По крыше, зеленой от окиси меди, Сжимая древко самодельного флага, Уже смельчаки добирались к победе Под страшным обстрелом на купол рейхстага. А нам с бригадиром пришлось по-иному Дойти до победы, дорогой особой: Мы шли под землей с фонарями, как гномы, Ручные гранаты швыряя со злобой. Был путь наш, пожалуй, не менее трудным, — Строителям вышло ползти, как нарочно, В метро, что зовется у них унтергрундом, Пять суток бессонных во тьме полуночной. С Кайтановым я повстречался случайно. Давно мы не виделись — более года. Фонарики наши скрестились лучами Под мутной капелью бетонного свода. Он звонко и молодо крикнул мне: «Женька! Тебя не хватало! Не лезь без оглядки! Тут можно взорваться, смотри хорошенько, Держись за мои боевые порядки». В квартале одном от позиции нашей В своем бетонированном подземелье Рейхсканцлер и фюрер, страну потерявший, Уже принимал ядовитое зелье. И умер он с Евой своей и собакой Как раз перед нашей последней атакой. В разбитом Берлине в канун Первомая Кончалась вторая воина мировая. Но здесь, под землей, продолжалось сраженье, В туннелях поверхностного заложенья. Мы шли, как проходчики, сжав автоматы, По метру туннель у врага отбивая. Пред нами отборные были солдаты, Грозящая гибелью тьма огневая. Но фюрер безумный последним приказом Призвал на подмогу стихию природы, — И вдруг через шлюзы, открытые разом, В туннели нахлынули черные воды. Из Шпрее и мутного Ландвер-канала, Как кровь из артерий, вода прибывала. Мы слышали хрип захлебнувшихся немцев, Последний отчаянный вопль человечий. Минута — и вот уже некуда деться, Холодные волны по пояс, по плечи… Бушует в туннелях весенняя Шпрее. И Коля зовет на поверхность скорее, И все это, кажется, очень похоже На то, как прорвался плывун под Неглинной… Был с нами Акишин, мы были моложе И не собирались идти до Берлина. Вот здесь перекрытье разрушили бомбы, И виден весеннего неба кусочек. Скорее нам выбраться в этот пролом бы! Вода ледяная кипит и клокочет. Мы вылезли мокрые, злые как черти, Как будто в гостях побывали у смерти. Нас улица встретила странным молчаньем: Рассвет словно в пекле пожаров разварен, И простыни ветер, как флаги, качает Над толпами немцев на грудах развалин. Мы далее поняли сразу, что это И есть долгожданная наша победа. Понять ее силу нам некогда было: Саперы пошли обезвреживать мины, А Коля был вызван к начальнику тыла И выехал срочно в предместье Берлина, Названье предместья как будто бы Цоссен. Весенних деревьев прозрачная просинь. Был штаб расположен в уютненькой вилле, Оставшейся целой в событиях бурных. Вниманье Кайтанова остановили Портреты хозяина в рамках фигурных. «Знакомая личность! Как будто когда-то Мы где-то встречались… Вот странность… А впрочем, Обычнейший немец в пилотке солдата, В мундире врага, не в костюме рабочем». …Штаб тыла загружен был новой работой — Снабженьем берлинцев крупою и мясом. Гигант-интендант, красный, в бисере пота, Орал в телефоны сорвавшимся басом: «Вас жители ждут! Выдвигайте скорее Походные кухни на Франкфурт-аллее!» В день взятья Берлина так странно звучало В поверженном городе жизни начало. Кайтанов представился. «Вот и прекрасно, — Сказал интендант. — Вы строитель?» «Так точно». «Придется заняться работой опасной: Снять мины в подземке приказано срочно. Потом мы дадим вам полгода, пожалуй, И вы восстановите эти туннели». А Колино сердце заныло и сжалось, Все мысли о доме, как порох, сгорели. «Так, значит, наш путь не закончен в Берлине, Придется остаться еще на чужбине!» Он выехал в комендатуру Берлина — Взять планы метро. У массивного входа Берлинцы шеренгою строились длинной. Какого здесь не было только народа! Обман, унижение, хитрость и радость Сплетались в клубок в этом гуле и гаме. Поодаль, у старой чугунной ограды, Стоял человек в полосатой пижаме. С крестом на спине и руками скелета, С бескровным лицом известкового цвета. Он что-то по-русски спросил у гвардейца, И Коля к нему повернулся невольно. Чтоб в эти глаза молодые вглядеться, Кайтанову было секунды довольно. «Так это же Фриц! Это наша бригада!» Чуть-чуть не сшибив проходившую немку, Он бросился к Фрицу: «Тебя мне и надо, Пойдем восстанавливать вашу подземку!»