, но и приготовил им сюрприз. За спасение американских заложников он вручил от имени правительства Америки Савелию и Андрею медали за заслуги перед американским народом, а также дипломы «Почетных гостей американского Конгресса».

Андрей благодаря дару своего друга и брата, а также своему богатырскому здоровью быстро шел на поправку и уже через месяц поднялся на ноги. Еще через месяц он снова вышел на службу.

Савелий Говорков так и не смог отомстить Велихову за все то зло, которое исходило от банкира. Но ему некогда было думать об этом: все его время отнимала работа. Он по-прежнему истово воевал со злом во всех его проявлениях. И, к сожалению, войне его не видно конца: уж слишком много зла расплодилось на Руси…