— Позвольте мне сказать прямо сейчас: я не намерен причинять вреда королю Валенсу! — воскликнул Питре. — Если вы собираетесь говорить об этом, я просто покину территорию.

Гаррик сидел во главе обеденного стола, который они перенесли из помещения для слуг в просторный круглый зал, бывший прежде личной гардеробной королевы. Он бросил на Питре ничего не выражающий взгляд: что может быть на уме у субъекта, коему на ум приходят столь странные вещи!

— В мои дни было больше трусов, нежели смелых людей, сынок, — прозвучал в его сознании голос предка. — И вряд ли положение изменится в последующие несколько тысячелетий.

— Нам нет нужды обижать Валенса, если он выслушает нас, — лаконично проронил Валдрон. Заговорщики не нуждались более в маскировке, все делалось открыто. — Если же нет… Я даже не стал бы требовать немедленного его смещения, хотя мы всегда можем назначить регента. Родовая линия Валенса по-прежнему пользуется уважением среди простонародья, и я не вижу причины навлекать на себя беду и злить их, пока мы сами не упрочим нашу реальную власть.

Прежде чем Гаррик и его товарищи достигли святилища королевы, толпа швырнула наземь турмалиновое зеркало, разбив его на кусочки, Теноктрис одобрительно кивнула, увидев это, и объявила, что, избавиться от зеркало было ее первейшей потребностью.

Огромный зал находился под куполом в центре одного из пяти крыльев дворца. На стенах из гранита — никаких гобеленов, в самом зале — никакой мебели, если не считать гигантского зеркала и пустого круглого стола, довольно высокого. Королеве не требовались ни кресла, ни шкафы, ни даже кровать.

В Вэллисе недавно минула полночь. Морской бриз гонял по небу тучи, лишь нескольким звездам удалось пробиться сквозь них. Впрочем, в комнате без окон всегда царила кромешная тьма, даже когда солнце снаружи стояло в зените.

Гаррик припомнил: сцена, увиденная им в магическом зеркале Теноктрис, была подсвечена мягким сиянием. Слуги заговорщиков внесли фонари, но от их дыма намного светлее не становилось.

— Назначение регента может создать ошибочное впечатление, будто один из нас хочет главенствовать над остальными, — проговорил лорд Тадай, изящным жестом вытягивая перед собой руки, словно собираясь сделать маникюр. — Думаю, нам стоит провозгласить себя Советом представителей дворянства, тем самым положив конец всем этим нелепым дискуссиям.

Валдрон покраснел. Кроме помощников и советников, каждый из заговорщиков привел с собой личных телохранителей. Сам Валдрон был единственным военным из пятерых, но все телохранители выглядели весьма крепкими и компетентными ребятами. Кто бы рискнул развязывать потасовку, рискуя быть убитым силами своих же собственных недавних союзников?

Гаррик туманно улыбнулся. Он вытащил свой длинный меч и швырнул его на точильный камень перед собой на столе.

— Что, нельзя обойтись без подобного шума? — громко задал вопрос Соурус. Он нервно потирал руки, словно умываясь.

— Видимо, нельзя, Соурус, — проговорил Ройяс. Он впервые подал голос с момента занятия дворца. — Пока я стоял в толпе, а остальные и вовсе попрятались по домам, мастер Гаррик в одиночку поборол великана, чей скелет ты имел удовольствие лицезреть, когда входил во дворец. И сейчас его меч готов для следующего момента, когда в нем возникнет необходимость.

По правде говоря, клинок был в лучшем состоянии, чем сам Гаррик — или Карус внутри его тела — могли предполагать, после такой-то чудовищной рубки. Кости циклопа не смогли нанести серьезного урона кромке меча. Но самое знаменательное — клинок быстро распрямился после того удара по лодыжке колосса.

Все устремили глаза на Гаррика. Он улыбнулся, поточил меч о камень и снова убрал его со стола изящным движением.

Несколько зарубок на нем все же оставалось, и сейчас Гаррик привел его в норму.

— У меня для этого есть слуги, — проворчал Валдрон, обращаясь, скорее, к Ройясу, нежели к Гаррику. Гаррик для него все еще был непонятным субъектом, он не принимал его в расчет; Ройяс же был его давним соперником, наиболее серьезным среди прочих.

— Присутствие нашего молодого союзника открывает перед нами интересные возможности, — проговорил Тадай, наконец-то включая и Гаррика в беседу. — Король Гаррик, реальный потомок Каруса и Старого Королевства, вероятно, будет лучше смотреться на троне, чем Валенс. И под контролем Совета представителей дворянства… — Тадай ехидно улыбнулся: — Разумеется, под нашим контролем все будет прекрасно.

— Валенс — безумец, — пробурчал Соурус. — Настоящий псих!

Гаррика удивил его горестный тон. Он не понимал, что молодой человек ни на что не способен, кроме как бояться за собственную персону — а ведь именно это, если задуматься хорошенько, и привело Соуруса к заговорщикам. Гаррик еще раз убедился, что ему никогда полностью не понять людей, с которыми его свела судьба — даже Лиэйн и Теноктрис.

Гаррик вытер клинок мягкой шерстяной тряпочкой и повесил через плечо. Он усмехнулся. Лиэйн и Теноктрис, ну и, разумеется, король Карус втроем стоят сотни подобных помощников и советчиков.

— Нет, нет, — вмешался Питре. Он комкал в руке шелковый носовой платок — в качестве замены деревянной головоломки, которая была у него на совещании в доме Ройяса. — Валенс останется королем, но от его отвратительного колдуна Силийона нужно избавиться самым решительным образом. Королева сгинула, а если и Силийона не будет, все пойдет хорошо.

— Я бы сказал… — начал Валдрон.

Гаррик встал. Он со звоном вставил меч в ножны. Все в комнате вновь воззрились на него. Хотя Гаррик убрал оружие, а не обнажил его, действие выглядело достаточно агрессивным.

— Мы не избавились от королевы, джентльмены, — промолвил юноша. Слова он произносил свои собственные, но король Карус в его сознании задавал тон, отчего его голос звучал уверенно. — Мы выиграли время, выкурив ее из Вэллиса, но первое, в чем нуждается восстановленное Королевство Островов, это достойно встретить нападение королевы и разделаться с ней.

Тадай поднял одну бровь — полунасмешка, но и еще кое-что другое. Питре изумленно воззрился на Гаррика. Соурус смотрел на свои руки, а Ройяс загадочно улыбался, сидя в спокойной позе, положив ногу на ногу.

— Ну, разумеется, — Валдрон махнул рукой. — Я приму на себя командование королевской армией. Позже решим, каким титулом…

— Джентльмены, — снова заговорил Гаррик. Он не повышал голоса, хотя уже успел заметить хищный блеск глаз Тадая, который поглядывал то на него, то на Валдрона.

— Решим, будет ли это главнокомандующий или регент, — подытожил Валдрон. Его главный помощник, чьи волосы, борода, а также глаза были одинакового стального цвета, не отрываясь, разглядывал Гаррика.

— Джентльмены! — зычным голосом обратился ко всем Гаррик: подобным голосом он обычно окликал овец, собирая их на склонах гор.

Валдрон сжал рукоятку своего меча. Его главный телохранитель жестом указал на меч, предостерегая против его использования. Остальные дворяне, включая Ройяса, оставались на местах.

— Джентльмены! — еще раз начал Гаррик, повышенным, но не угрожающим тоном. — Нельзя доверять кому-либо, кто собирается тем или иным способом подобраться к верховной власти. Но мне вы можете доверять.

Он хищно, по-волчьи, улыбнулся.

— По крайней мере, я не собираюсь запускать руку ни в чей карман.

— Но это же абсурд! — возмутился Валдрон, но по тону было ясно: он понимает о чем речь. Он сердитым жестом отослал начальника стражи прочь от себя, хотя меча больше не касался.

— Мне так не кажется, — вмешался Тадай. — Хотя…

— А что насчет Валенса? — спросил Питре. Он встретился взглядом с Гарриком, и тот задумался, каков умысел спрашивающего.

— Он не злодей, — ответил Гаррик. Теноктрис не имела права голоса на этом собрании, но они втроем с ней и с Лиэйн проработали эту тему накануне. — Нет необходимости смещать его, если удастся избавиться от его мага, который, вот уж действительно, человек зла, по крайней мере, охотно творящий зло.

Он замешкался на минуту, обводя глазами собравшихся за столом. Этот жест был продиктован Карусом, дабы повысить его авторитет.

— Валенсу некуда деваться, — подытожил Гаррик. — Он может признать меня своим наследником, тем самым объединив древний королевский род Каруса с нынешней династией Орнифола.

— Хо! — захлопал в ладоши Тадай, словно заядлый болельщик петушиных боев, наблюдающий за победой своего любимца.

Питре в очередной раз извлек свой носовой платок.

— Да, — проговорил он, кивая с внезапно возникшим энтузиазмом. — Верно, Валенс — человек хороший. Вреда не причинит, это точно.

Валдрон оживился, но говорить ничего не стал. Просто сжимал и разжимал правый кулак.

— Мне кажется, таким простым решением все наши проблемы решатся, — вступил в беседу Ройяс. — Слава мастера Гаррика уже распространилась по всему городу. Человек победил великана. И большинство людей видят в нем возрожденного короля Каруса и продолжателя древней династии.

— Все верно! — откликнулся Соурус с неожиданным восторгом. — Сделаем из него национального героя, а сами станем управлять королевством, как нужно!

Тут уж все, включая Валдрона, уставились на Соуруса в изумлении. Лиэйн издала шипящий звук, словно рассерженная кошка. Гаррик же просто расхохотался. Ну, разве можно сердиться на дурачка, который отваживается говорить гадости в лицо человеку, держащему острый меч под рукой?!

— Лорд Соурус, — заговорил Гаррик, обводя глазами всех присутствующих. — И все вы, джентльмены. Надеюсь, мы друзья. Вы хорошо знаете Орнифол, лучше моего. Ваши патриотизм, отвага, благосостояние являются настоящим кладом, позволяя правителю обрести в вашем лице неоценимых помощников.

На лице Тадая застыло вопрошающее выражение вместо обычного злорадства. Питре тоже замер, выжидая, Соурус же съежился от страха. Его телохранители приблизились к столу, обступая его.

— Но вы также должны понять, — с королевским достоинством продолжил Гаррик, — пусть я и прислушивался к вашим советам, как это делали многие поколения гораздо более мудрых правителей и королей, — подчиняться вашим приказам я не намерен. А вы моим — будете.

При этих словах Валдрон вскочил с места, словно натянутая пружина, которую внезапно выпустили из рук.

— В этой комнате собрались представители старейших династий Орнифола! — воскликнул он, указывая при этих словах на Соуруса. — К сожалению, некоторые из них выжили из ума, но даже несчастный Соурус не настолько глуп, чтобы подчиняться приказам пастуха из Хафта!

Гаррик обошел вокруг стола и приблизился к Валдрону. Питре, сидевший между ними двоими, тоже вскочил на ноги и попятился прочь. Его телохранители окружили его со всех сторон.

— Валдрон бор-Варриман, я вижу для вас три возможности, — заговорил Гаррик. — Можете признать во мне вашего вождя по рождению, ибо я прямой наследник короля Каруса.

— Это вы так говорите! — огрызнулся Валдрон.

— Второе, — продолжал Гаррик звенящим от напряжения голосом. — Можете раздать свои земли тем, кто на них проживает, ибо, если отказываетесь признать мой титул, вы лишаетесь своего.

— Как же, стану я кланяться каждому проходимцу, который будет величать себя королем!

— А третий выбор таков, лорд Валдрон… — подытожил Гаррик, дрожа всем телом, ибо в нем проснулся кипящий от ярости король Карус. — Если считаете меня лжецом из Хафта, а не королем Островов, попробуйте доказать, что я лгу. Устроим дуэль перед дворцом при свете факелов и до самого рассвета. И тогда никто из наблюдателей не будет более сомневаться в правдивости моих слов!

— Начнем немедленно, — раздраженно отозвался Валдрон. Он схватился за меч и наполовину вынул его из ножен, но тут начальник его стражи выступил вперед и взял его за локти.

— А ну, отпусти меня, кретин! — зашипел Валдрон. — Думаешь, я какого-то пастуха испугаюсь?!

— Господин, посмотрите, как он двигается! — закричал охранник. — Если он пастух, тогда я — могильщик. И мне придется поработать могильщиком, если позволю вам участвовать в этой безумной авантюре. Госпожой клянусь!

Валдрон попытался прогнать слугу. Но тот был слишком высоким и крепким, поэтому попросту оттеснил Валдрона к стене. Остальные люди с эмблемой дома Варримана — кошачьей головой — на одежде встали между Валдроном и Гарриком, хотя сами не желали рукоприкладствовать в отношении своего господина.

На какую-то долю секунды единственным звуком, если не считать тяжелого дыхания собравшихся, был топот башмаков по полу. Валдрон позволил убрать свой меч в ножны и опустил руки. Стражник тоже перестал держать его.

— Лорд Валдрон, — снова начал Гаррик. — Вы нужны мне, и я готов относиться к вам со всем уважением и почтением, но я — ваш король.

Валдрон продолжал тяжело дышать, лицо его посерело. Он был старше Гаррика более, чем в три раза. Он знал — как знал и король Карус, — что отвага и воинский талант больше значат в битве, чем юность и сила. Но в то же время Валдрон был достаточно опытен, чтобы верно оценить возможности Гаррика. Шансов у него не больше, чем у свиньи, которую мясник держит за пятачок, занеся над ней нож.

Гаррик наклонился и поднял упавший стул Валдрона.

— Прошу вас, лорд Валдрон.

С этими словами он вернулся на свое место во главе стола. Лиэйн легонько кивнула ему в знак одобрения. Валдрон тоже сел.

— Нам нужно обсудить ситуацию с Валенсом как можно скорее, — заметил Ройяс, продолжая прерванную дискуссию. — Питре, ты как раз тот человек, который может все организовать, верно?

— Интересно, каково это — жить при настоящем короле? — истерически захихикал Тадай.

Пеплообразная почва смягчила падение Илны, но от нее поднялась такая пыль, что девушка едва не задохнулась. Она карабкалась наверх — или плыла. Дышать по-прежнему было трудно.

Она была на голой равнине, простирающейся до горизонта во всех направлениях. Солнце светило нещадно, но небо отчего-то было черным, а атмосфера — столь разреженной, что видны были звезды. И выглядели они незнакомыми.

Халфемос, кашляя и дрожа, тащил тележку с Цериксом со стороны другого кратера, неподалеку. Илна шагнула навстречу им, чувствуя, как ноги погружаются в липкую грязь. Все это — результат разреженной атмосферы.

— Где мы, Халфемос? — спросила девушка. Ее голос звучал немного пискляво. Она робко улыбнулась. — Я не жалуюсь. Мы не попали на Солнце, и это здорово. По крайней мере, лучше того места, где я была только что.

— Я и сам не знаю, — признался юный маг. Выглядел он измученным. Для спасения Илны ему пришлось попотеть. — Церик, может, ты в курсе?

Илна помогла провезти тележку через огромную яму. Колеса оказались слишком узкими для этой пыли, они тонули, и тележка буксовала на месте. Проложить бы мостки, но деревьев что-то не видать.

Церикс выплюнул сгусток слизи вместе с пылью, которую проглотил: пыль поднялась от колес тележки. При таком освещении лицо калеки выглядело еще ужаснее, но вряд ли существовал свет, при котором оно не было таковым.

— Мальчик не переносил нас сюда, — произнес Церикс. Он затряс головой, словно бы от гнева. — Мы открыли проход для тебя при помощи круга силы, но, прежде чем мы добрались до тебя, ты сама вошла в круг. И перенесла нас сюда.

— Я видела вас в воздухе, — сказала Илна. В голосе старого мага слышался вызов, но девушка была достаточно умна, чтобы не откликаться на чей-то вызов без необходимости. — Я отправилась к вам, потому что у меня было два пути: сгореть либо утонуть.

— Она вошла в круг после того, как мы сформировали его? — удивленно протянул Халфемос. — А разве такое возможно?

Он вытер лицо рукавом халата. Одежда потемнела от грязи, ведь юноша приземлился на живот, когда их зашвырнуло в это место. Он более всего напоминал актера, играющего роль приспешника Сестры.

— Ни мне, ни даже тебе такое не по силам, сынок, — промолвил Церикс. — А вот ей удалось.

Он посмотрел на Илну.

— Кто вы такая, госпожа? Только не говорите мне, будто вы простая пряха из глухой деревушки. Мы должны знать все, если хотим выбраться отсюда!

Илна наморщила нос. Дышать разреженным воздухом — все равно что через набитую пером подушку. Даже ее натренированным легким было тяжело. От этого она раздражалась сильнее обычного, а значит, и ее товарищи по несчастью тоже раздражены.

Она никогда не обладала достаточным талантом извиняться за свое дурное поведение — или извинять других людей.

— Если вы полагаете, что я стала бы опускаться до лжи, тогда у вас не только ноги отсутствуют, но и кое-что другое. Если не вы спасали меня с корабля, как я думала, значит, никто из нас ничего не должен друг другу. Поищу себе более подходящую компанию.

Илна повернулась, чтобы уйти. Любое направление казалось равно подходящим — и равно никуда не годным. Местность пустынная. Пейзаж выглядел сносным разве что для такой личности, как Илна ос-Кенсет.

Где-то в отдалении виднелось нечто непонятное. При странном освещении невозможно было разобрать, что это могло быть такое, но ей показалось: кости некоего огромного существа.

— Госпожа, прошу вас! — взмолился Халфемос. — Церикс не хотел обвинить вас ни в чем. Мы пытались добраться до вас. Если вместо этого мы очутились здесь — значит, это моя ошибка. Как в случае с исчезновением вашего брата.

Илна глянула через плечо. Она позволила гневу овладеть ею. Это хуже всего, что бы там ни думал старый Церикс.

— Госпожа, — обратился к ней калека. — Я напуган. Не знаю, где мы, но вряд ли здесь можно выжить. Умоляю вас: мне кажется, у вас должны были быть силы доставить нас сюда, вот только не понимаю, как. Я наговорил лишнего, потому что я осел.

Он дотронулся до обрубков ног.

— И это — лишнее тому доказательство.

— Ну, ладно, — сказала Илна. — Я и сама вела себя глупо. И не раз. Поэтому следовало бы мне проявлять больше милосердия к людям.

Вначале она ни о чем таком не думала, но Церикс извинился перед ней, тем самым вынудив ее поступить аналогичным образом. Она состроила гримасу.

— Мне ничего не известно о том, как мы попали сюда и как выбраться отсюда. Если ни у кого нет идеи лучше, думаю, стоит пойти вон в том направлении… — и подбородком указала на север. — Потому что солнце в этом случае остается у нас за спиной. У меня уже вся кожа в ожогах. Странно, здесь совсем нет света, но солнце так и жжется.

— Да, наверное, можно, — с сомнением протянул Халфемос.

— Если она говорит идти на север, пойдем на север, — решительно заявил Церикс. Там были видны какие-то холмы, но, скорее всего, это мираж.

Он нахмурился.

— Я не могу идти сам, могу лишь поворачивать колеса, но они только застревают в этой пыли.

— Не говори ерунды, — возмутилась Илна. — Халфемос, мы можем использовать твой шарф, подкладывая его под колеса. Он длинный и сделан из шелка, как мне кажется.

Юноша развернул шарф, Илна же продолжала увещевать калеку:

— Что же до моего происхождения — мой отец допился до смерти после того, как доставил нас с братом в детском возрасте домой, в Барка Хамлет. Матери я никогда не видела. Но требую уважения к достойной женщине, которая выполнила свой долг. Вот и все, что могу сообщить о своей персоне. Понятно вам?

Церикс оглушительно расхохотался. Халфемос перестал привязывать конец шарфа к колесам коляски.

— Ничего не понял из вашего рассказа о себе, госпожа, — начал он. — Но что касается моего уважения — здесь вы можете не сомневаться.

Илна коротко кивнула. А Халфемосу ответила так:

— Чем скорее двинемся, тем больше шансов найти воду, пока не начался день. Хотя шансов немного.

Юноша с надеждой улыбнулся и наклонился, завершая работу. Илна поймала конец шарфа и пропустила его между колес. Теперь коляска уже не проваливалась так глубоко.

Работа по-прежнему предстояла нелегкая. Но пока она с ней справлялась. Значит, все будет хорошо.

Илна улыбнулась при мысли о благополучном возвращении домой. Вначале все мысли ее самой и ее соратников были связаны лишь с поисками воды в этом конкретном месте.

Они шли вперед. Илна не знала, как долго. Солнце здесь двигалось по небу куда медленнее, чем в их мире. Иногда они отдыхали, но обстановка мало располагала к отдыху.

— Мы находимся на дне Наружного моря, — заявил Церикс. — Похоже на путь с Ледяных вершин до южных земель, где у людей лица на животе.

Илна рискнула поглядеть через плечо. Рискнула, ибо была настолько усталой, что могла в любой момент потерять равновесие и упасть. А подниматься здесь тяжелее, чем в горах.

Церикс потихоньку зеленел, сидя в своей коляске. Руками он делал загребающие движения, словно плыл, а глаза безжизненно смотрели в темное небо, на звезды.

Илна снова устремила взгляд вперед. Наркотическая ломка — не самое худшее сейчас состояние. Конечно, это слабость, и лекарство похитило его волю, подчинив ее себе.

Илна не отличалась особенной силой, но и слабостью тоже не страдала. Она терпеливо шла вперед, таща коляску.

Ветра не было. Воздух разреженный настолько, что любое усилие рождало слабость. Илна дышала только носом, ибо каждый вдох напоминал о раскаленном железе.

— Что это? — спросил Халфемос хриплым, каркающим голосом. Он кивнул в сторону какой-то кучи предметов в нескольких шагах от них.

Металлический остов, напоминающий деревянные каркасы кораблей, торчал из земли. По нему можно было судить о прежнем размере судна.

— Нам это вряд ли поможет, — проговорила Илна. Голос ее звучал еще хуже, чем у парня. Видно, смерть уже недалеко.

— Мы плывем по воздуху, — сообщил Церикс довольно жизнерадостным голосом. — Видишь, как мы танцуем в облаках, Халфемос? Никогда прежде я не ощущал такой свободы!

Юноша кивнул. Он смотрел в землю перед собой.

Илна продолжала идти, больше ничего оставалось. Ее легкие горели, плечи бессильно обвисли, а от жуткой головной боли в глазах стояли круги.

Идти вперед не было никакого смысла, но и оставаться — тоже. И она шла.

— О, смотрите, мы уже у фонтанов! — воскликнул Церикс. — Видели когда-нибудь такую красоту и звездочки на воде? Мы попали в рай, Халфемос. Госпожа взяла нашу плоть и спасла нас!

Илна подумала, не связать ли калеку его же собственной туникой? Но остались ли у нее силы, чтобы разорвать тунику, оторвав от нее полоску? Связанный, Церикс будет меньше раздражать ее, чем даже если бы завязать ему рот.

— Такое изящество! — соловьем разливался он. — Все в золоте и так красиво!

Халфемос начал раскачиваться из стороны в сторону. Илне было тяжело тащить коляску одной.

— Проснись же! — велела она.

И сам не поняла, кто произнес эти слова. Губы высохли и запеклись.

Впереди открылась круглая дверь, вокруг которой сверкали краски зимнего рассвета. Туда-сюда сновали люди. Они были золотыми, прекрасными, светились собственным светом.

Халфемос запнулся и упал, как будто у него остановилось сердце. Он не мог встать. Илна еще пару шагов сделала одна, не замечая этого. Но, когда коляска зацепилась за ногу юноши, она остановилась и встала на колени, пытаясь поднять голову Халфемоса. Пыль начала засасывать его, словно вода в океане. Наконец, она смогла очистить его рот и нос от пыли и вытащить его за волосы.

Золотой человек из мира галлюцинаций бережно поднял юношу. Другие помогли подняться Илне. Она ощутила себя легкой, словно пух одуванчика.

— Расслабься, просто позволь нам нести тебя, — пропел в ушах мелодичный голос. Илна двинулась через долину к двери, окруженной светом. Своих спутников она не видела. Видимо, она уже умерла.

Губка, пропитанная сладким вином, коснулась ее губ. Там, где были трещинки, начало пощипывать от алкоголя.

Боль оказалась вполне реальной. Глаза снова обрели фокус. Мужская фигура, высокая и стройная, пронесла ее в дверь, ему помогала женщина с телом статуи. Похожие люди несли ее спутников.

Впереди же открылась картина, переполненная ослепительно-ярким светом, пышной растительностью и архитектурой редкостного изящества. В ручьях и фонтанах сверкала вода. Свет наполнил само существование Илны. Она слышала поющие голоса, словно птицы щебетали вокруг.

Ее сознание затопило золотое сияние, и оно исчезло в тепле и неге.

Волшебник Нимет, называвший себя Ноннусом-Отшельником, когда носил свою нынешнюю личину, начертил круг силы на крыше хижины Унарка. И атамом, сделанным из кости, начал постукивать по кругу, бормоча:

— Барбилиойс эйлипсата атариат…

Шестеро солдат Нимета поджидали у входа в полость внутри гигантского баобаба. Осан делал вид, что изучает собственный вещмешок, якобы не догадываясь, что в двух шагах от него творится магия. Остальные выглядели спокойными, за исключением их командира, Краттуса. У девчонки пьюлский нож, она активна и опасна.

— Пелчафиаон бабатиеаот ио, — продолжал повторять Нимет. Солнце уже встало несколько минут тому назад, просто еще не успело пробиться сквозь стену растительности. Над магическим кругом силы темнело небо, слегка освещенное первыми солнечными лучами. На небе виднелись облака, вокруг сновали мрачные летучие мыши.

Солдаты держали в левой руке небольшие щиты. На них были простые бронзовые шлемы и колеты из плотного льна, пропитавшиеся их собственным потом. Деналт и Бис держали копья наготове: им первым предстояло ворваться в убежище. Осан и Сено тоже обнажили мечи: они войдут следом.

— Мармараиот иеаот, — продолжал маг. По мере произнесения этих слов иллюзия солнечного неба поднималась на высоту человеческого роста. Она двигалась ко входу в дупло баобаба.

Краттус и Байен были ветеранами битв. Они могли бы пригвоздить девушку к стене, если бы захотели, но Нимету она была нужна живой. Правда, ему самому остаться живым было еще важнее, в чем Краттус его поддерживал.

— Ачраммачамарей! — перешел маг на крик. Он зашатался. Яркая иллюзия окрасила ствол дерева и вошла внутрь.

— Настало время отрабатывать свой хлеб, — произнес Краттус, кивая Деналту. Вожак проник в дупло.

— А ты считаешь, раньше мы этого не делали? — удивился Бис, состроив недовольную гримасу. Каждый из солдат по очереди проскользнул в дупло. Им пришлось делать это долго, выдерживая паузу после каждого, дабы не натыкаться друг на друга.

Солнечное небо висело в центре пещеры, испуская мягкое свечение. Фигура, покрытая голубым плащом, лежала у дальнего конца пещеры. Рядом с ней к стене было прислонено внушительных размеров копье.

— Она что, мертва? — удивился Деналт. Он сделал осторожный шажок.

— Глядите… — заорал Бис.

Ноннус согнулся в три погибели и прошмыгнул в убежище позади них. И вот уже в дверях застрял Осан, из горла которого торчал пьюлский нож. Еще один удар, — и нож вонзился в живот Биса, у нижнего края колета. Следующий же удар перерезал сухожилия и артерии под коленями у Деналта — а он не успел даже сообразить, кто его противник.

Осан завертелся на месте, истекая кровью, словно петух с отрубленной головой, и наступил на внутренности Биса, вывалившиеся из его живота. Они вдвоем рухнули прямо на вопящего от боли Деналта.

— Что такое? — закричал Сено, пытаясь разглядеть, почему Осан скакнул вперед. Ноннус молниеносно пробрался мимо него и тенью проскользнул вперед.

— Назад! — закричал Краттус. Он не мог понять смысла раздававшихся в пещере криков, но уже сумел почуять запах свежей крови.

Байен отступил в сторону, пропуская Сено через узкий проход. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то Краттусу. Ноннус выхватил копье Байена, оттолкнув солдата в сторону. Байен выронил копье, но не успел удержать равновесие, когда острейший пьюлский нож вонзился ему в спину. Изо рта у него хлынула кровь.

Краттус рванулся к Ноннусу. И тут же выругался и отскочил назад. Молниеносный выпад ножа распорол ему левое бедро до кости. Мышцы повисли лоскутьями, обнажив бедренную артерию. Кровь не просто лилась, а падала сгустками. Краттус упал на спину. Он был хорошим человеком и кинул свое копье в Ноннуса, хотя и понимая, сколь ничтожны его шансы.

Ноннус просто отбил копье рукояткой ножа. Он попытался было из милосердия прикончить Краттуса, но старый ветеран не дал ему сделать этого, он еще раз пытался достать Ноннуса копьем, зажимал рукой кровоточащую рану.

Это не помогло ему, но Ноннус уважал его за попытку.

Нимет помчался прочь, когда увидел кровавого демона, выскочившего из пещеры. Ноннус наклонился, вытер нож о тунику лежавшего Байена и погнался за магом. Ориентироваться в джунглях оказалось не так-то просто, но, если соблюдать определенные законы, это начинает получаться.

Он обнаружил Нимета в пятидесяти шагах от баобаба. Маг прятался в зарослях бамбука. Ноннус ухмыльнулся. Сейчас ему не то что стволы бамбука — стена из гранита не послужила бы преградой!

Нимет просочился между плотно растущих стволов, пытаясь создать стену между собой и преследующим его врагом. Он увидел Ноннуса, поджидавшего его за деревом с широкими листьями, напоминавшими слоновьи уши.

Нимет завизжал и попытался выхватить меч, но запутался в зарослях бамбука. Листья, хоть и узкие, но с острыми краями, оставляли глубокие порезы на коже.

— Узнаешь меня, Нимет? — спросил Ноннус. Левой рукой он схватил мага за шею и рывком выдернул из зарослей. Они стояли теперь нос к носу. Нимет пытался ослабить железную хватку врага, но безуспешно.

Их лица были похожи, как две капли воды, но у жертвы кровь струилась ручьями, заливая одежду. Свободной рукой он схватился за нож, но ничего не мог с ним поделать. Он хотел заговорить, но изо рта пошли кровавые пузыри.

— Сталь не обманешь! — объявил Ноннус. Он швырнул мага лицом на траву и, прежде чем тот сумел подняться, наступил ему на спину.

— Да я… — прохрипел Нимет.

Ноннус взял его за волосы и резко дернул. Раздался оглушительный треск: шея сломалась.

Отшельник отступил назад, тяжело дыша. Он завершил свою задачу.

Он задрал голову, глядя в бескрайнее синее небо. Улыбнулся. И тут внезапно, словно во время тропического заката, произошла смена декораций. На месте мужчины лет сорока с небольшим оказалась гибкая юная девушка. Ее руки и одежда были алыми от обильно покрывавшей их крови. Крови ее врагов.

Кэшел не мог дышать. По лицу его ползали пауки. Он протянул руку, пытаясь отбросить их.

Он лежал вниз лицом в соленой воде и медленно погружался глубже. Ария кричала что-то у него над ухом, пытаясь развернуть его голову к поверхности. Но у него вовсе не было сил, он даже не помнил, как очутился в воде.

— Захаг! Помоги же мне! — надрывалась принцесса. Она тянула Кэшела за ворот туники.

Кэшел пытался дышать, вдохнул воду и в бессильной злости замахал руками. На сей раз ему удалось поднять голову. И увидел лодку неподалеку от себя. В ней сидел человек…

Человеком этим был Козро, хозяин корабля, привезшим труп Чешуйчатого в Эрдин. Что же он здесь делает?

Козро сидел на носу лодки и неуклюже греб обеими руками. Он просто-напросто не замечал Кэшела и девушку. Она же визжала так, что ее могли бы, наверное, услышать даже в Пандахе.

Захаг проворно перелез через борт лодки. Козро перестал грести и поднял ржавый кортик. Обезьяна перепрыгнула на корму, ловко уклонившись от удара. Она громко вопила.

Кэшел поплыл к лодке, энергично работая руками. От усталости он даже не чувствовал воду, в которой двигалось его тело, просто слышал плеск волн.

Козро увидел плывущего Кэшела. Он выпрямился на носу лодки и закричал:

— Кто ты такой?

Кэшел ухватился за борт. Он не был уверен, что сумеет перекинуть тело через борт. Ему и подплыть-то удалось лишь потому, что он беспокоился за Захага.

— Опусти кинжал! — потребовал он.

Ария тоже приняла участие в конфликте.

— Захаг! — кричала она что было мочи. — Помоги Кэшелу забраться в лодку!

Она прыгнула в воду и поплыла навстречу лодке. Одежда надулась пузырем и поддерживала ее на плаву.

— Откуда мне знать, люди вы или нет?! — отвечал Козро. Он опустил кортик, но пока что не убирал его. — Я думал, вас здесь много, очень много…

Захаг схватил Кэшела за руку и потащил его в лодку. Он пытался удерживать суденышко в равновесии, но оно все равно опасно накренилось. Козро закричал от страха и шагнул на другой борт, чтобы не дать лодке опрокинуться. Кэшел собрал все силы и, сделав рывок, втащил тело через борт.

Несколько секунд все молчали. Ария тоже забралась в лодку: ей помог Захаг.

— Кто вы такие? — задал вопрос Козро. Он положил кортик и больше к нему не притрагивался.

Кэшел тяжело дышал. Ему хотелось сесть на скамью вместо того, чтобы лежать на дне лодки, но сил на это уже не осталось.

Он поднял голову и посмотрел на Козро. Пытаясь контролировать свой гнев, он заговорил:

— Вы плыли на остров. Так и плывите туда. А мы с друзьями не будем спускать с вас глаз.

Козро кивнул, нервно сглотнул и снова начал работать в воде руками. Он верно рассудил, что, если Кэшел действительно рассердится, ему несдобровать.

Кэшел придерживался того же мнения.