Сема–Поинт, конечно же, понимал, что в тюрьме есть свой Смотрящий, который вряд ли будет долго мириться с тем, что на его территории появился человек, с которым по разным вопросам советуются другие сидельцы в обход его самого. Кто из Смотрящих потерпит такое? Рано или поздно, а ему придется встретиться с Семой–Поинтом, хотя бы ради интереса, чтобы самому во всем разобраться. Познакомиться, пощупать, чем тот дышит, нужно ли принимать всерьез его возрастающую популярность, и только после этого принимать решение.

Что ж, Сема–Поинт готов к этой встрече, с которой Смотрящий вряд ли задержится надолго!

И действительно, буквально через неделю после его размышлений, кормушка их камеры резко распахнулась.

Безразличный голос дежурного прапорщика выкрикнул его фамилию:

— Понайотов!

Выглянув из‑за самодельной ширмы, Сема- Поинт привычно отрапортовал:

— Серафим Кузьмич, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, сто сорок пятая, часть вторая, сто восемьдесят восьмая, часть первая, девять лет строгого режима.

— Слегка! — произнес вертухай, давая этим понять, что вызываемого поведут для свидания с кем‑то.

Сема–Поинт медленно подошел к двери:

— С кем встреча‑то? — поинтересовался он, наклонившись к кормушке. Узнаешь, — коротко буркнул вертухай.

— Не темни! — тихо заметил Сема–Поинт и пристально взглянул в его глаза.

— И не собирался даже, — тут же, подчиняясь его энергетике, ответил прапорщик, суетливо гремя засовами, потом шепотом добавил с явным уважением в голосе: — Серега Младой хочет пообщаться с тобой, — он приоткрыл дверь. — Руки за спину, выходи!

Сема–Поинт боком протиснулся в узкую щель. Приваренная сверху цепь служила ограничителем для безопасности, не давая двери распахнуться настежь и выпустить сразу нескольких зэков: только по одному. Прапорщик хлопнул дверью, прогремел замками, после чего закрыл кормушку на засов.

— Что за фрукт этот твой Серега Младой? — продолжил свой допрос Сема–Поинт.

— Серега Младой Смотрящим здесь на тюрьме значится совсем недавно: чуть более года. Он родной брат Сани Омского, который и рулит за городом. Саня Омский очень уважаемый Вор в законе, — уважительно добавил прапорщик. — Не знаю, насколько эти сведения правдивы, но люди поговаривают, что Саня Омский один из самых богатых людей Сибири. Он якобы имеет свою долю в нефтяном бизнесе, несколько магазинов, пару звероферм, с десяток заправочных станций, да и в Москве у него большие связи…

— А разве может Вор в законе заниматься коммерцией? — удивился Сема–Поинт.

— За что купил, за то и продаю! — обидчиво пробурчал прапорщик и добавил: — Я знаю, что Вора в законе много чего ограничивает в их воровских понятиях. Например, Вор не может заниматься коммерцией ни в коем случае, но наверняка же может крышевать или консультировать фирмы, коммерсантов, а там кто его знает…

— Что еще? — с интересом спросил Сема-Поинт.

— Вор не имеет права обзаводиться семьей, владеть недвижимостью, работать в государственных структурах, да и вообще работать. Не может служить в армии. Не может общаться с ментами… — прапорщик ехидно усмехнулся и добавил: — Много чего не может, а ты говоришь…

Неожиданно спереди послышался стук ключей, что означало: им навстречу кого‑то ведут. Мысленно Сема–Поинт приказал прапорщику перестать говорить, а сам быстро вновь «просканировал» его мысли.

К большому сожалению, прапорщик не обладал достаточными сведениями о криминальных братьях: он уже почти все рассказал вслух, но и этих скудных знаний хватило для того, чтобы Сема-Поинт мог достойно присутствовать на ознакомительной встрече с братом Вора в законе…

Продажный прапорщик был совершенно искренен, когда с уважением произносил вслух имя Сани Омского.

Саня Омский довольно долго шел к тому, чтобы заслужить уважение среди Воров Сибирского региона. И очень гордится тем, что к его слову внимательно прислушивается криминальное сообщество в столь богатом сибирском городе, каким является Омск.

Автор уверен, что Омск не только числился, но и на самом деле является крупным промышленным городом Сибири, можно сказать, ее столицей, он как бы соединяет Европу и Азию. И город расположен на такой параллели, что годовая амплитуда температурных колебаний Омска часто доходит до девяноста градусов. То есть, как летом температура может подняться до плюс сорока пяти градусов, так и зимой могла опуститься до минус сорока пяти градусов.

И, несмотря на такие резкие температурные колебания, сухой климат предоставляет его жителям отличную возможность почти не болеть простудными заболеваниями. Это как бы естественное природное закаливание: бросает то в жар, то в холод.

Наверно, большой революционный поэт Владимир Маяковский, говоря о том, что нужно делать «гвозди из этих людей», имел в виду именно сибиряков, а вовсе и не коммунистов.

А в Великую Отечественную войну существовала легенда, выдуманная фашистами:

«Где не пройдет пехота, пройдут моряки, где не пройдут моряки, пройдут разведчики, а где не пройдут разведчики, прошелестит сибиряк, но уж если не прошел сибиряк, то не пройдет никто!..»

Прежде чем стать Саней Омским, он был просто Сашей, мальчиком, которым родители, простые заводские работяги, перестали интересоваться с того самого момента, как только родился его младший брат. Все их внимание и заботы перешли на маленького Сергея.

Саша не озлобился такой перемене в отношении родителей к себе: раз и навсегда он сказал себе:

«Сережа маленький, беспомощный и нуждается в помощи не только папы и мамы, но и своего старшего брата, то есть меня!»

Это настолько вошло в его сущность, что он считал этот постулат едва ли не самым главным в своей жизни.

Несмотря на молодость, он сразу понял, что если ты хочешь чего‑то иметь, нужно добиться положения или, по крайней мере, больших денег. После окончания седьмого класса Александр решил, что взял от школы все, что можно, а потому учиться далее нет никакого смысла. Не имея за плечами никакой профессии, тем более житейского опыта, но желая вкушать все прелести жизни, он примкнул к одной уличной банде.

Но как только понял, что эти ребята, кроме желания верховодить и унижать близких, не имеют никаких устремлений, он, после долгих и мучительных размышлений, решил попробовать воровать. Но для этого нужно было научиться у опытных воров, но с такими умельцами пока встретиться никак не удавалось. И вскоре молодой Александр попался в руки правосудия, но по малолетству был направлен в колонию для малолетних преступников, но за год до освобождения, в связи с совершеннолетием, был переведен во взрослую колонию.

Отбыл там лишь полгода и, выйдя на свободу, вновь взялся за старое, вскоре снова попался и на этот раз получил свой первый «взрослый» срок — три года в колонии на этот раз строгого режима. Там, встретив опытных криминальных учителей, быстро набрался от них опыта и, выйдя на свободу, сумел продержаться на воле более пяти лет. За эти годы сумел сколотить вокруг себя верных соратников, и с ними воровал, чистил квартиры советских граждан. А однажды, решив, что готов на более серьезные «подвиги», решился пойти на взятие банка, но был арестован с огромной, по тем временам, суммой денег: полмиллиона рублей! Ну, а банк списал на его преступление более, чем два с половиной миллиона.

В результате новый срок, на этот раз уже семь лет строгого режима. Во время отбывания того срока Александр окончательно понял, что воровать по мелочам, а получать по полной программе — просто нерентабельно.

К моменту освобождения Александр превратился в настоящего криминального уважаемого Авторитета, и его слово стало весомым даже для более опытных представителей криминального мира. И Воры, разговаривая о нем, употребляли такие слова, как «Саня — близкий, порядочный человек», а это говорило о многом. Именно поэтому многие Воры уже готовы были принять его в свою воровскую семью.

К Сане обращались люди за помощью в разрешении того или иного вопроса, для улаживания того или иного конфликта. Постепенно авторитет Александра вырос настолько, что на очередной, третьей по счету, командировке, в одной из самых беспредельных зон Соликамска, в возрасте двадцати пяти лет, воровская сходка безоговорочно приняла решение короновать его в Вора в законе.

Безоговорочно потому, что за него веское слово, во время его подхода воровской сходке, сказал один из самых уважаемых Воров в законе, как Вася- Бриллиант. Он коротко, но емко представил Саню, рассказав о его жизненных поступках в зоне и на свободе. При этом четко и неоднозначно произнес, что этот человек необходим воровской семье. Вася–Бриллиант — Вор старой формации, приверженец старых воровских традиций, и именно этот Вор стал для молодого Сани самым уважаемым и почитаемым человеком в воровском мире, благодаря которому он и перенял дух старых воровских традиций.

Здесь необходимо заметить, что многие из Воров, участвующих в подходе Александра, знали его лично по его поступкам, как в местах лишения свободы, так и на свободе, и потому высказались за его принятие в их воровскую семью.

Автор поясняет, что на воровском жаргоне «подходом» называется представление на воровской сходке каким‑либо вором честного фрайера, как кандидата для коронования в воры.

И на этот раз, при освобождении из колонии, Саню Омского уже ожидало очень много людей криминального мира.

Автор хочет отметить, что через много лет, когда ворвались девяностые годы, произошло столкновение между Ворами старых воровских традиций и молодыми ворами новой формации, желающих жить богато, иметь заводы, пароходы и огромные счета в банках. А кроме того, поменялось отношение самих Воров к некоторым исконным воровским традициям: гораздо спокойнее стали относиться к тому, что некоторые Воры обзавелись семьями, принялись обзаводиться недвижимостью, счетами в банках.

Автор прекрасно помнит, что именно в начале девяностых годов Воры новой формации и принялись всерьез заниматься коммерцией, обзаводиться недвижимостью, открывать фирмы, срастаться с нефтяным, земляным, лесным и водочным бизнесом…

И то, что Автор иногда позволяет себе искажать временные параметры того или иного события в криминальном мире, это не от его незнания предмета обсуждения, и вовсе не от того, что Автора подвела память, а для лучшего понимания проблемы Читателем…

В этом противостоянии Александр оказался уважаемым и теми и другими Ворами: с одной стороны, он был еще относительно молод, полон сил и ничто человеческое ему не было чуждо. К примеру, он считал, что новое время диктует свои законы даже в воровских понятиях. Тем не менее, с другой стороны — Саня свято уважал и чтил старые воровские традиции.

И когда в очередной воровской разборке (ходили упорные слухи, что здесь не обошлось без участия армянской группировки), убили Ваньку–Соломона, смотрящего по Омску, воровская сходка, небывалый случай, однозначно! выдвинула Александра, который и должен был разрулить сложную ситуацию в столице Сибири. Именно с того времени Александр и стал Саней Омским.

Народная молва гласит, что Саня Омский не стал ждать, когда с ним произойдет то же самое, что и с Ванькой–Соломоном, а потому он первым нанес упреждающий удар. Как только некие «доброхоты» из армянской группировки, едва ли не открыто предложили ему не вмешиваться в армянские дела, он, обещая подумать, тут же собрал группу самых проверенных ребятишек и, выждав удобный момент, расстрелял всех известных армянских лидеров, сразу дав понять, кто главный в городе. Позднее, примерно через год с небольшим, точно таким же методом он расправился и с цыганской группировкой.

Под его началом город постепенно принялся очищаться от неоправданных криминальных разборок, стало меньше беспредела в отношении простых жителей, причем как со стороны криминальных структур, так и со стороны ментов. И коммерсанты, ощутив стабильность работы в бизнесе, безо всякого страха всего лишиться, сами стали вкладывать большие деньги в развитие своих фирм и безропотно отчисляли оговоренный процент в пользу воровского общака. А некоторые и просто делили полномочия в своих фирмах с близким человеком Сани Омского, соглашаясь на то, чтобы коммерческим директором становился его человек. Это для коммерсантов оказывалось гораздо выгоднее, чем в одночасье потерять все нажитое непосильным трудом.