Шина сама убрала кое-что со стола и отнесла подносы на кухню. Поинтересовавшись у миссис Морган относительно погоды – в доме было тепло, но на окнах красовался свежий ледяной узор, – она поднялась наверх, чтобы умыться и переодеться.

На обратном пути девушка обратила внимание на то, что дверь в комнату Клер была открыта. Она достала из шкафа пальто и объяснила:

– Собираюсь провести утро в святилище Элейн.

«Святилище Элейн» – этим все сказано. Молодость и красота составляли смысл бытия этой женщины. Но, казалось, Клер сейчас это интересовало меньше всего.

– Просто, чтобы убить время, – пояснила она.

Шина согласилась, что салон красоты – это здорово. Однако ее ждала работа, да и физически она еще не была готова ни к маникюру, ни к массажу лица.

– Пожалуй, пока моих сил на это не хватит, – ответила она и добавила: – Можно увидеть твое кольцо?

– Можно было бы, – сказала Клер, – только я его не надела.

– О!

Не показался ли Клер ее вопрос излишне бесцеремонным? Но абсолютно непринужденный тон Клер показывал, что кольцо лежало рядом и ей просто лень его достать.

– Кэл говорит, что его не волнует, надолго ли задержатся гости: как только на небе появятся первые звезды, нам будет уже не до них. Ума не приложу, как Элейн выйдет из положения.

Шина улыбнулась:

– Надеюсь, вы появитесь среди гостей хоть ненадолго?

– Разумеется, – заверила ее Клер. – Мы оба. Но надолго ли, не знаю.

Она завязала пояс на пальто, и Шина поинтересовалась:

– Как ты намерена добираться до салона? Можешь воспользоваться той машиной, которую Роб взял для меня напрокат.

– Спасибо, – поблагодарила Клер, – но мы едем на машине Кэла.

– Надеюсь, вы приятно проведете время, – сказала ей Шина. – Кстати, посмотри, какие у них тени. Мне не повредит что-нибудь лиловое.

Широкий стол в спальне вполне годился для работы. В материалах она не забыла упомянуть о тех людях, о которых рассказывал ей Кэл, об экспедиции, в которой участвовал его дед шестьдесят лет назад, и, конечно, о его последней экспедиции в Гималаи.

Относительно деда Кэла информации ей не хватало, но девушка видела в библиотеке рукописи и книги, которые вполне могли восполнить эти пробелы. Шина спустилась вниз, постаралась открыть дверь как можно тише, но Кэл все же обернулся, и она вынуждена была пояснить:

– Я хотела просмотреть книги, ты не против?

– Конечно нет, – ответил он, продолжая работать.

Она взяла материалы, вызвавшие наибольший интерес, добавила к ним атлас и тихо покинула помещение, про себя подумав, что, если не считать Скатти и Анну Морган, у нее самая мягкая и неслышная поступь в доме. Обернувшись, Шина обнаружила, что котенок бежит следом за ней.

– Ладно, – кивнула она. – Можешь идти со мной, но занавески не трогай.

Скатти вела себя примерно, и ничто не отвлекало Шину вплоть до обеда, когда она спускалась вниз, котенок рванулся вперед и исчез.

В гостиной Элейн потягивала шерри, размышляя вслух о предполагаемом меню для грядущей вечеринки. Клер сидела в кресле напротив, и сразу становилось ясно, где она только что побывала.

– Какая у тебя красивая прическа! – восхитилась Шина.

– Я рада, что тебе нравится. – Пробило час дня, и Клер встала. – Мне пора, – сказала она. – Кэл попросил меня зайти ровно в час. У нас заказан столик.

Где именно, она не уточнила, да и с какой стати?

Элейн грустно обратилась к Шине:

– Сегодня мы обедаем вдвоем, дорогая. До вечера мне надо позвонить в службу доставки. Они знают мои вкусы и работают очень быстро.

Элейн стала перечислять некоторые блюда, особенно любимые ее друзьями.

Роб вернулся вскоре после шести. Шина услышала, как он зовет ее из холла, и пошла навстречу.

Они поцеловались, оба признали, что соскучились, Роб заметил, что Шина выглядит намного лучше. Шина прижалась к его щеке и, вздрогнув, сказала: «Ой!» – ощутив, какая она холодная.

– В машине сломалась печка, – пояснил он. – Нужно немного оттаять.

– В гостиной как раз топится камин.

Он сел поближе к огню, протянув к нему замерзшие руки. Шина уселась рядом на ковер и спросила:

– Как работа?

Роб охотно рассказал ей, что сейчас они продюсируют фильм об одном уэльском поэте, совершенно неспособном прочитать собственные стихи на память, а потому вынужденном читать их по бумажке. Потом спросил:

– Ну а как прошел твой день?

– Этим утром работала над статьей, а во второй половине дня напечатала кое-что для Кэла.

– А Кэл сейчас здесь?

– Они с Клер уехали перед обедом, но я уже раньше предлагала ему свою помощь, поэтому просто пошла в библиотеку и кое-что напечатала.

Роб посмотрел на нее с опаской:

– Сама? Вообще-то он не любит, когда посторонние роются в его бумагах.

– Я бы не посмела. – Шина и правда не рылась, так что волноваться было не о чем. – Кроме того, поводов сердиться у него сегодня хватало.

– А в чем дело?

– Тебе известно, что вчера Элейн обзвонила всех в округе, сообщила о приезде Клер и пригласила гостей на торжественный ужин?

– Да.

– Так вот, сегодня утром она сказала Клер, что это будет чем-то вроде повторной помолвки.

– Кстати, а как насчет нас? У нас еще целых два дня, чтобы заказать тебе кольцо.

Она следила за тем, как искры вылетали из-за каминной решетки.

– Но это будет неправильно, ведь они придут поздравить Кэла и Клер. Это может показаться странным.

– Дорогая, – произнес Роб. – Я ведь серьезно.

Шина взглянула на него. Казалось, он умолял.

– Я правда хочу купить тебе кольцо, хочу, чтобы ты стала моей женой.

Девушка понимала, что этот миг когда-нибудь наступит. И все этого ждали. Роб очень нравился ее родителям. Элейн была бы в полном восторге и могла бы сообщить на вечеринке еще одну радостную новость.

К среде ее глаз хоть и пройдет немного, но следы падения все еще будут очень заметны. Руки пребывали в таком состоянии, что о демонстрации обручального кольца нечего было и думать. Клер тут же затмит ее своим сиянием, хоть это и выглядело ребячеством, Золушкой ей быть не хотелось.

Она ответила:

– В день помолвки хочу быть самой красивой, чтобы каждый видел, какая мы прекрасная пара, а не выражал соболезнования.

Он нежно обнял ее:

– Ты и сейчас прекрасна.

– Боюсь, что это не так, – возразила она. – Красавицей я никогда не была и не буду, но обычно выгляжу гораздо лучше. А в этот день я должна быть хороша, как никогда.

– Ладно, забудь о других. Просто скажи, согласна ли ты выйти за меня?

Несколько мгновений она неподвижно стояла, думая, что ответить. Роб заговорил первым:

– Это из-за того, что произошло между мной и Клер? В этом дело? Ведь не в паре царапин на твоем лице? Не так уж они и страшны, чтобы ссылаться на них. Ты не можешь забыть об этом, правда?

Она и правда не могла. Всего несколько дней назад она тут же ответила бы: «Да!» Но теперь она узнала Роба лучше и не хотела надевать обручальное кольцо, пока окончательно не убедится в том, что это любовь на всю жизнь.

Роб сказал дрожащим голосом:

– Как мне убедить тебя?

– Давай подождем несколько месяцев.

Это казалось ему непонятным.

– С каждым днем я люблю тебя все сильнее. Это ты должна принять решение.

– Решение не простое, – возразила она, помогая ему снять пальто. – Как насчет тихого вечера в кругу семьи?

На следующее утро Шина в обычное время спустилась вниз, чтобы позавтракать с Робом. Завтрак она готовила всегда сама. Конечно, бывали случаи, когда она завтракала вне дома, но в основном приготовление еды перед уходом на работу было для нее традицией.

В Кефин-Ас-Хаус все торжественно собирались в столовой, а подносы с едой разносила неизменная миссис Морган. Роб ел яичницу с беконом, Шина предпочла кофе и тост, а места Кэла и Клер пустовали.

Шина предложила погулять. Роб тут же ухватился за эту мысль.

– Похоже, что Кэл вставать не торопится. – Шина посмотрела на два пустующих места.

Роб зевнул:

– Зависит от того, как поздно они вчера вернулись. Если, конечно, вернулись.

Шина тоже зевнула; и отчего зевота так заразна? Не провели ли они эту ночь в хижине? – мелькнуло у нее в голове, и она слегка испуганно одернула себя. Это не ее дело. Даже в мыслях задавать себе подобные вопросы казалось ей дерзостью. У нее не было ни прав, ни оснований концентрировать свои мысли на Кэле.

Расставшись с Робом, она пошла в библиотеку, где еще немного попечатала. Завтра она постарается завершить работу над статьей. В течение сегодняшнего дня нужно позвонить в офис и узнать, одобрит ли Гарри написанную ею статью о Гималаях.

Когда вошел Кэл, она внимательно, во всех подробностях, прослеживала по атласу маршрут экспедиции шестидесятилетней давности. На Кэле была куртка, на спине рюкзак.

Он поздоровался и принялся разгружать рюкзак: из его недр показались бумаги и блокноты. Конечно, ведь он обещал Клер работать здесь, внизу, пока она не уедет. Интересно, спустилась ли она вместе с ним или осталась в хижине, подумала Шина. Непринужденным голосом она поинтересовалась:

– Ты завтракал?

– Сыт по горло, – ответил он. – Хотя от кофе не отказался бы.

Ей ничего не оставалось, кроме как немедленно исполнить его желание:

– Сейчас принесу.

Она пошла в кухню и попросила миссис Морган:

– Кофе для Кэла, пожалуйста.

– Так, значит, он вернулся? – спросила миссис Морган. – Недолго же он отсутствовал.

Итак, Кэл ушел в хижину сегодня утром. Выходит, Клер оставалась дома.

– И можно чашечку для меня? – попросила Шина и отнесла обе чашки в библиотеку, где Кэл, уже повесив куртку и отодвинув стул, склонился над напечатанными ею листами.

– Я ведь ничего не перепутала? – с волнением спросила она.

– Нет, – ответил он. – Спасибо тебе. – Благодарность относилась и к работе, и к кофе. Он выглядел усталым, поэтому пил кофе с явным удовольствием.

Шина тоже глотнула кофе и сказала:

– Я написала кое-что из вчерашнего интервью. Не хочешь взглянуть?

Кэл кивнул и просмотрел разложенные бумаги. В статье говорилось о встречах, о людях, о старых друзьях. Читая, он время от времени кивал, будто соглашаясь с теми воспоминаниями, которые оживали в нем. Потом он сказал:

– Ты описала все так, словно видела своими глазами.

– Это моя работа, – ответила девушка. – Хотя, конечно, увидеть и услышать не одно и то же. Ты говорил мне о Джигмэ Дорье.

Кэл уже рассказывал Шине о Джигмэ Дорье, дедушке Сонама, человеке, который был так стар, что помнил всех участников той, первой экспедиции.

Джигмэ Дорье бежал из Тибета. В нем было еще много сил, несмотря на его преклонный возраст. Кэл часто общался с ним. Достаточно часто, чтобы оценить масштабы этой мудрости.

Когда Кэл закончил свой рассказ, Шина еще некоторое время молчала, и Кэл произнес:

– Это справедливая плата?

– Плата? А, за напечатанное? Вполне. Мне это было нетрудно. Ты еще расскажешь мне о Джигмэ Дорье как-нибудь, не для статьи?

– В жизни много интересных вещей.

– Во всем? – спросила Шина. – Во всем, что видишь? Расскажи мне, каким бывает озеро на рассвете?

– Тихим.

В ее воображении всплыл этот пейзаж, всплыл красочно, в мельчайших деталях, каждую из которых она могла описать прямо сейчас. И хижина.

– Скажи, а хижину ты построил давно? – спросила она.

– Сразу же, как только унаследовал Брайн-Дэри.

– Все говорят, ты предпочитаешь жить там, а не дома. Если он тебе не так дорог, зачем его содержать? Ясно, что это память о Железном Короле, но, должно быть, на особняк уходит масса средств.

– Здесь живет моя мать и мой брат, а они оба имеют на это полное право.

– Но тебе этот дом не нужен?

– Мне не нужна роскошь.

Хижины было достаточно. Кэл мог оставлять ее, и она дожидалась его следующего появления, как дожидалась бы жена или подруга.

Шина спросила:

– Ты планируешь следующую экспедицию?

– Мы обычно планируем следующую за месяц или за два до окончания предыдущей. Если понадобятся услуги прессы, я дам тебе знать. – Он отставил чашку в сторону, и улыбка его растаяла. Шине показалось, что он отставил ее вместе с чашкой.

Она приготовилась забрать пишущую машинку, и Кэл спросил:

– Где ты будешь работать?

– Вчера я все утро проработала в спальне.

– Не позволяй мне тебя выгонять.

Библиотека была, несомненно, идеальным местом для работы. Поэтому она кивнула:

– Ладно, – и поставила пишущую машинку на бюро орехового дерева, стоявшее поодаль от основного стола. – Мои пальцы уже не болят, так что можешь на меня рассчитывать.

– А как же твоя собственная работа?

– Я привыкла переключаться с одной работы на другую. Тебе следовало бы появиться в нашем офисе в один из будних дней – полнейший хаос!

– У тебя была неплохая практика, – ответил он, но не похоже было, чтобы сейчас ему требовалась секретарша. Он продолжил работу, а Шина вернулась к своей статье.

Дверь открылась, и вошла Клер:

– Что ты будешь делать! Все куда-то подевались! Так одиноко.

Одиночество ее красило. Она выглядела прелестнее, чем когда-либо.

– Привет! – поздоровалась она с Шиной, а Кэлу сказала: – С добрым утром. – Возможно, сегодня она видела его впервые. – Значит, в час дня? – уточнила красавица, продолжая обращаться к нему.

– Как договорились, – кивнул он.

В раскрытую дверь библиотеки забежал котенок. Он подбежал к Шине и стал тереться о ее ноги, она пощекотала ему шейку.

– Бегает за мной, пока Анна в школе, – объяснила она Клер.

Клер тоже наклонилась и погладила котенка:

– Вокруг этого ребенка вечно крутится какая-нибудь живность. Одно дело котенок, другое – жаба или змея. А однажды она принесла лису. Иногда приманивает даже горностаев. И она с ними говорит!

Шина рассмеялась:

– Возможно, со временем и ты научишься их понимать.

Клер тоже улыбнулась и произнесла, обращаясь к Кэлу:

– Пока, еще увидимся.

Не будь рядом Шины, они бы, конечно, поцеловались. Вместо этого они лишь обменялись улыбками.

В эти несколько мгновений, что Клер находилась здесь, Шине казалось, что она лишняя. Потом она подумала: «О чем это они договорились на час дня? Они ведь могут быть вдвоем и сейчас».

Больше их ничто не отвлекало от работы, не считая одного телефонного звонка. С двенадцати до часу время пролетело как один миг.

Час – обеденное время. В час Кэл и Клер договорились встретиться. Шина оставила бумаги на столе, намереваясь вскоре вернуться к ним. На столе Кэла уже парил идеальный порядок. Шина позвонила в офис и поговорила с Гарри Рашем, который дал ей несколько советов относительно интервью. Гарри признал, что материал интересный, особенно та его часть, что повествует о предке Хьюардов и о людях, с которыми их семья дружила поколениями. Он также заметил, что было бы неплохо расспросить Кэла о планах на будущее.

– Я расспрошу, – пообещала она. – Насколько я могла понять, путешествовать он намерен еще долго. Кэл говорил, что срок следующей экспедиции уже намечен.

Может, Клер и Кэл и не станут обручаться на вечеринке, но уж наверняка кольцо снова появится на ее руке задолго до возвращения Кэла из следующей экспедиции. Но не на вечере в среду. Возможно, когда они останутся вдвоем в хижине на озере.

Опять озеро? Почему она все время о нем думает? Она просто зациклилась на озере. Может, он сдаст ей этот домик, пока будет в отъезде? Тогда она выучит дорогу наизусть и будет приезжать туда на выходные.

Она уцепилась за эту глупую мысль, собрала бумаги и спустилась вниз, чтобы пойти в поселок и отправить статью в Лондон.

На обратном пути она стала смотреть, нет ли среди детей, выходивших из школы, Анны Морган. Анна заметила ее, повернулась к мальчишке с веснушчатым лицом и рыжими волосами, забрала у него свой ранец и перешла дорогу, направляясь к Шине.

– Хотите пойти со мной к Кэридвэн? – спросила Анна.

– А тебя мама не ждет?

Анна пожала плечами, и Шина сказала ей:

– Пойдем сперва ей скажем.

К Кэридвэн они не пошли, потому что у миссис Морган имелось предложение для дочери, например нужно было почистить картошку. Шина помогала, несмотря на возражения миссис Морган, а когда с чисткой было покончено, девушка поднялась наверх, чтобы выбрать вечерний наряд.

Она надела бирюзово-вишневое шифоновое платье и спустилась вниз, чувствуя себя королевой. В гостиной Анна разводила огонь в камине.

– Красиво, – сказала она.

– Мое платье? Спасибо.

Глаза Анны сияли от восторга.

– У меня есть ожерелье, – сказала она, видимо желая предложить его Шине. – Я покажу вам.

Она последовала за девочкой наверх, по лестнице черного хода. Коридоры и закрытые двери привели их в ее комнату.

Это была светлая, уютная комнатка. Пол устилал пушистый ковер, на стенах три книжные полки, две из которых были заполнены книгами, третья же, самая верхняя, привлекала особое внимание.

Украшения из бирюзы: колечко с большим камнем, крупные бусины, нанизанные на нить, длинное ожерелье из мелких камешков, куколка в живописном костюмчике; большой – размером с персик – камень, покрытый узорами изящной резьбы. А также птицы и животные разных размеров.

– Это все подарки мистера Хьюарда, – пояснила Анна.

Скорее всего, он дарил их постепенно, каждый раз, когда возвращался из очередной экспедиции. Кэл, якобы не привозивший домой сувениров, а лишь новые знания и открытия, все же не мог вернуться без подарков для ребенка.

Украшения вряд ли дорого стоили, но для Анны это были настоящие сокровища. Она взяла ожерелье и сказала:

– Это подойдет к вашему платью. Не хотите примерить?

– Да, с радостью, – кивнула Шина.

Она надела ожерелье, и Анна спросила:

– А куда вы идете?

– Просто погулять. Может, сходим на танцы.

– С мистером Робом?

– Да.

Анна спокойно произнесла:

– А мисс Мэйси я дам змейку.

Девочка оговорилась или Шина ослышалась? Шина спросила:

– Скажи, а кроме Скатти у тебя здесь кто-нибудь есть? Мне не хотелось бы, чтобы меня нечаянно укусил кто-то из твоих друзей.

– Здесь никого больше нет, – успокоила ее Анна.

Роб заметил ожерелье и внезапно спросил:

– А это что?

– Анна Морган дала мне это, потому что оно подходит к моему платью.

Роб рассмеялся:

– Ну, признаться, оно не слишком дорогое. Ты вовсе не должна носить это всю ночь.

– Оно не тяжелое, – возразила Шина. Конечно, она могла его снять, но ожерелье ее вовсе не портило, и, даже наоборот, Анна была права – с платьем оно прекрасно сочеталось.

Вечер прошел замечательно.

– Как хорошо, – сказала Шина. – Какое славное место.

– Одно из лучших в этих краях, – ответил Роб.

Ресторан оказался очень уютным, и похоже, что он действительно пользовался большой популярностью у местных жителей. Роб встретил две знакомые пары, первой радостно помахав: «Привет!» – на что они ответили тем же, а вторую намеренно проигнорировал, объяснив это тем, что от них потом не отвяжешься.

– Полагаю, с Кэлом и Клер мы также вполне можем столкнуться, – заметила Шина. – Они ведь бывают здесь?

– Время от времени. Но если бы они и были здесь, то вряд ли присоединились к чьей-либо компании.

Конечно нет. Да и не было их здесь. Этим вечером они наверняка в другом, куда менее шумном месте. Весь следующий день Шина работала, изучая причины вымирания шахтерского городка.

Шина покинула город в угнетенном состоянии, совсем не настроенная на грядущую вечеринку Элейн. По дороге она пыталась дозвониться Робу, чтобы предложить ему не являться домой под предлогом, что у них обоих якобы накопилось много работы, и вместе куда-нибудь удрать.

Но в офисе Роба не оказалось, и, набрав домашний телефон, Шина нарвалась на короткие гудки. Поэтому ей пришлось снова забраться в машину и продолжить свой путь. Ехала она медленно, давая себе как можно больше времени смириться с мыслью о том, что день этот она завершит, поднимая бокалы и выслушивая тосты.

Несколько машин уже стояли припаркованные на подъездной дорожке; первые гости собрались, и она предпочла пройти в дом с черного хода, надеясь пробраться наверх незамеченной, чтобы появиться в обществе уже при параде.

Проходя через кухню, она спросила миссис Морган:

– Если вы увидите Роба или миссис Хьюард, не могли бы вы сказать им, что я скоро спущусь?

– Непременно, – пообещала миссис Морган.

На голодный желудок пирамиды из канапе казались лакомством.

Она поднялась по черной лестнице наверх и прошла по коридорам в свою комнату, где стала переодеваться и делать макияж. Через какое-то время вошла Анна с чашкой, наполненной жидкостью, похожей на горячее молоко.

– Твоей маме не следовало утруждать себя, – забеспокоилась Шина. – Она наверняка и так с ног сбилась.

– Вы тоже выглядите усталой, – ответила Анна. – Я передам, что вы здесь.

– Спасибо.

Напиток оказался душистым, сдобренным специями и медом. Что ж, говорят, мед придает людям сил. Покончив с макияжем, она допила содержимое чашки и надела вчерашнее вечернее платье.

Потом Шина уселась в обитое вельветовой тканью кресло и стала дожидаться Роба. Девушка могла, разумеется, спуститься и одна, но все же предпочла использовать несколько минут, чтобы расслабиться и прийти в себя. А когда придет Роб, она сразу извинится перед ним, что прокралась в комнату, словно шпионка.

Она закрыла глаза и тут же ощутила навалившуюся на нее усталость. Она не слышала приглушенных шагов по ковру, а потому услышала только голос:

– Анна сказала, ты хотела меня видеть. Что-нибудь случилось?

На нее смотрел Кэл. Неуверенно Шина произнесла:

– Прости, я думала, что она передаст Робу.

– Понятно. Я скажу ему. – Но он не вышел и продолжал на нее смотреть. – Ты выглядишь измученной, вовсе не обязательно спускаться вниз.

– Я устала, но лучше, наверное, все-таки спуститься. – Шина попыталась встать, но улыбка ее растаяла, потому что комната поплыла перед глазами. Легкое головокружение явилось естественным следствием перегрузки и голода.

В последний раз это случилось с ней в хижине, после падения. Тогда Кэл подхватил ее. На этот раз он сделал то же самое, но теперь его объятия придавали ей не ощущение спокойствия, а лишь страстное желание обвить руками его шею, ощутить вкус жестко очерченных губ. Она чуть этого не сделала, остановив себя в последний момент, сообразив, что, если предпримет подобную попытку, объятия его разомкнутся и Кэл будет потерян для нее навсегда.

То был мгновенный порыв, и секунду спустя она снова была на земле, в ужасе от того, что Кэл мог подумать о ней. Невнятно она начала извиняться:

– Прости, я сегодня немного переработала, бегала как сумасшедшая, собирая материал… И совсем ничего не ела…

– Это очень глупо так себя выматывать. Я скажу, чтобы тебе принесли поесть, а о вечеринке лучше забудь. Поверь, ничего особенного ты не пропустишь.

Он отпустил ее, и она полусела, полурухнула в кресло, словно брошенная ребенком кукла.

Анна принесла ей поднос с сандвичами, пояснив:

– Мистер Хьюард сказал, что вам надо поесть.

– Спасибо, – ответила она. – Передай Робу, что я здесь. На этот раз не мистеру Хьюарду, а Робу.

До этого ей казалось, что Анна просто ошиблась и по-детски сообщила о ней первому из попавшихся ей Хьюардов. Теперь же, взглянув ей в глаза и увидев, как одновременно с ударившей в лицо краской на нем отразилась досада, она строго спросила:

– Почему ты позвала Кэла?

Анна смотрела через комнату на принесенную ею чашку, и внезапно возникла незримая связь между этим взглядом и неясными подозрениями, что закрадывались в сознание Шины.

– Почему? – снова спросила она.

Анна подошла, продолжая смотреть на опустевшую чашку, но на вопрос отвечать не стремилась.

– Можешь забрать ее, – сказала Шина.

– Да, – разочарованно отозвался странный ребенок.

Это было безумием, но девочка, несомненно, верила в чудодейственные средства старой колдуньи. И то, что Шина сейчас испытала… никогда еще ничьи объятия не волновали ее так, как только что объятия Кэла. А ведь известно, что такие маги, помимо прочего, умели добывать из трав так называемые эликсиры любви.

– Неужели Кэридвэн? – поперхнулась Шина. – Поверить не могу. Как ты могла?!

О, еще как могла! Это дитя не являлось обычным ребенком – она была маленьким эльфом! Но добавлять в напиток приворотное зелье – это уже совсем не шутки. Шине было не до смеха:

– Да как ты посмела? Почему ты это сделала?

Кэл был героем Анны, а Клер она не любила, в отличие от Шины. Это и сыграло роковую роль. Девушка отчеканила:

– Никогда больше, слышишь? То, что ты сделала, просто ужасно. Никогда больше не пытайся вмешаться в мою жизнь. И ни в чью другую. Как ты думаешь, понравилось бы это мистеру Хьюарду? Ты ведь не… О боже? Ты ведь не пыталась подсунуть это зелье ему?

– Нет, – тихо ответила Анна. – Но ты лучше, чем она. Я подумала, что, если ты полюбишь его, он станет гораздо счастливее.

Вся злость, бурлящая в Шине, испарилась в один миг; более обезоруживающего объяснения нельзя было себе и представить. Так или иначе, стыдиться следовало не ребенку, а взрослой женщине. Может, эта целительница и пользовалась у местных жителей популярностью, но если она не в себе, придется высказать ей это в глаза:

– Где живет эта Кэридвэн? Я сейчас же пойду к ней.

Анна объяснила, как туда пройти. Это было в дальнем конце поселка, второй магазин после почтового отделения. Дверь голубого цвета.

– Мне пойти с тобой?

– Нет уж, оставайся здесь, – отрезала Шина. – Для одного вечера ты преподнесла уже достаточно сюрпризов.

– Сказать им, куда ты пошла?

– Если только не побоишься объяснить почему.

Она опустилась на диван. Руки ее дрожали. Анна продолжала стоять у столика с пустой чашкой в руках. Ожерелье свернувшейся змейкой лежало около зеркала. Шина холодно добавила:

– Спасибо, что одолжила мне свое ожерелье. Можешь его забрать.

Из дома она вышла через кухню, спустившись по лестнице черного хода. Было достаточно темно, чтобы тут же исчезнуть из поля зрение. Она была слишком рассержена, чтобы на ходу сочинить причину, по которой ей необходимо было отлучиться.

В указанном месте находился галантерейный магазин с голубой дверью. Жалюзи были опущены, однако сквозь стеклянную дверную панель виднелся свет. Взявшись за дверной молоток, Шина решительно постучала.

Женщина, открывшая дверь, была в сером шерстяном свитере, зеленом жилете и паре красных шлепанцев. Кэридвэн казалась очень старой, но отнюдь не дряхлой и слабой. Белоснежная седина волос, щеки, розовеющие свежим румянцем, делали ее похожей не на старую колдунью, а на добрую волшебницу.

– Добрый вечер, мисс Дуглас, – поздоровалась она. То, что Кэридвэн могла видеть Шину раньше, не показалось девушке сверхъестественным. – Входите, прошу вас, – с улыбкой пригласила она.

– Вы меня ждали? – удивилась Шина, следуя за старушкой мимо полок с банками и склянками.

– Анна Морган говорила мне о вас. Она сказала, что рано или поздно вы зайдете меня проведать. Кстати, как вы оправились после падения?

– Благодарю вас, я в порядке, – ответила Шина. – Собственно говоря, я пришла поговорить об Анне.

Они очутились в теплой кухне. Похоже, что здесь все – помимо мебели – было отполировано до блеска.

На плите засвистел чайник, и Кэридвэн предложила:

– Не хотите ли выпить со мной чашечку чая?

– Видите ли, я только что выпила одно из ваших лекарств, – объяснила Шина. – Мне с трудом в это верится, но, по-моему, это был любовный эликсир.

Лицо старой женщины расплылось в добродушной улыбке.

– Ах, так он предназначался вам?

– Она добавила его в мою чашку. Я выхожу замуж за Роба, но Анна решила, что мне больше подходит Кэл. Вы дали ей эту микстуру. Из чего она состоит?

– Из меда и трав, – ответила Кэридвэн.

– Каких?

– Могу понять любопытство журналистки. – Кэридвэн добродушно рассмеялась, но Шине было не до шуток. Она по-настоящему рассердилась:

– Я здесь вовсе не за тем, чтобы писать. Я здесь, чтобы задать вам вопрос: как могли вы продать подобное снадобье ребенку? Ведь это же преступление! Это не что иное, как разновидность наркотического вещества.

– Не больше, чем вино из бузины, – возразила старая Кэридвэн.

– Что там внутри?

– Вас интересует состав? – Старуха открыла дверцу шкафчика над камином и достала одну из лежащих на полке книг в толстом кожаном переплете. Страницы давно пожелтели, а по краям стали почти коричневыми.

Шина пробежалась по страницам рецепта «Божьей феи»: «Растолочь пол-унции опия…» В самом конце она прочитала – «рекомендуется давать детям со слабым сердцем».

Она перевернула страницу:

«Применять для улучшения памяти – чай из шалфея».

«При водянке – наперстянка и ракитник».

«От судорог – рассыпать серу под подушкой».

«Страдающим излишним весом…» рекомендовалось утром и вечером принимать по тридцать толченых семян крапивы.

Кэридвэн открыла и протянула ей следующую книгу. Записи в ней были также сделаны от руки.

«Для того чтобы ослабить муки безответной любви…» предлагалось выпить галлон свежей пахты, «что, без сомнений, отвлечет вас от грустных мыслей».

«Растопить ледяное сердце прекрасной девы».

– Это оно? – спросила Шина.

Кэридвэн кивнула с улыбкой. Шина быстро пробежала взглядом ингредиенты: одна унция черной шандры, мед, коричная выжимка… Длинный список напоминал невинный рецепт средства от кашля. Но первый же мужчина, увиденный прекрасной девой после употребления этого снадобья, чуть было не стал объектом ее вожделения.

– Все женщины в нашей семье обучались грамоте по этим книгам, – сказала Кэридвэн. – Их учили матери. И многие после себя свои записи оставили. Мой брат уехал в Эдинбург, где впоследствии стал доктором, проповедующим каноны традиционной медицины. И когда умерла наша бабушка, отец выбросил все книги.

Она бережно коснулась переплета одной из книг, словно это была ее старая любимая игрушка.

– А я подобрала их и сохранила, – закончила она. – Во многих из них заключена большая мудрость.

– Поэтому вас и зовут целительницей? Вы все узнали из этих книг?

Кэридвэн взглянула на свои костлявые руки и тихо промолвила:

– Рецепт – список пропорций компонентов, а травы – всего лишь растения. Это знает каждый. Но вот боль – это совсем иное. Я могу заставить ее уйти. Мой отец не верил в это до самой смерти, но вот мой брат верил всегда.

– Ваш брат? Доктор?

– И прекрасный доктор. В Девоне у него были большой дом и прислуга. Как-то я гостила у него. Конечно, я прилетела не на метле. Окажись сестра доктора ведьмой, и у него не осталось бы пациентов. Но я не ведьма, а целительница и боль могу прогнать, а иногда, – она печально улыбнулась, видимо о чем-то вспомнив, – иногда и от тоски вылечить.

– А ваш брат еще?..

– Он пошел во флот. В тот день, когда пропал их корабль, было очень холодно, хотя и лето было в самом разгаре, и солнце сияло ярко. Весь день я не могла согреть свои руки – они ужасно мерзли. – Она потерла руки так, будто они замерзали, и резко изменила тему разговора. – Анна Морган очень вас полюбила. Не сердитесь на девочку. А что до любовного эликсира, который она вам дала, то я была бы самой богатой женщиной на свете, имея подобное средство?

– Но ведь оно сработало! – воскликнула Шина, не успев остановить себя. – То есть нет, конечно нет. – Мимолетное физическое влечение. Но если считать смертельную усталость, проведенный на ногах день, плюс голодный желудок…

Кэридвэн перебила:

– Вы ведь выходите за Роба?

– Полагаю, что да.

– Но вам показалось, что мое снадобье заставило вас влюбиться в старшего Хьюарда?

– Я…

– Оно отлично вылечит бронхит, особенно если добавить немного рома, кстати, очень рекомендую. Но ничто не может заставить человека полюбить, если, конечно, он уже не влюблен.

Шина рассмеялась, скорее над самой собой; посмеяться было над чем.

– Я вам верю. Наверное, я просто запаниковала, поняв, что в молоко Анна подмешала неизвестное снадобье.

– Когда ваша с Робом свадьба?

– Ой, пока не знаю. Теперь, наверное, уже скоро.

Что-то в выражении лица Кэридвэн смутило Шину, что-то заставило перевести разговор в иное русло, прежде чем та собралась задать следующий вопрос:

– Вы не хотели бы рассказать мне об этих книгах и о ваших целительских способностях? Вышла бы неплохая статья.

Кэридвэн покачала головой:

– Способных людей и в наше время немало. А делать себе имя я не стремлюсь.

– Но разве вы его уже не сделали? Разве местный священник не поминает вас в своих проповедях каждое воскресенье? – Об этом говорила Клер в вечер своего приезда.

Кэридвэн кивнула:

– Рииз – проповедник Божьей милостью, когда им движет сила Господня. Жаль, что, когда речь заходит о выпивке, он становится марионеткой падших ангелов.

– Но сам считает вас исчадием ада?

– Я просто старуха, умеющая исцелять. Вот и все. Это дар, который передавался у нас из поколения в поколение. Только у женщин. Я последняя в роду, и дар этот уйдет вместе со мной.

Если это так, то это трагедия. И все лишь потому, что Кэридвэн не страдала тщеславием.

– Наверное, надо было и мне пойти в медицинскую школу, взять пример с брата. Думаю, многие женщины в моей семье были созданы для врачевания. Но медицина полагалась на науку и отрицала чудеса, косо взирая на таких, как мы.

В дверь магазинчика постучали, и, когда Кэридвэн пошла открывать, Шина еще немного пробежалась по страницам книги – чтиво, если подумать, весьма занимательное. Она могла бы не зря провести здесь некоторое время, изучая эти строки.

Кэридвэн вернулась не одна – с ней в кухню вошел Кэл.

– Начинаю думать, что моя мать оказалась права и при падении ты повредила себе голову, – сказал он ей.

– Кто сказал тебе, что я здесь?

– Я спросил Анну, отнесла ли она тебе поесть, а она разрыдалась и сказала, что ты пошла к Кэридвэн, потому что решила, что выпила волшебный напиток.

Шина сглотнула:

– А она сказала тебе, зачем дала его мне?

– Сказала, что не хотела, чтобы ты уезжала. Хотела, чтобы осталась здесь.

Слава богу, Анна не проболталась. Но лицо девушки пылало, и она упорно старалась успокоиться.

– Все уже знают? Может, здесь и принято что-то подмешивать друг другу в чашки, но когда я поняла, что проглотила неизвестно что, то испугалась довольно сильно.

– Никто не знает, – ответил Кэл. – Пойдем. – Он взял ее за руку и бесцеремонно подтолкнул в сторону выхода. Потом повернулся к Кэридвэн и произнес непонятную Шине фразу на кельтском языке. Кэридвэн ответила мягко и льющимися звуками. Шина многое отдала бы за то, чтобы понять их разговор.

Пока Кэл вел ее к выходу, Шина окликнула Кэридвэн:

– Могу я навестить вас еще как-нибудь?

– Конечно, я буду рада, – радушно откликнулась знахарка.

Автомобиль Кэла был припаркован у входа. Шина спросила:

– Здесь ведь идти минут десять. Зачем же машина?

– В последний раз, когда я тебя видел, ты готова была просто упасть на кровать и уснуть. Мне не кажется, что тащиться через весь поселок – для тебя сейчас самый оптимальный вариант.

– Но мне гораздо лучше.

Он молча открыл дверцу, и девушка послушно села в машину. Похоже, что сил у нее действительно прибавилось – мед в любовном эликсире оказал весьма благотворное влияние.

– Знаю, – заговорила она, – все это звучит безумием, но ведь ты сам говорил мне, что Кэридвэн колдунья.

– Господи! – выдохнул он. – Не ожидал, что ты поверишь мне.

– А почему нет? – У нее была потребность поддерживать беседу, будто тишина таила в себе некую опасность. – Ведь Анна Морган верит в колдовство, разве не так?

– Анне Морган десять лет. Сколько лет тебе?

– Достаточно, – ответила Шина. – Кстати, мистер Рииз придерживается мнения, что Кэридвэн в сговоре с силами тьмы. У нее множество книг, и вдруг в некоторых все же есть рецепты колдовского зелья?

– Боюсь тебя разочаровать. – Кэла явно забавлял этот разговор. – Никакого зелья. В основном это старые народные средства, составленные еще до Первой мировой войны.

– А она правда может исцелять?

– Можеть снимать боль. Как, не спрашивай меня. Я не знаю. Знаю только, что может, как у людей, так и у животных.

– Я решила, что она дала Анне любовный эликсир и что Анна подсыпала его мне. Кэридвэн сказала мне, что единственное действие, которое оказывает это средство, – излечение от бронхита, особенно если добавить рома. Готова поспорить, это правда.

Кэл кивнул:

– В студенческие годы я изучал большинство из этих средств. Самые сильные могут вызывать рвоту, но не более того.

– Примерно то же, только другими словами мне говорила Кэридвэн.

Они пересекли холл и подошли к лестнице. Нет такого средства, которое может заставить кого-то любить. Если, конечно, ты уже не влюблен.

– Кэл! – позвала Клер. Несколько дверей, ведущих из холла, были открыты настежь, и, когда она произнесла его имя, большинство гостей обернулись в их сторону. – Где вы пропадали? – спросила Клер.

Она спускалась вниз по лестнице, а Роб стоял наверху, что делало эту сцену весьма драматичной.

Шина направилась к Робу, Кэл остался у подножия лестницы, а Клер, тем временем спустившись, взяла его за руку. Что именно она сказала Кэлу, этого Шина уже не слышала, но они оба исчезли в дверях гостиной.

– Где ты была? – поинтересовался Роб, стоило ей подойти к нему.

– У старой Кэридвэн.

– У старой Кэридвэн? С Кэлом?

– Нет, добралась я сама. Кэл отвез меня обратно.

– Почему Кэл отвез тебя обратно?

Она подошла к двери своей спальни и ответила:

– Он сказал, что мне лучше забыть о вечеринке и лечь пораньше. Слишком много было беготни за этот день, но, вернувшись, я решила сходить к Кэридвэн и…

– И Кэл поехал следом? – Да.

– Какое внимание и какая забота с его стороны! – В голосе Роба звучали нотки сарказма. – Совсем на него не похоже.

Можно было просто ответить, что Кэл поехал следом за ней, чтобы она не выглядела полной идиоткой. Но в этом случае могли последовать подробные расспросы и уточнения, поэтому она не ответила и кинула пальто на спинку кресла.

– А ты рассердишься, если мы не спустимся к гостям?

– Потому что Кэл не советует? Ты стала очень прислушиваться к его мнению.

– Думаю, он прав, я действительно устала.

– Что ж, отдохни, – ответил Роб. – А заодно подумай над тем, какую милую ситуацию вы с ним можете создать.

– О чем это ты?

– О том, что у Кэла с каждым днем все больше шансов расквитаться со мной за интрижку с Клер, отплатив мне той же монетой.

– Что?

– Ты считаешь, что это невозможно? Кэл может быть жесток к самому себе. Но может быть и черствым с самыми близкими людьми. И я прекрасно вижу, что если сейчас Кэл захочет позабавиться с тобой, то не потратит много времени на уговоры.

– Позабавиться? – Она не верила своим ушам. – Как?

– Обычным способом. – У нее словно отнялся язык. – Если он уже взял тебя, – проговорил Роб, – это причинит страшную боль как мне, так и Клер. Нам обоим. Интересно, кто тогда будет изображать из себя обиженного и оскорбленного?

– Ты несешь полную чушь.

– Насколько вы близки?

– На уровне дружеского общения! Не более того!

– Что ж, Кэл не так уж и общителен, поэтому можно считать это шагом вперед. Он ведь тебя обхаживает, дураку ясно.

На это нечего было ответить – она расхохоталась:

– В офисе я работаю с дюжиной мужчин. Раньше мне как-то не приходило в голову, что все они могут быть без ума от меня.

Она надеялась, что Роб засмеется вместе с ней – все это было таким абсурдом, – но он продолжал молча смотреть на нее. Потом произнес:

– Кэл говорит, а ты слушаешь, внимая, словно идолу. Ты думаешь, что он интересная, роковая личность, и, ты права, это действительно так. Никто и не отрицает. Но прежде чем совершить непоправимое, загляни в его глаза. Боюсь, что ты увидишь в них только холодный расчет и презрение.