Дорогая Мисс Мэри!

Недавно я узнала, что мои отец и мать поженились, когда моя мать была уже беременна мной. Мне кажется, что они не любят друг друга, потому что они все время ссорятся. Они винят друг друга в том, что у них так получилось вначале. Как вы думаете, им будет лучше, если я уйду из дома?

Несчастная.

Нет, моя милая девочка!

Твои родители не станут счастливее, если ты сбежишь из дома. Они ссорятся не из-за тебя. Причина их ссор – их собственные неурядицы. Всем станет легче, если вы будете откровенны друг с другом. Ты поможешь им понять тебя, рассказав о своих переживаниях. Ответь мне, я тревожусь о тебе.

Мисс Мэри.

На следующее утро Мэрл поджидала Шейна у окна в гостиной своего дома. Теплый ветерок доносил сладкий запах цветущих роз. В комнате было тихо и уютно, а душа Мэрл терзалась от переживаний. Она еще не знала, как рассказать все Шейну. Она покрылась холодным потом, когда показался его мотоцикл. Шейн съезжал с основной дороги на аллейку, ведущую к ее дому. Мэрл вышла встретить его.

– Привет, дорогая! – Он радостно улыбнулся, веселый, ничего не подозревающий, шагнул в прихожую, обнял ее.

Она доверчиво прижалась к нему. Ей было так хорошо с ним. Мэрл пришлось себя остановить.

– Давай без объятий. А то я не смогу ясно мыслить. Нам предстоит обсудить нечто очень важное.

Он отвел руки. Улыбка исчезла с его лица.

– Надеюсь, дела не так плохи, как ты сказала?

– К сожалению, нет. Идем!

Она проводила его в гостиную, сама присела на краешек софы. Мэрл с тревогой следила за тем, как он снял кожаный пиджак, повесил его на спинку стула. На его сине-зеленой с белым майке выделялась надпись: «Спаси Землю!» Он сел на другой край софы, вытянул раненую ногу.

– Ну, давай, начинай. Что тебя тревожит?

Она проглотила комок.

– Я беременна.

– Что ты сказала? – Он, не мигая, смотрел на нее. Потом нервно рассмеялся. – Ты шутишь?!

– Шейн Хэллоран, прекрати смеяться надо мной! – Она бросила в него диванную подушку. Он поймал ее.

– Так ты не шутишь?

Она склонила голову. Локоны завитых волос рассыпались по плечам. Шейн отложил подушку в сторону. Провел по волосам рукой, потер шею.

– Я не знаю, что сказать. Ты меня сразила.

– Да, как обухом по голове.

– Но, я думал, ты не можешь забеременеть!

– Не могу, в смысле, не могла. Никто прежде не мог найти причину. А сейчас доктор объяснил мне, что проблема была больше психологическая. Нам нужно что-то решать.

Шейн виновато улыбнулся.

– Прости за дурацкий смех. Когда ты сказала… Просто до меня не сразу дошло. – Он взглянул на нее серьезно. – Так ты давно об этом знаешь? Почему сразу не рассказала о своих подозрениях?

– Я ничего от тебя не скрывала. Узнала только тогда, когда получила результаты анализов, за день до свадьбы. Вчера я не стала ничего говорить, потому что не хотела испортить такой важный для Элен день. А еще потому, что сама не знала, как к этому относиться. Я и сейчас не знаю…

– Эта новость, как бомба. – Он откинулся на софе, устроился поудобнее. Вдруг на его лице появилась улыбка. – Знаешь, а ведь это чудесно!

– Чудесно? – Она задохнулась. – Если только… Если только… Есть десятки аргументов против того, что это чудесно, – сказала она печально. Мэрл встала, подошла к окну, из которого открывался вид на летнюю, всю в ярких цветах лужайку.

Шейн подошел к ней, оперся одним плечом о раму окна.

– Я думал, тебе всегда хотелось иметь детей.

В ее голосе прозвучало искреннее отчаяние:

– Конечно, хотелось. Больше всего на свете. Если бы это случилось в двадцать или в тридцать с небольшим, если хотя бы лет пять тому назад, я была бы счастлива. Но сейчас все по-другому. К тому же я не замужем. Рядом нет даже родителей, чтобы помочь. Конечно, не так, как они уже сделали это однажды. – Она грустно засмеялась: – Я не уверена, смогу ли я воспитать ребенка. Какая из меня мать? Я столько лет была Мисс Мэри, что давно превратилась во всеобщую тетушку. – Возбуждение окрасило ее бледные щеки. – А что станет с Мисс Мэри? Что случится с ней, когда все узнают, что я беременна. Боже! Как была счастлива Валери Валерто, когда выследила Элен! Представляю, как она обрадуется, когда увидит меня такой! – Она руками показала большой живот. – Я даже вижу заголовок, вот такими буквами: «МИСС МЭРИ СНОВА БЕРЕМЕННА! ОТ ТОГО ЖЕ МУЖЧИНЫ». Не сомневаюсь ни минуты – его сразу заметит мое начальство из журнала. Не говоря уже о родителях моих юных читательниц.

Шейн слушал ее, нахмурившись, покусывая нижнюю губу. И когда она остановилась, чтобы набрать воздуха, он сказал:

– Ты преувеличиваешь трудности.

Но она, не слушая его, продолжала:

– Не только работа беспокоит меня. Мне почти сорок. – Она обхватила себя руками. – Мои биологические часы вот-вот остановятся. Могут быть осложнения одно другого хуже.

Шейн взял ее за плечи, повернул лицом к себе, внимательно вгляделся в него.

– Дорогая, тебя пугает беременность? Не знаю, перенесу ли я, если с тобой что-нибудь случится!

– Нет, со мной все в порядке. Результаты каждого анализа подтверждают, что я вполне здорова.

– А мне кажется, ты выглядишь больной. Одни глаза остались.

Она тряхнула головой, поправила платиновые волосы, пытаясь скрыть свою бледность.

– Я так выгляжу, потому что чувствую себя больной уже четыре месяца. А после первого посещения врача стала плохо спать.

– Мэри, а почему ты мне не сказала, что плохо себя чувствуешь? Мы же часто разговаривали по телефону? – спросил он требовательно. От возмущения у него дрожал голос. – Я представления не имел о том, что ты нездорова, до самого званого обеда.

Она с обидой посмотрела на него, у нее задрожал подбородок.

– Я ничего не могла тебе рассказать о том, что со мной происходит. Вряд ли мы хорошо знаем друг друга!

Шейн был очень встревожен.

– Послушай, милая, я хочу, чтобы за тобой наблюдали лучшие врачи. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– У меня и так самый лучший доктор. Я всегда к нему обращаюсь и не хочу никакого другого. Меня беспокоит не мое здоровье, а моя беременность. Что мне делать?

– Что делать… что делать… Надо… – Шейн оборвал себя. Он понимал, что есть разные пути. Он глубоко вздохнул.

– Здесь больше, чем беременность, Мэри. Это наш ребенок! Какие могут быть варианты?

Ребенок. Мэрл запретила себе думать о нем. Она не могла позволить себе, чтобы маленькая невинная крошка появилась на свет, не имея настоящей полной семьи.

– Варианты те же самые, как и тогда, когда я была беременна Элен.

От всех тревог, душевной боли и страха она вдруг снова почувствовала себя испуганной шестнадцатилетней девочкой. Неужели снова придется пройти через все это? Нет! Это невозможно!

Она разрыдалась.

– Мэри, любимая! – Шейн обнял ее, прижал к себе, ласково погладил по спине. Мэрл заливала слезами слово «Землю» на его майке. – Мэри, не плачь! Не плачь так, тебе будет плохо!

Постепенно она стихла, лишь изредка подрагивала и всхлипывала. Мэрл прижалась лицом к его груди, где билось его сильное упрямое сердце.

– Как я боюсь! Вся жизнь моя рушится, я не знаю, что делать!

– Мэри, теперь ты не одна. – Он ласково погладил ее по голове. – Мы пройдем вместе через все это, дорогая. Все будет хорошо, я обещаю.

– Я хочу верить тебе, но… – Она прерывисто вздохнула.

– Никаких «но», милая! Мы все переживем вместе. Подожди, и ты сама увидишь, как у нас все будет замечательно. – Он поглаживал ее, как расстроенного ребенка, по спине. – Мэри, ты у меня сейчас, как маленькая испуганная птичка в руках. Что-то я не заметил, чтобы ты вчера что-нибудь брала в рот. Когда ты в последний раз ела нормальную здоровую пищу?

– Не помню. Меня от всего тошнит. Не знаю, как давно. Мне кажется, сто лет назад. – Слезы вновь покатились по ее лицу. – Я, наверное, выгляжу, как ведьма.

– Ты сейчас для меня самая красивая.

– Ты всегда так говоришь. А могу ли я тебе верить?

– Дорогая моя, разве имеет значение, как ты выглядишь? Я не обращаю на это внимания. – Он поцеловал слезы у нее на ресницах. – А теперь, вот что я тебе скажу. Ты идешь умываться и приводишь себя в порядок, а я на кухню – приготовить что-нибудь существенное поесть.

– Не смотри на меня, у меня глаза от слез опухли, – сказала Мэрл, входя на кухню. Она причесалась и подкрасилась. – Правда, я ужасно выгляжу?

– Хуже, чем старая швабра! – ответил Шейн. Мэрл щелкнула его по носу. Он расхохотался. – А всего минуту назад ты жаловалась, что я называю тебя красавицей.

В первый раз за последние месяцы она искренне засмеялась.

– Если ты научишься сдерживать себя, у нас совсем не будет проблем.

– Я уже держу себя в руках. Ты меня щелкнула по носу, а я не укусил тебя в ответ. Я не затеваю ссоры.

Она снова засмеялась.

– Это пока у меня рот закрыт.

В ответ он улыбнулся, проводил ее в столовую, отодвинул стул.

– Садись, чувствуй себя, как дома. Мэрл осторожно села на краешек стула.

В желудке все свернулось от одной мысли о еде.

– Не обижайся, если я ничего не буду есть.

– Поверь мне, – сказал он, расстилая скатерть и ставя на нее прибор, – в нашей семье всегда одна из женщин беременна, и даже если нет, то они все равно только об этом и говорят. У них я и научился нескольким приемам. – Он достал тост из тостера, разрезал его на четыре части, намазал джемом, положил на тарелку. – Ни чая, ни кофе, никакой другой жидкости, пока это не проглотишь. – Сам уселся напротив и, поглядывая в окно, сказал:

– Твой дом все еще стоит, не съехал с холма, это хорошо, – значит, мы тогда сделали славное укрепление из пластика. Обязательно до зимы надо сделать несколько террас и укрепить их столбами, чтобы не сползала земля. – Пока он вел этот разговор, Мэрл взяла ломтик тоста, прожевав его, проглотила. Потянулась за другим. – В чем преимущество плавучего дома – его как поставили, так он на воде и стоит, – рассуждал он. – Но, с другой стороны, он может дать течь, а это может привести к печальным сюрпризам. Зато, когда где-то бывает землетрясение, начинается самое интересное – толчки и качка. Хуже, если землетрясение происходит поблизости, например, на Аляске. Ну, а уж если начнется цунами, то ты сможешь обнаружить мой плавучий дом у себя на заднем дворе. Ты знаешь, когда последний раз был цунами, любопытные собрались на берегу посмотреть, высоки ли волны. Ну, не дураки ли?

Мэрл улыбалась, забыв о своих мучениях с едой, так долго изводивших ее. Она доела тост.

– Можно мне еще кусочек?

– Ваши желания – для меня закон! – Он встал и вышел на кухню. Кухня была такая же уютная и ухоженная, как все остальные комнаты. На стенах были развешаны медные котелки, в углу над мойкой висела полка, уставленная горшочками с фиалками разных цветов.

– Хочу сказать, что у тебя очень симпатичный дом, – продолжал он вести светскую беседу. – Мисс Мэри постаралась.

– Да, она молодец. Она в него вложила все свои деньги. – Мэрл нахмурилась. – До этого года у нее дела шли неплохо. Но я не знаю, как у нее сложится теперь.

– Дорогая! Давай не заводить разговор о том, что еще не произошло. Помни, ты не одна! – Шейн коснулся множества тем, пока Мэрл ела тост и пила яблочный сок. Он сел за стол напротив нее. – А теперь приступим вплотную к нашей проблеме. Во-первых, когда должен родиться ребенок?

Подбородок Мэрл дрогнул, как будто он обжег ее этим словом. В ее сознании не укладывалось, что у нее будет ребенок.

– Когда? Я не знаю… Мы же были вместе всего один раз, в конце марта. – Внезапно досадная мысль пришла ей в голову. Она посмотрела на него. – Шейн, пожалуйста, верь тому, что я сказала. Только с тобой я могла… – Она взяла его за руку.

– Мэри, я знаю, что это так. Это произошло потому, что мы созданы друг для друга. – Она с облегчением вздохнула, смущенно улыбаясь. – Но продолжим. Если считать с конца марта… – Он стал считать месяцы, загибая пальцы… – То выходит конец декабря. Значит, наш малыш будет маленьким Козерогом. Как тебе это?

– Козерог? – Она нахмурилась, ей не нравилось, что у ребенка появилось имя, – созвездие, под которым он должен родится. Так гораздо труднее. Ей легче думать просто о беременности.

Шейн отвернулся. Одна его рука лежала на спинке стула, другая на столе.

– Ну хорошо, поговорим о других вариантах. Что еще можно предложить?

Мэрл повернулась к открытому окну, она говорила так, как если бы была одна в комнате.

– Беременности четыре месяца, поэтому доктор сказал, что нужно срочно решать. Как можно быстрее, если я решусь делать… его.

Шейн резко повернулся, ударил рукой по столу.

– Ты серьезно думаешь об аборте?

– Я не знаю! – закричала в ответ Мэрл. Хотя мысль об аборте приводила ее в ужас, но тем не менее в ее возрасте это был реальный вариант. – Я не знаю, как правильно поступить.

Шейн сосредоточенно думал. Он поднял глаза на нее.

– Ты не прервешь беременность только потому, что тебе так удобнее?

Все чувства, которые она испытывала, свелись к одному – она была в гневе.

– Удобнее? Как я могу сделать это из-за своего эгоизма? Так вот, к вашему сведению: нет ничего печальнее, чем родить нежеланного ребенка!

– Но это желанный ребенок, – сказал он. – Я ведь тоже несу ответственность за принятие решения. У меня ведь тоже есть некоторые права. Если ты не хочешь ребенка, это не значит, что я его не хочу.

– Я никогда не говорила, что не хочу! – гневно воскликнула Мэрл. Она хотела ребенка больше всего на свете. Но надо быть дурой, чтобы завести ребенка, не имея уверенности в будущем. – Я должна проверить все варианты и выбрать самый лучший для ребенка и для меня тоже. Ради Бога, Шейн, подумай об этом!

Шейн вскинул голову.

– Я собираюсь остаться молодым и в шестьдесят лет. Нет у меня никакой растерянности оттого, что я буду единственным родителем. Почему бы тебе не родить ребенка и не отдать его мне?

– Если я тебя правильно поняла, ты предлагаешь мне только выносить ребенка, ручаюсь, ты по-другому бы запел, если бы тебе пришлось толстеть и дурнеть день ото дня. Интересно было бы послушать, как бы ты объяснял причину естественных недомоганий своим клиентам и коллегам!

Лицо Шейна покрылось пятнами.

– Будь уверена, если бы я был в положении, последнее, что меня бы трогало, так это моя репутация.

– Вот что я вам скажу, Мистер Борец за Равные Права: я рожу ребенка… – Она замялась, но к ней вернулось ощущение реальности – он хотел отобрать у нее ребенка. Ее ребенка. Лицо ее стало жестким, глаза сузились. – Ты никогда не получишь моего ребенка!

– Черт побери, Мэри! Ты обманула меня с первым ребенком, а теперь отказываешь во втором!

– Это я тебя обманула! – Она вскочила, дрожа от негодования. – У тебя хватает наглости говорить так после того, что ты сделал мне. Да не один раз, а дважды!

– Что ты имеешь в виду? Что я тебе сделал? В этом всегда принимают участие двое, ты это хорошо знаешь. – Вдруг они оба замолчали. Шейн глубоко вздохнул. – Черт возьми! Как я мог довести тебя до такого состояния! В твоем положении!

Мэрл посмотрела на него, гнев ее понемногу стихал.

– Это я первая начала. – Она покачала головой. – Шейн, и почему, как только мы начинаем обсуждать что-нибудь, мы тут же начинаем сердиться друг на друга?

– Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, – в такие моменты в меня вселяется демон, – проговорил он, приглаживая волосы. – Я подумываю, не обратиться ли мне к специалисту по изгнанию нечистой силы. – Он обошел вокруг стола, обнял Мэри, поцеловал ее в лоб. – Я совсем не собирался злить тебя. Я всегда выступаю за равноправие, думаю о том, как его соблюсти. Сегодня я оберегал твои права. – Он грустно улыбнулся. – Но я убедился, что защищать права намного легче, если это не касается тебя лично. Прими мои извинения, пожалуйста.

– Только в том случае, если ты тоже меня простишь. – Она обняла его за талию, прижалась лицом к его груди. – Не знаю почему, но я все время хочу тебе противоречить. Ты мне так нужен, Шейн. Я так долго должна была одна бороться со своими трудностями.

– Я буду все время себе повторять, что беременность – это то, что происходит в твоем организме, и потому – тебе решать, что делать, как поступать.

Мэрл подняла голову, посмотрела изучающе на его упрямый подбородок, внушительных размеров нос, заглянула в глаза, полные сочувствия к ней. Перед ней было лицо сильного, дорогого ей человека, отца ее ребенка.

– Шейн, мы все обсуждаем, ищем выход, но я не могу представить… – Она остановилась, боясь вслух сказать о своей мечте, о своем самом дорогом желании, – …что ребенок родится. Я хочу этого так страстно, может, даже сильнее, чем ты.

И вновь для него забрезжила надежда.

– Мэри, дорогая… – Она прижала палец к его губам.

– Мы слишком скоро начинаем тешить себя надеждой. – Она вернулась на свое место за столом, ее лицо приняло озабоченное выражение. – Мы не можем принять окончательное решение, пока я не пройду специального теста.

Шейн побледнел так, что стала заметней его седина.

Мэрл испуганно спросила:

– Что с тобой?

Он попытался улыбнуться.

– Звучит глупо, но я до смерти перепуган шприцами, иглами и всякими процедурами. В свое время я натерпелся в госпитале.

Мэрл дотронулась до него рукой.

– Ты про ранение? Ты, наверное, так страдал? – Она с участием посмотрела на него.

К ее удивлению, выражение недовольства появилось на его лице. Он попросил:

– Это было так давно, не надо этого трогать.

Она быстро убрала руку.

– Прости, я не хотела сделать тебе больно.

– Нет, все в порядке. Мне теперь уже все равно. Когда тебе должны делать обследование? – Он обхватил подбородок рукой, приводя мысли в порядок.

– Завтра в час дня. Доктор торопится. Если придется делать… Ты понимаешь.

Он колебался некоторое время, потом предложил:

– Ты хочешь, чтобы я был с тобой?

Мэрл была в смятении. Ей очень хотелось принять его предложение, она так нуждалась в нем, в его поддержке и любви. Но она не могла не заметить, какое мучение отразилось.

– Спасибо за предложение, милый. Но я уже большая девочка, справлюсь сама.

Он посмотрел на нее с благодарностью.

– Хорошо, что ты большая девочка, а я, видно, еще не очень большой мальчик. Это невыносимо – оставаться ребенком в сорок один год, не иметь возможности держать тебя за руку, когда тебе будут делать анализ.

Мэрл и сама была не очень уж отважным человеком, но факт, что и у Шейна могут быть слабости, делал его еще ближе и роднее.

– Я думаю, ты сможешь отмолить свой грех, если приготовишь обед. То ли твои тосты, то ли твои утешительные разговоры, а может, и то и другое, прогнали мою тошноту. Я очень хочу есть.

– Вот видишь, тебе уже становится лучше! – сказал он и поцеловал ей руку.