Ровена с нетерпением ждала, когда спустятся гости. Они запаздывали на целый час, а этот час она предпочла бы потратить на приготовления к приезду епископа. Вместо этого она должна была в парадных одеждах встречать новобрачных. А они мешкали там, наверху, а ей ничего не оставалось делать, как расхаживать перед столами, накрытыми для трапезы, и предаваться ужасным воспоминаниям о событиях прошедшего вечера.

Дело не в том, что она не могла забыть ночи, проведенной на неудобной кушетке, в продуваемом сквозняками углу на женской половине. До рассвета она корила себя за то, что так глупо попала в ловко расставленную ловушку. Несмотря на уверения Темрика, что есть еще надежда, она не видела выхода из той трясины, в которую ее угораздило попасть.

– Доброе утро, дорогая Ровена, – раздался голос с балкона второго этажа. Леди Мэв оделась в темно-оранжевое, расшитое золотом платье, из-под которого виднелась нежная шелковая юбка бледно-персикового цвета. Волосы она тщательно уложила и разукрасила разноцветными лентами. Ровена прищурилась. Нет сомнения, эти безделицы и были причиной их опоздания.

– Наверное, тебе следует сказать: «Добрый день», любовь моя, – поправил ее сэр Джон. – Мы почти целый день проспали.

Муж являл собой резкий контраст рядом со своей женой. На нем был все тот же свадебный костюм, уже запачканный и несколько помятый. Волосы торчали в разные стороны, как будто гребень никогда их не касался.

Молодая жена близко склонилась к супругу и, зардевшись румянцем, хриплым голосом прошептала:

– И в самом деле?

Леди Грэстан придала своему лицу подобающее спокойное выражение и пошла им навстречу, в то время как они спускались по лестнице в зал.

– Надеюсь, покои пришлись вам по вкусу?

– Мне да, – пробормотал Джон, – а как тебе?

Мэв ответила на его взгляд улыбкой.

– А ты как думаешь, любовь моя? – И, повернувшись к хозяйке дома, воскликнула: – Ах, бедняжка, ты выглядишь так, словно всю ночь не сомкнула глаз. – Еле уловимое злорадство в голосе женщины навело Ровену на мысль о том, что та прекрасно знала, какой скандал произошел по ее вине.

– Это от волнения, – сказала Ровена, как можно спокойнее, приготовившись выслушивать все изощренные колкости леди Мэв. К ее удивлению, та оставила эту тему в покое.

– Ах, какое на тебе прекрасное платье! Раньше я никогда его не видела. Этот оттенок голубого как раз под цвет твоих глаз, а какими камнями и блестками оно отделано!

Леди Грэстан стоило огромных усилий держать себя в руках, пока Мэв трогала крошечные сверкающие камни и бусины. Как ей хотелось ударить эту женщину, сделать ей больно. Но чего она этим достигнет теперь?

Ровена даже не могла винить во всем одну только Мэв, ведь из-за своей глупой ревности она сама себя завела в ловушку. Ее сердце снова заныло..

Леди Эшби со вздохом обернулась к мужу.

– Ах, Джон, как ты думаешь, будет ли и у меня когда-нибудь такое же платье? – И сделала вид, будто спохватилась. – О, что я говорю! Оно, наверное, ужасно дорогое.

– Если тебе хочется, любовь моя, у тебя будет три таких, и к черту расходы! – ответил Джон Эшби. Его глаза загорелись от удовольствия.

– Ах, милый, ты так добр ко мне, – вздохнула она и, прильнув к нему, коснулась губами его щеки.

Его загорелое лицо запылало от счастья. Он обнял ее, прижал к себе и обратился к Ровене.

– Вы видели сегодня мою дочь, миледи?

– Да, Никола поднялась очень рано и уехала в город с моими людьми. Не хотите ли сесть за стол, чтобы мы могли начать трапезу? – Она указала в сторону находящегося на возвышении стола, специально приготовленного для гостей и продолжила, – Никола сказала, что ей нужно сделать кое-какие покупки. Я думаю, не пройдет и часа, как она вернется.

– Ах, да, она мне что-то говорила об этом. – Сэр Джон повел свою жену вокруг стола и спросил. – А где же лорд Грэстан? Столько телег снуют туда-сюда, что можно подумать, не готовится ли он к осаде?

– Нет, ничего подобного. – Не дожидаясь, пока они усядутся, Ровена подала знак слугам на кухне подавать на стол. Между тем виночерпий наполнил кубки, а водонос принес свою чашу и полотенца. Обычно все эти действия совершались в строгой последовательности, чтобы придать трапезе торжественность.

Сэр Джон подвинул для жены тяжелый стул. Леди Мэв уселась на него, совершив волнообразное движение, и обратила свои глаза-звезды к мужу.

. – Благодарю вас, милорд, – произнесла она с придыханием.

– Для меня это одно удовольствие, – он снова улыбнулся ей, словно считал себя недостойным ее. Потом обратился к хозяйке. – Так что же здесь происходит?

Ровена села рядом с ним на скамью.

– Вчера поздно вечером милорд получил известие, что сюда едет епископ Хирфордский, чтобы решить судьбу моего наследства. Мой супруг выехал ему навстречу.

Джон внимательно следил, как виночерпий наполнил кубок, затем быстро осушил его, велел вновь наполнить кубок и только потом отпустил его.

– Ах, – с удовольствием произнес он, – в Грэстане подают отличное вино, миледи. Бедняга Рэннольф! Принимать у себя епископа – дорогостоящая привилегия. Такие знатные гости превышают возможности Эшби, и, слава Богу, нам никогда не придется нести на себе это бремя.

– Неужели это правда, – с благоговением сказала Мэв, – епископ здесь? Знаете, я искренне рада, что эта ответственность не легла на мои плечи. Ты такая умелая, а у меня, за что ни возьмусь, все валится из рук.

Джон нежно похлопал жену по руке.

– Ну, ладно, ладно, любовь моя, не надо так уж на себя наговаривать. Да и зачем тебе думать о разных мелочах, если тебе это не по душе? Для чего тогда слуги, как не для того, чтобы заботиться о тебе?

– Я и не знаю, – сказала она с таким видом, словно эта мысль до этого дня никогда не приходила ей в голову.

Ровена отвернулась и протянула руки над чашей, а слуга стал поливать ей. Это занятие помогло Ровене скрыть свое отвращение. Вытерев руки полотенцем, леди Грэстан велела слуге перейти к сэру Джону. Как было бы хорошо для всех, если бы эта женщина оставалась в монастыре до конца своих дней. Она будет веревки вить из бедняги, а когда тот станет ей ненужным, швырнет его прочь.

– Послушай, любовь моя, не хочешь ли ты вот этого блюда? Это похоже на курицу в… – он обмакнул палец в соус и сунул его в рот, – …в соусе из сладкого лука, – объявил он жене. – Очень вкусно, миледи.

– Милорд, – мягко упрекнула его Мэв, – сначала вы должны вымыть руки. Посмотрите, здесь ждет человек, он держит чашу с водой для вас.

– Ах, да! Боюсь, в Эшби мы редко придерживаемся этикета. До свадьбы мы жили там только вдвоем с дочерью, гостей бывает мало, вот мы все и упростили. Может, ты научишь нас, деревенских увальней, любовь моя. – Он хохотал, пока мыл руки. После этого сэр Джон переложил еду с подносов на деревянные доски, лежащие перед ними на столе. Высоко подняв ложку, полную соуса, он обратился к хозяйке. – Понимаете, оценка вашего наследства может затянуться на недели, если охота пойдет удачно. В доме будет полно народа, не лучше ли будет, если мы уедем?

– Осторожнее, – сказала Мэв с еле заметным раздражением, – с ложки капает!

– Прости, любовь моя, – рассеянно сказал он. Пока Ровена отвечала, он вытер пальцы о себя.

– Милорд ничего не сказал о том, сколько продлится этот визит, но предупредил, что вы вправе оставаться здесь столько, сколько пожелаете, а если хотите, то можете присоединиться к охоте.

– Джон! – воскликнула его жена поспешнее, чем ей того хотелось. – Это невозможно. – Когда Ровена и Джон повернулись к ней, она торопливо продолжала. – Здесь будет так много народа, что, боюсь, мы не сможем уединиться. – Голос Мэв обольстительно задрожал, когда она прильнула к плечу мужа.

И снова Эшби покраснел от удовольствия.

– Я согласен с тобой, любовь моя. К тому же сюда прибудут высокородные особы. Однако следует дождаться Рэннольфа, чтобы поблагодарить его и попрощаться.

– Конечно. Поступить иначе было бы непростительной грубостью, – ответила Мэв и одарила его ослепительной улыбкой. – Мне кажется, что одну ночь в разных комнатах еще можно было бы потерпеть. – Она подлила вина в его кубок. – У нас впереди еще столько ночей, целая жизнь!

– Да, целая жизнь, – повторил он со вздохом, а затем полностью отдался поглощению еды. Так же, как в прошедший вечер, сэр Джон всячески ухаживал за женой, пока она не объявила, что сыта и больше есть не в состоянии.

Чем больше Ровена наблюдала за ними, тем сильнее ныло у нее сердце. Это так несправедливо. Мэв недостойна этого доброго человека. Он не скрывал своей любви к ней. Выражение его глаз и то, как он прикасался к ней, говорили о глубоком чувстве достаточно красноречиво. Ровена отвернулась, чтобы новобрачные ничего не заметили. Ах, как ей хотелось бы, чтобы и она была так же любима, когда с женщиной обращаются, как с сокровищем, которому нет цены.

– Сестра, не правда ли, какой сегодня чудный день, – сказала Мэв, вновь обращая на себя внимание Ровены. – Какое счастье после таких дождей снова видеть солнце. Вчерашнее путешествие было ужасным. Видела бы ты, во что превратился мой плащ!

Сэр Джон сочувственно улыбнулся.

– Да, мы тоже доехали с трудом. К счастью, Эшби недалеко отсюда, а то мы, наверное, утонули бы, прежде чем добрались сюда. Я надеюсь, что хорошая погода продержится еще хотя бы день, чтобы мы смогли благополучно вернуться домой.

– А ты думаешь, что она не продержится? – спросила Мэв так быстро, что вопрос прозвучал почти резко. – Пытаясь сгладить эту резкость, она добавила с запинкой: – Я… я только хотела сказать, что монастырь… где я пребывала несколько последних месяцев… находится всего в нескольких минутах езды от Грэстана. Мой новый дом значительно дальше. Если будет дождь… – Она сделала в этом месте паузу и вдруг спохватилась, словно ей пришла в голову внезапная мысль, – но нет, прошу, не обращайте на меня внимания. Я поступлю так, как велит мне долг. Хорошо бы, конечно, дождаться Рэннольфа. Но я знаю, что не выдержу целых две ночи вдали от собственной спальни, так что завтра мы уедем и неважно, будет ли дождь или нет. – Она сжала руку мужа.

Сэр Джон долго смотрел на нее, потом повернулся к хозяйке:

– Вы думаете, что лорд Грэстан не обидится если мы уедем сегодня?

– Нет, любовь моя, – кротко возразила Мэв, – мы уже решили, что должны остаться. Не стоит рисковать расположением твоего господина ради моих глупых капризов.

– Сердце мое, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что надо воспользоваться хорошей погодой и уехать. В самом деле, мы здесь будем только мешать, и у Рэннольфа сейчас появились более важные заботы. – Он обернулся к Ровене. – Мы подчинимся вашему решению, миледи. Ехать нам или остаться?

Леди Грэстан взглянула на красивую женщину, сидевшую рядом. Мэв явно хотела уехать как можно скорее. Но зачем ей такая спешка, этого она понять не могла. Что если в свите епископа какой-нибудь всадник был ее любовником, с которым ей не хотелось встречаться? Но ответ Ровены был продиктован ее страстным желанием поскорее избавиться от ненавистной леди Мэв.

– Я уверена, что милорд, мой муж, огорчится, узнав о вашем отъезде, но он поймет желание супругов поскорее уединиться в своем собственном гнездышке. Если на то есть ваше желание, то отправляйтесь.

– Ты хочешь ехать? – Джон взял жену под руку.

– Я хочу только одного, быть с тобой, – Мэв благодарно улыбнулась в ответ на его взгляд. – Отвези меня домой, муж мой.

– С радостью, жена. – Он встал, помог ей подняться. – Прошу извинить, миледи, но нам нужно приготовиться к отъезду. Не пошлете ли вы за моей дочерью в город?

– Как пожелаете, лорд Джон, – ответила Ровена, и они удалились. Новобрачные уже скрылись на лестнице, когда Ильза встала из-за стола для прислуги и подошла к своей госпоже.

– Интересно, что это ей так приспичило?

– Не задавай лишних вопросов, а благодари Бога за подарок судьбы, Ильза, – ответила Ровена. – И все же это странно. – Она встала и направилась в буфетную. – Да, если как следует поразмыслить, то это должно было случиться скорее поздно, чем рано. Надеюсь, что они поторопятся. Чем скорее они уедут, тем раньше я смогу переодеться в свое будничное платье. Ты закончила с верхними покоями?

– Да. Нам осталось только убрать вашу комнату, как только счастливая пара освободит ее. Оставить кровать там, где она стоит, или вернуть на место вашу?

– Нет, оставь все, как есть. – Кровать все еще принадлежала Ровене, и она будет держать ее про запас столько, сколько вздумается. – Аллен, – крикнула леди Грэстан через весь зал, – убери посуду с этих столов и отодвинь их, но смотри, чтобы самое лучшее угощение было готово на тот случай, если епископ пожелает поужинать вечером.

– Хорошо, миледи.

Но она уже не слушала его, так как через дверцу в глубине зала вышла во владения виночерпия, чтобы посмотреть, как идут у него дела.

Поскольку поклажи было немного, да еще повозка с вещами леди Мэв стояла неразгруженной со вчерашнего дня, сборы заняли меньше часа. В тот момент, когда Никола входила в ворота, отец уже приказал своим людям седлать лошадей. Подсаживая новобрачную в седло, сэр Джон сказал:

– Надеюсь, ты не передумаешь и не будешь жалеть о том, что упустила шанс попрощаться и поблагодарить нашего господина. Мы ведь можем остаться еще на один день, чтобы проститься должным образом.

– Жена должна думать о семье прежде всего, – ответила его супруга. – Кроме того, мне многому придется учиться. Только подумай – веять зерно, взбивать масло, печь хлеб. Каждая минутка у меня будет чем-нибудь занята. Может, я так буду уставать в конце дня, что для тебя ничего и не останется, мой милый бедняга.

– Никогда, – возразил он, счастливо улыбаясь. – Никола позаботится, чтобы ты никогда не перетруждалась. Ты такая хрупкая и изящная, что должна следить за собой, а то еще заболеешь.

Его дочь одарила мачеху коротким красноречивым взглядом, но промолчала. Вдруг все разговоры перекрыл клич дозорного.

– Но кто же едет сюда? – воскликнула новоиспеченная леди Эшби, бросив быстрый взгляд на ворота. Нечто близкое панике промелькнуло в ее глазах. Ровена поняла, что опасность та ждала от приезда епископа.

Но в воротах показался Гилльям. Леди Мэв, явно вздохнувшая с облегчением, все же была несколько разочарована.

– А я надеялась, что это Рэннольф, и мы сможем проститься с ним.

Молодой человек окинул взглядом группу людей во дворе замка, остановил лошадь и соскочил с седла. Он неучтиво отвернулся, не желая ни с кем из них разговаривать, и прошествовал прямо к главной двери замка.

– Миледи, мне надо поговорить с вами, когда они уедут, – крикнул он, обернувшись через плечо.

– А я-то думала, где это вы прячетесь, – крикнула ему леди Эшби, как ни в чем ни бывало. – Не хотите ли вы поздравить меня с замужеством?

Он остановился на полдороге, потом медленно повернулся к ней, стаскивая с рук перчатки.

– Мои самые сердечные поздравления, – холодно сказал он.

– Ах, какой вы славный мальчик, – воскликнула она, словно не замечая его враждебности. – Почему бы вам не поцеловать новобрачную, как того требует обычай?

– Этот обычай не для меня, – отрезал он.

Ровена увидела, как сдвинул брови сэр Джон, узрев в этом оскорбление своей жены. Он двинулся вперед, в центр двора, с грозным видом. Ровена бросилась к Гилльяму.

– Прикусите язык, – шепнула леди Грэстан. – Пойдите и пожелайте им обоим счастья. Вы не умрете от этого. – Громким голосом она продолжала: – Значит, ваш визит к сэру Джослину оказался таким неудачным, что вы возвратились домой в плохом настроении?

Он посмотрел на Ровену, вздохнул и понял намек.

– Увы, все вышло не так, как я предполагал. – И добавил шепотом для нее: – Все закончилось на час раньше. – Потом пересек двор, чтобы поздороваться с Эшби. – Прошу прощения за грубость, лорд Джон. Для меня большое счастье, что я застал вас, промедли я еще немного, и у меня не было бы случая пожелать вам счастья. И вашей… прекрасной супруге. – Он запнулся на комплименте, скрепя сердцем, выдавил улыбку.

– Вот ты какой, Гилльям, – добродушно рассмеялся Джон. – Я совсем не узнал тебя, хотя должен был догадаться. Кроме тебя и твоего брата немногие превосходят меня ростом. Клянусь, ты еще больше вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз, когда ты отправлялся к Святой Земле. Мой бейлиф сообщил мне, что ты служишь управляющим у брата и приезжал в Эшби, когда я вместе с лордом Грэстаном находился в Ноттингеме.

– Вы правы, лорд Джон, я был там по приказанию миледи. Она желала познакомиться с владениями Грэстана и размерами податей. Вы обосновались в прекрасном уголке. – Его голос выдавал затаенную тоску, и Ровена вспомнила, с какой уверенностью он утверждал, что никогда не получит от брата своей доли.

– Да, это чистая правда, – милостиво согласился сэр Джон, теперь совершенно умиротворенный.

– Знаете ли вы о том, что угол южной стены немного расшатался? Я заметил, но понял в чем дело только на другой день, как уехал от вас.

– Надо же! – произнес Эшби с удивлением. – Но там и прежде бывало такое. Вода с реки просачивается в стены и размывает кладку. Но раз это замечено, то легко и поправить. А помнишь мою дочь, Николу? – Он указал на высокую девушку, которая все еще стояла у своей лошади. – О, что за глупости я говорю. Ты, конечно, беседовал с ней, когда был в нашей усадьбе.

– Нет. Когда я приехал, ее не было дома, а я не мог остаться на всю ночь. Бейлиф сказал, что она ушла в деревню, чтобы помочь женщине при родах. – Гилльям испытующе посмотрел на девушку и улыбнулся более естественно. – Хотя я смутно помню, но, Боже мой, кажется, мне было двенадцать, а ей семь, когда мы виделись с вашей дочерью последний раз. Если я не ошибаюсь, я был не на шутку рассержен из-за того, что она за все время нашего визита не отходила от меня ни на шаг. Ты немного подросла с тех пор, Никола, – сказал он, обращаясь к ней. – Господи, мы с тобой почти одного роста. Сейчас-то я не обижаюсь, когда за мной ходят по пятам, – он дружески ей улыбнулся.

Никола отблагодарила его улыбкой и сощурила глаза, но ничего не сказала, а вскочила в седло без помощи грума. Потом она нагнулась за оставленной на земле корзинкой, но Гилльям опередил ее.

– Что вы делаете! – вскрикнула она, – это моя корзинка, отдайте немедленно!

– Рад служить, – рассмеялся он и уложил корзинку в сетку сзади седла.

– Неужели я выгляжу так, будто нуждаюсь в помощи? – произнесла она нарочито резко. – Если бы мне была нужна ваша помощь, то я попросила бы о ней.

– Миледи, от ваших изысканных манер я падаю в обморок, – ответил он, явно развеселившись. И обратился к сэру Джону. – Знаете, ваша дочь – премиленькая, только неужели она всегда такая резкая на язык?

– Всегда, – вздохнул Эшби. – Помолчи, дочь, иначе обидишь брата лорда Грэстана так же незаслуженно, как обидела его самого.

– Никола, будь осторожна, – раздался голос леди Мэв. – Он разыгрывает галантного кавалера, хотя на самом деле настоящая свинья. Немало девушек в округе родили от него светловолосых ребят. – Она улыбнулась, искусно вернув себе всеобщее внимание. – Ах, Джон, не лучше ли нам поторопиться. Я вижу, как собираются тучи.

– Как велите, миледи, – отозвался ее супруг. – Еще раз благодарю вас, леди Ровена, за гостеприимство. Когда вернется ваш господин, поблагодарите его от нашего имени и пожелайте успеха в его трудах. – Он вскочил в седло и дал сигнал кавалькаде отправляться в путь.

– Прощайте, – воскликнул он.

– Прощай, моя дорогая сестра, – крикнула Мэв. – Не забывай меня. Будь уверена, я никогда не забуду тебя и все, что ты сделала для меня. – Она выехала за ворота. За ней последовали Никола и остальная свита сэра Эшби.

– Скатертью дорога, – выдохнул Гилльям, когда они скрылись из виду. – Мэв не будет больше докучать нам.

– Ах, Гилльям, – сказала, чуть не плача, Ровена. – Она сделает сэра Джона посмешищем, нарушив супружескую клятву. Как я раскаиваюсь в том, что согласилась на заключение этого брака!

Он развязал свой капюшон и откинул его с головы.

– В вашем голосе я слышу больше, чем просто тревогу за лорда Джона. Что еще случилось за время моего отсутствия?

– Ничего. – Гилльям начал было настаивать, но она покачала головой и подняла руку, чтобы успокоить его. – У меня есть более важные новости для вас. Сегодня здесь будет епископ Хирфордский. Он намерен решить дело о моем наследстве и одновременно насладиться охотой в наших лесах.

Гилльям поднял брови.

– Это означает, что я буду лишен моих покоев? Я так и думал, – ответил он на ее кивок. – В таком случае я удаляюсь в гарнизон. Когда должен прибыть епископ?

– До заката – вот все, что велел передать мне лорд Грэстан.

Гилльям кивнул и некоторое время пристально смотрел на нее. Она почувствовала себя неловко под его взглядом и попыталась улыбнуться, не понимая, как жалка эта попытка.

– Вы такая грустная. У меня душа болит, когда я вижу, как мой брат с вами обращается.

– Совсем не так уж плохо, – быстро возразила она. – Вы принимаете усталость за грусть. Прошлой ночью я почти не спала, все вертелась и не могла улечься на неудобной постели.

Гилльям усмехнулся.

– Миледи, вам плохо удается обман. Что ж, если вам захочется излить свои тревоги благодарному слушателю, который не станет распространяться о них, я к вашим услугам.

– Благодарю, – сказала она уже с более естественной улыбкой. – Знайте, что я ценю вашу дружбу, она придает мне чувство уверенности, я знаю, что меня здесь любят. А теперь, если вы поторопитесь и освободитесь от кольчуги, то еще сможете застать остатки еды на кухне. Сегодня у нас барашек, вымоченный в розмарине, – сказала она, поддразнивая его, зная, что это одно из его любимых блюд.

Гилльям растаял в предвкушении лакомства.

– Ничего больше не говорите. Я уже иду. Мой слуга освободит меня от доспехов, пока я буду есть.

– А я тем временем освобожусь от своих, – Ровена подергала рукав своего изысканного парадного платья. – Мэв уехала, епископ еще не прибыл, а я умираю от жары. – Она устало улыбнулась.

Молодой рыцарь радостно поспешил на кухню, а она вернулась в замок к своим хлопотам.