Едва Колин проснулся, как тут же наткнулся на ее изучающий взгляд и спросил хриплым со сна голосом:

– Уже не спишь?

Анджелина покраснела.

– Что-нибудь не так?

Вспомнив, чем они занимались в постели, она покачала головой.

– Я объявлю о нашей помолвке завтра, как только вернемся в Дирфилд.

Анджелина натянула простыню до подбородка и удивленно захлопала глазами.

– Извини, что?

Колин сел, подложив подушку под спину.

– Я изо всех сил пытался остановиться, но потерял над собой контроль, так что весьма вероятно, что мы уже сотворили нашего первенца.

Она фыркнула:

– С первого раза? Моя подруга Шарлотта не могла забеременеть целых полгода.

– Ты не Шарлотта, а я не Портсуорт. Бывает достаточно одного раза. И как мне смотреть в глаза твоему отцу, когда у тебя вырастет живот?

– Ты говоришь так, словно все решил заранее. Кроме того, если ты завтра объявишь о помолвке, все поймут, чем мы тут с тобой занимались.

Он громко вздохнул. Угроза потерять Сомеролл по-прежнему оставалась. Конечно, Анджелина права. Он представил, как Уайкоф наставляет на него ружье. Стрелок никудышный, но Колин понимал, что из него мишень получится более легкая, чем летящая птица.

– Как скоро ты узнаешь, будут ли последствия?

– О боже! Через неделю.

– Неделя!

– С чего вдруг такая забота?

– С того, дорогая, что я намерен объявить о помолвке.

– Тебе даже не требуется мое согласие?

– Да, это правда: мы оба получаем выгоду от брака, – но правда и то, что я лишил тебя девственности.

– Ты же не можешь мне ее вернуть.

Колин засмеялся:

– Нет, но жениться на тебе – дело чести.

– Какая чушь!

– Тебе известны правила приличий не хуже, чем мне. Почему же противишься?

– Мне нужно время подумать. – «Я боюсь, что ты никогда меня не полюбишь».

– Будучи официально помолвленными, мы обретем некую свободу и сможем обсудить дальнейшие планы.

– Предположим, мы поймем, что не подходим друг другу. Я не могу разорвать еще одну помолвку.

Им овладела паника. Почему объявление о помолвке ее так пугает? Он ведь не Брентмур. Да, у него репутация повесы, но он никогда не лгал, никогда не пытался манипулировать ею. Они договорились о тайной помолвке. Единственная причина, из-за которой приходилось ждать, заключалась в том, что им нужно убедиться, подойдут ли они друг другу. Ей следовало бы ликовать, ведь брак решал не только его проблемы, но и ее тоже…

– Я понимаю, ты обеспокоена, но все же скажи: что тебя тревожит?

«Ты меня не любишь».

– Ничего серьезного.

Его взгляд смягчился.

– Ты чувствуешь вину из-за того, что здесь произошло?

– Нет. – «Наверное, должна бы, но нет, не чувствую, потому что люблю тебя».

Анджелина понимала обоюдную выгоду от их брака, знала, насколько практичен Колин, но ей так хотелось услышать признание в любви, которого, вероятно, не последует.

– Не беспокойся ни о чем: я тебя не оставлю, – заверил он.

«Только этих глупостей не хватало!»

– Ха! Кто кого еще оставит.

– Где моя нюхательная соль? – Его грудь заходила ходуном от смеха.

– Если серьезно, то лишь из-за того, что позанимались любовью, торопиться с помолвкой не стоит.

– Мы ведь хотели проверить, насколько совместимы, вот этим и занимаемся.

– Имеешь в виду в постели?

Он чмокнул ее в щеку.

– Ты превосходишь мои самые лучшие ожидания.

– Хочешь сказать, я распутница.

– Нет! Я думаю, что мы оба страстные по натуре и подходим друг другу идеально. Гарантированно, нам нравится поскандалить, но это одно из проявлений страсти. Признайся, что мы хорошо поработали вместе в Сомеролле.

– Рыться по сундукам и составлять список работ не то же самое, что сочетаться браком.

Колин закинул руки за голову.

– Разве в браке не та же каждодневная рутина: завтрак, занятие любовью, обед, занятие любовью, чаепитие, занятие любовью?

– Ты неисправим.

Колин повернулся на бок и подпер голову рукой.

– Нет. Я наслаждаюсь общением с тобой. Мне кажется, мы прекрасно уживемся.

По ее мнению, над ним все еще властвовали эмоции.

– А я думаю, что ничего не нужно менять и продолжать действовать как договорились, стараясь как можно больше узнать друг о друге. У нас еще есть время.

Колин взял ее руку, намереваясь поцеловать.

– Возможно, мы найдем повод наведаться сюда.

– Нам следует быть осторожными, чтобы не создавать дополнительных осложнений своим семьям. Мой отец достаточно настрадался, как, впрочем, и мать. А тебе не захочется огорчать своего отца.

– Он и без этого недоволен мной уже долгое время.

– Думаю, ты не прав. Его требования только кажутся странными. Он может быть капризным, но тебе стоит к нему приноровиться.

– Мне это надоело. – Колин потерся носом о ее плечико. – А вот это – нет.

Он явно соблазнял ее, но сначала было необходимо обсудить то, что выйдет на первый план в случае, если они объявят о помолвке официально.

– Если получится так, что во мне зарождается новая жизнь, давай сразу обговорим, хотим мы большую семью или нет.

Колин пожал плечами:

– Никогда не думал об этом. Мне казалось, что дети сами появляются на свет, когда захотят.

Однако его мать умерла во время родов, как умирали и другие женщины, в особенности те, что беременели неоднократно.

– Их появление можно ведь как-то предотвратить? – спросила она.

– Сегодняшняя ночь показала, что это довольно непростое дело, хотя обычно я… Ладно, не важно.

– Нет уж, договаривай.

– От тебя оказалось невозможно оторваться.

Собирался он сказать, конечно же, иное, и она это заметила:

– Боишься ранить мою дамскую чувствительность?

– Мы не в силах изменить прошлое. Ты настоящая леди, а теперь моя тайная любовница. И мне это очень нравится. Если все пойдет как должно, мы поженимся, а пока, надеюсь, останемся добрыми друзьями до конца вашего пребывания в Дирфилде, хотя это будет нелегко.

– Мне известно, что у тебя были любовницы.

– Как и у любого другого холостяка, так что вряд ли для тебя это сюрприз.

Анджелина набралась храбрости и спросила о том, что ее интересовало больше всего:

– Ты когда-нибудь любил?

Последовала продолжительная пауза, потом он ответил:

– Думаю, да, однажды это случилось.

– И что же?

– Зачем тебе это знать? Да и прошло уже десять лет.

– Тогда почему ты так неохотно говоришь об этом?

– Потому что кончилось все очень печально. Лучше не ворошить.

– Она разбила тебе сердце? – упорствовала Анджелина.

Глаза у него сверкнули.

– Я был от нее без ума, однако муж положил конец нашей связи.

Анджелина затаила дыхание.

– Кто она?

Колин покачал головой.

– Отец откупил меня от дуэли, так что у него имеются все основания быть недовольным мной.

– Она была старше тебя?

– Так я и знал! Не надо было тебе ничего говорить.

– Но я же рассказала тебе все в подробностях о Брентмуре, а других отношений у меня не было. Мне кажется, ты неискренен со мной, потому что не доверяешь полностью.

– Я не хочу об этом вспоминать: тут нечем гордиться, был тогда молод и глуп.

– Ты любил ее, – напомнила она.

Он опять надолго замолчал, потом скупо ответил:

– Муж отправил ее в Шотландию, а я едва не сошел с ума.

Анджелина крепко зажмурилась, стараясь сдержать слезы: он действительно любил ее.

Она настояла на своем: узнала, что другая женщина когда-то завоевала его любовь. Это было не важно, но все равно больно. С самого начала они договорились заключить брак по расчету, однако Анджелина все-таки надеялась, что в нем проснется чувство. Да, она ему нравится, но он не любит ее. И полюбит ли когда-нибудь?

Анджелина проснулась оттого, что Колин пощекотал ей шею и крепко прижался к спине.

– Доброе утро!

Воспоминания минувшей ночи тут же нахлынули на нее, и, поняв, что полностью обнажена, она густо покраснела. Ее нижняя рубашка висела на спинке в изголовье кровати.

Он чуть сжал ее соски, коснулся губами шеи.

Она глубоко вздохнула: так хотелось уступить наслаждению, – но беспокойство, что он может пресытиться ею, взяло верх.

– Я думаю, нам надо поговорить.

Колин застонал и перекатился на спину.

– Тебя что-то тревожит?

– Да, немного. Что будет дальше?

– Ты слишком много беспокоишься.

– Разве может быть иначе? Ты ведь знаешь о моем прошлом, а будущее и вовсе туманно.

– Если копаться в прошлом или, наоборот, строить воздушные замки, ничего хорошего не получится. Думай о настоящем.

Да как же не думать о прошлом? Брентмур предал ее, и теперь она никому не может довериться.

– Расскажи, что именно тебя тревожит.

– Я хочу быть уверена, что мы станем обращаться друг с другом бережно и с уважением.

Он посерьезнел.

– Мне казалось, что это некая данность.

– Естественно. Но даже счастливые пары могут не во всем соглашаться…

Колин жестом остановил ее.

– Ты переживаешь из-за того, что еще не случилось. Неужели не понимаешь, что ожидание новой проблемы за каждым углом меня будет расстраивать, а тебя делать несчастной? Пообещай, что постараешься с этим справиться, иначе ничего хорошего не получится.

Анджелина кивнула: он, конечно, прав, но при этом четко поняла, что очень непросто научиться ему доверять.

– Просто позволь себе быть счастливой, – ласково сказал Колин. – Ты этого заслуживаешь. Мы оба заслуживаем.

– Дождь вроде бы перестал, – заметила Анджелина. – Можно уже и одеться.

Колин натянул исподнее и, подойдя к окну, раздвинул шторы. Еще не рассвело, но солнце должно было вот-вот подняться.

Уложив волосы в простой пучок, она попросила:

– Колин, помоги мне, пожалуйста, зашнуровать корсет.

Он перехватил ее взгляд и, отбросив корсет в сторону, прошептал:

– Как жаль, что кончилась эта ночь.

– Ты сумасшедший…

Но и сама она была не лучше его.

– Ты неотразима, невозможно оторваться. – Его дыхание участилось. – Я хочу снова попробовать тебя.

Анджелина почувствовала, как потяжелела грудь, как стала накапливаться влага между бедрами.

Колин взял ее за руки и с беспокойством посмотрел в глаза.

– Все в порядке? Ты… нормально себя чувствуешь?

Сердце ее было готово растаять от его заботы.

– Абсолютно. Есть только небольшое неудобство.

Он заключил ее в объятия.

– Ты жалеешь о том, что случилось?

– Нет. Совсем наоборот. – В данную минуту она была счастлива и беззаботна. За прошедший год такие моменты можно было по пальцам перечесть.

– Я рад.

Ей хотелось поделиться с ним своими тревогами, но она боялась, что тем самым вынудит его думать о своих обязательствах перед ней. Анджелина не вынесла бы, если бы Колин думал, что его насильно заставляют жениться. И еще она знала, что если окажется беременной, у них не будет другого выхода.

Анджелина вдруг сообразила, что заботы вновь одолевают ее, и, заглянув ему в глаза, сказала со всей искренностью, на какую была способна:

– Кстати, по поводу этой ночи. Забыла тебе кое-что сказать.

Он насторожился.

– Забыла сказать, что это было чудесно: просто утром я чувствовала себя немного смущенной.

Улыбка его была ослепительной. Таким же ослепительным стал луч солнца, пробившийся сквозь неплотно задернутые шторы. Колин схватил ее за руки, привлек к груди и принялся неистово целовать. Анджелина почувствовала, как мурашки побежали по всему телу. Его руки соскользнули к ягодицам, он приподнял ее на цыпочки и крепко прижал к себе.

– Ты знаешь, что сделала для меня?

Они оба дышали с трудом.

– Думаю, то же самое, что и ты для меня.

– Возможно, мы теперь не скоро останемся наедине, поэтому позволь мне еще раз заняться с тобой любовью.

– Да! – выдохнула Анджелина.

Колин целовал ее с такой жаждой, с какой усталый путник приникает к сосуду с водой. Их языки сплелись в причудливом танце, она запустила пальцы ему в волосы, а он нагнул голову и через ткань рубашки взял сосок в рот. Анджелина тихо вскрикнула, и он стянул с нее рубашку, а она развязала ленту на его исподнем, и он предстал перед ней во всей красе. Очутившись в его объятиях, она почувствовала, как возбужденное естество упирается ей в живот, и, просунув руку вниз между их телами, поласкала его.

Дыхание у Колина стало прерывистым, когда он запустил пальцы в складки ее лона и поласкал заветный бугорок. Анджелина с головой ушла в свои ощущения, в жар его тела и – помоги ей господь! – в свою любовь к нему. Она целовала его всюду, куда могла дотянуться, и в грудь, туда, где билось сердце, не осмеливаясь выразить словами то, чем сейчас было полно ее собственное: было бы слишком больно услышать молчание в ответ.

Колин подвел ее к кушетке и усадил к себе на колени. Пока она пристраивалась к его ритму, он ласкал ее соски, покусывая и посасывая. Наслаждение быстро настигло ее, и она закричала.

Колин поднялся с ней на руках и понес ее в кровать. От ощущения его близости ей стало так хорошо, что глаза наполнились слезами. Анджелине понравилось ощущение, возникавшее при слиянии их тел. Колин двигался сначала медленно, не сводя с нее глаз, но в конце концов наслаждение так переполнило его, что движения бедер стали неистовыми, дыхание, прерываемое стонами, хриплым. Анджелина обхватила его ногами и тут же почувствовала, как он задрожал внутри ее, услышала его гортанный крик.

Когда ощущение реальности вернулось, Колин улыбнулся и, поцеловав ее в висок, спросил:

– Надеюсь, я не слишком тебя утомил?

Анджелина смущенно потупилась:

– Ты же знаешь, что мне это нравится, к тому же…

Она замолчала и посмотрела на него.

– Продолжай: я весь внимание.

– Ты сочтешь меня ненасытной, но мне хочется еще.

Его глаза засветились озорством.

– А давай поиграем. Встань на колени.

– Что это за игра? – хрипло поинтересовалась она, облизнув губы.

Она опустилась перед ним на колени, Колин широко расставил ноги, так что естество его гордо возвышалось у нее перед глазами.

– Что прикажешь теперь?

– Возьми его в руки.

Анджелина обхватила тяжелый член ладонями, погладила. Игра завораживала ее так, что она затаила дыхание. Груди налились тяжестью, между ног стало горячо, захотелось, чтобы он снова оказался внутри ее.

Она чуть сжала член пальцами, и на головке появилась капля. С порочной улыбкой куртизанки Анджелина ее слизнула и поинтересовалась:

– Ну как, я тебя ублажила?

Колин притянул ее к себе и задрал юбку до талии.

– Поиграй сама с собой.

Она уткнулась взглядом в ковер.

– Я слишком стыдлива.

– Расставь ноги.

Анджелина выполнила приказание. Тогда он взял ее за руку и показал, что следует делать.

– Нравится?

– Да, но гораздо лучше, когда это делаешь ты.

Колин принялся ласкать ее лоно, и ноги у нее стали ватными.

Дыхание у них стало тяжелым, речь – бессвязной.

Анджелине захотелось быть дерзкой, похотливой и свободной от всяких условностей.

Она взяла его за возбужденно дыбящийся член.

– Хочешь оседлать меня? – выдохнул Колин.

– Да.

– Тебе это в новинку, но ты этого страстно хочешь.

– Да, я изнемогаю и страстно хочу тебя. Я распутна и создана для наслаждения.

– Мне хочется посмотреть.

Она приподнялась и сама ввела его в себя. Колин медленно двинул бедрами вверх. Господь всемогущий! Он никогда еще не испытывал столь оглушительного упоения. Стоило Анджелине полностью опуститься на него, немедленно наступила разрядка, но, так же как и ей, ему хотелось продолжения. Подхватив ее под ягодицы, он начал сам поднимать ее над собой и опускать, а когда почувствовал, что Анджелина уже на пределе, впился в нее поцелуем, дублируя языком движение бедер. Она забилась и закричала, а Колин ощутил, как его член словно обхватили бархатные ножны, и извергнулся еще раз.

Анджелина лихорадочно цеплялась за его плечи, их тела так и остались соединенными.

– Ты должна выйти за меня, – наконец выговорил он.

– Нет, я знаменитая куртизанка, и мне одного мужчины мало.

Колин тихо засмеялся.

– Девочка моя, можешь считать себя кем угодно, но теперь тебе никуда от меня не деться. Я узнал твой вкус, и мне всегда этого будет не хватать.

Наконец они оделись – Колин помог ей облачиться в корсет, нижние юбки, а потом и в платье.

– Нужно объявить о помолвке, – заявил он решительно.

– Нет, нам следует еще многое обсудить.

– Какой смысл тянуть? Ты же знаешь, у нас не будет возможности побыть вдвоем в Дирфилде ни минутки.

– Мне нужно время.

– Для чего? Мы выясним все по ходу дела, как другие пары.

– Я понимаю, ты боишься потерять Сомеролл, но тебе ведь известно, через что мне пришлось пройти, поэтому торопиться не стану.

– Ты мне веришь или нет?

– Конечно, верю.

– Тогда позволь объявить, что мы договорились о помолвке.

– Если это сделать сейчас, все догадаются, чем мы тут занимались, – упрямо стояла она на своем.

В этот момент раздался стук копыт, и Колин выглянул наружу.

– Это Джон.

– Как мне не хочется уезжать!

– И мне.

Он обнял ее и крепко поцеловал. У нее голова шла кругом, а сердце переполняла любовь.

– Одна неделя, Анджелина, и я сделаю объявление. – Она промолчала, и он добавил: – Я понимаю, тебе страшно, но ты должна мне верить, начиная прямо с этой минуты.

Она наконец кивнула, и Колин прижал ее к себе.

– Мы должны вернуться до того, как твой отец отправит всю прислугу на наши поиски.

По прибытии в Дирфилд они обнаружили, что Уайкоф с маркизом уже садятся в карету, чтобы отправиться в Сомеролл.

– Я уже было думал, что вы вчера утонули, – сказал маркиз Колину.

– Анджелина очень беспокоилась и все порывалась вернуться, но, конечно, это было невозможно в такое ненастье.

– Дочка, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил герцог, внимательно взглянув на нее.

– Да, все отлично, папа. Только вот платье немного помялось.

– Ночь была кошмарная. – Колин поймал ее взгляд. – Тебе, наверное, хочется отдохнуть, так что поднимайся к себе.

– Ты прав: с ног валюсь от усталости. Это была долгая ночь, но я рада, что ураган ушел.

Для него это была самая что ни на есть восхитительная ночь, но он не стал распространяться об этом.

– Ладно, пойдемте в дом, – сказал маркиз. – Колин, после того как приведешь себя в порядок, зайди ко мне – нужно поговорить.

Через час Колин постучал в дверь кабинета и, усевшись за стол, посетовал:

– Ну и ураган вчера был! А как здесь – все в порядке?

– Молния ударила в дерево, обломила сук, но я уже отправил людей разрубить его. Близнецы опять отличились – пугали бедную Пенелопу рассказами о привидениях.

Колин засмеялся:

– Ничего удивительного.

– Этот мерзкий пес всю ночь выл. Я пригрозил выкинуть его под дождь, но Маргарет обвинила меня в жестокости. Тут твои сестры разревелись, и я уж было подумал, что так и не доберусь до постели. Что за ночка! – Он помолчал. – Теперь о мистере и миссис Фарадей. Они приезжали?

– О да.

Колин изложил свою историю, а закончив, заметил:

– Ты не раз пожалеешь, когда они станут твоими соседями. Они будут приезжать с визитами гораздо чаще, чем тебе того бы хотелось.

– Но ведь надо что-то делать! – воскликнул маркиз. – Я не могу допустить, чтобы дом ветшал и разваливался. А так и будет, если ничего не предпринимать. Прекрасное место и так простояло бесхозным столько лет.

– Ночью я очень боялся, что крыша не выдержит дождя и даст течь, но все обошлось.

Маркиз вздохнул:

– Полагаю, ты догадываешься, как Уайкоф переживал из-за того, что вы остались там один на один с леди Анджелиной.

– А что нам оставалось делать? – удивился Колин. – Или он предпочел бы, чтобы я подверг риску ее жизнь, не говоря уже о кучере и лошадях.

– Конечно, нет, – согласился маркиз. – Но от тебя не убудет, если ты успокоишь Уайкофа на сей счет.

Колин посмотрел в окно, потом повернулся к отцу.

– Не собираюсь никого успокаивать. С его стороны по меньшей мере бестактно выказывать какие-либо подозрения. Кроме того, мы не какие-нибудь сопливые подростки.

Разумеется, их ночные и утренние игры были далеки от невинных, но им уже по тридцать, и они вполне способны сами отвечать за последствия. Он надеялся, что таковых не возникнет, но если вдруг – они смогут быстренько пожениться.

И это вызвало у него мысль об их странной тайной договоренности. Слава богу, ему удалось уговорить Анджелину объявить о помолвке через неделю: еще двух с половиной недель он бы не выдержал.

– Колин, ты ведь знаешь, что пережила ее семья, – продолжал между тем маркиз.

– Да, тот развратник обошелся с ней отвратительно, но и Уайкоф тоже не безгрешен. С его-то связями он позволил мерзавцу обвести их всех вокруг пальца.

– Я пришел к такому же выводу. И куда только делась его проницательность?

Колин кивнул:

– Такие, как Брентмур, умеют втираться в доверие и действуют в своих интересах.

Договорив фразу, он почувствовал себя лицемером, поскольку тоже использовал Анджелину в своих интересах, но, разумеется, никогда не признается в этом.

– Уайкоф должен понять, что допустил ошибку, и быть поласковее со своей дочерью, – добавил Колин.

Маркиз нахмурился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Пока герцог занимается самобичеванием, переживает собственную вину, Анджелина страдает, потому что его отстраненность ранит ее не меньше, чем предательство Брентмура.

Маркиз сложил руки на уже обозначившемся брюшке.

– Не хотелось бы в это ввязываться.

– А кто это сделает лучше, чем старый друг? – возразил Колин. – Ты скажешь ему то, что он должен услышать, а не то, что хочет.

Маркиз вздохнул:

– Это может разрушить нашу с ним дружбу длиной в целую жизнь.

– Он, возможно, не захочет тебя слушать, да и кто бы захотел? Но когда начнет искать аргументы в собственную защиту, просто скажи, что ему нужно перестать барахтаться в переживаниях вины, а снова стать мужем и отцом – главой семейства.

– Черт, у кого ты научился таким премудростям?

Колин тяжело вздохнул:

– У тебя.

Маркиз оглушительно расхохотался.