Конан открыл глаза от яркого света и тихих голосов. Голову он поднял с трудом, словно она была тяжелой как мельничный жернов. Внутри головы и внутри живота мелкие демоны затеяли какую-то пакость. Конан поморщился. Дверь в хижину была приоткрыта и внутрь заглядывали любопытные девичьи лица. Конан приподнялся на локте. Лица исчезли и послышался смех.

Конан огляделся. Взгляд его сразу упал на клетку с анэмом. Она была разворочена, а существо, скрывавшееся в ней, теперь лежало под столиком и не подавало признаков жизни. Глаза у существа — огромные желтые глаза с круглыми зрачками — были широко открыты. Анэм оказался похож на птицу, только вместо перьев его покрывала короткая серая шерсть. Клюв был тупым и маленьким, как у совы. Ног заметно не было. Конан ткнул существо кончиком меча. Признаков жизни у него от этого не прибавилось. Анэм был бесповоротно мертв.

Натаи нигде не было. Красная одежда лежала в углу, поверх нее покоились звонкие браслеты. Все осталось, как вчера, насколько помнил киммериец. Он поднял фарфоровый сосуд, поболтал его и с разочарованием понял, что вино кончилось.

— Убей его! Убей его! — послышались крики снаружи.

Северянин бросил сосуд, схватил меч и выскочил как был — в одной набедренной повязке.

Толпа мужчин, размахивая примитивным оружием и медными кувшинами, гоняла между домами и деревьями голого молодого человека с длинными волосами, который носился, как безумный. Его всего трясло, он рычал, огрызался и ревел. Мужчины хохотали и время от времени прикладывались к кувшинам.

Со всех сторон слышались ободряющие крики:

— Убей его! — кричали женщины, дети и старики.

Молодой человек бросился к дереву и присел под ним. К толпе мужчин присоединились остальные и обступили дерево кругом.

Конан огляделся и заметил у дома старейшин Серзака, мирно беседующего с вождем.

— За что они его? — спросил Конан, указывая мечом в сторону дерева.

— За тигра, — объяснил Серзак. — В него вселился дух тигра и сейчас ему принесут жертву, чтобы он не озлобился на деревню, когда ты убьешь его. Тигра, разумеется, а не этого бедного юношу. И не размахивай мечом, не омрачай людям праздник. Лучше выпей. В доме старейшин еще много полных кувшинов.

Конан без особой радости расстался с мечом, вернувшись в хижину Натаи и одевшись. Зайдя в дом старейшин, он увидел длинный ряд медных сосудов, до краев полных вина. Настроение его сразу улучшилось. Один кувшин он опорожнил сразу, а другой взял с собой.

Серзак и Гхоро присоединились к толпе. Горкан тоже появился рядом, прикладываясь к медному кувшину. Конан приблизился, но вливаться в толпу не стал.

Из-за домов вышел Госоро с молотком, длинным гвоздем и болтающимся на шее серебряным сосудом. Колдун пробрался сквозь толпу, подскочил к человеку-тигру и несколькими ударами неглубоко вбил гвоздь в дерево над его головой. Затем снял с шеи сосуд и принялся поливать гвоздь и голову одержимого. Кто-то притащил петуха. Одержимый бросился на петуха, схватил его и принялся бить головой об землю. Птица отчаянно сопротивлялась, орала, и пух с перьями летел во все стороны.

Конану вспомнилась Киммерия, холодная его родина, где даже летом нельзя было ходить без одежды, метель, бросающая колючий снег в лицо, отец, держащий его маленькую детскую руку в своей огромной теплой руке.

Длинноволосому молодому человеку наскучило мучить петуха, он оторвал ему голову и принялся жадно пить кровь.