Дни, что прожиты, с трудом назову золотыми, Были отданы семье и работе. Вот и не о чем говорить с молодыми, Ну разве изредка — о любви и свободе. Молодой, он — что ж? — неграмотен и неистов. Жизнь полна картин и идет покуда без сбоев: Он свободней всех пушкинских лицеистов, Всех цыган, разбойников и ковбоев. Молодой — он женщину бьет с размаху, Ту же самую, впрочем, что с вечера им добыта, И не кланяется ни страху, ни отчему праху, И не знает, где сердце, пока оно не разбито. А я? Что я могу этим жарким утром, Этих самых дней золотых уже на исходе? Вспоминать об одной любови, печальной и утлой, Тосковать о едва ли реальной свободе…