Морн сказала: «Мы должны обсудить эти требования. Я не могу принимать такие решения за других людей». Затем она отключилась, оставив Диоса наедине с Марком Вестабулом. Сердце Уордена дрожало, когда он отступил от терминала связи, выпиравшего наростом из стены небольшого помещения. Пот стекал по вискам и позвоночнику. Его человеческий глаз болезненно пульсировал от интенсивного освещения. Протез не давал никакой полезной информации.
Лейтенант Хайленд командовала «Карателем». Масштаб этой победы или неудачи ошеломил его. Морн удалось убедить - или заставить - Мин и Долфина отдать ей власть на крейсере. Более того, она настаивала, что больше не считает себя копом. Капитан Юбикве оказался не у дел. Мин получила возможность руководить полицией Концерна, но не могла влиять на решения Морн. Энгус Термопайл проявлял открытую враждебность.
Что-то произошло. Что-то замечательное или ужасное. Уорден не мог разобраться с этой неопределенностью - особенно сейчас, когда над его плечом нависал
Вестабул. Ситуация порождала рой вопросов: «Какое решение примет Морн? Что сделает Мин, если он прикажет ей доставить команду "Трубы" на борт "Затишья"? Как она стала исполнять обязанности главы полиции Концерна? Что случилось с Хэши?» Будучи пленником амнионов, Уорден не имел другого выбора, как только доверять тем людям, доверием которых он часто злоупотреблял: Мин и Энгусу, Морн и Хэши.
Вытянув руку, Вестабул отключил микрофон. Он издал несколько утробных звуков, по всей вероятности адресованных командному центру сторожевика. Уорден не понимал их значения, но догадывался, что амнион интересовался статусом связи с «Карателем». Убедившись, что канал по-прежнему активирован, он перевел внимание на Диоса.
– Ваши люди не подчиняются вам, - произнес Вестабул.
Он тоже имел лишь один человеческий глаз. Его амнионская половина лица выглядела грозной и непреклонной, в то время как человеческая сторона смущенно морщилась от огорчения.
– Вы не наделены правом принятия решений. Вы не способны удовлетворить наши требования.
О, черт! Тревога ворвалась в грудь Уордена, как едкий воздух.
– Я вынужден начать переговоры с Холтом Фэснером, - продолжил Вестабул.- Вы не оставляете мне другого выбора. Он заявил, что может получить согласие от всех властных структур в человеческом космосе.
Вцепившись в терминал, Уорден повернулся к амниону.
– Его заявление - чистая ложь!
Гнев помог ему подавить нараставшую панику. Он повысил голос, чтобы преодолеть затруднения, создаваемые дыхательной маской.
– Попросите диспетчерский центр полиции Концерна направить вам копию устава и прочитайте раздел о военном положении. Вы поймете, что я говорю вам правду. Власть Фэснера над подразделениями полиции приостановлена с той минуты, как вы начали вторжение. Сейчас я являюсь единственным верховным главнокомандующим человеческого космоса.
«Черт бы тебя побрал! Я продал за это душу. Не отвергай меня!»
Странное лицо Вестабула ничего не выражало. Мигание человеческого глаза было слишком двусмысленным для интерпретации. Аура в инфракрасном диапазоне кипела оттенками, которые Диос не понимал.
– Я знаю, что вы имеете причины для сомнений, - хрипло продолжил Уорден. - Морн Хайленд больше не считает себя офицером полиции. Она не признает мою власть, предписанную законами военного времени. Ситуация осложняется и тем, что капитан Термопайл взломал программное ядро. Но я еще не сдался.
– Мне трудно поверить, что «единственный верховный главнокомандующий человеческого космоса» не имеет никакого авторитета у команды обычного полицейского крейсера, - бесстрастно возразил амнион. - Я думаю, что такое явное противоречие разочаровало бы даже представителей вашего вида.
Уорден молча выругался.
– Повторяю! Я еще не сдался! Вы окружены нашим флотом. Да, «Каратель» отказался выполнять мои распоряжения. Но ни один из кораблей не примет приказов от Холта Фэснера. Любая ваша договоренность с ним окажется бесполезной, потому что он не сможет удержать флот от атаки. С другой стороны, мои переговоры с Морн еще не закончены. Я надеюсь убедить ее в том, что ваши требования не подлежат обсуждению. Их необходимо удовлетворить - как можно быстрее. Вы говорили, что помните идеализм людей: их веру в абстрактные идеи. Тогда вам должно быть ясно, что Морн не просто коп. Она верит в определенные заповеди - в предназначение полиции. Все члены ее семейства имели такие убеждения, и она ничем не отличается от них. Мы причинили ей вред и лишили многих иллюзий, но Морн не забудет свою клятву долгу. Она будет защищать невинных людей.
За маской гнева он молился о том, чтобы его мнение о Морн оказалось верным.
– Но даже если она не послушает меня, я дам вам то, что вы хотите, - продолжил Диос. - Морн не продержится долго, если директор Доннер и капитан Юбикве решат вернуть контроль над кораблем. Им подчиняется команда, а Долфин и Мин выполняют мои приказы. Я могу также использовать коды, которые уничтожат Энгуса. Я не делаю этого потому…
Он нарочно перешел на нервный крик.
– …что хочу обойтись без кровопролития! Дрожь тела проникла в легкие и проявилась в голосе. Маска мешала дышать. Он начал задыхаться.
– Как только я попытаюсь вернуть необходимое вам «право принятия решений», на «Карателе» возникнет перестрелка.
На тот случай, если амнион не уловил суть его слов, Уорден мрачно пояснил:
– Как бы осторожно ни вели себя Мин и Долфин, Дэйвис постарается покончить жизнь самоубийством. Он просто подставится под чей-то выстрел, и вы ничего не получите.
Вестабул озадаченно посмотрел на Диоса. Абсолютно разные глаза создавали впечатление, что Марка раздирали непримиримые противоречия человеческой и амнионской природы.
– То же самое произойдет и в том случае, если Фэснер начнет отдавать приказы «Карателю»,- добавил Уорден. - Я не стал бы торопиться и выбирать такой вариант. Думаю, вы тоже от него откажетесь. Ведь мы заключили сделку.
Его голос дрожал, словно он задыхался от ярости.
– Я согласился дать вам то, что вы хотите. А вы обещали вести переговоры только со мной. Насколько мне известно, амнионы славятся своим постоянством относительно принятых договоренностей.
Он переместил капсулу во рту.
– Забудьте о Холте Фэснере.
Вестабул склонил голову на бок. Очевидно, он прислушивался к голосу, звучавшему в наушнике. Амнион дал краткий ответ. Звуки больше походили на треск сломанных веток. В них чувствовалась угроза смерти. Уорден запаниковал. Ему хотелось всунуть капсулу в рот Вестабула, прежде чем тот лишит его последней надежды. Но хватит ли на это сил?
– Уорден Диос, - произнес Вестабул. - Я не потерплю промедления.
Его голос скрипел, как ржавое железо.
– Моя человеческая жизнь была наполнена отчаянием. Я хорошо запомнил это чувство. Если вы не выполните наши требования, я перейду к беспощадным действиям.
Диос не очень понял, что имел в виду Вестабул. Он мог лишь догадываться о смысле его слов.
– Вы помните отчаяние?- мрачно ответил Уорден. - Прекрасно! Тогда вы должны знать, что ничего не добьетесь, угрожая мне. Я уже согласился выполнить ваши требования. Если вы хотите ускорить события, то лучше помогите мне. Дайте информацию, которую я могу использовать. Скажите, что случилось с Ником Саккорсо?
Вестабул заморгал человеческим глазом.
– При чем здесь он?
– Ответ очевиден,- напомнил через маску Уорден. - Мы говорим сейчас об отчаянии. Об отчаянии Морн и Дэйвиса.
«О моем отчаянии!»
– Узнав о причинах их поступков, я получил бы основу для дальнейшего принуждения. Как, по-вашему, мне убеждать их, если я не знаю, через что они прошли? Не так давно мы передали Саккорсо приоритетные коды Энгуса. Он получил власть над киборгом и «Трубой». Но теперь о нем ничего не слышно, а Термопайл освободился от кодов. Неужели вы не понимаете, насколько это важно?
Вестабул задумчиво рассматривал Диоса. Процесс, благодаря которому он принимал решения, не вовлекал эмоций и заметных изменений в ауре. Он не спрашивал советов у других амнионов. Подумав немного, мутант уступил.
– Капитан Ник Саккорсо был убит Сорас Чатлейн, - ответил Вестабул. - Я не совсем понял этой ситуации. Он каким-то образом умудрился пробраться на «Планер», но увлекся угрозами, и Сорас убила его.
Голова амниона бесцельно качнулась из стороны в сторону. Похоже, он забыл, как люди выражали изумление.
– Затем капитан Чатлейн предала «Затишье». Я помню отчаяние, но оно не объясняет ее действий.
Так вот кого он не понимал! Сорас Чатлейн, а не Саккорсо! Женщину, которая годами служила амнионам и вдруг восстала против них. При других обстоятельствах Уорден порадовался бы намеку на то, как работал амнионский ум. Но теперь все эти частности не интересовали Диоса. Информация о смерти Ника смутила его. Зачем Саккорсо пошел на такой безумный риск?
Внезапно Уорден вспомнил слова Хэши: «"Планер" когда-то назывался "Потрошителем". Этот корабль был виновником смерти Брайони Хайленд - матери Морн. Кроме того, он уничтожил команду первой «Мечты капитана», оставив в живых только юнгу, Ника Саккорсо. Какое фатальное стечение обстоятельств! Ник и Сорас снова встретились. В результате «Труба» уцелела, и пока «Планер» гнался за скаутом, а Ник охотился за своей обидчицей, что-то настроило Чатлейн против службы амнионам - против ее хозяев.
Хэши предполагал, что Ник и Сорас работали вместе, но он ошибался. Саккорсо ненавидел Чатлейн с такой невероятной силой, что отказался от всего остального. Он пробрался на борт корабля и попытался убить ее. Уорден был поражен его безумной жаждой мести. В каком-то смысле Хэши Лебуол неверно понимал отчаяние. Марк Вестабул был ближе к истине.
– Я обладаю информацией, которая действительно может помочь вам в переговорах с командой «Трубы», - продолжил амнион. - Дело в том, что я знаком с капитаном Термопайлом.
Как только он назвал имя Энгуса, Уорден сосредоточился.
– В своей прежней жизни я служил на корабле «Сны наяву», - объяснил Вестабул. - Возможно, архивные записи уже подтвердили вам это.
Диос медленно кивнул. Его сердце сжалось от дурного предчувствия.
– Наш корабль был захвачен. Уцелевшую команду переправили на Малый Танатос и продали амнионам. Я был одним из двадцати восьми человек, над которыми проводились эксперименты с мутагенами.
Его голос был тверд и спокоен.
– Нас продал капитан Термопайл.
Силой воли Уорден скрыл свою реакцию. Долгие годы дисциплины помогли ему сохранить бесстрастное выражение лица, хотя чувство отчаяния, распиравшее грудь, напоминало взрыв сингулярной гранаты.
Энгус продал амнионам двадцать восемь человек. Вестабул не сказал, какую плату Термопайл получил за это ужасное злодеяние. Но Уорден начинал догадываться. Двадцать восемь человек! Каким-то образом Энгус скрыл данный факт от Бюро по сбору информации, когда Хэши проводил расследование. Несмотря на внедренные импланты и «промывку мозгов» он не признался в совершенном преступлении. Термопайл отвечал лишь на те вопросы, которые задавали ему следователи. Даже будучи беспомощным, он сохранил свою страшную тайну. Уорден смутно предполагал наличие какого-то секрета. К сожалению, он не понял его природы и не вывел Лебуола на правильный след.
Энгус продал двадцать восемь человек! И он нашел в себе наглость сказать: «Мы ожидаем, что вы сдержите, по крайней мере, одно из ваших обещаний». Он посмел заявить: «Лично мне хотелось бы увидеть, как вы разберетесь с преступлением, совершенным вами против меня».
Что, если он, спасая свою шкуру, решит доставить команду «Трубы» на «Затишье»? Что, если он предаст Морн, Дэйвиса и Вектора? Предаст надежды, которые Уорден возлагал на него и Морн? Двадцать восемь мужчин и женщин! И после этого он хотел остаться на свободе?
Пока черная дыра тошнотворного отчаяния пожирала его сердце, Диос искал альтернативу. Миллионы жизней висели на волоске, а он не мог найти другого решения. Это он выбрал Энгуса. Это он организовал его арест и санкционировал применение имплантов, превращавших человека в киборга. Уордену некого было винить. Он не мог переложить ответственность на плечи Хэши или Мин Доннер.
Вестабул заморгал человеческим глазом.
– Надеюсь, моя информация окажется полезной? Он помнил о людях больше, чем предполагал Уорден. Однако Диос скрыл свою досаду. Он не хотел показывать врагу, как в его сердце умирала последняя надежда. Годы назад он поклялся заплатить за совершенные ошибки - заплатить любой ценой, какой бы высокой она ни была.
– Да, ваша история поможет, - поправив маску, ответил Уорден. - Теперь я знаю, что мне делать.
Хэши дал ему код для убийства: слово, которое могло ввести киборга в режим самоуничтожения. Диос впервые задумался о применении этой возможности.