Прошла неделя, за которую ничего особенного не произошло. Не было никаких посылок и писем. Жизнь шла как обычно, а во время вечерних визитов к Фло Изабелла узнала, что хулиганившие дети восприняли предостережения Изабеллы всерьез. Она воспряла духом и даже начала надеяться, что человек, получавший садистское удовольствие, изводя ее, либо потерял охоту продолжать, либо его спугнуло вмешательство полиции.

Два раза ее навещал констебль Чини. Во время первого визита он взял у нее отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с найденными на игле, а во время второго сообщил, что судебные эксперты нашли на игле отпечатки только ее собственных пальцев.

— Извините, — пробормотала Изабелла и покраснела, представив себе удрученное выражение на лице Макса Хоторна, когда он узнал об этом.

— Это обычное дело, ведь мы берем в руки вещь не задумываясь, — подбодрил ее констебль Чини. — Но инспектор Хоторн просил меня передать, что если вы получите что-нибудь еще, пожалуйста, постарайтесь не прикасаться к этому предмету.

— Конечно, — сухо ответила Изабелла. — Только очень неосторожная женщина посмеет поступить вопреки совету инспектора Хоторна.

Констебль Чини закашлялся и несколько мгновений выглядел очень смущенным.

— Ну, у меня много работы! — заявил он и затопал вверх по лестнице в своих тяжелых начищенных ботинках.

Неделя шла к концу, и Изабелла постепенно начала избавляться от напряжения. Иногда она несколько часов подряд не вспоминала о неизвестном, который предавался всяким мерзким фантазиям о ней. Но порой, даже когда она была погружена в работу, какое-то небольшое событие или замечание могло вернуть эти неприятные воспоминания.

Недавно она заключила договор с новым, весьма состоятельным клиентом, который был скользким, как рыба, и очень долго размышлял над ее предложениями по инвестициям. Он откровенно признался, что пользуется советами консультантов из других компаний, и у нее создалось впечатление, что ей очень повезет, если он доверит ей вести свои дела.

Когда он пришел подписывать контракт, то пристально, по-мужски мерил ее оценивающим взглядом. И напоследок сказал, что из всех пяти его консультантов она единственная, на кого он не зря потратил время.

— К тому же на вас приятно смотреть, — добавил он. Изабелла сочла его замечание и предложение поужинать оскорбительными и высокомерными.

Она улыбнулась, но ее глаза блестели стальным блеском.

— Это очень любезно с вашей стороны. Но я никогда не смешиваю дела и развлечения.

Ничуть не обескураженный, все так же снисходительно улыбаясь, он вручил ей свою визитку.

— Предложение остается в силе, мисс Брюс. Позвоните, когда передумаете.

Изабелла проводила его к лифту. Когда двери, закрываясь, превратили его в узкую полоску, ей в голову внезапно пришла пугающая мысль, что, возможно, он — тот неприятный человек, который прислал ей письма, и иглу, и такси до кладбища Хайгейт.

«Это смешно! — убеждала она себя, возвращаясь обратно в свой офис. — Зачем ему это делать? Люди, которые так поступают, — это, несомненно, одинокие люди. У этого человека успешный бизнес, он член многочисленных клубов и обществ. Но даже в этом случае как насчет его личной жизни? Возможно, он чертовски одинок. Забудь об этом, забудь, — раздраженно твердила она себе, собирая бумаги на своем столе и относя их в соседний кабинет, секретарше, чтобы та разложила их по папкам. — Забудь обо всем этом кошмаре!»

И большую часть времени она о нем не вспоминала.

В следующее воскресенье ее сводная сестра Луиза возвращалась в Лондон. Рейс из Бангкока по расписанию должен был приземлиться в шесть пятнадцать вечера. Изабелла приехала в Хитроу заранее, чтобы встретить ее, зная, как Луиза устает после долгого перелета.

Зал прибытия был полон пассажиров. Изабелла развлекалась, стараясь догадаться, кто откуда прибыл. Одни были одеты в широкие зимние пальто, другие в легкие куртки. Она сообразила, что пассажиры, одетые в шорты и майки без рукавов, чтобы похвастаться только что приобретенным загаром, прилетели домой из экваториальных областей и наверняка замерзли в сером холоде лондонского февраля.

Потом она заметила приближающуюся Луизу. Модно подстриженные русые волосы прикрыли один глаз, когда она нагнулась, чтобы поправить неустойчивый чемодан на тележке.

— Привет! — закричала она, увидев Изабеллу. — Как я рада тебя видеть!

Они горячо обнялись.

— Ты такой ангел, что приехала в аэропорт, — сказала Луиза. — Господь тебя благослови, дорогая!

— Как прошел полет? — спросила Изабелла, когда они направились к выходу.

— Совершенно ужасно. Сначала была страшная воздушная турбуленция, а за ней целый час футбольных песен пьяных болельщиков. Знаешь… О Господи, мне надо перестать быть такой вечно ноющей коровой!

Изабелла с нежностью посмотрела на сводную сестру и почувствовала тревогу. Луиза всегда была тоненькой, как палочка, но в этот вечер она выглядела слишком худой, почти истощенной. Под глазами появились темные круги, а на изящном лице — морщинки от усталости. Она была одета в мешковатые серые военные штаны и помятую темно-зеленую флисовую куртку, но даже в этом наряде умудрялась прекрасно выглядеть. Луиза обладала безупречным вкусом, и на ней все смотрелось идеально.

— Как твоя мать? — спросила Изабелла.

— Все еще полна сил. Такая же иррациональная и невозможная, как всегда. Прожив у нее три дня, я была готова грызть ножки стульев. Обязательно дай мне знать, если стану походить на нее, — закончила она и в притворном ужасе закатила глаза.

Она вышли на холод, и Луиза передернулась.

— Февраль в Лондоне, — застонала она. — Я забыла, какой он мрачный и тоскливый.

Уже в квартире Изабеллы Луиза засыпала ее подарками, которые купила, пока ждала пересадки в Бангкоке. Духи от Диора, тонкие вина и солодовое виски из магазина беспошлинной торговли. Шелковая кремовая ночная сорочка, изумрудно-зеленый кашемировый шарф, крохотная вечерняя сумочка, сделанная из блестящих продолговатых бусин. Луиза была ужасной мотовкой и в то же время невероятно щедрой.

Изабелла приготовила простой ужин из спагетти с тунцом и лимоном и подала их с салатом из зелени с пармезаном.

— Очень вкусно, — поблагодарила Луиза. Она подняла глаза и улыбнулась Изабелле. — Ты так талантлива, Изабелла, это несправедливо. Прекрасный вкус в одежде, сказочный талант в дизайне интерьера, до ужаса умная работа. И ты еще умеешь готовить.

— Не прибедняйся! — Изабелла помнила успех, которого добилась Луиза в качестве телевизионной актрисы за последние двадцать лет и в Великобритании, и в Австралии. У нее случались время от времени долгие периоды простоя, но тогда она озвучивала рекламные ролики, и это поддерживало уровень ее доходов. — Что тебе сейчас предлагают? — спросила она.

— Не бог весть что. — Луиза сделала большой глоток вина. — Роли блестящих молодых девушек все кончились, а роли тридцатилетних становятся более проблематичными.

— Уверена, что это не так. — Изабелла пристально посмотрела на сестру. Она все еще великолепно выглядела, хотя сорокалетний юбилей быстро приближался.

— К сожалению, это правда. В Сиднее я ходила на два прослушивания. Оба раза меня обошли актрисы помоложе. Так работает этот бизнес. — Она задумчиво смотрела на спагетти, наматывая их на вилку. — В марте меня ждут репетиции телефильма, психологический триллер, который выйдет осенью. Женская роль второго плана. А после этого… кто знает?

Изабелла смотрела на Луизу с тревогой.

— Тебя это беспокоит? Луиза пожала плечами.

— Это просто жизнь, правда? Во всяком случае, жизнь актрисы. Ты имеешь успех, пока молода, все тебя любят. Ты стареешь — получаешь характерные роли, потом роли статистки в костюмированных постановках, а когда тебе стукнет пятьдесят, ты становишься более или менее невидимой — разве что сыграешь бабушку.

— Да брось! — упрекнула ее Изабелла. — Тебе до этого далеко.

Луиза лукаво улыбнулась, с заговорщическим видом посмотрела на Изабеллу и прищурилась.

— Поговорим лучше о тебе. Как твоя личная жизнь?

— Тихо. Собственно говоря, ее не существует.

— Не может быть, я уверена, что при твоей должности тебе приходится встречаться с множеством красивых мужчин.

Изабелла покачала головой.

— Большинство из них довольно стары и совсем не привлекательны.

— А как насчет тех, кто окружает тебя в светской жизни? На вечеринках и в других подобных местах?

Изабелла вспомнила те вечеринки, на которых бывала в последнее время скорее из вежливости, чем по желанию. Где ее обычно сажали рядом с недавно разведенным мужчиной, который явно искал себе пару. Это неизменно кончалось либо неловкостью, либо испорченным настроением. Вариант «а-ля фуршет» был немного лучше, но тогда возникала опасность смертельно соскучиться в обществе мужчин, рассуждающих об английском футболе или о своем новом компьютере.

Последняя вечеринка и вовсе оказалась катастрофой. Изабелла почти никого не знала и, пройдя из комнаты в комнату с бокалом в руках, удалилась, притворись, что спешит по какому-то важному делу.

— Так что пока не везет. Но тебе нечего беспокоиться, Луиза, я согласна ждать, пока мистер Очень Подходящий Кандидат сам зайдет ко мне. Все меня уверяют, что он обязательно придет.

Луиза отложила вилку и промокнула рот салфеткой. Она почти ничего не ела, просто размазала еду по тарелке.

— В чем дело? — мягко спросила Изабелла. Луиза допила вино.

— Я беременна, — напрямик ответила она. — Ты можешь в это поверить? У меня чуть не случился удар, когда тест оказался положительным. Залететь в моем возрасте! Какая я дура!

— Ох, дорогая!

— Только не надо смотреть на меня таким укоризненным взглядом, — сказала Луиза, лукаво улыбаясь сестре.

— Ты можешь оставить ребенка и рожать, — предложила Изабелла, приходя в отчаяние при мысли о том, что Луизе предстоит пережить еще один аборт.

— Нет. Ни за что. Мне надо продолжать работать, а пузо — совсем не подходящий предмет, чтобы таскать с собой на пробы.

— Кто отец?

— Один продюсер, у которого я была на пробах в Лондоне до того, как улетела в Австралию. — Луиза пристально посмотрела на Изабеллу, оценивая ее реакцию. — Не волнуйся, дорогая. Я еще не пала так низко, чтобы спать с кем попало ради получения роли. Мы просто понравились друг другу во время довольно бурной вечеринки и закончили ее в постели. Он оказался неумелым любовником, и из него вышел бы не слишком хороший отец.

— Как это неудачно, — тихо сказала Изабелла.

— Вот именно. Особенно потому, что я только что завела роман с одним парнем.

В недоумении Изабелла уставилась на сводную сестру, а потом обе расхохотались.

— Ты бесстыжая испорченная девчонка! Расскажи мне о нем, — попросила Изабелла.

— Очень аппетитный кусочек, — ответила Луиза, кокетливо блестя глазами. — Совершенно великолепен! Его зовут Джош, и он очень милый. Не могу поверить в свою удачу. Ему всего двадцать девять, поэтому я сказала, что мне тридцать четыре. И пока не сообщила о бывших мужьях номер один и номер два.

— Ты лживая совратительница младенцев, — поддразнила Изабелла.

Луиза снова улыбнулась.

— Он говорит, что ему всегда нравились зрелые женщины. Вероятно, эдипов комплекс или что-то в этом роде. Ну и плевать! Он мне идеально подходит.

— И как давно это продолжается?

— Всего несколько недель. Я познакомилась с ним в Сиднее, где он готовил декорации для новой пьесы. Фантастически талантлив! Мы прекрасно поладили с первой минуты, но ему пришлось вернуться в Лондон раньше меня.

Изабелла, улыбаясь про себя, отнесла тарелки на кухню. Все мужчины Луизы всегда ей идеально подходили, по крайней мере сначала.

Доставая из холодильника взбитые сливки к абрикосовому пирогу, испеченному накануне, она услышала тихий шлепок о кафельный пол у входной двери. Ее желудок сжал спазм. Она на мгновение прикрыла глаза. О нет! Только не новое письмо.

Ощущая тошноту, она выбежала в прихожую. Там, разумеется, лежал коричневый конверт с черной каемкой. Схватив письмо, она сунула его в телефонный справочник, который держала на маленьком столике орехового дерева, когда-то принадлежавшем ее бабушке.

Изабелла уставилась на дверь, стараясь представить себе человека, который бесшумно спустился по лестнице и сунул это письмо в щель почтового ящика. Только сейчас ей пришла в голову мысль, что она могла бы увидеть его из окна, но теперь уже слишком поздно. «Почтальону» скорее всего потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться на улицу.

Изабелла старалась быть сильной, но слезы сами напрашивались. Ноги ее подгибались, когда усилием воли она отправилась на кухню за абрикосовым пирогом и взбитыми сливками.

Поставив пирог на стол, она заметила, как Луиза бросила на нее быстрый взгляд. Изабелла улыбнулась, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно и моля про себя, чтобы Луиза не заметила, как сильно дрожат ее пальцы. По крайней мере она была уверена, что Луиза ничего не слышала. Незадолго до этого Изабелла поставила лазерный диск с песнями Коула Портера, и звучный голос Эллы Фицджеральд создавал фон, пока они ели, и сейчас еще продолжал громко звучать.

— Когда ты меня познакомишь с этим Джошем? — спросила Изабелла, подавая Луизе кусочек пирога. Ей хотелось увести беседу как можно дальше от собственных забот.

— Что-нибудь придумаю, — ответила Луиза. — Мы вместе пообедаем где-нибудь в приятном месте.

— Ты ему сказала о ребенке?

Луиза скорчила гримасу.

— Забудь, — сказала Изабелла. — Глупый вопрос.

— Я не хочу, чтобы он знал о нем или о его несчастном отце, Вот почему я решила избавиться от ребенка как можно скорее. — Луиза отодвинула тарелку. — Извини, больше не могу. Очень мило с твоей стороны, что ты его специально испекла, но меня все время тошнит. — Она взъерошила волосы. — О Господи, прости, что я такая тряпка!

Изабелла встала и обняла Луизу.

— Я люблю тебя, моя старшая сестричка, — сказала она.

— Я тебя тоже, — пробормотала Луиза, сжимая плечо Изабеллы, и посмотрела на нее снизу вверх задумчивым взглядом. — С тобой все в порядке, дорогая Иззи? Ты выглядишь немного… не знаю, подавленной.

— Слишком много работы, слишком мало игры, — весело ответила Изабелла и отправилась на кухню готовить кофе, а также немного успокоиться.

Они выпили кофе и еще немного поговорили. Луиза не поддалась на уговоры Изабеллы переночевать у нее и вызвала такси, которое отвезет ее и багаж в Клеркенуэлл.

— Это там живет Джош? — спросила Изабелла, молясь, чтобы сестра передумала. Внезапно ей стало страшно остаться одной. Она опасалась, что, увидев содержимое конверта, она проведет всю ночь, прислушиваясь к малейшему шороху, к каждому потрескиванию обоев, к каждому дуновению ветра, раскачивающего ветви деревьев на улице, к шагам на лестнице.

— Угу. Не могу дождаться, когда увижу его, — ответила Луиза. — Ты ведь не против, дорогая? Так мило с твоей стороны, что ты встретила меня и привезла сюда, но…

— Конечно, ты должна ехать.

Она смотрела, как Луиза поднимается по ступенькам, как ее элегантные, стройные, как у газели, ноги исчезают в ожидающем такси. Оставшись одна. Изабелла убрала тарелки и блюда и включила посудомоечную машину; еще раз проверила окна и двери, убедилась, что они надежно заперты. Затем пошла к столику, достала конверт, спрятанный в телефонной книге, и уставилась на него, ощущая все возрастающую тревогу.

Может, просто выбросить его в мусорное ведро? Или порвать на кусочки и сжечь в раковине? Но почему-то ей необходимо было знать, что в нем находится, она не могла побороть искушение.

Изабелла машинально взяла маленький серебряный кинжал, когда-то принадлежавший ее бабушке, которая пользовалась им для того, чтобы вскрывать бесчисленные конверты. Но потом передумала и положила его на место. Ей показалось оскорбительным использовать изящный старинный инструмент для вскрытия такого подлого послания.

Вместо этого она поддела клапан конверта и, слегка надорвав его, сунула указательный палец внутрь и провела им вдоль сгиба, разорвав конверт по всей длине. Стандартный способ вскрывать письма.

Она уже надорвала большую часть, когда почувствовала боль. Увидела блеск серовато-голубого металла и удивилась, что бумага какая-то странно липкая, влажная и теплая. И на ней пятна крови.

Внезапно появилось ощущение острой боли в правой руке. Изабелла опустила глаза и только через несколько мгновений поняла, что видит. Повсюду была кровь, яркие пятна на кремовой блузке и блестящие брызги на полу.

Она снова посмотрела на конверт, заглянула под клапан. Что-то маленькое и плоское было аккуратно прикреплено липкой лентой. Тонкая полоска блестящего металла! Медленно, со страхом и изумлением Изабелла узнала лезвие, разрезанное пополам. Таким брился по утрам ее отец. Острый край был расположен как раз в нужном месте, так, чтобы непременно вонзиться в палец того, кто откроет клапан.

Она закричала и уронила конверт, словно он вдруг загорелся. Посмотрела на свою руку и увидела, что из указательного пальца льется кровь. Внезапно боль от пореза стала такой сильной, что Изабелла задрожала. Ее бросало то в жар, то в холод. Ноги у нее подогнулись, и она осела на пол.

Каким-то образом ей удалось открыть телефонную книгу и набрать номер полицейского участка.

— Инспектора Макса Хоторна, — задыхаясь, произнесла она. — Немедленно. Сию же минуту. Пожалуйста!