Неподражаемая

Доналд Клэр

Зоя Харпер всегда чувствовала себя в родительской семье чужой; по сравнению с сестрами она считалась бунтаркой и возмутительницей спокойствия, чем приводила в ярость своего отца — окружного прокурора и неуклонного поборника нравственности. Он считал, что только чудо способно изменить его упрямую непокорную дочку.

И чудо свершилось. Имя ему — любовь.

 

1

Прием по случаю свадьбы Клайва Уорли и Роуз Харпер удался на славу. Невеста была прекрасна и выглядела очень счастливой, а жених прямо-таки светился от гордости, с его лица не сходила улыбка.

Даже Джулиус Харпер, окружной прокурор, известный своей суровостью, и тот улыбался, гордый тем, что провожает к алтарю уже вторую из трех дочерей. Мать невесты от счастья растрогалась и нет-нет да и прикладывала к глазам платочек. Зоя была искренне рада за сестру. На ее взгляд, торжество омрачило только одно обстоятельство: то, что шафером был сводный брат жениха и известный плейбой Рассел Кор-бет. Впрочем, Рассел против обыкновения вел себя вполне прилично, он сделал все как полагается: вовремя подал кольца и даже отпустил вполне уместные комплименты трем подружкам невесты. Вот только Зою он выделил из их числа. Как Зоя ни старалась, чтобы ни одна мелочь не омрачила ее настроения в день свадьбы сестры, она не могла игнорировать издевательский взгляд Рассела. Возможно, Зое это только казалось, а возможно, он действительно смотрел на нее чаще, чем нужно, и она подозревала, что он делает это нарочно, чтобы поддразнить ее. Своим взглядом он словно напоминал ей, что, благодаря репутации возмутительницы спокойствия, она являет собой полную противоположность уравновешенной сестре, хотя они и двойняшки.

Зоя так старалась игнорировать Рассела, что через некоторое время у нее от напряжения заболела шея. Поэтому она провела на приеме ровно столько времени, сколько требовали приличия, и при первой же возможности поднялась в свой номер и легла спать.

Проснулась Зоя еще до рассвета. Открыв глаза, она попыталась понять, что ее разбудило, но так и не поняла. Она вытянула ногу и чуть не взвизгнула: ее ступня коснулась чего-то теплого.

В ее постели кто-то есть!

Зоя замерла и затаила дыхание, думая, стоит ли включить настольную лампу или лучше не рисковать и не будить того, кто лежит в ее кровати. Она стала осторожно отодвигаться к краю матраса. Еще несколько секунд назад темнота в номере не пугала Зою, но теперь ей вдруг стало страшно. Некоторое время слышалось только ритмичное дыхание, затем Зоя вдруг услышала шорох и почувствовала движение — человек заворочался и протянул руку, по-видимому стараясь дотянуться до нее. Это разрешило ее сомнения. Зоя вскочила с кровати, как подброшенная пружиной, и щелкнула выключателем. Комнату залил яркий свет. В первое мгновение Зоя прищурилась, а когда открыла глаза, то ахнула.

— Боже, это ты!

В ее Кровати возлежал не кто иной, как Рассел Корбет. Под простыней четко вырисовывались контуры его длинного мускулистого тела.

— Привет, солнышко. Как спалось?

Задыхаясь от возмущения, Зоя схватила покрывало и прижала его к груди, прикрываясь от нескромного мужского взгляда.

— Убирайся из моего номера!

Рассел насмешливо изогнул бровь и перевернулся со спины на бок. При этом простыня соскользнула с его торса и сползла до талии.

— Из твоего? Это интересно.

— Конечно, из моего. Уходи, пока я не вызвала охрану!

Зоя покосилась на тумбочку, где был телефон, и вдруг заметила, что ее чемодана, который вчера стоял возле этой самой тумбочки, сейчас нет на месте.

— Где мои вещи?

Рассел сладко потянулся и только после этого неторопливо ответил:

— В твоем номере, где же еще?

Зоя бросилась к ванной и распахнула дверь. По ее спине пробежал неприятный холодок: ее косметички в ванной не было, зато лежали мужские бритвенные принадлежности. Негодование Зои стало быстро сменяться смущением и растерянностью. Неужели Рассел прав? Но как она могла оказаться в его номере? У нее за спиной раздался насмешливый мужской голос:

— Ну что, убедилась? Так что на твоем месте я бы не спешил вызывать охрану.

— Но как я могла оказаться в твоем номере? Я точно помню, что вчера вечером открыла дверь своим ключом.

— Ты бы открыла ее и вообще без ключа, — уточнил Рассел. — Дело в том, что она была не заперта. Когда молодожены собирались уезжать, мне пришлось подняться в номер за одной вещью, которую я обещал отдать Клайву, и я не стал запирать дверь.

— Я тебе не верю!

Рассел пожал плечами.

— Так открой дверь и посмотри, что на ней написано.

Зоя так и сделала. Она босиком прошла к двери номера, приоткрыла ее и посмотрела на золоченые цифры. Так и есть, она действительно в чужом номере, и не просто в чужом, а в номере Рассела Корбета! Зоя готова была сквозь землю провалиться, но делать было нечего. Она закрыла дверь и, понурив голову, вернулась в номер.

— Согласна, я допустила ошибку. — Она упрямо задрала подбородок. — Но это тебя не оправдывает. Почему ты забрался в постель, ничего не сказав мне?

— Жалко было будить, — невинно ответил Рассел.

Именно его невинный тон возмутил Зою больше всего, она даже забыла о своем смущении.

— Ты не имел права пользоваться ситуацией!

Рассел окинул ее ленивым взглядом, потом снова лег на спину и заложил руки за голову, поигрывая бицепсами.

— Откуда ты знаешь, что я воспользовался?

Теперь у Зои покраснело не только лицо, но и все тело. Она не знала, что и думать. Ее мучил вопрос, могло ли случиться, что во сне она не почувствовала, как он ласкал ее, целовал, может быть даже…

— Расслабься, Зоя, — разрешил ее сомнения Рассел. — Рядом со мной ты в безопасности.

— Чушь! — вспылила Зоя. — Ни одна совершеннолетняя женщина не может чувствовать себя в безопасности рядом с тобой!

Рассел рассмеялся и вдруг, к ужасу Зои, сел в кровати и отбросил одеяло.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь вставать.

Зоя поспешно отвернулась, чтобы не видеть его нагого тела. Ее лицо пылало, дыхание почему-то сбилось с ритма.

— Да надень же хоть что-нибудь! — наполовину прокричала, наполовину простонала она.

— Мой халат остался в ванной.

Еще минуту назад Зоя собиралась облачиться в этот халат сама, но теперь она оказалась перед трудным выбором: отдать халат Расселу или надеть его на себя. В первом случае ей придется завернуться в покрывало как в саронг, а во втором — лицезреть полуобнаженного (и это еще в лучшем случае!) Рассела. Подумав, Зоя решила, что первое все же предпочтительнее.

Потуже затянув на себе покрывало, она вернулась в ванную, сняла с вешалки махровый халат, принесла его в комнату и бросила на кровать.

— Спасибо, — насмешливо бросил Рассел. — Услуга за услугу, вот твое платье. — Зоя услышала шорох и увидела краем глаза, как к ней по воздуху летит платье, в котором она была вчера на приеме. — Оденься, я отвернусь. Ты, кстати, тоже можешь отвернуться, хотя я на этом не настаиваю.

— Ах ты… ты… — Зоя задохнулась от возмущения. — Уж не намекаешь ли ты, что мне хочется смотреть, как ты одеваешься?!

Рассел не удостоил ее гневную тираду даже короткого ответа. Он стал вставать с кровати, не беспокоясь о том, что покрывало сползает с его бедер. Зоя схватила платье, кое-как натянула его — лишь бы побыстрее — и бросилась к двери, путаясь в длинном подоле.

— Эй, подожди, ты ничего не забыла? — крикнул ей вслед Рассел.

Уже взявшись за ручку двери, она помедлила.

— Что еще?

— А ты посмотри.

Зоя оглянулась. Рассел держал на вытянутой руке ее вечерние туфли, подцепив тонкие ремешки длинным пальцем.

— Ой… спасибо.

Зоя вернулась за босоножками. Она собиралась взять их и уйти, но Рассел схватил ее за запястье. Он посмотрел ей в глаза, и Зоя с ужасом поняла, что не может двинуться с места: взгляд серых глаз какой-то неведомой силой пригвоздил ее к месту. Рассел медленно погладил большим пальцем ее запястье.

— Мне было приятно с тобой спать.

— Надеюсь, я тебя не очень побеспокоила, — пролепетала Зоя.

— Побеспокоила, еще как. — Он легонько пожал ее руку и вдруг потянул ее на себя.

Через секунду Зоя была уже прижата к нему всем телом. Она почувствовала, что ей в живот упирается его восставшая плоть. Зоя подняла на него расширенные глаза.

— Отпусти… пожалуйста.

— Ночью ты этого не говорила.

Глаза Зои расширились еще больше.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты вела себя как настоящая искусительница.

Зое стало стыдно до дурноты. Неужели она сама бросилась ему на шею? Она ничего не помнила точно, но в глубине души ей не верилось, что она приставала к Расселу.

— Я тебе не верю! Ты надо мной смеешься!

— Зачем?

— Затем что ты самовлюбленный тип! Ты думаешь, что любая женщина только о том и мечтает, как прыгнуть в твою постель.

— Интересное наблюдение, но оно не соответствует действительности.

— Неужели не соответствует?

Рассел укоризненно покачал головой.

— Ай-ай-ай, похоже, ты начиталась желтой прессы. Зоя, ты же взрослая, неужели ты не знаешь, что эти журналисты ради красного словца готовы наворотить черт-те чего?

Зоя немного справилась со смущением, отчасти ей помог в этом собственный сарказм.

— О тебе им не нужно ничего сочинять, ты даешь им готовую пищу для сплетен. Подозреваю, что ты делаешь это нарочно, чтобы позлить отчима!

Рассел нахмурился и еще крепче сжал ее запястье.

— Если твоя сестра вышла замуж за моего сводного брата, это еще не дает тебе права обсуждать мою семейную жизнь! — процедил он.

— Разве я не имею права сказать то, что думаю? — с вызовом спросила Зоя.

— Можешь. Только за это удовольствие придется заплатить.

У Зои вдруг пропал голос.

— Заплатить? — кое-как пролепетала она.

— Да, вот этим.

Рассел опустил голову и накрыл ее губы своими. Зоя понимала, что должна оттолкнуть его, но ее тело действовало по собственной, отдельной от разума воле. И, вместо того чтобы оттолкнуть Рассела, она прильнула к нему, наслаждаясь жадной требовательностью мужских губ. Язык Рассела раздвинул ее губы, нашел ее язык и вступил с ним в дразнящую игру. У Зои ослабели ноги, и, чтобы не упасть, она схватилась за плечи Рассела. Однако он сам не дал бы ей упасть, ибо крепко прижимал ее к себе сильными руками. Поцелуй все длился и длился, Зоя потеряла счет времени, ее подхватил горячий поток желания. Казалось, именно этого момента она ждала всю свою сознательную жизнь. Рассел поднял голову, и Зоя открыла глаза.

— Не стоило тебе это делать!

После страстного поцелуя ее чопорная реплика прозвучала на редкость нелепо.

— Тебе тоже, — ответил Рассел.

— А я ничего и не делала!

Рассел улыбнулся, его глаза странно блеснули.

— Еще как делала! Ты отвечала на поцелуй!

Зоя задохнулась от возмущения, но он был прав и возразить ей было нечего. Она попыталась спасти положение:

— Я… я просто растерялась, ты застал меня врасплох.

Рассел хищно усмехнулся.

— Вот, значит, как ты себя ведешь, если тебя застать врасплох? Постараюсь учесть на будущее.

Зоя вырвалась из его объятий и бросилась к двери, забыв про босоножки. Распахнув дверь, она пулей выскочила в коридор и едва не сбила с ног мужчину с фотоаппаратом. Зоя закрыла лицо руками, но было поздно, он уже успел щелкнуть затвором фотоаппарата, и, кажется, даже не один раз.

Оттолкнув настойчивого папарацци, Зоя бросилась к двери своего номера. От волнения у нее так дрожали руки, что она не сразу попала ключом в замочную скважину. Наконец она влетела внутрь, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, проклиная себя за небрежность. Следовало ожидать, что папарацци охотятся за Расселом круглые сутки! Еще бы, ведь он для них — постоянный поставщик материалов для колонки сплетен. Когда местные газеты напишут, что дочку окружного прокурора, общеизвестного ревнителя нравственности, застукали выходящей рано утром, почти ночью, из номера знаменитого плейбоя, Рассел только посмеется. Но вот что ждет ее саму, Зое было страшно даже представить. Отец, вероятно, прочтет ей очередную лекцию о том, как следует себя вести дочери окружного прокурора, тем более когда выборы не за горами. Мать одарит ее ледяным взглядом и сурово подожмет губы.

Но теперь Зоя уже ничего не могла изменить, ей оставалось только приготовиться к неизбежному. Она поймала себя на мысли, что если раньше она ждала отцовского выговора по поводу ее неподобающего поведения со страхом и искренне жалела, что снова навлекла неприятности на всю семью, то теперь она чувствовала только глухое раздражение. Ей до смерти надоело, что ее заставляют жить по чужим правилам.

Зоя выпрямилась и прошла в комнату. Открыв чемодан, она стала как попало бросать в него вещи, делая это с такой злостью, словно швыряла их в ненавистную физиономию Рассела Корбета. Она ненавидела Рассела не только за сегодняшний инцидент, он давно действовал ей на нервы своим насмешливым взглядом. Конечно, при ее подмоченной репутации она была очень удобной мишенью для насмешек, не то что ее образцово-показательная сестра. Зоя захлопнула крышку чемодана и посмотрела на себя в зеркало, висящее над туалетным столиком.

Итак, ее застали в номере мужчины. Ну и что из этого? Ей не привыкать, она вечно попадает в какие-нибудь истории, а репортеры раздувают малейший ее промах до масштабов вселенского катаклизма.

…В понедельник утром Зоя еще не успела развернуть свежую газету, как ей позвонила старшая сестра.

— Зоя, как ты могла?! — закричала в трубку Мэрион, даже не поздоровавшись.

Зоя приготовилась принять на себя град упреков.

— Мало того, что нам приходится постоянно краснеть из-за твоих выходок, так теперь ты еще спуталась с Расселом Корбетом!

— Вообще-то я с ним не…

Мэрион не дала ей оправдаться.

— Ты же знаешь, что он за тип, как ты могла?! Отец вне себя, у мамы разболелась голова. Надеюсь, Роуз с Клайвом не прочтут сегодняшнюю газету, иначе их медовый месяц будет испорчен.

Мэрион сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и Зоя наконец сумела вставить реплику:

— Если Клайв и Роуз на второй день медового месяца станут читать газеты, значит, им не стоило жениться.

Мэрион громко ахнула.

— Как ты можешь такое говорить? У тебя нет ни стыда ни совести! Хорошо, что Клайв не такой, как этот распутник, его сводный брат!

Зоя вдруг испытала странную — особенно странную, учитывая ее положение, — потребность вступиться за Рассела.

— Ты совсем не знаешь Рассела, кто дал тебе право поливать его грязью?

— Не знаю? Да этого плейбоя знает весь город! Каждый его шаг мгновенно попадает в газеты. И именно с ним тебя угораздило сфотографироваться полуголой!

— Тебя послушать, — возразила Зоя, — так можно подумать, что я специально позировала фотографу. И между прочим, я была вовсе не полуголая, а в платье, на мне не было только туфель.

— Которые, конечно, остались в номере Рассела?

Против этого Зое было нечего возразить.

— Да, они остались в его номере.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! А между прочим, отец в ярости. Он сказал, что, если Рассел не медленно не погасит этот скандал, он…

Зою вдруг разобрала злость, и, вместо того чтобы оправдываться, она перешла в наступление.

— Мэрион, никакого скандала нет!

— Но это возмутительно…

— Что возмутительно, так это то, что люди суют нос в чужую жизнь, которая их совершенно не касается. Хватит, Мэрион, мне пора на работу, всего хорошего.

Зоя бросила трубку. Хотя она и защищала Рассела перед сестрой, от этого ее злость на него не уменьшилась. В конце концов, именно он виноват в том, что ей пришлось и еще придется выслушивать.

Телефон зазвонил снова. На этот раз Зоя не спешила снимать трубку, она почти не сомневалась, что это звонит мать, чтобы продолжить начатое Мэрион. Однако телефон не умолкал. Зоя схватила трубку и выпалила:

— Если ты звонишь, чтобы меня отчитывать, лучше сразу вешай трубку. Я уже наслушалась.

— Вообще-то я не собирался тебя отчитывать. — Вместо высокого голоса матери Зоя услышала бархатный баритон Рассела Корбета.

Она невольно сжала трубку сильнее.

— Ты видел сегодняшние газеты?

— Да. А ты?

— Нет еще, но меня уже проинформировали об их содержании. Кажется, я оказалась в центре очередного скандала, и на этот раз ты мой соучастник в преступлении.

— Бедняжка, — насмешливо протянул Рассел.

— Мне не до смеха! — огрызнулась Зоя. — Между прочим, это ты во всем виноват.

— А я и не отрицаю. Я готов принять вину на себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Как что, ты же сама сказала, что это я виноват. — В голосе Рассела не слышалось раскаяния, напротив, он говорил едва ли не с гордостью.

— Мой отец в ярости.

— Мой отчим тоже.

— У мамы началась мигрень.

— Еще бы, она ведь общается с твоим отцом каждый день.

— Мне, наверное, объявят бойкот.

Рассел фыркнул.

— Подумаешь, беда. Ты вспомни, когда родные в последний раз слушали, что ты им говоришь?

Зоя была бы рада возразить, но, к сожалению, Рассел прав. Но она не желала признавать его правоту.

— Моя семья для меня очень важна!

— Твоя преданность очень похвальна.

— И прекрати надо мной смеяться!

Рассел притворился оскорбленным.

— Я вовсе не смеюсь, на самом деле в этой истории я на твоей стороне, а вообще-то я отношусь к жизни с юмором.

— А как отреагировали на фотографию в газете твои родственники? Тебя не изгнали из семьи?

— За что? — искренне изумился Рассел. — Я не сделал ничего дурного.

— Опозорить дочку окружного прокурора — это, по-твоему, пустяк?

В трубке повисла короткая пауза, потом Рассел осторожно уточнил:

— Но ты ведь не невинная девственница, правда?

Зоя замялась, не зная, что ответить. История ее романа с Греем Моррисоном попала в газеты и наделала много шума.

Рассел наверняка читал гнусные статьи в желтой прессе, но никто из журналистов не поинтересовался, насколько их домыслы соответствуют истине.

— По общему мнению, я «особа весьма свободных нравов», — процитировала Зоя.

— Я никогда не прислушивался к общему мнению. Такие вещи я предпочитаю выяснять самостоятельно.

При мысли о том, что Рассел вдруг решил бы установить лично, девственница она или нет, Зою охватило странное чувство, как будто по спине пробежала дрожь, но не холодная, а горячая. Но она быстро подавила в себе опасные ощущения и приняла деловитый тон.

— Мне пора на работу. Если у тебя ко мне какое-то дело, говори скорее.

— Вообще-то я действительно хотел с тобой кое-что обсудить.

— Что? — отрывисто спросила Зоя.

Рассел заставил ее подождать его ответа.

— Я могу предложить решение нашей проблемы.

— Какое?

Он снова выдержал паузу.

— Такое, которое положит конец всем сплетням и успокоит наших родных.

Зоя не смогла удержаться от сарказма:

— Что же это, чудо?

Рассел хмыкнул.

— Не совсем, но почти. Я предлагаю брак.

Теперь уже пауза возникла со стороны Зои — она словно язык проглотила. Так и не дождавшись ее ответа, Рассел продолжил:

— Я предлагаю тебе в самое ближайшее время выйти за меня замуж.

К Зое вернулся дар речи.

— Ты что, спятил? По-моему, тебе нужно показаться психиатру. Отец никогда на это не согласится!

Рассел снова хмыкнул.

— Ты плохо знаешь своего отца. Я несколько минут назад говорил с ним по телефону, и он предложил нам как можно скорее вступить в законный брак.

Перед глазами Зои все поплыло, и, чтобы не упасть, она схватилась за подоконник.

— Ты, наверное, шутишь?! Мы не можем пожениться, мы же совершенно чужие друг другу…

Рассел мягко перебил ее.

— Не совсем. Теперь, когда твоя сестра вышла за моего сводного брата, мы стали практически родственниками. Кроме того, мы провели вместе ночь. Я бы сказал, что у нас довольно много общего.

— Я вообще не собираюсь замуж… пока. А если бы и собиралась, то ты в списке кандидатов в мужья был бы последним!

— Что ж, если я вообще попал в этот список, я польщен.

— Рассел, я не шучу! — снова вспылила Зоя. — Я не верю в брак, он нарочно придуман для того, чтобы давать мужчинам власть над женщинами.

— Сомневаюсь, что твоя замужняя сестра разделяет это мнение.

— Значит, она глупее, чем я думала.

Рассел добродушно рассмеялся.

— Ладно, Зоя, не кипятись. Обещаю, что я буду хорошим мужем.

— Да ты даже не понимаешь смысла этого слова!

— Какого? «Хорошим» или «мужем»?

— И того и другого.

Рассел как ни в чем не бывало продолжал:

— Мы, конечно, обойдемся скромной церемонией, никакой пышной свадьбы.

— Я не выйду за тебя замуж!!!

— И я не уверен, что твои родители захотят видеть тебя в белом платье с фатой.

— Я не вый…

— Пожалуй, мы обойдемся и без длинного медового месяца.

— Я не собираюсь…

— Но, с другой стороны, это было бы занятно.

Он еще смеется! Зоя в сердцах бросила трубку. Телефон зазвонил снова меньше чем через минуту. Зоя схватила трубку и тут же снова бросила ее на рычаг, предварительно выпалив в микрофон:

— Иди к черту, Рассел Корбет!

Посмотрев на часы, Зоя ахнула: она опаздывала на работу уже на сорок минут. Впрочем, теперь можно не торопиться, лишняя пара минут уже ничего не решит. Она снова сняла трубку и стала набирать номер.

— Харпер слушает.

— Папа, это я.

— Зоя. — Отец вздохнул. — Я ждал твоего звонка.

— Я хочу все объяснить…

Но отец не дал ей такой возможности.

— У твоей матери приступ мигрени, — строго сказал он. — Мне пришлось вызвать врача.

— Это не моя вина, я…

Отец снова перебил ее.

— Не нужно оправдываться. Хорошо, что хоть у Корбета проснулась совесть и он готов поступить как порядочный человек.

— Порядочный? — Зоя очень сомневалась, что Расселу знаком смысл этого слова. Она взяла себя в руки и заговорила спокойнее. — Папа, мы с Расселом едва знакомы, я не собираюсь выходить за него замуж.

— Ты станешь его женой, — произнес отец ледяным тоном. — Или ты больше мне не дочь. Выбирай: или ты выходишь замуж за этого человека, или ты больше никогда не увидишь ни меня, ни своей матери.

 

2

Зоя не могла поверить своим ушам. Неужели закостеневшие моральные принципы для отца важнее, чем собственная дочь? Или она всегда была для него чужой, только не осознавала этого?

— Я все поняла, — сказала она отчужденно.

— Надеюсь. Ты и так уже причинила нам с мамой достаточно неприятностей. Этот скандал может очень плохо отразиться на моей предвыборной кампании, если только ты в ближайшее время не станешь миссис Корбет. Я даю тебе месяц.

— Месяц? Так мало?

— Лично я предпочел бы, чтобы вы поженились через неделю, но, к сожалению, это по многим причинам невозможно.

Зоя была так поражена, что промолчала.

— Конечно, Рассел Корбет не тот человек, которого я бы хотел видеть мужем своей дочери, — продолжил отец, — но, возможно, лучшего мужа ты и не заслуживаешь. Пусть тебе это послужит уроком.

Зоя снова не ответила. С каждым словом отец все больше удивлял ее.

— Полагаю, будет лучше, если ты несколько дней не будешь видеться с матерью, она очень расстроена.

Зоя достаточно хорошо знала своих родителей, чтобы распознать знакомую уловку: когда кто-то из них не желал ее видеть, он не говорил об этом прямо, а ссылался на супруга.

На работу Зоя шла с тяжелым сердцем, еле переставляя ноги. Разговор с отцом отнял у нее все силы. В обеденный перерыв Алан, ее коллега, положил перед ней утреннюю газету и с усмешкой заметил:

— Я и не знал, что среди нас работают такие знаменитости.

Зоя криво улыбнулась и развернула газету. Ее фотография была на десятой странице. Снимок был отнюдь не лестный, одна из бретелек ее платья соскользнула с плеча, а лиф сполз, открывая гораздо больше тела, чем Зоя привыкла показывать. Вдобавок ко всему на снимке у нее было виноватое выражение лица. Она захлопнула газету и нахмурилась.

— Я его убью.

— Кого? — спросил Алан. — Фотографа?

— Нет, типа, с которым меня угораздило провести ночь.

Алан многозначительно поднял брови. Зоя развернулась вместе с вращающимся стулом и посмотрела на коллегу.

— Это не то, что ты думаешь.

Алан изобразил на лице младенческую невинность:

— А я ничего и не думаю.

— Этот мерзавец меня опозорил!

Алан подмигнул.

— А может, он оказал тебе услугу?

Зоя отвернулась от коллеги и зашуршала бумагами.

— Пожалуй, я возьму отпуск на несколько дней, хочу переждать, пока утихнет шум. Ты меня прикроешь?

— Конечно.

— Спасибо, Алан, ты настоящий друг.

Зоя отправилась на морское побережье. Маленький коттедж, стоявший у самой воды, был ее любимым убежищем, где она иногда пряталась от городского шума, да и просто от людей. Она любила гулять по берегу в одиночестве. Здесь можно было бродить часами и не встретить ни единой живой души. Шум волн всегда действовал на Зою успокаивающе. Этот домик принадлежал когда-то ее двоюродной бабке, эксцентричной старой деве, жившей в уединении и умершей десять лет назад. С тех пор в коттедже никто не жил постоянно, возможно потому, что он стоял на отшибе и не имел даже телефона. Но именно это Зое сейчас и было нужно.

Она занесла вещи в коттедж, спрятала ключ в щель под неплотно пригнанной половицей и пошла к воде. Стояла осень, и, хотя было тепло, с моря дул ветер. Собрав волосы в хвост, чтобы не лезли в глаза, Зоя с наслаждением подставила лицо соленому бризу. Она брела вдоль кромки воды и вспоминала события того вечера.

Ей до сих пор не верилось, что она по ошибке зашла в номер Рассела. Зоя вообще не хотела ночевать в отеле, но, поскольку на банкете она выпила и садиться за руль было опасно, она поддалась на уговоры сестры и осталась на ночь. Как же она попала в чужой номер, да не просто в чужой, в номер человека, которого всячески избегала, Рассела Корбета?

Богатый и легкомысленный Рассел олицетворял в себе все, что Зоя презирала. Клайв как-то со смехом перечислил некоторые «подвиги» сводного брата — романы с актрисами, неважно, свободными или замужними, пристрастие к игре. Когда Клайв назвал сумму, выигранную Расселом в казино, у Зои глаза на лоб полезли. Она даже не знала, что такое вообще возможно. К чести Рассела, тот не спустил выигрыш, не потратил его на женщин, а использовал как первоначальный капитал и создал собственную компанию. За новое дело он взялся с таким же энтузиазмом, с каким до этого прожигал жизнь. В результате за несколько лет его фирма разрослась и окрепла, несколько месяцев назад Рассел даже открыл ее филиал в Голландии.

Однако хотя Рассел и остепенился немного, но плейбоем он быть не перестал. Это не тот мужчина, которого здравомыслящая девушка хотела бы видеть своим мужем. Зоя подняла ракушку и с досадой зашвырнула ее подальше в море. На этот раз даже проверенное средство — прогулка по берегу — не помогло ей избавиться от мыслей о Расселе. Она повернулась, чтобы возвращаться, и вдруг заметила, что в ее сторону по песку идет какой-то мужчина. Он был далеко, к тому же солнце освещало его со спины, поэтому Зоя не могла разглядеть его лицо, но в высокой фигуре и непринужденной походке ей показалось что-то знакомое. А когда мужчина поднял руку и помахал Зое, она его узнала.

Рассел! Первой ее мыслью было сбежать, но она понимала, что это бесполезно. Оставалось только дождаться, когда Рассел подойдет ближе, и спросить его, как он здесь оказался и что ему нужно.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула Зоя, когда между нею и Расселом оставалось еще несколько шагов.

— Гуляю по пляжу, камешки собираю. — В подтверждение своих слов он поднял небольшую обкатанную морем гальку необычного цвета. — Смотри.

Зоя шлепнула его по руке, и камень упал на песок.

— Уходи, я не хочу тебя видеть! — Она круто развернулась и быстро зашагала к коттеджу.

Рассел без труда догнал ее и пошел рядом.

— Зато я тебя — хочу. Нам нужно поговорить.

— Нам не о чем говорить, — буркнула Зоя не оборачиваясь. — Ты только зря тратишь время.

— У меня для тебя очень важная новость, — серьезно сообщил Рассел. — Настолько важная, что если ты откажешься ее выслушать, то будешь потом жалеть. Представляешь, через много лет, когда у тебя уже будут внуки, ты будешь бродить по этому самому пляжу и спрашивать себя: что же мне хотел сказать тот славный молодой человек? Теперь я этого не узнаю. Как жаль, что я его тогда прогнала.

— Ерунда! — отмахнулась Зоя. — Ты вовсе не «милый молодой человек», и меня ничуть не интересует, что ты мне хочешь сказать.

— А я думаю, тебе интересно, только ты не желаешь этого признать. Ты прячешь свой интерес под маской безразличия, которую носишь почти постоянно.

Зоя не стала говорить Расселу, что он очень близок к истине. Она молча шла к коттеджу. Некоторое время тишину нарушал только скрип песка под их ногами. Наконец Рассел небрежно заметил:

— Симпатичный домик.

Зоя резко остановилась и повернулась к нему.

— Как ты меня нашел? Ты что, следил за мной?

Рассел улыбнулся.

— Не волнуйся, я твою тайну никому не выдам.

Зоя с трудом оторвала взгляд от его насмешливо поблескивавших глаз. Легко сказать, не волнуйся! Ее убежище раскрыто, причем не кем-то, а Расселом Корбетом. В ее маленьком тайном раю поселился сам дьявол!

— Тебе не следовало исчезать, не сказав никому, куда ты собираешься. Это небезопасно.

— Было безопасно… пока ты не появился.

Рассел покачал головой.

— Все наоборот, теперь, когда я с тобой, ты в безопасности.

— Я не нуждаюсь в твоей защите!

— Ты бы так не говорила, если бы знала, что напечатано в дневных газетах.

— Что ты хочешь этим сказать? — Несмотря на теплый день, Зоя поежилась от неприятного предчувствия.

— Жена Грея Моррисона дала интервью журналистам.

— О Господи! — Зоя побледнела и резко втянула воздух. Когда она снова заговорила, то едва узнала собственный голос, таким слабым и безжизненным он ей показался. — Это, конечно, ужасно, но при чем здесь ты?

— Как это при чем? — Казалось, Рассел даже обиделся. — При всем. Ты теперь моя невеста, так что все это касается меня ничуть не меньше, чем тебя.

— Я вовсе не твоя невеста! — Зоя возразила с таким жаром, что Рассел даже удивился.

— Дорогая, если в течение ближайшего месяца ты не выйдешь за меня замуж, боюсь, останешься сиротой. Твой отец не шутил, когда угрожал отречься от тебя. На мой взгляд, это слишком жестокое наказание с его стороны, но такие уж у него принципы.

Было странно слышать, что Рассел говорит об ее отце почти в тех же выражениях, в каких она о нем думала. Зоя невольно почувствовала некую духовную близость с Расселом. Однако это не помешало ей быть до конца честной и с собой, и с ним.

— Но ты же не хочешь на мне жениться?

Рассел лишь плечами пожал.

— В данный момент у меня нет более интересных предложений.

Зоя снова вспылила. Как только он может шутить в такой кошмарной ситуации!

— Ну спасибо, польстил. — Она повернулась к нему спиной и стала подниматься по склону холма к коттеджу. Поглощенная своими мыслями, Зоя не смотрела под ноги и споткнулась о выступающий из-под земли корень. Она бы, наверное, покатилась по склону, но Рассел поймал ее, зажав между колен.

— Осторожно, на этой тропинке недолго и шею свернуть.

Зоя боялась поднять взгляд выше колен Рассела. Однажды она уже видела мельком то, что у него между бедер, и не нуждалась в лишнем напоминании. Глядя в землю, она неловко высвободилась и стала снова подниматься, на этот раз глядя под ноги очень внимательно. Через некоторое время ей пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Конечно, Рассел не преминул прокомментировать ее состояние:

— Тебе нужно заняться спортом, тогда не будешь так выдыхаться.

— Я не выдохлась, я задыхаюсь от возмущения!

— Между прочим, могу посоветовать очень эффективное упражнение, — насмешливо сказал Рассел.

Зоя зажала уши ладонями.

— Замолчи, не хочу ничего слышать!

Рассел взял ее за запястья и опустил руки. Зоя могла бы вырваться, но, памятуя о своем падении, предпочла не делать резких движений, пока они не окажутся на ровной земле.

— Зоя, выслушай меня.

Она замотала головой и зажмурилась.

— Уходи, я даже смотреть на тебя не хочу.

Зоя слышала вздох Рассела, но глаз не открыла. Она удивлялась его настойчивости, любой другой мужчина на его месте, встретив резкий отпор, махнул бы на все рукой и ушел.

— Какая же ты упрямая!

— Говори что хочешь, я все равно не слушаю.

— Мне многое нужно сказать тебе, но, похоже, разговор придется отложить, мы не одни.

Этого еще не хватало, неужели о ее убежище узнал кто-то еще, кроме Рассела! Зоя открыла глаза, но никого не увидела.

— Ты меня обманываешь?

Он понизил голос и кивком указал куда-то вбок.

— К сожалению, нет.

Зоя посмотрела в ту сторону и чуть не завизжала от страха: меньше чем в полуметре от ее ног на плоском камне лежала, свернувшись в клубок, змея. Не думая, что делает, Зоя бросилась к Расселу и буквально повисла у него на шее. Он подхватил ее на руки и стал медленно пятиться.

— Все в порядке, кажется, мы ей неинтересны. Пока мы поднимались по склону, мне попались на глаза несколько ящериц. Наверное, змея поджидает их.

— Ненавижу змей! — прошептала Зоя.

Грудная клетка Рассела затряслась от смеха.

— Я тоже не большой их любитель. — Он отошел от змеи на несколько метров и поставил Зою на землю.

— Ну вот, как я и говорил, со мной ты в безопасности.

Зоя огляделась. К счастью, змей больше не было. Как бы она ни относилась к Расселу, она не могла не поблагодарить его:

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Он усмехнулся. — Змеи — это так, мелочь, вот разгневанные папаши — это пострашнее.

Его тон напомнил Зое, что и в его семье не все гладко. Она знала о жизни его семьи немного. Ей было известно, что Рассел рос без отца, что, когда ему было лет пять, его мать вышла замуж за Дункана Уорли и через несколько лет умерла, а Дункан снова женился. Сын Дункана от второй жены, Клайв, за которого вышла замуж сестра Зои, отзывался о сводном брате с теплотой, но Зоя чувствовала, что они не очень близки.

— Как твои родные отреагировали на последний скандал? — спросила Зоя.

Они не спеша пошли через низкий бурьян к дороге. Рассел помрачнел.

— Соответственно. Отчим пригрозил разорить мою компанию.

Зоя ахнула.

— Неужели он действительно может так поступить? И у него получится?

— Да — на оба вопроса. Он банкир, у него обширные связи в финансовом мире, ему ничего не стоит перекрыть мне кислород.

— Тогда ты должен срочно что-то предпринять!

— Я мало что могу сделать. Чем быстрее этот скандал утихнет, тем лучше. Ты, наверное, знаешь, что я недавно открыл филиал фирмы в Голландии. — Когда Зоя кивнула, он продолжил: — Поэтому у меня сейчас практически нет свободных средств.

Зоя задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Я тебе сочувствую и была бы рада помочь, но брак — это слишком серьезный шаг.

— А как насчет твоей семьи? — спросил Рассел.

— Родители на меня рассердились, но с этим я как-нибудь справлюсь.

— Сомневаюсь. Ты ведь говорила с ними еще до того, как появилось это интервью жены Моррисона?

Зоя понурила голову. Рассел прав, после злосчастного интервью отец не просто рассердится, он придет в ярость. Она понимала, что старик видит в скандале угрозу собственной карьере и это заботит его куда больше, чем судьба дочери.

— Замужество для меня не цель жизни, я никогда не жаждала стать тенью мужчины.

— Не все браки такие, как у твоих родителей.

— Ты так думаешь?

Рассел запустил пятерню в густые темные волосы. Если он хотел их пригладить, то из этого ничего не вышло, наоборот, он только сильнее их разлохматил. На его щеках и подбородке темнела щетина. Зоя вдруг представила, как он ее целует, слегка царапая щетиной нежную кожу… Она поежилась и поспешно отвела взгляд от его лица.

— Ты замерзла? — спросил Рассел.

— Нет.

Они пошли дальше в молчании, под их ногами похрустывали сухие веточки и прошлогодняя хвоя, в воздухе пахло морем и нагретой на солнце смолой.

— Долго ты собиралась здесь пробыть? — спросил Рассел.

— День или два. — Зоя ответила неохотно, почему-то она чувствовала себя неуютно, посвящая в свои планы Рассела.

— Я поставил машину недалеко от коттеджа, — сказал Рассел.

Зоя посмотрела на него с укоризной.

— Как ты вообще его нашел?

Он пожал плечами.

— Очень просто, он виден с дороги.

— Не притворяйся, что не понял! Я имела в виду, откуда ты узнал, где меня искать? Ты же не мог просто проезжать случайно, в эти места случайно никто не заезжает.

— На самом деле я купил недвижимость неподалеку.

Зоя насторожилась.

— Недвижимость? Что ты имеешь в виду?

— Дом. Думаю, ты его хорошо знаешь, он находится недалеко от твоего коттеджа. Я имею в виду Фэрфилд-хилл.

Зоя остановилась так резко, что чуть не упала.

— Ты купил Фэрфилд-хилл? Кто дал тебе право?.. — Она осеклась, понимая, что ее возмущение не имеет под собой оснований.

— Дом был выставлен на продажу, я имел такое же право его купить, как и любой гражданин.

— Но ты купил его не просто так, ты сделал это нарочно, чтобы я не могла скрыться от тебя даже в моем тайном убежище!

Рассел пожал плечами.

— Я об этом даже не думал.

Зоя круто развернулась и быстро зашагала прочь. Вопреки ее опасениям Рассел не последовал за ней, однако она понимала, что ей рано расслабляться. Теперь, когда он поселился по соседству, ничто не помешает ему являться в ее коттедж когда угодно. И она не сомневалась, что он так и поступит.

Убежище перестало быть убежищем, во всяком случае от единственного человека, которого Зое сейчас меньше всего хотелось видеть, оно ее больше не защищало. Решив, что оставаться в коттедже теперь не имеет смысла, она быстро побросала вещи в дорожную сумку и пошла к машине. К счастью, движение на дорогах не было напряженным, и Зоя довольно быстро добралась до дома.

После свежего воздуха побережья собственная квартирка показалась Зое душной. Мало того, она почему-то больше не чувствовала себя здесь в безопасности. И даже догадывалась почему — в этом повинен все тот же Рассел Кор-бет. С тех пор как он ворвался в ее жизнь, она вообще нигде не чувствует себя в безопасности. Он заставляет ее испытывать чувства и желания, которые она не хочет испытывать, и при этом еще посмеивается над ней.

Зоя открыла дорожную сумку, стала доставать из нее вещи и раскладывать по местам. От этого занятия ее оторвал телефонный звонок. Сначала Зоя не хотела отвечать на звонок, но телефон не умолкал, и она со вздохом сняла трубку.

— Алло.

— Дорогая, умоляю, выходи за него замуж, — начала мать без предисловий, ее голос звучал так, словно она недавно плакала. — Если не ради себя, то хотя бы ради меня. Состоялось заседание общественного комитета, они обсуждали вопрос о снятии кандидатуры твоего отца.

— Мама, но я в этом не виновата.

— Только ты и виновата, ты одна! — процедила мать с поразившей Зою злостью.

Зоя едва сдержалась, чтобы не бросить трубку. Какая несправедливость! Она с болью подумала, что в одном Рассел прав: родные и впрямь никогда ее не слушают, во всяком случае им вечно не хватает терпения выслушать то, что она могла бы сказать в свое оправдание.

— Твой отец объявил ультиматум. Если ты не выйдешь замуж за Рассела, он от тебя отказывается.

Зоя похолодела. Уже зная, каким будет ответ, она все же спросила:

— Он? А ты, мама, ты тоже готова от меня отказаться?

На том конце провода повисло красноречивое молчание. Наконец мать осторожно сказала:

— Дорогая, ты знаешь, как мне тяжело, но мы с твоим отцом…

Зою раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ее возмущала несправедливость, но с другой, как это часто бывало, когда мать начинала говорить с ней жалобным тоном, ее терзало жгучее чувство вины. Последнее пересилило первое.

— Хорошо, мама, я сделаю то, чего вы от меня хотите.

Мать тут же воспрянула духом.

— Я рада это слышать! Ты сняла тяжесть с моей души.

Зоя же не испытала ничего даже отдаленно напоминающего облегчение, у нее возникло пугающее ощущение, что она идет прямиком в расставленную для нее ловушку. А где-то рядом маячит Рассел Корбет, который только и ждет, когда ловушка захлопнется.

 

3

Рассел ждал Зою, прислонившись к сияющему боку черного «ягуара». На этот раз он был в деловом костюме, бледно-голубой рубашке и при галстуке. Зоя увидела его, когда переходила через дорогу к остановке автобуса. Рассел встретился с ней взглядом и пошел ей навстречу.

— Привет.

Зоя опустила глаза и стала разглядывать трещины на асфальте: по какой-то неведомой причине ей было трудно посмотреть Расселу в глаза.

— Зачем ты приехал?

— А ты как думаешь?

Зоя пожала плечами и все-таки набралась смелости посмотреть ему в глаза.

— Догадываюсь, что не для того, чтобы вручить мне обручальное кольцо. — Зоя пыталась замаскировать свою растерянность небрежным тоном.

— Вообще-то именно для этого, кольцо у меня с собой.

Ответ Рассела ее ошеломил.

— Кольцо принадлежало моей бабушке. Если оно окажется тебе не по размеру, мы еще успеем его подогнать. — Он достал из нагрудного кармана маленький бархатный футляр, немного потертый по краям, и протянул ей.

Зоя осторожно открыла крышку и увидела перстень с крупным изумрудом.

— Смелее, примерь его.

Зоя надела кольцо на палец и почему-то совсем не удивилась, когда оно пришлось впору.

— Какое красивое! Наверное, дорогое?..

— Да.

Зоя растерялась еще больше. Будь их брак настоящим, она была бы счастлива принять от Рассела фамильное кольцо, но в их ситуации надеть кольцо казалось ей чуть ли не кощунством. Скрывая растерянность, Зоя принялась рыться в сумочке в поисках ключа.

— Выпьешь что-нибудь? — пробормотала она, не поднимая головы.

— Не откажусь.

С улицы к четырехэтажному дому, где Зоя занимала квартиру на верхнем этаже, вела дорожка, выложенная плитами. Зоя молча пошла по ней, Рассел — чуть позади. Раньше Зоя как-то не замечала, что дом давно нуждается в ремонте, но сейчас ей стало неловко перед Расселом за свое убогое жилище — сам он наверняка обитает в шикарных апартаментах. Но Рассел снова ее удивил: оглядев крошечную прихожую ее скромной квартирки, он заметил:

— У тебя уютно.

Зоя молча бросила ключи на тумбочку и жестом предложила ему пройти в гостиную.

— Ты давно здесь живешь?

— Несколько месяцев, отсюда мне близко до работы.

— Ах да, конечно, работа для тебя на первом месте.

Не то чтобы Рассел произнес эту фразу высокомерно или с насмешкой, но что-то в его тоне задело Зою.

— Кто тебе сказал, что для меня работа на первом месте? Мои родители? Ты с ними встречался? Вы говорили о моей работе?

— Боюсь, пока что мои разговоры с твоим отцом касались других тем. К сожалению, мы не сошлись во мнениях, — сказал Рассел без малейшего намека на сожаление в голосе. — Он считает, что он прав, а я считаю, что он ошибается.

— В чем?

— Не в чем, а в ком. В тебе.

Встретив ее удивленный взгляд, Рассел пояснил:

— Твой отец тебя совсем не знает.

Зоя почувствовала себя неуютно, словно ее внутренний мир выставили на всеобщее обозрение. Она не понимала, как Рассел пришел к такому выводу, он ведь и сам ее не знает. Не мог же он разобраться в ее душе за одну-единственную ночь, которую они провели в одной постели.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она.

Рассел пристально посмотрел на нее. Не выдержав его взгляда, она отвернулась и включила свет. В крошечной квартирке было темновато, и это придавало обстановке опасный оттенок интимности.

— Ты не похожа на своих родственников. Взять хотя бы волосы. У твоих сестер волосы каштановые и вьются, а ты — блондинка с прямыми волосами.

— И что из этого?

— У твоих родителей тоже каштановые волосы.

— Может, я унаследовала цвет волос от какого-нибудь предка, через поколения? Такое случается.

Рассел перехватил и удержал ее взгляд. Зое вдруг стало страшно: что, если он способен заглянуть в тайники ее души, которые она старательно прятала от всех? Пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, она с напускной небрежностью бросила:

— Так ты будешь пить или нет?

— А что у тебя есть?

— Я не держу в доме спиртного, поэтому могу предложить только чай или кофе. Еще есть минеральная вода.

— Пожалуй, я бы не отказался от холодной воды, сегодня жарко, ты не находишь?

Зоя забыла, какая погода на улице, но ее не покидало ощущение, что в квартире становится все жарче.

— Я сегодня почти не выходила, у меня было много дел. — Она прошла на кухню и достала из буфета два стакана. — Я работаю в приюте для беспризорных детей.

— Благородное занятие. И благодарное.

Зоя не поняла, сказал ли это Рассел всерьез или в насмешку. Казалось, всерьез. Она достала из холодильника бутылку воды, наполнила два стакана и протянула один Расселу.

— Не всегда. — Зоя отвечала односложно, ей не хотелось давать Расселу понять, насколько работа важна для нее. Она инстинктивно чувствовала, что чем меньше он будет знать о ее привязанностях и жизненных ценностях, тем лучше для нее. Она отошла от раковины и прошла мимо него. — Если ты больше не хочешь пить, то, думаю, тебе лучше уйти. Мне нужно кое-кому позвонить.

Рассел не дал ей пройти — взяв ее за локоть, он без малейших усилий заставил ее остановиться. Зоя посмотрела ему в глаза, изображая недовольное удивление. Но если б он знал, каких усилий воли стоил ей этот взгляд!..

— Я еще не все сказал. Нам нужно обсудить приготовления к свадьбе.

— Займись этим без меня, — бросила Зоя небрежно, словно речь шла об организации пикника. — Детали меня мало волнуют.

— Это заметно, — сухо сказал Рассел. — Однако все равно необходимо твое участие.

— Я против пышной свадьбы, и гостей никаких не нужно.

— А фотографии?

— Это лишнее.

Рассел покачал головой.

— Смотри, как бы ты позже не пожалела об этом. Представь себе, когда-нибудь твои внуки попросят показать свадебные фотографии и окажется, что их нет.

Зоя резко вырвала руку.

— Какие еще внуки?

Глаза Рассела как-то странно блеснули.

— Наши, какие же еще?

Зое вдруг стало жарко — не иначе как от возмущения, подумала она, больше просто не от чего.

— Если ты рассчитываешь, что в нашем браке родятся дети, то напрасно.

Рассел насмешливо вскинул одну бровь.

— На твоем месте я бы не зарекался. Ты можешь попасть в неловкое положение, если передумаешь.

— Я вообще не хотела выходить за тебя замуж! — вспылила Зоя. — Но если обстоятельства вынуждают меня формально стать твоей женой, то это не значит, что я собираюсь с тобой спать.

— Значит, не собираешься? — уточнил Рассел с обманчивой мягкостью.

— Ни за что!

Он небрежно поинтересовался:

— Можно узнать почему?

— Я не хочу!

— Уверяю тебя, я буду нежным любовником…

От досады Зоя даже топнула ногой.

— Хватит, Рассел, прекрати надо мной издеваться!

Его красивое лицо приняло самое что ни на есть серьезное выражение.

— Я вовсе не издеваюсь, просто предупреждаю тебя о своих намерениях.

— Я знаю, что ты затеял. Ты ведь просто хочешь досадить отчиму, не так ли? — В пылу праведного гнева Зоя не заметила, что Рассел угрожающе прищурился. — Газеты создали мне репутацию чуть ли не уличной девки, и ты нарочно женишься на мне, чтобы его позлить.

— Позволь напомнить, мысль, что нам следует пожениться, принадлежала не мне, а твоему отцу.

Эта мелочь совсем вылетела у Зои из головы. Поняв свою ошибку, она попыталась исправить положение:

— Ну и что из того, что он предложил? Ты с удовольствием ухватился за эту мысль.

Неожиданно Рассел усмехнулся.

Зоя ощетинилась.

— Что тебя так забавляет?

— Ты. Тебе легко удается меня рассмешить. — Рассел коснулся пальцами ее щеки и мягко проговорил: — Между прочим, это редкое качество, не многим удается заставить меня смеяться.

Зоя не могла избавиться от ощущения, что между ними протянулась незримая нить, никак не связанная с взаимным подшучиванием. Нить эта была совсем тонкой, но от этого связывала их не менее крепко. Щека Зои до сих пор пылала от его легкого прикосновения, ее восприятие обострилось до предела. Она чувствовала даже тепло, исходящее от его тела. Губы Рассела смягчились и сложились в сексуальную улыбку, от которой Зою словно молния пронзила. Она застыла и, как в замедленном кино, увидела, что Рассел делает шаг к ней и склоняет голову к ее лицу. Он еще не прикоснулся к Зое, а ее губы уже покалывало в предвкушении. Когда он склонил голову ниже, Зоя приоткрыла рот, невольно подчиняясь безмолвному приказу его взгляда. Наконец он коснулся ее губ своими, но так легко, что Зоя даже не была уверена, что их губы вообще соприкоснулись. Потом он сделал это снова, на этот раз прикосновение было чуть более ощутимым. Но Зое было этого мало, она хотела, чтобы он поцеловал ее по-настоящему. Не в силах больше выносить эту дразнящую муку, она обхватила его голову руками, притянула к себе и поцеловала Рассела со всем пылом страсти, которую он сам же в ней и разжег.

Отклик Рассела последовал немедленно. Он не просто ответил на поцелуй, он перехватил инициативу, и его язык, раздвинув губы Зои, ворвался в ее рот. Обняв Зою за талию, Рассел прижал ее к себе, и она почувствовала его возбуждение. По какой-то не поддающейся логическому объяснению причине сознание, что он хочет ее, резко подстегнуло желание Зои, и она стала целовать его с такой жадностью, с какой умирающий от жажды припадает к живительному источнику влаги. Более того, у Зои возникло чувство, что отныне она навсегда принадлежит Расселу. Своим поцелуем он словно поставил на ней несмываемое клеймо. На какое-то мгновение у нее мелькнула паническая мысль, что прикосновения Рассела стали ей жизненно необходимыми, что она не сможет без них жить. Его по-мужски шершавый подбородок слегка царапал ее нежную кожу, но даже это ощущение было невероятно эротичным. Никогда еще Зоя не ощущала мужественность Рассела так остро.

Рассел, казалось, почувствовал, что она готова сдаться. Характер его поцелуя изменился, настойчивость сменилась нежностью, напор — обольщением. Затем, оторвавшись от ее губ, он стал покрывать поцелуями ее шею, постепенно опуская голову все ниже. Зоя не столько увидела, сколько почувствовала, что он стал расстегивать верхние пуговички на ее простой белой блузке. Ткань разошлась, и Рассел коснулся горячими губами молочно-белой кожи в ложбинке между ее грудей. Зое страстно хотелось, чтобы он освободил ее груди от бюстгальтера и уделил им больше внимания, но Рассел поднял голову, мягко потрепал Зою по щеке и двумя пальцами взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Мы оба знаем, что я сейчас мог бы сделать то, что сделали бы на моем месте большинство мужчин. Но интуиция подсказывает мне, что еще не время. — В низком голосе Рассела появилась легкая хрипотца. — Однако я тебе обещаю, что мы обязательно это закончим. Даю слово. — В его глазах горело неудовлетворенное желание.

Зоя хотела отвести взгляд, но вдруг поняла, что не в состоянии это сделать. В горле у нее пересохло, она с трудом сглотнула и вздохнула. Рассел опустил руки и отступил от нее на шаг.

— Лучше я пойду, — сказал он хрипло. — С тобой будет все в порядке?

— Конечно, — смущенно пробормотала Зоя.

Рассел улыбнулся и снова погладил ее по щеке.

— Тогда до следующего раза.

Зоя не ответила. Она просто боялась, что если откроет рот, то станет умолять его остаться и закончить начатое прямо сейчас. Рассел молча повернулся и вышел. Негромко хлопнула входная дверь, и через несколько секунд звук его шагов донесся с лестницы, а Зоя все стояла на прежнем месте, пораженная неожиданным открытием. Она вдруг отчетливо поняла, что ее неприязнь к Расселу испарилась без следа, уступив место куда более опасному чувству, чувству, которое она вообще не желала испытывать по отношению к какому бы то ни было мужчине, и меньше всего — к Расселу Корбету. Случилось самое страшное: она влюбилась в Рассела. Но ведь еще не поздно подавить это чувство в зародыше…

Следующие несколько дней Зоя избегала звонков Рассела. Дома она сняла телефонную трубку с рычага и положила ее рядом на столик. На работе она нарочно старалась задерживаться подольше. Она решила, что сама позвонит Расселу, когда будет готова с ним встретиться. Проблема состояла в том, что она не чувствовала себя готовой и опасалась, что никогда не почувствует. В конце концов Рассел объявился сам. В пятницу вечером, точнее ночью около полуночи, когда Зоя выходила на улицу, она увидела его высокую фигуру. Рассел стоял, прислонившись к своей машине, и неотрывно следил за дверями приюта. Увидев Зою, он двинулся ей навстречу. Не дав ей собраться с мыслями, он взял ее левую руку и выразительно посмотрел на пальцы.

— Где кольцо?

Зое не понравилась резкость его тона.

— Я не ношу его на людях.

— Почему? — рявкнул Рассел.

Это было уж слишком. Не удостоив его ответом, Зоя вырвала руку и попыталась уйти, но не успела она сделать и трех шагов, как Рассел схватил ее за подол футболки и притянул к себе. Зоя попыталась возмутиться:

— Эй, полегче, это моя лучшая футболка!

— Она тебе велика на два размера, да и цвет не твой.

— А мне нравится! — упрямо возразила Зоя.

Рассел развернул ее лицом к себе и хмуро посмотрел в глаза.

— Почему ты не подходила к телефону?

— Я была занята!

— Неправда, ты нарочно меня избегала.

— Нет, не избегала! — соврала Зоя.

— Почему ты не носишь моего кольца?

— Твоего? Я думала, ты мне его подарил.

— Не придирайся к словам.

— Оно слишком дорогое.

— Бог мой, Зоя, это же обручальное кольцо, оно и должно быть дорогим!

— Мне не нравятся дорогие украшения.

— Хочешь, чтобы я купил другое, подешевле?

— Нет, не хочу.

— Чего же ты тогда хочешь, черт подери?!

В этот поздний час на улице не было ни машин, ни людей, и грозный голос Рассела отзывался от стен домов гулким эхом. Зое хотелось крикнуть «тебя, я хочу тебя», но она вздохнула и сказала:

— Я хочу домой. У меня был трудный день.

Рассел взял ее за руку и повел к своей машине.

— Вся неделя была трудной, и она еще не кончилась.

Зоя не ответила. С необычным для нее смирением она молча села на переднее сиденье. Рассел с хмурым видом обошел вокруг капота и занял место за рулем.

— Никогда больше не смей так делать, слышишь?

Зоя бросила на него колючий взгляд.

— Я не твоя собственность!

— Да — пока.

Рассел рванул с места так резко, что Зоя поморщилась. Скрестив руки на груди, она язвительно поинтересовалась:

— Ты что, встал сегодня не с той ноги?

— Скорее уж не с той постели, — буркнул Рассел.

Зоя упала духом. Неужели он провел ночь с женщиной? Она испытала тошнотворное чувство — смесь страха, ревности и разочарования.

— Возможно, тебе стоит быть более разборчивым, — осторожно сказала она.

— О, я буду очень, очень разборчивым.

Зоя промолчала. Рассел тоже молчал. Наконец он прервал затянувшуюся паузу:

— Ты смотрела вчера по телевизору интервью с женой Моррисона?

— Нет, — коротко бросила Зоя, глядя прямо перед собой.

— Почему? — Рассел покосился на нее и снова переключил внимание на дорогу. — Разве тебе не интересно знать, что о тебе говорят?

Зоя пожала плечами.

— А что толку? Я же все равно не могу им ответить.

— Ты могла бы выступить сама, изложить свою версию…

Зоя не дала Расселу договорить.

— Нет!

— Тебя не интересует даже гонорар? — насмешливо спросил он.

Зоя не поддержала шутку.

— Деньги меня не интересуют!

В машине снова воцарилось молчание. Уже на подъезде к дому, где жила Зоя, Рассел сказал:

— Вчера мне звонил твой отец.

В ответ она только хмыкнула.

— Что ему было нужно?

— Кажется, он передумал насчет нашей свадьбы.

Зоя напряженно застыла.

Рассел уточнил:

— Насколько я понял, твой отец в конце концов пришел к мысли, что ты достойна лучшего мужа, чем я.

Не смея посмотреть в его сторону, Зоя осторожно поинтересовалась:

— И что ты ему ответил?

Рассел издал короткий смешок, от которого по спине Зои побежали мурашки.

— Мой ответ — не для женских ушей. — Он насмешливо покосился на Зою. — К сожалению, для ушей твоего отца он тоже не очень-то подходил.

Несмотря на напряжение, Зоя хихикнула. Смутившись, она поспешно прикрыла рот рукой, но по довольному виду Рассела было ясно, что он все слышал.

— Значит, свадьба отменяется? — спросила Зоя.

— Ничего подобного. — Вопреки здравому смыслу, Зоя испытала прилив какого-то теплого чувства, услышав ответ Рассела. — Твой отец очень быстро передумал еще раз.

Зоя повернулась к нему и всмотрелась в его лицо, но было невозможно догадаться, что скрывается за его сексуальной улыбочкой и насмешливым взглядом.

— Как это он так быстро передумал? Ты его часом не подкупил?

Рассел притворился оскорбленным.

— Никакого подкупа! Я просто сделал пожертвование в городской благотворительный фонд содействия правоохранительным органам. А если это пойдет на пользу нынешнему окружному прокурору, то я об этом, честное слово, даже не думал.

Зое вдруг стало горько.

— Ну конечно, у тебя ведь полно денег.

Рассел посерьезнел.

— Да, я не нищий, но я не понимаю, почему я должен этого стыдиться. Я добился всего собственным трудом.

Зоя покачала головой.

— Пусть так, но сейчас ты богат, а значит, мы с тобой принадлежим к разным мирам. Ты совершаешь ошибку, связывая себя со мной. Из нашего брака не выйдет ничего хорошего.

Рассел в упор посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

— Давай не будем торопить события, наберемся терпения и посмотрим, что из этого выйдет.

Зоя поспешно отвела взгляд: Рассела отличала способность видеть то, чего она не желала ему показывать. Она взялась за ручку дверцы.

— Спасибо, что подвез.

Рассел ее опередил: перегнувшись через сиденье, он взялся за ручку дверцы раньше, чем Зоя успела ее открыть. При этом его рука как бы невзначай коснулась ее груди. Зоя быстро вдохнула и отпрянула, вжавшись в спинку сиденья. Рассел выпрямился и испытующе посмотрел на нее.

— Зоя, ответь мне на один вопрос.

— Какой?

Рассел выдержал паузу, после чего медленно, с расстановкой произнес:

— Скажи, ты согласилась выйти за меня замуж потому, что этого потребовали твои родители, или потому, что мой отчим пригрозил мне неприятностями?

Что Зоя могла сказать? Что ни та, ни другая причина не была для нее решающей? Что она без всякого принуждения была бы счастлива стать его женой? Правда состоит в том, что она действительно хочет выйти за него замуж, только она не призналась бы в этом даже под пытками. Рассел раздражал Зою, действовал ей на нервы, но где-то в глубине души она всегда чувствовала к нему влечение. Его прикосновения ее воспламеняли, его смех вызывал в ней живой отклик, а под его взглядом она теряла способность мыслить здраво. Но Зоя не собиралась во всем этом признаваться, поэтому она пожала плечами и с напускной небрежностью бросила:

— Мне просто нечем было заняться.

Рассел улыбнулся и покачал головой.

— Ах, Зоя, Зоя, ну что мне с тобой делать, скажи на милость?

— Не знаю, — тихо сказала она.

— Зато я знаю, чего мне больше всего хочется.

Рассел обнял ее за плечи и привлек к себе. Зоя хотела посмотреть ему в глаза, но ее взгляд как приклеенный остановился на его губах, и она никакими силами не могла поднять его выше.

— Ч-что ты имеешь в виду? — Она вдруг стала заикаться.

— Ты сама знаешь что. — С этими словами Рассел приник к ее губам.

Зое хотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался. Она начала уже мысленно составлять фразу, которой пригласит его в квартиру, когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза с грустной улыбкой.

— Я тебе завтра позвоню.

Непослушными пальцами Зоя открыла дверцу и вышла из машины. Чтобы удержаться от искушения пригласить Рассела к себе, она до боли прикусила губу.

Выйдя на тротуар, она в нерешительности остановилась.

— Я подожду, пока ты войдешь в дом, — сказал Рассел.

Зоя повернулась и поплелась к двери, при каждом шаге борясь с искушением повернуть обратно, схватить Рассела за руку и потянуть за собой.

— Зоя?

Сердце в груди Зои сделало кульбит, она остановилась и повернулась к Расселу, в ее душе вспыхнула было надежда, но тут же погасла, когда она увидела, что Рассел протягивает ей сумку.

— Ты забыла свою сумочку.

Стараясь держаться с достоинством — насколько это было возможно в ее положении, — Зоя вернулась к машине и взяла сумку.

— Спасибо.

Рассел не ответил.

Она снова пошла к дому. Открыть дверь ей удалось только с третьей попытки — дрожали руки. Наконец она вошла в подъезд, закрыла за собой дверь и остановилась. Она не знала, показалось ли ей или это было на самом деле, но одновременно с урчанием мотора отъезжающего «ягуара» до нее донесся насмешливый смех Рассела.

Свадьбу назначили на следующую пятницу. За неделю до свадьбы Зоя поехала навестить родителей. Там ее ждала неожиданность: несмотря на то, что отец видел в предстоящей свадьбе дочери не досадную необходимость, а едва ли не радостное событие, мать пребывала в сомнениях. Встретив Зою в гостиной, Эмили озабоченно нахмурилась.

— Дорогая, ты сознаешь, что делаешь?

— Конечно!

Зоя бы дорого дала, чтобы ее уверенный ответ был искренним. Мать заломила руки в мелодраматическом жесте, совершенно ей не свойственном.

— Но, дорогая, Рассел, он такой… такой…

— Он плейбой, ты хочешь сказать? — Зоя саркастически усмехнулась. — Если учесть мою репутацию, то нас можно считать идеальной парой.

В комнату вошел отец. Джулиуса всегда раздражала склонность Зои к сарказму. Вот и сейчас он укоризненно покачал головой, явно собираясь прочитать очередную нотацию. К немалому удивлению Зои, за нее вступилась мать:

— Ради Бога, Джулиус, чем читать нравоучения, лучше сделай что-нибудь. Мы не можем допустить…

— Мама, — перебила ее Зоя, — я понимаю твою тревогу, но вопрос о нашей свадьбе уже решен, теперь это касается только меня и Рассела.

— Джулиус, ты должен ей все рассказать. — Эмили посмотрела на мужа с каким-то странным выражением.

Джулиус снова покачал головой.

— Оставь, Эмили, не стоит об этом.

Родители снова переглянулись, на лицах обоих застыло какое-то необъяснимое напряжение. Зоя спросила напрямик:

— Да что происходит, в конце концов?

Джулиус поджал губы и сказал таким тоном, словно выносил окончательный приговор:

— Ничего не происходит. — Эмили опустила глаза, избегая взгляда дочери. — Зоя, мы с папой желаем тебе счастья. Однако нас немного беспокоит твоя склонность к опрометчивым поступкам.

— Мне двадцать один год, — сказала Зоя с оттенком горечи. — Думаю, мне давно пора научиться самой справляться с последствиями своей опрометчивости.

Джулиус и Эмили снова нервно переглянулись.

Зоя с досадой воскликнула:

— Да что с вами? Вы ведете себя очень странно!

— Дорогая, — начала Эмили мягким тоном — чересчур мягким, словно она обращалась к тяжело больной. — Ничего странного в нашем поведении нет, просто мы с папой желаем тебе счастья и волнуемся… — Она вымученно улыбнулась и закончила: — Родители невесты всегда волнуются перед свадьбой.

Джулиус взял со стола какие-то бумаги и, пробормотав, что будет в столовой, вышел. Мать и дочь остались наедине.

— Мама, что происходит?

Эмили взяла с кресла вязанье, за которым сидела до прихода Зои.

— Ничего, просто папа волнуется не только из-за твоей свадьбы, но и из-за своей предвыборной кампании.

Зоя вздохнула. С этой самой предвыборной кампании и начались ее беды.

— Я понимаю.

Мать сжала в руке спицы.

— Нет, дорогая, к сожалению, ты не понимаешь.

И, вместо того чтобы объяснить хоть что-нибудь, Эмили молча вышла из комнаты, оставив Зою в полном недоумении.

 

4

В понедельник вечером Рассел снова встретил Зою после работы. День выдался особенно напряженный, Зоя была рада, что Рассел подвезет ее до дома, но у нее совершенно не было настроения говорить о свадьбе, банкете или о чем-то подобном. Всю дорогу Рассел молчал, и она тоже не стала заводить разговор. Только когда они подъехали к ее дому и Рассел вышел из машины, явно собираясь подняться в квартиру, Зоя посмотрела на него и спросила:

— Что тебе нужно?

Он ответил вопросом на вопрос:

— У тебя был трудный день?

— И не только сегодня, — пробурчала она. Зоя пребывала во взвинченном состоянии с тех пор, как побывала у родителей. Сейчас ей хотелось побыть одной, но она так устала, что у нее даже не было сил спорить с Расселом, когда он вошел вместе с ней в подъезд и стал подниматься по лестнице.

— Я по тебе скучал.

— А я по тебе — нет. — Зоя стиснула зубы. — Мне надоело, что ты постоянно надо мной подсмеиваешься.

— Я вовсе не подсмеиваюсь, это истинная правда, я действительно по тебе соскучился.

— Мы виделись всего три дня назад.

— Мне хочется видеть тебя каждый день.

Зоя воинственно подняла голову.

— Не верю! Не сомневаюсь, что тебе и без меня есть с кем проводить свободное время.

— Скажи, чем ты так недовольна?

— Всем.

— Это слишком общий ответ, можешь объяснить поконкретнее?

Сама не зная почему, Зоя готова была расплакаться и от этого разозлилась на Рассела еще сильнее. Она повернулась к нему спиной и уставилась на занавески на окне гостиной.

— Один из моих воспитанников сбежал. Мне казалось, что нам удалось приучить его к нормальной жизни, но, видно, его снова потянуло на улицу.

— Откуда ты знаешь, что он сбежал на улицу?

— Больше некуда. Дома у него, можно сказать, нет.

— Трудно поверить, что в наше цивилизованное время кто-то может предпочесть уюту и комфорту оседлого существования жизнь на улице.

— Он не выбирал улицу! — пылко возразила Зоя. — Отца у него нет, а его, с позволения сказать, мать буквально выкинула его из дому, едва ему исполнилось четырнадцать. К тому времени, когда мальчик попал к нам, он прожил на улице уже около года и, слава Богу, не стал наркоманом и не пристрастился к спиртному. Можно сказать, ему повезло, что он получил в драке серьезную травму, благодаря которой попал в больницу. За то время, что заживали его переломы, нам удалось достичь многого, но у него еще не выработалась стойкая психологическая установка, которая не позволила бы ему сорваться. А теперь он сбежал, и я боюсь, что все мои усилия пойдут прахом.

— Ты очень за него переживаешь? — тихо спросил Рассел.

Зоя посмотрела ему в глаза и с удивлением увидела, что он смотрит на нее с нежностью.

— Да, очень.

— И готова работать за гроши, почти бесплатно, чтобы помочь юным заблудшим душам вроде него?

Зоя попыталась прочесть на лице Рассела признаки насмешки или недоверия, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным, не считая глаз, которые светились теплотой.

— Мне не нужно много денег.

— Даже на одежду?

Зоя отмахнулась:

— Я не гоняюсь за модой.

Рассел выразительно посмотрел на ее потертые джинсы и изрядно поблекшую футболку.

— Разве тебе не хочется иметь то же, что есть у твоих сестер?

На этот вопрос Зое было ответить труднее. Подумав, она сказала:

— Сестры закончили колледжи, а я — нет, и, естественно, им удалось найти более высокооплачиваемую работу, чем мне.

— Почему ты бросила колледж?

Зоя ощетинилась.

— К чему все эти расспросы? Ты ведь уже прочитал статью о том, как я испортила преподавательскую карьеру Грея Моррисона, так зачем тебе выслушивать то же самое от меня?

— Я хочу услышать твою версию событий.

Зоя вдруг страшно рассердилась. Она метнула на Рассела уничтожающий взгляд и выпалила на одном дыхании:

— Хочешь услышать мою версию? Так слушай. Одна слишком наивная и романтическая студентка стала проводить в обществе некоего преподавателя слишком много времени, гораздо больше, чем допускают приличия. Однажды их застали в компрометирующей ситуации. Преподавателю пришлось сменить работу, а студентка бросила колледж.

— Но почему? — спросил Рассел. — Если Моррисон уволился, ты могла бы продолжать учиться дальше.

— Я не могла вынести унижения. На меня все смотрели как на прокаженную, за моей спиной перешептывались.

Некоторое время Рассел молчал, потом вдруг выругался.

— Этот Моррисон… его придушить мало! С тобой обошлись несправедливо. Ты была совсем юной, почти ребенком, случаи, когда ученица влюбляется в учителя, не так уж редки. Но Моррисон-то был взрослым мужчиной, ему следовало думать головой, а не другим местом. Он правильно сделал, что уволился, но сначала ему нужно было позаботиться, чтобы его безответственность не сказалась на тебе.

— Если честно, то я даже не уверена, что была в него влюблена. Он казался мне очень умным, он так много знал, мне нравилось его слушать… — Зоя вдруг спохватилась, что рассказала Расселу о той давней истории гораздо больше, чем кому бы то ни было, включая родителей. Отец без колебаний признал дочь виновной, у него не возникло и тени сомнения в ее порочности, а мать, как обычно, покорно приняла сторону мужа.

Словно прочтя ее мысли, Рассел спросил:

— А как повели себя в этой истории твои родители?

— Мама расстроилась, а отец очень рассердился. Тогда он впервые накричал на меня, назвал испорченной девчонкой… — Зоя понурила голову. — Я не хочу об этом вспоминать.

На лицо Рассела набежала тень, на скулах вздулись желваки.

— Этот Моррисон… он был твоим первым мужчиной?

Зоя вспыхнула.

— Нет! Мы не зашли так далеко. — Зоя помолчала, ей было трудно говорить. — Но, когда разразился скандал и меня обвинили во всех смертных грехах, я из чувства противоречия подцепила в баре первого попавшегося более или менее симпатичного парня и переспала с ним.

— И?

— Это было ужасно.

Рассел сочувственно улыбнулся.

— Мой первый раз тоже не оправдал ожиданий.

Зоя не хотела улыбаться в ответ, но уголки ее губ приподнялись сами собой, против ее воли. Она быстро спросила:

— Что говорила в интервью миссис Моррисон?

— Сказала, что любит своего мужа и поддерживает его во всем.

— А про меня она что-нибудь говорила?

— Почти ничего, по крайней мере ничего страшного. В любом случае, я уверен, наш брак положит конец всем сплетням.

Зоя в задумчивости прикусила губу.

— Все это было так давно, и я не понимаю, почему кто-то до сих пор помнит эту историю.

— Потому что ты дочь своего отца. Сейчас, когда Джулиус баллотируется на новый срок, его противники готовы ухватиться за любую мелочь, если она поможет бросить тень на его репутацию поборника традиционной морали. Будь ты дочерью лавочника или даже университетского профессора, твоя частная жизнь мало кого интересовала бы.

— Да, пожалуй ты прав.

Рассел встал.

— Пойдем. У меня есть план: давай зайдем куда-нибудь перекусить, а потом сядем в машину и объедем места, где может появиться твой беглец.

Зоя была так поражена его великодушным предложением, что не нашлась с ответом и лишь молча кивнула. Рассел только что открылся ей с новой стороны. Он не раз заявлял, что презирает людей, которые не пытаются добиться чего-то в жизни собственными усилиями. Зоя и представить себе не могла, что он способен вот так запросто отправиться на поиски какого-то жалкого бродяги, которого даже не знает. Открытие и обрадовало Зою, и испугало. Перед этим, новым Расселом устоять будет гораздо труднее.

Перед тем как отправиться на поиски, они зашли в небольшой итальянский ресторанчик на соседней улице. Дожидаясь, пока официант принесет им заказанную еду, Рассел спросил:

— Волнуешься перед свадьбой?

Зоя подняла голову, посмотрела ему в лицо и с некоторым вызовом сказала:

— С какой стати мне волноваться? У нас же будет не настоящая свадьба, в нашем случае регистрация брака простая формальность, которая всем сейчас так необходима.

Несколько секунд Рассел молча всматривался в ее лицо.

— Имей в виду, Зоя, я собираюсь сделать наш брак самым что ни на есть настоящим.

Зоя подняла голову еще выше.

— Ты не можешь заставить меня силой.

Рассел покачал головой, усмехнулся и, понизив голос до интимного шепота, сказал:

— Конечно, не могу, но у меня в запасе несколько очень убедительных аргументов, которые, надеюсь, помогут мне добиться цели. — Он выдержал паузу, отпил немного сухого вина из бокала и многозначительно добавил: — Прежде они меня не подводили.

Зоя с ужасом почувствовала, что заливается краской. Воображение живо нарисовало ей Рассела в объятиях некой женщины без лица и имени — одному Богу известно, сколько их у него было, — и не просто в объятиях: Зоя отчетливо увидела их в постели, предающихся любовным утехам. Не зная, куда деваться от смущения, она попыталась спрятаться под маской сарказма:

— Представляю, сколько женщин будут огорчены известием о твоей женитьбе.

— Не так много, как ты, вероятно, думаешь. — Рассел лукаво улыбнулся. — Но все же достаточно, чтобы у тебя был повод ревновать.

— Я не ревную!

По насмешливому блеску, который появился в глазах Рассела, Зоя запоздало поняла, что ее возражение прозвучало слишком уж пылко. Он откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки.

— Конечно, не ревнуешь. Чтобы ревновать, ты должна была бы меня любить, а это не так, правда?

Не отвечая, Зоя подцепила вилкой кусочек сардины с тарелки. После затянувшейся паузы Рассел огорошил ее вопросом:

— Сколько у тебя было любовников?

Зоя дожевала кусок и только после этого подняла глаза на Рассела.

— Не так много, как ты, вероятно, думаешь, но достаточно, чтобы заставить тебя ревновать.

Рассел прищурился и чуть заметно улыбнулся.

— Браво, ответный удар достоин мастера.

Зоя взяла в руки бокал и покачала его так, что вино образовало воронку.

— Это не ответный удар, а правда. Мне странно, что мужчина интересуется подробностями интимной жизни его будущей жены, я думала, вы предпочитаете этого не знать.

Вместо того чтобы ответить очередной остроумной репликой, Рассел отложил вилку, поставил локти на стол и, подавшись к Зое, пристально посмотрел ей в глаза.

— Не знаю, как другие, а мне, пожалуй, было бы интересно узнать, с кем ты делила постель.

Зоя поспешно отвернулась. Рассел слишком проницателен, думала она в панике, не хватало еще, чтобы он узнал, что тот давний и весьма неудачный опыт интимной близости с мужчиной был для нее единственным! Гордость Зои не перенесла бы подобного унижения. К счастью, в это время официант пришел собрать грязные тарелки. Когда Рассел предложил заказать десерт, Зоя отказалась:

— По-моему, нам пора заканчивать с едой и отправляться на поиски Джоша… если ты, конечно, не передумал.

Рассел нахмурился.

— Нет, я не передумал. Если я обещал, что мы пойдем искать твоего беглеца вместе, значит, так оно и будет. Когда ты наконец перестанешь видеть во мне только безответственного плейбоя? — Не дав Зое возможности ответить, Рассел встал из-за стола.

Ей ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Поездка на машине по улицам квартала, где мог поселиться Джош, не принесла результатов. Через полчаса бесплодных поисков Рассел предложил оставить машину на охраняемой стоянке и продолжить поиски пешком. Зоя с готовностью согласилась: она сама об этом подумывала, но постеснялась попросить. Ей было неудобно заставлять Рассела разгуливать по одному из самых неблагополучных районов города. Рассел взял ее под руку, и они пошли по улице, время от времени останавливаясь, чтобы расспросить прохожих. Зоя внимательно смотрела по сторонам, но каждую секунду чувствовала руку Рассела, продетую в сгиб ее локтя. По пути им встречались весьма колоритные личности, многие из которых могли быть опасны, но о Джоше никто ничего не слышал. По мере того как они углублялись в паутину узких переулков, Зоя все сильнее ощущала давление руки Рассела. После разговора с очередным прохожим, который проявил недвусмысленный интерес к Зое, но, как и все прочие, не смог сообщить ничего о Джоше, Рассел остановился на освещенном пятачке и развернул Зою лицом к себе.

— Хватит, возвращаемся. Так мы никогда не найдем твоего беглеца. Кроме того, мне не понравилось, как этот тип тебя разглядывал. Неужели ты заходишь в эти кварталы одна?

— Очень редко.

— Редко — это слишком много, — отрезал Рассел. — Пообещай, что больше не будешь заходить сюда одна.

Зоя попыталась отшутиться:

— Ты что, испугался?

Рассел нахмурился, но в его глазах вспыхнули насмешливые огоньки.

— Конечно, я не боюсь, но мне не нравится, что ты расхаживаешь в одиночку в местах, где порядочной женщине вообще нечего делать. Ты не представляешь, кто может попасться тебе на пути и какие у него могут быть намерения.

Зоя посерьезнела.

— Рассел, не будь снобом, здесь живут такие же люди, как и везде, только в свое время они наделали ошибок, потому и попали на дно. Любой из нас мог бы оказаться на их месте, повернись жизнь по-другому.

Рассел задумчиво посмотрел на нее, потом вздохнул.

— Наверное, ты права.

Зоя почувствовала, что за его словами кроется нечто большее, чем простая вежливость и нежелание затевать спор. Вероятно, в свое время Рассел тоже побывал в передрягах, но сумел встать на правильный путь. Она вдруг поняла, что так и не расспросила его о семье, в основном все их разговоры касались ее родственников. Когда они вернулись на стоянку и сели в машину, она решила наверстать упущенное.

— Как звали твою мать?

— Мэрил.

— Ты ее помнишь?

— Не очень хорошо.

— Что именно ты помнишь?

Рассел свернул на обочину так резко, что Зою отбросило в сторону. Он остановил машину и повернулся к Зое.

— Откуда вдруг такой интерес к моему прошлому?

Зоя скрестила руки на груди.

— Я просто поддерживаю разговор. Да и вообще, ты часто задаешь мне вопросы, почему бы и мне не поспрашивать?

В салоне автомобиля повисло напряженное молчание. Наконец Рассел вздохнул и примирительно сказал:

— Я просто не понимаю, какой смысл вспоминать столь давние времена — моя мать умерла почти тридцать лет назад.

— Извини.

— Кроме того, сценарий моей жизни не тянет на семейную мелодраму со счастливым концом.

В машине было почти темно, но даже в полумраке Зоя видела, что от внутреннего напряжения черты лица Рассела обострились.

— А Клайв? Вы с ним в детстве были дружны?

Лицо Рассела стало еще жестче.

— Клайв — сын моего отчима и его второй жены, мы с ним не кровные родственники, и у нас в семье не проходило дня, чтобы мне кто-нибудь об этом не напомнил.

Зоя невольно прониклась сочувствием к мальчику, рано потерявшему мать и вынужденному жить с людьми, которые его не любили.

— Наверное, тебе было очень одиноко.

Лицо Рассела смягчилось. Он тихо сказал:

— Думаю, я был не более одинок, чем ты.

Пока Зоя обдумывала его реплику, он сел прямо, повернул ключ зажигания и снова выехал на дорогу, вливаясь в поток транспорта. Наконец Зоя осторожно спросила:

— Что ты имеешь в виду? Я жила с родителями и сестрами. Между прочим, я не всегда считалась возмутителем спокойствия.

— Это и не обязательно, достаточно того, что ты очень не похожа на своих сестер, а люди обычно не любят, когда кто-то от них резко отличается.

Зоя снова надолго задумалась.

— Чем же я так сильно от них отличаюсь?

Рассел искоса посмотрел на нее и снова переключил внимание на дорогу.

— Они очень правильные, даже чересчур. О тебе я бы этого не сказал. Они следуют общепринятым правилам, ты живешь по своим собственным. И это…

Договорить Рассел не успел: краем глаза Зоя увидела за окном знакомую фигуру и взволнованно воскликнула:

— Останови машину, это Джош!

Рассел резко затормозил.

— Где он?

Еще не успела машина полностью остановиться, как Зоя выскочила на тротуар и побежала в сторону переулка. Рассел последовал за ней. К тому времени, когда он ее нагнал, она стояла в дальнем конце переулка над лежащим на тротуаре подростком весьма неопрятного вида, от которого воняло так, как будто его недавно вырвало.

— Может, вызвать «скорую помощь»? — предложил Рассел.

Зоя отрицательно покачала головой.

— Не стоит, он не болен, просто перебрал лишнего.

Взяв паренька за локоть, Зоя помогла ему подняться. Тот пошатнулся, но на ногах устоял.

— Куда теперь?

— Нужно отвезти его в приют.

Рассел нахмурился.

— В моей машине?

— Конечно, в твоей. — Зоя смерила его уничтожающим взглядом. — Впрочем, если ты боишься за чистоту обивки своего «ягуара», мы попытаемся поймать такси.

После короткого раздумья Рассел кивнул, хотя и без энтузиазма.

— Ладно, поехали.

Он взял Джоша под второй локоть, и они почти волоком потащили его к «ягуару». В приюте их встретила крепкая негритянка лет сорока — ночная дежурная. Она тепло улыбнулась Зое.

— Никак, вы его нашли, мисс Харпер? Что с ним?

Зоя передала своего подопечного с рук на руки — почти в буквальном смысле слова, потому что Джош по-прежнему плохо держался на ногах. Дежурная усадила его на ближайший стул.

— Думаю, он просто напился.

— Пожалуй, я на всякий случай вызову доктора, пусть его осмотрит.

— Хорошо, Салли. — Зоя улыбнулась дежурной и повернулась к Расселу. — Это Рассел Кор-бет. Рассел, это Салли.

Рассел в который уже раз за день удивил Зою, когда, вместо того чтобы пожать негритянке руку, галантно поднес ее к губам. Салли, не привыкшая к такому обращению, смутилась, как девушка, и пробормотала:

— Может, выпьете кофе, сэр?

Рассел одарил ее ослепительной улыбкой. На этот раз Зоя при всем желании не могла бы обвинить его в снобизме. По роду работы ее отец, случалось, встречался с горожанами. Кому-то пожимал руку, кого-то хлопал по плечу, но, когда Зоя смотрела репортажи об этих встречах по телевизору, она чувствовала в широкой улыбке Джулиуса фальшь. Рассел же, казалось, улыбался совершенно искренне.

— Как-нибудь в другой раз. Мы хотим поскорее вернуться домой, у Зои был трудный день, а у меня завтра утром самолет. Но все равно спасибо.

Салли склонилась над Джошем. Рассел взял Зою за руку.

— Пойдем?

Как только они вышли из приюта, Зоя спросила:

— Куда ты улетаешь утром?

— Мне нужно слетать на два дня в Денвер, оттуда я полечу в Оттаву, но не волнуйся: на собственную свадьбу я не опоздаю.

При мысли о том, что остаток недели ей придется провести без Рассела, Зое вдруг стало грустно и как-то пусто. Она так привыкла к постоянным пикировкам с ним, что, когда его не было, ей этого уже не хватало. Однако она не стала посвящать в свои мысли Рассела.

В машине он спросил:

— Ты собираешься пригласить кого-нибудь на свадьбу?

Зоя отрицательно покачала головой.

— Нет. Я не хочу ни гостей, ни фотографов.

Рассел недоуменно нахмурился.

— Неужели ты не хочешь позвать друзей или родственников?

— Не хочу. Кроме родителей и сестер у меня есть только тетя по отцу, но отец с ней не общается, они не виделись лет двадцать и даже не переписываются.

Перед тем как повернуть ключ зажигания, Рассел с интересом посмотрел на Зою.

— Она что-то вроде семейного изгоя?

Зоя пожала плечами.

— Точно не знаю. Сколько себя помню, само имя тети Элизабет всегда было в нашей семье под запретом. Наверное, она запятнала имя Харперов каким-то ужасным проступком.

— Значит, вы с ней в чем-то схожи, — заключил Рассел.

— Да, пожалуй.

Рассел поднял руку и отвел со щеки Зои прядь волос, затем завел мотор и стал выезжать со стоянки перед приютом. До самого дома он больше ни разу не взглянул в ее сторону. Сидя рядом с ним в машине, Зоя гадала, о чем он думает. Может быть, прикидывает, не поздно ли отменить свадьбу? Хотя, с другой стороны, в этом браке он ничего не теряет, с горечью думала Зоя. Ничто не мешает ему и после женитьбы вести прежний образ жизни, разве что придется стать чуть более осмотрительным. Зоя вдруг осознала, как мало она знает своего будущего мужа. Сидит рядом с ним и совершенно не представляет, что творится в его голове. Она посмотрела на его четкий профиль, перевела взгляд на руки, уверенно лежащие на руле, и невольно поежилась: что будут делать эти руки после того, как наденут на ее палец обручальное кольцо?

 

5

На сбор вещей и подготовку к переезду в дом Рассела Зое потребовалось всего полдня. И вот она стоит посреди гостиной и смотрит на картонные коробки, в которые уместились все ее вещи. В особняке Рассела ее скромные пожитки не займут много места, но Зоя и не думала переживать по этому поводу. Скромный образ жизни — это ее личный выбор, и то, что она выходит замуж за Корбета, не означает, что ей нужно бежать по магазинам и накупать одежду.

Рассел еще раньше вручил ей ключ от своей квартиры и нанял машину с грузчиками, которые должны были в его отсутствие перевезти вещи Зои в особняк. Сразу после его отъезда Зоя отменила заказ и заказала вместо этого такси.

До того как переехать к Расселу с вещами, Зоя видела его дом только снаружи, да и то мельком. Она была даже рада, что впервые переступает порог особняка Рассела, когда хозяин в отъезде, — это давало ей возможность осмотреть дом и, может быть, узнать что-нибудь о загадочном мужчине, который через несколько дней станет ее мужем.

Водитель такси помог Зое донести вещи до парадной двери. Она открыла дверь своим ключом, втащила коробки в вестибюль, заперла дверь за собой и осмотрелась. Дом был большим, но не помпезным. В обе стороны от вестибюля отходил длинный коридор, застеленный ковровой дорожкой. Прямо против двери находилась широкая винтовая лестница на второй этаж. Зоя решила сначала осмотреться внизу.

Свернув в коридор, она открыла первую дверь и оказалась в элегантной гостиной. Комната, обставленная в современном стиле, была выдержана в благородных бежевых тонах. В центре лежал персидский ковер с таким густым ворсом, что напоминал бархат.

Зоя вышла в коридор и пошла дальше. Следующая дверь привела ее в уютную столовую. Вокруг овального обеденного стола из полированного дуба, за которым могли бы свободно разместиться человек десять, стояли стулья с резными спинками. Стены комнаты были обшиты дубовыми панелями, что скрадывало ее размеры и создавало ощущение домашнего уюта.

За следующими дверями оказались большая библиотека, оборудованная по последнему слову техники кухня, несколько со вкусом отделанных ванных комнат и еще одна гостиная — Зоя мысленно окрестила ее летней, — из которой был выход в сад.

Осмотрев первый этаж, Зоя поднялась на второй. Чем ближе она подходила к спальне Рассела, тем неуютнее себя чувствовала. Она точно знала, что Рассел в отъезде и не застукает ее за разглядыванием его спальни, но все равно переступала ее порог с опаской. Зое казалось, что проницательные серые глаза Рассела зорко следят за каждым ее движением. В спальне, как и следовало ожидать, главенствовала широкая кровать, застеленная кремовым льняным покрывалом. Весь пол от стены до стены был покрыт темно-зеленым ковром с густым длинным ворсом. Из спальни выходили еще две двери: одна вела в гардеробную, другая — в ванную. В ванную Зоя почему-то постеснялась заглядывать, но в гардеробную все-таки заглянула. На плечиках аккуратно висели мужские костюмы, на отрытых полках лежали чистые рубашки. В гардеробной витал запах Рассела — смесь дорого лосьона после бритья и его собственного неповторимого, чисто мужского запаха. Смотреть на его костюмы, вдыхать его аромат — это было почти то же самое, что находиться в одной комнате с Расселом.

— Ищешь, куда повесить свою одежду?

Услышав глубокий низкий голос Рассела, Зоя вздрогнула от неожиданности и повернулась так резко, что пиджак, к которому она прикасалась, соскользнул с плечиков на пол.

— Я… я думала, ты вернешься только завтра.

В гардеробной вдруг стало жарко, как будто кто-то включил отопление. Зоя почувствовала, что краснеет.

— Партнер, с которым я должен был встретиться в Оттаве, в последний момент отменил встречу.

Рассел посмотрел на упавший пиджак. Зоя поспешно наклонилась, подняла его и стала вешать на плечики. Сделать это оказалось не так просто — у нее дрожали руки. Вдобавок она стала еще и заикаться.

— М-мои вещи ос-стались внизу. Я н-не знала, куда их отнести.

По лицу Рассела было невозможно прочесть, о чем он думает. Он стоял, загораживая своим телом выход из гардеробной. Зоя едва осмеливалась дышать, ей одновременно и хотелось, чтобы Рассел вышел, и не хотелось. Он протянул руку мимо нее и сдвинул плечики с костюмами в сторону.

— Здесь вполне хватит места и для твоих вещей. Завтра я попрошу экономку освободить часть выдвижных ящиков, чтобы ты могла сложить белье.

Зоя поднырнула под его руку и выскользнула из гардеробной. Рассел сразу же вышел за ней.

— В чем дело? Ты не хочешь делить со мной гардеробную?

— Н-нет. То есть дело не в гардеробной. Я не хочу делить с тобой постель.

Рассел насмешливо изогнул одну бровь и пожал плечами.

— Но муж и жена обычно спят вместе.

— Но мы… наш брак не будет обычным браком.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу еще больше осложнять ситуацию, занимаясь с тобой сексом.

— Солнышко, ты не права. — Холодный тон Рассела до странности не вязался с теплым обращением. — Ситуация осложнится как раз в том случае, если мы не будем спать вместе.

— Но все это… все это как-то слишком расчетливо. Мы почти не знаем друг друга, у нас нет друг к другу никаких чувств.

— Не знаю как у тебя, — медленно проговорил Рассел, — но у меня к тебе определенно есть какие-то чувства.

Зоя смерила его ледяным взглядом.

— Должно быть, ты надо мной смеешься! Ты не можешь испытывать ко мне ничего, кроме похоти, и за это я тебя презираю!

Глаза Рассела опасно блеснули.

— Даже так?

— Да! Я тебя презираю за то, что ты воспользовался моим промахом и допустил, что дело зашло так далеко. Тебе достаточно было сказать слово — и репортеры оставили бы нас в покое, отправились бы на поиски более интересного материала. Но ты этого не сделал.

— Ты, наверное, считаешь меня всемогущим. Жаль тебя разочаровывать, но я не имею власти над прессой. На протяжении моей небольшой командировки репортеры не давали мне покоя. В аэропорту в Денвере меня ждала целая толпа, а в Оттаве репортеров было еще больше.

— Но почему? Что их привлекло?

Рассел пожал плечами.

— По-видимому, такое событие, как женитьба известного плейбоя, привлекает читателей. Если не веришь мне, можешь посмотреть в окно: перед нашим домом и сейчас дежурит несколько репортеров.

Зоя подошла к окну и посмотрела вниз. Посмотрела — и сразу же отпрянула.

— Господи, да их не несколько, а человек пятнадцать!

— Да, пожалуй, — согласился Рассел. — И это несмотря на то, что я только что твердо заявил им, что мы не собираемся давать интервью, и послал всех к черту.

Зоя села на кровать и сцепила пальцы.

— Что же нам делать?

Рассел не спеша снял пиджак и повесил его в гардеробную.

— До пятницы — ничего, а после свадьбы, думаю, они сами оставят нас в покое. — Он посмотрел Зое в глаза. — Поверь, наша свадьба раз и навсегда решит эту проблему.

У Зои такой уверенности не было. С одной стороны, интерес публики к ним действительно должен ослабеть, когда они вступят в брак, а с другой — сам этот брак породит массу новых проблем. И первая проблема уже встала перед Зоей — ее противоречивые чувства к Расселу. У них с Расселом совершенно разные принципы и взгляды на жизнь, можно даже сказать, противоположные, но это не мешает ей его желать. Зоя очень боялась, что настанет час, когда она больше не сможет скрывать свое влечение. А Рассел? Вряд ли он откажется от своих холостяцких привычек, вступив в этот странный брак. Зоя знала, что, живя бок о бок с Расселом, ей будет очень трудно мириться с его интрижками, а если она станет его женой во всех смыслах, то ей будет еще и больно.

Сидя на краешке кровати, Зоя наблюдала, как Рассел достает вещи из чемодана и развешивает их в гардеробной. Неожиданно он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.

— Твои родители знают, что мы собираемся до пятницы жить во грехе?

Зоя послала ему самый холодный взгляд, какой только сумела изобразить.

— Если уж говорить точно, мы не живем во грехе!

— Ну да, — с усмешкой согласился Рассел. — Скорее мы живем в похоти.

Зоя всплеснула руками.

— Какая ерунда!

Рассел поставил чемодан на пол в гардеробной, закрыл дверь и прислонился к ней, непринужденно скрестив руки на груди.

— Почему ты так боишься интимной близости?

Посмотреть ему в глаза стоило Зое больших усилий.

— Я ее не боюсь, просто предпочитаю, чтобы интимная близость сопровождалась близостью эмоциональной и общностью взглядов. А мы… да мы почти ненавидим друг друга.

— Если бы ты действительно меня ненавидела, ты, наверное, смогла бы настоять на том, чтобы твой отец отказался от своего решения. Ты же знаешь, он был готов передумать.

Первой мыслью Зои было с возмущением опровергнуть слова Рассела, но она всегда старалась быть честной с собой, поэтому вынуждена была признать, что в его словах есть доля правды. Сначала отец очень упорно настаивал на ее замужестве, но позже немного смягчился, и, если бы Зоя очень захотела, она смогла бы его переубедить. Но она этого не сделала.

Спохватившись, что молчание затягивается, она поспешила сменить тему:

— Что же нам теперь так и сидеть взаперти до самой свадьбы?

Рассел подошел к окну. При этом он остановился в каком-нибудь дюйме от Зои. Она затаила дыхание. Еще раз посмотрев в щель между занавесками, он положил руку на ее плечо.

— Думаю, нам недолго осталось провести в заточении — час, не больше. Почти все репортеры разошлись, осталось только несколько самых упорных. К тому же скоро стемнеет, и нам будет легче выскользнуть из дому. Тогда мы и сходим куда-нибудь перекусить.

Зоя через одежду чувствовала тепло его руки на своем плече. Когда Рассел стоял вот так, совсем рядом, его бедра находились в волнующей близости от ее бедер. Он касался только ее плеча, но ее тело уже отреагировало на его близость, Зоя ощутила внутри тепло и ноющую пустоту, требовавшую заполнения…

К добру или к худу, но в это время зазвонил телефон. Звонок показался Зое оглушительным. Рассел убрал руку с ее плеча, сделал шаг в сторону и снял трубку.

— Это тебя.

Принимая у него телефонную трубку, Зоя едва не выронила ее из пальцев, ставших вдруг непослушными.

— Алло?

— Зоя, это Алан. Этот номер мне дала твоя мать. Я знаю, что твой рабочий день давно закончился, но к нам пришла Джуди Тулох, она жила у нас около года назад. Не знаю, помнишь ли ты ее… Так вот, теперь она пришла с маленьким ребенком и вот уже целый час требует тебя. Говорит, может рассказать о своей беде только тебе. Ты не могла бы приехать? Салли занята, Том заболел…

Зоя встретилась взглядом с Расселом. Тот не слышал разговора, но, по-видимому, понял, что происходит. Он молча протянул руку за ключами от машины, лежавшими на столике возле кровати. От этого простого жеста, от неожиданного понимания Зою вдруг затопила волна тепла. Она сказала в трубку отчего-то севшим голосом:

— Я сейчас выезжаю.

Довезя Зою до приюта, Рассел проводил ее до входной двери.

— Как ты думаешь, во сколько ты закончишь?

— Не представляю.

— Когда освободишься, позвони, я за тобой приеду.

Чтобы Рассел не прочел в ее глазах безграничной благодарности, Зоя не поднимала взгляд выше кончика его носа.

— Я могу задержаться допоздна.

— Зоя, обещай, что позвонишь! — Рассел сам заставил ее посмотреть ему в глаза, взяв ее двумя пальцами за подбородок.

У Зои перехватило дыхание. Она прошептала:

— Хорошо, обещаю.

Рассел наклонил голову и запечатлел на ее губах короткий, но крепкий поцелуй. Затем, ни слова не говоря, развернулся и зашагал к машине. Зоя дождалась, пока его «ягуар» скроется за углом, и только после этого вошла в здание. Губы ее покалывало от его поцелуя, и она быстро дотронулась до них пальцем, но тут же отдернула руку.

Джуди — сама еще почти ребенок — сидела в холле с грудным ребенком на руках. Малышка спала, но по ее покрасневшему личику было понятно, что уснула она недавно, а перед этим долго плакала. У самой Джуди вид был затравленный. Увидев Зою, она немного воспрянула духом. Зоя знаком пригласила молодую женщину пройти с ней. Как только они вошли в кабинет и сели, Джуди заговорила возбужденным шепотом:

— Зоя, я не знала, к кому еще обратиться за помощью, и пришла к вам. Фреда выпустили из тюрьмы, я боюсь, он нас убьет. Что же мне делать?

Зоя вздохнула.

— Джуди, постарайся успокоиться и расскажи все по порядку. Кто такой Фред и почему ты его боишься?

Джуди объяснила, что Фред отец ее ребенка, они не поженились, но жили вместе. Все шло неплохо, пока их общий знакомый, Боб, не намекнул Фреду, что ребенок Джуди на самом деле не от Фреда, а от него самого. Фред избил Боба, и его посадили на тридцать суток в тюрьму, но он обещал, что, когда вернется, убьет Джуди и ее дочурку.

— Я ему твердила, что у меня, кроме него, никого не было и что Боб наговаривает на меня из мести, потому что я отказалась лечь с ним в постель, но Фред такой буйный… он и слышать ничего не хочет. Ах, Зоя, я так боюсь… он нас убьет! — Джуди снова расплакалась.

Зоя погладила ее по голове.

— Ну-ну, успокойся, мы что-нибудь придумаем. Тебя надо где-то спрятать, пока Фред не образумится.

— А как насчет твоей тетки? Помнится, у тебя была тетка в пригороде.

Джуди поникла.

— Тетя уехала в гости к другой своей племяннице, а квартиру на это время сдала студенткам.

Зоя не раздумывала долго, к кому обратиться за помощью. Попросив Джуди подождать, она вышла в соседний кабинет и стала набирать номер домашнего телефона Рассела. Он снял трубку после второго гудка, как будто сидел у телефона и ждал ее звонка.

— Зоя? Ты уже освободилась?

Зоя не без зависти отметила, что, несмотря на поздний час, его голос звучит очень бодро. Но она напомнила себе, что он не на работе и ничто не мешает ему разговаривать по телефону, удобно устроившись на диване и положив ноги на мягкий подлокотник.

— Нет еще, и, возможно, я пробуду здесь всю ночь.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Надеюсь, что можешь. Нужно найти временное жилье для молодой женщины с грудным ребенком.

— А что, все гостиницы закрыты?

Зоя вздохнула.

— Гостиница ей не по средствам. Кроме того, ей нужно не просто жилье, а что-то вроде убежища. Она скрывается от сожителя, который в припадке ревности грозится ее убить.

Рассел помолчал. Зое вдруг стало неловко, что она ему позвонила. Сейчас она и сама не понимала, зачем набрала его номер. Вероятно, она не столько рассчитывала на какую-то практическую помощь с его стороны, сколько просто хотела услышать его голос. Наконец Рассел снова заговорил:

— Предоставь это дело мне. Я перезвоню через полчаса, идет?

— Рассел, ты вовсе не обязан этим заниматься, это моя проблема.

— Тогда почему ты позвонила мне?

— Ну…

Ее колебание подсказало Расселу ответ.

— Полно, Зоя, признайся наконец, что я тебе нужен.

— Ничего подобного! Мне никто не нужен, я вполне способна решить свои проблемы самостоятельно… — Зоя понимала, что пытается отрицать очевидное. Более того, Рассел, возможно, гораздо более близок к истине, чем сознает сам.

Он насмешливо хмыкнул.

— Я серьезно!

— Конечно, солнышко.

— Я вешаю трубку.

— Пожалуйста.

— И не перезванивай мне, я занята.

— Не буду.

Зоя уже поднесла палец к рычагу, но почему-то помедлила.

— До утра меня не жди.

— Прекрасно.

— Как, ты не возражаешь? — изумилась Зоя.

— А почему я должен возражать? — невинно поинтересовался Рассел.

— Ну как же, ты… то есть я…

— Послушай, детка, — от сексуального подтекста в его низком бархатном голосе по спине Зои пробежали мурашки, — меньше чем через три дня ты будешь проводить в моей постели каждую ночь, так что ждать осталось совсем немного. Я понимаю, это трудно, но если уж я могу потерпеть, то и ты сможешь.

Зоя задохнулась от возмущения и одновременно залилась краской.

— Я совсем не это имела в виду!

— Ну конечно.

— Иди к черту!

— Только вместе с тобой. — И Рассел повесил трубку, не дожидаясь, пока Зоя ответит.

У Зои было искушение перезвонить — только для того, чтобы оставить последнее слово за собой, — но детский плач, донесшийся из соседней комнаты, напомнил ей о ее обязанностях.

Увидев Зою, дочурка Джуди перестала плакать и стала с интересом разглядывать нового человека. Джуди с надеждой подняла на Зою глаза.

— Вы нашли для нас место?

— Пока нет, но я над этим работаю.

— Джуди, а ты не обращалась к своей матери?

Джуди насупилась, как школьница.

— Зачем? Она отказалась от меня, когда мне было четыре года. Неужели теперь она вдруг надумает мне помочь?

Зоя покачала головой.

— Я понимаю твои чувства, но ты попробуй понять и ее. Еще лет десять назад жизнь одинокой матери, да еще и безработной, была гораздо тяжелее, чем сейчас. Даже в приюте тебе жилось лучше, чем если бы ты осталась с матерью.

— Не нужна мне ее помощь, сама справлюсь. Как-никак я давно живу одна.

Зоя вздохнула. Алан не раз говорил ей, что не стоит принимать проблемы их подопечных слишком близко к сердцу, что нужно сохранять здоровую отстраненность, и Зоя понимала, что он прав, возможно в интересах дела так даже лучше. Однако ей никак не удавалось оставаться равнодушной к чужим бедам. А Джуди почему-то особенно тронула ее еще при их первой встрече. Зоя натянула на лицо оптимистичную улыбку.

— Вот что, Джуди, давай-ка выпьем кофе.

— Хорошая мысль.

Женщины как по команде повернулись на звук мужского голоса. В дверях стоял Рассел с пакетом из «Макдоналдса» в руках. По жадному взгляду, которым Джуди уставилась на пакет, стало ясно, что она голодна. Когда она пришла в приют, ее покормили, как было предписано правилами, но она, по-видимому, так наголодалась, что ей было мало стандартного ужина.

— У меня тут кофе и пирожки с вишней. — Рассел поставил пакет на стол и стал доставать из него продукты. Выложив все, он повернулся к Джуди. — Простите, я не представился. Рассел Корбет, жених Зои.

Брови Джуди поползли вверх. Она посмотрела на Зою.

— Так вы выходите замуж?

— Да. В эту пятницу.

— А я слышала, что вы не признаете брака.

Рассел ответил раньше, чем Зоя успела что-нибудь придумать:

— Она недавно в корне изменила взгляды. Можно сказать, что Зоя — новообращенный адепт семьи.

Зоя метнула на него уничтожающий взгляд, но промолчала: ей совсем не хотелось выяснять отношения при Джуди.

Рассел с гордостью сообщил:

— Между прочим, я нашел для вас жилье.

— Правда? — одновременно воскликнули Зоя и Джуди.

— Место совершенно безопасное. Хозяйка дома, Клэр Симпсон, на вид обыкновенная домохозяйка, но она заядлая охотница, прекрасно стреляет и к тому же держит овчарок, так что, будьте уверены, если она не захочет пускать кого-то в дом, этот человек и близко не подойдет. Впрочем, не думаю, что до этого дойдет. Этот ваш Фред не знаком с Клэр, и вероятность того, что он случайно окажется именно в том поселке, где живет она, ничтожно мала. Поселок стоит в стороне от больших дорог, так что случайно проехать мимо он тоже не может. — Рассел посмотрел на часы. — Клэр скоро будет здесь. В поселке нет телефона, но нам повезло: я случайно узнал, что Клэр гостила у подруги в городе, и сумел перехватить ее до того, как она уехала обратно.

— Мне нужно выполнить кое-какие формальности, — сказала Зоя. — Поставить в известность полицию и сделать соответствующую запись в журнале.

— Делай, что нужно, я могу пока подержать малышку, — предложил Рассел. — А Джуди пусть спокойно поест.

Зоя занялась формальностями, стараясь не обращать внимания на то, как ловко Рассел обращается с малышкой. Вскоре пришел Алан и сообщил, что приехала Клэр Симпсон. Клэр оказалась очень деловитой энергичной дамой лет шестидесяти. В считанные минуты Джуди и ее дочурка собрались, и Клэр увезла их. Зоя стояла рядом с Расселом, глядя вслед удаляющемуся внедорожнику. Когда несколько обшарпанный, но вполне еще работоспособный автомобиль скрылся из виду, Зоя повернулась к Расселу.

— Спасибо за помощь.

— Не за что.

— Откуда ты знаешь Клэр Симпсон?

— Она дружила с моей матерью. — Рассел всмотрелся в ее лицо. — Ты выглядишь усталой.

Зоя опустила глаза и вздохнула.

— Я и в самом деле устала.

Рассел обнял ее за плечи и достал из кармана ключи от машины.

— Пошли, пора в кровать.

У Зои совершенно не осталось сил на споры, поэтому она даже не стала уточнять, какую кровать имел в виду Рассел и в какой предпочитала бы спать она сама. Она молча пошла к машине, села на переднее сиденье и закрыла глаза, стараясь не думать о близости его крепких мускулистых ног и сильных рук, уверенно державших руль.

Рассел въехал на подъездную дорогу к своему особняку, вышел из машины, открыл дверь со стороны Зои и помог ей выйти. Помощь пришлась весьма кстати — Зоя едва держалась на ногах от усталости. Когда он обнял ее за плечи, она не стала стряхивать его руку. Рассел сам убрал ее, когда нужно было отпереть дом, и Зоя вдруг поняла, что ей не хватает тепла его тела.

Снимая в прихожей куртку, Рассел спросил:

— Хочешь выпить чего-нибудь на ночь?

Зоя замялась, не зная, как себя вести. Рассел сделал из этого вывод, что она засыпает на ходу. Он легонько погладил ее пальцем по щеке.

— Иди спать, соня. В постельку.

— Но…

Он прижал палец к ее губам.

— Никаких «но», спокойной ночи.

Зоя повернулась и поплелась вверх по лестнице, каждый шаг давался ей с таким трудом, словно к ее ногам были привязаны гири. Рассел остался на первом этаже.

— Если я тебе понадоблюсь, я буду в гостевой спальне.

Зое хотелось сказать, что он ей не понадобится, но даже в своем полусонном состоянии она понимала, что не стоит искушать судьбу. Рассел вполне может попытаться разоблачить ее ложь, с него станется. Поэтому она только тихо пробормотала:

— Спокойной ночи.

— Зоя…

Ее рука замерла на перилах, сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она медленно оглянулась.

— Что?

— Ладно, ничего, это может подождать до утра. — Он вошел в библиотеку и закрыл за собой дверь.

Зоя преодолела оставшиеся ступени и вошла в спальню. Она думала, что уснет сразу же, как только ляжет в кровать, но оказалось иначе: она долго лежала без сна и представляла, каково было бы спать рядом с Расселом, чувствовать его теплые сильные руки на своем теле, его губы — на своих губах. Зоя ворочалась с боку на бок, переворачивала и взбивала подушку, но прошло еще много времени, прежде чем она наконец расслабилась и уснула.

Утром, открыв глаза, Зоя потянулась и села в кровати. Ее взгляд упал на тумбочку, и она увидела записку.

«Извини, солнышко, мне пришлось срочно вылететь в южный филиал, там возникли проблемы. Не волнуйся, к нашей свадьбе я обязательно вернусь. Р.».

Зоя скомкала записку и в сердцах швырнула бумажный шарик в стенку. Как это похоже на Рассела: бросить ее именно тогда, когда она решила, что, пожалуй, не против, если он будет рядом!

 

6

Собственная свадьба оставила у Зои странное впечатление. Все произошло очень быстро и как-то невыразительно. Возможно, потому, что она сама настояла на том, чтобы не было ни гостей, ни фотографов. Кроме жениха и невесты присутствовали только свидетели — знакомые Рассела.

Зоя твердила себе, что ее все устраивает, что ей никогда не хотелось стоять у алтаря в пышном белом платье с длинным шлейфом. Она была рада, что надела на свадьбу короткое красное платье. Однако когда, выходя из машины, она поймала на себе взгляд Рассела и прочла в нем гнев, она пережила несколько неприятных мгновений. Она понимала, что Рассел не сможет высказать ей все, что думает, до тех пор пока они не останутся одни, а это значит, что его гнев, не имея выхода, будет нарастать.

Накануне возвращения Рассела из его поездки Зоя нарочно не ночевала в его доме. Она оставила ему записочку, где сообщала, что переночует у друзей. Однако в действительности она сняла номер в отеле и провела ночь одна. Полночи Зоя не спала и все думала, не отменить ли свадьбу, пока еще не поздно. Теоретически это было возможно, однако она этого не сделала — сама не зная почему. То есть для себя Зоя нашла удобное объяснение: Рассел так и ждет, что она отменит свадьбу, и именно поэтому она ее не отменяет, исключительно из-за своего бунтарского характера. Но в глубине души она понимала, что дело не в этом. Когда распорядитель объявил: «Жених может поцеловать невесту», — Рассел снова застал Зою врасплох. Она ожидала чисто символического соприкосновения губ и никак не предполагала, что он поцелует ее по-настоящему. Это был не символический жест, призванный скрепить сделку, этот поцелуй лишний раз напомнил Зое, что она только что связала себя с человеком, которого едва знает.

Когда молодожены вышли на улицу, их окружили репортеры. Плотная толпа мешала им пройти к машине. Зоя опустила голову, стараясь, чтобы ее лицо не попало в объективы. Обняв ее за плечи, Рассел прокладывал путь им обоим. В конце концов они, конечно, укрылись в машине, но, даже когда Рассел дал задний ход и стал выезжать на проезжую часть, самые рьяные репортеры еще пытались сфотографировать их через лобовое стекло и окна.

Как только «ягуар» влился в поток транспорта, Рассел повернулся к Зое, потом снова стал смотреть вперед и процедил сквозь зубы:

— Надеюсь, у тебя есть убедительное объяснение.

— Я не обязана ничего тебе объяснять! — возразила Зоя.

— Мне — возможно, но ты не задумывалась, что почувствуют твои родители, когда увидят в завтрашних газетах фотографию невесты, одетой как уличная девка?

Об этом Зоя действительно не подумала, но, когда Рассел указал ей на упущение, она разозлилась на него так, будто это он был во всем виноват. Вместо того чтобы признать ошибку, она принялась оправдываться:

— У меня нет дорогих нарядов! Я надела самое лучшее платье, какое у меня есть.

Рассел остановился на красный свет светофора, и это дало ему возможность повернуться к Зое. Его лицо было искажено яростью.

— Тогда какого черта ты не сказала об этом мне? Слава Богу, я могу себе позволить одеть собственную невесту!

— А я думала, ты стремишься не одевать меня, а, наоборот, раздевать, — съязвила Зоя.

Сигнал светофора сменился, Рассел нажал на газ, чертыхнулся и выпалил в сердцах:

— У тебя чертовски сложный характер, просто невыносимый!

Зоя скрестила руки на груди и отвернулась к окну.

— Для того чтобы сделать столь глубокомысленный вывод, тебе необязательно было на мне жениться.

Неожиданно Рассел рассмеялся, не усмехнулся, не хмыкнул, а по-настоящему расхохотался. Когда приступ смеха прошел, он покачал головой.

— Да, ты права, совсем необязательно.

Настроение у него, казалось, улучшилось, и Зоя воспользовалась случаем задать вопрос:

— Скажи, зачем ты все-таки на мне женился?

Рассел сделал вид, что глубоко задумался.

— Ну, во-первых, этого потребовал твой отец.

— Но ведь потом он отказался от своего требования.

— А во-вторых, в тот момент мне казалось, что это не такая уж плохая идея.

— А сейчас?

— Сейчас… — Рассел помолчал, лавируя в потоке машин. — Сейчас?.. Ну, как говорится, как мы постелили постель, так и будем в ней спать.

Он быстро взглянул на Зою, и она успела прочесть в его взгляде недвусмысленное обещание. Как ни плохо она знала Рассела, она не сомневалась, что это конкретное обещание он непременно выполнит.

Он резко прибавил скорость, и сила инерции прижала Зою к спинке сиденья.

Зоя ожидала, что он повезет ее в один из недавно построенных курортных отелей в пригороде, но он свернул в другую сторону.

— Куда мы едем?

— Я хочу тебе кое-что показать. Кстати, твои вещи лежат в багажнике, я попросил Софию сложить их для тебя.

Зоя не знала, что рассердило ее сильнее — то ли, что ее вещи складывала женщина, которую она ни разу в жизни не видела, или то, что Рассел не поставил ее в известность о своих планах.

— София, моя экономка, приходит два раза в неделю. Она гречанка и плохо говорит по-английски, но ее словарного запаса хватает, чтобы втолковать мне, что не стоит бросать мокрые полотенца на пол в ванной.

Рассел усмехнулся, но Зоя по-прежнему хмурилась.

— Я могла сама сложить вещи, мне не нравится, когда в моем белье роются посторонние.

— Не кипятись, у тебя и рыться-то практически не в чем, — сухо возразил он. — Но я исправлю этот недостаток, как только мы вернемся в город.

— Не вздумай покупать мне одежду! — вспылила Зоя. — Если мне что-то понадобится, я куплю сама.

— На какие деньги?

Зоя отвернулась, пытаясь спрятаться от его слишком проницательных глаз.

— У меня есть деньги, хотя, конечно, не в таких неприличных количествах, как у тебя.

— Ты живешь как нищая! Какой в этом смысл? Что ты хочешь этим доказать? Бросить вызов среднему классу?

Вспышка Рассела явилась для Зои полной неожиданностью. Она напряженно застыла.

— Ничего я не хочу доказать. Просто я считаю безнравственным тратить деньги на одежду, без которой вполне можно обойтись, когда на улицах полно голодных беспризорных детей.

Рассел помолчал, по-видимому стараясь взять себя в руки, и уже спокойнее заметил:

— Если бы эти несчастные поменьше тратили на выпивку и наркотики, то, возможно, у них остались бы деньги на еду, одежду и даже жилье.

Зоя окинула его ледяным взглядом.

— Ты рассуждаешь как типичный представитель обеспеченного класса. Конечно, тебе легко говорить, ведь ты родился с серебряной ложкой во рту. Я и сейчас вижу ее кончик.

— Поосторожнее! — угрожающе тихо предостерег ее Рассел.

Но Зоя уже не могла остановиться, ее понесло:

— Меня тошнит от таких, как ты! Тебе в жизни не приходилось волноваться о том, когда тебе в следующий раз удастся поесть, но ты смеешь критиковать людей, у которых ничего нет, у которых нет даже родителей, которые могли бы о них позаботиться! — Только выкрикнув последние слова, Зоя вдруг осознала, что она говорит. Рассел рос без отца и рано лишился матери, так что по крайней мере последнее ее обвинение совершенно беспочвенно. Вполне возможно, что в детстве ему даже пришлось испытать голод. Она потупилась и, не смея взглянуть Расселу в глаза, пролепетала: — Извини, мне не стоило этого говорить.

— Ладно, забудь, — не глядя на нее буркнул Рассел. — Считай, что я уже забыл.

Он выжал педаль газа и обогнал четыре автомобиля подряд. Зоя украдкой покосилась на него, но его лицо было непроницаемым. Внутреннее напряжение выдавали только пальцы, с ненужной силой сжимавшие руль. Зоя не знала, куда деваться от стыда. Сидя в подавленном молчании, она пыталась придумать способ загладить свою вину и разрядить обстановку. Она привыкла к шутливому поддразниванию со стороны Рассела, но впервые видела его в гневе. Только сейчас Зоя стала понимать, как мало она его, в сущности, знает. Она жалела, что не может посоветоваться с сестрой — Роуз еще не вернулась из свадебного путешествия. Как жена сводного брата Рассела, та могла бы рассказать что-то о жизни семейства Уорли.

Через полчаса езды Зоя стала задавать себе и другой вопрос: куда Рассел ее везет? Они давно выехали за пределы города, но он продолжал гнать «ягуар» по автостраде. Мимо проносились придорожные кафешки и мотели. Чем дальше они ехали, тем реже попадалось жилье и прочие постройки. Наконец Рассел свернул со скоростной автострады сначала на асфальтированную дорогу, а через несколько миль — на проселок. Зоя поняла — Рассел везет ее в недавно купленный дом, Фэрфилд-хилл. Она бы поняла это раньше, но Рассел избрал новый для нее маршрут. К тому же уединенный дом, в котором давно никто не жил, не самое подходящее место для свадебного путешествия. Впрочем, напомнила себе Зоя, их брак не настоящий, с какой стати должно быть настоящим свадебное путешествие?

Рассел остановил машину перед большим приземистым домом в викторианском стиле. Все окна, обращенные на дорогу, были наглухо закрыты ставнями, и это придавало дому нечто зловещее.

— Я занесу вещи. Если хочешь осмотреться, я не буду тебе мешать.

Интересно, откуда он знает, что ей хочется побыть одной?

— Хорошо.

Избегая встречаться взглядом с Расселом, Зоя сняла туфли на шпильке и надела удобные босоножки на плоской подошве. Рассел достал из багажника вещи и понес их к дому. Зоя выпрямилась и вдохнула полной грудью прохладный вечерний воздух. Солнце клонилось к закату, его лучи, пробиваясь сквозь высокие деревья, озаряли дом розоватым светом, немного сглаживая впечатление заброшенности.

Зоя побрела к ручью. Легкий ветерок, шелест листвы и журчание воды постепенно стали успокаивать ее натянутые нервы. Она присела на корточки и опустила пальцы в ручей. Вода была чистой, прозрачной, сквозь нее были отчетливо видны камешки, а ее обручальное кольцо, казалось, блестело даже ярче, чем на воздухе. Зоя встала и поднесла руку к глазам. Обручальное кольцо… интересно, останется ли на пальце светлая полоска незагорелой кожи или не успеет?

Начало так называемой семейной жизни у них с Расселом было каким угодно, только не обычным. Сначала короткая, чтобы не сказать поспешная, церемония бракосочетания, единственной целью которого было пресечь разговоры, способные повредить карьере ее отца. Теперь этот мрачный старый дом, где ей предстоит провести первую брачную ночь. А что будет дальше?.. Впрочем, в ее жизни все было не обычным, она не походила ни на кого из своих близких и, возможно, именно поэтому всегда чувствовала себя в семье посторонней.

К дому Зоя вернулась, когда уже почти стемнело. Рассел зажег свет, и Фэрфилд-хилл уже не так сильно походил на дом с привидениями. Более того, особняк казался жилым, почти гостеприимным. Казалось, он многие годы ждал, когда появятся люди, которые наконец зажгут свет и вдохнут жизнь в эти старые стены. Раньше, когда Зоя проходила мимо этого дома, ей всякий раз чудилось, что он наблюдает за ней своими глазами-окнами. Но сейчас Фэрфилд-хилл казался лишь тем, чем и был на самом деле, — старым, заброшенным домом в захолустье.

Зоя поднялась по лестнице на веранду и протянула руку к ручке двери, но в это время дверь распахнулась. От неожиданности Зоя вздрогнула и попятилась.

— У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.

Рассел почти угадал, но Зоя упрямо возразила:

— Я не верю в привидения.

Она хотела войти в дом, пройдя мимо Рассела, но он выставил вперед руку, преградив ей путь.

— Постой, постой, если не ошибаюсь, мне полагается перенести тебя через порог, — насмешливо сказал он.

Зоя скрыла смущение под маской цинизма.

— Ну да, ты еще вспомни, что тебе полагается любить и заботиться обо мне, пока смерть не разлучит нас. Ты можешь сказать, что питаешь ко мне глубокие прочные чувства?

Рассел резко опустил руку, выражение его лица стало каким-то странным.

— Что я чувствую, сейчас неважно, куда важнее другое, как ты сама к себе относишься.

Несколько секунд Зоя смотрела на него в полной растерянности, но затем снова прибегла к испытанному оружию — сарказму.

— К сожалению, ты мой муж, а не личный психоаналитик.

— В таком случае мне все-таки стоит перенести тебя через порог. — И, не дав ей времени возразить или воспротивиться, он наклонился, подхватил ее на руки и решительно шагнул в дом.

Зоя взвизгнула и попыталась высвободиться.

— Сейчас же поставь меня на ноги!

Рассел лишь крепче прижал ее к себе.

— Поставлю, когда придет время, а пока не вертись, не то я могу тебя уронить.

— Я не хочу…

Договорить Зое не удалось: Рассел очень эффективно заставил ее замолчать, закрыв ей рот поцелуем. С ним она больше не боролась — не до того стало, ей пришлось бороться с самой собой, точнее с желанием обнять его за шею и ответить на поцелуй. Уже через секунду все ее тело будто охватило пламя, а сердце забилось в сумасшедшем ритме. Рассел раздвинул ее губы, его язык проник ей в рот, и Зое стало казаться, что она тонет в кипящем водовороте. Чтобы удержаться на поверхности, она инстинктивно обхватила Рассела за шею и прильнула к нему. Не прерывая поцелуя, он опустил ее на пол. Ее тело скользнуло вниз вдоль его высокого сильного тела, и у нее не осталось ни малейших сомнений в том, чего ему больше всего хочется. Но вдруг он прервал поцелуй и поднял голову.

Зоя открыла глаза и наткнулась на его пристальный, испытующий взгляд. Казалось, Рассел видит ее насквозь, легко читает все ее мысли. Не в силах вынести его взгляд, она опустила голову, уперлась руками в его грудь и немного отодвинулась, испытывая необъяснимое желание увеличить расстояние между ними. Когда Рассел ее обнимал, она теряла способность мыслить трезво, мысли путались и сбивались, как и дыхание. Зоя не представляла, как продержится до конца уикенда, не выдав своего желания, если с ней творится такое от одного лишь поцелуя.

Чтобы не встречаться с насмешливым взглядом Рассела, она отвернулась и стала разглядывать дом. По всему чувствовалось, что здесь давно никто не жил, обои выцвели, краска на деревянных плинтусах и перилах лестницы местами облупилась.

Зоя светским тоном поинтересовалась:

— Какие у тебя планы на этот дом?

— Пока никаких конкретных. Я надеялся, что ты мне что-нибудь посоветуешь.

Зоя удивленно покосилась на него через плечо.

— Я не разбираюсь в дизайне интерьеров.

— Но ты знаешь этот дом.

Зоя повернулась к нему лицом.

— Откуда? Я здесь впервые. До сегодняшнего дня я видела Фэрфилд-хилл только снаружи. Я, знаешь ли, приезжала в свой коттедж, чтобы спрятаться от людей, а не для того, чтобы ходить в гости. Кроме того, я слышала, что прежняя хозяйка дома вела замкнутый образ жизни.

— И тебе ни разу не захотелось побывать в доме и познакомиться с хозяйкой?

Зоя посмотрела, на него с укоризной.

— В отличие от некоторых я уважаю право человека на уединение.

Она несколько погрешила против истины. По дороге к ручью ей случалось проходить мимо дома, и тогда она поглядывала на окна, пытаясь разглядеть сквозь полуоткрытые жалюзи какое-нибудь движение внутри. Ей действительно было любопытно, кто живет в старом доме, но потребность в уединении удержала ее от попыток познакомиться с соседкой.

— Я могу сказать только одно: кто бы здесь ни жил, он не очень старался поддерживать дом в хорошем состоянии.

— Да, я тоже это заметил, — согласился Рассел. — Но я решил, что отремонтировать дом и вдохнуть в него новую жизнь будет даже интересно. — Он подошел к стеллажу с книгами, взял первую попавшуюся и сдул с нее пыль. — Конечно, поработать придется немало, но, по-моему, дом того стоит. К тому же я тоже люблю иногда отдохнуть от работы, а то и просто пожить вдали от городской суеты.

Зоя вдруг поняла, что абсолютно ничего не знает о его работе. Она знала только то, что Рассел владеет какой-то компанией, возможно не одной, и получает неплохие доходы, но, чем конкретно он занимается, она не представляла. Теперь, когда она официально стала его женой, не знать ничего о его работе просто неприлично.

— Тебе нравится твоя работа? — Зоя осталась довольна собой: она задала вежливый вопрос, не выдав при этом своего любопытства.

Рассел поставил книгу на место и стряхнул с рук пыль.

— Работа как работа. Позволяет оплачивать счета и порождает новые. А ты? Ты не думала сменить работу в приюте на другую, с нормальным рабочим днем и приличной зарплатой?

— Нет!

Рассел посмотрел на нее с интересом.

— Ты чувствуешь потребность быть нужной людям, я угадал? Вот почему ты работаешь как проклятая практически бесплатно.

— Не понимаю, какое тебе дело, сколько я работаю и за какую зарплату. — Зоя отвернулась от его слишком проницательного взгляда и сделала вид, что разглядывает корешки книг. — И все-таки почему ты купил именно этот дом?

Боковым зрением Зоя увидела, что Рассел пожал плечами.

— Мне понравилось, что в нем есть нечто таинственное. Тайны меня всегда притягивали.

Неожиданно свет несколько раз мигнул и погас, но через несколько секунд загорелся снова. Зоя поежилась, повернулась к Расселу и вопросительно посмотрела на него.

— Испугалась? — спросил он со снисходительной улыбкой.

— Нет, конечно!

Снаружи донеслись раскаты грома. Зоя невольно поморщилась, и это не укрылось от Рассела. Он улыбнулся еще шире.

— Похоже, будет гроза. Не бойся, со мной ты в безопасности, я сумею тебя защитить.

Зоя не собиралась объяснять Расселу, что если она чего-то и боится, то в первую очередь не приближающейся грозы, а его самого.

Рассел подошел к ней и погладил по щеке. Зоя затаила дыхание и напряглась, стараясь не выдать своей реакции.

— Не бойся. — Его бархатный голос ласкал так же нежно, как пальцы.

У Зои пересохло в горле.

— Я… я не боюсь, просто не люблю грозы, — пролепетала она.

— Что ты не любишь, гром или молнию?

— Мне не нравится ее непредсказуемость. — Зоя сглотнула. — Неприятно, что не знаешь, когда молния сверкнет в следующий раз. Кажется, гром только что доносился откуда-то издалека, а потом вдруг следующая молния сверкает прямо над твоей головой и застает врасплох.

— Как любовь, правда? — Он несколько мгновений удерживал ее взгляд.

— Не знаю, не уверена. Да и вообще, что ты знаешь о любви? Я думала, жизненное кредо плейбоя — не осложнять физические удовольствия чувствами. Или я не права? — Зоя понимала, что в ее тоне прозвучал упрек, но ничего не могла с этим поделать.

Рассел криво улыбнулся и мягко произнес:

— Даже плейбоям случается влюбляться. И даже плейбоя любовь, как гроза, может застать врасплох.

Под его внимательным, изучающим взглядом Зоя чувствовала себя все более неуютно. Она опустила глаза и принялась разглядывать половицы, потом с фальшивой небрежностью поинтересовалась:

— И часто ты влюблялся?

— Не настолько часто, чтобы стать в этом вопросе экспертом.

Ответ Зою разочаровал, она сама не знала почему.

— А ты?

Зоя собиралась отделаться таким же уклончивым ответом, но в это время небо осветил сильный разряд молнии и на секунду комнату залил жутковатый зеленый свет. Зоя вздрогнула и метнулась к Расселу, словно кто-то резко толкнул ее в спину. Он прижал ее к себе, и в этот момент над их головами оглушительно загрохотал гром. Свет замигал и погас, и почти сразу же сверкнула новая молния. Зоя зажмурилась и спрятала лицо на груди у Рассела. Он стал гладить ее по спине, словно успокаивал ребенка. Как только отгремел очередной раскат грома, Рассел сказал:

— Не бойся, через несколько минут все кончится.

Не поднимая головы, Зоя пробормотала ему в грудь:

— Стало так темно…

— Естественно, ведь свет погас.

Она подняла голову и с надеждой спросила:

— У тебя есть свечи? — Ее глаза привыкли к полумраку, и она уже различала черты Рассела. Его глаза в полумраке казались совсем темными, похожими на воду ночного озера. Зоя вдруг почувствовала, что ей в живот упирается его мужское естество, и это напомнило ей об интимности их положения. Они совершенно одни, не только в большом старом доме, но и на несколько миль вокруг.

— Нет, свечей у меня нет.

За окнами стало еще темнее.

— Может, какой-нибудь фонарь?

Рассел отрицательно покачал головой.

— Тоже нет. Но в камине приготовлены дрова, а у меня есть спички.

— Слава Богу. — Зоя вздохнула и поежилась. — А то уж я испугалась, что у нас большие неприятности.

Возникла странная пауза, затем Рассел сказал изменившимся голосом:

— У нас действительно неприятности.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что. — Он склонил голову и припал к ее губам.

Комнату озарила очередная вспышка молнии, но Зоя этого почти не заметила, а о том, что за молнией последует гром, она и вовсе не думала. Когда язык Рассела ворвался в ее рот, она забыла о грозе, бушевавшей за стенами дома, ее подхватил другой шторм — тот, что давно назревал у нее внутри. Волна желания закружила ее в своем водовороте. Зоя не хотела желать Рассела, но ничего не могла с собой поделать: сила, подхватившая ее, была мощнее, чем сила воли и разум. Зоя обняла Рассела за плечи, и, когда он оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями ее шею, она запрокинула голову, чтобы ему было удобнее. Где-то на периферии сознания возникла мысль, что она ступает на опасный путь, но Зоя не дала этой мысли окрепнуть. С ее губ слетали страстные вздохи и тихие стоны удовольствия. Рассел завел руки ей за спину и расстегнул молнию на платье. Зоя повела плечами, платье сползло к ее ногам, и она без тени сомнения переступила через него и осталась стоять перед Расселом в одном белье.

— Я разожгу камин, — прошептал он.

Зоя чуть было не сказала, что ей и без камина жарко, но что-то удержало ее. Рассел на ощупь нашел на каминной полке коробок спичек и присел на корточки перед камином. Чиркнула спичка — крошечные Язычки пламени озарили его лицо. Он разжег камин с легкостью, говорившей о том, что он делал это десятки раз в десятках других мест, с десятками других женщин, хотя и не здесь.

 

7

Пламя занялось, Рассел выпрямился и шагнул к Зое, но она отпрянула.

— Что, Зоя, уже передумала? — спросил он со своей обычной насмешливой улыбкой.

— Н-нет. Я не принимаю пилюли.

— Не волнуйся, у меня есть презерватив.

— Всего один?

Рассел усмехнулся, его глаза блеснули каким-то странным блеском, от которого Зое на миг стало страшно.

— Не один. Я хорошо подготовился.

— Не сомневаюсь. Небось, у тебя их с собой целый мешок, всех форм и на все вкусы.

— Я всегда стараюсь доставить даме удовольствие.

Он снова шагнул к Зое, но она попятилась и зашла за диван.

— Перестань преследовать меня, как хищник жертву. — Она боялась, что если даст слабину, то бросится ему на шею, поэтому прибегла к испытанному оружию — гневу. — Оставь меня в покое или я закричу!

— Вот как? И кто, интересно, тебя услышит?

— Поверь, Рассел, когда визжу я, то слышит вся вселенная.

Выдержав паузу, он многозначительно поинтересовался:

— Значит, ты из тех, кто визжит?

Поняв сексуальный подтекст его вопроса, Зоя покраснела. Но по иронии судьбы именно по этому пункту ей можно было не волноваться: во время своей единственной близости с мужчиной она вела себя довольно сдержанно, во всяком случае опасность разбудить соседей страстными воплями ей точно не угрожала. Она скрестила руки на груди и покосилась в сторону платья, прикидывая, как бы до него добраться. Рассел прочел ее мысли. Он гибко наклонился, подцепил платье за бретельку и поднял его, держа на вытянутой руке.

— Не это ли тебе понадобилось?

— Я замерзла, — соврала Зоя.

Рассел кивком указал на камин.

— Подойди ближе, здесь жарко.

Зоя замотала головой.

— Дай мне платье.

— Подойди и возьми, — небрежно предложил Рассел.

Она посмотрела ему в глаза, вдохнула, как перед прыжком в воду с вышки, шагнула к нему и быстро схватила платье. Затем повернулась к Расселу спиной и торопливо натянула платье на себя. Одетая, она почувствовала себя гораздо увереннее и снова повернулась к нему лицом.

— Если ты завез меня на выходные в этот уединенный дом, чтобы соблазнить, то ты просчитался. Я, знаешь ли, не игрушка для взрослого мужчины.

— Такое мне и в голову не приходило, — невинно заявил Рассел.

Почему-то его напускная невинность разозлила Зою.

— Ты снова надо мной смеешься! Я этого не потерплю!

Рассел действительно издал негромкий сексуальный смешок.

— Не волнуйся, Зоя, я не собираюсь набрасываться на тебя как дикарь, это не мой стиль. Без твоего согласия ничего не будет.

— Конечно, — процедила Зоя, — грубая сила не в твоем стиле, ты предпочитаешь подкрадываться незаметно и заставать жертву врасплох, чтобы она не успела подготовиться и противостоять искушению.

— Так ты признаешь, что искушение у тебя все-таки возникло? То есть когда ты не отгораживаешься от меня толстенной стеной, я тебя искушаю?

Зоя запоздало осознала свою ошибку и попыталась ее исправить:

— Нет! Никакого искушения у меня не возникало!

Рассел не стал возражать, но Зоя поняла по его глазам, что он ей не поверил.

— Меня не интересуют случайные связи.

— Случайные? — Брови Рассела поползли вверх. — Я бы так не сказал. Мы с тобой провели вместе ночь, а теперь официально поженились.

— Я вижу, вся эта история тебя очень забавляет. Наверное, у тебя извращенное чувство юмора, ты получаешь удовольствие от того, что ставишь меня в невыносимое положение.

— Не знаю, как насчет извращенности, но в нашей ситуации действительно есть нечто комическое.

— Комическое?! — От негодования голос Зои даже сорвался на визг. — Я заперта наедине с тобой на целый уикенд в доме с привидениями. Ты считаешь, это смешно?

— Я думал, ты не веришь в привидения.

Где-то в глубине дома что-то скрипнуло. Зоя поежилась.

— Не верю, но от этого места у меня мороз по коже.

— Зоя, это всего лишь старый дом. К тому времени, когда мы закончим, все привидения разбегутся.

Зоя не посмела уточнить, что он имел в виду под этим своим «закончим». Стараясь не замечать насмешливого взгляда Рассела, она подошла к старинному бюро и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать резьбу по дереву.

— Милая вещица, правда? — заметил Рассел. — Я купил его на аукционе пару дней назад.

Бюро Зое понравилось, но ей не хотелось признавать, что она одобрила выбор Рассела.

— Я купил еще несколько вещей, их должны доставить во вторник.

— Ты планируешь задержаться здесь до вторника?

— У нас, конечно, не получится полноценного медового месяца, но, для того чтобы узнать друг друга поближе, двух ночей нам все-таки будет маловато.

— Нам не хватит и целого века, — возразила Зоя, — потому что я вообще не собираюсь узнавать тебя поближе.

Рассел покачал головой.

— А я почему-то уверен, что к тому времени, когда мы отсюда уедем, ты узнаешь меня очень хорошо.

Зоя поняла, что он имеет в виду знание в библейском смысле слова. Она упрямо повторила:

— Я не хочу тебя узнавать, ты мне даже не нравишься.

— А знаешь почему? Дело не во мне, тебе потому никто не нравится, что ты не нравишься сама себе.

Зоя округлила глаза.

— Если можно, постарайся обойтись без доморощенного психоанализа. Если уж тебе так хочется кого-то анализировать, анализируй себя. Задумайся, что побудило тебя поставить нас обоих в это нелепое положение? Рассел услужливо уточнил:

— Позволь напомнить, это не я, а ты ошиблась номером, с этого все и началось.

— Я просто ошиблась, неужели мне теперь всю жизнь расплачиваться за эту нелепую ошибку?

Он небрежно пожал плечами.

— А вот это уже тебе решать, это зависит только от тебя.

Зоя насторожилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Не понимаешь? Только от тебя зависит, превратится ли нелепая, как ты выразилась, ситуация в нечто гораздо более приятное для нас обоих.

— Я скорее умру, чем стану развлекаться с тобой!

Рассел снова покачал головой.

— Поосторожнее со словами, гроза еще не совсем прошла, как бы тебя не поразила молния за столь безбожную ложь.

— Не говори глупости! — фыркнула Зоя.

Как нарочно, словно в подтверждение его слов, в отдалении грозно загрохотал гром. Рассел подмигнул. Зоя повернулась лицом к камину, чтобы можно было списать некстати выступивший румянец на тепло от огня.

— Есть хочешь? — спросил Рассел.

— Разве ты можешь приготовить еду без электричества?

Едва Зоя закрыла рот, как лампочка под потолком пару раз мигнула и загорелась. Рассел с усмешкой посмотрел на потолок. Зоя не знала, что и сказать. Она даже засомневалась, уж не подстроил ли Рассел все это нарочно, чтобы было легче ее соблазнить. Видя ее сомнения, он улыбнулся.

— Пошли посмотрим, что найдется на кухне.

Он пошел вперед, показывая дорогу. Зоя последовала за ним на безопасном расстоянии. Старенький, но вместительный холодильник оказался битком набитым всяческими припасами. Зоя не могла не признать, что Рассел хорошо подготовился — запасов еды хватило бы на целый месяц. Он достал из холодильника бутылку вина и показал Зое.

— Будешь?

Обычно она не пила спиртное на пустой желудок, но на этот раз решила сделать исключение и кивнула. Рассел достал из буфета два стакана, разлил вино и протянул один стакан Зое. Она осторожно сделала глоток. Рассел поднял стакан:

— Предлагаю выпить за счастливый союз.

Зое этот тост показался нелепым, и она промолчала. Рассел сделал большой глоток. Зоя немного выпила и уставилась в содержимое своего стакана. Понаблюдав за ней некоторое время, Рассел насмешливо заметил:

— Вообще-то я налил тебе вино, чтобы ты его выпила, а не ждала, пока оно испарится.

Насмешка задела Зою за живое. Она решительно поднесла стакан к губам и одним махом осушила его до дна. Потом поставила пустой стакан на стол и встретилась с его насмешливым взглядом.

— Еще налить?

— А почему бы и нет? — Она подтолкнула к нему стакан.

Рассел наполнил его снова, долил немного вина в свой стакан и прислонился к кухонному столу.

— Вообще-то не стоит пить на пустой желудок, — сказал он.

— Ничего со мной не случится. — В три больших глотка Зоя снова осушила стакан до дна.

Наблюдая за ней, Рассел неодобрительно поджал губы.

— Я догадываюсь, что ты пытаешься сделать. Но, имей в виду, утром ты пожалеешь.

— И что из того? Если я тебе поддамся и позволю меня соблазнить, я тоже пожалею об этом утром.

— Я не собираюсь тебя соблазнять. Когда мы займемся любовью, это произойдет потому, что мы оба будем так сильно этого хотеть, что у нас не останется выбора, а вовсе не потому, что я тебя соблазнил.

— Выбор всегда есть.

Рассел выразительно поднял брови.

— А я-то думал, что ты предпочитаешь играть роль адвоката дьявола.

— Считай, что у меня сегодня выходной. К тому же моего отца здесь нет, так что я могу не трудиться.

Алкоголь уже начал действовать: Зоя икнула, покачнулась и ухватилась за край стола.

— Тебе очень нравится поступать ему назло, правда? Подозреваю, ты считаешь, что это требует твое положение паршивой овцы в семейном стаде.

Вместо ответа Зоя протянула стакан за добавкой. Рассел налил ей полстакана, и она тут же сделала глоток.

— Не пойми меня превратно, я люблю своих родителей, но это вовсе не означает, что я готова жить по их указке. Я подчиняюсь только своим собственным правилам.

— Постараюсь это учесть.

— Уж постарайся.

Рассел отошел к холодильнику, чтобы достать еду, и Зоя обрадовалась передышке. Вино подействовало, и она боялась ляпнуть что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалеет. Теперь она поняла, что все-таки не стоило пить на пустой желудок.

Рассел достал из холодильника пластиковую миску с крышкой.

— Как ты относишься к копченому лососю с салатом?

— Хорошо отношусь.

Он поставил миску на стол и достал из буфета две тарелки.

— Мы могли бы поесть в столовой, но здесь теплее. — Он отодвинул для нее стул.

Зоя села, обостренно чувствуя близость его широких плеч, склоненных над ней. Она затаила дыхание и расслабилась только тогда, когда Рассел отошел от нее и сел напротив.

— Еще вина?

— А почему бы и нет?

Рассел повернулся к разделочному столу, взял бутылку и налил Зое еще вина, себе он не стал подливать.

Зоя наклонилась над тарелкой и сосредоточенно принялась за еду — не столько потому, что действительно хотела есть, сколько для того, чтобы избежать необходимости поддерживать разговор. Аппетит у нее напрочь пропал еще несколько часов назад, когда она вошла в зал регистрации браков. Именно тогда она вдруг с пугающей ясностью осознала всю серьезность шага, который собиралась сделать. И когда Зоя ставила свою подпись на свидетельстве о браке, у нее возникло ощущение, что она отказывается от прав на собственную жизнь. У нее тревожно засосало под ложечкой, и с тех пор это ощущение так и не прошло, только временами ослабевало.

Рассел заметил, что она несколько минут бесцельно гоняет по тарелке креветку.

— Похоже, у тебя нет аппетита.

Зоя растерянно заморгала, поспешно наколола на вилку креветку и отправила ее в рот, но затем отложила вилку и посмотрела Расселу в глаза.

— Извини, но я действительно не хочу есть, я плотно позавтракала.

Рассел всмотрелся в ее лицо, чуть склонив голову набок. Зоя положила руки на колени и крепко сцепила пальцы, заставляя себя не отводить взгляда. Он молчал, и, чтобы прервать тишину, которая становилась все более напряженной, Зоя спросила:

— Здесь есть телефон? Мне нужно позвонить на работу и сообщить, сколько дней меня не будет.

— Я уже их предупредил.

— Ты не имел права говорить от моего имени! — Зоя рассердилась: сначала он поручает экономке сложить ее вещи без ее ведома, потом звонит к ней на работу — она видела в этом беззастенчивое покушение на ее свободу.

Рассел спокойно выдержал ее гневный взгляд.

— Я имел полное право предупредить твоих коллег, что у тебя будет настоящий медовый месяц.

— Настоящий? — взорвалась Зоя. — Да в нашем так называемом браке нет ничего настоящего! — Она выскочила из-за стола и заходила по кухне.

— Зоя, успокойся…

Почему-то примирительный тон Рассела и особенно его улыбка разозлили ее еще больше.

— Не смей надо мной смеяться!

Двигаясь с грацией пантеры, Рассел встал из-за стола и в одно движение оказался рядом с Зоей. Его лицо выражало смесь гнева и досады. Она зябко поежилась от внезапной близости его крупного тела.

— Думаю, тебе лучше лечь в постель. А то ты начинаешь капризничать.

— Капризничать?! — возмутилась Зоя. — Вот ты как это называешь? Ты притащил меня в эту глушь, в какой-то готический замок ужасов только затем, чтобы залезть ко мне под юбку…

Рассел покачал головой и прищелкнул языком.

— Ай-ай-ай, вот что делает с человеком алкоголь. Правильно говорят, что спиртное развязывает языки.

Зоя резко повернулась, зацепила стул, тот накренился, спинка задела стол, стол вздрогнул, стакан с недопитым вином опрокинулся, и вино разлилось по столу, стекая на пол. Стакан, из которого пил Рассел, скатился на пол и разлетелся вдребезги. Зоя не обратила на это ни малейшего внимания, но, когда Рассел преградил ей путь и она поневоле посмотрела на него, ее кожа покрылась мурашками: никогда еще она не видела Рассела таким рассерженным: челюсти стиснуты, на щеке дергается мускул. Щетина, отросшая за день, придавала ему еще более зловещий вид. Несколько секунд он молчал, по-видимому пытаясь совладать с собой, затем, не разжимая зубов, процедил:

— Зря ты так себя ведешь.

Зоя небрежно отмахнулась.

— Ерунда! Жаль только, что это вино вылилось не на твои брюки.

Рассел угрожающе прищурился.

— Если бы оно вылилось на мои брюки, ты бы уже лежала на спине, а я бы делал то, что мне давно следовало сделать!

Зоя отпрянула, пораженная его грубостью. Ей отчетливо представилась картина, нарисованная Расселом: она лежит на полу, прижатая его крупным телом, отблески пламени не способны прибавить тепла к жару, которым охвачены их тела. При мысли о том, как его твердая плоть наполняет ее, как на пике наслаждения в нее изливается его семя, она ощутила, как ее внутренние мышцы непроизвольно сокращаются. Она попыталась отшутиться и разрядить атмосферу:

— Значит, мне лучше вообще не пить вино в твоем присутствии.

Но Рассел не дал свести разговор к шутке.

— Убери за собой, а потом я покажу тебе, где мы будем спать. — Он переступил через осколки стакана и, прежде чем Зоя успела найти слова, чтобы выразить свое возмущение его высокомерием, вышел из кухни, закрыв за собой дверь.

Зоя посмотрела на учиненный ею беспорядок. Но она не желала чувствовать угрызения совести, Рассел сам напросился! Он постоянно ее поддразнивал, посмеивался над ней, выжидая момент, когда она ослабит защиту, чтобы сделать ее своей во всех смыслах этого слова.

Ну погоди, думала Зоя, я тебе покажу! Она взяла совок и веник и наскоро собрала осколки. Потом сложила грязную посуду в раковину, но мыть не стала — еще чего, она ему не прислуга! Приведя кухню в относительный порядок, она решительно вышла в коридор, готовая к очередной стычке с Расселом. Даже если во всем этом огромном доме с привидениями всего одна кровать, она не будет делить ее с ним! — твердила себе Зоя.

Рассела она нашла в главной спальне — приятной комнате с большим окном-эркером, выходящим в сад. Хотя по современным стандартам спальня была очень просторной, кровать, стоявшая посередине, не просто занимала центральное место, она царила в комнате. Зоя распахнула дверь и с порога провозгласила:

— Я не собираюсь спать с тобой в этой постели!

— Понятно.

Она настороженно всмотрелась в него, пытаясь разгадать, какую игру он затеял, но Рассел умел превращать свое лицо в абсолютно непроницаемую маску.

— Это исключено.

— Нет. — Она сжала и разжала кулаки. — Дело не в том, что ты не привлекателен, наоборот, то есть… — Зоя замялась. — Просто… просто я не могу, и все тут!

— Понимаю.

Чтобы не наговорить лишнего, Зоя плотно сжала губы.

— Я могу спать на диване в гостиной, — великодушно предложил он.

Она облизнула пересохшие губы.

— Это очень любезно с твоей стороны. Спасибо.

— На здоровье. — Рассел взял свои вещи, лежавшие на кровати, и ушел, оставив Зою одну. Еще и дверь за собой закрыл.

Зоя воззрилась на закрытую дверь со смешанными чувствами. Она понимала, что не должна чувствовать себя обездоленной, не должна испытывать разочарование, но она чувствовала и то и другое. В досаде она плюхнулась на кровать и тут же вскочила: ее движение подняло тучу пыли. Она зажмурилась и чихнула.

Медовый месяц, называется! Она снова чихнула, вдобавок у нее стали чесаться и слезиться глаза. Стало ясно, что спать на этой кровати она не сможет. Зоя разулась и босиком отправилась на поиски Рассела. Он оказался в гостиной, как и говорил, однако Зою ждал сюрприз. Решительно распахнув дверь гостиной, она застыла как вкопанная: Рассел стоял посреди комнаты совершенно обнаженный. Ее появление его нисколько не смутило.

— Тебе что-нибудь нужно? — небрежно поинтересовался он.

Зоя раздраженно подумала, что он, наверное, привык щеголять перед женщинами в чем мать родила. Сколько их было, восхищенных зрительниц, — десятки?

— Я… — Зоя сглотнула и попыталась поднять взгляд выше его талии. Ее усилия увенчались успехом только с третьей попытки. — Нет, я пришла сказать, что…

— Кровать оказалась неудобной? — подсказал Рассел.

— Да… то есть нет… Дело не в удобстве. Я не могу на ней спать, у меня на нее аллергия.

— Аллергия, говоришь? — с интересом переспросил Рассел. — Интересно.

— Ну да, я чихаю. И у меня глаза слезятся.

— А по-моему, с твоими глазами все в порядке.

Зоя подошла ближе.

— Нет, не в порядке. Посмотри сам, они у меня покраснели.

Рассел серьезно всмотрелся в ее глаза с таким выражением, словно видел их впервые. Наконец он покачал головой и вынес свой вердикт:

— По-моему, все нормально, ты сгущаешь краски.

— Сгущаю краски? — возмутилась Зоя. — Да по твоей милости я сегодня не смогу уснуть!

— Значит, мы в равном положении, — невозмутимо подытожил он.

Зоя не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда поняла, то покраснела до корней волос. Она круто повернулась и собиралась с негодованием удалиться, но зацепилась босыми ступнями за протертый до дыр ковер, споткнулась и упала бы, если бы в последний момент Рассел не успел ее подхватить. Она оказалась прижатой к нему всем телом, ее спина упиралась в его твердую грудь, а ягодиц касалось…

— Советую смотреть под ноги, — мягко пророкотал он ей в ухо. — Тебе вообще стоит быть поосторожнее. Учитывая, сколько ты выпила, ты можешь натворить такого, чего бы никогда не сделала в трезвом уме.

Зоя повернулась к нему лицом. Она по-прежнему была плотно прижата к его телу, но сейчас ей было все равно.

— Я не пьяная!

— Я и не говорил, что ты пьяна.

— Не говорил, но намекал.

— Да что ты?! — притворно обиделся Рассел. — У меня ничего подобного и в мыслях не было!

— Опять ты надо мной смеешься. — Зоя хотела рассердиться, но неожиданно для нее самой ее голос превратился в хриплый шепот. — Я же тебе говорила, чтобы ты не смел надо мной смеяться.

— Поверь мне, солнышко, я не смеюсь.

Зоя чувствовала жар и твердость возбужденной плоти, упирающейся в ее живот. Она заглянула Расселу в глаза, и ее ноги стали ватными. Впоследствии она так и не смогла вспомнить, кто сделал первый шаг: может быть, Рассел, а может, она сама первая коснулась его губ своими. Точно она знала только одно: их губы снова слились в жарком поцелуе, язык Рассела проник в ее рот, она впустила захватчика совершенно добровольно, более того, с радостью. Тело Зои ныло от желания, и она больше не могла его игнорировать, тем более бороться с ним. Отбросив все сомнения, не думая о последствиях, она хотела принадлежать Расселу. В эти минуты Зоя вообще не могла понять, почему так долго сопротивлялась: ей с самого начала должно было быть ясно, что они будут принадлежать друг другу. Конечно, их связь не может продлиться долго, думала Зоя. Как только Рассел поймет, что она в постели полный ноль, холодна как ледышка, он вернется к своим холостяцким привычкам и образу жизни, но даже осознание неизбежности такой развязки не мешало ей желать его. Пусть он станет ее мужчиной хоть ненадолго, это лучше, чем не познать его близости вовсе.

Рассел опустил ее на диван очень бережно, что было удивительно, учитывая степень его возбуждения. Последней связной мыслью Зои было: как хорошо, что диван раскладывается и что Рассел его уже разложил. Опустившись на колени рядом с диваном, Рассел стал освобождать Зою от одежды. Вскоре Зоя была полностью обнажена. Она ожидала, что Рассел ляжет рядом с ней, но он, не вставая с колен, коснулся губами ее живота. Она почувствовала на своей коже тепло его дыхания.

— Доверься мне, — прошептал он, опуская голову ниже.

Зоя закрыла глаза и полностью растворилась в ощущениях. Даже в самых смелых эротических фантазиях Зоя не представляла ничего подобного. Рассел ласкал ее только ртом, но с ней творилось нечто невообразимое. Казалось, вместо крови по ее венам заструился жидкий огонь, а в самом средоточии ее женственности росло какое-то странное напряжение, требовавшее выхода. С первым спазмом Зоя невольно вскрикнула и тут же прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся из горла стоны наслаждения. Рассел поднялся с пола и лег на диван, опираясь на локти по обеим сторонам от Зои. Она чувствовала близость его мужского естества, но, когда опустила руку, чтобы несмело коснуться его пальцами, Рассел взял ее за запястье.

— Подожди, я должен тебя защитить.

Он протянул руку куда-то в сторону, послышался шорох разрываемого пакетика, и через пару секунд Рассел уже снова навис над ней. В эту минуту Зое было безразлично, сколько женщин было у него до нее и даже сколько их будет после. Сейчас он с ней, сейчас он хочет только ее, а все остальное не имеет значения.

Входя в нее, Рассел издал низкий стон. Даже возбуждение не помешало Зое удивиться: она была уверена, что Расселу с его богатым опытом ее неискушенность покажется скучной, он же, казалось, был тронут.

— Тебе не больно? — хрипло прошептал он.

— Нет, — выдохнула Зоя.

Он продвинулся немного глубже. Чувствуя, что Зоя его принимает, он увеличил глубину и силу толчков. Зоя была ошеломлена новыми ощущениями, они были совершенно непохожими на то, что она испытывала в первый раз. Ее первый и до этой ночи единственный мужчина был, по сути дела, еще мальчишкой, им двигала не столько страсть, сколько честолюбие. Позже Зоя узнала от подруг, что он соревновался с друзьями, кому удастся уложить в постель больше девчонок. В памяти Зои от того случая осталось в основном ощущение неловкости и досада от собственной неумелости. Рассел же вызвал у нее отклик, которого она сама от себя не ожидала. Каждым своим движением он поднимал ее все выше и выше, все ближе к заветной вершине, и, когда Зоя наконец достигла пика, острота ощущений была так сильна, что из ее груди вырвался крик. Зоя еще не совсем спустилась на землю с заоблачных высот, когда Рассел тоже достиг разрядки. Его дыхание участилось, все мышцы напряглись, он издал нечто среднее между стоном и рыком, а потом расслабился и бессильно опустился на Зою всем своим крупным телом.

 

8

Зоя затаила дыхание, она боялась, что Рассел высмеет ее неопытность. Ее сковала неуверенность. Почувствовав ее напряжение, Рассел освободил ее от своего веса, лег на бок рядом с ней и приподнялся на локте. Прочтя на ее лице сложную смесь эмоций, он перевел взгляд на ее грудь и стал медленно водить пальцем вокруг одного соска.

Зоя резко втянула воздух.

— Тебе нравится? — спросил он, снова глядя ей в глаза.

Она не смогла ответить, да ответ и не требовался, он и так все понял. Он повторил движение на другой груди, наблюдая за тем, как Зоя тщетно пытается скрыть свою реакцию на его ласки. Зое казалось, что он забавляется с ней как с подопытным кроликом. Она внезапно испытала настоятельную потребность отдалиться от него хотя бы на время.

— Мне нужно в ванную.

Если Рассел и был разочарован ее прозаическим тоном, то по его виду это было не заметно. Он убрал руку и лег на спину.

— Пожалуйста.

Для того чтобы пройти в ванную, Зое нужно было встать с кровати и нагишом пройти до двери под взглядом Рассела или искать, опять же под его взглядом, свое белье, что было бы еще хуже. Она встала, судорожным движением схватила платье и, не надевая, просто прикрылась им как щитом. Она не имела представления, что полагается говорить в таких случаях. Благодарить за доставленное удовольствие? Или за урок чувственности, который ей преподал Рассел? Так ничего и не придумав, она молчала, прикусив губу. Рассел встал с дивана и снял со спинки стула свой халат.

— Возьми, в ванной холодно.

— Спасибо.

От халата исходил едва уловимый аромат кожи Рассела. Зою охватили смешанные чувства. С одной стороны, она была благодарна Расселу за чуткость, с другой — ей было стыдно, что она так сильно в нем нуждается. Насколько было бы проще, с горечью думала Зоя, если бы она могла просто наслаждаться моментом, получать удовольствие, не переживая и не желая большего. Да и что Рассел может ей дать, кроме своего тела и временного утешения в его объятиях?

Зоя переступила через его вытянутые ноги и вышла из комнаты, чувствуя на себе его взгляд. Она не спешила выходить из ванной. Водопровод выглядел древним, но, к ее немалому удивлению, работал исправно. Единственным недостатком был холод в ванной, как Рассел и предупреждал. Стоя перед старым, местами потемневшим зеркалом, Зоя едва узнавала себя. Ее глаза неуловимо изменились, казалось она проснулась от долгого сна. Губы припухли от поцелуев Рассела, в ее теле ныли такие мышцы, о существовании которых она еще недавно даже не подозревала.

Ее собственная кожа хранила запах Рассела, словно он навсегда оставил на ней свое незримое клеймо. Почему-то Зоя была уверена, что никогда больше ни один мужчина не вызовет у нее таких чувств, как он. И это было бы прекрасно, если бы не одно «но»: если Рассел для нее единственный, то она для него одна из многих. У отношений, которые возникают и развиваются так, как у них с Расселом, нет и не может быть будущего.

Зое пришлось бороться со своими чувствами с самой первой встречи с Расселом. Сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что уже тогда инстинктивно почувствовала, что он представляет опасность для ее сердца. Но ей не удалось от него защититься. Как ни старалась она удерживать его на расстоянии, ее сердце, не спросив разрешения у хозяйки, капитулировало перед его обезоруживающим обаянием.

Что же произошло? Как случилось, что она полюбила Рассела? И почему ей понадобилось так много времени, чтобы разобраться в своих чувствах? Ответ пришел сам собой: Рассел завоевал ее нежностью. Именно нежность подточила ее, казалось бы, неприступные оборонительные сооружения, которые могли бы устоять перед любым силовым натиском. Но теперь ее защитные барьеры рухнули, и ей больше не удастся их восстановить.

К тому времени, когда Зоя вернулась в гостиную, Рассел растопил камин и грелся в его гостеприимном тепле. Услышав ее шаги, он оглянулся и улыбнулся. Чего он не потрудился сделать, так это одеться, он был по-прежнему обнажен. На этот раз Зоя позволила себе задержать на нем взгляд чуть дольше.

— Рад меня видеть? — игриво спросила она.

Со стороны Зои это было первой попыткой флирта, у нее даже голова закружилась от собственной смелости. Рассел посмотрел ей в глаза.

— А ты как думаешь?

Она опустила взгляд ниже его талии.

— Если судить по тому, что я вижу, да.

Рассел шагнул к Зое, взял прядь ее волос и стал наматывать на палец, мягко, но неотвратимо притягивая ее к себе. В конце концов она оказалась прижатой к нему. Почти касаясь ее губ своими, Рассел ответил:

— Определенно и несомненно — да.

Он накрыл ее рот своим, и время снова перестало для Зои существовать. Язык Рассела проникал в самые потаенные глубины ее рта, и она задыхалась от желания.

Она прижалась к нему, ее мягкая женственность инстинктивно стремилась к его мужественной силе. Рассел положил ее на пол и, опираясь на руки, опустился между ее бедер. Зоя ахнула от его резкого проникновения, и ее захлестнул мощный всплеск желания. В эти минуты ей не хотелось думать о том, что их брак — временный и вообще не настоящий — заключен не по любви, а исключительно ради удобства. Не думая о будущем, она хотела жить сегодняшним днем, даже если ее нынешнее блаженство в конце концов обернется для нее невыносимой болью. Она стала отвечать на поцелуи и ласки Рассела со страстью отчаяния, и он не мог этого не почувствовать. Ее тонкие пальчики гладили его мускулистые плечи, спину, пробегали вдоль позвоночника.

Зоя уловила момент, когда Рассел начал терять контроль над собой. Сознание своей женской власти над этим сильным мужчиной не только прибавило ей уверенности, но и растопило последние льдинки скованности — Зоя полностью отдалась во власть страсти.

Оргазм, сотрясший Зою, был не сравним даже с прежним. Зое даже казалось, что на несколько мгновений она даже потеряла сознание. Когда она открыла глаза, то увидела прямо над собой лицо Рассела. Он был по-прежнему в ней, только теперь он был расслаблен.

— У тебя очень красивая грудь, — сказал он.

Зоя затруднилась с ответом. Что сказать: вежливо поблагодарить за комплимент? После того что они только что испытали вместе, это казалось слишком формальным.

— Зачем ты притворялась? — вдруг спросил Рассел.

Зоя заморгала.

— Притворялась? Что ты имеешь в виду?

Он снова стал наматывать на палец ее локон, не давая ей возможности ускользнуть от его взгляда.

— Зачем было строить из себя этакую многоопытную женщину с прошлым? — пояснил он с улыбкой.

У Зои упало сердце.

— Значит, ты догадался, что это не так?

Он молча кивнул. При мысли, что она продемонстрировала свою неумелость, неспособность доставить мужчине удовольствие, Зоя покраснела от стыда.

— Я была… ужасна?

Губы Рассела сложились в довольную и очень сексуальную улыбку.

— Как ты можешь говорить такое после того, что мы оба только что испытали?

Зоя немного воспрянула духом и неуверенно призналась:

— Я, знаешь ли, не большой эксперт по таким вопросам. Для этого у меня не хватает опыта.

Рассел посерьезнел.

— Тогда тебе придется поверить мне на слово. Зоя, ты очень сексуальная женщина. Из-за тебя я потерял контроль над собой, я уже и не помню, когда такое случалось, может быть даже никогда.

— Извини.

Он вдруг расхохотался.

— Господи, Зоя, ты самая удивительная женщина на свете! Наверное, это меня больше всего и заводит.

— Правда?

— Истинная правда.

Зоя облизнула губы. Рассел проследил за движением кончика ее языка жадным взглядом, потом не выдержал и прижался к ее губам. На этот раз их соитие было медленным, чувственным. Зое казалось, что ее тело плавится в жаре, исходящем от Рассела. В его объятиях она познала ощущение наполненности, которое выходило далеко за рамки чисто физического удовлетворения плотских желаний.

Когда шторм страсти наконец утих, Рассел поцеловал Зою в кончик носа и встал. Лежа на полу, Зоя провожала его взглядом и завидовала его гибкой силе. Сама она не смогла бы сейчас так легко встать, ей казалось, что в ее теле не осталось ни одной твердой кости, что она вся размягчилась. Рассел собрал с дивана подушки и разложил их на полу перед камином. Затем он набросил на них покрывало с того же дивана, помог Зое перебраться на импровизированное ложе и лег рядом. Некоторое время они лежали молча, глядя на пылающий камин. Зоя раньше не замечала, что в танце языков пламени есть нечто глубоко эротичное.

Рассел медленно повернулся, приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо.

— Когда у тебя месячные?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Зоя не сразу поняла его смысл.

— Должны быть скоро.

Он вздохнул с явным облегчением.

— Извини, но в последний раз я так увлекся, что не надел презерватив.

— Все будет в порядке, — заверила его Зоя. К сожалению, сама она не была уверена в этом на все сто процентов. Между ее бровей появилась крошечная морщинка озабоченности.

Рассел истолковал это по-своему:

— Я ничем не болен, если тебя это беспокоит.

— Об этом я не задумывалась.

Он обвел пальцем контуры ее губ.

— И напрасно. Несколько минут неосторожности могут изменить всю жизнь.

Зое хотелось сказать, что ее жизнь и так уже необратимо изменилась, но вместо этого сказала совсем другое:

— Ничего со мной не случится.

Рассел еще некоторое время вглядывался в ее лицо, как будто пытался что-то на нем прочесть, но в конце концов просто поцеловал ее в лоб и снова лег.

— Давай-ка немного поспим.

Вскоре его мерное дыхание подсказало Зое, что он уснул. Она закрыла глаза и стала слушать убаюкивающее потрескивание дров в камине. Перед тем как ее тоже сморил сон, ее последней мыслью было, будет ли Рассел рядом с ней утром, когда она откроет глаза…

Зоя проснулась. Рассела рядом с ней не было, но где-то в глубине дома слышались его шаги. В окно светило солнце, из сада доносилось пение птиц, но настроение у нее было далеко не радужное. Вылезать из импровизированной постели не хотелось, все ее тело протестовало против движения, но не могла же она проваляться весь день. В комнате оказалось прохладно, и Зоя первым делом отправилась на поиски одежды. В пределах досягаемости ей удалось найти только махровый халат Рассела.

Зоя приняла душ, но и после этого настроение у нее не улучшилось. Утром, при ясном солнечном свете, ночные события вспомнились с беспощадной ясностью, и Зое стало стыдно за свою вчерашнюю несдержанность. Достаточно было пары бокалов вина, чтобы она как переспелая груша упала прямо в руки мужчине, да не кому-нибудь, а известному плейбою, Расселу Корбету, олицетворяющему собой все, что она отвергала в жизни. То обстоятельство, что она в него влюблена, ничуть ее не оправдывало. Наоборот, почему-то от этого Зоя чувствовала себя еще хуже. Она ни словом не обмолвилась Расселу о своих чувствах, но ощущение было такое, словно она во весь голос заявила: ты будешь смеяться, но, несмотря на всю нелепость нашего бутафорского брака, я по-настоящему тебя люблю. Если бы она действительно это сказала, Рассел, несомненно, расхохотался бы ей в лицо или, еще того хуже, улыбнулся бы своей издевательской улыбочкой.

Выйдя из ванной, Зоя вытерлась и бросила махровое полотенце на пол, где уже валялось его полотенце. Пусть сам подбирает и не рассчитывает, что она заменит ему прислугу. Затем она надела халат и отправилась на его поиски.

Рассел развешивал на веревке покрывало с кровати, на которой Зоя вчера отказалась спать. Зоя была уверена, что ступает совершенно бесшумно, однако он каким-то образом почувствовал ее присутствие и повернулся к ней.

— Как самочувствие? — спросил он.

— У меня внутри все болит, — честно призналась она, не глядя ему в глаза.

Рассел виновато улыбнулся.

— Если бы ты с самого начала сказала, что у тебя мало опыта, я бы действовал осторожнее.

— Я не была девственницей.

— Фактически — не была, но и многоопытной разбитной особой тебя тоже не назовешь.

— Теперь, думаю, меня можно назвать кем угодно.

Рассел нахмурился.

— Как прикажешь это понимать?

Зоя тоже нахмурилась.

— Скажи, Рассел, ты ведешь список своих побед? Если да, то под каким номером я туда попала? Может, ты делаешь зарубки на ремне?

Рассел окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног и угрожающе прищурился.

Зоя сознавала, что сказала лишнее, но уже не могла остановиться и выпалила в том же духе:

— Или у тебя есть маленькая черная книжечка, куда ты записываешь все подробности, насколько любовница была хороша, стоит ли встретиться с ней еще раз, какие у нее груди, какая…

Рассел холодно перебил ее:

— Если цель твоей тирады — переложить часть своей вины за случившееся на меня, то лучше замолчи.

Зоя резко подняла голову.

— Моей вины? — недоверчиво переспросила она. — А как же насчет твоей?

— Я не сделал ничего, чего бы ты не хотела, чтобы я делал.

— Неправда! Я тебе говорила, что не хочу с тобой спать, а ты воспользовался моим состоянием… то есть тем, что я немного выпила и не вполне осознавала свои поступки.

Рассел стиснул зубы и прищурился.

Зоя должна была бы понять, что зашла слишком далеко, но дух противоречия и раненая гордость, объединившись вместе, не позволяли ей остановиться.

— Я презираю таких мужчин, как ты! — воскликнула она. — Для тебя не существует никаких границ, если ты чего-то хочешь, то пойдешь на все, чтобы это получить. В моем случае ты пошел даже на брак.

— Хватит, Зоя, по-моему, ты наговорила достаточно, — медленно и очень тихо проговорил Рассел. — Я понял, что ты сожалеешь о прошедшей ночи, но я не позволю сделать из меня козла отпущения. Я тебя не тащил в постель силой, ты пришла ко мне по доброй воле. Я повел себя так, как в подобных обстоятельствах повел бы себя любой нормальный мужчина.

— Я больше ни минуты здесь не останусь! Отвези меня домой!

— Только не надо разыгрывать мелодраму, — раздраженно сказал Рассел. — Если мы вернемся в город через сутки после начала нашего медового месяца, это вызовет пересуды, которые не нужны ни тебе, ни мне.

— Уж лучше предстать перед целой толпой репортеров, чем провести еще одну ночь в твоей постели!

— Мы оба знаем, что это неправда. — Рассел с вызовом посмотрел ей в глаза, молчаливо предлагая опровергнуть его слова.

В ответный взгляд Зоя вложила все свое негодование.

— Зачем ты вообще привез меня сюда? Почему нельзя было вместо этого крысятника остановиться в приличном отеле?

Рассел покачал головой и притворился оскорбленным.

— Зря ты так, от крыс я избавился еще на прошлой неделе, а сегодня днем собираюсь вымести всю паутину. Я понимаю, это не «Хилтон», но, если к дому приложить руки, может получиться вполне уютное гнездышко. Но главное, мы здесь в полной безопасности — репортеры не знают о существовании Фэрфилд-хилла.

Как только Рассел упомянул о крысах, Зоя уже не могла думать ни о чем другом.

— Т-ты хочешь сказать, что здесь действительно водились крысы? — Она поежилась, в страхе расширив глаза.

— Не так много.

— Не так много, это сколько?

— А что, — невинно поинтересовался Рассел, — ты недолюбливаешь крыс?

Зоя содрогнулась.

— Да уж лучше змеи, чем крысы!

Рассел улыбнулся.

— Ладно, давай позавтракаем, а потом пойдем прогуляемся.

Зоя послушно пошла за ним, хотя и собиралась любой ценой держаться от него подальше. Пока Рассел наливал воду в чайник, она окинула взглядом кухню, почти ожидая увидеть, что из какой-нибудь щели на нее смотрят черные глазки-бусинки, а их обладательница примеривается, как бы вонзить в нее острые зубы. Наверное поэтому, когда Рассел протянул Зое чашку, она ее не удержала и чашка, выскользнув из ее рук, разбилась.

— Что, нервничаешь? — лукаво спросил он.

— Я в полном порядке.

Чтобы замести осколки, Зое понадобились веник и совок. Но, по-видимому, накануне вечером она плохо положила щетку, и теперь, как только открыла дверцу шкафчика, щетка упала на пол прямо к ее ногам. Зоя взвизгнула от неожиданности и отскочила в сторону, дрожа как осиновый лист. Рассел покачал головой и протянул ей руку.

— Ну иди сюда, трусишка, не бойся, эта большая страшная щетка тебя не укусит.

Зоя отвергла его руку.

— Не смей надо мной издеваться!

Он шутливо поднял руки.

— Виноват. Неужели я над тобой издеваюсь?

— Да, постоянно!

— Ты меня просто убила, я и не знал, что ты обо мне такого низкого мнения.

Зоя захлопнула дверцу шкафа и воинственно посмотрела на Рассела.

— Я еще не то могу сказать. Ты самый несносный тип из всех, с кем мне доводилось иметь дело!

Рассел шутливо отвесил поклон.

— Каюсь, мадам. Постараюсь исправиться.

Зоя вышла из кухни, не удостоив его взглядом. Завтракать ей совсем расхотелось.

Свою одежду Зоя нашла в комнате наверху. Рассел вынес все постельные принадлежности во двор проветрить и открыл в комнате окно. Зоя переоделась в джинсы и футболку и с удовлетворением отметила, что ни разу не чихнула. На обратном пути, чтобы не встретиться с Расселом, она спустилась по лестнице черного хода. Только оказавшись на берегу, она смогла расслабиться настолько, чтобы собраться с мыслями.

Она побрела вдоль кромки воды, слушая ее тихий шепот. Легкий ветерок шевелил листву прибрежных деревьев и покрывал воду озера мелкой рябью, из леса доносилось пение птиц. Зоя присела на большой валун и стала смотреть на воду. Теперь, когда в Фэрфилд-хилле поселился Рассел, ее убежище перестало быть тайным и она уже не могла черпать здесь ощущение мира и спокойствия, как было раньше. С Расселом она постоянно чувствовала себя в напряжении, особенно теперь, когда он сломал очередной барьер и сделал ее своей.

Зоя понимала, что отчасти несправедлива к Расселу, обвиняя его в том, в чем на самом деле виновата сама. Она практически бросилась ему на шею. Если бы она сама не спустилась к нему, а осталась бы в спальне, ничего бы не случилось. Но она не прислушалась к голосу здравого смысла и собственной интуиции, в результате чего оказалась в таком положении, из которого безболезненный выход просто невозможен. Расселу все нипочем, он неуязвим, его сердце останется невредимым, в то время как ее сердце, вероятнее всего, будет разбито. Сидеть около воды стало прохладно. Зоя встала и перешла в другое место, туда, где густые кусты заслоняли ее от прохладного ветерка. На этом пятачке, не просматривающемся со стороны озера, она легла на траву и стала глядеть в небо. Отчего-то ей захотелось плакать, но она крепко зажмурила глаза, не желая поддаваться этому проявлению слабости. Она не плакала много лет и не собиралась плакать сейчас, пусть даже из-за Рассела она чувствовала себя как никогда уязвимой.

Зоя не знала, сколько пролежала так. Ветер стих. Тени переместились, и ее лицо стало припекать солнце. Наконец она встала и медленно побрела к воде. На мокром песке еще виднелись ее следы. Рядом с ними появились новые, оставленные более крупными ступнями. Зоя проследила взглядом вдоль дорожки этих новых следов и увидела Рассела. Он стоял футах в десяти к ней спиной; при желании Зоя могла бы притвориться, что не заметила его, и тихо уйти, но едва она об этом подумала, как Рассел повернулся в ее сторону. Она плохо видела его лицо, но по всей напряженной фигуре было ясно, что он раздражен.

Он быстро зашагал к Зое.

— Тебя не было больше трех часов!

— И что из того?

— Нужно было предупредить, куда идешь.

— С какой стати?

Рассел стиснул зубы, но быстро совладал с собой и строго, словно отчитывая нашкодившую школьницу, пояснил:

— С такой стати, что этого требует простая вежливость.

— Куда я иду, никого не касается.

— Позволь с тобой не согласиться, меня это очень даже касается.

— Ты слишком серьезно относишься к своим супружеским обязанностям! — с сарказмом заявила Зоя.

Рассел окинул ее взглядом, увидел растрепанные волосы и покрасневшие глаза.

— У тебя красные глаза, ты плакала?

— Нет, конечно; это от ветра.

Казалось, ее ответ устроил его. Он пошел рядом с Зоей, подстроившись под ее шаг. Несколько минут они шли молча, потом Рассел спросил:

— Ты, наверное, умираешь с голоду, ты же не завтракала, а сейчас уже и время ланча прошло.

— Ничего страшного, мне не мешает похудеть.

Рассел прошелся взглядом по всей ее фигуре.

— Я бы сказал, тебе нужно не худеть, а поправляться, а то того и гляди ветром сдует.

— Извини, если разочаровала. — К сарказму Зои примешалась горечь. — Я понимаю, ты привык, чтобы у твоих женщин были безукоризненные фигуры.

Рассел криво улыбнулся.

— Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты ревнуешь.

Зоя резко остановилась и повернулась к нему лицом.

— Жаль тебя разочаровывать, но я не испытываю к тебе никаких чувств… кроме разве что неприязни.

Он выразительно вскинул одну бровь.

— Вот как? А ночью я этого не заметил.

— Ночью я была сама не своя, говорила и делала то, чего бы никогда не допустила, будь я в нормальном состоянии.

— Ну да, разумеется, — легко согласился Рассел, даже слишком легко. — И, конечно, прошлая ночь была единственной, больше такое не повторится.

— Ты совершенно прав.

Они подошли к подъему, Рассел посторонился.

— Иди впереди, я пойду ниже, буду тебя страховать на случай, если ты поскользнешься.

— Сам иди вперед, я не поскользнусь.

Рассел пожал плечами и пошел первым. Легкость, с которой он стал подниматься по крутому склону, вызвала у Зои раздражение, сама она карабкалась вверх довольно неуклюже. Он поднялся и стал ждать ее наверху, в его глазах плясали смешинки.

— Что тебя так забавляет? — пробурчала Зоя.

— Ты.

— Это еще почему?

— Потому что ты скрываешь под раздражением другие чувства, которые тебе кажутся опасными.

— Не понимаю о чем ты, — отмахнулась Зоя.

Она хотела пройти мимо, но Рассел взял ее за руку и развернул лицом к себе. Зоя изо всех сил старалась изобразить возмущение, но с ужасом чувствовала, что в любую минуту может расплакаться.

— Все ты понимаешь. Каждый раз, когда мы оказываемся рядом, ты немедленно возводишь вокруг себя стену из раздражения и гнева. Ты очень боишься, что эта стена упадет и я увижу, что ты чувствуешь на самом деле. Но ведь ты сердишься не на меня, правда, Зоя? Ты сердишься на саму себя.

Зоя поспешно отвела взгляд и, глядя в сторону, упрямо возразила:

— Пусть тебе это покажется странным, но я действительно на тебя сердита, на тебя, а не на себя. Наверное, тебе в новинку женщина, которая не млеет при виде тебя от восторга.

— Повтори все то же самое, только глядя мне в глаза, — потребовал Рассел.

Зоя встретилась с ним взглядом.

— Рассел, я на тебя рассердилась.

Казалось, она сделала все правильно, но каким-то образом получилось, что само его имя прозвучало в ее устах как ласка, полностью опровергая следующие слова.

На его губах снова заиграла лукавая улыбка.

— Мне нравится, что ты на меня сердишься, ведь это означает, что ты испытываешь ко мне какие-то чувства.

— Ничего я не чувствую! Я…

Рассел приложил палец к ее губам.

— Тсс. Ты все время на меня сердишься. На самом деле, это правильно, ты должна быть вне себя от гнева.

Он убрал палец от ее губ, и Зоя тут же спросила:

— Почему?

— Хотя бы поэтому. — Рассел наклонился к ней и поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, потом поднял голову и спросил: — Ну, как по-твоему, это достаточно веская причина?

Зоя открыла рот и снова закрыла, так ничего и не ответив.

— Как я понимаю, молчание — знак согласия? — И, не дожидаясь ее ответа, он повернулся и скрылся за поворотом тропинки.

Зоя решила вернуться в дом самой длинной дорогой. Она понимала, что ведет себя как трусиха, но ей хотелось оттянуть момент, когда придется снова предстать перед Расселом. Как ловкий манипулятор, он заставил ее признаться в том, в чем она признаваться не хотела. Вспоминая их разговор, Зоя запоздало поняла, что Рассел оказался большим мастером словесных игр. Он так ловко отсекал ей любой путь к отступлению, как будто не только читал ее мысли, но и разбирался в их путаной паутине лучше, чем она сама.

 

9

В дом Зоя вошла через черный ход. Она действительно проголодалась, но ей не хотелось встречаться с Расселом, поэтому по дороге на кухню она прислушивалась к каждому шороху. Найдя хлеб и ветчину, она наскоро соорудила себе бутерброд. Съесть его Зоя успела, но допить в одиночестве чай ей не удалось — в кухню вошел Рассел.

— Я вымел всю паутину, но теперь мне нужна твоя помощь. Я навожу порядок в библиотеке.

Зоя поставила чашку на стол и настороженно поинтересовалась:

— Что нужно делать?

— Не волнуйся, тебе не придется иметь дело с пауками или крысами, только с книгами, но их много. Их нужно разобрать. Я не большой поклонник классики, но некоторые книги, как мне кажется, представляют определенную ценность. Я хочу, чтобы ты их отобрала, а остальные я собираюсь подарить местной библиотеке.

— Хорошо, я тебе помогу, — согласилась Зоя почти с радостью.

В глазах Рассела мелькнуло удовлетворенное выражение, и у Зои снова возникло ощущение, что ею ловко манипулируют. Настораживало то, что она абсолютно не представляла, что Рассел задумал на этот раз.

Зоя пошла за ним по длинному полутемному коридору, стараясь не задерживать взгляд на щелях между стенными панелями и не морщиться от каждого скрипа половицы.

В библиотеке книжные полки уходили под самый потолок. Тяжелые парчовые портьеры на окне были раздвинуты, у окна стоял массивный письменный стол из мореного дуба. Зоя подошла к стеллажу и остановилась в восхищении: никогда еще она не видела так много старых книг в одном месте.

— Потрясающе! — Она взяла один из томов, это оказалось первое издание детской книги известного писателя. Она повернулась к Расселу. — Ты понимаешь, что некоторые из этих книг просто бесценны?

Он ответил не сразу. Несколько секунд он смотрел на Зою с таким выражением, словно хотел запомнить этот момент навсегда, потом пожал плечами в своей обычной манере.

— Догадываюсь.

— Жалко, что я не знала об этих книгах с самого начала, — сказала Зоя. — Я бы, наверное, поселилась в библиотеке. Обожаю старые книги, их особый запах. — У нее заблестели глаза. — Когда переворачиваешь пожелтевшие страницы, невольно думаешь о том, сколько поколений листало их до тебя. Но почему прежний владелец не взял книги с собой, когда переезжал?

— Не знаю. — Рассел пошел к двери. — Оставляю тебя наедине с твоими игрушками, а мне нужно заняться обедом.

— Ты не против, если я сначала просто посмотрю некоторые книги?

Рассел остановился и повернулся к ней.

— Конечно, не против. — Он лукаво улыбнулся. — Я, знаешь ли, не большой любитель чтения, читаю только финансовую хронику и спортивные новости.

Зоя, конечно, ему не поверила, в конце концов сам факт, что он осознает ценность книг, указывает на то, что он кое-что в них смыслит. Однако возразить она не успела: Рассел уже ушел.

Вернувшись через полтора часа, Рассел застал Зою сидящей с ногами на диване и читающей какую-то книгу. Она так увлеклась, что даже не услышала, как он вошел.

— Что за книга? Интересная? — спросил он.

Зоя вздрогнула и подняла голову.

— «Ветер в ивах». Я очень любила ее в детстве.

— Про что она? — Рассел присел рядом с Зоей на диван.

Она вдруг смутилась, покраснела и поспешно закрыла книгу.

— Это про жизнь разных зверьков, наделенных человеческими чертами.

— Кончается хорошо?

— Да.

Рассел посмотрел ей в глаза и долго не отводил взгляда.

— Если ты проголодалась, могу тебя обрадовать — обед почти готов.

Зоя виновато потупилась.

— Извини, я зачиталась, нужно было помочь тебе готовить.

— Не извиняйся, мне, честно говоря, даже нравится стряпать. София, моя экономка, еще пару лет назад дала мне несколько уроков кулинарии. — Он встал и потянулся. От этого движения футболка натянулась на его мощном торсе, четко обрисовывая рельефные мышцы.

Зоя невольно залюбовалась его мускулистым телом без единого грамма лишнего жира. Ей стоило большого труда оторвать взгляд. Забыв о книге, она встала с дивана и даже не заметила, что книга соскользнула с ее колен на пол.

— Рассел, я… — Зоя замялась.

Он посмотрел ей в глаза, и от его пристального взгляда Зоя почувствовала себя еще более неуверенно. Видя, что она не собирается продолжать, он произнес:

— Что, Зоя? Что ты хотела мне сказать?

Она собиралась признаться, что ее отношение к нему меняется в лучшую сторону, но в последний момент передумала. Она испугалась, что если заговорит о своих чувствах, то невольно выдаст себя и скажет правду и, может статься, даже начнет умолять его о жалких крупицах нежности, тогда как ей нужно гораздо больше. Ей хотелось, чтобы Рассел любил ее, чтобы всякий раз, когда их взгляды встречаются, он чувствовал такой же толчок в сердце, какой чувствует она. Зоя посмотрела на него застывшим взглядом, потом тряхнула головой и тихо сказала:

— Ничего. Во всяком случае, ничего существенного. — Она наклонилась за книгой, подняла ее и положила на стол.

Рассел не стал настаивать, и за это Зоя была ему очень признательна. Она вдруг испытала потребность снова отгородиться от него, чтобы не чувствовать себя такой ранимой и незащищенной. Он и так уже подошел слишком близко, так близко, что способен заглянуть за маску, под которой она скрывала свое одиночество.

Зоя вышла из библиотеки первая. Идя на кухню, она кожей чувствовала присутствие Рассела — он шел в каком-нибудь шаге позади нее.

Рассел предложил пообедать в столовой. Зоя села за стол, тем временем он принес тарелки и мясное жаркое с овощами. Зоя следила за ловкими, экономными движениями его рук, и ей вдруг вспомнилось, как эти самые руки ласкали ее тело, не оставляя без внимания ни одного уголка, даже самого потаенного.

— Налить тебе вина? — спросил Рассел.

Их взгляды встретились, и Зоя покраснела: ей живо вспомнилось, как вино повлияло на нее вчера. Она поспешно опустила глаза и неловко пробормотала:

— Пожалуй, я лучше воздержусь.

— Жаль. — Он наполнил свой стакан.

Зое оставалось только догадываться, что он имел в виду. Она попробовала жаркое.

— Мм, очень вкусно.

— Спасибо. — Он поднес к губам стакан с вином.

Зоя сосредоточенно принялась за еду. Она ела не столько потому, что действительно проголодалась, сколько для того, чтобы чем-то себя занять, а не пожирать Рассела влюбленным взглядом, словно школьница, оказавшаяся за одним столом с капитаном школьной футбольной команды.

Покончив с едой, Рассел, потягивая вино, с интересом наблюдал, как Зоя вилкой крошит вилочек брюссельской капусты на кусочки микроскопических размеров. Он смотрел на нее и все больше мрачнел. В конце концов он поставил стакан на стол и спросил напрямик:

— Зоя, мое общество тебя беспокоит?

Она посмотрела на него с невинным видом — во всяком случае, она надеялась, что невинным.

— Вовсе нет.

Он повел бровями и отпил еще немного вина.

После короткой паузы он опять спросил:

— Признайся, что тебя больше всего пугает? В чем ты видишь для себя угрозу?

Зоя отложила вилку и нож, взяла салфетку и вытерла рот. Но не потому, что в этом была необходимость, а потому что она хотела выиграть время.

— Никакой угрозы для себя я не вижу, просто ты действуешь мне на нервы.

— Почему?

— Потому что ты вечно на меня наседаешь.

— В каком смысле?

— Во всех.

Рассел непринужденно откинулся ни спинку стула.

— Нельзя ли поконкретнее?

Зоя помолчала, поджав губы.

— Во-первых, ты постоянно вторгаешься в мое личное пространство.

— То есть подхожу к тебе слишком близко?

— Вот именно, слишком.

— Другие претензии есть?

— Ты не понимаешь слова «нет» или понимаешь, но не воспринимаешь.

— Понимаю — когда я чувствую, что мне действительно говорят «нет».

— Что ты хочешь этим сказать?

Рассел неторопливо провел кончиком пальца по краю бокала, не сводя взгляда с лица Зои.

— Твои губы говорят «нет», а тело кричит «да».

— Неправда!

— А как же прошлая ночь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты желала меня так же сильно, как я тебя. Весь день ты только и твердила «нет», но, когда дошло до дела, твое тело приняло за тебя решение.

Зоя покраснела и быстро сказала:

— Прошлая ночь была ошибкой.

— Я догадываюсь, что тебя заставляют это повторять твои представления о приличиях. Но я вижу совсем другое: когда между мужчиной и женщиной проскакивают искры, они инстинктивно на них реагируют.

— Тебя послушать, так получается, что у нас нет выбора.

— Но у нас его действительно нет, — сказал Рассел со спокойствием обреченного. То, что произошло, было неизбежно. Это должно было случиться.

— Неправда! Эта так называемая неизбежность — твоих рук дело.

— Ничего подобного. Я не собирался принуждать тебя к тому, к чему ты не была готова, я тебя даже не торопил. Я терпеливо ждал, когда ты сделаешь первый шаг.

Зоя скептически улыбнулась.

— Вот как? И в чем же, по-твоему, проявился это первый шаг? Я смотрела на тебя дольше пятнадцати секунд кряду?

Рассел улыбнулся.

— Очень не хочется признавать, правда?

— Что признавать?

— Что ты меня хотела.

— Я тебя не хотела! Ты просто воспользовался ситуацией!

Рассел медленно поднес бокал к губам и сделал глоток.

— Зоя, ты обманываешь и меня, и себя. Почему тебе так трудно признаться в своих истинных чувствах?

Зоя с досады чуть кулаком по столу не стукнула.

— Господи, Рассел, да уймись ты! Ты требуешь от меня признания в чувствах, которых у меня и в помине нет. Более того, ты вызываешь у меня другие чувства, которые я не хочу испытывать.

— Какие, например?

Зоя закусила губу, спохватившись, что чуть не проговорилась.

— Неважно, ничего я не чувствую.

— Зоя, не скрывай от меня, скажи, что ты чувствуешь.

От волнения Зоя принялась теребить в руке салфетку.

— Я… ты… у меня возникает ощущение, будто я становлюсь другим человеком.

— Когда ты со мной?

Зоя кивнула.

— Знаешь, обычно я хорошо владею собой, я аккуратная, у меня каждая вещь на своем месте…

— Понимаю.

— Но когда я с тобой, у меня… — Она подняла взгляд на Рассела и призналась: — Я теряю контроль над собой и над своей жизнью.

— А этот контроль, он для тебя очень важен? — серьезно спросил Рассел.

Зоя снова повертела в руке вилку.

— Я не люблю неожиданности, непредсказуемости. Я предпочитаю знать, что происходит и к чему мне надо быть готовой. Рядом с тобой у меня такой уверенности нет. Я не понимаю, что происходит и как мне к этому готовиться.

— Тебе не нужно никак готовиться, — мягко сказал Рассел. — Просто будь самой собой.

— Я больше не знаю, кто я и как мне быть собой.

— Из-за того, что у тебя было с Греем Моррисоном?

Зоя быстро подняла на него глаза и удивленно переспросила:

— С Моррисоном? Ну да… и из-за него тоже. Но не только.

— Что еще ты имела в виду?

Она снова опустила глаза.

— Я не хочу об этом говорить. — Она прикусила губу, борясь с предательскими слезами.

Рассел положил руку на ее плечо, и Зое показалось, что в нее перетекает тепло его тела, оживляя ее, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Она посмотрела ему в глаза и увидела, что он смотрит на нее с серьезным и одновременно ободряющим выражением.

— Вот что, — примирительно сказал Рассел, — давай сделаем так: ты посидишь в гостиной, а я наведу здесь порядок, хорошо?

Зоя кивнула и благодарно улыбнулась. Рассел проявил редкостную чуткость, позволяя ей побыть одной и привести в порядок мысли.

Пока она сидела в библиотеке, Рассел разжег камин, и сейчас пламя излучало приятное тепло. Зоя старалась не думать о том, что происходило в этой самой комнате прошлой ночью. Она села на диван и стала листать какой-то старый журнал, даже не обратив внимания на название.

Через несколько минут Рассел вернулся с подносом, на котором стояли две кружки с дымящимся кофе. Поставив поднос на старинный кофейный столик, он сел рядом с Зоей на диван.

— Какой кофе ты пьешь? — спросил он.

— Черный, без сахара.

Он передал кружку Зое. Она взяла ее двумя руками, согревая пальцы. Рассел положил себе сахар и добавил молоко. Зоя смотрела, как он размешивает сахар. Перехватив ее взгляд, он виновато улыбнулся.

— Я знаю, что это вредно для зубов, но ничего не могу с собой поделать — люблю сладкий кофе. — Он снова улыбнулся. — Вроде бы пока на моих зубах мои пагубные привычки не сказались.

На это Зое было нечего возразить, у Рассела были безупречно ровные зубы, белее которых ей не доводилось видеть.

Они помолчали, прихлебывая горячий кофе и глядя на огонь. Они сидели так близко, что могли бы прикоснуться друг к другу, и Зоя вдруг испытала почти непреодолимое искушение положить руку на его мускулистое бедро.

Зоя не понимала, что с ней происходит: она сама приняла решение, что прошедшая ночь больше не повторится. Во-первых, она не хотела осложнять положение еще больше, а во-вторых, когда придет время расставаться с Расселом, она бы хотела уйти с гордо поднятой головой. А в том, что расстаться им рано или поздно придется, она не сомневалась.

Чтобы удержаться от искушения, она села на свои руки. Рассел заметил ее движение, и она поняла, что невольно выдала себя. Он посмотрел ей в глаза. У Зои пересохло во рту, она облизнула губы. На его щеках и подбородке темнела отросшая за день щетина, и ей вдруг до зуда в пальцах захотелось погладить его подбородок с продолговатой ямочкой, провести пальцем по нижней губе, по щекам, погладить веки над серыми глазами, которые, стоит им остановиться на ней, заставляют ее трепетать в предвкушении.

Рассел стал наклоняться к ней. Зоя закрыла глаза. Он коснулся ее губ легким поцелуем и отстранился. Зоя открыла глаза и увидела, что он откинулся на спинку дивана. Короткий поцелуй оставил у нее ощущение неудовлетворенности, ей хотелось, чтобы он поцеловал ее по-настоящему. Удивительно, что при его поразительной способности читать ее мысли он не прочел в ее глазах этого конкретного желания.

— Рассел, — выдохнула она.

Он обхватил ее лицо ладонями.

— Зоя, я хочу тебя. Прямо сейчас.

— Я знаю.

Мысль, что он хочет ее, одновременно и радовала, и пугала Зою.

Он встал, взял ее за руку и потянул за собой. Она тоже встала и оказалась прямо перед ним — спина к груди. Тепло его тела обволакивало, притягивая ее, как пламя — мотылька. Она знала, что добром это не кончится, что в конце концов ее ждет страдание, но ей было все равно. Рассел так ей нужен, что она не хотела думать о последствиях.

По лестнице они поднялись в полной тишине. Казалось, они заключили безмолвное соглашение не говорить ни слова, чтобы не разрушить хрупкой атмосферы интимности. В спальне Рассел уложил Зою на кровать. Он окинул ее долгим жарким взглядом, и Зое показалось, что ее кости плавятся. Он сорвал с себя футболку и швырнул на пол, затем взялся за пряжку ремня. Звяканье пряжки было единственным звуком, нарушившим тишину, но сердце Зои билось так сильно, что она бы не удивилась, если бы узнала, что Рассел слышит его стук. Наконец он снял с себя брюки. Его ботинки с глухим стуком упали на пол. Он шагнул к кровати, не сводя глаз с Зои. Его взгляд удерживал ее на месте крепче, чем если бы он ее привязал.

Когда он раздевал Зою, его пальцы действовали так нежно, что ее охватило нетерпение. В конце концов она оттолкнула его руки и бесстыдно сорвала с себя одежду вместе с бельем.

Рассел встал возле кровати на одно колено и стал гладить бедра Зои, постепенно передвигая руки все выше и выше. Когда он снова обхватил ладонями ее лицо и стал целовать в губы, Зоя нежно куснула его за нижнюю губу. Рассел застыл неподвижно.

— Я вижу, тебе уже не терпится, — тихо пророкотал он.

— Я тебя хочу! — Она отбросила стыд, забыла о сдержанности. — Не через час, не завтра, не через неделю, а прямо сейчас.

— Сейчас — значит сейчас. — Он протянул руку к тумбочке, достал презерватив и через полминуты опустился на колени между ее раздвинутых бедер. Но он не сразу дал Зое то, к чему она стремилась. Он внимательно всмотрелся в ее лицо, ища на нем признаки сомнений. — Зоя, ты уверена? Я не хочу, чтобы после, когда к тебе вернется здравый смысл, ты набросилась на меня с упреками.

— Упреков не будет, Рассел, обещаю.

— Ты меня искушаешь, но, если подумать… — Он сделал вид, что собирается отодвинуться.

Однако Зоя не поддержала шутку. Она взяла его за талию и потянула на себя.

— Рассел, если ты сейчас же не займешься со мной любовью, я позову репортеров и заявлю им, что ты дрянной муж!

Он усмехнулся.

— Люблю, когда ты меня умоляешь.

Рассел вошел в нее, и она застонала от удовольствия. Он тоже застонал, и этот стон был для Зои самой лучшей музыкой и бальзамом для ее гордости — он подтвердил, что Рассел хочет ее так же сильно, как и она его.

Вонзаясь в нее глубже, он одновременно жадно припал к ее губам. Их сегодняшнее соитие ничем не напоминало прошедшую ночь, нежность уступила место всепоглощающей страсти. Зоя горела как в огне. Сексуальное напряжение, нараставшее как снежный ком, настойчиво требовало разрядки, но она все время ускользала. Вскоре Зоя уже чуть не плакала.

— Рассел, пожалуйста… — Она куснула его в плечо. — Я хочу…

Он просунул руку между их сомкнутыми телами и нашел набухший бугорок, средоточие ее желания. Его нежное, но одновременно решительное прикосновение подействовало, как искра на бочку с порохом. Зою сотряс взрыв небывалой силы. Рассел перестал сдерживаться, и сверкающий фейерверк поглотил их обоих. Его хриплый стон наполнил Зою восторгом — сознание, что это она довела его до такого состояния, многократно усилило собственное наслаждение Зои.

Рассел лег на бок, все еще учащенно дыша.

— Боже правый, Зоя, ты просто фантастическая…

— Ты тоже, — прошептала она.

К ней вдруг вернулась стыдливость, и она опустила глаза. Но Рассел приподнял ее голову, взяв за подбородок.

— Эй, не прячь глаз, я хочу увидеть в них удовлетворенное выражение.

Зое ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

— Я уверена, удовлетворенная женщина в твоей постели — для тебя привычное зрелище. Ты повидал их немало.

— Я предпочитаю сосредоточиваться на одной, и в данный момент это ты.

— Надолго ли? — не удержалась от вопроса Зоя.

— На столько, сколько потребуется.

Зоя не знала, как понимать его ответ. Подумав, она решила, что Рассел имеет в виду репортеров — их брак просуществует ровно столько, сколько понадобится, чтобы репортеры забыли про них и оставили в покое. Она закрыла глаза, чтобы Рассел не прочел в них горечи.

— Не волнуйся, — сказал Рассел со смешком, — я не собираюсь удерживать тебя насильно.

— Я и не волнуюсь, я с самого начала знала, что наш брак временное соглашение. — Она с удовлетворением отметила, что ее насквозь напускная небрежность прозвучала довольно правдоподобно.

— Он совсем не обязательно должен быть временным.

Зоя открыла глаза, но его лицо было непроницаемым. Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Рассел пожал плечами.

— Ну, знаешь, семья, дети, — все это, в сущности, не так уж плохо, может быть даже приятно.

— Ты шутишь?! — От волнения Зоя вскочила с кровати. Схватив первое, что попалось ей в руки из одежды, она прикрыла наготу.

Но Рассел, похоже, не шутил.

— А что, из меня получится неплохой отец.

Зоя была так ошеломлена, что только и смогла, что открыть рот и закрыть его, не издав ни звука.

— Что скажешь?

Она представила, как Рассел баюкает на руках светловолосого малыша.

— Нет.

— Нет?

— В смысле… я не думаю, что ты будешь плохим отцом.

— Тогда в чем проблема?

— Мы не любим друг друга.

Он снова пожал плечами.

— Большинство из тех, кто женится по любви, после нескольких лет брака не любят друг друга, так что здесь я не вижу проблемы.

Зоя нахмурилась.

— Твой цинизм не внушает оптимизма.

Рассел усмехнулся.

— Ничего не поделаешь, такова статистика. Больше половины браков кончаются разводом, в основном потому, что один из супругов разлюбил другого.

— Нам-то почему должно быть от этого легче?

— Не понимаешь? Раз мы не были ослеплены любовью с самого начала, значит, мы поженились с открытыми глазами. Кроме того, это означает, что мы не можем друг друга разлюбить. По-моему, это ставит нас в более выгодное положение по сравнению с обычными парами.

Зоя отвела взгляд и натянуто заметила:

— Возможно. Но все же я не думаю, что стоит заводить ребенка, если в семье главное чувство — неприязнь.

— Не говори, что ты меня ненавидишь, — возразил Рассел. — Все равно я тебе не поверю.

— Я вижу, ты очень самоуверен!

— Во всяком случае, в этом я уверен на сто процентов.

Она с вызовом подняла голову.

— Жаль тебя разочаровывать, но мои чувства к тебе таковы, что за них я, вероятнее всего, попаду в ад.

Неожиданно для Зои Рассел рассмеялся.

— Я тоже.

Как она ни сдерживалась, на ее губах все же появилась ответная улыбка.

— Я вижу, у тебя гипертрофированное чувство юмора, ты смеешься над очень многими вещами, которые другие люди воспринимают всерьез.

Рассел посерьезнел.

— Не совсем так. Просто я думаю, что изводить себя бесплодным чувством вины и сожалеть о том, чего не можешь изменить, совершенно бессмысленное занятие. Мы живем один раз, мое кредо — постараться, чтобы этот единственный раз был как можно лучше.

— И поэтому ты порхаешь от женщины к женщине в поисках более сильных ощущений?

Рассел покачал головой.

— Ну и ну, у тебя весьма нелестные представления о моей морали. Я, между прочим, очень разборчив.

— Мне полагается чувствовать себя польщенной?

Губы Рассела растянулись в лукавой и очень сексуальной улыбочке.

— Конечно!

Его многозначительная улыбка таила в себе обещание, и Зое пришлось поспешно отвернуться, чтобы не поддаться искушению вернуться в его постель и не проверить это на практике.

— Мне нужно принять ванну, — быстро сказала она.

Рассел невинно поинтересовался:

— Тебе не будет скучно одной?

Зоя решительно замотала головой.

— Не будет. К тому же ванна не такая большая, чтобы мыться там вдвоем.

Он подмигнул.

— А я знаю отличный способ сэкономить место.

Зоя нахмурилась и схватила халат.

— Ты можешь думать о чем-нибудь другом?

— Когда ты рядом, нет, — беззастенчиво признался Рассел.

У Зои потеплело на душе, но она тут же напомнила себе, что не стоит относиться к его словам слишком серьезно, так уж устроены мужчины, что они всегда думают о сексе, и любовь здесь ни при чем.

В ванной было холодно, но, когда Зоя включила горячую воду и наполнила старомодную ванну на четырех чугунных лапах, комната наполнилась теплым паром. Зоя не собиралась думать о Расселе, но, погрузившись в ласковое тепло воды, она невольно вспомнила, как его руки ласкали ее тело. Ей стало стыдно собственных мыслей, и в инстинктивном стремлении спрятаться она с головой ушла под воду.

Зоя злилась на себя. Неужели она так жаждет его внимания, что готова забыть обо всех женщинах, с которыми он переспал и еще переспит? Неужели она согласна быть его женой на любых условиях? Если она закроет глаза на его «послужной список», не обернется ли ее невзыскательность в будущем против нее самой? Леопарда невозможно отмыть от его пятен, Рассел не изменится. Рано или поздно он обязательно начнет оглядываться по сторонам, а потом отправится на поиски новых приключений, точнее новых женщин. Только безответственная женщина способна завести ребенка от такого мужа. А Зоя никогда не считала себя безответственной.

Зое стало не хватать воздуха. Она подняла голову из-под воды и вдруг увидела, что на нее смотрит Рассел.

— Как ты здесь оказался?

Он пожал одним плечом, казалось искренне недоумевая вопросу.

— Вошел через дверь, как же еще?

— Надо было постучать!

— Я стучал, но ты не ответила, наверное потому, что была под водой и не слышала стука.

— Так надо было подождать, пока я отвечу!

Он обезоруживающе улыбнулся.

— И упустить такое восхитительное зрелище? Ну нет. Я решил подождать, пока ты вынырнешь глотнуть воздуха. — Он очень внимательно, с интересом рассматривал ее тело, покрытое только пузырьками пены, да и то лишь местами.

— Ты ведешь себя возмутительно.

— А ты стеснительна сверх всякой меры.

— Вовсе я не стеснительна! Просто я не привыкла, чтобы люди врывались в ванную, когда я моюсь.

— Ничего, со временем привыкнешь.

— Не надо…

Он опустил руку в воду. Вода пришла в движение, и миниатюрные волны, ласкающие бедра Зои, напомнили ей прикосновения его языка. Он не прикоснулся к ней даже пальцем, но, почувствовав нарастающее желание, она поняла, что проиграла битву еще до ее начала. И Рассел, если судить по его пылающему взгляду, тоже это понял.

Ни слова не говоря, она потеснилась, освобождая для него место. Рассел сбросил одежду и перешагнул через бортик ванны. Часть воды перелилась через край, но ни ему, ни ей не было до этого дела. Он лег рядом с Зоей и стал ласкать ее тело под водой. Зоя и сама не понимала, почему она возражала против того, чтобы Рассел к ней присоединился: ощущать его губы на своих губах, его тело рядом со своим, его бедра между своими бедрами — именно об этом она мечтала.

Когда они снова лежали рядом, обессиленные, в ванне осталось не больше половины воды, зато весь пол был залит. Рассел посмотрел на учиненный ими беспорядок и с притворной укоризной заметил:

— Какая же вы неаккуратная женщина, миссис Корбет.

Зоя игриво ткнула его в ребра большим пальцем ноги.

— Винить женщину в беспорядке, который сам же и учинил, — как это похоже на мужчину!

Рассел схватил ее ступню и взял большой палец в рот.

— Перестань, щекотно! — запротестовала Зоя и попыталась вырваться. Безуспешно. Рассел крепче обхватил рукой ее лодыжку и начал сосать палец. — Рассел, предупреждаю, — прошептала Зоя севшим голосом. — Когда ты так делаешь, у меня мысли путаются.

— Это хорошо, незачем тебе думать, — пророкотал он.

Зоя почувствовала, что он снова возбуждается. Он отпустил ее лодыжку, сел, обхватил ее за бедра и потянул на себя. Больше Зоя ни о чем не могла думать…

Зоя проснулась в кровати. Была еще ночь, но луна, заглядывая в щель между занавесками, давала достаточно света.

Спящий рядом с ней Рассел был расслаблен, дышал ровно. Он занимал слишком много места в кровати, но Зоя не собиралась его будить, чтобы он потеснился. Сейчас, когда он не смотрел на нее своим слишком проницательным взглядом, она могла вдоволь налюбоваться им. Зоя даже позволила себе положить ладонь на его крепкую грудь с порослью шелковистых темных волос и почувствовала, как под ее рукой бьется его сердце. Рассел что-то пробормотал во сне и повернулся на бок, увлекая за собой руку Зои. Она придвинулась к нему вплотную, так, что тепло его тела окутало ее уютным коконом, и снова заснула.

Рассел проснулся от ее шепота. Зоя разговаривала во сне, и, так как она лежала вплотную к нему, получалось, что она как бы шепчет ему на ухо. Сначала звуки были неразличимы, но затем Рассел смог разобрать отдельные слова. Неожиданно мышцы Зои стали твердыми от напряжения, и еще через секунду она громко вскрикнула от ужаса. Но не проснулась. Рассел легонько потряс ее за плечо.

— Зоя, проснись.

Она попыталась сбросить его руку.

— Нет!

Рассел крепче сомкнул пальцы на ее плече.

— Солнышко, проснись, все в порядке, ты просто видишь дурной сон.

Зоя открыла глаза. Несколько секунд она недоуменно смотрела на Рассела, не понимая, где она и что произошло, потом вскочила с кровати, как подброшенная пружиной.

— Успокойся, ты всего лишь видела страшный сон.

— Нужно было меня разбудить!

Рассел удивленно поднял брови.

— Именно это я и сделал, только мне не сразу удалось.

Зоя скрестила руки на груди и посмотрела на него настороженно.

— Что я говорила?

— Ничего осмысленного, так, набор слов.

Она всмотрелась в его лицо.

— Это правда?

— Конечно, с чего бы мне тебя обманывать? — удивился Рассел.

— Кто тебя знает, для тебя врать — так же естественно, как дышать.

Рассел нахмурился и покачал головой.

— Честное слово, Зоя, ты делаешь из мухи слона. Я понимаю, ты не привыкла спать в одной постели с кем-то, но ты не первая и не последняя, кто разговаривает во сне. Поверь мне, это пустяки.

— Для меня не пустяки!

— Ты что-то скрываешь?

Зоя быстро замотала головой.

— Нет, ничего я не скрываю.

— Тогда тебе и волноваться не о чем. Возвращайся в кровать, пока не замерзла.

— Не вернусь!

Рассел начал терять терпение. Он включил лампу.

— Обещаю, что к тебе не притронусь. Полно ребячиться, ложись, а не то я рассержусь.

— Сердись, пожалуйста, мне все равно.

— Ну хорошо, ты сама напросилась! — Рассел сел в кровати и откинул одеяло. Потом встал, подошел к Зое и хмуро посмотрел на нее при свете лампы. — Возможно, тебе хочется поиграть в тяни-толкай, но у меня нет настроения играть в игры, — прорычал он.

— Мне тоже не до игр.

— Вот и отлично. — Рассел поднял руки, словно сдаваясь в плен. — Я обещаю к тебе не прикасаться. Я всего лишь хочу, чтобы ты легла в постель и мы оба могли спать дальше. Больше я ничего не требую. Ты согласна?

Казалось, в словах Рассела не было никакого подвоха. Ничто не мешало Зое сделать так, как он просил, — вернуться в кровать и лечь спать. Но неожиданно из ее глаз брызнули слезы, и она ничего не могла с этим поделать.

— Это еще что такое? — Рассел взял ее за плечи и привлек к себе.

Зоя всхлипнула, спрятала лицо у него на груди и вдруг расплакалась, как будто Рассел нажал какую-то кнопку, отключающую ее выдержку и контроль над собой.

— Ну и ну, — тихо сказал он, гладя ее по спине. — Это что-то новенькое, никогда не видел, как ты плачешь.

— Я не нарочно! — пробормотала Зоя сквозь слезы.

— Понимаю. Просто я удивлен, что ты настолько мне доверилась, что перестала сдерживаться.

— Ничего подобного, я тебе не доверяю!

Рассел снова погладил ее по спине.

— Доверяешь, доверяешь, просто не хочешь в этом признаться.

— Я хочу остаться одна.

— Нет, не хочешь.

— Хочу! Я тебя ненавижу!

— Неправда.

— Правда!

— Я не хочу с тобой разговаривать.

— Ну так не разговаривай.

Зоя подняла голову и заглянула в насмешливые серые глаза.

— Ну почему ты такой несносный?

Рассел усмехнулся.

— Работа у меня такая.

— Считай, что ты уволен.

Рассел рассмеялся и снова прижал ее к своей груди.

— Ах, Зоя, Зоя, этак у меня скоро появятся морщины от смеха.

Зоя не знала, что на это ответить. Иногда Рассел ее страшно раздражал, а иногда просто обезоруживал, и тогда ее гнев испарялся от одного его слова или даже улыбки. Она вздохнула и сказала то, чего на самом деле не думала:

— Лучше бы мне никогда тебя не встречать.

— Я знаю, что ты этого хотела бы. — Рассел погладил ее по голове, погружая пальцы в волосы. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он приподнял ее голову за подбородок и запечатлел на губах нежный поцелуй. Зоя вздохнула. В ее сознание закралась предательская мысль: зачем сопротивляться? Она в его власти и будет принадлежать ему до тех пор, пока он ее хочет, а остальное не имеет значения.

 

10

Когда Зоя проснулась в следующий раз, она лежала в кровати одна. За окном вовсю пели птицы, и она не могла не позавидовать их энергии. Она чувствовала себя разморенной, обессиленной, ей все еще хотелось спать. Занятие, которое, по мнению Рассела, было лучшим лекарством от бессонницы, благотворно подействовало только на него самого. Он заснул в считанные минуты после того, как они снова занимались любовью, и даже во сне продолжал ее обнимать.

К Зое сон пришел не сразу. Она долго лежала, глядя в потолок. Сначала он был темным, затем рассветные лучи окрасили его в розоватые тона, позже розоватый оттенок растворился в дневном свете. Рассел вздохнул во сне и перевернулся, увлекая за собой Зою. Она закрыла глаза и вдохнула теплый мужской аромат его тела, думая, много ли раз ей суждено встречать утро в его объятиях до того, как она ему наскучит и он отправится на поиски новых женщин, новых постелей.

…Следующие несколько дней прошли почти идиллически. Пока Рассел занимался домом, Зоя совершала долгие прогулки по окрестностям. Иногда, закончив работу, он присоединялся к ней, обнимал ее за плечи и рассказывал какие-нибудь забавные истории и случаи из жизни.

Иногда — обычно это бывало, когда Рассел ремонтировал что-то не в комнатах, а снаружи, — Зоя не уходила далеко, а просто выносила в сад шезлонг и устраивалась с книжкой в тени старого дуба. Делая вид, что читает, она украдкой наблюдала за Расселом. Зое нравилось смотреть, как он работает. Ее отец считал физический труд занятием, не достойным интеллектуала, и для Зои вид работающего мужчины был в новинку. Когда Рассел поправлял идущий по краю крыши водосточный желоб, часть секций которого отвалилась, Зоя ему даже помогала — подавала то молоток, то гвозди. Принимая у нее инструменты, Рассел всякий раз смотрел ей в глаза, а она неизменно отводила взгляд, боясь, что он прочтет в ее глазах желание и тоску.

Каждую ночь они занимались любовью. Зоя раньше даже не догадывалась, что способна на такую бурную страсть.

Вторник наступил быстрее, чем хотелось бы Зое. Их короткий медовый месяц подошел к концу. С самого утра Зоя была молчалива. В машине на обратном пути Рассел тоже молчал. Каждый думал о своем. Зоя — о работе и о том, как ей теперь совмещать две роли, работающей женщины с ненормированным рабочим днем и жены Рассела. О чем думал Рассел, она не знала. Пару раз она украдкой поглядывала на него, но его лицо напоминало непроницаемую маску. Если он и задумывался о том, как повлияет возвращение к цивилизации на их семейную жизнь, то по его виду этого не было заметно.

Наконец они подъехали к особняку Рассела. Выйдя из машины, Зоя не сразу направилась к входной двери, а немного прошлась взад-вперед, чтобы размять ноги. Тем временем Рассел достал из багажника их вещи. Они поднялись по лестнице. Рассел поставил чемодан на ступеньку и полез в карман за ключом, но в этот момент дверь распахнулась сама и на пороге возникла София. Экономка очень быстро заговорила по-гречески, Зоя разобрала только пару слов.

Рассел улыбнулся пожилой женщине и бегло заговорил с ней на ее языке. Зоя посмотрела на него с удивлением и восхищением. Перехвалив ее взгляд, Рассел пояснил:

— Я выучил язык, когда полгода жил на Родосе. — Он повернулся к экономке и коротко представил женщин друг другу.

Зоя протянула Софии руку, та пожала ее своей пухлой рукой и сказала что-то на родном языке. Зоя повернулась к Расселу за разъяснением.

— София немного говорит по-английски, но у нее получается очень медленно, и она смущается. Я научу тебя нескольким фразам на греческом, а пока ты можешь кивать и почаще улыбаться — она будет довольна.

Зоя снова повернулась к экономке и улыбнулась. Рассел сказал что-то по-гречески. Экономка просияла и торопливо куда-то ушла.

— Что ты ей сказал? — спросила Зоя.

— Сказал, что на сегодня она свободна.

— Почему?

Он хитро прищурился.

— Потому что я хочу остаться с тобой наедине, вот почему.

Сердце Зои подпрыгнуло в груди. Не успела она и слова сказать, как Рассел прижал ее к ближайшей стене и накрыл ее рот своим. Его руки без труда проникли под ее свитер и легли на груди.

У Зои мелькнула мысль, что Рассел стал для нее чем-то вроде наркотика. Она не только не могла им насытиться, напротив, с каждым поцелуем ее желание возрастало. В непреодолимом стремлении коснуться его кожи она схватила его за рубашку и вытянула ее из-под пояса брюк. Рассел прервал поцелуй, легко подхватил Зою на руки и понес вверх по лестнице. Не выпуская ее из рук, он плечом толкнул дверь в спальню. Зоя посмотрела ему в глаза, и у нее захватило дух от остроты горевшего в их глубине желания.

Рассел опустил ее на кровать, сорвал с себя рубашку и бросил на пол. Туда же полетели брюки и трусы. Когда он приблизился к кровати, его глаза горели от страсти, глаза же Зои расширились в предвкушении. Она подняла руки над головой. Он склонился над ней, расстегнул ремень и молнию на ее джинсах, раздвинул ткань и прижался ртом к открывшемуся треугольнику кожи. Потом взялся за нижний край свитера и стянул его с Зои. Когда Рассел склонился над ее грудью и стал ласкать языком сосок, Зоя инстинктивно выгнулась ему навстречу и застонала от наслаждения столь острого, что оно почти граничило с мукой. Зоя подняла руку и дрожащими пальцами коснулась его возбужденной плоти. Рассел резко втянул воздух. Зоя позволила себе более смелую ласку. Рассел замер. Воодушевленная успешным началом, Зоя продолжила свое занятие, но вскоре Рассел схватил ее за запястье и прижал ее руку к кровати над головой.

— Полегче, солнышко, а то я могу не выдержать.

Держа одной рукой обе руки Зои, другой Рассел продолжал ласки до тех пор, пока Зоя не взмолилась о пощаде. Только тогда он наконец с довольным урчанием дал ей то, о чем она молила. Зоя закричала от наслаждения, она не смогла бы удержаться от этого крика даже ради сохранения своей гордости. Рассел сдерживался до тех пор, пока Зоя не достигла пика наслаждения во второй раз, и только после этого позволил себе отдаться во власть инстинкта.

Рассел лежал, слушая ровное дыхание Зои, и пытался понять, почему ему понадобилось так много времени, чтобы осознать, что он любит эту женщину. Поначалу он обманывал себя, что его всего лишь влечет к ней, как влекло ко многим другим женщинам в прошлом, но сейчас этот самообман потерял всякий смысл. Она лежала, прильнув к нему во сне, ее сердце билось рядом с его сердцем, а ее женственный аромат был для него чем-то вроде наркотика, к которому он так привык, что не смог бы без него дышать.

Зоя заворочалась во сне и прижалась щекой к груди Рассела, словно в инстинктивном стремлении к его теплу. Он погрузил пальцы в ее шелковистые волосы и попытался представить, что бы она сказала, если бы он признался ей в своих чувствах. Но затем он вспомнил, что Зое еще многое предстоит узнать. Ему не хотелось стать гонцом, принесшим дурную весть, но он желал быть рядом с ней, когда она эту весть получит.

Утром на работе Зою ждал сюрприз: коллеги проявили неожиданный интерес к ее скоропалительному браку. Первую половину дня она только и делала, что отвечала на многочисленные вопросы. Сначала она отвечала терпеливо и подробно, но к полудню ей уже хотелось кричать и топать ногами. Притворяться влюбленной в собственного мужа было не трудно, потому что она действительно любила Рассела. Гораздо труднее было каждый раз гнать от себя мысли о том, что Рассел ее не любит и никогда не полюбит. Зоя с трудом досидела до конца дня.

Как только она вошла в дом, позвонила сестра.

— Ах ты скромница! — воскликнула Роуз вместо приветствия. — Когда мама мне сказала, что ты вышла за Рассела, я сначала не поверила.

— Не ты одна, многих это удивило, — сдержанно ответила Зоя.

— Но он же тебе не нравился или я ошибаюсь?

— И да и нет. Раньше я его и правда недолюбливала, но сейчас все изменилось.

— Вот что значит любовь. — Роуз мечтательно вздохнула. — Клайв мне тоже с первого взгляда не понравился, но стоило ему меня поцеловать, как бац — я в него влюбилась! Одновременно пришли и любовь, и желание…

Слушать интимные откровения сестры Зое было тяжело, и она перебила ее:

— Как прошла поездка?

— Прекрасно, лучшего и желать нельзя.

— Везет тебе.

Уловив в голосе Зои нотки зависти, Роуз истолковала их по-своему.

— Рассел, наверное, не успел организовать настоящее свадебное путешествие?

— Не успел, — подтвердила Зоя.

— Но ты не расстраивайся, он очень славный, я уверена, ты будешь с ним счастлива. Ты больше не обижаешься на родителей?

— А почему я должна на них обижаться?

— Ну как же, — удивилась Роуз, — ведь это они заставили вас пожениться… ну, когда тебя застукали в его постели.

— Да, признаться, они проявили настойчивость.

Роуз захихикала.

— Ужасно романтично, правда?

— Да, очень, — без энтузиазма согласилась Зоя.

— А если мама с папой будут что-то про него говорить, не обращай внимания. Ну и что с того, что он хочет получить наследство матери, это же ничего не меняет, правда? Рассел и без того достаточно богат.

Зою кольнуло неприятное предчувствие.

— О каком наследстве ты говоришь? Насколько мне известно, мать Рассела была очень бедной, пока не вышла замуж за Корбета.

— Да, она была почти нищей, но, несмотря на это, позаботилась о будущем своего ребенка. Отказывая себе в самом необходимом, она откладывала деньги и оставила завещание, по которому ее сын получает эти деньги после вступления в брак.

Дурное предчувствие окрепло. Боясь узнать подробности, Зоя все же не могла удержаться от следующего вопроса:

— Откуда ты все это знаешь? Может, это какая-то ошибка?

— Никакой ошибки, мне Клайв рассказал. А разве Рассел тебе не говорил? — запоздало спохватилась Роуз. — Может, я разболтала тайну?

Зоя попыталась спасти хотя бы то немногое, что еще осталось от ее гордости.

— Ах да, он упоминал о чем-то таком вскользь, но я тогда не придала его словам особого значения. — Она поспешила завершить разговор. — Извини, Роуз, мне нужно бежать на кухню, как бы мясо не подгорело, — соврала она.

Зоя повесила трубку и тяжело осела в кресло, ноги отказывались ее держать. Значит, Рассел ее обманывал. Он женился на ней не только под давлением родителей, у него были собственные корыстные интересы. Он оказался даже хуже, чем она о нем думала! А она-то, дурочка, поверила ему, сама упала к нему в объятия, даже влюбилась в него… Он при всем желании не мог бы найти более легкой добычи.

Рассел открывал входную дверь, зажав под мышкой портфель. У него весь день раскалывалась голова, и к вечеру боль не только не прошла, но даже усилилась.

Утром у него состоялся весьма неприятный разговор с отчимом. Когда Рассел предъявил Дункану свое свидетельство о браке, тот небрежно отмахнулся.

— Ты что же, всерьез полагал, что от наследства твоей матери что-то осталось? Неужели ты рассчитывал, что деньги будут столько лет лежать без движения?

Рассел напряженно выпрямился и посмотрел Дункану в глаза.

— Как тебя понимать? Мама завещала деньги мне, я должен получить их после женитьбы, и вот я пришел за ними.

Дункан встал с массивного кресла с высокой спинкой и несколько раз прошелся по кабинету.

— Да, Мэрил действительно оставила кое-какие деньги на банковском счете. Но, поскольку мне предстояло растить ее ребенка, я решил, что будет справедливо, если я использую эти средства. Как ты помнишь, Рассел, ты не был примерным учеником, тебя исключали из нескольких школ и каждый раз мне приходилось платить, чтобы тебя взяли в другую.

Рассел нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что наложил лапу на деньги своей покойной жены, завещанные мне, и от них ничего не осталось?

Дункан поморщился.

— «Наложил лапу»… Что за выражение?! Я вижу, все эти частные школы, в которые я тебя устраивал, не смогли вырастить настоящего джентльмена из уличного оборванца.

Рассел готов был убить отчима, задушить голыми руками, не думая о последствиях. Дункан не догадывался, что его невольно спасла Зоя. Своим вероломством отчим, сам того не подозревая, облегчил положение Рассела. Теперь, когда Рассел знал, что наследства его матери не существует в природе, он мог больше не думать о том, как расскажет о нем Зое. Хотя, если она узнает подробности от кого-то другого… О том, что подумает в этом случае Зоя, Рассел даже думать боялся.

Он открыл дверь, вошел в вестибюль и поставил портфель на пол под вешалкой. Из гостиной ему навстречу вышла Зоя.

— День прошел успешно? — поинтересовалась она с холодком.

Удивленный ее холодностью, Рассел повернулся к ней и поморщился — даже это небольшое движение усилило его головную боль.

— Ужасно, ты даже не представляешь, насколько отвратительно. — Он снял пальто, повесил его на вешалку и, снова поморщившись от боли, подошел к Зое. Он хотел обнять ее, но она уклонилась и сделала шаг назад. Рассел прищурился и посмотрел ей в глаза. — Что-то случилось?

— Нет, а что могло случиться?

Он устало провел рукой по лицу.

— У меня жутко болит голова, просто раскалывается.

— Бедняжка. — Сочувствию Зои явно недоставало искренности.

Рассел снова всмотрелся в ее лицо. Наконец он осторожно спросил:

— Тебя кто-то расстроил?

Она пожала плечами с напускной небрежностью.

— Кто мог меня расстроить?

— Ну не знаю, может родители?

— Я с ними не говорила со дня нашей свадьбы.

— Тогда кто? С кем ты разговаривала?

— Неважно, тебе это будет неинтересно.

Рассел ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— А вот об этом позволь мне самому судить.

— Мне звонила Роуз.

— А мне звонил Клайв, они прекрасно провели медовый месяц. — Рассел пошел по направлению к кухне. Зоя последовала за ним и молча наблюдала, как он берет с полки стакан, наливает в него воду, потом достает из аптечки аспирин и выпивает две таблетки. — Господи, у меня такое чувство, что кто-то включил в моей голове отбойный молоток.

Зоя покачала головой и фальшиво посочувствовала:

— У меня просто сердце кровью обливается.

Рассел нахмурился, прислонился спиной к холодильнику и, немного наклонившись вперед, снова посмотрел на нее.

— Понимаю, что я повторяюсь, но все же что случилось?

Зоя воинственно задрала подбородок.

— Почему ты все время думаешь, что что-то случилось? Может, у тебя совесть нечиста?

Рассел отвел взгляд и поставил стакан на стол.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но надеюсь, что объяснишь.

Зоя набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Оказывается, ты не так прост, как я думала, ты с самого начала мне врал. Ты меня просто использовал!

— В каком смысле? — Рассел снова посмотрел ей в глаза, но на этот раз в его взгляде появилась настороженность.

— Во многих. Но сейчас я имею в виду причины, по которым ты на мне женился.

Наступившая тишина, казалось, звенела от напряжения.

— Ты говорил, что твоя мать была нищей, вы жили чуть ли не на улице, но, оказывается, она оставила тебе наследство и, чтобы его получить, ты должен был жениться. — Начав говорить, Зоя уже не могла остановиться. — Желающих выйти за Рассела Корбета нашлось бы немало, но тебе нужна была такая дурочка, как я, в этом все дело? Или тебе просто жаль было расставаться с холостяцкой свободой даже ради денег, но, когда мой отец стал настаивать на нашем браке и стало ясно, что тебе не отвертеться, ты решил убить одним выстрелом двух зайцев?

— Зоя, ты не права, позволь мне все объяснить…

Зоя пренебрежительно фыркнула.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? Наследство твоей матери существует?

— Нет. И это истинная правда. Больше не существует.

— Что значит «больше»? Как прикажешь тебя понимать?

Рассел вздохнул.

— Это долгая история. Я давно собирался тебе рассказать, но только сегодня узнал, что…

Зоя не дала ему закончить.

— Ты обязан был рассказать мне правду еще до того, как я поставила свою подпись под этой филькиной грамотой, нашим свидетельством о браке!

Высказав все, Зоя поникла. Казалось, она лишилась сил, которые придавал ей гнев. Рассел понимал, что у нее были основания негодовать, но у него так болела голова, что он был просто не в состоянии пускаться в объяснения.

— Неужели нельзя было подождать с этим до утра? Я вернулся домой с жуткой головной болью, а ты…

— Тебе вообще не стоило возвращаться, — с горечью сказала Зоя. — Шел бы к одной из своих бывших любовниц, пусть бы она тебя утешила.

В глазах Рассела вспыхнул отблеск какого-то сильного чувства, но Зоя не успела понять, что это было. Он опустил голову и пробурчал:

— Что ж, возможно, я так и сделаю.

 

11

Рассел вышел из кухни, его шаги послышались в коридоре, потом громко хлопнула входная дверь. Зоя долго еще стояла на прежнем месте, глядя ему вслед. Если она хотела добиться от него признания вины, то это ей удалось — он выглядел виновным на все сто процентов.

Этой ночью Рассел не вернулся домой, не пришел он ночевать и на следующий день. Зоя продолжала жить так, будто ничего не случилось, и, по-видимому, ей удавалось притворяться довольно убедительно, потому что София ничего не заметила.

По вечерам она задерживалась на работе, хватаясь за все дела подряд, лишь бы только не возвращаться в опустевший дом Рассела. Она старалась постоянно быть чем-то занятой, неважно чем, лишь бы не оставалось времени думать о Расселе, представлять его в объятиях какой-нибудь роскошной красотки с пышным бюстом и ногами от самой шеи. Но на третий день такой жизни она не выдержала.

Рано утром Зоя позвонила на работу и предупредила, что берет выходной. Затем она наскоро побросала вещи в большую сумку и спустилась в гараж, где стояла вторая машина Рассела.

Дорога до Фэрфилд-хилла заняла больше времени, чем Зоя рассчитывала. На шоссе произошла крупная авария, и образовалась многокилометровая пробка. В результате она добралась до места только к вечеру. В сумерках ей показалось, что дом смотрит на нее своими глазами-окнами и отчего-то хмурит брови. Наверное, такое впечатление создавал плющ, обвивающий окна.

Войдя в дом, Зоя не стала включать верхний свет, решив для уютности ограничиться торшерами. Поставив сумку на пол в гостиной, она разожгла камин — перед отъездом Рассел сложил в него дрова и подготовил все для растопки. Вскоре по комнате стало растекаться приятное тепло.

Сидеть перед камином и не думать о Расселе было очень трудно, Зоя почти чувствовала, как он к ней прикасается, как его колючая от отросшей щетины щека царапает ее кожу.

Она вздохнула и поворошила кочергой поленья. Ничего не поделаешь, нужно учиться жить без него. Как же это трудно! Зое казалось, что без Рассела даже солнце светит не так ярко, как обычно. Старый дом при каждом ее шаге вздыхал и поскрипывал, словно спрашивал: где он, где он?

Все, к чему она прикасалась, напоминало ей о Расселе. Во всех зеркалах и даже в оконных стеклах она видела его отражение. Когда она открыла окно, в свежем ветерке ей чувствовались его поцелуи. Рассел был повсюду, от него невозможно было скрыться — она привезла его с собой в своем сердце. Поздно вечером, ложась в кровать, она почти чувствовала его присутствие.

Ночью Зою разбудил какой-то звук. Она села и прислушалась. Ничего, только ветви старого дерева легонько царапаются о подоконник. Зоя снова легла, но вскоре стало ясно, что уснуть ей больше не удастся. Нужно было как-то отвлечься от невеселых мыслей. Она надела махровый халат Рассела и пошла в библиотеку.

Дощатый пол в библиотеке протестующе заскрипел под ее ногами, словно негодуя, что его побеспокоили среди ночи. Зоя включила настольную лампу. На письменном столе лежала какая-то толстая книга. Зоя прочла название: Джейн Остин, «Гордость и предубеждение». Она не помнила, чтобы доставала эту книгу с полки, должно быть ее зачем-то взял Рассел, хотя для него это был весьма странный выбор.

Зоя взяла книгу и села на диван. Когда она открыла потрепанный том, из него выпала какая-то фотография. Покружив в воздухе, фотография упала на потертый ковер. Зоя наклонилась, подняла ее и поднесла к свету — и застыла. Со снимка на Зою смотрела она сама, в детстве. Она хорошо помнила эту фотографию, точно такая же хранилась в семейном альбоме в доме ее родителей. Но как она попала сюда, в этот дом, в эту конкретную книгу, случайно или не случайно оказавшуюся на столе?

Движимая каким-то смутным предчувствием, Зоя подошла к тому из стеллажей, рядом с которым стоял письменный стол, и стала разглядывать корешки книг. Книг было много, но при более внимательном рассмотрении Зоя увидела, что на одном из корешков нет названия. Она взяла толстый том и увидела, что это не книга, а альбом для фотографий в кожаном переплете.

Держа альбом дрожащими руками, она снова села на диван и открыла его. В первое мгновение Зое показалось, что у нее галлюцинации. С каждой страницы на нее смотрели ее собственные глаза. Это была фотолетопись ее жизни почти с самого рождения до совершеннолетия. Но она точно знала, что этот альбом не был привезен из дома ее родителей, она видела его впервые в жизни. Более того, некоторых фотографий из альбома не было даже у нее самой. Каждый снимок был аккуратно подписан незнакомым подчерком. Но как альбом здесь оказался? Кто его привез и зачем? И самое главное, кто год за годом собирал ее фотографии?

Зоя решительно закрыла альбом и встала. Что толку сидеть и гадать, нужно ехать домой и задать все эти вопросы родителям. Она взяла альбом с собой в спальню, положила под подушку и на удивление быстро заснула.

Утром Зоя позвонила в дверь родительского дома еще до завтрака. Мать в домашнем платье открыла ей дверь.

— Зоя? Что тебя привело так рано?

— Здравствуй, мама.

— Дорогая, ты могла бы не звонить, у тебя же остался ключ от дома. От того, что ты вышла замуж, ты не перестала быть нашей дочерью.

Зоя решила, что более подходящего случая ей не представится.

— Но я ведь не твоя дочь, правда?

Эмили Харпер заметно побледнела.

— Не понимаю, дорогая, о чем ты… — Она быстро взяла себя в руки. — Вы с Расселом не поссорились?

— При чем здесь Рассел? Я пришла поговорить не о нем, а вот об этом. — Она протянула матери фотоальбом в кожаном переплете.

Мать взяла его очень осторожно, как будто боялась, что он ее укусит. Открыв альбом, она молча перевернула несколько страниц, с каждой страницей все больше мрачнея, потом закрыла его и вернула Зое, не глядя ей в глаза.

— Не представляю, где ты это нашла, — наконец сказала Эмили, стряхивая пыль с ладоней.

— Правда? Ты не представляешь?

— Дорогая, я собираюсь в церковь, мы с твоим отцом…

— Я хочу знать правду!

Эмили всплеснула руками.

— Дорогая, когда ты в таком состоянии, мне трудно с тобой разговаривать.

— Я не уйду, пока не узнаю правды, — решительно сказала Зоя. — Если ты отказываешься со мной говорить, значит, я пойду к отцу.

— Ради Бога, только не это! — ахнула Эмили. — Он готовится к выступлению…

— Но почему? Ведь он мой отец? Разве это не означает, что я должна быть для него важнее любых выступлений?

Эмили снова надолго замолчала. Зоя впервые видела, чтобы мать заламывала руки. Наконец Эмили, побледнев еще больше, заговорила ослабевшим голосом:

— Дорогая, твой отец и я…

— Эмили, предоставь это дело мне! — раздался за спиной у Зои голос Джулиуса Харпера.

Зоя обернулась.

— Прежде всего, я хочу услышать от тебя объяснение, кто дал тебе право расстраивать мать! — потребовал Джулиус.

В детстве Зоя съежилась бы от одного его тона, но сейчас она не желала сдаваться. Она напомнила себе, что больше не ребенок, а взрослая женщина, к тому же замужняя.

— Папа, я хочу знать правду. Неужели я этого не заслуживаю? — По выражению лица отца Зоя поняла, что сейчас последует очередная гневная речь о ее возмутительном поведении. — Только не надо меня воспитывать! Я наслушалась твоих лекций на много лет вперед. Лучше скажи, почему в этом альбоме мои детские фотографии, чей он и как попал в Фэрфилд-хилл, и я уйду.

Джулиус побледнел почти так же, как его жена. Эмили, глядя на мужа, нервно затеребила отворот халата.

Зоя решительно повторила:

— Я не уйду, пока не узнаю правды.

На лице Джулиуса отразилась сложная борьба эмоций, наконец он, по-видимому, принял решение. Расправив плечи, он твердо встретил ее негодующий взгляд.

— Ну хорошо, Зоя, я скажу тебе правду. Только пообещай, что она не покинет пределов этого дома.

Зое очень не хотелось давать такое обещание, но желание узнать правду заставило ее сказать:

— Обещаю.

Джулиус взъерошил тщательно причесанные волосы, выдавая свое волнение.

— Правда заключается в том, Зоя, что ты не наша дочь. Мы удочерили тебя, когда тебе было несколько недель от роду. Эмили была беременна, и Богу было угодно, чтобы ты вошла в нашу семью за несколько дней до рождения Роуз. Мы решили, что должны использовать это обстоятельство в твоих же интересах. Когда на свет появилась Роуз, мы объявили всем, что родились близнецы. Тогда нам с твоей мамой, то есть с Эмили, это решение казалось наилучшим. Позже стало ясно, что ты очень отличаешься по характеру от Роуз, хотя воспитывали мы вас совершенно одинаково.

— Мне жаль, что я не оправдала ваших ожиданий, — с горечью сказала Зоя.

Джулиус нахмурился.

— И одно из качеств, которое доставляло нам больше всего неприятностей, это твое обыкновение говорить и действовать раньше, чем думать. Боюсь, эту черту характера ты унаследовала от своей матери, которая тоже от него пострадала.

— Кто моя мать?

— Она умерла.

Зоя ощутила ноющую пустоту внутри.

— Все равно я хочу знать, кто она, как ее звали.

Джулиус и Эмили переглянулись.

— Твоя мать отличалась буйным, необузданным характером, еще в старших классах она несколько раз убегала из дому. Вскоре после твоего появления на свет она исчезла, больше мы о ней не слышали. Лишь недавно мы узнали, что она умерла несколько лет назад.

У Зои закружилась голова, ее мир словно рассыпался на части.

— А отец?

— О нем ничего не известно, твоя мать отказалась назвать его имя. — Джулиус с горечью покачал головой. — Возможно, она его даже не знала. Что касается фотографий, то я понятия не имею, как они оказались там, где ты их нашла. Возможно, это одно из удивительных совпадений, которые иногда случаются.

Теперь нахмурилась уже Зоя.

— Совпадений? Неужели ты думаешь, что я в это поверю? Если бы я наткнулась на одну фотографию, то да, это могло быть совпадением. Но целый альбом! Кто-то из года в год собирал мои фотографии. Большая часть из них совпадает с теми, которые хранятся в ваших альбомах, значит, этот человек получал их от вас, вы поддерживали с ним связь.

Лицо Джулиуса приняло замкнутое выражение.

— Повторяю, я не представляю, откуда взялся этот альбом. А ты, Эмили?

Эмили отчаянно замотала головой, не издав ни звука. В ее глазах заблестели слезы. Зоя была близка к отчаянию, ей казалось, что она уперлась в глухую, непрошибаемую стену. И вдруг Эмили воскликнула:

— Джулиус, я больше так не могу! Я этого не выдержу! Мы должны ей рассказать!

Джулиус подошел к жене и взял ее за руку.

— Дорогая…

— Не отговаривай меня!

Поняв, что убелить жену не удастся, Джулиус, по-видимому, решил взять дело в свои руки. Зое показалось, что он как-то разом постарел лет на десять.

— Зоя, мы с твоей мамой… то есть с Эмили, надеялись, что вопрос о твоем удочерении никогда не возникнет. Правда никому не принесет радости, напротив. Ты понимаешь, как расстроятся твои сестры, если узнают…

— Мои сестры? А как же я? О моих чувствах кто-нибудь подумал? Кажется, я понимаю в чем дело! Мои чувства тебя мало волнуют, потому что я не твоя родная дочь!

— Дорогая, прошу тебя, успокойся, — взмолилась Эмили. — Мы с твоим отцом стараемся…

— Не называй его моим отцом! — взорвалась Зоя. — Вы мне не родители!

Джулиус поддержал жену:

— Зоя, держи себя в руках. Ты уже не ребенок, ты взрослая замужняя женщина, радуйся тому, что у тебя есть, мы дали тебе гораздо больше, чем могла бы предложить родная мать.

Зоя бросилась к выходу. Она бежала, не разбирая дороги, глаза застилали слезы. Она села в машину и рванула с места так резко, что покрышки завизжали по асфальту. Однако, отъехав от дома родителей — нет, от дома Харперов, мысленно исправилась она, — Зоя не знала, куда повернуть дальше: то ли к дому Рассела, то ли выехать на шоссе и отправиться в Фэрфилд-хилл. Кончилось тем, что она стала бесцельно кружить по городу, снова и снова обдумывая события последних суток. Альбом лежал на столе в библиотеке дома, который купил Рассел. Значит, он что-то знает об этом деле, должен знать.

Зоя поняла, что у нее остался один путь — спросить Рассела напрямик, пусть даже ради этого ей придется снова с ним встретиться.

Решение принято. Зоя поехала к особняку Рассела.

Подъезжая, она еще издали заметила на подъездной дороге его «ягуар». По крайней мере, не придется его ждать, с облегчением подумала Зоя. Она вышла из машины и пошла к дому. Парадная дверь распахнулась, и ей навстречу вышел Рассел.

— Зоя, нам нужно поговорить.

Она молча прошла мимо него в дом.

— Я хотел перед тобой извиниться.

Зоя резко остановилась в вестибюле. Казалось, Рассел говорит искренне, но вот за что конкретно он собирается извиниться? За то, что утаил от нее правду о ее матери, или за свою резкость и внезапный уход из дома?

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно.

Рассел прошел в гостиную, и Зое ничего не оставалось, как последовать за ним. Он открыл бар и налил в два стакана бренди. Зоя взяла у него стакан, но пить не стала. Сделав большой глоток, Рассел поставил стакан на стол и повернулся к Зое.

— Как я уже сказал, я хочу извиниться. Я повел себя не лучшим образом. У меня была страшная мигрень, и, когда ты стала бросать мне в лицо обвинения, я не выдержал и сорвался.

— Ты меня обманул.

— Нет, я никогда тебя не обманывал.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Да, я на это надеюсь. И хочу объяснить тебе то, что касается наследства моей матери. Надеюсь, что ты меня хотя бы выслушаешь.

— Можешь не трудиться, — презрительно процедила Зоя.

Рассел вздохнул и устало сказал:

— Я догадываюсь, какого ты обо мне мнения, но позволь мне хотя бы рассказать, как было дело. Даже обвиняемый в суде имеет право на защиту.

— Ну хорошо, я тебя слушаю. У меня сегодня поистине день интересных открытий.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Рассел.

— Неважно, эта история совсем из другой области, — отмахнулась Зоя. — Лучше скажи, почему ты не сообщил мне сразу о наследстве твоей матери? Какой смысл было меня обманывать? Я ведь никогда и не думала, что ты женился на мне по великой любви, так что, если бы я узнала о наследстве, это мало бы что изменило. Я просто узнала бы, что у тебя в этом деле был свой, корыстный интерес.

— Именно поэтому я и не стал тебе рассказывать, — заключил Рассел. — Я не хотел, чтобы ты думала, что я женился на тебе из корыстных побуждений. Мне было бы трудно доказать, что это не так, но в моих действиях действительно не было корысти.

— Если можно, поподробнее, — все тем же язвительным тоном попросила Зоя.

— Я знал, что моя мать, несмотря на жестокую нужду, откладывала деньги, чтобы оставить мне Наследство. Как тебе известно, я далеко не беден, так что на мое финансовое положение ее наследство бы никак не повлияло. Мне хотелось получить его исключительно из сентиментальных побуждений, только потому, что это наследство моей матери. Однако я был далек от мысли, чтобы жениться только ради выполнения условий завещания. Я боялся, что ты сделаешь именно такой вывод, потому и не стал тебе рассказывать. — Рассел замолчал — признание явно давалось ему с трудом.

Зоя не была уверена, что готова ему поверить, но что-то в его тоне подсказывало ей, что он говорит искренно.

— Наследство, которого, как я уже сказал, больше нет, никак не повлияло на мое решение жениться на тебе. Я бы хотел стать твоим мужем, даже если бы наследства не существовало.

— Но почему? Почему ты хотел на мне жениться?

К удивлению Зои, Рассел отвел глаза.

— Мне пора остепениться, завести семью.

— Но почему именно со мной?

— А почему нет?

Зоя невесело усмехнулась.

— По-моему, ответ очевиден. Я далеко не лучшая кандидатка на роль чьей бы то ни было жены.

— Я тоже не идеален, так что мы два сапога пара.

— Но я не та, за кого ты меня принимаешь.

Рассел посмотрел на Зою со странным выражением.

— Я знаю, что ты не такая уж бунтовщица, как думают многие.

Зоя покачала головой и быстро взглянула ему в глаза.

— Я не об этом. Я не дочь Джулиуса и Эмили Харпер.

— А чья ты дочь?

Зоя снова опустила глаза.

— Я не знаю.

— Понятно.

— Нет, тебе ничего не понятно! Люди, которых я считала своими родителями, на самом деле меня удочерили. Я не их дочь.

— А они не сказали тебе, кто твои настоящие родители?

— Нет, не сказали.

— А Роуз — она об этом знает?

Зоя молча замотала головой. Она боялась, что если заговорит, то не выдержит и расплачется.

— Ясно, — снова сказал Рассел.

Зоя сомневалась, что ему что-нибудь ясно. Вряд ли он представляет, что она чувствует. Она собралась с силами и призналась:

— Просто не знаю, что и думать. Я всегда подозревала, что в моей семье что-то не так, но не могла понять в чем дело.

— Джулиус и Эмили должны были рассказать тебе правду раньше.

— Думаю, они желали мне добра, поэтому и не рассказали. Я могу их понять, но теперь… я чувствую себя как существо с другой планеты.

— Ну, кожа у тебя по крайней мере не зеленая. — Рассел попытался подбодрить ее шуткой, и отчасти ему это удалось.

Зоя улыбнулась.

— Слава Богу!

 

12

Рассел посерьезнел.

— Раз они этого не сделали, мне придется взять эту задачу на себя.

— На себя? Что ты имеешь в виду? Ты знаешь, кто мои родители?

— Я знал твою мать.

Зоя всерьез испугалась, что может упасть в обморок. Она пошатнулась и села на ближайший стул.

— Кто она?

— Твоей матерью была женщина, которую ты считала своей тетей, — Элизабет Харпер.

— Тетя?!

Рассел кивнул.

— Насколько мне известно, она всегда считалась трудным ребенком, а лет в шестнадцать ушла из дому и связалась с какой-то подозрительной компанией. Джулиус тогда уже начал делать карьеру, сестра с дурной репутацией ему мешала, и он настоял на том, чтобы родители от нее отказались. — Рассел помолчал. — Когда она забеременела, то вернулась домой, но ясно дала понять, что замуж не собирается. Она даже отказалась сказать, кто отец ее будущего ребенка. Жена Джулиуса к тому времени тоже была беременна. На семейном совете было решено, что будущего ребенка усыновят Джулиус и Эмили. Джулиус был не в восторге от такого решения, но он согласился при условии, что Элизабет никогда больше не переступит порог родительского дома и не попытается связаться с тобой.

— И она согласилась, — подавленно пробормотала Зоя. — Моя мать еще до моего рождения согласилась от меня отказаться.

Некоторое время оба молчали. Рассел тактично дал Зое время осмыслить услышанное, а Зоя была так потрясена, что не знала, что сказать. Затянувшееся молчание прервал Рассел:

— Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но позже Элизабет пожалела о своем решении. Она хотела вернуться в твою жизнь, но Джулиус не позволил. Ты его знаешь, если он что-то решит, то его не сдвинешь.

— Знаю, — тихо сказала Зоя.

— Она скопила денег и сняла Фэрфилд-хилл. Он тогда был в еще худшем состоянии, чем сейчас, и сдавался за гроши.

Зоя подняла голову и посмотрела на Рассела взглядом, полным боли.

— Значит, моя мать много лет жила рядом, а я об этом даже не знала.

Рассел кивнул.

— Интуиция тебя не обманула. Когда ты приезжала в свое убежище, из старого дома за тобой действительно наблюдали, и очень пристально.

— Но кто присылал ей мои фотографии? Ты знаешь?

Рассел ответил не сразу.

— Догадываюсь. По-моему, это делала Эмили. Как мать, она могла понять чувства другой матери, но при этом она боялась ослушаться мужа, поэтому связывалась с Элизабет в строжайшей тайне от Джулиуса. — Он снова помолчал. — Зоя, я понимаю, ты потрясена, но все это в прошлом, а я бы хотел поговорить с тобой о будущем. О нашем будущем. — Он всмотрелся в ее лицо. — Но у тебя очень усталый вид, наверное разговор придется отложить до утра.

— Не знаю, о чем нам еще говорить.

— О будущем нашего брака.

Несмотря на усталость, Зоя напряженно выпрямилась и подняла голову.

— Где ты провел последние две ночи?

— У друга.

— Этот друг женщина?

— Да.

— Тогда нам не о чем говорить, у нашего брака нет будущего. У меня только один вопрос: откуда ты узнал, кто моя мать?

— От нее самой.

Зоя обомлела.

— Ты был с ней знаком? Как вы познакомились, когда?

— Мы познакомились с ней три года назад у Клэр Симпсон. Кстати, именно у нее я провел эти две ночи.

Зое стало стыдно. Чтобы не встречаться взглядом с Расселом, она наклонилась вперед, поставив локти на колени, и обхватила голову руками.

— Извини. Я было подумала…

— Ничего, я уже привык. Ты всегда была скора на расправу, когда дело касается меня. Элизабет рассказала мне и о том, что Эмили тайком от мужа помогла ей арендовать Фэрфилд-хилл, она же отдала в твое распоряжение коттедж, который стал твоим тайным убежищем.

От обилия информации, обрушившейся на нее за последние полчаса, у Зои закружилась голова. Если бы она не сидела, она бы, наверное, упала.

— Рассел, спасибо тебе за все, я многое узнала, но я по-прежнему не понимаю, какое место во всей этой истории занимаешь ты?

— Постараюсь объяснить. Когда я увидел тебя на свадьбе Клайва и Роуз, то был поражен твоим сходством с Элизабет. Мне тогда показалось, что я ждал этой встречи всю жизнь. Я был так ошеломлен, что, стыдно сказать, трусливо попытался скрыть свои чувства под маской насмешки. Мне захотелось узнать тебя поближе, меня все время тянуло посмотреть на тебя, но всякий раз я натыкался на такой колючий взгляд, что боялся приблизиться. Я понял, что завоевать твое доверие будет нелегко. Но мне помог случай. Нас застали в одном гостиничном номере… остальное ты знаешь.

— И ты решил заставить меня выйти за тебя замуж. Решил, что сможешь убить одним выстрелом сразу нескольких зайцев: и с дочерью Элизабет познакомиться, и получить доступ к наследству матери, и не знаю что еще.

— Все было не так. Никакие внешние силы, включая напористость твоего отца, не могли бы заставить меня жениться, если бы я сам этого не хотел.

— Вот как? — Зоя скептически подняла брови. — Чем же я тебя привлекла? Может быть, тем, что оказалась первой женщиной, которая провела ночь в одной постели с тобой и при этом не бросилась тебе на шею?

— Не стану спорить, ты очень сильно отличалась от других женщин, с которыми мне доводилось общаться, — признался Рассел. — Когда я вернулся в номер и увидел тебя в моей постели, я мог бы тебя разбудить и проводить до твоего собственного номера, но ты лежала, свернувшись калачиком, твои волосы разметались по подушке, во сне ты казалась такой нежной, такой трогательно незащищенной, что я не устоял перед искушением.

Зоя не верила своим ушам.

— Но фотографа я не приглашал, он сам откуда-то взялся, — поспешил уточнить Рассел. — У меня и в мыслях не было, что репортеры поднимут вокруг этого случая такой шум. Да и реакция твоего отца тоже явилась для меня неожиданностью. Но, когда все это случилось, я понял, что судьба дарит мне отличный шанс предстать в твоих глазах этаким рыцарем в сияющих доспехах: я мог вывести тебя из-под огня, женившись на тебе. У меня даже была робкая надежда, что когда ты узнаешь меня получше, то в конце концов полюбишь. Я понимаю, шансов на это мало, но я был в отчаянии и схватился за соломинку.

Зоя выпрямилась и замерла, боясь даже вздохнуть. Наконец она осмелилась произнести вслух то, о чем еще недавно не смела даже мечтать:

— Скажи, ты правда говоришь то, что я слышу, или я принимаю желаемое за действительное?

— А что, по-твоему, я пытаюсь сказать?

— То, что я очень хотела от тебя услышать, но не надеялась. То, что я хотела сказать тебе сама.

Рассел прищурился, его губы дрогнули в улыбке, и сердце Зои пустилось вскачь.

— Что же это?

— Я люблю тебя.

Рассел шагнул к ней, поднял ее со стула и прижал к себе. Уткнувшись лицом в ее волосы, он пробормотал севшим голосом:

— Не могу поверить, что ты это сказала.

— Мне самой не верится.

Он немного отстранил ее от себя и заглянул в глаза.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Слава Богу! — Он снова прижал ее к себе. — Зоя, я тебя люблю! Сколько же времени мы потеряли зря! Но больше я не намерен терять ни минуты.

Рассел легко подхватил Зою на руки, вышел со своей драгоценной ношей в коридор и понес ее по лестнице на второй этаж.