Гога буквально влетел в свою двухэтажную квартиру на Тверской, совсем рядом с магазином «Армения». Он только что вернулся с довольно крутой сходки, где главари нескольких группировок встретились, чтобы разрешить проблемы, возникшие из-за гибели братьев. Вначале Гога молчал, спокойно взирая па своих коллег, которые пытались взвалить вину за убийство друг на друга.

Эти перепалки напоминали детские разборки: «А помнишь, что делал ты?» — «А что ты сделал в тот раз?» — «А где ты был в то время?» и так далее и тому подобное. Казалось, что этому не будет конца. Гога решил, что посидит еще пять минут и уйдет, сославшись на дела. Но в этот момент, один из самых неприятных ему людей, входивший в солнцевскую группировку, вдруг остановил на нем свой взгляд.

Их неприязнь была давнишней и непримиримой. Началось это с того, что однажды ребята Гоги подловили его ребят на своей территории: те занимались выколачиванием «бабок» из палаточников. Чтобы их вызволить, он самолично появился у Гоги и вальяжно бросил:

— Я — Профессор! И пришел к тебе за своими ребятами!

Гога уважительно относился к «авторитетам», понимая, что не всегда можно уследить за своими боевиками. И если бы Профессор извинился и дал слово, что его ребята никогда не будут «пастись» на чужой территории, то, скорее всего, Гога пошел бы на мировую и даже не стал бы накладывать «штраф». Но наглый вид Профессора, его безапелляционный тон и неприкрытая угроза в поведении привели к тому, что Гога, не вступая с ним в словесную перепалку, спокойно выслушал его, затем тихо сказал:

— Послушай, Профессор, ты пришел ко мне в дом в первый раз: ни я тебя не знал до этого, ни ты меня. Однако ты ведешь себя так, словно я твой должники ты пришел включить мне «счетчик»… — Он говорил так спокойно и тихо, что Профессору пришлось чуть наклониться к нему, чтобы услышать. В спокойствии Гоги было столько уверенности и злости, что тому стало не по себе, он даже попытался прервать его; но Гога резко сказал:

— Когда ты говорил так много и не всегда по делу, я молчаливо слушал, уважая право гостя, но теперь ты уважай право хозяина и дослушай, меня до конца! — Когда он волновался, его акцент усиливался.

— Думаю, что ты немного попутал масти, и потому выслушай мои условия: за то, что твои парни нарушили договоренности, пытаясь «работать» на моей территории, вы должны в течение трех дней принести пять миллионов рублей, после чего парни будут свободны, и мы будем считать инцидент исчерпанным при условии, что ты дашь мне слово, что такого больше не повторится.

— А если меня не устраивает такой оборот? — презрительно бросил тот.

— Если нет, то ты своих людей больше не увидишь и за стол переговоров я с тобой никогда не сяду! — зло бросил Гога.

— Вот как? — воскликнул Профессор. — Но я еще имею право обратиться к Большой сходке!

— Я уважаю это право, но на сходке цифра выкупа будет уже другой: десять лимонов! — Это с какой стати?

— Пять за нарушения, два на счетчик и три за моральный ущерб и за потерянное мною время. — И это твое последнее слово? — Самое последнее. Три дня — пять миллионов, сходка — десять!

На том они и расстались. Профессор повидался с несколькими «авторитетами», решив посоветоваться, и каждый них заверил его, что он еще должен быть благодарен, что Гога не раздел его до нитки. Не найдя ни у кого поддержки. Профессор скрепя сердце собрал нужную сумму и на третий день принес Гоге.

— Вот то, что вы нам выставили! хмуро проговорил он и небрежно бросил пакет с деньгами на стол.

Этот жест тоже не понравился хозяину, но он ничего не сказал, вывалил пачки на стол и стал спокойно пересчитывать деньги.

— Можете быть уверены: сумма точная! — нетерпеливо заверил Профессор.

— Может быть… — согласно кивнул головой Гога, продолжая считать и не обращая внимания на гостя. Он не закончил, пока последняя пачка не прошла через его руки. — Все точно! — едва ли не через час сказал он и нажал на потайную кнопку.

К ним вошел огромный детина с довольно уродливым лицом, покрытым многочисленными шрамами:

— Слушаю, Хозяин! — бросил он, недобро поглядывая на Профессора.

— Выдай, сынок, Профессору тех ребят и пожелай им здоровья.

— Хорошо, Хозяин, — тупо повторил тот и выжидающе уставился на Профессора.

— Заходи, Профессор, если что! — с неприкрытым ехидством произнес Гога.

— Постараемся обойтись! — отрезал тот, и с тех пор каждый из них не упускал случая, чтобы не уколоть другого, несмотря на то, что их много раз пытались примирить и на сходках, где они клялись в дружбе друг другу, и просто в компаниях, куда их специально приглашали обоих…

— Прошу всех выслушать меня! — громко выкрикнул Профессор, не отрывая глаз от Гоги. Когда стало немного тише, он вдруг ткнул пальцем в сторону Гоги и громко сказал: — А почему он молчит? У него есть что сказать на этой уважаемой сходке! — В его тоне было столько уверенности, что многие попросителыю посмотрели в сторону Гоги.

— Не понимаю, что имеет в виду Профессор? — Гога спокойно пожал плечами.

— Да, Профессор, может быть, пояснишь народу? — подхватил щегольски одетый парень по кличке Сивый. Он совсем недавно возглавил район Домодедово и старался казаться крутым.

— Мне стало известно, что за день до убийства братьев, которые приносили нам большую пользу, Гогу навещал один из наших коллег, у которого были трения с этими братьями. — Он выразительно посмотрел в сторону Леши-Шкафа.

— Ты что, выдвигаешь обвинение? — нахмурился один из самых уважаемых «авторитетов». Он лет двадцать провел на «командировках» и заработал там чахотку. Его дыхание было прерывистым, он часто покашливал и отхаркивался в специальную баночку, с которой никогда не расставался. У него была странная кличка — Мабуту, и его многие побаивались за бескомпромиссность и жестокость при разборках.

— Я пока никого не обвиняю, но мне хочется понять: не была ли эта встреча чем-то большим, чем простое совпадение, — за время, прошедшее с их первой встречи с Гогой, Профессор научился сдержанности и спокойному общению даже со своими врагами.

— Что ты можешь ответить, Гога? — Мабуту повернулся к Гоге и снова хрипло закашлялся, что было на руку Гоге: он мог спокойно подумать над ответом. Когда Мабуту прокашлялся, Гога встал с места.

— Меня удивляют намеки, сделанные Профессором, — спокойно начал Гога. — Многие из здесь присутствующих приглашены на завтрашний юбилей клуба «Виктория», принадлежащего Леше-Шкафу, и в тот злополучный день, о котором упоминает Профессор, Лешашкаф, действительно, заезжал ко мне, чтобы вручить билеты на этот юбилей. Это я говорю не для того, чтобы оправдаться перед Профессором, а потому, что меня спросил уважаемый Мабуту. — Каждый раз произнося слово «Профессор», Гога настолько не скрывал иронии, что тот с большим трудом сдерживался, чтобы не вступить с ним в перепалку.

Многие из присутствующих ехидно посмеивались, а Хитрован вдруг подмигнул Гоге и дал знак, что после сходки хочет с ним переговорить. Гога кивнул ему, что понял, и осмотрел сидящих за столом, потом остановил взгляд на чахоточном Мабуту.

— Мне думается, что Профессор несколько перегнул в своих намеках и должен взять свои слова назад! — Мабуту несколько раз глубоко вздохнул, и его острый взгляд уткнулся в Профессора.

Почувствовав, что снова не нашел поддержки среди «авторитетов», Профессор встал из-за стола и примирительно сказал:

— Я не имел в виду ничего плохого, хотел только прояснить для себя то, что было непонятно, и если мои слова тебя, Гога, как-то задели, прошу их забыть!

— Я тоже уверен, что ты ничего не имел в виду плохого. Профессор, и буду рад завтра поиграть против тебя на ставках в «Виктории». — Гога был сама любезность, но в его голосе все равно слышалась непримиримость.

— С удовольствием принимаю твой вызов, Гога! — Профессор облегченно вздохнул и внутренне порадовался: случайно он стал обладателем очень важной информации, которая могла принести ему огромные деньги на схватках. Об этой информации он, действительно, узнал совершенно случайно, когда на одной из светских тусовок встретился с Хитрованом. Тот был изрядно пьян, и хвастливо проговорился, что его Робот поломает кого угодно, но потом осекся и внимательно уставился на Профессора, пытаясь понять: слышал тот про Робота или нет. Профессор сделал глуповато-пьяную физиономию и фальшиво запел «Нинку» Высоцкого…

Гога, с трудом сдержавшийся на сходке, потом разговаривал еще и с Хитрованом, который предлагал ему что-то за помощь его брату, который угодил под следствие за рэкет. У Гоги была «рука» на Петровке, и через этого человека он многим помогал. Но сейчас он не был в состоянии что-то понять и предложил Хитровану встретиться вечером у него в офисе.

— Гаденыш! Какой гаденыш! — выкрикивал Гога, бегая по комнатам.

Нюх у Профессора, как у хорошей ищейки: никак не может успокоиться за те пять лимонов. С ним надо что-то делать, подумал Гога и нервно налил себе полный стакан грузинского вина, которому отдавал предпочтение перед всеми иностранными винами. Выпив его едва ли не залпом, он несколько раз причмокнул губами, прислушиваясь, как живительная влага, вобравшая в себя солнечные лучи, побежала по всем жилам, успокаивая взвинченные нервы, потом довольно крякнул и взглянул на телефон. Интересно, о чем это хочет поговорить с ним Хитрован?

Гога слышал, что с его братом случилась какая-то неприятность, и он наверняка будет просить его о помощи. С год назад Гога уже отмазывал этого брата от следствия, и тогда Хитрован клялся ему в вечной дружбе, что он предложит сейчас? Гога без особой охоты набрал его номер.

— Хитрован? — спросил он, когда услышал мужской голос.

— Извините, кто спрашивает Хозяина? — Скажи, Гога звонит!

— Хозяин просил передать, что он уже едет к вам. — Хорошо! — Гога положил трубку и чертыхнулся: он совсем забыл, что сам предложил встретиться у себя в офисе.

Он быстро накинул пиджак, сунул под мышку газовый пистолет, переделанный в боевой так, что невозможно было определить с первого взгляда (даже заряды напоминали газовые), и вышел из квартиры. У подъезда стоял серебристый «ниссан-патрол», который он водил сам. Гога любил машины, они были его любимым хобби, и менял их довольно часто: больше года у него не задерживалась ни одна машина. До офиса от его дома было минут пятнадцать езды, но в этот раз он доехал минут за десять: движение не было столь интенсивным, как обычно. Гога вспомнил, что сегодня пятница, и многие уже отправились на дачи, чтобы провести там выходные.

Когда он подъехал к офису, то сразу увидел голубой «скорпио» Хитрована. Охранник, увидев машину шефа, тут же подскочил к ней, открыл дверцу. — Вас уже ждут, шеф! — коротко доложил он. — Давно? — Нет, минут семь-восемь…

— Хорошо, поставь машину на место и, если кто приедет, сначала доложи, а потом будем решать: есть я или нет. — Слушаюсь, шеф!

Гога не торопясь поднялся в свой кабинет и в приемной увидел Хитрована, который очень нервно пил кофе.

— Извини, дружан, немного задержался! — виновато улыбнулся Гога, похлопывая его по плечу.

— Ничего-ничего, Гога, я только что вошел, даже кофе еще не допил.

— Проходи! — Гога посторонился, пропуская его в кабинет, потом повернулся к стройной секретарше. — Пока, Нинуленька, меня нет, но минут через десять докладывай и о звонках, и о посетителях. — Хорошо, шеф! Может, вам кофе? — Удачная мысль! — подмигнул Гога. — Минут через пять… — Он вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.

Хитрован стоял посередине просторного кабинета и с удовольствием рассматривал стены, увешанные картинами довольно известных художников.

— Давненько я у тебя не был, дорогой, — натянуто-ласково проговорил он. — Многое здесь изменилось, стало очень уютно…

— Присаживайся, дружище. — Гога постарался быть максимально любезным. — Чем могу быть полезен? — Можешь, дорогой Гога, еще как можешь! — взволнованно воскликнул он. — Понимаешь, мой брат, шалопай, снова попал в дерьмо…

— Когда? Обвинение выдвинуто? Где сидит? — быстро спросил Гога. Очень многое зависит от того, когда подключаешься к делу.

— Забрали вчера, следствие еще не начато, сидит на Петровке! — быстро отчеканил тот, словно заранее подготовил ответы на вопросы Гоги.

— Что же, на этот раз ты поступил более разумно и не стал тянуть время, как в тот раз. — Гога довольно улыбнулся: на этом этапе освободить человека, сидящего на «петрах» проще пареной репы, но Гога решил немного «поиграть». — За что на этот раз залетел?

— Да… — махнул рукой Хитрован. — Деньги с одного вахлака выбивали, ну, и перестарались малость, а может, наоборот, недостарались. Поприжигали его утюжком, а он вдруг резко к небесам потянулся, они думали, что помер, выскочили за пивком, чтобы темноты дождаться, а тот возьми и оклемайся да сдерни с хаты. В «Склифе» все и выложил ментам…

— Рэкет? — деланно воскликнул Гога. — Это хуже… — Он задумчиво замолчал.

— Гога, дорогой, мне неважно, сколько это будет стоить — взмолился Хитрован. — Помоги! Все уши оборву мерзавцу, на цепь посажу.

— Понимаешь, дорогой Хитрован, в свете указов Президента и мэра города Москвы об усилении борьбы с организованной преступностью… — начал разглагольствовать Гога, но прервался. В дверь постучали: длинноногая секретарша внесла на подносе две чашки кофе и коробку шоколадных конфет. — Разрешите?

— Да, поставь, пожалуйста, Нинуленька? Она грациозно подошла к низенькому столику и наклонилась перед ним, чтобы поставить поднос. Этот прием она освоила до совершенства: ее коротенькая юбчонка приподнялась сзади, а остановилась девушка, как и полагается, лицом к хозяину и спиной к гостю. Красивые бедра приоткрылись прямо перед лицом Хитрована. Ажурные трусики были настолько узенькими и прозрачными, что ничего не скрывали.

Гога с ехидной улыбкой перехватил взгляд Хитрована: кажется, он сейчас напрочь забудет, для чего пришел сюда. Он незаметно подмигнул Ниночке и подал знак уйти.

— Еще что-нибудь нужно, шеф? — нежно проворковала она. — Нет, Нинуля, спасибо!

Раскачивая бедрами из стороны в сторону, словно профессиональная манекенщица, уверенная, что вслед ей устремлена по крайней мере одна пара глаз, девушка медленно дошла до дверей, грациозно повернулась, кивнула и тут же вышла.

— Хороша, черт возьми! — не удержался от похвалы Хитрован, потом спохватился, стер с лица похоть и повернулся к хозяину кабинета, вопросителыю глядя на него.

— Я, разумеется, дорогой мой, перекашляю с нужными людьми, но полной гарантии дать не могу, — со вздохом сожаления ответил Гога.

— Знаешь, дорогой Гога, я пришел к тебе не только просить о помощи, но и кое-что предложить. — Он сделал красноречивую паузу, словно предоставляя собеседнику время для осмысления сказанного.

— Слушаю тебя, — не очень заинтересованно отозвался Гога.

— Сегодня я слышал, как ты бросил вызов этому… — Он чуть замялся, пытаясь найти слово, которое понравится Гоге и не очень заденет Профессора, если до его ушей донесется этот разговор.

— Я понял, кого ты имеешь в виду, — Гога помог ему в щекотливой ситуации. — И что дальше?

— Мне думается, что ты имеешь возможность не только ткнуть его носом в дерьмо, но еще и прилично заработать…

— Пока что-то не очень понимаю, — нахмурился Гога, потом взял свой кофе и отхлебнул. — Сейчас, дорогой Гога, ты услышишь то, что пока не знает никто! — Хитрован проговорил это таким торжественным тоном, что могло показаться, сейчас будет открыта страшная тайна. — Дело в том, что мне удалось найти за границей настоящего бойца-убийцу. В его активе не было ни одного поражения, а несколько поединков заканчивались смертью его соперников. У него и кличка под стать: Робот Смерти!

— Да, впечатляющая кликуха, — кивнул Гога. Но как тебе удалось сохранить все в тайне?

— Это получилось почти случайно. Дело в том, что я заявил поначалу совсем другого бойца, парня из Казахстана. Тоже, между прочим, отличный боец, но совсем недавно меня вывели на этого монстра, и я, посмотрев его схватки в Сингапуре, сразу же кинулся его уговаривать. Ты даже не представляешь, во сколько мне обошелся контракт с этим бойцом и его менеджером.

— Могу только догадываться, — усмехнулся Гога. — Мне удалось вовремя внести его в списки участников вместо казаха и, естественно, под вполне безобидной кличкой: Тихий Робот.

— И ты уверен, что ему не найдется соперников в завтрашней заварушке?

— На сто процентов! — с горячностью воскликнул Хитрован. — Правда, мне стало известно, что и ЛешаШкаф готовит сюрприз, но… — он хитро прищурился, — я предпринял кое-какие шаги в этом направлении.

— Можно надеяться, что твои «шаги» не станут достоянием гласности?

— Естественно, дорогой Гога.

— Я так понимаю, что сюрприз, который ты готовишь, будет гвоздем программы и ты поделился им со мной, чтобы я помог вытащить твоего братца из дерьма, в которое он угодил?!

— Не только поэтому, дорогой Гога, — обиженно произнес Хитрован. — Просто я уважаю тебя, и мне хочется, чтобы и ты заработал на этом большие деньги. — Ну-ну… — Гога встал из-за стола и дружески похлопал Хитровапа по плечу. — Конечно же, я помогу твоему брату, можешь быть спокоен и уделяй больше внимания своему Роботу! Думаю, что завтра, когда мы встретимся в клубе «Виктория», я смогу сообщить тебе приятные новости о твоем родственнике.

— Вот спасибо, дорогой Гога, я всегда был уверен, что ты придешь на помощь старому другу. — Он крепко пожал ему руку и добавил: — Может быть, и я когда-нибудь смогу быть тебе полезным… До завтра! — До завтра, дорогой, — попрощался Гога. Он правильно оценил словесный понос Хитрована: никогда бы он не дождался от него такой любезности, если бы не грозящая его брату опасность. Однако, он что-то говорил про сюрприз Леши-Шкафа… Гога задумался: после той злополучной сходки ему совсем не хотелось встречаться с Лешей до того, как буря пройдет.

Надо сказать, что его ребята сработали четко: никаких следов не оставили на месте гибели братьев, ни один свидетель ничего не видел! А у него и Лолиты железное алиби: человек десять могут подтвердить, что они были вместе до середины ночи и никто из них не отлучался. Кстати, Лолита! Гога вздохнул, подумав о ней. Когда-нибудь он все равно доберется до нее! А сейчас неплохо было бы повидаться с ней по делу: ведь она сейчас занимается всеми делами клуба. Гога уверенно набрал ее номер: — Госпожу Лолиту можно услышать? — А вы уже с ней разговариваете! — Было заметно, что Лолита в очень хорошем настроении. И было с чего: ей удалось прояснить ситуацию со звонком брата Рэкса, и там все подтвердилось. Она даже очень мило сама с ним поговорила, и оказалось, что у них могут быть «довольно близкие совместные интересы по бизнесу, связанному с заграницей».

Ей так понравился этот разговор, что она даже решила пригласить его на юбилей клуба. Как же она была удивлена, когда узнала, что тот уже имеет билеты и много слышал об этом клубе. Это несколько обескуражило Лолиту: до этого разговора она была уверена, что знает всех, кто придет к ней в гости. Выходит, кто-то из тех, кто получил билеты, покупал их для него, а это значит, что он не из мелких людей — раз, и действительно увлекается рукопашными боями — два.

Второе, что подняло ей настроение, было то, что им с Лешей-Шкафом удалось тайно перевезти их подопечного на свою квартиру. Никита, которому было поручено продолжать охрану якобы отдыхающего Рэкса, доложил, что пищу, которую принесли в номер, он проверил на одной из кошек, снующих по коридорам, и минут через десять кошка буквально взбесилась: то ходила шатаясь, то падала на спину и сучила лапами. Что с ней будет дальше, было неизвестно. Но главное, что Никите удалось, вычислить человека, который что-то подсыпал в пищу: это был повар, который сразу же, как только поднос с едой понесли в номер, сказался больным и даже вызвал «скорую помощь». Через пару часов по клубу пустили слух, что кто-то из гостей отравился и очень плохо себя чувствует.

Лолита завела такой порядок: любой странный безадресный звонок сразу докладывался ей лично. Так было и в этот раз: позвонила жена повара якобы по его просьбе и сказала, что ему было сделано промывание и сейчас он уже вернулся домой. Чувствует себя не очень и, возможно, проваляется дня три-четыре. А потом она вдруг спросила, не пострадал ли еще кто-нибудь? На что шеф-повар, с которым она разговаривала, с грустью сказал, что и кто-то из гостей получил расстройство желудка.