В Майами за сердце и душу Саут-Бич сражались две культуры.
Самые шикарные ночные клубы начинались с Шестой улицы на Вашингтон-авеню и тянулись к северу еще кварталов на двадцать. Тематика менялась так же часто, как и владельцы: Мадонна, Рон Вудс, Шон Пени, люди, предстающие перед большим жюри.
Повсюду царил беспощадный культ молодости, вселяющих ужас моды и фитнесса, возбуждающего ритма и настроения «сейчас или никогда». Некоторые клубы даже не открывались до полуночи, а потом действо там разворачивалось почти до обеда, опустошительный поток веселья, требующего постоянной и быстрой дозаправки в крошечных лавчонках, втиснутых между ночными заведениями. Все специализировались на чем-то своем: порционная пицца, вода в бутылках и быстродействующие индивидуальные энергетические напитки, такие как «Ред булл», «180», «Ка-Эм-Экс», «СоБи» и «Лоу-Ай-Кью».
Лавчонки чередовались со скромными торговыми точками другого типа, продающими бакалейные товары и упакованные сандвичи более зрелому и мудрому кубинскому населению. Детишки приезжали отовсюду, они — отражение пульса времени и момента. Кубинцы проживали в соседнем квартале, они отличались выдержкой и силой.
Схватка до победного конца на микроуровне велась в двухэтажном здании в стиле арт деко в двух шагах от пешеходной аллеи. Четыре десятилетия назад на первом этаже располагалась букмекерская контора; Чи-Чи и Грек Томми вместе жили в квартире наверху. Годы взяли свою дань, и родственники Чи-Чи отправили его в дом престарелых в Маленькой Гаване. Томми остался жить наверху, подписав долгосрочный договор аренды нижнего этажа с группой инвесторов, занимавшихся ночными клубами. Новый клуб мгновенно завоевал громкую популярность. Хозяева добивались расширения вверх. Томми сказал «нет». Томми хотел прекратить аренду. Клуб сказал «нет». Так оно и осталось. Заведение называлось «Плюс 24».
«Плюс 24» был самым горячим из всех новых клубов благодаря одному-единственному свойству: он открывался позже всех остальных ночных заведений на Саут-Бич. В брутальной битве за крутизну клубы начали открываться все позже и позже; двери не отпирались до трех часов ночи, четырех часов, пяти, потом-до зари. Наконец, применив мастерский удар, оглушивший всех остальных, законодатели моды из «Плюс 24» объявили, что не откроют дверей до двенадцати часов следующей ночи.
О, конечно, если ты консерватор, ты мог бы подняться и отправиться в клуб той самой ночью. И, разумеется, выглядел бы полным идиотом.
В квартире не было черного хода. Раньше Чи-Чи и Томми проникали на заднюю лестницу через помещение букмекерской конторы. Друзьям нравилась эта дополнительная мера безопасности. Теперь ничего, кроме головной боли, она не приносила.
Однажды благоуханным вечером Томми возвращался домой из магазина. Он ехал по тротуару на электроскутере, позванивая неустойчивым шеренгам завсегдатаев клубов, чтобы те посторонились. Свежая сигара покоилась в нагрудном кармане, еще одна торчала во рту. В корзинке сзади лежала герметичная упаковка готового свиного жаркого с кубинским гарниром из черных бобов с рисом.
Суточные ритмы Томми пошли вразнос от басовых вибраций, проникающих сквозь балки перекрытия спальни. В начале третьего ночи Томми со своим ужином проехал мимо агентов Миллера и Биксби, пристающих к толпе с фотографиями Сержа и Ленни. Охранник за бархатным канатом клуба «Плюс 24» оказался новичком. Он перекрыл Томми дорогу.
— Я тут живу. Проваливай к черту с дороги, бестолочь!
Старший охранник кивнул; бархатный канат был снят.
Скутер ехал сквозь бьющую по ушам темноту, стробоскопы ритмично вспыхивали, дымная завеса из сухого льда доходила Томми до груди.
— Похоже, я был не в себе, когда подписывал этот контракт.
Томми добрался до двора клуба и цепью приковал скутер к трубе для горячей воды. С трудом поднялся по лестнице со своим ужином и открыл дверь в квартиру.
Сюрприз!
Комната полна народу.
— Кто вы…
Серж схватил Томми за руку, втащил внутрь и захлопнул дверь. Томми заорал, как будто его резали.
— Томми, это я. Серж. Внук Серджо. Томми перестал кричать и настроил резкость.
— Малыш Серж?
— Точно.
— Ты вырос.
— Извини за вторжение, но мы стараемся избегать ненужных встреч…
— Мое жаркое…
Серж поднял с пола упаковку с отчетливым отпечатком ноги на крышке. Передал Ленни.
— Разогрей. И подумай, как это лучше сервировать. Томми наклонился и поднял расплющенную сигару.
— Ты наступаешь на все на свете.
— У тебя еще одна в кармане.
— Мне и эта нравилась.
Серж под руку проводил Томми к потертой бежевой софе.
— Томми, я должен расспросить тебя о моем деде. Дело очень важное. Удеда была шкатулка. Лунный Пес начал мне о ней рассказывать как раз перед тем, как его застрелили…
— Что?
— Он в порядке. Лежит в больнице, но заговорит еще не скоро.
— Не знаю никакой шкатулки.
— Тогда что ты помнишь о его смерти? Сейчас наши жизни стоят на кону.
Томми положил высохшую ладонь на плечо Сержа.
— Знаю, ты любил деда. Ради тебя он был готов на все. Все видели. Но, пожалуйста, оставь меня в покое. Не надо ворошить это дело.
— А где Чи-Чи? Лунный Пес не знает, куда он уехал. Томми достал из кармана вторую сигару и прикурил.
— Переехал в один из жутких кубинских домов для престарелых в Маленькой Гаване. Богадельня называется «Либертад медоуз».
— Как думаешь, Чи-Чи может знать о шкатулке? Дед хранил в ней свои безделушки.
— А, коробочка для безделушек! Конечно, я помню ее.
— Ты сказал, что ничего не знаешь о шкатулке.
— Я думал, ты говоришь о какой-нибудь важной шкатулке. В своей он хранил только всякую ерунду.
— Я имел в виду любую коробку. Ты должен рассказать, меня интересует все, что ты вспомнишь.
— Ума не приложу. Никогда такими делами не занимался.
— И ты ничего не скрываешь?
— Тебя интересует, где находится коробка?
— Ты знаешь?
— Конечно. Видел ее на прошлой неделе, когда… — Томми обвел глазами комнату. — Или со мной что-то не так, или здесь собралась целая толпа. Кто эти люди?
— Мои друзья. Давай рассказывай скорее!
— У твоих людей есть глушители?
— Нет.
Томми пальцем показал в сторону лестницы.
— А у того парня есть. Серж обернулся.
— Эй, ты!
Незнакомец выстрелил. Серж согнулся. Вздох.
— Томми!
Серж обхватил старика. Ранение в живот. На лестнице раздались тяжелые шаги.
— Ленни! Позаботься о Томми! — Серж пулей вылетел из квартиры.
В клубе «Плюс 24» было темно и шумно. Красные и лиловые лучи лазера прошивали полумрак танцзала. Флюоресцирующие разноцветные стержни колыхались над головами целой армии поклонников экстази. Остальные дудели в судейские свистки и капали из пипеток неизвестные составы в бутылки с водой и энергетическими напитками. Серж пригнулся, увидев, что кто-то из танцоров-экстремалов неосмотрительно врезался в сигаретный автомат.
Вспышки стробоскопов выхватили из темноты силуэт прорывающегося к выходу человека с пистолетом наготове. Серж вытащил свой и прицелился, но головы танцующих все время закрывали мишень. Незнакомец оглянулся и увидел Сержа. Он торопливо прицелился и выстрелил. Пуля прошла через динамик, отчего качество звучания только улучшилось. Оба в спешке пробирались сквозь толпу. Наконец вооруженный бандит оказался почти у самой двери, и у Сержа уже не оставалось надежды достать его. Сейчас он уйдет. Человек взялся за ручку двери. Обернулся, чтобы посмотреть, как далеко позади остался Серж.
Раздался глубокий рев, набирающий силу и быстро растущий, как приближающийся минометный залп: «Жи-и-изнь говно-о-о-о!»
Бандит не успел среагировать. Еще один экстремал-ныряльщик приземлился прямо ему на голову.
Бандит пришел в себя на заднем сиденье припаркованного лимузина. Он не знал, сколько прошло времени, однако заметил, что рот заклеен изолентой. Попытался сдвинуться, но руки были связаны за спиной. В битком набитом лимузине веселились, курили травку, пили пиво и грызли ребрышки. Сити и Кантри размахивали светящимися стержнями. Казалось, никто не обращает никакого внимания на него, и вдруг…
— Он проснулся, — произнес Серж. — Отлично! Р-раз! Изолента сорвана со рта незнакомца, он заорал.
— Клейкую ленту лучше снимать быстро, — пояснил Серж. — По крайней мере в таком случае имеешь обратную связь.
Он сунул в лицо пленнику ствол.
— Кто ты такой?
Незнакомец смотрел на него, стиснув губы.
— Кто тебя послал? Никакого ответа. Серж убрал пистолет.
— Хорошо, можешь идти.
Человек сгруппировался, приготовившись получить сокрушительный удар рукояткой пистолета, однако ничего не произошло.
— Повторяю, можешь идти. Ты что, не хочешь? Пленник с энтузиазмом закивал.
— Чуть не забыл, — сказал Серж. Он потянулся к держателю для напитков в дверце и достал пластиковую бутылку. — Расскажешь, какой он на вкус. Это мой новый энергетический напиток. Провожу маркетинговое тестирование.
Человек с подозрением посмотрел на жидкость цвета антифриза в прозрачной пластиковой бутылке.
— Ленни, парень попался нерешительный. Помоги подержать его.
Бандит бешено сопротивлялся, но в конце концов Серж и Ленни взгромоздились на него. Серж прижимал горлышко пластиковой бутылки к стиснутым зубам, параллельно нанося сильные удары кулаком по челюсти.
— Открывай… «Бромо-Зельтцер», «Бромо-Зельтцер»…
Неожиданно губы раскрылись, и Серж вставил бандиту бутылку в рот, как будто это была кварта моторного масла. Заложник крепко зажмурился, как только жидкость начала поступать в организм, пока не сообразил, что на вкус она не так уж плоха. Он открыл глаза.
— Недурно, а? — спросил Серж.
Человек прекратил сопротивляться и кивнул. Затем допил остаток бутылки. Серж ослабил хватку и развязал ему руки.
— Вот тебе карточка с перечнем товаров. Доставка уже оплачена. Просто опусти в любой почтовый ящик.
После того как дверь лимузина открылась и незнакомца высадили посреди улицы, он еще долго стоял как оглушенный. Дверь захлопнулась.
Ленни смотрел через заднее стекло, как человек медленно пятится, все еще ожидая пулю.
— Что теперь? — спросил Ленни.
— Едем по адресу дома для престарелых, который дал нам Томми, — распорядился Серж и посмотрел на часы. — До рассвета нам надо убить еще пару часов. Не будем же мы ломиться в дверь богадельни посреди ночи.
Ленни поднял пустую пластиковую бутылку.
— Между прочим, что ты сделал с порошками для своего энергетического напитка, за которыми отправлял меня?
— А ты как думаешь? Высыпал в напиток, конечно.
Ленни изучил этикетку на бутылке — аллигатор в шлеме астронавта в кабриолете «кадиллак» 56-го года. «Ракетное топливо Сержа из Саут-Бич».
Он перевернул бутылку.
— Список ингредиентов есть… но количество не указано. Бандит пересек улицу, ступил на тротуар, часто дыша.
— Дело в том, что я все еще бьюсь над формулой, — пояснил Серж. — Я решил начать с максимального количества, а потом по мере поступления карточек постепенно снижать дозы.
Ленни прочитал список. Газированная вода, сироп с высоким содержанием фруктозы, фосфорная кислота, краситель желтый № 10, краситель зеленый № 3, всего полиненасыщенных жиров — ноль граммов.
Бандит остановился перед винным магазином и расслабил воротник. Начал обмахиваться ладонью. Посматривая нервно по сторонам, принялся чесаться.
Ленни прикурил косячок от автомобильной зажигалки.
— Звучит внушительно. Где украл идею?
— За основу взял спрайт, — ответил Серж. — Цепляет вкус лимона и лайма. Люблю цитрусовые. Я также добавил чуть-чуть кофеина, но не слишком много. Не хочу, чтобы мои клиенты садились за руль с дрожащими руками.
Бандит разделся до трусов и ступил на проезжую часть. После нескольких пируэтов он хлопнулся на землю, распластавшись как рыба. Люди на тротуарах смеялись. Некоторые фотографировали.
— Я никогда не слышал о таких ингредиентах, — заметил Ленни, держа в руке окурок. — Гуарана и таурин?
— Это и есть главные генераторы. Магическая трава с Амазонки. Все крупные марки энергетических напитков используют или одно, или другое. Я применяю оба вещества. Опять же, соблюдая чистоту эксперимента.
Бандит схватился обеими руками за горло и в ужасе широко разинул рот; он дышал слишком часто, но не получал достаточно воздуха.
Ленни еще раз пробежался по списку.
— Но ты просил достать еще и кокаин?
— Кокаин нельзя упоминать на этикетке, — ответил Серж. — Все равно заставят убрать. Я решил, что буду использовать маркетинговую стратегию компании «Кока-Кола». Вначале установи стойкую лояльность к коксу, а потом, когда народ начнет задавать вопросы, ослабь хватку.
Бандит рвал кожу на груди, там, где сердце. Он с криком забежал в винный магазин, потом выскочил из него с бутылкой водки. Хозяин пустился в погоню. Бандит тяжело пыхтел, прижимая трофей к груди. Хозяин догнал его, схватил и попытался отобрать бутылку. Завязалась борьба, бандит продолжал пыхтеть, хозяин крутил ему руки. Во время схватки половина бутылки вылилась в рот похитителю, остальное расплескалось по груди.
— Сколько ты положил? — спросил Ленни.
— Три грамма.
— На одну бутылку!
— Неужели слишком много? Я никогда этим не занимался. Казалось, совсем чуть-чуть.
Ленни вознес глаза к потолку лимузина.
— Ты насыпал слишком много кокса.
— А как насчет кристаллического метанола?
— Еще хуже.
— Вот как, а я насыпал те же три грамма.
У бандита начался приступ конвульсий, его руки завращались, как пропеллеры. Хозяин винного магазина во избежание травм отскочил. Человек снова хлопнулся на землю, вскочил, упал, вскочил. Он добрался до светофора, изо всех сил обхватил его, чтобы остановить судороги. Затем открыл глаза и увидел стоящий через дорогу лимузин. Отпустив столб, шатаясь, бедолага поплелся к лимузину.
— Помогите! Ради всего святого!.. Ленни еще раз затянулся. Окурок обжег пальцы.
— О, этому крышка, — сказал он и потянулся к кнопке стеклоподъемника.
— Насколько же я превысил дозу?
— Примерно раз в пятьдесят, — прикинул Ленни и щелчком, не глядя, выбросил окурок из окна.
— Надо же! — присвистнул Серж. — Кто бы мог подумать?
Бандит почти добрался до лимузина, когда окно опус-..лось, из него, вращаясь, вылетел горящий окурок и попал прямо в залитую спиртом грудь.
— А как взвешивать такие маленькие порции? — продолжал допытываться Серж.
— Есть специальные весы. Электронные, очень точные, они продаются в некоторых табачных магазинах. Понимаешь, на что я намекаю?
Живой факел метался позади лимузина.
— Кто там все время кричит? — спросил Серж.
— Дети, наверное, — предположил Ленни. — В это время суток они особенно шумные.
— Там человек горит, — сказал Расти.
Серж завел двигатель, увидев, что из магазинов и ресторанов выбежали люди с огнетушителями.
— Саут-Бич меня разочаровал, — сказал Ленни. — Просто толпа народу, которая стоит и ждет, не случится ли что интересное.
— А ничего так и не случается, — философски заметил Серж, отъезжая от тротуара. — Сплошное преувеличение.