Проснувшись утром, Савелий вдруг подумал о странном больном из первой палаты. Лидочка вчера обмолвилась о нем, и у Говоркова это почему-то отложилось в памяти. Он решил навестить старика.
— Простите, пожалуйста, к вам можно? — Савелий заглянул в палату.
Старик полулежал на кровати, читая какойто журнал.
— Да, прошу вас! — любезно отозвался он. — Вы по делу или просто так?
— Какие здесь могут быть дела? — усмехнулся Савелий.
— Ну, не знаю: справиться о чем-нибудь… Мало ли…
Голос у старика был приятный, низкого бархатистого тембра. Однако Савелия поразила какая-то страшная усталость в этом голосе. Похоже, она была вызвана отнюдь не операцией и долгим лежанием в больнице, а всей прожитой жизнью.
— Извините, у вас есть родные, близкие? — неожиданно спросил он.
Несколько минут старик молчал, прикрыв глаза, и Савелию показалось, что он заснул. Говорков на цыпочках направился к двери.
— Не уходите, пожалуйста! — с тоской проговорил старик так тихо, что Савелий скорее догадался, чем разобрал слова. — Присядьте, если не торопитесь.
— Чего-чего, а времени у меня хоть отбавляй! — бодро воскликнул Савелий и опустился на стул у кровати.
— Почему вы спросили о моих родных?
— Мне показалось, что… — медленно начал Савелий, не зная, что и сказать, но его выручил сам старик:
— Вам правильно показалось: у меня действительно никого нет. — В его голосе слышалось столько страдания и грусти, что Савелий, забыв об осторожности, тихо вымолвил: — А я тоже сирота!
Трудно сказать, почему он так поступил, с ним никогда ничего подобного не случалось. Может, сказались его мысли о прошлом, может, он чисто интуитивно доверился этому усталому пожилому мужчине.
— Сирота? Вы хотите сказать, с раннего детства? — Старик, похоже, заволновался.
— С двух лет.
— И никого из родных?
— Никого! — Савелий горестно вздохнул.
— Как же вы выжили?
— Так и выжил… Можно задать вам еще один нескромный вопрос?
— Знаете, молодой человек, я столько повидал на своем веку, что для меня уже не существует нескромных вопросов, только нескромные люди. Спрашивайте, но с одним условием: не обижайтесь, если не отвечу.
— Собственно говоря, он не такой уж нескромный… Вот высказали, что столько прожили, но зачем же тогда решились на операцию, которая…
Мужчина грустно закончил сам: — Которая нужна скорее молодым, вернее, молодящимся людям, нежели такому старому пню, как я? Что ж, вы весьма наблюдательны. Для подобной операции я действительно слишком стар… — Он замолчал.
Савелию не хотелось его торопить, он даже пожалел, что задал свой вопрос, по всей видимости задев человека за живое.
— Извините, если я оказался бестактным. Я не хотел. — Савелий смущенно встал, собираясь уйти, но старик вдруг снова остановил его:
— Подождите, молодой человек…
— Меня Сергеем зовут! — выпалил вдруг Савелий первое пришедшее на ум имя.
— Сергей? — воскликнул тот. — Надо же! Так звали моего сына!
— Звали?
— Да, он по… умер. — Видимо, старик хотел сказать «погиб», но передумал. Он еще немного помолчал, что-то вспоминая, потом грустно произнес: — Вы почему-то располагаете к себе, вызываете доверие…
— А может быть, у вас сейчас «дорожный синдром»? — улыбнулся Савелий.
— «Дорожный синдром»? — переспросил тот.
— Бывает, встретятся двое в поезде и волейневолей проводят время вместе. Знакомство, разговоры, постепенно переходящие в доверительные… Оба знают, что никогда больше не увидятся, и потому рассказывают о себе то, о чем никогда и никому бы не рассказали.
— Интересно! Мне как-то и в голову не приходило такое. — Старик покачал головой. — Нет, в данном случае это не так. У меня достаточно опыта, чтобы разбираться в людях.
— А как вас зовут? — прервал его Савелий.
— Меня зовут… ну, называйте меня Григорием. Думаю, что и вы вряд ли назвались своим настоящим именем. Не отрицайте… — Он печально вздохнул. — А на ваш вопрос я все-таки отвечу… Может, вы и правы по поводу «дорожного синдрома» и мне действительно хочется с кем-то поделиться, но… — Даже сквозь бинты было заметно, как он поморщился.
— Черт, все время забываю, что мимика в теперешнем моем состоянии доставляет боль… Да, с одной стороны неплохо бы облегчить душу, но с другой — ни к чему подвергать опасности даже незнакомого человека. — Он вдруг бодро поднялся с кровати, подошел к окну, открыл форточку и повернулся к Савелию: — Не возражаете, если я закурю?
— Ради Бога!
Савелий внимательно наблюдал, как Григорий взял с подоконника пачку «Явы», лежавшую рядом с шахматной доской, вытащил дрожащими пальцами сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Савелий про себя порадовался, — теперь будет с кем коротать время за шахматами, но тут же спохватился: этому мужчине сейчас очень тяжко, так тяжко, что он готов поделиться своими проблемами даже с посторонним, несмотря на известную долю риска. Интересно, пойдет он на это или передумает?
— Нет, ни к чему подставлять кого бы то ни было! — тихо произнес Григорий. Он словно ответил на незаданный вопрос собеседника. — Достаточно, что я сам живу в постоянном страхе… — Он не договорил и резко повернулся к Савелию: — Прошу вас, забудьте все, что здесь услышали! Это старческий маразм! Оставьте меня! — Он прикоснулся левой рукой ко лбу, и Савелий заметил, что на ней не хватает мизинца. В этот момент в палату заглянула медсестра.
— Разрешите? — Она пошире распахнула дверь. Сзади виднелся столик на колесиках.
— О, Лидочка, входите! — обрадовался Григорий. — Вы как нельзя кстати: здорово побаливает! Но почему вы снова дежурите? Должна же быть Зиночка…
— У нее сегодня зачеты в медицинском, вот я ее и подменяю, — пояснила девушка.
— А не тяжело после ночи-то? — Вопрос старика прозвучал настолько двусмысленно, что девушка смутилась.
— Я пошел? — полувопросительно произнес Савелий.
— Подождите, Сидоров! — Лидочка говорила деланно строгим тоном, но в глазах ее светилась благодарность. Она повернулась к хозяину палаты.
— Товарищ Иванов, не будете возражать, если я прямо здесь уколю и вашего собеседника? Очень уж не хочется возвращаться.
— Что ж с вами поделаешь, красавица вы наша? Валяйте, если Сергей не застесняется старика. — Он усмехнулся, в душе радуясь, что так вовремя появилась медсестра и прервала их тяжелую беседу.
— О чем речь! — весело воскликнул Савелий. — Штаны скидывать?
— Нет, вам, как и Иванову, в руку. — Девушка почему-то смутилась.
— Ишь, размечтался! — Старик неожиданно рассмеялся. — Увидел красивую девчонку и тут же: «Штаны скидывать?»
— А как же! — Савелий решил поддержать шутку. — Чего резину-то тянуть!
— С кого начнешь, сестричка? — спросил Григорий.
— Конечно, с вас! — Она разорвала упаковку разового шприца и быстро сделала укол.
Савелий уже обнажился по пояс, и вдруг увидел, как Григорий любопытным взглядом скользнул по его наколке. Он чертыхнулся про себя, но не подал виду и тут же повернулся, словно решив подставить другую руку для укола. Он не заметил, что старик внимательно рассматривает шрам от ранения на спине: Савелий совсем забыл о нем. Сейчас он думал о наколке, которая вполне могла в будущем его выдать.
— Спасибо, Лидочка! Пойду, пожалуй, к себе: скоро обед начнут разносить! — Он быстро надел майку и вышел.
Как же он мог упустить из виду наколку? Конечно, такие есть почти у каждого воздушного десантника, побывавшего в Афганистане, но удлиненный ромб… Это знак посвящения, и избавиться от него, если верить Учителю, невозможно: он сохранится на всю жизнь, а после смерти исчезнет сам собой.
Погоди так волноваться, Савелий! Попытайся вспомнить, кто видел эту наколку из тех, кто тебе может навредить! Видела та проститутка, которая помогла ему после смерти Наташи, но она не в счет: вряд ли когда-нибудь пересекутся их пути. Видели зрители в клубе «Виктория». Впрочем, едва ли кто-нибудь из них обратил внимание на наколку, да и тщательно рассмотреть ее ни у кого не было возможности. Конечно, там присутствовал Красавчик-Стив, так что известный риск имеется, но стоит ли так волноваться? Остальные, слава Богу, уже никому не причинят вреда.
Теперь заграница… Савелий задумался, но ничего такого не вспомнил. Он даже облегченно вздохнул, но в тот же момент у него выступила испарина на лбу: Гюли! Она-то уж досконально рассмотрела наколку. И еще Лана! Сердце Савелия учащенно забилось. Лана предала его и укатила с Григорием Марковичем. Наверняка она была его любовницей.
Савелий напряженно стал вспоминать их краткую, как молния, любовь. Любовь? С его стороны — да! А с ее? Неужели можно было так притворяться? Он горестно поморщился. Нет, не мог он так сильно ошибаться в человеке, не мог! Тем более что она стреляла в него по приказу Григория Марковича. Она не хотела его убивать! Она же видела, что после выстрела не было крови, не могла не видеть!
Тут в палату вбежала встревоженная Лидочка:
— Тебя срочно просит зайти Иванов!
— Что с ним? — Савелий сразу вскочил с кровати.
— Не знаю! К нему сейчас приходили двое каких-то мужчин, вроде навестить. Потом они пошли к главврачу, а Иванов так разволновался, что даже сердце прихватило, пришлось дать успокоительное. Ему уже лучше, но он просит тебя поторопиться. — Девушка умоляюще посмотрела на Савелия. — Мне его так жалко! Ты пойдешь?
— А как же, конечно! — Савелий на мгновение задумался. — Вот что, пока я буду говорить с ним, постой у дверей и стукни, когда увидишь тех, кто его навещал, хорошо?
— Конечно, милый! Что-то серьезное? — Теперь она не на шутку обеспокоилась. — Может, охране сообщить?
— Ни в коем случае! Делай то, что я сказал! — прикрикнул Савелий, и девушка, обидчиво поджав губы, последовала за ним.
— Что-то случилось? — Савелий без стука вошел в палату Иванова.
— Не знаю… — неуверенно проговорил тот, но Савелий нутром чуял, что старик обезумел от животного страха.
— Говорите, у нас мало времени! — бросил Савелий. — Это связано с тем, на что вы намекали? — спросил он.
— Сомневаюсь, но… Пришли двое, я их впервые вижу, и заявили, что меня переводят в другую клинику. — Казалось, еще секунда и старик всхлипнет.
— Они как-то объяснили причину?
— Нет, просто сослались на одного человека…
— Которого вы знаете! — закончил Савелий. — Так что же вас тогда беспокоит?
— Да вот… — Старик хотел что-то сказать, но никак не решался.
— Вы им не доверяете, так?
— Так! — Он облегченно вздохнул.
— В таком случае, откажитесь. Вряд ли они заберут вас насильно.
— ОНИ могут все! — Старик так многозначительно произнес «они», что у Савелия не осталось никаких сомнений: его новому знакомому грозит серьезная опасность.
— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Давайте играть в шахматы. Умеете? Или они остались от предыдущего больного? — Савелий улыбнулся.
Старик, удивленно посмотрев на него, машинально ответил: — Нет, это мои, но я не пони…
— Доверьтесь мне! — Савелий подмигнул и начал быстро расставлять на доске фигуры.
Не успели они сделать и десятка ходов, как в дверь палаты постучали, и сразу же ввалились двое. Савелий моментально распознал в них либо бывших военных, либо людей, имевших отношение к спорту. Высокие, подтянутые, под метр восемьдесят ростом; руки с расплющенными костяшками от постоянных тренировок и ударов о кожаные груши и мешки. Глаза — беспокойные и злые.
— С главврачом мы договорились, он не возражает, — сказал тот, что вошел первым, похоже, старший. — Так что собирайтесь, и побыстрее! — Он не просил, а приказывал.
Это совсем не понравилось Савелию, но он решил посмотреть, что будет дальше. Однако он подготовился загодя: встал, занял позицию поудобнее и весь напружинился. От него не ускользнуло, что старший, отметив его движение, переглянулся с напарником.
— Но я не давал согласия на перевод! — Старик старался говорить твердым, уверенным голосом.
— Можно подумать, кому-то нужно твое согласие, — ехидно усмехнулся второй.
«Сейчас, пожалуй, самый удобный момент для того, чтобы вмешаться»,
— подумал Савелий.
— А почему, собственно, вы себя так нагло ведете с пожилым человеком? — спокойно спросил он.
— Позвольте поинтересоваться, а вы-то какое отношение имеете к этому, как вы выразились, пожилому человеку? — Старший говорил подчеркнуто любезно, но в его голосе слышалось столько ехидства, что Савелий понял: без шума не обойдется, эти ребятки готовы на все.
— Очень просто: дядя Гриша — мой партнер по шахматам! — как ни в чем не бывало ответил Савелий.
— Послушай, партнер, а не… — грубо начал второй, но старший тут же оборвал его:
— Заткнись! — Он повернулся к Савелию и, продолжая издеваться, на этот раз угрожал впрямую: — Мне кажется, не стоит вам вмешиваться, а то разволнуетесь, швы разойдутся, кровь хлынет…
— Давайте так: вы называете убедительную причину, по которой дядю Гришу собираются против его воли перевести из этой клиники, а дальше посмотрим! — Савелий все еще надеялся, что ребята не захотят поднимать шум.
— Да кто ты такой? — потеряв терпение, процедил сквозь зубы старший.
— Я же сказал — партнер! — не двинувшись с места, ответил Савелий.
— Послушай, мумия сраная, вали отсюда, пока я не сделал тебе больно! — прошипел второй.
Шагнув вперед, он угрожающе замахнулся и в тот же миг, глухо вскрикнув, согнулся пополам и начал хватать воздух открытым ртом, словно его только что вытащили из петли. Старший сунул руку в карман, но мгновенно перехватил быстрый взгляд Савелия.
— Не советую! Хлопотно это! — тихо оросил Говорков.
Трудно сказать, что убедило старшего: то ли невидимый профессиональный удар, после которого его напарник лежал в полной отключке, то ли предупреждение странного «партнера», но он тут же улыбнулся и поднял руки вверх.
— Все, партнер, все: не хочет старик — значит, не хочет. Мы ж старались как лучше! Так что прошу извинить.
— Ладно! — усмехнулся Савелий. — Когда ваш приятель придет в себя, извинитесь перед ним за меня: я больше не буду! — Савелий тоже позволил себе поиздеваться.
— Обязательно! — отозвался старший и при этом так сверкнул глазами, словно готов был разорвать Савелия на части. Подхватив стонущего напарника, он ногой открыл дверь и поспешил прочь.
В палату тут же вбежала Лидочка. — Все в порядке? — Она испуганно смотрела широко раскрытыми глазами.
— Конечно, Лидочка, чего это ты так перепугалась? — Савелий лукаво усмехнулся.
— Как только они вошли, я побежала в кабинет главврача… — Казалось, она вот-вот расплачется.
— И что увидела? — поторопил ее с ответом Савелий.
— Главврач связан, телефон обрезан…
— Надеюсь, ты действовала, как я сказал? — встревожился Савелий. Не дай Бог, она обратилась к охране, тогда уж точно без жертв не обойдется.
— Конечно! — обиженно воскликнула девушка. — А кто это? Мафия? И что им здесь нужно?
— Ну уж сразу и мафия! — добродушно улыбнулся Савелий. — Просто перепутали дядю Гришу с кем-то, вот и все. А когда разобрались, извинились и сразу ушли.
— А у одного от извинения даже живот прихватило, так, что ли?
— Бывает! — Савелий пожал плечами.
— Ну и пожалуйста! Ну и не говори! Подумаешь! — Она, надув губки, повернулась и направилась к дверям.
Савелий бросил ей вдогонку: — Лидочка, рассказывать об этом вовсе не обязательно!
Девушка остановилась в дверях и гордо ответила:
— Может, конечно, я и дурочка, но не настолько! — Она высокомерно вздернула курносый носик и вышла из палаты.
— Ну и девчонка! — усмехнулся Савелий.
— Спасибо, Сережа! — тихо проговорил Григорий. — Вы, видимо, чем-то занимались? Я даже не заметил, что вы с ним сделали.
— Да так, в армии баловался немного. — Савелий хитро подмигнул.
— Теперь я ваш должник на всю жизнь? — с пафосом воскликнул старик.
— Господи, какие пустяки! Надеюсь, они больше не сунутся, — махнул рукой Савелий.
— А вот я не уверен, — задумчиво проговорил тот.
— Ладно, пойду: вам наверняка хочется отдохнуть после таких волнений! — Савелий поднялся со стула.
— Еще раз спасибо! — Иванов крепко пожал ему руку. — Пусть у вас все будет хорошо! — с какой-то грустью добавил он.
Савелию вдруг показалось, что старик навсегда прощается с ним. — Да не будьте вы таким пессимистом: никто вас здесь не тронет, обещаю!
— твердо заверил он.
— Да-да, — рассеянно кивнул Григорий. Видимо, его мысли были уже где-то далеко.
Савелий вышел из палаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Вернувшись к себе, он прилег на кровать. Интересно, что старик скрывает? До прихода «мальчиков» Савелий не верил в какую-то мифическую опасность, считая это просто старческими бреднями. Но сейчас… Ребятки-то — профессионалы! Откуда они? Из епархии Богомолова? Вряд ли. Не мог генерал так рисковать Савелием… Наемники? Мафия, как сказала Лидочка? Тоже не слишком похоже на правду: те наверняка попытались бы довести дело до конца. Впрочем, не совсем ясно, до какого — убить или выкрасть? Скорее всего второе: убивать удобнее ночью, да и не стали бы они светиться ни у главврача, ни среди пациентов. Что-то здесь не так. Никак не складывается, хоть тресни!
Хорошо бы связаться с генералом Говоровым, Богомоловым или хотя бы с Андрюшей, посоветоваться! Савелий сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Собственно говоря, чего это он так разволновался? Кто ему этот старик — сват, брат? И вообще, почему он вдруг решил, что старику угрожает смертельная опасность? Речь вполне может идти о наследстве или…
Вот-вот, успокаивай себя, оправдывай свое бездействие! Лучше подумай, чем ты сейчас можешь помочь человеку? Ведь потом ты себе никогда не простишь, если со стариком что случится! Может, рискнуть и позвонить Богомолову? А если дело выеденного яйца не стоит? Нет, единственное, что сейчас нужно, это быть начеку: не ровен час «добры молодцы» опять нагрянут.
Савелий тут же успокоился и, наскоро покончив с обедом, решил соснуть пару часиков. Ровно через два часа он проснулся и сразу же решил навестить своего нового знакомого. Он негромко постучал в дверь палаты.
— Да, войдите! — раздался знакомый женский голос.
Лидочка меняла постельное белье в палате, наводила порядок. Григория не было!
— Что-то случилось, Лидочка? — ровным голосом спросил Савелий, пытаясь скрыть тревогу.
— Нет-нет, все в порядке: старик куда-то позвонил, за ним тут же приехали и забрали.
— Надо же, даже не попрощался! — Савелий, похоже, огорчился.
— Он хотел попрощаться, даже заглянул к тебе, но ты спал, и он, не желая тебя будить, просил передать еще раз спасибо за все и пожелал удачи. — Спасибо и тебе!
— А мне-то за что? — удивилась девушка.
— А за все и за курносый носик, — Савелий хитро подмигнул.
— Господи, и чего все цепляются к носу! — Она так смешно скосила на него глаза, что Савелий едва не прыснул. — И ничего он не курносый. Ну, может, чуть-чуть.
— Так в том-то вся и прелесть, что чутьчуть! — Савелий шутливо подхватил ее на руки.
Девушка прижалась к нему и прошептала: — Как же мне хорошо с тобой, милый!
Савелий смутился, опустил ее на пол и осторожно отстранился: — Пойду лучше, не буду тебе мешать. Лидочка ничего не сказала, только с улыбкой кивнула, но в глазах ее блеснули слезы.
Савелий почувствовал облегчение, узнав, что старика по его собственной просьбе забрали из клиники. Остается только надеяться, что он знал, что делал. Но Говорков почему-то никак не мог избавиться от мыслей о старике, словно какая-то сверхъестественная сила давала ему понять, что встреча их отнюдь не случайна и они еще встретятся. Поэтому, как только его навестил Воронов, Савелий сразу же заговорил о Григории.
Визит Воронова было тщательно подготовлен и обставлен. Старшая сестра в дневном журнале отметила, что в палате номер восемь, где лежал Савелий, протекает батарея. Воронов в спецовке сантехника появился в одиннадцать вечера, извиняясь за столь поздний визит: «Столько было работы!» Охрана проверила запись, вызвала сестру: дежурила Марина Михайловна, человек Богомолова. Она спустилась к проходной, проверила документы Воронова, повела наверх, впустила в палату Савелия, а сама стала у двери.
— Ну, здравствуй, братишка! — обрадованно воскликнул Савелий, крепко обнимая Воронова. — Как я рад тебя видеть!
— Здравствуй, Савка, здравствуй! — Воронов похлопал Говоркова по спине. — Видел хоть себя-то? — Он чувствовал некоторое смущение, видя перед собой забинтованное лицо Савелия.
— Всего один раз. Если честно, то впечатление еще то! — грустно усмехнулся Савелий. — Вначале здорово расстроился, но потом понаблюдал за выздоравливающими, за теми, кого оперировали раньше, и успокоился. Медсестра сказала, что вообще красавчиком буду! Ну, рассказывай!
— Собственно говоря, рассказывать особо не о чем… Работаем, чистим город, в общем, делаем все, что в наших силах. Рутина! Лучше о себе поведай: дошли слухи, что даже здесь ты умудрился с кем-то поцапаться. — Воронов хитро прищурился.
— Пусть не лезут! — хмыкнул Савелий. — Но ты прав, об этом стоит поговорить.
И Савелий подробно, не забыв ни одной детали, изложил ему свои догадки о старике, о приходе незваных гостей, о его внезапном исчезновении.
— А ты не пытался что-либо разузнать у Марины Михайловны?
— Не тот случай, чтобы лишний раз светиться, — нахмурился Савелий.
— Я и о нашей-то встрече долго думал, прежде чем попросил ее связаться с тобой.
— Может, так оно и лучше, — задумчиво проговорил Воронов. — Но что это тебя разбирает? Подумаешь, старик сделал пластическую операцию! Может, влюбился на старости лет? Или помолодеть захотел? А может, просто старческий маразм, бзик?
— Нет, Андрюша, нутром чую, что-то здесь не то. Приходили настоящие профессионалы. Нет, пахнет чем-то посерьезней!
— Может, связано с политикой или с внешней разведкой? — предположил Воронов.
— Нисколько не удивлюсь. — Савелий согласно кивнул. — Догадаешься с первого раза?
— Ты имеешь в виду… — нахмурился Воронов. Он уже подумывал об этом, но не был уверен до конца. — Ты имеешь в виду, — повторил он, — работников бывших органов?
— Вот именно, — кивнул Савелий. — Слишком уж почерк характерный.
— Что ж, копнем и в ту сторону, — согласился Воронов. — Ладно, через пару-тройку дней жди результатов.
— Если мои домыслы не подтвердятся…
— Не обессудь! — Воронов развел руками. — Во всяком случае, как говорит генерал Говоров, отрицательный ответ — тоже ответ. Вот что, давай-ка я немного повожусь с радиатором, на всякий случай. — Он открыл чемоданчик с инструментами и начал раскручивать кран. — Сколько тебя еще здесь продержат?
— С неделю… как пойдет. А что?
— Как что? Надо очень многое подготовить для твоего выхода в свет: фотографии, документы и все такое прочее. Кстати, вот, держи! — Он вытащил из-за пазухи небольшой листок, сложенный вчетверо, и протянул Савелию. — Учи, пока есть свободное время.
— Легенда? — догадался Савелий.
— Не легенда — биография! — поправил Воронов.
— Кто разработчик?
— Мы с Говоровым. Постарались максимально увязать ее с твоей.
— Понятно, — протянул Савелий. Попрощавшись с Андреем, Савелий развернул листок и углубился в свою новую биографию.
«Сергей Викторович Мануйлов, родился 4 декабря 1965 года в селе Покровка Московской области. Мать — Зинаида Александровна, воспитательница детского сада, умерла от родов, отец — Виктор Степанович, пенсионер, погиб в железнодорожной катастрофе в 1989 году. Из ближайших родственников осталась только тетка, Ангелина Степановна, родная сестра отца, бывшая портниха, находится в доме престарелых. После окончания школы работал на химзаводе, ушел в армию, служил в десантных войсках и был направлен в Афганистан, ранен, награжден орденом Красной Звезды и медалью „За отвагу“. После госпиталя вновь служил в Афганистане (всего пять лет), затем поступил на вечерние курсы английского языка, рекомендован в совместную российско-американскую посредническую фирму „Онли бест“. Побывал в США, Сингапуре, Англии, заключил несколько удачных сделок. Холост».
Ниже было написано, что сведения взяты из жизни реального человека, о гибели которого известно весьма ограниченному кругу лиц. Настоящий Сергей был по натуре очень замкнут, не имел друзей, но это лишь упростило задачу, тем более что хирург, оперировавший Савелия, старался воссоздать лицо погибшего.
«Сержант, ты уж извини, что не сказал об этом заранее: ты бы наверняка не согласился, но поверь, доктор этот — могила! Удачи тебе, сержант! Богомолов», — гласила приписка генерала.
Ну, Константин Иванович! Все-таки сделал по-своему! Савелий надеялся, что это не приведет к неожиданным последствиям. И потом, вряд ли Альберт Иванович сумел полностью трансформировать его внешность под реального Сергея. А совпало-то как: выбрали такое же имя, каким Савелий случайно назвался в разговоре с Григорием.
Савелий улыбнулся и вновь забегал глазами по строкам своей новой биографии, пытаясь выучить ее наизусть. Она и вправду имела сходство с его собственной жизнью. Интересно, сколько же пришлось перелопатить личных дел, чтобы найти подходящее?
Воронов не обманул: не прошло и двух суток, как он снова навестил братишку в клинике. На этот раз он появился как «пострадавший» — на улице скользко, упал… Та же старшая сестра, оказавшая Воронову «первую помощь», пригласила в процедурную и Савелия.
Разговор занял всего пару минут. Разыскать следы старика не удалось, однако поиски продолжаются по личному распоряжению генерала Богомолова, который проявил к делу неожиданный интерес. Воронов долго думал, сообщать ли Савелию о неожиданном прибытии в Москву их старого знакомого Григория Марковича, за которым по настоятельной просьбе генерала Говорова было установлено негласное круглосуточное наблюдение. Константин Иванович хотел тут же арестовать его, но наконец сдался, вняв убедительным доводам Говорова.
Григорий Маркович приехал из Сингапура под чужим именем и в поле зрения сотрудников Богомолова оказался совершенно случайно — при попытке выйти на связь с туберкулезным Мабутой, находившимся под наблюдением в связи с загадочным убийством, следы которого тянулись в криминальные структуры и к некоему депутату Государственной думы.
После некоторых колебаний Воронов всетаки сказал о Григории Марковиче, с тревогой взирая на Савелия — не дай Бог, занервничает, это уж совсем ни к чему после такой операции. Велико же было его удивление, когда Савелий, услышав новость, сказал:
— Нужно срочно выздоравливать и лететь в Сингапур!