За исключением древнего учения, ныне называемого теософией, ни одна из известных мне религиозных или философских систем западного мира не отводит места для элементальных форм жизни. Поскольку мы привели некоторые независимые доказательства их существования, целесообразно будет всесторонне взвесить мнение теософов и рассудить, насколько оно соответствует тем фактам, что нам удалось собрать или продемонстрировать.
Никто не обладает большим правом рассуждать об этом предмете, чем мой соратник, мистер Э.Л. Гарднер: ведь он является не только первооткрывателем фейри, но и признанным авторитетом в области теософской мысли. Поэтому я с радостью включаю в книгу его заметки, посвященные данному вопросу.
«Коммерческий дух нашего времени», — пишет он, — «повинен в том, что факт существования фейри оказался отодвинут в тень и одна из самых восхитительных и очаровательных загадок естественных наук долгое время оставалась скрытой от нас. Двадцатый век сулит нам надежду на то, что мир наконец сумеет избавиться от самых мрачных теней прошлого. Быть может, неожиданная встреча с подлинными фотографиями очаровательных маленьких созданий, издавна сосланных в царство воображения и фантазий, станет для нас первым лучом этой надежды.
Итак, что представляют собой фейри?
В первую очередь, следует четко понимать, что все доступное фотографированию должно являться физическим телом. По природе вещей, ни один объект более тонкого свойства не может повлиять на чувствительную фотографическую пластинку. Так называемые спиритические фотографии, к примеру, подразумевают определенную степень материализации, прежде чем „форма“ окажется в пределах досягаемости даже самой чувствительной эмульсии. При этом и в рамках нашей физической октавы существуют уровни плотности, недоступные для обычного человеческого зрения. Глаз человека не в силах разглядеть мириады звезд, что способна запечатлеть фотографическая камера; точно так же мы можем говорить о громадной совокупности живых существ, обладающих, с нашей точки зрения, настолько разреженным и тонким строением, что обычные органы чувств их попросту не воспринимают. Этих существ видят многие дети и медиумы, откуда и происходят наши легенды о фейри — основанные на реальных, а теперь и доказанных фактах!
Фейри обладают телами, чей уровень плотности можно, не прибегая к техническим терминам, описать как нечто более разреженное, чем газообразный объект. Будет в корне неправильно, однако, соответственно приписывать им бестелесность или нематериальность. В своем духе они столь же реальны, как и мы, причем на них возложены важные и крайне любопытные обязанности, связанные с жизненным циклом растений. Намекнем на одну из сторон их деятельности: многим читателям, полагаю, приходилось замечать, что цветы, за которыми ухаживает один человек, долгое время сохраняют свою свежесть и красоту, тогда как в ведении другого они живут относительно недолго. Объяснение связано с доброжелательной заботливостью первого и сравнительным равнодушием второго; эти эмоции остро ощущаются духами природы, под чьей непосредственной опекой находятся цветы. Поэтому любовь и нежность цветовода, воспринимаемые духами, немедленно отражаются на состоянии их подопечных.
В отличие от нас, фейри не рождаются и не умирают, хотя и у них отмечаются периоды внешней активности и ухода от мира. Родственные скорее хорошо знакомым нам lepidoptera или отряду бабочек, нежели линии млекопитающих, они разделяют с первыми ряд вполне очевидных характеристик. Они не наделены или почти не обладают разумом и образом мышления как таковыми, но лишь веселой, беззаботной радостью жизни, которая так ярко подчеркивается их обворожительной ветреностью. Несомненно, крошечные человеческие формы, что они так часто принимают, полностью или, по меньшей мере, частично объясняются мощным влиянием человеческой мысли, сильнейшей творческой силы нашего цикла.
В ходе исследований в Йоркшире, Нью-Форест и Шотландии, я встречался со многими очевидцами и любителями фейри, расспрашивал их и сравнивал их рассказы между собой. Должен отметить, что в большинстве случаев моя роль в публикации фотографий из Коттингли послужила мне наихудшей рекомендацией. Мало кто из числа поклонников фейри отнесся к этому шагу благосклонно. Зато упреков, высказанных в самых недвусмысленных выражениях, было не счесть: фотографии вызывали откровенное негодование, о них говорили как о незаконном вторжении и святотатстве. Лишь после долгих и искренних уверений в чистоте моих намерений я смог продвинуться в своих поисках и получить те сокровенные свидетельства, что были затем подвергнуты проверке, сравнивались между собой и взаимно дополнялись, пока не составили картину, которую я описываю ниже.
Роль духа природы в лесах, лугах или садах и в целом в развитии растительности состоит в обеспечении жизненно важного связующего звена между стимулирующей энергией солнца и грубой материей формы. Рост цветка, который мы считаем привычным и неизбежным результатом единения факторов солнца, семени и почвы, был бы невозможен при отсутствии крошечных строителей-фейри. Нам не извлечь музыку из органа, соединив воздух, нагнетаемый мехами, нотную запись композитора и сам инструмент — жизненно важную и столь необходимую связь между ними обеспечивает органист, пусть он и остается невидим; точно так же присутствие духов природы необходимо для развития растения.
ТЕЛО ФЕЙРИ. Тело гнома или феи в обычном состоянии лишено человеческой или любой иной четкой формы; этот факт объясняет многие неясности, связанные с царством духов природы в целом. В нормальном своем состоянии они не обладают определенной формой и могут быть описаны лишь как небольшие, туманные, чуть светящиеся облачка цвета с более ярким искрообразным ядром. Поэтому к ним, как к языку пламени, неприложимо понятие формы. В таком телесном облике они и исполняют свои обязанности, действуя внутри растительной структуры. „Магнетизм“ является единственным объяснением, применимым к способу их действия. Они мгновенно откликаются на любые стимулы и, насколько можно судить, подвержены влияниям как превалирующих внешних, физических условий, так и внутренних мыслительных побуждений. Оба этих воздействия в сумме определяют направление их деятельности. Некоторые, наиболее многочисленные, занимаются построением и организацией клеточной структуры; в человеческом облике такие фейри сравнительно малы и рост их составляет от двух до трех дюймов. Другие остаются под землей и заботятся исключительно о развитии корней, в то время как третьим препоручена область цвета: они „раскрашивают“ цветы, окутывая их своими облачными телами. Похоже, нет никаких признаков того, что труд индивидуальных фейри обособлен, или отделен от работы других. Все они, видимо, движимы постоянно действующими и общими для всех влияниями, что заставляет предположить тот же тип инстинктивного побуждения, который мы видим у муравьев и пчел.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОБЛИК. Хотя духов природы следует фактически рассматривать как беспечных созданий, ведущих веселое, радостное и восхитительно свободное существование, в каждом из них, вероятно, периодически просыпается, по крайней мере, временная индивидуальность, доставляющая им немалое наслаждение. В благоприятных условиях они мгновенно принимают облик миниатюрного человечка, будь этот облик гротескным, как в случае брауни и гномов, или исполнен волшебной грации, как у воздушных фей. Подобное состояние сохраняется на протяжении некоторого времени: совершенно очевидно, что определенность и сравнительная четкость формы приносит им колоссальное удовольствие. Но внутреннего строения, как можно было бы поспешно заключить, такая форма не имеет. Содержимое тела по-прежнему остается однородным, разве что несколько более плотным, причем „человеческая“ форма обычно наблюдается у фейри лишь в свободные от работы часы. Принявший человеческий облик дух пребывает в активном движении — он прыгает, танцует и всем своим видом выражает радостный экстаз, словно этот облик приводит его в искренний восторг. Достаточно понятно, что метаморфозы духов связаны со временем отдыха и игр, пусть их работа и кажется не слишком тяжелой. Если духа в этот момент испугать или потревожить, он сразу принимает более тонкую форму магнитного облака, и это обратное превращение по своей внезапности сходно с переходом в человеческий облик. Неизвестно, чем именно определяется принимаемая форма, и каким образом происходит трансформация. Можно предположить здесь влияние индивидуальной или коллективной человеческой мысли, и объяснение, вполне возможно, будет включать это влияние в качестве одного из факторов; но моя задача состоит не в теоретических рассуждениях, а в изложении результатов наблюдений. Ясно одно — форма природного духа объективна в том же смысле, в каком мы прилагаем это понятие к камню, дереву или человеческому телу.
КРЫЛЬЯ ФЕЙРИ. Такой характерный признак, как крылья, трудно представить себе в сочетании с руками. В этом смысле наиболее близкой к фейри формой является тип насекомого с многочисленными конечностями и двумя или большим числом крыльев. Но крылья фейри лишены сочленений и перепонок и, более того, не используются для полета. Их крылья можно определить исключительно как „истечение эманаций“. У некоторых видов, в особенности у сильфид, эти эманации окружают тело, подобно светящейся ауре, чьи волны образуют туманные перья. Мне рассказывали, что ранние и наиболее прилежно изготовленные головные уборы индейцев были вдохновлены эманациями сильфид и весьма их напоминают, хотя даже лучшие из них являются лишь бледными копиями оригиналов.
ПИЩА. Фейри не знают пищи, подобной нашей. Питание, как правило, обильное и достаточное для поддержания жизни, поглощается непосредственно путем ритмичного дыхания или биения пульса. При необходимости восстановить свои силы, они время от времени прибегают к магнетическим ваннам. Они наслаждаются ароматом цветов, тогда как неприятные запахи, напротив, их отталкивают. Помимо робости, это одна из многих причин, по которым они обычно избегают человеческого общества: в нем для фейри слишком мало привлекательного и куда больше отвратительного.
РОЖДЕНИЕ, СМЕРТЬ, ПОЛ. Любая оценка продолжительности их жизни неизбежно окажется ошибочной, поскольку фейри нельзя сравнивать с людьми. У них нет рождения или смерти как таковых (в нашем понимании этих терминов), но лишь постепенное проявление и возвращение к более тонкому состоянию бытия. Этот процесс занимает определенное время — вероятно, годы в приложении к некоторым видам — тогда как их жизнь на более плотном уровне, соответствующем нашему периоду зрелости, может быть сравнима с продолжительностью жизни среднего человека. В связи с этими вопросами, однако, мы не можем сказать ничего определенного, а только отметить факт постепенного проявления и возвращения в тонкое состояние. Половые различия, в нашем понимании, у них также отсутствуют, хотя, насколько я могу судить, „тела“ их способны к многократному делению, причем происходит это на весьма тонком уровне, недоступном для нашего восприятия. Данный процесс, по всей видимости, соответствует почкованию и клеточному делению у известных нам простейших животных, с той разницей, что в конце цикла отдельные части сплавляются или собираются воедино, образуя более сложную единицу.
РЕЧЬ И ЖЕСТИКУЛЯЦИЯ. Духи природы ниже уровня сильфид не владеют или почти не владеют языком слов. Общение с ними возможно с помощью голосовых модуляций и жестов, что во многом напоминает общение с домашними животными. И в самом деле, человек соотносится с низшими духами природы примерно так же, как с котятами, щенками и птицами. В то же время, многочисленные свидетельства указывают на наличие у них тонального языка звуков. Среди них распространена игра на волынках и флейтах, хотя на слух человека музыка их кажется весьма причудливой — мне не удалось окончательно определить, является ли источником звука инструмент или голос. У духов высших разрядов эмоциональное развитие сочетается с ментальным, что делает возможным речевое общение. К человечеству в целом они относятся скорее недружелюбно и зачастую враждебно — вероятно, это вызвано нашим полнейшим непониманием тонкостей обходительного поведения. Я начинаю прозревать смысл и цель во „всесожжениях“ давних времен. Загрязнение воздуха ненавистно для сильфид и приводит их в ужас. Однажды в беседе о прелестных воздушных созданиях и их труде мне вспомнилось древнее изречение: „Агни (Огонь) — уста богов!“ Наши санитарные привычки и погребальные обряды, несомненно, оставляют еще желать лучшего! Один поклонник фейри радостно заявил мне: „Как же! Сильфид вам ни за что не сфотографировать — они слишком много о вас знают!“ Но если нам удастся установить с ними дружеские отношения, многое окажется для нас доступно, стоит только захотеть!
ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ. Препарирование и изучение растительных форм под микроскопом, с какой бы тщательностью ни проводились подобные исследования, остается лишь анализом следствий. Таким способом не найти причин — ведь при рассечении статуи мы нигде не обнаружим скульптора. Удивительное искусство, явленное в растительном царстве и связанное с формированием, видоизменением и украшением растений, требует труда рабочего, механика и художника. Признав, что эти обязанности исполняют духи природы, мы сможем заполнить туманный пробел между солнечной энергией и исходным материалом. В то время как два куска древесины, соединенные гвоздями, тотчас указывают нам на дело человеческих рук, мы с привычным изумлением и восторгом созерцаем изысканные формы растительного царства и лишь невнятно ссылаемся, в зависимости от наших взглядов, на „эволюционные процессы“ или „длань Божию“. Если в нашем мире необходимо связующее звено, оно обязательно должно присутствовать и в царстве растений.
СПОСОБ РАБОТЫ. Мастерство элементального духа, связующего вместе процессы растительной жизни, без сомнения найдет отголосок в сердце каждого любителя природы, который когда-либо задумывался о закономерностях царства растений. Вывод, пусть и достаточно простой, мы нередко сделать не в состоянии, хотя опыт человеческого труда подсказывает нам очевидную аналогию. Но существуют и определенные различия, поскольку сокрытая работа духов природы во многом составляет полную противоположность нашей. В нашем физическом мире мы работаем с помощью рук и инструментов, причем имеем дело с внешней стороной объектов, обрабатывая и используя поверхность материалов. Прибавление и накопление составляют суть нашего строительного метода. Такими мы созданы, и таков характерный для нас подход к работе. Духи природы работают изнутри, их воздействие направлено из центра вовне. Цель их, похоже, состоит в достижении теснейшей связи с окружением, и потому их деятельность управляется настоятельной потребностью наилучшим образом использовать имеющиеся средства. Многообразие природы легко представить результатом этих неустанных усилий по организации средств, находящихся в распоряжении природных духов, которые с помощью бесчисленных методов добиваются наиболее гармоничной связи с окружением. Краски цветов, мимикрия, сохранение и распространение семян, меры нападения и защиты — тысяча и один способ достичь поставленной цели, вот доказательство наличия разума, действующего через посредников, которые на собственном уровне вступают друг с другом в более или менее антагонистические отношения. Разнообразие и различия так же присущи им, как и человечеству: именно это многообразие форм и обычаев дарит нам столь плодотворный опыт. Возделывая землю и культивируя растения для наших собственных нужд, мы неосознанно трудимся бок о бок с фейри. Самостоятельные усилия духов природы, действующих без нашей помощи, порождают лишь дикие цветы и ягоды наших лесов и лугов, в то время как их сотрудничество с человеком создает непредставимое богатство культурных злаков, цветов и плодов.
СОЗНАНИЕ РАСТЕНИЙ. Взаимодействие духов природы с сознанием, пронизывающим растительное царство, также представляет собой интересную тему для размышлений, ибо они, как кажется, существуют совершенно раздельно. Их взаимоотношения можно уподобить, соответственно, роли экипажа и пассажиров на судне. Дремлющее или в лучшем случае медленно пробуждающееся сознание растения делает его праздным пассажиром, не более, в то время как духи природы, бодрствующие и деятельные, направляют корабль и держат его на плаву. Путешествие по растительному царству означает рост и развитие и для тех, и для других.
БУДУЩЕЕ. Разумное понимание жизни „маленького народца“ и установление с ним добрососедских отношений открывает перед нами весьма заманчивые перспективы. Отринув тьму, мы сможем жить при ярком свете солнца. Простым примером такого сотрудничества может стать воздействие любителя цветов на своих подопечных. Дух природы отзывается на искреннее чувство и расцветает, ощутив доброжелательное внимание и заботу. Не могу сказать, относится ли это исключительно к тем их видам, что связаны с цветами и фруктами, но к ним относится, безусловно, и разумная направленность наших усилий, в отличие от былой надежды на эмпирический случай, заставляет воображение рисовать впереди самые грандиозные возможности.
Пробужденное самосознание человечества, сила и решительность мысли в сочетании с добрыми чувствами и деяниями, быть может, позволят нам искупить вековечный долг. Мы неосознанно разделяли эволюционные усилия духов природы, но теперь, полностью сознавая происходящее, мы можем достичь разумного и выгодного сотрудничества — и тогда совместный труд во имя общего блага придет на смену безотчетным экспериментам и слепому эгоизму».
Э.Л.Г.
В теософской литературе, насколько мне известно, наиболее подробные страницы об элементальных силах природы принадлежат епископу Ледбитеру, с которым я познакомился во время путешествия в Австралию; я был глубоко впечатлен его благородной внешностью, аскетическими привычками и замечательными способностями к ясновидению, открывшими ему, как он утверждает, немало тайн. В своем сочинении «Скрытая сторона вещей» он детально описывает фейри различных земель.
В частности, многие свидетели рассказывают о крошечных созданиях, занятых уходом за цветами; духовидец говорит о них следующее:
«Маленькие создания, заботящиеся о цветах, могут быть разделены на два основных класса, хотя в каждый их них входит немалое количество видов. Первый состоит из истинных элементалей: хоть они и прекрасны, но все же представляют собой лишь мыслительные формы и потому в действительности не могут считаться живыми существами. Возможно, мне скорее стоило бы назвать их временно живыми существами — на протяжении своего краткого бытия они и в самом деле весьма деятельны и активны, однако не несут в себе развивающейся и возрождающейся жизни и, выполнив свою задачу, распадаются на части и растворяются в окружающей атмосфере в точности как наши мыслительные формы. Это мыслеформы Высших Существ или ангелов, ведающих эволюцией растительного мира.
Когда у какого-либо Высшего Существа возникает новый помысел, связанный с одним из подопечных растений или цветков, оно часто создает мыслеформу, предназначенную для воплощения в жизнь этой идеи. Как правило, такая мыслеформа принимает вид эфирной модели цветка или крошечного создания, которое ухаживает за растением или цветком во время формирования почек и постепенно выстраивает облик и окраску будущего цветка либо растения в соответствии с замыслом ангела. Но как только деревце вырастает или цветок раскрывает лепестки, работа такого создания завершается, силы его иссякают и оно, как я уже говорил, попросту распадается, ибо желание выполнить работу было единственной имевшейся у него формой души.
Существуют и совсем другие маленькие создания; люди частенько видят, как они играют среди цветов, и на сей раз речь идет о подлинных духах природы. Они также разделяются на множество видов. Одна из наиболее часто встречающихся форм, как я говорил выше, очень напоминает колибри и часто с жужжанием кружится вокруг цветов, как собственно колибри или пчела. Эти восхитительные маленькие создания никогда не уподобятся человеку, потому что относятся к совершенно иной эволюционной ветви. Жизнь, ныне текущая в их телах, ранее пребывала в растительном царстве и всходила травами и злаками, например пшеницей и овсом, затем перешла в царство животных и влилась в муравьев и пчел. Теперь она достигла уровня этих крошечных духов природы, а на следующем этапе одухотворит эфирные тела прекрасных фей, живущих на поверхности земли. Затем они станут саламандрами, или духами огня, позднее сильфидами, или духами воздуха, у которых вместо эфирных имеются лишь астральные тела. Еще позднее они испытают различные метаморфозы в великом царстве ангелов».
Говоря о характерных особенностях фейри тех или иных земель, епископ Ледбитер утверждает с уверенностью очевидца:
«Нет большего контраста, чем между оживленными, озорными, оранжево-пурпурными или багряно-золотыми феями, танцующими среди виноградников Сицилии, и теми серо-зелеными, чуть ли не тоскливыми созданиями, что задумчиво бродят среди дубов и поросших дроком пустошей Бретани, или золотисто-коричневым „добрым народцем“, обитающим на шотландских холмах.
В Англии, по всей видимости, наиболее распространен изумрудно-зеленый вид, который встречался мне также в лесах Франции и Бельгии, в далеком Массачусетсе и на берегах реки Ниагары. Бесконечные равнины Дакоты населены черно-белой разновидностью, с которой я больше нигде не сталкивался, а Калифорния может похвастаться прелестными бело-золотыми феями, также обитающими лишь в этих местах.
В Австралии наиболее часто встречается весьма примечательное создание, сияющее чудесными оттенками небесно-голубого цвета; налицо, тем не менее, заметные различия между эфирными обитателями Нового Южного Уэльса или Виктории и тропиков Северного Квинсленда. Последние имеют большое сходство с феями Голландской Ост-Индии. Ява, как кажется, особенно богата этими грациозными созданиями; обитающие там феи делятся на два резко выраженных вида, причем оба они монохромны. Один из них темно-синий с чуть заметным металлическим отблеском, другой представляет собой настоящий этюд в желтых тонах, блистающий всеми известными оттенками цвета — порой самыми причудливыми, но на удивление гармоничными и привлекательными.
Еще один местный вид опоясан кричащими полосами зеленого и желтого, точно футбольная фуфайка. Возможно, полосатый народец характерен именно для этой части света, поскольку мне доводилось видеть красно-желтых полосатых фей на Малайском полуострове и зелено-белых по другую сторону пролива, на Суматре. Этот громадный остров может похвалиться чудесным племенем фей бледно-лилового цвета: подобных им я ранее встречал лишь на холмах Цейлона. Южнее, в Новой Зеландии, преобладает темно-синяя окраска с серебристыми прожилками, в то время как на островах Океании встречается серебристо-белая разновидность, которая переливается всеми цветами радуги, словно фигурка из перламутра.
В Индии наблюдаются всевозможные виды, от нежно-розовых с зеленоватым отливом или бледно-голубых с оттенком лимонного фей, обитающих в холмистой местности, и до фей равнин с характерным для них богатым смешением великолепных блестящих красок, почти варварских по своей насыщенности и яркости. В некоторых местах этой изумительной страны я встречал черно-золотых фей, которых можно чаще увидеть в африканской пустыне, а также разновидность, напоминающую статуэтку из блестящего темно-красного металла, похожего на орихалк атлантов.
Последняя разновидность обнаруживает некоторое сходство с любопытным видом, который кажется отлитым из бронзы и отполированным до блеска; похоже, эти создания избрали своим домом окрестности вулканов, так как до сих пор их видели лишь на склонах Везувия и Этны, во внутренних областях Явы, на Сандвичевых островах, в Йеллоустоунском парке в Северной Америке и в некоторых районах Северного острова Новой Зеландии. Определенные признаки позволяют заключить, что это выжившие представители примитивного типа, являющиеся своего рода переходным звеном между гномом и феей.
В некоторых случаях области, расположенные в непосредственной близости друг от друга, оказываются населены совершенно различными классами духов природы; к примеру, как уже указывалось, для Бельгии характерны изумрудно-зеленые феи, тогда как всего в сотне миль к северу, в Голландии, трудно встретить хотя бы одну из них, а их место занимают степенные темно-фиолетовые создания».
Очень интересен рассказ об ирландских фейри. Говоря об одном из священных холмов Ирландии, автор замечает:
«Приведу любопытный факт: их расселение, похоже, зависит от высоты над уровнем моря, и горные виды почти никогда не пересекаются с равнинными. Хорошо помню, как при подъеме на Сливнамон, один из ирландских холмов, который традиционно считается священным, я заметил четкие разделительные линии между местами обитания различных типов. Нижняя часть склона, как и окружающая равнина, была населена чрезвычайно деятельным и озорным мелким народцем красно-черного цвета, которым кишит весь юг и запад Ирландии — их особенно привлекают магнетические центры, созданные почти две тысячи лет назад волшебством жрецов древней милезианской расы, дабы укрепить и сохранить власть над людьми, держа их в плену великой иллюзии. После получаса восхождения, однако, все эти красно-черные сельские дворяне окончательно пропали из виду, тогда как на склонах появилось множество представителей более кроткого, голубовато-коричневого вида, с давних пор хранящего верность Туата Де Дананн.
У них имеется своя зона обитания с четко очерченными пределами, и ни один из природных духов какого бы то ни было вида не осмеливается нарушить границы пространства, окружающего вершину, священную обитель великих зеленых ангелов, которые уже более двух тысяч лет охраняют один из центров животворящей силы, связывающей воедино прошлое и будущее в мистической стране Эрин. Эти огромные фигуры, что превосходят ростом самого высокого человека, цветом подобные первым зеленым росткам весны, нежным, блестящим, мерцающим, неописуемым, смотрят на мир своими чудесными глазами, сияющими как звезды, глядят умиротворенным взором созданий, живущих в вечности, что со спокойной уверенностью знания ожидают назначенного часа. Тот, кому судьба даровала подобное зрелище, полностью осознает всю силу и важность скрытой стороны вещей».
Читателю, желающему более подробно ознакомиться с книгой, я рекомендую обратиться к оригинальному изданию, выпущенному «Theosophical Publishing House». Это сочинение — кладезь знаний, касающихся всех оккультных материй, а изложенные в нем сведения о фейри без сомнения соответствуют тем, что были получены из других источников.
Я изложил читателю все обстоятельства дела, связанного с пятью удивительными фотографиями из Коттингли. Я также привел отчет ясновидящего, который сопровождал девочек во время третьей и безуспешной попытки получить новые фотографии. Я рассмотрел некоторые критические замечания, с которыми нам пришлось столкнуться. Я предоставил читателю возможность самостоятельно оценить значительное число свидетельств о предполагаемых встречах с феями, собранных как до, так и после происшествия в Коттингли. В заключение, я также ознакомил читателя с общей теорией, описывающей роль этих существ в строении мироздания — теорией, предложенной единственной системой мысли, где нашлось для них место. Прочитав и взвесив все соображения, исследователь окажется в таком же положении, что и мистер Гарднер или я сам, и на основе имеющихся сведений должен будет вынести собственный вердикт. Лично я не стану утверждать, что доказательства столь же убедительны, как в случае спиритуалистических феноменов. В вопросе о феях, однако, нам не удастся получить подтверждение нашей правоты от лучших умов научного мира, сравнимых с Круксом, Лоджем и Ломброзо. Но и это может когда-нибудь произойти, а в настоящее время, приветствуя новые свидетельства, мы можем смело сказать, что собранных сведений достаточно, чтобы убедить любого разумного человека в том, что загадка фей не может быть сброшена со счетов и что все критические залпы до сих пор не смогли нанести нашим доводам сколь-нибудь заметный урон. Подобную критику также нельзя не учитывать, пока она остается искренней и честной; напротив, ее должны лишь приветствовать те, чьей единственной целью является бесстрашный поиск истины.