Утром в понедельник Дженет Картер первым делом поделилась с Ларри Тэлботом и Билли Смитом добытой у Барри Кларка информацией. Безостановочно зевая, Билли мужественно боролся со сном.

— Подожди, ведь в пятницу у тебя с боссом была беседа на эту тему. Или я ошибаюсь? — осторожно поинтересовался Тэлбот.

— Не ошибаешься. Велел мне выбросить из головы Эдвина Крейса и вообще все это дело. Но получены новые показания, и, насколько я понимаю, они должны быть приобщены к остальным. Билли, как там насчет сопроводительной?

— Сегодня закончу, — растягивая рот в очередном зевке, заверил ее он. — Вообще-то, ребята, хотелось бы знать, кто из вас официально ведет это дело.

— Слушай, Джен, — перебил его Тэлбот. Дженет же сердито сдвинула брови: терпеть не могла, когда ее так называли. — А я ведь припоминаю этого Кларка. Рыжий такой, правильно? На лице еще ухмылка типа «да пошли вы все», так? Джен, он же придурок. Наболтает тебе все, что угодно. Не связывайся ты с этим ослом. Хочешь приобщить донесение университетских копов и весь этот бред про объект "Р" к делу — валяй. Но если Фансворт узнает, что ты продолжаешь заниматься расследованием, всю оставшуюся жизнь будешь опрашивать садовников из Гондураса на предмет выяснения их родословных, тебе понятно? Хватит уже!

Расстроенная Дженет нехотя поплелась к себе в клетушку. Поверх перегородки к ней заглянул Билли.

— Какая разница между зоопарками на юге и на севере Штатов? — хитро улыбаясь, спросил он.

Она промолчала.

— На юге вывешенный у клетки плакат с описанием животного содержит также рецепт его приготовления!

Радостно хохотнув, он нырнул за перегородку. «Давай, Билли, сладких тебе снов», — подумала Дженет и начала просматривать адресованные ей сообщения по электронной почте. Обнаружив служебное уведомление, что Фансворт отбывает на три дня на региональное совещание и предлагает всем до конца дня обсудить с ним нерешенные вопросы и планируемые мероприятия, она кинулась к Тэлботу, но тот уже куда-то отлучился. Дженет подключилась к Интернету и запросила сведения об объекте "Р". В ответ Всемирная паутина разразилась обычной лавиной всякой чепухи. «Так тебе и надо!» — усмехнулась она и пошла за кофе. К ее величайшему удивлению, Билли отнюдь не спал, а работал! Дженет предложила принести кофе и ему, Смит не возражал. Вернувшись, она спросила, не слышал ли он что-нибудь про объект "Р".

— Единственный объект "Р", который мне известен, это запасной центр управления Пентагона. Расположен неподалеку от Кэмп-Дэвида, в Мэриленде. На машине отсюда часов пять-шесть.

— То есть для любителей походов место не подходящее?

— Ну, разве что кого-то прельщает ночевка в компании агентов секретной службы. Понимаешь, это что-то вроде НОРАД. Центр управления межконтинентальными баллистическими ракетами. Ты знаешь, я на всякий случай еще раз пролистал дело и обратил внимание, что ребята почти ничего не взяли из одежды. Сдается мне, если они и ушли в поход, то недалеко. И долго отсутствовать не собирались. Об этом твоем объекте "Р" я ничего не знаю, но искать его стал бы где-нибудь здесь, поблизости.

— Да что искать-то? Название вроде как из армейского лексикона...

— Да, похоже. Ты вот что. Поговори-ка с нашими стариками, может, еще с кем из местных копов.

Дженет кивнула. Стариками у них в конторе называли застрявших в Роаноке с незапамятных времен сотрудников, которые занимали невысокие должности в технических службах, или неудачливых спецагентов, потерявших всякую надежду на продвижение.

Вернулся Тэлбот и окинул ее укоризненным взглядом. Она с демонстративной неспешностью и вальяжностью прошла к себе в кабинет. Ее так и подмывало позвонить Эдвину Крейсу и поинтересоваться, что ему известно об объекте "Р". «Совсем размечталась, — упрекнула она себя, — давай-ка лучше берись за работу, Картер».

* * *

Эдвин Крейс тщательно вычистил походное снаряжение и сложил его в шкаф в пустующей спальне. Он ждал звонка от Даггета Парсонса, который теперь жил на севере Виргинии. Однажды во время операции ЦРУ в Орегоне Крейс спас Парсонсу жизнь. Тогда тот был пилотом в службе судебных исполнителей США, но после этого случая ушел в отставку. Крейса же заверил, что, если ему понадобится помощь, пусть только свистнет. Парсонс поступил на работу по специальности в какую-то фирму, занимающуюся экологией окружающей среды, и Крейс надеялся, что он по-прежнему летает. Зазвонил телефон.

— Крейс слушает.

— Господи, не может быть! Неужто сам Эдвин Крейс! Ну, как ты, чертяка? Где ты?

— Да, в общем, нигде, Даг. Простой отставник. Живу себе потихонечку в Блэксберге. А ты как? Летаешь? Все в той же фирме?

— Ага, все в той же. Тоска зеленая, но в данное время как раз то, что мне нужно. Чем могу?

Крейс рассказал ему об исчезновении Линн. И без обиняков выложил свою просьбу.

— Даг, мне нужна аэрофотосъемка территории армейского арсенала Рэмси. Это здесь, в юго-западной Виргинии. Законсервированное производство боеприпасов. Нет ли у тебя знакомых, которые могли бы достать мне черно-белые снимки с высоты, скажем, пяти тысячи футов? — Он умышленно сформулировал вопрос таким образом на тот случай, если Парсонс не захочет браться за это дело лично.

— Таких знакомых нет. Сам сделаю. Наша фирма базируется в Сьютлэнде, это в Мэриленде. Но работаем мы по всему Восточному побережью. Состояние почв и водоемов, наличие и распространение сельскохозяйственных вредителей, болезней растений и все такое прочее.

— Я ведь уже не на службе, Даг. Просьба сугубо личная. Расходы, конечно, за мой счет.

— Понял. А с местными копами ты в каких отношениях?

— Дело заведено по розыску пропавших без вести. В ФБР, во всяком случае. Ну а местные пляшут под их дудку.

— Они знают, что ты занимаешься поисками? Им известно, кто ты такой?

— Пока нет. Хотя в местном отделении ФБР, конечно, известно. И там меня уже предупредили, чтобы не совался. Но пойми, Даг, я же просто не могу сидеть сложа руки.

— Понял, Эд. Я бы тоже не смог. У нас колоссальный архив аэрофотосъемок, абсолютно, кстати, открытый. Возможно, есть и то, что тебя интересует. Я проверю. Давно она исчезла?

Крейс ответил.

— Вот черт! Скверно.

— Мне нельзя терять надежду, Даг. А копы и ФБР поиски прекратили. Заявляют, что нет признаков преступления. Но у меня этот арсенал вызывает сильные подозрения, к тому же я нашел там ее бейсболку.

— А своим бывшим коллегам ты об этом доложил?

— Тогда бы пришлось рассказать, как она попала мне в руки. А это совсем ни к чему. По многим причинам.

Даггет помолчал.

— Но ведь они могут возобновить расследование в связи с открывшимися фактами?

— Не думаю. С их точки зрения, преступления не существует. Если не считать того, что совершил я. Пойми, Даг, у них бюджет, начальство. Так что придется мне искать в одиночку.

— Вас понял, — как принято у радистов, сказал Парсонс. — Сегодня днем меня посылают в южную Пенсильванию. Вернусь, посмотрю архив. С полгода назад мы делали аэрофотосъемку яблоневых садов у вас в долине, может, и твой арсенал Рэмси попал на снимки.

— Я заплачу, Даг.

— Только не мне. Наличные могут, правда, потребоваться для получения копий из центра. Но поскольку речь идет о черно-белых снимках, сумма, думаю, будет смешная. Как по-твоему, полеты над этим районом запрещены?

— Скорее всего. Вся территория обнесена двойной оградой.

— Все ясно, Эд, — помолчав, продолжал Парсонс. — Снимки будут. Во что бы то ни стало. Я твой должник.

— Брось, Даг. Буду тебе очень признателен.

Вновь наступила пауза.

— Эд... Тот случай в Милвуде, — неуверенно начал Парсонс. — До меня дошли какие-то идиотские слухи... Когда встретимся, расскажешь, как было? От официальной версии за милю несет легендой прикрытия, я-то знаю, как они следы заметают...

Крейсу не хотелось касаться этой темы.

— Официальная версия поставила в этом деле точку, Даг. Может, так оно и лучше. Для всех.

— Ну, как знаешь. Номер твой у меня есть. Если снимки найдутся, в среду я тебе звякну. И вообще, Эд... Сделаю все, что нужно. Только дай знать. Слышишь? У меня есть собственный самолет, летать я еще не разучился. Вот только стрелок из меня никудышный.

— Очень признателен, Даг, очень. Больше, чем думаешь. — Он записал номер пейджера Парсонса и повесил трубку.

Вышел на крыльцо. Воздух был напоен ароматом оживающей после зимнего обморока земли и распускающихся цветов. Ручей на дне лощины едва проглядывал сквозь золотисто-зеленое буйство тянущихся к весеннему солнцу стеблей. Конечно, он допустил ошибку, когда сунулся в арсенал, не ознакомившись с планом его расположения на местности. Ему и в голову не пришло, что там могут оказаться люди. И это также свидетельствовало, насколько он за последние годы подрастерял опыт. И преследователя подпустил на расстояние выстрела. Хотя у того наверняка должна быть великолепная оптика. А из этого напрашивается вывод, что они опасаются незваных визитеров и ведут постоянное наблюдение. Так что же может находиться в таком месте, где на людей расставляют капканы и стреляют без предупреждения? Подпольное производство наркотиков? Плантация марихуаны?

А как попала туда бейсболка? Он почти уверен, что это бейсболка его дочери. Наверное, следовало позвонить в ФБР и сообщить о находке. Но вот только как он будет объясняться с ними по поводу того, где он ее нашел? И даже если в ФБР отнесутся к нему с пониманием и сочувствием, станут ли они предпринимать какие-либо действия? Дело, судя по всему, закрыто, а на все остальное им плевать. Он вспомнил, как эта рыжая дамочка вызывающе бросила ему: «Не вздумайте заниматься самодеятельностью». Молода еще разговаривать с Эдвином Крейсом в таком тоне.

Он досадливо вздохнул и пошел в дом заваривать кофе. В глубине души он сознавал, что несправедлив к своим бывшим коллегам. Зло вокруг нас неисчислимо и неистребимо. Одного гада завалишь, а на его месте уже двое других. В ФБР и других федеральных органах правопорядка делают что могут. Но финансирование таково, что начальство вынуждено закрывать как можно больше расследований. Старо как мир. В ЦРУ все было по-другому. Но это заведение ни перед кем не отчитывается, разве что перед парой комиссий в конгрессе, где подотчетность — понятие весьма относительное.

Ополаскивая кофейник, Крейс переключился на другую проблему. В Вашингтоне могут прознать, что он опять вынырнул на поверхность. Условия, которые ему поставили при увольнении, были предельно ясны. Их недвусмысленно изложил не кто иной, как сам Дж. Уиллард Марченд, помощник директора, куратор Управления зарубежной контрразведки. Крейсу категорически запрещалось применять навыки и опыт оперативной работы ни под каким видом — ни в качестве частного охранника, ни консультанта... что там еще может быть? Даже в порядке самообороны. «Грабитель ночью проник в ваш дом? Поворачиваетесь на другой бок и сопите себе в две дырочки. Ошалевший от наркоты придурок угоняет вашу машину? Ласково машете ему вслед рукой. Ношение оружия запрещено. Все, чему научились у этих типов с другого берега, забыть. Все полученное оборудование и снаряжение сдать».

Взамен ему сохраняли пенсию, разрешали вернуться в Блэксберг и замаливать бессчетные грехи в лесной глухомани. Марченд пребывал в такой ярости, что мог лишь гавкать обрывками фраз: «Пенсию, так и быть, получите. Несмотря на Милвуд, за что и уволены. Как-нибудь проживете. Захотите найти работу на гражданке, валяйте. Но чтобы ничего похожего на то, чем занимались здесь. И главное, Крейс. Держите свои дурацкие обвинения при себе. Другими словами, Крейс, найдите себе нору и закопайтесь в нее поглубже. И еще. Теперь уже от имени заместителя министра юстиции Соединенных Штатов. Малейший намек, что вы опять заварили кашу, не важно, какую и где... И мы просим ЦРУ послать одного из ваших бывших дружков к вам. Учтите, мы с вас глаз не спустим!»

И все из-за того, что случилось однажды тихим воскресным днем в Милвуде, в штате Виргиния, в крошечном городке на севере долины Шенандоа. Мельница, почта, частная сельская школа, магазин, пара дряхлых лавок, дюжины три жилых домов. И среди них родовое владение Эфраима Гловера, достопочтенного помощника заместителя начальника отдела контршпионажа ЦРУ. Эфраима Гловера, выпускника Йельского университета. Он вознесся к высотам подлинной власти в ЦРУ, транжиря остатки семейного состояния на содержание фамильного поместья, городского дома в Джорджтауне, охотничьего домика в Миддлберге и светские развлечения в Вашингтоне по высшему разряду в компании молоденьких смазливых «внештатниц». Подчиненные его, мягко говоря, недолюбливали.

Группа Крейса, работавшая по делу о шпионаже в министерстве энергетики, стала все чаще и чаще наталкиваться на всевозможные бюрократические препоны. Кто-то тайком, но очень настойчиво мешал ходу следствия. Крейс заподозрил Гловера. Он занялся проверкой слухов о том, что Гловер практически разорен, и неожиданно обнаружил, что того спасли загадочные поступления наличных денег. Действуя в основном по собственной инициативе, Крейс проследил путь этих денег. Они поступали от источников в Гонконге через фонды избирательной кампании новой администрации. Гловер за выплаченные ему суммы тормозил расследование, хитроумными бюрократическими и юридическими уловками он сводил на нет все усилия оперативников выявить китайских шпионов в ядерных лабораториях. В отличие от большинства шпионов и предателей Гловер не продавал секреты за деньги. Он обеспечивал тайное прикрытие на высшем уровне, и делал это столь умело и успешно, что Крейс пришел к неутешительному выводу: у Гловера есть мощная поддержка в министерстве юстиции США.

Крейс уже восьмой год был прикомандирован к отделу контршпионажа ЦРУ. Его немногочисленная группа уже определила масштабы и глубину возможного заговора на самом верху, когда Крейса, ее лидера и вдохновителя, внезапно отозвали в ФБР. Ходили слухи, что в Лэнгли его обвинили в превышении полномочий. И что кто-то из высшего руководства ЦРУ убедил министерство юстиции надавить на ФБР с тем, чтобы его вернули в родные стены. До нового назначения его «временно» засунули на какую-то заштатную должность в Управление зарубежной контрразведки ФБР. Ожидание растянулось на два года, в течение которых Крейс наблюдал, как расследование в министерстве энергетики постепенно зашло в тупик.

Это окончательно убедило Крейса в том, что у Эфраима Гловера есть соучастник в министерстве юстиции и, вероятно, в самом ФБР. Однако время для обнародования своего открытия он выбрал явно неудачно. Между министерством юстиции и ФБР и без того тлели бюрократические распри и вражда. А поскольку ФБР подчинено непосредственно министерству, там никто и слышать не хотел о его предположениях по поводу серьезных проблем в руководстве последнего, да еще якобы связанных с китайской шпионской сетью. Когда в 1966 году в Вашингтоне разразился скандал по поводу попыток правительства Китая повлиять путем подкупа на ход предвыборной кампании, Крейс вновь попробовал озвучить свои обвинения. На этот раз ему просто грубо заткнули рот.

В полном отчаянии Крейс отправился в Милвуд, чтобы встретиться с Эфраимом Гловером лицом к лицу и призвать того к ответу. Закончилось это кровопролитием. Тем не менее сдаваться он не собирался и тщательно готовился к борьбе против отлучения от ФБР. Однако вскоре ему пришлось отказаться от своих намерений. ЦРУ начало шантажировать Крейса, угрожая расправиться с его дочерью. Угроза была высказана в завуалированной форме, но достаточно прозрачно. В обычном на первый взгляд телефонном разговоре с одним из чистильщиков, который позвонил Крейсу якобы просто так, поболтать о том о сем... Среди прочего выяснилось, что начальство в Лэнгли все еще в бешенстве и в алиби Крейса не верит. Но они готовы замять инцидент при условии, что Крейс не проронит больше ни слова о своих подозрениях относительно Гловера. Ну а если нет, то как бы ему самому не пережить подобную же трагедию в собственной семье... Крейс намек понял. Тогда в Милвуде он совершил один-единственный правильный поступок, и теперь это обстоятельство служило ему своего рода страховым полисом.

Так что сейчас ему предстоит трудный выбор. Можно позвонить специальному агенту Ларри Тэлботу, признаться в содеянном и сообщить о своей находке. Скрепя сердце выслушать все, что тот, несомненно, захочет сказать по поводу его незаконного проникновения в запретную зону, и уйти с дороги. Крейс может даже заставить себя попросить Тэлбота не докладывать в Вашингтон о его вылазке в арсенал. Но такие штучки с ФБР не проходят. От него они, конечно, мокрого места не оставят, но искать Линн все равно не будут. Итак, никакого выбора на самом деле и нет. Ему остается только вернуться на объект, хорошенько изучив на этот раз его план по снимкам аэрофотосъемки, и выяснить, что там, черт побери, происходит. В надежде, что удастся отыскать Линн. Или узнать наконец, что с ней случилось.

С тяжелым вздохом Крейс перевел взгляд на запачканную глиной бейсболку, которая лежала перед ним на кухонном столе. «Смотри правде в глаза, — горестно подумал он. — Линн, может, уже нет в живых». Сама эта мысль была невыносима. Он ведь сам чудом остался цел: попади крупнокалиберная пуля не в дерево, а ему в голову... Те, кто его выслеживал, действовали очень грамотно. Стрелок затаился на лесной опушке, второй, как заправский загонщик, пытался спугнуть Крейса, вынудить его себя обнаружить паническим бегством. Такое с ходу не придумаешь, они опытные охотники, и дело свое знают до тонкостей. И если ребята на них случайно напоролись, то стали легкой добычей.

Он ощутил знакомый приступ ярости — жаркий прилив крови, щекочущее покалывание в кончиках пальцев, перед глазами поплыли красные круги. Если они посмели что-нибудь сотворить с Линн, он им покажет, что такое настоящий первобытный ужас. На куски будет рвать, пока не захлебнутся собственной кровью. Он закрыл глаза, упиваясь предвкушением мести. Но и это не помогло ему забыть другую возможность, о которой не хотелось даже думать. Если Линн попала в руки вовсе не местных бандитов...

* * *

К величайшему удивлению Дженет, Брианна Келлерман позвонила ей сразу после обеда. Покончив с неизбежными многословными предупреждениями о конфиденциальности, она сообщила Дженет, что главной причиной крушения семьи Крейс стала профессиональная деятельность главы семьи. Согласно записям Брианны, бывшая миссис Крейс узнала, чем именно занимался ее супруг, работая в ЦРУ. И то, что она узнала, никак не соответствовало его собственным рассказам. Упоминались также семейные ссоры, вспышки необузданной ярости, когда он только что не распускал руки. Короче говоря, миссис Крейс стала бояться своего мужа. Через четыре года после того, как он перешел в ЦРУ, она потребовала развода.

— И все? — недоверчиво спросила Дженет.

— Все, что я нашла в своих записях относительно мистера Крейса. Ведь именно им ты интересовалась?

Она, конечно, надеялась на большее, но постаралась скрыть от Келлерман свое разочарование.

— Да, именно им. Большое спасибо. Ты мне здорово помогла.

— А ты с ним-то самим встречалась? — поинтересовалась после короткой паузы Келлерман.

Дженет инстинктивно почувствовала, что проявлять интерес к данной теме более не следует.

— Да, когда мы опрашивали родителей, — равнодушно обронила она. — В целом он мне показался совершенно нормальным. Переживал сильно, конечно. Не скрывал, что расстроен, когда мы сообщили о передаче дела в Управление по розыску пропавших. Но чтобы там киллер, секретный агент... Нет, нет и нет!

— Секретный агент?! — изумленно ахнула на другом конце провода Келлерман.

Дженет выругалась про себя: с этой докторшей надо поосторожнее, на лету все схватывает.

— Ну, понимаешь, он все же работал в ЦРУ и все такое...

— Ага, значит, все-таки не просто скромный клерк, мирно доживающий свой век на пенсии?

— Ну, не-ет, не совсем, — помолчав, протянула Дженет. — У меня сложилось впечатление, что он крайне сдержан, умеет владеть собой. Лично мне, откровенно говоря, совсем не хотелось бы нажить такого врага, но считать его психопатом? Нет, это уж слишком! Он не вызвал у нас подозрений. Просто ребята как сквозь землю провалились, и мы хватаемся за соломинку... Вот это, наверное, меня и злит.

— Жаль, что не смогла сообщить тебе ничего важного, — извинилась Брианна. — Но это все, что у меня есть по Крейсу.

«На самом деле, — подумала Дженет, — кое-что очень важное я от тебя, доктор, узнала».

— Большое спасибо, что позвонила, — сказала она вслух. — Теперь с чистым сердцем могу закрыть дело. Пусть им занимается Управление по розыску пропавших без вести.

Дженет аккуратно положила трубку на рычаг и с удовольствием откинулась на спинку кресла. «Так-так, мистер Крейс, значит, вы способны внушать страх. Да такой, что благоверная решила с вами развестись». Если повезет, Келлерман через минуту забудет об их разговоре. Дженет не кривила душой, когда сказала, что не верит в причастность Крейса к исчезновению ребят. Ее сейчас больше тревожила мысль, что он взялся за их поиски сам. «Но если быть до конца честной, этот Крейс и его загадочное прошлое глубоко заинтересовали тебя. Так что признайся: будь у тебя возможность помочь ему в розысках дочери, ты бы сделала это». Идея была настолько сумасшедшей, что Дженет рассмеялась, заставив Билли очнуться от глубокого сна.