Генри медленно оттаивал. Это ощущение распространялось по всему телу. Покалывание в просыпающихся мышцах и пульсация в венах подтверждали, что он приходит в себя. Еще совсем недавно он был совершенно холодным, как никогда. Удивительно, как в тот ужасный момент ему все-таки удалось связаться с Джейсоном? Потом была почти полная пустота. Он смутно помнил, как ему удалось подняться наверх, в свою комнату, пожаловавшись на головную боль, как рухнул на кровать.

Сейчас уже была ночь, значит, он провалился в сон несколько часов назад. Встряхнувшись всем телом, Генри взял свой кристалл — желто-красный цитрин — и сотворил заклинание Фонаря: его комната осветилась теплым оранжевым светом. Стало теплее, хотя он был сосредоточен только на свете. У него всегда были проблемы с тем, чтобы отвести избыток тепла.

Генри припомнил, как его обучали. Ему приходилось надевать перчатки Огненной Анны, чтобы не обжечься, когда его кристалл вспыхивал пламенем, хотя он всего лишь хотел добиться свечения. Однако теперь кристалл лучше подчинялся ему, он прижал его к груди, чувствуя, как тепло распространяется по телу, зубы перестают стучать, и покалывание покидает мышцы. Немного придя в себя, Генри погасил кристалл.

Это наверняка Джоннард наведывался в его разум: он и никто другой, если только он сам, Генри, не сошел с ума. Но вряд ли. Если бы он был сумасшедшим, то не был бы таким вялым, и не мерз бы. Скорее, эти симптомы свидетельствуют о том, что из него вытягивают Магию. Джоннард уже один раз проделал с ним подобное. Мальчик хорошо это помнил. И теперь, с ужасом подумал Генри, все повторяется. Сквибб, ты не сумасшедший! Пока еще нет. Эта мысль немного его успокоила. Не так, как свет и тепло его кристалла, но все же.

Вдруг острая судорога пронзила Генри, словно кто-то схватил его тело в кулак и сжимает. Он понял, что так подействовала на него мысль — ужасная мысль, что он ни с кем не может поделиться своей бедой. Маги не помогут ему, они могут только забрать ту немногую Магию, которая у него еще осталась.

Генри запустил руку в свои густые темные волосы. Надо подумать. Может, сказать старшим Магам, что с ним происходит, и они защитят его? Они должны. С другой стороны, если Джоннарду снова удалось установить контакт, то он, Генри, может оказаться невольным шпионом в группе Гэйвена. Что, если Джоннард нашел способ не только контролировать его Магию, когда ему заблагорассудится, но и наблюдать за всеми его глазами? Слышать его ушами? Шпионить за всеми в любое время! А Генри будет покрывать его?

Нет, нет и нет! Если Гэйвен и Совет как-то узнают об этом, они никогда больше не будут доверять ему. По крайней мере, до тех пор, пока Джоннард и Черная Рука будут представлять для них опасность.

Он должен рассказать им сам. Они придут в ярость, если он этого не сделает. И будут его подозревать.

Генри вздохнул и почесал затылок. Кто-то из Магов, вероятно, сможет ему помочь. Может, Огненная Анна даст выпить какого-нибудь зелья, и это заблокирует его разум от Джоннарда? Или, может, Гэйвен наложит защиту на его кристалл. Или Томас даст ему один из своих заколдованных амулетов, вроде тех, что иногда надевает Джейсон.

Или, может, они заставят его вновь выпить этот жуткий напиток, и он навсегда лишится возможности заниматься Магией?

Ни одна из этих мыслей не внушала оптимизма, однако эти варианты все же лучше, чем быть подвластным Джоннарду. Он будет манипулировать им, угнетать его, высасывать все силы, пока Генри не превратится в развалину. Надо обдумать, решить, что делать и чего можно ожидать. Генри встряхнулся, избавляясь от последних ощущений холода.

Ему хотелось остаться Магом, но он не знал, удастся ли это. Уже пройдя один раз через напиток, он не знал, вынесет ли его снова. Мальчик не хотел спрашивать совета ни у Бейли, ни у Тинг, чтобы не возлагать на них ответственность и не подвергать опасности. Джейсон и Трент могли бы оказаться более полезными, только у них по горло собственных проблем с Черной Рукой.

Генри не покидало жуткое чувство, что его сигнал Джейсону вместо того, чтобы защитить его, Генри, от Джоннарда, на самом деле привел Черную Руку к Железным Вратам. Что, если он навлек беду на Джейсона? Что, если Джоннард отпустил его, Генри, лишь потому, что нашел более важную жертву — Джейсона?

Нет, пока что Генри должен хранить все это в тайне. До тех пор, пока не решит, что делать и какие можно принять ответные меры.

Где-то, за пределами этой комнаты, мир жил своей нормальной обыденной жизнью. Генри услышал, как захныкала его маленькая сестренка. Ну, с ее плачем он справится без труда. Он встал и быстро пошел по темному коридору к комнате сестры. Надо успеть, пока не проснулась мама — пусть отдохнет. Скорее всего, дело в подгузнике или бутылочке. Эти проблемы он сможет решить сам.

* * *

Шагнув сквозь бледно-лиловый кристалл, Джейсон ощутил порыв холодного ветра. Лицо обжигало, в ушах гудело. Джейсон побыстрее натянул капюшон и засунул руки в карманы. Здесь царила глухая ночь, все цвета и тени были черными, серыми или фиолетовыми. Бывает ли здесь вообще день? По крайней мере, он, Джейсон, его ни разу не застал. Хотя он попадал сюда всего два-три раза, когда его мир тоже накрывала ночь. Так что, возможно, время в этих двух мирах течет параллельно. Тем не менее, Джейсону было не по себе. Возможно, из-за луны. Она — не такая, как в его мире и времени — напоминала блестящий серебряный серп, остро очерченный, большой, низко висящий, словно готовый упасть вниз и отрубить ему голову.

Джейсон осмотрелся. Это был мир, где он нашел кристалл Серого Грегори. Мир, где всюду бродили волкошакалы; вполне вероятно, они вообще отсюда родом. Мир, где он пытался связаться с Томасом и вроде бы видел его. Однако все это не давало никаких оснований чувствовать себя в безопасности, к тому же все еще болели ссадины и синяки после схватки с Левкатором и Джоннардом. Впрочем, Джейсон привык к травмам на футболе, но завтра — важная игра, и лишние болячки совсем ни к чему. Поэтому он двигался осторожно, чтобы не поскользнуться на каком-нибудь камне и не повредить ногу, — это будет просто катастрофой перед матчем.

Джейсон спускался по склону, под ногами хрустела замерзшая трава. Деревья, которые казались скорее мертвыми, чем живыми, вздымали вверх голые сучья, с них свисали сосульки. Видимо, этот мир ждал весну. Наверное, здесь тоже есть смена времен года. Волкошакалам нужна пища, значит, их жертвы должны находить себе пропитание, следовательно, растения здесь тоже проходят весь цикл развития. Ничто не существует само по себе.

Или существует?

Джейсон наткнулся на очень извилистый замерзший ручей шириной не более чем в шаг. Он шел вдоль него и вышел на открытое поле — почти футбольное! Интересно, подумал он, как оно выглядит летом? Покрыто травой, в которой шныряют грызуны? Цветами? Кружат ли над ними птицы, выискивающие червей, и пчелы, собирающие нектар? Сейчас вокруг была лишь темнота, молчаливая и замерзшая, словно черный мрамор.

Джейсон медленно оглядел это одинокое место. Отсюда он мог видеть далеко во все стороны, и это его устраивало: никто не приблизится к нему незамеченным, не подкрадется волкошакал.

Джейсон достал кристалл, заглянул в него и послал сигнал Томасу. Мальчик вложил столько сил в заклинание, что пошатнулся и взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие. На мгновение он как бы оторвался от земли и парил, как гигантский ястреб, потом опустился и наблюдал, как вокруг него распространялись волны его призыва к Томасу.

Кристалл Грегори сохранял тепло в его руке — единственное во всем окружавшем Джейсона пространстве. Вдруг кристалл вспыхнул жутковатым светом, мальчик медленно огляделся, прислушался… ничего не обнаружил; однако волосы у него на затылке зашевелились, ему показалось, что кто-то за ним наблюдает.

Что ж, все возможно. Какой бы открытой ни была местность, все же тут в изобилии имелись пригорки, кустарник, валуны. Хотя вряд ли за ними мог прятаться кто-то достаточно крупный, способный представлять для Джейсона опасность. Но внимание ослаблять нельзя.

Оглядевшись, Джейсон глубоко вздохнул. Магия, окружавшая его после призыва к Томасу, начала рассеиваться, и мальчик почувствовал, как его снова охватывает пронизывающий холод. Голова мерзла даже в капюшоне. Джейсон был одет недостаточно тепло для морозной ночи. Он начал приплясывать на месте, чтобы хоть как-то согреться.

Послышался какой-то слабый, отдаленный звук. Джейсон не смог сразу определить, что это: может, крик вылетевшей на охоту совы, а может, просто свист ветра. Мальчик снял капюшон, чтобы лучше расслышать. Через какое-то время звук повторился. Он был высоким и в то же время походил на завывание. Джейсон понял, что это не Томас. Скорее, Магия, или что-то еще. Он поежился и от жутковатого звука, и от холода. Звук, казалось, постепенно приближался.

На всякий случай надо подготовиться. Юный Маг убрал кристалл Грегори и достал собственный — он поможет создать Щит. Кроме того, можно воспользоваться энергетическим мечом — его проще всего представить, вспомнив подобное оружие из фильма «Звездные войны». Однако он, Джейсон, здесь не для того, чтобы сражаться. Если нападут, он просто вернется домой тем же способом, каким попал сюда. Тем не менее, не хочется уходить сейчас, не увидев Томаса. Томасу необходимо знать о последних событиях. Перо Ворона, похоже, заблокировался от всех, кроме него, Джейсона. Значит, другого выхода нет, как только дождаться Томаса.

Внезапно завывания усилились. Они звучали всюду и вокруг. Джейсон поворачивался во все стороны, но ничего не видел. Только серые облака клубились на темном небе, подсвеченные серебряным светом луны.

Наконец Джейсон догадался, чей это вой, и открытие его не обрадовало. Шрам на левой руке болезненно заныл, подтверждая его догадку. Приближались волкошакалы, движимые Хаосом их собственной Магии. Меньше всего Джейсону хотелось встретиться с ними, хотя он предполагал такой исход: когда он видел Томаса, там были волкошакалы.

Небо расколола молния, и было непонятно: то ли это сила природных явлений, то ли сила Магии. С громким воем стая волкошакалов окружила Джейсона, сверкая зелеными глазами.

Опасаясь любых неожиданностей, мальчик сразу же включил Щит. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания.

Томас ехал верхом на вожаке стаи; его черные длинные волосы развевались на ветру, глаза горели мрачным огнем. Джейсон отшатнулся. Индеец что-то прокричал ему на своем родном языке, однако из-за шума ветра и воя юный Маг ничего не расслышал. Волкошакалы, окружая его, все более сужали круг; ощущалось их горячее дыхание, Джейсон уже ясно видел, как их острые когти царапают замерзшую траву. Однако звери остановились, продолжая тихо ворчать.

Джейсон не мог уследить за всей стаей, но уходить не собирался: он пришел, чтобы увидеть Томаса, и увидел.

Тот поднял руку:

— Джейсон!

Мальчика переполняло желание выплеснуть сразу все вопросы к Томасу: что он делает среди этих зверей, зачем ему это нужно, и когда он вернется, и нашел ли он ответы на свои вопросы, и знает ли, как плохо обстоят дела из-за его отсутствия. Однако в это затянувшееся мгновение мальчик молчал, затем сказал:

— Элеонора в глубоком сне. Что-то злое напало на нее и завладевает ею. Она начала стареть. Единственное, что смогли сделать Гэйвен и Халил, — это погрузить ее в сон.

Томас нахмурился. В свете луны Джейсон видел серебряные пряди в его черных, густых волосах; украшения на поясе, браслеты с бирюзой и другими камнями сверкали, словно маленькие дрожащие зеркала.

— Как Гэйвен переносит все это?

— Тяжело. Мы пытались пристроить Элеонору к тетушке Фрее, но она нас выгнала. Ты нам нужен, Томас. Совет распадается. Изабелла создавала Левкаторов для Бреннарда. А я не могу найти Врата.

Джейсон почувствовал, что нарисованная им картина слишком безысходна, и растерянно махнул рукой.

— Я еще не закончил свои дела. — Томас погладил по загривку зверя, на котором сидел, и тот ответил ему низким ворчанием. — Я пока не могу вернуться, Джейсон, но могу — и я это сделаю — передать с тобой часть силы для Элеоноры. Подойди, — он протянул Джейсону руку.

Мальчик колебался: подойти к Томасу означало приблизиться к стае. Все животные собрались около вожака, они глухо рычали, обнажив клыки. Явно голодные, они распустили слюни, — те капали, растапливая замерзшую траву. Что, если это всего лишь иллюзия? Что если это только волкошакалы? Джейсон чувствовал, как напрягся его шрам — отметина, которую оставил волкошакал. Что делать?

Выхода не было, и Джейсон шагнул вперед. Ближайший зверь прыгнул на него, зубы клацнули о Щит, и посыпались искры. Зверь отступил с мрачным недоумением, облизывая обожженные места.

— Быстрее, — поторопил мальчика Томас. — Я не смогу долго их удерживать.

Джейсон сделал еще два шага и оказался рядом с Томасом. Маг наклонился и жесткими пальцами начертил какой-то знак на лбу своего ученика.

— Пусть твое зрение будет ясным. — Жар пронзил все тело Джейсона. — Это все, что я могу сделать, — сказал Томас.

Маг и ученик долго смотрели друг на друга.

— И все же ты поторопись, — наконец вымолвил Джейсон.

— Постараюсь. Сообщи мне, если ситуация ухудшится. — Он сделал многозначительную паузу. — Джейсон, я ни в коем случае не хотел бы настраивать тебя против кого-то, но остерегайся Изабеллы. Она поступила очень плохо, и вполне возможно, что это еще не самый худший ее поступок. Она играет с Хаосом, и с каждым ее действием равновесие все более утрачивается. Обещай, что не будешь связываться с ней.

— Обещаю.

Томас похлопал волкошакала по боку, тот повернул голову, зарычал, развернулся и двинулся прочь, стая последовала за ними.

Джейсон остался один.

Он отключил Щит и прижал руки ко лбу.

Пусть твое зрение будет ясным.

Если бы он только сумел!

Джейсон потер кристалл и представил свой дом.

* * *

Все на матч!

— Я не знаю, похвалить тебя или наказать, — сказал Антуан Бреннард.

Он сидел в большом кресле, похожем на трон, и одна его рука свисала с подлокотника.

Джоннард стоял перед ним; эти слова в данный момент не произвели на него особого впечатления, поскольку он знал характер отца. Бреннард быстро приходил в гнев, но и легко остывал. Награда или кара последовали бы немедленно, прямо у Железный Врат или где-то недалеко оттуда. Джоннард это хорошо знал, сам походил на своего отца, за некоторыми исключениями. Поэтому хранил молчание, наблюдая за выражением лица отца. Джоннард устал после своих приключений и подумывал снова подключиться к Генри, чтобы подзарядиться. Впрочем, судя по тому, как в последний раз сопротивлялся этот парень, вряд ли стоит слишком скоро тревожить его, иначе он может ускользнуть. Пусть успокоится, а то придется искать другого Мага для извлечения энергии, а это совсем непросто. Разве что…

Джоннардом овладело искушение подзарядиться за счет ауры отца. Почему бы и нет? Ведь он уже так делал, и в последний раз это оказалось даже легче, чем высасывать энергию из Генри. И надо же, Бреннард тогда ничего и не заметил. Сделав такой вывод, Джоннард решил еще раз рискнуть. Установить контакт удалось очень легко (все-таки они — отец и сын, предположил Джоннард), и злая энергия Антуана влилась в сына. В то время как Джоннард ощущал, что его тонус повышается, отец откинулся на спинку кресла со вздохом облегчения. Возможно, подумал Джоннард, это приносит пользу им обоим.

Антуан Бреннард оторвался от своих мыслей и наставительно поднял палец:

— Никто из нас не был готов к схватке, однако мы почти победили их. — Джоннард медленно кивнул. — Затея с Левкатором была ошибкой.

— Возможно. — Это было единственным, что мог признать сын.

Он не мог допустить, чтобы у отца возникли подозрения в превращении одного Левкатора в другого. Какие-то догадки, возможно, бродят в голове у отца.

Этого еще никто никогда не делал, но ему, Джоннарду, это удалось, пусть не совсем успешно. Сколько сил отнимает создание такой вещи! Стоит ли она того? Может, да, может, нет. Сейчас Джоннарду хотелось пойти отдохнуть, хотя он не слишком нуждался во сне и обычно обходился четырьмя-пятью часами в сутки, однако спать хотелось. Схватка отняла больше сил, чем он предполагал.

— Вот что я тебе скажу: лучший момент для нападения — когда противник наиболее уязвим.

— Конечно, — пожал плечами Джоннард.

— Да, это очевидно, но не всегда возможно, — наставительно заметил Бреннард. — Если нам удастся, мы сломим их волю; дети будут напуганы, и когда они окажутся одни в угрожающем, враждебном мире, им понадобится помощь. Возможно, они сами захотят принять ее от нас — напрямую или в завуалированном виде. Согласен?

Похоже, Бреннард много размышлял над этим в последнее время. Открыто они никогда не примут от нас помощь, подумал Джоннард. Но если помощь будет замаскирована? Возможно. И сын кивнул отцу.

— Отлично. Потому что тебе придется этим заняться. И я хочу, чтобы ты был готов.

И Бреннард посвятил сына в подробности своего плана: где, когда и как он намерен нанести удар.

— Так скоро? — удивился Джоннард.

— Если от нас потребуется только напряжение сил, то наши противники в это время будут буквально истощены. Так что момент выбран с расчетом.

Джоннард почтительно выслушал отца, согласно кивая, потом попрощался и покинул отца — надо было отдохнуть. Но отдохнуть, успокоиться не получилось. Его переполняли мысли о предстоящей операции.

* * *

Стеф лежал, свернувшись калачиком у своих старых кроссовок; их вонь скопилась у него в носу, и он проснулся. Вся комната остро пахла медвежонком, и Стеф понял, что по крайней мере половину ночи он провел в своем зверином обличье. Мальчик вздохнул. Когда-нибудь домашние застанут его, и что тогда? Рич как-то посоветовал: если такое случится, сказать, что это всего лишь большая бродячая собака, которую он где-то подобрал и привел домой. Но Господи! Неужели его родители могут быть столь наивны, чтобы перепутать медвежонка с собакой? А запах или рычание, если медведь будет требовать еду? Не говоря уже о том, что любые животные в их доме категорически запрещены. Кошмар какой-то, подумал Стеф, вздохнул и поднялся.

Из-за двери в его комнату плыл запах свежеиспеченных оладий и кофе — обычный воскресный завтрак. В желудке заурчало, и мальчик почувствовал голод. Он натянул штаны и рубашку, пригладил волосы и потопал на кухню, готовый проглотить все, что мама положит ему на тарелку.

— Стефан! Соня! Готов завтракать?

— Пахнет очень вкусно, мама. — Он налил себе стакан молока.

Его отец ногой выдвинул стул из-под стола, чтобы Стеф мог сесть.

— Обычный американский завтрак, бекон и оладьи, — заметил отец.

Мама поставила перед Стефом тарелку с оладьями и тоже присела к столу.

— Ты пользуешься присыпкой для ног, которую я тебе купила?

Стеф полил оладьи сиропом и смотрел, как он стекает с них.

— Да, мама.

— И все же пахнет, — констатировала мать.

— Я помою все ботинки сегодня вечером и займусь стиркой после матча; там играет Джейсон. А эти кроссовки — для футбола, ноги потеют, я знаю, что от них пахнет, я их помою…

Мать пригладила сыну волосы.

— Ты хороший сын, Стефан. Не волнуйся. Когда-нибудь ты станешь звездой футбола, мы переедем во Флориду, и на старости лет, на покое, будем смотреть твои игры по телевизору. — В речи матери чувствовался легкий акцент.

Она вытерла руки о передник, вернулась к плите и продолжила печь оладьи.

— Сначала нужно поступить в колледж, мама.

— Конечно, сначала учеба. Тебе еще нужно расти. Кушай.

— Если он подрастет еще, мать, нам придется покупать ему новые ботинки, — усмехнулся отец, отправляя в рот оладушку.

Стеф только хмыкнул в ответ на подначку отца.

— Если придется, то купим, — неуверенно сказала мама. — Но только если они ему действительно будут нужны.

Стеф понял, что теперь можно сказать, раз они начали первые.

— Уже скоро понадобятся, мама, — подтвердил он, сворачивая кусок бекона.

— Ладно-ладно. Я это предусмотрела, ничего, твой отец две недели обойдется без пива, а на ланч будет брать сэндвичи с ливерной колбасой. И ты получишь новые ботинки. — Отец открыл было рот, чтобы запротестовать, однако так ничего и не сказал, встретив взгляд жены. — У нас нет лишних денег, — веско заметила она. — Но мы — твои родители и готовы пойти на жертвы ради тебя. Так что ужмемся на эти две недели. Я тоже не буду играть в лотерею. Каждый должен чем-то пожертвовать.

Что бы ни собирался возразить отец, последняя фраза матери Стефа его сразила. Он вытер рот салфеткой:

— Только не лотерея, мать. Я как-нибудь продержусь без пива, но ты… Продолжай играть. В конце концов, кто-то ведь иногда выигрывает.

Помимо всего прочего, вечера, когда мать отправлялась играть в бинго, были единственными спокойными вечерами для отца. Стеф спрятал ухмылку, уткнувшись в тарелку, потом попросил добавки. Лицо мамы расплылось в улыбке.

— Тебе нравится, как я готовлю?

— Ты готовишь лучше всех.

И это было почти правдой.

— Ну и отлично. Ты сказал, что сегодня у вас футбольный матч?

— Да. Играет команда Джейсона. Мы собираемся поболеть за них, если ты не против.

— При условии, что ты потом займешься делами, — кивнула мать. — И если твой отец не возражает.

— Это важная игра, Стеф?

— Да. Финал чемпионата.

— Пожалуй, и нам тоже стоит пойти. На дворе весна, погода хорошая. Что сидеть дома?

Отец украл с тарелки Стефа оладушку и подмигнул ему; хорошее настроение у отца восстановилось.

— Почему бы и нет, это нас развлечет, — сказала мама, вытирая руки передником. — Пожалуй, начну готовить нам сэндвичи с собой на ланч.

Напевая про себя, она опять занялась делом.

Стеф не рассчитывал, что родители пойдут на футбол, но вряд ли от этого будет какой-то вред.

Стеф стащил с тарелки отца кусок бекона и подмигнул ему:

— Что ж, значит, развлечемся.

* * *

Ранним утром над заливом Сан-Франциско стоял легкий туман. Тинг смотрела в иллюминатор самолета и видела легкую дымку над сверкающей водой. Вид завораживал красотой, но на душе у девочки была печаль. Ее друзья остались далеко. Конечно, Джейсон сыграет в футбол и без нее, Бейли будет болеть за них двоих. Просто грустно, совсем нет уверенности, сумеет ли она помочь бабушке. Увы, Магия бессильна против рака. Единственное, что Тинг может, — это находиться здесь, рядом с бабушкой, и она это сделает. Только все время кажется, что они ведут сражение за жизнь, которое невозможно выиграть. И эта мысль угнетала.

Тинг прикоснулась к иллюминатору, словно пытаясь разогнать дымку за стеклом. Джао Чу, мать Тинг, ласково погладила дочь.

— Все будет хорошо, — мягко сказала она, как будто прочитала ее мысли.

— Надеюсь.

— Мы не знаем, получится ли у нас. Но все, что мы делаем, должны делать с любовью.

Тинг крепко сжала мамину руку. Мама думает так же, как и она. Значит, они все-таки могут потерять бабушку, несмотря на все свои усилия. Тинг вздохнула.

Самолет пошел на снижение, у девочки слегка заложило уши. Вскоре шасси самолета коснулись посадочной полосы.

Иногда приходится поступать так, как требует жизнь, и не надо думать о будущем, решила Тинг.

* * *

Бейли, несмотря на все волнения предыдущего дня, крепко спала всю ночь. Она проснулась, когда мама заговорила с кем-то по телефону. Бейли разобрала лишь несколько слов и поняла, что мама оставляет кому-то сообщение на автоответчик. Девочка поправила подушку и снова заснула, пока ее окончательно не разбудил шум из клетки.

Лейси доела все остатки пищи, какие были в клетке, и легла возле миски для корма. Свернулась комочком, положив мордочку на кисточку хвоста, и глядела на мир печальными глазками.

— Можно подумать, тебя морят голодом, — укорила ее Бейли. В ответ пушистый грызун слегка пискнул. — Ладно-ладно.

Бейли пошла к шкафу в углу комнаты, где хранила семена, зерно и прочий корм для крысы. Та, услышав знакомый шорох пакетов, вскочила, замахала хвостиком и нетерпеливо ждала, когда Бейли насыплет корм в миску.

После этого в комнате какое-то время слышался лишь хруст, потом Лейси набила про запас корм за щечки и улеглась спать. Бейли усмехнулась, глядя на нее, оделась и спустилась к завтраку.

— Итак, какие у тебя планы на сегодня? — спросила ее мама.

— Джейсон играет. Потом надо сделать уроки, и еще прачечная.

— Забавный набор.

— Ничего забавного. Для меня уроки и прачечная совсем не развлечение.

Мама рассмеялась, взяла чайник и налила себе чаю.

— Бейли?

— Да? — Девочка выглянула на маму.

— Я звонила утром в юридическую консультацию. Они сегодня не работают, воскресенье. Так что до завтра мы ничего не сможем предпринять, а может, и до вторника.

— Ладно.

Конечно, все было совсем неладно, и они обе это знали, но что еще они могли сделать? Теперь оставалось только ждать, что предпримет отец.

Бейли, помешивая ложкой чай, вдруг сказала:

— Я не хочу жить с ним.

— Он может предложить тебе то, чего не могу я.

— Ну и что? Я вижу, он стал еще хуже, — махнула ложкой Бейли. — Некоторые люди просто не могут быть родителями. Нужно, чтобы на это выдавали какую-нибудь лицензию, как водительские права. Я не хочу, чтобы он был моим отцом.

— Ты уверена?

— Он может делать что угодно, и все равно не сумеет стать хорошим отцом.

Мама хмыкнула и поднялась.

— Ладно, пора приниматься за дела.

Бейли быстро закончила завтрак и занялась посудой, пока мама продолжала есть, по своему обыкновению, стоя. Трент с Джейсоном иногда подшучивали по этому поводу: «Миссис Ландау, вся пища уйдет к вам в ноги».

Бейли улыбнулась при мысли, что сегодня увидится с ребятами. Она им все расскажет, и они помогут ей, насколько смогут. Все будет хорошо.

— Да… — сказала мама, словно что-то вспомнив, — насчет этого… Может, ты не будешь это делать? Хотя бы пока не решится проблема с твоим отцом.

— Ты имеешь в виду, не заниматься Магией?

Мать кивнула.

— Я постараюсь. На самом деле, чтобы осуществить какое-то магическое действие, нужны усилия. Это как тяжелая умственная работа. Однако иногда… это получается само собой.

— Никто, конечно, не поверит, что ты ведьма, но пусть лучше никто и не знает, что ты можешь делать необычные вещи.

— Я понимаю, — кивнула Бейли.

— Хотя… если ты можешь таким образом решить вопрос со стиркой…

— Извини, Маги не властны над грязной одеждой.

Мама рассмеялась, а Бейли вышла из кухни.

У себя в комнате, раскладывая по стопкам одежду, девочка подумала, не пробовал ли Гэйвен или тетушка Фрея использовать свои возможности в повседневной жизни. Фрея в своем коттеджике иногда позволяла себе маленькие вольности, вроде танцующих подносов с едой и перемещающихся корзин для пикника.

Впрочем, еще неизвестно, есть ли вообще будущее, в котором придется заняться стиркой. Сначала надо все обсудить с Джейсоном и Трентом.

* * *

Трент плотно держал своего отца под локоть, когда они подошли к трибунам стадиона, и увидел отца Джейсона, который как раз усаживался на скамейке.

— Мистер Мак-Интайр!

Крупный мужчина повернулся, на его загорелом лице появилась улыбка:

— Трент.

— Вы помните моего отца? Фрэнк Кэллахан.

— Мы как-то встречались. — Мужчины пожали друг другу руки. На фоне Бульдозера отец Трента выглядел хрупким и уязвимым. — Рад встрече, сэр, — сказал Мак-Интайр. — Приятно иногда выбраться вот так, с семьей, отдохнуть в выходной день.

— У моего отца теперь все дни выходные, — вставил Трент. — Его компания закрылась.

Мак-Интайр нахмурился:

— Неужели? Это плохо. Впрочем, у человека с вашим опытом вряд ли будут проблемы с новой работой. Присаживайтесь рядом.

— Ну…

Фрэнк неуверенно взглянул на сына.

— Я сяду с Бейли, — быстро пояснил Трент.

Мак-Интайр усмехнулся:

— Молодежь. Будут скакать на месте, кричать. С нами, сэр, вам будет спокойнее.

Он жестом пригласил Фрэнка сесть, и Трент, обрадовавшись, быстро ретировался.

— Похоже, сегодня здесь полный семейный сбор, — заметил Трент, присаживаясь на скамейку рядом с Джейсоном, который зашнуровывал кроссовки. — Я привел своего отца. Подумал, может, он поговорит с твоим насчет работы.

— Неплохая мысль. Это может получиться.

Над стадионом стоял гул. На поле уже начали разминаться игроки, в окружении болельщиков.

— Я вижу, тут и Джоанна, и Алисия, — сказал Трент, оглядывая трибуны.

— Да, Алисия хочет снять игру на камеру; потом использует эпизод в каком-то фильме.

— Хм, маленькая мисс Спилберг?

— Вроде того. — Джейсон выпрямился. — В любом случае, я рад, что все пришли посмотреть. Игра будет хорошей.

— Рассчитываешь на победу?

— Надеюсь. Правда, противник сильный. Они уже побеждали в серьезных соревнованиях, а мы нет. Все зависит от того, сумеем ли мы сохранить хладнокровие и настрой на победу.

Джейсон оглядел трибуны. Ему было приятно, что его друзья пришли на матч. Генри сидел рядом с Бейли и ее мамой, его круглое лицо казалось очень бледным на весеннем солнце. Рич и Стеф расположились несколькими рядами ниже, с родителями Стефа, которые сейчас выглядели очень по-американски и явно гордились этим. Пришли даже родители Рича; его мама прикрывала нос платком и старалась отодвинуться подальше от других людей. Миссис Хокинс страдала ипохондрией и панически боялась микробов.

— Неслыханное дело, — заметил Трент. — Никогда не думал, что миссис Хокинс решится прийти. Наверное, когда вернется домой, сразу кинется измерять себе давление.

Отсутствовали лишь Тинг и Гэйвен. Гэйвен вообще редко заходил посмотреть футбол, для него эта игра была уж слишком новомодной (по этому поводу Джейсон любил подшучивать над ним, что во времена его юности единственными видами спорта были гольф и кулачные бои, ну может, еще и крокет), а Тинг — в Сан-Франциско.

— Предупреди всех, Трент. Никакой Магии, что бы со мной ни происходило, — внезапно сказал Джейсон.

Трент удивился:

— Мы и не собирались…

— Знаю. Просто… на всякий случай.

— Ладно. Предупрежу.

Игроки подбежали к тренеру.

— Удачи.

Трент стал пробираться по трибунам к Генри и Бейли.

— Ребята, Джейсон предупредил, чтобы мы ничего не предпринимали, но мы ведь знаем, что делать, если появится Джоннард? — шепнул он.

В ответ они кивнули и усмехнулись.

Трент устроился поудобнее на скамейке. Отличный весенний день. Полуденное солнце ярко светило, да и легкий ветерок, что важно для футбольного матча. Трент заметил, что его отец и Мак-Интайр поглощены беседой. Да, хороший день, все может сложиться удачно.