3705год от Великой Войны за Равновесие

После инцидента с бандитами, я очнулся на окровавленной улице, ближе к рассвету. Первые прохожие еще не появились, но даже найдись какая-то ранняя пташка, она, скорее всего, обогнула бы злополучное место от греха подальше. Ибо картина открывалась ужаснейшая.

Еще до того как я открыл глаза, в нос ударил запах сырой крови, тошнотворный до жути. Память начала толчками возвращать меня к реальности, но я не сумел вспомнить дальше того, как Франт перерезал Анне горло. Подумав о девушке, я испытал горечь, а после, отыскав ее среди тел, поднял на руки и понес прочь. Кто бы ни расправился с ублюдками, я был ему благодарен. Поделом сволочам.

Почему-то тогда я не придумал ничего лучше, чем отнести девушку обратно в «Хромую козу». Трактир к тому времени был уже разгромлен, и пол устилали тысячи битых осколков. Под моими подошвами они хрустели и лопались. Девушку я положил на стойку, из ее раны больше уже не текла кровь.

Алеша Грын, избитый и разоренный, появился в дверях кухни. Подняв свой толстый палец, он завопил, что это я во всем виноват, что его чудное заведение понесло жуткий убыток, а нескольким проституткам сломали носы и выбили зубы. Но кричал он не долго. Увидев меня всего в крови и мертвое тело на стойке, он тут же заткнулся, а лицо его побелело. Потом понимающе исчез на кухне и вскоре поднес мне чудом уцелевшую чашку. По запаху я определил, что внутри бренди.

Взяв стакан разбитыми пальцами, я осушил его одним залпом. По горлу прошел обжигающий огонь, который уже спустя секунду бушевал у меня в желудке. Это помогло.

— Я это, — Алеша смутился, совершенно забыв про свое негодование; вид крови его пугал. — Натаскаю вам воды? Все равно трактир работать сегодня не будет. Да и напитки, — Грын украдкой взглянул на синюшное лицо Анны, — разносить больше некому.

Я не ответил. Чувствовал себя измочаленным, высушенным изнутри. И даже горячая ванна, которую я принял спустя час, не помогла. Я выбрался из мутно-красной воды таким же угнетенным, с той только разницей, что был уже чистым.

А потом наступило утро и место бойни нашли. Не стражники, нет. Эти появились много позже. Франта и его людей отыскали обычные жители, и новость со скоростью пожара начала облетать свободную зону. Люди говорили, что появился кто-то, кто бросил вызов самому Кудре. И они были недалеки от истины, я желал его смерти.

Само собой новость дошла и до Алеши Грына, после чего он стал обходиться со мной как с хрупкой вазой, полной гремучих змей. Не дай Создатель еще разобьется и чешуйчатые твари выберутся на свободу. Трактирщик боялся меня, и этот страх был животным. Недавние побои и горячий суп на голову были ничем по сравнению с тем ужасом, что он стал испытывать перед моей персоной. Перед глазами Алеши стояла картина, где я окровавленный кладу мертвую девушку на стойку, и как булочник из соседней пекарни рассказывает, что случилось на улице Шута. При этом Грын не сомневался, чьими руками Франт и его быки отправились на Ту Сторону. Причем с особой жестокостью. О том как нашли трупы и в каком они были состоянии, говорила вся округа.

— Джек? — позвал трактирщик боязливо. — Не хочу вас отвлекать, видно же, что вы думаете, но… как вы считаете, мертвое тело в заведении это немного не чересчур? Явиться стража и будут проблемы.

Я медленно кивнул.

— Займись этим. Но, — тут я взглянул на трактирщика с угрозой, — сделай все по-человечески. Не хочу, чтобы ее нашли в канаве.

— Понял, — Алеша быстро закивал. — И вот что я еще хотел сказать… У нас с Хавьером была договоренность на пятнадцать процентов, но раз такое дело… я думаю, вы заслуживаете всех тридцати. Передайте ему…

— Хавьер больше не у дел, — прохрипел я.

— О, как скажете, Джек. Тогда я буду платить деньги лично вам. Вы — серьезный человек.

Я не это имел в виду, но сил спорить не было. А потом Алеша исчез, видно для того, чтобы решить проблему с Анной. Я продолжал сидеть на одном из уцелевших стульев, но вскоре решил, что со спиртным это будет делать веселее, и отправился на его поиски. Хотелось напиться. Сильно.

В общий зал я вернулся спустя десять минут, держа в руке матовую бутылку вэнсианского рома. Уцелевшую литровку найти оказалось не так-то просто, кто-то перебил почти все запасы Грына.

Мне противен алкоголь, но бывают случаи, когда без него не обойтись. А еще я заметил, что если человек испытывает стресс, то напиться гораздо сложнее. Наверное это было и к лучшему, так как не успел я прикончить и четверть, как в трактир вошли трое. Они остановились у порога, деловито осматривая погром, а после один из них, худой и высокий, двинулся ко мне. Он осторожно ступал по стеклу и битой керамике.

Остановившись у моего стола, человек поглядел на меня и спросил:

— Могу я присесть?

Я неопределенно махнул рукой, и этот жест пришелец расценил как согласие. Он отправился искать целый стул, а его сопровождающие продолжали стоять у входной двери. Глядя на меня, они нервничали.

— Я Ганн, — представился мужчина, усаживаясь напротив. — Или если хочешь — Хулиган. Позволишь?

Ганн указал на бутылку рома, и не увидев протеста в моем взгляде, налил себе рюмочку. Последнюю он с видом заправского забулдыги, достал из внутреннего кармана.

— Как я могу тебя называть?

— Как хочешь.

— И все же?

Я пожал плечами. Мне было все равно. Кто этот человек и зачем он пришел, я начал уже догадываться. Жаль кинжал Золика остался там, рядом с трупами. Но ничего, этого щуплого субъекта можно убить и бутылкой из-под рома. Вот только ром нужно сперва допить, а то жалко.

— Можешь звать меня Джеком… Коэном.

Последнее имя всплыло в мозгу само по себе. Я не знал, что оно означает и откуда приплыло в мое сознание. Да и задумываться над этим не хотелось.

— Хорошо, Джек Коэн, — Хулиган кивнул. — Ты знаешь кто я такой?

— Человек Кудри? Пришел разделаться со мной, как до этого пытался Франт и его ублюдки?

Говорил я с горечью в голосе, но настроение немного улучшилось, когда я заприметил как вытянулось лицо Ганна. Самодовольным его никак назвать было нельзя. Испуганным да, вот правильное слово.

— Значит ты все-таки в этом замешан, — тихо вымолвил бандит.

— А если и так, то что? Я не желал подобного исхода, но вы меня вынудили.

Что случилось на самом деле, я не знал, но приврать иногда бывает полезно. Тем более, когда видишь, что собеседник тебя откровенно побаивается. Как же: порезал на куски двенадцатерых, одного скинул с крыши, второму вскрыл живот, а третьего навсегда лишил обеих глаз. Воистину монстр.

Поэтому следующие слова Хулигана были осторожными, словно он ступал по тонкому льду:

— Я признаю, что могло иметь место недопонимание. Форра влез на нашу территорию и мы…

— Форра… Забудь это имя.

Лицо Ганна вытянулось еще сильнее, хотя казалось куда уж больше. В его взгляде так и читалось: «Как? И своего напарника схарчил?! Вот это да!».

— Как бы то ни было, — прокашлявшись, сообщил Ганн, — но Кудря предлагает сесть за стол переговоров. Сегодняшнее ночное происшествие показало, что вы и ваши люди сильные фигуры. Ссориться нашим группировкам смысла нет, места хватит всем. Уже сейчас я могу гарантировать, что трактир останется под тобой, и если хочешь — забирай себе улицы Мира и Сталелитейную. Кудря готов отдать их ради мира между вами.

Я поглядел на худого Ганна. Разбойничьей внешностью он похвастаться не мог. Волосы торчали в разные стороны, словно у сумасшедшего ученого, а на лице не было видно ни одного шрама. До образа слюнтяя ему не хватало лишь очков.

— Передай Кудре, — я осушил чашку с ромом, — что я согласен с ним встретиться. Нам есть, что обсудить.

Хулиган не услышал в моих словах подвоха. Более того, он испытал сильное облегчение, когда стало ясно, что я готов вступить в диалог. Ведь ссориться со мной этому человеку очень уж не хотелось. До того как прийти сюда, он побывал на той улице, где все случилось. Увидел Франта и пацанов, и от этого зрелища его вывернуло наизнанку, хотя Ганн не жаловался на крепость желудка и видел всякое.

— Тогда я пришлю кого-то, кто объяснит что и когда, — преступник встал на ноги. Я искренне надеюсь, что больше нам не придется проливать кровь.

Ага, надейся, хотел я фыркнуть ему вслед, но смолчал. Пусть идет. Моя месть все равно рано или поздно настигнет всех этих ублюдков. В этом я был уверен.

* * *

3708 годот Великой Войны за Равновесие

— Ты чего это не спишь? — донесся до меня голос Николь.

Я вздрогнул, совсем уже затерявшись в своих мыслях. Сквозь оконную раму в комнату продолжал вливаться лунный свет. Развернувшись, я отошел от окна и вернулся в постель, укрывая одеялом себя и Николь. Девушка прильнула ко мне голым телом, отчего у меня опять проснулось желание, но я не стал нарушать ее сонливое состояние. Лишь обнял, а она словно кошка положила голову мне на грудь.

Устало, Никки мне сообщила:

— Ты не забывай, что нам завтра с Зинханом еще видеться. Будешь не выспавшимся, усатый станет ворчать.

— Он всегда ворчит.

— Значит будет ворчать больше обычного.

Мы помолчали, и Николь стала вновь засыпать, мерно дыша мне в грудь. Я лежал спиной на подушке, и глазел в серый потолок. Сон не шел.

— Понимаешь, — тихо произнес я, когда подумал, что девушка заснула. — Еще три года назад я не мог вспомнить ничего. Совсем ничего. Моя голова словно являлась пустым сосудом, и это пугало. Я не знал ни кто я, ни откуда. До сих пор мне неизвестно каково мое прошлое. Но… теперь мне есть, что вспоминать из моего настоящего! За три года столько всего произошло, что и за неделю не расскажешь. Во многих передрягах я побывал: по воле случае мне пришлось возглавить криминальную группировку, я чуть не сгинул в Ведьмином Лесу, а та история с Нижней Ареной… даже думать о ней не хочу! Но… моя жизнь началась заново, словно судьба предоставила мне второй шанс. Я — Джек Коэн, а не… кем бы я там раньше ни был.

— Придет время и все встанет на свои места, — просопела Николь сквозь сон. — Я в это верю.

Она хотела меня приободрить, но это помогло мало. Потому как я был удовлетворен тем, что имел сейчас, и окунаться в свои минувшие дни мне совершенно не хотелось. Больше нет. А вдруг прошлое мне не понравится, или вспомнив кто я, мне придется измениться безоговорочно и бесповоротно? К моим сегодняшним заботам ляжет груз, нажитый в прежней жизни, и почему-то мне кажется, эта ноша будет совсем нелегкой.

Имея живое настоящее, которое неизбежно перетечет в светлое будущее, мне не хотелось его терять. Я вполне могу обойтись и без того, чтобы знать о том, что со мной было много лет назад. Быль пусть остается былью.

И, конечно же, я не знал, что мое прошлое семимильными шагами настигало меня, подбираясь вплотную. И вскоре все должно было измениться навсегда.

* * *

— Да как так-то, мать твою! — возмущенно кричал Джамаль. — А ну крути рулетку еще раз! Десять золотых на черное!

Колдун, не без помощи Избранных, наконец-то смог выбраться из своих застенков. И первое, что он сделал, так это посетил казино в Осдоре. Человеком он был очень азартным, и игра случая доставляла Джамалю небывалое удовольствие. Выигрыш или поражение? Что покажет колесо?

Конечно, он мог мухлевать с помощью магии, но только не в своем положении, и не здесь. Казино принадлежало культу, и приносило серьезные барыши. А обкрадывать собственных покровителей с помощью нечестной игры было как минимум не этично, и как максимум — опасно. Ему и так разрешили показать нос из особняка, чего не случилось бы, если бы в дело не вмешались Избранные, так что наглеть не стоило. Белоснежный Убийца вернул Джамаля в дело, и черный маг вновь был на коне.

— Пятнадцать красное, — произнес крупье, сгребая монеты Джамаля лопаткой.

Маг покраснел от гнева, скрежеща зубами. Сегодня ему не везло. Он уже просадил на холостую игру сто семьдесят империонов, что равнялись ста тридцати вайрам или двумстам эльфийским золотым линтэлям. Утешало лишь то, что деньги по сути Джамалю были не нужны. Он получал от культа Хаоса солидное, и самое главное регулярное, вознаграждение за свои труды, но тратить его было некуда. Маг был в розыске и не мог себе позволить что-то покупать.

А поэтому он без зазрения совести спускал все в казино, благо и такая возможность предоставлялась довольно редко. Подумав об этом, Джамаль сделал очередной кон, и вскоре услышал «ставок больше нет». Колесо закрутилось, а шарик запрыгал по пронумерованным делениям. Колдун прикусил нижнюю губу от волнения. Ну давай же, ему обязано сегодня повезти!

— Сэр? — обратился к нему юноша-слуга, подошедший со спины. — Вам передали это.

С поклоном вышколенный слуга вручил Джамалю длинный сверток. Маг заинтересовано взял его, и поднял пальцами крышку. То, что находилось внутри, вышибло из легких колдуна дух, в приятном смысле этого слова. Неожиданный подарок столь обрадовал Джамаля, что он даже не обратил внимания на очередной солидный проигрыш в рулетку.

Хайкель! Тот самый, которым магистр Кэролайн кромсала его тело, и который длительное время принадлежал одному из самых перспективных старших учеников Цитадели. Сирилу Сафэру.

— Хе-хе, — губы Джамаля искривились в усмешке. — Не думал, что Белоснежный управится столь быстро. Но да что там, — маг встал на ноги и двинулся прочь от игорного стола, не смотря на то, что имел еще много золота в запасе. На ходу он шепнул внутрь свертка, словно хайкель был одушевлен и мог его слышать: — Найдем твоего хозяина, да? Сирил небось без тебя скучает. Вместе вы убили много народу. Вот-то он обрадуется вашему воссоединению…