На следующее утро Анджелина и близнецы присоединились ко всем за завтраком.

– Геркулес уже научился сидеть, – доложила Бьянка отцу.

– Считается, что это абсолютно естественное действие, – отметил тот.

Мельком улыбнувшись Колину, Анджелина заметила:

– Вернее, Геркулес научился выполнять команду «сидеть», причем уверенно.

– Ему нравится, как с ним обходятся, когда он слушается, – объяснила Бернадетт.

– Это уже прогресс, – улыбнулась Маргарет. – Спасибо, Анджелина. Я думаю, девочки тоже благодарны тебе.

Загородившись газетой, маркиз фыркнул.

В этот момент в столовой появился Эймз с запечатанным письмом на серебряном подносе.

– На нем стоит пометка «Срочно!», ваша светлость.

Колин как раз принялся за другую чашку чаю.

Маркиз вскрыл конверт, пробежал глазами написанное и нахмурился:

– Да что такое творится с этим человеком!

– Чедвик, – заметила Маргарет, – у нас не кричат за столом.

– Хочу и кричу! – отрезал маркиз. – Этому идиоту Фарадею, наверное, требуется целый день, чтобы решить, когда сесть поср…

Герцогиня ахнула.

– Отец, – остановил его Колин. – Здесь дамы, включая моих чрезвычайно впечатлительных сестричек. – По выражению заблестевших глаз близняшек Колину стало понятно, что в их словаре уже есть несколько сочных выражений, впитанных, вероятно, от младших конюхов во время уроков верховой езды.

– Поверить не могу, – не унимался маркиз. – Теперь он хочет привезти сюда жену, чтобы взглянуть на дом. Сколько можно пялиться? Я уже устал от этих глупостей. Колин, придется с ним встретиться тебе, потому что я за себя не ручаюсь – либо наговорю грубостей, либо дам под ж…

– Чедвик! – воскликнула Маргарет в шоке. – Ты забываешься.

– Прошу прощения! – прорычал маркиз.

– Если миссис Фарадей увидит дом своими глазами и он ей понравится, тогда, возможно, она сама быстро примет решение, – заметила Маргарет. – Леди Анджелина, вы много чего знаете об архитектуре. Если вам не трудно, поговорите с ней.

Колин медленно отставил чашку и на мгновение заколебался. То, что он собирался сделать, было неблагородно, но упускать такую возможность нельзя – другого случая может просто не представиться и Сомеролл окажется потерянным для него.

– Уайкоф, – повернулся он к герцогу. – Если вы не против, присутствие там Анджелины оказалось бы весьма кстати. Она смогла бы ответить на любой вопрос, который может появиться у миссис Фарадей.

Его поддержал маркиз:

– Поскольку встреча предстоит с супружеской парой, вопросов с соблюдением приличий ни у кого не возникнет. А я буду тебе очень признателен. Твоя дочь об особняке знает больше любого из нас.

– Совершенно верно, – подтвердил Колин.

– Я не против, – согласился Уайкоф. – Но как только закончите дела, сразу возвращайтесь, чтобы не было даже намека на что-либо недозволенное.

Колин заставил себя посмотреть Уайкофу прямо в глаза. Господи, он ведь намеревался соблазнить его дочь! От осознания, что отец доверил ему самое дорогое, Колину стало не по себе. Он знал, через что ей пришлось пройти, и не мог поступить с ней дурно. Он сказал себе, что нужно найти какой-то другой способ. Надо приложить все усилия, чтобы заполучить поместье благородными средствами. Но как?

Маргарет поднялась и позвонила в колокольчик.

– Прикажу повару собрать корзинку с едой, на тот случай если осмотр дома затянется. Наверняка мистер и миссис Фарадей захотят еще осмотреть и подвалы.

– Благодарю, Маргарет, – сказала Анджелина. – Это очень предусмотрительно с вашей стороны.

– Тебе лучше одеться потеплее и взять с собой зонт, – предложила маркиза. – Тучи низкие, а ветер усиливается. Ты же не хочешь простудиться.

– Думаю, ничего страшного, даже если пройдет небольшой дождь.

– Можно нам с вами? – начала канючить Бьянка.

– Это исключено! – отрезал Колин.

– Ну пожалуйста, – не отставала та.

– Я сказал – нет! – Колин был неумолим. – Вы только будете путаться под ногами.

– Маргарет, – обратился к жене маркиз, – ты не знаешь, почем нынче идут невоспитанные пятнадцатилетние девчонки? Можно было бы за дополнительную плату всучить Фарадею вместе с домом близняшек. Их цена, кстати, слегка возросла, после того как они начали говорить на великом английском вместо своей тарабарщины.

– А вот и корзинка с едой, – сказала Маргарет Анджелине. – Надеюсь, поездка не окажется скучной.

– Нам пора, – поторопил Колин. – Не хочется опаздывать.

Маркиз оторвал взгляд от газеты.

– На твоем месте я не стал бы так усердствовать. Пусть теперь Фарадей немного подождет.

Едва карета выехала на дорогу, как дождь зарядил всерьез. Сидя рядом с Колином, Анджелина смотрела в окно.

– Надеюсь, непогода их не остановит.

– А я, напротив, очень надеюсь, что они носа из дома не высунут, – возразил Колин.

– Ох, извини. Сказала не подумав.

«Тебе не за что извиняться».

– Он наверняка испугается выводить ее под дождь.

– Пожалуй. Сейчас сыро и холодно, – согласилась Анджелина. – Ты упоминал, что она в интересном положении.

– Посмотрим, как все получится. – Надо было вести себя так, словно они теряли голову от страсти. Он никогда в жизни такого не делал и не предполагал, что такое случится.

– Я очень удивилась, что ты согласился на эту встречу. Ты ведь ничего не получаешь от сделки, но теряешь все.

– Ты так думаешь? – «Я молюсь, чтобы миссис Фарадей возненавидела этот дом, потому что одна только мысль, что я должен тебя соблазнить, убивает».

– Что ты задумал? – встрепенулась Анджелина. – Я же вижу: у тебя что-то на уме.

– Думаю поведать о работах, которые потребуются, чтобы привести дом в приличное состояние.

Анджелина уставилась на него.

– Ты это серьезно?

Ему явно удалось поразить ее.

Колин снял шляпу и положил рядом с собой на сиденье.

– Такая идея вдруг пришла мне в голову. – «По крайней мере это будет порядочно по отношению к тебе».

– У Фарадея столько сомнений, что он вернется сюда и в третий раз, – предположила Анджелина. – Мне почему-то кажется, что это результат твоих усилий.

– Он, должно быть, очень заинтересован в приобретении имения, иначе не стал бы привозить сюда жену, – возразил Колин. – Откровенно говоря, я пытаюсь придумать способ воспрепятствовать этому.

– Ты знаешь, что я поддерживаю твои притязания на поместье, но строить козни все-таки не надо.

– Даже если это означает, что я лишусь Сомеролла, а чужие люди будут топтать землю, в которой покоится моя мать?

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – примирительно сказала она. – Но тебе самому будет плохо от этого поступка.

«Ты даже не представляешь, чем я готов поступиться, лишь бы оставить за собой Сомеролл».

– Дом и в самом деле нуждается в ремонте. В масштабных работах, ты же знаешь.

Она положила руку в перчатке поверх его ладони.

– Колин, ты меня удивляешь. Самое лучшее быть честным.

Он прищурился.

– Хочешь сказать, что сама никогда не шла на уловки, чтобы добиться желаемого?

– Только не за счет других.

Его кинуло в жар. Колин вдруг разозлился на нее. Ей ведь известно, что он распутник. Тогда почему она ведет себя настолько глупо, что доверяет ему?

– А ты попробуй все же представить, что вынуждена идти на уловки в ущерб кому-то – например, своей сестре.

Она вспыхнула.

– Как ты можешь говорить такое? Ты прекрасно знаешь, как я переживаю за свою сестру.

– Значит, для нас с тобой существуют разные правила.

– Останови карету немедленно!

– Анджелина, прости…

– Отвези меня назад в Дирфилд!

Он все испортил!

– Анджелина, успокойся.

– Даже не собираюсь. Как ты можешь быть таким жестоким?

«Тебе даже в голову не может прийти, насколько жестоко я собираюсь поступить».

– Тебе отлично известно, что я переживаю из-за Пенни.

Он поймал ее руку.

– Послушай. Это вырвалось само собой. Это дурно с моей стороны. Единственное, что мне остается, – извиниться.

– Просто ты боишься потерять Сомеролл. – Она заметно успокоилась. – Это действительно может свести с ума.

Анджелина сняла шляпку и, положив голову ему на плечо, прерывисто вздохнула:

– Я понимаю. Мне следовало проявлять больше такта.

– Пожалуйста, прости меня. – Он чувствовал себя отвратительно из-за собственного бесчестного поведения. Его так и подмывало в этом признаться, но тогда он причинит боль ей и разрушит дружбу между их семьями.

– Понятно, что Сомеролл много значит для тебя.

«Я эгоистичный ублюдок, но, клянусь, восполню это с лихвой, чтобы ты ни о чем не пожалела».

– Нет ничего плохого в том, что ты хочешь оставить дом за собой и сохранить могилу матери. Тем более что ремонт действительно требуется большой – на стенах разводы от сырости, ковры нужно заменить, мебель вышла из моды. Не надо преувеличивать недостатки, но и расхваливать достоинства тоже ни к чему.

Он стиснул зубы. «Я не заслуживаю тебя».

– Кажется, мы спорим из-за пустяков. Мистер и миссис Фарадей не появятся скорее всего.

Пока они ехали, Анджелина с удивлением обнаружила, что тоже будет рада, если Колин окажется прав в отношении Фарадеев. У нее по-прежнему оставались сомнения насчет их фиктивной помолвки. Ей хотелось схватиться за его предложение как за соломинку, потому что для нее это был шанс исправить сложившуюся ситуацию. Но главное – это стало бы подарком ее очаровательной сестренке, ради которой она готова на любые хитрости. А чтобы устроить Пенни выход в свет следующей весной в Лондоне, даже вышла бы замуж. Однако это было бы нечестно по отношению к Колину. Ни один из ее побудительных мотивов не включал его, что было неблагородно само по себе.

Раскат грома обрушился на землю. Колин держал зонт, пока они мчались к двери. Было сыро и промозгло, и Анджелина порадовалась, что на ней теплая накидка. Он отпер дверь и пропустил ее внутрь. Они скинули с себя верхнюю промокшую одежду и оставили перчатки на мраморном столике в холле.

– Пойду отнесу корзинку с едой в столовую, – сказал Колин.

– Да, спасибо.

Зеркало в золотой оправе в приемной, мраморные полы и перила сияли чистотой. Анджелина подумала, что допустила ошибку, приказав Агнес все вымыть и натереть до блеска.

Она сняла шляпку, и чувство вины покинуло свое место в ее израненной груди. Было глупо спорить с Колином по поводу Сомеролла, когда сама мысль о том, что он может потерять поместье, казалась ей ненавистной. Это единственное, что осталось у него в память о матери, помимо, конечно, кресла-качалки и детской колыбельки.

Широким шагом Колин пересек холл.

– Нам лучше расположиться в гостиной. Чувствую, что ждать придется долго.

– Насколько долго? – поинтересовалась Анджелина, пока они поднимались по лестнице.

– Прошлый раз он опоздал на час, но у него была уважительная причина.

Только они собрались устроиться в гостиной, как снизу донесся стук в дверь.

Они переглянулись.

– Визитеры пожаловали вовремя. Думаешь, это идея миссис Фарадей – проявить пунктуальность?

– Возможно, – усмехнулся Колин.

– Поздороваемся с ними?

– Разумеется. Заодно займемся физическими упражнениями – хождением вверх и вниз по лестнице. – Он наклонился к ней. – Спасибо, что поехала со мной, и еще раз прости за несдержанность.

– А ты прости меня, – прошептала Анджелина.

Она больше не могла лгать себе. Ее тянуло к Колину. И чем дальше, тем чувство к нему становилось сильнее. Анджелина понимала, что он заслуживает жену с безупречной репутацией, и от этого ей становилось тревожно. Одно дело, если речь идет о браке по расчету, и совсем другое – когда сюда примешиваются нежные чувства. Она оказалась на распутье и не знала, как поступить. Но теперь ей нужно думать о чувствах Колина, а не о своих.

Хотя этот визит Фарадея не был первым, Анджелина представляла, насколько нелегко Колину наблюдать, как чужие люди расхаживают по его дому. Вернее, по дому его отца. Однако он переносил это стойко. Она бы так не смогла.

Распахнув входную дверь, Колин поклонился супружеской чете и пригласил войти. Леди оказалась ростом намного ниже своего мужа. Ее беременность бросалась в глаза. Положив руку на круглый живот, она оглядела приемную и заметила:

– Очень мило.

– Леди Анджелина, позвольте представить вам мистера и миссис Фарадей, – объявил Колин.

Следуя за Анджелиной в холл, миссис Фарадей улыбнулась:

– Как долго вы с мужем прожили здесь?

– Он мне не муж.

Глаза миссис Фарадей удивленно раскрылись.

– О, понятно. – Поджав губы и приподняв брови, она окинула Анджелину взглядом с головы до ног. – Ну, вы, разумеется, понимаете, чем это грозит.

Колин нахмурился и из-за спины Фарадея поднял руку, словно спрашивая, что у них происходит.

Чтобы не рассмеяться, Анджелина прикусила губу: судя по всему, миссис Фарадей решила, что они с Колином живут во грехе, – и пояснила:

– Лорд Рейвеншир – давний друг нашей семьи. Я готовила для него рекомендации по ремонту дома.

Брови миссис Фарадей взлетели на лоб чуть ли не до линии волос.

– Нет сомнений, что он… э… с благодарностью их принял. – Она раскрыла веер и, перехватив руку мужа, что-то сказала ему шепотом, а когда тот уставился на Анджелину, шлепнула его сложенным веером.

Вероятно, женщина подумала, что Анджелина обманула ее, подняв свой социальный статус.

– Если хотите, можете с мужем подняться наверх, чтобы осмотреть комнаты, расположенные там, – предложила Анджелина. – А когда закончите, найдете нас в гостиной.

Миссис Фарадей чуть ли не волоком потащила мужа за собой вверх по лестнице.

Колин повел Анджелину в гостиную и тихо спросил:

– Что это с ними?

– Миссис Фарадей наверняка решила, что я твоя любовница, но выдаю себя за леди Анджелину.

– О нет!

Она кивнула.

– Как только я сказала, что ты мне не муж, ее это страшно поразило и одновременно заинтересовало.

От смеха у него затряслись плечи. Он подошел к окну и раздвинул шторы.

– Ничего удивительного, что тут так темно. Тучи стали просто черными.

Послышался раскат грома. Анджелина тоже подошла к окну, и в этот момент молния озарила полнеба.

– О боже, какая жуть!

– Надеюсь, мы не попадем в ураган на обратном пути.

Анджелина вздрогнула, и Колин взял ее за локоть:

– Давай вернемся на софу. Это все скоро закончится.

Раздался бой часов, и до них донеслись приближающиеся голоса.

Колин с Анджелиной встали.

– Жене хотелось бы осмотреть гостиную, – сказал Фарадей, входя.

– Пожалуйста, проходите, – пригласил их Колин. – Если возникнут какие-то вопросы, будем рады ответить.

Как оказалось, у миссис Фарадей было много вопросов касательно гостиной. Ее явно неприятно удивили светлые пятна на стенах в тех местах, где висели картины.

– Лучше бы их вернуть на место, чтобы пятна не бросались в глаза.

– То были семейные портреты, – пояснил Колин. – Их перевезли в другое поместье.

– Понятно, – буркнула она, обходя комнату. – Мебель старомодная, деревянные панели на стенах, чтобы спинки стульев их не царапали, – больше такие не делают.

– В доме давно никто не живет, – сказал Колин.

– Тут многое нужно переделать. – Миссис Фарадей снова приложила руку к круглому животу. – Где мне взять на это время? У меня скоро минуты свободной не будет.

– Об этом надо подумать.

Анджелина едва держала себя в руках, чтобы не нагрубить этой стерве.

Осмотрев роспись на потолке, миссис Фарадей осведомилась:

– Это копия?

Анджелина и Колин обменялись улыбками.

– Нет, это оригинал.

– Вы уверены? – скептически спросила миссис Фарадей.

– Она здесь бог знает сколько лет, – заверил ее Колин.

– А где ковры?

– Они выцвели, и их убрали, – ответила за него Анджелина.

– Полагаю, их можно поменять, но это дополнительные расходы, да, дорогой? – обратилась миссис Фарадей к мужу.

– Вне всякого сомнения, – поддакнул тот.

Она взяла мужа за руку.

– Я в восторге от детской, но мне было сказано, что вы оставляете за собой кресло-качалку и колыбель, лорд Рейвеншир.

– Именно так, – отозвался Колин.

– Тут мне многое нравится, но хотелось бы еще раз взглянуть на второй дом. Это поместье значительно дороже того, и здесь множество недостатков. Но мы, конечно, все как следует обдумаем.

Анджелина в досаде покусала губу: эта женщина слишком очевидно пыталась сбить цену.

– Так трудно принять решение! – воскликнула миссис Фарадей. – Ничего мне не подходит.

Колин откашлялся.

– Мистер Фарадей, у вас еще есть вопросы?

– Нет, милорд. В течение недели или немногим больше я свяжусь с вашим достопочтенным отцом, тогда мы и примем решение. Вряд ли нам потребуется для этого еще раз приезжать сюда. Вот и все. – Мистер Фарадей хихикнул.

– Пойдем, дорогой, – позвала его жена. – Я надумала посмотреть то место еще раз. – Она помолчала и добавила: – Мы очень серьезно настроены приобрести поместье. Расположение нас устраивает – тут неподалеку живут наши родственники.

– Я понял, – равнодушно отозвался Колин.

Они проводили чету вниз по лестнице, и Колин открыл перед ними входную дверь. Дождь хлынул как из ведра.

– Осторожнее, не споткнитесь! – крикнул он им вслед, когда мистер и миссис Фарадей заторопились к карете.

Грянул гром, и Анджелина испуганно ахнула. Колин захлопнул дверь и взглянул на нее.

– Теперь понятно, почему отец от них в бешенстве.

– Я своим ушам не поверила, когда она спросила, уверен ли ты, что роспись на потолке – оригинал.

Они дружно рассмеялись.

– Твой отец не должен больше идти на поводу у Фарадея: он совершенно бесхарактерный, а его жена весьма вульгарная особа. Представляешь, как они станут надоедать своими визитами в Дирфилд?

– Страшно подумать. Нужно тысячу раз все взвесить, прежде чем продавать им дом, – заметил Колин.

– Может, теперь отец оставит поместье за тобой, – предположила Анджелина. – Я не сомневаюсь: он хочет, чтобы ты жил поблизости.

– Не проголодалась? Раз уж мы привезли с собой кучу продуктов, можно устроить ленч. А потом вернемся домой.

От нее не ускользнуло, что он никак не отреагировал на ее фразу о Сомеролле, – очевидно, у него не возникло желания обсуждать эту тему.

Они перешли в столовую, и Колин зажег свечи в канделябре. Здесь было сумеречно. Анджелина выложила цыпленка, ветчину, свежий хлеб, сыр и бисквиты. Колин открыл бутылку кларета, и они принялись за еду, запивая ее вином.

Насытившись, Анджелина вздохнула:

– Мы не съели и четверти того, что привезли.

– Пусть лежит до нашего возвращения, – сказал Колин.

– Как здесь уютно! У тебя есть какие-нибудь воспоминания, связанные с этой комнатой?

– Нет, у меня сохранились только смутные воспоминания о детской.

Очередной разряд грома заставил Анджелину вздрогнуть, и Колин, открыв ставни, увидел, как небо прочертила молния и стало светло как днем.

– А вон наша карета. Джон завел ее в старый амбар.

– Ах какой молодец! – Анджелина подошла и встала у него за спиной.

Хорошо хоть нашлось место, где спрятаться Джону с лошадьми.

Опять грохнул гром, и небо вспыхнуло молнией. Анджелина потерла руки и призналась:

– Молнии меня всегда немного пугают.

– В грозу опаснее находиться на улице, – успокоил ее Колин.

В окно ударил порыв ветра, и косой дождь встал стеной.

Через пару минут что-то загрохотало по крыше. Он протер салфеткой оконное стекло.

– Это град.

– Жуткая гроза! – ужаснулась Анджелина.

– Просто подождем, когда она кончится, – предложил Колин. – Может, перейдем в гостиную? Я разожгу камин, выпьем еще по бокалу вина.

Она все еще пыталась растереть застывшие руки.

– Надо было взять шаль.

– Я принесу тебе из спальни покрывало, а потом разведу огонь.

– Хорошо.

Судя по всему, им не удастся выбраться отсюда, пока дождь и град не прекратятся. Оставалось надеяться, что гроза скоро пройдет.

Он прихватил бутылку вина, а она – бокалы. Поставив бутылку на сервировочный столик, Колин повернулся к ней.

– Я буду через минуту.

Гром продолжал греметь, град с дождем колотил по крыше. Анджелина подошла к окну и раздернула шторы. Дождь лил с такой силой, что через волнистые стекла практически ничего не было видно, только стену воды. Послышались звуки шагов, и она с облегчением поняла, что Колин вернулся.

– Я посмотрела, что творится снаружи. Дождь барабанит по крыше.

– Это град барабанит. – Колин остановился у нее за спиной и накинул ей покрывало на плечи. Он был так близко, что Анджелина перехватила запах сандалового дерева, исходивший от него. – Так лучше? – Его дыхание щекотало ей шею.

– Да, спасибо.

Колин задержал на миг руки у нее на плечах, и она вдруг полностью осознала, что он тут, рядом. И испытала прилив воодушевления, как будто он действительно был ее мужем, а она – его женой. Ей стало немного грустно от того, что этот простой успокаивающий жест может никогда не повториться.

– Я посмотрел из окна хозяйской спальни, – заговорил Колин, мысли которого полностью занимала гроза. – Вода уже заливает сад. Потом прошелся по остальным спальням, но нигде протечек не обнаружил.

– Это добрая новость. Я рада, что мы успели доехать сюда до начала грозы.

– А я рад, что мистер и миссис Фарадей успели уехать до того, как гроза разразилась. Иначе нам пришлось бы терпеть их компанию.

– Боже упаси! – Она засмеялась. – Интересно, как долго гроза продлится?

– В конце концов дождь прекратится, но нам придется переждать пару часов, чтобы дороги немного обдуло ветром. Ничего, переживем.

– Естественно. – Анджелина перешла в другой конец комнаты, скинула туфли и забралась с ногами на диван.

Он стоял, уперев руки в бока.

– Удобно устроилась.

– Так леди себя не ведут, но, думаю, тебе все равно.

– Я в шоке. – Колин схватился за грудь.

– Выпей еще вина, полегчает.

– Это не залить вином.

Оба засмеялись.

– О боже! – неожиданно воскликнула Анджелина. – Ни в коем случае не дай продать Сомеролл.

Он вмиг стал серьезным.

– Меня никто не послушает.

Колин, казалось, забыл, что стоит ему согласиться на женитьбу, отец остановит продажу. Ей казалось, что он уже жалеет о своей неосмотрительности, просто не может собраться с духом и сообщить об этом.

– Так или иначе, но этот вопрос скоро будет решен.

Это было одно из тех заявлений, которые делают, чтобы в чем-то убедить собеседника, и которые, как правило, редко кого убеждают. Она теперь ни в чем не была уверена. Пока она откровенно объясняла, что он выиграет, женившись на ней, Колин оставался джентльменом, но, к сожалению, сказал, чтó его беспокоит. Наконец появилась отличная возможность обсудить эту тему, но она отложила разговор: их последний спор вымотал ее до предела.

Колин поставил канделябр на каминную полку, где лежал трут для разжигания огня.

– Попробую разжечь.

После того как высек искру, он скинул сюртук, опустился на корточки перед камином и взялся за мехи. От наддува пламя взвилось и загудело.

Полотно рубашки натянулось на его спине, когда он наклонился к камину. Потом Колин поднялся и взял в руки кочергу. Анджелина принялась разглядывать его длинные мускулистые ноги и вспомнила, как увидела черные волосы у него на груди и на руках в тот день, когда он орудовал топором. Зная о его образе жизни – пьянках и гулянках, – Анджелина не ожидала увидеть такое ладное тело. Но, вероятно, Колин много и с удовольствием занимается каким-нибудь спортом – возможно, фехтованием.

Отложив кочергу в сторону, он взял со стола бокалы с вином и понес к дивану. Усевшись вплотную, протянул один бокал ей.

Когда Анджелина пригубила вина, он улыбнулся:

– У тебя губы красные.

– У тебя тоже.

– Согрелась? – Голос у него был низкий, с легкой хрипотцой.

Она кивнула и сообразила, что, затаив дыхание, разглядывает его крупный рот.

Колин положил руку на диванную спинку, так что его ладонь оказалась в паре дюймов от ее плеча. Она напряглась, как пружина в часах, и поняла, что слегка пьяна. Тут же резко отставив бокал, Анджелина встала, подошла к окну и раздвинула занавеси.

– Какая ты неугомонная.

Она посмотрела на него через плечо.

– Просто я беспокоюсь. Там такая жуть творится.

– Мы тут в безопасности. У нас есть еда и выпивка. А еще банка с чайной заваркой и кувшин с водой. Я думаю, на кухне найдется котелок, которым можно воспользоваться. Дождь наверняка будет лить несколько часов, а потом дороги должны просохнуть, чтобы по ним можно было проехать.

– Пойду поищу котелок. – Она быстро спустилась по лестнице и зашла в кухню, где после нескольких минут поисков обнаружила котелок и чайник. Потом долго искала, но наконец нашла поднос и водрузила на него котелок, чайник, чайное ситечко и две чашки. Довольная находкой, Анджелина отправилась обратно.

Колин встретил ее на середине лестницы.

– Зачем таскать такие тяжести?

– Спасибо за помощь.

Она вручила ему поднос и пошла за ним следом в гостиную, где налила в котелок воды из кувшина. Колин подвесил его на крюк в камине и насыпал заварки в чайник. Снова оглушительно грянул гром.

– Чуть не умерла от страха! – воскликнула Анджелина, прижав руки к груди.

Колин засмеялся. Через несколько минут вода в котелке забулькала, и он снял его с огня, залил кипятком заварку в чайнике и снова подвесил котелок над огнем.

– Осталось дождаться, пока чай настоится. Чашка горячего чая всегда очень кстати в промозглую погоду. – Он встряхнул покрывало и укутал ее. – Согрелась?

– Да, спасибо. – От такого простого жеста ей вдруг захотелось, чтобы рядом всегда был кто-то любящий и заботливый. Кто мог бы вместе с ней посмеяться, обнять и успокоить в ненастье. Чтобы было на кого опереться, от кого зависеть, чтобы его не пугали допущенные ею ошибки. Но если вдруг не случится чего-то чрезвычайного, выбор у нее невелик.

Дождь за окном припустил еще сильнее.

Колин поднял голову и осмотрел расписной потолок.

– А он все еще держится.

– Дом очень крепкий, – согласилась Анджелина.

Это действительно был отличный дом для семьи. Конечно, гораздо меньше, чем Уортингтон или Дирфилд, но для молодой четы в самый раз. Она не удивится, если Фарадеи вернутся.

Как было бы здорово жить здесь вместе Колином! Но то была глупая мысль, которую нельзя принимать в расчет, потому что потом придется переживать, когда он скажет, что они не подходят друг другу.

Именно так и будет. Никакой человек в здравом рассудке не захочет иметь жену с репутацией распутницы, пусть даже она ни в чем и не виновата.

– Если дождь не прекратится, мы не сможем выехать, – сказал Колин.

– О нет, – заволновалась Анджелина. – Мы должны вернуться до ночи.

– У нас нет выбора, но и волноваться не из-за чего. Он не будет лить всю жизнь. Как только по дорогам можно будет проехать, мы тронемся.

– Наши будут волноваться.

– Мы ведь не виноваты в том, что дождь идет. В Дирфилде точно так же плохо, как и здесь.

– Ты прав, – согласилась она. – Думаю, через час или два можно будет отправляться.

Колин вздохнул:

– Не уверен, что через час или два.

– Может, тогда отправимся прямо сейчас, пока не стемнело?

– В такой ливень дороги размыло, грязи по колено и очень опасно. На тот случай если ты не заметила, град так и идет и все вокруг залито водой.

Анджелина через ситечко разлила чай по чашкам.

– Иди сюда, чай готов.

Он подошел, наклонился и чмокнул ее в щеку.

– Спасибо.

Надо же, он, кажется, слегка влюблен! Но это он наверняка забылся. Она напомнила себе не считать его жест проявлением нежности.

Колин сел вплотную к ней и стал пить из чашки.

– Здорово!

Кого она пытается обмануть? Себя? Она незаметно отодвинулась к витому подлокотнику дивана.

– Да, чай – это здорово! Хорошо, что тут нашлась посуда. Было бы ужасно, не окажись у нас ни еды, ни питья. – Она лопочет, как чокнутая миссис Куимби.

Он весело разглядывал ее поверх чашки.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Жаль, тут нет карт или каких-нибудь игр, – заметила Анджелина.

– Тут ничего такого нет, даже искать не будем. – Он поставил свою чашку на поднос. – Кто-то утащил их вместе с миниатюрой моей матери.

– Мне так жаль! Я надеялась, что мы ее все-таки отыщем.

Он забрал у нее чашку и погладил по щеке.

– Какая нежная! – Его голос звучал низко и был полон обещания.

– Ты готов променять жизнь в Лондоне на Сомеролл? – спросила она едва слышно.

Колин вспомнил, как накануне отъезда из Лондона он проснулся с кошмарной головной болью, с пустыми бутылками на ночном столике и с актрисой, имя которой напрочь стерлось из памяти.

– Время придет, и я это сделаю.

Это означает, что нужное время еще не пришло. Он старательно избегал говорить на тему их помолвки. С другой стороны, они ведь установили себе срок в три недели, чтобы лучше узнать друг друга. Однако это все равно беспокоило ее. Когда три недели закончатся, разговор будет очень неловким, но она возьмет инициативу на себя и заверит, что не ждет от него жертвы. А пока просто воспользуется возможностью побыть с ним наедине, чтобы больше узнать о нем.

– Расскажи мне о себе что-то такое, чего я не знаю, – попросила Анджелина.

– Я люблю принимать горячие ванны, принял и лежу до тех пор, пока вода не остынет совсем, а подушечки пальцев не сморщатся, как у прачки, – поведал он. – А что нравится тебе?

– Я люблю запахи, – призналась она. – Они будто гипнотизируют меня. Иногда замираю на месте, чтобы вдохнуть, например, восковой запах свечей.

Колин смотрел на нее не мигая.

– А какие еще запахи ты любишь?

– Розового мыла, теплых бисквитов. – Она помолчала. – Люблю запах чистого, только что отглаженного полотна: так пахнет солнечный свет, поэтому иногда беру его в руки и дышу теплом и солнцем. А тебе какие запахи нравятся?

Он уткнулся носом в ее шею.

– Мне нравится, как пахнет твоя кожа, нравится ощущать нежность твоих шелковистых щек. – Он поймал ее взгляд. – Мне нравятся твои длинные пальцы и твои жемчужные серьги. – Он качнул одну серьгу пальцем, слегка улыбнувшись. – Мне нравится, когда ты зудишь на меня и устраиваешь со мной перепалки.

– Ты шутишь, – засмеялась Анджелина.

– Нет, мне нравится, что ты решительная и умная. – Он наблюдал за ней с каким-то озорным выражением лица. – Есть и еще кое-что, что мне нравится в тебе, но я не стану об этом распространяться.

Она фыркнула:

– Явно что-то порочное.

Колин засмеялся:

– Не скажу.

– Ну и ладно.

– Я прощен?

Анджелина нахмурилась:

– За что?

– Вот за это. – Он наклонился и страстно поцеловал ее.