– По-моему, что-то будет, – сказала Евгения, внимательно изучив стремительно обкладываемое темными облаками небо.

– Я даже могу сказать, что именно: ураган и дождь, – угрюмо отозвалась Яна, мельком глянув вверх.

Ветер к тому времени еще больше усилился, это было заметно по ряби, бегущей по воде, и качающимся верхушкам деревьев. Девушки сидели на земле за раскидистой елью, изредка посматривая на оставленное место кораблекрушения.

– Нам надо вернуться, найти телефон и позвонить Алексу, – сказала Ольховская.

Яна с сомнением посмотрела на реку.

– Мы же только обсохли, – возразила она.

– Через каких-нибудь полчаса это будет совершенно неважно.

Евгения решительно поднялась с места, и Яна последовала за ней. Девушки осторожно спустились к реке. Евгения уже ступила в воду, но была вынуждена остановиться, сдерживаемая крепкой хваткой помощника.

– Что такое? – с неудовольствием спросила руководитель «Света».

– Все то же: наш мишка, – ответила Яна.

Сквозь кустарник и правда виднелся силуэт медведя; со вздохом, Евгения повернула назад.

Яна несколько минут обдумывала сложившуюся ситуацию, затем решительно заявила:

– Хватит сидеть! Нам надо отправиться вниз по течению. Рано или поздно мы заметим наших спасателей. Если повезет, то успеем до начала урагана.

– Но наши вещи…

– Забудь, это теперь вещи медведя.

Евгения с минуту подумала, посмотрела на реку, потом уныло сказала:

– Ну что же, пойдем.

Яна снова соорудила стрелку из веток, заметив, что это потребовало у нее уже гораздо меньше времени – сказывался опыт, а потом девушки пошли по берегу. Погода не становилась лучше, и они поневоле ускоряли шаг. Время от времени Яна оглядывалась, но медведь, похоже, не намеревался их преследовать и предпочел остаться на месте разбоя, на противоположном берегу.

По дороге помощник пыталась вспомнить школьные задачки, то и дело бормоча себе под нос: «Если средняя скорость путника пять километров в час, то какое расстояние он пройдет за десять минут?… А за пятнадцать минут?…» Каждый раз результат вычисления казался ей смехотворно малым, и девушка все прибавляла шаг, стараясь не думать об усиливающейся боли в ребрах. Евгения не отставала, очевидно, смирившись с потерей инициативы.

Они шли по самой кромке берега; с правой стороны бежала, крутясь водоворотами, река, а с левой неприступной стеной стоял угрюмый хвойный лес. Над головами группировались все теснее в строй тяжелые тучи, и Евгения с раздражением заметила:

– Ну что это за люди такие – синоптики? Ничего подобного на выходные не обещал ни один прогноз.

Яна пожала плечами, останавливаясь. Сосны, понемногу сменившие на берегу ели, в этом месте расступались, и получившийся прогал очень походил на дорогу, уходящую в сторону от реки. Девушки переглянулись.

– Нам нельзя уходить от берега, – предупреждающе начала Евгения.

– Дорога означает, что там может оказаться жилье, люди, телефон, наконец! – возразила Яна.

– Это не очень похоже на дорогу, скорее, просека. И ведет, наверное, на какую-нибудь заброшенную лесозаготовку, – сказала Евгения.

Яна покачала головой и сделала несколько шагов по дороге.

– Я ухожу. Надеюсь, пойдешь со мной. Если ты до сих пор не заметила, мы находимся внутри заповедника, где нет деревень и никогда не было лесозаготовок. Эта дорога – наш шанс, там точно есть какое-то жилье и люди.

Евгения уже открыла рот для потока новых аргументированных возражений, но в этот миг крупная дождевая капля упала на ее плечо. Руководитель «Света» с тоской посмотрела на бурную реку, на черное предгрозовое небо, на уходящую вдаль лесную дорогу и хрупкую девушку, стоящую на ней с выражением неумолимой решимости.

– Ладно, будь по-твоему, – пробормотала Евгения. – Только изобрази на всякий случай эту свою стрелку.

Яна, изо всех сил скрывая радость, поторопилась соорудить из веток огромный указатель и поспешила догнать босса, которая уже успела пройти несколько метров вперед по просеке. Капли дождя срывались все чаще, и девушки практически перешли на бег.

«Пожалуйста, не надо пока болеть так сильно», – пыталась уговорить Яна ноющие ребра. Пальцами левой руки она немного придерживала их на бегу, словно это должно было помочь ослабить боль.

– Колет в боку? – осведомилась Евгения.

– Немного, – тяжело выдыхая, ответила Яна.

– Может, помедленнее?

Девушка отрицательно покачала головой, не снижая темп. И она смогла выдержать его еще почти километр, пока не стала понемногу отставать от Евгении. Та заметила это и тоже замедлилась. Еще через полкилометра они перешли на шаг. Со стороны реки, меж тем, начали вспыхивать огненные зигзаги молний, хотя грома пока не было слышно, а дождь все расходился, устремляя теперь на землю не отдельные капли, а целые потоки воды.

«Может, это была и не такая уж хорошая идея, и надо было остаться у реки, – запоздало подумала Яна, заметив огромную сваленную сосну. – Если молния угодит в такое… мало нам не покажется».

Она провела ладонью по лицу, стирая с бровей и ресниц капли дождя, и даже немного поморгала, увидев вдруг за рядами сосен что-то, очень похожее на обычный деревянный забор.

– Ты видишь это? – Яне пришлось прокричать свою фразу, чтобы Евгения ее услышала, потому что гудящий в верхушках деревьев ветер и усиливающийся дождь создавали невообразимый шум.

– Похоже на дом, сейчас посмотрим!

Девушки из последних сил ускорили движение, и, к их огромной радости, вскоре убедились, что высокий деревянный дом с забором им не пригрезился, а на самом деле стоял посреди поляны, окруженной высоченными соснами.

Евгения уже подбегала к калитке, а Яна, несмотря на дождь, чуть замедлилась, не в силах избавиться от странного ощущения, что это место откуда-то уже знакомо ей.

– Закрыто! – Евгения безуспешно дергала калитку.

– Перелезем, – не раздумывая, предложила помощник.

В скользких гидрокостюмах и неопреновых ботинках это оказалось не так просто, особенно Яне, испытавшей очередной резкий болевой приступ, но все же они перелезли через калитку и поспешили к крыльцу мимо аккуратно уложенной поленницы. И вот тогда Яна узнала этот дом. Сейчас не было солнца, не было снега, и многие предметы выглядели по-другому, но сомнений не оставалось: ироничная судьба привела девушку вместе с ее боссом именно в то место, где не так давно, в марте, она получала инструктаж Егора по внедрению в «Свет».

– Здесь тоже закрыто! – Евгения громко постучала в дверь.

Яна подошла к входной двери, протянула руку и достала ключ с выступа над верхним косяком.

– Класс, ты опытный взломщик! – не забыла похвалить ее Евгения, когда они, отперев дверь, дружно ввалились в сени.

Последняя дверь, на их счастье, оказалась незакрытой, и продрогшие девушки оказались в темной комнате с белеющей посередине русской печью. Предусмотрительный хозяин уже все подготовил для топки, не забыв даже о бересте и кусочках бумаги, поэтому первое, что сделала Яна – это нашла спички и разожгла огонь. Евгения тем временем осматривала помещение, повсюду оставляя за собой сырые следы.

– Никого нет. И никакой одежды тоже нет, – недовольно констатировала она. – И еще телефона и электричества нет.

Яна только вздохнула.

– Конечно, никого нет. А одежда, наверное, на втором этаже. Только прошу: сначала разуйся, хватит нам и тут потопа. Вот электричество должно быть… не думаешь же ты, что холодильник тут вместо тумбочки. Может, есть дизель-генератор, поищи. В подвале или в пристрое.

С минуту потоптавшись, Ольховская начала беспрекословно выполнять ее указания. Она набросила висящий у двери дождевик и вышла на улицу, а уже через десять минут ее отсутствия приятно удивленная Яна заметила, что холодильник вполне по-рабочему заурчал. Довольная Евгения, вернувшись, эффектно щелкнула выключателем, что заставило обеих девушек зажмуриться от яркого света, а потом разулась и отправилась проверять второй этаж. Яна обессилено сидела на табуретке, которую приставила к печке, и лишь слабо улыбнулась, когда босс с победным выражением лица протянула ей клетчатую фланелевую рубашку и изрядно потрепанные джинсы с красными полосатыми носками. Она так и продолжала держать сухие вещи в руках, когда Евгения вышла из боковой двери, уже переодетая в жуткие коричневые вельветовые брюки и серый некогда пушистый пуловер с V-образным вырезом.

– Устала? Давай помогу.

Яна не успела ничего возразить, как осторожные руки расстегнули и начали стягивать с нее гидрокостюм, внезапно остановившись на полдороге.

– Что это? Тебе больно вот здесь?

– Ай! Конечно, больно… но это ничего, – девушка болезненно дернулась, когда пальцы Евгении задели место, выбранное секретарем для коварного удара веслом.

– Подожди, я видела на столе аптечку.

Евгения осторожно заклеила пластырем расплывшийся кровоподтек и больше ничего не стала спрашивать, торопясь как можно быстрее помочь девушке переодеться в сухое.

Джинсы были слишком длинны, и их пришлось подвернуть; немного отдохнувшая Яна решительно отказалась от помощи в этой операции, а потом самостоятельно справилась и с носками. От печи пошло ощутимое тепло, хлеставший со всей силы в окна дождь теперь не казался страшным, и девушки одновременно усмехнулись, рассматривая друг друга в нелепой одежде.

– Еще бы поесть, – сформулировала Яна желание, которое могло окончательно примирить ее с окружающей действительностью.

Евгения моментально закружила по комнате, проверяя содержимое тумбочек и скоро торжествующе достала несколько упаковок продуктов быстрого приготовления.

– За неимением лучшего, сойдет, – ответила Яна на ее вопросительный взгляд.

Чайник свистел на плите, закипая. Девушка зажмурилась, теснее прижимаясь спиной к прогревающейся печи. На какой-то момент она потерялась во времени, ей казалось, что, очнувшись от забвения, она увидит сидящего на корточках перед топочной дверцей Витька, и Егор снова насмешливо предложит сыграть ей партию в шахматы. При этой мысли девушка встрепенулась и широко открыла глаза. Евгения стояла у стола, читая нанесенные мелким шрифтом надписи на упаковках, по-детски шевеля губами. Яна прошла в угол, к заваленной разным барахлом этажерке. Шахматы оказались на прежнем месте. Она разложила доску на круглом столе и по памяти расставила на ней фигуры и несколько пешек, которые уцелели к финалу их с Егором памятной игры, после чего положила голову на руки и глубоко задумалась.

– Ого, партия переходит в эндшпиль, – Евгения стояла рядом, держа в руках вкусно пахнущие баночки, и с интересом смотрела на шахматную доску.

– Ты играешь? – Яна отодвинула доску и помогла боссу разложить еду на столе.

– Немного… не как гроссмейстер, – рассеянно ответила Евгения. – Я где-то видела еще очень вкусный паштет… ага, вот он.

Девушки принялись за еду. Возможно, вкус блюд помогало улучшить то обстоятельство, что последний раз они ели в одиннадцать, а сейчас было уже девять вечера, но все же Яна подумала, что у нее давно не было такого потрясающе вкусного ужина. Даже когда Вадим приглашал ее в ультрамодный в Эмске итальянский ресторан.

– Замечательно, – с блаженной улыбкой проговорила она, намазывая ореховой пастой очередной сухой рисовый хлебец.

– А я вот думаю, как все с ума сходят, в поисках нас, – сказала Евгения, подливая в кружки кипятка.

– Учитывая, что сразу не спохватились, это будет для них хорошим уроком, – нравоучительно заметила девушка.

Евгения только безнадежно вздохнула.

– И еще я думаю о хозяине этого дома, куда мы так бесцеремонно вторглись, – призналась она после долгой паузы.

Еле заметная морщинка залегла у нее между бровей, и Яне почему-то захотелось немедленно ее стереть.

– Так, посмотрим… Учитывая, на каком отшибе находится дом, хозяевами вполне могут оказаться три медведя, – вкрадчиво начала она. – И среди ночи они придут и разбудят нас резонным вопросом… – девушка сделала паузу и закончила фразу с резким повышением интонации, – «Кто ел из моей чашки»?!!

Евгения непроизвольно дернулась, потом усмехнулась и с ласковым упреком посмотрела на Яну. Однако согревшаяся после ужина девушка не думала останавливаться:

– Также, принимая во внимание размеры, это вполне может оказаться терем семи богатырей. На рассвете они появятся в сверкающих кольчугах, на белых конях, громко постучат в ворота и предложат нам выбрать из них себе мужей!

– И как будем делить? – спросила явно заинтересовавшаяся Евгения.

– Я выберу самого красивого, а ты, так и быть, забирай остальных.

– Это несправедливо, я должна выбирать первой, я же старше.

– Тут нечем гордиться, – не преминула сдерзить девушка.

Евгения только головой покачала, очевидно, не вполне узнавая своего обычно корректного и не забывающего о субординации помощника.

Чай был допит, и Яна снова невольно сосредоточилась на шахматной доске.

– Так, что тут у нас? – спросила Евгения, перехватив ее взгляд.

– Думаю, насколько безнадежно положение белых, – пояснила девушка.

Пару минут Евгения всматривалась в доску, потом заметила:

– Мне кажется, у этой единственной оставшейся белой пешки неплохие шансы на корону. Только надо придумать, как на ближайшие два хода защитить короля.

– Так ты думаешь, белые еще могут выиграть? – с сомнением спросила Яна.

– Конечно, – не раздумывая, ответила босс.

Она ненадолго углубилась в свои мысли, а, через некоторое время, к большому удивлению Яны, продемонстрировала ей комбинацию, которая действительно заканчивалась выигрышем белых.

– Я даже думаю, – сказала Евгения, восстановив на доске статус-кво, – что при таком расположении у черных вообще практически нет шансов на победу.

– Почему? – недоуменно поинтересовалась Яна.

– Потому что они слишком увлеклись притеснением короля и далеко отпустили эту пешку. А с двумя королевами в данной партии белые уже не могут не победить.

Яна долго размышляла над доской, пока признала, что Евгения права. «Мне стоило закончить эту игру, – подумала она с досадой. – Хотя бы раз Егор не ухмылялся так довольно… И не говорил, что его невозможно обыграть».

Она повернулась к Евгении, чтобы спросить у нее, где та научилась так здорово играть в шахматы, но запнулась на полуслове, увидев, с каким напряжением та вглядывается в окно. Ее лицо заметно побледнело, в зеленых глазах светилась тревога.

– Ты слышала? – спросила она, заметив внимание Яны.

– Что? – переспросила девушка, вдруг почувствовав себя очень неуютно в ярко освещенной комнате с незадернутыми занавесками, посреди мрачного глухого леса, то и дело освещаемого вспышками молний.

Громкий стук во входную дверь и в окна заставил обеих девушек нервно вскрикнуть.