Лучший способ дать знать своей матери, что он в очередной раз вернулся домой, это просто выйти к очередному завтраку, обеду или ужину, словно он никуда и не отлучался. Генри взял свою маленькую сестренку из манежа, понес на кухню и сел за стол, усадив ее себе на колени. Малышка, казалось, не слишком подросла за время его отсутствия, и после нескольких минут, в течение которых она хмурилась и разглядывала брата, пытаясь его вспомнить, она занялась своими делами, что-то лепеча на ей одной понятном языке.

Время дома и в Убежище текло по-разному. Генри замечал это каждый раз, когда возвращался домой и смотрел на сестренку. Она росла какими-то скачками, хотя, возможно, все дети в этом возрасте развиваются таким образом. Его другие сестры и брат росли не так быстро, а сам он… сам он явно обгонял их.

Генри погладил сестренку, довольный тем, что она вроде бы узнала своего старшего брата, который так много занимался ею… когда постоянно был дома. Он скучал по ней в Убежище, хотя был рад, что ему приходится мотаться туда-сюда между двумя мирами. Генри пнул рюкзак, лежавший у его ног на полу, и там зашуршала бумага. Списки, списки вещей, которые он должен доставить. Самым странным ему казался заказ привезти швейные иглы, однако Ребекка и миссис Ки в один голос утверждали, что это лучший товар для обмена, поскольку хороших игл из нержавеющей стали в Убежище нет и, вероятно, никогда не будет. Поэтому эти иглы были буквально бесценными в Убежище, лучше золота и драгоценностей, и их нужно как можно больше.

Наверное, мама сможет купить ему иглы, по крайней мере, они стоят недорого. То, что просит Трент, обойдется дороже и потребует больше времени: придется разыскивать материалы. А что касается заказов Гэйвена и Томаса, то с ними надо еще разбираться. Они сунули ему свои бумажки в последний момент, и он почему-то подумал, что должен сохранить их задания в секрете. Возможно, он так и сделает. Лучше перестраховаться, чем потом пожалеть…

— Генри! — услышал он голос матери и отвлекся от своих мыслей.

Его крепко обняли, и он ощутил запах мыла, лавандовой воды и радостно заулыбался:

— Мама!

— Жаль, я не знала, что ты появишься. Я бы испекла твои любимые булочки.

Сестренка, которая оказалась слегка зажата между ними, что-то заверещала.

— У тебя будет время, мама, я еще побуду здесь.

— Правда?

Мальчик кивнул:

— Может, четыре или пять дней. Как пойдут дела. Нужно сделать кое-какие покупки.

Мама выпустила его из своих объятий и присела рядом. С тех пор, как он был дома последний раз, она осветлила отдельные пряди волос и выглядела сейчас хорошо, хотя и казалась немного усталой. Лору Сквибб вполне можно было назвать красивой, хотя, без сомнения, из всех их мам самой красивой была Джоанна Мак-Интайр — стройная блондинка с короткой пышной прической, которая всегда была в идеальном порядке. Правда, она не мама, а мачеха. Мак-Интайры, приемные родители Джейсона, были очень хорошими людьми.

Надо сказать, что Генри не был похож на маму, стоило увидеть Роберта Сквибба, и становилось ясно, в кого он пошел. У обоих густые, волнистые, каштановые волосы, круглые лица; оба близоруки и носят очки, что придает их лицам несколько смущенное выражение. Ни отец, ни Генри не пользовались контактными линзами; отец не хотел, а Генри не мог. Короче, никто бы не усомнился, что это отец и сын. Правда, в последнее время на висках Роберта появилась седина.

Лора забрала дочку с коленей Генри:

— Что за покупки?

— Еда, семена и… много швейных иголок, — ответил Генри и недоуменно пожал плечами.

— О, ясно, — улыбнулась Лора. — Это наверняка будет пользоваться большим спросом.

— Неужели? — спросил сын, поправляя очки.

— Конечно. Хорошие иглы всегда очень высоко ценились в допромышленные времена. Набор игл был даже важной частью приданого.

— Кто бы мог подумать! — удивился Генри.

Между тем мама начала готовить для него ланч, используя продукты, оставшиеся от ужина: сэндвичи с мясом, яблочное пюре и много всего другого, не менее вкусного. Генри с улыбкой наблюдал за ней, размышляя про себя, что если иглы окажутся таким хорошим товаром, то не стоит ли попробовать доставить туда кастрюли и сковородки? Конечно, они гораздо тяжелее и займут больше места… «Пожалуй, подожду, пока сами не попросят об этом», — подумал он и принялся за сэндвич с говядиной, ухитряясь при этом улыбаться маме.

Джейсон откинулся назад, ощущая во всем теле слабость; в голове шумело после того, как он последней волной энергии захлопнул Врата Дракона за Томасом. Все кружилось перед глазами, и в какой-то момент ему показалось, что сейчас земля уйдет из-под ног, но потом вращение прекратилось, и он почувствовал уверенность в ногах. Какого черта? Он всего-навсего открыл и закрыл Врата, правда, второй раз за эту неделю. Но с тех пор, как он выпустил Генри, прошло уже достаточно времени. Да, в этот раз он затратил гораздо больше энергии, чем необходимо, и знал, почему: это была его месть Джоннарду; он хотел показать, что может открывать Врата, когда захочет, и Черная Рука бессильна что-либо с этим поделать. Теперь он расплачивался за это приступом слабости.

Джейсон взмахнул рукой, чтобы не потерять равновесие. Острая, длинная щепка вонзилась ему в ладонь, и он вскрикнул. Боль сразу же вернула его к реальности, и он начал вытаскивать занозу. Гэйвен наблюдал за ним.

— Академия тебя укусила?

— Вроде того.

Джейсон бросил щепку и яростно наступил на нее. Гэйвен негромко рассмеялся, а Хранитель Врат в это время высасывал кровь из ранки. Боль в ладони постепенно утихала, и одновременно вновь накатывала усталость.

— Сильно устал? — Джейсон кивнул. — Тогда немедленно ложись. Ты и так сегодня уже достаточно поработал. — Гэйвен сделал паузу, потом добавил: — Ты потратил на открывание Врат слишком много энергии.

Джейсону показался в его словах упрек, и он хотел возразить, однако опустил голову, гадая, насколько Гэйвен сумел разгадать его.

— Иногда не удается точно рассчитать, сколько нужно энергии, чтобы открыть и закрыть Врата, — наконец ответил Хранитель Врат.

— А иногда хочется наподдать плохому парню, не так ли?

Джейсон вскинул голову. Гэйвен сделал равнодушный вид, но в его взгляде все-таки сквозило любопытство.

— Я не хочу, чтобы он докучал Бейли, — твердо заявил Джейсон.

— Никто из нас не хочет. — Гэйвен отвел свой взгляд, и морщинки в углах его глаз обозначились сильнее. Джейсон понял, что он думает об Элеоноре. Они все тревожатся о ней, и так будет, пока ее не освободят. Гэйвен переступил с ноги на ногу. — Так или иначе, Джейсон, мы не должны давать им больше власти над нами, чем они имеют.

— Ему до Бейли не добраться!

Гэйвен положил мальчику руку на плечо:

— Давай сделаем все, чтобы так и было. Но ты вряд ли добьешься своего, напрасно растрачивая энергию, она тебе еще понадобится. Учти, я видел, как ты играешь в футбол, и знаю, насколько в тебе силен соревновательный дух. Иногда не хочется отступать и намеренно заставлять противника недооценивать себя, но сейчас — у нас нет другого выбора. Они уже имеют достаточное представление о твоих способностях, и я не хочу, чтобы они узнали тебя еще больше. Ты меня понимаешь?

Джейсон твердо встретил взгляд старшего Мага.

— Я буду делать то, что должен.

— Как всегда, — улыбнулся Гэйвен. — Я бы и не стал просить тебя о большем, но сейчас вынужден это делать. Джейсон, не высовывайся. Учись, пробуй свои силы, но делай это аккуратно, потому что сейчас мы не имеем права привлекать к себе пристальное внимание Черной Руки.

— Почему ты не идешь освобождать Элеонору?

— Конечно же, я этим займусь. Но сначала я должен выяснить, что Черная Рука затевает. Я думаю, они приготовили не одну ловушку нам. Если я попадусь, что станет с Академией? Со всеми вами? Да, я не единственный, кто может руководить вами, но потеря каждого уменьшает наши шансы на успех, на создание Академии для подготовки новых Магов. Поэтому я выжидаю. Не думай, что мне это легко дается. — Гэйвен глубоко вздохнул и продолжил: — Когда я оставлял Элеонору с ФайрЭнн, я полагал, что она для Элеоноры наилучшая защита, кроме Томаса. Видишь ли, ФайрЭнн обладает удивительным и очень редким Талантом, о котором мало кто знает. Это не травы и не стряпня. Ее Талант — Огонь.

— Ух ты! — только и сумел выговорить Джейсон.

— Да. И она сама слегка побаивается своего Таланта, очень с ним осторожна. Видимо, слишком, если их смогли захватить; впрочем, Огонь действительно очень опасный элемент, чтобы легкомысленно с ним обходиться. Я думаю, ФайрЭнн долго колебалась, использовать ли его, поэтому их и захватили. В противном случае… исход мог бы быть другим.

— Но почему ты медлишь теперь?

— Потому что так надо. Потому что нам нужен точный план: как войти и выйти. Если мы не сможем выйти, то незачем и входить. Эта операция потребует всех наших сил. — Гэйвен слегка сжал плечо мальчика. — А теперь иди поспи. Вы с Трентом понадобитесь мне завтра утром. Я хочу, чтобы Трент проверил защитные заклинания, которые мы заложили в каркас здания. Нам пора подводить здание под крышу, рабочие приступят к этому через день-другой.

Джейсон кивнул и пошел. Ему пришлось собрать все свои силы, чтобы заставить ноги двигаться, они опять были ватными. Спать — это звучало заманчиво, более заманчиво, чем шоколад, хотя он и не такой уж любитель его, как Бейли.

Ладонь у Джейсона все еще болела, но, с трудом поднявшись по лестнице, рухнув на кровать, он вдруг подумал: вряд ли может быть более сильная боль, чем та, которую испытывает Гэйвен, не сумевший защитить Элеонору.

Ничего не может быть больнее.

Ничего.